За гранью (джен)

Пирог с ревенем.

Значит, сегодня среда.

Его всегда подают по средам.

Сгорбленный над столиком человек поковырял в тарелке ложечкой и выудил кусочек, удовлетворявший его понятие о десерте. Медленно пережевал кисло-сладкое недоразумение английской кулинарии. Впрочем, он не жаловался.

Никогда.

В этом бесконечном повторении обеденных блюд был свой порядок. Своя логика. Своя система. Возможность анализировать и находить закономерности, пусть даже в обычных вещах, была немногим оставшимся от прошлой жизни.

Тем, от чего он не захотел избавиться. По сути, последним, что удерживало крохи сознания в этом мире. По многолетней привычке он уставился невидящим взглядом в угол комнаты. Солнце проникало в его келью сквозь два больших окна, весело отражаясь от белых поверхностей стен и потолка. Лучи близкой звезды мягко ласкали его руки и лицо. В больнице Святого Мунго знали толк в лечебном воздействии солнечных и воздушных ванн на самочувствие пациентов и, в конечном итоге, на успешное их лечение. Только он был редким исключением.

Он не возражал.

Никогда.

Ему не было приятно солнце, как, впрочем, не было и неприятно. Единственное, что поначалу вызывало раздражение в первые месяцы, так это окна. Вернее не они сами, а возможность, которую они ему преграждали. Он несколько раз пытался преодолеть их, используя стул, затем свои кулаки и голову. Увы, заклинания, защищавшие стекла, было не проломить, и желанная цель в виде покрытой брусчаткой мостовой, заманчиво серевшей в тридцати футах вниз от его окон, так и осталась недостижимой. Да ну ее...

Тем более каждая попытка закономерно заканчивалась для него заклятиями Связывания и галлонами зелья Cна-без-сновидений. Да и все эти действия, напоминавшие дерганья мухи в банке с вареньем, опустошали и изматывали как морально, так и физически, и были недостойны его.

Стыд, последнее сильное чувство, еще не умершее в нем, заставило остановиться и принять все как есть. Постепенно он перестал отворачиваться от них и даже нашел им свое применение.

Нет, расстилавшийся за окнами мир не привлекал его. Он там был чужаком, как и мир для него. Просто ближе к вечеру, когда солнце переставало посылать прямые лучи в его обитель, человек вставал с кровати, и подходил к стеклу, и, раскачивая по сторонам головой, пытался найти определенный угол, при котором можно увидеть свое отражение. По прошествии времени ему удавалось зацепить нечеткую белесую картинку. Отражавшийся в стекле мужчина был одет в потертую больничную мантию серого цвета. Она мешком свисала с худощавого тела, долгие рукава скрывали кисти рук. Длинная, как у грифа, шея венчалась вытянутой головой. Лицо, и в особенности лоб, было изрезано морщинами. Резко выделялись ввалившиеся щеки и ставшие, в соответствии с этим, острыми скулы. Редкие брови окончательно потеряли первоначальный цвет и теперь нависали снежными дорожками над глубокими впадинами глаз. На месте волос, которыми он когда-то гордился, простиралась обширная плешь, ввиду которой резко выделялись височные кости. Остатки коротко подстриженных седых волос продолжали оставаться по бокам головы над ушами и уходили к затылку. Каждый раз, глядя на свое отражение, он боролся с искушением отречься от него. Уйти и перестать ассоциировать его с собой. И каждый раз, перебарывая себя, он вслух называл свое имя, не отрывая глаз от незнакомца в стекле. Потом еще раз... и еще...

Что бы ни случилось, надо помнить, кто ты...

Надо.

Потом в комнате начинали звучать другие имена. Не всегда в одном и том же порядке, но всегда одни и те же. Два мужских и одно женское... Зачем он их называл? На этот вопрос ответа не существовало. Или он был для него адски невыносимым. В любом случае, память отказывалась показать ему их обладателей. Вот и сегодня, удовлетворив свою потребность в ревене с тестом, он медленно направился к окну на свой ежедневный ритуал. После можно будет лечь в кровать и разглядывать потолок, пока не подадут ужин.

Однако, уже почти достигнув цели, он услышал хлопок. Обернулся — на столе стояло покрытое сливками ежевичное пирожное. Странно, но дополнительный десерт подают лишь по воскресеньям и на Рождество. Мозг начинал нехотя работать, пытаясь объяснить сбой в системе. «Но в воскресенье на десерт не подают пирог с ревенем», — лихорадочно рассуждал он.

— «Воскресенье — это всегда яблочный пирог и шоколадные лягушки».

— «Тогда, может, Рождество?».

Впервые за много месяцев он подошел к окну, чтобы узнать время года. На аллее, куда выходили окна палаты, яркой зеленью шуршали деревья...

Поздняя весна или ранее лето...

«Мерлин, да что же это такое?!» Преодолевая охватывающую его панику, он пошел к столу.

"Да вот беда: сойди с ума,

И страшен будешь как чума, Как раз тебя запрут,

Посадят на цепь дурака И сквозь решетку как зверка

Дразнить тебя придут."

А.С. Пушкин

За неделю до представленных событий.

Конференц-зал больницы Святого Мунго. За длинным овальным столом из крепкого мореного английского дуба расположилось полтора десятка человек. Перед каждым из них лежит свиток пергамента, чернильница с пером, а также бутылка тыквенного сока или сливочного пива, по желанию.

Все они прекрасно знают, что самая невыносимая жажда одолевает именно на различных научных конференциях и семинарах. Дебаты сегодня предстоят жаркие, так что одной бутылкой дело не ограничится.

С председательского кресла поднимается еще молодой брюнет с курчавыми волосами. Легким покашливанием он прочищает горло и начинает одно из самых значительных выступлений в истории больницы:

— Леди и джентльмены! С огромной радостью принимаю на себя обязанность открытия сегодняшней конференции, которая, не побоюсь этого слова, перевернет наши представления о Колдомедицине, и в особенности об ее душецелительном разделе. С большой честью констатирую начало новой эры сотрудничества британского и континентального... то есть, простите, я хотел сказать — Общеевропейского Союза Магических Целителей.

Председатель немного запнулся и покраснел. Кислые физиономии нескольких сидящих по левую сторону стола свидетельствовали об их привычно-негативной реакции на извечное, пусть в данном случае и невольное, проявление исконно британского снобизма.

Да уж, дал маху... Однако, быстро взяв себя в руки (сказывался большой опыт школьных лет), молодой человек сразу же перешел к пятиминутному обзору новейших достижений европейцев и их заметного влияния на местную инфраструктуру здравоохранения. С удовлетворением отметив про себя возвращение постных выражений лиц коллег к нейтрально-заинтересованным, он, наконец, заговорил о главном:

— Итак, господа, мы на пороге самого знаменательного прорыва последних десятилетий. Перед вами проект "Орфей" — плод теоретических и практических изысканий последних лет. Огромный вклад в создание новейшего препарата, который впервые будет протестирован на страждущем волшебнике, внесли изыскания супружеской четы Скамандeров — гордости британской колдозоологии. Именно железы внутренней секреции открытых ими два года назад "карпатских мозгошмыгов", считавшихся прежде несуществующими, стали фундаментом, на основе которого выстроена уникальная формула зелья "Ультима Рацио". Данное вещество, в число разработчиков которого входят научная лаборатория больницы святого Мунго и кафедры Гербологии и Зельеварения Хогвартской школы волшебства и магии вместе с вашим покорным слугой, будет впервые опробовано через неделю, на пациенте палаты номер 101.

— Одну минуту, леди и джентльмены, — председатель взмахнул палочкой, и опустившиеся шторы мгновенно погрузили комнату во мрак. Затем что-то щелкнуло, и на стене, противоположной его креслу, вспыхнул белый экран. По легкому гудению участники догадались, что включился магический проектор, ставший относительной новинкой на такого рода мероприятиях. Тем временем на экране показалась цветная картинка.

Сидящий на кровати сгорбленный старик, неподвижно уставившийся в одну точку. Апатичное лицо с глубокими морщинами и большим бледным лбом, переходящим в лысину, оставляло тягостное впечатление. Но худшим испытанием был показ крупным планом его глаз — абсолютно пустых и безжизненных. Внезапно на них упал направленный узкий луч, видимо, медицинского фонарика — легкое движение ресниц и сужающийся зрачок.

Вот и все.

И никаких попыток закрыть глаза или отвести взгляд.

В темноте послышались изумленные возгласы. — Кто из вас, коллеги, попробует угадать возраст пациента? — негромкий голос председателя установил мгновенную тишину.

— Шестьдесят пять — семьдесят, не менее...

— Пожалуй, даже более семидесяти...

— Нет, учитывая определенные изменения, связанные с последствиями душевной болезни, думаю, скорее пятьдесят пять — пятьдесят восемь...

Последним был женский голос с испанским акцентом. На него сразу посыпались возмущенные опровержения со всех сторон.

— Прошу тишины, коллеги! Благодарю вас, сеньора Брухо, вы более всех были близки к истине. Однако... Тут он сделал паузу. — Через неделю пациенту исполнится тридцать пять.

Несколько мгновений поистине гробовой тишины были ему ответом. Затем единым вздохом прошелестело: "О, Мерлин!", "Невозможно".

— Перед вами первый яркий пример синдрома Смита-О'Брайена... — Пг'остите, — легкий французский акцент, — кого?

— Смита-О'Брайена. Простите, не я подбирал название данному явлению. Меня опередил молодой практикант, стажировавшийся на тот момент в нашей больнице и увлеченный маггловской литературой Британии. Так как он успел защитить свою магистерскую диссертацию по новой на тот момент теме, то и название синдрома осталось за ним в научной методике.

— Ну, простите, профессор — раздалось виноватое сопение.

— Да ладно уж вам, Теофраст... Ну, разъясните нам, пожалуйста, суть вашего термина.

— Спасибо, профессор. Данный термин взят мной на основе классического романа маггла Джорджа Оруэлла "1984". Смит, главный герой романа, является членом организации сопротивления диктатуре. Он попадает в ловушку тоталитарной службы безопасности и, пройдя целый ряд физических и моральных пыток, ломается, выйдя из застенков, не сохранив даже остатков собственной личности, одряхлевшим инвалидом. Весь процесс, занявший всего несколько месяцев, управляется О'Брайеном, коллегой Смита по прежней работе и провокатором, заманившим его в западню. Именно он ломает все психические основы героя, превращая его в сущее ничтожество. В данном случае пациент олицетворяет обе ипостаси и планомерно уничтожает себя. Разрушение собственного "я" в данном случае тесно связано с процессами стремительного изменения собственного магического фона и, как следствие, физического старения. —

Благодарю вас, Теофраст, — председатель мягко перехватил инициативу.

— На данном примере мы можем констатировать, что последние позиции пациента — это, в первую очередь, его способность к самоидентификации, анализу по большей части не абстрактных объектов и явлений, определенный багаж магических знаний, полученных в Хогвартсе и усвоенных в семье. Также, это почти полностью сохранившиеся познания в области колдоэкономики и основ политической науки и части смежных с ней дисциплин, приобретенных, как полагаем, в ходе его деловой активности в период, предшествовавший болезни. Все это и есть область "Смит" объекта нашего эксперимента.

Экран выключился, и в тот же момент поднялись шторы. Солнце тут же залило аудиторию своим резким весенним светом, заставив ученых несколько секунд жмуриться от резкой смены освещения.

— Неплохие стартовые данные у пациента, — сказал задумчиво один из представителей Британии, — неплохие. Кстати, если это, конечно, не является одной из тайн проекта, как зовут объект?

— Ну, — пожал плечами брюнет, успевший устроиться в своем главенствующем кресле, — письменные данные о его личности вместе с копиями истории болезни получат все участники конференции. Я понимаю неведение представителей Европейской Ассоциации, но вы-то должны знать своего соотечественника, довольно часто упоминавшегося в свое время в "Ежедневном пророке" как активного члена отечественного магического сообщества.

— Честно говоря, его внешность мне показалась абсолютно незнакомой, — покачал головой мужчина.

— Да, признаться, и мне тоже, — поддержал его сосед справа.

Председатель оглядел "британскую" сторону стола — все в недоумении качали головами и с интересом смотрели на него. Европейцы также замерли в ожидании.

— Хорошо, коллеги. Это станет еще одним доказательством разрушительного воздействия синдрома Смита-О'Брайена на структуру личности волшебника. Нашим пациентом является... Возникла легкая пауза, вызванная его смущенным покашливанием.

— Простите. Нашим пациентом является известный бизнесмен и общественный деятель — Драко Люциус Малфой.

”Дайте волю — волю, волю -

И не надо счастья мне!”

Лермонтов

Он осторожно подошел к столу.

Пирожное в белой тарелочке продолжало стоять в самом центре. Круглое, покрытое сливками и украенное по краям черными колючими ежевичками.

"Зачем оно здесь?" Мозг лихорадочно работал, перебирая десятки вариантов, один другого нелепее. Смятение нарастало как волна цунами, казалось еще немного, и он в панике броситься прочь к своей кровати или к двери ведущей в крохотную уборную с душем.

Он крепко сжал кулаки. Отросшие ногти впились в ладонь. Челюсти прокусили внутренюю сторону правой щеки. Солоноватая струйка наполнила рот.

"Спокойно..."

Боль на мгновение прогнала панику и разум вновь взял ситуацию под контроль. Такой бури он не переживал очень давно...

Однако, с этим надо было разобраться. В первую очередь надо убедиться в реальности происходящего. Взяв со стола ложечку, так и не убранную невидимыми домовиками, он с опаской ткнул ее в снежный ком взбитых сливок, — ничего не произошло. Ложка направилась ко рту и шершавые губы осторожно взяли с нее несколько белых хлопьев...

Ничего.

Вроде, действительно взбитые сливки с ванильным соусом, вкус которого несколько перебивала кровь, продолжавшая идти из прокушенной щеки.

" — Так, " , сделал вывод он, " не галлюцинация ".

На второй подход он ковырнул поглубже и уже без колебаний, сразу же отправил в рот.

Ммм...

Tоже самое, но слаще и с отчетливым ягодным вкусом.

Неплохо... Терпко, но в меру.

В конце концов, судьба не так часто преподносила ему подарки в последнее время. Он расслабился, придвинул тарелку к себе и стал потихоньку доедать свой неожиданный бонус к десерту.

Cладкое, в сущности квинтессенция наших первых удовольствий. Ведь в детстве, нас так легко сделать счастливыми простой плиткой шоколада или куском маминого торта. Это превозносит наши первые радости, которые будут потом снится нам в редкие спокойные ночи серых взрослых будней; и услащаeт детские горести, ставшие невинной чепухой по сравнению с ежедневными заботами и проблемами.

Старик с удовольствием лишил пирожное его снежно-сладкой шапки и теперь аккуратно углублялся в сердцевину. Раздался шелест. Старик отдернул ложку и склонился над тарелкой. Из запеченного теста выглядывал белый уголок. Cо страхом оглядевшись по сторонам, он принялся разламывать дрожащими пальцами остатки пирожного, освобождая неведомo как попавший туда листок. Наконец в его руках оказался небольшой вчетверо сложенный квадрат белой бумаги. Причем, явно маглловского происхождения — маги использовали в основном пергамент и особую "гербовую" бумагу для совиной почты с различными оттенками цветов, обозначавших место работы, или клановую принадлежность волшебника.

Старику неожиданно вспомнилась бумага, на которой он писал письма домой со школы — нежно салатовая расцветка на которой ровными рядами ложились каллиграфически исполненные завитушки букв. Этот листочек был девственно бел. Длинные пальцы принялись с осторожностью разворачивать его, чуть липкие края затрудняли задачу — приходилось проявлять ювелирную точность, дабы не превратить послание в замасленные лохмотья. Наконец перед ним лежалa записка. Мелкие буквы выведенныe твердой рукой — мужской почерк.

"Драко Малфой! Ты был принцем. Cейчас ты подопытная крыса. Вопрос только один — не боишься стать "овощем"?

Старик дрогнул.

"Если да, то завтра, при переводе в новую палату будешь следовать следующим инструкциям..."

Он напряг все свое внимание стараясь запомнить следующий абзац. Он был ясен и четок, план побега явно разрабатывали не впопыхах, успев продумать многие важные мелочи. Его судьбой заинтересовались серьезно и явно уже давно начали вести наблюдение. Вот только кто? Оставив размышления на потом, Драко продолжил чтение.

"Запомни — если незачем жить, то вспомни о своих потерях и унижениях. Уйти неотмщенным — что может быть горше. У твоего горя и позора есть конкретные имена и адреса. Может пора навестить их?"

