Rubycon

Решил сделать пояснительное сопровождение к своим фикам. С одной стороны, формулировка для себя с читательской точки зрения, с другой - вдруг кому.

Основной моей работой здесь является серия Сутра золотой вечности. Трёхгранный этюд о сущности пожирателей как социального класса и игра в культурные отсылки.

Мэйдзи Исин - биография Игоря Каркарова, выдержанная в духе японского духовного революционизма, когда историческая верность роду и отцу предаётся во имя нового идеала силы; Вся волшебная рать - зеркальное отражение предыдущей идеи, поданная как переложение Хемингуэя на постепенное крушение традиционных ценностей британских магических родов (к слову, японский элемент тут даже сильнее, чем в "Мэйдзи Исин"); и, наконец, ключевая для понимания зарисовка - Слово об Апокалипсисе, написанная с целью перенести в текстуальность метод "прямого кино", смешав его при этом с философией Экклезиаста.

Когда ягнята вырвались на свободу - вольная фантазия на "Бойцовский клуб" и "Заводной апельсин", эксперимент с известным некогда сетевым произведением viper_ns. Помимо прочего, выдвигается гипотеза о том, как уместить в одно целое применение магии в боевом аспекте и рукопашный бой.

Тавромахия - психоделический сомнабулизм Драко Малфоя, который обнаруживает в своих полуреальных снах античную подоплёку происходящего.

Жёлтый король - лавкрафтианский детектив с ещё одним размышлением о том, каким мог быть пост-хог и его безумие.

Парни девяносто третьего - политологическая шутка о 1960-70-ых годах, помещённых в Дурмстранг. Вариацию такой же шутки представляет собой Азиатский способ производства, однако отсылки там более глобальны и сфокусированы на Ближнем Востоке. Художественная ценность, по мнению автора, в отличие от вышеописанных текстов, здесь помещена на сугубо второй план и довольно низка. Вождь, Свобода, равенство, братство и Сущее и мыслимое, собственно, представляют попытки пошутить по-мелкому.

Охота - очередной намёк в сторону Хемингуэя; как посчитал автор, для отображения образов Эрнеста нет лучше персонажа во вселенной Гарри Поттера, чем Аластор.

Опубликовал фанфик Жёлтый король. Кроссовер ГП и True Detective, Лавкрафт и Каркоза, ужасы Хастура и пост-хогвартская конспирология.
Саундтрек.

Опубликовал фик Тавромахия. Психоделические сновидения с примесью античной мифологической специфики.

Прочитал Двенадцать коров.

Фильм Фрэнсиса Форда Копполы "Апокалипсис сегодня" - трёхчасовой монолог о войне, смерти, мужчинах и человеке. Мы проходим путешествием по джунглям Камбоджи вместе с капитаном Уиллардом, наблюдая хладнокровное маниакальное безумие американской армии, пробираясь через лиственные деревья, наполненные страхом и голой, животной ненавистью, знакомимся с остатками французских колонистов, в которых тлеет - но всё ещё искрит - очаг наполовину воплощённых мечт. В конце зритель оказывается в лагере полковника Курца, если можно назвать лагерем ангкорские руины, в которых живёт маленькая армия маленьких людей и сам Человек Курц.

"Двенадцать коров" - это история "Апокалипсиса сегодня", рассказанная от лица одного из кхмерских детей, волей судьбы, истории и случая попавшего в воронку событий, которые познакомили его с войной, смертью, возможно, сделали его мужчиной и даже человеком. Однако то, что называется в этом случае "человеком", далеко от традиционных представлений. Не только о человеке, но обо всём: счастье, детстве, любви, жизни. История заставляет маленького человека сомневаться в своей правдивости, планомерно уничтожая и размывая все доступные ему понятия.

Кхмерский мальчик верует в бога Курца и слепо следует культу, блуждая по тропам, проложенным автоматом Калашникова у него в руках. Если хотите - верует в Дамблдора, Гарри Поттера, магию, странствуя с палочкой в руках. Замените что угодно, результат выйдет один - абсолютная деконструция понятийной реальности. Ничто не истинно, следовательно, всё дозволено - так Уильям Сьюард Бэрроуз описал Науфану и Гхадис, два из шести его "городов Красной Ночи". Главный герой "Двенадцати коров" - их законоправный гражданин.

"Двенадцать коров" близок к жанру грязного нуарного триллера, в котором Бодрийяр, Сартр и Фуко растворены в солипсистском мышлении кхмерского мальчика из "Апокалипсиса сегодня".

