Минуты падения (гет)

Это было похоже на вспышку воспоминаний. Не дежа вю, а... словно момент из прошлого. Много моментов. Они промелькнули у Гермионы перед глазами за каких-то две секунды, пока она всматривалась в такое, казалось, знакомое ей лицо. Ощущение было сродни полету в глубокий колодец с холодной водой. Только что она совершенно беззаботно проходила по улице, а потом краски вмиг посерели. Во всяком случае, ей так показалось.

Это не мог быть он. Или все-таки мог? Она напряженно разглядывала человека, стоящего в десяти шагах от нее.

Все это было так давно, что, вспомнив те далекие события сейчас, Гермионе казалось, что они происходили в прошлой жизни. Или вовсе случились не с ней. Может быть, это и правда была не она... И не он. Оба так изменились за столь долгое время.

Так неужели этот уставший человек перед ней действительно был Малфоем? Тем человеком, с которым было связано больше всего недоразумений, непониманий, самых трудных решений и запутанных чувств. Неужели?..

Еще немного, и этот назойливый взгляд будет выглядеть неприлично. Гермиона с огромным трудом отвела глаза и заставила себя двигаться в прежнем направлении, хотя теперь она даже не помнила, куда до этого собиралась. Все ее мысли занимал Драко. Мерлин... как давно она не произносила это имя. Пусть и про себя.

Сколько лет прошло с их последней встречи? Не меньше десяти, это точно. Его прощальный взгляд она запомнит навсегда. И их ужасный разрыв за несколько дней до Битвы... а вот это лучше не вспоминать.

Гермиона шла вперед в толпе, задевая прохожих. Потом она на секунду остановилась, и женщина, шедшая позади нее, недовольно что-то проворчала, ускоряя шаг.

Вспомнив, куда именно она спешила — домой, — Гермиона наконец собрала все ненужные мысли и убрала их куда подальше, в уголок сознания. Вечером они все равно вернутся, а сейчас нужно добраться до дома и желательно без приключений.

* * *

Возможно, стало бы проще, если бы, поспешно избегая человека, вызвавшего в ней такую бурю воспоминаний, Гермиона заметила бы взгляд, брошенный в ее сторону. Хотя, скорее стало бы только сложней. В этом взгляде, на мгновение уловившем каштановые кудри, мелькнула надежда, но она исчезла в тот же миг, сделав этот взгляд еще более усталым, чем раньше.

* * *

— Тяжелый денек, — невесело протянул Рон, растягиваясь на диване. — Нашли еще двоих погибших.

На секунду оторвавшись от своих тоскливых мыслей, Гермиона вдруг почувствовала злость. Вот уже несколько месяцев, как в стране появилась группа волшебников, именующая себя «Последователи Лорда», что-то вроде нового поколения Пожирателей. Они обычно выбирали кого-то, кто внес вклад в победу на Войне, но иногда убивали и без разбору.

Министерство ломало головы, почему эти люди объявились после стольких лет.

— Снова кто-то из героев? — мрачно спросила Гермиона, как обычно боясь услышать ответ.

— Нет. Случайные люди. Никого знакомого, — успокоил он ее, но лучше от этого не стало.

Гермиона притихла. Одна ее половина все еще думала о погибших людях, а другая возвратилась к мыслям о Малфое, и вторая явно одерживала верх.

— Ты чем-то обеспокоена? — спросил заботливо Рон, перебирая ее волнистые волосы.

Гермиона лежала на диване перед камином в объятиях мужа.

Рон не имел ни малейшего понятия о отношениях, связывавших когда-то Гермиону с Малфоем, и она не представляла, что бы с ним было, если бы он узнал.

— Не совсем. Я просто... задумалась, — ответила Гермиона медленно.

— И о чем же ты думаешь?

— О прошлом.

Рон замолчал, тоже поддавшись экскурсам своей памяти в былые времена. Он заговорил снова через пару минут.

— Все было так легко, но так непонятно. Все было...

— Иначе. Все было иначе, — перебила Гермиона. — Мы так изменились...

Она вздохнула и села, спустив ноги на пол. В ее груди появилась тяжесть потревоженных чувств. Вот только этого сейчас не хватало...

— С тобой и правда что-то не так, — заметил Рон, внимательно глядя ей в лицо. — Может, ты нехорошо себя чувствуешь?

— Все в порядке, Рон, — улыбнулась Гермиона, но улыбка вышла такой усталой, что он обеспокоился еще больше. — Я просто пойду спать, хорошо?

— Хорошо...

Гермиона поцеловала его в щеку и ушла наверх. Когда она оказалась в одиночестве, стало только хуже. Разбросанные мысли и чувства давили на нее, как никогда раньше. И это всего-то от одной встречи! Как глупо...

Однако, как бы ни было погано на душе, Гермиона не заплакала. Хотя, может быть, от слез ей стало бы легче.

Она уснула только спустя полчаса после того, как пришел Рон и тихо лег рядом.

С утра вчерашние переживания казались Гермионе невероятно бессмысленными. Да, воспоминания все еще живут в ней, но в конце концов, это было всего лишь случайное столкновение, почему из-за этого она должна вдруг перестать жить привычной жизнью? Ведь она даже и не уверена, был ли это именно Малфой.

С такими мыслями Гермиона встала с постели и подошла к окну. Солнце светило неожиданно ярко для зимнего сезона. Она улыбнулась виду спящего Рона. Он казался таким ребенком...

Она вздохнула, сгоняя остатки тоски и начала новый день, согласно привычному порядку.

На сегодня у них с Джинни был запланирован поход по магазинам; они собирались купить подарки и все необходимое к Рождеству. Джинни была сегодня в непоколебимо-прекрасном настроении. Гермионе показалось, что она готова была подпрыгнуть от нетерпения. Она не была заядлым шопоголиком, однако когда дело доходило до магазинов, она становилась сама не своя. Вот и сейчас, едва завидев Гермиону, Джинни тут же начала весело щебетать. Гермиона слушала ее краем уха.

Улица пестрила рождественскими украшениями. Повсюду летали разноцветные светлячки. Они были похожи на маленькие лампочки маггловских гирлянд, только отделенных от проводов и парящие в воздухе. Гермионе нравилось это зрелище.

Над вывеской магазина декора, куда они с Джинни зашли в первую очередь, позвякивали колокольчики и две ленточки, извиваясь сами по себе, составляли причудливые узоры и снова распрямлялись. На двери висел венок из еловых ветвей. В магазине было шумно. Семьи с детьми, парочки и громко советующиеся с мужьями колдуньи наполняли небольшое помещение. Гермиона и Джинни совместными усилиями проложили себе дорогу к большой ели, стоявшей в одном из углов магазина.

Ёлка была украшена самыми разнообразными декорациями. Самым немагическим из них была мишура. Также вокруг дерева кружили маленькие ангелочки, а на верхушке сидел гном, похожий на того, которого близнецы засовывали в балетную пачку, и пел рождественские песни хриплым голосом.

— Этих я возьму, — сказала Джинни, любуясь ангелочками, наматывающими круги вокруг ели.

Гермиона согласилась с ее выбором. Вот уже который год Поттеры и Уизли отмечали Рождество вместе, и поэтому ёлка у них была общая. Украшение ее стало привычным ритуалом для обеих семей, как и привычны стали пререкания по поводу тех или иных декораций.

Джинни потянулась к шарикам, внутри которых вихрился белоснежный туман. Это напомнило Гермионе о профессоре Трелони, и она поморщилась.

— Надеюсь, ты не собираешься это купить? — спросила она.

— Я собиралась. До того, как ты спросила, — ответила Джинни, выпуская из рук шарик, который остался лежать на ветке ели, как будто был совсем легким.

— Иди сюда, милый, посмотри, они обязаны тебе понравиться! — защебетала волшебница с французским акцентом, проталкиваясь к ёлке. За ней появился мужчина, вероятно, ее муж. Судя по виду, он не разделял мнения супруги. Колдунья между тем продолжила восхищаться летающими ангелами. Ее излишняя эмоциональность раздражала.

— Они станут прекрасным дополнением к нашим белым ленточкам и...

— Вообще-то, мы собираемся их купить, — не выдержала Джинни. Гермиона усмехнулась.

Женщина посмотрела на нее так, будто увидеть в магазине других людей было для нее неожиданностью.

— Простите, — начала она. — но...

Откуда ни возьмись, рядом появился хозяин магазина, предотвращая наближающийся конфликт.

— Прекрасный выбор! Их у нас с крыльями отрывают, — хохотнул он. — Но к счастью для вас, милые дамы, у меня есть еще один комплект, я сейчас вынесу.

С этими словами он удалился куда-то в задние помещения магазина.

Француженка собиралась что-то сказать, но Джинни, взмахнув длинными рыжими волосами, стала протискиваться к стойке, чтобы оплатить покупки. Кроме ангелов, Гермиона выбрала себе светлячков, таких же, какие украшали переулок, и пару веток омелы.

— Зайдем куда-нибудь, где поменьше людей, — сказала Джинни, когда они вышли из магазина.

Но это оказалось непосильной задачей, потому что даже по улице сновали потоки людей.

— В следующий раз мы пойдем за покупками раньше, чем за два дня до Рождества, — недовольным тоном произнесла Гермиона, пробираясь сквозь толпу.

Она с трудом высматривала витрины, ища подходящую. Наконец она увидела то, что искала, и заспешила к двери магазина. У самого входа она остановилась, чтобы посмотреть, отчего задержалась Джинни. Убедившись, что она идет за ней, Гермиона развернулась обратно к двери и... нос к носу столкнулась с Драко Малфоем. Она видела, как его зрачки расширились от удивления. Его серые глаза снова окунули Гермиону в пучину воспоминаний, которые она так старательно прятала в своем сознании половину ночи.

— Малфой? — раздался сзади голос Джинни.

— Мне тоже приятно тебя видеть, — усмехнулся Малфой, глядя поверх плеча Гермионы на Джинни. Удивления на его лице как не бывало.

