Новая жизнь (гет)

Утро здесь всегда наступает рано — с первыми лучами, освещавшими мрачное небо. Тем не менее, к такому невозможно было привыкнуть. Постоянная непогода и бури. Темные грозовые тучи круглыми сутками господствуют на небосводе. За окном непрерывно хлещет дождь. Ледяной, пронизывающий ветер, кажется, продувает даже через стены. Зябко и сыро, везде гуляют сквозняки, и стоит отчетливый запах гнили. Деревянные лежаки в отвратительном состоянии, подозрительно скрипят при каждом малейшем движении.

Люциус с удовольствием поспал бы еще, несмотря на бушующую природу, обстановку камеры и собственный дискомфорт. Но внезапно относительное спокойствие раннего утра разбивается о душераздирающий пронзительный крик. Так начинается почти каждое утро. Несмотря на то, что у мужчины было время привыкнуть к этому, каждый вскрик для него как первый. К тому же у него есть и другая причина беспокойства.

Завтра уже так близко, завтра он наконец-таки станет свободным. Прошло три месяца с последнего слушания. С каждым днем он становился все ближе к желаемому. Но теперь, когда пришло время, когда остался всего лишь день, он чувствовал неуверенность. Люциус ненавидел это место, ненавидел то время, что провел здесь, и ненавидел других заключенных. То, что он делал в прошлом, было омерзительно, и он глубоко сожалел об этом, но то время, которое он провел здесь, едва ли было лучше. В одиночку справляться было тяжело — время после терапии было сущим адом. Теперь ничего не будет как прежде, и многолетнее одиночество, практически полная изоляция от людей, отсутствие человеческого общения изо дня в день оставляли его наедине со своими мыслями и кошмарами. И только тогда, когда мужчина осознал, действительно понял весь ужас того, что творил, к нему вернулось спокойствие. Нет, все закончилось. Прошло. Он нашел способ справиться с прошлым, при этом все равно вновь и вновь задаваясь вопросом, закончится ли когда-нибудь все это.

Меньше чем через двадцать четыре часа придет конец его персональному кошмару. Трудно поверить, что ему пришлось бы просидеть здесь еще более пятнадцати лет. Он никогда не вернется сюда. Бывший Пожиратель поклялся себе в этом. Лучше он сдохнет в своем доме, на своей земле, опозоренный, чем позволит себе вновь стать частью этого места. Теперь его мысли возвращаются к поместью. Что же все-таки сделал с ним Кингсли? Он узнает ответ на этот вопрос. Уже завтра. Он снова ступит на порог Малфой-мэнора.

Там, в поместье, в это время находился еще один человек, который не спал и предавался размышлениям. Гермиона сидела на террасе с чашкой горячего кофе и наблюдала за восходящим солнцем. Она была уверена, что этот июльский день будет жарким. Сейчас девушка с чистой совестью могла сказать, что все в порядке. Тяжелый груз расставания с Роном свалился с плеч, и она чувствовала себя свободной и ничем неотягощенной. Ее друзья все еще не знали, где она живет и работает. В первые недели девушка получала бесчисленное количество писем от Джинни и Гарри, которые беспокоились из-за их расставания с Роном. Но ее ответы всегда были короткими и сдержанными, она писала, что у нее все будет хорошо и сейчас она нуждается в спокойствии и тишине. В какой-то момент Гарри принял случившееся, но Джинни все не унималась. Она больше не писала по нескольку раз на день, но пара-тройка писем в неделю все еще приходили от нее. Она искала встречи с Гермионой, хотела поговорить, но до сих пор девушка мягко отказывала подруге. Со временем волшебница начала задумываться, не навестить ли и вправду Джинни. Гермиона скучала по подруге, и ей хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, кто был бы выше полутора метров.

