Пожар (гет)

Под ногами раздавался хруст сухих веток и шорох опавших осенних листьев, которые уже начали подгнивать. Черные стволы деревьев, возвышаясь над поляной, напоминали бесконечный темный и унылый забор. В небе иногда проскальзывали клочки серых туч, подгоняемых порывистым северным ветром, и исчезали за огромным, почти обнаженным лесом. Я выдохнул — маленькое облачко пара почти сразу же растаяло в холодном воздухе — поёжился и сильнее натянул на себя свою тонкую кожаную куртку, в надежде, что мне станет чуть теплее.

— Нет ... я не магглорожденная ... — простонала в полусознательном состоянии девушка, которую крепко сжимал на руках Фенрир Сивый, неотесанный оборотень, окончательно теряющий свой человеческий вид. Я заметил его взгляд, обращенный к этой девчонке: хищный, кровожадный, жаждущий отведать юной плоти. Сивый тряхнул грязнокровку, тем самым заставив её замолчать, раздраженно рыкнул, и мы продолжили путь.

— Слышь, Скабиор, у меня уже руки отваливаются, — устало промычал Дэйв, другой егерь из нашей компании, который нес какого-то молодого паренька. Я обернулся с усмешкой:

— Может, мне понести?

— Отлично! — обрадовался егерь и опустил руки. Парень с глухим звуком ударился о промерзшую осеннюю землю. Я засунул руки в карманы и закатил глаза:

— Вот ещё! Взял и понес!

— Покомандуй тут мне, — тихо прорычал Фенрир, двигаясь впереди нас. Он уже перекинул девушку через плечо и обхватил её за спину. Спутанные светлые волосы неопрятно свисали, открывая небольшую рану на голове с уже запекшейся кровью. Я слегка потянул носом, вдыхая отвратный запах грязной крови, и поморщился. К счастью, мимо пронесся шальной ветер, растрепал мои и без того торчавшие волосы и унес с собой эту вонь.

Среди нас не было главного. Я иногда пытался придать себе важности в глазах нашего отряда, но Сивый упорно не замечал моих приказов. Чертов оборотень! Мне иногда он до ужаса противен, пустил бы в него какое-нибудь режущее или непростительное заклинание, да только не имею права — скоро полнолуние, и мне придется вновь подчиняться своему вожаку.

Помотав головой, я отогнал мысли о том, что в который раз обращусь в оборотня и замедлю темп нашей работы.

Мы уже собрались было идти дальше, но что-то меня вдруг остановило. Я повернул голову влево и прикрыл глаза, разбирая новый, только что появившийся аромат. Не думал, что промозглой осенью я почувствую слабый цветочный запах с цитрусовыми нотками. Довольно приятный набор для такого неуютного места. Я сделал несколько шагов вперед и замер, не то вглядываясь в даль, не то что-то рассматривая перед собой. Вдруг в паре метров от меня что-то еле заметно дрогнуло, и я лишь внимательным взглядом искоса проследил за движением. Один из последних листков внезапно появился из ниоткуда и опустился мне под ноги, я придавил его мыском ботинка и догадался, что здесь установлено защитное заклинание от незваных гостей. По долгу своему я был обязан тут же разрушить его и арестовать скрывающихся, но я помедлил. Будоражащий аромат стойко держался в нескольких сантиметрах от меня, разжигая во мне желание дотронуться до защитного барьера, не грубо, а нежно, и просто почувствовать биение молодого сердца.

— Эй, Скабиор, в чем дело? Мы идем? — крикнул мне Сивый; по интонации было ясно, что он начинал злиться. Как бы не укусил грязнокровку — ведь нам её надо сдать в Министерство Магии и получить деньги.

«Я чувствую тебя, — мысленно сказал я девушке, что стояла напротив меня. — Пусть ты сейчас за этой стеной, но мы ещё встретимся!»

Это определенно была ОНА. Девушка, которая спряталась от меня за барьером, от которой исходил тонкий дурманящий аромат и которая думала, что я не догадался о ней.

Развернувшись, я быстро поравнялся с остальными егерями, которые в изнеможении ожидали меня, прислонившись к черным стволам.

Покидая поляну, я оглянулся и улыбнулся одним уголком рта.

Цветы и цитрус продолжали преследовать мои мысли.

* * *

— Я полукровка! Мой отец работал здесь! — пытался вырваться тощий мужчина в старой поношенной одежде, которого я вел за шиворот его дырявой куртки по коридору Министерства.

— Заткнись! — прикрикнул я, одернув жалкого обманщика, и сжал его ворот еще крепче, так как мы вступили в огромный холл — атриум — где сновали туда-сюда куча разных магов. Я на секунду остановился перед большим золотым фонтаном. Я ощущал и видел, как мужчина дрожит от страха, поэтому схватил его за волосы, задрал голову и тихо сказал ему на ухо:

— Смотри на статую. Видишь, где твое место? Да-да, под чистокровными магами, ты, маггловский уродец!