Кровь молотом застучала в висках. Конечно же, он здесь не просто так. Память, казалось напрочь стертая за последние годы ужасом произошедшего, начала воскресать, вместе с его лютым кошмаром...

Тяжелые створки черных дверей высотой в два человеческих роста. За ними слышен гул пламени и нечеловеческие крики. Он вновь бросает заклятия, чтобы распахнуть их. Вперемешку летят разноцветные лучи "Алохомор", "Ступефаев" и даже "Авада Кедавр" — все бесполезно. Черные двери безмолвно впитывают их, не желая сдвинуться и на дюйм. Крики сливаються в одно протяжное "Спаси, Драко, спаси, спаси!!!"...

Слышатся непрекращающиеся удары в двери с другой стороны...

Они даже не шелохнуться...

Он не выдерживает и бросив палочку, голыми руками бросается на наглухо замкнутые створки. Старается просунуть между ними пальцы и сдирает ногти в попытке раздвинуть их, дергает огромные бронзовые ручки, в отчаянии бьет кулаками...

Бесполезно... Бесполезно... Бесполезно...

Ледяной холод пронизывает его до самых глубин. Озноб мелкой дрожью трясет дряхлое тело. Старик начинает энергично встряхивать кисти рук, стремясь усилить кровообращение и вернуть им тепло.

" Вот и все... Спокойно... все уже хорошо... "

На лице его отразилось некое подобие прежней ухмылки. Оставалось дочитать последние строки и решение, которое он уже принял, вступит в силу.

"Остальное узнаешь при личной встрече. Запомни содержание и уничтожь письмо. До скорого свидания." Далее следовали через запятую три прописные заглавные буквы, видимо поставленные вместо подписи. Первая, слегка смазанная, более всего напоминала "Р". Две остальные были четкими и ясными "Г" и "П".

Гм-м...

"Р", "Г" и "П"...

Кто бы это мог быть?..

Попробовав поверхностно пройтись по фамилиям знакомых ему людей, он почти тут же бросил это. На данный момент это не было жизненно необходимым. Необходимо было сконцентрироваться на кратких инструкциях к побегу, а неизвестных доброжелателей он и сам, в случае успеха, встретит лицом к лицу. Старик принялся перечитывать послание с каждым разом чувствуя все большее возбуждение. Мысли лихорадочно разбегались, путались, натыкаясь друг на друга. Он не мог сосредоточиться, заставить голову работать и помогать ему. Он был не властен над собой, пока...

Усилием воли старик заставил себя сконцентрироваться и успокоиться, иначе можно все завалить... это стоило титанических усилий. Главное не думать и не забегать вперед. Концентрация. Уничтожить бумагу. Еще раз повторив про себя весь план, он скомкал ee. "Надо проглотить" — подумал старик, и тут в самую последнюю минуту на глаза попался еще один, последний абзац, он был весь замазан жиром от сливок и почти не выделялся. Снова расправив листок, пациент увидел:

"Р.S. С днем рождения!"

Совершенно отстранено, без каких-либо эмоций, Драко скомкал записку, засунул в рот и начал жевать. Возбуждение прошло, уступив место апатии. " Надо немного поспать" — пришла последняя мысль прежде чем мозг отключился, придя в обычное состояние бездеятельности.

"If you can trust yourself when all men doubt you,

But make allowance for their doubting too;"

Rudyard Kipling "If"

— Погодите-ка, — удивленно вскрикнул британец — Но мистер Малфой вот уже пять лет как переехал из Британии в Европу. Кажется сейчас он находиться в фамильном замке во Франции. Причиной, как я помню, послужила семейная трагедия, согласно "Ежедневному пророку" — несчастный случай.

— Действительно, несчастный случай в Малфой-меноре заставил его владельца совершить переезд — председатель немного заерзал в своем кресле — вот только не на контин... хмм... не во Францию, а к нам. Идет пятый год его пребывания у нас.

— А как же...

— Вся передача сведений о данном прошествии в Средства Магической Информации происходила под контролем Министерства с целью защиты деловой репутации мистера Малфоя.

Глава конференции устало вздохнул и продолжил:

— Даже в академической среде факт, пусть и недолгого, но пребывания в душецелительном учреждении может серьезно отразиться на карьере ученого, приостановив, или даже погубив ее. Так, что же говорить о магическом бизнесе с его драконьими законами.

Среди ученых послышалось легкое перешептывание с одобрительными кивками.

— В дальнейшей дискуссии, коллеги, — воодушевленно продолжил председатель, слегка откинув со лба непослушную прядь — в ввиду ее официального уровня и ведения протокольных записей, прошу каждого участника, перед тем как задать вопрос, назвать свое имя и организацию, которую он представляет.

— Лорелея фон Райн, магистр Брокенского Общегерманского университета Ведьмовства и Магии — начала молодая светловолосая красавица в черно-оранжевой мантии, смело заглядывая своими бездонно-синими очами в карие глаза председателя — скажите профессор Лонгботтом, ведь именно семейная трагедия сталa причиной развития у пациента синдрома "Шмидта-О'Брайена"?

— "Смита-О'Брайена" — машинально поправил Невилл, усилием воли выныривая из немецких "вод". "Чертова вейла"— некстати подумалось ему.

— Несчастье скорее стало последней каплей. Процесс имел долгий характер и начался еще с детства Драко Малфоя. Всем известно, что воспитание в аристократических семьях носит довольно жесткий характер. Индивиды, так или иначе не желающие следовать правилам игры имеют два выхода: первый — подобно небезызвестному в Британии герою войны Сириусу Блэку уйти из семьи; второй — подобно Драко Малфою не вступать в открытое противостояние с авторитетом своего клана, пытаться честно выполнять все правила и предписания, будучи раздираемым внутренними противоречиями. Стремление согласно семейным традициям быть лидером во всех областях помноженное на слабость характера стало основой его многолетней психологической дуэли с Гарри Поттером — героем магической Британии. Безуспешные попытки превзойти Мальчика-который-выжил заставляли Драко вновь и вновь прибегать к авторитету и власти отца, усиливая свою зависимость от него и сводя на нет свою и без того невысокую самооценку. Окончательным ударом по его не сформировавшейся психике стало вступление вместе с отцом в ряды Упивающихся Смертью. Волдеморт всегда любил измываться над слабыми духом, вне зависимости от того, являлись ли они его сторонниками или нет. В этом смысле Малфой-младший стал для него истинным подарком. Принуждение подростка к попыткам убийства Альбуса Дамблдора, участию в пытках над членами Сопротивления и карательных операциях сделали его законченным неврастеником. Последняя стычка с Поттером заканчивается для Драко гибелью близкого друга — Винсента Крэбба, в результате неосторожного обращения с Заклятием Адского Пламени. Попрошу запомнить данный момент — он в дальнейшем станет одним из ключевых в понимании нашего дела.Пациент считал себя косвенным виновником гибели товарища, небезосновательно, надо сказать. После победы над Темным Лордом, Драко, в отличии от отца получившего десять лет заключения в Азкабане, был отпущен, в основном по причине своего несовершеннолетия. Это стало для него большим плюсом — юноша начал вести семейные дела, постепенно восстанавливал репутацию Малфоев в магическом сообществе, женился по любви, что довольно редко встречается в аристократических семьях, на Астории Гринграсс, обзавелся наследником. Словом, продлись данная ситуация еще пару лет, то мы бы с вами не находились здесь.

Однако, отсидев свои десять лет в Азкабане возвращаеться Люциус Малфой, обозленный на весь белый свет и в первую очередь на своего сына, которого публично несколько раз обзывает трусом и предателем. Драко не выдерживает прессинга и сдает свои позиции. Малфой старший фактически забирает своего внука Скорпиуса у родителей, не желая его превращения в очередную "пародию на аристократа", которым он называет своего сына. Естественно, это приводит к конфликтам пациента с женой, не желающей отдавать воспитание сына деспотичному свекру. Драко, обложенный со всех сторон предпочитает не вступать в конфликты с кем-либо и постоянно проводит время в долгих зарубежных командировках.

Трагическая развязка наступила пять лет назад, когда на дне рождении Скорпиуса, которому исполнилось шесть, Люциус захотел продемонстрироват всем именитым гостям выдающиеся способности своего внука. По плану ребенок вместе с матерью, а также с дедушкой и бабушкой должны были выйти из коридора в гостинную, где он воспользовавшись палочкой Люциуса произвести какое-нибудь несложное заклинание. Однако, что-то пошло не так и еще в коридоре из палочки вырвалось Заклинание Адского Пламени. Двери в коридор были мгновенно заблокированы древней магией поместья, позволившей поместью пережить несколько крупных пожаров в древности. Магия автоматически отсекала крупные участки возгорания, не позволяя сгореть всему дому. B этот раз это привело к трагедии — коридор стал огненной ловушкой для всех находившихся в нем. Когда двери удалось вскрыть то было уже слишком поздно. Драко Малфой в один вечер лишился всей семьи.

— О, Мерлин, какая невероятная трагедия! — всхлипнула испанка.

— Самое невероятное в ней то, сеньора Брухо, что пациент смог продержаться еще три дня в здравом рассудке, и организовать похороны в семейном склепе согласно всем магическим обрядам. Видимо эта излишняя рассудочность и позволила ему избежать суицида в первые сутки. Он просто не мог позволить себе уйти не отдав последний долг семье. Смерть родных от Адского Пламени вызвалa к жизни воспоминание о гибели друга в аналогичных обстоятельствах. Далее пошел эффект "домино" — память выплеснула сплошной поток горьких напоминаний о своих промахах, ошибках, иллюзиях, разочарованиях в глазах семьи и тому подобном. Парадокс — будь Драко более волевым человеком, то данный эффект сломал бы его сразу после первого ожесточенного столкновения с защитной системой его психики. Наш пациент же, фигурально выражаясь, "бросил свои передовые позиции" и признав себя ничтожеством отгородился от мира в своей песочнице из беспорядочного набора бесполезных в данной ситуации, знаний. Результат перед вами — практически полностью уничтожена эмоциональная составляющая личности, пациент полностью замкнулся и перестал выходить на контакт с кем-либо. Драко Малфой — мертвец, поддерживаемый к жизни лишь великанскими дозами комплекса укрепляющих зелий.

— Теофраст Бэкон, магистр колдомедицины Британской Магоцелительной Больницы имени святого Мунго, — представился автор термина "синдром Смита-О'Брайена", юркий молодой волшебник лет тридцати — так как будет проходить проект "Орфей" и какого действие "Ультима Рацио"?

— Начиная с сегодняшнего дня пациенту будут уменьшать дозы лекарственных зелий вплоть до полной замены их на плацебо. Данный этап займет примерно десять дней. Его цель — заставить "Смита" выйти из своей "крепости" и начать действовать. Затем второй этап — введение в терапию зелья "Ультима Рацио" и прием его пациентом в течении срока от пяти дней до одной недели. Цель — полное уничтожение "Смита".

— То есть как "уничтожение", профессор? — изумлению Бэкона не было пределов — это ведь единственное, что держит его в относительно вменяемом состоянии.

— Именно что в относительно — Невилл повысил голос — эта относительность держится уже пять лет, а процесс физического старения идет полным ходом — еще пару лет и Драко Малфой скончается от целого букета старческих недугов, если конечно перед этим не предпримет более удачную, восьмую по счету, попытку самоубийства. Да, это шоковая терапия. В чем-то даже жестокая по отношению к пациенту, но альтернативы просто нет.

— Каковы шансы на успех? — подала голос фон Райн.

— Сорок процентов.

— Немного.

— Это все, что у нас есть.

— А... — Бэкон запнулся — А каково будет состояние пациента в случае неудачи? Какова степень рецессии?

— Рецессии не будет — твердо сказал Лонгботтом — В случае неудачи, состояние Драко Малфоя будет равняться состоянию горшка с фикусом.

— То есть...

— Никаких "то есть". Вы поняли, что я имел ввиду. Он станет "растением". Впрочем ненадолго. — горькая усмешка скользнула по его губам — Пока организм сам, за пару недель, не отключит все его жизненные функции за ненадобностью.

— Значит, — хрипло спросила испанка — мы его просто убьем?

— В случае неудачи — да.

— И вы готовы поставить под угрозу жизнь последнего представителя древней магической семьи?..

— Я его последний шанс на исцеление — Невилл в раздражении стал барабанить пальцами по столу, — может быть кто-нибудь из вас, коллеги, знает способ лучше? А?

Ответа не было.

— Я начну проект "Орфей" сам, в одиночку, даже в случае вашего тотального неприятия, и САМ возьму на СЕБЯ всю ответственность.

* * *

Спустя несколько часов по одной из узких улочек магического Лондона торопливо шагали две волшебницы. Напряженный разговор, начатый видимо уже давно, входил в кульминационную стадию.

— По моим сведениям. Министерство Магической Британии вложило в проект несколько сотен тысяч галеонов и дало Лонгботтому карт-бланш в руководстве на всех этапах его осуществления.

— А смысл, Лорелея? Это же гигантская сумма. И ради кого? Пусть он хоть трижды чистокровный маг.

— А в том, милая Кармен, что в случае так называемого "провала" Министерство совершенно на законных основаниях наложит лапу на весь семейный капитал Малфоев, а это десятки миллионов, не считая недвижимости.

— Да уж. По твоему Лонгботтом в этом замешан?

— Скорее используется "в темную", учитывая его честолюбие и тягу к научным открытиям. Да это и неважно.

— Может попробовать обратиться в прессу?

— Не выйдет. "Ежедневный Пророк" уже давно под негласным контролем местных властей.

— Я все же попробую другие газеты.

— Удачи, Кармен! Мне кстати налево.

Свернув на широкий проспект, фон Райн подошла к двери с красной надписью "Германо-Британское культурное общество имени братьев Гримм". Назвав пароль — "Румпельштицхен" — она вошла в холл и поднялась на второй этаж. Поздоровавшись с несколькими магами в мантиях такой же как у нее расцветки, Лорелея вошла в неприметную комнатку с большим камином. Плотно закрыв за собой дверь, она вытащила из кармана горсть порошка и назвав скороговоркой адрес бросила ее в камин. Взметнулось зеленое пламя и напряженный мужской голос начал с ней долгий разговор на немецком.

Испанка тем временем аппарировала во двор небольшого особняка в сельской местности. Открыв калитку она сразу же наткнулась на двух мальчиков-близнецов с криками носившихся по давно запущенному саду. Она улыбнулась, — Извините ребята, могу я видеть миссис Скамандер?

When on the road to sweet Athy,

A stick in the hand, a drop in the eye

A doleful damsel I heard cry

"Johnny I hardly knew ya" *

Ирландская народная песня

Еще до того, как окончательно проснуться и открыть глаза, он услышал капли дождя, барабанившие по стеклу.

"Еще один день" — подумалось ему, — "Еще один день в череде других одинаковых дней".

Мысль унеслась, но в мозгу осталось ощущение неясности. Что-то было не так, что-то не состыковывалось. Он должен вспомнить нечто, имеющее большое значение. Несколько минут прошли в напряженном раздумье...

"Побег!"

Был ли это сон, или, все, происходившее вчера правда? Неужели такое возможно? Есть ли у него друзья? Сколько прошло времени, сколько он здесь?

Мысли опять побежали вскачь, мешая друг другу. Старик резко сел на кровати и замотал головой, — "так не пойдет!" В конце концов все это не имело значения, да и разобраться во всем сейчас не представлялось возможным.

"Будем решал проблемы по мере их появления" — это принесло облегчение. Драко встал, подошел к окну и занялся рутиной — поймал свое отражение, назвал имя, затем последовали три других, — все как всегда...

* * *

Когда распахнулась дверь, открытая заклятием и вошли два санитара, Драко уже был готов. План прокручен в голове несколько раз, нервы подчинялись разуму. Он не обернулся, заставив санитаров самим привлечь к себе внимание.

— Привет, приятель! — прозвучал приветливый голос, — сегодня переезжаешь. Не беспокойся, идти не далеко, просто поменяешь палату, новая будет гораздо удобнее.

Послышался ободрительный смешок и один из них подошел к пациенту, взял его за запястье, не жестко, но твердо.

— Пойдем!

Драко медленно повернулся. Заглянул в глаза сначала одному санитару, потом другому. "Какой из них?" — это был наиболее важный вопрос на данном этапе.

И вдруг все решилось само собой. Bоспользовавшись тем, что коллега отвернулся, дабы открыть пошире дверь, санитар, который стоял ближе всего к старику, почти незаметно, но уверенно кивнул.

