Посмертный приговор (гет)

Свершайся, свершайся же, Суд надо злом!

При жизни пускай существует тоже.

Э. Асадов

В комнате ни одного окна. Навязчиво белые стены угнетают. В комнате нет осветительных приборов, но мрачной она не кажется. В самом центре стоит стул. На нём сидит женщина…

Когда-то она была необыкновенно красива, но теперь видно, что сама Смерть наложила отпечаток на её лицо. Худое, измождённое, оно напоминало обтянутый кожей череп. У неё были высокие скулы и характерной формы нос, говоривший об аристократичности ее происхождения. Полные когда-то губы истончились и побледнели. Тёмные глаза тревожно, почти с ужасом смотрели в одну точку. Роскошная копна чёрных растрёпанных кудрей небрежно лежала на плечах и груди. Яркой серебряной полоской сияла седая прядь.

Бледные тонкие руки были судорожно беспокойны: то она запускала их в свои спутанные волосы, то скручивала края тёмно-серого плаща, то нервно заламывала. А выражение лица не менялось.

У этой женщины была сложная, горькая судьба. В её жизни было все: признание, уважение, власть, деньги, любовь, страсть… Одного не было: счастья. А она была просто женщиной. Может, красивее некоторых других, богаче, достойнее… Но женщиной, которая тоже мечтала о счастье…

Фаза 1

Друэлла легко выскользнула из комнаты. Подбирая полы богато украшенного пеньюара, она спустилась по лестнице навстречу фигуре, ожидавшей ее в полутьме холла, и склонила белокурую головку в приветствии. Вальбурга Блэк улыбнулась своячнице и, достав из изящной сумочки маленькую коробочку, вложила ее в руку женщине.

— В роду эта вещица передавалась по женской линии. Девочке, которая родится летом. Сама знаешь, у меня только сыновья.

Друэлла умилённо посмотрела на Вальбургу и поцеловала руку, унизанную перстнями.

— Покажи мне её. Я чувствую, её ждёт великое будущее, она будет великой женщиной нашего времени.

Счастливая мать засияла и, взяв леди Блэк под руку, повела в детскую комнату.

* * *

Малышка спала, откинув ручки, и умиротворённо дышала.

Высокая статная Вальбурга склонилась над колыбелью, откидывая зелёный полог.

— Да, красавица… Но не красота будет её оружием… — пробормотала аристократка. Друэлла обеспокоенно окинула взглядом своячницу.

— Что ты говоришь, какое оружие?

Вальбурга улыбнулась и забрала из рук Друэллы коробочку. Она коснулась её палочкой с золотой гравировкой на рукоятке и осторожно достала потемневшую от времени серебряную цепочку с массивным кулоном в виде удлинённого чёрного сердца. Женщина коснулась подвески губами и положила на подушку рядом с девочкой.

Длинные, по-младенчески пушистые ресницы дрогнули, и большие глаза раскрылись. Уже сейчас прекрасные раскосые чёрные, от взгляда которых сердце теряет свободу — смотрят непонимающе, отстранённо, немного надменно…

Вальбурга залюбовалась малышкой, но суетливая мать отвлекла её, взяв дочку на руки.

Друэлла целовала изящные ручки и маленькие ножки дочери с такой отчаянной нежностью, что казалось, будто они расстаются навсегда. Девочке скоро всё это надоело, и предмет всеобщего восхищения отвернулся от матери. В поле её зрения попала Вальбурга, и будущая покорительница сердец потянула к ней ручки. Женщина осторожно приняла девочку.

— Ах ты красавица моя… — шепнула за спиной Друэлла.

А Вальбурга застыла с малышкой на руках, глядя в чёрные волшебные глаза.

* * *

— Чудо у тебя дочка, Кигнус. Ты её береги, слышишь? С грязнокровками якшаться не позволяй! Да она и не будет… — давала Вальбурга наставления отцу девочки, Кигнусу Блэку, брату её мужа. Властная, сильная женщина( никто не смел её ослушаться), немного странная, но настоящая чистокровная волшебница. Так думали о ней все родственники и знакомые. Её уважали и боялись. Она — мать двух сыновей: Регулуса и Сириуса. За младшего Вальбурга тревожилась больше всего. Не такой он, как брат. Не похож на чистокровного: жалел домашних эльфов, вечно терроризируемых хозяевами, сочувствовал грязнокровкам, не ладил с детьми знакомых родителей. Странный был мальчик, хоть и красивый: привлекательные черты лица, дерзкие глаза… Но мать этому не радовалась.

— Как поживают мальчики? — спросил вдруг Кигнус.

— Неплохо, благодарю. Что-то от Принцев новостей не слышно?

— После того, как их дочь, связавшись с магглом, родила сына, они затаились. Я слышал, что они лишили Эйлин наследства. Я бы поступил так же. Недавно видел Ахиллеса Принца. Он убит горем. Единственная дочь, — со злорадными нотками в голосе сообщил Блэк.

— Сама виновата, — отрезала Вальбурга. — Как только она познакомилась с этим магглом? Принцы — род древний, уважаемый. А теперь что? Показаться стыдно.

— Мне Ахиллес сказал, что мальчишка весь в Принцев: и волосы, и глаза, и профиль их характерный. А вот Эйлин выглядит ужасно: похудела, вытянулась, осунулась.

— Не будем больше о них! — перебила женщина. — Вы уже выбрали имя для малышки?

-Я как раз хотел с тобой поговорить. Я, от своего имени и имени моей супруги, прошу тебе стать крёстной матерью нашей дочери.

Вальбурга довольно улыбнулась.

— Конечно, я буду крёстной нашей Беллатрисы. И звать её будут именно так: Беллатриса Блэк. Не правда ли, гордо звучит?

Кигнус покорно склонил голову и поцеловал руку женщины.

* * *

Беллатриса смотрела в окно. К парадной лестнице обширного поместья Тедда Тонкса подъехал помпезный экипаж. Дверца распахнулась, и из него вышел богато одетый пожилой мужчина. Следом за ним на землю спрыгнул высокий парень лет тринадцати-четырнадцати с длинными волосами. Белла сразу узнала Люциуса Малфоя с отцом.

Девочка испытывала симпатию к Альфреду Малфою, но недолюбливала его сына, считая того пустым франтом. Сегодня праздник — у Андромеды и Тедда Тонкс родилась дочь Нимфадора. Беллатрисе она сразу не понравилась: слишком наивные глаза и открытая улыбка. У чистокровной волшебницы должен быть надменный взгляд. Как у тёти Вальбурги.

Вообще-то Тедд Тонкс не хотел приглашать аристократов на праздник. Он не уважал этих Блэков, Малфоев, Лестрейнджей, Принцев, называя их тщеславными подлецами. Тонкс спокойно относился к магглорожденным, поэтому не имел ни малейшего желания принимать участие в их разговорах. Играть роль радушного хозяина он согласился только ради жены Андромеды, старшей дочери Друэллы и Кигнуса Блэков. У неё и так всегда были напряжённые отношения с родителями, но после рождения дочери она решила наладить с ними контакт.

Белла вздрогнула от того, что кто-то шепнул на ухо её имя. Девочка резко повернулась, коснувшись жесткими кудрями щеки склонившегося к ней парня. Тёмные глаза Регулуса Блэка горели страстью. Бэлла приветливо улыбнулась, Регулус ей нравился. Он был старше её на несколько лет. Не так красив, как его бестолковый брат Сириус, зато обладал волшебным магнетизмом. Сестра Беллы Нарцисса боялась его, а Беллатриса восхищалась присущей ему манерой держаться и чувством собственного достоинства. Регулус чувствовал страсть к одиннадцатилетней красавице. Белла и выглядела старше, и была умнее и сообразительнее сверстников.

— Ты чего, Регулус? — спросила Белла, заправляя прядь волос за ухо.

Глаза парня яростно загорелись, одной рукой он сжал запястья Беллы, второй обхватил её за плечи и сорвал с её губ грубый поцелуй. Беллатриса не испугалась: ей всегда нравилось, как он смотрел на неё, как целовал её руки. Теперь она отвечала ему с жаром, успевшим родиться и сразу погаснуть в ее душе. Она отстранилась и, соблазнительно улыбаясь, пошла к двери, остановилась у порога, обернулась, бросила на Регулуса дразнящий взгляд и вышла. А парня одолевали смешанные ощущения: наслаждение, растерянность, чувство вины: она ведь совсем ещё девчонка. И странное, томное осознание того, что чем ближе она к нему, тем недоступнее.

* * *

После великолепного пиршества дети отправились играть в сад, а взрослые сидели в библиотеке, обсуждая злободневные темы.

В просторном зале со стеллажами всему по периметру стоял большой круглый стол Во главе сидел хозяин, Тед Тонкс, невысокий, полный мужчина с проницательными глазами слегка навыкате. По его правую руку — жена — приятная женщина с алыми волосами. По левую руку хозяина расположился Орион Блэк, усатый мужчина с усталым лицом. Рядом с ним — сын Регулус. Ему было пятнадцать лет, поэтому отец разрешал ему скромно сидеть со взрослыми. Во всём старавшийся походить на Ориона, юноша копировал его позу и манеру речи, но при этом сохранял свою индивидуальность. Глаза его были тёмно-синие, нос крупноват, а непослушные чёрные кудри спадали на лоб. Рядом — Альфред Малфой. Он был самым старшим из всех присутствующих и носил длинную белую бороду. Холодные светло-голубые глаза смотрели отрешённо. Он не разрешал сыну посещать эти собрания по причинам, известным лишь ему одному. Рядом с ним устроился Кигнус Блэк, статный мужчина с клиновидной каштановой бородкой. Подле него — жена Друэлла — хрупкая блондинка с голубыми глазами, похожая на свою младшую дочь Нарциссу. Она преданно смотрела на мужа и нежно гладила его по руке. Возле — Вальбурга Блэк. Серьёзная, суровая, смелая — она была предметом уважения и восхищения. Взгляда её чёрных глаз боялись многие присутствующие. Рядом с ней — двое мужчин: Ахиллес и Фобос Принц. Несмотря на то, что они были отцом и сыном, они очень не похожи друг на друга. Ахиллес — высокий брюнет, а Фобос — блондин со злыми карими глазами. У них была одна общая черта — их родовой орлиный профиль. Несколько лет общество чистокровных магов не принимало Принцев, ведь дочь Ахиллеса Эйлин вышла замуж за маггла. Хотя убитый горем отец был уверен в том, что внук Северус — достойный продолжатель рода, обществу понадобилось почти пять лет, чтобы принять этот брак. Первым на поддержку Ахиллеса встал Альфред Малфой, старый друг его семьи. Следом за ним, не решаясь хоть в чём-то разойтись во мнениях с Малфоем, смягчились Крэббы, Гойлы, МакНейры, Эйвери, и Мальсиберы. Вскоре оттаяли и непреклонные Блэки, но многие тайно недолюбливали гордого Ахиллеса, обижавшегося на Альфреда за " подачки", и Фобоса — хитрого и злобного брата провинившейся Эйлин, всегда плохо отзывавшегося о сестре. Рядом с ними расположился Алек Лестрейндж, симпатичный человек с серыми глазами и светло-каштановыми длинными волосами. У него было двое сыновей — близнецы Рабастан и Рудольфус.