Рассмеявшись над сказанным, я потащил грязнокровку дальше — фиксировать его ничтожную жизнь у Амбридж в комиссии по учету маггловских выродков. Навстречу мне шли Ранкорн, которого многие сторонились и страшились, Кроткотт, жену которого сегодня судили, а рядом с ними женщина в строгом костюме, тоже служащая, но как её звали и из какого она отдела, я не помнил, так как она не была в моем вкусе. На мгновение я снова почуял аромат цветов и цитруса, но не придал значения, так как в таком месте, как Министерство Магии, много женщин, которые пользуются различными духами, запахи которых смешиваются, что сильно сбивает с толку. Хотя...

Я резко оглянулся, но дамы и её спутников уже и след простыл.

А через несколько минут, когда я почти достиг кабинета Долорес Амбридж, до меня донеслись крики и взрывы от заклинаний со стороны атриума:

— Это Поттер! Поймайте его! Схватить Поттера!

* * *

Пять егерей снова шли по какому-то редкому лесу, недалеко протекала река, переливаясь и искрясь, на её поверхности играли яркие лучи солнца.

Сивый тяжело дышал и перешагивал через корни деревьев, скрипящие каждый раз, когда он их задевал. Дэйв плелся где-то сзади, а затем вдруг воскликнул, остановившись около одного дерева:

— Смотрите-ка, что я нашел!

Я, Фенрир и ещё два егеря подошли и стали рассматривать находку. Ею оказался элегантный темно-малиновый дамский шарфик, обвязанный вокруг ствола. Я стянул его и поднес к носу, вдыхая знакомый аромат цветов и апельсина. Он, несомненно, принадлежал ЕЙ. Зачем она его оставила?

— Что это за дрянь? — скорчил гримасу Фенрир. — Ещё и отвратительно воняет, выкинь!

Я отрицательно качнул головой и надел шарфик на себя, мысленно обещав, что верну его законной владелице, как только мы встретимся, в чем я не сомневался.

Через несколько дней, когда кто-то произнес запретное слово «Волан-де-морт», мы тотчас же трансгрессировали в то место, где это было сказано.

Первым, что мы увидели, оказалась небольшая палатка, из которой выходил молодой рыжий парень. Заметив нас, он тут же вытащил свою палочку и крикнул:

— Остолбеней!

— Не так быстро, рыжий! — отразив заклинание, я направил на него свою палочку: — Ступефай!

Парень не успел ничего сообразить, как отлетел к дереву, а его палочка оказалась в метре от него на земле. Я подошел к нему и, направив палочку, спросил:

— Твое имя и статус крови?

Два егеря окружили его и подхватили под локти, но рыжий ничего не отвечал. Тогда я ногой ударил его в живот, после чего он сдавленно вскрикнул и, сплюнув, пробормотал:

— Барди Уизли...

— А, родственник предателей крови, — протянул я, даже не утруждаясь свериться со списком, так как всех Уизли принято считать осквернителями чистокровных. Затем я снова поднял ногу, чтобы ударить его.

Фенрир и Дэйв тем временем скрылись в палатке, откуда послышался чей-то крик, а затем егеря вывели оттуда девушку и другого парня со странно опухшим лицом; Фенрир, помимо девушки, держал в руке меч, инкрустированный красными драгоценными камнями.

— Нет! Не смейте! — закричала девчонка, увидев, как я приготовился бить рыжего парнишку.

Я, приказав двум егерям держать рыжего, обернулся к ней и застыл, разглядывая испуганное лицо. Затем подался вперед и оказался прямо перед ней, рассматривая её еще ближе. У неё были каштановые пышные волосы, которые были неаккуратно собраны в хвост и торчали какими-то неопрятными паклями, но все-таки выглядели притягательно для меня, длинный изящный носик и красиво очерченные потрескавшиеся губы.

Фенрир оттолкнул девчонку к дереву, и я встал перед ней так, чтобы не дать возможности убежать. Она повернула голову влево, чтобы не смотреть на меня, но я нежно взял девушку за подбородок и произнес, слегка усмехаясь:

— Ну, здравствуй. Вот мы и снова встретились!

Выражение лица девчонки показало, что она поняла о моей догадке насчет защитного барьера. Я снял шарфик и повязал ей на шею со словами: «Это твое, милашка. Я бережно хранил его».

— Я не для вас его вешала! — выплюнула она, на что я улыбнулся и наклонил своё лицо очень близко к её.

— Ммм, я бы и без него тебя нашел. Ты очень аппетитно пахнешь, прямо лакомый кусочек. Как тебя зовут?

Она сначала замялась, затем тихо, но уверенно ответила:

— Пенелопа Кристалл, полукровка.

Врет. Но я прощаю ей это. Рыжий паренек, услышав, как я обращаюсь к ней, завопил:

— Не трогай её! Не смей! — после чего получил кулаком в лицо от державшего его егеря.

Дэйв, сжимая за локти темноволосого подростка в очках и с опухшим лицом, сказал:

— Этого зовут Вернон Дадли. Проверь по списку!

— Так, — я пробежал глазами по строчкам, — так, Вернон Дадли... здесь таких нет.

— По виду они вообще школьники, — просипел Сивый, разглядывая сначала «Вернона», а затем и «Пенелопу» с «Барди».

