Проклятые (гет)

Темный коридор терялся в бесконечности. Эта тьма, что вокруг него собиралась: жуткая, понуждающая сердце пропускать удары, топившая душу в леденящем холоде, загоняющая страх и неизбежность судьбы в самое сердце…ощутимая настолько, что казалось можно прикоснуться… оттолкнуть бы, но не выходило… проще было бежать. Он бежал вперед, пытаясь обогнать время и чувствуя, что уже не один – за ним идет она…— смерть…Черная высокая фигура в капюшоне, скрывавшем то место, где должно быть лицо, плавно скользившая к нему и почти единая с тьмою. Еще фигура…и еще;…холод…жидкий холод, пробирающийся в самую глубь его больной души, медленно убивая. "Мерлин, как же холодно. Страшно. Я, наверное, никогда в жизни так не боялся, как сейчас". Впереди тень. Тень высокого стройного мужчины, одетого во все черное. "Господи, это ОН. Он убьет ее. Нет,… нет, я не смогу пережить это снова. Нет…"

— НЕТ!

Северус с криком проснулся в холодном поту от очередного кошмара. Черт, я все-таки ее разбудил, — подумал он.

— Милый, снова кошмар? – обняв мужа, пробормотала Вивьен.

— Да, Вив, — буркнул сквозь зубы Снэйп. – Ничего. Это просто нервы. Ты спи, тебе и нашему сыну нужен здоровый сон. Я пойду в кабинет и немного поработаю;…всегда помогало.

— Но, Северус…

— Все нормально, Вив, спи, — перебил мужчина и укрыл девушку одеялом.

Северус надел теплый халат, тапочки; взял с тумбочки палочку и вышел из спальни. Нет, он не пойдет в кабинет без вина.

— Виггор! – тихо позвал Северус.

С легким хлопком перед мужчиной появился домовой эльф. Он поклонился хозяину и замер в ожидании приказа.

— Принеси испанское вино 1860 года в мой кабинет, — почти прошептал Северус. – И еще растопи там камин, подвинь кресло и журнальный столик как можно ближе к очагу.

— Да, хозяин…

— Сделай все как можно быстрее, Виггор. Я приду через десять минут. И принеси чернила и пергамент – мне надо написать несколько писем. Где наша сова? Я заказал новую сову еще шесть дней назад, в чем подвох?

— Не могу знать, хозяин, — ответил Виггор, затем добавил, – хозяин опять не спит ночью. Ему снятся плохие сны о Темном Лорде?

— Не говори со мной об этом! – рыкнул Снэйп. – Иди и сделай, что я просил!

Эльф, издав нарочито-заметный тяжелый вздох, исчез так же, как и возник. Северус, укутавшись в халат привычным жестом, быстро пошел по коридору, ведущему в северную часть замка. Через десять минут, когда домовой эльф сделал все, что велел хозяин, Снэйп вошел в уже прогретый теплом камина кабинет. Почти неуловимым движением руки он подхватил бокал вина, и опустился в кресло.

Снова этот сон, — думал Северус. – Снова мой страх, связанный с возвращением Темного Лорда. Почему даже после его смерти я не могу найти покой? И дементоры. Боязнь перед ними, наверное, никогда не пройдет.

— Дорогой? – Вивьен вошла в кабинет.

— Я же сказал тебе, чтоб ты отдыхала, Вив, — устало произнес Снэйп, помогая жене сесть в другое кресло возле камина. – Тебе нужен здоровый сон. И нашему малышу. Он же не спит, когда ты волнуешься.

— Как мне не переживать, если второй месяц тебя каждую ночь одолевают кошмары? И я знаю, с кем они связаны. Он мертв, Северус. Гарри убил его…

— Так-то оно так, — протянул Снэйп, отпивая еще вина, — но…

— Но что? – перебила его Вивьен. – Метка исчезла, какие еще тебе нужны доказательства?

— Наверное, я просто нервничаю из-за предстоящего судебного разбирательства, — признался Снэйп. – Пойду, поработаю, а ты ложись спать, Вив.

После долгих уговоров Вивьен согласилась-таки лечь. Северус вернулся в кабинет и развернул перед собой пергамент с официальной печатью, исписанный ровным почерком:

Мистеру Северусу Снэйпу

В связи с вашей деятельностью шпиона в рядах Упивающихся смертью и работой в Ордене Феникса, вам надлежит явиться на суд в качестве свидетеля обвинения 18 августа 1998 года к одиннадцати часам утра в десятый зал суда Министерства Магии.

Северус получил это письмо две недели назад; но до сих пор испытывал какое-то непонятное беспокойство с предстоящим слушанием. Возможно, это было всего лишь следствием многолетней работы двойного шпиона и связанные с ней опасность для жизни и постоянное нервное перенапряжение. Но интуиция Снэйпа почему-то упрямо не давала ему покоя ни днем, ни ночью.

Отложив вызов на суд от Министерства Магии, он взял второе письмо, от Албуса.

Дорогой Северус.

Албус Дамлдор.

Северус перечитал письмо дважды и решил-таки написать ответ директору. Одна мысль о том, что первого сентября не надо будет возвращаться к работе учителя, казалась Снэйпу непривычной настолько, что он каждый раз переспрашивал себя: А правильно ли ты сделал, что ушел из Хогвартса, Северус?

— Сколько же можно? — прошептал сам себе Снэйп и принялся писать ответ.

.

* * *

Восемнадцатого августа Гарри Поттер проснулся по будильнику в семь утра. С трудом разлепив глаза после сна, юноша еще какое-то время лежал под теплым одеялом, не в силах заставить себя встать с постели.

Сегодня назначено слушание в суде над Упиванцами, куда он должен будет явиться, чтобы дать показания. Гарри не хотел снова возвращать к теме Темного Лорда. Надежда была на то, что с ним будет его лучший друг: Рон так же был вызван свидетелем в суд. Они договорились встретиться в 10-30 возле здания Министерства.

Откинув одеяло, Гарри быстро встал с кровати и босиком направился в душ. Отражение в зеркале заставило Поттера поморщиться: темные круги под глазами красноречиво сообщали, что юноша либо плохо спал, либо пребывал в длительном запое.

Нет, Гарри не пил после того случая в «Трех метлах», когда он накричал на директора Хогвартса и переломал несколько стульев. Поттеру до сих пор было стыдно за свой срыв после победы над Темным Лордом.

Приведя себя в порядок, Гарри спустился вниз, на кухню, откуда уже доносился запах свежесваренного кофе, приготовленного, наверное, подругой Римуса. Люпин и его невеста переехали на площадь Гриммо, 12 две недели назад. Они были до крайности смущены, что Гарри предложил им пожить у него, но юноша был непреклонен и, в конце концов, уговоры увенчались успехом.

— О, Гарри! Доброе утро, — поприветствовала вошедшего юношу молодая женщина.

— Надеюсь, что и, правда, доброе, Хелен, — ответил Гарри и сел за стол.

— Что завтракать будешь?

— Мне все равно. Что дашь, то и буду. А где Римус?

— Он рано ушел. Сказал, что поспеет к слушанию вовремя. Что с тобой, Гарри? Ты чем-то взволнован…

— Суд – не самое приятное времяпрепровождение. Там я встречу тех, кто виновен во многих смертях. Меня снова заставят вспоминать то, что я тщетно пытаюсь забыть на протяжении двух этих месяцев.

— Не переживай, — сказала Хелен. – Твои друзья будут там. Римус, Снэйп и, конечно, Дамблдор. Все будет хорошо.

— Я надеюсь, что война с этим судом закончится окончательно, и я начну думать о своей жизни, а не о том, как кому-то помочь или спасти мир, — проворчал Гарри.

Остаток завтрака прошел под неторопливую беседу, не связанную с предстоящим судом. В половине одиннадцатого Гарри, уже переодетый в подобающую случаю мантию, снова спустился на кухню, чтобы аппарировать к Министерству Магии.

— Ну, я пошел.

— Удачи вам всем.

Секунду спустя Гарри Поттер уже стоял возле магловского входа в здание Министерства. После нескольких нападений и окончательного захвата Упиванцами Министерства год назад, в июле этого года был наложен запрет на аппарирование в здание: теперь туда можно было пройти только через магловский вход, спустившись на лифте с улицы.

— Гарри! Хей, Гарри! – Рон летел к другу на всех парах, будто они не виделись вечность.

— Привет, — обняв друга, сказал Поттер. – Ты один?

— Отец на работе с утра. Ты видел Гермиону?

— Нет, — резко ответил Гарри, чего не мог не заметить Рон.

— Вам надо помириться, приятель…

— Не твое дело, Рон. Моя личная жизнь принадлежит только мне. Не хочу с ней общаться. Идем, надо еще спуститься в десятый зал, а это в Отделе Тайн.

Рон пожал плечами, и молодые люди зашли в красную телефонную будку. Гарри поднял трубку, набрал нужный номер, тут же раздался холодный женский голос:

— Добро пожаловать в Министерство Магии. Пожалуйста, назовите себя и цель визита.

— Гарри Поттер и Рональд Уизли, — отчеканил Гарри. – Прибыли на слушание.

В емкости для сдачи появились два значка; молодые люди уже знали, что нужно делать, поэтому нетерпеливо ожидали, пока голос закончит рассказывать им правила пребывания в Министерстве.

Наконец, будка начала опускаться вниз. С каждым сантиметром погружения под землю, Гарри ощущал нарастающее волнение.

— Ты нервничаешь, Гарри? – заметил угрюмость друга Рон.

— Немного…

Пройдя процедуру с регистрацией палочек, друзья прошли по Атриуму к лифтам.

— Я ненавижу это место, — проскрипел сквозь зубы Гарри. – Не буду работать в Министерстве.

— Погоди…а…а как же Аврорат, Гарри? – от волнения Рон даже заикался.

— Все же я не пойду туда, Рон, прости…

— Как? Ты же решил…

— Я передумал. Точней, я не был до конца уверен.

— Это все Снэйп виноват, — выпалил Рон. – Он своим дитем совсем тебя с панталыку сбил!

— Еще слово, и отправишься вслед за Гермионой, — ледяным тоном произнес Гарри. – Идем, нам сюда.

Два года назад Гарри так часто видел Отдел Тайн во сне, что теперь ему не нужна была помощь, чтобы добраться туда или найти какую-нибудь комнату, уже находясь на девятом уровне Министерства.

Ребята молча шли по темному коридору, пока впереди перед ними не появилась тяжелая дверь с железным засовом, перед которой было очень много людей в официальных мантиях Министерства, а так же репортеров.

Увидев Гарри Поттера, фотографы с огромной скоростью стали щелкать камерами, дабы сфотографировать знаменитость.

Со всех сторон к юноше обращались репортеры с просьбой дать очередное интервью, но Гарри всем отказывал. Юноша уже начал злиться, но тут увидел Дамблдора, который шел ему навстречу, видимо заметив неприятности с прессой.

— Господа, — громко произнес Дамблдор, — мистер Поттер ясно дал вам понять, что не станет давать интервью.

Гарри ускорил шаг навстречу директору и находу сказал:

— Профессор! Вы меня просто спасли от них!

Дамблдор по-отечески обнял юношу.

— Ну, как вы, ребята? Гарри? Рон? Все нормально?

— Я нормально, а вот Гарри нервничает, — ответил Рон.

— Сдал меня, — буркнул Гарри. – Какая-то непонятная тревога, сэр.

— Не у тебя одного, я должен заметить, — ответил старик. – Северуса тоже одолевает беспокойство. Причем, в последние два месяца – не только сегодня.

— Мастер Снэйп уже здесь? – тут же оживился Поттер.

— Жаждешь меня лицезреть, Поттер? – бархатный голос Снэйпа раздался за спиной у юноши.

Гарри обернулся на звук голоса, и просиял. Северус Снэйп уже протягивал ему руку.

— Я так рад вас видеть, Мастер, — сказал Гарри, пожимая протянутую ему руку. – Вы один? А где Вивьен?

— Поттер, я очень ревнив, — ответил Снэйп.

Гарри издал короткий смешок, украдкой посмотрев на Рона, который никак не мог свыкнуться с мыслью об изменении отношений лучшего друга с угрюмым профессором Зелий.

— Как ваши дела, сэр? – спросил Гарри. – Как Вивьен и…малыш?

— Уже беспокоишься о будущем крестнике, Гарри? – сказал Дамблдор, и, увидев, какую реакцию вызвали его слова у Снэйпа, засмеялся. – Северус,…твой сын будет в надежных руках…

— То есть, я уже ему не нужен, да?

— Некоторые вещи, как например, сарказм Снэйпа, никогда не меняются, — подумал Гарри, пряча улыбку.

— Дамы и господа, прошу всех пройти в зал суда, — раздался звучный голос.

Вызванные на суд свидетели проходили в зал, рассаживаясь по указанным им местам. Гарри и Рона посадили рядом с Дамлбдором на второй ряд слева от председателя суда, а Снэйп сел через три ряда по правую руку. Через десять минут, когда все расселись по местам, председатель поднялся с места.

— Восемнадцатое августа 1998 года, — начал он. – Слушание дела номер 1213. председатель суда – Джереми Саймон.

Пока зачитывался протокол слушания, Гарри рассматривал людей в зале суда. Снэйп был угрюм и напомнил Гарри прежнего Мастера Зелий. Недалеко от Снэйпа, чуть правее и выше, сидели Минерва МакГонагалл, Римус Люпин и…Гермиона. Она выглядела встревоженной, но всем обликом старалась это скрыть. Гарри с усилием оторвал от нее взгляд, и обнаружил, что в зале воцарилась тишина – председатель уже закончил читать протокол.

— Введите обвиняемых! – приказал Саймон.

Тяжелые двери отворились, и Гарри инстинктивно съежился, ожидая появления Дементоров. Но, нет. Арестантов вел конвой авроров. Только сейчас Гарри заметил, что вместо специального стула для подсудимого, теперь стояла настоящая скамья подсудимых… за решеткой, судя по всему, не магловского происхождения, так как главный конвоир, подойдя к ней, вынул палочку, и, указав на дверь в решетке, пробормотал заклинание.

Арестантов было около двадцати пяти человек – видимо те, кого на сегодняшний момент смогли поймать авроры. Среди них Гарри без труда узнал слизеринскую троицу. Одного взгляда на Малфоя было достаточно, чтобы у Гарри возникло желание убить этого мерзавца: Драко был как всегда высокомерен и всем своим видом пытался внушить окружающим, что он попал сюда по ошибке и выйдет из зала суда чистым, аки безгрешный младенец.

— Рассматривается первая часть дела: о нападении на деревню Хогсмид, — продолжил мистер Саймон, когда арестованных снова заперли за решеткой заклинанием. – Обвинение выдвигается против Винсента Крэбба, Грегори Гойла и Драко Малфоя, которые были пойманы на месте преступления. Господа, кто является вашим защитником?

Слизеринцы переглянулись, как бы молча скрепив уговор, и Драко поднялся с места.

— Мы вызываем свидетелем защиты Нарциссу Малфой, — помедлил Драко с ответом, выждав театральную паузу.

Поттер переводил взгляд с Малфоя на Снэйпа, пытаясь угадать, зачем Драко вызвал свидетелем мать, и чем она могла бы им помочь. Вспомнив об окклюменции, Гарри попытался проникнуть в мысли Снэйпа, но там было наглухо закрыто.

— Прошу выйти к месту свидетеля Миссис Малфой, — после долгой паузы сказал председатель суда.

Мать Драко поднялась и с гордым видом прошествовала к указанному месту.

— В качестве свидетелей обвинения вызываются: мистер Гарри Поттер, мистер Рональд Уизли, — начал мистер Саймон, и те, кого он называл, занимали свои места за скамьей свидетелей обвинения, — мистер Северус Снэйп и мистер Албус Дамлбдор.

Пока директор Хогвартса и Мастер Зелий шли к месту свидетелей, Гарри бросил взгляд на Нарциссу и Драко. Они едва заметно переговаривались. Затем все свидетели произнесли клятву, что будут говорить истину.

— Итак, продолжим, — прокашлявшись, сказал мистер Саймон. – В ходе расследования обвиняемые дали показания, из которых следует, что все они находились в Лондоне по личным делам, а если сказать точней, то их туда послал декан факультета Слизерин – мистер Северус Снэйп – за подарками для студентов-семикурсников по случаю окончания школы.

Гарри обомлел от подобной наглости Малфоя. По залу прокатилась волна негодования.

— Прошу ответить мистера Снэйпа, — повернувшись к Мастеру Зелий, сказал мистер Саймон. – Давали ли вы распоряжение этим господам отправиться в Лондон за подарками для студентов вашего факультета, сэр?

— Нет, — коротко ответил Снэйп.