Джинни скорчила гримасу. Гермиона поймала себя на том, что вот уже несколько секунд стоит, не шевелясь и задержав дыхание. Она выдохнула.

— Если мы так и будем тут стоять, то станем предметом ненависти некоторых людей, — сказал Малфой, указывая на недовольную старушку позади Джинни.

— Да, точно, — заговорила наконец Гермиона дрожащим голосом, обходя Малфоя.

Ей могло показаться, но, входя в магазин, она услышала позади себя тихое «счастливого Рождества».

Столкнуться с ним вот так неожиданно после стольких лет... это стало для Гермионы маленьким шоком. Джинни показывала ей какие-то украшения, но она ничего перед собой не видела, и кивала, либо отказывалась наугад.

Он даже ни разу не взглянул на нее после того, как подошла Джинни. Ну конечно, у него наверняка уже кто-то есть... Гермиона знала о его разводе с Асторией из газет. И вообще, почему это ее должна волновать его личная жизнь? У нее ведь есть Рон. Гермиона вздохнула, понимая, что обманывает саму себя. В который раз.

Внезапно она обнаружила, что они с Джинни уже вышли из магазина и снова пробираются по людной улице к какой-то другой двери. Это оказался Волшебный Зверинец. Гермиона вспомнила, что хотела купить дочери к Рождеству какую-нибудь зверушку.

В магазине, как и обычно, стоял невообразимый шум. Из многочисленных клеток раздавались самые разнообразные звуки. Зато здесь было не так уж много народу: волшебница с сыном разглядывали жаб, и за прилавком стоял мужчина, расспрашивая ведьму про крыс, находящихся тут же в клетке.

Гермиона, не торопясь, прошлась мимо рядов клеток. Ее внимание привлек низл* с красивой бежевой шерстью с черными пятнами. Низл облизывал лапу, но, заметив Гермиону, сел ровно, обернув вокруг лап хвост с кисточкой.

— Я возьму его, — решила Гермиона.

Джинни не услышала ее, разглядывая сдвоенных головастиков.

— Напоминает Хагрида, — усмехнулась Гермиона, подойдя к ней.

— Да уж. Давненько мы, кстати, его не видали, — отозвалась Джинни.

Расплатившись за животное и взяв его на руки, Гермиона вышла на улицу, снова погружаясь в мысли, связанные с Малфоем. От них ей становилось все хуже и хуже, но прогнать она их не могла, как ни старалась.

Джинни не могла не заметить, что с ней что-то не так.

— Гермиона! Гермиона, ты слышишь?

— Что? — очнулась наконец Гермиона.

— Да неужели, ты соизволила мне ответить на пятый раз!

— Прости.

— Что с тобой происходит? С того момента, как мы столкнулись с Малфоем, ты как будто сама не своя.

Гермиона удивилась тому, как точно Джинни определила момент перемены ее настроения. Она вздохнула и покачала головой. Ее вдруг одолело желание разреветься. Гермиона не смогла его сдержать и первые слезы покатились по ее щекам.

— Эй, эй, Гермиона, ты чего? — Джинни выглядела обеспокоенной. Такого поворота событий она точно не ожидала. Сперва она стояла в растерянности, не зная, что сделать. Затем сказала:

— Ладно, давай сделаем вот что. Сейчас мы куда-нибудь зайдем, и ты мне все расскажешь.

Гермиона начала было отпираться, но противостоять Джинни было невозможно. Она забрала у Гермионы из рук низла и завела ее в один из баров. Затем усадила ее за столик, а сама села напротив, перед этим заказав что-то бармену. Низла она усадила к себе на колени.

— Выкладывай, я жду.

— Я не могу... — начала Гермиона, а потом умолкла. И через секунду она уже рассказывала Джинни обо всем, пытаясь при этом остановить слезы. Она говорила о прошлом, о тревожащих ее мыслях и проблемах настоящего. Она не могла остановиться. Было так странно, но так хорошо наконец выложить кому-то все, что было у нее душе и все, что она скрывала долгое время.

Джинни внимательно слушала историю их отношений с Малфоем, не выказывая ни малейших признаков удивления. Гермионе это показалось странным.

Им подали какие-то напитки. Прервав свой рассказ и даже не взглянув на содержимое бокала, Гермиона сделала из него хороший глоток. Его содержимое оказалось крепче, чем она ожидала, и она закашлялась. Все это время Джинни не отрывала от нее взгляда, даже не притронувшись к своему бокалу.

— Ты не выглядишь удивленной, — сказала Гермиона, когда прошел приступ кашля. — Неужели ты знала?..

— Я догадывалась, — ответила Джинни. — То, как ты иногда смотрела на него... Может, мальчики ничего и не заметили, но я-то сразу все вижу.

— Ты, наверное, осуждаешь меня, — тихо отозвалась Гермиона, опустив взгляд в стол.

Джинни мягко улыбнулась.

— Конечно нет. Сердцу ведь не прикажешь. И потом, ты же не виновата, что вы снова столкнулись так внезапно.

Потом улыбка исчезла с ее лица.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила она серьезным тоном.

Гермиона пожала плечами.

— Что тут можно сделать? Буду только надеяться на то, чтобы видеть его как можно реже...

Но ее надежды не оправдались.

*Низл — маленький, похожий на кошку зверёк, с пятнистым мехом, большими ушами и хвостом как у льва. http://www.pichome.ru/image/DTe

— Гермиона. Гермиона, проснись.

Она прищурилась, открывая один глаз. Над ней стоял Рон. По мере того, как сознание медленно отходило от сна, в памяти возникали события вчерашнего дня.

— Что такое? — спросила она.

— Ты проспала, — с оттенком удивления в голосе сказал Рон.

Чёрт возьми! Гермиона подскочила на постели. Ну конечно, вчерашние посиделки в баре не прошли даром. Она глянула на часы, стоявшие на тумбочке. Рон, по-видимому, встал вовремя, потому что разбудил ее всего спустя десять минут после назначенного времени.

Сегодня они отправлялись на вокзал встречать детей, которые возвращались из Хогвартса домой на время Рождества.

Рон тем временем продолжал изумляться.

— Ты действительно проспала!

Казалось, этот факт его позабавил. Гермиона крайне редко вставала невовремя, точно следуя своим графикам — это стало ее привычкой с самого детства.

— Заткнись, — беззлобно бросила ему Гермиона, замахнувшись подушкой в его сторону, и поднялась, чтобы собраться.

Вчерашнее происшествие вспоминалось Гермионе со странной тянущей тоской. Она затолкала ее куда подальше и пообещала себе не думать об этом — в который раз.

Она натянула свитер, и пряди ее волос, наэлектризовавшись, приподнялись в воздухе. Гермиона попыталась пригладить их руками, но из этого ничего не вышло. Тогда она оглядела комнату в поисках палочки. Та обнаружилась на полу возле кровати. Подивившись такой непривычной для нее непорядочности, Гермиона нагнулась, чтобы поднять ее, как вдруг из-под кровати в ее сторону метнулся комок шерсти с торчащей кисточкой в воздухе. Низл! Она совсем забыла про него.

Животное обошло Гермиону кругом, ведя мягким концом хвоста по ее ногам.

— Думаю, его стоит покормить, — заметил Рон, выйдя из ванной.

— Вот и займись этим, — распорядилась Гермиона. — А заодно приготовь завтрак. И постарайся на этот раз ничего не сжечь.

Последний кулинарный опыт Рона не увенчался успехом. Недовольный, что придется повторить попытку, Рон поплелся на кухню, прихватив с собой низла.

* * *

Платформа 9¾ как обычно, была переполнена народом. Похоже, Хогвартс в это Рождество пустовал. Пробираясь вместе с Гарри и Джинни сквозь толпу к хогвартскому экспрессу, Гермиона давала Рону кулинарные советы, поскольку результат его деяний снова ее не удовлетворил.

— ...и ни в коем случае не отвлекайся, если готовишь с помощью волшебства.

— Ты прямо как мама, — пробурчал Рон, выслушав ее наставления.

— Скоро станешь отменным поваром, — шепнул ему Гарри. Рон со скептицизмом глянул на него, видимо, не имея желания связывать свою жизнь с готовкой.

Гермиона собиралась им что-то сказать, но тут им навстречу из вагона вылетели дети и про кулинарию было забыто.

Со всех сторон послышались наперебой рассказы о интересных событиях, произошедших с кем-то из детей, хвастливые замечания и даже жалобы друг на друга.

— ...а Джеймс не позволил мне, — закончил Альбус свой сбивчивый рассказ, насупившись и покосившись на брата.

Слушая детскую болтовню, Гермиона вдруг заметила выскочившего из вагона мальчика, который показался ей смутно знакомым. Она проследила за ним взглядом и... Мерлин, только не опять. Снова он.

Судьба просто издевается над ней. Драко, раскрыв объятия, чуть присел, чтобы оказаться на одном уровне с сыном, который стремительно кинулся ему на шею. Гермиона услышала отдаленный смех Малфоя-старшего. Эта картина почему-то отозвалась в ее груди странной нежностью и тоской,

безнадежной волной прокатившейся по сердцу. С каждым разом видеть его становилось все труднее. Гермиона подумала о том, что раньше она не встречала его так часто, на самом деле она вообще не видела его в течении многих лет. Возможно, его какое-то время не было в стране.

Между тем Драко внимательно выслушивал рассказы сына, держа его за руку и проталкиваясь к выходу.

— Мам! Ты слышишь? — позвал Гермиону Хьюго, отвлекая от созерцания Малфоев.

Она заморгала, мыслями возвращаясь в бытовой ход вещей.

— Да, конечно слышу.

Хьюго, удовлетворенный этим ответом, продолжил рассказ о своей победе над боггартом, которого из змеи он превратил в жирный коричневый шнурок.

Засуетившись, две семьи большой компанией направились к барьеру.

