Часть вторая. Морган (джен)

Человек, дошедший до крайней степени одиночества, равнодушию других может предпочесть ненависть.

Последние дни октября шел дождь. Прекращался на пару часов, затем начинался снова, вбивая в грязь некогда золотистые листья. Капли назойливо стучали по стеклам оранжерей, стекали струйками по витражным окнам Большого зала. Только в подземельях не было слышно этого дробного перестука, но воображение без труда дорисовывало его.

Все шло как раньше. Северус пытался не думать на темы, причинявшие ему боль, загружая себя работой, чтением, проектами. К несчастью, увлечься чем-нибудь настолько, чтобы забыть, что случилось, не получалось. Лаборатория, полностью предоставленная в его ведение вечерами, больше не была местом, куда его тянуло. Наоборот, здесь буквально каждый камень пробуждал воспоминания, приятные и одновременно болезненные. Не думать и не вспоминать было почти невозможно, и, хотя здравый смысл твердил, что свершившееся не изменить, а значит, следует оставить прошлое прошлому, следовать доводам разума у Северуса не получалось.

Они по-прежнему встречались с Эванс на сдвоенных уроках и пересекались иногда в библиотеке, но проходили мимо, даже не здороваясь, хотя это «не здороваясь» каждый раз болезненно ударяло по сердцу. Снейп неплохо владел собой, не давая никому повода думать, что у него что-то не так. Лили — что неожиданно — тоже оказалась отличной актрисой. Северус не мог понять, о чем она думает. Может быть, она переживала внутри себя, тщательно скрывая от всех свои чувства? Он не знал. Следил, и не видел никаких следов волнения, замешательства… Что она отвечала на вопросы по поводу своего странного поведения еще на прошлой неделе, он не имел понятия. У них не было возможности обговорить общую версию. Ну а его, никто, кроме слизеринцев, не спрашивал, а те удовлетворялись в качестве ответа его тяжелым взглядом. Была небольшая группа однокурсников, которые знали правду — давно, с самого начала, и сейчас они предпочитали не сталкиваться со Снейпом вообще. История с Розье не стала достоянием широкой общественности, но большинство все же смогло сложить два и два.

Розье уехал домой. «По состоянию здоровья». Его вещи все еще стояли в общей спальне, но никто не сомневался, что он не вернется. Тщательно застеленная домовиками постель пустовала уже несколько дней. Но даже пустая, она будто кричала о происшедшем каждый раз, когда Северус добирался до спальни.

« — …Не знаю, о чем ты, — Розье довольно улыбался, развалившись на зеленом покрывале, как перекормленный сметаной кот. — Я пальцем твою Эванс не трогал.

— Я тебя предупреждал, Эван, — собственная палочка дрожала в пальцах.

— Ну что ты мне сделаешь? Хочешь потренироваться на мне в Непростительных? Валяй, в Азкабане полно свободных камер. Но я тебя понимаю, обидно, когда девушка обламывает. Только извини, приятель, не надо на меня своих собак вешать. А хочешь разрядиться, пойди в душе подрочи или пару котлов взорви. Не понимаю, я-то тут при чем?

Он просто хотел знать. Это желание скручивало суставы и сжимало трахею, губы побелели от ярости. Да, сейчас бы у него получилось непростительное, но Розье прав, его не тянуло в Азкабан, и впервые в жизни Северус произнес выученное, но еще не опробованное заклинание. Legilimense.

Его вторжение в чужой разум было грубым и бестактным. Он ворошил чужие мысли, как кучу прелых листьев, рвал и отбрасывал мусор в сторону, пока как пиявка не вцепился в нужные воспоминания.

…Лили отталкивает Розье и уходит, ее косы возмущенно подпрыгивают при ходьбе, а Эван торопливо шепчет заклинание, чтобы залечить длинную щиплющую царапину от девчоночьих ногтей.

«…С этого ублюдка станется кидаться Непростительными. Какое мерзкое чувство — страх! Желудок сжимается в точку. Нет, Снейп же не идиот, не будет пуляться авадами. Что у него ко мне — один подозрения, никаких фактов. Эйвери понял, что в случае его болтливости я обвиню его самого, а там пойди-разберись, кто крайний. Так что Снейп ничего не узнает. Он бешеный сегодня. Может, его уже выгнали, а нам пока не сказали, вот его и скосило? Что ты смотришь, убери свою палку, хочешь глаз мне выколоть, скотина?.. Legi-что?..»

Возвращение в реальность было болезненным. Спокойный свет факелов показался острее, чем свет полуденного летнего солнца. Кровь военными барабанами стучала в висках, в горле пересохло. Ноги казались сделанными из овсянки. Чтобы не упасть, он торопливо вцепился в ближайшую спинку кровати. Палочка выпала из пальцев в первую же секунду, но Розье было гораздо хуже, и воспользоваться преимуществом он не мог. Свалившись с кровати, стянув за собой вниз покрывало, Эван мучительно блевал. Его обычно смуглая кожа была зеленовато-бледной, а плечи сотрясались от неконтролируемой дрожи. Когда приступ немного утих, и он смог поднять голову, чтобы оглядеться, его взгляд упал на Снейпа, и Розье перекосило от ужаса. Он попытался отползти, даже кое-как поднялся на ноги, и, задевая стены и мебель, вывалился из комнаты. Северус наклонился за палочкой. Сил не было ни на что. Ощущение, что он только что добровольно нырнул в выгребную яму, не проходило, вызывая тошноту. Наскоро кинув очищающие заклинания на пол в комнате, он упал на свою кровать…»

К счастью, Розье ничего не понял. Решил, что это было какое-то мерзкое проклятие, выдуманное Снейпом, мол, с него станется. Выйдя из комнаты, Эван не захотел, а может, побоялся в нее вернуться. Видимо, у слизеринца всегда с собой был портключ домой, и он сбежал немедленно, прислав объяснения в школу уже из семейного гнезда. Никаких обвинений, никаких угроз. Просто растворился, как будто его и не было. Видимо, он даже не забежал навестить мадам Помфри. В этом Северусу повезло. Сообразительная медсестра быстро бы вычислила, что произошло, а если бы не она, то всеведущий директор наверняка бы разобрался. А там — прощай договоренность об уроках оклюменции, здравствуйте дополнительные разбирательства, и, опять-таки, проблемы с выпуском.

Вообще-то, ему было все равно. Возможные вероятности развития событий проходили перед его глазами. Какая-то часть его сущности была жутко живучей, дикой, карабкающейся хоть по отвесным стенам прочь от неприятностей. Эта часть всегда знала, что будет для него лучше, или, чаще всего, — что не будет для него хуже. Именно ей хотелось признания, успеха, денег, уважения, полной независимости. Но это была лишь часть. Чувство самосохранения. То, что выталкивало его с дороги при приближении автомобиля, то, что орало внутри дурным голосом, когда он бессмысленно рисковал. То, что снова и снова заставляло его жить, даже когда ему казалось, что в этом нет смысла. Он просто мог спрятаться, уйти в глубину, а этот автопилот продолжал действовать и довольно активно. Северусу было все равно, как жить дальше. Но этот двойник смотрел дальше, боялся сильнее, строил планы, и не хотел оказаться нищим в какой-нибудь помойке через десяток лет. Чувства — что пользы? Если от них одна боль, то это бездарная трата энергии. Ненависть? Если из этого можно сварить что-то путное для собственного использования — отлично, а нет — в расход. Даже к доставшим до кишок Мародерам он испытывал только глухое раздражение, как к отвратительной погоде, которую нужно просто принять, или изменить свое географическое положение. Эванс… Что — Эванс? И это тоже пройдет, просто нужно переждать. Хочется плакать, ну ради Бога, Сопливус, если иначе ты не можешь…

Занимать себя работой — неважно какой — это помогало оставаться вменяемым. Сортировать ингредиенты, пересчитывать пропорции, помогать Слагхорну, при этом умудряться отвечать на вопросы, адекватно реагировать и не давать никому понять, что его здесь нет, наблюдать за всем из-за толщи бронированного стекла, отделяющего душу от реальности — это все, на что он был способен. Он спал по десять часов, регулярно завтракал и ужинал, сдавал работы пристально изучающим его учителям — что еще можно было от него ждать? Его жизнь была проста, просчитана и идеально мертва. Никто его не трогал, а может, он просто не замечал или не хотел слышать. Он все делал правильно. Основа зелья для оборотня уже настаивалась. После Самайна следовало приступить к следующему этапу. Оставалось только заготовить ингредиенты. Купить их было бы несложно, но вот качество его не очень устраивало. И имея под боком Запретный лес и разрешение на выход из замка, Снейп хотел воспользоваться случаем и собрать аконит самостоятельно. Тем более, что ту разновидность, которая росла в окрестностях Хогвартса, найти в других регионах было не так просто. Аконит, собранный в ночь Самайна, наверняка обладал особенными качествами. Как бы там ни было, Сев уже спланировал эту вылазку.

Осколок растущей луны скудно освещал Запретный лес. Время от времени быстро летящие облака на несколько секунд затуманивали месяц, и тогда тени исполинских деревьев сливались с чернотой земли, и лес погружался во мрак, затем тени снова вырастали, как стражи, как ловушка для неудачливого путника. Где-то в вышине настырный ветер пытался нагнуть кроны деревьев, подчинить, пригладить. Что-то у него даже получалось. Деревья недовольно скрипели и сбрасывали мелкие ветки и сухие листья. Внизу же было почти спокойно.

Северус порядком замерз. Чтобы не пачкать новую мантию в грязном мокром лесу, он достал из сундука старую. Кто его будет разглядывать ночью, фестралы? Конечно, он наложил при выходе согревающие и водоотталкивающие чары, но магия выветривалась, а он, увлеченный поиском растений, забывал обновить заклинания. Торопливо пробормотав их, он дождался, пока теплая волна пройдет по телу. Однако неприятная мелкая дрожь и не думала исчезать. Возможно, это был обычный страх? Слизеринец знал достаточно проклятий для самозащиты, да и не в первый раз он выбирался в лес, но все равно было неуютно. За каждым кустом виделись чьи-то глаза, а в тумане, заполняющем логи, двигались странные тени. Погода, одиночество, накапливающаяся усталость… Радовало только одно — его сумка неуклонно наполнялась нужными ингредиентами.

Он бродил по лесу, стараясь выбирать дорогу посуше, но все равно пару раз свалился в лужу и представлял из себя то еще пугало. Аконит был собран. Глупо было бы не воспользоваться моментом и не собрать что-нибудь еще. В этом смысле Запретный лес был настоящей сокровищницей. Ночь на Самайн не бесконечна. Снейп уже успел пополнить запасы белого мха, напал на полянку с ползучим огоньком, выкопав десяток клубней. С некоторыми сомнениями вначале, но потом вполне уверенно он ползал вокруг куста дикой ежевики, собирая длинные белые волосы из гривы единорога, зацепившиеся за колючки…

Его сумка весила немало и при ходьбе больно ударяла по ноге, но ни уменьшать поклажу, ни левитировать ее было нельзя, чтобы будущие ингредиенты не соприкасались с магией. Пора было возвращаться. До Хогвартса не меньше получаса, а то и час по бездорожью. А с утра первой парой ЗОТИ и Морган, чтоб ему пусто было. Впрочем, Бодрящее зелье еще никто не запрещал. Обойдется одни сутки без сна.

Дорога потихоньку делалась лучше, деревья расступались, густой корявый волшебный лес смешивался с нормальным. Шорохи и звуки наполнили воздух. Все как обычно… хотя… Снейп замер, прислушиваясь. Определенно, это были звуки человеческого голоса. Какой-то идиот попёрся в лес ночью? Однозначно, это не Хагрид, но кто же тогда? Разумнее было обойти, но любопытство уже вело его вперед. Чем ближе он подходил, тем яснее слышны были хруст веток, звуки борьбы и громкие ругательства, перемежаемые выкриками заклинаний. Северус оставил свою сумку под деревом, а сам достал волшебную палочку и осторожно подкрался поближе.

Картина, открывшаяся ему, впечатляла. На небольшой полянке, залитой лунным светом, гигантская разозленная мантикора в бешенстве хлестала себя по бокам хвостом, а перед ней, не очень твердо стоял на ногах черноволосый мужчина в боевой позиции. Его слегка пошатывало, и Северус предположил, что незнакомец может быть ранен. Мантикоры очень устойчивы к магии, а такой крупный экземпляр и подавно.

— Petrifi-icus Totalus, — крикнул мужчина и взмахнул палочкой. Заклинание вылетело, но вместо того, чтобы попасть в мантикору, закрутилось штопором и заглохло в ближайших кустах.

— Да что за… — незнакомец выругался, еле уворачиваясь от когтей животного и падая на землю. — Ты, мерзкая тварь, оставь меня в покое! Я тебя не трогал, и ты шла бы себе лесом! Что, так уверена, что ты круче, да? Ты бы знала, сколько идиотов думали также, и где они? Все сдохли! И ты тоже сдохни, тварь. Avada Kedavra!..