– Продолжим. Мистер Драко Малфой утверждает, что накануне утром он получил письмо от матери, в котором она просила купить ей в магазине Лондона сладостей ко Дню рождения, так как сама она была нездорова и не могла встать с кровати, чтобы послать сову.

— Да, это так, — ответила Нарцисса.

— Миссис Малфой, а как тогда вы послали сыну письмо, если не могли подняться? – спросил мистер Саймон.

— Письмо Драко передал Северус Снэйп, — ответила Нарцисса. – Накануне вечером он был в замке Малфоев, где встречался со мной.

— Мистер Снэйп, вы были 19 июня 1998 года в замке Мэнор?

— Нет, — ответил тот. – В тот вечер я находился в Хогвартсе на собрании по случаю окончания учебного года.

— Профессор Дамблдор, — обратился к директору мистер Саймон, — вы проводили собрание преподавательского состава 19-го июня 1998 года?

— Да.

— И мистер Снэйп присутствовал на нем?

— Да.

— Северус, как ты можешь лгать? – крикнула Нарцисса. – Ты же провел тот вечер со мной!

— Миссис Малфой, — прервал ее председатель суда, — прошу вас не кричать. Сядьте.

Нарцисса, кипя от злости, села на свое место, сверля Снэйпа взглядом и что-то бормоча себе под нос.

— Свидетели свободны, — сказал мистер Саймон. – Кроме мистера Снэйпа.

Мастер Зелий остался сидеть на месте свидетеля, пока остальные возвращались на места, где сидели ранее.

— Вторая часть дела: о связи с группой упивающихся смертью, пособничеству Темному Лорду и связанными с этим преступлениями, — продолжил после паузы мистер Саймон. – Свидетель обвинения – мистер Северус Снэйп. Обвиняемые…

Называя каждое из двадцати пяти имен, мистер Саймон всякий раз смотрел на реакцию Снэйпа, но Мастер Зелий не реагировал ни на что, пока аврор не толкнул его в плечо, так как битых пять минут Снэйп не отвечал на поставленный вопрос.

— Мистер Снэйп, вы слышали вопрос?

— Простите, господа, я задумался, — сказал Снэйп. – Повторите вопрос, пожалуйста.

— Хорошо, — кивнул мистер Саймон. – Посмотрите на обвиняемых, мистер Снэйп. Можете ли вы стопроцентно указать на тех, кто входил в ряды Упивающихся смертью?

— Да, — тихо ответил Снэйп.

— Прошу вас указать на них и назвать их имена, сэр.

Снэйп указал на всех упиванцев и назвал их по именам, включая возможную дату их прихода в группу Темного Лорда. Когда же Снэйпа попросили рассказать, какие приказы Волдеморта выполняли обвиняемые, Снэйп поименно разложил все операции, в которых участвовали те или иные люди.

В зале то и дело раздавались громкие вздохи, гневные фразы, пока Снэйп не замолчал. Все это время Мастер Зелий не повернул головы в сторону скамьи обвиняемых. Но едва он закончил говорить, как все Упиванцы наперебой начали выкрикивать угрозы в его адрес.

— Ты пожалеешь об этом, Снэйп!

— Подстилка старого маразматика!

— Предатель!

— Будь ты проклят, Снэйп!

Чтобы утихомирить упиванцев, аврорам пришлось применять заклинания немоты и обездвиживания.

— Обвиняемые, немедленно сядьте на места! – выкрикнул аврор. – Иначе сейчас сюда войдут дементоры, чтобы вас успокоить!

Подействовало, как холодный душ: все Упиванцы тут же замолкли и сели на места.

— Прошу суд вынести вердикты господам Крэббу, Гойлу и Малфою по первому делу о нападении на Хогсмид, — произнес мистер Саймон.

Матери Драко стало плохо, и ее вывели из зала суда; через несколько минут мистер Саймон повторил просьбу вынести вердикт. Члены Визенгамота поднимали руки в знак "Виновны!", в то время как другая часть проголосовала "Не виновны!", подняв руки в ответ на следующий вопрос.

— Визенгамот большинством выносит вердикт "Виновны", — подытожил мистер Саймон, и взгляды многих людей в зале обратились к Снэйпу, который уронил голову в ладони, закрыв лицо.

— Было бы странно, если бы после наших свидетельств о нападении Малфоя на Гермиону, его бы оправдали, — хлопая в ладоши, сказал Рон.

— Почему Снэйп так реагирует? – спросил Гарри.

— Ты у меня спрашиваешь? – удивился Рон. – Он же теперь твой лучший друг – ты сам должен знать, Гарри!

— Рон, еще слово о Снэйпе…

— Победа, говорите? – неожиданно для всех сказал Малфой. – Вы так думаете?

— Мистер Малфой, помолчите, — одернул его аврор.

— Теперь прошу членов Визенгамота вынести решение по делу о связях с Темным Лордом и его организацией "Упивающиеся смертью", — продолжил мистер Саймон.

Вновь члены суда поднимали руки, отмечая свой выбор. После свидетельств Мастера Зелий ни у кого не осталось сомнений, что все обвиняемые принадлежали к Упивающимся смертью.

— Визенгамот вынес решение, — сообщил мистер Саймон, — "Виновны".

Гром аплодисментов раздался в зале суда, хлопали все, кроме двух человек – Северуса Снэйпа и Албуса Дамблдора. Эти двое мужчин смотрели друг на друга, как бы молча разговаривая.

— Господа Малфой, Крэбб и Гойл, — продолжил мистер Саймон, когда вновь воцарилась тишина, — утверждения свидетелей обвинения однозначно доказали, что вы участвовали в нападении на деревню Хогсмид по приказу Темного Лорда. Посему, вы признаны виновными; и наказанием вам послужит заключение в магической тюрьме Азкабан в течение десяти лет. Далее. Так как в результате ваших действий жителями деревни и учениками школы Хогвартс были получены повреждения и увечья, ваше имущество будет частично конфисковано. Размер конфискации вынесет специальная комиссия.

Затем мистер Саймон стал перечислять имена всех упиванцев, чтобы огласить им наказание за пособничество Волдеморту. Те, чья вина в убийствах была доказана словами Снэйпа, получили пожизненные сроки в Азкабане.

— Таким образом, все, кроме слизеринской троицы вскоре очутятся в пожизненной приятной компании с Дементорами, — прошептал Рон.

— Уведите заключенных, — закончил мистер Саймон.

— Придет новый Темный Лорд, – спокойно сказал Драко, глядя в глаза Снэйпу. – Скоро произойдет рождение новой силы, превышающей даже мощь и знания Лорда Волдеморта…

Авроры начали выводить упиванцев из зала суда, и, казалось, что никому нет дела до того, что говорит Драко. Однако Дамблдор смотрел на молодого Малфоя с глубоким интересом; да и Снэйп, слегка прищурив глаза, вслушивался в слова Драко.

— Эту силу невозможно будет остановить, — продолжал Драко. – Все предатели, и ты, крестный, тоже, сильно пожалеют о своей измене!

— О чем говорит Малфой? – спросил у Гарри Рон. – Пытается махать кулаками после драки?

— Не знаю, — отрешенным голосом ответил Гарри, но слова Малфоя внесли какое-то беспокойство в и без того не очень благоприятное состояние души Поттера. – Может, он просто блефует, пытается сделать вид, что все еще только начинается…

— Совсем скоро, Северус, — проходя очень близко к крестному, сказал Драко, — ты вспомнишь, что такое сила Темного Лорда. И я хотел бы посмотреть, как ты это переживешь…

Последние слова Малфоя, которые услышали только Снэйп и Дамблдор, прозвучали едва слышно, но Северусу пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать своего волнения.

Спустя мгновение Малфоя и всех остальных упиванцев вывели из зала суда. Члены Визенгамота стали расходиться, обсуждая какие-то личные дела друг с другом. Никто, кроме Дамблдора, Снэйпа и Поттера, не придали, хоть какого то ни было, значения словам Драко.

Снэйп, посчитав, что ему можно идти, поднялся с места свидетеля и тут же проследовал к выходу из зала. За ним сразу же вышел Дамблдор.

— Северус, постой! – окликнул Мастера Зелий старик. – Погоди, Северус.

Снэйп, видимо, не хотел задерживаться в здании министерства ни на минуту, но, остановился по зову Дамблдора.

— Да, Албус?

— Все в порядке, сынок?

— Знаете, о чем я подумал во время суда, когда обвинял Упивающихся смертью?

— О чем же? – удивился Дамблдор.

— Как вы думаете, что станется со мной, когда вы умрете, Албус? Общество верит мне, пока великий Дамблдор стоит за моей спиной и верит мне. Если вас не станет…

— Ну, сынок, — улыбнулся старик, — я стар, конечно, но пока не собираюсь умирать. Я пережил слишком много войн, чтобы умереть, едва их закончив. Я бы пропустил стаканчик виски из твоих запасов, сынок…

— Как вы думаете, Албус, — сказал Снэйп, – что Драко хотел этим сказать? Не думаете ли вы, что он знает нечто, способное возродить Темного Лорда?

— Северус, — Дамблдор положил руку на плечо Мастеру Зелий, и, глядя тому в глаза, спокойно сказал, — ничто, повторяю, ничто, никакая магия на свете не способна возродить Лорда Волдеморта из мертвых. А Драко…думаю, он просто хочет, чтобы ты не чувствовал себя в безопасности. Я уверен, что за его словами нет никакого предупреждения – только слова.

— Надеюсь, что вы, как всегда, окажетесь правы, Албус, — ответил Снэйп. – Вы пойдете со мной? Вивьен будет рада Вас видеть…

— Да, да, конечно, мой мальчик. Пойдем.

16 ноября 1998 года Больница Св. Мунго

— Позовите Северуса! – кричала молодая женщина. – Позовите его! Без него ничего не получится!

— Он сейчас придет, дочка, — сказал Дамблдор. – Ты должна думать о рождении сына…

— Вивьен? – Снэйп, словно вихрь, влетел в палату. – Милая, как ты?

— Почему так долго? Я чуть было тут без тебя не родила!

— Я тут, можешь приступать, — засмеялся Снэйп.

— Вам лучше уйти, сэр, — служащая больницы попыталась вежливо выпроводить будущего отца за дверь.

— Попробуете меня уговорить? – сделав уникальное, свойственное только ему выражение лица, поинтересовался Мастер Зелий. – Я остаюсь со своей женой.

Решительный вид мужчины, рьяно рвущегося присутствовать при появлении на свет своего наследника, не многозначно указывал на бесполезность дальнейших споров. Но когда роды подошли к кульминации, Снэйп, державший всё это время Вивьен за руку, вдруг пошатнулся и медленно сполз со стула, на котором сидел.

— Северус, что с тобой? – спросил Дамблдор, пытаясь поднять бледного донельзя мужчину. Затем старик обратился к целительнице, — Мариэн, как Вивьен и ребенок?

— Еще немного, — ответила она, — уведите отца, ему не следовало здесь оставаться.

Дамблдор помог Снэйпу выйти из палаты, усадил того на стул возле двери, и, склонившись, заглянул мужчине в глаза.

— Северус, что ты чувствуешь?

— Слабость, — прошептал Снэйп. – Ощущаю огромный расход магической энергии. Албус, разве так должно быть?

— Нет, этого не должно быть, — ответил старик. – Очень странно, мой мальчик. Посиди, я пойду, посмотрю, как там твоя семья.

Дамблдор вошел в палату, оставив Снэйпа сидеть в коридоре.

— Черт, что происходит? Здесь явно что-то не то…не так. О, Мерлин, хоть бы с Вивьен и ребенком все было в порядке. Неужели нельзя, чтобы хоть такой важный день прошел идеально?

Будто сквозь туман до Северуса доносились звуки, исходящие от стола дежурного целителя.

— Страсти накаляются! Англия ведет со счетом 130 -70! И, похоже, что ловец нашей сборной видит снитч! Да, так и есть! Гарри Поттер – новый игрок сборной Англии мчится за снитчем! Ловец сборной Германии пытается ему противостоять! Снитч меняет направление полета, забирая влево и вверх – Поттер и Херман мчатся за золотым шариком! Поттер на пару футов впереди своего соперника – еще мгновение и он поймает…

В этот момент Северус почувствовал, что сознание вновь от него ускользает… ужасная слабость, сродни эффекту от заклятия обессиливания. Перед глазами все потемнело и поплыло; стало трудно дышать;…а из радиоприемника, находившегося уже, казалось, в запредельной дали, слышались вой трибун и взволнованный голос комментатора:

— О, нет! Что случилось? Мерлин всемогущий! Поттер падает камнем вниз! Будто под проклятием! Боже, он разобьется!!!

* * *

— Северус…Северус, открой глаза…Северус!

Голова гудела как от тяжелого похмелья; Снэйп с огромным трудом разлепил веки, затем открыл глаза. Чуть приглушенный свет в комнате; тишина…лишь ощущение, что кто-то сидит рядом и смотрит на тебя…

— Где я? – спросил Снэйп.

— В больнице Святого Мунго. Как вы себя чувствуете, сэр? – женский голос.

— Я себя не чувствую, — буркнул Снэйп. – Что со мной было?

— Не могу ответить однозначно, сэр, — снова тот же женский голос, но теперь слева от Снэйпа, — могу только сказать, что ваш случай не единичен, сэр. В тот же момент, когда вы потеряли сознание, еще несколько человек в разных концах света чувствовали себя в большей или меньшей степени так же, как вы.

— А теперь доступным языком, пожалуйста, — проворчал Снэйп и попытался сесть в кровати. – Что случилось?

— Что последнее вы помните?

— Я пришел в палату, где рожала…стоп. Вивьен! Она родила? Как она? Как мой сын? – с нарастающим волнением в голосе спрашивал Снэйп.

— Успокойтесь, сэр, — ответила целитель. – Ваша жена в полном порядке. Она родила здорового, сильного мальчика ростом 21 дюйм и весом 9 фунтов. Оба в соседней палате. В момент рождения вашего сына произошло что-то странное, сэр. Вам стало плохо, и, как вы сказали профессору Дамблдору, будто из вас выкачали всю магическую энергию. В тот же момент во время мачта сборных Англии и Германии наш ловец – Гарри Поттер упал с высоты в 80 футов.

— Поттер? – переспросил Снэйп.

— Да, сэр. В последний момент персонал стадиона успел замедлить его падение, хотя наш ловец сильно пострадал и лежит сейчас на другом этаже.

— Вы сказали, что кроме меня и него еще кто-то пострадал?

— Да, сэр. Нам доложили, что несколько человек почувствовали такую же слабость, как вы и мистер Поттер. Но в меньшей степени.

Тут дверь в палату открылась, и вошел Дамблдор. Он улыбался так, будто выиграл Кубок Мира по Квиддитчу.

— Северус, вижу, ты пришел в себя. Как ты?

— Нормально. Вы видели Вивьен и нашего сына?

— Да, мой дорогой. Если тебе позволят встать, ты сможешь увидеть их прямо сейчас.

Снэйп, не спросив разрешения, поднялся в кровати, накинул мантию и направился к двери.

— В какой они палате, Албус?

Дамблдор улыбнулся в усы и вышел вслед за Снэйпом в коридор.

— Нам нужно в другой конец крыла, Северус.

Они молча шли по коридору, постепенно ускоряя шаг.

— Вот сюда, — сказал Дамблдор, указав на нужную палату.

Снэйп помедлил с минуту, затем тихонько открыл дверь и вошел внутрь. Снова приглушенный свет. На единственной кровати возле окна спала девушка. Рядом с ней стояла детская кроватка. Снэйп бесшумно проследовал вглубь комнаты, но, не дойдя двух шагов до кровати сына, остановился.

— Смелее, мой мальчик, — ласково сказал старик.

Снэйп едва заметно кивнул и подошел к кроватке. Мальчик не спал и смотрел на мужчину, склонившегося над ним, огромными голубыми глазами. Снэйп осторожно взял малыша на руки и подошел к Дамблдору.

— Мой сын, — прошептал Снэйп, почти не дыша. – Мой сын…наследник…

— Он очень похож на тебя, Северус, — сказал Дамблдор. – Кроме глаз. У него глаза матери…

— Где-то я уже слышал эти слова, директор, — заметил Снэйп. – Не могу поверить, что держу на руках своего сына. Не думал, что доживу до этого момента.

— А ведь я говорил тебе, что все будет хорошо, — улыбнулся старик.

— Северус? Это ты?

Снэйп и Дамблдор обернулись на голос.

— Вивьен, — просиял Снэйп и с сыном на руках сел на край кровати. — Спасибо, милая. Спасибо.

И Снэйп поцеловал по очереди жену и сына.

— Он такой милый, — прошептала Вивьен. – И так похож на тебя, дорогой.