Некоторые члены аристократического общества не смогли почтить хозяев своим визитом, но и без них в доме находилось почти двадцать человек, включая детей.

— Чудесная у вас дочка, Андромеда, — начала Вальбурга. — Хорошо её воспитайте, пусть она будет настоящей Волшебницей, хорошей сестрой моим сыновьям и нашей Белле.

Андромеда улыбнулась, сжимая руку мужа.

— Время быстро пролетит, — протянула Друэлла. — Вот уже моя девочка в Хогвартс едет. А Сириуса я помню ещё малышом. Хорошенький он был, а теперь — настоящий красавец, — она улыбнулась Вальбурге. — Вот и твоя девочка скоро подрастёт, — обратилась Друэлла к Андромеде.

— А что теперь в Хогвартсе? — спросил Фобос.

— А там сейчас этот старик Дамблдор. Развёл проклятых грязнокровок , как крыс, сына отпускать противно, — сетовал Альфред.— Не то, что при сэре Финеасе Найджелусе! Грязнокровок было наперечет, не как сейчас

— Как только Мерлин допускает, что магглрожденные могут быть наделены какой-то силой? Их даже волшебниками назвать невозможно! — сокрушался Орион.

— Говорят, грядут славные времена, — тихо проговорил Кигнус. — Кто-то сильный и могущественный соберёт все силы и сотрёт с лица земли всех грязнокровок и магглов. Много крови прольётся!

— Неважно! — громко сказала Вальбурга, ударяя по столу кулаком. — Наша задача — помочь этому человеку! Если нужно, я отдам своих сыновей ему на службу! Регулус, ты согласился бы служить великому магу, который освободил бы нас от грязи?

— Да, мама! Это мечта всей моей жизни! Я готов отдать Ему всю свою смелость, душу! Я готов даже сложить голову! Но одного, мама, я не отдам даже за избавление мира от грязи. Я не отдам свою родовую честь, свою древнюю и славную родословную! — страстно, с горящими глазами ответил Регулус.

Некоторое время все молчали, но вдруг Альфред Малфой встал, поклонился юноше и похлопал по крепкому плечу. В зале раздались радостные возгласы. Мать, не выдержав, со слезами гордости на глазах прижалась к сыну и поцеловала в лоб.

— Вот наше будущее! — воскликнул Алек Лестрейндж.

— Друзья мои, предлагаю выпить за нашу молодёжь! — произнёс Тедд Тонкс, левитируя графин с кроваво-красным вином и разливая его по бокалам.

— За будущее!

— За Нимфадору! — робко сказала Андромеда, после чего все поднялись и произнесли имена своих детей.

— За Сириуса!

— За Люциуса!

— За Беллатрису!

— За Нарциссу!

— За Регулуса!

— За Рудольфуса и Рабастана!

— За Северуса, — еле слышно шепнул Ахиллес имя внука и осушил свой бокал.

Все сели, и, немного успокоившись, Вальбурга продолжила.

— Но для этого надо учиться не Слизерине. Только там воспитываются настоящие маги. Ни в коем случае не Гриффиндор! Он просто кишит грязнокровками!

— А куда ваш внук собирается поступать, сэр Ахиллес? — ехидно спросила Друэлла.

— Бесспорно, Слизерин, — спокойно ответил Принц. — Несмотря на то, что его отец — маггл, мальчик очень талантлив. Вообще-то мы не общаемся, но я стараюсь следить за его воспитанием. У моей дочери хватило ума определить для сына правильные приоритеты. Думаю, Северус с удовольствием присоединится к армии Освободителей.

— Как же? Ведь его отец — маггл.

— Насколько мне известно, они не ладят. Надо ли говорить, что Эйлин неудачно вышла замуж. Этот Снейп плохо к ним относится, даже бьёт. А раскрыть тайну своей жены он боится, будьте уверенны. Что касается Северуса: он ненавидит отца, это точно.

— Остаётся надеяться, что мы все умрём с осознанием того, что наши дети избавили мир от душащей нас грязи, — отпарировал Лестрейндж, и все засмеялись.

* * *

В саду тоже шло активное обсуждение Мировых Проблем. Присматривать за детьми оставили домовика Кричера. Он сидел на земле, затравленными глазами глядя на юных гостей. Нарцисса Блэк, миловидная девочка лет девяти с длинными мягкими белыми волосами и большими, как у куклы, голубыми глазами играла с Олимпией Гойл, которую родители оставили погостить у Блэков на недельку. Она тоже была хорошенькой, с короткими каштановыми кудрями и карими глазами. Сидя на удобном диване в беседке, они пытались превратить бабочку в заколку.

Братья Лестрейндж играли в шахматы и постоянно ссорились. Сириус Блэк лазил по дереву: он сторонился других детей.

Белла умирала от скуки, сидя на качелях. Ей было невыносимо интересно, о чём говорят взрослые и очень хотелось попасть за двери библиотеки, поучаствовать в этих разговорах. А её уводили "играть с друзьями". А она не хотела играть с этими недотёпами! Приходилось довольствоваться гордым одиночеством.

— Привет! — из размышлений её вырвал ломающийся голос. Белла надменно окинула взглядом Люциуса Малфоя и, отвернувшись, подумала: "Фу, какой павлин!"

— Здоровались уже, — проворчала она. Уж лучше сидеть одной, чем в обществе этого идиота.

— Я вижу, ты скучаешь.

— Какая проницательность!

— А ты язва! Такая маленькая и уже язва! Мне это нравится. Ты, конечно, на Слизерине будешь. Мы из тебя Принцессу факультета сделаем. Будешь у нас скрытое оружие.

— Отвали! — крикнула девочка, вскакивая с качелей. — Никем я "у вас" не буду! И не подходи ко мне, Малфой, понял?

На крик прибежал Кричер и поставил между детьми барьер. Разозлённая Беллатриса с размаху пнула ногой эльфа, тот взвыл от боли. На шум прибежал Сириус и Лестрейнджи. Нарцисса с подругой на происшествие внимания не обратили.

— В чём дело? Кого тут бьют? — спросил Сириус.

— Наша Белла пнула эту надоедливую тварь, — сообщил Люциус, с восхищением глядя на девочку.

— Это же жестоко! — воскликнул Сириус.

— Жестоко — это заставлять нас учится вместе с грязнокровками! Вот это жестоко! — сказал Рабастан.

— Неправда! И почему только вы все и мои предки считаете, что грязнокровки и магглорождённые — плохие?

— Это грязь, ошибки природы, — ответила Беллатриса удивлённо, как будто то, что он спросил, было само собой разумеющееся.

— У природы не бывает ошибок! Я уверен, среди них есть прекрасные люди, в отличие от некоторых. Они хотя бы не бьют эльфов!

— Эльфов? Этих маленьких уродов?

— Кто тебе сказал, что они — уроды?

— Мама и папа. И они правы.

— Тогда твои родители — глупые и бессердечные люди. И мои такие же. И ваши тоже! — заорал Сириус, указывая на всех ребят.

— Не смей так говорить о наших родителях, — прошипел Люциус, хватая его за воротник.

— Не прикасайся ко мне своими грязными пальцами, они у тебя по локоть в крови!

Люциус выпустил Блэка.

— Это вы — грязь, вы все! Тупицы! Заклеймили людей: этот, значит, хороший, у него кровь чистая, а этот — плохой, его родители — магглы!

Вдруг Сириус поднялся в воздух под тяжёлым взглядом Беллатрисы. Она задержала его на несколько секунд и мальчик резко обрушился на землю.

— Восхитительная… богиня… без палочки… и такое, — затаив дыхание, говорил Люциус, Лестрейнджи во все глаза уставились на красавицу. А Белла улыбнулась и, взяв Люциуса под руку, направилась в сторону дома. Братья, пожав плечами, потащились за ними. Сириус остался один, лежащий на холодной земле с гудящей головой. Слёзы обиды душили его. А где-то слышалось беззаботное щебетание играющих девочек.

Гостиная Слизерина находилась в подземельях Хогвартса. Там же и кабинет зельеварения и комнаты декана. Гостиная выдержана в зелёных и серебристых тонах. Над камином — герб факультета, инкрустированный изумрудами — подарок Альфреда Малфоя. Гостиная всегда многолюдна допоздна.

Белла, одетая в коротенький шёлковый халатик, вышла из комнаты девочек. Парни сразу переключили все свое внимание на нее. Ей пятнадцать, а она уже королева красоты всего Хогвартса, от взгляда жарких чёрных глаз не только ровесники, но и взрослые мужчины теряли головы. Все, кроме одного. И это просто бесило Беллу! Хотя никто не любил её по-настоящему, ей всё же хотелось заполучить этот редкий экспонат в свою коллекцию. Она не могла найти разумного объяснения этому равнодушию. Если только… ну, нет, не до такой же степени! А вон он как раз.