Поразительно, как все изменилось за три месяца. Она была очень напугана, когда впервые появилась в этом доме, или лучше сказать, на вилле. В воспоминаниях и кошмарах здесь было темно и мрачно: слабый свет, исходивший от свеч, рождал таинственные тени, где-то все время что-то шумело. Сейчас же все было по-другому, не так страшно. Перед глазами сразу вспыхнули картины тех дней, но девушка смогла побороть себя. Все, действительно, в прошлом, даже если она никогда не сможет забыть этот ужас. Едва они вошли, мистер Уайд начал безостановочно что-то говорить так, словно у него совершенно не было времени, и он куда-то опаздывал. Кроме того, его тон не заставлял сомневаться в том, что лучше бы он согласился заняться куда более приятными вещами, чем находиться в ее обществе. Мужчина совершенно не обращал внимания на молодую ведьму, которая не переставала удивляться происходящему.

На первом этаже рядом с вестибюлем среди прочего располагались гостиная, салон, столовая, каминный зал, обещанная Кингсли библиотека, чуть дальше кухня и помещения для прислуги. На втором и третьем этажах были детские — их было так много в этом громадном доме, что каждый ребенок жил в отдельной комнате. Однако наиболее удивительным был сам дизайн помещений. Министерство проделало большую работу. Комнаты были светлыми, яркими и уютными. Знали ли дети, в чьем доме живут? Понравилось бы это им? Эти вопросы постоянно крутились в голове девушки. Был и еще один вопрос, мучавший юную ведьму. Рядом с вестибюлем с правой стороны можно было заметить две двустворчатые двери, которые были заперты. Ключа не было, и ни одно заклинание не действовало. Заглянуть в эту комнату с улицы также не представлялось возможным — на всех окнах были задернуты портьеры. Что же там было?

После того, как они подошли к комнате Гермионы, мистер Уайд попрощался и исчез. За дверью располагалась точно такие же светлые и прекрасные помещения. Здесь была не только спальня, но и маленькая гостиная, а также удобная ванная комната.

Гермиона вышла к лестнице и посмотрела наверх. Она видела лишь верхние ступеньки, ведущие на четвертый этаж, и ей стало любопытно. Девушка осторожно поднялась выше и, почувствовав легкое сопротивление, остановилась. Магическая стена. Невидимая. Она действительно существовала, не давая пройти дальше нежеланным гостям. Гермиона пыталась рассмотреть хоть что-то со своего места. На четвертом этаже ничего не изменилось. Обстановка такая же мрачная и устрашающая. Значит, здесь он и будет жить, когда вернется. Нет, здесь нет ничего, что бы не подходило этому человеку, но обстановка совершенно не вписывалась в новый облик старого поместья.

Гермиона, бросив последний взгляд на комнаты, спустилась в кухню. Здесь она познакомилась с Ребеккой. Экономка, будучи самой старшей среди них, говорила не много. В ее обязанности входили исключительно забота о кухне и еде. Тут же девушка завела дружбу с Вудди, вторым эльфом семьи Малфоев. Позднее все, что ей необходимо было знать, она узнала от Кэролайн, второй экономки, которая временно совмещала выполнение своих обязанностей и обязанностей управляющего. С ней у Гермионы отношения строились лучше, чем с другими. Они были приблизительно одного возраста и хотели одного и того же. Обе нянечки Кейт и Люси были дружелюбные и открытые, но держали дистанцию по отношению к Гермионе. Домашние обязанности Грейнджер не касались. Это была забота Кэролайн и Ребекки.

Почти одну неделю заняло посвящение Гермионы в дела, быт дома, а также во взаимоотношения между всеми проживающими под одной крышей людьми. Но Гермиона не была бы собой, если бы быстро не разобралась во всех этих тонкостях. Девушка, однако, не рассчитывала, что объем работы будет настолько велик, что едва ли ее времени будет хватать на всех детей. Раньше Гермиона искала отговорки, которые могли бы помочь, но теперь она в этом не нуждалась. В какой-то момент просто привыкла к постоянному шуму и звонким голосам. Поначалу этот гомон успокаивал, теперь же она практически не замечала его. Она отчетливо знала, что все еще нужна, что приносит пользу. Гермиона не избежала участи работающих с детьми людей — в ее сердце шажочек за шажочком вошла пятилетняя девочка, Маргарет, или как малышке больше нравилось — Мэгги. Темно-русая и голубоглазая она была яркой, энергичной, веселой, и любопытной, как сама Гермиона.