* * *

Дом с прибытием детей стал шумнее, веселее и хлопотливее. В первые же минуты пребывания в родном жилище Хьюго неведомо каким образом умудрился загнать бедного низла Розы на люстру, откуда тот издавал гулкие протяжные стоны, не походившие даже на мяуканье. Роза стояла тут же, подпрыгивая к потолку и уговаривая зверька спуститься.

— Хьюго! — прикрикнула Гермиона, появляясь в гостиной. — Прекращай мучить животное!

— Я...

— Вот это да! — изумленно-восторженным тоном воскликнул Рон, прервав объяснения сына. Он ухмыльнулся.

— Рон! — возмущенно одернула его Гермиона.

Тот прочистил горло и произнес серьезным тоном:

— Хьюго, это не лучший поступок.

Хьюго постарался сдержать смех, но тут, к его удивлению, заулыбалась сама Гермиона, до того эта ситуация напомнила ей Артура и Молли Уизли. И тогда улыбки появились на всех лицах.

— Ты уже придумала, как будешь его звать? — обратилась Гермиона к Розе, решив сбавить гнев.

— Еще нет, но, может быть, я назову его Патриком...

— От такого имени он и сам охотно полезет на люстру, — заметил Хьюго.

Роза метнула в брата злобный взгляд, но задумалась над его словами. В этот момент низл снова издал сверху беспомощный вопль, напомнив о себе. Гермиона, спохватившись, выхватила палочку и с ее помощью опустила пострадавшее животное прямо в руки к Розе. Низл тут же удобно там устроился, признав хозяйку и отходя от пережитого шока.

— Но чтобы больше я такого не видела, — добавила Гермиона грозным тоном, подводя итог разыгравшейся сцене, после чего обитатели дома разбрелись кто куда.

* * *

Сразу после ужина Гермиона, улучив свободную минуту, решила почитать, вспоминая времена, когда проводила за книгами почти все свободное время. Но только она, уютно устроившись в кресле, привычно стала бегать глазами по строчкам, стало ясно, что из этого ничего не выйдет. Поток ее мыслей было не остановить, и уж тем более не занять его книжной писаниной. Мысли, конечно, главным образом относились к Малфою.

Однако Гермиона не оставляла попыток проникнуть в смысл написанного на странице. За ее стараниями наблюдал с дивана Рон. Впервые он видел ее такой несосредоточенной за книгой. Она вела невникающими глазами по странице, затем с раздражением встряхивала голову и снова принималась читать, по-видимому, всю ту же строчку. Он давно приметил ее странное поведение. Вчера, например, она заявилась домой в слегка подвыпившем состоянии, в каком Рон видел ее в последний раз на собственной свадьбе, и то только потому, что он сам заставил ее выпить. Затем сегодня утром она проспала, что с ней случалось в исключительно редких случаях, и вот теперь это.

Перед мысленным взором Гермионы предстал образ Драко, обнимающего сына, и с раздраженным вздохом она захлопнула книгу, прекратив попытки запихнуть в свой мозг хоть какую-то толику информации.

— Гермиона, — подал голос Рон. — Что с тобой такое?

— Все в порядке. Просто много мыслей накопилось, вот мне и не прочесть ни единого...

— Я имею в виду последние дни, — перебил он ее. — Ты ходишь, будто сама не своя. Что-нибудь произошло?

Гермиона посмотрела на него странным взглядом.

— Это, наверное, от переутомления... — нерешительно сказала она.

— А пить ты тоже от переутомления стала? — поинтересовался Рон, расстроенный тем фактом, что Гермиона явно ему лгала или, по крайней мере чего-то недоговаривала.

Гермиона, рассердившись, вскочила с кресла.

— Человеку ведь нужно когда-нибудь расслабляться! — заявила она. Ее щеки пылали. — Со мной все хорошо, и хватит об этом, — гневно добавила она, когда Рон попытался еще что-то вставить.

Стремительным шагом она поднялась наверх. Через пару секунд оттуда донесся громкий хлопок дверью.

Рон печально посмотрел на книгу, оставленную ею на кресле. С Гермионой явно было что-то не так, и она упорно не желала говорить, что именно. Решив, что рано или поздно это все-таки откроется, Рон поднялся в спальню вслед за Гермионой.

Рождественский ужин, как всегда, обещал быть грандиозным, поскольку вот уже половину прошедшего дня Джинни и Гермиона провели на кухне, занятые готовкой. Хотя, на взгляд Рона, их действия заключались в неустанном бегании туда-сюда, выкрикивании разнообразных кулинарных терминов и вопросов вроде «Ты разогрела духовку?», и раздраженном шикании на каждого, кто осмеливался к ним приблизиться.

Волосы Гермионы, старательно собранные ею в узел, к концу дня повыбивались из прически с разных сторон и испачкались: с одной стороны — в муке, с другой — в Мерлин знает чем еще, но ее на тот момент мало волновало состояние ее волос.

— Джинни, ты не видела венчик? — спросила Гермиона, лихорадочно шаря в ящиках тумбы.

Джинни, с зажатой в зубах палочкой, пробормотала в ответ что-то нечленораздельное.

— Пап, что такое венчик? — спросил появившийся на кухне Хьюго.

— Так называется приспособление, которым в Средние века пытали людей, — пояснил Рон с серьезным видом.

Гермиона, казалось, была полностью поглощена поисками, но реплика мужа все-таки дошла до ее занятого кулинарией мозга.

— Рон, не неси чепуху, — пробормотала она откуда-то из-за дверцы шкафчика. — Нашла! — с победным криком возвестила она, демонстрируя сыну жуткий прибор под невинным названием «венчик».

Хьюго, не вдохновленный видом венчика, вернулся к себе в комнату.

Когда с приготовлением еды было покончено, Джинни с Гермионой поднялись наверх, чтобы привести себя в порядок и переодеться к ужину.

Мужчины же, не найдя, чем себя занять, слонялись по дому в ожидании своих супруг, но главным образом, конечно, еды.

Когда же они наконец явились, терпению Гарри и Рона почти подошел конец, но, увидев праздничное облачение Джинни и Гермионы, их раздражение мигом улетучилось. Выглядели они потрясающе.

— Напомни мне, когда мы успели найти себе таких красивых жен? — спросил Гарри, наблюдая, как те спускаются по лестнице. В ответ Рон лишь пожал плечами.

И, наконец, все сели за стол. Надо сказать, усилия Джинни и Гермионы не прошли даром; ужин был уничтожен в три раза быстрее, чем ушло на его приготовление. Особенно всем понравился рождественский пудинг.

— Эй, а где пудинг? — спросила Джинни, с удивлением глядя на пустое блюдо.

Рон, до этого, старательно пережевывавший кусок пудинга, замер, глядя на каждого по очереди.

— А фто? — спросил он с полным ртом. — Иво вет нихто не ел.

Гермиона прыснула, а Джинни покачала головой.

Покончив с этой частью праздника, дети обоих семей (а общим счетом их было пятеро) удалились в комнату любоваться и хвастаться друг другу подарками, полученными с утра.

Рон тем временем разливал по бокалам огневиски. Гермиона, помня, к каким последствиям привело это ее в последний раз, отказалась.

— Да ладно тебе, Гермиона, Рождество ведь, — попытался уговорить ее Гарри.

— По крайней мере, сейчас я точно буду знать причину, по которой ты пьешь, — заметил Рон без обиняков, но Гермиона от этой фразы вспыхнула и наотрез отказалась принимать бокал.

Ее настроение вдруг стало медленно, но верно понижаться, чего она всеми силами старалась не показать, дабы не испортить веселье другим. А веселье их заключалось во многих забавных вещах, как, например, в том, что Рон, нетвердым шагом подойдя к ели в гостиной, стал пытаться поймать одного из летающих ангелов. На разумный вопрос Джинни, зачем он это делает, он ответил таким тоном, будто она спросила глупость:

— Ты р-разве не видишь?.. Это же шпионы. К-как Рита Скитер.

Когда последний из «веселящихся», то есть Гарри, со словами «Бедная миссис Фигг» (при этом Гермиона даже не успела заметить, когда же тема их несвязных разговоров дошла до миссис Фигг) повалился на диван и захрапел, подводя таким образом итог произошедшему, Гермиона выскользнула из дома на свежий воздух, где в скором времени обещала начаться вьюга. Она пошла по улице, задумавшись, как это свойственно людям ночью, о своей жизни. Ее устраивало в ней все, учитывая, какие прекрасные люди ее окружали. Но чего-то явно недоставало. Чего-то важного, о чем, или, вернее, о ком Гермиона последние годы старалась не думать, закрывая глаза на чувство неполноты и обманывая саму себя. Но ведь так не могло продолжаться вечно. И вот этот кто-то вдруг объявился, потревожив запрятанные и позабытые Гермионой ощущения и мысли. С этим что-то нужно было делать. Но что — она так и не придумала, проходя по пустой снежной аллее и оставляя следы в свежем слое снега. Теперь, когда о ее жизненной трагедии знала Джинни, Гермионе стало легче, но ненамного, потому что даже Джинни не смогла придумать выход из сложившейся ситуации. Кто-то бы, конечно сказал, что Гермионе стоит просто забыть его, но после двенадцати с лишним лет ее чувства вспыхнули с новой силой, стоило только увидеть померещившийся (или нет?) ей в толпе образ.

Заметив, что забрела совсем далеко, Гермиона подумала, что стоит вернуться домой.

Только она собралась развернуться и уйти, впереди показалась темная фигура идущего человека. Заметив Гермиону, человек остановился. Из-за падающего снега Гермиона не могла его разглядеть. Судя по телосложению, это был мужчина. Гермионе стало не по себе. Исходя из полученного опыта, она знала, что в большинстве случаев такие встречи добром не заканчиваются. Она сделала шаг назад и выхватила палочку, и тут мужчина стал двигаться по направлению к ней.

