Семь поцелуев (гет)

Люди, танцевавшие на балу, сливались в один разноцветный вихрь. Возле обильно накрытого стола с аперитивами и закусками — поблёскивающими серебряными блюдами с икрой, персико-розовыми креветочными коктейлями, разнообразными нарезками бледно-жёлтых и просто белых сыров — стоял Рудольфус Лестрейндж вместе со своим братом. Тёмно-карие глаза обоих братьев лениво скользили по многоликой толпе.

— Знаешь, Андромеда Блэк ходит вместе со мной на Древние Руны, — заговорщически прошептал Рабастан.

— И где же она? — вежливо ответил старший брат, совершенно точно зная, что слова Рабастана были всего-лишь попыткой незаметно перейти к обсуждению Беллатрикс Блэк.

— Вон там, стоит рядом со своими сёстрами, прямо напротив нас, — Рабастан кивнул по направлению к женскому трио, настолько незаметно, насколько мог. Его взгляд на мгновение уловил блондинку, шатенку и ещё одну женщину с длинными, чёрными волосами. — Мне кажется, отец обсуждал с тобой семью Блэк, не так ли?

— Ты совершенно прав, — коротко ответил Рудольфус.

Его младший брат не присутствовал при том разговоре, поэтому был переполнен любопытством, но Рудольфус не собирался посвящать его в тайны той дискуссии. Рабастан уже знал, что Блэки были влиятельной, богатой, чистокровной семьёй; в итоге он должен был сам понять, что означает постоянное общение с девушкой из такой семьи, почти их ровесницей и годящейся в невесты старшему из братьев.

Браки по договору давно исчезли из мира аристократии, но настойчивые рекомендации родителей никто не отменял, и, так как Рудольфус не интересовался никакой другой девушкой, он не видел причин, чтобы возражать против вкрадчивого предложения старших Лестрейнджей жениться на Беллатрикс Блэк.

— Я скоро вернусь, — бросил он брату, прежде, чем направиться в другой конец комнаты.

Белла, заметившая Рудольфуса, бесстрастно наблюдала за ним, пока он не подошёл к ней. Рудольфус слегка поклонился всем троим девушкам, а затем обратился к Беллатрикс.

— Мисс Блэк, могу ли я пригласить вас на танец?

Она скользнула по нему оценивающим взглядом — лёгкий изгиб его протянутой руки, его идеально прямая осанка, его мускулистые плечи — в общем, он выглядел и вёл себя именно так, как и ожидалось от чистокровного аристократа. Её родители уже давно подталкивали её к Лестрейнджу, как к потенциальному ухажёру, и она собиралась исполнить дочерний долг.

С мужественным выражением лица Белла безмолвно протянула ему руку, и они переместились к остальным кружащимся парам. За всё время танца никто из них не проронил ни слова. После Рудольфус поблагодарил Беллу за прекрасно проведённое время, поднёс её руку к своим губам и запечатлел на ней лёгкий поцелуй.

Комната была маленькая и тесная, отполированные зеркала и свет на всех стенах были призваны рассеять чувство клаустрофобии. Повсюду были раскиданы булавки, шёлковые белые ленты, из полуоткрытой коробки с драгоценностями были видны блестящие узоры серебра и изумрудов.

— Ты такая красивая, Белла! — вздохнула Нарцисса, укладывая блестящие тёмные локоны своей сестры около основания её шеи.

— Самая красивая невеста на свете, — добавила Андромеда, лучезарно улыбаясь и протягивая Нарциссе несколько булавок, зачарованных дезиллюминационным заклинанием. — Не будет никого краше тебя, — задумчиво произнесла она через несколько секунд.

Стараясь на вскрикнуть от боли из-за того, что Цисси слишком сильно затянула её, Белла улыбнулась в ответ.

— Я уверена, что вскоре вы обе составите мне достойную конкуренцию.

— До этого ещё целая вечность, — снова вздохнула Цисса.

— Всего лишь четыре года. Я бы не сказала, что это вечность, — поправила сестру Беллатрикс. — Четыре года до того, как ты окончишь школу, а потом, скорее всего, тем же летом выйдешь замуж.

— Я надеюсь, — угрюмо ответила Нарцисса.

Послышался деликатный стук в дверь, и через мгновение в комнату вошёл Рабастан Лестрейндж.