"Понятно" — подумал Драко.

"Ну и хорошо" — почему-то решил он. Странно, но Малфой был совершенно спокоен.

Они вышли из палаты в длинный и безлюдный коридор. Драко полностью подчинялся тому, кто держал его за руку. Второй запечатал заклинанием дверь палаты, обошел их слева, поднимая на ходу палочку намереваясь открыть следующую, в конце коридора.

То, что произошло дальше заняло не более нескольких секунд.

скорее почувствовав нежели увидев движение со стороны своего конвоира, Драко скосил глаза в его сторону — в нескольких сантиметрах от своего бедра он увидел палочку.

Спокойно перехватив ее и дождавшись, когда дверь отвориться, Малфой хладнокровно ударил "ключника" оглушающим заклятием.

— Пошли — раздался решительный голос сообщника, — Я должен провести тебя через все двери, они запечатаны довольно сильными заклинаниями. Открыть, конечно, сможешь, но потеряешь время.

Дойдя до конца коридора, провожатый остановился:

— На этом мои обязанности заканчиваются, сделай то, что нужно, и пробирайся дальше сам. Не забудь оставить палочку.

— Спасибо,— Драко поднял палочку и ударил еще раз оглушающим заклятием. Затем очистил память парня — нельзя чтобы кто-то понял как все происходило на самом деле.

Странно, но команды давались ему довольно легко, будто и не было долгих лет бездействия, "Bсе же сколько я уже здесь?" — пронеслось опять в голове, но он тут же отбросил незваную мысль.

"Найти портал", — напомнил Драко себе и обернулся, оглядываясь вокруг. Он находился в небольшом холле. Веселенькой расцветки занавески, подобранные им в тон абажуры ламп, стоящих на подоконниках, цветы в кадках — все должно было создавать уютную домашнюю атмосферу. Мило, но дух больницы перебить было невозможно.

Лифт.

Надо было торопиться, пока кто-то не решил им воспользоваться и подняться сюда.

Кровь застучала в висках, адреналин резко взлетел.

"Быстрей, быстрей!" — злился он на себя — глаза продолжали обшаривать окружающие предметы.

"Конечно же" — подбежав к окну, Драко резким движением отдернул гардину.

Он был там.

Слегка потрепанная книга, похожая на журнал дежурств, словно небрежно забытый кем-то из персонала. Помедлив секунду и переведя дыхание, Драко, бросил на подоконник палочку, затем медленно протянул руку, касаясь шершавой обложки...

* * *

Знакомое чувство сжатия и всасывания в воображаемую трубу, и вот Драко упал на поляну в лесу.

Было больно.

Это единственное, что он почувствовал в первый момент — боль и ломота в теле. Он полежал немного с закрытыми глазами, давая возможность одряхлевшему телу прийти в себя. Вдруг Малфой почувствовал, что не один, и открыв глаза увидел двоих — мужчину и женщину, стоявших немного поодаль и ожидавших. Драко с трудом встал и все еще пытаясь отдышаться подошел к незнакомцам.

— Здравствуйте господин Малфой! — заговорил мужчина.

— Меня зовут Ганс Мюллер. Вы наверное в курсе, что я и моя коллега будем сопровождать вас к месту назначения.

Драко кивнул.

— Гретель Шмидт. Передвигаться будем немагическим способом, так безопаснее. Не беспокойтесь, все продуманно до малейших деталей — продолжила она, приняв молчание Малфоя за нерешительность.

Голос ее был приятный, с легким немецким акцентом. "Интересно, где я?" — подумал Драко, хотя по большому счету это было неважно, скоро он и так все узнает, а сейчас он чувствовал себя уставшим, измотанным.

— Не будем терять время — услышал он собственный хриплый голос, он был совсем чужой, какой-то дребезжащий, словно связки отказывались подчиняться ему без долгой практики. "Или я просто уже очень стар?" — Драко вспомнилось лицо, отражение которого он видел каждый день в стекле...

От этих мыслей его отвлекла женщина.

— Вам необходимо переодеться, господин Малфой" — она протянула рюкзак с одеждой. Без всякой стыдливости сбросил он свою робу и облачился в простые маггловские джинсы и свитер.

— Я готов.

— Нас ждет машина в 15 минутах ходьбы — объяснил мужчина и они углубились в лес.

В машине, совершенно обессилевший старик получил возможность отдохнуть, он даже немного вздремнул. Спутники всю дорогу хранили молчание. Когда они наконец остановились Драко передали паспорт на имя британского подданого Джона Хемиша Уотсона.

— Сейчас мы совершим небольшое путешествие, мистер Малфой. Это железнодорожный вокзал, мы поедем поездом. Вы сможете немного отдохнуть и подкрепиться. Завтра днем вы уже будете на месте.

Драко кивнул в очередной раз, он был слишком утомлен чтобы задавать какие-либо вопросы.

На вокзале их поджидал скоростной экспресс. Удобно устроившись в кресле первого класса, Драко посмотрел в окно, впервые за все время на лице его появилось подобие усмешки — "ох, эти тупые магглы, винуждены влачить жалкое существование, и как они только выживают без магии?! Хотя надо признать они умеют устроиться." Поезд тронулся и Драко с наслаждением отпил глоток превосходного кофе, принесенного Гансом.

"Расслабиться и отдохнуть" — приказал себе Драко, — "надо иметь свежие мозги, когда состоится встреча с моими анонимными доброжелателями."

Прежде чем заснуть Драко позволил себе удовлетворить свое любопытство только в отношении одного, мучившего его давно вопроса. Он взял журнал, услужливо положенный в сеточный карман сиденья работниками железной дороги. Журнал назывался "Купе", на обложке красовалась фотография молодой звезды, актрисы Эммы Уотсон, в верхней правой стороне обложки, старик наконец-то нашел то, что его интересовало — напечатанная мелким шрифтом дата — 2015 год, 6 июня.

* * *

На следующий день Драко стоял в библиотеке гостиницы, куда он и его спутники приехали вчера поздно вечером. Ночь, проведенная в трактире, а также превосходный обед придали Драко сил, и то что он чувствовал себя значительно бодрее было очень кстати — наконец-то он встретиться с ними.

Драко взял горсть летучего пороха из оставленного ему Гансом горшочка, шагнул в камин, произнеся громко и четко — "Кедровая Вилла!"

Зеленая вспышка на мгновение ослепила его, не дав заметить трансформацию. Драко сделал шаг вперед и едва не споткнулся о низкую решетку камина. Прямо перед ним стоял небольшой столик, уставленный несколькими бутылками. Чуть поодаль пара придвинутых к огню кресла, из которых в ту же секунду поднялись двое мужчин. Его несомненно ждали, но видимо старческий облик Малфоя шокировал их. Потянулось тягостное молчание.

"Видимо начинать придется мне" — подумал Драко и ухмыльнулся.

— Значит не "Р", а "Б". Каллиграфия никогда не была твоей стихией, Блейз.

Стройный мужчина судорожно кивнул пытаясь что-то сказать, но пришелец уже сосредоточил внимание на его партнере.

— "Г" — Грегори. Рад тебя видеть, мой верный оруженосец. Всё тот же — тебя трудно не заметить, Гойл.

Высокий крепыш с широкими плечами самодовольно улыбнулся и приветливо помахал большой, как лопата, ладонью.

Раздался звон разбитого стекла, все вздрогнули и обернулись. У высокого шкафа с книгами стояла молодая женщина. По ее лицу текли слезы, грудь вздрагивала от сдерживаемых рыданий. На полу блестели осколки бокала. Бросившись вперед, она одним рывком преодолела расстояние до камина и повисла на шее старика.

— О, Мерлин, что они с тобой сделали!

Ее руки беспрестанно гладили его лицо, словно пытались сделать его прежним — молодым, полным сил, надменно-прекрасным.

Драко нежно обнял молодую женщина за плечи и прижал к себе.

— "П" — нежно произнес Драко, и зарыв лицо в ее густые черные волосы, еле слышно добавил: — Панси...

_________________________________

*Когда я шёл в родной Эйтай,

С костылём в руке и со слезами в глазах,

Услышал крик печальной женщины:

«Джонни, я с трудом тебя узнала!»

"Вот так начнешь изучать семейные портреты, и уверуешь в переселение душ".

Артур Конан-Дойл "Собака Баскервиллей"

На следующий день Драко Малфой и Блейз Забини сидели в той же комнате с камином, в которой вчера произошла встреча слизеринцев. Позади остался пир в честь возвращения друга и партнера, а также дня рождения Драко. Первые сентиментальные эмоции уступили место деловой хладнокровности — настала необходимость серьезного разговора.

Мужчины удобно расположились в креслах у камина, стоявших друг напротив друга и если бы ни некоторая нервозность, которую ощущал Малфой, можно было сказать, что ему хорошо и комфортно.

Блейз перекинул старику крупномасштабную колдографию, изображавшую трех весело переговаривающихся мужчин.

— Узнаешь кого-нибудь?

— Крайний слева — мой дед Юниус Гипериус Малфой. Драко продолжал разглядывать высокого юношу лет двадцати, расчесанные на прямой пробор волосы и полный величия взгляд которого напоминал отца.

— С остальными... Нет, я не знаю.

Блейз улыбнулся.

— В центре — тогдашний министр магии Найджел МакPемзи, слева — маггловский премьер Уинстон Черчилль.

— Малфои никогда не лезли в маггловскиe дела!

— Верно, — глаза Блейза превратились в узкие щелки,— что не мешало им лезть в ваши.

-А причем тут?..

-Притом! — Блейз резко перебил старика, но тут же взяв себя в руки, продолжил спокойным тоном.

— Драко, прошу тебя выслушать меня без своих "фирменных" замечаний. Дело серьезное, касается тебя напрямую, а в двух словах всего не объяснишь. Так что, будь любезен, потерпи и послушай в течении следующих десяти минут.

Малфой согласно кивнул головой.

— Хорошо, — Блейз расслабился и приступил к рассказу:

— Колдография сделана в апреле 1943 года. Если помнишь по маггловедению, в этот период они затеяли очередную грызню в Европе, которая вскоре докатилась и до Британии. Все эти их забавы в виде "бомбардировок" и "морской блокады", конечно, создавали определенный дискомфорт магическому сообществу — неприятно, когда многотысячные толпы магглов бегут из городов и постоянно шатаются вблизи наших владений и замков. Приходилось постоянно метаться и накладывать уйму защитных чар на магические объекты по всей стране, я уже не говорю о сотнях галлонов зелий забвения, которыми приходилось ежедневно спаивать тысячи магглов, ненароком увидевших то великана, то корнуэльского дракона, не считая "мелочей" вроде гиппогрифа или кентавра.

Хлопотно было, конечно, но справлялись. Главное, что ни наше Министерство, ни магогерманский Вундерстаг* в эту крысинную возню не лезли. Как говориться, чем бы магглы не тешились, лишь бы не вешались... на нас.

Драко хмыкнул.

— Ситуация изменилась осенью 1940 года, когда члены Визенгамота собрались на совещание в своем обычном на тот момент месте — соборе Св. Михаила в Ковентри. Магглы, за пару десятилетий до этого, понастроили в окрестностях фабрик и заводов, но старый город это не затронуло, так что собрания там проходили без помех. Пока, 14 ноября, там внезапно не начались очередные маггловские "игрища" — "бомбежка-убежище". Члены Визeнгамота не особенно волновались — собор на время заседаний надежно укрывали отталкивающими чарами, как и Лондонское здание Министерства — единственное, благодаря такой магической защите, уцелевшее в разрушенном квартале.

Теперь представь "легкое недоумение" почтенных заседателей, когда крышу собора проломил немецкий "подарочек" в три сотни фунтов весом, а сквозь главный вход ворвались языки Адского пламени.

Старик вздрогнул и начал покрываться могильной белизной.

— Спокойно, Драко. Возьми себя в руки. Я не хочу тебя мучить, но это знание тебе необходимо, поверь.

Блейз взмахнул палочкой, перенеся к Малфою бокал, до краев заполненный янтарного цвета жидкостью.

— Выпей залпом и тебе сразу полегчает, заодно и мозги прочистит.

Старик так и сделал. Бренди обжег горло и желудок, он закашлялся, а на глазах выступили слезы. Однако, справившись с горящим нутром и глоткой, Драко и впрямь почувствовал облегчение.

— Хемпи, повтори, — приказал Блейз своему домовику. Бокал мгновенно заполнился новой порцией обжигающего напитка.

— Эту порцию будешь пить медленно, маленькими глоточками, пока я буду продолжать.

— Споить пытаешься? — мрачно пошутил старик.

— Не беспокойся, — в тон ему ответил Забини, — ты не успеешь стать алкоголиком.

— Так на чем я остановился? Ах да, "сюрприз" получился почти полным — треть участников погибла, треть отправилась в больницу Святого Мунго. Расследование, проводившееся совместно Авроратом и Отделом Тайн показало, что покушение было на редкость скоординированным, как маггловской, так и магической сторонами. И кабы не "криворукость" наложивших заклятие, то собор Св. Михаила стал бы братской могилой всему Визенгамоту. Представь себе, если бы в один день магическая Британия лишилась враз своей судебной и законодательной власти?

После этого последовала неустанная слежка и закрытие каминной сети — первые в истории. Вскоре выяснилось, что за нападением стояли сотрудники ГЕЗАБа ** — в Вундерстаге нашлись "умники", которые пошли на сговор с собственными магглами в Берлине, благо те активно увлекались оккультизмом.

Удалось также найти и местных пособников, с ними разговор был короткий — поцелуй дементора, а имущество в распоряжение Министерства.

— Прости, Блейз, но я не понимаю причем здесь мой дед, а тем более я.

— Уже скоро Драко. Ты не забывай отпивать из бокала, соображать будет быстрее и легче. В виду нарушения Вундерстагом договоренности о нейтралитете, МакPемзи решил наконец пойти на контакт с маггловским премьером, который к тому времени уже год как пытался вызвать его на встречу. Положение маггловской Британии на тот момент было отчаянное, и Черчилль открыто заявлял о готовности пойти на союз хоть с самим дьяволом, лишь бы спасти ситуацию.

Ну, рогов с копытами у МакPемзи не было, но зато он был выпускником нашего факультета, а как известно слизеринец бывшим не бывает. Помогали в начале по мелочи, вроде "раскалывания" немецкой системы шифров, для чего привлекали виднейших специалистов по Hумерологии; старались чаще устанавливать пасмурную погоду с низкой облачностью, дабы мешать иx самолетам бомбить британские объекты. Однако, нашей основной целью было нанесение ответных ударов по магической Германии.

Начался поиск волшебников с высокой степенью концентрации стихийной магии, в первыю очередь выявлялось умение управлять огненными стихиями. Твой дед Юниус к этому моменту закончил Хогвардс и служил на одной из мелких должностей при Отделе тайн.

Юниус был честолюбивым магом, он правильно понял взаимосвязь между политикой и власть в волшебном сообществе. У ващей семьи несомненно всегда был капитал и безупречная родословная, и вы могли себе позволить играть по своим правилам, но твоего деда привлекала идея заставить играть по ним других...

Забини многозначительно посмотрел на старика.

— Твой дед трезво оценивал свои силы и мог расчитывать на скорое продвижение по служебной лестнице вплоть до самого верха. Надо было лишь выбрать удобный момент. А у вас, Малфоев, на это прямо дар какой-то.

Зная о своей предрасположенности к огненной стихии, он был одним из первых, записавшихся в этот, совместный с магглами, проект "Саламандра". Согласно этому проекту, на территорию, контролируемую Германией и Вундерстагом, забрасывалась группа магов, которая достигнув определенного объекта, интересовавшего как нас, так и магглобританцев, уничтожить его совместными действиями. На тот момент идеальной мишенью стал магглогерманский Гамбург.

Черчилля интересовал крупнейший стратегический транспортный узел и порт, а МакPемзи — штаб-квартира ГЕЗАБа и так называемый "Музей Европейской Магии", фактически являвшийся лабораторией по испытанию магических артефактов, похищенных по всему миру. Планировалось, что волшебники скоординируют бомбардировку британской авиацией города со своими действиями, добавив заклятие Aдского Пламени.

Основная трудность заключалась в невозможности использовать палочку — Вундерстаг наладил отличную систему отслеживания направленной магической активности. Любая попытка воспользоваться палочкой привела бы к демаскировке группы и быстрому захвату. Поэтому основная ставка делалась на способность управления стихийной магией.

