Реквием портрету (джен)

Пролог

Их было слишком много. Тёмные силуэты мельтешили на безопасном расстоянии, уже не пытаясь задавить числом. Около десятка неподвижных тел загромождали подступы к карьерному отвалу, на котором укрылся Поттер. Редкие вспышки проклятий слепили глаза в сгущающихся сумерках. Ловушка наверняка готовилась профессионалом — очень уж удачно подобрано и время, и место: поздний вечер, давно заброшенный карьер и никаких признаков близкого жилья вокруг. А антиаппарационный щит и «сетка» против портключей вообще выше всяких похвал… Вот только исполнители подкачали. Им явно приказали взять его живым, но с наскока ничего не получилось. Хотя выдохшийся Гарри Поттер куда забавней мёртвого.

В ушах звенело от слабости, подташнивало, а ноги он не чувствовал совсем. Судя по луже крови, задевшее его проклятие было куда серьёзнее, чем показалось вначале. Сколько они сражаются? Полчаса? Час? Он потерял счёт времени. Да, на такое долгое сопротивление враги явно не рассчитывали.

То-то ему не хотелось идти в этот рейд! Ведь чувствовал же, что дело не чисто. Нет чтоб самому снаряжение проверить, доверчивый идиот! Эх, узнать бы, кто подменил портключ…

На земле застонал раненый напарник — Деннис Криви. Гарри торопливо обновил на нём чары сна. Ни к чему мальчишке зря мучиться — раз словил Бомбарду в грудь, то лучше дождаться помощи в бессознательном состоянии.

Россыпь хлопков аппарации сначала заставила сердце радостно ёкнуть. Но подмога пришла не к нему. Впереди новоприбывших врагов, взревывая, словно живой танк, ковылял огромный тролль, задрапированный в драконью шкуру. За этим своеобразным щитом, уже почти не скрываясь, шли наёмники. Поттер понял, что жить ему оставалось не больше пяти минут — сдаваться в плен он не собирался. Не получат гады живого Поттера.

Скользкими от крови пальцами Гарри нащупал на шее Криви цепочку аварийного аврорского портключа. Он с трудом вытянул её из-под одежды напарника и сжал в кулаке: рубчатый тёплый жетон заметно вибрировал в бесплодных попытках доставить бессознательного хозяина к целителям. Гарри прикрыл усталые глаза, воскрешая в памяти выцветшие строки со страниц старинного гримуара. Кто бы мог подумать, что случайно открытая книга из библиотеки Блэков когда-нибудь окажется такой важной в его жизни? Темномагический, почти забытый способ создания могущественнейших артефактов… Если добровольно вложить всю магию и жизненную силу волшебника в нужный предмет — в данном случае маленький кусочек металла — то мощь уже наложенных на него чар значительно возрастёт. Тогда у портключа Денниса появится реальный шанс пробить наложенные на карьер щиты…

Сказать бы напоследок мальцу что-нибудь красивое, но вот беда — пафос и прочувствованные речи Поттер тереть не мог. Он еще раз посмотрел на напарника. Глаза у Криви закрыты, а так они светлые и круглые, как у совёнка. Торчащие уши, конопушки на вздёрнутом носу… Пацан пацаном, а ведь младше всего на три года. И так жаль, что маленький Джеймс Сириус вырастет без отца. И Джинни…

Слова древней формулы обожгли потрескавшиеся губы. Над карьером полыхнуло золотистое зарево, и щит загудел от пробоя. В небе догорали последние отблески дня.

Глава 1. По ту сторону

На призрачном вокзале Кинг-Кросс за прошедшие шесть лет ничего не изменилось. То же стерильно чистое огромное помещение со скрытыми туманом углами и полупрозрачным куполом потолка. Поттер, рассеяно отметив отсутствие на теле ран, вызвал из небытия мантию, оделся и сел ждать Дамблдора. Ну или кого-нибудь ещё из уже умерших близких. Спешить теперь ему было некуда.

Покряхтывание, доносившееся откуда-то снизу, он расслышал не сразу.

— Ты всё ещё здесь! — изумлённо воскликнул он, опускаясь на корточки рядом с чудовищным ребёнком без кожи. — Неужели никто из твоих прихвостней о тебе не позаботился? Та же Беллатрикс могла с собой прихватить… Никому ты, видать, не нужен, — грустно вздохнул Поттер. — Хотя вокзал на тот свет, наверное, у каждого свой. Только у нас с тобой один на двоих. — Остаток души Волдеморта не ответил. Он сипло дышал, борясь за каждый глоток воздуха. Шесть лет мучений… От одной мысли об этом Поттер невольно поёжился.

— Да-а, обрёк ты себя, Томми…

И всё же уйти прочь от брошенного крестража он почему-то не мог. Глядя с брезгливой жалостью на слабо шевелящийся кусок мяса, Гарри покачал головой:

— Пол не холодный, но всё же… Не по-людски как-то. — Встряхнув за уголки появившуюся из небытия простынку, Поттер склонился над уродцем, намереваясь укутать его и перенести на сидение.

Странное тянущее чувство возникло исподволь. Гарри замер, стараясь понять, что происходит. Его словно влекло куда-то — не сильно, но настойчиво. Неприятное ощущение.

— Неужели в поезд так затягивает? — фыркнул он, храбрясь, и торопливо пеленая крестраж, как привык укутывать своего крошечного сына. В этот миг его резко дёрнуло, и Гарри словно провалился сквозь потерявший плотность пол. Короткое ощущение полёта — и он растянулся на каменном полу. Сверху упало что-то тяжёлое, больно стукнув по рёбрам.

Поттер замер, пытаясь определить, куда же он попал, но на груди уже шевелилось и знакомо сипело что-то живое. Гарри дёрнулся и обнаружил, что его пальцы всё ещё сжимают скрюченную ножку псевдоребёнка.

— Мордред тебя задери, Том! — он в отвращении столкнул с себя крестраж и шарахнулся прочь. Лопатки упёрлись в стену. Гарри затравленно оглядел тесный каменный мешок с голыми стенами. Всю переднюю часть занимало странное окно в цветных разводах — словно кто-то, развлекаясь, расплескал по стеклу гуашь. Поднявшись на ноги, он приблизился к стеклу и, выбрав местечко почище, выглянул наружу.

Сквозь муть просматривались силуэты снующих туда-сюда волшебников в длинных мантиях, темнели очертания колонн. Сбоку, почти за гранью видимости, ярко полыхнуло зелёным. Отсветы пробежали по гладким поверхностям, и Поттер с трудом сглотнув, попятился — он узнал это место. Перед ним располагались холл Министерства Магии и часть Каминного зала. Он смотрел на них сверху вниз, явно откуда-то со стены.

* * *

Гарри смеялся. Прижимаясь лбом к прохладному стеклу, он хохотал как сумасшедший. Живой! Он снова выжил и вернулся оттуда, откуда не возвращаются. Поттер жадно вдыхал запах пыли и особый аромат концентрированной магии, похожий на запах озона. Он наслаждался болью в ушибленной спине — ведь мёртвые не чувствуют боли. Гарри был счастлив.

По прошествии нескольких часов он уже так не радовался. Крестраж глухо поскуливал на полу, а сам Поттер очень хотел пить. Там, в карьере, напиться было некогда. На призрачном вокзале жажда вроде отступила, но теперь вернулась с новой силой. Кроме того, впереди маячил голод и ещё более актуальный вопрос посещения туалета. Ободранные в кровь костяшки пальцев нещадно ныли, а цветное стекло никак не разбивалось.

Он обессилено устроился на полу. Хорошо, хоть мантия с того света всё ещё была на нём — не голым задом на камни. Нужно было что-то делать, но вот что? Стучать в стекло, чтобы привлечь внимание прохожих, он уже пробовал. Безуспешно. Проковырять отверстие в каменной стене нечем, разве что ногтем. А тот скудный арсенал простейших беспалочковых заклинаний, что он освоил в школе авроров, не причинял стеклу никакого вреда. Гарри подтянул колени к груди, с тоской глядя на недоступную свободу.