— Церемония должна вот-вот начаться. Как только ты будешь готова, Белла…

Андромеда, пытаясь скрыть озорную улыбку на своём лице, схватила Рабастана за плечо, а потом добавила дразнящим тоном:

— Ты не должен находиться здесь.

— Не должен? — с наигранным ужасом в голосе переспросил он, прежде чем склониться в галантном поклоне. — Но как же тогда мне сказать тебе, как прекрасно ты сегодня выглядишь?

Средняя из сестёр Блэк захихикала.

— Я имела в виду, что никто не должен видеть Беллу до начала церемонии.

Рабастан слегка улыбнулся.

— Тогда всё в порядке. Как я могу смотреть на кого-то другого, когда я ослеплён твоей сияющей красотой?

Прикрыв рот рукой, Андромеда тщетно попыталась скрыть очередной приступ довольного хихиканья. Она стукнула Рабастана по плечу.

— Ты ужасный человек, оставил брата совсем одного. Лучше вернись к нему и скажи, что Белла почти готова.

Нарцисса знающе улыбнулась Беллатрикс в зеркало и, легонько кивнув в сторону Рабастана и Андромеды, прошептала:

— Они следующими пойдут к алтарю.

Белле пришлось согласиться, хотя комок тупой ревности, завязавшийся у неё в животе, удержал её от такой же радостной улыбки, какая украшала лицо Нарциссы. Почему Рудольфус не мог так же радоваться при виде своей невесты? Он легко и сердечно одаривал её комплиментами, их было так много, что иногда их количество казалось просто неуместным. Но даже когда она шла к алтарю, Рабастан казался более счастливым, видя Андромеду подружкой невесты, чем Рудольфус — смотря на Беллу, свою будущую жену.

Министр начал церемонию, и Рудольфус медленно скользил взглядом по собравшимся, по своей семье, по министру и по Беллатрикс. Он нашёл, что она весьма красива, особенно, когда сосредоточенно смотрит вперёд, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Вы можете поцеловать невесту.

Они уже целовались бессчётное количество раз, и Белла почувствовала очередной целомудренный, лёгкий поцелуй на своих губах. Гости зааплодировали.

В облаке дыма и золы Андромеда появилась в камине. Она стремительно вылезла из него, по дороге споткнувшись. Её свояк повернул голову на звук и нахмурился. Его не устраивало такое бесцеремонное вторжение. В этом действительно было что-то грубое — ввалиться в комнату через камин, даже не предупредив о своём визите.

— Белла в больнице Св. Мунго!

Уже то, в каком состоянии была Андромеда, как она переживала из-за трагедии своей сестры, было достаточно для того, чтобы хоть чуть-чуть заволноваться. Но Рудольфус был намерен доиграть свою роль до конца. Он не выказал никаких эмоций

— Наверное, она пошла на визит к врачу. Беременные женщины нуждаются в регулярных обследованиях.

— Но… это… я имею в виду… ты должен! Должен пойти! — тон Андромеды не подразумевал возражений.

Он легонько повёл бровями, тем самым позволяя чувствам немного вырваться наружу.

Рудольфус послушно шёл вслед за свояченицей по коридорам больницы, позволяя тащить себя за руку. Андромеда почти бежала.

Белла лежала на кровати. Ничто в палате не объясняло того, почему она здесь, почему у неё такое бледное лицо, почему Нарцисса кусала себе губы и крепко сжимала руку сестры. Две младшие Блэк обменялись мрачными взглядами, перед тем, как покинуть палату. Раздался звук закрывающейся двери, муж и жена остались одни.

Тишина казалась ещё более давящей, чем жара душного лета. Стерильно чистый запах больницы, гнетущий серый цвет повсюду — атмосфера была ужасной. После того, как её сестра ушла, Белле пришлось вцепиться в простыню, потому что ей было необходимо за что-то держаться. На своего мужа она не смотрела.

Наконец, поняв, что его жена не намерена начинать разговор, Рудольфус произнёс:

— Ты в порядке?

Что она могла ответить? Частично в порядке? Она еле заметно кивнула и ещё сильнее уцепилась за простыню. Костяшки её пальцев совсем побелели.

Рудольфус пристально глядел на Беллу. Он был совершенно растерян, не зная, что следует говорить или делать в такой ситуации.

— Как ребёнок?