Мантикора недовольно взревела и прыгнула снова. В этот раз она бы не промахнулась, но Северус выкрикнул призывающие чары и следом кинул на зверя Конфундус. Тело незнакомца шлепнулось рядом. Снейп помог человеку подняться с земли, при ближайшем рассмотрении узнавая ненавистное лицо Моргана. Скрыть отвращение не удалось, особенно, когда чуткий нос зельевара просто получил удар от сивушного аромата алкоголя.

— Ты кто? — профессор был безобразно пьян, у него с трудом получалось сфокусировать взгляд и оставалось загадкой, как он умудрялся уклоняться от зверя до этого момента. Впрочем, к запаху алкоголя примешивалась тонкая струя сладковатого запаха крови — видимо, американец все-таки был поцарапан. — А… Снейп… Живой, ублюдок? Или моя галлю…галлюцинация? Или нет, неупокоенный дух…

— Стойте прямо. На счет три — одновременно Петрификус. Доступно?

Морган хмыкнул, но палочку поднял, и вовремя. Мантикора сгруппировалась и прыгнула еще раз.

— Раз, два, три… Petrificus Totalus, — два голоса слились в один. Огромный зверь застыл еще в полете и тяжело грохнулся на землю в паре метров от людей. Северус торопливо стал накладывать сонные чары, на всякий случай подстраховав первое заклинание, затем достал из потайного кармана пару пустых склянок и склонился над зверем.

— Эй, псих, что ты делаешь?

— Яд мантикоры на дороге не валяется… обычно, — немного нервно ответил Северус, заполняя склянки ценным ингредиентом. Если зверюга сейчас очнется, мало ему не покажется. Запечатав и спрятав добычу, он пошел к своей сумке. Морган прислонился к ближайшему дереву, но не удержался и сполз по стволу на землю.

— Профессор? С вами все в порядке?

— В абсолютном, — ответил тот.

Видеть своего преподавателя в таком виде было настолько непривычно, что невольно проскальзывала мысль: а может, это кто-то под оборотным зельем? Но интонации голоса были его, моргановские, как и злые, хоть и затуманенные алкогольными парами, взгляды.

— Вы можете идти?

— Вопрос в том, куда.

— Куда — очевидно, — Северус нависал над профессором мрачной тенью. — Вы ранены? Вам нужна помощь?

Американец не отвечал, и Снейп склонился к нему, чтобы проверить.

— Убери от меня свои грязные руки, — Морган нечетким движением попытался его оттолкнуть. Слизеринец отодвинулся. Ему тоже не сильно хотелось возиться с профессором.

— Как угодно. Вы собираетесь возвращаться в Хогвартс?

— С какого пня я должен тебе отчитываться? — недовольно буркнул Морган, поднимаясь и с трудом удерживаясь в вертикальном положении. Северус пожал плечами.

— Делайте, что хотите. Я возвращаюсь в замок,— закинув сумку на плечо, он пошел прочь, не оглядываясь. Пусть Морган выбирается, как хочет. В конце концов, он специалист, разберется. А если нужна помощь, пусть попросит, не переломится.

Поляна уже почти скрылась из вида, когда Северус не выдержал и оглянулся. Морган сидел там, где его оставили, только голова устало уткнулась в колени. Снейп чертыхнулся и повернул обратно.

Тащить тяжелую сумку и левитировать Моргана было неудобно. Профессор сначала тихо и не совсем цензурно возмущался, но потом задремал, сложив руки на груди, как покойник. Северус мысленно представлял, какое зверское будет завтра похмелье у левитируемого, и подобные мысли согревали ему сердце.

Пройти в замок не составило труда. Точно так же, без приключений, они дошли до класса Защиты. Класс был открыт, а вот двери в личные комнаты преподавателя —предсказуемо заперты. Северус уже совсем был готов сгрузить свою поклажу на какую-нибудь парту и ретироваться, как Морган что-то пробормотал и, слегка приоткрыв глаза и оценив обстановку, махнул рукою в сторону двери. Замки открылись, дверь приглашающе скрипнула.

Северус осторожно вошел в комнату. В ту же секунду вспыхнули полдюжины свечей, закрепленных в шандалах. Он огляделся. Совершенно обычная комната, с единственным окном, но достаточно большая, чтобы совместить спальню и кабинет. Пара высоких узких шкафов была заполнена книгами. Широкий стол полностью покрывали свитки с домашними работами. Постель под темно-синим балдахином была аккуратно застелена, настолько аккуратно, что не оставалось сомнений: к этому приложили свои трудолюбивые ручки домовики. На бережно разглаженное покрывало Снейп и сгрузил своего преподавателя. Морган, казалось, снова заснул, и это вполне устраивало слизеринца.

Здесь больше нечего было делать. Северус последний раз окинул взглядом комнату и замер, пораженный. На подоконнике, освещенная больше светом луны, чем свечами, стояла каменная чаша с полоской рун по краю. Омут памяти — уникальный артефакт, позволяющий просмотреть чужие или свои воспоминания, войти в уже случившееся как посторонний свидетель, — и он преспокойно стоит в комнате обычного хогвартского преподавателя? Омуты были крайне редки и стоили очень дорого. По меркам Северуса, цена была просто астрономической.

Он подошел, осторожно провел пальцами по резному краю. Внутри чаши крохотными белыми смерчиками кружились воспоминания. Похоже, Морган использовал артефакт, чтобы просто сгрузить неприятные назойливые мысли. А если… профессор спит, и никто не мешает Северусу попробовать. Правда, если Морган все-таки узнает… Но когда в следующий раз ему может представиться подобный шанс? Через годы?

Северус колебался. Да, лезть в чужие воспоминания неэтично. И когда его это останавливало? Даже смешно. Не этично, зато очень практично. А как всякий человек, выросший в нужде, к практичным вещам он относился с особым вниманием. И тут в его голову пришла блестящая идея. Чтобы избежать возможного конфликта и возможного наказания за вторжение в чужую приватность, он собирался временно переложить воспоминания Моргана в другой сосуд, а для эксперимента использовать свое воспоминание, неважно какое. Ну, разве он не гений? В который раз уверившись, что он и впрямь почти гений, Северус только склонился над чашей, пытаясь извлечь скользящий по поверхности фрагмент, как кто-то прошипел ему в самое ухо:

— Развлекаетесь, Снейп? Я был уверен, что у вас не получится устоять.

От неожиданности Северус выронил палочку. Профессор Защиты стоял прямо у него за спиной, сверля ненавидящим взглядом.

— Чего вы ждете, вперед! Не стесняйтесь!.. — и прежде, чем слизеринец успел выдавить хоть слово в свое оправдание, Морган схватил его за шиворот и ткнул лицом в омут, как нашкодившего котенка. Северус дернулся, сопротивляясь, и заглотнул странной мерцающей жидкости, которая при прикосновении больше напоминала туман. В глазах потемнело, закружилась голова, и через секунду он обнаружил, что стоит на верхушке Астрономической башни. И он здесь не один…

Прислонившись к парапету, стоял полностью седой старик, безоружный, с запавшими глазами. Он еле держался на ногах и тяжело дышал. Казалось, еще немного, и он соскользнет на пол без памяти. Тело явно предавало его, и держаться относительно прямо заставлял лишь дух, сильный и почти несгибаемый, о чем можно было судить по его взгляду. Напротив него стоял старшекурсник, наставив волшебную палочку. Рука у него дрожала, хотя он изо всех сил старался не показать этого. За его спиной, с ухмылками разной степени наглости стояли четверо взрослых — две женщины и двое мужчин. Пятеро против одного старика… Северус пригляделся и похолодел. Пятерка была ему незнакомой, хотя в лице мальчишки были какие-то узнаваемые черты, а вот старик… Это точно был Дамблдор. Неизвестно, что так изменило его внешность, но выглядел он лет на сорок старше, чем обычно.

Зеленый луч ударил Дамблдору точно в сердце. Директор взлетел в воздух, затем начал медленно падать навзничь, словно большая тряпичная кукла, перелетел через зубчатую стену и исчез из виду.

Северус задохнулся, вернувшись в родную реальность. Было ощущение, что ему как следует дали под дых. Тот черный человек — он знал, кто это. Как бы бредово это ни звучало, но это был он сам. Не его отец, не какой-то загадочный близнец, это просто был он. Старше на много лет, уродливее, холоднее, злее. Готовый убивать. Убивающий. Тяжело опершись о края каменной чаши, слизеринец пытался прийти в себя. Тысяча вопросов кружилась в голове.

— Понравилось? Звездный час Северуса Снейпа…— над самым ухом проговорил голос, звенящий от еле сдерживаемого бешенства. — Хочешь еще?

Северус не успел вдохнуть, как его снова окунули головой в кружащуюся метель.

Декорации сменились. Была зима. Горящие дома, перепуганные кричащие магглы, выскакивающие из домов кто в чем, пьяный смех развлекающихся убийствами магов. Где-то недалеко кричала женщина, длинно, надрывно, даже скорее выла. Падал снег, а может быть, и пепел.

Легкие хлопки, и пространство стало пустеть и темнеть. Снейпа закрутило в черном вихре, и в ускользающей картине последнее, что он слышал, было заклинание, выпущенное его старшим двойником в девушку. Sectusempra…

В этот раз его никто не держал. Слизеринец отскочил от омута памяти и оперся спиной о стену, закрыв глаза. Казалось, волосы и мантия пропахли гарью, в горле першило, и почему-то страшно болело в груди. Крики боли эхом звучали в памяти. Чужие люди… «Нет, это не со мной! Это не я!.. Так не бывает!»

— Выплыл? — какой-то бесцветный голос со стороны кровати. Морган сидел, подперев лоб обеими руками. Похоже, голова доставляла ему настоящее мучение.

— Кто это был? Это ведь не мог быть… — собственный голос показался Северусу хриплым и чужим, будто он тоже кричал там, в воспоминании.

— Самое невероятное, что она выжила. Авроры успели. Ты бросил ее умирать медленно. Хотя, конечно, не ты. Пока не ты. Все еще впереди.

— Я не стал бы… Я не мог вот так...

Морган хмыкнул, призвал кувшин с водой и принялся жадно пить.

— Зачем вы мне это показали? — Северус нашел силы оторваться от стены и крепко сжать скользнувшую в ладонь палочку.

— Не понравилась картинка? Странно. Я полагал, она соответствует твоим мечтам о будущем. Признание, исследования, сильный маг на службе у еще более сильного мага.

Снейп судорожно вздохнул, почти всхлипнул. Его старшая версия выглядела такой спокойной, равнодушной ко всему и убивала, как будто это была рутинная работа, не более. Сектусемпра — он изобрел заклинание на шестом курсе, когда свились в одну линию научный интерес и ненависть к мародерам. И только он знал правильное движение, которое позволяло дозировать магию в заклинании. Сделать смерть быстрой или растянуть мучение. Чуть коснуться, или ворваться в чужую плоть длинными смертоносными лезвиями. Плагиаторы без этой маленькой детали могли только убить человека — жестоко, быстро, эффективно. Что возможно иначе, знал только он. И тот черный человек в чужом воспоминании, чье заклинание было безупречным, а движение кисти исключительно точным. Максимально длительный срок, когда раны появляются одна за другой, но не сразу, снова и снова, доставляя мучения долгие минуты.

О чем он думал, создавая такое? Только о боли, которая скопилась внутри, и нужно было выкинуть ее наружу, заставить других испытывать то, что как ему казалось, испытывал он. А потом он помнил ликование, ведь у него получилось. Заклинание было сложным, сильным, уникальным, как он сам. Почти никто не мог создавать новые чары, а он мог, всего лишь шестикурсник, счастливый, как ученый, собравший на коленке прототип атомной бомбы. Он вообще не думал, что будет с заклинанием дальше. И не жалко ему было этих чертовых крыс, на которых экспериментировал. Он собирался только защищаться! У него были враги! По Хогвартсу ходил настоящий оборотень!.. Что ж, его двойнику не было жалко больше никого для своих экспериментов. И он не стеснялся нападать… даже на безоружного.

— Откуда… кто вы? Зачем вы мне все это…

—Petrificus Totalus! — молниеносное змеиное движение палочки, и когда только Морган успел ее достать? Северус мешком грохнулся на пол, мысленно запоздало кляня на чем свет стоит свою нерасторопность, доверчивость и глупость.

Морган поднялся, поставил кувшин в изножии кровати и подошел ближе, вертя волшебную палочку в пальцах.

— Зачем я показал тебе все это? Не знаю. Не нужно было. Я плохо соображаю сегодня. Хэллоуин. Тридцать девятый чертовый Хеллоуин в моей жизни... В этот день всегда было тошно, но последние годы, — здесь, у вас — совсем непереносимо… Когда кажется, что сошел с ума, понимаешь, что никому не рассказать… Мечешься между желанием исправить то, что еще не случилось и страхом навредить, сделать еще хуже. Чтоб ты сдох, Снейп, чтоб ты просто сдох…

Слегка размытыми движениями Морган собирал обратно свои воспоминания. Похоже, он все еще был не в лучшей форме, а четкость и сосредоточенность приходили только из-за мастерства в самые нужные моменты.