Вот теперь и правда пора уходить, подумала Гермиона, однако не смогла сдвинуться с места. Но через несколько секунд она узнала приближающегося человека. Это был не кто иной, как Драко Малфой. Отлично. Лучше не бывает. Гермиона развернулась и поспешила в сторону дома. Шаги за ее спиной ускорились.

— Гермиона, подожди.

Услышав собственное имя, она остановилась как вкопанная, но разворачиваться не стала. Малфой подошел ближе.

— Здравствуй.

Гермиона молча кивнула в ответ, будучи не в силах произнести ни слова.

Зачем он остановил ее? Что он собирался говорить? Он и сам не знал.

— Что ты делаешь здесь одна в Рождество?

Гермиона кое-как совладала с голосом.

— То же, что и ты.

Драко понимающе усмехнулся, так знакомо, что ей защемило сердце. Она старалась не смотреть ему в глаза, но он стал прямо напротив нее, и это казалось трудной задачей. Гермиона оглянулась, ожидая, что вот-вот появятся какие-нибудь люди, хоть кто-нибудь, что-нибудь, что могло бы отвлечь их от их неловкой беседы. Но никого не было.

Драко внимательно наблюдал за ней, отмечая давно знакомые черты и движения. Она уткнулась взглядом ему в грудь, а затем опустила глаза.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо произнес он.

Гермиона подняла взгляд, уставившись куда-то ему за спину, и слегка свела брови, как будто ей внезапно стало больно.

— О чем ты?

Гермиона не понимала, зачем он завел этот разговор, почему не дал ей спокойно уйти домой. Зачем ворошить прошлое? Ей не хотелось говорить с ним, это было слишком. Было гораздо легче, когда она не встречала его по несколько раз в неделю, упокоив в своем сознании все воспоминания о былых днях, связанных с ним.

— Ты знаешь. Я не нахожу себе места по той же причине.

Гермиона резко взглянула ему в глаза и тут же пожалела об этом. Взгляд был серьезным, но полным сожаления и... нежности?

Нет, нет, нет, это ошибка. На нее вдруг нашла злость. Ну зачем делать все таким сложным и запутанным? Это никому не принесет ничего хорошего. Нужно идти домой, лечь спать и забыть об этой встрече. А может быть это и есть сон? Такое вполне возможно.

Малфой все еще ожидал от нее ответа, но ей нечего было сказать. Она не могла предугадать, куда ведет этот разговор, и к чему клонит Малфой. Поэтому она просто спросила:

— Чего ты хочешь от меня?

Голос прозвучал гораздо более усталым, чем она предполагала.

Драко промолчал, разглядывая ее. Падающие снежинки оседали на ее волосах, и это зрелище завораживало. Чего он хочет? Всего лишь, чтобы она была рядом. Чтобы его жизнь снова играла яркими красками, как раньше.

Разговор выходил не совсем успешным, причину чего Малфой относил к спонтанности встречи. Он вздохнул.

— Тебе никогда не казалось, что это все неправильно? Что это не ты, что ты живешь чужой жизнью?

Гермиона прикрыла глаза и покачала головой.

— Зачем это? Зачем ты это говоришь?

— Я так больше не могу. Не могу скрываться.

Гермиона развернулась и решительным шагом пошла в направлении дома, не желая больше ничего слушать. Драко остановил ее за локоть.

— Куда ты?

От его прикосновения у нее побежали мурашки.

— Домой, к своей семье. Пусти меня.

Драко взглянул ей в глаза и выпустил ее руку. Она удалялась, а он все стоял и смотрел на ее тающую во вьюге фигурку.

За последние несколько лет, проведенных вдали от дома, ему ни на секунду не удавалось забыть о ней. Он уехал после развода с Асторией, в надежде наладить свою медленно разрушающуюся жизнь и приспособить сына к жизни без матери. Хотя для Скорпиуса это не стало большим стрессом, потому что с матерью он общался редко, большую часть времени проводя с отцом. Но лучше себя чувствовать за границей Драко не стал. Ему не хватало чего-то в жизни, и он понял чего именно в ту самую секунду, как увидел исчезнувший в толпе локон каштановых волос. Ему не хватало ее. Она сильно изменила его за время их отношений. Вопреки его мировоззрению именно она — гриффиндорская заучка — его изменила. Он стал тем, кем являлся сейчас во многом благодаря ей. Гермиона стала ему опорой в трудное время, и теперь он нуждался в ней.

На следующее утро Гермиона проснулась с устойчивой мыслью, что все произошедшее вчера — не более чем сон. Однако она очень скоро убедилась в обратном. Причиной, по которой она проснулась, был филин, стучащий клювом в стекло.

Гермиона посмотрела на мужа. Рон спал, не замечая ничего.

Она поднялась с постели и подошла к окну. Филин был красивый, с оперением пепельного цвета, но на фоне белого снега, укрывавшего землю, он выделялся серым пятном.

Гермиона впустила птицу и отвязала от ее лапки записку. В ней было всего несколько строк:

«Сегодня в пять я буду у кафе-мороженого Фортескью. Я пойму, если ты не придешь. Но... пожалуйста, дай мне шанс.

Драко»

Гермиона застонала в голос, но вспомнив про Рона, прикрыла рот рукой. Мерлин, что еще Малфою нужно от нее? Почему он не может оставить ее в покое? Гермиона твердо решила, что на встречу не пойдет. Так будет легче всем. По крайней мере, ей уж точно. Решительным движением сунув записку в верхний ящик прикроватной тумбочки, Гермиона отправилась готовить завтрак.

Когда она спустилась в кухню, все дети уже сидели за столом, хором распевая рождественскую песенку. Она улыбнулась, глядя на это зрелище.

— Доброе утро, — поздоровалась Гермиона.

Дети перестали петь и вразнобой пожелали ей доброго утра.

Она занялась завтраком, все еще размышляя о Малфое. Он вернулся в ее жизнь и теперь зачем-то неустанно напоминает Гермионе о своем присутствии. Он попросил дать ему шанс. Шанс на что? У него есть сын, у нее муж и двое детей. У каждого своя жизнь, свои проблемы. Их пути когда-то разошлись, и с этим ничего не поделаешь.

Ей будет легче, если она просто не будет его видеть. Воспоминания никуда не денутся, но они хотя бы не будут всплывать в памяти всякий раз, стоит ей только его встретить — что в последнее время происходило довольно часто.

Гермиона разлила по тарелкам кашу и как раз подавала ее на стол, когда на кухню спустился на удивление бодрый Гарри со словами:

— Кофе еще не разливали? Тогда я первый!

Следом спустилась недовольная Джинни.

— Это нечестно! Я пыталась стащить его с кровати целый час!

Гермиона улыбнулась при виде этой парочки.

— И вам доброго утра.

— А где Рон? — спросил Гарри, заваривая кофе.

— Еще спит.

Гарри и Джинни обменялись хитрыми взглядами. Оставив кофе, они поспешили наверх, в спальню четы Уизли.

Дети за столом развернулись в сторону лестницы, предвкушая что-то интересное. Через пару минут со второго этажа раздался недовольный возглас Рона:

— Кто пустил этих двоих в комнату?!

На лестнице показалось его сонное лицо, а следом за ним спускались покатывающиеся со смеху Гарри и Джинни. Когда они спустились в кухню, смеялись уже все.

— И как можно жить с ними в одном доме? — возмущался Рон.

После завтрака оба семейства вывалили на улицу играть в снежки. Разделились на две команды — взрослые против детей. Построили две защитные стены из снега. Атаку начали дети, пока взрослые отвлеклись на разговоры. С криком «Не возьмете!» Рон нанес ответный удар и тут-то и началась игра. Сначала выигрывали дети, но к тому времени, как обе стены были почти разрушены, уже невозможно было разобрать, где какая команда. Когда Гарри и Рон поняли, что их команда проигрывает, они с криками бросились на детей и через пару секунд все без исключений валялись в сугробе, смеясь и забрасывая друг друга снегом.

Игры прекратились, когда Хьюго внезапно чихнул, потому что, услышав это, Гермиона заохала и стала загонять всех в дом. Там она вместе с Джинни приготовила всем горячий чай с медом и бутерброды с джемом. Дети выразили желание забрать еду с собой наверх, в комнату Розы, где они обычно собирались, когда оказывались все вместе в доме Уизли. Обычно Гермиона не позволяла им таскать еду в комнату, но сегодня она проявила добродушие и разрешила.

Взрослые же удобно расположились на диване и креслах перед камином.

— Прямо как в Хогвартсе, — произнес Рон. Все улыбнулись этим словам, вспомнив такие же спокойные вечера в гриффиндорской гостиной после дня, проведенного за играми в снегу.

Воспоминания о прошлых днях вновь привели Гермиону к мыслям о Малфое. Она с радостью отметила, что ни разу за весь день, не считая утра, не вспоминала о нем, благодаря родным и друзьям. Она решила не ходить на встречу, и так несомненно было бы лучше, но...

«Я пойму, если ты не придешь». Она представила себе, как он стоит, дожидаясь ее, глядя на часы, потом уходит прочь с разочарованным вздохом...

Глянув на время, Гермиона заметила, что еще успевает ко времени встречи. Допивая чай, она думала, что сказать Рону и остальным. Не может же она просто так исчезнуть. В конце концов, она сообщила друзьям, что ей сегодня срочно нужно передать какие-то бумаги своему коллеге.

— В первый день после сочельника? — удивился Рон.

Гермиона пожала плечами.

— Министерство не сидит на месте.

Джинни внимательно на нее посмотрела, но она выдержала взгляд. Хотя подруга наверняка догадалась, что здесь что-то не так.

Какой-то частью сознания Рон понимал, что ее слова — сущая ерунда. Вот даже Джинни покосилась с недоверием. Но он решил отложить эти мысли до лучших времен. Что он мог сейчас сделать? Можно было, конечно, проследить за ней, но это было бы подло и, к тому же, не ускользнуло бы от взглядов Гарри и Джинни. А потому позже он решил снова поговорить с ней.