У Беллы перехватило дыхание, и Рудольфус почувствовал, как в его животе тугим узлом завязался страх.

— Как ребёнок? — повторил он. — С ним всё в порядке?

Белла что-то пробормотала, но он не услышал. Однако Рудольфус не хотел переспрашивать. Напротив, он ощутил острое желание покинуть палату, убежать далеко-далеко. Он хотел получить отсрочку смертного приговора, но она не была ему дарована. Беллатрикс снова заговорила, на этот раз чётко и громко.

— Мы потеряли его. Целитель… он говорит, что я больше не смогу иметь детей.

Впервые за весь разговор она подняла глаза на мужа и скользнула по нему пустым взглядом. Всё её лицо было искажено болью.

Он попятился назад, как будто слова физически ударили его. Больше не будет детей? Не будет наследников? Часть Рудольфуса говорила ему, что сейчас он нужен Беллатрикс, что, если бы он был более сильным человеком, он бы взял её за руку и сказал, что всё будет хорошо, но потеря наследника была слишком ощутимым ударом, и Рудольфус молча покинул палату. Перед ним мелькали картинки потерянного будущего, которые болезненно перемежались с воспоминаниями о том, какой счастливой была Белла, когда пришла домой и сообщила, что беременна. Он тогда поднял её на руки, его лицо озаряла улыбка, и он страстно поцеловал жену.

Если бы он был более сильным человеком, он бы поцеловал её сейчас.

Сильный и настойчивый стук напомнил Белле звуки, издаваемые дятлом. Она подошла к двери и потянула её на себя. В комнату ввалился Рабастан Лестрейндж.

— Рудольфус на работе, — сообщила ему Белла, глядя на своего свояка холодным взглядом.

— Я здесь не для того, чтобы увидеть брата, — торопливо ответил Рабастан.

— Андромеды тоже нет, — добавила Белла. Она была в курсе того, что происходит между её сестрой и братом мужа.

— Я должен поговорить с тобой, — быстро ответил он. Рабастан нервно сцепил пальцы между собой и то сжимал, то разжимал их. — Об Андромеде. Ты должна образумить её. Она… она… она всё потеряла!

— Объясни, что ты имеешь в виду, — произнесла Беллатрикс слегка озадаченным тоном, провожая свояка в гостиную.

— Она… она уходит! Просто уходит… говорит, что она… что она будет жить с магглами! — неразборчиво пробормотал Рабастан. Ужас подобных перспектив почти начисто лишил его возможности говорить.

Эти слова больно ударили Беллу. Защищая честь семьи, она ядовито выплюнула:

— Это звучит как неприкрытая ложь.

Лицо Рабастана ещё больше исказилось от ужаса. Он наклонился ближе, и казалось, что он вот-вот упадёт на колени.

— Нет, нет, ты должна поверить! Зачем мне лгать? Ведь сейчас война… и этот грязнокровка Тонкс… Я не знаю, что он ей наврал, но она купилась, и теперь она уходит… уходит!

Теперь ужас отразился уже на лице Беллы. Тонкс. Тонкс — грязнокровный префект, с которым Андромеда иногда патрулировала коридоры. И Цисса замечала, что Андромеда всё меньше времени проводит вместе со слизеринцами, меньше общается с Рабастаном, несмотря на то, что день их свадьбы стремительно приближался. Мозаика сложилась. Рабастан говорил правду.

— Пожалуйста… пожалуйста, поговори с ней, — младший Лестрейндж уже не просил, он умолял. Голову он уронил на руки и вцепился пальцами во взъерошенные волосы.

Беллатрикс почувствовала укол ревности. Рабастан любил Андромеду так сильно, что Белла задумалась — а сможет ли Рудольфус когда-нибудь чувствовать что-то похожее к ней?

— Если Андромеда уже ушла от нас, значит, она безнадёжна, — её голос звучал гулко, как будто это говорила не сама Беллатрикс, а кто-то другой. — Скоро эту новость узнают все. Андромеда испорчена. Чистокровное общество никогда не примет её назад.

— Но мне наплевать! Я просто хочу, чтобы она вернулась, — голос Рабастана дрогнул при этих словах.

— Она испорчена! — повторила Белла. Её начало раздражать его упрямство. — Запятнанная! Ты погубишь себя, если свяжешься с ней.