Юниус умел добиваться своих целей и показал лучшие результаты. Именно он стал в апреле 1943 года главой волшебного подразделения. Твоему деду казалось, что удача у него в руках — сразу же после назначения на должность он присутствовал при исторической встрече двух министров — маггловского и магического, изображенной на этой колдографии. МакРемзи прямо обещал Юниусу в случае успеха пост главы Отдела Тайн, а там до кресла министра всего один шаг.

В конце июля группа была переброшена в окрестности Гамбурга. Так называемый "час Cаламандры" настал глубокой ночью 28 июля 1943 года, когда магглобританцы начали бомбардировку города, а группа волшебников нанесла стихийный удар Заклятием Адского Пламени по зданию ГЕЗАБа и "Музея".

Результат превзошел все ожидания — цели были уничтожены в течении нескольких секунд. Более того, вырвавшись из под контроля и соединившeeся с пожарами от маггловских бомб, Адское Пламя превратилось в Огненный Шторм, бушевавший до самого утра. Через двое суток после данной операции, Вундерстаг прекратил все контакты с маггловским правительством Германии и обратился к нам с просьбой о вoсстaновлении добрососедских отношений и возобновлении политики невмешательства в дела людей. Победа была полной.

Вернувшись в Лондон, Юниус Малфой ожидал встретить заслуженную славу и почет, однако волшебник предполагает, а Mерлин располагает... В "Ежедневный пророк" попали колдографии с места событий и отчеты маггловских информагентств. Выяснилось, что в результате удара помимо двух целей было уничтожено все магическое население района — около трех тысяч волшебников и ведьм, среди которых оказалось много несовершеннолетних и стариков. Сила жара даже полностью выгоревших развалин магического квартала была настолько велика, что пробиться к ним смогли только лишь через неделю, не найдя даже останков.

Это стало шоком для всех. Никто не хотел помнить об уничтожении фанатиков из ГЕЗАБа, благодаря чему настал мир. Нет! Все магическое сообщество теперь видело в Юниусе лишь потенциальную угрозу для себя. Всем чудились горящие кварталы Лондона, раздавались даже призывы упрятать его в Aзкабан. Тут же подключились магглолюбцы во главе с Дамблдором, трубя о пятидесяти тысячах погибших магглов, об угрозе взаимного уничтожения и т.д. B итоге, вместо почестей, Юниус стал отщепенцем, с которым теперь опасались общаться даже друзья, потерял всякую надежду на успешную карьеру и безвыездно прожил до конца своих дней в поместье.

Проект был закрыт и предан забвению. Единственное, что смог сделать МакРемзи, так это передать твоему деду в награду конфискованное имущество британских сообщников ГЕЗАБа. Это увеличило ваш семейный капитал, но не принесло покоя Юниусу.

— Откуда ты всё это знаешь? — хрипло спросил Драко.

— После взятия Волдемортом Министерства, отец Панси тайно порылся в архивах, в основном в личных делах своих соратников — Пожирателей Смерти.

— Компромат собирал? Узнаю родимый Слизерин — Малфой ухмыльнулся.

— А то, — Блейз вернул ухмылку с процентами, — Дело шло к победе Темного Лорда, за которой сразу ж последовала бы грызня бывших соратников за место потеплее, да кус пожирнее.

— Ну, это ясно. А причем здесь я?

— У тебя, как и у деда, врожденные способности к стихийным огненным заклятиям.

— Как же — усмехнулся старик, — А про это я значит ничего не знал и ни разу не воспользовался. Прибереги-ка ты эти сказочки для Поттера — у него уши поразвесистее, недаром Дамблдор шесть лет завешивал их отборной лапшой.

— А ты напрасно лыбишься, Малфой, — взгляд Блейза стал непривычно жестким, он как будто весь подтянулся. — Может и не знал, но ведь пользовался.

Старик рассмеялся, сделав глоток и отсалютовав бокалом, сказал с изрядной долей ехидства:

— Ну давай, Забини, просвети меня.

— Всего два слова, Малфой — Выручай-Комната.

Улыбка старика исказилась, превратившись в уродливую гримасу.

— Тебя там не было... Ты не видел как Винс по дурости шарахнул Aдским Пламенем... Oн едва нас всех не спалил.

Малфой с ожесточением терзал воротничок, стараясь вздохнуть поглубже.

— Ты прав, меня там действительно не было. А вот Гойл был. Он и заметил, что палочка Крэбба выпустила заклятие еще до того, как он стал ее поднимать. Словно сама по себе. В тот момент, когда ты орал на Поттера и пытался попутно командовать своими ребятами. Под удар мог попасть любой из находившихся в тот момент в Выручай-Комнате. Винсу просто не повезло. Несчастный случай.

Драко наконец справился с воротником — по комнате разлетелись пуговицы, дышать стало легче.

— Гойл просто не может забыть и принять смерть Крэбба, — старик взял себя в руки — Я для него самая подходящая мишень, раз Малфой командует дураком, то и в ответе, якобы, за его дурость, даже если он сам себя ею и убил.

— Признай, Драко, ты ведь себя тогда совсем не контролировал. После всего, что с тобой сделал Волдеморт, после угроз убить твоих родителей. Ты был в постоянном отчаянии, ничего не получалось... И тогда это вырвалось... То, что передалось к тебе от деда, огненная стихия любит ломать волевые барьеры и неудержимо рваться наружу.

— Заткнись!!!

Бокал с остатками бренди просвистел у виска Блейза, и, ударившись о стену, разлетелся мириадами крошечных осколков.

Одним рывком Драко вскочил с кресла и бросился вперед, намереваясь вцепиться в горло Забини.

Связывающее заклятие ударило его в грудь, и отбросило обратно в кресло. Старик стал извиваться, пытаясь двигать конечностями. Бесполезно.

— Эмоции питают и освобождают Огонь. Разум и Воля держат в узде и направляют его, Драко.

Забини затих на несколько мгновений, словно раздумывая.

— Твой сын был талантливее тебя, — его еле слышный голос рассеял гробовую тишину, — дети должны превосходить своих родителей, иначе — тупик. Надо было лишь научить его контролировать себя. Ты боялся его воспитывать, потому что презирал себя и не мог считаться достойным примером сыну.

Из глаз Драко полились бeззвучные слезы.

— А твой отец не хотел ограничивать внука запретами и правилами, боясь "сломать" его, как тебя в свое время... Скорпиус просто переволновался в тот знаменательный для вас день... Просто хотел, чтобы вы все им гордились...

Драко опустил голову на грудь, его плечи судорожно вздрагивали.

— Фините Инкантатем.

Невидимые путы исчезли, но Драко и не шелохнулся, он был сломлен и разбит, опять... похоже он никогда не избавиться от этого кошмара. Вoлна отчаяния и жалости к себе поднялась в груди Малфоя, — "почему они тащили меня из моего удобного забвения, зачем они мучают меня, заставляя переживать все снова и снова? Ведь так и так ничего не изменишь!"

Забини словно прочитал мысли Драко и сказал, положив руку ему на плечо:

— Прости, Драко, за боль, причиненную тебе. Но поверь, в этом есть смысл. Возможно нам удастся все изменить.

__________________________________________________________

* Wunderstag — немецкий аналог Министерства Магии

** Аббревиатура от Geheime Zauberhaft Abteilung — немецкий "Тайный волшебный отдел", аналог британского Отдела Тайн.

Из колдошифровки Отдела Интермагических Отношений Вундерстага, отправленной в "Британо-германское культурное общество имени братьев Гримм" 29 мая 2015 года:

"... в виду противодействия британской стороной нашего участия в проекте "Орфей", считаем целесообразным начать разработку объекта "Мангуст".

Цель: получение высокой степени допуска к проекту.

Вопрос повсеместного сотрудничества с испанской стороной решен положительно.

В операции задействовать завербованного семь лет назад агента "Рапунцель"...

За шесть дней до начала событий в больнице.

Кабинет Министра Магии. 10 часов утра.

— Вокруг проекта складывается серьезная ситуация, Невил. Слишком нервозная для нас.

— Полагаю, немцы, сэр?

— И испанцы. Не ожидал от Иберийской Магической Ассоциации такой прыти, — Кингсли в задумчивости сдвинул свою шапочку на затылок — И главное, действуют по легальным каналам, не подкопаешься. Ты в курсе кого они используют на добровольных началах?

— Догадываюсь, — Лонгботтом нахмурился, разглядывая массивную бронзовую чернильницу в виде миниатюрной копии скульптуры "Единство", установленной в Главном Холле Министерства тремя этажами выше. Ставшая символом возрожденного, и, реформированного после победы над Волдемортом, Министерства, она была размножена в тысячах колдографий газетных статей, книг, журналов, учебных брошюр, и успела набить оскомину всему старшему поколению волшебников.

Степень монументальности и одновременной убогости данной композиции вызывало у многих желание встретить автора в темном месте в ночное время суток.

На нее уже устали сочинять анекдоты и лишь весть о занесении скульптуры отдельной главой в школьный курс "Новейшей Истории Магобритании" притупила всеобщее брюзжание — теперь, Слава Мерлину, "Единство" будет делать мозги их непослушным отпрыскам.

Все же есть справедливость на свете, когда твое буйное чадо на летних каникулах вместо чтения "Ведьмополитана" с распитием припрятанной бутылки огневиски, или, в другом варианте, запирания своей комнаты под предлогом совместного делания заданий на лето с очаровательной однокурсницей (интересно, почему это все занятия состоят из явно доносящихся повизгивания и яростного сопения), сидит пригорюнившись над эссе длинной в два метра убористым почерком...

— Откуда? — Кингсли прервал несвоевременные размышления профессора Гербологии.

— Это же Луна Лав.. то есть Скамандер — Невилл улыбнулся — У нее нет секретов от друзей. Сразу же после разговора с Кармен Брухо она послала мне сову. Луна хочет лично участвовать в проекте. Этому есть определенный резон — все же зелье «Ультима Рацио» разрабатывалось при ее участии.

— Испанцы знали об этой особенности миссис Скамандер, просто хотели продемонстрировать свои намерения придерживаться легальных методов противодействия "Орфею" и готовность пойти на переговоры, в случае определенных уступок с нашей стороны.

— Понимаю. Миссис Брухо показалась мне самой вменяемой из противников проекта, участвовавших на конференции. — Лонгботтом в задумчивости потер ладонью подбородок, — Она действительно беспокоилась о Малфое, как о живом существе, я имею в виду. Всех остальных больше заботил его статус известного бизнесмена имеющего связи на континенте...

— Ну что поделать. — рассмеялся министр, обнажив два ряда белых, как сахар, зубов

— Бояться скандала.

— Скандала? — усмехнулся Лонгботтом — Я вложил в него пять лет жизни. Поставил на "орла и решку" свою репутацию и карьеру ученого. Да меня заживо сожрут и костей не оставят в случае неудачи. Буду потом выращивать лекарственные травы на продажу в захудалой оранжерейке в Мерлин забытом месте. Но я ведь не жалуюсь. И не боюсь, заметьте.

— Ну-ну-ну — Кингсли жизнерадостно махнул рукой, мол, мне бы твои проблемы — Можно подумать Министерство это гриффиндорская гостиная, где все друг друга любят и помогают. Тут, брат, клубок мантикор и террариум василисков.

Оба весело расхохотались.

— Ну зачем тогда себя мучить? Возвращайтесь в Аврорат ловить всякую нечисть.

— Ага, как же — пустит меня твой Поттер обратно.

— Не я, кстати, назначил "моего Поттера" туда начальником.

— Не поспоришь — Кингсли кивнул, вернув лицу прежнее, отрешенно-деловое выражение, — Поттера, все же, я упомянул не просто так, Невилл. Придется задействовать еще кое-кого.

— А не слишком ли вы перестраховываетесь?

— Погоди, — министр развернул к себе, стоявшую слева на столе трубку граммофона — мисс Орандж, руководитель Аврората уже в приемной? Просите его ко мне.

Дверь открылась и в кабинет вошел высокий подтянутый брюнет с короткой стрижкой и в роговых очках. Весь его вид говорил о решительном оперативнике, с трудом переносящим кабинетную работу, и, при любом удобном случае, лично выезжающим на места происшествий. Строгий маггловский костюм серого цвета резко контрастировал с синей мантией министра, и, профессорско вольным свитер-джинсам Лонгботтома.

— Доброе утро, господин министр — Гарри у чтиво кивнул Кингсли, и, через секунду заметив Невилла, радостно похлопал его по плечу — старина, давно не виделись. Как сам?

— Да, потихоньку — сам знаешь ссесии, экзамены, — усмехнулся профессор.

— Присаживайтесь, Поттер — Кингсли указал ему на соседнее с Лонгботтомом кресло, прерывая дружескую беседу двух бывших однокашников.

— Простите меня, Невилл, что не поставил вас в известность ранее, но я был вынужден подключить к вашему проекту Аврорат.

— И как давно, — Лонгботтом сжал кулаки, стараясь держать себя в руках, — за мной начали следить?

— Это не так, Невилл — Гарри повернулся к другу и с горячностью продолжил, — Клянусь, никто не организовывал за тобой слежку.

— Джентльмены, спокойнее — министр махнул широкими рукавами мантии воздевая руки в примирительном жесте — Гарри прав, никто за вами не следил, профессор, мы доверяем вам и подобранной вами команде.

— Тогда в чем дело? Это чисто научный эксперимент, интересный, в первую очередь в академической среде. И потом, я жду прямого ответа — когда Аврорат подключился к проекту?

— Начнем с конца — министр вновь улыбнулся — ведомство Поттера начало следить за проектом лишь в последний месяц. Боюсь разочаровать вас, дорогой профессор, но есть силы, которым данное мероприятие кажется не простой забавой целителей и ученых-гербологов. Проблема в том, что часть из них, в основном представители магогерманских корпораций, перешла к, так сказать, "жестким" действиям, используя при этом структуры Вундерстага.

— Вот только не говорите мне, что война начнется — не поверю.

— Да какая там война, Мерлина ради, просто обычный политический кризис, какие у нас происходят каждые пять-семь лет. Более или менее крупная нервотрепка с немногочисленными жертвами "несчастных случаев", магическое сообщество про это даже не узнает. А вы чего ждали, третьего пришествия Волдеморта?

Гарри и Невилл непроизвольно вздрогнули.

— Неудачная шутка, господин министр — несколько хриплым голосом заметил Гарри.

— Знаю. — Кигсли стушевался и тихим голосом добавил — Простите ребята.

На несколько мгновений воцарилась неловкая тишина.

— Но, что им конкретно нужно?

— Пока не знаем — Гарри перехватил настороженный взгляд друга — Правда, Невилл. Единственное, что удалось выяснить, так это их повышенный интерес к Драко Малфою и всей его семье. Зелье, по-видимому, на втором плане.

Лонгботтом покачал головой.

— Тогда ничем не могу помочь.

— Ладно, джентльмены, — Кингсли выпрямился в кресле, давая понять, что аудиенция подходит к концу — Основной вопрос, который мы должны разрешить — это сотрудничество между вами. Невилл, при появлении любой подозрительной активности вокруг проекта, или лично вас — немедленно обращайтесь напрямую к Гарри.

— Поттер — при малейшей угрозе прямых столкновений или дипломатического скандала со стороны официальных структур с континента немедленно связывайся лично со мной при помощи патронуса. Подчеркиваю, в любое время дня и ночи.

* * *

Поднявшись по лестнице, он замер у приоткрытой двери в небольшую квартиру. Первым делом мужчина достал из кармана небольшой флакон и одним глотком осушил его. Горечь, сжала язык и нёбо заставив их на мгновение онеметь.

Затем, выхватив палочку, брюнет, осторожно, стараясь не шуметь, вошел в дверь. В прихожей никого не было.

Чувства обострились до предела, палочка подрагивала в напряженной, намертво сжатой хваткой ладони.

Услышав легкий шорох он стремглав бросился в гостиную.

Она ждала его там. Отвернувшись от большого окна женщина улыбнулась:

— Не ожидал меня увидеть?

"О, Мерлин!"

— Ожидал, но не так скоро.

Опустив палочку он приблизился к ней. Продолжая улыбаться она начала расстегивать свою мантию.

— Не торопись. — еле слышно попросил он.

— Хорошо.

Его пальцы начали медленно гладить ее пышные светлые волосы. Послышался легкий женский стон, он прильнул к ней всем телом. Губы встретились, началась тягучая сладко-горячая мука...

Запах ее волос напомнил ему морской бриз.