— Надеюсь, не характером, — пошутил Снэйп и улыбнулся. – Отдыхай, моя дорогая, а я пока пообщаюсь с наследником.

Северус с сыном на руках отошел к кроватке и, аккуратно положив туда мальчика, обратился к Дамблдору:

— Албус, мне сказали, что Поттер упал с метлы во время матча.

— Да, Северус. И хотя всё обошлось, произошедшее кажется мне крайне подозрительным.

— Не думаете ли вы, что это как-то связано с рождением моего сына?

— Возможно, — загадочно ответил Дамблдор. – Но наверняка сказать нельзя. Что угодно могло спровоцировать подобный всплеск магической активности. Думаю, что тебе не стоит думать об этом сейчас, мой дорогой. У тебя есть заботы поважнее этой.

— Албус, я все понимаю, но я – не Поттер. Это ему вы можете рассказывать басни, что он упал в обморок из-за того, что в России вдруг выпал снег в середине декабря. На меня же такие отговорки не действуют, — резким тоном сказал Снэйп.

— Северус, я, правда, не знаю, что могло так повлиять на такого сильного мага, как ты, — ответил старик. – Для меня самого это большая загадка. Как и то, что это произошло одновременно и не только с вами. Еще несколько человек обратились к колдомедикам за помощью, в качестве симптома указывая слабость и существенную потерю магической энергии. Это более чем странно, Северус. Честно говоря, я теряюсь в догадках.

— Ясно, — разочарованно проворчал Снэйп. – Разберусь с этим позже…

— Я сейчас иду к Гарри. Ты пойдешь со мной?

— Нет. Вы потом скажете, как он?

— Конечно, дорогой, — улыбнулся Дамблдор, — я все понимаю. Я передам Гарри привет от тебя, так?

— А? – Снэйп не сразу нашелся, так как снова взял на руки сына. – Ах, да. Конечно, передайте, Албус.

* * *

— Гарри? Как ты? – с порога палаты спросил Дамблдор у лежащего на кровати юноши.

Поттер был бледен; на правой руке красовался бандаж, а лицо было изрезано мелкими царапинками, будто юноша пропахал носом по земле несколько футов.

— Все болит, — прохрипел Гарри. – Вы тоже не знаете, что случилось?

— Не знаю, Гарри, — ответил Дамблдор. – Правда, не знаю! Уж, Северусу бы я сказал, да и от тебя уже давно нет смысла что-либо скрывать. Может, ты расскажешь мне, как ты упал? Возможно, когда будет больше информации, я смогу сложить мозаику и понять, что послужило причиной таких несчастных случаев.

— Помню немногое, — нехотя ответил Гарри. – Я почти догнал снитч, когда почувствовал, будто сотня дементоров зашли на стадион.

— Ты ощутил страх и холод?

— Нет! Что, собственно говоря, меня и удивило. Я боролся до последнего: еще пара футов, и я поймал бы снитч, но тут.…В глазах все потемнело; уши заложило, как на большой глубине, и…я почувствовал, как из меня будто все соки выжали. Было нечто похожее по ощущениям, когда Римус учил меня бороться против дементоров на третьем курсе. Тогда мой патронус питался моей собственной магической энергией, и я слабел очень сильно.

— Мда, — протянул Дамблдор. – Весьма загадочное явление. Ну, ничего, сынок. Сидней лично осматривал тебя и сказал, что ты поправишься через три-четыре дня. А через десять дней сможешь приступить к тренировкам.

— Десять дней? – ужаснулся юноша. – Мерлин! Так у нас же следующий матч в воскресенье! А сегодня четверг?

— Нет, Гарри, сегодня вторник, 17-ое ноября, — ответил Дамблдор.

— Не стоит спрашивать, как закончился матч, да? – уныло протянул юноша.

— Я не знаю, кто выиграл, Гарри. Честное слово, не знаю. Ты отдыхай – утро вечера мудренее.

— Мне сказали, что Мастеру Снэйпу так же было плохо, — сказал Гарри. – И это случилось в момент, когда Вивьен рожала их сына. Это правда, профессор?

— Да, Гарри, правда.

— А…, — юноша замялся.

— У Вивьен и Северуса родился сын, как они и предполагали, — поняв все без слов, ответил Дамблдор. – Ты хочешь увидеть будущего крестника?

— Угу, — буркнул Гарри, смутившись. – Только врачи не разрешают мне вставать. Вы…вы могли бы попросить Вивьен и Мастера Снэйпа…ну…чтоб они сами пришли….

Не закончив фразу, Поттер от смущения покраснел до корней волос, прекрасно понимая, что просить Снэйпа явиться с новорожденным сыном в палату к Поттеру…подобная мысль могла прийти только самому Гарри Поттеру.

— Идиотская мысль, — прошептал Гарри. – Извините, сэр…

— Думаю, что им нужно время, чтобы осознать рождение сына, — после паузы сказал Дамблдор. – Ведь им пришлось многое пережить, Гарри. Ты знаешь это лучше других. Ты бы видел лицо Северуса, когда он взял на руки сына…Я не думал, что доживу до этого момента.

— Когда увидите Снэйпа счастливым? – тихо сказал Гарри, и Дамблдор кивнул. – Сэр, сейчас, когда война закончилась…

— Ты хочешь услышать историю жизни Северуса? – угадал вопрос старик.

— Мне непонятно, почему он присоединился к Волдеморту, — сказал Гарри. – Причины его перехода на нашу сторону ясны – Лорд убил его любимую, а…

— Хорошо, Гарри, — согласился Дамблдор. – Только я попрошу тебя не обсуждать это ни с кем.

— Мне теперь, кроме вас и Снэйпов, не с кем обсуждать, — мрачным голосом заметил юноша. – Вы же знаете, что я разорвал отношения и Роном и Гермионой.

— Не стану давить на тебя, подталкивая к примирению, — сказал старик. – Вы уже взрослые люди, и сами можете решать, как вам жить: с друзьями или без них.

— Просто я осознал, насколько сильно Рон завидует мне. И Гермиона считает, что я вечно набиваю себе цену, играя в героя-мученика, а я устал оправдываться перед самыми близкими друзьям за то, чего не делаю. Последней каплей было то, что Рон устроил истерику на отборе в сборную Англии по Квиддитчу. Будто от меня зависело, возьмут его или нет! Мне кажется, Рон хотел, чтобы я воспользовался своим положением спасителя человечества, и оказал давление на тех, кто принимает решение о приеме в сборную. Ну, не идиот ли он?

— Гарри, Гарри, — покачал головой Дамблдор. – Вся жизнь строится на межличностных отношениях людей. И любые отношения подразумевают сложные процессы, связанные с понимание или непониманием твоих точек зрения; с принятием или отвержением твоего мировоззрения и моральных принципов. Не хватает жизни, чтобы узнать человека до конца, мальчик мой. Вот мне казалось, что тех студентов, с которыми я общался более близко, чем подразумевал учебный процесс, я знаю достаточно хорошо. Оказалось, что я был не прав.

— Вы о Снэйпе? – спросил Гарри.

— И о нем тоже. Ты просишь меня рассказать тебе о Северусе…

— Да, мне интересно…

— Но ты же понимаешь, что рассказ я начну с его школьных лет, откуда, собственно говоря, все и пошло.

— О моем отце?

— И о Сириусе тоже, Гарри, — почему-то печальным голосом сказал Дамблдор.

— Я знаю, что они были высокомерными.…Но и Снэйп тоже – не сахар!

— Гарри, научись принимать людей такими, какие они есть, — сказал старик. – Ты ничего не знаешь о прошлом своих родителей, что же ты можешь знать о Северусе?

— Но…ведь не они виноваты, что Снэйп стал упиванцем, да?

— Отчасти их вина тоже есть, Гарри. Но не больше, чем моя или самого Северуса.

— А вы тут причем?

— Я открою тебе его тайну, Гарри, — загадочно заявил Дамблдор. – И ты должен пообещать мне, что не станешь…

— Да, я понял, сэр, — перебил старика юноша, и тут же добавил, — извините.

— Начну с самого начала. Мать Северуса – Элин — вышла замуж за Джеймса Принса, уже, будучи беременной. До того, как Северус начал проявлять магические способности, Элин не говорила мужу, что она – ведьма. На пятый день рождения Северуса произошел случай, изменивший его жизнь, как сам Северус мне рассказал. Родители Северуса пригласили соседских детишек на празднование Дня рождения сына. С момента появления на свет сына Принсов, всех соседей удивляло необычное имя, данное Джеймсом и Элин своему сыну. Сама же Элин умудрилась, ничего не объясняя мужу, уговорить назвать сына явно не магловским именем. Так вот; дети резвились во дворе дома, пока взрослые отмечали День рождения за отдельным столом. И в процессе игры, а играли мальчишки в футбол, мячик выкатился на дорогу. Приятель Северуса – Майкл Майтекс – побежал за мячом…

— Прямо под колеса машины, да? – догадался Гарри.

— Совершенно верно, — кивнул старик. – В момент, когда машина должна была сбить Майкла, Северус, вытянув руки вперед, отбросил мальчика беспалочковой магией на противоположную сторону улицы, и тем самым спас Майклу жизнь. От примененной магии, машина, что едва не сбила мальчика, заглохла, а через пару минут и вовсе загорелась – водитель едва успел выйти из автомобиля. Естественно, что маглы, никогда в жизни такого не видевшие, набросились на Принсов с расспросами, как Северус – пятилетний малыш – смог с расстояния в 30 футов перенести человека на другую сторону улицы.

— И что ответила мать Снэйпа? – спросил Гарри.

— Она было вынуждена сказать правду. Элин сказала, что и она, и Северус – волшебники.

— Представляю реакцию маглов, — хохотнул Поттер.

— Смешного мало, Гарри, — покачал головой старик. – День рождения был испорчен, как ты понимаешь. Но самое страшное случилось позже. Когда соседи ушли, покрывая всю семью Принсов непристойными словами, отец Северуса запер мальчика в чулане до вечера.

— А что с матерью? – насторожился Гарри. – Что Джеймс Принс сделал с Элин?

Дамблдор выдержал паузу, и, сделав глубокий вдох, произнес:

— Джеймс Принс просто озверел, когда узнал, что почти шесть лет Элин лгала ему, не говоря правду о магии. Те слова, которыми он расспрашивал свою жену, слышал его сын, сидевший в чулане. Элин пыталась объяснить, что теперь уже ничего сделать нельзя, что магия дана ей и Северусу по рождению, и что Джеймс просто должен принять это как данность. Она говорила, что магия очень полезна, что магам можно делать то, что недоступно для обычных людей, но Джеймс ничего не хотел слушать. Он кричал, оскорбляя Элин и сына, пока, в конце концов, не потерял контроль. Северус, услышав, что отец кричит мать, выбил дверь с помощью магии и попытался помешать отцу. И тогда Джеймс жестоко избил и изнасиловал Элин прямо на глазах у сына.

— Боже милостивый, — ужаснулся Гарри.

— Мальчик пытался противостоять отцу, но, как ты понимаешь, ничем не смог помочь матери, — продолжил Дамблдор. – Но Северус продолжал плакать и умолять отца оставить мать в покое, чем еще больше раздразнил к тому времени очень пьяного Джеймса. Северус попробовал применить магию, чтобы оттащить озверевшего отца от матери, и тогда Джеймс, увидев это, схватил сопротивляющего сына, выволок его в соседнюю комнату, и избил до полусмерти.

Гарри не мог вымолвить ни слова. Юноша просто молчал, уставившись в потолок, а Дамблдор продолжал:

— Элин и Северуса отправили в больницу. Врачи спросили, что случилось, и Джеймс, не моргнув глазом, солгал, что на жену и сына, ходивших в магазин, напали неизвестные. Полиции были даны приметы несуществующих преступников, а Джеймс остался безнаказанным за содеянное. Но и это еще не все. Элин оказалась беременна, и Джеймс заставил ее сделать аборт, чтобы в семье больше не было волшебников. Аборт был неудачным, и Элин больше не могла иметь детей. Северуса выписали из больницы через три недели, и он оставался с отцом один, пока мать лежала в больнице в течение двух месяцев.

— О, нет…

— Да, Гарри, — печально подтвердил Дамблдор. – Отец продолжал бить сына и морить его голодом. Когда Элин вышла из больницы и пришла домой, она просто не узнала сына: мальчик настолько исхудал, был до такой степени затравленным, что боялся даже матери. Он отказывался есть, и Элин кормила его силой. Северус закрывался в чулане и читал книги о магии: все, что Элин спрятала в доме.

— А почему Элин не развелась с мужем, если он продолжал бить ее и сына? – спросил Гарри. – Почему она терпела столько лет?

— Дело в том, Гарри, что Северус не был родным сыном Джеймсу Принсу, — ответил Дамблдор.

— То есть как? Но тогда кто же…?

— Элин родила сына от Алана Снэйпа. Он – настоящий отец Северуса.

— И этот человек не женился на Элин? – спросил пораженный новостью Гарри.

— Родители не позволили ему связать свою жизнь с девушкой из обедневшей семьи не очень известного магического рода. И Алан женился на другой женщине. У них родился сын, но.… Через семь лет после их свадьбы произошла трагедия: супруга Снэйпа и их сын поехали в Венецию, где их сбила машина.

— Они погибли?

— Да. Их не смогли спасти.

— И тогда кто-то вспомнил, что переспал с девушкой, которая, возможно, родила от него ребенка, – саркастически заметил Гарри. – Хорош, ничего не скажешь…

— Гарри, Гарри, — покачал головой старик, — нельзя же столь категорично осуждать. Бывают разные ситуации в жизни, мой мальчик, когда мы делаем совсем не то, что нам хотелось бы. Вспомни о том, что приходилось делать Северусу ради того, чтобы оставаться нашим шпионом.

— И что дальше? Он пришел к Элин?

— Да. Алан нашел ее дом, точней, дом Джеймса Принса, и приехал туда…Северусу тогда уже исполнилось 10 лет. Он пришел на следующий день после дня рождения сына…

10 января 1970 года. Дом Джеймса и Элин Принс

— Нет, Виггор, я подожду их.

* * *

Отец и сын шли по длинному коридору, сворачивая то направо, то налево; пока не достигли нужного этажа. Алан остановился перед высокой дубовой дверью и повернулся лицом к мальчику:

— Хорошо, мама.

19-ое ноября 1998 года, больница Св. Мунго

— Ну, и как поживает наш гриффиндорский раненый лев?

— Похоже, что он спит, Северус.

— Поттер, почему ты спишь, когда к тебе пришел твой будущий крестник?

Гарри с трудом открыл глаза и не поверил, когда увидел перед собой Снэйпа и Вивьен с малышом на руках.

— Мастер Снэйп, Вивьен! – нашелся молодой человек и просиял. – Как я рад вас видеть! А это…это ваш сын?

— Ну, не твой же, в самом деле, Поттер, — усмехнулся Северус.

— Познакомься, Гарри, — сказала Вивьен, осторожно передавая сына на руки юноше, — это твой будущий крестник – Эжен Северус Снэйп. Правда, мы решили звать его Северусом – младшим. Французское имя вряд ли понравится ему, если Эжен унаследовал несносный характер отца.

— Ах, теперь я уже несносный? – вскинул бровь Снэйп.

— А разве ты был когда-либо другим? – Вивьен вскинула брови в ответ.

— Он похож на вас, Мастер.

— И хвала Мерлину за это! – Снэйп сдержал улыбку.

— Как ты себя чувствуешь, Гарри? – спросила Вивьен.

— Плечо немного ноет, — ответил юноша, — но совсем чуть-чуть. Целитель сказал, что в понедельник я смогу выйти отсюда.

— Как твои успехи в сборной по Квиддитчу? – спросила Вивьен.

— Тот матч мы проиграли, — приуныл Гарри, — но пока мы все равно занимаем первое место в группе. Осталось еще два матча, и мы попадаем в 1/16 финала Чемпионата Европы. Мастер, а вы подумали над моей просьбой взять меня в ассистенты?

— Поттер, у меня три дня назад родился сын, — закатил глаза Снэйп, — а ты хочешь, чтоб я работать начал? Я еще не осознал своего ухода из Хогвартса, и по привычке готовлюсь к новому учебному году.

— Но вы обещаете подумать, сэр?

— Мальчики, вы своей нудной беседой нагнали на меня скуку, а на Эжена сон, так что сворачивайте дискуссию!!! — зевнула Вивьен.

— На какое число назначены крестины? – тут же спросил Гарри.

— Не терпится стать крестным?

— Ага, тороплюсь получить официальный предлог, чтоб видеть вас чаще, Мастер Снэйп, — парировал юноша.

— Ты сменил ориентацию, Поттер? – приподнял бровь Северус. – А как же Грейнджер? Или с ней все кончено?