— Это неважно, — слова свояка заставили Беллу непонимающе глазеть на него. Ему было неважно? Ему было наплевать ? Он настолько сильно любил её, что был готов ко всему? К ревности прибавилась ярость. Тупая ярость бежала по её венам, и в груди что-то щемило при мысли о том, что такая любовь возможна. Беллатрикс никогда не испытывала ничего подобного. Такое чувство просто невозможно было представить.

Из размышлений Беллу вырвал странный звук. Он доносился от Рабастана, и через мгновение Беллатрикс поняла, что Лестрейндж плачет. Плачет! Представить плачущего на публике мужчину было немыслимо, и Белла вновь ощутила прилив ревности, который заполнял все клетки её тела. Ревность так сильно бурлила в ней, что ей стало казаться, что она вот-вот сойдёт с ума.

Почти неосознанно Белла придвинулась к Рабастану и коснулась его рта своими губами. Он напрягся, и его глаза широко раскрылись от удивления, когда он понял, кто целует его. После пары секунд колебаний Рабастан закрыл глаза и неуклюже обнял Беллу за талию.

Беллатрикс не знала, чего точно ожидает, но ей казалось, что таким образом и она окажется причастной к этой любви. Такая любовь должна быть заразной, чтобы каждый человек мог испытать её и почувствовать абсолютное счастье. Но поцелуй не отдавал ни счастьем, ни эйфорией, ни радостью. Это был поцелуй предательства и вины, солёный от слёз Рабастана, и к этому примешивалось горькое понимание того, что, если бы Белла не была так похожа на Андромеду, он бы не целовал её.

Тогда она попыталась поцеловать его сильнее, надеясь всё же обрести крупицу счастья, но безуспешно. Слёзы, предательство, угрызения совести и Рудольфус, Рудольфус, Рудольфус — вот, что чувствовала Беллатрикс. Она больше не могла этого выдержать и оттолкнула свояка. После этого она холодно сообщила ему, что он должен покинуть её.

Не до конца понимая, что же произошло, Рабастан встал и ушёл, не оглядываясь. Белла глядела вслед его удаляющейся фигуре, а в её сознании промелькнула мысль, что смысл имеет только такая неистовая любовь, какую Рабастан испытывал к Андромеде.

Поздно вечером Рудольфус вернулся домой с работы. Его жена ожидала его в холле. Для Беллы хватило одного взгляда, чтобы понять, что ему всё известно.

— Ты знаешь об Андромеде. Предательница крови.

Он не ответил.

— Ну так что? — её вопрос эхом отразился в пустом холодном коридоре.

— Что «что»? — спросил он наконец.

Она метнула в него высокомерный взгляд, за которым скрывалась неуверенность. Белла не принесла Рудольфусу ничего хорошего — вначале лишила возможности иметь наследника, а теперь семья Блэков была опозорена.

— Ты уходишь от меня? — прозвучал короткий вопрос.

На этот раз Рудольфус смог найти в себе силы, которых у него не было в прошлый раз. Он подошёл к Беллатрикс, ласково отбросил назад её тёмные локоны, закрывавшие лицо, и произнёс:

— Уважающий себя мужчина никогда не уйдёт от своей жены.

Он поцеловал её, и Белла ощутила угрызения совести из-за того, что осмелилась сомневаться в нём.

Бездонная ночь переливалась множеством оттенков чёрного. Чёрные мантии Пожирателей Смерти сливались с этой темнотой. Картина была бы почти идиллической, если бы не лучи света, время от времени пронизывающие этот совершенный мрак. Это были заклинания Авроров.

— Чёртовы Пожиратели Смерти! — проорал кто-то из них, посылая целый букет заклятий в сторону противников. И почти в ту же секунду у этого Аврора перехватило дыхание, глаза выпучились, и он схватился за шею. Через несколько мгновений стала ясна причина такого поведения — что-то невидимое вознесло его в воздух, схватив за шкирку, словно котёнка.

— На твоём месте я бы придержала язык! — услышал Рудольфус голос своей жены. С помощью заклинания она поднимала Аврора всё выше и выше, как будто он был игрушечным. Лестрейндж вынужден был признать, что такая магия требует большой силы; он никогда раньше не видел, чтобы Беллатрикс совершала нечто подобное.

