Большая просьба (джен)

Она появилась совершенно неожиданно, словно из воздуха. Хотя, отчасти так оно и было. Надо сказать, я немало удивился, ведь раньше считалось, что Лили давно умерла. Возникшая посреди моей гостиной женщина откинула на спину спутавшиеся темно-рыжие волосы и глубоко вздохнула. Я молча разглядывал ее. Лили выглядела ничуть не постаревшей за двенадцать лет, прошедших с ее смерти. Признаться, я не мог предположить, для чего ей понадобилось воскресать в моем доме. Между тем Лили нахмурилась, оглядела меня пронзительным строгим взглядом и громко фыркнула.

— Ох, извини меня, Северус. Кажется, я что-то напутала с заклинанием.

Мысленно я согласился с ней. Действительно, что-то напутала.

— В общем, неважно! — она тряхнула головой и, серьезно глядя мне в глаза, продолжила: — Ты должен помочь мне! Спасти! Умоляю…

Я молча кивнул. Спасти, так спасти. В последнее время я часто занимаюсь подобными вещами. А помочь Лили — это еще и удовольствие, коего я был лишен уже давно.

— Так ты согласен?

Голос, буквально пропитанный надеждой, не позволил мне ответить ей отказом.

— Хорошо, Лили. Чем я могу помочь тебе?

— Все просто, очень просто! — затараторила она. — Мы с Джеймсом идем в ресторан. Годовщина свадьбы, пять лет брака. И нам совершенно не с кем оставить Гарри! Сириус в Шотландии на выставке мопедов, у Ремуса сегодня полнолуние, а Питер оказался предателем и теперь сидит в Азкабане, — горько усмехнулась Лили. — Дамблдор отослал Алису и Фрэнка Лонгботтомов искать неведомые хоркруксы, таинственно намекнув, что это как-то касается их сына. А сам Альбус решил навестить в Нурменгарде своего друга Геллерта. Молли Уизли сломала ногу — ее близнецы опять что-то натворили. Теперь она в больнице. В общем, все наши друзья и даже просто знакомые разъехались кто куда. Северус, ты — моя последняя надежда! Присмотри за Гарри. Всего несколько часов…

С каждым ее словом я чувствовал, как мне становится все хуже и хуже. Даже несмотря на отсутствие в мире живых некоторых вышеупомянутых личностей, ситуация выглядела более чем странно. Я решил не паниковать и не вдаваться в подробности рассказанного Лили, надо уважать только что воскресших.

— А твоя сестра Петунья? — попытался я зацепиться за осколки известной мне реальности.

— У Гарри только что начали проявляться магические способности. Тунья не переживет присутствие мага в своем доме, — слишком быстро проговорила Лили.

Так быстро, что я усомнился в истинности ее доводов, но тактично смолчал. В конце концов, пока у меня не было повода не доверять Лили.

Мысленно я отметил, что мать считает своего тринадцатилетнего отпрыска «только начавшим проявлять магическую силу». Немного странно. Но, впрочем, если вспомнить проявление его способностей на моих уроках, то с Лили нельзя было не согласиться.

Глядя в молящие зеленые глаза, которые когда-то способны были свести меня с ума, я кивнул. Лили просияла и на секунду отвернулась. Когда она вновь оказалась ко мне лицом, я увидел на ее руках маленького мальчонку лет двух-трех. Он забавно сосал палец и с любопытством рассматривал меня. У мальчика были такие же зеленые глаза, как и у его матери. Сводящие с ума, то есть. Потому что меня посетила мысль, что это и есть Гарри Поттер, с которым меня попросила посидеть Лили. Женщина поставила малыша на пол и, почти не глядя на меня, исчезла так же внезапно, как и появилась.

Мальчик оглянулся на то место, где только что стояла его мать и, не найдя ее там, приготовился плакать.

Я в ужасе смотрел на свое будущее наказание — сына идиота Поттера, золотого мальчика Дамблдора, новую надежду магического мира — и сам готов был заплакать от обиды. Неужели это такая изощренная месть за глупый выкрик: «Грязнокровка!»? Пожалуй, здесь Лили даст фору и Дамблдору, и Темному Лорду. Я начинал понимать, почему Гарри прочили в убийцы Волдеморта. Если он хоть немного похож на свою мать… а хитрые зеленые глаза говорят о том, что похож…

Знаете, я никогда не был против детей. Не имея даже мысли, что когда-либо заведу своих, я просто их игнорировал. Пока не стал преподавать в Хогвартсе. Тогда они начали меня раздражать, выводить из себя, а порой и вовсе едва ли не лишать жизни, но до ненависти не доходило никогда. Тот же Поттер. Я ненавидел его не как ребенка, а как сына своего отца. Надо сказать, заслуженно ненавидел. Но я не сталкивался с детьми, которым до одиннадцати лет жить больше, чем они уже существуют на свете.