Когда-то я пытался написать фанфик по Довлатову в мире Гарри Поттера. Что-то вроде "Филиала", с метафизическим путешествием назад в Хогвартс и лирическими, как юность, реминисценциями.

Дело не особо пошло дальше первой главы, а кое-кто сказал, что стиль весьма схож. Посему - пусть пылится тут.

Когда-то мы жили в горах. Эти горы косматыми псами лежали у ног...

— Сергей Довлатов.

Вернуться в реальный мир для Основателя Хогвартса — пустяк. Древний и Тёмный родовой ритуал. Столь же Древняя и Тёмная магия Стихий или вселение в неокрепшее тело очередного школяра. Столь же Древний и Тёмный коньяк для госпожи Смерти. Мрачное колдунство на крови семи девственниц. Шарм и очарование трёхдневной щетины на лице усталого алкоголика-слизеринца...

— Вы позволите? — спрашиваю, указывая на почерневшую дверь с табличкой "выход".

— Да пожалуйста, — отвечает Смерть, обмахиваясь китайским веером и листая "Придиру" в чёрной обложке.

Поттеру в решающий момент привиделся Кингс-Кросс, а у меня — Четвёртый круг Ада с пьющей вахтёршей Смертью. Я вздохнул и побрёл дальше. Смерть и загробное издание "Придиры" показались достаточно забавным началом пьесы.

Возвращение в бренный мир Хогвартса оказалось действом однообразным. Не имелось темноты в начале тоннеля, ведущего в Выручай-комнату. Не наличествовало сентиментально-серьёзных призраков бывшего прошлого. (Безголового Ника я упустил из виду.) Лишь похоронная атмосфера Выручай-комнаты и невыносимая лёгкость бытия на душе. Я вышел из пронизанного одиночеством помещения на свет Мерлинов и оглядел своё тысячелетнее творение собственными глазами. Окинул взором дитя многолетних трудов и нещадного пестования. Ознакомился с ходячими плодами посаженных сотни лет назад семян. Понаблюдал за зрелостью распустившихся листьев стремительно пошедших в рост деревьев и спрятал лицо в ладонях.

Мимо томно и аристократично проплыла Елена Равенкло. Следом за ней рьяно мчался Кровавый Барон, разрушая барьеры видимых преград пространства и безуспешно штурмуя неприступное сердце дочери Ровены. Я решил подсобить давнему знакомому.

— Господин Барон..., — говорю.

— Господа все в Министерстве, — рычит в ответ Кровавый и несётся дальше.

Пришлось оставить их наедине. Тысячелетия, века и декады тают под тяжестью потока времени, а Кровавый Барон никак не избавится от состояния Холодной любви. Отсутствие ядерных боеголовок играет с ним злую шутку, а ведь магглы как-то, но со своей холодной любовью на расстоянии да справились.

Коридор на восьмом этаже и статуя Варнавы Вздрюченного остались неизменными. Всё та же безнадёжность на лице Варнавы. Всё та же дубина, поджидающая наглеца и парочка, зажавшаяся в углу...

Неожиданно из-за поворота материализовалась стайка девочек-подростков. Девочки-подростки, признаться, на протяжении всей моей и без того интересной жизни играли довольно большую роль. Взять хотя бы того же Василиска, или же, скорее, Василису...

... Когда-то Хогвартс был светлее. Свет знания проникал в умы волшебников от одиннадцати до восемнадцати. Щедро наполнялась истиной жадная чаша юного мозга. Широким шагом молодость маршировала в одном ряду со старческой мудростью...

Когда-то Хогвартс был радостнее. Смех разливался по нему великой рекой, а потоки концентрированного счастья питали коридоры-артерии пожилого замка.

"Когда-то мы жили в горах", с похмелья говорил Хагрид. Когда-то я спорил с великанами, кто выпьет больше огневиски. Помню, как давно погибший в лесах Шотландии Огрим говорил мне:

- Мы, великаны, народ простой. Три бутылки опрокинем - и идём буянить. Надо же что-то делать в шотландских лесах!

Суровая леди Время не пощадило ни меня, ни великана Огрима. Особенно жестоко оно обошлось с моей печенью и финансовым состоянием. Полагаю, ни один банк или бар мира не сумел бы утолить печаль моей души.

