Лишний человек (джен)

Непроглядная чернота комнаты немного прояснилась. Не зажигая света, угадывая предметы по размытым очертаниям, Рон переоделся в пижаму и лег в кровать. Но сон не приходил. Не удивительно — время детское.

Словно в подтверждение этой мысли в щели под дверью появилась узкая полоска света — кто-то зажёг лампу в коридоре. Послышались легкие шаги, раздался стук в дверь.

— Войдите, — разрешил Рон, натягивая одеяло повыше. — Но я тут, вообще-то, спать собираюсь.

Дверь тихо скрипнула.

— Ну и отлично! — Флёр, роскошная, как всегда, появилась в яркой полосе света с небольшим подносом в руках. — Костерост рекомендуют пить как раз перед сном.

— Какой сон? — Рон слегка приподнялся на локтях, чтобы разглядеть вошедшую. — Это же больно! Шутишь?

— Шучу, — легко призналась Флёр, опуская на стол поднос и зажигая люстру. — Но раз зелье готово к упот`геблению, надо лечиться!

— Понял, — вздохнул Рон. — Ладно, я тоже готов. Тяжело в лечении...

— Стоп, стоп! — скомандовала Флёр, увидев, что Рон собирается подниматься. — Ложись! Тебя нужно осмотреть, — добавила она серьёзно. — Я обещала мужу. Внут`генние повреждения при расщепе — это действительно опасно.

— Не понял, — затормозил Рон. — Так ты не шутила? Это что, правда? Я могу умереть?

— Надеюсь, нет, — строго ответила Флёр и решительно указала на кровать.

Рон послушно принял горизонтальное положение, и даже подобрал, как просили, пижаму — повыше к подбородку. Но дальше началось невообразимое.

Присев на край кровати, Флёр положила прохладную ладонь на его обнаженный живот и слегка надавила.

— Что ты делаешь? — запротестовал Рон, чувствуя, как из-под её руки дружно лезут мурашки и разбегаются по всему телу.

— Ищу селезенку, — холодно ответила Флёр. — Не мешай!

Рассуждать о том, что все вейлы — дуры, находясь от них на почтительном расстоянии — много ума не надо. Но когда вот так, совсем рядом, и к тебе прикасаются руками... Чёрт! За живое руками трогают!

Пытаясь хоть как-то огородить рассудок от навязчивых мыслей, Рон зажмурил глаза. Стало только хуже.

Все ощущения сосредоточились вокруг пальцев Флёр, исследующих его обнаженное тело. Разобравшись с селезёнкой, они осторожно перемещались к низу живота, нежно задевая на своём пути чувствительные места, до которых ещё не дотрагивалась ни одна мисс Браун.

«Сейчас случится!.. — в ужасе подумал Рон, чувствуя, как кровь начинает гулко стучать в висках. — На раз-два...»

Веки он разлепил, но что толку, если мир уже потерял привычные очертания и летел... Мерлин знает куда!

— Зря Билл волновался, — удовлетворенно произнесла Флёр. — Всё функционирует отменно!

— Угу, — тупо отозвался Рон.

Бегущая по телу волна неуемной дрожи не давала возможности хоть сколько-нибудь сосредоточиться.

— Ты слишком напряжен! Отпусти себя. П`гедставь, что ты... камушек. Легкий и плоский, как лепёшка. Тебя подб`госили опытной рукой, и ты летишь над озером, едва касаясь поверхности...

Когда вейла чего-то хочет, она умеет быть убедительной. Рон сразу поверил.

Больше от него ничего не зависит: велено превратиться в камешек — он так и сделал, и находит это забавным. Он погружается в воду, трется об неё отвердевшим боком, поднимая радужные брызги. Поверхность воды кажется слегка шероховатой и с каждым новым касанием становится горячее.

Но это не пугает. Рон знает, что сейчас на мгновенье поднимется в воздух, его обдует ветром, а потом он снова нырнёт в упругую жидкость, и само естество природы плотно обхватит его со всех сторон. И сожмёт... нежно...

О, это... чудесно! Что-то невероятное, особенное... Уже совсем не хочется подскакивать вверх и подставлять бока ветру. Яркое солнце растворилось в озере, высветив водоём до самого дна: можно разглядеть почти каждый камень. Рону нужно туда, к своим собратьям, и он медленно скользит вниз. Вода мягко сопротивляется. Какие-то странные подводные вихри заигрывают с ним — подхватывают, покачивают, ласкают — и это чертовски приятно! Хочется задержать каждый миг! Но уже близок конец пути, ещё чуть-чуть — и всё...

Очнувшись, Рон обнаруживает себя на кровати. Штаны спущены почти до колен. Правая ладонь, подобно фиговому листочку, стыдливо прикрывает член. Чувствуя пальцами липкую влагу, Рон тянется за носовым платком, и с ужасом замечает стоящую у кровати Флёр. Это пат!.. Свободной рукой Рон тащит на себя край одеяла.