Сначала я обошел малыша, уже сидящего на моем ковре, несколько раз, приглядываясь, изучая. Он был мало чем похож на оболтуса, который учился у меня Зельеварению, но то, что это — Гарри Поттер, сомнений не вызывало.

Мальчик внимательно следил глазами за моими перемещениями. В какой-то момент ему надоело это занятие, и он начал разглядывать комнату. Я облегченно вздохнул. У меня много интересного накопилось за годы самостоятельной жизни, малыш не должен заскучать. Я сел в кресло и углубился в книгу.

Однако мое чтение не продлилось и двух минут. Книга вылетела из рук и устремилась прямо к скучающему на ковре мальчишке. Я встал и строго посмотрел на него.

— Поттер, вы слишком много себе позволяете! — сказал я обычным своим голосом.

Малыш поймал книгу, но, найдя, что она не такая интересная, какой казалась в руках временного опекуна, отшвырнул в сторону. И совершенно никаким образом не отреагировал на мое замечание.

— Я повторяю, Поттер! Или вы хотите, чтобы я назначил вам отработку?

Гарри улыбнулся мне и протянул ручки, словно хотел, чтобы я взял его на руки. От такой наглости со стороны будущего ученика я едва не сел на пол, но сумел взять себя в руки, а малыша — на руки, вовремя напомнив себе, что тот еще совсем маленький.

— Бяка! — сказал мальчишка, дергая меня за волосы.

— А многие говорят, что характер зависит от воспитания, — пробормотал я. — Скорее, это врожденное.

Гарри сосредоточился, словно замысливая какую-то проказу, выпятил нижнюю губку и сжал кулачки. А потом звонко рассмеялся задорным детским смехом и еще раз дернул меня за волосы.

— Холосо! — сказал он.

Смутно подозревая что-то очень нехорошее, я кинул взгляд в зеркало, висевшее на противоположной стене. Мои обычные черные волосы, просто свисавшие до плеч, теперь приобрели крайнюю степень пушистости и стали… рыжего цвета. Не смея поверить своим глазам, я подошел к зеркалу вплотную. Так и есть, смеющийся мальчуган дергает меня за прядь цвета молодой морковки. Я стал напоминать себе кого-то из Уизли.

— Рон! Фредь! Джорррж! — словно прочитав мои мысли, выдал маленький Гарри.

Я неприязненно посмотрел на него. Зря, наверное, я считал, что Поттер в школе — это невыносимый и совершенно лишний элемент. При другом воспитании все могло быть гораздо хуже.

Подумав, я разумно решил, что цвет и структуру волос я успею вернуть себе позже. Теперь же задача номер один — не спускать глаз с несносного отпрыска Джеймса Поттера. Не иначе это была его идея — оставить сына под моим присмотром.

Когда-то я слышал, что дети должны много спать. Часы показывали восемь часов вечера, пожалуй, можно попытаться уложить Гарри в постель. С некоторых пор я считал, что если уж терпеть присутствие младшего Поттера, так только в спящем виде.

Кровать, что я великодушно выделил для мальчика, когда-то принадлежала моим родителям. Ей никто не пользовался с их смерти, но не класть же Гарри на собственную кровать!

Мальчик послушно залез под одеяло и закрыл глаза. Но едва я собрался уходить, он схватил меня за руку.

— Хосю сказку! — плаксиво выдал он.

Я растерялся.

— А без нее ты не заснешь? — вполне по-человечески обратился я к Гарри.

Он отрицательно помотал лохматой головкой.

— Но я не знаю сказок! — попытался я воззвать к его разуму.

Мальчонка надул губы.

— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом! — в отчаянии закончил я.

Упрямства в глазах Гарри только прибавилось.

Я не представляю, что подумает обо мне Темный Лорд, если узнает, что я читаю сказку на ночь Гарри Поттеру. Я начал повествование, стараясь, чтобы голос звучал не слишком холодно и резко, и все время почти неотрывно глядя мальчику в глаза. Так я мог представить, что это Лили смотрит на меня, а рядом с ней просто невозможно было сохранять обычный мерзкий вид.