Опубликовал фанфик Когда ягнята вырвались на свободу. Частичный кросс с "Заводным апельсином" и совсем частичный - с "Бойцовским клубом". Общая канва - ультранасилие и то, как оно адаптируется в мире магов, какие фильтры в их коллективном сознании должно сломать и какие у него могут быть корни.
Кроме того, автор кое-что извлёк из собственного опыта и перевёл в литературную форму. В итоге можно наблюдать в некоторой степени оригинальный подход к тому, как маг может существенно расширить арсенал в битве с магом и не только.
Willkommen.
P.S. Благодарность бетам Poxy_proxy и Altra Realta за помощь в редактировании текста.

Судя по моему опыту пребывания в фандоме, наиболее популярная теория магогенеза - римская. Распределение магогена по Европе - следствие слияния чистокровности римских патрициев и всадников (социальный класс между патрициями и плебсом, неродовитая буржуазия), что отражается в различных лингвистических вариациях: британские, болгарские и французские маги простейшие (и не простейшие - Круцио Крама на Седрике, четвёртая книга) заклинания создают по одинаковой латинской формуле; подобное единство навевает мысль о том, что в момент развала Римской империи маги могли создать определённый христианоподобный культ (например, имени Мерлина в Британии ("Господи Иисусе!" - скажет маггл, "Мерлин!", - воскликнет маг)), который послужил основой для дальнейшего "видообразования" магических школ, носителей социогенетической традиции (схожих по функции с монастырями, аббатствами, т.е. любыми местами сбора и организации носителей определённого признака, в данном случае - магического). Вероятно, когда магические монастыри начали обособляться или даже радикализироваться в ордены, и наступило всем известное время охоты на ведьм, окончательно загнавшее британских магов в изгои. Впрочем, это не очень ложится в картину обособленности магических школ: Дурмстранг и Шармбатон также закрыты от мира, вероятно, по причине тесной международной связи друг меж другом, ибо иначе никак не объяснишь подобное единодушие. Можно поступить марксистски и скинуть всё на центробежные силы в тождественных обществах, но это профанация и академический инфантилизм.

Так вот, к делу. Какие вам встречались теории магогенеза? Какие показались интересными, пугающими, вызывающими желание побеседовать с психиатром? Или у вас есть собственная, с Нибиру и рептилоидами? Willkommen.

Прочитал «Проснуться в аду».

Вторым названием, пожалуй, проставил бы «невыносимость гендерной лёгкости бытия».

Человеческая психика, особенно в своём зачаточном состоянии, является широчайшим полем экспериментов, и разного рода девиации, соотносящиеся с социальной обстановкой и давлением культуры, растут на нём в больших количествах. Разобраться в сложной сети различных кошмаров разума зачастую нелегко, особенно если психика давится плеядой традиционалистских, патриархальных норм, а ещё – если психика эта детская, хрупкая. Состоянием своим она тождественна прочности костей: обе части целого не окрепли, ломаются достаточно просто, вот только кости можно залечить и жить дальше, возможно, с рядом косметических затруднений. Однако ментальные нагрузки представляют собой куда более серьёзную проблему.

«Проснуться в аду», кмк, чем-то близко творчеству Милана Кундеры. Сексуально-депривационной и психоаналитической составляющей оно сродни «Невыносимой лёгкостьи бытия» (почему я и упомянул его в начале): Чехия образца 1968 года - русские танки, входящие в лоно страны – Прагу; мнимый островок персональной свободы – Швейцария, где Томаш, главный герой, впрочем, не находит ничего, кроме пустоты внутреннего пространства, невосполнимой чем-либо, кроме кратковременных мыслей о пассии Терезе, уехавшей назад, символе удовлетворения и страсти. Надежды о переезде в другое место, Цюрих, обретение иной сущности, противоположной, переплетаются с многочисленными страхами, тревогами и желаниями, в свою очередь порождающими новую психологическую химеру.

В творчестве Милана Кундеры есть ещё один текст, который был бы хорошим подспорьем в анализе «Проснуться в аду»: «Украденный запад», философско-культурологическое эссе о том, как идея принадлежности к Европе стала для её Восточной части идеологической плацебо от политического доминирования Советского Союза. Антикоммунистический кордон, Венгрия в 1956 и Чехия в 1968 – наиболее яркие результаты.

Всё вышеперечисленное является наслоением психологических образов, которые человек выстраивает для того, чтобы в определённой мере соотнести себя с чем-то и таким образом защитить. Это делает и персонаж «Проснуться в аду». Фактически, текст можно назвать чем-то вроде гендерной Одиссеи, однако здесь нужно отметить точность ощущения, передаваемую словами – иначе выражаясь, содержательная часть фанфика, агрессивная, вызывающая, не требует додумывания. Экспрессии слога достаточно. Кроме того, он кинематографичен, сюжет не течёт, а пулемётной очередью эпизодов проходится по читающему. Соответствует, можно сказать, веренице ужасов положения главного героя, на себе познавшего перипетии того, как извилист самообман человека, ищущего счастье в сущностях из лжи к самому себе, а затем пожинающего плоды трудов своих.