Гарри потупил взгляд в ответ на слова Снэйпа, а Вивьен тут же одернула мужа за рукав, шепнув ему что-то на ухо, отчего Мастер Зелий только закатил глаза.

— Второе декабря, Поттер, — после небольшой паузы сказал Снэйп. – Мы ждем тебя второго декабря.

— Это среда?

— Да, — ответила Вивьен. – А что?

— В среду у меня матч за выход из группы…, — застонал Гарри.

— Ну, ты должен определить, что для тебя важней, Поттер!

— Северус, ты невыносим! – не выдержала Вивьен. – Нельзя требовать от Гарри перенесения матча! Это не в его власти! Мы назначим крестины на тот день, когда ты будешь свободен, Гарри. Я обещаю.

— То есть, мое мнение уже не в счет?

— Я поговорю с тобой дома, дорогой, — непринужденно ответила Вивьен. – Извини, Гарри, но нам пора идти. Маленького Снэйпа пора кормить. Да и старший, думаю, тоже согласится поесть.

— Еда – не самая важная часть жизни человека, Вивьен, — ответил Северус. – Уж как ни мне и Поттеру знать это.

— Гарри, — уже стоя у дверей палаты, Вивьен обернулась, — а когда твой следующий матч?

— Двадцать второго числа, в воскресенье, — ответил юноша. – А что?

— Я давно хотела посмотреть, как ты играешь…

— О, нет, — протянул Снэйп. – Даже не уговаривай!

— Хорошо, тогда ты посидишь с Эженом, а я пойду одна, — игриво похлопав глазками, сказала Вивьен. – Может, найду кого-нибудь посговорчивей тебя.

— Дорогая, я еще не разучился применять непростительные заклятия …

Снэйпы вышли из палаты, оставив Гарри Поттера хохотать.

* * *

30 июля 2005 года. Дом номер 12 на Площади Гриммо, 23 часа 15 минут

— Ты собираешься спускаться или нет? – мужской голос из-за двери. – Все только тебя и ждут.

— Римус, я так устал. Зачем было собирать гостей, не спросив меня?

— Они пришли сами. И на День рождения гостей не приглашают, Гарри. Приходят все, кто хочет выказать уважение имениннику. Спускайся, несносный мальчишка! Тебя крестник заждался!!!

— Так Снэйпы всё же пришли? – удивился Гарри, открывая дверь в свою комнату и впуская Люпина. – Он же сказал, что уедет!

— Он в гостиной, Гарри, — еще раз подтвердил Римус. – Или ты считаешь, что я настолько стар, что не в состоянии узнать Северуса Снэйпа?

Гарри слабо улыбнулся.

— Хорошо, я сейчас переоденусь и спущусь через пару минут.

Римус вышел из комнаты, а Гарри быстро разделся и подошел к платяному шкафу, по дороге думая, что надеть.

— Черт, как всегда… не такое у меня сегодня настроение, чтоб нарядно одеваться!

Гарри схватил с верхней полки черную рубашку, отыскал свои любимые потертые синие джинсы, что купил ещё на двадцатилетие, засунул босые ноги в домашние туфли, и, наспех расчесавшись, вышел из комнаты.

За минувшие годы дом на площади Гриммо 12 сильно изменился. С тех пор как Римус и Хелен переехали к Поттеру, бывшее поместье Блэков стало более уютным и теперь полноценно могло называться домом в истинном понимании этого слова.

Все комнаты сияли чистотой. На стенах больше не висели портреты предков рода Блэков, да и никто не нуждался в напоминании тех лет, когда шло противостояние Волдеморту. Нельзя сказать, что теперь, по прошествии семи лет, прежних владельцев поместья на площади Гриммо 12 забыли. Римус и Гарри довольно часто вспоминали Сириуса, только в последние два года, все реже и реже говорили о нем.

После ухода Снэйпа из Хогвартса Римус Люпин получил постоянную должность учителя Защиты, чему был несказанно рад. Конечно же, нельзя говорить, что бывший Мародер и Северус Снэйп стали друзьями. Но, по крайней мере, канула в Лету та открытая неприязнь, что царила в их отношениях на протяжении двадцати с лишним лет.

Открыв дверь, Поттер, которому через три четверти часа должно было стукнуть двадцать пять лет, улыбнулся: почти все, кого он ждал, пришли.

— Крестный! – выкрикнул черноволосый мальчишка и ринулся навстречу Гарри. – Я так давно тебя не видел!

— Эжен! – просиял Гарри, поднимая мальчика на руки. – Ох, ты заметно потяжелел и вырос с нашей последней встречи.

— Еще бы, — послышался насмешливый тон бархатного мужского голоса. – Ты бы еще реже с ним виделся – вообще бы не узнал.

— Северус, оставь его, — одернула мужа Вивьен. – Привет, Гарри.

Вивьен подошла к Поттеру, и, обняв его за шею, расцеловала в обе щеки.

— Я когда-нибудь разведусь с тобой из-за твоей неприкрытой симпатии к Поттеру, — не удержался Снэйп.

— Тогда мне не придется искать себе жену, Мастер, — ответил Гарри.

— Иногда мне кажется, что эти двое все-таки родственники, — шепнула Хелен на ухо Римусу.

— Да уж, — протянул Люпин, скрывая улыбку, — никогда бы не подумал, что младший Поттер и Северус Снэйп будут мирно сосуществовать хотя бы в пределах одной Вселенной.

— А где же профессор Дамблдор? – спросил Гарри, поздоровавшись со всеми гостями. – Почему он не пришел?

— Он обещал прийти, — ответил Римус. – Но, видимо, какие-то неотложные дела… С ним все в порядке, Гарри, не переживай. Наш сын Джеймс тоже хотел тебя поздравить, но, набегавшись за целый день, свалился спать. Однако подарок его мы захватили.

— Ну, я же увижу Джеймса утром, — сказал Гарри.

— Думаю, что можно пройти за стол, — объявила Хелен. – Там и обсудите все новости и дела.

Гости поднялись со своих мест и стали, не спеша, перебираться в кухню, где уже был накрыт праздничный стол. Гарри, с рук которого крестник так и не слез, шел рядом со Снэйпом.

— Гарри, ты, как виновник торжества, садись во главу стола, — сказала Хелен.

Поттер отдал Эжена Вивьен, а сам сел на предложенное ему место именинника. Снэйп оказался ближе всех к Поттеру, и, склонившись к нему, тихо проговорил:

— У меня к тебе разговор. Чем скорее, тем лучше.

Гарри кивнул в знак понимания, но тут камин за его спиной запылал изумрудным цветом, и через мгновение оттуда вышел высокий старик.

— Профессор Дамблдор! – возрадовался Гарри, вскочив со стула, чтобы поприветствовать директора Хогвартса.

— Добрый вечер, Гарри, — улыбнулся старик, обняв мужчину. – Я не мог пропустить твой День рождения, сынок.

— Присаживайтесь, пожалуйста…

В самый разгар торжества, когда гости, пребывая в легкой усталости от сытного ужина, лениво обсуждали последние новости магического мира, Гарри незаметно кивнул Снэйпу, и они вместе покинули кухню.

Зайдя в кабинет, Гарри закрыл дверь за Снэйпом и предложил ему сеть в кресло. Налив в два бокала виски и протянув один из них Снэйпу, Гарри опустился в противоположное кресло.

— Что случилось, Северус?

— У меня новость, Гарри.

— Судя по твоему тону, не очень хорошая…

— Да. Малфой сбежал из Азкабана.

Рука с бокалом зависла в воздухе, не достигнув губ Гарри. Мужчина нахмурился.

— То есть, как сбежал? Это невозможно!

— И ты мне это говоришь? – усмехнулся Снэйп. – Твой крестный сбежал оттуда, ты сам…

— Меня вытащил ты!

— Теперь это неважно, Гарри… Драко сбежал.

— Он же был в специальной камере, которую охраняли Дементоры.

— Я не говорил тебе, — Снэйп сделал паузу. – Два года назад Драко перевели в другое крыло Азкабана. Туда, где нет Дементоров.

— Ему же отказали в амнистии…

— Послушай, Гарри, — совсем тихо сказал Снэйп. – Это я помог Драко.

— Что?

— Не делай скорополительных выводов ради Мерлина!

— Ты… как ты мог, Северус? – поразился Гарри. – После всего, что с тобой сделал Малфой…все Малфои…ты ему помог?

— Не смей меня обвинять! – рявкнул Снэйп, вскочив на ноги. – Я не мог отказать Нарциссе, понимаешь? Не мог!

— Поясни, — спокойно попросил Гарри. – Неужто из-за вашей интрижки двадцать лет назад, ты…

— Заткнись, щенок! – не выдержал Снэйп, схватив Гарри за грудки. – Не смей так со мной разговаривать! Что ты знаешь о чувствах? Тебе 25 лет, и ты до сих пор ни в кого не был влюблен!

— Ты…, — Поттер побелел от гнева, — не смеешь… так… говорить со мной!

— Смею, — усмехнулся Снэйп. – Я знаю, что такое любовь к женщине, к сыну, а ты?

Гарри вырвался из крепкой хватки Мастера Зелий, и теперь уже Снэйп оказался прижатым к стене.

— Я жду ответа, — прошипел Гарри. – Почему ты ему помог? Из-за вашего романа столетней давности?

— Я еще и его крестный, если ты помнишь, — ответил Северус. – И отпусти меня, Поттер… немедленно!

Гарри сел обратно в кресло, а Северус, подхватив бокал, стал расхаживать по комнате.

— Нарциссе разрешили видеть сына раз в полгода, — после долгой паузы сказал Снэйп. – Первый раз она навестила его четыре года назад. И больше не смогла.

— Не смогла что? Видеть его?

— Поттер! Включи мозги! – прошипел Снэйп. – Или тебе их бладжерами совсем отбили? Ты же был в Азкабане. Как там? Весело? Тепло и уютно? Приятная компания возле камеры?

Гарри побледнел, вспомнив свои ощущения в камере Азкабана.

— Тогда почему ты задаешь такие идиотские вопросы? – продолжал Снэйп.

— Ему там самое место! Таким тварям, как он…

— Ах, тварям? – криком перебил Поттера Снэйп. – Значит, ты и обо мне так думаешь? Я тоже был слугой Лорда. Не надо мне каждый раз напоминать об этом!

— Извини, Северус, я просто не понимаю твоих мотивов…

— Мне нужна информация, — ответил Снэйп. – Возможно, Драко что-то знает.

— Мерлин всемогущий! Ты до сих пор принимаешь всерьез его слова на суде? То был блеф, Северус! Не надо быть параноиком!

— Я жив только благодаря моей паранойе, Поттер! – рявкнул Снэйп. – Если Драко блефовал, я буду рад. Но, возможно, речь идет о моем сыне! Ведь Драко знал…

— Вот именно, Северус! – перебил Гарри. – Малфой знал, что у тебя скоро родится сын – вот он и повесил тебе лапшу на уши! Эта тварь не хочет, чтоб ты жил спокойно! А ты еще и вытащил его из тюрьмы!

— Я не вытаскивал его оттуда! Я просто добился его перевода от Дементоров!

— Но ты сказал…

— Ты как всегда не дослушал, Поттер. Я встречался с Драко по интересующему меня вопросу. Но его моральное состояние не позволило нам поговорить.

— Ну, теперь, когда он сбежал, у вас будет уйма времени для общения, — с сарказмом произнес Гарри. – Как я полагаю, теперь ты будешь частым гостем в Малфой Мэнор…

— Идиот. Ты — тупой идиот, Поттер, — устало произнес Северус, опускаясь в кресло. – Ты помнишь слова твоего дорогого крестного? Мир не делится на хороших людей и Упивающихся смертью. Мне нужно было привести Драко в нормальное состояние, чтоб я мог выяснить у него о том, что он сказал тогда на суде. Поэтому я и хлопотал о его переводе в другое крыло Азкабана. Но в побеге я ему не помогал.

Северус налил себе еще виски, отпил немного, затем продолжил:

— Как ты не поймешь, что я не смогу спокойно спать, пока есть хоть какая-то угроза моей семье. Я слишком долго приобретал домашний очаг, чтобы в один миг все потерять.

— Я не пойму, как ты можешь верить словам Малфоя? Единственное чего он пытался добиться – твоего беспокойства. Хотя, честно признаюсь, тогда, на суде, я сам заволновался, услышав его предзнаменование или что это было.

— Думаю, что я совершил ошибку, рассказав тебе правду о побеге Драко, — вдруг сказал Снэйп. – Теперь буду осторожней. Семь лет без войны, и я стал размазней. Больше этого не будет.

— Извини меня, Северус, — Гарри подошел к сидящему в кресле мужчине и протянул руку. – Ты очень дорог мне, как и Вивьен, и Эжен. И если свобода Малфоя является необходимым условием для счастья твоей семьи, я приму это как должное. Если будет нужна моя помощь – только дай знать.

— Хвала Мерлину, что ты иногда выдаешь умные речи, Поттер, — Снэйп потер усталые глаза, затем пожал предложенную руку. – Теперь о делах. Через неделю мы едем в Венецию на конференцию, где я буду представлять новое омолаживающее зелье. Ты едешь со мной?

— Восьмого августа? – уточнил дату Гарри, и Северус утвердительно кивнул. – Конечно, я поеду.

— Разве у тебя не назначен матч на этот день? – издевательским тоном спросил Снэйп.

— Семья и твои проекты для меня важней Квиддитча, Северус. Да, и не надо ухмыляться. Кроме твоей семьи и семьи Римуса у меня никого нет. А Квиддитч никуда не денется. У них есть замена. Скажу, что снова болит плечо.

— Все чаще и чаще оно тебя тревожит, — заметил Снэйп. – Еще несколько раз подобной симуляции, и тебя выгонят из сборной.

— Ну, ты же помнишь, что в конце мая я получил травму. Так что, они ничего не скажут.

— Хорошо. Тогда я жду тебя седьмого числа к обеду у себя дома. Организаторы доставят портал прямо ко мне в замок.

За дверью послышались шаги, и оба мужчины замолкли. Через мгновение дверь комнаты распахнулась, и Гарри застыл в шоке, узнав гостя.

— Гермиона? – поразился Поттер. – Что ты тут делаешь?

— Я пришла поздравить тебя с Днем рождения, — робко заявила молодая женщина.

— Я не ждал тебя. Надеюсь, Уизли с тобой не пришел? – в манере аля-Северус Снэйп произнес Гарри.

— Миссис Уизли, — кивнув Гермионе, Мастер Зелий деликатно удалился из комнаты.

Гарри сел обратно в кресло и налил себе еще виски. Гермиона топталась возле двери, ожидая приглашения войти, но такового не последовало.

— Ты не предложишь мне присесть?

— Я не желаю видеть тебя, и быть любезным с тобой я так же не намереваюсь, — лениво протянул мужчина. – Так ты не ответила: ты одна пришла? Твой муженек не осмелился появиться мне на глаза?

— Не надо, Гарри…

— Зачем ты пришла? – допив порцию одним махом, рявкнул Поттер. – Чтобы в очередной раз сделать мне больно? Я прекрасно живу без вас обоих.

— Гарри, я прошу тебя не кричать, — спокойно ответила Гермиона. – Я пришла не для того, чтобы ругаться с тобой.

— В этот дом приходят только самые близкие мне люди, миссис Уизли. Ни вы, ни ваш муж таковыми не являетесь, — деловым тоном произнес мужчина. – Уходите, я не желаю беседовать с вами.

— Я понимаю, что ты зол, Гарри, — сделав шаг навстречу бывшему другу, сказала Гермиона.

— Зол? Ничего я не зол. Ты сделала свой выбор – вышла замуж за Рона. Чего теперь ты хочешь от меня?

— Гарри, прости меня, — всхлипнула Гермиона. – Прости меня, дорогой…

— Не смей называть меня "дорогой"! – заорал Поттер. – После того, что ты сделала…твое предательство…я никогда не прощу тебя! Никогда! Убирайся! Вон из моей жизни!

— Гарри, милый, не надо. Я прошу тебя….

Мужчина со всей силы швырнул бокал в стену, и тот с жалобным звоном разбился на сотни осколков. В два шага Поттер подошел к молодой женщине.

— Ты хотела снова уничтожить меня, да? – ядовито пошипел Гарри; его разъяренное лицо находилось в дюйме от заплаканного лица Гермионы. – Хотела напомнить, что Рон Уизли лучше меня?

— Он не лучше тебя…

— Неужели? – скривился Гарри. – Я сделал первый шаг к нашему примирению, хотя не был ни в чем перед тобой виноват. Я думал, ты любишь меня. У нас все было хорошо, мы хотели пожениться. Но потом я уехал на три месяца... всего три месяца, Гермиона! Ты знала, как это важно для меня! И по возвращении я узнаю, что ты вышла замуж за Рона!