Другой Аврор, долгое время лежавший без сознания на краю дороги, стал подавать признаки жизни. Он застонал и прикоснулся рукой к разбитой голове. Эти слабые попытки позабавили Рудольфуса. С усмешкой на губах он наблюдал за тем, как Аврор пытается встать на ноги. Однако вид соратника, задыхающегося на огромной высоте, привёл бойца Света в более резвое состояние. Он взмахнул палочкой, посылая в спину Беллатрикс заклинание.

Рудольфусу хватило малейшего движения, чтобы отразить его. Заклятие отлетело в сторону одного из складов, окружавших место боя, и ударило в стену. Беллатрикс отпустила свою жертву и обернулась на звук. Её взгляд быстро заметался по сторонам, оценивая ситуацию.

— Я позабочусь о нём, — произнёс Рудольфус.

Белла кивнула.

Ещё несколько секунд он восхищённо наблюдал за тем, как его жена разбирается со своим врагом, а потом вернулся к тому Аврору, который пытался атаковать Беллу.

— Нападаешь со спины? Какое неподобающее поведение, — язвительно усмехнулся Рудольфус. — Думаю, Круцио будет достойным наказанием.

Вскоре Аврор кричал от невыносимой и бесконечной боли. Его вопли отражались от стен и соединялись с криками того, кого пытала Белла. Но внезапно эта симфония прекратилась. Беллатрикс прикончила свою жертву.

После этого ведьма лениво повернулась и направилась к мужу, который всё ещё занимался своим Аврором. На какое-то время крики оборвались, и Белла смогла услышать тихие слова Рудольфуса:

— А что, если Круцио было слишком мягким? Как мне наказать тебя за то, что ты осмелился напасть на мою жену, а?

Была вспышка зелёного света, и боец Света безвольно распластался на земле.

Беллатрикс была ошеломлена. Рудольфус сказал: «За то, что ты осмелился напасть на мою жену.» Это почти доказывало, что она была ему небезразлична.

— О, привет, Белла, — шутливо поприветствовал её Рудольфус. — Вижу, ты тоже закончила. Домой?

Это был первый выход Беллы в качестве Пожирателя Смерти. Рудольфус долго колебался, брать ли с собой жену, ему казалось, что она окажется слишком слабой, хрупкой и незаметной, но кровь сумасшедших Блэков сделала своё дело.

Никогда раньше он не чувствовал столько восхищения и уважения к Белле, и, когда она сняла свою маску и он смог взглянуть на её лицо, оно показалось ему самым прекрасным на свете. А Беллатрикс, в свою очередь, не могла оторвать глаз от Рудольфуса, потому что впервые поняла, что важна для него.

Трудно было сказать, кто кого поцеловал первым.

В Азкабане один день незаметно перетекал в следующий, и было невозможно следить за временем, находясь в этой вечной темноте и в холоде каменных глыб. Но Азкабан был не только снаружи, он проникал внутрь организма, он растекался по венам, вторгался в мысли, пока человек сам не превращался в Азкабан, пока Азкабан не становился прошлым, настоящим и будущим.

Когда раздался оглушающий грохот, и заключённые стали орать, Белла поначалу решила, что пришла пора ежедневной кормёжки. Однако крики не утихали, и было в этом что-то подозрительное — не были слышны голоса охранников, а в воплях пленников была — Белла с трудом осмелилась признать это — радость.

В отчаянной попытке что-нибудь разглядеть, она приподнялась на цыпочки и прильнула к крошечному оконцу в двери своей камеры, цепляясь за каждый лишний квадратный сантиметр обзора.

БУХ! Раздался новый звук крушащегося камня, людские крики усилились.

Чей-то голос повелительно произнёс: «Именем Министерства, остановитесь…», но его оборвал радостный рёв.

Возбуждение переполняло Беллатрикс, и она всё сильнее прижимала лицо к металлу решётки, пытаясь разглядеть, что происходит в коридоре. Вдалеке сверкали отблески заклятий, а это значило, что у сражающихся были палочки. Палочки! Охранники Азкабана не были снабжены ими. Дыхание сбивалось, глаза безумно блестели, лицо то ли озаряла, то ли искажала сумасшедшая улыбка. Что-то стремительно менялось, и Азкабан перестал быть серой бесчувственной громадой.

— Пожиратели Смерти! — заговорил другой голос, перекрывая собой шум боя. — Выходите!