В общем, мне понравилось. Эксперимент, право, хороший.

P.S. Закину и в рекомендации, хотя кому они нужны?

Если читатель помнит мою деятельность под предыдущим именем, то, вероятно, отыщет в памяти тот занятный с аналитической, но совершенно уродливый в плане художественности и стилистики текст-родовую биографию Блэков, написанный откровенно пародийно и ради игры с отсылками.

Кое-что из этого я оставил недописанным. Более того, не сжёг - я храню и любуюсь на почти все доступные мне деяния прошлого. Была идея сюжетного ответвления под названием "Янгонские записки".

... Бирма. Или Мьянма, коли не любите официоз. Впрочем, местные уже давным-давно не делают различий. Лет эдак через двадцать здесь, конечно, будет дико — деколонизация-с, свобода-с. "Бирманизация" будет подаваться под соусом отвратительного английского наследия, Рангун переименуют в Янгон, но... чего изменится-то? В город, задыхающийся от летней духоты и концентрации населения, всё так же активно будут ехать и стар и млад, истинные бирманцы будут взахлёб рассказывать о том, какие они истинные мьянманцы, а новая власть, руководствуясь лозунгами деколонизации, порвёт британский флаг.

Вот только Майклу Харрису до этого нет никакого дела.

Здесь, в Мьянме, Харрису не нравилось. Нет, непривычная летняя жара уже спала, а таинственные азиатские джунгли Майкл обошёл стороной — да и незачем они были, совершенно незачем — он приехал по исключительно городским делам. Но Мьянма давила, давила своей многолетней напряжённостью, своей тяжёлой памятью о Британской империи. Прибыл Харрис сюда не так уж и давно — пара дней, международная аппарация сейчас как раз на подъёме, хотя в Министерстве уже давно кричат о том, что это, мол, незаконно, неправильно, то да сё. Ну правильно, налоги-то вам, собакам, не отстёгивают...

На съёмную квартиру Майкл добрался вечером с двумя проводниками — оба братья, оба волшебники, оба расово верные британцы. Вернее, как квартиру — небольшой домик почти у воды в прибрежном районе, да и только. Еда тут была отвратная. Подавали нечто морское в глиняной тарелке, да и к тому же и сильно пересоленное. Гадко. Запивал всё это Майкл, впрочем, вполне добротным соком — от виски Харрис отказался, негоже пить перед важным делом. Да и виски тут наверняка тоже гадкий.
Рядом с Майклом и двумя сопровождающими его братьями Робертом и Ричардом сидели двое местных: один — молодой помощник друзей Харриса здесь, весело улыбающийся и что-то безостановочно лепечущего на ломаном английском, второй — старик, негласный лидер деревни неподалёку, всё это время помалкивающий. По дороге У Су — тот, что помощник, — рассказывал о том, что старик в своё время долго путешествовал по Юго-Восточной Азии. Но не как турист, разумеется — тут всё серьёзнее; назвать его "шаманом" язык не повернётся, но другого определения подобрать трудно. Он был из этих местных колдунов, последний из старого коренного братства, веками державшего контроль над магическим полем в регионе. Поговаривают, что занимались они много чем; говорят, что где-то там, в далёкой долине Меконг, что в Камбодже, в старых ангкорских руинах покоятся засыпанные пеплом и пылью захоронения Древних — тех, что и основали это самое братство. Говорили, что заходить туда чревато — нет, не смертью. Далеко не смертью.

А чем — неизвестно. Почему? Да просто потому, что юго-восточные азиаты вообще очень любят нагонять на свою историю мистику и божественность. У буддистов — Шива, что многолик; у японцев то же самое, но есть, к примеру, Ямато, разрубающий бесконечного дракона, а в нёдрах Камбоджи покоится старик Камбу, создатель Камбуджадеши. Вот и местные, любители таинственных историй, не советуют соваться куда-либо дальше города.

— Смех просто, — беспечно говорит Ричард. — Хрен знает этих азиатов. Всё время норовят рассказать нечто очень важное и денег выпросить.

— Вот-вот, — вторит ему его брат, Роберт. — Легенды свои они любят, а деньги ещё больше. Эх, Восток, Восток...

