Мой маленький ангел (гет)

Он вновь идёт с обходом по ночному Хогвартсу. Сколько лет прошло с тех пор, как он впервые вышел в коридор после отбоя, а ему так и не надоело это занятие. Дело даже не в том, что можно поймать парочку припозднившихся студентов, желательно гриффиндорцев, и снять с них внушительное количество баллов. Всё дело в атмосфере. Ночной Хогвартс всегда действовал на него умиротворяюще. Темнота коридоров дарила чувство уюта и защищенности, мягко обволакивая, словно любимая мантия. Ещё на втором курсе Северус любил убегать ночью из гостиной и прогуливаться по спящему замку. Он не боялся попасться Филчу или кому-либо из преподавателей, так как успел наизусть выучить все тайные ходы вокруг подземелий. И даже возможность нарваться на Поттера и его дружков, которые в это время часто находились за пределами своей башни, не могла удержать его от этих полуночных вылазок. С тех пор прошло довольно много времени, но темнота коридоров по-прежнему манила его своей таинственностью, и каждую ночь он вновь отправлялся на неспешную прогулку по тихим закоулкам замка.

Профессор уже довольно далеко отошёл от Большого зала, но звуки вальса доносились и сюда. Рождество. Первое Рождество после победы. По-настоящему праздничное Рождество. Сегодняшний бал был намного пышнее и торжественнее традиционных школьных праздников, так как был приурочен к годовщине победы над Тёмным Лордом. Ровно год прошёл с тех пор, как Волдеморт со своей армией появился у ворот Хогвартса в самый разгар праздника, напав на ничего не подозревающих учеников. Гарри Поттер исполнил пророчество, уничтожив последний крестраж прямо на глазах рассвирепевшего Риддла. Потеряв контроль, Тёмный Лорд ослабил защиту и пропустил смертельное заклинание Избранного. Несмотря на своевременную реакцию авроров и помощь Ордена Феникса, потери среди светлой стороны были довольно большими. Треть старшекурсников и больше половины орденцев так и не увидели падение тёмного властелина.

Отогнав от себя неприятные воспоминания, Снейп свернул в боковой коридор. У дальнего окна вновь стояла она — Гермиона Грейнджер. Каждую ночь он проходил по этому коридору и каждую ночь видел её здесь. Гриффиндорка молча любовалась видом на озеро и никак не реагировала на присутствие зельевара. Лунный свет, словно тонкая накидка, мягко окутывал её фигуру, из-за чего кожа девушки практически сливалась по цвету с белым вечерним платьем. Все обитатели замка в этот момент веселились на балу, а она вновь тихо и безмолвно стояла у окна, которое выходит на Хогвартское кладбище. Что именно влекло мисс Грейнджер сюда каждую ночь, Северус не знал, но вот уже почти год, как он встречает её в этом месте.

Первый раз зельевар увидел её здесь через несколько дней после последней битвы, когда впервые покинул больничное крыло. Так же, как и сегодня, она молча стояла у окна и смотрела на озеро. Поначалу он даже не понял, кто перед ним, но, присмотревшись, узнал в этой сгорбленной бледной незнакомке Гриффиндорскую всезнайку. Поговорить с ней ему не дала мадам Помфри, вовремя заметившая, что её пациент покинул палату. Позднее именно медиковедьма сказала Северусу о том, что он обязан жизнью Гермионе Грейнджер. Весь следующий день Мастер зелий пытался разыскать гриффиндорку, чтобы узнать, зачем она это сделала, и сказать в благодарность «пару ласковых». Только ночью, вновь прогуливаясь по тому коридору, он смог встретить девушку. Она точно так же, как и вчера, стояла у окна и смотрела на звёзды. Зельевар уже хотел высказать наглой выскочке всё, что он о ней думает, но слова застряли в горле, когда он смог разглядеть девушку повнимательнее. Сгорбленная фигурка, бледная кожа, заплаканные глаза. Глядя на её сложенные словно в молитве ладони, Северус смог произнести лишь: «Спасибо». Услышав его голос, мисс Грейнджер обернулась и внимательно посмотрела ему в глаза. Поняв, кто перед ней, она радостно улыбнулась, но потом вновь отвернулась к окну. В ту ночь Снейп просто ушёл, так и не сказав ни слова из того, что планировал весь день.

Через месяц занятия в школе возобновились, но война оставила свой след, и ничего уже не могло быть по-прежнему. На уроках больше не было видно вечно поднятой руки и нетерпеливого ёрзания на стуле, в Большом зале не слышался звонкий голосок, отчитывающий Поттера и Уизли за очередную шалость, а во время ночных патрулирований Гриффиндорскую старосту можно было встретить только в том самом коридоре на третьем этаже. Гермиона Грейнджер стала тенью. Серой, безмолвной тенью жизнерадостной некогда девушки. Поначалу Снейп пытался заговорить с ней, разозлить, задеть, вызвать хоть какую-то реакцию, но она просто молча стояла у окна и улыбалась. От этой грустной улыбки мужчине почему-то становилось страшно. Позднее он выяснил, что разговаривает она только после полуночи и всегда начинает беседу сама, спрашивая, как прошёл его день. Первое время это его жутко раздражало. Он бурчал что-то невразумительное о её чрезмерном любопытстве и уходил, жалея, что не может снять с неё баллы за ночные прогулки по школе. Каждый следующий день зельевар убеждал себя, что больше не пойдёт в это место, но вечером ноги сами вели его в заветный коридор.