Беллатриса направилась к дальнему столу, за которым двое играли в шахматы. Она подошла к худенькому, высокому юноше, сосредоточившемуся на игре. Он был красив, но такой странной, характерной красотой, не всем явной. Кто-то счёл бы его непривлекательным, кто-то вовсе безобразным, но аристократический вкус Беллы позволял увидеть эту чёрно-белую красоту. У юноши было худое, бледное лицо с крупными чертами: чёрные непроницаемые внимательные глаза и характерный профиль — высокий лоб и длинный орлиный нос. Профиль семейства Принцев. Чёрные волосы едва достигали плеч. Когда он наклонялся, они закрывали лицо, и он резким движением головы откидывал их назад. Мантия на нём была поношенная, брюки коротки, ботинки ободраны. Он не стыдился своей бедности, он её ненавидел. Ненавидел отца, избивавшего их, осуждал мать. Все это знали и мирились с его происхождением. И ведь Принцы — род древний, знатный…

Северус Снейп проигрывал Уолдену МакНейру. Это был рослый, крепкий светловолосый парень, не отличавшийся особым умом, поэтому проигрывать ему было стыдно. Белла улыбнулась Уолдену.

— Северус… — чарующим голосом протянула она

— Добрый вечер, Беллатриса, — не отрываясь от доски, сказал юноша.

— Плохи дела! Держу пари, он сейчас пойдёт конём, а следующий ход — мат. Ведь так, Уолден? — спросила она. МакНейр понимал, что Белла раскрыла его замысел, но злиться на неё было невозможно. — Я буду твоей музой…

Белла обошла его и положила руку на плечо. Минут через пять ситуация сменилась в пользу Северуса, и спустя несколько ходов он выиграл

— А сейчас я иду спать. Спасибо, Уолден, за игру. Спасибо, Беллатриса. Спокойной ночи!

Белла оперлась на его плечо и легко коснулась губами его щеки.

— Спокойной ночи!

И он скрылся за дверью. Никакой реакции на поцелуй, только покраснел немного. Чёртов Чайльд-Гарольд! И чего ему нужно? Неужели… да нет же, нет. А если он влюблён? По-настоящему. Тогда в кого?

Белла тряхнула копной волос, чтобы отогнать эти мысли. Она знала, что не любила Северуса, об этом даже и речи не было. Просто он не был лёгкой добычей, как все эти Эйвери, Мальсиберы, Креббы и другие глупцы. Люциуса она не трогала, зная, что он нравится её сестре. Ей просто надоели лёгкие победы, этой маленькой хищнице, волшебной Скарлетт о’Харе.

Она уселась на диван, закинув ногу на ногу. Беллатриса стащил со столика книгу. Как жаль, что маги не пишут ничего кроме всяких научных изданий. Приходится читать маггловские книги. Попадаются интересные. Особенно если забыть, что герои — магглы.

Белла прочла название: «Крёстный отец», усмехнулась, вспоминая собственную крёстную мать. Она осторожно нащупала на груди подвеску — подарок Вальбурги на рождение. Беллатриса отшвырнула книгу и посмотрела в камин. Минут через десять она уже сладко дремала, и Эйвери, один из самых навязчивых поклонников, отнёс её в спальню.

* * *

Чёртов ветер!

Белла шла по лесу с очередного свидания с Рудольфусом. Ох, и надоел же он ей! Вечно заискивает, в глаза заглядывает, подарки дорогие делает. А Белле, по сути, ничего от него не нужно. Просто чтобы был. Однажды она имела неосторожность сказать, что их отношения «тривиальные». И теперь бегает на свидания в лес в самый мороз. Даже любимая беличья шубка не спасает. Согрел бы кто…

И тут она услышала звонкий смех. Отвратительный смех! Вдруг послышались другие, низкие нотки: мужской смех, знакомый голос. Да это же наш Чайльд-Гарольд! Белла спряталась за деревом, чтобы голубки её не заметили.

Они сидели рядышком на коленях, Северус Снейп и… она! Неприлично ярким пятном выделялась её непокрытая шевелюра на чёрно-белом фоне зимнего леса и Снейпа. Рыжие густые волосы мягкими волнами лежали на серой шубке. Снежинки оседали на них и быстро таяли, словно коснувшись солнца. Ясные изумрудные глаза смеялись так нежно, как доступно только ей. Смеялись счастливо, как никогда не смеялась Беллатриса. Северус стащил с её рук варежки и задержал в своих.

— Говорю же тебе, лучше будет, — уверял он. — Только не вырывайся, а то это бесполезно.

И снова смех. Белла заткнула уши. Так не смеются настоящие леди! А в ней говорила зависть: ведь она не умела смеяться ТАК!

Северус поднёс руки девушки к лицу, к самым губам, чтобы согреть их дыханием. Лили Эванс замерла, чувствуя, как тепло его Любви разливается по её телу. Они одновременно почувствовали, что холод ушёл. Перед тем, как выпустить её ладони, Северус страстно прижался к ним губами. Лили вздрогнула, освобождёнными руками обвила его шею и крепко прижалась горячей щекой к заледеневшему носу. Белла видела, как руки Северуса утонули сером меху.

Обидно… До слёз обидно! Почему её, Беллатрису Блэк, никто так не любит? Ею все играют, она тоже играет. А любви нет. А эта девчонка… эта дрянная грязнокровка счастлива с ним! И любовь у них не такая, как в романах. Им не нужно говорить о ней, необязательно быть влюбленной парой на обозрение, чтобы все об этом знали. Нет, для всех, да и для себя тоже, они всего лишь друзья, даже меньше. А сейчас Беллатриса увидела, что они оба светятся изнутри. Такие чистые, счастливые…

Белла прижалась спиной к стволу дерева. Наивная, глупая сердцеедка! Думала, что она Королева! Думала, что у нее есть всё, что пожелает! Не могла посмотреть дальше своего носа! Глупо спрашивать, почему он полюбил эту Лили Эванс: она — ангел во плоти. Нежная, искренняя… но ведь грязнокровка! А глупая, жалкая Беллатриса Блэк… не то всю жизнь искала, не то…

Белла мотнула головой, чтобы стукнуться об ствол посильнее. От удара мысли прояснились. Потеря Снейпа — никакая не трагедия. Точнее совсем не трагедия. Кому, кроме этой дурочки, разумеется, нужен Байронический тип, ломающийся, как девушка? Просто нужно извлечь урок… Искать любовь… Не блестящую подделку, а настоящую. Хватит играть в пожирательницу сердец! Она оттолкнулась от дерева и пошла прочь. Уходя, она случайно заметила парочку. Они, крепко обнявшись, целовались, стоя под голубым небом и волшебным снегопадом.

* * *

Белла шла в сопровождении Эйвери и Мальсибера. Эта неразлучная парочка развлекала её своими глуповатыми шутками и школьными байками, хотя Беллатриса вскоре заскучала.

— Белла! — Люциус Малфой окликнул девушку. Она обернулась. Малфой шугнул парней и, взяв её за локоть, отвёл в сторону.

— Всё в порядке?

— А что должно быть не в порядке?

— Белла, я серьёзно! Ты сегодня кричала во сне.

Девушка раздраженно тряхнула головой. Она терпеть не могла, когда Малфой разыгрывал из себя милостивого короля Слизерина.

— И с каких это пор ты спишь в женской спальне?

— Нарцисса сказала. Что тебе снилось?

— Какое тебе дело?

— Я тебя знаю, Белла, с детства. Я ни разу не видел, что бы ты плакала или даже кричала. Тебя что-то очень шокировало! А вдруг это вещий сон?

— Тебе не надо ходить на Прорицание.

— Я не хожу. Мы же друзья. Скажи мне, чего ты так боишься?

Она прижалась спиной к колонне и задумчиво посмотрела в сторону. Это был самый ужасный кошмар в её жизни. А больше всего её пугало то, что всё выглядело очень правдоподобно. Сначала какой-то темноволосый мужчина со светло-серыми, почти белыми глазами. Он произносит речь. Потом все поклялись ему в верности. Она почувствовала жгучую боль на левой руке. Затем она видела, что сидит в мрачной комнате напротив этого мужчины. Они разговаривали, но слов Белла не слышала. Внезапно она упала перед ним на колени и поцеловала руку своего Повелителя. Потом тьма и страх. Вдруг странная опустошающая боль. Единственным утешением осталась мечта о смерти. Тут Белла закричала. Цисси проснулась, перелезла на её кровать и обняла сестру.

— Беллатриса, ты видела во сне меня?

Смысл его слов не сразу дошёл до неё. Ей было страшно от того, что этот сон — действительно вещий. Люциус легонько тряхнул её за плечи.

— Да, ты тоже там был.

— И что ж я делал? — его голубые глаза зажглись интересом.

— Как все. Слушал странного человека, а потом поклялся ему в верности. Там был ещё Снейп, Лестрейнджи, Регулус, Эйвери, Мальсибер, МакНейр… короче, все наши.

— Я знаю, кого ты видела, — он приблизился к ней и прошептал: — Тёмного Лорда!

Белла замерла, а потом отодвинула от себя лицо Малфоя.

— Не смей меня пугать!

— Я серьёзно. Мы ведь все после школы станем его последователями. А ты у нас будешь прорицательница!

— Малфой, иди ты… дорогу знаешь или показать?

Люциус обиженно задрал нос и скрылся в тумане, оставив растерянную девушку одну.

* * *

— Подумайте только, как будет прекрасно без грязнокровок. Никто не помешает нам передавать из поколения в поколение магические таинства, созданные нашими славными предками. Мечта настоящего волшебника — стать последователем великого Салазара Слизерина! — распылялся Малфой расхаживая по гостиной.

— Да ты что нас уговариваешь? Мы с удовольствием присоединимся к армии Тёмного Лорда! — Рабастан Лестрейндж гладил чёрного кота, растянувшегося у него на коленях.

— А первым, я думаю, нужно будет наказать нашего «дорогого» Сириуса Блэка, этого треклятого гриффиндорца. Потом, конечно, Люпин, грязнокровный дружок Блэка, — мечтал Гектор Мальсибер, развалившийся на бархатном ковре у ног Беллатрисы.

— А ещё этот подлипала Петтигрю! Мерзкий пресмыкающийся! — вставил отжимавшийся от пола МакНейр.

— А как же Долгопупс? Этот жалостливый идиот! Я уверенна, он пригреет на груди любую грязнокровку или маггла, — проговорила сидящая в кресле Белла Блэк.

— Но Тёмный Лорд должен быть уверенным в нас! Он потребует клятвы. Регулус договорился о посвящении. Много крови прольётся, вы готовы к этому? Вам придётся убивать, возможно даже, самим умереть за нашего Лорда. Вы согласны?