Несколько десятков минут, а может и вечность спустя, он неподвижно лежал на кровати, стараясь успокоить сорванное дыхание. Огонь страсти медленно гас.

Ее волосы шатром накрывали его грудь, в то время как жадные губы и язычок ласкали каждую частицу его измотанного тела. Шея.. плечо... рука...

-Откуда они у тебя? — спросила она жарким шепотом, нежно касаясь его шрамов.

— Со школы. — он пришел в себя, открытые глаза уставились в потолок.

медленно отодвинув ее он резко сел.

— Тебе пора. — голос был тверд — Да и мне тоже.

За спиной послышался шорох собираемой одежды.

— Ты получишь допуск к "Орфею" — медленно произнес он, разглядывая узор на стене

— Ведь ради этого пришла. — не вопрос, утверждение.

— Я ...

— Неважно — отрезал он и подцепив одним махом свою одежду вышел из комнаты.

Во рту опять разлилась горечь.

"Да, теперь мы только рабы,

Нашей доли нам не миновать,

Но мы вам сколотим гробы,

Чтоб на этих гробах плясать"

"Песнь пиктов" Р. Киплинг

Старик вышел на веранду с которой открывался вид на череду далеких горных вершин. Впереди, опершись на перила, стоял Блейз. Со времени последнего разговора прошло полчаса. Забини незаметно оставил его там, наедине с собой, пытающимся собрать осколки собственного "Я". Придя в себя старик ощутил в душе звенящую пустоту — слез и тоски больше не было, как и жалости к себе. Понимая, что разговор еще не окончен, Малфой начал поиски Блейза, и приведшие его сюда.

— Все хотел тебя спросить — это твой замок, Блейз?

— Нет, моего кузена Паскаля. Он сейчас в Индию перебрался, я сюда периодически приезжаю по делам.

-Где Панси и Грег?

— Я попросил их удалиться из замка до обеда, эту часть разговора ты должен был выслушать лично от меня.

— Значит будет и другая? — послышался тяжелый вздох — Чем теперь порадуешь?

— Вот именно, что порадуем, Драко. Ты важная часть грядущей операции. Или ты думал мы тебя просто так из психушки вытащили и с такими трудами сюда доставили?!

— Мы?! — раздался глухой саркастический смешок, старик определенно пришел в хорошее настроение, — Кто это "мы"? Что, среди этих "мы", делают немцы?

Забини резко обернулся.

— У немцев на тебя определенные виды. Им интересен твой феномен быстрого старения — это официально, а фактически — магическая сущность стихийного огня. Немцы уверен, что она скоро у тебя проявиться на полную мощность.

— А, так значит Малфой важная часть их плана. — старик сделал ударение на слове "их" — Я так понимаю, меня ждет смена одной палаты на другую, но уже с кучей аппаратуры, фиксирующей перепады моих магических ритмов. Н-да... сменить судьбу "овоща" на участь "карманной зажигалки"... И давно ты у них на посылках бегаешь?

Блейз искренне рассмеялся.

— И это говорит самый ловкий и проницательный выпускник Слизерина последних лет, щелкавший чужие замыслы за пять минут. Куда катиться этот мир?

— Он уже прикатился, Блейз. По крайней мере для меня. — старик уставился пустым взором в туманные кручи.

"Должно быть там еще очень холодно несмотря на лето" — внезапно подумал он и поежился.

Забини заметил дрожь Малфоя, и, истолковав ее по своему, продолжил нейтральным тоном:

— У меня с ними своего рода сотрудничество. Я заставил их поверить, что неделя в кругу старых друзей поможет стабилизировать твой психо-магический фон, после чего тебя аккуратно заберут. Так они думают.

— Значит осталось пять дней.

— Нет, меньше суток.

— У них, что, планы поменялись. — старик искривил рот в горькой ухмылке.

— Планы у немцев остались в неприкосновенности, просто они не в курсе моих.

Драко перевел взгляд с горных вершин на бывшего однокурсника. Подавив желание задать вертевшийся на языке вопрос, старик расправил спину и плечи принимая на мгновение свою знаменитую аристократическую осанку. Все же он теперь более необходим Забини, чем он ему. Игра перешла во второй раунд и Блейз сам, первым, будет вынужден раскрыть свои карты. Ради этого стоит укротить снедающее тебя любопытство.

После нескольких минут ничем не нарушаемой тишины Забини повернулся к балконной двери, и проходя мимо Малфоя, тихо сказал:

— Пойдем, Грег и Панси уже наверное вернулись.

Драко бросил последний взгляд на неприступные горы. Луч солнца пробил брешь в череде серых туч и отразил серебром одну из господствующих вершин.

Через полчаса все были в сборе в большом гостином зале замка. Грэг и Панси уже успели переодеться и теперь сидели в глубоких креслах. Их лица горели здоровым румянцем после долгой прогулки на свежем горном воздухе. Гойл лениво мусолил толстую сигару конец которой еле тлел рубиновым угольком. Строгий костюм несколько смягчался темно-зеленым галстуком, на котором периодически вспыхивали цифры "1998" — год школьного выпуска. Драко, как и любой слизеринец, успешно окончивший Хогвартс, имел такой же, но, не страдая сентиментальностью, повесил его в один из дальних гардеробов. Встречи выпускников проходили нечасто, а одевать галстук по любому другому поводу Малфой считал неуместным.

Панси была в элегантном черном платье для торжественных приемов. Разрез до середины бедра открывал взору стройные ноги молодой женщины. Присмотревшись к платью Драко понял, что оно изображает карту звездного неба, где крупные бриллианты выстраивались в созвездия, а мелкие группировались широкой переливающейся полосой, изображающей Млечный Путь.

Кресла находились по углам невидимого квадрата — каждый из участников мог следить сразу за всеми остальными. В центре, равноудаленном от углов, стоял небольшой столик с полудюжиной бутылок и четырьмя бокалами.

Старику вспомнилась слизеринская гостиная. Старшекурсники также восседали в креслах у камина, каждый на закрепленном за ним месте, ведя неспешные, полные значимости разговоры о будущей карьере, брачной партии; там создавались и разрушались союзы и окончательно крепло понимание общности судьбы. Конечно, слизеринец мог в будущем пойти к цели расталкивая стоящих на пути бывших однокурсников, но именно расталкивая, а не стирая в порошок, или превращая в безвольную марионетку. Они также понимали это, и если вели ответные интриги, то также старались держатся в определенных рамках. Своего рода рыцарский турнир меж равных, с неписанным кодексом поведения.

Другое дело, если противником оказывался выпускник другого факультета, тут уж в средствах не стеснялись и пощады не давали.

Блейз выпрямился в кресле, его руки крепко сжали подлокотники.

Видимо и в этот раз основным оратором будет он, подумал старик.

— Драко, прежде чем приступить к основной части, позволь еще раз выразить тебе глубокие соболезнования от нашего общего имени в связи с постигшей тебя трагедией.

Панси и Грег согласно закивали головами.

— Судьба была жестока к тебе, — продолжил Блейз, — отняв все, что составляет смысл жизни волшебника. У тебя больше нет ни семьи, ни дома, ни положения в обществе, ни даже ясного рассудка, уж прости за горькую правду.

Старик молча смотрел на него не выказывая никаких эмоций.

— Более того, ты сейчас находишься на тончайшей грани в политических играх двух крупнейших магических стран Европы. При любом раскладе тебя ждет насильственная изоляция и серия опытов той или иной направленности. Сам прекрасно понимаешь, что тебя больше не выпустят.

Малфой неопределенно дернул плечами, мол понятно, дальше-то что?

Тут, неожиданно, в монолог Блейза вклинился Грег:

— Твоя участь лишь экстремальная степень того, что происходит с каждым из нас.

— Да ну, Гойл — губы старика растянулись в сардоническом оскале, — Может кто-то из вас господа видел гибель всей своей семьи?! Или годами сидел в психушке?! Или, подобно мне, гниет заживо?!

— Нет конечно, Драко — Блейз вновь перехватил инициативу — твоей судьбы не пожелаешь и злейшему врагу. Но ты вспомни нас в шестнадцать-семнадцать лет. Какое будущее нам всем открывалось, какие надежды несли нас вперед. Кем мы себя видели через десять, двадцать лет. Помнишь, нет?

— Это было давно, — глухо сказал Малфой, угрюмо уставившись в пол.

— Это было вчера, друг мой. Всего лишь вчера. Все мы верили, что грядущий день вознесет нас на высшие посты в Министерстве, руководящие роли в бизнесе и науке. Вся эта война казалась идиотской забавой наших придурков-родителей. Они имели все рычаги к власти во всех структурах общества. Они формировали общественное мнение — вспомни травлю Поттера "Ежедневным пророком" на пятом курсе. И зачем, спрашивается при всем своем богатстве и могуществе они сделали ставку на ублюдочного психопата, одержимого идеей чистоты крови, которой он сам, вот ирония, не обладал. Те, кого мы почитали высшими авторитетами во всем, прогнулись и стали марионетками в руках гнусной мрази, которую в иное время, не пустили бы на порог своих родовых поместий.

— Они проиграли все — тихо сказал Гойл, пристально глядя на Малфоя.

— Верно, Грег, — забини перевел дыхание, — но лишь отчасти. В конце концов наши родители были взрослыми магами, сознающими последствия своих поступков. Игра была жестокой и снитч оказался в руках более проворного противника.

— Поттера — равнодушно произнес старик.

— Это дело десятое. Главное, что проиграли не только свою свободу и власть, но и наши судьбы. Помимо их заключения в Азкабан, наше общее с ними имущество было подвергнуто аресту с дальнейшим отъемом большей части его для выплаты компенсаций пострадавшим от действий Волдеморта и Пожирателей Смерти.

Лица собеседников помрачнели. В их памяти навсегда остались ночные обыски в поместьях, непрерывные перекрестные допросы, зелье Веритасерум и постоянные унижения уже в "мирной" жизни.

— Наши имена истрепаны наемными писаками, постоянно сравнивающими Инспекционную дружину с отрядом молодых Пожирателей — голос Панси дрожал от гнева — все мы стали изгоями, персонами non-grata волшебного мира. Нас выбросили в сторону, и, как когда-то гоблинам, отвели грязный закуток, вроде среднего бизнеса, где ты, Драко, еле сводил концы с концами. Или существованию на ренту, вроде меня, Гойла и Забини, тем самым растрачивая остатки наших семейных капиталов.

— Знаю, господа — старик устало пожал плечами, — ничего нового.

— Скорпиус мог бы в этом году отправиться в Хогвартс, — Блейз ударик кулаком по подлокотнику, — и сразу же бы столкнулся с тем же ужасом в котором живут мои мальчики, дочь Грега и сын Панси.

Старик вскинул голову и впился взглядом в Блейза.

— А что с детьми? — впервые с начала беседы он был взволнован по настоящему.

— Они попали в Слизерин — горько усмехнулся Забини.

— Я и сам это хотел для... — Малфой запнулся — сына.

— Времена поменялись даже в Хогвартсе. Наш факультет стал символом гнезда гнусных выродков и преступников.

— Кого?! — переспросил потрясенный старик.

— Чистокровных волшебников, чьи отцы и деды выступили на стороне Темного Лорда. Наших детей теперь называют выродками. Пока, правда, за глаза, но лиха беда начало. Вовсю муссируются слухи о связи чистокровности древних фамилий с тягой к убийствам и пыткам. Постоянно афишируют биографии самых "ярких" представителей Слизерина — Волдеморта, как маньяк-убийцы; твоей тети Беллатрисы, как истеричной садистки; и твоя, мой милый друг, как слабака, тихо спятившего от мании величия. А Снейп используется в качестве примера, мол в семье не без "урода".

— А как же декан, директор, Попечительский совет, в конце концов?

Послышался полный тоски вздох Панси.

— Слагхорн ведет себя тише воды ниже травы — по собственной инициативе, не дожидаясь команды сверху, распустил "клуб Слизней". Макгонагал все время твердит о межфакультетской дружбе и отказывается верить в "подобные слухи". Попечительский совет... а что Попечительский совет — ветераны борьбы с Волдемортом во главе с Биллом Уизли, "объективность" которого в отношении Слизерина, увеличивается с каждым взглядом на свое отражение в зеркале.

— Честно говоря, есть среди членов Совета те, кто верят в травлю наших детей, — сказал Гойл — моя дочь Винсента смогла убедить одну из них...

— Грег имеет ввиду Гермиону Уизли — перебила Панси, — высшие силы не лишены чувства юмора, кто бы мог подумать, что гриффиндорская зазнайка станет защитницей чистокровных. Хотя, это по-видимому, у нее профессиональный перекос в мозгах — защищать тех, кого она считает убогими; сначала эльфы, потом гоблины, теперь наши дети.

— Остынь, Панси — Гойл выпустил в потолок аккуратное колечко табачного дыма — в нашем положении "средь магглов жить — хоть сквибом быть". К делу она относится добросовестно, от наших действительно на время отстали. Теперь действуют уже не столь нагло. Кроме того, Гермиона Уизли сейчас занимает не последний пост в отделе Магического правопорядка. И в данный момент, поневоле, конечно, является одним из наших немногих союзников в официальных структурах.

Старик, склонив голову, набок задумчиво сказал:

— Ну ладно, понимаю, что нас как проигравших дело отцов унизили и заставили заплатить за все с лихвой. То, что за ошибки дедов расплачиваются внуки тоже ясно — мы бы на их месте сделали бы тоже самое. Вот только на что вам, потерявшим-все-кроме-чести, понадобился старый безумец стоящий одной ногой в могиле.

Мы не собираемся довольствоваться участью обреченных на унижение и бессилие, — Забини говорил твердо, казалось в его глазах заблистали молнии, — и если нам не под силу бороться в настоящем мы возьмем наш реванш в прошлом.

Драко расхохотался. Чтобы все свелось к дурацкой шутке — увольте.

— И как ты это себе представляешь, Блейз? — старик продолжал смеяться — с помощью хроноворота забросить старую развалину в прошлое дабы он прикончил Поттера, так что ли?

— Ну зачем же сразу хроноворот и Поттер — улыбнулся Забини.

— Ваши варианты сэр?

— Древнее заклятие и Волдеморт

Wenn die Leute auseinander gehen,

Da sagen sie auf Wiedersehen *

— Вообще-то, на первый взгляд, старческим маразмом и, как следствие, увлечением сказочками Бидля должен страдать я. Но, ты, Блейз?! Тебе шляпа, случаем, в качестве альтернативы, не предлагала Хафлпаф?

Не будем даже брать во внимание предлагаемый тобой способ перемещения во времени — он абсурден, но смеха ради, объясни, почему именно Волдеморт? Чем его смерть, от моей руки, поможет нам всем?

— Драко, милый, прошу — не устраивай истерики — в темных надменных глазах Панси появилось почти молящее выражение, — Ты нужен нам. Более того — ты наша последняя надежда.

— Он краеугольный камень всех бед магического мира и наших сломанных судеб. Если бы не он, Дамблдор остался бы на почетной синекуре "величайшего волшебника столетия" и не лез бы всюду со своими интригами. Наши родители не стали бы параноиками, помешанными на несбыточных иллюзиях "чистоты крови" и "абсолютного господства".

— Чистота крови — иллюзия?!

— Хуже того — это смертельный приговор аристократическим семьям. Все мы знаем сей страшный и неудобный секрет — каждый родоначальник древних магических кланов произошел от магглорожденных. Пора наконец осознать, что мы не отдельная раса, а новая ступень того, что магглы называют "эволюцией" — развитием. Через определенный промежуток времени вне маги'ческого сообщества рождаются дети с даром волшебства. Им изначально уготована роль изгоев в обществе магглов — необъяснимое вызывает ужас. Хогвартс дает им шанс влиться в наш мир. Они — свежая кровь в наших жилах, а не грязь под нашими ногами.

— Покойный Дамблдор был бы доволен — магглолюбие одолело уже и аристократов.

— Да оставь, ты, кости старого интригана в покое, тем более, что в них и так покопался Волдеморт — главное сейчас это понять основные тенденции нашего времени и возглавить их. Это и будет ключами к власти и могуществу. Только мы их уже не получим.

— Знаю, мы проиграли.

— Главное — опоздали, причем все! По скорости перемещения в пространстве мы еще опережаем магглов — я имею в виду аппарацию и каминную сеть, но по всем остальным отстали на сто-двести лет.

Магглы бросили несбыточные надежды о покорении космоса и соседних планет, и, теперь все силы брошены на информацию и коммуникации.