Глядя на то, как она стоит у окна и смотрит на могилы друзей, он хотел подойти к ней и обнять, утешить. Хотел прижать её к груди, погладить по голове и наговорить каких-нибудь успокоительных глупостей. Это чувство было для Северуса новым. Новым и пугающим. Он понимал, что никогда не сможет сделать этого, и на душе становилось ещё тоскливее. Дни летели за днями. Зельевар уже не пытался разговорить девушку или задать какой-то вопрос, потому что знал — не ответит. Иногда она сама начинала беседу, и в эти редкие моменты он наслаждался звуком её голоса. Пару раз их встречала Минерва, но ничего не говорила, зная, что это ничего не изменит. Директриса лишь грустно качала головой и просила Северуса не забывать посещать больничное крыло.

Около двух часов ночи девушка обычно уходила, и Снейп знал, что после этого чувство вины вновь острыми иглами будет впиваться в его сердце. Ведь Гермиона пострадала из-за него. Из-за него самая яркая ученица Гриффиндора превратилась в безмолвную тень. В один из дней отчаяние взяло верх над разумом, и он напился. Напился так, что не помнил толком, что происходило в ту ночь. Кажется, он стоял перед ней на коленях, задавая только один вопрос: зачем? А она всё также молча улыбалась и тихонько гладила его по голове.

На следующую ночь, когда она вновь, как ни в чём не бывало, спросила у зельевара, как прошёл день, внутри него словно что-то оборвалось. Снейп решил во что бы то ни стало найти способ вернуть Гермиону Грейнджер. Вернуть ту надоедливую всезнайку, которая вечно раздражала его своими вопросами в классе и слишком громким смехом в Большом зале. Ему было плевать на врачей, которые твердили, что это невозможно, на Минерву, которая просила его поберечь себя, и даже на Поттера, который со свойственной ему импульсивностью рвался помогать зельевару в любое время дня и ночи.

Снейп пересмотрел сотни книг, изучил десятки ритуалов, включая самые древние и тёмные. Ему было наплевать на то, что за проведение хотя бы одного из них его тут же приговорили бы к поцелую дементора.

Вначале зельевар считал, что это просто «синдром спасённого», надеялся, что это наваждение скоро пройдёт, и он сможет забыть надоедливую гриффиндорку, и пусть она стоит у этого чёртова окна хоть до самого выпускного. Ему важно было узнать только одно — зачем, зачем она спасла его тогда, наплевав на свою жизнь. Внутренний голос твердил ему, что во всём виновато её гриффиндорское упрямство, но постепенно в глубине души начала теплится надежда, что он на самом деле что-то значил для неё.

Уже наступило лето, а Северус всё продолжал искать способ помочь Гермионе. Каждую ночь он приходил в заветный коридор и проводил несколько часов наедине со своим маленьким ангелом. Так он стал называть девушку после выпускного, когда она всё-таки появилась в Большом зале, чтобы поздравить своих друзей. Она медленно проплывала мимо гриффиндорского стола, улыбаясь оставшимся в живых однокурсникам. Её белое платье красиво трепетало на ветру, а обрывки мантии, словно крылья развевались за спиной. Подойдя к Поттеру, она улыбнулась и погладила его по щеке:

— Поздравляю, Гарри, ты заслужил это.

Взглянув на свою боевую подругу, герой магического мира не выдержал и расплакался. Весь зал замер. Студенты и преподаватели с грустью смотрели на эту пару: Гарри Поттер — главный герой магической войны, и Гермиона Грейнджер — новый призрак замка Хогвартс.

С тех пор прошло полгода. Наступило Рождество. Первое Рождество, которое Северус Снейп встречал не в одиночестве. Вместе с ним была Она.

Мужчина подошёл к окну и встал рядом с Гермионой. Девушка обернулась, и на её губах появилась тёплая улыбка. Часы на башне пробили полночь, и тогда гриффиндорка тихо произнесла:

— С Рождеством, Северус.

— С Рождеством, мой маленький ангел, — так же тихо проговорил зельевар, с нежностью глядя на её полупрозрачную фигуру.

Он так и не нашёл способ, чтобы вернуть её к жизни. Да и с самого начала он знал, что это невозможно сделать, но в глубине души продолжал надеяться. Что ж, когда-нибудь он тоже умрёт, и тогда сможет разделить с ней вечность.