— Ты не дал мне объяснить…

— А я не хочу ничего знать! Твоя мнимая любовь не прожила и трех месяцев! Убирайся из моей жизни! Ни тебя, ни Рона я не желаю больше знать! Ты предала меня!

— Гарри…

Но мужчина схватил Гермиону за плечи. Зеленые глаза Поттера метали искры гнева.

— Уходите, миссис Уизли, — прошептал Гарри.

— Я должна объяснить тебе…

— Прошло слишком много времени, — отрезал Поттер.

Какие-то секунды мужчина боролся с искушением поцеловать Гермиону: ее губы были так близко. Но, взяв себя в руки, Гарри ногой открыл дверь, и вытолкнул женщину из комнаты. С треском залопнув дверь, мужчина схватил почти полную бутылку виски, и, залпом допив ее, рухнул на пол в беспамятстве.

* * *

25-ое декабря 1998 года. Гриммо плейс 12

— Гарри, тебе обязательно нужно уезжать так надолго?

— Ты же знаешь ответ, Герми.

— Мне так не хочется расставаться с тобой, когда у нас только все стало налаживаться…

— Думаю, что я переговорю с Северусом, и ты сможешь приехать ко мне через пару недель.

— Почему ты должен спрашивать у него разрешения? – недоумевала девушка.

— Герми, ты же знаешь, как я ждал его решения. Северус сделал меня своим помощником. Мы едем получать патент на одно из его готовых зелий. Это очень важно, Герми. Мы должны получить лицензию на…

— Он же получил…

— Нет. Тот патент был на разработку зелья против болезней оборотней, — ответил Гарри, и, потянувшись, прижал девушку к себе. – Ты не голодна? Я бы перекусил чего-нибудь.

— А Римус точно не вернется сегодня? – спросила Гермиона. – Не хочу, чтобы он видел, как мы тут…хм…возлегаем…

— Друг на друге, — добавил юноша.

— Фу! Гарри, ты набрался пошлости! Уж, не от Снэйпа ли?

— А разве это неправда? – хихикнул Гарри. – Извини.

За дверью послышались шаги, и через секунду дверь в комнату открылась, и на пороге появился мужчина.

— Готовимся к следующему матчу по Квиддитчу, лежа в постели, Поттер? Любопытная тактика, — протянул Снэйп.

— Северус, как тебе не стыдно? – из-за спины мужа выглянула Вивьен. – Извините нас, ребята.

— Поттер, я должен поговорить с тобой, — обычным тоном произнес Снэйп. – Безотлагательно, если мисс Грейнджер не возражает…

— Северус, ты — бесстыдник! – пихнув Снэйпа в бок, прошептала Вивьен и утащила мужа из комнаты.

Гермиона, закатив глаза, издала страдальческий стон,

— Вот я так и знала, что именно Снэйп нас и увидит.

— Что ты так всполошилась? – безучастно произнес юноша. – Если мы встречаемся, это никого не должно волновать, тем более Снэйпа. Ладно, пойду, узнаю, чего он хотел….

Гарри вылез из постели, подошел к шкафу и стал неторопливо одеваться.

— Я говорила, что ты самый красивый? – поинтересовалась девушка, смотря из-под одеяла на обнаженного юношу.

— Вгоняешь меня в краску, — проворчал Гарри. – Хорошо, Снэйп этого не слышал – сопроводил бы твой комплимент фирменной издевкой. Я скоро вернусь.

Юноша застегнул рубашку, подошел к девушке, поцеловал ее в губы, и быстрым шагом вышел из комнаты.

* * *

17-ое апреля 1999 года, Венеция

— Я договорился о твоем интервью в Оксфорд, Гарри. По моим рекомендациям тебя запишут на ближайшую сессию прослушивания вводного курса для Мастеров Зелий.

— Ты настаиваешь?

— Я не буду работать с тобой, если ты не будешь учиться дальше. Отказался от карьеры аврора, значит, станешь Мастером Зелий. В принципе, ты мог бы пойти потом работать даже в больницу Св. Мунго, если, конечно, получишь диплом. Или же стать профессором Хогвартса.

— О, нет, — протянул Гарри. – Вспомнить только твои мучения с нами…

Снэйп хмыкнул и налил себе кофе.

— Тосты? – предложил Гарри, и Снэйп кивнул. – Кстати, сова принесла свежий "Пророк!", будешь читать?

Северус утвердительно кивнул, и взял газету. Завтрак протекал в относительной тишине, пока Снэйп не поперхнулся. Гарри подскочил к мужчине и стал хлопать его по спине. Бросив случайный взгляд на страницу, Поттер побелел.

"Молодые герои войны начинают семейную жизнь"

Вчера в Лондоне был зарегистрирован законный брак между Рональдом Игнатиусом Уизли (обладатель Ордена Мерлина второй степени, участник битвы за деревню Хогсмид в июне прошлого года) и Гермионой Грейнджер (так же обладательницей Ордена Мерлина, лучшей ученицы Хогвартса за последние семь лет). Молодые заключили брак в специальном отделе Министерства Магии. Однако пока они не спешат провести обряд венчания.

— Мы хотим, чтобы этот шаг был осознанным, — пояснил корреспонденту "Пророка" мистер Уизли. – Магический обряд венчания не подразумевает развода.

— А вы уже думаете о разводе?

— Рон неверно объяснил, — вмешалась миссис Уизли. – Дело в том, что мои родители хотели бы присутствовать на венчании. Но так как они – маглы, и, соответственно, не смогут увидеть обряд без наложенного на низ специального заклятия, мы подали запрос на разрешение применения сего заклинания. Так что, наша задержка не более чем бюрократическая проволочка.

Молодые проведут медовый месяц в Париже.

— Дай мне газету, — сказал Гарри, буквально вырвав из рук Снэйпа печатное издание. – Тварь! Ненавижу!

И Гарри, скомкав газету, бросил ее в камин.

— Я нужен тебе сегодня вечером? – спросил юноша.

— Желательно, чтоб ты вернулся вменяемым, — ответил Снэйп.

Гарри кивнул и, накинув мантию, выскочил за дверь.

— Северус? Что случилось? – из соседней комнаты пришла Вивьен с сыном на руках. – Кто так хлопает дверью?

— Гермиона Грейнджер бросила Поттер и вышла замуж за Рона Уизли, — протянул Снэйп, отпивая кофе. – Боюсь, что их дружбе пришел конец.

Лет пятнадцать назад Северус Снэйп никогда бы не поверил в то, что его жизнь сможет когда-то перемениться. Само по себе ничего не происходит, а вера в появление чего-то или кого-то, способного перечеркнуть прошлое с его ошибками, и вечным раскаяньем, раскрасить сочными цветами серость души, да и мира вокруг, казалась просто заоблачной фантазией. А на облака и небо Северус давно перестал смотреть: нечего обречённым на вечный огонь грезить о лазурной прохладе.

Но то, что случилось в последние годы войны… Прощение, любовь, семья, а теперь и ребенок… его ребенок. Вот он тот легендарный рай на земле, тихая обитель, вечный источник сил и чувств, неугасающий ключ, ради которого стоит жить. Он обрел спасение, а, обретя, поклялся хранить и оберегать, защищать и всегда быть рядом с теми, кого любит.

Раньше он не верил, что ему предоставят шанс. Не верил, сколько не говорили об этом его друзья и враги, те, что потом стали его друзьями. Но раз уж чудо произошло, и чуждое когда-то слово «семья» стало для него священным и необходимым, как воздух, Северус в своём стремлении удержать подле себя этот дар, стал замечательным отцом и мужем, внимательным и любящим. Готовый отдать все ради любимых, он жил и наслаждался жизнью. Воспитывал сына так, как считал нужным, и любил его так, как умел.

Но в моменты, когда Северус оставался наедине со своими мыслями, липкие щупальца страха сдавливали сердце, рождая ожидание чего-то неизбежного и ужасного. Существовала немая угроза его счастью, его семье, и на задворках сознания жило тупое и ноющее беспокойство, не покидавшее его многие годы. День ото дня он искал ответы на свои вопросы, но решение пряталось, оставляя одни лишь предположения. Бесконечные предположения вкруг одного вопроса. Что же произошло в тот день? И Северус искал. Он налаживал когда-то потерянные контакты с людьми, которые могли бы помочь ему раздобыть информацию. И он не терял надежду найти.

А время шло, и его сын рос. Уже в три года у Эжена стали проявляться неконтролируемые вспышки магической активности, причем это происходило далеко не в экстренных ситуациях. На пятилетие Эжена Снэйпы устроили настоящий пир, пригласив всех близких друзей и родственников. В момент, когда Эжен должен был загадать желание и задуть свечи на праздничном торте, свет погас во всем замке, а в фонтанах парка пропала вода.

Буквально со следующего дня Северус вплотную принялся за обучение Эжена магии. Юный Снэйп проявлял недюжий интерес к Зельям (хотя Вивьен была уверена, что Эжен не будет так талантлив в зельеварении, как отец) и, что больше всего волновало Северуса, к Черной магии. Отец не разрешал Эжену колдовать, опираясь на закон о неприменении магии несовершеннолетними, но сын был упрям не меньше, чем сам Мастер Зелий.

Со временем Эжен показал, что его не интересует ничего, кроме совершенствования в магии. Немногие приятели – дети волшебников, что жили по соседству – скоро перестали быть интересными мальчику. А отец, вспоминая себя во времена далекого детства, не придал этому особого значения, всеми силами стараясь воспитать Эжена как человека и как мага.

Северус обнаружил, что его сын обладает невероятной памятью, отличным логическим мышлением. Легкость, с которой мальчишка увязывал выверенные факты в цепи рассуждений, подчас шокировала. И, конечно же, младший Снэйп унаследовал от отца талант к Окклюменции. Уже через год занятий по защите разума Эжен мог спокойно блокировать свои воспоминания, правда, когда Северус несильно атаковал.

Младший Снэйп запоем читал все книги, которые были разрешены родителями. В основном его интересовали те разделы магии, в которых изучались возможности развития скрытых способностей волшебника, способы воздействия на волю и разум, а так же советы, касающиеся противостояния таким влияниям.

Что же касалось практики, тут возникали постоянные споры: Эжен настаивал на том, что до одиннадцати лет (то есть до того момента, когда дети поступают в магические школы) в отношении несовершеннолетних волшебников вся магия считается спонтанной и не преследуется по закону магического общества. В конце концов, Северус был вынужден сдаться, когда Эжен, где-то откопав свод законов, практически ткнул пальцем в приложение, касающееся данного вопроса.

Единственное, чего смог добиться Северус — отложить практические занятия до момента, когда Эжену исполнится девять лет. Зато на следующий день после своего девятого дня рождения, младший Снэйп подошел к отцу и настоятельно потребовал начать уроки по Защите.

— Эдак ты меня перещеголяешь, — сетовал Северус.

— Дети должны быть лучше своих родителей, — заявил мальчик. – Во всем. Не только в силе. Кстати, отец, а когда ты начнешь заниматься со мной Черной магией?

— Боевой? – уточнил Северус.

— Не думаю, что сейчас ты будешь готов преподавать собственному сыну боевую черную магию. Ее я сам изучу, но позже.

Северус хмыкнул, с недоверием поглядев на сына.

— Я не против того, чтобы ты изучал раздел Черной магии, Эжен…

— Отец, я просил не называть меня этим именем! – воскликнул мальчик. – Мы же договорились, что мое имя – Северус Снэйп-младший!

— Не повышай на меня голос, — тон отца был резок. – Никогда не повышай свои интонации ни на меня, ни на мать. И вообще, я думаю, что тебе стоило бы больше уделять внимания сдержанности. Ты же не хочешь, чтоб ходили дурные слухи о твоем воспитании? Я не желаю, чтобы ты был похож на Поттера.

— Ой, да ладно тебе, отец! Гарри сейчас не такой вспыльчивый, как в то время, когда ты учил его.

— И все же, ему далеко до того, чтобы называться воспитанным человеком. Этим я займусь с тобой вне зависимости от твоего желания. Мой сын должен уметь себя контролировать и быть сдержанным в любой ситуации.

— Хорошо, отец. Так что на счет наших занятий?

* * *

1 августа 2005 года площадь Гриммо 12, 2 часа 23 минуты

Покинув комнату Поттера, Северус зашагал вниз по лестнице. Нужно было отыскать Дамблдора и напомнить ему об обещанной давным-давно услуге, о помощи, которая пока не принесла ощутимых плодов. С директором они не виделись уже долгое время, и этот срок усилил опасения Северуса, день за днем приближая неведомые события.

Кухня пустовала, и мужчина припомнил, что празднование собирались перенести в гостиную. Ведущий туда коридор казался темным и безжизненным, и заставлял извлекать из закромов памяти происшествия былых лет. Северус вспомнил, с какой ненавистью он посещал этот дом во время противостояния Темному Лорду. По истине, он проявлял чудеса самообладания, а как же порой хотелось попрактиковаться на некоторых обитателях в непростительных заклятиях! И, несмотря на то, что многое с тех пор изменилось, трудно было поверить, что сейчас Северус воспринимал бывшее поместье Блэков как дом Поттера, где еще жил Люпин, его жена и их сын Джеймс.

В том, что своего первенца Люпин назовет в честь старшего Поттера, Мастер Зелий не сомневался. Но, несмотря на то, что Снэйп сказал, что прощает Джеймса и Сириуса (хотя этот момент Северус помнил с трудом), антипатия к Мародерам, как память о сложных отношениях в школе, никуда не улетучилась. Конечно, сегодняшняя неприязнь не шла ни в какое сравнение с той лютой ненавистью, которая жила в сердце Снэйпа многие годы. По прошествии двадцати с лишним лет Северус понял, насколько он был глуп в своей чрезмерной эмоциональности, которая повлекла за собой самую главную ошибку его жизни – приход к Волдеморту. Жизнь впоследствии научила его быть сдержанным в чувствах, поэтому теперь он так ценил свой железный самоконтроль и желал воспитать подобные качества в сыне.

Конечно, бессмысленно было полагать, что в присоединении Снэйпа к Лорду виноваты только Мародеры. Но именно вражда с четверкой гриффиндорцев, переросшая почти в войну, сильнее прочего подтолкнула Северуса уйти на темную сторону.

— Албус, вы здесь? – Северус заглянул в гостиную. Дамблдор разговаривал с Люпиным.

— Да, Северус, — улыбнулся старик. – Как хорошо, что ты пришел. У меня к тебе серьезный разговор.

— У меня к вам тоже. Наедине, если вы не возражаете.

— Ты у меня спрашиваешь или у Римуса? – подмигнул Дамблдор. – Думаю, что мы можем быстро разрешить мой вопрос, а потом…

— Албус, Люпин может подождать полчаса! – Снэйп начала злиться. – А я жду разговора с тобой уже семь лет!

— Ну-ну, мой мальчик. Не стоит сейчас выяснять, чьи интересы важней. Я хотел обсудить с тобой возможность твоего возвращения в Хогвартс, Северус.

— Что?

— Да, я надеялся, что ты обдумаешь и примешь мое предложение, — кивнул Дамблдор.

— И что же вы готовы мне предложить, чтоб я бросил семью, свои исследования ради того, чтобы снова учить тупоголовых студентов, считающих, что знания нужны лишь преподавателям? – поинтересовался Снэйп, усаживаясь в кресло напротив Дамблдора.

— Ты можешь согласиться сразу на три поста: преподаватель Зельеварения, Декан Слизерина и заместитель директора Хогвартса, — непринужденно ответил старик, широко улыбнувшись. – Конечно, ты можешь выбрать тот пост, который сочтешь нужным.

— С чего вдруг вы предлагаете мне вернуться, Албус?

— Ты, наверное, забыл, мой дорогой, что я каждый год прошу тебя вернуться в Хогвартс.

— МакГонагалл собралась уходить? – в лоб спросил Снэйп.

— Увы, но это так. У неё большие проблемы со здоровьем. Видимо, война с Томом Риддлом, с которым, как ты помнишь, она училась в одно время, вытянула из Минервы все силы.

— Понятно, — протянул Снэйп. – Но почему я?

— Неужто ты напрашиваешься на комплимент, Северус? Подумай над моим предложением. Я хочу пригласить тебя в Хогвартс, чтобы ты сам посмотрел на некоторые изменения, что я ввел после твоего ухода. И потом, Северус, твой сын через четыре года поступит в Хогвартс. У тебя будет прекрасная…

— Хорошо, Албус, я приеду посмотреть, — сдался Снэйп. – Но учтите, что даже если я соглашусь вернуться, мои исследования бросать я не намерен! Поражаюсь самому себе, что я такое говорю: без Поттера я буду все делать гораздо медленней, так что вам придется и ему найти какое-нибудь местечко.