— Мы бросили школу, — прошепелявил очкарик. Тут я заметил, что у него на лбу что-то проступает, какой-то шрам.

— Сдается мне, что ты никакой не Вернон Дадли, а тот, за чью голову могут отвалить целых десять тысяч галеонов! — взяв «Пенелопу» за руки и передав её обратно Фенриру, сказал я, развернув небольшой плакат из Министерства, на котором был изображен Гарри Поттер, Нежелательное лицо №1. Сравнив колдографию на плакате с физиономией, которая была явно под каким-то заклинанием, я довольно хмыкнул и достал из внутреннего кармана другие два сложенных плаката. На них мне предстали лица Рональда Уизли и грязнокровки Гермионы Грейнджер.

— К Малфоям поведем? — уточнил Сивый, я кивнул и перехватил у егеря руки Гермионы, чтобы самому повести её. Поттер и Уизли еще пытались сопротивляться другим егерям, но в своих руках я почувствовал покорность и едва заметно улыбнулся.

Чтобы трансгрессировать, мы решили немного пройти вперед и остановиться на поляне, и пока я вел Гермиону, сжав её локти, я смотрел на её профиль и любовался. Конечно, она была далеко не красавица, но достаточно симпатичная. Она зацепила меня, прежде всего, не внешним видом, а ароматом духов. Я со своей второй звериной натурой гораздо больше внимания уделяю как раз запахам. Обычным людям не понять этого, но мир запахов может о многом рассказать. Нам, оборотням, хорошо знакомы запахи страха, ненависти, отчаяния, они притягивают нас к жертве, предавая своих носителей и выдавая их слабость.

Но в Гермионе не было слабости, хотя я, несомненно, ощущал её страх. Хрупкий вид девушки был лишь внешней оболочкой сильной внутри женщины.

Уизли снова попытался вырваться (надо же, он еще может хоть как-то двигаться после моего удара), завязалась небольшая суматоха, пришлось двигаться быстрее, но тут Грейнджер споткнулась о корягу и полетела на землю. Я следом за ней упал на колени, своим весом больно прижав ей руки, отчего девушка слабо вскрикнула, а наши лица оказались совсем близко: она повернула голову в сторону, защитив тем самым лицо от удара с землей, а я от внезапного падения расслабился и тоже приник к земле.

Её испуганные и уставшие карие глаза попытались сфокусироваться на чем-нибудь другом, кроме меня, но я занял все пространство и смотрел в них.

— Ты чего развалился, как флоббер-червь? Бери девку и давай трансгрессировать прямо отсюда! — рявкнул Сивый. Я немедленно встал на ноги, аккуратно подняв девушку и небрежно стряхнув лесной мусор, та недоуменно посмотрела на меня, удивленная таким обращением с собой.

Егеря с пленными сгруппировались, и мы все вместе трансгрессировали.

Я знал, что в Малфой-мэноре Гермиону будут, как минимум, жестоко пытать, так как она грязнокровка и подруга Мальчика-который-выжил. Возможно, даже убьют, когда она станет бесполезна.

Пока мы шли по длинной темной аллее, ведущей к железным кованым воротам поместья, в моей голове появилась эта ужасная картинка истязания, что я на секунду даже хотел развернуться и убежать вместе с девчонкой, но тут навстречу вышел Петтигрю и проводил нас до гостиной. В ней уже собрались Малфои и Беллатриса Лейстрендж, которая хищно ухмыльнулась, как только мы показались в комнате.

— Мы привели Гарри Поттера и его друзей! — объявил Фенрир, выталкивая темноволосого мальчишку вперед; заклинание еще не сошло, но его знаменитый шрам уже виднелся. Люциус с неприязнью оглядел его и повернулся к своему сыну:

— Драко, это ведь действительно Поттер?

Бледный подросток подошел к Поттеру и присел перед ним на колени. Кажется, этому бедному мальчику перестала нравиться происходящая вокруг ситуация: слишком много было отчаяния в этой комнате — я сразу это почувствовал.

— Возможно... вроде он похож на него, — промямлил Драко и вернулся обратно на свое место рядом с миссис Малфой, которая сразу же приобняла паренька за плечи.

«Маменькин сынок», — фыркнул я.

— Откуда у вас этот меч?! — закричала вдруг Лейстрендж, бросаясь к одному из наших егерей. — Откуда?

— Нашли у них в палатке, — ответил тот. Беллатриса ударила егеря по лицу, затем оглянулась на Гермиону. На миг мне даже показалось, что ОНА хотела прижаться ко мне, защититься. Взгляд Лейстрендж был безумен, так что я сам испугался за то, что Беллатриса может сделать с Гермионой.

— Мы бы хотели получить свою награду за Поттера, — напомнил Сивый, и это отвлекло женщину.

— Проваливайте отсюда! Ничего вы не получите! — закричала она, и Фенрир зарычал, разозленный таким ответом, но Пожирательница Смерти без лишних слов и церемоний наградила того «ступефаем» в лоб. Я решил рискнуть и использовать отказ об оплате, чтобы увести отсюда Грейнджер. Я развернулся и подтолкнул легонько девушку вперед.