Раздались одобряющие восклицания. Все эти молодые люди, подростки, понимали, на что идут, прекрасно это осознавали. Без страха готовые убивать — жестокость у них в крови.

— Развлекаетесь?

Все обернулись на вошедшего Снейпа. Он выглядел усталым и сразу зашел в спальню.

— Наш Принц изменился в последнее время, не находите? — подала голос Нарцисса Блэк.

— Да уж, — саркастически сказал Эйвери. — Его Мародёры замучили, прохода не дают. А он им ответить не может, они вчетвером на одного, обездвижат его и давай в заклинаниях тренироваться.

— Говорят, это из-за рыжей девицы, как её… Эванс, — сообщила Олимпия Гойл, главная сплетница Слизерина. — Северуса всё чаще видят в её обществе. А ведь она грязнокровка…

— Я уверен, он просто играет с ней, с этой грязнокровной красоткой.

— Надеюсь, это так, — высокомерно ответил Люциус. — Для него наше Дело важнее всяких девок. Вот увидите, он скоро сам её бросит.

В гостиную вошёл растрёпанный Рудольфус, держа в руке конверт с фамильным вензелем Блэков.

— Танцуй, красавица, письмо тебе! — воскликнул он, подбегая к Белле.

— От кого это?

— Не-е-е, спляши сначала!

Белла закатила глаза, мягко заломила руку Рудольфуса и выхватила письмо.

— Спасибо за доставку, — она быстро чмокнула его и побежала в спальню.

* * *

«Дорогая моя Беллатриса Блэк,

Надеюсь, учёба в Хогвартсе тебе ещё не слишком наскучила. Зная твой буйный нрав, предполагаю, что тебе всё это до смерти надоело. Но потерпи ещё пару лет. Чтобы присоединиться к армии Тёмного Лорда, нужно хорошо знать ЗОТИ, а на практике делать всё наоборот.

Ты, наверное, знаешь: братец мой сбежал из дома к Поттерам. Мать прокляла его и выжгла его портрет из нашего Семейного Древа. Я всегда знал, что этим всё кончится. Я не расстроен. Мы с братцем всегда плохо ладили. Главное, мать очень переживает. О тебе спрашивает. Ты навести её, когда учёба закончится. Я буду ждать. Помнишь, Бэлла, наше прошлое лето… Пожалуй, самое счастливое в моей жизни. Я люблю тебя. Знаю, ты никогда не ответишь мне взаимностью. А насчёт родства не переживай: вспомни, хотя бы, твои бесконечные «Унесённые ветром» — для сохранения чистоты крови люди, магглы, женились на своих кузинах. Я тебя замуж позвать не решаюсь, роскошная моя. Сомневаюсь, что ты вообще выйдешь замуж.

Жду не дождусь, когда вы все станете членами армии нашего Лорда. Думаю, будет война, но, учитывая наши силы, она будет недолгой. Надеюсь увидеть тебя, красотка моя! Про мать не забудь! Мы тебя ждём.

Твой Р.А.Б.»

Белла скомкала письмо и, направив палочку на него, подожгла его.

* * *

— Заклинание Патронуса — это позитивная сила, живущая в каждом волшебнике. Патронус — голографическое изображение животного — будет служить вам защитой как от физических атак, так и от морального воздействия. Как правило, Патронус используют против Дементоров — ужасных стражей Азкабана. Однако у заключённых отбирают палочки, поэтому они не могут им воспользоваться. Чтобы вызвать Патронуса, нужно чётко произнести «Экспекто Патронум» и вспомнить самый счастливый момент жизни. Из палочки появится свет, который за тем примет форму животного, соответствующего вашему характеру, — говорил учитель ЗОТИ на седьмом курсе.

Белла посмотрела по сторонам. Все на месте, кроме…Снейп отсутствовал на этом уроке. А так все здесь. Вон в углу Слизеринская аристократическая компания. А вон гриффиндорская элита — Мародёры — и Эванс с ними. Поттер её обнимает. Отвратительно! Белла опоздала на ЗОТИ, поэтому не успела присоединиться к своим.

— Мисс Блэк, — окликнул девушку преподаватель. — Вы будете первой с вашего курса, кто вызовет Патронуса, — он взял её за руку и подвёл в центр класса. — Прошу внимания! И вы, молодые люди! Мистер Поттер, отпустите, наконец, мисс Эванс! Мисс Блэк, прошу, достаньте из недр вашей памяти лучшее воспоминание и вызовите Защитника.

Бэлла закрыла глаза и стала перебирать самые светлые мысли. Она с ужасом поймала себя на том, что у неё нет по-настоящему счастливых воспоминаний. Только одно. Маленькая девочка сидит на траве перед мужчиной с бородкой. Он улыбается и превращает алый кленовый лист в попугайчика. Девочка смеётся и бросается на шею отцу. Самый благородный человек, самый любимый мужчина…

Лицо Беллатрисы расплывается в улыбке.

— Экспекто Патронум!

Из тёмно-серой палочки полился свет, и на пол спрыгнула крупная грациозная пантера. Белла слышала, как за её спиной ахнула Эванс, и удивлённо воскликнул кто-то из студентов. Девушка резко дёрнула палочку в сторону, и серебристая пантера растворилась в воздухе.

— Чудесно, чудесно! Невероятно, — хвалил преподаватель. — Это, бесспорно, высший балл!

Патронус стали вызывать другие ученики. У Блэка — пёс, у Рабастана и Рудольфуса — коты, у Поттера — олень, у Эванс — лань.

Белла вспомнила, что где-то читала об этом. Чем ближе биологическое родства между животными-защитниками, тем больше совместимость у магов, тем сильнее любовь. Совпадения бывают редко, но такой шанс, когда сама судьба указывает на избранника, глупо упускать. И Лили Эванс была глупой девушкой.

* * *

— Блэк! — окликнула Белла высокого брюнета. Он шёл вместе с друзьями-Мародёрами по безлюдному школьному парку. Они громко болтали о чём-то. Слышался весёлый смех Эванс, обнимавшей Поттера. Сириус обернулся и снисходительно окинул кузину взглядом.

— Белла, моё почтение, — он, издеваясь, отвесил поклон.

— Хватит паясничать! — рассержено выкрикнула она, подходя ближе. — Да ты хоть знаешь, что твоя мать заболела? Регулус на прошлой неделе прислал письмо! У Вальбурги сердечный приступ! И это из-за тебя.

— Сириус, твоя мама… — проговорила шокированная поведением друга Эванс.

— Почему-то у неё не было никакого приступа, когда Рег стал Пожирателем Смерти! Посмотрим, как затрясётся твоя мать, когда узнает, что ты тоже…

— Ты прекрасно знаешь, что я готова на всё, чтобы в мире не стало таких, как они! — выплюнула она, указывая на Лили и Люпина. — Проклятые грязнокровки! А ты, Блэк, и ты, Поттер, вы хуже их всех! Вы позорите имя волшебников! Вы — ещё больший позор, чем то, что Снейп — полукровка!

— И ты Нюнчика защищать взялась? — ехидно спросил Поттер. Лили закусила губу. — И откуда у него эта власть над женщинами? Почему вы все его жалеете?

— Да ты ему от ревности прохода не давал! Вцепился в свою грязнокровку! — с отвращением сказала Белла.

— Если хочешь, это была месть за наших, — спокойно начал Люпин. — Эйвери и Мальсибер им покоя не давали. Отрабатывали на наших девчонках тёмные заклинания! Это, конечно, очень благородно! Нападать на беззащитных девушек, да ещё и вдвоём. У Мэри МакДональд до сих пор шрамы есть!

— Она же грязнокровка!

Блэк сорвался с места и приблизился к Беллатрисе.

— Никогда, слышишь, никогда не называй мою девушку грязнокровкой! — сквозь зубы прошипел он.

— Экспиллиармус!

Трое парней вместе с Эванс отлетели метров на пять.

— За тётю Вальбургу, — шепнула Белла и поцеловала чёрный кулон. — Круцио!

Сириус откинулся назад, пронзённый нестерпимой болью. Девушка удовлетворённо улыбнулась.

— Экспиллиармус! — выкрикнул поднявшийся Поттер, но Беллатриса отстранила его атаку с помощью блока. Палочку пришлось опустить.

— Об этом узнает директор, — пропищал напуганный Петтигрю.

— Вы ничего не докажете! — Белла неохотно бросила исцеляющее заклятие и скрылась за деревьями.

* * *

— Гектор, ты меня любишь? — неожиданно спросила Беллатриса.

— Конечно, люблю. Как тебя можно не любить? — удивлённо сказал Мальсибер, обнимая её крепче.

— Это не ответ, — сказала девушка, отстраняясь. — Так любишь или нет?

— Ну, люблю. Что за вопрос? — растерянно проговорил парень, пытаясь её поцеловать.

— Я серьёзно! — гневно ответила Беллатриса, удерживая его лицо. — А ты бы на мне женился?

— Что ты, Белла? Это на тебя не похоже. Неужели… — в карих глазах Мальсибера появился испуг. Он выпустил девушку из объятий.

Белла резко встала с дивана и смерила Гектора ненавидящим взглядом.

— Всё со мной в порядке. Ты не так меня понял!

— Тогда в чём дело, красавица? — спросил он, пытаясь усадить её на диван.

— Отвали, Мальсибер! Забудь, кто такая Беллатриса Блэк! — вырываясь, вскрикнула девушка и вышла вон из гостиной.

* * *

Рудольфус Лестрейндж нашёл её сидящей на лестнице. Она пыталась согреться, кутаясь в тонкий шёлковый халатик, но камень тянул из неё тепло. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной. Рудольфус первый и последний раз в своей жизни видел её такой: печальной, одинокой, замерзшей. Он осторожно сел рядом и покрыл её плечи принесённым пледом. Она подняла голову и посмотрела на него с ненавистью, которая сразу же растаяла от тепла его взгляда.

— Что ты, девочка моя? Кто тебя обидел? — спросил Рудольфус, как, бывало, спрашивал её отец. И захотелось прижаться к нему, заплакать, забыться… но Беллатриса Блэк не способна больше на ласку, не может плакать. Она пытала собственного брата… И правильно, что её никто не любит, это наказание. Душа черствела, сердце становилось неспособным на любовь.