Гермиона вышла из дома с неприятным чувством. Она терпеть не могла врать, тем более близким людям, и обычно редко это делала. Но сказать Рону, что она идет на встречу с Малфоем, это все равно что поцеловать огнедышащего дракона.

Гермиона трансгрессировала в Косой переулок. В зимнее время темнело рано, и пока она шла по улице, уже начало смеркаться. Она шла, не торопясь, у нее еще было время, но когда она подошла к кафе, Малфой уже был там. Увидев ее, он оторвался от стены, у которой стоял, и подошел ближе.

— Ты пришла, — констатировал он. В его голосе сквозило облегчение.

— Да. Только давай по-быстрому, меня ждут дома.

— Прогуляемся? — предложил Малфой, игнорируя ее просьбу. Гермиона пожала плечами в ответ, и они направились к концу улицы. Они шли молча, что ее слегка озадачило.

— Так зачем ты меня позвал? — спросила Гермиона, прерывая молчание, когда они вышли в парк и пошли по тропинке.

— Я должен сказать тебе одну вещь.

Гермиона усмехнулась банальности этой фразы.

— Не смейся, это серьезно. — Вопреки словам, глянув на нее, он тоже улыбнулся.

Он так соскучился по ее смеху.

В этой разрядившейся атмосфере он произнес серьезным голосом:

— Ты нужна мне.

Улыбка медленно исчезла с лица Гермионы. Драко подумал, что она сейчас начнет злиться и кричать, но этого не произошло. Она остановилась и посмотрела на него; в ее глазах стояла невыразимая печаль.

— Драко... Это уже в прошлом.

— Ты правда так думаешь?

Он слишком хорошо знал Гермиону, чтоб не заметить в ее глазах отражение своих собственных чувств.

Она посмотрела вперед, на убегающую тропинку.

— Да. Я правда так думаю.

С уверенностью произнося эти слова, Гермиона пыталась убедить саму себя в их достоверности.

— Хорошо. Только... Еще кое-что.

И тут он поцеловал ее, обняв за талию.

Гермиона не сделала ни единой попытки отстраниться.

Драко целовал ее жадно, так же, как пьет воду уставший путник. Когда воздух в легких почти закончился, Драко отстранился, тяжело дыша.

— Нет... — выдохнула Гермиона.

— Прости, я... — начал Драко, подумав, что она имеет в виду поцелуй, но Гермиона его перебила.

— Я так не думаю, — сказала она, отвечая на поставленный ранее вопрос.

Драко замолчал, глядя ей в глаза.

Гермиона же отошла на пару шагов вперед. Уже стемнело. Шел снег, но холода она не чувствовала. Было тихо. Драко стоял неподвижно.

Гермиона до сих пор до конца не осознала, что только что произошло. Поцелуй как будто вернул ее на двенадцать лет назад, и она снова ощутила себя семнадцатилетней девочкой. Чувства, как оказалось, нисколько не ослабели. И не только ее чувства. В это она никак не могла поверить. После столького времени она все еще нужна ему. У нее возникло ощущение, что она просто впустую тратила эти годы, не чувствуя его объятий и поцелуев.

Драко подошел и обнял ее сзади, так неслышно, что она вздрогнула, но в следующую секунду расслабилась, положив голову ему на плечо. Все было как раньше. Как тогда, в Хогвартсе, на последнем курсе.

— Что нам делать, Драко? — спросила Гермиона шепотом. Этим вопросом она как будто передала ему часть своих переживаний и страхов.

Он все понял и без слов.

— Понятия не имею... — вздохнул он.

Гермиона развернулась к нему лицом. Она разглядывала его, отмечая изменения. Он выглядел уставшим. Только взгляд остался таким, какой помнила Гермиона. Она потянулась к нему и поцеловала. Она знала, что ступает в бездонную пропасть, но ступала туда добровольно.

* * *

Когда Гермиона вернулась домой, то встретила поджидавшую ее Джинни. Выглядела она не очень доброжелательно.

— Ты ходила к нему? — тихо спросила она безо всякого приветствия.

— Я...

— Гермиона, это слишком рискованно, уходить вот так, неужели ты не понимаешь? — сказала Джинни, не заметив в глазах Гермионы отрицания в ответ на заданный вопрос. Она понизила голос. — Мне полчаса пришлось уговаривать Рона не дожидаться тебя. Он собирался с тобой поговорить, и поверь, эту мысль он все еще не оставил. Думаешь, он ничего не подозревает?

Гермиона потерянно смотрела в пол. С усталым вздохом она прошла в кухню и опустилась на один из стульев.

— Что он тебе сказал? — допытывалась Джинни, усаживаясь напротив нее.

— Он... предложил мне выбор, я думаю,

— сказала Гермиона, не желая пересказывать все произошедшее между ней и Драко.

— Какой выбор? Чего он хотел?

— Он хотел меня вернуть, — тихо произнесла Гермиона.

— Ну? И что ты сказала? Ты ведь отказалась? — спросила Джинни так, будто другого варианта и быть не может. Ответом ей было молчание. Гермиона виновато посмотрела на нее.

— Ты согласилась?! — От волнения Джинни даже вскочила со стула. — Гермиона, да ты с ума сошла?

Она заходила по кухне.

Сделав кругов десять, она слегка успокоилась и снова села.

— Ты ведь не скажешь ему? — спросила Гермиона, имея в виду Рона.

— Конечно, нет. — Голос Джинни смягчился. — Но... ты ведь понимаешь, что это измена?

Гермиона невесело кивнула. Она не думала об этом слове, но когда оно прозвучало вслух, это заставило ее усомниться в принятом решении. Чего она никогда не думала делать, так это изменять Рону. Она снова виновато посмотрела на Джинни.

— Я не знаю, что мне делать, — звенящим от отчаяния голосом сказала она. — Как ты и сказала, сердцу не прикажешь...

— Как ты объяснишь это Рону?

— Придумаю что-нибудь.

— Надеюсь, что-нибудь получше бумаг и Министерства.

Да, идея была не лучшая. Но тогда это не казалось такой ошибкой, как сейчас.

— Так вы теперь... будете видеться? — спросила Джинни.

Гермиона пожала плечами.

— Вроде того.

— Эх, угораздило же тебя... — вздохнула Джинни, поднимаясь со стула. — Ну, я иду спать.

Гермиона кивнула, оставаясь на кухне в одиночестве. Какую же кашу она заварила. Неизвестно, чем это для нее обернется. И как встречаться с Малфоем, чтобы Рон не заподозрил? А он уже что-то подозревает. Как она ему все это объяснит... Гермиона ненавидела ложь и поэтому была в ней не очень успешна.

Единственное, что может отвлечь Рона от наблюдения за Гермионой — это его работа. В последнее время у него почти не было свободного времени, а его вылазки по заданиям становились все опаснее, потому что последователи Лорда были совсем не настроены шутить.

Гермиона покинула кухню, когда было уже за полночь, с тяжелым чувством вины.

Первая тайная встреча Малфоя с Гермионой для последней стала огромным нервным стрессом. Она все время ожидала, что вот-вот из-за угла появятся Рон или Гарри и в ее сторону полетят обвинения, а в сторону Драко — возможно и не только они. Однако чем чаще они встречались, тем меньше Гермиона волновалась.

Однажды, когда рождественские каникулы еще не окончились, Драко пригласил ее к себе в дом. Конечно, она бывала там раньше — и не при лучших обстоятельствах — но сейчас особняк показался ей слишком большим и пустым.

Разумеется, Малфой не оставил привычку иметь в доме эльфа, и, хоть Гермиона этого не одобряла, она ничего ему не сказала.

— Почему сегодня мы встретились здесь? — полюбопытствовала Гермиона, когда они поднимались по главной лестнице.

— Вот почему, — ответил Драко, указав вперед.

Навстречу им с радостным криком выскочил мальчик, тот самый, которого Гермиона видела на станции.

— Скорпиус, — сказал Драко, когда сын подбежал к нему. — Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Гермиона смотрела на Скорпиуса и видела в нем маленькую копию отца — за тем, конечно же, исключением, что отец в его годы был страшным поганцем, чего за мальчиком она пока не наблюдала.

— Это Гермиона Грейнджер, — продолжил тем временем Драко.

Гермиона улыбнулась смущенному присутствием чужого человека в своем доме мальчику. Он ответил ей робкой улыбкой.

Гермиону тронул тот факт, что Драко пригласил ее сюда лишь для того, чтобы познакомить с сыном. Можно было сказать, что их знакомство было слегка неловким. Однако в течении дня, который Гермиона провела в доме Малфоев, играя и общаясь со Скорпиусом, он так ее полюбил, что не захотел никуда отпускать.

— Ты вернешься? — спросил он с надеждой, когда стало ясно, что дольше Гермиона задерживаться не могла.

— Мы еще увидимся, — пообещала в ответ Гермиона и потрепала его по светлым волосам.

«И, надеюсь, не один раз», — пронеслось в голове у Драко. Казалось, об этом же подумал и Скорпиус.

Позже Драко рассказал ей, что, хотя Скорпиусу уже почти исполнилось двенадцать, рядом с ней в тот день он вел себя совершенно как маленький ребенок. И Гермиона знала почему; от этого знания у нее по коже пробегали мурашки. Он видел в ней человека, который мог бы заменить ему мать. И ей от этого становилось не по себе. Она не хотела чтобы он так ее воспринимал, потому что их отношения с Малфоем на данный момент не имели будущего — и она это отлично понимала, но не всегда признавала. И еще хуже ей было бы разочаровывать Скорпиуса, потому что как бы то ни было, Гермиона никогда не сможет стать ему полноценной матерью. У нее ведь были свои дети, и она никогда в жизни не бросила бы их добровольно. Страшно подумать, что будет с мальчиком, если он вдруг полюбит Гермиону, как родную, а она не оправдает его надежд.

