Мой рыжий мальчик (джен)

Почему?

Единственное, о чём я молю тебя сейчас — уйди. Уйди из моей жизни, из моей души, уйди из моего сердца! Умоляю...

Почему она? Чем она лучше, красивей? Да, она умна, но на этом, чёрт возьми, её привилегии заканчиваются.

По сценарию, я сейчас должна закатить истерику, залить тебя своими слезами и уйти, громко хлопнув дверью. Но я не хочу этого делать.

Я лишь хочу, чтоб ты ушёл, но ведь это не по сценарию, верно?

Вся! Вся моя грёбанная жизнь расписана по часам, минутам и на годы вперёд. Мне с младенчества внушали лишь то, что я пустышка и ни стою ни гроша. Во мне есть лишь красота и глупость, но и те под вопросом.

По сценарию, ещё в школе я должна была подцепить какого-нибуть глупого мальчишку, позарившимся на третий размер моего бюста. И такой мальчишка нашёлся! Мы с матерью уже предвкушали вкус пьянящей победы, пускай даже над таким ничтожеством, как Уизли.

Но всё с самого начала шло не по плану.

Грейнджер. Эгоистичная, самовлюблённая и тщеславная девица, стремящаяся во всём быть первой. Как бы я не старалась, не лезла из кожи вон, строя из себя отчаянную идиотку, мне было не обойти её.

Так почему она?! Сердце моё разрывалось на куски, и я держалась из последних сил, сдерживая свои горючие слёзы.

И всё бы было ничего, я бы пережила лишь горькое разочарование и тошнотворное ощущение проигрыша, но нет.

Пустышка, шлюшка, которой мог воспользоваться каждый, Лаванда Браун влюбилась. Слепо, глупо и наивно влюбилась в нескладного рыжего мальчишку, которому нужна она была лишь для того, чтобы позлить Грейнджер.

И ревность я уже не играла, ведь она маленьким червячком засела где-то в сердце и с каждым днём всё больше росла. Я видела, как он на неё смотрел! Сердце обливалось кровью, а оборванные его струны кровоточили так, что хотелось взвыть от этого отчаянья, которое несла с собой кареглазая девчонка.

Но был лишь один плюс — я могла не скрывать своих эмоций, а лишь увеличивать в сто крат больше. Когда хотелось забиться в угол, я вставала в центре комнаты и рыдала, как истеричка. Если меня снедала ревность, ложная моя натура устраивала скандал, в то время как настоящая хотела уйти из Гриффиндорской гостиной и спрятаться в каком-нибуть опустевшем классе. Когда хотелось уткнуться в подушку и забиться в обыкновенных женских слезах, я устраивала драму у всех на виду.

Я не хотела этого, но уже не могла по-другому.

Первый раз, когда ложная натура ушла с поражением, и я молила лишь о том, что б он ушёл!

Но он не уходил, вероятно, ожидая слёз, истерик и попыток остановить его. Этого больше не будет, мой милый Рон, и я прошу тебя — уйди.

А он всё стоял и смотрел на меня своими небесно-голубыми глазами, в которых плескалось непонимание и странная, не понятная мне, горечь. Я не буду толкать пафосных речей, говорить, что не смогу без тебя жить, и не буду сочинять о том, что ты для меня — воздух.

Я не буду. Ведь тебе не нужно это знать.

В том, что ты переживёшь это войну, я уверенна, как никогда. Ты выживешь, Грейнджер нарожает тебе детей, ты будешь счастлив и забудешь о малышке Лаванде, которая так отчаянно тебя любила. Ты даже не будешь это знать об этом, я не позволю.

Я ждала тебя, мой рыжий мальчик. Ждала верно, бесконечно надеясь, что ты выживешь, что ты придёшь. И тебе совсем не нужно знать, что после прочтения номера «Ежедневного пророка», в котором говорилось об ограбления вами Гринготса, мне стало очень плохо и Мадам Помфри отпаивала меня неделями волшебными зельями, сокрушаясь о том, что у нынешней молодежи слишком слабые сердца.

Я даже начала молиться Богу, о сохранении твоей жизни и жизней твоих друзей, хотя мне и было на них, откровенно говоря, плевать. Но я знала, что их смерть тебя сломает и никакими волшебными зельями тебя потом не склеить.

Я переступила через всю себя, свои принципы, свои идеалы и свою гордость, и молю тебя лишь о том, что б ты ушёл!

И ты ушёл. Ушёл к своей ненаглядной Грейнджер, которой ты, определённо, пожалуешься, что Браун сегодня какая-то странная.

И тебе не дано увидеть моих слёз, потёкших по моему, искаженному от отчаянья, лицу. Ты не услышишь дикого, нечеловеческого воя несшегося из Выручай — комнаты. Ты не увидишь кровавых отметин от моих ногтей на внутренней стороне ладоней. И ты не услышишь безумного стука моего сердца, находящегося в дикой агонии. И ты не заметишь сгорбленную, изломанную в душе девушку, медленно бредущую по развалинам, который некогда были коридорами школы Хогвартс.

А сломанная девочка, по имени Лаванда Браун ушла. Ушла на войну, с которой она так и не вернулась.

И, на следующие же утро, её имя сольётся с другими именами людей, погибших за защиту Хогвартса. Лаванда Браун была загрызена оборотнем на глазах её любимого.

А Рональд Уизли так и не увидел судорожно дрогнувших губ, предсмертно прошептавших: «Будь счастлив, Рональд Уизли».