Малышка Мэгги, пользуясь этим, пристально присматривалась к новой управляющей. Гермиона могла бы запретить, сказать, чтобы девчушка оставила ее в покое, но не хотела. Им обеим пришлось расти без родителей — этот непреложный факт касался каждой из них. И сегодня, спустя три месяца, она стала для Мэгги «тетей Гермионой». Девушка ничего не делала с этим, поскольку Мэгги так напоминала ей саму себя.

Организация и управление, отчеты Министерству и вся деятельность, связанная с благотворительностью, занимали много времени. Ее предшественница оставила после себя жуткий хаос, с которым пыталась разобраться Кэролайн, но потерпела неудачу.

— Я пыталась, Гермиона, правда! Но у меня не получилось, к тому же были еще и другие заботы. У меня просто не оставалось на это времени.

— Не переживай, Кэр. Я справлюсь. Теперь это моя работа.

Девушка целыми днями не выходила из библиотеки, сортируя сведения и пытаясь составить общую картину. Гермионе неоднократно приходилось обращаться к Кингсли за разъяснением по поводу тех или иных дел. Он все еще чувствовал вину перед Гермионой и хотел загладить ее. Девушка же только отмахивалась от его попыток. Ни к чему все это, тем более что время вспять не повернешь и теперь ничего не изменишь. Иногда она действительно была близка к отчаянию, поскольку не могла разобрать почерк предыдущей управляющей. Одной только Мэгги удавалось отвлечь ее и снова поднять настроение.

— Но он мне вовсе не нравится. Он глупый.

— Даже так? И почему же он глупый, Мэгги?

— Потому что он всегда отбирает мою игрушку, когда видит меня с ней. Джейк постоянно пытается меня обидеть.

— Ты знаешь, говорят, что это всего лишь признак того, что ты нравишься мальчику, но он не решается сказать тебе это.

— И поэтому он отрывает моей кукле голову и играет ею в футбол?

— Ну да... знаешь... это всего лишь... довольно... специфический способ...

— Я никогда не буду такой! Мальчишки все глупые!

После этого Мэгги вновь уходила из библиотеки, оставляя позади слегка удивленную Гермиону. “Если бы ты только знала!” — мысленно отвечала девушка, сомневаясь в том, что этим можно легко успокоить малышку. Сегодня она весь день посмеивалась, когда вспоминала эту ситуацию. У Гермионы не было опыта общения с детьми, но Мэгги это, казалось, не беспокоило. Читать себе вслух перед сном девочка позволяла только Гермионе. Но последняя была не против и охотно отдавала ребенку всю себя. Гермиона наслаждалась тем, что был хотя бы один человек, который нуждался в ее близости и который точно так же дарил ее девушке. Между тем она два раза в неделю учила старших детей чтению и письму. Библиотека стала убежищем, где она работала, принимала бизнес-партнеров и проводила свободное время с книгой в руках.

Она заметила здесь кое-что странное. Если не знать, где и что искать, то на это вовсе не обратишь внимания. То, о чем другие женщины, кажется, и не догадывались, Гермиона обнаружила почти сразу же. В библиотеке была стена, не заставленная книжными шкафами, часть обоев на ней однозначно была приклеена чарами. Здесь ничего не висело: ни картин, ни зеркал. Перед ней не стояло никакой мебели.

В один из ранних июньских дней, когда Гермионе не спалось, она, спустившись в библиотеку, села за свой стол и внезапно заметила эту странность. В зависимости от того, как падали солнечные лучи, на стене можно было увидеть легкий блеск. Сначала Гермиона подумала, что ошибается, но чуть позже ей снова попались на глаза странные отблески, и она сосредоточила все свое внимание на стене. С палочкой в руках она, стараясь определить необходимый угол падения света, поняла что это. На стене перед ней на уровне глаз светилась зеленым небольшая руна Perthro.

Эта руна, символизирующая Тайну и Поиск, только подогревала ее любопытство. Затем она заметила еще кое-что. Чем дольше она смотрела на стену, тем больше зацепок находила. Стоя так, чтобы была видна руна, можно было заметить, что книжная полка словно утопает в стене. Но если подойти к самой полке, то стена кажется совершенно нормальной. Этого просто не может быть. Что-то было не так. Гермиона попробовала пройти через стену или найти хотя бы потайной рычаг. Также она испробовала на стене все заклинания, пришедшие ей в голову, но ничего не произошло. Но девушка была уверена, что там что-то есть.