И вдруг глаза… преданные, любящие глаза одного из всех этих парней. Никто никогда не смотрел на неё так. В этом взгляде не было вожделения, лишь Любовь.

Она потянулась к нему, наслаждаясь теплом. Он стал убаюкивать её, но она не могла даже задремать в его объятиях. Ей нужно было услышать…

— Всё будет хорошо, Белла, ведь я люблю тебя, значит, ничего тебе не грозит.

Он сказал это? Он сказал это вслух? Девушка посмотрела в его глаза. Фальши нет ни в голосе, ни в глазах.

— Рудольфус, ты женишься на мне? — необдуманно спросила Белла, чувствуя, что его сердце бьётся быстрее.

— Конечно. Если ты согласна…

Девушка облегчённо вздохнула и позволила себе уснуть у него на груди. Выждав немного, Рудольфус отнёс свою невесту в комнату для девочек.

* * *

Родители дали согласие на этот брак, но Белла сто раз пожалела о поспешном решении. Помолвку решили держать в тайне, поэтому однокурсники ничего не знали. А Белла стала такой же, как прежде. Её не тревожило ощущение того, что её никто не любит. Ведь был Рудольфус, в его чувствах она не сомневалась. Беллатриса нисколько не любила жениха, но ей это было не важно, она сама не знала любви. Она снова стала роковой соблазнительницей, королевой Слизерина. Ей было совершенно наплевать на его робкую ревность.

Приближались самые главные экзамены в Хогвартсе — ТРИТОН и выпускной вечер. Белла и Рудольфус должны были пожениться сразу после школы, перед Посвящением. Для неё это был очень волнительный и ожидаемый момент. Хотелось скорее увидеть Тёмного Лорда, того, кто перевернёт всю её судьбу.

К выпускному всё было готово. Сначала директор Альбус Дамблдор произносил торжественную речь, а потом выпускникам вручались аттестаты. Через два часа начинался праздничный бал.

Белла блистала в алом платье с глубоким декольте и чёрной меховой накидкой. Она вошла в зал для танцев, собирая восхищённые взгляды. Первыми, по традиции, танцевали лучшая ученица и директор. Дамблдор уверенно пересёк зал и пригласил Лили Эванс, одетую в длинное зелёное платье без рукавов и с разрезом, которое удивительно шло к её глазам и волосам. Белла видела, как побледнел стоявший рядом с ней Снейп в старомодном костюме. Девушка шепнула ему, что следующей парой будут они. Протанцевав с Беллатрисой два танца, Северус ушёл из зала. Его уход не сразу заметили. Белла потанцевала со всеми слизеринцами, а потом выскользнула из зала в гостиную, чтобы поправить причёску.

Северус одиноко сидел перед камином, отпивая огневиски прямо из бутылки. Белла бесшумно подошла к нему сзади и напугала. Снейп нервно вздрогнул, пролив на себя немного огневиски.

— Извини, Снейп. Ты чего не веселишься?

— Не хочется.

— Пить одному — это алкоголизм, а вдвоём — это общение.

— Тогда давай со мной, — он поднял на Беллу остекленевшие пьяные глаза.

— С удовольствием, — она взяла из ящика бутылку и открыла её. — За аттестаты!

— За аттестаты! — они громко чокнулись бутылками и выпили.

— Поттер и Эванс танцуют?

— Нет, ушли незадолго до меня.

Снейп протяжно простонал, откидываясь на спинку кресла.

— Не могу больше… невыносимо… Я желание загадал, чтобы Лили была счастлива с этим ублюдком, после того, как вы нас разлучили. Но я не думал, что будет так… Да что я тебе жалуюсь? Ты же Беллатриса Блэк… Только посмеёшься надо мной.

— Я что, не человек, что ли? — отхлебнув, сказала она. — И я понять могу. Ты один, главное, не пей — сопьёшься. Тебе не это сейчас нужно, поддержка нужна.

— Это ты-то меня поддержишь? Ты, которая брезгует с грязнокровками в одной комнате находиться?..

— А почему нет, Северус? — проговорила Белла, осознавая, что такой шанс глупо упускать. — Ведь это ты мой друг, а не Эванс.

— Больно смотреть, какая она счастливая с Поттером. Неужели я такой кретин, не мог дать ей достаточно любви?

— Ты не кретин. И вообще — далась тебе эта грязнокровка? Посмотри вокруг: целый факультет чистокровных красавиц.

— Это ты себя имеешь в виду? — оглядывая её, спросил Снейп.

— Хотя бы. Ты сам знаешь, что это лучше всяких грязнокровок. За Слизерин! — они снова чокнулись и выпили. Северус вздохнул, прижимая к груди бутылку.

— Боюсь, одиночество — мой крест…

— Конечно, если ты хочешь, я оставлю тебя наедине с твоим одиночеством, — гневно сказала Белла, вставая. — Ах, да! Я и забыла, что ты не один, а с новой подружкой. Ну, оставляю тебя наедине с твоей бутылкой.

Она направилась к двери, а он не отрывал от неё пьяных грустных глаз. У самого порога она обернулась и посмотрела на него своим беспроигрышным взглядом. Не успела она скрыться за дверью, как Северус встал и, пошатываясь, пошёл за ней.

У постели умирающей Вальбурги Блэк собрались только самые близкие люди. Все, кроме одного. Сириус бесцеремонно проигнорировал письмо брата, извещавшее о болезни матери. Зато Беллатриса Лестрейндж примчалась сразу после свадьбы.

Регулус ждал её у лестницы, прижавшись спиной к перилам и потупив голову. Чёрные растрёпанные кудри лезли в глаза. Как только Белла вышла из гостиной, где находился камин, Регулус бросился к ней и, не сдерживая слёз, уткнулся в её плечо. Беллатриса знала, что он очень любит мать и гордится ею. Регулус сильный человек, она в этом не сомневалась, но смерть Вальбурги будет для него большим ударом.

— Прости меня, прости… не так ты хотела со мной встретиться, знаю. Но я не могу больше это видеть… — он замер на минуту, а потом мягко оттолкнул Беллу.

— Иди к ней… она ждёт. Только о тебе и говорит.

Беллатриса медленно подошла к двери и перешагнула порог. В комнате царил мрак, окна были задёрнуты синими бархатными портьерами. На широкой кровати с пологом лежала Вальбурга Блэк, казавшаяся совсем крошечной в облаке одеял. На краю постели сидел Орион, сжимавший руку дремлющей жены. Болезнь исказила волевые черты Вальбурги: под глазами появились тени, на лбу прорезалась жалостливая морщинка. Лицо было бледным с желтоватым отливом.

Орион не сразу заметил появление Беллатрисы. Она тихо подошла к нему и положила руку на плечо. Он вздрогнул и поднял на неё изможденное лицо.

— Белла… ты приехала. Спасибо тебе, — прошептал Орион. На его лице появилась горькое подобие улыбки. — Она так тебя ждала.

Седые ресницы больной задрожали, и черные глаза уставились на Беллу.

— Здравствуй, дорогая, — слабо прошептала Вальбурга. — Как прошла свадьба? Вовремя ли дошло поздравление от нас? Регулус говорил, что церемония была очень скромной… Жаль. Ты, красотка моя, достойна роскоши.

— Поздравление дошло вовремя, спасибо. Жалко, что вас не было.

— Мне тоже… Орион, оставь нас.

Он поцеловал руку жены и, кивнув Белле, вышел из комнаты.

— Беллатриса, Сириус. Если бы не он… — стонала Вальбурга. Белла села на край кровати и взяла руку крёстной. — Он не сын мне больше, тебе не брат. Ты мне как дочь. Ты — моя гордость. Не подведи меня, девочка моя, не подведи, — Вальбурга сжала руку Беллатрисы. — Сириус, за что ты так со мной? — простонала она так жалостливо, что сердце Беллы сжалось, к горлу подкатил давящий ком. — Я же твоя мать…

На ресницах Вальбурги заблестели слезинки. Белла почувствовала, что холодная рука безжизненно упала на одеяло, и с ужасом посмотрела в лицо крёстной, в её полузакрытые глаза. Она была мертва. Беллатриса стала задыхаться, пока слёзы отчаяния и ненависти не вырвались из её души. Впервые за свою осознанную жизнь она плакала. От злости, обиды, ненависти… Впервые в жизни она потеряла любимого человека. И в этом был виноват её брат. Если бы не он! Сириус Блэк — убийца собственной матери. Беллатриса, сдерживая рыдания, уткнулась в одеяло. Ненависть переполняла её, горьким ручьём лилась на одеяло покойницы. Стиснутые зубы болели. Раз… два… три… Белла поднялась, слёзы быстро высохли на горячих щеках. Она сдержанно коснулась губами лба покойницы и, не позволяя себе проявить слабость, стремительно вышла из комнаты. « Месть… только месть.»

* * *

Беллатриса Лестрейндж не была счастлива в браке. Муж любил и опекал её, но сама она была к нему равнодушна. Как ни старалась его полюбить, ничего не получалось. Она жила пустой, праздной жизнью. Из её мира пропало всё: её друзья, её увлечения, её мечты о Любви, её крёстная… Теперь только Рудольфус и его тупоголовый брат Рабастан. Спасало ожидание Посвящения.

А потом в её жизнь ворвался Он, красивый и холодный Тёмный Лорд. Белла сразу приглянулась ему. А позже он узнал, что она очень даже неглупа. Они разговаривали часами. О жизни, о смерти, о чистоте крови, о Любви. В высказываниях он был холоден и остроумен. И как будто разочарован: не ценил Жизнь, не боялся Смерти, не верил в Любовь. Беллатриса не пыталась его разубедить, она была согласна с ним. Её Лорд стал единственной настоящей радостью, встреч с ним она страстно ждала. Он был умен, красноречив, умел заразить идеей. Белла была готова выполнить любой её приказ. На собраниях пожирателей говорили о войне, которая вот-вот настанет.

Однажды во время их очередного разговора Волан-де-Морт прервал Беллу и попросил:

— Расскажи мне о себе.