—…Не будь тебя, кто знает, как повернулась бы история. Волдеморт не узнал бы пророчества, мои родители были бы живы, Дамблдор не ушел бы, не оставил меня одного со всем этим, — профессор развел руками, словно «все это» было сейчас здесь, рядом. Северусу показалось, что Морган сейчас расплачется, но только показалось.

— Сириус, Ремус, мои друзья, моя семья… И дел-то всего на секунду. Одна Авада, и твой длинный нос больше не сунется, куда ему не следует, — он поднял палочку, и замер, размышляя.

Снейп не мог пошевелить и пальцем. О, он мог сбросить Петрификус. Минут так через десять — пятнадцать в лучшем случае, но кто сказал, что они у него были? Сердце бешено бухало, гоняя кровь. Быть в чужой власти — абсолютной! — было страшно. «Он не посмеет! Под боком у Дамблдора! Он не сможет, это невозможно, успокойся, он просто запугивает», — шептал внутренний голос. И тут же вступал другой: «Он пьян, а пьяным море по колено. Если он не промахнется по неподвижной мишени, то конец тебе». А третий потерянно шептал, словно не слыша двух других: «Я же ничего еще не сделал! Я ничего не успел! А столько хотелось!.. Глупая, бездарная смерть!» А может, так лучше? Проще? Никаких больше проблем, терзаний, унижений? Не надо думать о будущем, не надо видеть Лили, холодную как мраморное надгробие. Ну и что, что ничего не успел? Кому это было нужно, кроме него самого? Что будет после смерти? Наверное, ничего… но может быть, когда-нибудь, где-нибудь он снова увидит Эванс, и у него будет другой шанс? Нет, так не бывает. Все наши шансы только здесь и сейчас. В любом другом месте рядом с новой Эванс оказался бы новый Поттер, и вся история.

Глаза щипало. Было жалко себя до слез, а через это чувство пролезал истерический смех: над собой, положением и собственными мыслями. «Да чтоб ты сам сдох, Морган! Не тяни уже, решайся!» — подумал он и тут же даже перестал дышать, видя неторопливый взмах кисти.

— Obliviate!

«...От такого содержания яда оборотень должен на стенку кидаться от боли...»

Северус брел по коридору, ведущему в слизеринские спальни, практически волоча за собой сумку. Спина болела, как будто он на каменоломнях поработал, а не собирал травки в Запретном лесу. Мысли кружились вокруг одного и того же: состав и пропорции зелья для Люпина.

«...поэтому такое количество седативных. Чтобы просто вырубить животное. Оборотня невозможно напоить составом, а вот человека — пожалуйста. И весь фокус зелья в том, что оно сделано ступенчатым, и раскрывается в полную силу только тогда, когда появляется зверь. У оборотней желудки луженые, переживут?.. Сколько раз, интересно, оборотень может регенерировать сожженную слизистую? И где предел прочности? И вообще, такая концентрация могла бы свалить замертво слона, не то, что волка...»

Северус понимал, что его мысли ходят по кругу. Ну чего он привязался к этому зелью? Приготовить его, и все довольны. Все ли? Двое точно не будут — Люпин и он сам, потому что просто повторить — это слишком просто, и, ладно бы повторить то, что тебя устраивает. Но эту отраву, вгоняющую оборотня во временную кому? Через пять лет регулярного использования печень и почки, не говоря уж о желудке злосчастного гриффиндорца, можно будет выбрасывать на помойку. Северус уже несколько раз пересчитывал пропорции, но как бы он ни вертел цифрами, можно было только немного смягчить эффект. Выходило, что без замены составляющих серьезно действие не изменить, а значит, придется полностью модифицировать рецепт. Кое-какие задумки были. Вот если удастся убедить директора разрешить провести эксперимент... А может, не рассказывать Дамблдору? Просто изменить состав и посмотреть... «Посмотреть? Ты что, собираешься переться с Люпином в Хижину?! Боже, Боже... Забудь. Оборотнем больше, оборотнем меньше — никто плакать не будет».

Это была неправда, он знал. Из-за смерти Люпина будут плакать, и не только мародерская троица. А вот если умрет он, найдется ли хоть один человек, который расстроится? Лили... Станет ли ей плохо хоть на секунду от мысли, что его больше нет на земле?

Странно качнулись тени, и сердце екнуло. Так четко, будто взаправду, почудился сбоку темный силуэт, и палочка с готовым сорваться проклятием. Липкий страх, как после кошмара, окатил холодной волной. Северус пошатнулся. Он не понимал, почему, откуда эта паника? Огляделся — все как обычно. Редкие факелы освещали коридор, ни души, просто холодные, украшенные орнаментом стены, без портретов... Черт, как он здесь оказался? Внутреннее чувство вопило во всю мочь, предупреждая об опасности. Но он же у себя, в Слизерине... Только как он сюда добрался? Неужели настолько задумался, что не заметил, как прошел главный холл? Раньше с ним такого не случалось...

Снейп помотал головой, отгоняя непонятные ощущения. Это усталость. Ему просто нужно немного поспать...хотя бы пару часов.

Юноша побрел дальше по коридору, за его спиной, один за другим, гасли факелы.

...Ему снился странный сон, словно он идет по замерзшему озеру рядом с Хогвартсом, идет один, непонятно куда и зачем. Так тихо, словно никого живого нет в мире. Деревья на берегу стоят не шелохнувшись. Его длинная мантия метет тонкий снежок, покрывающий лед. Он пытается вспомнить, зачем он здесь, останавливается и вдруг... странный стук, неизвестно откуда. Тревожный, пугающий. Несколько секунд замешательства, и тут он понимает, что стучат из-подо льда. Опустившись на колени, он сметает ладонью снег и... Из глубины на него смотрит девушка, стучится, царапает преграду, смотрит умоляюще. Он не успевает ничего сделать, не успевает даже испугаться, как на ее теле расцветают порезы от сектусемпры, и девушка начинает тонуть. В ту же секунду, он вспоминает, что это Лили, и с криком просыпается...

— Ты совсем спятил? — зашипели с соседней кровати. — Мало того, что приперся перед рассветом, так опять норовишь сон перебить! Заглушку ставь, если кошмары снятся!

Северус смотрел в темноту над кроватью и медленно приходил в себя. Просто сон... глупый сон! Лили ничего не угрожает! Взглянув на часы, показывающие половину шестого, он повернулся и уткнулся в подушку. Нужно было использовать оставшийся час до подъема...

Утром оказалось, что урок Моргана отменили, и Снейп пожалел, что так бездарно перевел Зелье Бодрости, когда мог спокойно проспать еще два часа. Но потом, засев с томами директора на кровати, он настолько забыл о времени, что чуть не пропустил зельеварение.

Контролировать свои мысли, владеть эмоциями, управлять чувствами — книга в руках обещала научить этому. Конечно, не по мановению волшебной палочки, а после долгих и упорных тренировок. Это могло оказаться очень полезным, особенно в свете последних событий. Заложив пальцем страницу, Северус немедленно принялся практиковаться. С первого раза, конечно, ничего не получилось, но он и не ждал чуда. Зато стало ясно, в каком направлении нужно двигаться. Он даже поверил, что сможет избавиться от навязчивых мыслей о Лили. Если захочет.

Только он не хотел.

Какими бы мучительными ни были воспоминания, он предпочитал снова и снова возвращаться мыслью в прошлое, просматривая секунду за секундой короткий и ненастоящий роман, выпавший на его долю. Это был мазохизм чистой воды, но Северус не хотел ничего менять.

Вторая книга была автобиографией легилимента, жившего в начале века. Просто рассказ о жизни. Пролистав и не найдя ничего конкретного, что можно использовать, Снейп отложил книгу, пообещав себе вернуться к ней позже.

На продвинутом зельеварении было немноголюдно. Полдюжины слизеринцев и столько же Гриффов. Снейп не представлял, каким образом в этом классе оказался Поттер, но факт был налицо. Либо Слагхорн наплевал на уровень знаний, лишь бы сохранить в своей коллекции блестящего квиддичного игрока, либо Лили взяла на себя труд подтянуть своего ухажера до приемлемого уровня.

Она и Поттер работали в паре. У Снейпа пары не оказалось, но это было даже к лучшему. Варили Дезилюминационное зелье, и Северус, как обычно, принялся черкать в учебнике, приводя формулу в порядок. На первых курсах изменения, что он вносил в стандартные рецепты, тщательно им проверялись. К седьмому курсу, накопив огромную опытную базу, он просто на глаз мог сказать, где что будет работать лучше, а что — вообще чушь, принесенная из глубины веков, да так и осевшая в тексте. Иногда, глядя на свои пометки, он чувствовал себя не изобретателем, а обычным корректором, правящим опечатки. С этим зельем была та же история. Требовалось заложить около двадцати разных составляющих. Работы было как раз на два часа, если делать все четко и не отвлекаясь. Ученики это быстро поняли и рванулись подготавливать ингредиенты. Снейп прочитал рецепт до конца, вычеркнул несколько строчек. По его расчетам, часа было более чем достаточно.

— Кто первый закончит работу, получит очень хорошее вознаграждение, — Слагхорн любил дух соревнования и не в первый раз подстегивал интерес к учебе «подвешенной морковкой». Северус в таких играх не участвовал. Почти любую «морковку» из списка доступных учителю зельеварения, слизеринец мог сварить себе сам. А соревноваться с неравными себе по уровню он считал ниже своего достоинства. Даже Лили, при всех ее талантах, была ему не соперницей на этом поприще. Поэтому он спокойно занялся зельем, попутно обдумывая, как бы раздобыть крови оборотня, чтобы исследовать ее самостоятельно, а не опираться на работы полувековой давности.

Оборотней не любили. Тех, кто не скрывал своего интереса к этим существам, было мало, и трудов они оставили недостаточно. Полноценные исследования можно было пересчитать по пальцам. Большим. А что касается недавно изобретенного Антиликантропного зелья, рецепт можно было достать, но исходники, лабораторные дневники и тестовые записи не были опубликованы. Чем больше Северус копался в материале, тем удивительнее ему казалось, что это зелье вообще позволили запатентовать, с такими-то побочными эффектами. Впрочем, исходя из потребностей общества, нужно было уменьшить угрозу, исходящую от оборотней, и с этой задачей зелье справлялось прекрасно.

Кровь, кровь... Совсем рядом ходит ручной оборотень, может, он и не откажется поделиться, но как ему объяснить? «Люпин, а ты сдал кровь для умирающих оборотней в Святого Мунго?» Объяснить Дамблдору и пусть он достанет кровь? А если ничего не выйдет из исследований, как потом смотреть в глаза директору? Терпеть взгляд, такой всепонимающий, добрый, но не скрывающий мысли: «Смотри, на что ты замахнулся, — и не вышло, разбежался и шлепнулся. Шлепаться полезно, такая вот прививка от зазнайства, правда, Северус?»

Снейп ненавидел быть смешным. Столь же сильно, как быть униженным. А если смешать эти два ингредиента, от такого состава у слизеринца просто сносило крышу..

Зелье было готово и остывало на столе, пока он расчерчивал план работы на ближайшие две недели и писал список вещей, которые необходимо докупить. Неожиданно пришло в голову, что нужно срочно продлить разрешение на запретную секцию. До конца урока оставалось еще минут десять. Северус огляделся. Все лихорадочно пытались успеть до звонка. Слагхорн сидел за кафедрой и, пока никто не видит, кончиком пера играл с кисточкой на своей профессорской шапочке. Определенно, учитель был в прекрасном расположении духа, отличный момент, чтобы просить о чем-нибудь! Подхватив пробирку с образцом зелья, Снейп встал и сделал несколько шагов к кафедре, когда прямо перед ним поднялась Лили. Видимо, она не обратила внимания, — представить, что она встала специально загородить ему дорогу, у слизеринца не получалось. Северус затормозил, но слишком поздно. Несильно, но он все-таки толкнул ее. Лили обернулась. Она была так близко, что он мог ощутить знакомый запах ее шампуня. Всего несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Лицо девушки, до этого спокойное, стало почти белым, а выражение глаз... Северус видел совершенно отчетливо, как для него в этих глазах захлопываются двери. Вместо живого взгляда — две нарисованных зеленых радужки. Арктический холод... Лили резко повернулась и направилась к столу преподавателя.

— Оставь ее в покое, слышишь? — раздался хриплый шепот. Снейп с некоторым недоумением посмотрел на Поттера, оказавшегося рядом. Гриффиндорец походил на готового прыгнуть зверя. Защитник! А ведь Северус и пальцем не посмел бы тронуть Лили. Даже в мыслях...

— Занимайся своими делами, Поттер. Отстань от меня.