И тут внезапно вступил старик. Вступил на диком английском, хрипя и говорил медленно, явно смакуя каждую фразу.

— Восток? Да вы этот чертов Восток не узнали бы, если б увидели. Даже если его вам на блюдечке поднести, не узнаете. Восток вон где. — Он дико махнул морщинистой рукой в черную ночь. — А тут запад. Вы там не были, так что не знаете. А я был. В джунгли ходил, в дикие джунгли. Там... там смерть. Смерть, кровь и безумие. Солдаты, маги, людоеды... Всё смешалось в доме Будды. Я был в лесах Вьетнама. Был, когда вьетнамец резал вьетнамца. Кровь лилась рекой. Помню, поймали молодого парня, вьетнамца... Запытали до смерти, без жалости, без эстетства, без лирики и благовоний. Вот это был Восток. Вы были в Индии. Это тоже теперь уже не Восток, не больше, чем тут. Так что не говорите. Вы, европейцы, были в Китае, Бирме, Таиланде, Индонезии, Монголии, Корее — вы обошли всю Азию вдоль и поперёк, но вы её не видели. Но точно я знаю: ещё увидите.

Комнату накрыло ледяное молчание.
Той ночью они засыпали нелегко.


* * *

Тут следует остановиться и рассказать, какими судьбами небритый молодой британец очутился в таких далёких далях, как Бирма.

Начнём с того, что Майкл Харрис – один из главных боевиков древнего британского рода Блэков. Нет, разумеется, семейство никогда не покидало пределов Англии – традиционный консерватизм и восприятие Британии как Великой Империи заставлял Блэков считать всё, что было чуть дальше островов и плохо говорило на английском нецивилизованным варварством.

Но это не значит, что древнее и благородное семейство не выслеживало своих врагов везде, где можно и нельзя. Вот и сейчас острая необходимость отомстить заставила главу рода Ориона Блэка кипеть от недовольства и послать одного из лучших своих командиров туда, в дикую Юго-Восточную Азию.

* * *

Орион новость об убийстве важного для себя человека – Марка Лоуренса, опытного оперативника, - воспринял неоднозначно. С одной стороны, теперь необходимо было перекоординировать систему, поменять ответственного за выполнение незаконных услуг для нуждающихся людей и прочая, и прочая. С другой — уничтожение Лоуренса было весьма, весьма пугающим фактором, который требовал участия людей с опытом. А откуда ж его взять, если сплошь и рядом какие-то зелёные юнцы?

— Вы-то не переживайте, — сказал Тони Остин, главный игрок Блэков на экономической арене магического мира. — Я бы назвал это провокацией, но уж никак не объявлением войны. Следует быть чуточку…

— Мне уже предельно ясно, кто это сделал, — рассерженно ответил Блэк, постукивая костяшками пальцев по деревянному столу своего кабинета. — Теперь осталось решить, как отвечать.

— Здесь особых трудностей не возникнет, — сказал тогда ещё обитатель родины Майкл Харрис — Я этим займусь, нужно лишь грамотно ударить, сэр. Ничего трудного: лет десять назад я б ещё взволновался, а уж тут-то!..

Но перед тем, как вернуться в душную Бирму, следует сказать пару слов о нашем славном товарище. Майкл был весьма одарённым волшебником, неплохим тактиком и опытным солдатом. После ухода Игнатуса Пруэтта именно Харрис встал во главе отдела по борьбе с насилием, необходимым в то время. Ещё со времён образования отдел занимался истреблением опасных группировок, хотя создавался для противостояния растущей опасности со стороны магических рас. Только вот использовался совсем не для этого.
Тогдашнее министерство представляло из себя ещё более марионеточный аппарат, нежели сейчас. Неожиданным постановлением Министра Магии было создано особое, почти военное подразделение. Мотивом являлось: «... Повышение уровня безопасности и защиты волшебного населения страны». Хотя на самом деле, согласно остроумному плану некоторых из чиновников, сей аппарат создавался для защиты высшего состава министерства, а дальше — возможного свержения власти родов.

Не получилось. Быстро просчитав план министерских работников, Пруэтты первыми взялись за передачу проекта под свой контроль. И получили его весьма быстро, ибо коррупционная бюрократическая система не могла играть сама против себя. За довольно большую сумму галлеонов проект «Союз Обороны» отдали на развитие семье Пруэттов, которая не замедлила поставить во главу своего старшего сына, Игнатуса. Тот провёл долгие десять лет на посту главы отдела. По существу, занимался отдел самой грязной и кровавой работой: фактическое истребление «противников общества», которыми по началу являлись оборотни, вампиры и прочая нечисть, переросло в инструмент для уничтожения неугодных родам людей. Власть делили Блэки, Пруэтты, Боунсы, Малфои и ещё пара семей, которые вместе составляли негласный союз.