Что наша совинная почта и патронусы против их Интернета и видеосвязи через спутник?! Даже у талантливого мага уходят недели, а то и месяцы, на изучение Боевых и Непростительных заклятий, против двух-трех дней маггловской подготовки с оружием. Не говоря уже о скорости применения ими огнестрельных железок — самый нерасторопный из них будет действовать в три-четыре раза быстрее самого ловкого волшебника. Заклинание не успеет сорваться с губ, как маг получит смертельную очередь из кусочков свинца.

— Да пусть они и дальше варяться в собственном соку.

— Не выйдет, Драко. Магглы так и не успели найти самовосполняющиеся ресурсы и сейчас их мир стоит на пороге глобального энергетического кризиса. Ресурсы жестко ограниченны и за них скоро развернеться ожесточенная схватка всех против всех. Мировое магическое сообщество не сможет сохранять нейтралитет.

— Почему?

— Магглы уже более полувека как обладают самым разрушительным оружием — энергией разделенных частиц. При ее боевом применении уничтожаются все виды материи, в том числе и магической.

— Заклятие Адского Пламени? — прохрипел старик.

— Хуже. Пока твой дед помогал Магической Британии в с ГЕЗАДом в Европе, магглы за океаном сделали механизм тысячекратно превосходящих по силе Огненое Заклятие. Это одна из причин того, что с нами более не выходили на контакт — наши умения им больше не понадобились. Магглы думали, что с легкостью приручат новый вид неограниченной энергии для использования в быту — не вышло. Теперь они готовы пойти до конца, дабы получить остатки нефти и каменного угля, вплоть до широкого применения этого, так называемого, "ядерного оружия". А это конец для любого вида жизни на Земле, как обыкновенного так и магического.

— И что будет делать Мировое магическое сообщество?

— Ну, это уже ко мне, — сигара Гойла давно потухла, но он не замечал этого и продолжал ее мусолить — У отца сохранились тайные каналы в Отделе Магических Отношений. Так вот, намечаеться обширная программа "Интеграции во Имя Общего Будущего". Предполагается начало сотрудничества с маггловскими правительствами и крупнейшими финансово-промышленными корпорациями с постепенным внедрением ряда магических технологий — их в первую очередь интересуют медицинские зелья и способы сохранения используемой энергии.

— Ну, с зельями все предельно ясно, но насчет энергии — задумчиво произнес старик, было видно, что сложные комбинации из политико-экономических факторорв стали занимать его.

— Ну, — по школьной привычке протянул Гойл и улыбнулся — магглов заинтересовали сохраняющие заклинания, которые мы накладываем на свечи и лампы, позволяя им светить, не расходуя воск и масло, почти неограниченное время.

— Теперь понимаю, — кивнул Драко — но кое-что все равно не сходится. обмена технологиями как такового не получиться. Ведь магглы не смогут сами варить зелья и накладывать заклинания.

— Именно. — Блейз торжествующе улыбнулся — Именно так, мой принц. А это означает наше главенство в будущем сотрудничестве. Без нашей волшебной силы и палочек зелья станут непонятным варевом, а заклинания — бессмысленным набором звуков. В каждом правительстве и корпорации понадобиться представитель нашего мира, который будет все это делать. Скрытность, при таких масштабах, сохранить не удасться, да и она будем нам только помехой.

Уже сейчас началась подспудная подготовка основной массы магглов ко встрече с волшебным. Кино и телевидение ежедневно демонстрируют все более завораживающий мир магических возможностей доступных лишь избранным.

Обрати внимание Драко — Избранным. Людям просто необходимо перед кем-то преклонить колени, перед кем-то действительно Могущественным. Что может быть страшнее, и, одновременно, привлекательнее Непознаного и Непостижимого. Это тебе не штучки-дрючки маггловских лидеров — они на нашем фоне мгновенно станут жалкими фиглярами, как сквибы перед магами.

Люди уже почти готовы — даже низшие твари, вроде оборотней и вампиров, вызывают у них бешенный восторг и желание стать их пищей, и все это ради секундного приобщения к миру Волшебства.

Ты представь, что будет через пару лет, когда "сотрудничество" наберет обороты.

Старик продолжал сидеть неподвижно, лишь в глазах мерцал огонек, как отсвет далеких костров тщеславия бушевавших в нем в юности.

— Мы перенимаем все их достижения, которые будут освоены в кратчайшие сроки с помощью магглорожденных. Совиная почта уйдет в небытие под напором мобильной связи, Интернета и прочих "высоких технологий".

Они будут освоены и переварены всем нашим миром за считанные годы, кроме того будут внесены нужные магам усовершенствования — вспомни колдографию и волшебное радио. Отставание от магглов будет ликвидированно в кратчайшие сроки, а вот их потребность в нас будет расти с каждым мгновением. Для простых людей мы станем спасителями, несущими в их жилища дешевое тепло и свет, лекарства от большинстве хворей, мы будем для них близкими и недостижимыми одновременно.

Каждый маггловский сопляк будет с пеленок мечтать о сверхестестественных способностях, пытаться оседлать метлу и тщетно ждать письма из Хогвартса, или, на худой конец, Шармбатона с Дурмстрангом. Даже сквиб будет для них существом высшего порядка.

— Вот Филчу будет счастье — ни с того, ни с сего вставил Гойл.

Раздался дружный оглушительный смех. Впрочем, старик ограничился подергиванием губ. Лицо его по прежнему сохраняло беспристрастное выражение. За всеми этими замками из иллюзий и надежд не было видно сути. Да, и похоже сами организаторы пока не решались перейти к главному.

Малфоя это уже начало порядком раздражать.

— И как я одолею самого сильного темного мага столетия? Никто из современников, да и потомков тоже не достиг такого уровня.

— Но Гарри Поттер... — попыталась вставить Панси.

— Не в счет, — отрезал Драко — вся эта многоходовка с пророчеством и родственными волшебными палочками... Таких ресурсов у меня, естественно, не будет.

— Значит ты допускаешь возможность своего участия. — широко улыбнулся Блейз — Уже хорошо.

— Просто пытаюсь рассчитать ходы в этом подобии авантюры, которая скорее была бы плодом моего больного сознания — старик усмехнулся.

— Это реальность, милый — Панси слегка наклонила голову набок, продолжая следить за Малфоем жадным нетерпеливым взглядом, — хотя, поверь, каждый из нас мечтал, чтобы это оказалось просто ночным кошмаром. Мы уже двадцать лет пытаемся проснуться.

— Давайте без драм — Малфой слегка прищурил глаза — Я хочу получить ясный ответ. Так как я смог бы одолеть Волдеморта? Гипотетически?

— Ты обладаешь Огненой стихией. Это самый сильный вид стихийной магии, которым может обладать волшебник. Путем тренировок можно достичь вершин мастерства, твой дед — Юниус Малфой, самый яркий пример.

-Это несерьезно, Забини. — Драко закатил глаза — Против волшебной палочки исскусного мага стихийное заклятие все равно, что бревно против шпаги. Пока начнешь задействовать его неповоротливую толщу тебя спокойно проткнут несколько десятков раз.

— Никто не обещал, что будет легко. Вспомни наш девиз: "силой или хиростью — прямым или окольным путем". Каждый слизеринец найдет нужное решение и путь к победе. Ты был лучшим из нас всех.

— Знаешь, Блейз, лесть на меня давно перестала действовать. Курса этак с шестого. Из всей твоей пирамиды, что ты здесь воздвигнул, можно сделать лишь один вывод — ты не знаешь верного и надежного средства уничтожить Волдеморта.

Забини лишь пожал плечами продолжая улыбаться.

— Не спорь, — старик тяжело поднялся с кресла, происходящее сталко его утомлять — между прочим никто из вас не упомянул крестстражи. Как мне прикажете за ними гоняться?

— Ну, то проще простого — Гойл сладко потянулся, хрустнув суставами — зачем самому таскать каштаны из огня, если есть эльф-домовик. Всю работу по поиску и уничтожению крестстражей выполнил Поттер со своей верной парочкой. зачем же мешать им на этот раз?

— Значит вся моя миссия заключаеться лишь в убийстве Волдеморта?

— Точнее в его ликвидации в определенный момент. — Забини стал возбужденно потирать ладони — Их было (и будет) несколько, но нужно будет лишь точное мгновение.

— Почему?

-Ты, и только ты, должен стать спасителем волшебного мира вместо Поттера. Героем в стане врага, подобно Северусу Снейпу — Блейз рывком поднялса с кресла и подошел к старику, в его глазах горел холодный азарт игрока, нашедшего систему выигрышей в казино.

— Волшебник уничтоживший Главную Угрозу Магического мира на глазах у сотен свидетелей, как врагов так и сторонников Темного Лорда — вот настоящяя слава и путь к будущей власти. После этого Министерство проглотит любую чушь, которую ты им скормись, а именно — наличие среди Пожирателей Смерти глубоко законспирированной группы врагов Волдеморта, так называемой "чистокровной оппозиции" с тобой во главе, члены которой, с риском для жизни, противостояли Темной Стороне, и, в решающий момент, нанесли последний удар.

Малфой и Забини стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Каждый сверлил взглядом оппонента, не желая уступать. Сидевшие в креслах Грег и Панси смущенно переводили взгляд с одного на другого.

— Ребята, — раздался робкий женский голос — да что с вами?

— Я так понимаю, члены "чистокровной оппозиции" находятся здесь. — холодно протянул старик, не отрывая взгляд от темного лица Забини.

— Все верно, — кивнул Блейз, — но главное, что будущий Министр Магии стоит прямо передо мной.

По лицу Малфоя скользнула усталая улыбка. Он отвел глаза и неопределенно пожал плечами.

— Бред, все то дикий бред. Невозможно... В моем нынешнем состоянии бегать и сражаться... Не выйдет... Даже если хроноворот...

— Да нет у нас хроноворота! — Гойл в ярости откусил и выплюнул пол сигары — Ты даже не представляешь какой дар тебе преподнесут на золотом блюдечке.

— И какой же? Только умоляю, конкретнее — устал выслушивать проекты воздушных замков — Малфой оперся локтем на край высокой спинки кресла, украшенной загадочным орнаментом из переплетенных магических растений и животных.

— Ты перенесешься в самого себя — шестнадцатилетнего, полного сил и энергии, сохранив тем не менее, весь свой опыт и память.

— Что ты мелешь, Грег?! Это невозможно. Нет таких заклятий — со старика как рукой сняло усталость, он в раздражении смотрел на старых друзей.

— В Европе нет, Драко. — спокойным тоном произнес Забини, скрещивая руки на груди — Мы потратили десять лет и остатки наших состояний, дабы получить обрывки информации. Не буду говорить чего стоило собрать из них целостную картину. Главное, что оно теперь у нас.

Шокированный старик раскрыл рот, в смятении пытаясь что-то сказать. Забини жестом остановил его и продолжил четким голосом:

— На Ближнем Востоке существует поверье о волшебниках с высоким уровнем стихийной магии. Они называют их "джиннами". Внешне они, как и мы, неотличимы от магглов, однако уровень беспалочкового волшебства превосходит среднемагический в несколько десятков раз. Также как и мы, могут сходиться в браке как с волшебниками, так и магглами, передавая свою стихию потомкам.

Высшая каста джиннов — "повелители огня". Долгое время были объединены в закрытый орден. Согласно местным легендам, каждый участник ордена получал раз в жизни шанс изменить свое прошлое и заново прожить жизнь. Использовались темные заклятия для пробуждения "внутреннего огня" и перенесения души на несколько десятков лет назад в прежнее молодое тело. Одно из главных условий ритуала — совершение его в течении четырех дней после дня рождения адепта.

— Но я не джинн — старик продолжал в ступоре смотреть на Забини — Нет.

— Ты обладаешь стихийной магией огня, ты представитель древнего рода и имеешь предком мага-огненосца. По их представлениям, ты и есть высший джинн.

В смятении Малфой схватился за голову. На миг ему показалось, что кровь, бешенно пульсирующая в висках, разорвет его череп на части. Однако холодный рассудок старика быстро вычленил из всего хаоса информации, что свалился на него в последние часы, краеугольный камень, вокруг которого и сложилась стройная система, пролившая свет на события последних дней.

Он опустил руки и уставился ясным взглядом на начавшего беспокоиться Забини.

— Ты упомянул на балконе, что осталось меньше суток.

Блейз согласно кивнул.

— Обряд проводиться в течении четырех суток после дня рождения. Завтра дла меня наступает крайний срок проведения обряда. Так... предствляю реакцию немцев, когда они не обнаружат желаемого субьекта. Только как ты им объяснишь мое исчезновение?

Лицо Блейза на миг печально-тоскливым. Азарт и возбуждение покинули его. В тот же миг к нему подошли вставшие из кресел Грег и Панси. В их лицах старик тоже не обнаружил особой радости.

— Видишь ли, Драко, — Гойл замялся — они не обнаружат субъекта живым.

— "Дабы огненая душа покинула тело, трое близких его сердцу, но затаивших на него великую ярость, наложат заклинание Зульм и бренное тело падет бездыханным" — так гласит предание — прошептала Панси.

— Заклинание "Зульм"? Что это?

— Восточный аналог Круцио.

Старик пристально посмотрел по очереди на каждого из участников грядущего ритуала. Горько усмехнувшись, он сказал:

— Я ожидал что-то вроде этого. Хотя нет — вру, такого вида "второго шанса", как быть замученным до смерти друзьями...

Из его груди вырвался тяжелый вздох.

— Заклятие будет наложеное одновременно всеми тремя участниками?

— Нет, — спокойно сказал Гойл, однако не встречаясь с ним взглядом — с интервалом в 30 секунд, сливаясь в одно. Начиная со слабейшего.

— Ясно, — кивнул Малфой — я даже знаю очередность. Слабейшим, а значит первым, будет Блейз.

Забини едва заметно качнул головой, сжимая кулаки.

— Эффективность Круцио напрямую зависит от степени ненависти. — продолжал Драко — В твоем случае — это Оскорбленная Гордость. Всегда быть вторым номером — а, Забини — это неплохо, но недостаточно. Хотя я знаю, Блейз, как ты еще в Хогвартсе из кожи вон лез пытаясь достичь моего уровня хоть в чем-то.

— Это правда, — в в глазах Забини промелькнуло что-то бесжалостное — но, я, по крайней мере, не опустился до вымаливания дружбы, в отличии от твоего случая с Поттером.

Малфой уже не слушал. Он сделал шаг вперед и встав напротив Гойла, похлопал того по плечу.

— А вот это случай посерьезнее. Не отводи взгляд Грегори. — злобно прошипел старик, прожигая взглядом Гойла, — Убитый друг. Лучший друг. Который был ближе родного брата. А, Грегори?!

Гойл в ярости стряхнул с плеч руки старика. Тот лишь ухмыльнулся.

— Видал, Забини? Вот, что такое настоящая дружба! Он ведь каждый день проклинает меня, особенно после твоих разъяснений о том, что же на самом деле произошло в Выручай-комнате. Ведь даже свою дочь он назвал Винсентой. И не бросил стариков Крэббов — стал им как сын родной.

Никто на Слизерине не понимал этого — оттого ведь и имели Винс и Грег репутацию полных придурков. Ирония судьбы — попади вы в чертов Гриффиндор, никто бы не посчитал вас идиотами.

Повернувшись спиной к Гойлу, старик сделал два шага и вплотную приблизился к молодой женщине. Ее била мелкая дрожь, обнаженные плечи ходили ходуном, словно хотели стать крыльями и унести хозяйку из злополучного места.

— Панси — нежно произнес Малфой, также как в первый день. — самый сильный и последний элемент — Отвергнутая любовь.

Легко-легко, одними подушечками пальцев, коснулся он ее левого виска, потом медленно опустился вниз по щеке.

Панси непроизвольно склонила голову, стараясь тесно прижаться к его руке. В ее больших темных глазах стояли слезы.

Глядя вниз старик почувствовал как его горло перехватило от стыда за содеяное когда-то и жалости к навcегда утраченному.

— Ты всегда была рядом. С первого курса — как друг, с четвертого — как возлюбленная.

При этих словах по белой, как мрамор, щеке Панси скатилась одинокая слеза.

— Bсегда вместе, во всех начинаниях. Почти обрученные. Почти муж и жена. — старик опустил руку, продолжая с тоской глядеть на ее лицо — Я верил, что "почти" станет однажды "всегда"...

Внезапно лицо Панси исказила судорога. Ее глаза полыхнули такой ненавистью, что Малфой поневоле попятился. В тот же миг его оглушила пощечина.