— О, у нас есть победитель! Десять баллов Гриффиндору! — радостно провозгласил Слагхорн, демонстрируя всем пробирку с зельем Лили. — И вам с напарником достается Зелье Кристальной памяти, позволяющее вспомнить действительно важное, но основательно забытое.

— Это нечестно, профессор, — довольно громко объявила Рейчел Уитхол, слизеринка, неплохо разбирающаяся в зельях, подружка Малсибера. — Эта гря...гриффиндорка выскочила прямо перед носом у Снейпа и забрала наши очки. А у Северуса зелье было готово еще полчаса назад.

Класс зашумел. Гриффиндорцы не хотели отдавать свои баллы, даже если и подозревали, что Снейп действительно был способен закончить задание на полчаса раньше всех. Профессор немного смутился и попытался утихомирить всех.

— Даже если Северус и справился раньше, ведь он об этом не сказал. Но ничего страшного. Если вас так беспокоит справедливость, пусть будет десять баллов Слизерину тоже. Ну, а что делать с призом... к сожалению, его только на два глотка. Я предполагал, что они оба достанутся паре, первой приготовившей зелье, но, возможно, мисс Эванс поделится с однокурсником?

Северус, как идиот, стоял со своей пробиркой посередине класса и чувствовал, что лицо заливает краска стыда. Будто он не заработал баллы, а выклянчил их, как на паперти... Снейп бросил злой взгляд на Рейчел, но она только ухмыльнулась и с довольным видом вернулась к работе.

Лили, стоя рядом с профессором, немного растерялась и тоже покраснела, но быстро взяла в себя в руки.

— Конечно, профессор. Если мистеру Снейпу так хочется выиграть, я без проблем отдам ему зелье, — она натянуто улыбнулась, ставя уже согретый в пальцах пузырек на кафедру. — Пусть подавится.

— Мисс Эванс... Лили... — немного смущенно пробормотал профессор, но студентка уже шла к своему месту собирать вещи. Прозвенел звонок, остальные ученики потянулись сдавать свои образцы. Снейп сел за стол, и принялся автоматически складывать записи. Руки дрожали. В конце концов, он сжал одну ладонь другой, и так и сидел, глядя на пятна на столе, пока все не вышли из класса.

— Мне очень жаль... — произнес кто-то рядом. Слагхорн. Подхватив пробирку с образцом, профессор понюхал и посмотрел зелье на свет. — Идеальное зелье. Я, пожалуй, использую его для...

Северус с непонятной ему самому злостью, толкнул котел с подставки. Зелье разлилось по полу, забрызгав стол и стулья. Отработка. Пусть баллы снимет. Да что угодно, только чтобы перебить эту горечь во рту, убрать ком в горле, не допустить влаге подняться из самых глубин...

Он поднял глаза. Слагхорн смотрел на него с какой-то странной грустью, как очень старый человек, который все уже видел, и такое тоже. Легкое движение палочкой и тихое эванеско.

— Возьми зелье. Пусть хоть что-то хорошее останется после этого урока.

Небольшой флакончик с ярко красной жидкостью учитель поставил рядом с рукой Северуса. Первым желанием было скинуть зелье на пол вслед предыдущему, но вместо этого он смотрел, смотрел... Красный как кровь... красный как огонь... как феникс...

Слагхорн вышел в подсобное помещение, оставляя студента одного. Снейп посидел еще минуту. Затем встал, сунул зелье в сумку и вышел.

Снег почему-то серый, и падает крупными хлопьями, а когда он пытается их поймать, они рассыпаются в труху. Метет, и за серой пеленой не видно почти ничего. В какой-то момент ему видится движение впереди, и он срывается с места: догнать, остановить, спросить. Ведь этот снег метет который день, и он устал видеть одни и те же хлопья, проносящиеся перед лицом. Он бежит изо всех сил, видит черную мантию, далекую, ускользающую, но не хочет сдаваться, рвется вперед и через некоторое время ему удается невозможное.

— Простите, сэр? Не могли бы вы вывести меня отсюда?

Человек в черной мантии разворачивается, и он видит свои черты на лице незнакомца и свою палочку в его руках. Он не успевает отреагировать, когда зеленый свет несется к нему. «Морган говорил что-то про уклонение»...— успевает подумать он, а потом его накрывает волна боли. Господи, кто же так наврал, что Авада безболезненна?..

Через пару дней во время завтрака на стол перед Снейпом опустилась школьная сова неприметного вида. Сохраняя серьезный вид, она заученно протянула лапку с привязанным к ней письмом. Внутри у Северуса что-то дрогнуло, — ему так редко писали, что каждое письмо казалось событием, а уж это... Да, он догадался правильно, на тонком пергаменте было написано приглашение и пароль от директорского кабинета.

Тем же вечером, за пять минут до назначенного срока, слизеринец был около горгульи, охраняющей территорию Дамблдора, и мерил коридор нервными шагами. Не хотелось показывать, как сильно он заинтересован в происходящем.

— ...Проходи, Северус. Я вижу, ты прочитал оба тома? — директор сам открыл перед ним дверь.

— Нет, профессор. Второй я только начал, но подумал, что нужно их вернуть, вы сказали до ноября, а ноябрь давно начался.

— Ты можешь оставить книгу себе, пока не закончишь. Позволишь угостить тебя чаем?

— Я... я бы предпочел сразу начать заниматься...

— Хорошо, пойдем, — директор выглядел слегка усталым, но довольным. И создавалось впечатление, что он действительно был рад видеть ученика.

В глубине кабинета оказалась неприметная узкая дверь, ведущая в просторную комнату, чем-то напоминавшую гостиную, с парой диванчиков, столиком, уютными креслами и шикарным пушистым ковром на полу.

— Подарок друзей, — добродушно заметил директор, заметив взгляд слизеринца, изучающий ковер, и изображенные на нем символы. — Очень дружелюбный экземпляр. Слишком стар, чтобы летать, но иногда порывается это делать. Присаживайся, где тебе удобнее.

На всякий случай, Северус решил не наступать на «дружелюбный подарок», и, обойдя его по периметру, сел в одно из кресел рядом со столом. Дамблдор устроился на диванчике напротив.

— Что ж, я уверен, что теорию ты прочитал в учебнике. У тебя возникли какие-нибудь вопросы?

— Только про щиты пятого уровня. Зеркис пишет, что они непреодолимы, а у Аоно сказано, что непреодолимых щитов нет в принципе. Я хотел бы знать...

— Они оба правы, Северус. Пятый уровень ментальной защиты преодолим, но цена за это слишком велика. Легилимент, прорвавшийся за подобный щит, не сможет найти дорогу обратно в свой разум и использовать полученную информацию. Поэтому обладателей подобной защиты сознания обычно оставляют в покое, либо... Впрочем, такого мастерства теперь не встретишь. Второй уровень считается вполне успешным, третий — великолепным. В прошлый раз ты продемонстрировал мне второй и произвел на старика огромное впечатление.

Дамблдор рассмеялся, покачав головой.

— Удивительно, просто удивительно...

— Профессор, могу я спросить, какого уровня щиты доступны вам? — возможно, это было наглостью, но ему и вправду было интересно. А окружающая атмосфера здорово расслабляла.

— Не думаю, что я способен на пятый уровень, — директор сплел пальцы, откинувшись на спинку дивана. — Но подобная защита практически и не нужна. Я знаю только одного легилимента, способного вскрыть третий уровень и пытаться что-то увидеть за четвертым. Обычно, третьего более чем достаточно. Как я говорил, ментальные науки слишком сложны, и у них мало приверженцев. Даже среди желающих освоить, немногие продвинулись дальше второго щита. Что ж, попробуем сразу попрактиковаться. Согласен?

Северус поднялся, но директор жестом предложил ему остаться в кресле.

— Я прекрасно вижу тебя отсюда. Тебе же удобно там?

— Да, — согласился Снейп, немного нервничая.

— Я пойду напрямую, так ты сможешь почувствовать плотность своих щитов, их силу и слабость. Палочка тебе не понадобится, если ты, конечно, не считаешь, что лучшая защита — нападение.

Вообще-то, именно так он и считал, но говорить об этом не собирался. Нужно было взять себя в руки, чтобы не пропустить вторжение.

В этот раз было совсем иначе. Не мурашки где-то по краю сознания, не сквозняк чужих мыслей. Северус ощущал, как что-то чужое настойчиво и не таясь проникает в его сознание, продавливает туман, взвившийся при появлении угрозы, движется все глубже и глубже...

Снейп попытался расслабиться, разжать сведенные кулаки, не задерживать дыхание. Туман... может, это и примитивный трюк, но в тумане сложно ориентироваться. Куда двигаться, когда мгла повсюду? Где цель, к которой нужно пробиваться? Директор может бродить внутри этого щита вечность, ведь он не знает направления... Как и он, Северус, когда блуждал в пепельной метели, без надежды прийти куда-нибудь...

Что произошло дальше, он не понял, не успел осознать. Доля секунды, и директор оставил позади стену из густых черных облаков, еще доля секунды, и он уже рядом, готов дотянуться до любого воспоминания, звездой мерцающего где-то в бесконечности. Но вселенная сдвинулась и закружилась вокруг, все убыстряясь, пока огни звезд не слились в белые линии, а линии не заполнили все пространство, убивая темноту... мир стал ослепительно белым, а затем погас.

— ...Северус?

Все-таки хорошо, что он остался сидеть. Приходить в сознание на каменном полу, пусть даже на «дружелюбном коврике», было бы гораздо неприятней.

— Что произошло?

Дамблдор стоял рядом и озабоченно всматривался в его лицо.

— Прости, это я виноват, — директор повернулся к столику рядом и, налив в чашку чай, подвинул ее к ученику. — Ты так успешно сопротивлялся, что я позволил себе быть более настойчивым, чем следовало. Думаю, тебе нужно передохнуть...

— Нет, пожалуйста... — Снейп испугался, что сейчас его выставят за дверь, а он толком ничего не понял, только-только приноровился анализировать новые ощущения и свалился в обморок, как нервная девица! Опозорился перед директором, молодец!

— Северус, послушай, — Дамблдор задумчиво теребил бороду. — Ты молодец, не знаю, как именно, возможно, у тебя все получается интуитивно, но ты все делаешь правильно. Если бы я стал продвигаться дальше, тебе было бы больно. Пока у тебя силы, чтобы противостоять мне. Но обычно легилимент и не рвется в сознание напропалую. Вступление на чужую территорию должно быть незаметным, тонким, как разрез скальпеля, чтобы чужое сознание даже не почувствовало, что его целостность нарушена. Так легилимент получает нужную информацию, а его объект даже не подозревает, что его обокрали. Согласись, это гораздо разумнее... А окклюмент ... хороший окклюмент действует еще тоньше. Осознав, что у него гости, он не пытается бороться, но делает вид, что ничего особенного не чувствует, а сам открывает визитеру свои мысли и воспоминания, но только те, которые сам согласен показать, и тщательно прячет остальные. Из-за того, что нападающий не чувствует сопротивления, он считает себя хозяином положения и верит той информации, которую находит. Это похоже на игру. Прямого противостояния и ломания щитов долго не выдержать никому.

— То есть, если я полезу читать чьи-то мысли...

— Он это почувствует, даже если никогда не слышал о ментальной магии. Начнет сопротивляться автоматически, и больно будет вам обоим, хотя кое-что таким образом можно увидеть. Но немного. Я не ставил себе задачей спрятаться от тебя, наоборот, я хотел, чтобы ты ясно осознал, как легилимент может продвигаться внутри твоего сознания. Если ты хочешь продолжить, я буду действовать иначе на этот раз. Поиграем в прятки. Твоей задачей будет заметить мое присутствие. Не пытайся сопротивляться, просто следи, хорошо?

Северус кивнул. Руки дрожали, но такие мелочи вряд ли могли его остановить.

Следующие полчаса он сперва неуверенно, затем все спокойнее перехватывал директора. Тот играл честно, и, будучи обнаруженным, сразу выходил вон, пил сладкий чай и загадочно блестел глазами за очками-половинками.

Когда им обоим стало ясно, что на первый раз достаточно, директор провел Снейпа обратно в кабинет, и, попросив подождать, стал ходить между шкафами с книгами, снимая разные тома и складывая на свой стол. Северус с восторгом и каким-то почти суеверным ужасом смотрел на растущую стопку. Неужели директор хочет, чтобы он прочел все это к следующему разу? О, быть может, это и превышает его возможности, но, Мерлин свидетель, он не откажется от такого вызова!

Дамблдор, похоже, и сам понял, то переборщил. С грустным вздохом он положил три последних тома обратно на полку, затем опустился в свое кресло.

— Возьми столько, сколько считаешь разумным. Выбери сам.

Северус хотел бы взять все, но, быть может, здесь какой-то подвох? Сколько считаешь разумным... Сколько он успеет прочесть? Сколько он успеет обдумать? Скользя кончиками пальцев по обложкам, читая названия, он пытался почувствовать, угадать содержание книг. В конце концов, он взял два тома наугад. Вместе с непрочитанной биографией, было три.