Крики заключённых стали совершенно оглушительными, когда они окончательно поняли, что происходит. Это был захват тюрьмы.

— Тёмный Лорд вернулся! — во все горло закричала Белла. Она вцепилась в решётку, изо всех сил тряся её для того, чтобы её заметили, но теперь целый коридор делал то же самое. Внезапно Беллу пронзила ненависть. Многие заключённые не были Пожирателями Смерти, многие были гораздо менее преданны Волдеморту, чем она, но они всё равно пытались воспользоваться вторжением и сбежать из Азкабана. Это было не честно!

— Я самая преданная последовательница Тёмного Лорда! — пронзительно завизжала Белла, но неизвестный Пожиратель Смерти, скрытый под маской, прошёл мимо, даже не взглянув на неё. Её пропустили. Пропустили! Она была самой верной, самой преданной Волдеморту, а её даже не заметили!

Когда мимо проходил следующий Пожиратель, Беллатрикс удалось протянуть руку сквозь решётку, и ухватить его за мантию. Тому пришлось остановиться и обернуться.

— О… — удивлённо произнёс он. — Белла… ты… выглядишь иначе. Впрочем — мило, как всегда, — удивление в его голосе сменилось язвительностью.

Беллатрикс быстро скользнула взглядом по своему спасителю, и ей понадобилось всего-лишь несколько секунд, чтобы опознать его.

— Люциус.

— Не произноси моего имени! — прошептал он. — Мне всё ещё надо заботиться о своей репутации.

— Репутация! Да какая разница, какая у тебя репутация, если Тёмный Лорд вернулся! Главное — это служить ему! — она возбуждённо жестикулировала, пока Люциус орудовал над замком двери её камеры. — Он ведь вернулся?

— Да, да, возродился из мёртвых, — нетерпеливо ответил Малфой.

— Что сейчас происходит? Он завоевал Министерство? Очистил мир от грязнокровок? Какой сейчас год? — вопросы сыпались из Беллы без остановки.

— Девяносто пятый. И как ты думаешь, если бы Милорд взял Министерство, стали бы мы сражаться с охранниками? — сухо произнёс Люциус. Он наконец-то расправился с дверью, и Белла смогла перешагнуть порог, который ограничивал её целых четырнадцать лет.

Не теряя ни секунды, они бросились бежать дальше, чтобы встретиться с другим отрядом Пожирателей Смерти. По дороге к ним присоединялись остальные освобождённые.

— Рабастан? — окликнула Беллатрикс одного из них. Её свояка было почти что невозможно узнать, но, тем не менее, это действительно был он.

На пути им попадались охранники, продолжавшие сражаться с захватчиками, и Белла, не имеющая возможности обороняться, была вынуждена прятаться за спину Малфоя.

— Люциус, ты пропустил одного! — крикнула она.

— Не называй меня по имени! — проорал он в ответ.

Беллатрикс заметила палочку, валяющуюся на полу рядом со своим, уже мёртвым, хозяином. Она подскочила и схватила оружие, и уже через секунду посылала смертельные заклятия направо и налево.

— Мы прорываемся наружу и уходим! — приказал Люциус небольшой группе Пожирателей, собравшихся вокруг него.

— Нет! — голос Беллы не терпел возражений. — Ещё не все освобождены.

— Тёмный Лорд приказал освободить столько, сколько получится. Чем дольше мы здесь остаёмся, тем выше риск, что нас поймают, а тогда мы потеряем всё, — отрезал Малфой.

— Мы никуда не пойдём без моего мужа! — крикнула Белла. Люциус освободил таких кретинов, как Мальсибер и Долохов, которые лгали о том, что были под Империо, которые предали Тёмного Лорда, а Рудольфуса, преданного Рудольфуса он собирался оставить здесь?

— Можешь отправляться на его поиски одна, если ты не успеешь, то мы аппарируем без тебя, — прошипел Люциус.