В один из вечеров она поделилась своими опасениями с Драко.

— Если он полюбит тебя так же, как люблю я, — тихо ответил он. — то это будет значить, что мы будем ждать тебя вместе. Ждать столько, сколько нужно. Пусть и до конца жизни.

Гермиона почувствовала ощутимый укол в сердце и отвернулась. Ждать... Чего здесь можно ждать? Что она наконец бросит семью и уйдет к нему? Она знала, что этого не произойдет, знала, что их отношения неумолимо движутся в тупик, или, по крайней мере, по замкнутому кругу.

Джинни все еще не одобряла ее действий, но сделать ничего не могла. Понятное дело, она переживала за брата, который и не догадывался о том, что его так жестоко обманывают. Гермиона опасалась, что рано или поздно Джинни все же расскажет ему все, потому что семейные узы бывают гораздо важнее дружеских. Она лишь могла молча благодарить ее за то, что она не отвернулась от Гермионы, узнав правду.

Гермиона думала, что, вернувшись к отношениям с Малфоем, она получит хоть немного искреннего счастья, — и это на самом деле произошло — но вместе со счастьем пришли проблемы, и с того момента, как начались их встречи, ей становилось все хуже и хуже, она все больше тонула в собственной лжи и ненавидела себя за это, но выпутаться уже не могла. Она металась в поисках решения, не спала, наверное, сотню ночей, но это ни к чему, кроме как к частым нервным стрессам, ее не привело. Она была в отчаянии и очень измотана.

* * *

— Ты выглядишь уставшей, — сказал ей Драко как-то после еще одной бессонной ночи. — В чем дело?

— Я просто слишком много думаю, — откликнулась Гермиона. Она не хотела раскрывать ему истинную причину ее состояния, и он это понимал, поэтому просто ответил:

— Тебе это свойственно. Зато я знаю, как тебя отвлечь. У меня есть для тебя сюрприз.

Гермиона подняла на него взгляд.

— Что за сюрприз?

— Я покажу тебе.

Для того, чтобы увидеть сюрприз Малфоя, они трансгрессировали к нему домой. Он повел ее по одной из лестниц, ведущих на верхний этаж особняка.

— Драко, если ты о Скорпиусе, то я не...

— Скорпиус тут ни при чем. Мы пришли, — добавил он, останавливаясь у одной из многочисленных дверей дома. — А теперь заходи.

Он сделал приглашающий жест рукой в сторону двери.

Гермиона нерешительно взялась за ручку, глянув на Малфоя. Потом толкнула дверь и вошла. Но она не ступила больше шага вглубь комнаты, замерев на месте. Комната превратилась в точную копию Астрономической башни Хогвартса с закатным небом на фоне. Она пораженно всматривалась в знакомую обстановку, не осмеливаясь сделать шаг, словно боясь, что пол под ногами исчезнет, стоит ей только ступить на него. Ей показалось, что она даже почувствовала дуновение ветерка.

Эта башня была ее укромным местом во времена школы, куда она приходила, чтобы побыть наедине с собой или просто хорошенько над чем-нибудь поразмыслить. И конечно, эта башня стала одним из мест, где они тайком виделись с Драко.

— Нравится? — в самое ухо шепнул ей Драко.

— Это же... это же потрясающе, — выдохнула она.

— Тогда не стой на пороге.

Гермиона осторожно сделала пару шагов вперед. Единственное отличие этой копии от настоящей башни было в том, что за ее стенами не было видно хижины лесничего и опушки Запретного леса.

Вместо этого повсюду было лишь небо закатного цвета, соответствующее времени суток. Горизонта не было видно, как и солнца. Создавалось впечатление, что башня просто парит в тумане нежно-персикового цвета.

— Сколько же времени ты потратил... на все это?

— Пару недель. Я собирался еще создать вид внизу, но на это меня не хватило.

Он подошел к Гермионе и обнял ее.

— Тут прекрасно, — сказала она. — Спасибо...

Драко наклонился и поцеловал ее. Все было так знакомо, что ей казалось, будто она нырнула в Омут памяти, в собственные воспоминания.

— А теперь, — сказал Драко, оторвавшись от нее. — самое интересное.

И, подойдя к краю башни, он постоял немного, вглядываясь в закатную даль, а затем, перепрыгнув каменную ограду, полетел вниз.

Гермиона охнула и, поднеся руку ко рту, подбежала к краю. Драко вынырнул откуда-то снизу, будто из облаков, и завис в воздухе на два метра ниже Гермионы.

— Ты напугал меня! — крикнула она ему, переводя дух.

— Прости, я не хотел. Просто так все выглядело эффектней, чем если бы я тебя предупредил, — отозвался он.

Гермиона покачала головой, улыбаясь.

— Почему ты все еще стоишь? — спросил Драко, паря в воздухе.

Гермиона изумилась.

— Ты хочешь, чтобы я прыгнула?

— Конечно. Не зря же я потратил на это столько времени.

Она поглядела вниз. Хоть она и знала, что находится в доме Малфоя, при взгляде на бездну персикового цвета она поежилась. Но, чем больше думаешь, тем хуже. Поэтому она отошла на несколько шагов назад, разбежалась и сиганула за стены башни. Несколько секунд свободного полета, — и вот ее уже подхватило что-то мягкое, действительно напоминающее облако. Она оказалась на одном уровне с улыбающимся Драко.

— Я понимаю, что это впечатляет. Но зачем же так кричать?

Гермиона только сейчас поняла, что, выпрыгнув из-за каменной ограды, она завизжала.

— Я никогда не увлекалась прыжками с башен, знаешь ли.

Вместо ответа он притянул ее к себе и снова поцеловал. Если и могло быть что-то лучше этого, то Гермиона с таким пока не сталкивалась.

Рон проснулся от того, что одеяло сползло на пол, и ему стало холодно. Он приподнялся на постели, привычно глянув в сторону, но Гермионы рядом не было, и он вспомнил, что ранним утром она тихо прошептала ему, что сегодня ее вызвали на работу раньше, и ушла. Без нее постель была пустая и холодная.

Рон потянулся и сел, подтягивая одеяло на кровать. Ему совершенно не хотелось куда-либо идти, но этого было не избежать.

Он встал и, поежившись, достал из шкафа свитер. Когда он натянул его, то, выглянув из горла, увидел за окном серого филина, который клевал в стекло.

Рон, нахмурившись, подошел и открыл окно. Он не помнил, чтобы у кого-то из знакомых была такая птица. Филин покосился на него с недоверием, будто оценивая, можно ли доверить ему письмо. В конце концов, он выставил правую лапку вперед. Рон отвязал послание, и птица улетела. Будто и не ждала, что Рон станет писать что-то в ответ. Это казалось странным. В послании было лишь несколько строк: «Хорошего дня. Люблю тебя. Скучаю». Подписи не было. Рон перевернул листок, но и на обратной стороне было пусто. Интересно, мог ли филин ошибиться адресом? Весьма сомнительно. Но если адрес верный, то... послание предназначается Гермионе. Рон снова перечитал написанное, и в его душе поднялась тревога вперемешку с ревностью. Писал явно мужчина. И, вероятно, Гермионе было известно, кто именно.

Рон сел обратно на кровать. Неужели она ему изменяет? Такого не может быть. Наверняка тут какая-то ошибка. С этой мыслью он сунул записку в карман и отправился на работу.

* * *

С тех пор, как Драко показал Гермионе свою копию одной из башен Хогвартса, их отношения становились все крепче, и в какой-то момент Драко понял: что бы ни случилось дальше, он ее уже не отпустит. Даже если для этого придется сражаться с Поттером и Уизли, вместе взятыми. Ту же перемену он не без удовольствия отметил в Скорпиусе: в своих письмах из школы он постоянно спрашивал, как дела у Гермионы и передавал ей привет.

Также он писал, что подружился с Розой, дочерью Гермионы. Драко с усмешкой подумал тогда, что так и до Поттеров недалеко, но Скорпиуса похвалил.

Их с Гермионой встречи стали более редкими, потому что она старалась проводить больше времени с мужем. Драко казалось, что она делает это из чувства вины. Она все чаще задавалась вопросом, а что же будет дальше. Ведь не будут же они прятаться до старости. Ему эта тема решительно не нравилась, он откладывал неприятные мысли на потом, хоть и понимал, что это не сулит ничего хорошего.

Из-за редких встреч Драко часто посылал Гермионе записки, не подписываясь, — по ее просьбе. Она отвечала, но не всегда. Боялась разоблачения. Драко прекрасно понимал, что если бы не дети, она бы ушла от этого рыжего. А если нет, Драко сам бы ее уговорил, потому что жить так, как он жил все эти годы, было для него просто невыносимым испытанием.

Мог ли он, будучи тринадцатилетним школьником, подумать, что однажды он не будет представлять своей жизни без Гермионы Грейнджер? Теоретически, мог. Но тогда от таких мыслей ему бы просто захотелось вылить на себя ведро ледяной воды. Чтобы всякий бред не лез в голову.

* * *

Слова послания целый день не выходили у Рона из головы. Он начал придумывать, как лучше узнать правду: спросить у Гермионы сразу или подождать, пока не случится что-нибудь еще? В конце дня он решил, что не может больше ждать. Мысли об измене терзали его, как трехголовый пес Хагрида.

Дождавшись момента, когда они с Гермионой остались вдвоем в спальне, он заговорил.

— Гермиона?

— Мм? — отозвалась она, отрываясь от книжки.

— Хочу кое-что спросить у тебя, — сказал Рон, показывая ей записку. — Это пришло сегодня утром.

Гермиону сковал ужас, когда она увидела знакомый почерк на помятом пергаменте. Что делать? Он не должен узнать, ни в коем случае... Заметив, что Рон наблюдает за ней, она приняла равнодушно-любопытный вид.

— Не знаю, кто бы это мог быть, — сказала она, прочитав слова, написанные рукой Драко.