— Спасибо, профессор Дамблдор.

— Спасибо тебе. Кажется, я не получал столько удовольствия с тех пор, как купил свой первый телескоп, — отозвался директор. — Отдыхай. Увидимся через неделю.

Снейп был уже у двери, когда Альбус остановил его.

— Северус, я должен сказать тебе кое-что. Я сомневался, стоит ли, и до сих пор не уверен... Я не читал твои мысли, но я видел их структуру, и было кое-что, что меня смутило. У меня создалось впечатление, что не так давно, не больше месяца назад, тебе стерли некоторые воспоминания. Возможно, я ошибаюсь. Можно попробовать посмотреть, что именно произошло. Но ничего не обещаю. Доверишь мне подобное дело? Нет, не сейчас. Это долгая процедура, если ты решишься, приходи завтра в то же время, и мы поговорим... Хорошо?

Северус кивнул, прощаясь. Ноги несли его прочь из кабинета, а в груди уже поселился зимний холод. Прижимая к себе увесистые тома, он спускался по лестницам, почти не глядя перед собой. Стерли память?! Кто? Когда? Почему? Или директор врёт, чтобы получить свободный доступ в его сознание? Последняя мысль была глупой, зачем директору его сознание, что есть там такого, что может быть интересно одному из сильнейших магов столетия? И что Дамблдор не мог бы там увидеть, если бы пожелал заглянуть, не спрашивая? За этот час занятий Снейп гораздо лучше узнал своего директора, чем за предыдущие шесть лет. Что именно он узнал, было трудно сформулировать словами. Мощь, способность меняться, подстраиваться, внимание, свободная фантазия, хитрость, надвременность... такой вот набор приходил в голову после соприкосновения с сознанием Дамблдора. И еще — было странно это понять, и сложно прочувствовать, но у Снейпа, кажется, получилось — Альбус действительно не хотел больше ничего для себя, он перешел ту грань возраста, когда нуждался в чем-то для личного использования. Теперь директор жил в удивительной гармонии с собой и окружающим миром, со своими странностями, привязанностями и антипатиями, и находился словно над собственной жизнью. Как Северус это узнал, он и сам не понимал, он не читал мысли, не пытался что-то узнать. Оно пришло как запах, сперва еле различимый, затем становящийся все ярче. Это был отпечаток сознания, и Снейп был уверен, что теперь узнает Дамблдора из сотни легилиментов. Нет, директору незачем было врать, это было настолько верно, насколько его мантия была черной... Но значит — кто? Почему? Зачем?..

Северус принялся вспоминать каждый день в деталях. Получалось не очень, многое стерлось — обычные будни. Тогда он пошел другим путем, вычленяя все более-менее важные события, случившиеся за последние недели. Стало жутко тоскливо, как можно было вспомнить то, что его заставили забыть? Разрыв с Лили, скандал на Слизерине, зелье для Люпина... Ой, он забыл спросить у директора... ничего, вот завтра и спросит все, что нужно. Завтра, все завтра...

На другой день после трансфигурации его подозвала к себе МакГонагалл и, слегка нахмурившись, передала, что директор отправился в Министерство и сегодня не сможет вернуться. Договоренность о встрече переносится на другое время. Похоже, декану Гриффиндора не давала покоя мысль, какие такие дела могут быть у директора со слизеринцем, но Северус не собирался просвещать ее и испытывал легкую благодарность к Дамблдору за то, что тот тоже не стал этого делать. Однако задержка заставляла нервничать. Чтобы забыться, он засел с заданием по чарам в библиотеке и чуть не пропустил ужин. Эйвери заглянул в библиотеку, кого-то искал, увидел Снейпа и махнул рукой.

— Эй, вылазь из книжек. Без обеда и без ужина, так ты скоро сможешь за шваброй Филча прятаться.

— Иду, — откликнулся Северус, отмечая страницы и дописывая последние строчки заключения. Однокурсник исчез, махнув на прощание длинными волосами. Снейп неторопливо собрал книги и отправился на выход. Он столкнулся с Лили в дверях, неловко шагнул в сторону, а она, зеркально повторив движение и попытавшись пройти мимо, наткнулась прямо на него. Настолько близко они не были с того памятного вечера в лаборатории. Еще пару лет назад подобное вызвало бы легкий взрыв смеха у обоих, теперь же несло только обоюдную неловкость. Девушка замерла, давая Снейпу возможность обойти ее. Она скользнула по его лицу слегка раздраженным холодным взглядом и отвела глаза в сторону, в ожидании.

— Лили... — имя сорвалось помимо его воли. — Лили, пожалуйста, давай поговорим...

— Не о чем говорить, все сказано, позволь пройти.

— Лили, — он коснулся ее руки, и девушка дернулась, как будто обжегшись, отступая на шаг. Мгновение, и в ее руке была волшебная палочка. Зеленые глаза сверкнули.

— Я говорила, не смей подходить ко мне. «Не смей прикасаться ко мне» — подразумевалось тоже.

— Я люблю тебя...

Эванс вспыхнула до самых кончиков ушей и отступила еще на шаг.

— Мне все равно... Это... это твои проблемы. Что тебе ещё нужно, Снейп?

Имя в ее устах прозвучало, как оскорбление, и он почувствовал, как кровь отливает от лица и начинает шуметь в ушах. Это было унизительно — умолять, он уже проходил это, больше года назад, перед портретом, закрывающим вход в гриффиндорскую гостиную. Помнил каждое мгновение: как глотал слезы, как упрашивал, — и ему было все равно, что он выглядел жалким, Лили была не такая, как прочие, она понимала, что моменты слабости бывают у всех, умела смотреть глубже, могла простить... Но не простила. Почему он продолжал верить, что что-то значит для нее?! Возможно, она пыталась быть милосердной? Понимая, что он не удовлетворится дружбой с нею, прекратила его мучения одним жестким и окончательным решением. В чем-то она была сильнее его... Господи, он всегда будет ее оправдывать. Он никогда не сможет принять то, что они чужие. Она хочет, чтобы он просто оставил ее в покое. Нет! Он был готов сделать это, но теперь, после тех волшебных октябрьских дней, когда он точно знал, что это такое, когда тебя любят, когда самый дорогой человек рядом, как он мог теперь отойти в сторону? И как ему вытерпеть все? Сколько нужно умолять, чтобы пробить эту стену равнодушия?

Внутри что-то ломалось... Горечь подступила к самому горлу. Горечь и непреодолимое желание увидеть хоть что-то, кроме пустоты в таких родных глазах.

На его губах проступила болезненная кривая ухмылка.

— Мне, Эванс? Что мне может быть еще от тебя нужно? По-моему, очевидно.

— Мне не очевидно. Изъясняйся точнее, если действительно хочешь что-то сказать, — она сузила глаза, прикидывая, уйти или пытаться прорываться через стоящий перед ней живой барьер. Северус сжал пальцами ремень сумки и странно улыбнулся, не отрывая взгляда от зелени её радужки.

— Всего лишь хочу сказать тебе комплимент. Ты невероятно хороша в постели. Не то, чтобы я много сравнивал... Уверен, Поттер говорил тебе тоже самое...

Ледяная стена, так кропотливо выстроенная гриффиндоркой, рухнула в секунду. Она дышала, как выброшенная на берег рыба. Нет, не ждала, даже не задумывалась, что он может так вот... Снейп склонил голову, готовый к пощечине, но ее не было. Он шагнул еще ближе, почти шепча девушке на ухо:

— Нет, Лили, тебе не удастся меня убедить, что у тебя нет сердца. Ты чувствуешь, тебе больно. Значит, ты можешь понять меня, значит, тебе не все равно... Я не вынесу твоего равнодушия. Если хочешь, ненавидь... но только не это, не безразличие. Я привык бить в ответ, я не смогу...

— Северус... Темные искусства в конце концов свели тебя с ума? Ты просишь ненавидеть тебя, ты ... понимаешь, насколько легко тебя возненавидеть? За все, что ты делаешь, что уже сделал и что еще сотворишь с собой и окружающими? И сколько сил уходит, чтобы просто не реагировать... — девушка отступила, опустив руку с волшебной палочкой. — Северус, мы были друзьями когда-то... даже не верится. Что я в тебе тогда нашла? Или у меня не было выбора? Или ты был другим?..

Раздалось покашливание неподалеку. Снейп оглянулся, Лили тоже посмотрела в ту сторону. Пара ухмыляющихся рейвенкловцев на год младше, пухленькая гриффиндорка с младших курсов в обнимку с учебником... Они стояли в дюжине шагов и ждали, пока Северус и Лили закончат разговор и позволят им пройти в библиотеку. Что из сказанного они слышали? Эванс покраснела еще больше, развернулась и побежала прочь. Он пытался удержать ее, но она сбила его руку со своего плеча. Что за чудовищное место он выбрал для объяснений!

Снейп не пытался ее догнать. Она в чем-то права, он сходит с ума. Как только видит её.

Очередь из учеников змеилась в ночном хогвартском коридоре. За окнами мела мокрая метель. Снежные хлопья стучали в витражи и стекали, не струйками, а подтаявшими снежными комочками. Северус мерз и не понимал, почему стоит вместе со всеми. В нескольких метрах от него очередь немного сбивалась: Малсибер играл с желающими в наперстки. «Верчу, кручу, заморочить хочу...» Какой бред, подумал Снейп, снова уставившись в окно. Почему они стоят тут, ночью? Так надо. Кому надо? Но почему-то он не мог уйти. «Замерз?» — спросил голос рядом. Северус оглянулся. Малфой одной рукой опирался на трость с серебряным набалдашником в форме змеиной головы, а на другой его руке свободно свисала меховая накидка, пушистая, белая, с вкраплением черных хвостиков. И прежде, чем Снейп успел поздороваться, меховая накидка опустилась ему на плечи. Странно, она весила тонну, и совсем не грела. Гораздо больше грел внимательный взгляд Люциуса. «Учись себя ценить, тогда и другие оценят. Пойдем, я проведу тебя без очереди. Ведь ты достоин...» Положив руку ему на плечо, Малфой повел его мимо представителей всех факультетов.

...В больничном крыле было тихо и почти не было освещения. Казалось, белый фонарь из его детства светил за окном, да пара свечей на прикроватном столике бросали причудливые тени на стены и кровати. Мадам Помфри принесла лоток с инструментами и несколькими пробирками. Люциус многозначительно улыбнулся и скрылся за дверью.

— Мадам Помфри, что я здесь делаю?

— Ох, Северус, ты болен, забыл? Это вирус, и если тебя не привить, ты умрешь.

Медсестра сделала ему знак снять лишнюю одежду, а сама набрала в шприц какую-то зеленовато-желтую жидкость... Он послушно отложил накидку, стянул мантию, расстегнул рубашку.

— Закатай рукав, пожалуйста. Мне нужно твое предплечье.

Цепкие пальцы вцепились в запястье и крепко сжали. Парень машинально попытался вырваться — не терпел, когда его хватали... Что-то было не так.

— Я не хочу никакой прививки, я лучше пойду.

— Нет, Северус. Слишком поздно, — глаза медсестры приобрели красный оттенок, лицо стало меняться, как под действием оборотного зелья, нос стал проваливаться, губы сузились, — Я же говорил, что тебе нужна прививка от брезгливости... Се-ве-русссс...

Задыхаясь, Снейп сел на кровати. В этот раз на полог были наложены заглушающие чары, так что даже если он и кричал, этого никто не услышал. Его сны с каждым разом становились все непонятнее, все безумнее, но сохранялось одно: они были невероятно реальны. И это началось приблизительно после Хэллоуина... Именно тогда, когда, по словам директора, ему изменили память! Разгадка маячила перед глазами.

Северус опустился на подушку, глядя в темноту полога. Если Дамблдор и сегодня будет занят, если он будет занят завтра и послезавтра... когда же он сможет узнать правду, что там, за этой черной стеной?

В голову пришла мысль... Флакончик с зельем, полученным от Слагхорна, все еще стоял в тумбочке около кровати. Быть может, это судьба. Возможно, мощности состава хватит, чтобы пробить наложенный кем-то блок? А если нет, тогда всегда остается Дамблдор, как страховочный вариант.

Северус высунулся из-за занавесок и потянулся к тумбочке. Наощупь найдя желаемое, он снова поудобнее устроился в кровати и открыл флакон. Черт, было немного страшно... В два глотка парень проглотил содержимое...

Несколько следующих минут показались ему часами. А после — Северус лежал, уткнувшись в подушку, а из глаз текла предательская влага. Он не мог точно сказать, почему плачет, от злости, из-за пережитого кошмара чужих воспоминаний, или от страха за свое будущее. Но он точно знал, что узнает всю правду до конца, и не оставит Моргана в покое, пока тот не откроет ему все, что скрывает.

Утро, как обычно, принесло несколько трезвых мыслей. Северус решил не пороть горячку и не являться к Моргану с обвинениями. Собственно, обвинений было достаточно, чтобы преподавателя уволили, но разве это было целью?