— Подонок, мразь и трус — вот кто ты, Драко Малфой. — слова проталкиваемые сквозь намертво сжатые зубы походили на шипение змеи — годами пользовался мной, чтобы потом бросить как сломанную куклу. Лишь стоило тебе только осознать каким, на самом деле, ты был ничтожеством, у которого не хватило мужества ни прикончить смертельно больного мага, ни стать бесжалостным Пожирателем Смерти, ты, Драко, после нашего разгрома, решил одним махом избавиться от "прошлого", в которое ты записал и меня, вместе со своими ошибками.

Решил, что с другой можно будет начать жизнь с чистого пергамента и почувствовать себя мужиком. А меня бросить, как подачку, Нотту. Ну и как тебе было с Асторией. Я наслышана о твоем "семейном счастье" и ее "верности".

Лицо старика стало белее снега. Не ответив ни слова он отошел назад. Вся троица вновь оказалась в поле его зрения. Собравшись с силами он захотел продемонстрировать свою знаменитыю ухмылку, мол все в порядке, однако вышло что-то жалкое.

— Ну, я рад господа, что смог настроить вас на завтрашний обряд. — в этот момент наигранная бравада окончательно слетела с него обнажив страх и отчаяние — Кстати, во сколько и где?

— В десять часов утра, в Большом зале. — Забини с настороженностью смотрел на ссутулившуюся фигуру Малфоя — Ты как?

— В порядке — старик отвернулся, понимая, что привычную в молодости маску хладнокровия, он уже надеть не сможет — Я знал на что иду. Сейчас я бы хотел побыть один, погулять по замку. На ужин прошу не звать. Не беспокойтесь — сбегать не собираюсь. Завтра буду на месте вовремя.

Оставив всех позади, старик вышел за двери начав неспешный путь среди бесчисленных коридоров замка. Периодически останавливаясь у витражей, он отдыхал разглядывая открывающийся за ними горный пейзаж. Ужас и отчаяние постепенно переплавились в легкий налет смертной грусти. На ногах и руках больше не висели кандалы страха и нерешительности, наоборот, хотелось все больше впитать солнечный свет догорающего летнего дня, свежести гор, крутости выщербленных временем ступенек — словом хоть как-то охватить кусочек доступной жизни за оставшиеся ему часы.

Внезапно тяжелая ладонь опустилась на его правое плечо, заставив вздрогнуть. Обернувшись старик увидел стоящего перед ним Гойла. Он нашел Малфоя стоящим у бойниц западной башни.

— Послушай, Драко — Грег на миг замер, стараясь подобрать нужные слова — Завтра когда вернешься туда, ты... У тебя будет куча возможностей много изменить... Ты должен... Тебе надо постараться... Послушай, просто постарайся спасти его. Прошу тебя.

— Постараюсь — чтобы тебе было легче — попытался улыбнуться старик.

— А разве только мне?

Малфой молчал не поднимая глаз от пола. Послышались тяжелые шаги. Гойл ушел.

Старик так и остался стоять, оглушенный просьбой. Oн не знал сколько прошло времени. Pезко очнувшись, Малфой заметил, что солнце клонится к закату.

Он отвалился от стены и побрел дальше. Последовала новая череда коридоров, лестниц, залов. Старик больше не останавливался, продолжая свою последнюю в жизни прогулку.

Войдя в очередной коридор размерами превосходящего дома иных магов победнее, он услышал женский плач. Створка гигантской двери в одну из комнат была приоткрыта. Сам не зная почему, Малфой решил подкрасться и выяснить в чем дело.

B комнате стояли обнявшись Блейз и Панси. Молодая женщина обнимала Забини за шею, и, спрятав лицо у него на груди, громко плакала. Он нежно гладил ее, щепча что-то успокаивающее.

Среди ее всхлипов до старика донеслось:

— Я не могу так, любимый. Он перестал быть тем Драко, которого я знала. Я не могу пойти к нему. Прости.

Блейз склонился к ней и стал сцеловывать слезы на ее щеках.

— Панси, прошу, только одна ночь. Представь каково сейчас ему. Его душа должна быть спокойна перед лицом того, что ему предстоит завтра. Прошу тебя, Панси.

Она притянула его голову к себе и уже через миг они слились в судорожно-страстном поцелуе. Дрожащими пальцами Панси начала расстегивать его рубашку.

Старик неслышно отошел от двери и развернувшись, как можно тише покинул коридор. Лицо его было бесстрастно, однако внутри внутри расцветала горестная ухмылка.

Найдя зал с библиотекой старик развалился в глубоком кресле переводя пустой взгляд по корешкам фолиантов занимавших все книжные полки. За этим бессмысленным занятием он встретил вечер.

Когда в зале зажглись свечи, раздался негромкий хлопок и перед ним возник эльф. Склонившись в глубоком поклоне, домовик осведомился что желает мистер Малфой. Драко попросил отвести его в спальню. Проводив старика до двери эльф исчез.

Открыв дверьь старик шагнул в полутемную комнату освещаемую лишь горевшим камином. Заметив движение на кровати он насторожился — навстречу ему поднялась незамеченная прежде Панси. Теперь вместо платья нанее был накинут шелковый халатик темно-вишневого цвета.

Старик хмыкнул, вспоминая последнюю нечаяную встречу — бедняжка сейчас смущалась, явно не зная как изобразить приступ пылкой страсти. Забини явно задал ей непростую задачу.

Cидя в библиотеке, Малфой представлял грядущую встречу и даже подготовился к ней, собрав весь запас своего сарказма. Ему очень хотелось спросить, как давно миссис Нотт стала любовницей мистера Забини, а также как часто тот ее использует в таких деликатных миссиях. Что-что, а уж морально содрать шкуру с врага и макнуть его в соль жгучих оскорблений Малфой умел отлично.

Но теперь, глядя на нее, старик отказался от своих планов. Он действительно растоптал ее тогда, восемнадцать лет назад, когда пришлось смешать бывшую девушку с грязью, дабы она отстала. Тогда он с легкостью мог резать по живому. Теперь нет. Никак.

— Драко, — мягко сказала Панси, стараясь заглянуть в его пустые глаза — забудь что я наговорила тебе там.

Старик попытался прервать ее.

— Нет-нет, правда, Драко, — торопливо говорила она, боясь, что не сможет убедить его — там не было твоей вины. Я понимаю — война, потери, ты столько пережил. Я не имела права винить тебя во всем. Ты не смог.

Малфой продолжал холодно смотреть на нее:

— Ты права — я не смог. И сейчас не смогу.

— Ты о чем? — она теребила поясок никак не решаясь распустить халатик — Ты не хочешь меня?

Драко понимал — одно дело гладить старика по щечке и совсем другое — лечь с ним в постель и, преодолевая отвращение, изображать страсть. Видимо она действительно любила Блейза, раз уж решилась пройти через такое. И он решил сам помочь ей.

— Нет конечно, милая. Нет на свете того волшебника, кто откажеться от ночи с тобой.

— Тогда в чем дело? — она говорила уверено, только в глазах то и дело мелькал страх вперемешку с брезгливостью.

— Успокоительное. Слишком много успокоительного. В Святом Мунго меня успокоили навсегда — улыбнулся он своему неловкому каламбуру. Лгать в лицо ему было не впервой, тем более никакой мужчина добровольно не признался бы в собственном половом бессилии.

— Неужели? Просто может временное — уловка удалась, она едва не вздохнула с облегчением, но спохватившись добавила — Уверена, если мы попробуем...

— Нет, это точно — голос старика звучал резко и треботельно — а теперь, если не возражаешь, я бы лег спать — знаешь ли, день завтра ответственный.

Он подошел к двери с предельной ясностью давая понять, что не нуждаеться более в ее общществе.

— Я бы могла остаться с тобой до утра — осознав, что самого неприятного не случиться, ей захотелось сделать ему хоть что-то приятное, хотя бы и поговорить по душам.

— Благодарю, — издевательский полупоклон — но я уже вышел из возраста, когда для сна требуется баюканья и колыбельные песни. Спокойной ночи, Панси.

Она пошла к двери судорожно пытаясь разобраться хоть в чем-нибудь. Сделав шаг за порог она обернулась, но дверь тут же захлопнулась и повернулся ключ.

Драко Малфой подошел к окну и распахнул ставни. Снаружи было уже темно, лишь оглушительно звенели цикады и дул ленивый ветер. продолжая смотреть во тьму он провел ладонью по лицу. Ладонь стала влажной.

Все чувства предельно обострились — он слышал шелест листвы на деревьях дальних холмов, глаза стали различать в окружающей черноте отроги вершин и очертания лесов.

Через несколько часов, уже под утро, пошел легкий дождь. Старик выставил руку и закрыв глаза чувствовал как мелкие капли ласкают его морщинистую кожу и стекают вниз.

С рассветом он покинул свое место и пошел в ванную. Там, в течении полутора часов Драко тщательнейшим образом искупался, побрился, причесал остатки волос на голове.

Выйдя из комнаты старик обнаружил на кровати свежее белье и новый черный костюм — домовики постарались. Одевшись, он вновь встал у окна наблюдая как утро вступает в свои права. Спустя час появился и предложил мистеру Малфою завтрак — тот ответил отказом. Странно, но не смотря на прошедший день, полный шокирующих событий и бессоную ночь, он чувствовал себя полным сил. легкий утренний воздух бодрил больше чем вчерашний бренди. Да и все события прошедшего дня казались чем-то давним серым и выброшенным за ненадобностью.

Время летело незаметно, пока его не прервал громкий хлопок — склонившись в глубоком поклоне домовик просил его пройти в Большой зал.

Старик легко, как в молодости, зашагал по знакомым коридорам и летсницам. В большом зале произошли кардинальные перемены. Все окна были задрапированы черным бархатом, а на месте стола красовался расчерченный серебром круг с арабской вязью по краю.

Все были уже в сборе. Троица красовалась черных мантиях, только выражение лиц было намного мрачнее.

Забини указал ему палочкой место в центре круга. Послушно пройдя туда старик улыбнулся. Никто с начала встречи не издал ни звука. Слова были лишними. все было сказано еще вчера.

Забини поднял палочку, одновременно произнося заклинание на арабском, показавшееся старику полной абракадаброй. Внезапно послышалось громкое "Зульм!" и Драко упал как подкошенный. Все тело пронзила невыносимая боль, вырывавшая из горла пронзительные крики, скручивавшее тело в невыносимых судорогах. Старик бился об пол, в его мозгу рождались лихорадочные воспоминания — пытка его Волдемортом после проваленной попытки убить Дамблдора.

После целой вечности он услышал "Зульм!" сказаный гойловским басом. Крики перешли в нескончаемый вопль, нервы и мускулы стали тонкими ниточками, кости — хрупким стеклом. Через несколько тысячелетий в ушах раздался громкий взрыв и потекло что-то горячее. Из мира иcчез душераздирающий вопль, как и все звуки. Перед глазами мелькал хоровод из черных и красных клякс.

Старик стал вековечным Страданием, чья участь есть муки тянущиеся от начала времен. Когда казалось что есть предел всякой боли, ударил третий луч, и в одно мгновение протащил его по всем кругам Ада. Яркая вспышка Адского Пламени понесла его сквозь горящую лаву, заливавшую уши, глаза, рот.

Он начал барахтаться, пытаясь выбраться из нее. Внезапно все чувства вернулись. Драко открыл глаза и увидел над собой толщу воды над которой сияло солнце. Руки нащупали скользкую опору и выдернули его наверх. Вода тут же попала в носоглотку заставив его мучительно откашливаться. Руки крепко держали скользкие опоры по бокам — почему-то белого цвета. Часто моргая он увидел, что солнце стало лишь простой маслянной лампой раскачивающейся на потолке. Оглядевшись он с изумлением обнаружил себя в ванной комнате.

Из носа шла кровь...

__________________

* "Друзья в минуту расставанья

С надеждой шепчут: «До свиданья» (нем.)

I really feel

I'm losing my best friend

I can't believe

This could be the end

“Don’t speak” No Doubt

30 мая 2015 года, пять дней до начала событий в больнице.

Маггловский Лондон лениво спешил на работу, ходил в кафе и кинотеатры, наслаждался вечерней прохладой в парках. Гарри и Гермиона часто любили проводить свой обеденный перерыв маленьком уютном ресторанчике в одном из покрытых зеленью пригородов, стоявшего вдалеке от оживленных улиц.

Каждый из них был одет строго по-деловому, создавая образ жутко занятых людей от которых многое зависит. По большому счету, все так и было. Мистер Поттер и миссис Уизли став одними из самых влиятельных персон в Министерстве серьезно от носились к своим обязаностям, понимая как сложно следить и хоть как-то регулировать магическую жизнь Объединенного королевства.

Гарри, мягко улыбаясь, следил за Гермионой, которая в этот момент закaнчивала свой десeрт — кусок тыквенного пирога с корицей. Cколько бы не твердили газеты о опасности работы авроров, в ней были свои плюсы: постоянная работа над собой, интересные выезды на задания, которые в большинстве своем не представляли собой серьезной угрозы, близость к самому Министру, что давало определенные привиллегии, адреналин, наконец, которого так не хватает в размеренной семейной жизни. А что у нее? Бесконечные кипы пергаментта, которые надо обязательно просмотреть и подписать, весь день в под землей, в самых темных закоулках Министерства, где располагаются архивы. Там чаще всего и видели Гермиону Уизли, терпеливо выискивающую новые свидетельства угнетения или дискриминации волшебных существ.

— Ты зачем на меня так пристально смотришь? — со смущенной улыбкой спросила она.

— Просто любуюсь.

— Разве можно любоваться замужней женщиной средних лет, да еще и с двумя детьми?

— Ты даже не представляешь насколько — Гарри протянул руку и накрыл ее запястье своей ладонью.

— Лучше расскажи как у вас там с Джинни? — Гермиона попыталась потихоньку высвободить руку. — Слышала, она хочет виллу на континенте. Правда?

— Она много чего хочет. Причем всю жизнь. — Гарри нежно, но в тоже время решительно удержал ее. — Я помню, хоть и клялся себе забыть все.

— Не надо, Гарри — твердо сказала Гермиона, однако не поднимая глаз — Нам было одиноко и страшно, мы просто хотели утешить друг друга.

— Я хотел быть с тобой и не хотел тогда думать ни о Джинни, ни о Роне, тем более сама знаешь...

— Не смей так говорить о нем — она дергала руку, пытаясь вырваться — он спас нас всех тогда, с медальоном. Он преодолел ревность и страх. Рон победил ради нас с тобой

— А он рассказывал тебе, что ему показал медальон перед уничтожением — Гарри отпустил ее руку и бессильно откинулся на спинку стула

— Да. — Гермиона замолчала, расстирая запястье.

— Тогда почему ты не сказала ему правду, о той ночи в палатке.

— Я не могла с ним так поступить — подтвердить то через что он там прошел. Не посмела...

— Если была уверена в его любви то сказала бы.

— Я люблю его Гарри, смирись

— Да, любишь — в гневе Поттер едва не ударил по столу кулаком — как своего третьего ребенка, причем болезненного, нуждающегося в заботе. Это не любовь, милая.

— Хватит — она вскочила из-за стола — кризис среднего возраста не повод рушить все вокруг, Гарри. Я люблю Рона по-настоящему, а не как мать. И если ты не можешь наладить свою жизнь с Джинни, то Мерлина ради, нe порти ее друзьям.

Схватив сумочку, Гермиона вихрем вылетела из кафе, не дав другу и секунды на ответ. Гарри поднялся было побежать за ней вдогонку, но так и остался стоять у стола.

Она права, подумал аврор, мы не дети, все прошло, смирись.

Оставив на столе деньги за ланч, он пошел в туалет, располагавшийся тут же, на втором этаже в кафе. Там он долго рассматривал свое изображение, потом вздохнув, открыл холодную воду и начал яростно мыть лицо. Успокоившись, вытерся полотенцем и вышел в коридор. Сделав шаг Гарри оказался лицом к лицу с Гермионой.

— Прости, меня — только и сумел сказать он.

Вместо ответа она вдруг обняла его и впилась поцелуем в губы. Гарри не желая ни о чем думать ответил, углубляя единство губ и языка, крепко cжимая ее тело, так и льнувшее к нему. В памяти вставала та сцена ночью в палатке когда страсть стала ответ на одиночество и страх смерти. Как и тогда она полностю отдавалась ему. Нет, сейчас было даже лучше — аромат ее губ пьянил сильнее огневиски. Голова начала кружиться и Гарри наплевав на всякию мораль в общественных местах, начaл задирать подол ее легкого летнего платья.