Вдруг по стеклу прошла рябь. Поттер не сразу сообразил, что это лишь отражение изменений, произошедших за его спиной. Он оглянулся — на стене появился прямоугольный контур двери. Гарри моргнул, однако дверь не исчезла, а прямо на глазах приобрела деревянную текстуру. Медная ручка легко поддалась при нажатии. Он осторожно заглянул в узкую щель и тут же широко распахнул дверь — перед ним раскинулось ухоженное квиддичное поле.

Небо было по-весеннему синим и безоблачным. Лёгкий ветерок разгонял волны на зелёной травке, полоскал флажки с гербами хогвартских факультетов на высоких трибунах. И ни души. Гарри прошёл несколько шагов, оглянулся. Позади высилась уже знакомая цветная стеклянная стена. Слева, прямо из воздуха, поднималась приоткрытая дверь. В неё проглядывала та самая каменная каморка, в которой он очнулся.

В результате недолгих исследований Поттер выяснил, что квиддичное поле не настоящее. Это оказалась ещё одна комната, только куда просторнее «министерской». С телесными нуждами помогли густые кусты, росшие возле трибун. Воду дал фонтанчик у раздевалок игроков. А вот с едой Гарри ничего придумать не смог. Ставил в тупик и тот факт, что стены трибун и раздевалок оказались монолитными. Не было ни лестниц, что вели наверх, ни дверей, ни тканевых полотнищ… Рука натыкалась на совершенно гладкую поверхность, напоминающую маггловский пластик. Пальцы покалывало от концентрации магии. Гарри ничего не понимал.

Он перетащил хнычущий крестраж на траву, и устроился рядом с ним. Бросить на произвол судьбы изуродованный огрызок Тома Марволо Риддла совесть не позволяла. Раз уж выдернул его с того света в это странное место…

Солнышко приятно грело. Хлопанье флажков создавало некий уют, и пейзаж уже не казался мёртвым. Он почти задремал, когда прямо из стены вышел призрак и неспешно поплыл через поле.

— Безголовый Ник! — ахнул Поттер.

— Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, если вас не затруднит, — с достоинством поправило привидение, рискованно качнув головой в старомодном приветствии. — С кем имею честь?

— Я Гарри. Гарри Поттер. Вы меня помните, сэр Николас?

— О, Га-арри! — радушно заулыбался призрак. — Я не признал вас сразу. Вы так выросли, друг мой, так возмужали. Да и как вас можно забыть, милый и славный мальчик с факультета Гриффиндор? Вы столь разительно отличались от прочих детей силой сияния своей магии... С вами связано столько забавных историй — мы, привидения, в своём кругу пересказываем их до сих пор. Да-да! Жаль, что ваш жизненный путь уже завершился. Тела людей так бренны, — Ник печально вздохнул. — Могу я быть вам чем-то полезен?

— К…как завершился?! — опешил Поттер. — Сэр Николас, куда я попал? Что это за место? — Поттер взволнованно махнул рукой в сторону зелёной квиддичной площадки.

— Это всего лишь изнанка ваших портретов, Гарри, — мягко и участливо произнёс Почти Безголовый Ник. — Запортретье. Место, где обитают оттиски душ тех, кто на этих самых картинах изображён. Вот этот чудесный холст находится в Зале Славы Хогвартса…

— Какие к Мордреду… Постойте, — Поттер энергично растёр виски, стараясь собраться с мыслями. Спорить с призраком, доказывая свою «живость» сейчас не имело смысла. Сначала нужно самому во всём разобраться. — Но у меня нет никаких портретов!

— Значит, они написаны уже после вашей смерти, — приятно улыбнулся призрак. — А судя по тому, что я о вас слышал, портретов у вас будет много, друг мой, очень много! Тем, у кого он один, приходится гораздо хуже, ибо они вынуждены проводить всё время в одном месте. Это, знаете ли, утомляет…

— И… долго мне здесь быть? — недоверчиво прищурился Поттер.

— Пока вложенная в ваш холст магия не иссякнет. Многое зависит и от отпечатка вашего магического следа… В Хогвартсе портреты живут в среднем пятьсот — семьсот лет.

— Да вы что?! Какие семьсот? Мне надо домой к жене и сыну! — Поттер в ужасе попятился, но споткнулся о крестраж и упал.

— Поверьте мне, Гарри, — печально произнёс призрак, теребя пышное жабо, — ваш дом теперь здесь. Вы скоро привыкните и освоитесь. Вы обаятельный и общительный мальчик. Только я не советовал бы вам… О, что это у вас? — призрак с недоумением оглядел кусочек Волдеморта.

— Да, так… — засмущался Поттер, торопливо прикрывая на редкость уродливое лицо крестража уголком простыни. — Так что вы мне не советовали, сэр?

— Туманные коридоры. Они опасны! Да-да… Немало холстов было удалены в запасники из-за того, что их обитатели затерялись в тумане. Прошу прощения, Гарри, но я вынужден откланяться. Дела, знаете ли, — скороговоркой произнёс Ник, не сводя озадаченного взора с шевелящегося свёртка.

— Постойте! Не уходите, сэр!

— Я загляну к вам на днях, — прошелестел Безголовый Ник, просачиваясь в стену.

* * *

Солнце всё также сияло в зените, хотя Гарри успел поспать, бесцельно послоняться по квиддичному полю и поближе познакомиться с травой. Жаль, что она оказалось совершенно несъедобной. У выдранных из почвы травинок отсутствовали корни, а проплешины на земле быстро зарастали сами собой. Да и пахла она почему-то старой бумагой. Он натискал изрядную кучу на постели себе и крестражу, но на внешнем виде поля это никак не отразилось.

— Интересно, как там Джинни? Плачет, наверное… Подать бы ей весточку, — Гарри поудобнее устроился на травяной подстилке и закинул руки за голову. Есть хотелось зверски. — Мол, жив, здоров, сижу в портрете. Не скучай, любимая.

Вдруг в дальнем конце поля послышался смех и визг. На глазах Поттера из образовавшейся полукруглой арки вылетели две ведьмы на архаичного вида метёлках. Их преследовал разъярённый рыцарь в одном сапоге, но с длиннющим мечом наголо.

— Остановитесь, гнусные исчадия ада! — взревел он, замахиваясь, но ведьмы, хохоча, вылетели прочь в другую арку. Когда Гарри подбежал к месту несостоявшейся драмы, образовавшиеся входы и выходы уже исчезли.

* * *

Фазан был жирным и нереально крупным — размером с индюка, не меньше — и перья на нём держались крепко, как настоящие.

— Ах, сударь, долго ли ещё ждать? — Вендолина Странная нетерпеливо переступила босыми ногами. Костёр, на котором её сжигали, весело потрескивал, плюясь угольками.

— Сначала ощиплю птичку, потом выпотрошу… Хорошо бы соли и приправ раздобыть, но за неимением оных и так фазанчика сжуём, — воодушевлённо ответил Поттер, обдирая маховые перья на крылышках дичи. — Так вы говорите, сударыня, что жизнь здесь несколько скучна?

— О, да! — капризным тоном ответила ведьма, наматывая на палец длинный светлый локон. — Достойных развлечений мало. Хотя, смотря к какому ковену вы примкнёте…

— Ковену? — Поттер сдул с носа прилипшее пёрышко.

— Ну да, ковену. Новые портреты почему-то называют ковен клубом, а это неправильно! Истинные волшебники и ведьмы должны собираться в ковены, причём не более чем по тринадцать душ. Не думаете же вы, сударь, что мы тут поодиночке существуем? Это было бы так тоскливо! Вступить в достойный ковен — предел мечтаний многих волшебников и ведьм хогвартсовского запортретья! Здесь же тысячи картин! Жаль, что в нашем ковене уже тринадцать магов и вас я не могу порекомендовать своим друзьям. Вы бы нам подошли, — она жеманно повела плечиком, но тут же погрустнела. — Хотя последние лет двести мы собираемся только на колдовские праздники и личные юбилеи. Да и то, на балы и охоты я не хожу — не могу же я с собой костёр взять! А без огня мне неуютно. Вот и подруги заглядывают нечасто — у них своих забот много…

— А по какому принципу принимают в ковен? — поинтересовался Поттер, не отрываясь от дела.