— Силли? Появись, пожалуйста, — и с едва слышным хлопком перед Гермионой появился домашний эльф.

— Мисс звала Силли? Чем Силли может помочь мисс?

— Как давно ты служишь у мистера Малфоя? — дружелюбно спросила девушка, чтобы не смутить эльфа.

— Силли появилась вскоре после того, как Добби ушел из дома господина, мисс.

— Значит, ты тут уже давно. Хорошо, значит, ты точно можешь сказать мне, что не так с этой стеной, да?

Гермиона, сразу заметив изменение в настроении Силли, знала, что ничего хорошего это не сулит. Существо выглядело измученно и начало жалобно поскуливать.

— Пожалуйста, мисс. Силли запретил господин. Силли никому не должна говорить. Силли не может сказать что там.

— Но ты знаешь это. Хорошо, ты была там внутри? Это потайная комната?

— Пожалуйста, не заставляйте Силли говорить. Я поклялась господину никогда не говорить об этом, — первые слезы катились по ее лицу, и сострадание взяло верх над Гермионой.

— Хорошо, Силли. Спасибо тебе. Можешь идти.

И Силли тут же исчезла. Там что-то было, и это “что-то” беспокоило девушку, потому что она не знала, что оно из себя представляет. То, что у Люциуса Малфоя была тайна, было неудивительно. Это и беспокоило Гермиону. У нее не получалось открыть тайник, в котором, скорее всего, было что-то опасное и к тому же запрещенное. Она не могла быть уверена, что ни один из детей не попытается вскрыть его, и не полезет затем внутрь. Поэтому она пролистала всевозможные книжки, но так и не нашла в них ничего, что могло бы ей помочь.

Чтобы узнать, что там находится, ей придется дождаться Люциуса. А поскольку она итак проводит большую часть времени в библиотеке, он не сможет проскользнуть туда незамеченным. Мерлин, о чем она думает. Речь же идет о старшем Малфое. Он скорее лично вышвырнет их за порог этого дома, чем добровольно покажет то, что старается спрятать от чужих глаз. Что если библиотека тоже была для него убежищем, что если он точно так же, как и Гермиона, просиживал в ней часы? Он же не имеет права выставить их, ведь так? Он же знает, что теперь она тут главная?

Завтра утром он вернется. Девушка спрашивала себя, как изменится ее жизнь, когда он снова ступит на территорию мэнора. Она беспокоилась о себе и благополучии детей и подчиненных. Она не знала, как он отреагирует, когда узнает о ней. Как это жить под одной крышей с человеком, который...

— Тетя Гермиона? Э-э-э-э-эй! Тетя Гермиона? — Мэгги пристально всматривалась в лицо Гермионы, пытаясь вырвать ее из вороха сменяющих друг друга мыслей.

— Что...Что такое? — спросила сбитая с толку Гермиона.

— Я только что три раза подряд задала тебе вопрос, но ты не реагировала. Ты злишься на меня?

Удивленная этим вопросом Гермиона отпила из чашечки уже давно остывший кофе и посадила Мэгги себе на колени.

— Нет, не злюсь. Я просто задумалась.

— Ты думала о мальчике?

— Что? Почему ты так думаешь?

— У Кейт тоже всегда такой стеклянный взгляд, когда она думает о своем друге.

Лицо Гермионы удивленно вытянулось, девушка пристально всматривалась маленькую, русую девочку, которая беззаботно играла с прядью ее волос. Немного подумав, Гермиона решила оставить реплику девочки без ответа. Завтра от нее посыплется куча вопросов, на которые Гермионе будет ответить совсем не просто. Волшебница поднялась из кресла с девочкой на руках и отправилась в столовую завтракать вместе с ней. Сегодня она не собирается работать, ей нужна пауза, ей нужно время, которое она хотела провести с Мэгги. Об остальном она могла не беспокоиться. Хотя бы ненадолго. До завтрашнего дня.