Северус сидел за завтраком в окружении знакомых лиц, и ему казалось, что его и остальных разделяет плотная стена. И только один человек находится по его сторону, неприятный, но разделяющий с ним общее знание. Морган смотрел в свою тарелку и выглядел уставшим. Отчего он мог устать? Утомился накладывать заклинания забвения на окружающих? За такое в Азкабан не посадят, но судебное разбирательство, если удастся что-то доказать, американцу гарантированно... Шантажировать его этим? Собственно говоря, видимо, придется. Можно заранее подготовить записки, напоминающие о том, что случилось, на случай, если учитель вздумает стереть ему память снова. Можно отправиться к директору и просто сдать Моргана, пускай Дамблдор разбирается сам. Ведь это и его тоже касается...

Северус содрогнулся. Тот разбитый усталый старик на башне не желал оставлять его в покое, Снейп снова и снова вспоминал этот эпизод. «Простите, директор. Но Морган утверждает, что вы умрете от моей руки», — интересно, что бы на это сказал Дамблдор? Что мы сами творцы своей судьбы, и ничего не предначертано? Да, конечно... Директор не поверит. А если поверит, то...

Было трудно объяснить, чего он боялся. Его действительно не в чем обвинить, он не совершал еще ничего из увиденного в обрывках чужой памяти, и, тем не менее, ему было страшно. Узнав эту историю, Дамблдор не сможет смотреть на него как на обычного ученика, он тоже будет знать, что перед ним его потенциальный убийца, и даже если не поверит полностью, это все изменит. Потому что это в человеческой природе. Нет, Альбус не будет его бояться и не прогонит прочь, но он будет знать. Каждую гребаную секунду он будет знать...

Северус представил, что его сосед, Уилкс, через много лет убьет его, вот этой самой рукой, которая сейчас держит вилку. Нет, не страшно. Глупо. Не смешно. Невозможно вообразить. Может, и Дамблдор...

Ему хотелось снять этот груз с плеч или, по крайней мере, разделить с кем-нибудь. Надо было составить план...

План шантажа прорисовывался все четче. Письма были запечатаны и разложены по книгам. Больше он не позволит себе забыть.

Не хватало импульса. Какой-то иррациональный страх не позволял приступить к осуществлению плана.

Урок еще не начался. Как обычно, объединенные Гриффиндор и Слизерин обсуждали последний матч, собравшись небольшими группами по факультетскому признаку.

В прошлую субботу Слизерин с треском продул красно-желтым. На двадцатой минуте вратарь был выведен из строя, и как ни надрывались загонщики, мячи один за другим летели в кольца, ну а с ловцами Слизерину по жизни не везло. Донован, гриффиндорский охотник, в красках описывал происходившее на поле.

— Френк обходит его, я перебрасываю квоффл, Дженис ловит, на нее стеной летят двое, она возвращает подачу мне, мы уже в 30 метрах, я еле уворачиваюсь — бладжер свистит в полудюйме от уха. Если бы я просто повернул голову, мозги бы всмятку...

— Никто не заметил бы разницы, — буркнул Снейп, выкладывая готовую работу по защите на специальный стол. Квиддич его не интересовал, просто бесило, насколько все серьезно относились к обычному спорту. Ну, и конечно Поттер. Куда без него. Северус готов был спорить, что шустрого ловца после матча качали на руках, а Лили...

— Ты что-то сказал, любитель насекомых?

— Если ты что-то слышал, значит, есть большая вероятность, что я что-то сказал.

Донован решил не злиться, только ухмыльнулся довольно.

— Завидуешь, ясное дело. Каково это, бояться метлы, когда ты на последнем курсе? Бодрит? Рожденный ползать летать не может?

— Ты бы знал, как вы все по-идиотски выглядите, сидя на метлах, — совершенно искренне высказался Снейп, отправляя сумку в угол, где уже лежали сумки других учеников, и отходя к окну.

Да, полеты на метле не были его любимым уроком. Еще на первом курсе, глядя на школьную потрепанную метлу в первый раз, он подумал, какой же это бред, садиться верхом на вещь, которую используют для чистки дворов от мусора и листьев. И еще, что они все будут выглядеть дураками. Возможно, эти мысли и определили его дальнейшие отношения с магическим средством передвижения. Их нелюбовь была взаимна. Но иногда, когда воображение пускалось вскачь, ему бредилось, что он может все. Что случается чудо, его берут в команду в экстренный момент и он спасает всех, поймав этот дурацкий снитч. И то, как смотрит на него Лили, да и все остальные, окупает потерянное на квиддич время. Но этого никогда не случится, да и не воспроизведет полет на метле то сказочное ощущение, иногда приходящее во снах. Свобода. Воздух, который подчиняется. Земля, раскрашенной тканью скользящая далеко внизу...

— Сегодня мы поговорим о Патронусах.

Северус оторвался от рассматривания тусклого солнца за рваными предзимними облаками и повернулся в сторону учителя.

— Патронус — заклинание достаточно сложное, но единственно действенное против дементоров. Думаю, к этому курсу вы уже слышали немало баек об этих существах, смею вас уверить, они не горят и абсолютно равнодушны к чесноку. Зашитый в одежду корень плюсницы вас тоже не спасет от их внимания. Яркий свет их не отпугивает, как бы вам ни хотелось в это верить. Единственное, что их действительно может напугать, это качественно выполненное заклинание вызова защитника. Патронуса. Напугать и прогнать, повторяю, а не уничтожить.

— Но дементоры же на службе у Министерства, зачем тогда...

— Огонь в камине тоже, можно сказать, у вас на службе, что не мешает вам знать о том, как его при случае потушить. А дементоры, в отличие от огня, довольно предсказуемого явления, обладают собственной волей, что делает их гораздо опаснее. Что вы вообще знаете о дементорах? Начнем с того, что вы прочли в учебнике.

— Ну, они не живые и носят балахоны, которые стирают раз в триста лет, — вступил кто-то из ребят, вызвав пару смешков. Морган покачал головой.

— Очень смешно и невероятно информативно. Дети малые. Напишете мне эссе про дементоров, не меньше двух футов. И постарайтесь найти хоть пару абзацев не из учебника. Мифы о происхождении включать не советую, не засчитаю, хотя ознакомиться рекомендую. Никто до настоящего времени не изучал дементоров серьезно, и мы знаем о них поразительно мало. Каков уровень их интеллекта? Какова продолжительность их псевдо-жизни? Умирают ли они вообще? Откуда берутся? Была ли у них своя эволюция? Как они думают, что ощущают, как возможно на них воздействовать? Есть ли что-нибудь, кроме эмоций, являющихся для них пищей, что имеет для них ценность?

Единственное, что мы знаем точно, Патронус их пугает. Но даже здесь нет единого мнения, почему они его боятся. Одна из версий, в защитнике-патронусе положительные эмоции настолько сконцентрированы, благодаря заклинанию, что вызывают у этих существ шок. Но это только одна из вероятностей. Мы не знаем, как дементоры видят окружающее, как различают магов, но — видят и различают. А вот зверей они не замечают. Поэтому для немногих, владеющих анимагией, смена формы может оказатся выходом. У нас в классе, я полагаю, таких нет. Каков радиус восприимчивости дементоров, точных данных не имеется. Я могу вам сказать, что встречал случаи, когда они чувствовали жертву за несколько километров...

Профессор говорил негромко, но слышно было превосходно. После того, как он в начале оборвал шутку, никто не шуршал и не переговаривался. Да и тема невольно остудила атмосферу в классе. Северус слушал голос, вникал в слова, и даже с учетом своего предубеждения не мог не отметить, что Морган говорит дело. Пускай сам слизеринец никогда толком не задумывался на эти темы, но сейчас не мог не признать, что профессор рассказывает серьезные и важные вещи.

— ... отрешиться от эмоций. Один из моих бывших знакомых специалистов по Темной магии именно так рекомендовал справляться с дементорами. Однако я не рекомендую вам экспериментировать. Ибо в случае неудачи вы слишком многое можете потерять, поэтому мы приступим непосредственно к практике, освоению проверенного заклинания — вызову Патронуса. Само заклинание несложно в произношении и запоминании. Движение палочкой тоже не требует особенных усилий. Самое сложное — в критических условиях сосредоточиться и вызвать в памяти счастливое воспоминание. Паника, страх, неуверенность: итог — вы проиграли. Поэтому тренироваться вы будете до тех пор, пока заклинание не будет выходить у вас автоматически, чтобы разбуди вас ночью — и вы, не задумываясь, были бы в состоянии призвать защитника. Рассредоточьтесь по классу. И убедительная просьба, не выбейте глаз соседу, размахивая палочками.

— Профессор, а можно вопрос? — Поттер махнул рукой в воздухе, привлекая внимание. — Говорят, что темные волшебники не могут создавать Патронуса, что для этого им не хватает света в собственной душе. Это правда?

— Есть такое мнение, — Морган перестал вышагивать перед рядом замерших учеников и обежал всех взглядом, вроде бы ни на ком не задерживаясь. — Подтвержденных данных по этому вопросу нет. Но мое личное мнение... что в этих рассказах есть зерно правды. Когда в сердце царит тьма, сложно разглядеть действительно счастливое воспоминание. Те, кто свернули на путь убийств и разрушений, получают радость от совсем иных вещей, чем прочие. Радуясь триумфу, замешанному на чужой крови, не призовешь Защитника. Но это мои домыслы. Не думаю, что кто-нибудь из темных осчастливит нас мемуарами с заметками по этому вопросу. А теперь, к делу.

Снейп чувствовал себя потерянным. Не то чтобы ему было так трудно выбрать из счастливых воспоминаний, в конце концов, их было не так много, но вот уверенности в собственных силах не хватало. И хотя вокруг все уже вовсю взмахивали палочками, словно пытаясь вытрясти из них призрачного Защитника, но получалось далеко не у всех. Северус же никак не решался даже попробовать.

Морган ходил между учениками, хвалил тех, у кого из тумана заклинания ткались какие-то более-менее ясные образы, останавливался рядом с теми, кто не справлялся, и тихо говорил — наверное, подсказывал, какое воспоминание выбрать.

Северус с некоторой тоской смотрел, как в другой половине класса Лили с двумя подругами восторженно охают над бойким туманным ежиком — защитником Алисы. У самой Эванс получалось не очень, заклинание быстро истаивало, девушка с досадой закусывала губу и пыталась снова и снова.

— Что, Нюниус, не выходит? Темная магия мешает?

Северус досадливо дернулся, он и не заметил, что компания мародеров оказалась с ним рядом. Вокруг Сириуса восторженно скакал огромный призрачный пес, а сам Блэк стоял, небрежно придерживая палочку двумя пальцами, с довольным выражением лица, и рассматривал слизеринца, словно еще не решил, нарываться на ссору или нет.

Снейп тут же ощетинился и оглянулся, ища остальных. Ремус что-то тихонько объяснял Питеру, а тот внимательно слушал и кивал — похоже, у него появился личный репетитор — и эти двое были довольно далеко. Поттер же стоял в паре метров и сверлил Северуса недовольным взглядом.

— Не похоже, чтобы в вашей компании тоже все было гладко с заданием.

— Как-нибудь обойдемся без твоего сочувствия, — сухо сказал Джеймс.

— Как и я без вашего внимания, — ответил Северус.

— Занимайся своими делами и оставь ее в покое, — негромко и зло бросил Поттер.

— Я не... — Снейп взвился, как гремучая змея. — Не тебе указывать, что мне делать!

— Просто оставь ее в покое. Твое назойливое внимание только хуже делает. Она ночами не спит! — это звучало обвиняющее.

— Так тебя должно это радовать, столько возможностей утешить девушку, — прошипел Северус в ответ.

— Ты просто козел, знаешь, Снейп? — вмешался Сириус. — Если когда-нибудь у тебя выйдет это заклинание, то твой защитник явно будет с копытами, бородат и будет противно мемекать, упрямо доказывая дементору, что он круче.

— Я последний раз тебя предупредил, — Джеймс оставался серьезным и собранным. — Держись от Лили подальше. И не пачкай ее своими липкими взглядами. Если бы не обещание, что она с меня взяла, я...

— Ты теперь будешь и мои взгляды контролировать? — Северус же заводился все больше. — Если бы не обещание, что она с меня взяла еще на 4 курсе, я давно бы превратил вас всех в...

— Я предполагаю, что вы обсуждаете задание и даете друг другу полезные советы? — Морган появился из-за спины Снейпа, оглядел троицу и нахмурился.

— Мистер Снейп, вы, несомненно, достали палочку, чтобы продемонстрировать, как замечательно справляетесь с вызовом Патронуса. Не соизволите ли нам показать ваши успехи? — сухим тоном спросил учитель, складывая руки на груди.