— Куда это ты собрался? — бросила мне в спину Беллатриса. По моей спине пробежал холодок.

— Вам нужен Поттер, а грязнокровку я сдам в Министерство Магии, — самоуверенно ответил я.

— Оставь ее мне, — ведьма провела пальцами по своей палочке, будто показывая, что она собирается сделать чуть позже.

— С какой стати? Вам нужен лишь Поттер, — я уперто стоял на своем.

— Глупец! — рассмеялась Лейстрендж и угрожающе выставила на меня свою кривую палочку. Я не успел достать свою, как был откинут в одну сторону тем же «ступефаем», а Гермиона отлетела в другую. Я был оглушен и потерял сознание, поэтому не видел, что произошло дальше.

В чувство меня привел душераздирающий крик, эхом отдавшийся в гостиной, в которой, оказывается, я до сих пор лежал. Я приоткрыл глаза и осмотрелся: в паре метрах на полу ко мне спиной сидела Беллатриса, перед ней кто-то лежал — тот, кого она мучила. Больше в гостиной вроде никого не было.

— Говори, где вы взяли меч! Вы его украли?! — разъяренная женщина склонилась над жертвой, та что-то попыталась ответить, но получились лишь болезненные всхлипы.

— Круцио!

Гостиная вновь наполнилась женским воплем.

— Ты за всё ответишь, грязнокровка! — Беллатриса была в бешенстве и снова что-то сделала Гермионе, которая вновь закричала.

Я не мог больше слышать этого, поэтому, обнаружив рядом с собой свою палочку, тихо поднял её и нацелился:

— Авада кедавра! — зеленый луч стремительно вылетел с кончика палочки и ударился о полуразвернувшуюся на мои движения Беллатрису. Женщина упала на пол, но в её застывших глазах все еще остался безумный огонек, который все равно скоро погас. Заклинание удалось, так как я был в гневе на эту сумасшедшую ведьму!

Я быстро поднялся и подскочил к Грейнджер. Она ужасно выглядела: тяжело дышала, смотрела в одну точку, по её щекам текли слезы, а на левой руке было вырезано слово «грязнокровка».

— Встать можешь? — спросил я, на что получил в ответ лишь отрешенный взгляд.

— Где твоя палочка? — я задал другой вопрос, но Гермиона лишь слабо покачала головой. Я схватил палочку Беллатрисы и спрятал в карман, потом аккуратно взял на руки Грейнджер, как вдруг она нашла в себе силы вцепиться в мою куртку и попыталась что-то сказать срывающимся голосом.

— Нет... мои друзья... темница, — отчаянно зашептала Гермиона, глядя на меня полуоткрытыми заплаканными глазами, и потеряла сознание от бессилия.

— Нет мне дела до твоих друзей, — только и успел произнести я, затем мы трансгрессировали.

Мы оказались в каком-то лесу. Точнее, не в каком-то, а в том, где мы, егеря, собственно, и поймали Гермиону с Поттером и рыжим Уизли. Вряд ли меня будут здесь искать, а остальные егеря и не додумаются вернуться сюда, так что мы были в относительной безопасности.

Зайдя глубже в лес, я наткнулся на большой дуб, который своими толстыми, длинными и корявыми корнями изрыл в округе землю на пару метров. Я посадил все еще отключенную от внешнего мира девушку около дерева и быстро трансфигурировал один корень в некое подобие софы, сложил свою куртку как подушку, бросил на лежанку и перенес туда Грейнджер. Все же лучше, чем сидеть на сырой земле.

Гермиона долго не приходила в себя. Я, сидя у маленького разведенного костра и грея озябшие руки, иногда посматривал, как дышит девушка, смотрел на её то поднимающуюся, то опускающуюся грудь, уже распущенные спутанные волосы, разметавшиеся под её головой, и на левую руку с задранным рукавом, который оголял вырезанные кровоточащие буквы, складывающиеся в слово «грязнокровка». Я вздохнул, подтянулся к Грейнджер и опустил рукав. Ресницы девушки дрогнули, затем она чаще задышала и, медленно двигая правой рукой, дотронулась до шрама. Слабо застонав от боли в еще не затянувшейся ране, Гермиона приоткрыла глаза. Я молчал, ожидая того момента, как она сама поднимется. Долго ждать не пришлось — спустя пару минут Грейнджер повернула голову в мою сторону, удивленно сфокусировала на мне взгляд.

— Не было случая представиться, — начал я, усмехаясь и вороша сухой палкой тлеющий уголь в костре, — меня зовут Скабиор.

Гермиона открыла рот, словно хотела что-то возразить на это, но промолчала.

— Пить хочешь? — спросил я, протягивая фляжку с водой, которую я набрал из протекающей недалеко реки, пока девушка была без сознания. Гермиона кивнула и приподнялась на локтях. Я помог ей утолить жажду, и затем она тихо спросила, так как её голос еще не пришел в норму:

— Зачем вы спасли меня? Я должна была оставаться с Гарри и Роном...