— Ах, это же все знают, — недовольно надула губки ведьма. — По происхождению, по чистоте крови, по интересам… Как же ещё? Вот с моим высоким происхождением найти достойных друзей было так сложно… А с безродными водиться — урон для чести чистокровной леди. Даже сэр Кэдоган, мой кавалер… О, уже готово?

— Боюсь, что нет, сударыня, — пропыхтел Гарри, лишая фазана уже ненужных лапок.

— Да, сударь, дни мои наполнены томленьем, — печально подвела итог Вендолина. — И прискорбное пренебреженье к моему портрету… Как только осмелились повесить сей прекрасный холст в полутёмном, пыльном коридоре? — С костра она так и не слезла, предпочитая беседовать с гостем с кучи дров, как с высокого пьедестала.

Открыть проход за пределы своих владений оказалось совсем нетрудно. Этот процесс чем-то напоминал посещение Выручай-комнаты — главным здесь было желание. За аркой оказался узкий извилистый коридор, заполненный холодным слабо светящимся туманом. Стены коридора образовывали сотни одинаковых деревянных дверей с медными ручками. Ни номеров, ни стрелок, ни надписей.

С самого начала выяснилось, что для посещения чужого запортретья нужно получить официальное приглашение: многие двери не отпирались, но за первой же открывшейся оказались старинного вида библиотека и её хозяин, горбатый колдун, который с позором выгнал незваного гостя, не дав сказать и слова.

Второе немаловажное правило: дарованные тебе предметы можно унести с собой. Гарри подобрал вылетевший вслед за ним увесистый том, потёр пострадавшее плечо и пошёл дальше.

Третье правило гласило: добрых людей можно найти даже в этом странном месте. После долгих мучений Поттер изловил фазана на лесном пейзаже, а Вендолина Странная позволила зажарить его на своём костре.

— Летом в Хогвартсе такая скука, — томно произнесла Вендолина, обсасывая плохо прожаренное фазанье крылышко. — Во время учебного года куда веселее! Хотя старшеклассники часто ведут себя непристойно в моём коридоре, но, тем не менее, даже у них можно приметить нечто познавательное, — невинно добавила она, стрельнув на Гарри шаловливыми глазками. Поттер едва не поперхнулся.

В мире портретов были свои законы, правила и обычаи. И всё бы ничего, но наставница Гарри досталась уж очень своеобразная. Вендолина Странная так давно была портретом, что совершенно позабыла, каково это — им не быть. Если бы не терпение и опыт работы аврором, Поттер вряд ли получил бы от неё хоть какую-то полезную информацию.

— Да, сэр Гарри, и не водитесь с привидениями — это неприлично.

— Почему? — Поттер даже перестал чавкать от удивления.

— Они другие, — исчерпывающе ответила прелестная ведьма и занялась птичьей шейкой.

Как выяснил Поттер, портреты в Хогвартсе делились на несколько категорий. Самой привилегированной группой, можно сказать — элитой, считались директорские портреты в круглом кабинете за горгульей. Завести знакомство с подобным портретом было великой честью. И, как неохотно признала Вендолина, ни один её знакомый такой чести не удостоился.

Особым положением пользовались холсты-охранники на дверях факультетских гостиных, привратники покоев деканов и преподавателей, а также гостевых покоев замка. Ещё Вендолина намекнула на картины-шпионы в нужных директору местах.

К особой группе относились холсты без хозяев, то есть пейзажи, натюрморты… Они считались общей территорией и посещались всеми желающими. На них устраивались охоты, вечеринки и пикники. Немаловажным фактом было и то, что все взятые оттуда нарисованные предметы ровно в полночь возвращались на свои места. Это не относилось к пище, утешила расстроенного Гарри ведьма. Пища появлялась заново. Поттер облегчённо вздохнул. Хотя и пожалел о так и не прочитанной книге, брошенной в него горбатым колдуном. А он-то её обыскался!

Далее следовала совсем уж невразумительная иерархия обычных портретов, постичь которую Поттер не сумел, как ни старался. Да и было ли это важным? Долго оставаться в запортретье Гарри все равно не собирался.

Посиделки возле костра затянулись до позднего вечера. Остатки недоеденного фазана Поттер прихватил с собой.

От холста Вендолины портрет Гарри Поттера отделяли двадцать пять дверей. Отсчитав нужное количество створок, Гарри кривовато написал прихваченным у костра угольком на своей двери «Гарри Поттер» и шагнул в «квиддичные» владения.

Над крестражем склонились три призрака. В незваных гостях Гарри узнал Безголового Ника, Толстого Монаха — факультетское привидение Хаффлпаффа, а третий был ему незнаком.

— Эй, что это вы тут делаете? — возмутился Поттер, уже уяснивший, что личное запортретье неприкосновенно.

— Ах, вот и вы, мой юный друг! — воскликнул сэр Николас, едва не потеряв угрожающе качнувшуюся голову. — Признаться, мы вас заждались.

— Рад встрече, мистер Поттер, — подлетел к нему Толстый Монах, — а мы рассматриваем вашу нечисть.

— Чем заплатишь за уничтожение этой твари, щенок? — нагло рявкнул неизвестный призрак. Только тут Гарри разглядел у него на поясе целый арсенал из всевозможных клинков, за плечом полупрозрачный арбалет, а в руках нечто вроде жезла, слегка пульсировавшего голубоватым светом.

— С чего вы взяли, сэр, что я желаю избавиться от моего… фамилиара? — не менее дерзко ответил обидевшийся на «щенка» Поттер, выпятив подбородок.

— Фамилиара? — ахнул Безголовый Ник. — Но, друг мой…

— Лопни моя селезенка, если это кот или сова! — хохотнул Монах, тыча толстым пальцем в крестраж. — Вот на жабу определённо смахивает, но отчего же она не зелёная?

— Проголодался, Томми? — нарочито просюсюкал Гарри, садясь на травку рядом. Под недоверчивыми взглядами гостей он старательно пережевал кусочек фазаньего мяса и сунул в перекошенный безгубый рот чудовищного младенца. Тот выпучил красные глаза, но подношение не выплюнул.

— Глядите — жрёть! — восхитился Толстый Монах. — И взаправду не нечисть…

— Что это за дрянь? Отвечай, несчастный! — рявкнул Охотник, направляя на Поттера светящийся жезл. Зря он это сделал. Действуя на одних инстинктах, Гарри двинул кистью так, словно в руке была зажата волшебная палочка, и гаркнул: «Экспеллиармус!» Тело тряхнуло от волны освобождённой магии, и артефакт, вырвавшись из рук Охотника, ударился о магическое стекло портрета. В стороны брызнули тут же истаявшие туманом осколки жезла. Судя по ошеломлённым лицам призраков, этого никто не ожидал.

— Он… он колдует! — прошептал Охотник, пятясь.

— Я, знаете ли, волшебник, — огрызнулся Поттер.

— Портреты не способны к волшебству, друг мой, — деликатно просветил его Почти Безголовый Ник, взволнованно приглаживая кудри на своей покачивающейся голове.

— Почему это? — подобрался Поттер. Призраки молча переглядывались.

— А может, ты сам нечисть? — с надеждой спросил Охотник. Поттер пренебрежительно фыркнул в ответ.

— Ну что вы, дражайший Отто, — укоризненно прошелестел Безголовый Ник. — Гарри Поттер не может быть…

— А я говорю… — вызывающе подбоченился Охотник.

— Ой, да престаньте вы! — не стерпел Поттер. — Просто я — живой! Не знаю, как… так получилось. — Некоторое время призраки на него таращились. Потом Монах нервно хохотнул. Охотник брезгливо сплюнул под ноги. А Безголовый Ник снова завздыхал. Они ушли, так ничего и не объяснив.

Каждый день Гарри начинался одинаково: омовение в фонтанчике, поиск еды, разведка туманного коридора, ужин тем, что осталось от завтрака, и ночной отдых. Оставлять крестраж без присмотра он больше не решался. Приходилось таскать его с собой. Зачем он это делал, было загадкой и для самого Поттера.