— Но ведь это пришло на наш адрес. Филин прилетел к окну нашей спальни.

— Филин? — переспросила Гермиона. — Ты знаешь кого-нибудь, у кого есть филин?

— Нет. Но если это послание для тебя, то, возможно, ты знаешь.

— Нет, не знаю, — ответила она, попытавшись улыбнуться, но улыбка вышла нервной. — Должно быть, произошла ошибка.

Она открыла шкафчик тумбочки и кинула туда записку.

— Да... Ошибка.

Рон почувствовал, как будто на него вдруг свалился тяжелый станок. Он отвернулся, скрывая боль.

Она только что ему соврала.

* * *

Эта ночь была для Гермионы самой беспокойной из всех. Она долго не могла заснуть, думая о Роне, а когда это у нее все же получилось, ей приснился жалобно скулящий терьер. Она не могла выносить его завывания — ее охватывала безумная жалость. В итоге Гермиона встала за полчаса до будильника, уставшая и измученная. Она сходила в душ, чтобы смыть остатки тревожной ночи. Когда она вышла, то обнаружила, что Драко снова прислал письмо.

Со стучащим сердцем Гермиона забрала у филина записку, прошептав ему:

— Подожди, я отвечу.

Филин в нетерпении потоптался на подоконнике.

«Не пиши на этой неделе. Позже объясню. Люблю тебя».

Когда серая точка скрылась из поля зрения, Гермиона опасливо покосилась на Рона. Убедившись, что он спит, она тихо собралась и вышла из дома.

Но он уже давно не спал. Он видел, как она, с печальной улыбкой прочитав очередное письмо, написала на обратной стороне ответ. Он смотрел, как она глядела в небо за окном, и в ее глазах проносились искры. Такими глазами когда-то давно она смотрела на него.

Рон сел, ощущая себя таким уставшим, будто не спал всю ночь. Теперь помимо жалости к себе он чувствовал злость. Схватив первое, что попалось ему под руку, он швырнул это в стену, даже не посмотрев, что это было. Звук удара только подогрел его гнев.

Рон встал и запустил руку в волосы. Он должен был знать, кто этот ублюдок. Должен был увидеть его, посмотреть, чем же они с ним отличаются?

Рону всегда казалось, что у него прекрасная семейная жизнь. Но в последние дни он только и видел, как все рассыпается в прах. Все, что они так старательно строили больше десяти лет. Как долго она ему изменяет? Неужели все это время она любила другого человека?

Если так, то помочь уже нельзя ни ему, ни ей.

Рон решил проверить свои подозрения. Возможности сделать это он ждал почти неделю. Наконец она представилась. В один из дней Гермиона отправила ему сову с запиской о том, что задержится на работе. В ту же минуту, как Рон дочитал последнее слово, он трансгрессировал в Министерство и успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона выходит на улицу. Пытаясь не утерять ее в толпе спешащих домой работников, Рон последовал за ней. Она шла по улице, впрочем, время от времени оборачиваясь, будто ожидая увидеть кого-то за собой. Ее интуиция не подводила ее. Рон едва успевал прятаться.

Гермиона прошла по нескольким переулкам, и вот, завернув за очередной угол, она остановилась. Рон чуть было не обнаружил себя, но быстро скользнул обратно за угол.

Он услышал, как Гермиона с кем-то говорит. Осторожно выглянув из-за угла, он посмотрел на говоривших... и остолбенел. А в этот момент Гермиона обняла Малфоя и Рон сунулся обратно.

Он не верил своим глазам. Малфой? Гермиона променяла его на Малфоя?! Немыслимо. И, Мерлин, как же хочется заехать по его аристократской роже... Чем же Рон заслужил это?

Голоса за углом стихли. Рон счел это недобрым знаком. И не зря.

— Гермиона, — настороженно сказал Драко, переходя на шепот. — похоже, за тобой следят.

— Что?!

— Ш-ш-ш.

Он стал медленно приближаться к повороту.

— Драко...

— Тихо!

Но он не успел даже посмотреть за угол. Оттуда вышел Рон, не спуская глаз с Гермионы.

«Упс», — успел подумать Драко, прежде, чем началось.

— Значит, вот оно что, — произнес Рон, сдерживая злость. Он старался не смотреть на неподвижного Малфоя, иначе точно не смог бы сдержать себя.

Гермиона выглядела так, будто всего один момент отделял ее от истерики. Все проблемы и сомнения разом хлынули на нее, пока она смотрела на Рона. Обманутого и преданного.

Она не смогла открыть рот, чтобы хоть что-то ответить.

— Не думал, Гермиона, что в твоих глазах я хуже Малфоя, — сказал Рон тихо. Драко тихонько хмыкнул.

— Дело не в этом... — дрожащим голосом ответила она, едва удерживаясь от слез.

— Как ты могла? Я считал тебя самым честным человеком из всех. И вот, что получил.

— Прости меня, — прошептала она, закрывая лицо ладонями.

— Простить, — повторил Рон, и горький оттенок его голоса эхом отозвался у Гермионы в голове.

Драко чувствовал себя лишним в этой разыгравшейся семейной драме. Он отошел назад на пару шагов, не слишком далеко, чтобы в случае чего успеть на помощь.

— Я не знала, что мне делать, — сказала Гермиона.

— И сделала это, — ответил Рон, делая акцент на последнем слове. — Браво, Гермиона. Мудрое решение.

Он все больше злился.

Гермиона подошла к нему ближе.

— Я не хотела причинять тебе боль, мне так жаль, Рон...

— Я тебя ненавижу!

Она как будто задохнулась от этих слов.

— Рон...

— Ненавижу!

Он резко развернулся.

— И тебя тоже, — прошипел он, указывая пальцем на Драко. — ненавижу.

— Да, я осведомлен об этом, — спокойно ответил тот.

Рон готов был взорваться, но он сдерживался, понимая, что ему это принесет неприятности.

— Доволен собой, да? — проговорил он. — Думаешь, тебе все с рук сойдет? Ты украл у меня все.

— Рон, перестань, — попросила Гермиона.

— Замолчи! Ты просто... — он проглотил не очень приятное слово. Драко напрягся в ожидании сигнала, когда он сможет беспрепятственно отправить его восвояси. — Детям лучше не знать об этом...

С этими словами он развернулся и вышел в переулок.

Гермиона не чувствовала мира вокруг себя.

Он элементарно за ней проследил. Ничего глупее быть не может. Неужели она не могла трансгрессировать? Зачем нужно было встречаться именно здесь?

Хотя, внезапно подумала Гермиона, о чем жалеть? Он бы все равно все узнал.

Она позволила Драко отвести себя к нему домой. О возвращении к себе в дом не могло быть и речи.

Позже она часто благодарила небеса за то, что в тот вечер Драко был рядом с ней. Она не совсем помнила, что тогда говорила и делала, но помнила, что не могла остановить слезы в течение двух часов. Потом она просто уснула у Малфоя на руках.

Если бы не он, она бы потерялась окончательно. В прямом и переносном смысле. Он был всем, на чем сейчас держалась ее жизнь.

Шелест дождя. Капли били в стекло. На каминной полке негромко тикали часы. Размеренное дыхание Драко. Так много звуков снаружи — и внутри. Прислушиваясь к биению своего сердца, Гермиона очень ясно ощутила перелом в собственной жизни. Для нее уже никогда ничего не будет по-прежнему. Ощущение начала новой жизни для людей обычно имело положительный оттенок. Но в тот момент единственное, что было положительным для Гермионы — это Драко. Все остальное же до поры до времени нависало над Гермионой, словно туча, грозя в любой момент разразиться ливнем. Теперь ливень кончился. Но наступившая после тишина была хуже всего на свете.

Гермиона уже не хотела — да и не могла — ничего решать. Она просто лежала на диване в гостиной рядом с самым важным в ее жизни человеком и прислушивалась к шуму дождя за окнами. Уже несколько часов она провела вот так — разглядывая малейшие детали вокруг себя и ища в них что-то значащее. Ни к какому результату это занятие не привело.

Гермиона знала, что может забыть о Роне и каких-либо отношениях с ним. Он никогда ей не простит того, что она сделала. Она не могла сказать, что жалеет о принятых решениях, нет. Ей просто безумно жаль было Рона и временами — себя. Что делать человеку, попавшему в такую ситуацию? Который позволил любви решить все за него... а потом это привело его вот сюда. Почти что без всяких связей с прежней жизнью. Бессмысленно говорить, что для любого человека это огромный психологический стресс. Гермиона всегда умела справляться с любыми проблемами. Но иногда человек просто ломается под их напором. И сейчас ей нужна была помощь.

Гермиона почувствовала, как рука Драко скользит по ее талии. Его губы коснулись ее щеки.

— Я люблю тебя, — прошептал он без всяких вопросов. — И что бы ни происходило в твоей жизни, просто помни об этом, ладно?

Гермиона улыбнулась и кивнула.

— Надеюсь, ты всегда будешь рядом, чтобы напоминать мне, — ответила она; ее голос был слабым и слегка хриплым после вчерашней истерики.

Драко сжал ее в объятиях.

— Буду, — шепнул он, и это звучало серьезней, чем любая в мире клятва.

* * *

— Ты уже знаешь все, что я могла бы тебе сказать, — тихо проговорила Джинни. — поэтому я не буду читать нотаций. Уверена, ты и сама все прекрасно понимаешь.

Они сидели на лавочке в парке. Пригревало слабое мартовское солнце. Деревья с голыми ветвями стояли, не шелохнувшись — ни ветерка.

— Ему очень плохо, Гермиона. Я никогда в жизни не видела его в таком состоянии.

Гермиона посмотрела на Джинни полными боли глазами.

— Я не хочу, чтобы он страдал.

— Я знаю. Но он будет, потому что любит тебя.

— Что я могу сделать?

— Поговори с ним.