— Какая самоотверженность! — всплеснул я руками и ответил на её вопрос:

— Просто я не смог оставить красотку в беде.

Внезапно по её бледному лицу потекли слезы, а нижняя губа задрожала.

— Мне надо вернуться к ним. Я спаслась, а их, может быть, мучают сильнее, чем меня, — Гермиона быстро вытерла слезы и попыталась встать, но я опередил её, опустил обратно на «софу» и сам сел рядом.

— Знаешь, я думаю, что они выберутся или уже выбрались. Это же Поттер! — попытался я хоть как-то успокоить её. — Егеря давно искали его, да и Сам-знаешь-кто тоже, но Поттер всегда ускользал... Я тебе точно говорю, что...

— Их заперли в темницу! — перебила меня Грейнджер, и по её интонации я понял, что она сомневается в том, что её друзья смогли сбежать.

— Вот увидишь, вы скоро встретитесь, — заверил я её, а в душе упрекнул себя за излишнюю сострадательность, которая была мне совсем не присуща. Гермиона попыталась изобразить на своем лице улыбку, но вышла сдавленная гримаса. Затем девушка подобрала под себя ноги, прислонилась спиной к стволу дуба и стала смотреть куда-то вдаль, наверно, на небо, на черные тонкие стволы деревьев, которые уже начали утопать в осенних сумерках. Подул резкий и холодный ветер, её волосы растрепались, а до меня донеслись отголоски её стойких духов, приятный горький запах апельсина, горький запах отчаяния и беспомощности.

— Твои духи очень вкусно пахнут, — сказал я, нарушив наше молчание, длившееся где-то минут десять. Грейнджер перевела на меня взгляд, немного посмотрела, а затем с грустью ответила:

— Спасибо. Это подарок Рона на мой день рождения.

Я улыбнулся одним уголком рта, провел пальцами по короткой отросшей щетине на щеке и обратил внимание на небо: на темном небосводе сквозь серые тучи просвечивалась почти полная луна.

«Скоро полнолуние, — подумал я. — Кажется, у меня осталось совсем чуть-чуть волчьего противоядия. Интересно, этого хватит на ясный ум? Если нет, придется оставить Гермиону и уйти!»

Грейнджер все время бросала на меня неопределенные взгляды, словно хотела что-то узнать, но боялась у меня спросить. Каждый раз, когда нам удавалось на секунду столкнуться глазами, я ухмылялся и продолжал вырезать из куска деревяшки фигурку волка. Еще с детства я открыл для себя это занятие, и оно до сих пор не оставляет меня, помогает сосредоточиться или забыться на некоторое время.

— Почему мы тут сидим? — неожиданно Грейнджер задала вопрос. Я отложил фигурку и ножик.

— Вдруг нас ищут. Здесь хотя бы безопасно.

— Хм, конечно, учитывая, что именно здесь вы нашли нас, — хмыкнула девушка.

— Завтра мы уйдем отсюда, — добавил я и достал пузырек с волчьим противоядием. Его оставалось совсем немного, но я все равно выпил. Мерзкий вкус, отвратительный запах. Слабый свет от тлеющего костра исказил моё и без того скривившееся от отвращения лицо, и девушка, разглядев его, поёжилась, да я и сам уверен, что зрелище было не из приятных.

— Да не бойся ты, — хохотнул я и покрутил пустой пузырек перед собой, — это просто зелье, которое я обязан принимать. Наверно, ты знаешь о нем — волчье противоядие.

Её глаза расширились от ужаса, и Грейнджер испуганно выдохнула:

— Так Вы оборотень?

— К сожалению. И что это еще за «Вы»? Я не намного старше тебя!

Гермиона посмотрела на ночное небо, увидела луну и вернула свой взор на меня:

— Значит, завтра или послезавтра Вы... — она осеклась и исправилась, — ...ты превратишься?

— Ага. Завтра ночью. Зелья у меня было мало, поэтому я не уверен, что ночь пройдет гладко, — ответил я и почувствовал, что уже хочу спать. Я спустился с корня дуба на землю и положил на него голову.

— Кто вы такие — егеря? — её голос прозвучал тихо, но уверенно. Она перестала бояться, но все равно с опаской следила за мной. Я немного подумал, что можно на это ответить, и попытался объяснить:

— Мы бездомные. У многих нет дома не в буквальном смысле, конечно. У нас нет такого места, куда мы всегда можем придти, где нам будут рады. Поэтому пришлось встать на Темный путь и жить в сотрудничестве с Сама-знаешь-кем.

— Значит, вы все вынуждены служить Ему?

— Нет, многие по доброй воле пришли, просто не дотягивают до уровня Пожирателей, — сказал я.

— И каким особенным надо быть, чтобы стать Пожирателем? — поинтересовалась Грейнджер.

— Хочешь записаться? — решил я пошутить, на что она фыркнула. — Если серьезно, надо быть чистокровным и слизеринцем. Это два главных условия. Я не смог стать Пожирателем, потому что моя мать — маггла, да к тому же я стал оборотнем. Чертов Сивый...

Я вздохнул.

— Ты хотел стать Пожирателем Смерти? — в её голосе отчетливо слышались холодные нотки.