* * *

Визжала пухленькая белошвейка громко и с удовольствием. Да так, что закладывало уши. Однако пяльцы с вышиванием из рук не выпустила, а разложенные на коленях цветные нитки не перепутала.

— Пойдите прочь! — закончила она заливистую руладу повелительным тоном.

— Прошу прощения, мисс, я только хотел спросить, как пройти к директорским портретам? Я разыскиваю профессора Дамблдора… Мне очень нужны его совет и помощь!

— Вон! И не смейте впредь беспокоить меня! — надменно вздёрнув длинноватый нос, приказала она. Гарри удручённо переложил крестраж подмышкой поудобнее и повернулся к выходу из уютной светёлки.

— Что это у вас? Дитя? Вы его украли? — с неожиданным любопытством спросила хозяйка портрета, когда Гарри совсем уж было вышел.

— Эм… это Томми, и нет, я его не крал. Он… мой.

— Вот как? Обычно младенцев рисуют с матерями, — недоверчиво протянула белошвейка. — Подите сюда и покажите мне его, — похоже, ей очень понравилось командовать незваным гостем. Поттер покорно повиновался. Новая волна визга даже немного порадовала Гарри — он почувствовал себя отомщённым.

— Вы… вы… вы грязный извращенец! — выдала ведьма. — Вы совратили троллиху! Вон! Подите прочь с моего полотна!

— Никого я не совращал! — возмутился до глубины души оскорблённый Поттер. — Я Томми подобрал!

— Вот как? — недоверчиво выпятила пухлую губку белошвейка. — А зачем вам троллёнок?

— Да не троллёнок он! Он… ну… просто Томми.

— Шутка художника, — понимающе качнула кружевами на чепце хозяйка картины. — И всё же, подите вон! Нет, стойте, возьмите это… для троллёнка. — Восхищаясь собственной щедростью и великодушием, белошвейка подтолкнула к Гарри носком туфельки из-под стола корзину с бельём.

Наряженный в кружевной чепчик и белое детское платьице Волдеморт смотрелся на редкость нелепо. Но Гарри был и этому рад — теперь можно было хорошенько постирать простынку. Очищающие заклинания без палочки выходили у Гарри совершенно неудовлетворительными. С тех пор, как он начал кормить крестраж, Томми регулярно пачкал свою единственную пеленку, как и любой нормальный младенец. Убирать за ним было куда неприятнее, чем возиться с крошечным Джеймсом Сириусом, но Поттер терпел. Да и что ему ещё оставалось?

* * *

Туман жил своей жизнью. В нём что-то шевелилось, вздыхало, плакало… Порой доносился безумный смех, переходящий в полный ужаса вопль. Поттер очень устал, но найти подходяще место для сна и отдыха никак не удавалось. Ни одна из прилично выглядящих дверей не открывалась, а тронутые плесенью и с расслоившейся древесиной он обходил стороной. За такими дверями находилось мёртвое запортретье, порой и с останками погибших хозяев. Что стало причиной трагедии, он так ни разу и не понял.

Гарри уже не верил, что сможет найти дорогу обратно в свой портрет. Ну что стоило делать пометки угольком? Знал бы теперь, куда возвращаться. Экспедиция к портрету Дамблдора теперь казались одной из самых безумных затей в его жизни.

С каждым шагом крестраж становился всё тяжелее и тяжелее. К счастью, Томми научился проситься в туалет. Едва ощутив беспокойную возню на спине, Гарри тут же останавливался и вынимал из мешка осточертевшую ношу. Надо признать, что теперь огрызок Тёмного Лорда уже не выглядел так жутко, как поначалу. Благодаря заботам Поттера Томми отъелся, оброс пусть тонкой, но все-таки кожицей и, кажется, даже подрос.

— Вот возьму и откормлю большого и толстого Волдеморта, — хихикнул измученный Поттер, запихивая в жадно разинутый рот крестража последний кусочек съестного. — И захватит он проклятое запортретье. А я буду его самым верным Пожирателем Сме… Краски!

— О, Гарри! Признаться, я начал волноваться, друг мой, — вы так долго отсутствуете… — воскликнул Безголовый Ник, выплывая из стены, и добавил удивлённо: — А что вы делаете в кладовке Филча?

* * *

После долгих уговоров Почти Безголовый Ник согласился поработать почтовой совой. Однако ждать его обратно пришлось довольно долго.

— Вы передали профессору Дамблдору моё послание? — набросился на него Поттер, едва привидение материализовалось в его запортретье.

— Да, Гарри, я виделся с изображением А́льбуса Персива́ля Ву́лфрика Бра́йана Да́мблдора, — официальным тоном возвестил призрак, по-видимому уязвлённый подобной спешкой.

— И он… — быстро вставил Гарри, опасаясь, что Безголовый Ник примется перечислять еще и все титулы и регалии покойного директора Хогвартса.

— И он отказал вам в аудиенции, — просто добавил призрак.

— Как отказал?! — не поверил Поттер. — Может, вы не так поняли, сэр Николас? Мне он не может отказать!

— Почему? — кротко спросил Безголовый Ник.

— Потому что он был ко мне искренне привязан! — Гарри в волнении заметался по лужайке. Разбуженный воплями крестраж недовольно забулькал под кустом. — Что он конкретно сказал? — в Поттере проснулся профессионал.

— Альбус Дамблдор сказал, что в Визенгамоте начинается ряд очень интересных слушаний, и он просто обязан присутствовать на своём министерском портрете. Затем будет подготовка к новому учебному году, и без его помощи Минерва, конечно же, не справится. Таким образом, у него совершенно нет времени на приём посетителей. Может быть, после Рождества или ближе к Пасхальным каникулам… Но он шлёт вам сердечный привет, с пожеланиями всего наилучшего.

Верить не хотелось, но пришлось. Безголовому Нику врать было ни к чему.

— Гарри, — всё также доброжелательно произнесло привидение, — в Хогвартсе есть ряд картин, обитатели которых будут рады вас видеть.

— И кто же это? — горько хмыкнул Поттер.

— Портреты тех, кто погиб в Последней битве, и два директорских портрета: профессор Финиас Найджелус Блэк и профессор Северус Тобиас Снейп.

Ему орали в уши, били по плечам и спине, обнимали, хохотали… Гарри растерянно улыбался в беснующейся толпе подростков. Взрослые пробились к нему лишь тогда, когда молодежь досыта набузилась.

— Рад тебя видеть, Гарри, — теперь уже он сам изо всех сил сдавил в объятиях Ремуса Люпина, умудряясь при этом пожимать руки малознакомым, а то и вовсе незнакомым «фениксовцам».

— А вырос-то как! — хихикнула Тонкс, щекоча ему шею розовой шевелюрой. — Откормила тебя Джинни, ох как откормила! Настоящий бугай! — Поттер краснел, смеялся и норовил незаметно вытереть мокрые глаза. Он был счастлив.

Искушение пройти по приглашению Снейпа на его холст в директорском кабинете, а оттуда проорать Дамблдору всё, что о нём думает, было очень велико. Однако, видеть бывшего профессора зельеварения хотелось ещё меньше. Одно дело восхищаться его подвигом издали и заодно ностальгировать по школьным временам и беззаботным детским шалостям. И совсем другое — встретиться лицом к лицу. Вряд ли нарисованный Снейп намного приятней живого. Да и что им друг другу сказать? Сердечно поблагодарить профессора за всё хорошее… А оно ему надо? Выслушивай потом лекцию об отсутствии мозгов, зазнайстве и преступной похожести на отца. Гарри был уверен, что зельевар его зовёт именно за этим. Небось, теперь Снейпу и поругаться-то не с кем, не на кого яд сцедить, а тут такой подарок судьбы… О чём беседовать с давно почившим патриархом семьи Блэк, Гарри и вовсе не представлял. Не особо раздумывая, он открыл проход прямиком в картину друзей. Теперь он это умел.