— Римус получил приглашение преподавать в школе авроров, — тут же откликнулся Дамблдор, скрывая улыбку. – И только что сообщил мне эту радостную весть.

Северус поднялся из кресла, подошел к столу, и, налив в бокал

красного вина, подошел к окну.

— Я не приму вашего приглашения до тех пор, пока вы не поможете мне узнать, что случилось в день рождения моего сына, — твердо произнес Снэйп. – Я жду уже семь лет, Албус. А вы молчите.

— Я сказал тебе все, что знал, Северус. Большего мне добавить нечего. Но, мы могли бы вместе работать над этим вопросом, если бы ты был ближе ко мне.

— Как вы любите манипулировать, Албус! Если я вам то, вы мне – это. Да…

Мужчина устало потер виски, и пару раз прошёлся по комнате, размышляя.

— Нужно поговорить с Поттером, — сказал Северус спустя пару минут. – Да, вы видели, что Гермиона Грейнджер-Уизли пришла сюда?

Дамблдор удивленно поднял брови и покачал головой.

— Я разговаривал с Гарри, когда она явилась. Не думаю, что он в восторге от такого визита. Но поговорить с ним стоит. Ему нужно подумать об уходе из Квиддитча. Его правое плечо снова было травмировано — пара лет, и он больше не сможет играть, а потом, и палочкой махать.

— Уверен, что Гарри согласится преподавать Защиту, — тихо сказал Люпин, глядя на Дамблдора.

— Албус, пойдемте, поговорим с ним, — предложил Снэйп и направился к двери из гостиной.

— Хорошо, Северус, я сейчас подойду, — откликнулся Дамблдор.

Снэйп поднялся в комнату Поттера, и, открыв дверь, застыл на пороге, узрев нелицеприятную картину. На первый взгляд складывалось впечатление, что, либо в помещении произошла стычка нескольких взбесившихся гиппогрифов, либо каким-то непостижимым образом ураган "Глория" завернул в Лондон по дороге из Японии во Флориду. На самом же деле сей беспорядок (мягко говоря) устроил один молодой человек, в данный момент уютно пристроившийся в обнимку с пустой бутылкой виски на полу возле перевернутого кресла. Гарри Поттер был крайне растрёпан и на порядок бледнее обычного, но все беспокойство вошедшего мужчины развеяло глубокое и мерное дыхание спящего.

— Мда…, — лениво протянул Северус, всем видом показывая, что он думает по этому поводу. Обернувшись, Снэйп увидел, что Дамблдор стоит у него за спиной и смотрит на Поттера, – парня срочно надо чем-то занять. Не то он сопьется от несчастной любви, Албус.

— Ты прав, мой мальчик, — печально сказал старик, не обратив внимания на колкость. – Ты сможешь приехать в Хогвартс через месяц? Я договорюсь о проведение показательного матча по Квиддитчу второго сентября между сборной Англии и лучшей сборной Школы. Заодно и Эжен сможет посмотреть Хогвартс.

— Хорошо, Албус.

Северус усмехнулся про себя, подумав, что судьба посмеялась над ним, пожелав, чтобы Мастер зелий вновь заботился о Гарри Поттере. По крайней мере, сейчас эти заботы не так отягощали, как во время учебы надежды волшебного мира в Хогвартсе.

* * *

Первого сентября 2005 года семья Снэйпов и Гарри Поттер аппарировали на окраину Хогсмида. У ворот Хогвартса их ждал директор школы. Албус Дамблдор почти не изменился за последние семь послевоенных лет. Хотя, ходили слухи, что здоровье великого мага было сильно подкошено, ведь он отдал столько сил и нервов для победы над Томом Риддлом. Теперь Дамблдор и вправду выглядел на свой возраст: уставший, но добрый старик с небесно голубыми глазами и отеческой улыбкой. Однако рядом с ним всякий по-прежнему чувствовал небывалое спокойствие, защищённость и уют.

Директор встретил Снэйпов с широкой и доброй улыбкой. Поприветствовав всех прибывших, он внимательно оглядел Эжена:

— Добро пожаловать в Хогвартс, мистер Снэйп. Через четыре года вы войдете в двери этого замка уже как ученик школы. А пока что предлагаю посмотреть на других учеников, что прибудут совсем скоро.

— А вы покажете мне ваш кабинет, профессор? – спросил Эжен. – Отец говорил, что это место – самое безопасное на Земле.

— Ну, Северус немного преувеличил, — улыбнулся Дамблдор, — но кабинет я, конечно же, покажу тебе. Прямо сейчас. Гарри, с тобой все в порядке?

— Да, сэр, конечно — ответил мужчина.

— Пойдемте, друзья мои, — сделав приглашающий жест, Дамблдор перешагнул границу замка.

Снэйпы последовали за стариком, а Гарри остановился перед воротами, глядя на замок. Старинное здание выглядело так же, как и семь лет назад: те же башенки, цепляющиеся верхушками за облака; тот же лес, и, казалось, даже воздух не изменился за прошедшее время.

Когда-то этот замок был сказкой, иллюстрацией, сошедшей со страниц маггловской книги, воплотившейся в жизнь мечтой одинокого мальчишки. Гарри вспомнил, как впервые увидел Хогвартс в слабом свете лодочных фонарей: такой величественный и надёжный, такой завораживающий. Освещая горящими окнами-глазами темноту вокруг, раскрашивая бликами мелкую озёрную рябь, он дарил надежду на перемены к лучшему. И тогда это казалось таким прекрасным, непонятным, новым и немного пугающим для мальчика, все еще верившего в чудеса. В то время Гарри ещё не знал, что предстоит им всем понять и пережить в этих стенах. И эти стены… Свидетели радостей, несчастий, бед… они не пугали и не удивляли больше. Нет. Тогда, теперь и навсегда они стали родными.

— Гарри, ты идешь? – кинул через плечо Северус.

— Да-да…

Гарри, сделав глубокий вдох, ступил на территорию Хогвартса. И вроде бы все хорошо и он дома, но только что это за странная и непонятная тревога появилась на сердце?

* * *

Эжен шел по замку, раскрыв рот от удивления и восторга. Высокие своды пугали своей неизведанной чернотой и манили одновременно. В отсутствие студентов, замок отзывался на каждый шаг то глухим гулким отзвуком, то звонким эхом. Мальчик шел, вертя головой по сторонам и пытаясь рассмотреть все, на что распространялся его взгляд.

Чей-то голос произнес какой-то набор слов, и Эжен увидел, как перед ним статуя каменной горгульи отпрыгнула в сторону, пропуская гостей внутрь. За статуей оказалась витая лестница, которая сразу же начала подниматься вверх, едва люди ступили на нее. Сойдя с лестницы, гости увидели перед собой массивную дубовую дверь с железным молоточком.

— Проходите, дорогие мои, — дружелюбно произнес Дамблдор, проходя вглубь комнаты.

— Ух, ты! – выдохнул Эжен, оглядев круглый кабинет директора Хогвартса.

— Эжен, нам с Албусом нужно поговорить, — сказал Северус, — займи себя чем-нибудь.

— Отец! Ну, сколько же можно! – взмолился мальчик. – Не называй меня этим именем! Я — Северус!

— А я? Не думаешь, что нас будут путать? – подмигнув сыну, сказал Снэйп.

— Намекаете, что двоих Северусов Снэйпов Хогвартс не вынесет? – хихикнула Вивьен.

— Ты не можешь нас выносить? Мы можем избавить тебя от нашего присутствия, — ухмыльнулся Северус, слегка приподняв бровь.

— Я не то хотела сказать…

— Тогда в следующий раз подумай, прежде чем говорить, дорогая!

Пока взрослые спорили, затем, успокоившись, стали обсуждать предложение Дамблдора, Эжен прошелся по кабинету. Отец говорил, что директор Хогвартса увлекается астрономией и что у Дамблдора много всяких забавных штучек, связанных с этим хобби.

Эжен увидел стеклянный футляр, в котором лежал меч Годрика Гриффиндора, а рядом с ним лежал старый кусок материи. Мальчик забрался на стремянку и снял тряпье. Грудой ветоши оказалась шляпа, которую Эжен тут же снял с полки.

Это ведь распределительная шляпа Создателей. Мальчик догадался мгновенно: не раз и не два он слышал от родителей захватывающие истории о распределении учеников по факультетам. Древняя как сам замок, вещь, которую он теперь держал в руках, повлияла на судьбы многих поколений, никто ведь не знает, какой исход войны ожидал бы нас, случись Гарри Поттеру попасть в Слизерин. Тех, кому довелось пройти через эту войну, вряд ли удивляет пристрастие жизни скрывать и маскировать самое значимое. Вот и здесь — такой нелепый вид и такая важная роль.

А ещё в голове у мальчишки вертелась волнующая мысль: «Ошибалась ли шляпа когда-нибудь?» Но на долгие раздумья времени не было. Поэтому, повертев шляпу в руках несколько минут, Эжен надел ее на голову.

* * *

1-ое сентября 2009 года

— Эжен Северус Снэйп! – громко и отчетливо произнес Северус Снэйп и поднял глаза, наблюдая, как его сын уверенной походкой направляется к треногой табуретке.

Мальчик сел на стул и надел шляпу на голову.

— Хм… снова ты, — сказала шляпа. – Кажется, я встречаю тебя уже в третий раз.

— Во второй, — поправил Эжен.

— Нет, в третий, дорогой мой. Хоть я стара, но память у меня отменная. Итак. Вижу в тебе великую силу. До этого я такую мощь видела только дважды. Но ты…

— Что я?

— Ты могущественней их, мальчик, — шептала шляпа. – Твоя сила превосходит всех магов, кто был после создателей. Я знаю, где тебе место.

— Только не Равенкло, — взмолился Эжен. – Отец не переживет.

— Ну, тогда… СЛИЗЕРИН! – выкрикнула шляпа на весь зал.

Эжен снял шляпу, оставив ее на стуле, и проследовал за слизеринский стол, сев рядом с белокурой девочкой.

— Привет, — сказала она. – Мое имя – Сабелла Кроламб.

— Северус Снэйп – младший, — представился Эжен.

— А тот высокий мужчина – твой отец? – спросила Сабелла.

— Да. Ты боишься его?

— А надо?

— Думаю, да, — хмыкнул Эжен. – Отец очень строг. Особенно к тем, кто считает, что знания нужны только преподавателям.

— Привет, — сказал мальчик, сидевший напротив Эжена. – Мое имя – Эдвард Холли.

— Северус Снэйп, — представился Эжен.

— Ты тоже Северус Снэйп? – спросила девочка слева. – А тот грозный человек, что привел нас сюда…

— Мой отец, да, — закатил глаза Эжен. – Давайте потом все вопросы, а?

Сортировка закончилась. Снэйп унес табуретку и шляпу, а Дамблдор поднялся со своего места, чтоб произнести традиционную речь перед началом учебного года.

— Нашим новеньким ученикам мы говорим "Добро пожаловать в Хогвартс", — торжественно сказал директор, — а для тех, кто с нами не первый год – "Добро пожаловать назад". Я хотел бы сделать несколько объявлений. Первое: походы в Темный Лес запрещены для всех студентов без присутствия преподавателя. Второе: напоминаю, что деревню Хогсмид могут посещать студенты третьих курсов и выше, если у них есть разрешение от опекунов. Третье: наш преподавательский состав претерпел некоторые изменения. Профессор Римус Люпин получил назначение в школе авроров, поэтому с этого года предмет Защиты от Темных сил будет вести никто иной, как Гарри Джеймс Поттер.

Гром аплодисментов последовал за словами директора. Гарри поднялся с места и поклонился учителям, затем студентам.

— К сожалению, преподаватель трансфигурации и заместитель директора Минерва МакГонагалл покинула школу по состоянию здоровья, — продолжил Дамблдор. – И я должен сказать, что с этого года трансфигурацию будет вести профессор Гермиона Грейнджер-Уизли; она же будет исполнять обязанности декана факультета Гриффиндор.

Студенты снова бурно отреагировали на известную фамилию овациями. Но мало кто заметил, как потемнело лицо Гарри Поттера, который всеми силами старался не смотреть на бывшую подругу.

— Профессор Гройс оставила посты преподавателя Зельеделия и декана факультета Слизерин, — сказал Дамблдор. – С огромной радостью сообщаю, что пост заместителя директора Хогвартса, декана факультета Слизерин и преподавателя Зельеделия теперь будет занимать Северус Алан Снэйп, любезно согласившийся вернуться в Хогвартс.

Дамблдор тепло улыбнулся Мастеру Зелий, когда тот поклонился школе. Но сразу стало заметно, что Снэйпа встретили не так радушно, как Поттера и Уизли. Даже за столом Слизерина студенты не выглядели очень радостными.

— А теперь начнем наш пир! – скомандовал Дамблдор, просигнализировав тем самым домовым эльфам, чтобы те подали еду на столы.

Эжен спокойно ужинал, рассматривая убранство Большого зала. Все выглядело так же, когда младший Снэйп приезжал сюда четыре года назад. За исключением четырех длинных столов, флагов всех факультетов, и постоянно меняющимся потолком, который больше всего нравился Эжену.

За ужином, как всегда было вначале учебного года, студенты обменивались впечатлениями о каникулах; новенькие знакомились друг с другом и с упоением слушали разговоры и рассказы старших сокурсников о том, что происходило в школе в прошлом году.

Эжен не участвовал в дискуссиях, протекающих за столом Слизерина, пока к нему не посыпались вопросы об отце.

— Почему твой отец вернулся в Хогвартс?

— Как Гарри Поттер и твой отец помирились?

— Что ты думаешь о прошлом своего отца — Упивающегося смертью?

— Да заткнитесь вы все! – выкрикнул Эжен, не выдержав напора вопросов.

Все разговоры моментально стихли. Студенты старших курсов с легкой ухмылкой поглядывали на маленького мальчика, чей возглас только что нарушил ужин школы.

— Мистер Снэйп, почему вы кричите? – строгим, но спокойным тоном спросил директор.

— Меня достали идиотские вопросы, которые мне задают в течение всего ужина! – возмущался Эжен.

— Мистер Снэйп! – мальчик вздрогнул от зловещего шепота отца. – Кто давал вам право повышать голос в Большом зале? Завтра в восемь вечера придете в мой кабинет. Я назначаю вам взыскание за грубость. Впредь следите, с кем и каким тоном вы разговариваете!

— Да, сэр, — опустив голову, произнес Эжен и сел на место.

За слизеринским столом царило гробовое молчание. Никто не мог подозревать, что отец будет так строг с сыном.

* * *

Гарри Поттер не мог дождаться окончания ужина, чтобы быстрее оказаться подальше от Гермионы. Едва Дамблдор распустил студентов, приказав им отправляться в гостиные, Поттер мгновенно покинул преподавательский стол, исчезнув в толпе студентов. Но, видимо ему не удалось уйти незамеченным, так как возле двери своих комнат его окликнули:

— Гарри! Постой же!

Мужчина обернулся.

— Миссис Уизли? Что вам угодно?

— Поговорить с тобой, Гарри…

— Миссис Уизли, — подчеркнув фамилию, произнес Поттер, — настоятельно прошу вас разговаривать со мной только на темы, касающиеся учебного процесса. Ни на какие иные вопросы я не намерен вам отвечать. Всего хорошего.

Не успев и рта раскрыть, Гермиона обнаружила перед носом захлопнутую дверь.

— Да, что она себе позволяет? – рвал и метал Гарри. – Ненавижу их обоих! Лучшие друзья! Предатели! Как она могла? Ведь все было хорошо … И сейчас продолжает издеваться надо мной! Приехала преподавать! Как же, поверил я ей!

Камин взыграл изумрудным цветом – кто-то хотел поговорить.

— Нет меня! Отвяжитесь все! – проорал Гарри, заблокировав камин заклятием. — С меня достаточно! Дружба? Да, нет никакой дружбы! Ненавижу свою жизнь, в ней кругом предательство, ложь и обман. Кто бы мог подумать, что единственным моим другом станет Северус Снейп, а его семья – моей семьей? В очередной раз судьба удивляет меня своим отвратительнейшим чувством юмора. Предательство, смерть, лишения, ещё смерти, а затем вновь измена. Да уж, за такую жизнь стоит немного выпить… или много.

Подойдя к бару, мужчина достал оттуда бутылку огневиски…

— Отличное решение всех проблем, — последовал чей-то комментарий. – Как раз это и является спасением от всех бед, Поттер.

— Северус, отвяжись, — ответил Гарри. – И вообще, это мои личные покои.

— Я в курсе.

— Салазар великий, — закатил глаза Поттер. – Есть ли хоть одно заклинание, которого бы ты не знал?