— Да, хотел.

— Скабиор... — она впервые назвала меня по имени, отчего стало даже приятно, и снова задала старый вопрос, — тогда зачем ты помог мне, магглорожденной?

— Сложно объяснить, красотка. Ты мне понравилась, но насильно удерживать тебя возле себя ... я не собираюсь, — ответил я, засыпая, говоря совершенно искренне. Может, я и выглядел плохим парнем, но некоторые моральные принципы у меня присутствовали.

Под утро меня разбудил шорох сухих листьев недалеко от меня, затем послышались глухие удаляющиеся шаги. Я приоткрыл глаза и увидел удаляющуюся Гермиону, осторожно переступающую через торчащие корни деревьев.

«Решила уйти одна? — подумал я, поднимаясь с земли и глядя ей вслед. — Что ж, дело твое».

Но, к моему удивлению, через полчаса Грейнджер вернулась. Я в это время продолжал лежать на земле, подложив руки под голову и разглядывая просиявшее небо. Я приподнялся, услышав, что кто-то подходит, но это была Гермиона. Она выглядела свежо и достаточно бодро.

— Я уж подумал, что ты сбежала, — я скрестил руки на груди и немного наклонил голову вправо. Она слабо улыбнулась и ответила, что ходила к реке, чтобы привести себя в порядок.

— Мне все равно некуда идти, — добавила она, — даже если Гарри и Рон выбрались, я не знаю, куда мне трансгрессировать.

Она присела на «софу» и стала заплетать косу из своих каштановых волос. Я же стал размышлять о том, где ей можно спрятаться и, наконец, сказал:

— Ты же можешь переждать какое-то время в «Дырявом котле».

— Меня могут узнать и поймать. Мне нельзя появляться в населенных пунктах Гермионой Грейнджер, — ответила она, погрустнев. Я провел пальцами по своим волосам и согласился, что это действительно опасно.

Грейнджер поднялась и стала медленно ходить туда-сюда, над чем-то размышляя и накручивая торчащую прядь на палец. Я наблюдал за ней и видел в этом действии свою мать, которая, узнав почти три года назад о том, что я стал оборотнем, тоже начала так ходить и думать, как облегчить мою участь. Но она лишь отяготилась: отец, чистокровный волшебник, который, наплевав на все, женился на магглорожденной, отказался от меня, узнав, что я теперь наполовину зверь. Мать плакала и умоляла его изменить решение, но он был непреклонен. Я ушел от них, хотя мне было жалко мать, и что сейчас с ней, я не знаю.

Глядя на Гермиону, я подумал, что мне тоже её придется оставить. Потому что мы служим разным сторонам, потому что мы враги, потому что я зверь, который ничего не соображает и может навредить или убить.

Я резко встал и быстро, уверенно пошел в противоположную сторону от девушки. Она молчала несколько секунд, затем удивленно окликнула меня:

— Куда ты?

Я остановился и стал крутить на пальце свой перстень в виде оленьей головы. Развернувшись, я хотел сказать о том, что думал, но за её спиной, между деревьями, я различил несколько темных фигур. Приглядевшись, я понял, что это были Сивый и Дэйв.

— Беги! — крикнул я, вытаскивая палочку. Грейнджер оглянулась, увидела егерей и кинулась ко мне.

Я держал наготове палочку и, когда Гермиона забежала за меня, использовал заклинание Инсендио. Трава и листья перед Сивым и Дэйвом загорелись, и огонь быстро расползся по земле, преграждая путь к нам.

— Променял нас на грязнокровку! Предатель! — яростно выкрикивал Дэйв, стоя по ту сторону пламенной стены. Сивый лишь тяжелым взглядом смотрел на меня, но я знал, что он будет мстить.

Огонь охватил уже деревья, и они, сухие, обезвоженные, с треском полыхали. Сивый и Дэйв скрылись.

— Ты поджег лес, — шокировано произнесла Грейнджер, глядя на пожар. Она еще нашла время думать о лесе!

— Хочешь, иди к Сивому, — с ядовитой усмешкой бросил я. — Или можешь идти дальше сама.

Я все еще планировал оставить её. Я спас её уже дважды, что я еще могу ей дать?

Она посмотрела на меня своими влажными карими глазами:

— Я не знаю, куда мне идти.

Рядом с нами упала охваченная огнем ветка. Я поднял голову: огонь уже был над нами. Я схватил девушку за руку и быстро побежал из горящего леса.

Мы вышли к реке, и я оглянулся: вместе с этим лесом сгорела и моя жизнь как егеря. Передо мной открылась новая страница.

Мы шли с Грейнджер вдоль реки, не зная, куда идем. Нужно было уйти как можно дальше, ведь еще впереди предстояла долгая для меня ночь.

Когда начало темнеть, я выпил остаток волчьего противоядия и с досадой выбросил пузырек. Гермиона с сожалением смотрела на меня, потом просто молча шла, о чем-то загрустив.

«Наверно, думает о своих друзьях, — решил я. — Надо найти их. Но будет ли она в безопасности с ними? Пока Темный Лорд жив, она всегда будет в опасности».