Огромное полотно с батальной сценой Битвы за Хогвартс висело в Зале Славы — среди всевозможных кубков и памятных табличек. С виду на холсте всё было вполне пристойно: сверкали заклинания, сражались друг с другом противники, горел в ночи замок… А в запортретье царила совсем другая атмосфера. В отсветах пожара вольготно разместились на пригорке защитники Хогвартса, перед которыми пылал костёр из обломков домика Хагрида. На вертеле жарился здоровенный кабан, в очередной раз отнятый у незадачливых охотников на «лесной» картине. Мальчишки притащили выменное у монахов пиво, девочки обнесли близлежащие натюрморты, а Тонкс уже хозяйственно расставляла на скатерти разномастные тарелки.

Гарри, охрипнув от долгого рассказа, расслабленно развалился на траве рядом с Люпином. В небе, сквозь густую пелену дыма от горящей Северной башни, загадочно перемигивались звёзды. Шумел Запретный лес, пахло гарью. Вокруг суетились люди, многих из которых Поттер собственноручно хоронил. Например, Лаванда Браун угощала виноградом Сибиллу Трелони, раскладывающую карты на своей расстеленной шали. Местная Трелони витала в столь отдалённых сферах, что достучаться до неё не было никакой возможности. Колин Криви спорил с Эрни Макмилланом, запальчиво выкрикивая нечто обидное. Как всегда напыщенный и пафосный староста Хаффлпаффа в конце концов отвесил Колину увесистый подзатыльник и отправил выполнять какое-то задание. Падма Патил нянчилась с крестражем, напевая ему детскую песенку. Ни внешний вид, ни повышенная слюнявость Томми её не смущали. Железная Леди, да и только! Рядом с ними Фред Уизли пробовал пиво и громогласно утверждал, что для хорошего вкуса в пиве нужно топить жуков…

— А кто там бродит? — расслабленно кивнул Гарри на опушку леса, где в полутьме явно просматривалось некое шевеление. Рядом с Ремусом у костра он чувствовал себя удивительно уютно.

— Это? Пожиратели Смерти, — спокойно ответил Люпин, тыча вилкой в подрумяненной бок кабаньей туши.

— Что?! — Гарри подбросило на месте, рука рефлекторно метнулась к отсутствующей волшебной палочке.

— Тихо-тихо-тихо, — приобнял его за плечи Ремус, — они совершенно безобидны. Художник не удосужился дать им личности — они как игрушечные солдатики из одной коробки. У них даже серебряные маски не снимаются — мы пробовали первое время… Они никому не причинят вреда, поверь мне.

Поттер неохотно кивнул, но безмятежная расслабленность исчезла без следа. Теперь он старался не выпускать из поля зрения бывших врагов. А перед глазами так и стоял Грозный Глаз Грюм: «Запомни, Поттер, не бывает бывших Пожирателей! Не бывает! Хороший Пожиратель — мёртвый Пожиратель».

Мясо кабанчика было вкусным, пиво тёплым, а кособокие булки с холста явно начинающего художника мало отличались от булыжников. Сидя плечом к плечу с давно погибшими друзьями из Армии Дамблдора, переговариваясь с «фениксовцами» и аврорами, Гарри впервые с момента гибели не мечтал о возвращении домой.

Под кустом шевельнулась тень, и прежде, чем Поттер успел среагировать, напротив него присел на траву некто в чёрном плаще.

— О, Долохов заглянул на огонёк! — не переставая жевать, Фред Уизли запанибратски потрепал по плечу незваного гостя. — Привет, Антонин! — Пожиратель Смерти никак не отреагировал. Поблёскивающие в прорезях серебряной маски глаза пристально следили за пришлым аврором.

— А по-моему это всё-таки не Долохов, а Эйвери, — Лаванда вложила в руку гостя яблоко, но тот не заметил его и выронил, поглощённый созерцанием Поттера. — Иногда он берёт угощение, — пояснила она Гарри. — Он из Пожирателей самый умный. Остальные вообще овощи — как после поцелуя дементора.

— Ремус его дрессирует, — наябедничала Тонкс, чмокнув в щеку супруга, — учит разговаривать. Представляешь?

— И как, получается? — нервно спросил Поттер. Подобное внимание к своей персоне ему совсем не нравилось.

— Неа, никаких сдвигов. — Она с хрустом откусила от потерянного Долоховым-Эйвери яблока. — Но Рема это развлекает.

Страшный гость тем временем медленно поднял руку и несмело протянул её к Гарри. Поттеру пришлось собрать всё своё самообладание, чтобы не отшатнуться. Затянутые в чёрную кожаную перчатку пальцы осторожно прикоснулись к круглым очкам Поттера, скользнули по взъерошенным волосам и, замерев на миг, отчётливо вывели в воздухе знаменитый зигзаг.

— Ничего себе! — ахнула Тонкс. — Гарри, он тебя узнал!

Поттер не ответил, напряжённо ожидая нападения. Но Долохов всё также медленно опустил руку и выразительно стиснул пальцами своё левое предплечье.

— Разорви меня горгулья! — расхохотался Фред. — Вот тебе и безмозглый Пожиратель! Да он всё понимает!

— Не преувеличивай, — строго произнёс Люпин. Он, как и Гарри, с каким-то болезненным любопытством следил за тёмным гостем. Однако Долохов больше ничем удивлять не стал. Он неуклюже поднялся и тихо затерялся в сумерках.

На своих полотнах Поттер появлялся редко, да и то только с целью поиграть с ребятами в квиддич на стащенных у кого-то мётлах. Но стоило ему вернуться на батальное полотно, как рядом тут же возникала безмолвная тёмная фигура. Поначалу Гарри думал, что Долохова влечёт крестраж бывшего повелителя, но ряд экспериментов показал, что Пожирателя Смерти интересует именно Гарри Поттер. Его словно магнитом притягивало к погибшему герою. Даже оскорбления и угрозы физической расправы под неодобрительным взглядом Люпина отвадить Долохова не смогли. В конце концов, Поттер смирился со своеобразным эскортом и перестал его замечать.

* * *

Через квиддичное поле пронеслась развесёлая охота. Со свистом и гиканьем охотники загоняли золоторогого оленя. Надо бы возмутиться нарушением границ, но… Поттер равнодушно проводил взглядом нарушителей спокойствия и снова уставился в безоблачное небо.

— … бу…пфе…гм…

Попривыкнув к новому окружению, Гарри осознал, что обитатели портретов всё же разительно отличались от живых людей. Личности их были ущербны. Как если бы в запортретье перешли лишь самые яркие черты их характера. Ни полутонов, ни оттенков: если Фред Уизли, то неизменно шумный и весёлый, если Люпин, то мудрый, вдумчивый и добрый, если Лаванда Браун, то смелая, но недалёкая красотка… И всех их мало интересовало то, что происходило за стенами Хогвартса. Они жили здесь и сейчас, своим маленьким мирком. Ковеном, как сказала Вендолина Странная.

— …оф…бье…пф-ф…

Тонкс с удовольствием слушала его рассказы о Тэдди и Андромеде, но она не тосковала ни по оставленному ребёнку, ни по своей матери. Ей нужен был только Ремус. Да и Колина Криви не слишком взволновало несчастье, приключившееся с его младшим братом. Вот Фред явно переживал за Джорджа, но остальные Уизли его мало интересовали. Смириться с этим Поттер не смог.

— …бу…ба…

— Ремус, неужели тебе не хочется вернуться? — однажды спросил он у бывшего оборотня. Люпин ответил не сразу:

— Я не знаю портрета или призрака, который бы не желал вернуться в мир живых, Гарри. Мы все хотим. И понимаем, что это невозможно. Наш жизненный путь закончен. К чему напрасные мечты? Да и здесь я не оборотень…

Сипение и бульканье крестража мешали предаваться унынию. С тех пор, как он начал произносить звуки, у Гарри не было ни минуты покоя. Может, стоило оставить его Сьюзан и Падме? Девочки так мило играли в куклы, наряжая Томми в бусы и шали Трелони… Приподнявшись на локте, Гарри хмуро поглядел на своего «фамилиара». Крестраж, жмуря по очереди то один, то другой глаз, гримасничая и пуская пузыри, вдруг взвыл:

— Ма…ма!