— Я… — удивлённая и обескураженная неожиданной просьбой протянула она. — Ну, я чистокровная, мои родители…

— Я всё это знаю. Расскажи мне, почему ты, такая красивая и умная, сразу после свадьбы стала Пожирательницей Смерти. Скоро война, и она может забрать твою молодость, красоту, рассудок. Неужели нет других целей, кроме служения мне ради уничтожения грязнокровок?

— Нет. Была одна цель… — задумчиво сказала Беллатриса, прикидывая, стоит ли ему об этом говорить. Решение созрело и она посмотрела в его пустые, бесчувственные белые глаза. — Я Любовь искала и не нашла. Я с вами откровенна как сама с собой. Я не могу любить. Рудольфус может, а я нет. Теперь я хочу отомстить одному человеку за позор, нанесённый моей семье и за смерть крёстной. И, конечно, я не терплю грязнокровок. В школе приходилось мириться с их постоянным присутствием, но теперь нет. Я отдала себя на службу вам и исполню любой приказ.

Волан-де-Морт смотрел на неё своими страшными глазами, и Белле становилось холодно от его взгляда.

— Восхитительная женщина! Я таких никогда не встречал, — тихо проговорил он, вставая. Беллатриса тоже поднялась. — Если б я мог, я бы полюбил тебя, Белла. Но мне недоступна Любовь. Для нашего Дела мне пришлось пожертвовать своей душой, разделить её на шесть частей. На шесть, Беллатриса. Я откровенен с тобой, как ты была со мной минуту назад. Теперь душа Тома Реддла заключена в шести предметах, крестражах. Есть ещё одна часть, для которой я не нашёл достойного носителя. Но это уже не душа. Может, где-то в глубине подсознания я могу испытать эмоцию, но эта седьмая часть мне уже не принадлежит. Даже через толщу холодного расчёта я понимаю, что восхищен тобой! — он стремительно подошёл к ней, взял руку. Ледяные пальцы обожги горячую кожу Беллатрисы. Он поднёс руку к губам и поцеловал. — Если это тебя утешит, я любил бы тебя, будь у меня душа.

Глаза Беллы загорелись, странная, несвойственная ей улыбка засветилась на её лице. Она почувствовала, как внутри поднимается тёплая волна, которая доходит до сердца и захлёстывает его.

— Иди, Беллатриса. Муж тебя ждёт.

Женщина, шатаясь, направилась к двери, а у порога обернулась:

— Спасибо!..

* * *

Чёрный Снейп на чёрном мерине гордо поднял голову, предоставляя Белле возможность полюбоваться римским профилем. Вороной конь весело помахивал хвостом: худенький Снейп — мечта всех тяжеловозов.

Беллатриса стояла на пороге своего «семейного гнёздышка» и приветливо улыбалась гостю. Наконец, он заметил хозяйку, на усталом лице появилась сдержанная улыбка. Белла сошла по широкой лестнице поместья своего мужа и взяла коня за уздцы, оглядывая чёрный начищенный сапог.

— Привет, Беллатриса!

— Привет, Снейп! — она обворожительно улыбнулась. — Слезай-ка. Кажется, ты ему нравишься, лёгкий наездник — редкая удача. Не знала, что ты обучен верховой езде, — сказала она, погладив коня по гриве.

— Ты не учла, что я учился на одном факультете с Малфоем. Он научил меня всяким аристократическим штучкам. Я, кстати, сейчас от него, — сказал удивлённый её поведением Северус, слезая. Белла взяла его под руку и, подбирая полы длинного пеньюара, повела в дом.

— Боюсь спросить, почему выбран такой странный способ перемещения. Ты не аппарировал, не воспользовался камином, а прискакал на вороном рысаке! Я чуть со смеху не померла! — она весело захохотала.

— Здесь плохая зона, нельзя аппарировать. Камин Люциуса не подключён к сети. Это он из принципа: мол, сродни маггловским изобретениям. А этого коня он грозился мне подарить! Ты чего такая весёлая?

— Так весна же!

— Так война же…

— Ну и что? Я никогда не чувствовала весну так…

Это была действительно весна её жизни. Никогда Беллатриса не была такой. Порхала по дому, пела, принимала гостей. Все радовались такой перемене, хотя самые проницательные, например, Северус, понимали, что это — затишье перед грозой…

— А ты слышал, Поттер на сносях, мне Олимпия Гойл сказала. Летом родить должна. Ты что, не знал? — наливая чай, спросила она.

Северус уставился в одну точку на стене. Лицо его стало бледным до прозрачности.

— А что это я тебе чаёк наливаю... — сказала она, подходя к буфету и доставая коньяк.

— Н-нет.

— Это почему же? Что, очень голова болела тем утром после выпускного? Ты со мной теперь выпивать боишься?

— Наливай, — хрипло проговорил он.

На следующее утро Северус Снейп лежал на кушетке и стонал от головной боли. Белла суетилась вокруг него: заботливо укрывала пледом, приносила воду, пыталась сварить зелье от похмелья.

— Да ты мой горестный, — насмешливо и весело говорила она, перебирая мягкие чёрные волосы.

— Ты меня пугаешь.

— Алкота ты, Снейп. Когда пьёшь, не хмелеешь, а утром плохо. Тебе в таком виде домой нельзя, у нас поживёшь.

Снейп повернулся к окну, и страшная мысль заполнила сознание: «Не к добру всё это!..»

* * *

— Что мы имеем? — проговорил Волан-де-Морт на собрании Пожирателей Смерти в поместье Малфой-Меннор. Альфред умер, когда Люциусу было пятнадцать лет, и завещал всё состояние сыну. Старый мрачный замок в готическом стиле пришёлся по вкусу Тёмному Лорду и стал его резиденцией.

— Война началась, — тихо ответил Рудольфус.

Губы повелителя исказились в довольной усмешке. Он сидел в широком, обитом тёмно-бардовым бархатом кресле.

— Ещё.

— Из надёжного источника мы знаем, что грядёт волшебник, который победит вас, мой Лорд, — сказал Люциус, занимавший место фаворита Волан-де-Морта.

Все посмотрели на Северуса Снейпа, стоявшего в углу. Он был мрачнее тучи. Измождённое лицо говорило о тревоге, а глаза лихорадочно горели.

— Спасибо, Северус. Итак, я выскажу свою точку зрения. Мы имеем некого «избавителя от гнёта ужасного Волан-де-Морта». Мы знаем, что он родился в конце июля. Так получилось, что под это описание подходят два кандидата: сын Долгопупсов и Поттеров. Люциус, можешь успокоить жену; твой сын вне подозрения. Вы все прекрасно знаете, что меня невозможно уничтожить, но всё-таки я решил перестраховаться. Лично я считаю, что более подходящий вариант — сын Долгопупсов. Все великие волшебники — чистокровные, а маленький Поттер — полукровка. Не в обиду тебе, Северус, будет сказано, ты у нас случай исключительный, — рассуждал Тёмный Лорд.

На бледном лице Северуса отразилось облегчение.

— Но учитывая, что Поттеры обладали куда более полезными качествами, нежели Долгопупсы, я хочу избавиться от обоих.

— А родители? — хрипло спросил Снейп.

— Скорее всего, тоже умрут, если будут сопротивляться. Я, конечно, предложу им сдаться и перейти на нашу сторону, но вряд ли кто-нибудь согласится. После этого «избиения младенцев» я планирую захватить министерство и стереть с лица земли Орден Феникса. В этом поможет наша разведка. Я назначаю Снейпа. Придумаешь сказочку о раскаянии, и весь Орден Феникса захлебнется в слезах. Остальное мы уже с тобой обсудили. Война, запомни, Северус. Пленных не берём. Так как Джеймс Поттер обеспечит своей семье надёжную защиту при любых обстоятельствах, Гарри я беру на себя. С Долгопупсами разберётся Беллатриса. Ей в помощь я приставлю Барти Крауча.

Белла горящими глазами смотрела на Повелителя. Барти Крауч уставился на сообщницу как удав на кролика.

— Я хочу поговорить с тобой, Белла, — сказал Волан-де-Морт, уходя в смежную с залом комнату. — Все свободны.

* * *

— Воспринимай это как проявление признательности с моей стороны, — сказал Тёмный Лорд Беллатрисе Лестрейндж.

— Я вас не подведу, Повелитель! — горячо ответила она.

— Я не сомневаюсь в этом. Но… я бы хотел, чтобы ты получила удовольствие от убийства тех, кто сопротивляется мне.

— Если это Ваше желание… О, я всё сделаю! — Белла бросилась на колени перед Тёмным Лордом и поцеловала ледяную руку. Он коснулся ладонью её горячей щеки. Она страстно прижала её к себе. Его ладонь высасывала тепло как камень. Через несколько секунд она задрожала.

— Тебе холодно? — спросил равнодушно Тёмный Лорд.

— Нет… да! О, Повелитель, заберите всё мое тепло, душу, жизнь!

— Твою душу и жизнь я уже забрал. А тепло пока оставь себе, — проговорил он, отнимая руку. — Готова ты ради меня совершить преступление и понести за него наказание?

— Да… да! — не задумываясь, ответила Беллатриса. Она не могла думать. Впервые в жизни с ней такое, никогда раньше она не теряла голову. Она не давала себе отчёта в том, что любит этого бездушного человека, которого и человеком назвать трудно. Она просто бросилась с головой в это сладкое, неведанное прежде чувство.

Волан-де-Морт пустыми глазами смотрел на красавицу у своих ног. В его сознании он был восхищён ею, но не разу не пожалел о том, что не умеет любить.

— Белла, если ты сядешь в Азкабан, ты сохранишь мне верность и не упадёшь духом?

— Да, мой Лорд!

— Знай, что бы ни случилось, будет это победа или поражение, я найду способ вернуть тебя. Я повторяю: я бы смог полюбить тебя, если бы умел. Но я не умею и не хочу.