Северус боролся с собой несколько секунд. Потом медленно выдохнул и закрыл глаза. Вспомнил в деталях, как смеялась Лили, взлетая на самодельных качелях под развесистым дубом, как солнечные лучи пробивались сквозь плотную узорную листву и играли на медно-рыжих волосах, и произнес заклинание. На конце волшебной палочки показался белый свет, но на этом все и кончилось. Заклинание растаяло, так и не воплотившись. Снейп разочарованно выдохнул. Сириус ухмылялся. Морган смотрел скептически.

— Думаю, вам еще стоит поработать над выбором воспоминания. Что вы представили?

— Удачно сваренное зелье, — не поморщившись, соврал Снейп.

— Слишком безличное. Ищите что-то более важное для вас. Возможно, что-то из детских воспоминаний, даже у вас в тот период должно было быть что-то светлое.

Снейп пропустил мимо ушей «даже у вас» и кивнул. Собственная неудача расстраивала больше, чем он был готов показать.

— Поттер, вы хотите показать, что у вас получилось?

Джеймс кивнул, доставая палочку, кинул взгляд в сторону гриффиндорок, все еще обсуждающих успех Алисы, и произнес заклинание.

— Ни хрена себе! — присвистнул один из гриффиндорцев поблизости. Кто-то засмеялся, кто-то оглянулся, заинтересовавшись причиной такого эмоционального высказывания, и через полминуты, словно по цепной реакции, почти все сгрудились вокруг Поттера, разглядывая его патронус и восторженно охая. И было над чем. Патронус гриффиндорца был практически осязаем. Высокий королевский олень стоял смирно, изредка переминась с ноги на ногу и оглядывал всех блестящими живыми глазами. Он все еще оставался туманным образом, но можно было разглядеть каждую шерстинку на гордо поднятой шее, и даже у Северуса появилось желание провести рукой по ветвистым рогам, образующим корону над головой животного. Джеймс довольно улыбался, остальные мародеры тоже. Снейп кинул взгляд на остальных. Учитель смотрел на оленя с какой-то непонятной гордостью и... тоской. Лили тоже была среди восхищенных наблюдателей. Ее глаза блестели восторгом. Северус сжал кулаки. Ну конечно, она так радуется, что ее драгоценный Поттер справился. Будто он этим сделал ей личный подарок. Да и сам гриффиндорец смотрит на нее с таким видом, будто это и впрямь в ее честь...

Олень шагнул вперед и поклонился Лили, припав на одну ногу и вытянув другую вперед. Девчонки, и гриффиндорки, и слизеринки, восхищенно вздохнули. Лили залилась румянцем, а Поттер довольно поправил очки. Олень поднялся. Вокруг закрутились разговоры. Блэк хлопнул Джеймса по плечу и кинул Снейпу, стоящему почти рядом:

— Что, завидно? Хочешь сказать гадость, а придраться-то не к чему? Не изойди ядом!

— Почему же гадость? Наоборот, комплимент. Прекрасный образец, Поттер, мои поздравления. Особенно удались рога. Просто невероятная достоверность. Ну, о рогах ты у нас знаешь все, да?

Поттер побелел. Те, кто был поблизости, примолкли. Странно, вроде бы Северус говорил негромко, только для находящихся рядом мародеров, но фразу услышали все. Лили в том числе.

Она стояла с застывшей улыбкой, не глядя ни на кого конкретно, стараясь не замечать бросаемые в ее сторону взгляды и шепотки тех, кто пересказывал шутку пропустившим. «Ничего не происходит», — будто пыталась сказать она, но получалось не очень. Алиса взяла ее под руку и отвела в сторону.

— Ну все, Снейп, ты труп, — объявил Блэк, а Поттер просто рванул к Северусу, сваливая того на пол. Они оба словно забыли про палочки, собираясь выяснять отношения кулаками, зубами, когтями — чем придется. Но драка продолжалась лишь несколько секунд, заклинанием их разметало в разные стороны. У Моргана от ярости дергался глаз, и смотреть на это было страшно, но голос преподавателя был почти ровным.

— Снейп, вы немедленно извинитесь за вашу мерзкую шутку. Поттер... Держите себя в руках.

Северус поднялся, холодея изнутри. Теперь нельзя было сказать, что он не хотел, не подумал. О, Мерлин, почему его поганому языку не сидится за зубами. Да, он ударил по Поттеру, эта мысль даже немного грела, но Лили... Этот ее потерянный взгляд! Какой же он все-таки урод. Как он мог, чем он думал?

— Я прошу прощения, Поттер. Это была совершенно несмешная шутка. И реакция, достойна первокурсника. Ты прекрасно справился с заклинанием. Здорово, — Северус зажмурился так, что стало больно глазам. — Великолепный Патронус, восхитительные рога, воистину королевские рога!

Снейпа трясло, на губах остывала приклеенная улыбка, а внутри — о, это непередаваемое чувство, когда забиваешь гвозди в собственный гроб и не можешь остановиться, — а надо ли? Кровь текла внутри ядовитой рекой, и он специально толкал себя все ниже и ниже, чтобы уже некуда было падать, чтобы не было больно при падении. Собственные слова эхом разносились внутри.

Поттер рванул к нему снова.

— Довольно! — Морган схватил Джеймса за плечо и силой удержал на месте. — Снейп... Вам мне нечего сказать. Убирайтесь... Все свободны. Урок окончен. Поттер, вы отлично справились, десять баллов за работу. Задержитесь, я хочу вам сказать кое-что.

Все задвигались, принялись разбирать сумки, Снейп на автомате тоже взял сумку и пошел на выход. За дверями его перехватил Малсибер.

— Ну ты жесткий тип! — фыркнул он, ткнув Северуса под ребра, проходя мимо. — Один теперь по замку не ходи.

Коридоры были забиты учениками — перемена. Снейп шел, куда нес его поток.

— Ты, скотина, — неожиданно его вырвали из этого мерного движения и прижали к стене. Блэк. Предсказуемо. — Ты совсем зарвался, совсем страха нет? Да мы тебя по стенке размажем!

— Слова, слова... — с трудом пробормотал Северус, чувствуя, как предплечье пережимает горло.

— Оставь его, Сири, не надо, не пачкайся. — Откуда-то вырос Люпин со своим вечно извиняющимся выражением лица и принялся оттаскивать друга от Снейпа.

— Я тебя достану, слышишь? Я тебя...

— Сириус, успокойся. Оставь его!

— А где же ваш благородный олень? Послал выяснять отношения своих вассалов?

— Сириус!

— Ты!..

— Сириус, отойди, — раздался голос Поттера. Блэк послушался, хоть и не сразу. Поттер смотрел холодно и очень серьезно. Шутки кончились. — Снейп. Сегодня ночью. Зал с наградами. После полуночи. Магическая дуэль. Надеюсь, ты не струсишь.

— Не дождешься.

— Без ограничений. Любые заклинания. Если боишься, что я буду играть нечестно, можешь привести секунданта. Нам пора с тобой разобраться.

Поттер кивнул друзьям, и они пошли прочь, негромко переговариваясь. Снейп потер шею и снова влился в поток. Отлично. Дуэль — это то, что нужно.

В голове было пусто. На ужин Северус не пошел, предпочел залечь на кровати в комнате с одной из книжек директора. Но не было ничего удивительного, что его глаза скользили по строчкам, совершенно не ухватывая смысл.

События злосчастного урока по защите вставали в памяти. Теперь, казалось, он даже мог вспомнить такие детали, каких не заметил сначала. К примеру, как у Лили подрагивали пальцы правой руки, и она сжимала их левой. А Морган — у него от злости, кажется, даже глаза поменяли цвет, став из голубых темно-зелеными. Хотя это уж точно было игрой воображения.

Чего Северус добился? Чего пытался добиться? Да ничего, он ведь не планировал это выступление, просто не сдержался. Не в первый раз. И, видимо, не в последний. Ощущение «нечего терять» играло с ним дурную шутку. Единственное, что ему терять было страшно, это свою память, но даже эта перспектива последние несколько часов казалась не такой уж пугающей. Может, завалиться к Моргану, сказать, что американский шпион раскрыт, и получить в лоб очередную порцию Обливиэйта, забыть сегодняшнее, вчерашнее, месячной давности, годичной... До какого предела выкорчевывать свою память, в каком месте перестанет болеть? Там, где ему четыре, и мама показывает море? Или еще раньше? А не проще ли отрезать себе голову и не мучиться? Что за чушь плавает в его голове...

Хотелось... Да ничего уже не хотелось. Воссоединение с Лили было абсолютно невозможным, а зачем мечтать о невозможном? Так, только потешиться, посмотреть в воображении, как могла сложиться жизнь, если бы он не был таким ублюдком. Как в кино сходить. Да. А в реальности Лили будет с Поттером. А чего, и правильно. Чистокровный, богатый, не дурак — скрипи зубами или нет, это факт. И даже симпатичный местами, и олень вон у него какой гордый. Почему-то именно олень добивал. Не могло у Поттера выродиться что-то менее героическое?

Северус отложил книгу, когда понял, что, не замечая, пытается оторвать переплет от книги, и последний держится из последних сил и явно не без помощи скрепляющей магии. Не хватало еще испортить чужое имущество. А впрочем...

— Снейп? — окликнули его от двери. Он обернулся. Малсибер окинул его взглядом, хмыкнул и собрался вернуться обратно в общую гостиную. — Понял, позже поговорим.

— Почему позже? — Северус сел на кровати, потряс головой, чтобы лучше думалось.

— Потому что ты бледный и злой, а к тебе такому я под руку не полезу.

— Да? — Северус пожал плечами, — А по-моему я всегда такой. Бледный и злой.

— А сегодня еще и нарываешься на неприятности, причем на холодном глазу. И, видно, еще не отошел. Чего ты, исповедника ищешь?

— Нет, — нужно было сделать что-то... Ах да! — Не исповедника. Секунданта.

— Вот оно как, — присвистнул Малсибер. — Не, я пас. Твои неприятности, ты из них и выпутывайся. Ты же знаешь, как у нас на Слизерине. Каждый сам за себя...

— Да, помню. Акелла промахнулся... — Северус потер лоб, успокаивая начинающуюся мигрень. Наверное, все же стоило поужинать. — Ладно, чего ты от меня хотел?

— Спросить про планы на зимние каникулы. Едешь ли ты к Малфою. Многие наши едут. Ну, ты в курсе...

— Меня не звали.

— Поэтому я и зашел. Хочешь, чтобы позвали? Я могу посодействовать.

— Нет, пожалуй, нет.

— Ну, смотри.

Если бы Малсибер знал, чем мотивирован отказ, что первой мыслью Северуса было, что у него нет подходящей одежды, чтобы появиться на этом сборище аристократов, он, возможно, посмеялся бы.

— Снейп, знаешь... — приятель бросил от двери, уже уходя. — Я бы на твоем месте наплевал на дуэль. Связываться с этими предателями крови — только руки пачкать. Где, кстати, встреча?

— Меньше знаешь — крепче спишь.

— Понял. Ну, счастливо тогда.

Когда он уходил, в Слизерине некоторые еще не спали. Но никто и слова не сказал, когда он вышел из гостиной в коридор. Даже староста только пожал плечами и снова уткнулся в книгу.

До зала с наградами он добрался без приключений. Там его уже ждали.

Питер сбегал в коридор, проверить, не появится ли толпа слизеринцев следом за Снейпом. Сириус методично вымерял дистанцию и ставил на полу отметки. Ремус накладывал защитные чары на всякие стойки с наградами и стеклянные витрины. Поттер протирал очки. Видимо, уже давно. «Удивительно, как они не треснули», — лениво подумал Северус.

— Пришел, — отметил Поттер.

— Удивительная наблюдательность.

— А второй где?

— Обойдусь.

— Скажи уж честно, никто с тобой не пошел, — хмыкнул Питер, пристраиваясь у стеночки.

— Я и один с вами справлюсь, если понадобится.

— Опять пиздишь, — буркнул Сириус, подходя ближе. Похоже, у Блэка настроение было ниже плинтуса.

— Хочешь проверить?

— Я бы проверил, да кое-кто у нас тут слишком гордый, — Сириус зыркнул на Поттера и демонстративно сложил руки на груди.

— Ладно, если все готово... Питер, Ремус, вам лучше уйти. Здесь может случиться что-то серьезное, и лучше вам в этом не быть замешанными. Сириус... раз Снейп один, ты бы тоже шел в башню. Не хочу, чтобы у тебя потом были неприятности.

— Совсем охренел, да? — чуть ли не крикнул Блэк, взвиваясь, как сигнальная ракета. — Ты вообще за кого меня принимаешь? Чтобы я оставил тебя один на один с этим скользким гадом? Да у него все карманы небось запрещенными зельями забиты, а может, он и Феликс сварил на этот случай! И потом, черт знает, как у вас тут кончится, может, нужна будет помощь, и вообще...

Он махнул рукой и отвернулся, пытаясь унять бешенство. Ремус встал рядом, покачал головой.

— Раз у Снейпа нет секунданта, я буду за него.

— Рем, ну ты вообще даешь! — Сириус закатил глаза.

Северуса начало все это злить.