— Что это за игры, уродец? — Гарри аж вздрогнул от неожиданности.

— Поздравляю, Поттер! Стать мамой! Даже для вас это немыслимое достижение! — Гарри ошарашенно уставился на неожиданного гостя. Всё такой же одиозный в своей чёрной учительской мантии, Северус Снейп скрестил руки на груди, глумливо ухмыляясь.

— Снейп… — растерянно ахнул Гарри.

— Вы были правы, коллега — нынешний глава семейства Поттер-Блэк жалок, не воспитан и не умён, — брюзгливо сообщил смутно знакомый господин в наряде архаичного покроя. — Какое падение нравов! — добавил он, взглянув на крестраж.

— Профессор Финиас Найджелус Блэк, — обречённо прошептал Поттер. Спокойная жизнь закончилась.

* * *

Допрос с пристрастием в исполнении Снейпа мог дать сто очков форы любому аврорскому дознанию. Гарри и сам не заметил, как выложил зельевару всю свою подноготную. А ещё его не оставляло подозрение, что Северус успел незаметно покопаться в его памяти. Однако голословно обвинять бывшего декана Слизерина он не решился. Тем более что лигилименция — это ведь тоже магия, а никто в запортретье, кроме самого Гарри, так и не продемонстрировал ему хотя бы крох магического потенциала. И в любом случае Поттер сам виноват, раз до сих пор не научился толком закрывать сознание.

Впрочем, это было ожидаемо и привычно. А вот почти неприкрытая досада зельевара за то, что ненавистный гриффиндорец всё же умудрился погибнуть, — ставила в тупик. Вон Финиас Блэк быстро потерял интерес к происходящему, узнав, что Гарри успел-таки оставить на свете сына-наследника. Но не Снейп.

— Надеюсь, вы догадались разузнать, с какой стати вас убили? — спросил Снейп у выдохшегося героя.

— Каким образом, сэр? — изумился тот, стараясь держать спину поровнее. Как-никак — выпускник аврората!

— Вы ещё не осознали ту немалую власть, которая есть у волшебных портретов? — лениво ухмыльнулся Финиас Найджелус, греясь на солнышке. Он с удобством устроился на лужайке, подстелив на землю парчовую мантию. — Поверьте, юноша, нам доступно много такого, что живым и не снилось!

— Вообще-то мне ни разу не удалось слиться с изображением, — с тайной гордостью выдал Поттер. — И не говорите мне, что я неумеха, лодырь и вообще… — осадил он открывшего было рот Снейпа. — Просто я — живой! Скажете, рехнулся? Тогда объясните мне, почему ни одно моё изображение так и не ожило? Или то, что мне необходима пища? И не просто для развлечения. И сон. Даже мыться приходится ходить — в речку к наядам.

— Вживание в свой портрет может происходить не сразу, — пригладив бородку, произнёс Финиас. — Делать столь странные выводы…

— Объяснитесь подробно, Поттер! — перебил Снейп древнего директора. Он подался вперёд, словно почуявшая дичь борзая. А уж выражение лица зельевара прямо-таки вернуло Гарри в школьные годы. Впереди замаячило очередное приключение.

* * *

За стеклянной стеной опускались сумерки. Замок засыпал. Тихая летняя ночь обещала покой и отдых. Но на парадном портрете Мальчика-Который-Выжил о сне никто и не помышлял.

— Поттер, какие портреты у вас уже есть? — нарушил затянувшееся молчание Снейп.

— Ну — этот, — устало махнул рукой Гарри, — два в каких-то частных домах — с очень уютными запортретными комнатами — и один в Министерстве Магии.

— Показывайте! — приказал Снейп, разворачиваясь столь резко, что мантия водоворотом заклубилась вокруг ног. Тесный каменный мешок произвёл на покойных директоров неизгладимое впечатление. Блэк даже потрогал холодные стены, недоверчиво качая головой.

— Кому вы так досадили, а, Поттер? — хмыкнул он. — Это ж надо думаться — изнанкой портрета сделать тюремную камеру! Что ж, зато теперь ясно, где искать заказчика убийства.

Представить бывшего зельевара и шпиона жителям батального полотна Гарри откровенно побаивался. Неизвестно, как отреагировал бы Снейп, примись ребята его также обнимать и тискать, как Поттера при первой встрече. Однако волновался он напрасно: и взрослые, и подростки вели себя вполне прилично. И всё же он порадовался про себя, что Финиас Найджелус отправился восвояси, сославшись на необходимость перечитать некий древний фолиант.

Выдвинутую Гарри идею провести собственное расследование обстоятельств его гибели молодёжь приняла благосклонно. Да и старшие поддержали. Новое развлечение пришлось по вкусу всем.

— У нас восемь классных профессиональных авроров, один замечательный Снейп, один очень умный и находчивый Ремус и целая толпа энергичных энтузиастов-любителей. Так неужели мы не выясним, какая сволочь возжаждала крови нашего командира? — воскликнула Тонкс, резко поменяв розовый цвет волос на ультра-зелёный. — Выведем гада на чистую воду и сдадим правосудию! Ура!

У одного из «фениксовцев» был знакомый портрет в Святом Мунго. Через него удалось узнать, что Деннис Криви всё ещё не пришёл в себя, хотя непосредственной опасности для его жизни уже не было. Как идёт расследование в Аврорате, можно было лишь гадать: министерские портреты отличалась особой чванливостью, и за просто так делиться сведениями не хотели.

Несомненным талантом Нимфадоры Люпин была добыча свежих сплетен. Каким-то немыслимым образом она могла втереться в доверие, договориться и даже подружиться с самыми неразговорчивыми портретами. Первый же день расследования дал обескураживающие результаты.

— Мамина кузина, Матильда Уэзерби, портрет которой висит в комнате отдыха младших секретарей «Ежедневного пророка», шепнула мне по секрету, что редактору пришёл из Министерства недвусмысленный приказ побыстрее замять шумиху вокруг твоей гибели, Гарри. А по непроверенным данным Рита Скиттер получила заказ на статью, компрометирующую Денниса Криви. Очень хорошо оплаченный заказ, представляете? — глаза и волосы Тонкс от возмущения приобрели пурпурный оттенок. — Похоже, убийство решено повесить на твоего напарника, Гарри.

— Они там что, с ума посходили?! Да Кингсли…

— Министр здесь не причём, я думаю, — снисходительно произнёс Снейп, поглаживая губы кончиком пальца. — Во всём этом деле чувствуется умелая интрига. Ваша смерть, Поттер, лишь начало основных событий. Вас просто убрали с дороги. Уж поверьте моему опыту. Далее последуют не менее громкие убийства, возможно, замаскированные под несчастные случаи.

— Ты знаешь что-то конкретное, Северус? — осторожно поинтересовался Люпин.

— Только слухи, — неохотно произнёс Снейп. — Альбус недавно намекнул, что в политической жизни магической Англии началось некое шевеление. Мол, грядут интереснейшие события.

— Но Дамблдор, конечно же, ничего не скажет? — как бы между прочим уточнил Ремус.

— Естественно, — скривил губы Снейп.

— Почему он здесь такой? Ну, Дамблдор? — выпалил Гарри, давно мучивший его вопрос.

— Какой при жизни был, такой и здесь, — пожал плечами Ремус.

— Он же всем помогал! Столько добра людям сделал… — Поттер осёкся под насмешливым взглядом Снейпа. В толпе «фениксовцев» глухо зароптали.

— Да, добро Альбус делать любил, — со странными интонациями в голосе согласился Ремус.

— Вот только цену за это заламывал… За всю жизнь не расплатишься, — пробурчал Северус, излишне резко одёргивая рукава мантии.

* * *

На батальном полотне Снейп был не частым гостем. И при каждом его посещении Поттера не покидало ощущение, что приходил бывший профессор с единственной целью — убедиться, что с Гарри всё в порядке. Но при этом, он оставался прежним «ядовитым» Снейпом: унизить, обидеть и раскатать по полу тонким слоем он умел, как и в прежние времена.