Но Бэлла его не слушала. Она бросилась к нему, обняла и крепко прижалась к холодному телу, поцеловала ледяные губы. Потом, полная решимости, стремительно вышла из комнаты. А Волан-де-Морт пустыми, безжизненными глазами смотрел ей вслед, уже забыв жар её рук и губ. Он не мог любить, не мог страдать, не мог чувствовать. Мог сидеть и думать о том единственном, в чём рассчитывал обрести счастье…

* * *

— Судьи Визингамота! Оглашается приговор: супругов Лестрейндж — Рудольфуса и Беллатрису — приговорить к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан. Беллатрису — за пытку непростительным заклятием Круциатус и убийство непростительным заклятием Авада Кедавра супругов Долгопупс — Фрэнка и Алису. Рудольфуса — за помощь в убийстве и сокрытии оного. В качестве меры пресечения выбрано пожизненное заключение в тюрьме Азкабан и Поцелуй Дементора, — со слезами на глазах прочитал вердикт Бартемий Крауч-старший. Два дня назад он за это же преступление осудил сына. Сын судьи — Пожиратель Смерти. Связался с дурной компанией, с этой Беллатрисой. Сердце Бартемия чуть не разорвалось тогда. Если бы не Альбус… Но справедливость выше личных чувств. Теперь он закроет в тюрьме и эту Лестрейндж, возлюбленную сына, несмотря на увещевания Дамблдора, выступавшего на стороне защиты. После падения Волан-де-Морта Пожиратели разбежались как крысы. Тут-то их и поймали мракоборцы. И начались бесконечные суды. Однажды Игорь Каркаров в обмен на освобождение перечислил имена некоторых Пожирателей. Большинство из них было известно следствию. Северуса Снейпа Дамблдор представил как шпиона Ордена Феникса. Барти Крауч-младший… участвовал в нападении на дом Долгопупсов… заклятие Круциатус…

От раздумий Крауча отвлёк приятный голос Дамблдора.

— Барти… ты уже осудил несколько человек по этому делу. Она ведь девчонка совсем. Пожизненный срок — это жестоко.

Он посмотрел в синие умные глаза Альбуса. Это был высокий всё ещё красивый пожилой человек с длинной седой бородой и вьющимися белыми волосами. У него был тонкий кривоватый нос, придававший лицу особое очарование.

— Вы предлагаете отпустить их?

— Нет. Смягчить наказание до десяти лет…

— Мне не нужны подачки! — выкрикнула гордая женщина. — Если так угодно моему Лорду, я готова на всё. Я верю, он вернёт меня. Он наградит меня так, как никто и не смел мечтать! Хотя мне и не нужна награда, я буду ждать того дня, когда смогу снова присоединиться к его армии.

— Никто не сомневается в вашем упорстве, мадам, но это не похвально. Завтра утром вас и вашего супруга доставят в Азкабан.

Беллатриса Лестрейндж гордо подняла голову, а сидевший в соседней клетке Рудольфус дико простонал.

Тёмные стены пропитаны ужасом и болью. Люди за решётками воют. Белла старается не смотреть на них. Она убила… она понесёт наказание. Поцелуй Дементора… Ей не страшна её участь. Лишь бы эта проклятая тварь не забрала её драгоценную Любовь к Повелителю. Она обещала ему держаться и верить, и во что бы то ни стало исполнит свою клятву. Что бы не случилось. А её муж Рудольфус жил одной лишь Любовью к ней. Ради неё он первым перенёс это страшное испытание.

Вдруг кто-то тронул её за плечо. Барти…

— Белла, за тобой пришли.

Лицо его стало пустым и злым, в змеиных глазах светился бешеный, нехороший огонёк. Беллатриса поднялась и пошла по узкому проходу. Тяжёлые кандалы волочились по каменному полу. Подул холодный ветер, перед глазами промчалась густая тень. Вдруг цепкие когти впились в её плечи, прижали к стене. Белла смело смотрела в «лицо» Дементора, а он не замечал её красоты. Тварь медлила, чтобы почувствовать страх жертвы, затем неспешно приблизилась. Женщина закрыла глаза: — « Давай скорее…»

Она почувствовала, как её затягивает, зажимает. Кружится голова, трудно дышать. Из души медленно пропадает радость и светлые воспоминания. Она пыталась сопротивляться, но становилось только хуже. Она начинала забывать себя, превратилась в комок одиночества, мечтающий об избавлении. Ощущение гнетущей, тёмной пустоты заполняло её всю. Вот-вот жизнь покинет это прекрасное тело. Но Дементор быстро насытился и отпустил Беллу. Тогда силы покинули её, и она сползла по стене, теряя сознание.

Она очнулась от удара об каменный пол. Глаза открылись, но изображение возникло не сразу. Зато она почувствовала, что сильные руки подняли её с пола. Голова закружилась, Белла привалилась к стене.

— Здравствуй, Беллатриса, — тихо проговорил человек.

Она простонала, пытаясь узнать его. Небритое худое лицо с синяками под глазами. Под помутившимися синими глазами. Она поняла, что это он принёс её в камеру и ударил об пол, чтобы помочь очнуться. Знакомое лицо. Почему-то сразу вспомнилась Вальбурга перед смертью. Очертания становились яснее, и когда Белла окончательно узнала его, она разразилась громким, сотрясающим стены дьявольским смехом. Сириус не на шутку испугался. Он зажал ладонями её лицо с диким оскалом и посмотрел в сумасшедшие чёрные глаза с расширившимися зрачками. Он осторожно отвёл от лица белую прядь, такую же, как у него и как у всех узников Азкабана.

Воспоминания потихоньку возвращались к Беллатрисе, но теперь она смотрела на них по-другому, как будто со стороны, и видела только плохое. А где-то в глубине истерзанной души, как затравленный зверёк, таился слабый огонёк Любви и Веры…

* * *

До обитателей Азкабана слухи и сплетни доходили очень долго. Через год после заключения осуждённые Пожиратели узнали, что Люциус Малфой стал работать в Министерстве, а МакНейр согласился на позорную должность палача. Беллатриса равнодушно отнеслась к этим новостям, но одна другая произвела на неё судьбоносное впечатление. Сначала она заметила, что сокамерники стали молчаливыми и избегали её. Однажды она случайно услышала разговор между Фенриром Сивым и Рудольфусом:

— …это невозможно!

— Сам не могу поверить. Мне казалось, что это не в его характере. А если он работает у Дамблдора зельеваром, это ещё, чёрт возьми, не значит, что он предатель. Он просто собирает информацию для второй Войны. Ты же веришь в то, что он вернётся?

— Мерлин его подери, я надеюсь! Но откуда Дамблдор узнал о том, что Тёмный Лорд собирается напасть на Поттеров. Помнишь, в школе он волочился за этой Эванс. Может, и правда Снейп — предатель?

Белла дёрнулась, и всегда обострённая интуиция сказала: «Он прав!» Как разъярённая фурия влетела она в камеру.

— Снейп — предатель! Снейп — предатель, да? — кричала она, сверкая безумными глазами. — Он перешёл на сторону Ордена! О, я должна предупредить моего Лорда! Снейп — предатель! Снейп — предатель!

Она подошла к окну за решёткой. Мысли теснились в голове. Она была уверенна в его измене. Белла обхватила руками стальные прутья решётки и горящими глазами смотрела в туман. « Я должна предупредить Его! Снейп — предатель!..»

Пятнадцать лет Беллатриса Лестрейндж просидела в Азкабане. Когда осуждённые Пожиратели Смерти узнали, что Тёмный Лорд вернулся. Они организовали побег. Десять преступников, включая Беллатрису, покинули тюрьму. Сразу после побега они направились в Малфой-Меннор, где их ждал Тёмный Лорд и его последователи, которым удалось избежать наказания.

У порога поместья товарищей встречал высокой мужчина в длинной чёрной мантии. Бэлла не видела лица, потому что шла последней. Все здоровались с ним за руку, а Рудольфус и МакНейр обняли его. Когда сама Бэлла приблизилась к нему, она поняла, что не узнаёт его. Постаревшее, с морщинами от крыльев носа к уголкам губ и на переносице, лицо. По-молодому чёрные волосы не сочетались с потухшими холодными глазами. Ей что-то подсказывало, что он далеко не стар, и что она очень хорошо его знает. За годы пребывания в Азкабане она почти забыла Хогвартс, а это почему-то напомнило ей школу.

— Здравствуй, Беллатриса, — тихо проговорил юный старик, и она сразу узнала Северуса Снейпа. Несколько секунд она смотрела в глаза предателя, а потом злорадно захохотала. Снейп тоже был шокирован переменой, произошедшей в ней. Зрачки увеличились и горели безумным блеском, под глазами залегли тени. Сильно выделялась седая прядь в жёстких спутанных кудрях.

На смех прибежала Нарцисса Малфой, с криком: «Что такое, Северус?» Она опасливо остановилась за его спиной, посмотрела на Снейпа, как будто спрашивая разрешение. Он кивнул, и Нарцисса бросилась в объятия сестры.

* * *

После ужина Цисси шепнула Беллатрисе, что её хочет видеть Повелитель. Бэлла прошла в знакомую до боли комнату, смежную с залом. Там было очень темно. Женщина услышала шипение у своих ног. Нагайна, «любимица» Волан-де-Морта.

— Беллатриса… — хрипло проговорил незнакомый голос. Повелитель… А где он сам? Она оглядела комнату. В темноте почти ничего не видно.

— Люмус Максима! — на конце кривой палочки загорелся белый шар света.

— Я здесь, Беллатриса… — она навела палочку в сторону источника звука. Из кресла поднялась высокая и худая фигура, облачённая в длинную тёмно-серую мантию. Она подошла к нему и осветила его лицо.

* * *

Любимых узнают по глазам. Много лет спустя, после страданий, боли и разлук… После того, как лицо, фигура, голос изменятся. Взгляд живёт в сердце вечно. После убийств, жестокости, собственной смерти меняется всё, кроме взгляда. Любимых узнают по глазам…

Бэлла в ужасе смотрела на нечеловеческое лицо. Кончик носа прирос к плоти над безгубым ртом. Цвет кожи — фиолетовый с телесным отливом. Волос на голове не было. Женщина мучительно не могла узнать его, пока не посмотрела в глаза. Те же белые, пустые глаза, холодные, пугающие, но такие любимые… Ком подкатил к её горлу, но слёз у неё не было. Она смотрела в эти глаза, и огонёк, еле теплившийся в её сердце, расходился в пожар. На накрашенных губах появилась улыбка Беллатрисы Лестрейндж, которая страстно клялась любимому в верности, Беллатрисы Лестрейндж, которая почти умерла в её душе.