— Вовремя ты упомянул о нашем предке, Поттер, — лениво протянул Снэйп, выйдя из темного угла комнаты и подходя к камину. – Если тебя интересует что-либо помимо мотива Гермионы Грэйнджер для возвращения в Хогвартс, мы могли бы поговорить.

— О чем?

— О том, что волнует меня последние одиннадцать лет.

— Что ты нашел? – тут же оживился Поттер.

— Пять лет я потратил на поиски источника, где упоминались подобные всплески магической энергии, — начал Снэйп, расхаживая по комнате. — Три года назад мне удалось напасть на след древних манускриптов.

— Чьих? Создателей?

— Далеко до появления Мерлина.

Гарри присвистнул от удивления.

— Как мало я знаю об истории магии, — сказал Поттер. – Что же ты нашел в них?

Снэйп налил себе вина из бара и опустился в кресло, подготовив собеседника к длинной дискуссии.

— Их я не смог расшифровать полностью…

Общение со Снэйпом явно шло на пользу Гарри Поттеру. То, чего раньше он не замечал в силу своей возможной недальновидности или ненаблюдательности, сейчас виделось настолько четко, что Гарри иногда боялся того, чему оказывался свидетелем. И на фоне вновь обретенных возможностей прошлая невнимательность становилась непонятной.

Поттер поражался тому, что раньше мог смотреть, и в то же время не видеть; слушать, но не слышать. Теперь анализ поступков или мотивов людей, попытки вычислить или предугадать их дальнейшие действия стали доставлять ему удовольствие. Теперь он научился смаковать каждую подкинутую ему невзначай задачу. Забираясь в глубину предположений и возможных причин, он разделял их на мелкие кирпичики, которыми затем выстраивал фундаменты логических сооружений, потихоньку подбираясь к последнему этажу с его неизменным решением. Все это очень помогло Гарри, когда он вступил в должность преподавателя Хогвартса.

Понятно, что студенты хватали каждое его слово, ведь войну, её героев и, в особенности, историю мальчика-который-выжил-затем-убил-Волдеморта, знали все. Уроки профессор Поттер проводил как когда-то Люпин, Тонкс и Снэйп — в виде практических занятий, естественно не забывая о теоретической части и объемном домашнем задании. Но студенты не жаловались. По крайней мере, те, кто хотели научиться Защите от Темных сил.

На первом же уроке у третьего курса факультетов Гриффиндор и Слизерин Гарри сумел на первоначальном уровне проанализировать способности каждого студента, и довольно быстро подобрал наиболее подходящую программу, в соответствии с собранной им информацией. Со старшеклассниками проводить занятия по Защите было гораздо проще – их магические данные были уже практически сформированы и видны как на ладони. А вот с первыми и вторыми курсами сначала были некоторые проблемы, хотя нескольких студентов Гарри выделил сразу, на первом же уроке.

Безусловно, самым подготовленным из первокурсников был сын Северуса Снэйпа. И на него не могли нарадоваться все преподаватели, многие из которых тридцать лет назад сами обучали Мастера Зелий в Хогвартсе. Однако глава факультета Слизерин не выделял своего сына среди студентов, стараясь быть беспристрастным.

Северус Снэйп изменился за прошедшие после окончания войны одиннадцать лет. Коллеги-преподаватели, знавшие Снэйпа со времен начала его карьеры профессора Хогвартса, отмечали, что Северус стал гораздо мягче относиться к студентам, хотя до характеристики "добрый" ему было очень далеко. С ним стало намного легче общаться, хотя язвительность и фирменная усмешка никуда не исчезли. Спустя некоторое время, его то и дело появляющиеся открытая улыбка или нарочито небрежная манера вести разговор перестали вызывать столь бурные реакции, оставляя лишь приятное удивление. Все эти «странности» доброжелатели связывали с благотворным воздействием близких людей и его статусом семьянина. Теперь люди были ему действительно рады. И вряд ли кто-нибудь был способен предвидеть, что подобные перемены сыграют в будущем очень злую шутку с Мастером Зелий…

* * *

Гарри Поттер и Северус Снэйп, согласовав расписание обоих, выделили несколько менее занятых вечеров рабочей недели, чтобы продолжать заниматься их проектами по разработке новых Зелий. Конечно, за работой они обсуждали учебный процесс и частенько спорили, в основном обо всем, что касалось Эжена.

— Северус, думаю, что ты должен сказать Эжену, чтобы он больше времени уделял общению со сверстниками. Его голова забита только учебой…

— Не могу сказать, что это плохо, — перебил Снэйп. – К тому же, я не довлею на его решения. Если мой сын не желает общаться с теми, кто ему неинтересен, я не в силах его заставить, Гарри.

— Я понимаю, но так твой сын станет изгоем! Ты не замечаешь, что говорят за его спиной студенты?

— Гарри, я достаточно хорошо знаю своего сына и его характер. Хвала Салазару, я смог воспитать Эжена сдержанным человеком, насколько это возможно конечно. Никто из учителей мне не жаловался, что мой сын является причиной раздора между студентами или причастен к скандалам.

— Но я не об этом…

— Время мешать в другую сторону мистер Поттер, — вновь перебил Снэйп чуть более жестким тоном.

Гарри сделал глубокий вдох и начал помешивать зелье против часовой стрелки.

— И все же, если ты позволишь, я поговорил бы с Эженом, — не унимался Поттер. – Может, я смогу заинтересовать его Квиддитчем?

Северус довольно громко хмыкнул.

— Да, я знаю, что его это не привлекает, — начал злиться Гарри, — но может, ты хотя бы поговоришь с ним, чтобы Эжен больше бывал на воздухе? Ты вообще замечаешь, насколько бледен твой сын?

Мастер Зелий убрал занесенную над котлом руку и медленно повернул голову налево, смерив Гарри недобрым взглядом.

— Спешу напомнить, что Эжен – мой сын, и только твой крестник. Возможно, я плохо объяснил тебе. Не надо заменять меня в своем стремлении стать отцом, Поттер!

— Северус, не начинай снова, — умоляющим тоном произнес Гарри. – Я не собираюсь смещать тебя…

— А тебе это и не удастся, — перебил Снэйп. – Довольно. Ты можешь идти, остальную работу я закончу сам.

— Северус, я только хотел помочь…

— Спасибо, но я лучше знаю, как воспитывать своего сына, — сказал, как отрезал Снэйп. – Спокойной ночи, Гарри.

— Доброго сна, Северус, — ответил Поттер и покинул лабораторию.

Садиться за проверку домашних заданий в не самом хорошем расположении духа не хотелось, и Гарри решил пройтись по территории замка. Выйдя на улицу, мужчина постоял возле главных дверей, глубоко вдыхая прохладу вечера. Осень выдалась очень теплая и сухая в этом году: была уже середина октября, но дожди были столь редки, а солнце продолжало греть землю, словно на дворе все еще стояло лето. Но вечерами уже, конечно, было прохладно.

Завернувшись в мантию, Гарри пошел к озеру, размышляя о разговоре с Северусом. Последнее время Снэйп и Поттер спорили только из-за Эжена. Мастер Зелий, увлеченный своими проектами и поисками способов расшифровки древних манускриптов, которые ему удалось отыскать, совсем не замечал явных перемен в своем сыне. Зато их видел крестный Снэйпа-младшего.

Ничего не добившись от Снэйпа, Гарри продолжал наблюдать за крестником, примечая, что мальчик практически на всех уроках сидит один, за слизеринским обеденным столом Эжен так же пребывал в одиночестве. И все это притом, что к пареньку тянулись однокурсники, замечая, что он разносторонне одарен и очень начитан.

Но Эжен не делал ничего, чтобы попытаться подружиться с кем-то из сверстников, напротив, местами все делал для того, чтобы остаться в одиночестве. Любые попытки Поттера поговорить об этом с крестником или с Северусом оканчивались полным фиаско, так как и отец, и сын практически слово в слово заявляли, что, прежде всего учеба, а друзья подождут.

За мыслями о крестнике Гарри не заметил, как дошел до озера. Ноги сами привели мужчину на памятное место на территории Хогвартса – здесь много лет назад Поттер спасал Сириуса Блэка от сотни дементоров. Боль от потери крестного давно стихла, обратившись тихой скорбью и сожалением. Ведь теперь у Гарри была почти семья.

Да, Снэйпов он считал семьей. А Северус давно перестал быть для Поттера учителем, компаньоном или наставником. С годами оба чувствовали, что от былой вражды остались только воспоминания, о которых теперь можно было думать только с грустной улыбкой. Северус, Вивьен и Эжен дали Гарри ощущение привязанности к близким людям, чувство, что в тебе нуждаются и любят. То, чего так не хватало Гарри Поттеру в детстве, когда он жил с Дурслями. Иногда Гарри ловил себя на мысли, что считает Снэйпа кем-то вроде близкого друга или даже старшим братом.

А вот о чем мужчине совсем не хотелось говорить со Снэйпами, так это о своей личной жизни. Да, и зачем обсуждать того, чего, по сути, нет? Спустя пару месяцев после разрыва с Гермионой Гарри стал менять девушек чуть ли не еженедельно. Причем, расставания всегда происходили очень жестко – многие женские сердца разбились вдребезги после встречи с Поттером. И это происходило в течение двух лет, пока Снэйп не поставил Гарри условие: или парень начинает браться за ум, идет получать диплом Мастера Зелий, или Северус берет в компаньоны другого человека. Мало того, Снэйп поговорил с Поттером по-мужски, объяснив ему, что частые смены женщин не помогут боли от потери Гермионы Грэйнджер утихнуть быстрее.

От размышлений Гарри отвлек звук чьих-то приближающихся шагов. Подняв голову, мужчина увидел, что остановился в десяти ярдах от Дракучей ивы. Прищурившись, Поттер смог разглядеть, что из темноты в сторону замка направляется мальчик, уткнувшись в книгу, и совсем не замечает, что уже слишком близко подошел к дереву, которое вот-вот его атакует в силу своей природной нелюбезности к нарушителям территории. Гарри сделал несколько торопливых шагов вперед, но понял, что не сможет привлечь внимание мальчика при всем своем желании.

— Эй! Осторожней! – крикнул Поттер со всех сил. – Дерево! Остановись, оно тебя…

Но Гарри онемел на полуслове. Мальчик, подошел вплотную к дереву, так и не оторвав взгляда от страницы книги. Ива, почувствовав приближение чужака, направила несколько своих тонких, но сильных ветвей на паренька, в котором Гарри безошибочно узнал Эжена. Но ветви, не достигнув цели, вспыхнули огнем, а мальчик пошел дальше, и даже ухом не повел, будто ничего не случилось.

Поттер проводил взглядом крестника, пока тот не зашел в замок, а затем ринулся к дереву, которое продолжало гореть с того края, где прошел Эжен. Вынув палочку, Гарри произнес заклинание и затушил горящие ветви, и, не теряя ни секунды, побежал в замок. Несясь в подземелья, Поттер едва не сшиб двоих первокурсников-слизеринцев, которые возвращались с ужина.

— Северус! – крикнул Гарри, ворвавшись в кабинет.

— Что, где-то пожар? – отозвался Снэйп, не отрываясь от проверки работ.

— Не время для сарказма, Северус! – выкрикнул Поттер.

— Выдохни. И не ори. Я – не студент. Так, где пожар? – усмехнулся мужчина.

— Тебе смешно?

— Видеть тебя, орущего, будто тебе пятнадцать лет, очень….

— Твой сын только что поджег Дракучую иву, Снэйп, — проорал Поттер. – А ты делаешь вид, будто тебя ищут!

Мастер зелий только слегка приподнял бровь, показав, насколько ему интересен рассказ коллеги.

— И чем же она ему насолила?

— Северус, не разыгрывай из себя идиота! Я абослютно серьезно говорю тебе, что видел, как твой сын, пройдя мимо дерева, поджег его, — спокойней, но с нажимом продолжил Гарри. – И, если тебе наплевать на то, что творится с твоим сыном…

— Довольно! – остановил его Снэйп, на сей раз, подняв голову. – Меня начинают утомлять твои бесконечные так называемые наблюдения за тем, что происходит с моим сыном.

— Северус, ты меня слушаешь? Эжен шел, уткнувшись в книгу, и не заметил, как оказался в опасной близости от Дракучей ивы. Но дерево не смогло ударить твоего сына ветвями, так как они загорелись! Я говорил тебе, что чувствую, как вокруг Эжена собирается магия…

— Он волшебник, мистер Поттер! Если вы еще этого не поняли, не значит, что я, его отец, тоже этого не знаю! Спонтанное проявление магии…

— На территории Хогвартса? – перебил Гарри. – В месте, где магическая активность такая, что сюда нельзя аппарировать? Северус, я давно уже не твой студент, и знаю, что возможно, а что – нет, в пределах замка и его земель. Я настаиваю, чтобы ты больше внимания уделял тому, как меняется твой сын, а не своими свитками по древней магии!

— Уйди, пока я не вышел из себя, — прошелестел голос Снэйпа из-за кипы домашних работ. – Уходи, прошу тебя.

— Северус…

— Пошел вон, Поттер! – рыкнул Снэйп.

Гарри, сгорая в бессильной злобе, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Невыносимый, — прошептал Мастер зелий, вернувшись к проверке работ.

* * *

Поттер очень быстро преодолевал движущиеся лестницы, поднимаясь на свой этаж, но затем, передумав, спустился к кабинету директора. Назвав каменной горгулье пароль, мужчина быстро перебрал ступеньки, не дожидаясь, пока лестница подымет его.

— Албус, у меня серьезный разговор, — с порога выпалил Поттер, но, увидев, что старик дремлет в кресле, затих.

Черт, — подумал Гарри, — а ведь он сильно сдал. И как я не заметил этого? Раньше всегда можно было застать Дамблдора бодрствующим в любое время суток, а сейчас, как мне многие говорили, все чаще его видят усталым, сонным или немного рассеянным.

— О, простите, директор, я не знал, что вы отдыхаете, — сказал Гарри вслух, увидев, что старик проснулся.

— Я просто задремал, мальчик мой, — тепло улыбнувшись, сказал Дамблдор.

— У меня срочное дело, Албус. Эжен. Сегодня я видел…

— Гарри, — перебил старик, — у мальчика достаточно опеки, поверь мне. Северус, ты, Вивьен, я за ним приглядываю. Незачем излишне привлекать к нему внимание.

— Вы все сговорились? Не видите очевидного? – не унимался Гарри, и рассказал Дамблдору, чему был свидетелем двадцать минут назад. – Или вы так же считаете, что у меня паранойя? Раньше кто-то из студентов поджигал дерево? И какое дерево?

— Гарри…

— Я не в первый раз замечаю, какой силы магия собирается вокруг Эжена. Две недели назад я зашел в гостиную слизерина занести крестнику книгу, что обещал. Это было после отбоя. Он что-то читал, сидя в кресле возле камина. А вокруг другие дети шумели, играя в разные волшебные штуки. Видимо, они ему мешали, потому что он, даже не заметив моего присутствия, скомандовал им "убирайтесь в спальни, вы мне мешаете!".

— И ты видишь в этом криминал? – спросил Дамблдор.

— Я был более чем удивлен, когда весь факультет Слизерин, включая семикурсников, удалился из гостиной после слов Эжена, — ответил Гарри. – И вы считаете это нормальным? Не думаете же ли вы, что он там имеет такой авторитет, чтобы его слушались выпускники школы?

— Мальчик мой, ты слишком тонко реагируешь.

— А вы и Снэйп – слишком глухи и слепы, чтобы не видеть очевидного сходства! – прокричал Гарри, на что Дамблдор только покачал головой. – Ваша политика "все вижу, но ничего не делаю" однажды дала самый большой промах. И прекрасно понимаете, о чем я говорю, Албус.

* * *

С того вечера Гарри больше не приходил ни к Северусу, ни к Дамблдору со своими наблюдениями и подозрениями. Поттер решил молча приглядывать за крестником, фиксируя все необычные происшествия, так или иначе происходившие поблизости от Эжена.

Незаметно закончился октябрь. На Хеллоуин в Хогвартсе, по старой традиции, устраивали пир. Но теперь этому предшествовал костюмированный бал, где студенты наряжались призраками, оборотнями, вампирами, и всякой прочей нечестью.

— Посмотри на него, милый, — с умилением сказала Вивьен, поправляя маску сына. – Настоящий дьяволенок!

Вивьен приехала на праздничный вечер, как и многие другие родители студентов.

— Да уж, — протянул из-за ширмы Снэйп. – Этот демон такое вчера устроил на Зельях. Неделю теперь будет котлы чистить, да, Эжен?

— Да, сэр, — кивнул мальчик, высвобождаясь от объятий матери. – Только я на твоем месте, отец, разобрался бы сначала, кто был виновен в происшедшем.