Майкл Харрис возглавил проект за два года до его роспуска. В тот момент отдел фактически представлял из себя сообщество наёмных убийц, разве что контрактов не подписывали... Харрис — человек жёсткой воли. Игнатус до этого в шутку называл его «Бисмарком». Майкл был человеком авторитарным и хорошо подкованным в боевой магии. Это помогло ему сделать имя в определённых кругах, и первыми Харриса прибрали к рукам именно Блэки.

— Думаю, и так ясно, кто за этим стоит. Это первое. Дальше — осознание того, что нам нужно ответить. Как и кому? Я проконсультировался у своих друзей в Визенгамоте и узнал о том, что пара людей со стороны новой команды Варракса уже завели себе связи в суде. Думаю, нам нужно помочь им избавиться от этой тяжёлой ноши, — улыбнулся Блэк. – И первой нашей целью станут их международные контрагенты – насколько я помню из докладов, - кивок в сторону Остина – они сейчас прячутся где-то в Азии. Майкл, раздобудь побольше информации и отправляйся туда.
Туда последуем и мы.

* * *

Монг Ла. Всё та же Бирма. Всё та же бесконечная духота и постоянная жажда.

Путь, по которому ехали контрабандисты, был на удивление забит для «тайной» дороги. Странно, почему полиция до сих пор не накрыла здешних смуглых азиатов, открыто везущих в своих стареньких «Фордах» мешки с опиумом? Ах да, взятки… Куда же без них. Мир куда более одинаков, нежели кажется.

Где-то неподалёку стоял почти мятежный аванпост в джунглях, почти соприкасавшийся с китайской границей. Харрис ехал на мотоцикле с одним из братьев, Ричардом. А по дороге – вся Бирма как она есть: неумело вспаханные плантации, забрызганные проститутки на обочине, смешавшиеся с китайцами, громко торгующимися с местными продавцами за тигровые когти, медвежьи лапы и обезвоженную слоновью кожу.

Двадцать минут – и вас уже миновала эта запыленная, полная неровностей и булыжников дорога. Кажется, аренда мотоцикла стоила пятнадцать долларов – это, разумеется, не считая пары мелких взяток повстанцам на импровизированных контрольно-пропускных постах.

Но ладно. Харрис был готов раскошелиться на всё, что нужно – благо хозяева-Блэки выделили под эту операцию приличную сумму денег. Во всяком случае, с трудом выменянных на галлеоны долларов оставалось ещё с бо-ольшим запасом.

А впереди пылало закатное азиатское солнце.

Я постараюсь как-нибудь без предисловий.

Интернет позволяет моделировать реальность в упрощенном, уменьшенном, микроскопическом виде. Словно видение, позволяющее вникнуть в суть того или иного предмета, на познание которого иные тратят целые жизни.

Особенно ярко это проявляется при наблюдении того, как строится социум. Маленький социум, подобие деревни, где каждый друг друга знает, видит утром на посёлочной дороге по пути за молоком, а лай соседских собак разносится по всей округе — игнорировать его нельзя. Словом, тут не нужно много слов, думаю, и так понятно, о чём речь.

Можно наблюдать, как строятся и рушатся человеческие отношения, как рождаются идеи, которыми люди в буквальном смысле живут — но ни разу не приходилось наблюдать смерть. Странное чувство — кажется, это совершенно далеко и нереально, но, тем не менее, более чем ощутимо, настолько же, насколько ощутим запечатлённый в памяти образ elSeverd, довольно яркий, живой, невозможный, казалось бы, к смерти.

Сегодня в деревне смерть, и хочется сказать что-то вроде — c'est la mort, это смерть, и с ней ничего не поделаешь — но почему-то не говорится.

RIP.

Более подходящего места для сего опуса я вряд ли отыщу, поэтому пусть пылится тут.

Ликбез по собственному видению пост-Хогвартской канонной ситуации. Несколько подтянуто за уши в определённом направлении - но то и нормально, учитывая весьма хилое политологическое состояние канона и фикрайтерский полёт мысли.

Итак, что мы имеем в послевоенном каноне ГП? Заново формирующийся управленческий аппарат, вступающий в жёсткое соперничество с другими участниками передела власти. Не забываем об оставшихся чистокровных консерваторах, не забываем о мощном бюрократическом аппарате, который следует перестраивать под себя.