— А меня кто спросил? Отвали, Люпин, это вообще не твое дело!

— В первый раз согласен со Снейпом, — кивнул Поттер.

— В любом случае, я остаюсь, — отрезал Ремус.

— Я тоже, — поднялся Питер. — Постою снаружи, посторожу, чтобы никто к вам не завалился неожиданно. Ты как хочешь, Джей, а я не верю, что он один пришел. Еще набегут. Если кто появится, я сразу сюда.

— Кончайте болтать. Либо деремся, либо я пошел. Устроили тут расшаркивания, — Северус выдернул палочку из рукава и пошел к дальней метке.

Питер скользнул за дверь. Джеймс встал в позицию. Двое остальных отступили подальше в тень.

Снейп не стал тратить время на всякие ритуалы, просто швырнул Ступефаем в сосредоточенно хмурящегося противника, и понеслось...

В каскаде искрящих заклинаний, проклятий и щитов было как-то сложно следить за временем. В любом случае все должно было закончиться быстро. Северус атаковал, пытаясь проникнуть в любую возможную щель, использовал все из арсенала выученных заклинаний. Пару раз прозвучала и Сектумсемпра — с обеих сторон. Поттер удивил его каким-то неизвестным огненным шаром, который пробил Протего и опалил плечо, а он на несколько секунд подловил гриффиндорца Левикорпусом, и вряд ли бы Поттеру удалось выбраться, если бы не хитро отсроченное заклинание, сбившее Северуса с ног. Что больше всего бесило, Поттер осторожничал, и, чем сильнее заводился Снейп, тем держался спокойнее. Словно с каждым движением ему что-то становилось понятнее. Но окрик от двери застал врасплох их обоих.

— Прекратить немедленно! Чертовы идиоты!

Морган, белый от ярости, встал практически между ними.

— Ваши палочки, немедленно. Все четверо! Поттер, вы так и не услышали, что я пытался до вас донести?

— Сэр, мы...

— Молчать! Палочки, или хотите, чтобы я забрал их другим способом?

Ремус отдал палочку первым и молча отошел. Сириус тоже сдал оружие.

— Поттер?

— Сэр, я хотел сказать, что конфликт касается только меня и Снейпа, мои друзья тут ни при чем, и никакие карательные меры...

— Палочку! — прорычал учитель, протягивая руку. Джеймс с видимым сожалением вложил волшебную палочку ему в руку.

— И чего бы вы добились? Вам сильно хотелось побывать в Азкабане? Разве вы не понимаете, что проиграли бы, даже если бы выиграли? Вы о чем-нибудь, кроме успокоения собственной ярости подумали?

— Сэр, я не собирался его убивать, — возразил Поттер. — Я потребовал бы непреложный обет, чтобы он никогда...

Гриффиндорец сбился, видимо, не желая говорить о личном.

— Он никогда «что»? И с чего вам пришло в голову, что Снейп даст вам непреложный обет?

— В обмен на собственную жизнь... — уже не так уверенно сказал Поттер. Северус застыл, вот, значит, как...

— Странно, что вы настолько плохо знаете своего сокурсника. Если бы он просто сказал «нет», что бы вы сделали?

— Но он не мог бы...

— Вы ничего не сделали бы. Вам пришлось бы отступиться, и все, — отрезал учитель. — Вы не способны на хладнокровное убийство безоружного противника, и он это прекрасно осознает.

— Я не мог этого так оставить! Такое не прощают!

— А кто просил вас прощать? Единственное, чего я хотел от вас — это немного рациональности. Хотя мог бы догадаться, что бесполезно говорить об этом гриффиндорцу... Отправляйтесь в башню и заберите Петтигрю, он за дверью. Палочки получите завтра на уроке. Да, это значит, что я не собираюсь дальше распространять информацию о случившемся, я не хочу, чтобы вас вышвырнули из школы, но будьте уверены, если вам не хватает дуэлей, я вас так нагружу на уроках, что вы мечтать будете о тишине и покое. Отправляйтесь, — он проследил взглядом за уходящими мародерами, и стоило двери закрыться, повернулся к Северусу. — Снейп, думаете, вам удастся слиться со стеной? Сказано было для всех, сдайте палочку.

— Нет, сэр.

— Простите?

— Я сказал, нет, сэр.

— Вы хотите вылететь из школы? Вам так нетерпится испортить жизнь своему врагу, что при этом вы готовы испоганить вашу?

— Я не собираюсь докладывать учителям о случившемся, если вы об этом. Но остаться один на один с вами, безоружный, не хочу тоже. Я вам не доверяю.

— А я не позволю вам выйти отсюда с волшебной палочкой, когда ваши противники безоружны.

— Тогда у нас проблема.

— Как приятно, что вы это понимаете, — скривился Морган и снова протянул руку. — Я последний раз...

— Какие у меня гарантии, что вы не... — Северус оборвал себя на слове. — Я не отдам палочку. Вам придется с этим смириться. Вам нечем угрожать мне и нет возможности заставить.

— Снейп... — Морган нехорошо прищурился и улыбнулся одними уголками губ, — а кто вам сказал, что меня остановит необходимость отобрать вашу палочку силой?

Северус отскочил назад, вскидывая оружие, и еле успел отбить полетевший в него Экспеллиармус.

— Вы с ума сошли, — пробормотал Снейп, ничему больше не удивляясь и еле успевая ставить защиту от новых и новых заклинаний. Черт, этот человек был быстрым. Жутко быстрым. И, определенно, дуэли он описывал не только по книгам. Северус почувствовал, что его загоняют в угол, не прошло и минуты. Подозрение, что в этом противостоянии ему не выиграть, сковывало собственные движения. И, тем не менее, он боролся за свой шанс — больше из упрямства, чем из надежды, что ему удастся обезоружить учителя. Ступефай припечатал его к стене, следующий за ним Экспеллиармус вырвал палочку из рук. Северус, отходя от удара о камни, смотрел, как Морган, не скрывая удовлетворения, прячет его палочку во внутренний карман мантии.

— Что теперь? — адреналин не отпускал, и у Снейпа уходило немало сил, чтобы заставить голос звучать спокойно и не срываться.

— Я обдумываю этот вопрос, — Морган подошел совсем близко, наставив на него палочку. Похоже было, что эта небольшая стычка заставила его встряхнуться и почувствовать себя гораздо лучше, как если бы ему не хватало хорошей драки.

— Можете исключить из обдумывания вариант с Обливиейтом, — прошипел Северус, складывая руки на груди.

— Маленькая змея — все равно змея, — усмехнулся учитель, но глаза веселье не затронуло.

— Я позаботился, чтобы вам больше не удалось стереть мне память. Вы можете рискнуть, но тогда я, восстановив потерянное, отправлюсь сразу к Дамблдору. Он уже заинтересовался пустотами в моих воспоминаниях, — это было рискованно, но все равно когда-то должно было случиться.

Наверное, Северус должен был чувствовать удовлетворение — его слова выбили Моргана из колеи, даже больше — учитель побледнел и шагнул к нему, хватая за горло.

— Ты говорил с Дамблдором?

— У нас запланирована встреча, — Снейп вцепился в руку, не дающую ему вдохнуть как следует. — И он поймет, что что-то не так, если я вдруг ее отменю. Я могу придумать отговорку, но не стану этого делать просто так.

Морган отступил. Казалось, он очень быстро обдумывает новую информацию.

— Если вы собрались меня убить...

— И что ты хочешь?

Северус удовлетворенно вздохнул. Морган пропустил стадию угроз и выяснения отношений и перешел сразу к делу.

— Информацию. Полностью.

— Зачем тебе это знать?

— Не ваше дело.

— Думаешь, сможешь это использовать?

— Я хочу контролировать ситуацию. И хочу разобраться.

— Почему ты еще не разболтал все Дамблдору?

— Потому что информация меня интересует больше, чем наказание, которые вы можете понести за сомнительные дела.

— Что ты уже понял?

— Достаточно, чтобы требовать ответов.

— Требовать!

— Именно. Вы прокололись, и вам придется за это заплатить.

— Ты совсем не боишься...

— Что вы меня убьете? Нет. Моя смерть доставит вам больше неприятностей, чем выполнение моих требований.

— Гарантии неразглашения?

— Непреложный. Иначе круг останется разомкнутым, и мне нужно будет опасаться за свою жизнь. Я не сомневаюсь, что вы способны убить. Даже безоружного. Я не хочу тратить на время на самозащиту. Мне просто нужна информация.

Морган не собирался расслабляться.

— Откуда Дамблдор узнал о твоих проблемах с памятью? Блефуешь?

— Он дает мне уроки окклюменции.

— Что?! — учитель отшатнулся, становясь практически серым. — У вас были уроки... после Хеллоуина?

— Иначе как бы он заметил пустоту в воспоминаниях?

— Но ты ничего ему не мог показать, потому что... — Морган опустил палочку, затем, подумав, сунул ее в рукав. — Мне нужно обдумать варианты. Завтра после уроков я скажу тебе, где мы встретимся и поговорим. Ты не должен никому говорить о случившемся.

— Это не в моих интересах... Палочку верните.

— Завтра на уроке, — отрезал учитель. — Получишь одновременно с остальными. И... Снейп, ты сам напросился. Это твой собственный выбор.

Они сверлили друг друга взглядами еще минуту, наконец, Морган встряхнулся и, не прощаясь, пошел к двери. Северус молча смотрел, как он уходит.

Напряжение уходило волнами. Странно, столько всего произошло за день, а он не чувствовал, что что-то изменилось. Не то чтобы события текли на автопилоте, но и погружаться в них по-настоящему не получалось. Как будто между ним и миром поставили стенку, и все внешнее разбивалось об нее, доходя до Северуса уже в смягченном варианте. Он размышлял над тем, могло ли дать такой эффект сочетание зелий, что он выпил за последние дни, но не находил связи. Нужно было тщательно обдумать текст обета, чтобы у Моргана не осталось лазейки что-то от него скрыть и причинить ему вред в дальнейшем. Заключение мира? Пожалуй. Снейп не собирался меня свое отношение к учителю, но собственные симпатии и антипатии в данном случае не играли большой роли. У него в руках оказался ключ к собственному будущему, и он собирался использовать открывшиеся возможности.

Он осторожно прошел по коридору с доспехами, беззвучно спустился по главной лестнице в вестибюль. Филча с кошкой нигде не было видно, и это радовало. В вестибюле он на несколько секунд задержался у песочных часов с изумрудами — Слизерин уступал Рейвенкло, и тут услышал, как его окликнули.

— Снейп.

Он резко оглянулся. Лили стояла позади, вытащив палочку, настроенная явно недружелюбно.

— Я знаю, что дуэли не получилось. Тем лучше, — сказала она. — Я в состоянии сама о себе позаботиться.

— Лили...

— Молчи. Сегодня ты перешел все границы, и я официально тебе говорю, что мы враги. Я благодарна тебе, что ты не оставил мне никаких сомнений. Теперь действительно все просто.

Она шагнула вперед, толкнула его к стене и прижала палочку к его груди.

— Я заставлю тебя запомнить сегодняшний день.

— Звучит многообещающе. Тебе идет командирский тон, знаешь? — он смотрел ей в глаза, стараясь не обращать внимания на усиливающееся давление палочки.

— Не можешь остановиться?

— Ты сама хочешь, чтобы все было однозначно. Я теперь среди плохих парней.

— И всегда был.

— Наверное.

— Просто я не замечала.

— У тебя вообще избирательное зрение.

Она отодвинулась, переводя дух.

— Чтобы у тебя тоже не осталось иллюзий...

— Что ты сделаешь? Отрастишь мне хобот? Покрасишь волосы? Лили, тебе не говорили, что нехорошо нападать на безоружного?

— Говорили. У тебя бедная фантазия, Снейп. Я хочу, чтобы ты подумал как следует над тем, что я скажу. Я тебя ненавижу. За все. Все, что с тобой делали ребята, ты заслужил. Мне не нужно было вмешиваться. Надеюсь, что кто-нибудь заставит тебя почувствовать то, что чувствовали жертвы твоих шуток, издевок, экспериментов.

Ее глаза сверкали, как у кошки, и Северус невольно залюбовался, хотя уж точно было не время.

— Перетуус Агглутиум, — Лили сделала сложное движение в воздухе, и Снейп почувствовал действие магии. Он дернулся от стены, но она как будто держала. Мантия, обувь, волосы — все будто слилось с камнем, и он был не в состоянии пошевелиться.

— Теперь у тебя достаточно времени на размышления, — девушка спрятала палочку и повернулась к лестнице, уходить.

— Лили, я не знаю контрзаклятия!

— Как удачно.

— Ты оставишь меня вот так?

— Твоей жизни ничего не угрожает, а в остальном — мне наплевать.

— Лили, пожалуйста!

— Радуйся, что так легко отделался. Развлекайся, — она махнула рукой на прощание и скрылась на лестнице.

Северус нервно рассмеялся, не в состоянии шевельнуться — это было шикарное завершение сумасшедшего дня.