— Это не мой стиль, мистер Снэйп, — слегка улыбнулся Северус, подойдя к жене и обнимая ее, — разве крестный не говорил вам, что профессор Снэйп никогда не искал виноватых или правых?

— Точно, он всегда наказывал самых заметных личностей, — продолжил Гарри, только что вошедший в комнату Мастера Зелий.

— Ой, Гарри, — вздохнула Вивьен, игриво подмигнув, — какой же ты красивый.

— Поттер, в следующий раз не приходи ко мне в таком виде без завещания, — равнодушным тоном сказал Снэйп, ладонями прикрывая уши сына. – А с тобой, дорогая, я поговорю ночью…наедине…

В комнате раздался задорный смех.

— Идемте, мне же открывать бал, — ведя жену под руку к двери, произнес Северус, — как Графу Дракуле…

Идя за Снэйпами в направлении Большого зала, Гарри мог уже не играть радость от предвкушения в ожидании Бала. Лицо мужчины было напряжено до предела, на скулах играли желваки, и взгляд был отсутствующим. Вивьен и Северус шептались о чем-то весьма пикантном, если судить по периодическому хихиканью женщины. Гарри было невыносимо наблюдать за идиллией Снэйпов, особенно в предверии неизбежной встречи с Гермионой и Роном.

Войдя в Большой зал, Поттер постарался как можно незаметней пройти за стол учителей и сесть как можно дальше от Гермионы. Но, по всеми любимым законам подлости, единственное свободное место было только рядом с ней. Набрав в грудь побольше воздуха, Гарри спокойно поздоровался в официальном тоне, и, сделав равнодушное выражение лица, сел рядом с бывшей подругой.

— Открывать наш праздник будет никто иной, как сам Граф Дракула! – возвестил Дамблдор, лучезарно улыбнувшись и хлопнув в ладоши.

Тут же зал погрузился в темноту, лишь несколько тысяч светящихся изнутри тыкв, вырезанных согласно традиции на Хеллоуин, создавали демоническую полутемную атмосферу в помещении. Тяжелые входные двери отворились, и, освещенный тусклым светом факелов из холла, на пороге Большого Зала появился высокий мужчина в длинном черном плаще с накинутым на голову капюшоном, и черной тростью в руке.

Все в зале замерли, разглядывая человека. Он медленно стал поднимать голову, как вдруг сквозь заколдованный потолок прорвался раскат грома, и блеснула молния, осветив бледное лицо мужчины в черном плаще.

— Добро пожаловать на праздник, дамы и господа, — бархатным, обволакивающим разум голосом сказал человек.

Тут же в другом конце зала, слева от стола учителей, разноцветными лучами зажегся яркий свет, осветив музыкальный коллектив, который тут же заиграл, казалось, потустороннюю музыку. Названный Граф Дракула величавой походкой прошествовал между факультетскими столами вглубь Зала, сопровождаемый восхищенным шепотом студентов.

Дойдя до стола преподавателей, мужчина резко развернулся на каблуках, повернувшись лицом к Залу; плащ, взметнувшись, как черные крылья, мягко опустилась на пол.

– Хеллоуин! – громко произнес человек в черном, откидывая капюшон.

— Впечатляет, — выдохнула Вивьен, улыбаясь. – Умеет же, когда хочет, произвести фурор.

Танцы, последовавшие сразу после того, как "Граф Дракула" подал знак музыкантам, прерывались в следующие три часа только по желанию проголодавшихся участников пиршества.

Как оказалось, Рон приехать не смог – у него была очень важная операция в магловском районе Эдинбурга. И весь вечер Поттер занимался тем, что всеми правдами и неправдами старался избежать встреч с Гермионой. Довольно долго ему это удавалось, но в районе десяти вечера она, все-таки, подловила беглеца.

— Гарри, ты потанцуешь со мной? Белый танец…

— Нет, миссис Уизли, я не танцую.

— Я пожалуюсь на вас Графу Дракуле, — пытаясь свести все в шутку, сказала Гермиона.

Гарри сдался, взяв женщину под руку, и повел ее в центр танцплощадки, дабы смешаться с толпой студентов.

— Мы сможем нормально поговорить хотя бы пять минут, Гарри?

— Вы хотели танцевать или вести беседы, миссис?

— Послушай, я очень прошу тебя не кипятиться и постараться выслушать меня, — сказала Гермиона.

— Нам нечего обсуждать.

— Давай выйдем, тут душно, — настояла женщина, вытаскивая Гарри из Зала.

Спустя несколько лет Поттер будет благодарен судьбе за то, что в эту минуту он не сорвался и смог сдержать свой гнев и обиду, и оказался в состоянии поговорить с Гермионой Грэйнджер-Уизли.

Молодые люди вышли на улицу, укутавшись в мантии и надев перчатки. Как бы не хотелось продлить затянувшееся бабье лето, холодная шотландская осень полноценно вступила в свои права. Вечерами температура опускалась ниже нулевой отметки, а горы приносили порывистый ветер, выбивая из глаз слезы то ли от обиды, что лето прошло, то ли от боли за собственные прошлые ошибки.

— Гарри, все, о чем я прошу – выслушать меня, — тихо сказала Гермиона, спускаясь по ступенькам.

Мужчина кивнул, ступая на уже обмороженную вечерним инеем, траву.

В это время в Большом зале праздник подошел к концу. Естественно, студенты протестовали о столь скором окончании пришества и требовали продолжения танцев. Северус Снэйп, вновь накинув на голову капюшон и на несколько минут снова стал главным вампиром.

— Благодарю всех вас за великолепное празднество! – сказал Мастер Зелий, щелкнув пальцами, тем самым вновь возвращая освещение Большого зала к тому, как он выглядел при открытии пира.

Студенты неохотно стали выходить из зала, настойчиво подгоняемые преподавателями.

— Мама, — прошептал Эжен, дергая Вивьен за рукав, — тебе не кажется, что отец в этом одеянии очень похож на Темного Лорда Волдеморта?

4 февраля 1999 года

С Гермионы было достаточно – она бесшумно добралась до нужно двери, и, сделав глубокий вдох, вошла в кабинет…

31 октября 2009 года.

— И каким же образом это повлияло на твой выбор, Гермиона? – спросил Гарри, выслушав рассказ. – Причем тут твое поступление в Отдел Тайн и наша жизнь? Наша свадьба?

— А притом, что это пророчество и эти цифры касались нашего с тобой будущего ребенка, Гарри! – выпалила Гермиона на одном дыхании.

Поттер открыл рот для ответа, но слов не нашел. Он молча смотрел на молодую женщину, не веря своим ушам.

— Но,…но как ты можешь утверждать, что это касалось именно нашей жизни, Гермиона? Конечно, я не силен в арифмантике и нумерологии, но…

— Я пересчитывала эти данные, Гарри. Целую неделю перепроверяла, чтобы не ошибиться.

— Ты считаешь, что…Мерлин! Так вот почему ты отказалась встретиться со мной на День всех влюбленных в тот год? Ведь первые цифры – это дата, да?

— Да, Гарри. В тот день мы могли зачать будущего Темного Лорда.

Поттер истерически рассмеялся. Он не мог остановиться несколько минут.

— Не думал, что моя жизнь вновь рухнет из-за очередного пророчества! А тебе не приходило в голову, что ты ошиблась?

— Нет. Я уверена.

— Гермиона, мне показалось или в пророчестве не было сказано, что родители не должны быть вместе?! Почему ты не подумала о том, чтобы просто не спать со мной в ту ночь? Женщины часто прибегают к таким уверткам! Ты не думала, что могла бы и рассказать мне об этом?

— Я испугалась, Гарри. Ведь пророчество было неполным…

— Вот именно! Ты уже была свидетелем ошибки очень умного человека, Гермиона. Вспомни Волдеморта – он бросился исполнять пророчество, которое не слышал полностью! К чему это привело? Я всегда считал тебя умной, но твои действия…

— Гарри…

— И зачем было выходить замуж за Уизли? Зачем? – Поттер давно перешел на крик, но сейчас он от отчаяния размахивал руками так, что Гермиона сделала шаг назад. – Чем ты думала? Ты должна, просто обязана была все мне рассказать. А теперь, после стольких лет, ты ждешь, что все вернется? Что мы будем вместе?

Гарри сел на траву, по-детски подтянув колени и положив на них голову.

— Я давно хотел спросить тебя, — уже спокойно спросил Поттер, — почему у вас нет детей?

— Мне казалось, что сейчас ты и сам ответишь на этот вопрос, Гарри, — печально отозвалась Гермиона.

— Ты все еще боишься, что…?

— Нет. Ты не понял, — ответила Гермиона и присела рядом с мужчиной. – Я хотела и хочу детей только от тебя. А Рону я сказала, что не могу родить ему.

— Ха, — невесело хохотнул Гарри, — так он тебе и поверил. Неужели он не таскал тебя по врачам?

— Таскал, только он совершил характерную для мужчин ошибку…

Гарри вопросительно посмотрел на Гермиону.

— Рон не учел, что если женщина не хочет родить – никто и ничто ее не заставит это сделать. К тому же, я ходила к тому врачу, который оглашал те результаты анализов, что были нужны мне.

— Потрясающе, — саркастически протянул Гарри. – И что теперь?

— Все зависит от нас, Гарри.

— Нет, Гермиона, — жестко ответил Поттер. – Даже если ты была права насчет этого чертового пророчества, это не оправдывает ни тебя, ни Рона. Вы предали меня. Ты предала меня, наши чувства. Я не могу пока ни понять этого, ни простить, извини.

И не дав Гермионе ответить, Гарри поднялся с травы и пошел в замок.

* * *

— Мама, — прошептал Эжен, дергая Вивьен за рукав, — тебе не кажется, что отец в этом одеянии очень похож на Темного Лорда Волдеморта?

Вивьен оторопела от слов сына и не сразу смогла взять себя в руки, чтобы ответить. На счастье, Дамблдор повелел студентам расходиться по гостиным, тем самым освободив Снэйпа от его роли на сегодняшний вечер.

— Ну, как я вам в роли Дракулы? – подмигнув жене, произнес Мастер Зелий.

— Эжен только что сказал мне, что…

— Ты был похож на Лорда Волдеморта, нежели на Графа Дракулу, отец, — перебил мать Эжен.

Северусу удалось не выдать свою реакцию на слова сына, но пошли долгие десятки секунд, прежде чем мужчина смог спокойно произнести слова:

— Мистер Снэйп, отбой касается и вашей персоны тоже – ступайте в свою гостиную. Немедленно.

Эжен пожал плечами, показав свое недоумение реакцией отца, но, молча кивнув родителям, вышел из Зала. Едва мальчик покинул помещение, как Снэйп практически рухнул на ближайшую скамью.

— Северус, с тобой все в порядке?

— Вот уж не думал, что мой сын будет восхищаться мною, сравнивая меня с Темным Лордом, — выдохнул Снэйп.

— Дорогой, может, он просто услышал чьи-то слова…

— Эжен не общается с потомками Упивающихся, Вивьен, — уверенно ответил Северус. – Я потом выясню, с чего он сделал подобный вывод. Я устал, милая.

— Очень? – взгляд Вивьен был лукавым.

— Смотря, для чего, — ответил Снэйп, за руку притянув к себе жену и коротко поцеловав ее в губы.

* * *

15 ноября 2013 года

— Гарри, Северус, задержитесь ненадолго, — сказал Дамблдор.

Снэйп и Поттер вернулись в кресла, из которых только что поднялись.

— Я хотел поговорить с вами…точней, хочу, чтобы Гарри рассказал о своих наблюдениях, а мы с Северусом послушаем. Может, и я что-нибудь добавлю.

— О чем вы, Албус? – сдвинув брови, спросил Мастер Зелий.

— О твоем сыне, Северус. Об Эжене.

Снэйп бросил суровый взгляд на Гарри.

— Я не…, — сразу же попытался оправдаться Поттер.

— Дорогой мой Гарри, — вмешался в почти было возникший спор Дамблдор. – Неужели ты думаешь, что я не замечаю, что ты пристально следишь за всем, что как-либо касается Эжена?

— И Поттер напрочь забыл о защите разума, — вставил Снэйп. – Что же вы еще прочли в его безмозглой голове, Албус?

— Думаю, для тебя не будет это новостью, Северус, — ответил старик. – Твой сын невероятно силен магически. И, как я не мог не заметить за эти четыре года, что Эжен провел в Хогвартсе, так и многие учителя тоже — твой сын легко убеждает других людей делать что-то выгодное ему.

— Это преступление? – вскинул бровь Снэйп.

— Северус, ты слишком доверяешь Эжену, — вмешался Гарри. – Ты слеп к словам тех, на кого он оказывает влияние!

— Поттер, сколько раз повторять, что он мой сын! – повысил голос Снэйп.

— Мальчики! Проявите уважение к моему возрасту – я стар для участия в подобных ссорах, — произнес Дамблдор. – Северус, я не желал вмешиваться в дела твоей семьи, но… Вивьен написала мне письмо…

Мастер Зелий изобразил удивление на лице.

— Она сама пыталась поговорить с сыном, но тот отказался отвечать ей на вопросы, касающиеся его встречи этим летом.

— Какой встречи? – наконец проявив заинтересованность в разговоре, спросил Снэйп.

— В августе вы с Гарри ездили на конференцию алхимиков. Так вот, 12 августа Эжен получил сову с письмом от…, — Дамблдор сделал паузу, и, чуть наклонив голову вниз, посмотрел на Снэйпа исподлобья, — от Драко Малфоя.

Гарри медленно повернул голову в сторону Мастера Зелий. Солнечный луч, немногий из щедро подаренных уходящей осенью, осветил мужчину, чьи виски в некоторых местах, как Поттер смог заметить, только что покрылись дополнительной сединой.

— …с просьбой об аудиенции, — продолжил директор. – И Эжен встретился с мистером Малфоев во время твоего отсутствия.

— И…и как же Вивьен позволила? – смог выдавить Гарри. Снэйп не мог вымолвить ни слова. – Ведь она как никто другой, знает, кто есть Малфой.

— Вивьен пыталась уговорить Эжена не встречаться с Драко, — ответил Дамблдор. – Но Эжен…хм…"убедил" мать, что должен увидеться с этим человеком.

— Каким образом? – уточнил Гарри.

— Сонное зелье.

Снэйп вскочил с места и вылетел из кабинета Дамблдора.

— Северус! – крикнул ему вслед Поттер, и побежал следом.

Не повезло тем ученикам, кто в этот вечер шел той же дорогой, которой практически летел Северус Снэйп. Никто за многие годы его работы в Хогвартсе не видел Мастера Зелий, почти бегущим по лестницам и коридорам – настолько быстро он шел. Обычно студенты старались не попадаться на глаза профессору Зельеделия, пытаясь остаться для него незамеченными, когда Снэйп проходил мимо них, но сейчас ученики всех факультетов вжимались в стены, стараясь просто увернуться от вихря, коим являлся профессор Снэйп.

Дело было даже не в том, что Северус бежал по Хогвартса – волна негатива и мощный поток магической энергии отшвыривал людей, стоящих на пути у мужчины.

Ворвавшись в гостиную Слизерина, Северус увидел сына в кожаном кресле возле камина. Юноша читал какую-то книгу. В несколько шагов преодолев расстояние до камина, Северус рывком развернул кресло так, чтобы можно было видеть лицо сына.

— Сэр? – невозмутимо спросил Эжен.

— В мой кабинет. ЖИВО! – прошипел Снэйп.

Так же быстро, как и вошел, декан Слизерина покинул гостиную. Студенты факультета проводили профессора испуганными взглядами. И было с чего – те немногие, кто смог увидеть лицо Снэйпа, пожалели, что в тот момент не разглядывали потолок: Декан был бледен, его глаза сузились от гнева, и вместо уже привычной полуулыбки на губах, был злобный оскал. Эжен поднял упавшую книгу, положил ее в свою сумку, и, оставив вещи возле кресла, вышел вслед за отцом под изумленные взгляды слизеринцев.

Едва Эжен зашел в кабинет отца, как дверь за ним захлопнулась. Северус уже сидел за своим столом, обхватив голову руками.

— Сядь, — приказной тон. – Посмотри мне в глаза и ответь, как ты посмел действовать против матери? Как ты посмел подлить ей сонного зелья, чтобы уйти на встречу с Драко Малфоем? И о чем вы разговаривали?

12 августа 2013 года

— Ошибаетесь, мистер Снэйп, – загадочно ответила Нарцисса. – Крепко возьмите меня за руку – мы будем аппарировать.

* * *

15 ноября 2013 года, Хогвартс

— И о чем же ты разговаривал с Малфоями? – наконец прервал рассказ сына Северус.