А чем, собственно, будут перестраивать этот самый аппарат пришедшие к власти авроры? Разумеется, в команде есть ещё Грейнджер-будущий-юрист, есть Кингсли-дипломат. Но определять действия политического состава с ходячим знаменем в лице Поттера будет либо собственно основная масса команды, либо кто-то, тонко дёргающий эту массу за ниточки. Например, Кингсли. Или варианты со стороны, но тут уж больно широкий простор для мысли: вышедшие из-под многолетнего социального и политического давления гоблины благодаря своей экономической власти создают марионеточное государство - то есть процессы идут, блеклая социальная политика проводится, Поттер летает с тестралами и помогает им в выживании, все худо-бедно живут, но приказы сверху спускают именно мелкие богатые друзья.

Но это альтернатива, причём альтернатива очень и очень натянутая. В любом случае мы всё равно возвращаемся к вопросу удерживания Поттером и К власти. Какие методы может предпринять новое правительство, правительство безопытное и неумелое?

Правильно. Давить, давить, репрессировать, репрессировать. По мере возможностей, но. Понятное дело, будут организовываться сопротивления, будут формироваться террористическая оппозиция. Вот только деятельность новых властей будет уже почти калькой с аппарата Крауча 70-ых. Только ещё более неумелой калькой, шаткой и вообще находящейся в фатальной опасности. Просто потому, что в канонной команде Поттера нет ни одного человека, могущего встать во главе какой-нибудь там Службы Внутренней Безопасности. Аврората, проще говоря. Кто? Гарри, Рон? Кто? Артур, Билл? Молли, Флетчер?

Нет, нет, нет. Так не пойдёт. Если уж как-то и смогут участники сей коалиции заполучить к себе в ряды толкового силовика, то только если переманят на свою сторону эдакого Робардса (или как там зовут допоттеровского главу аврората) - политически, разумеется.

Но оное возможно только при очень сильном везении. Ну очень сильном, ибо самому Робардсу, у которого есть и своя, пускай и побитая, но команда, вполне может прийти мысль: а чой-та я сам-то не могу управлять? С хрена ль мне подставляться из-за банды подростков?

С другой стороны, Поттер и К - в особенности сам Поттер - прекрасное идеологическое оружие. Народ Поттера любит, народ на Поттера надеется. Народ на Поттера чуть ли не фапает-шликает молится, убийство оного господина выйдет для Робардса если не бунтом, то массовой Валле Джулией уж точно.

Валле Джулию, кстати, вполне себе могут устроить те же старые консерваторы. Тот же Нотт, которого все постоянно назначают самым хитрым, ловким и вообще няшечкой умным Пожирателем. Я так, кстати, тоже делаю.

Что же у нас в глобальном варианте?

Говоря «корейский вариант ГП-пост-Хога», я подразумеваю скорый экономический и политический коллапс хунты, созданной ОФ вследствие собственного_неумения_управлять_по-иному; концентрацию оппозиционных сил остатков ПС и внутреполитическую оппозицию в Министерстве; недовольство граждан грабительской экономической политикой правительства - из-за того, что другого выхода банально нет. Конкретно из корейской войны 1950-1953 г. взят сценарий проведения и окончания войны. Предположим два подварианта - более канонный по отношению к Корее и более канонный по отношению к ГП: война с участием внешних сил и без. В первом варианте может быть задействовано маггловское правительство, но результат будет одинаковым - раздел магического общества на две разных сферы влияния. Здесь так же уместно будет вспомнить гражданскую войну в США 1861-1865, как по причинам, так и по ходу собственно военных действий, однако это уж слишком смелая аналогия.

Об экономической ситуации в Пост-Хоге можно сказать следующее. Гипотетически возможными мне представляются такие варианты:

a) Милитаристский экспансионизм. Возможен в случае прихода к власти авроров, ПС или же просто людей, ориентированных на захватническую стратегию - забавы ради восстановления ресурсов после войны для. Тут возможны как медленные, мелкие и аккуратные отъёмы маггловского производства (к управлению на шахте приходит маг и со временем монополизирует руководство; с помощью Империуса и прочих махинаций в специально созданной воровской сети волшебники путают отчётность магглов и часть продуктов производства переводят на свои нужды), но это вариант крайне тонкий и для милитаризма не свойственный. Следовательно, это развитие событий повлечёт за собой перерождение ПСовских задач на государственном уровне. Хотя это самое чуть-чуть описано мной в "Свободе, Равенстве, Братстве".