Не сказав ни единого слова, Беллатрикс повернулась и бросилась к камерам, в самое сердце тюрьмы. Там ещё оставались десятки людей, их крики создавали невыносимый шум, который смешивался с гамом боя, но всё, что Белла могла слышать, был её собственный голос, снова и снова выкрикивающий имя её мужа. Она бежала всё быстрее, судорожно оглядываясь по сторонам. А вдруг она вообще его не узнает? Прошло четырнадцать лет, с тех пор, когда она видела Рудольфуса в последний раз. В памяти всплыл эпизод из той кровавой ночи, проведённой у Лонгботтомов, когда Рудольфус положил руку на её плечо и уверенно произнёс: «Мы не ошибаемся, Белла. Тёмный Лорд не исчез, и мы найдём его». Тогда её сердце захлестнула волна благодарности и теплоты, она повернула голову к своему мужу, положила руки ему на плечи и потянулась к его губам, чтобы поцеловать…

А потом раздался грохот, Рабастан попытался заслонить их, но тщетно, потому что дом наводнили Авроры, они связали чету Лестрейнджей и разлучили их.

— Рудольфус! — снова крикнула Беллатрикс.

— Белла? — раздался чей-то тихий голос.

— Рудольфус! — Она кинулась на звук и через несколько мгновений стояла рядом с мужем. Его лицо, хоть теперь и бородатое, она узнала мгновенно.

— Белла! Что происходит? — на его лице отображались непонимание и удивление.

— Тёмный Лорд… вернулся! — её дыхание было сбивчивым, речь — невнятной, но это было неважно. Рудольфус понял бы её в любом случае.

— Вернулся? О, Белла! — радостно воскликнул он.

Когда дверь камеры Рудольфуса распахнулась, Белла бросилась в его объятия, и они смогли завершить поцелуй, который был начат четырнадцать лет назад.

Было необычайно тихо, и даже дыхание Пожирателей Смерти, и лёгкий ветерок, шевеливший вершины деревьев, не были слышны. Казалось, что вся вселенная сфокусировалась на Тёмном Лорде, который без движения лежал на земле.

— Милорд? — Рудольфус услышал голос своей жены, стоящей рядом с Волдемортом. — Милорд?

Лёгким движением Лорд поднялся с земли и огрызнулся, что он не нуждается в помощи. Тёмный Лорд был жив, и послышался общий вздох облегчения, который, казалось, задел даже макушки деревьев. Все Пожиратели Смерти упали на колени, покорно ожидая, пока Лорд закончит пытать труп Поттера, ожидая, когда они смогут вернуться в Хогвартс с триумфом.

В то время как гигант неуклюже зашагал в сторону школы, жалобно хныча и держа на руках тело мальчика-который-умер, Пожиратели Смерти, как всегда нервные, нескончаемым потоком двинулись по узкой тропинке через лес. Это казалось почти невероятным — после стольких месяцев, лет, попыток уничтожить Гарри Поттера, Тёмный Лорд наконец-то победил.

— Извините, простите, пропустите… Я сказал, пропусти меня, Долохов! — прошипел Рудольфус, прокладывая себе дорогу. Вспышка длинных тёмных волос зацепила его внимание и, после того, как он с помощью кулаков пробился сквозь стену Пожирателей, которые упрямо не желали уступать место в первых рядах процессии, Рудольфус смог схватить свою жену за руку. Она вздрогнула, метнула в его сторону испепеляющий взгляд, но, когда узнала его, её глаза потеплели.

— Мы выиграли, Белла, — выдохнул он, с трудом веря в то, что говорит.

Беллатрикс бросила взгляд на Тёмного Лорда, который находился в нескольких шагах от них, и задумчиво ответила:

— Нам всё равно придётся очистить мир от грязи, избавиться от грязнокровок, которые ускользнули от нас, и пока что скрываются в деревнях. Наша работа ещё не окончена.

— Нет, но раз Поттера больше нет, то Тёмный Лорд будет уделять больше внимания нашей главной миссии — построению мира для нас, для чистокровных. Уже скоро всё сопротивление прекратится, и мир падёт к нашим ногам. Только подумай, Белла — мы выиграли. После стольких лет кропотливого труда и страданий мы выиграли.

По её лицу скользнуло нечто, похожее на благоговение. Он ведь был прав? Сопротивление падёт, ведь у них больше нет их легендарного мальчика, и скоро все осознают, что только Тёмный Лорд достоин управлять миром. И новый, чистый мир будет уже не за горами.

— Мы выиграли, Рудольфус, — прошептала она. — Мы выиграли.

Её глаза встретились с его радостным взглядом.

Сияющая улыбка осветила её лицо и, продолжая улыбаться, Беллатрикс и Рудольфус поцеловались.

fin