Долохову Снейп не нравился. И это было взаимно. Стоило зельевару появиться поблизости от Гарри, как Пожиратель Смерти показывался из теней и не отходил от Поттера ни на шаг. Характерно отведённый локоть правой руки и напряжённая поза ясно указывали на готовность Долохова выхватить волшебную палочку при любом намёке на опасность для своего кумира.

— Как вы думаете, сэр, почему Антонин за мной ходит? — выбрав момент, спросил Гарри у Снейпа. Тот, прищурившись, следил за маневрами самозваного телохранителя.

— С чего вы взяли, что это Долохов? — хищно оскалился Снейп. — Впрочем, какая теперь разница? — тут же хмыкнул он и добавил с непонятным сожалением. — После первого падения Тёмного Лорда не только у Альбуса были на вас планы, Поттер. Но Дамблдор оказался шустрее всех. Жаль я не знал тогда об истинной задумке господина директора… Кто знает, как бы сложилась ваша судьба, да и всего магического мира, окажись этот… Долохов порасторопнее?

* * *

Глядя на Безголового Ника, было трудно сказать, доволен он своей ролью почтовой совы или обижен.

— Директор Хогвартса Финиас Найджелус Блэк просит уделить ему немного времени в удобное для вас время суток, Гарри.

— Спасибо, сэр Николас! Я так признателен вам за помощь.

— Не стоит благодарности, мой друг, не стоит. Мне приятно быть полезным. Говорят, вы затеяли какое-то увлекательное дело? Расследование собственной гибели, кажется? Нельзя ли и нам, призракам, присоединиться?

Блэк явился вместе со Снейпом.

— Поттер, вы всё ещё хозяин Старшей Палочки? — с ходу огорошил зельевар.

— Ну да. Я умер непобеждённым…

— Вот оно! — торжествуя, воскликнул Финиас Найджелус. — Вы хозяин всех Даров Смерти, не так ли?

— Но какое это имеет… — Гарри удивлённо моргнул.

— Поттер, — Снейп больно вцепился в плечи и хорошенько встряхнул растерянного аврора, — у вас есть мизерный, но шанс вернуться в мир живых!

— У семьи Блэк много преданий, — важно сообщил Финиас, — и среди них есть легенда о некоем молодом маге, что потерял любимую во цвете лет. Он потратил многие годы жизни, но нашёл способ вернуть её, оживив портрет. Понимаете? Итак, статус Повелителя Смерти у вас уже есть. Ещё нужны зеркала Морганы, специальное зелье и…

— И Старшая Палочка, — проницательно закончил Гарри.

— Не только. Нужен помощник в мире живых, который приготовит зелье, выстроит зеркала в нужной комбинации и, если возникнет нужда, поможет вам прийти в себя.

— Всего лишь! — фыркнул Поттер. — Да где я возьму…

— Одно из зеркал Морганы в Хогвартсе — это зеркало Еиналеж, — быстро и взволнованно заговорил Снейп. — Второе в хранилищах Отдела Тайн, но выкупить его будет не трудно, а третье — в частной коллекции артефактов семьи Малфой. Драко Малфой имеет перед вами Долг Жизни. Я поговорю с ним. Он же доставит остальные Зеркала в Хогвартс. И зелье сварит, благо рецепт почти целиком сохранился. А как достать и протащить в запортретье Старшую Палочку — думайте сами.

— И всё же, коллега, мы так и не смогли просчитать воздействие Магии Жертвы, которую так безрассудно применил мистер Поттер для спасения своего грязнокровного напарника, — озабоченно покачал головой Блэк. — Последствия от такого рода волшебства совершенно непредсказуемы!

— С Поттером никогда и ничего не бывает просто и предсказуемо, — хмыкнул Снейп. — Доживём — увидим.

Через неделю стало известно о неудачном покушении на Министра Магии Кингсли Шеклбота. По словам очевидцев, министра спас портрет в коридоре, который заорал в самый неподходящий для нападавших момент. Причём, у хозяина холста — чопорного старого волшебника — волосы при этом стали ярко синими.

А в летнем Хогвартсе царило небывалое оживление. По коридорам стремительно перемещались озабоченные привидения. По холстам скакали гонцы, суетились ещё недавно солидные обитатели, а Пивз от избытка чувств колотил поварёшкой по рыцарским доспехам и орал боевые песни собственного сочинения. Конечно же, непристойного содержания.

На батальном полотне в Зале Славы круглосуточно действовал мобильный штаб. Дело нашлось каждому. Гарри руководил и вникал во все тонкости процесса. Тонкс с ребятами неустанно расширяли агентурную сеть. Люпин принимал сообщения гонцов и передавал им новые задания. Несколько свободных «фениксовцев» и авроров сведения обрабатывали, классифицировали и складывали в специальную картотеку. Прочие носились по своим заданиям. Поздним вечером появлялся вечно недовольный Снейп, просматривал все новости, задавал уточняющие вопросы и снова исчезал. Именно он принёс страшную весть.

— Поттер, тридцать первого июля в Министерстве намечается траурное мероприятие, посвящённое вашей памяти. А на утро Магическая Англия недосчитается многих своих знаменитостей. Полагаю, жертвами станут и ваши близкие. — Гарри просто онемел, не в силах произнести и слова.

— Кто за этим стоит, Северус? — сурово поджала губы Тонкс. — Малфои?

— Право слово, вы как Артур Уизли, миссис Люпин! — презрительно процедил Снейп. — Во всех грехах готовы Малфоев обвинять! Поверьте, у Люциуса ещё не скоро проснётся страсть к интригам — слишком сильно пострадал он в этой войне. Нет, Малфои здесь не причём. Я бы поставил на Ноттов. Юный Теодор честолюбив без меры. Возможно, именно он имеет реальную возможность заполучить трон Тёмного Лорда. Не сейчас, нет — он ещё слишком молод. Пока всем заправляет его папаша, кузены и…

— Нотты! — выдохнул Поттер, сжимая кулаки.

— Они лишь вершина айсберга, — размеренно произнёс Снейп. — организация почившего Тёмного Лорда отнюдь не уничтожена. Как и в прошлой войне, многие сумели вывернуться. Министерство продажно, Визенгамот не менял своего состава со времён Мерлина! Даже в аврорате явное брожение, если уж до вас добрались, Поттер.

— Но Кингсли…

— Шеклболт увяз в политике по самые уши, — оборвал Гарри Снейп. — По сути, он ничего не может. Главной препоной на пути мятежников были именно вы, Поттер. Только у вас была реальная власть… Если бы вы потрудились пошевелить извилинами! Но куда там! Наш герой предпочёл ловить мелких воришек по подворотням, а не…

— Не утрируй, Северус, — вмешался Люпин.

— Да что я могу?! — взвыл Гарри, вцепившись в свои вихры.

— Очень много, — почти прошептал Снейп, но почему-то, его слова услышали все.

— Да, Гарри, ведь у тебя есть мы и налаженная шпионская сеть по всей стране! — жизнерадостно влезла Лаванда Браун. — Да с нашей помощью ты такое наворотишь… Дамблдору и в страшном сне не снилось!

— А ведь девочка права, — воскликнула Тонкс. — Ни у одного правителя не было армии портретов и призраков! И мы преданы только тебе. Ни подкупить нас, ни запугать.

Поттер не усидел на месте, заметался по пятачку перед костром.

— Пора тебе возвращаться в большой мир, Гарри, — сжал его плечо Люпин. — Пора.

* * *

От беспокойства и бессилия Поттер готов был лезть на стены — ведь придумать, как достать Старшую Палочку из гробницы Дамблдора он так и не смог. А пройти в зазеркалье без специального заклинания было невозможно — он пробовал. Его беспалочковая магия, хоть и восхищала всех, но была слишком слаба.

Собраться с мыслями и что-нибудь придумать Гарри мешал гнетущий страх за родных: страшная дата неудержимо приближалось, а не предупредить, ни предотвратить страшные события… Нотты! Уважаемая чистокровная семья или даже клан из нескольких семей, давно и прочно проникли во все сколь либо значимые отделы Министерства Магии. Даже в аврорате было двое Ноттов. Который из них подменил портключ знаменитого героя и его напарника, оставалось лишь гадать.