— Заночуй где-нибудь. Я уйду подальше, чтобы случайно не придти к тебе оборотнем, — прервал я наше молчание, длившееся всю дорогу. Гермиона кивнула.

— Если я все-таки приду, используй какое-нибудь оглушающее заклинание. Не бойся.

— У меня нет моей палочки.

Я похлопал себя по карманам, достал кривую палочку Беллатрисы и протянул её Гермионе:

— Возьми хотя бы эту.

Девушка взяла палочку, попробовала какое-то заклинание и разочарованно сказала:

— Она плохо слушается меня.

— Просто ты должна очень сильно захотеть, чтобы она слушалась тебя, — посоветовал я.

— Я постараюсь.

За пару часов до полуночи я оставил Грейнджер в каком-то заброшенном рыбацком домике недалеко от реки, а сам хотел переплыть реку, но здесь оказался брод, поэтому я перешел на другую сторону и убежал в темный лес.

Как я и думал, первая половина ночи в обличие оборотня прошла нормально, я просто бродил по лесу, тяжело дышал, думал о том, что надо уйти совсем вглубь, чтобы ночная тьма поглотила меня и не отпускала до рассвета.

Ближе к пяти утра я понял, что перестаю соображать и звериная натура берет верх над моими человеческими чувствами. Я взвыл, и мой вой эхом отдался в безмолвном лесу. Тело больше не слушалось меня, я шел по направлению к реке, на запах цветов и цитруса. Грейнджер, наверно, выходила на улицу, и теперь аромат её духов, пропитавший её шарфик, добрался до этого места.

Чем ближе я подходил к реке, тем больше и мой разум становился звериным. Я был голоден, жаждал убийства. Около берега я остановился и выдохнул — воздух с шумом вырвался из моего носа — и осторожно стал ступать по песку, затем я наступил лапами в воду, стал продвигаться дальше, по броду, и вышел, наконец, на противоположный берег. С тихим рычанием я посмотрел на хижину и стал обходить её по кругу. Оказавшись рядом с дверью, я прислушался: было тихо, но я чувствовал тепло. Я снова тихо зарычал, предвкушая встречу с жертвой, и подступил к разбитому окну; под лапой треснул осколок, а в домике послышался шорох. Я оперся передними лапами на подоконник и заглянул внутрь, продолжая рычать. Было темно, но я все равно видел её: девушка сидела в дальнем углу хижины, вжавшись в стену. Я хотел залезть в домик через окно, но она внезапно крикнула «Ступефай». Что-то слабо задело меня по морде, но это лишь разозлило меня. Я запрыгнул и оказался в единственной комнате хижины. Девушка крикнула что-то снова, но ничего не произошло. Я медленно двигался к ней, а она вдруг откинула что-то в сторону. Я отвлекся на упавший предмет, а девчонка рванула к двери и распахнула её. Издав громкий рык, я кинулся за ней, но мне в глаза ударил яркий свет восходящего солнца. Я остановился и сел на пол, в голове происходила буря: в ней словно размешивали что-то.

— Скабиор...

Какое знакомое слово. Где я его слышал?

— Скабиор... — снова произнесла девушка. Я резко посмотрел на неё, но нападать уже не хотел. Её руки дотронулись до моей морды и нежно провели по шерсти.

Солнце медленно выплывало из-за горизонта.

«Девчонка», — пронеслось вполне осознанно в моей голове. По телу пробежала дрожь, раздался хруст костей, формировавшихся обратно в человеческие. Я дернулся пару раз от боли и стал снова самим собой. От слабости я начал падать на пол лицом вниз, но руки Грейнджер подхватили меня и прижали к себе. Она тоже сидела на полу и теперь обнимала меня, вложив в это объятие всю радость от того, что все закончилось.

— Прости, что напугал тебя, — прерывисто произнес я, уже ощутив небольшой прилив сил и отстранившись от Гермионы. Она обеспокоенно оглядывала меня, но в глазах все еще был отпечатан страх.

— Палочка не послушалась, да? — уточнил я.

— Я не смогла сильно захотеть.

Я ничего не ответил и стал подниматься, но мое тело все равно было еще слабо, ноги подкосились и я, ударившись плечом о дверной косяк, пошатнулся и полетел на пол, захватив с собой девушку, которая хотела удержать меня на ногах. Я налег на неё, положив голову на плечо.

— Тебе надо прилечь и отдохнуть, — только и могла сказать она, попытавшись подняться. Я глянул на неё и заметил на её щеках еле заметный румянец.

— Я и так лежу, — усмехнулся я и приблизился лицом к Гермионе. Мне вдруг захотелось поцеловать ее, и я, прикрыв глаза, прикоснулся губами к её нижней губе. Она прекратила попытки встать с пола и замерла. Я приоткрыл один глаз, увидел ее смущенный взгляд и уже без сомнений углубил поцелуй, обхватив лицо девушки руками. Она не сопротивлялась, ответила на поцелуй и тоже обняла меня.

Однако спустя несколько десятков секунд я прервал поцелуй, отстранился и спросил у нее:

— Ты в курсе, что ты целуешься с малознакомым мужчиной, который старше тебя лет на десять?