Стоп.

Летнее платье? Какое еще летнее платье? Гермиона же была в деловом костюме. Она бы не успела...

Преодолевая возрастающее головокружение он отрвался от женщины.

— Кто ты? — только и сумел сказать аврор и через мгновение потерял сознание.

Гарри очнулся от резкой вспышки света, резанувшего по глазам кроваво— багровым туманом сквозь закрытые веки. Часто моргая и жмурясь, он все же попытался разглядеть темные контуры фигур по ту сторону от лампы. Раздался щелчок, лампа погасла, вновь оставив Поттера во временной слепоте.

— Кто вы такие и где я нахожусь?

— Начнем с последнего — спокойный мужской голос чисто выговаривал английские слова, однако был тверже в гласных. — Вы в безопасности, в здании "Германо-Британского культурного общества имени братьев Гримм". Ну а мы... мы, скажем так, люди обеспокоенные вашим семейным счастьем и не желающие разрушать судьбу героя магической Британии.

— Вы о чем? — спросил Гарри оглядываясь по сторонам. Он сидел на небольшом стуле с низкой спинкой. Комната тонула в полумраке, но тем не менее можно было разглядеть перед собой большой стол и массивную фигуру собеседника. Справа от него стояла массивная элетрическая лампа, светом которой его привели в чувство. По обе стороны от него стояли двое, с направленными в сторону Гарри волшебными палочками. Слева, у самой стены виднелась небольшая фигура, по видимо женская. кое-где чадили факелы, но настолько тускло, что лиц противников было не разглядеть. По сквозняку, тянувшему cзади Гарри понял расположение входной двери.

— Об этом — щелкнул выключатель, но свет теперь не бил в глаза, а концентрировался на его коленях. Гарри посмотрел вниз и обомлел. На коленях лежало несколько колдографий, с разных ракурсов показывающее его страстный поцелуй с Лже-Гермионой в летнем платье.

— Кстати, вы знаете, что миссис Поттер без вашего ведома взяла крупный кредит на покупку загородного дома во Франции. Под весьма высокие проценты и даже успела приобрести земельный участок на Ривьере. Увы денег на полноценное жилье ей не хватило.

— Она не посмела бы... — глухо сказал Гарри,

— Многолетняя мечта, которую вы все не хотели для нее осуществить. А она посчитала, что заслужила на это право за столько лет идеального брака, трех детей, домашнего хозяйства и оставленной спортивной карьеры. Более того, Джиневра Поттер готова взять новую ссуду, уже на постройку там загородного дома, процентная ставка по нему будет еще выше.

— "Гринготс" никогда не посмеет проводить такие операции без согласия обоих супругов.

— Бросьте, мистер Поттер. Mы прекрасно знаем как обходятся правила и законы для героев Войны. Гоблины сочли достаточным ее подпись и ваше устное согласие, опять таки с ее слов.

Гарри напряженно молчал. Было ясно что ловушку расставили давно и занимались этим профессионалы по поискам грязного белья.

— Представьте ее реакцию на это — кивок на лежащие на его коленях колдографии. — Миссис Поттер довольно ревнива, да еще замешана старая подруга...

— Заткнитесь!!!

— Скандал во всем магическом сообществе, и как следствие увольнение, развод, потеря вашего небольшога состояния, невозможность постоянно видеть детей — все это говорилось монотонно, без каких-либо эмоций.

— Вы низкие мрази, копошащиеся в чужом белье!!! Как же я вас ненавижу!!! — Гарри с трудом сдерживал себя дабы не броситься безоружным на этих тварей с волшебными палочками

— А как же миссис Уизли? — сидящий за столом похоже и не слышал гневных тирад Поттера — Ее ведь тоже уволят, потом по суду, как участник супружеской измены, она потеряет право регулярно видеть своих детей. Вы вольны над своей судьбой мистер Поттер, но зачем портить жизнь другим.

— Что вам от меня надо?! — Гарри было невыносимо чувствовать собственное бессилие, но как спасти Гермиону, и еще дети... ее и его. Боже, во что он вляпался.

— Поверьте, ничего угрожающего магической Британии или жизни хоть одного волшебника.

— Так я вам и поверил.

— Мы могли бы ничего не объяснять, а лишь продолжать шантаж до полной покорности с вашей стороны, но...

— Что, "но"? — раздраженно выплюнул Гарри — у вас совесть проснулась?!

— Нет, мистер Поттер — раздался смешок — просто другая часть нашей операции прошла успешно и нам лишь требуется незамедлительная встреча с Министром для доведения до него нашего выгодного предложения.

— Зачем же вам я? Назначьте с ним встречу официально.

— Боюсь, нет. Встреча должна пройти с глазу на глаз только между нашим агентом и Министром, без лишних глаз и ушей. Вы один из немногих, кто пользуется его бесграничным доверием. Вы и проведете нашего человека напрямую в кабинет , минуя все уровни защиты.

— Кто это будет?

— Вот эта юная мисс — один из факелов висевших на левой стене на мгновение вспыхнул ярче и Гарри разглядел под ним светловолосую девушку.

— Какие гарантии, что она не причинит вред Кингсли?

— Здравый смысл, мистер Поттер. Более того, мы прямо сейчас вернем вам вашу палочку. У вас все равно нет другого выхода.

Сидящий за столом взмахнул рукой и изумленный Гарри отработанным движением ловца схватил летящую к нему волшебную палочку. Тут же он начал рассматривать ии ощупывать ее — сомнений не было, та самая, работы Олливандера.

— Ну и хорошо, что мы смогли договориться — раздался довольный голос сидящего.

— А вот и нет — Гарри cжал челюсти и напрягся, как когда-то перед прыжком в озеро на Турнире Трех волшебников.

— Я не стану предателем!

Тут же вскочив со стула он "выдал" серию Экспеллиармусов и четыре вражеские палочкии приземлились у его ног.

Открыв Аллохоморой дверь, Гарри на мгновение обернулся и выкрикнул: — Если кто-нибудь из вас высунется за порог, то клянусь не пожалеть Авады!

Выскочив в длинный корридор Гарри стрелой понеся по нему пытаясь найти выход наружу. Портреты висящие на стенах дружно закричали "Алярм!!!" наводя переполох. Завернув за угол, Поттер увидел группу из десяти волшебников в черно-оранжевых мантиях, спешно достающих палочки. Была-не была, решил Гарри и пошел на прорыв...

Полчаса спустя Поттер аппарировал на ближайшую к министерству улицу маггловского Лондона. Времени совсем не было и поэтому, плюнув на маскирующие чары, он помчался к заветной красной телефонной будке, по пути расталкивая замешкивавшихся магглов, удивленных видом его растерзанной в клочья мантии и располосованной на мелкие лоскутки, левой штанины.

Добежав до будки, Гарри ударом плеча откинул почтенного вида пакистанца, одной ногой уже стоявшего там.

Не обращая внимания на возмущенные крики, Поттер захлопнул дверь прямо перед носом разъяренного маггла и выхватив палочку изящным разворотом наложил маскирующие чары. Крики тут же прекратились. Гарри довольно хихикнул, озорно подмигнул через стекло остолбеневшему пакистанцу. Данное заклинание имело магглоотталкивающий эфект, вызывая иллюзию самых потаенных человеческих страхов. Так, перед глазами несчастного уроженца Южной Азии, стоял образ главаря местной шпаны, неделю назад разгромившей его маленький магазин. Злобно ощерившись гнилыми зубами бритоголовый гопник поднял сжатую в кулак руку унизанную тяжелыми железными перстнями и внушительно погрозил ею.

— Вали отсюда, "паки"! — хрипло прорычал он.

Маггл не заставил себя просить дважды, тут же припустившись прочь от роковой будки в поисках первого попавшегося полисмена. В его охваченном паникой сознании то и дело мелькал кельтский крест, вытатуированный на запястье скинхеда, едва не отправившего добропорядочного коммерсанта в мир иной в тот злосчастный вечер, и теперь, словно из-под земли явившегося на другом конце многомиллионного мегаполиса.

Тем временем, пол под ногами Гарри резко ухнул вниз, заставив его невольно присесть. Раздался хлопок и лифт прибавив скорости продолжил свой путь в недраx Лондона. Мужчина выпрямился и широко расставив ноги начал балансировать пытаясь найти равновесие в этой постоянной тряске. Казалось, что желудок подступил к горлу требовательно просясь наружу. Внезапно движение резко замедлилось, заставив волшебника невольно присесть еще раз, а затем и вовсе прекратилось.

Дверь распахнулась и Гарри увидел основной зал Министерства с большим фонтаном в центре, который изрядно портила знаменитая скульптурная группа, изображающая единство всех магических созданий. Чертыхнувшись, волшебник попытался привести в порядок жалкие остатки мантии и пригладить ладонью волосы. Потерпев неудачу во всех своих начинаниях, он, презрительно фыркнув, вышел из кабины, тут же смешавшись с толпой. Тут были как работники Министерства, так представители магических профсоюзов, иностранные маги в ожидании разрешения на проживание, простые просители, делегации гоблинов, домовиков ии прочих волшебных тварей. Стоял непрерывный гул, все куда-то торопились, изредка здороваясь друг с другом и при этом умудрялись не обращая внимания на странное облачение Мальчика-который-выжил-вырос-и-стал-главой-Аврората.

С неуловимым изяществом лавируя между множеством спешащих по своим делам колдунов, Гарри неуверенно двигался в сторону лифтов внутреннего пользования постоянно оглядываясь и робко отвечая на редкие приветствия.

— Мистер Гарри Джеймс Поттер! Буду рад видеть вас в пятницу! Помните — льготное кредитование героев Войны и кавалеров Ордена Мерлина всех степеней всегда будет главным направлением работы банка "Гринготс"!

— Э?.. — Гарри тщетно крутил головой пытаясь увидеть собеседника.

— Я сдесь! — обиженный голосок заставил волшебника глянуть вниз. Точно — перед ним стоял гоблин двух футов ростом, в зеленой форменной курточке с лицом средней степени безобразности. Что поделать, красавцев, в человеческом понимании, среди этого мелкого народа больших скупердяев, почти не водилось.

— Простите, с кем имею честь?

— Как? Вы не узнаете своего финансового консультата? Только не говорите, что закрываете свой счет у нас и переводите его к альпийским гномам. С Bашей стороны, это было бы непорядочно по отношению к памяти ваших покойных отца и деда, наших славных клиентов, приумноживших ваш семейный капитал...

— Погодите-погодите, — Гарри, молча проклиная настырного коротышку, перехватил инициативу — все это не так. Я не собираюсь отказываться от услуг вашего банка, мистер...

— Криволап. — обиженно ответил гоблин.

— Мистер Криволап, уверяю вас , все это не так. Просто я сейчас должен срочно увидеть Министра, по неотложному делу. Уладим все наши вопросы в пятницу, я обязательно воспользуюсь новыми услугами вашего заведения.

— Надеюсь, что это так. — Криволап продолжал недовольно брюзжать, однако внезапно умолкнув на секунду, вдруг заверещал пуще прежнего — Ой, простите, мистер Поттер! Я и не заметил в каком Bы виде!

Несколько волшебников остановилось, начав оглядывать Гарри.

— Я только что с задания и опаздываю на прием к Министру — раздраженно бросил он и бросился прочь в направлении служебных лифтов. Ему вдогонку неслось: — Если захотите взять специальный кредит на обновление вашего гардероба, то помните, Bы получите наивыгоднейшие условия!..

Два стоявших у лифтов аврора преградили ему путь.

— Даже и не думайте меня сейчас о чем-либо спрашивать, джентельмены. — Гарри упредил вопросы о своем внешнем виде — Дело национальной безопасности. Срочно.

— Понимаем, сэр! Однако согласно новому приказю Министра, одобренного Визенгамотом, при доступе в служебные помещения все обязаны сдавать волшебные палочки.

— Но я глава Аврората!

— Простите сэр, но в данном распоряжении делаются исключения лишь для самого Министра и главы отдела Тайн.

Процедив сквозь зубы нечто похожее на "ш-и-и-з", он вытащил из кармана обoрванной мантии палочку и отдав ее аврорам, и наконец вошел в лифт.

— Привет, старик! Как дела?

День сюрпризов для него похоже не кончился.

— Невилл! — лицо Гарри озарила нежная улыбка, — А ты что здесь делаешь?

— Мне в отдел Контроля за магическими существами. Буду пытаться выбить у Гермионы разрешение на использование труда кентавров в поисках Каледонской асфодели и... Ты лучше скажи с тобой что случилось?

— А что не так? -спросил Поттер, нажимая кнопку этажа с приемной Министра.

— Ты себя в зеркале видел?! Тебя словно стая мантикор на части драла.

— Ну...

— Немцы? — взволнованно спросил Невилл, нервно постукивая костяшками пальцев по двери лифта.

Гарри неопределенно качнул головой.

— Знаешь, я не принимал всерьез все эти ваши шпионские штучки-дрючки, но мне это уже начало действовать на нервы.

— Пытались завербовать? — продолжая улыбаться, Гарри внимательно смотрел в глаза друга.

Преподаватель гербологии покраснел и отвел взгляд.

— Не надо ни о чем беспокоиться — Гарри сделал шаг вперед и, оказавшись вплотную к Лонгботтому, положил руку на его плечо.

— Все будет хорошо, поверь мне. — внезапно его рука поднялась выше и прикоснулась к щеке Невилла. — Они тебя не тронут, клянусь.

Невилл в остолбенении смотрел как Гарри гладит его щеку, потом зачесывает за ухо непослуслушную прядь его волос. Глаза за стеклами очков были затуманены, сквозь полуоткрытые губы слышилось прерывистое дыхание.

Буквально через мгновение Поттер был отброшен назад мощным толчком в грудь. Впечатавшись спиной в стену лифта Гарри глухо застонал.

— У тебя, что крыша поехала? — зарычал Невилл, краснея, теперь уже от ярости. — Ты в своем уме?

— Прости...

Тут лифт остановился и распахнувшаяся дверь показала приемную Министра Магии Обьединенного Королевства. В ней толпился народ ожидая своей очереди на заветную встречу.

Кивнув на прощание изумленному другу, Гарри как ни в чем не бывало вышел из лифта и быстрым шагом направился к двери кабинета. Времени было в обрез — глаза начали слезиться, образы людей и предметов расплывались в цветные пятна. Сдерживая желание сдернуть с носа ненавистные очки, Гарри бросил секретарше — Министр у себя?

— Да, мистер Поттер. Но него сейчас должен начаться разговор по каминной системе с маггловским премьером.

— Уверен, он отложит его ради встречи со мной. Дело не терпит отлагательств, пожалуйста свяжитесь и передайте ему это, мисс Лемон.

— Моя фамилия — Орандж! — секретарша с недовольством посмотрела на бестактного аврора.

— Умоляю, быстрее! — прошептал Гарри, чуствуя как острая боль скручивает суставы. Время вышло. От невыносимой боли из глаз брызнули слезы. Состояние тела удерживалось последними крупицами сил.

Мисс Орандж, видя его в таком состоянии, сразу же проговорила скороговоркой в патефонную трубу, и, О, Вотан!, наконец, сделала приглашающий жест рукой.

Влетев в кабинет, Гарри выкрикнул — Ради всего святого запечатайте дверь. Это касается лишь вас одного.

Шеклболт мгновенно выхватив палочку произнес заклинание. Поттер сдернул очки и смог наконец отпустить контроль над телом. Трансформация началась с глаз, за несколько секунд поменявших свой цвет с светло-зеленых на темно-синий, затем изчез шрам и мелкие морщинки на лице, обветренная кожа стала смягчаться и белеть; плечи уменьшились и остатки мантии обвисли бесформенным мешком на стройном теле. Затем последовательно изменились форма носа, скул, уменьшилась талия (изящные руки с длинными ногтями едва успели подхватить падающие брюки), заметно увеличилась грудь, истончились и вытянулись брови. Последней трансформации подверглись волосы — они удлинившись, поменяли цвет на руcый и мягкой волной опустились на плечи.

Кингсли расхохотался, показывая два ряда ослепительно белых зубов. Однако взгляд его был холоден, а рука сжимавша,я направленную на лже-Поттера волшебную палочку, не опустилась.

Неожиданно прекратив смех Министр жестко спросил:

— Ну и как это понимать, мисс?

— Фон Райн. Простите господин министр, но ваш глава Аврората не оставил нам другого выхода. На редкость упрямый волшебник.

— Что случилось с Гарри Поттером?