— Мой Лорд… — преодолевая рыдания, прошептала она. Тёмный лорд коснулся узловатыми пальцами серебряной пряди в её волосах.

— Самая верная, — пустые глаза встретились с горящими чёрными. Бэлла порывисто обняла своего Повелителя, а он даже не прикоснулся к ней.

— Я теперь с Вами… И ни за что не соглашусь с Вами расстаться, — шепнула она ему в ухо.

* * *

После того, как Люциуса посадили, Нарцисса не находила себе места. Сначала устраивала истерики по любому поводу. Сивый однажды не выдержал и ударил её. Она послала письмо Снейпу, который стал для неё Рыцарем-на-Вороном-Коне. Тот терпеливо успокаивал её (видимо годы работы с подростками не прошли даром) и вежливо просил Фенрира не трогать больше Цисси. Снейп занял «место под солнцем», которое прежде принадлежало Люциусу. Волан-де-Морт придумал весьма изощрённое наказание Малфоя: поручил его сыну Драко убить Дамблдора. Бэлла надеялась, что племянник справится, а вот Нарцисса побежала к Снейпу, и Беллатриса увязалась за ней. Общими силами они «уговорили» его дать Непреложный Обет «присматривать за мальчиком» и, если что, самому исполнить приказ Волан-де-Морта. Несмотря на то, что Снейп согласился, Бэлла не перестала обвинять его в измене. Даже то, что он убил Дамблдора, не убедило непреклонную Беллатрису. От товарищей она узнала, что вскоре после её заключения в Азкабан Регулус Блэк украл один из крестражей и спрятал его, после был убит инферналами. Бэла нисколько не пожалела о его смерти, хотя Цисси намекала, что она была одной из причин его отречения. На это Беллатриса лишь дьявольски смеялась.

Однажды летним вечером Северус зашёл в комнату, где находился буфет, чтобы взять бутылку коньяка. Он не заметил стоявшую у окна Беллатрису.

— Что, Снейп, всё топишь горе по своей грязнокровке в бутылке? А я думала, что ты изменился. Нет, такой же. Только постарел.

Снейп посмотрел на неё с ненавистью.

— Я не собираюсь с тобой это обсуждать.

— Нет, ты будешь! Ты так сходил с ума по своей Эванс-Поттер, что предал Тёмного Лорда, предал идею. А знаешь ли ты, что она тебя ни в грош не ставила, — Беллатриса рассмеялась своим безумным хохотом.

— Замолчи.

— Ты, Снейп, предатель,— прошипела она, скаля зубы. Он нервно поставил бутылку на стол. — А предатели горят в пасти у Люцифера! И ты никогда, даже на том свете, не встретишься со своей грязнокровкой, которая, конечно, чиста как ангел и попала в Рай!

Не успела она договорить, как он, рассвирепев, толкнув её к стене, руками упираясь в каменные плиты.

— Чтоб ты знала, Беллатриса, я люблю её, да люблю до сих пор! И я счастлив, что она была в моей жизни! Я любил живого человека, а ты будешь мучаться остаток своих дней оттого, что полюбила бессердечную тварь и убивала ради неё людей, — шипел Снейп. Пока он говорил, Бэлла хищно скалилась, потом подалась вперёд, почти касаясь его. Северус понял, что призвание соблазнительницы не притупилось в ней. Он медленно отодвинулся, отнимая руки. Вдруг Бэлла наотмашь ударила его по лицу и, пользуясь его замешательством, выбежала в центр комнаты и достала палочку.

— Круц… — начала Беллатриса, но осеклась, потому что в комнату стремительно вошла Нарцисса.

— Бэлла, я пришла за… а что вы тут делаете?

— Мы тут немного поспорили, — сказал Снейп. Бэлле пришлось опустить палочку.

— Что это, Северус? — обеспокоено спросила Цисси. — Это кровь? — она подошла к нему и шёлковым платочком коснулась губы. — Бэлла, ты разбила ему лицо?

Она закатила глаза. Северус отвернулся, мягко отстраняя её руки.

— Ну, позволь хоть заклинанием! Волнеросанентур!

Снейп коснулся исцелённой губы. Нарцисса взяла обоих за руки и, переводя взгляд, прошептала — не ссорьтесь больше, пожалуйста. Вы — единственные люди в этом доме, кого я не боюсь.

* * *

— Я давно хотел с тобой поговорить, — тихо произнёс Тёмный Лорд. Он позвал к себе Беллатрису в ночь с первого на второе мая. Ночь накануне битвы за Хогвартс.

— Я тоже хотела Вам сказать… Нет, выслушайте меня первой, — женщина перевела дыхание, глаза лихорадочно горели, руки тряслись. — Снейп — предатель. Он предал нас. Он все эти годы работал на Орден Феникса, на Дамблдора!

— Бэлла, я не собираюсь с тобой это обсуждать, — снисходительно бросил Лорд. — Он делал всё это по моему приказу. Он играл (причём, весьма талантливо) раскаявшегося слюнтяя.

— О нет, мой Лорд. Он перешёл на сторону Дамблдора после того, как узнал, что Вы собираетесь убить Лили Поттер! Он любит её!

— Ты в это веришь? Не устану повторять, он просто играл с ней, ясно.

— Нет, он любит её! До сих пор! Он сам мне сказал. А я никогда и не сомневалась, — безумие на мгновение погасло в её глазах, сменилось страданием.— Я знаю, что такое Любовь!

— Об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Я давно хотел тебе сказать… Впервые в жизни я не могу подобрать слова. Ты меня любишь, Бэлла. Но даже просто благодарным я тебе быть не могу. Потому что предательство. Ты предала меня, как никто никогда не предавал.

Сначала непонимание в чёрных глазах, потом ужас, боль… И всё вместе с Любовью.

— Ты спросишь почему? Отвечу. Я не умею любить. И ты должна была меня в этом поддержать. Не влюбляться вообще ни в кого. Вы все, по сути, предатели, все кого-нибудь любите… Люциус любит семью, Рудольфус — семью, Кэрроу — друг друга… а ты — меня. Я не человек, меня нельзя любить. Я пожертвовал своей и без того опустошённой душе ради… ради чего, собственно? Сначала ради Мести за себя и за мать, потом — из принципа. Моей цели все эти годы был Поттер, которого я не мог убить тогда из-за Лили, из-за её Любви. И мы ходим по кругу… Так что повторяю, Бэлла, ты меня предала.

Стон сорвался с её дрожащих губ. Под его пустым взглядом, через глубину страдания, она улыбнулась ему, как когда-то Эванс улыбалась Снейпу и Поттеру. Искренно, нежно, с любовью…

— А я всё равно буду Вас любить. Не для вас — для себя, — она, шатаясь, встала и вышла прочь.

* * *

— Никогда, никогда, дрянь, ты не притронешься к моим детям! — яростно говорила Молли Уизли, мать убитого Беллатрисой Фрэда. Бэлла дьявольски хохотала. Она радовалась, ей это нравилось. Она привыкла получать удовольствие от чужой боли… ради Него. Она уже убила Нимфадору, вышедшего замуж за грязнокровку-Люпина, убила Сириуса, отомстив за смерть своёй крёстной. Убила Фрэда — молоденького паренька, ничего лично ей не сделавшего. И каждый раз хохотала, упиваясь чужим горем. Может, это помогало ей переносить своё?

— Авада Кедавра! — выкрикнула рыжеволосая Молли.

Пока заклинание летело в неё, за эту пару секунд вся жизнь пронеслась перед её глазами. Она успела взглянуть на Молли. За все эти годы Бэлла забыла, что она женщина, что в ней протест насилию и убийству заложен природой. Она ведь тоже могла бы быть матерью. Что бы чувствовала она, если бы кто-то убил её детей? Ответ она нашла в глазах Молли: страшная, несовместимая с жизнью боль. Этот взгляд ранил её в самое сердце, разрывая на нём тёмную броню. В эту расщелину проникает свет. Раскаяние. Впервые за семнадцать лет просветление в тёмной душе, утонувшей в вязкой Любви ко злу. Беллатриса уже знала, что Орден одержит победу. Это было её личное поражение. Всю жизнь ей не дано было увидеть, прочувствовать по-настоящему то Великое, что движет человеком. Её Любовь была тёмной. Зародилась она светлым огоньком, но после убийства почернела. А рядом был Снейп, всю жизнь любивший Лили, были Люциус и Нарцисса, отчаянно любившие друг друга и сына. Повелитель прав, они все — предатели. И Бэлла этому рада. Она проиграла…

— Простите меня… простите все… простите, Фрэнк и Алиса; прости, Сириус; прости, Дора; прости, Нэвил; прости, Молли… Простите меня все. Я проиграла,— злорадная, кривая усмешка отразилась на её лице, усмешка, обращенная к себе самой. — Я жила зря… только сейчас это поняла. Будь ты проклят, Волан-де-…

Мысли уже начали отдаляться, и Беллатриса Лестрейндж замертво упала на холодную землю.

* * *

Смерть вынесла ей обвинительный приговор, в качестве наказания обрекла на вечное одиночество. А она — просто усталая женщина, в жизни которой не было счастья. Я пытаюсь оправдать её перед судом, найти оправдание поступкам, которым нет оправдания. Все её преступления совершены с одной целью — поиск душевного покоя и счастья. Она надеялась найти это хоть в чём-то, даже в убийстве. Поразительна её преданность. Цены бы ей не было, если бы нашелся человек, наставивший её на Путь Истинный. Но не было в её жизни такого человека. Её собственная Любовь увлекла её а омут тьмы и зла. Она совершала преступления ради Её Лорда, пытаясь сделать счастливым его и себя.

А вспомните, господа присяжные заседатели, ту маленькую девочку, играющую с отцом. Это была Бэлла Блэк. Тогда она не знала ни тревоги, ни горя, ни любви. Но был покой. С отцом ей было ничего не страшно. Неужели эта женщина не достаточно намучалась при жизни, чтобы страдать после смерти? Я предлагаю заменить меру пресечения её душевной свободы и даровать покой. Пусть после смерти она станет снова маленькой девочкой, безгрешной и свободной. Для меня она и останется такой.

А для вас? Какой приговор вынесете ей лично вы? Кто она перед ыашей совестью: убийца невинных людей или жертва собственной судьбы. Решать вам.