Она ужасно смутилась, пару раз открыла рот, словно хотела что-то сказать, но не могла найти слов, спихнула меня с себя, быстро встала и вышла на улицу.

Я тихо рассмеялся, запрокинув голову и подставляя лицо солнечным лучам, проникающим сквозь распахнутую дверь. Эта девчонка была такой красивой, когда смущалась.

— Ладно, извини, — громко сказал я. — Я просто хотел быть уверенным, что ты целовала меня не потому, что боишься меня.

— Все нормально, — через какое-то время тихо ответила Гермиона, которая, оказывается, сидела на улице возле двери.

Я добрался до жесткого диванчика и завалился на него. Я очень сильно устал за эту ночь, мне нужно восполнить запас энергии, чтобы потом мы смогли продолжить путь.

— Гермиона... — позвал я её. Она заглянула в дом с вопросительным выражением лица. Я улыбнулся и сказал:

— Мы найдем твоих друзей.

Она улыбнулась с благодарностью.

Несколько дней мы бродили по каким-то лесам, полям, холмам, пока, наконец, не вышли к огромному озеру.

— Мне даже уже интересно, где мы находимся, — с усмешкой протянул я, глядя на водное пространство перед собой. Гермиона пожала плечами и начала спускаться по камням к воде. Видимо, здесь недавно прошел дождь, так как камни на склоне были мокрыми и скользкими. Один раз девушка чуть не упала, но я успел подхватить её за талию и удержать.

Спустившись на берег, она немного походила, осмотрелась, затем стала настороженно смотреть куда-то вверх.

— Что такое? — спросил я.

— Ты слышишь? Какой-то странный звук в воздухе! — ответила она, разглядывая небо. Вдруг из-за холма вырвался огромный дракон и полетел к озеру.

— Гермиона, сюда! — воскликнул я, указывая на огромное полое разломанное бревно, которое могло стать укрытием. Мы спрятались за бревном, а дракон, пролетев над озером, приземлился совсем далеко от нас. Я услышал подозрительный всплеск, как будто что-то упало с большой высоты, и выглянул из-за укрытия. Кто-то барахтался в воде.

— Я сейчас, — бросил я и пошел навстречу двум подплывающим парням, насколько я смог различить. Каково же было мое удивление, когда на берег выползли Поттер и Уизли. Они с не меньшим удивлением смотрели на меня и тут же выхватили свои палочки. Я выставил свою палочку, но тут Поттер посмотрел за мою спину и пробормотал:

— Гермиона?... ГЕРМИОНА!

— Что? Гермиона? — переспросил Уизли, и они, оттолкнув меня в сторону, кинулись к Грейнджер, которая, узнав своих друзей, бросилась к ним.

— Гарри! Рон! — радостно воскликнула она, крепко их обнимая. Я стоял в стороне и наблюдал за развернувшейся сценой. Я был рад, что так все сложилось, что она счастлива.

Наконец, парни опомнились и с перекошенными от злости лицами развернулись ко мне.

— Ты похитил Гермиону! — крикнул рыжий.

— Я её спас, — меланхолично ответил я, бросая взгляд на раскрасневшуюся от эмоций девушку.

— Мы не знали, где её искать! — продолжал вопить Уизли. Поттер тем временем что-то тихо спрашивал у Грейнджер, та отвечала, поглядывая на меня.

— Рон, все, успокойся, — сказал Поттер. — Гермиона мне все рассказала. Можешь не беспокоиться. Но доверять ему я все-таки не стал.

Последнюю фразу он произнес громче, чтобы я услышал. Я усмехнулся:

— Мне все равно, доверяете ли вы мне, главное, что доверяет она. Ведь так, Гермиона?

Она смотрела на меня, стоя под тремя взглядами, ждущими ответа. Мне почему-то показалось, что она сейчас откажется от меня так же, как и мой отец. И я был готов услышать и принять этот ответ.

Гермиона тихо сказала что-то, опустив глаза.

— Что? — не расслышали ни Уизли, ни Поттер.

Грейнджер подняла взгляд и с уверенностью ответила:

— Да, я ему доверяю.

* * *

Я тогда ушел, оставив Гермиону с друзьями. Не потому что я хотел оставить её, не потому что Поттер и Уизли не доверяли мне, а потому что они должны быть вместе и вместе дойти до конца.

Чертов Мальчик-который-выжил, закончи, наконец, эту войну!

Все эти дни, начиная с того момента, как я почувствовал аромат духов Гермионы, я хотел быть с ней. Цветы и апельсин словно приворожили меня, но я все-таки мог еще трезво соображать.

Да, я служил Темному лорду, я хотел быть Пожирателем, но сейчас я устал. Я больше ничего не могу сделать, я лишь жалкий оборотень, который до конца своей жизни так и будет зависеть от полнолуния. Теперь моя главная задача — скрываться. Сивый убьет меня за предательство егерей, а Темный Лорд убьет меня за то, что я променял всё на грязнокровку.

Но я должен выжить. Я должен увидеть её улыбку, когда все закончится.