— Рональд Уизли, — Флёр невозмутима, — если хочешь что-то сказать, то сейчас у тебя как раз есть такая возможность.

— Сейчас скажу... шахом и матом!

Огрызнувшись, Рон ощутил, что окончательно пришёл в себя после... Мерлиновы кальсоны, она что, всё время была здесь, в этой комнате?

— Разве тебе не понравилось?

— Что ты здесь делала? — ответил он вопросом на вопрос.

— П`госто держала тебя за...

— ...за голову? — опередил Рон, боясь услышать худшее.

— Примерно так, — Флёр понимающе улыбнулась.

— Но... зачем? — простонал Рон.

— П`госто не смогла удержаться, — вейла произнесла своё признание так, словно речь шла о чем-то совершенно естественном. — Эта первобытная магия во мне... она иногда сильнее меня. Бьёт через к`гай, остановиться невозможно! Ты понимаешь?

Рон ощутил на себе пристальный взгляд, но не откликнулся. Флёр не чувствует себя виноватой — это факт.

— Ладно: что сделано, то сделано, — вейла не без удовольствия вздохнула, явно наслаждаясь избавлением от бурлящей в ней магии. — Считай, что я в`гедная!

Услышав беззастенчивый смешок Флёр, Рон понял, что взывать к её совести бесполезно. Женская логика трезвому анализу не поддается, разве что Гермиона... — тоскливый вздох невольно вырвался из груди — существенно отличается от большинства. Так она выбрала себе стойкого... стоящего парня, а не тряпку Уизли!

— Рон, ну зачем так пе`геживать? — Флёр перестала улыбаться и говорила с легким раздражением. — У тебя великолепная эрекция! П`гаво, было бы жестоко оставлять тебя в таком возбужденном состоянии.

Тут Рон не выдержал, его бесило такое беспощадное милосердие. Он рывком поднял спину с кровати и сел, опустив ноги на пол.

— А если бы это был не я, а Гарри? Гарри Поттер, который весь такой... несгибаемый, — уточнил Рон и выжидающе уставился на вейлу.

Флёр не торопилась отвечать: она наполняла костеростом мерный стаканчик, тщательно просматривая на свет деления. Заговорила, когда под взмахом волшебной палочки стаканчик с лекарством поплыл к больному.

— Что ж, стоит п`гизнать, что я ничем не смогла бы помочь твоему другу.

— Помочь?!

Рон поймал стаканчик и, залпом проглотив его содержимое, вновь устремил взгляд на невестку.

— Иногда п`гостому смертному дано чувствовать больше, чем герою. В некотором смысле, — Флёр лукаво прищурилась.

— Понятно, — через силу выдавил Рон, — я простой смертный, а Гарри Поттер — герой. Где-то я это уже слышал...

Рон замолчал, не желая говорить дальше. Он терпеть не мог подобных сравнений. Ни от кого, включая собственную мать. Тем более собственную мать! О, мама была бы рада променять нелюбимого сына на Мальчика-Который-Выжил, и поэтому он отсиживается здесь, в «Ракушке». Куда уж больше? Все сказано.

— О, `Арри Поттер — мальчик необыкновенный! — Флёр, словно не замечая подавленного вида собеседника, с улыбкой процитировала газету трехлетней давности. — Его не так-то п`госто околдовать. Он соп`готивлялся бы до последнего, и у него неп`геменно бы получилось. Но подумай, Рон, в данном случае стоит ли так завидовать `Арри?

— А я завидую? — резко спросил Рон, чувствуя, как по телу бежит волна страха. Не потому, что испытывал зависть, а потому, что это было произнесено вслух.

— А разве нет? — Флёр снисходительно усмехнулась, давая понять, что видит больше, чем говорит.

Пока Рон приходил в себя, пытаясь отогнать подальше отвратительную правду, Флёр взяла в руки поднос и выплыла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

* * *

В тишине дома отчетливо слышен шум моря. Упрямые волны бьются о прибрежные утёсы, их неутомимая настойчивость наводит на определенные размышления. Рон ищет ответы — это отвлекает разум от нарастающей боли в кончиках пальцев.

Его поймали за руку. На зависти. Вот так... просто!

А он ведь давно свыкся с этим чувством, даже перестал замечать его в себе, пока не ткнули носом.

Хорошего мало.

Так значит, вот оно как! Не ной, не списывай, не завидуй, не желай бренной славы, трудись, не покладая рук, похорони сомнения, верь в несбыточное, жри несъедобное... Всё, пешка дальше не идёт — клеточки на доске кончились! Повеситься, и тогда точно не будешь лишним человеком.

Станешь лишним трупом...

Рон тяжело вздыхает: последнее как-нибудь успеется. Войне не видно конца, и кто знает, что ждёт впереди?