б) Научно-техническая революция. Возможен в случае направленности политики на увеличение экономического сотрудничества с магглами, будь то обмен человеческими и технологическими ресурсами - естественно, исключительно на государственном уровне.

Почему?

Попробуем изложить ход событий хронологически. Недовольные милитаристской политикой Министерства граждане, подогретые действиями антиправительственной коалиции (ПС, министерская оппозиция) начинает устраивать массовые демонстрации, так как прекрасно помнят Волдеморта и ни в коем случае не хотят повторения тех событий; это, как и надежда на образ доброго правителя Поттера (см. Николая II и Кровавое воскресенье), заставляет их не илти на вооружённый конфликт, а просто призывать к более разумным действиям.

Поттер, как мы знаем, роли не играет - играют более искусные в политике люди, стоящие за ним. Так как формально Поттер и его команда являются исполнителями, а люди, их направляющие, стремятся лишь извлечь из их правления выгоду для себя, правительству не останется ничего, окромя боевого разгона демонстрации, которая может быть спровоцирована как раз-таки оппозиционной коалицией (см. сицилийские войны за независимость). Можно предположить и вариант того, что Поттер сам, единолично, будучи главой аврората, отдаёт приказ о подавлении митинга.

Если касаться вопроса участия магглов в этом случае, то нужно смотреть на период конфликта; было ли это в первые годы правления пост-хоговского правительства или, как у меня в фике, прошло уже много лет с того времени. Мы в любом случае будем думать, что со временем магическое правительство вынуждено будет пойти на больший контакт с маггловским - из-за смены власти ли, желания большего участия в совместной деятельности - а и просто отдельного милитаристски настроенного крыла вроде того, что было в Японии под предводительством Ямагаты ещё с Реставрации Мэйдзи.

Предположим, что прошло много лет. В данном случае мы включаем старую-добрую Realpolitik и не забываем, что "прикормившись" с маггловского мира магическое правительство может самонадеянно пойти войной на магглов - тут, понятное дело, у нас политически в МагБритании побеждают милитаристы. Для чего - ясно для чего. Экспансионизма для и самоамбиций ради.

А вот касательно маггловского ответа мы должны смотреть на степень интеграции магглов в магическое общество: насколько сотрудничают спецслужбы обоих обществ? Есть ли вообще спецслужбы у новой власти в магмире, и действуют ли маггловские аналоги в волшебном обществе? Насколько вырос объём взаимной торговли, и наличествовал ли он вообще? Были ли "студенческие обмены", обмены учёными, была ли интеграция магов в производство - и насколько в таком случае магом перепало акций владения маггловскими, положим, шахтами и заводами?

Все эти вопросы вытекают из моих размышлений о гипотетических моделях поведения нового правительства:

1. Сторонники курса на сближение одерживают верх над изоляционистами и милитаристами;
1.2. Из этого следуют культурные и научные обмены - медленные, как черепахи, но.
1.3. А в дальнейшем - экономические, положим, и политические. Экономические - упомянутые шахты-заводы, разработка гибридов магии и технологий, обучение персонала пользованию магическими предметами в производстве. Однако не следует забывать, что при такой модели неизбежно вырастает то, что произошло в упомянутой Японии: до дзайбацу (крупные концерны, буржуазия) вряд ли доберёмся, а вот до хамбацу (олигархия, но уже уровнем выше, нежели канонная аристократия). Дальнейшая политика уж очень разветвляется.

2. Как уже упоминалось, для сохранения власти Поттер и К могут искать союзников в лице оставшегося аврората. Однако что, если аврорат решит взять власть в свои руки и построить настоящую хунту?
2.1 Неизбежны неудачи, провалы в экономической сфере. Как это компенсировать? Правильно, долгой и трудной идеологической обработкой населения. Нет, лозунги "окончательного решения маггловского вопроса" уже не актуальны - Волдемортом пахнет - но вот ряд махинаций-провокаций вполне может послужить предлогом к обвинению маггловской стороны. Впрочем, я это уже полностью описал в "Вожде" и "Свободе, Равенстве, Братстве".
2.2. "Значит - война!" (с)

Все эти вопросы будут определять участие магглов в Волшебной Гражданской войне, которая разразится из-за:

а) Жёсткой политики Поттера и К по отношению к населению;
б) Политической конкуренции;
в) Необходимостью общественного и экономического прогресса, которое правительство Поттера тормозит.

Дальше будет раздел страны на сферы влияния, но тут уже говорить особо нечего.