Снейп давил — Малфой-младший согласился на сделку и зелье было почти готово. Привидения отыскали в заброшенном помещении Еиналеж и уже придумали, как отвлечь Филча в противоположной части замка. Вступивший с ними в сговор Пивз готовил для завхоза поистине грандиозную пакость. И только Гарри так и не смог справиться со своей частью задания.

Хогвартс всё также горел в ночи. Волновалось Чёрное Озеро, обитатели которого шли на поддержку защитников школы. Высоко в небе кружили гиппогрифы и фестралы. Пламя нежно лизало домик Хагрида, а где-то за лесом маячили тёмные громады великанов. Кусая губы, Поттер смотрел в звёздное небо. Голова была пустой и гулкой, как медный котёл. Ни мыслей, ни желаний.

Рядом шевельнулась тень. Гарри, не оборачиваясь, мог сказать, что это прибрел его верный «поклонник» Долохов — или как его там на самом деле. Все друзья оставили Поттера в покое, и только странный Пожиратель всё еще ходил за ним по пятам.

— Ну чего тебе, — с досадой буркнул он, ощутив осторожное прикосновение к плечу. В ладонь скользнуло что-то прохладное и гладкое. Гарри вздрогнул от неожиданности и опустил взгляд на руку. Его пальцы крепко сжимали лакированную рукоять волшебной палочки.

— Это… — он задохнулся от изумления, разглядев невзрачную и даже какую-то трухлявую на вид Старшую Палочку. Медленно подняв голову, он неверяще вгляделся в блестящие глаза Пожирателя Смерти. Тот кивнул, прижал раскрытую ладонь к груди и, не оборачиваясь, скрылся в сумерках.

Эпилог

Таинственные отсветы зазеркалья бродили по лицу бледного Драко Малфоя. Он поминутно оглядывался на входную дверь, часто сглатывал и с силой сжимал в руке волшебную палочку. На пыльном полу заброшенного склада странно смотрелся правильный треугольник из роскошных старинных зеркал. Все они были повёрнуты в центр, к установленному на треножнике котелку с кипящим зельем.

— И что делать? — Гарри взволнованно потёр шею. Вся его безудержная решимость растаяла без следа. Снейп выразительно закатил глаза.

— Окликните мистера Малфоя. Он нанесёт зелье Морганы на зеркальную поверхность, тем самым придав ему проницаемости, и вы попытаетесь выйти наружу, — менторским тоном сообщил он.

— А… ну хорошо, — Поттер попытался улыбнуться.

— Ох, Гарри, я так волнуюсь! — пискнула Лаванда. — А вдруг не получится? — Вся толпа сопровождающих взволнованно загудела.

— Прекратите пугать Поттера, мисс Браун, — фыркнул Снейп. — Или он сейчас с убежит и спрячется где-нибудь под ветошью!

Гарри невольно рассмеялся. Он приблизился к холодному как лёд стеклу, вглядываясь в лицо давнего школьного врага.

— Малфой! — Драко вздрогнул и испуганно завертел белобрысой головой.

— Поттер? Ты где?

— Да здесь я, в зеркале Еиналеж, чтоб ему… — Малфой недоверчиво приблизился и осторожно заглянул в старинный артефакт. — По-отти! Неубиваемый ты наш! Ты хоть знаешь, что со мной будет, если узнают… Получится или нет, но ты спишешь с меня Долг Жизни, понял?! — истерично выкрикнул он.

— Да я и так… ой! — болезненный щипок за бок в исполнении Снейпа кому угодно мог прочистить мозги. — Конечно, ты же искренне старался, так ведь? — Малфой скрипнул зубами и снова покосился на дверь.

— Ну, мазать уже или ждём Филча с кошкой? Я в Хогвартсе, между прочим, инкогнито.

— Мажь! — решительно приказал Гарри, оборачиваясь к друзьям. — Давайте прощаться, что ли, — неуверенно улыбнулся он.

— Ой, Гарри, я буду по тебе так скучать, ты не представляешь! Непременно закажи мой портрет и повесь у себя в спальне! — хихикнула Лаванда, бросаясь на шею герою. Одновременно с ней этот же маневр предприняла и Падма Патил. Девочки столкнулись, Лаванду отбросило назад, и Поттер едва успел подхватить её, предотвращая падение. При этом ее рука безо всякого сопротивления пронзила стеклянную гладь и высунулась с той стороны перед носом ошарашенного Малфоя. От неожиданности Драко выронил из прихватки котелок, так и не успев смазать зеркало. Зелье, шипя и пузырясь, потекло по неровностям пола. Казалось, замерло всё, даже пылинки в столбе света прекратили своё кружение.

— Вы можете втянуть руку обратно, мисс Браун? — совершенно спокойно спросил Снейп.

— Нет, сэр! Я застряла-а-а…

— Поттер, вам нравится наблюдать за страданиями подруги? — глаза Снейпа победно сверкнули в полумраке зазеркалья. — Вытолкните её за пределы артефакта, идиот! — Гарри силу не рассчитал. Лаванда вылетела из зеркала и, сбив с ног Малфоя, вместе с ним растянулась на полу. К счастью, в лужу зелья они не попали.

— Браун! — казалось, глаза Драко сейчас полезут на лоб. — А Поттер где? — Лаванда не ответила, она лихорадочно ощупывала себя.

— Чего вы ждёте, Поттер? — прошипел Снейп остолбеневшему аврору. — Или мисс Патил не желает выйти в большой мир? — Мисс Патил желала. Как и Колин, как и Фред… Гарри быстро приноровился выталкивать друзей из зеркала аккуратно, чтобы в очередной раз не сбить с ног и так помятого Малфоя. Драко сориентировался и усердно помогал эмигрантам из запортретья удержать равновесие. А Сибиллу Трелони он собственноручно вынес на свободу.

— Тедди! — душераздирающе крикнула Тонкс, едва встав на ноги. — Мой Тедди!!! — Люпин обнял её и потрясённо выдохнул:

— Его нет, Дора! Моего волка нет! Я его не чувствую… Я не оборотень!

— Джордж! — ахнул Фред.

— Мама! Мамочка! — шептала и плакала Лаванда.

— Ваша очередь, сэр, — повернулся к Снейпу запыхавшийся Поттер. Зельевар с непроницаемым выражением лица смотрел на освобождённых жителей запортретья.

— Даже не думай остаться! — почему-то испугался Гарри. — Снейп, ты мне нужен, понял?! Если добровольно не пойдёшь, я тебя силком вытолкаю! И не зыркай на меня! Вот выберемся оба, тогда и объяснишь мне, в чём я по жизни не прав, идёт?

— Так вы уже решились, коллега, или ждёте дополнительных уговоров? — Финиас Найджелус Блэк ловко протиснулся вперёд. — Подтолкни-ка меня, наследник. Уж я подыму из пыли благороднейший род Блэков, уж я прослежу за воспитанием отпрысков, уж я…

Они остались вдвоём Поттер и Снейп.

— Мне нет места в том мире, Гарри, — неожиданно мягко произнёс Северус. — А ты живи… оленёнок, — он неумело взъерошил и без того лохматые волосы Поттера. Не тратя время на разговоры, покойный аврор всхлипнул, сцапал в охапку упрямого профессора и вывалился за зеркальную гладь. Удар об пол принял на себя многострадальный зельевар. За спиной Гарри пронзительно заплакал ребёнок. Не засипел, не забулькал, а именно заплакал. Быстро разматывая крепления мешка с крестражем, Поттер уже знал, что увидит. На то оно и волшебное зеркало, чтобы исполнять желания. Выходит, у Томми желание было. Погладив черноволосую голову старательно орущего младенца, Гарри заглянул за вычурную старинную раму. В зазеркалье застыла знакомая тёмная фигура. Кивнув победителю Волдеморта, Пожиратель Смерти аккуратно снял серебряную маску. Скупо улыбнувшись, он поднял руку в прощальном жесте.

— Прощай, Рудольфус Лестрейндж, — прошептал Гарри. — Придёт время — снова встретимся. А пока прощай.