— Наука о приготовлении волшебных зелий невероятно сложна, — сказал я. В доме не нашлось не то что сказки, а и вообще ни одной книги, которую можно было бы почитать маленькому ребенку. Поэтому я решил рассказать ему о том, что точно пригодится в будущем.

— Это очень точная и тонкая наука. Зная ее в совершенстве, можно насладиться красотой медленно кипящего в котле зелья, источающего тончайшего запахи. Можно разлить по флаконам известность, сварить триумф и закупорить пробкой смерть. Например, ты должен запомнить, что из настойки полыни и корня асфоделя приготавливают сильнейшее усыпляющее зелье — напиток живой смерти. А камень безоар можно добыть в желудке козы, он является противоядием от большинства ядов…

Глаза малыша Гарри медленно закрывались, я вошел во вкус и говорил, говорил о зельях и их свойствах, о важнейших ингредиентах и тайных рецептах. Неожиданно где-то рядом ухнула сова, я прервал свою «сказку», а Гарри широко раскрыл глаза. Мысленно обругав глупую птицу, я подошел к окну и плотно закрыл его. Упустить такой шанс избавиться от ежеминутной заботы о маленьком Поттере!

Когда я повернулся к кровати, мальчика в ней уже не было. В ужасе я выбежал из старой спальни и огляделся вокруг. Следов Поттера не наблюдалось. Попытки логически понять, куда мог уйти двухлетний малыш, полностью провались. Я не разбирался в психологии детей младше одиннадцати лет!

— Пот… э-э-э…Гарри? — осторожно позвал я, решив, что так будет куда эффективнее, чем просто стоять на месте.

— Папа! — послышался детский голосок.

Папа? Я мысленно простонал. Неужели старший Поттер пожаловал ко мне? Судя по направлению звука, малыш снова находился в гостиной.

Находился, причем, совершенно один. Он посмотрел на меня и повторил свое:

— Папа!

— Нет! — строго сказал я. — Папа — Поттер, я — сэр! Или профессор.

— Папа сэр, — повторил мальчуган.

Я опять мысленно выругался. Однако, представив выражение лица Джеймса Поттера, когда его сын назовет папой его школьного врага, я расплылся в улыбке. В конце концов, нет ничего плохого в слове «папа»!

Мальчишка хитро улыбался, а его ручки рвали книгу, которую я читал недавно. Редчайший экземпляр трудов восемнадцатого века… Ругаться на зеленоглазое чудо, опять сидевшее у меня на ковре, смысла не было. Поэтому я мысленно сделал себе заметку снять пару-тройку сотен баллов с Поттера, что учится сейчас в школе Хогвартс.

Вечер в обществе малыша Гарри прошел лучше, чем я мог ожидать или просто представить. По крайней мере, дом до сих пор стоял на своем законном месте, а моя внешность не подверглась больше никаким изменениям. Оказалось, что мальчик куда больше похож на свою умницу мать, нежели на недалекого отца. Добравшись до моего котла в лаборатории, Гарри проявил характер истинного зельевара, добавив в настаивающееся зелье настолько оригинальные ингредиенты, что я мог теперь годами изучать его свойства. Даже сам Невилл Лонгботтом так не смог бы! Все мои попытки увести малыша из кабинета неизменно заканчивались полным провалом. Кроме того, Гарри смог выбраться из закрытой ванной комнаты, размазать каким-то образом еду по потолку на кухне, превратить мой книжный шкаф в гостиной в кирпичную стену и вырастить посреди коридора здоровенный дуб.

Теперь я начал понимать, куда так внезапно пропали все друзья Лили, и что означает небрежно брошенное ею: «У Гарри только начинают проявляться магические способности».

Последний раз я застал сорванца у себя в спальне. Малыш залез ко мне на кровать, свернулся калачиком и, кажется, уснул. Я резко остановился в дверях, не смея поверить в свою удачу. В душе бушевала настоящая буря от его выходок, и я начал смутно подозревать, что Дамблдор был совсем неправ, утверждая, что я не способен на расчетливое убийство… Но вид посапывающего малыша охладил мой пыл. Я медленно подошел к нему и сел рядом, прислонившись к спинке кровати, устало закрыл глаза и не заметил, как сон одолел и меня.

Получасом позже посреди спальни появилась Лили Поттер. Она с нежностью посмотрела на спящих мальчика и мужчину. Осторожно, стараясь не производить никакого шума, Лили взяла сына на руки и улыбнулась спящему Северусу, удивленно отметив про себя кардинальную смену его имиджа.

— Как же хорошо, что ты не умерла, Лили, — пробормотал во сне мужчина.

Она только грустно вздохнула и растворилась в воздухе…