— И что я скажу ему? Что не хотела такого исхода? Меня нельзя оправдать, Джинни. Я знаю, что я сделала, и отвечаю за свое решение. Но Рон... он никогда этого не примет.

— И все же стоит попытаться, — ответила Джинни. — В этом нет ничего сложного...

Она замолчала, понимая, что последняя фраза звучала не к месту. Конечно же, это было сложно. Увидеть его полные боли глаза, снова слушать его тихие обвинения... Как будто снова перенестись во вчерашний день.

— Ему нужно время, — сказала Гермиона. — Может быть, если я приду через...

— Ты не понимаешь! — Джинни вскочила со скамейки. — Он ни с кем не говорит. Он запирается в доме в компании бутылок и никого туда не пускает. Он даже на письма не отвечает. Если ты будешь ждать, неизвестно, кем он станет к тому времени.

— И почему ты думаешь, что он станет говорить со мной?

Джинни грустно улыбнулась.

— Все по той же причине, Гермиона. Он тебя любит. Несмотря на все, что ты сделала, он будет продолжать тебя любить.

— И от этого в тысячи раз хуже... — прошептала Гермиона, уставившись на дорожку, уводящую глубже в парк.

Джинни снова присела рядом, погладив Гермиону по плечу.

— Ты должна помочь ему.

* * *

Во дворе дома из-под земли уже пробивались трава и росточки растений. Коврик возле двери лежал неровно. Гермиона поправила его. С крыши капала вода, и в замирающих на миг на краю каплях отражалось вечернее солнце.

Оттягивая предстоящий момент, Гермиона снова принялась отмечать детали. Сегодня это стало ее хобби.

Небо тем временем медленно окрашивалось в закатные тона.

Постояв еще немного и собравшись с духом, Гермиона постучала в дверь. Назад дороги нет.

Прошло какое-то время, а за дверью ничего не было слышно.

Наконец послышались шаги.

— Сколько можно, говорю же, я никого...

Рон открыл дверь и замер с полуоткрытым ртом. Потом он взял себя в руки и стал закрывать дверь, но Гермиона его остановила.

— Рон, подожди, пожалуйста.

— Я не стану тебя слушать, — сказал Рон, прекратив попытки закрыть дверь.

— Я пришла не извиняться. Я понимаю, что заслужила такое твое отношение, но... — Гермиона вздохнула. — Может, все-таки впустишь меня?

Рон с безразличным видом отошел от двери.

— Чего же, в таком случае, ты хочешь?

Гермиона остановилась посреди комнаты и повернулась к Рону.

— Рон... со мной или без меня, ты должен стараться вести полноценную жизнь, наслаждаться ею.

— И кому же я должен? — поинтересовался Рон. — Значит, ты пришла, чтобы благородно помочь мне с моей жизнью. Благодарю, не стоит.

Он издевательски поклонился.

— Нет...

— Ты предлагаешь мне наслаждаться жизнью, да? Конечно, ты-то ею во всю наслаждаешься.

— Рон, это решение тоже далось мне нелегко!

— Действительно! — взорвался Рон. — Ты выбирала, изменять мне или нет. Или даже подбирала кандидатов. Как мучительно! Я должен был это учесть.

— Прекрати! — закричала Гермиона. — Если ты не думаешь обо мне, подумай хотя бы о своих родных! Для них твое поведение — не лучший подарок. Да, тебе тяжело, но почему должны страдать они?

Рон замолчал, уставившись в стену.

— Надеюсь, ты все же подумаешь об этом. И поверь... мне на тебя не наплевать.

С этими словами Гермиона вышла из дома. Дверь за ней закрылась, и стало тихо. Она глубоко вдохнула весенний воздух. На улице темнело.

Гермиона прошла невидимую черту, за которой уже можно было аппарировать, и вдруг решила пройтись. Воздух был таким свежим. Гермионе нравилось это время суток. Еще не ночь, но уже не вечер.

Ее страхи насчет Рона и последствий ее действий оправдались сполна. Он начал пить, оградил себя от всего мира, от родных и друзей... превращался в одиночку. Сталкиваясь с проблемами, он всегда стремился остаться в одиночестве. Именно это и могло его подкосить. Гермиона не хотела, чтобы Рон прожил остаток жизни в одиночестве и/или спился. К счастью, кроме Гермионы есть еще люди, которые во что бы то ни стало позаботятся о нем.

Гермиона вышла в переулок. В его конце сгущались тени, и она ускорила шаг, чтобы побыстрее пройти неприятный участок. Когда она уже выходила на более открытую улицу, из теней вышел мужчина. Гермиона шарахнулась в сторону, но он ухватил ее за руку повыше локтя, и завел обратно в переулок.

— Так-так, — прошептал он ей в самое ухо. Голос был жесткий и незнакомый. — Кто это у нас? Уж не Гермиона ли Грейнджер?

Гермиона не смела пошевелиться. Ей показалось, она издала слабый стон, но сама даже не заметила этого.

— Пожалуйста... — выдохнула она.

Незнакомец тихо рассмеялся.

— Такой улов... героиня войны. Должно быть, гордишься собой, а?

Гермиона ничего не ответила. Она закрыла глаза, и по щеке скатилась слеза. Что же делать... Должен быть какой-то выход.

— Как печально, что ты разбежалась с рыжим, неправда ли? Но я смотрю, ты не грустишь. А какие у тебя прелестные детки... — продолжал тем временем мужчина. — Мы давно за тобой наблюдаем.

Ее охватила ярость. Она попыталась сосредоточиться на ситуации.

— Меня тошнит, — произнесла наконец она. — Выпусти.

Он снова засмеялся.

— О, нет. Такое со мной не...

— Я серьезно, если не хочешь, чтобы я заблевала твою чистенькую мантию, лучше отпусти.

Казалось, мужчина задумался.

— Хорошо, — сказал он наконец, вынимая палочку. Он позволил Гермионе упасть на колени. — Сделаешь хоть одно лишнее движение — пожалеешь об этом.

Гермиона склонилась к земле, опираясь одной рукой и закрыв лицо волосами. Она изобразила рвотные позывы, тем временем вынимая второй рукой палочку из-под мантии. Мужчина, который, как она уже поняла, был одним из «последователей», вероятно, был слишком туп, чтобы встать сзади нее, а не только с одной стороны. Он ничего не заметил.

— Импедимента! — вскричала Гермиона, вскакивая с земли и направив палочку на противника. К несчастью, ее заклятие пролетело в миллиметре от него.

Пользуясь его замешательством, она выскочила на улицу, где, впрочем, не было ни единой души. Обернувшись, она резко пригнулась, как раз вовремя, чтоб луч заклинания пролетел выше ее головы и ударил в стену одного из зданий.

Мужчина приближался.

— Не думай, что сможешь уйти, грязнокровка.

Гермиона прибегла к последней идее. Она наколдовала Патронуса.

— Помоги мне! — крикнула она, и, добавив адрес улицы, она отправила свою выдру к Драко.

— О, думаешь, твой новоиспеченный бойфренд спасет тебя? Как это мило. И наивно, — проговорил незнакомец, подойдя настолько близко, что его палочка касалась шеи Гермионы. — Ты заплатишь за то, что обманула меня.

С этими словами он применил к ней Круциатус.

Гермиона слушала свой крик будто издалека. Ее физическая боль смешалась с моральной, и это был сильный удар. Когда все кончилось, она едва могла видеть улицу и разъяренного Драко, метающего заклятия. Он быстро отреагировал на ее призыв.

— Боже, только бы в него не попали, — шепнула она, но не знала, произнесла это вслух или всего лишь подумала.

Не успел. Просто не успел. Он примчался еще до того, как эхо тревожного крика Гермионы стихло в стенах его дома. И все же не успел. Он стоял один посреди улицы с палочкой в руке, и раз за разом переживал только что произошедшее. Почитающий Лорда ублюдок аппарировал вместе с Гермионой сразу после того, как заклятие Драко пролетело в миллиметрах от его головы.

Куда он забрал ее? Способа это узнать просто не существовало. Разве что... его посетила одна мысль, и за неимением другого выбора, Драко принял решение.

На дворе уже стояла ночь, но ему было все равно, потому что речь шла о Гермионе. Придя в ее дом, он никого там не обнаружил. Тогда Драко отправился к Поттерам.

По какой-то счастливой случайности они еще не спали, и, более того, Уизли тоже был с ними. Драко вспомнил: Гермиона говорила ему, что рыжий занимается делами по «последователям», и потому решил обратиться именно к нему. Ему было наплевать сейчас на все, кроме Гермионы. И даже если обитатели дома в это время видели бы десятый сон, он собственноручно стащил бы их с кроватей.

Дверь Драко открыл Гарри. На его лице отразилось крайнее удивление, затем, когда он заметил его состояние, тревога, но он даже не успел ничего сказать.

— Это срочно, — сказал Драко, и не церемонясь, прошел прямо в гостиную.

Рон, сидевший в одном из кресел, заметив гостя, вскочил. Руки его сжались в кулаки, а в глазах заиграла злость.

— Как ты смеешь, — прошептал он. — как ты смеешь приходить сюда после всего, что...

В долю секунды Драко оказался у него перед самым носом.

— Заткнись и послушай, Уизли. — Он развернулся к остальным. — Гермиону схватили, она в опасности.

Реакция была мгновенной. Джинни прикрыла рот рукой, Рон выглядел растерянным и, кажется, не знал, на кого ему теперь злиться, на лице у Гарри отразилась полная готовность действовать. Ради спасения Гермионы он был готов забыть обо всех разборках с Малфоем. Именно это и нужно было Драко.

— Я знаю, что вам не все равно, как и мне, поэтому мне нужна ваша помощь.

Рон при этих словах приподнял брови, но ничего не сказал.

— Рассказывай, — сказал Гарри без предисловий.

Драко ощутил внезапное уважение к нему.

— Эти лордовские подонки, вы должно быть, знакомы с ними. Один из них схватил ее. Я не успел ничего сделать, они аппарировали. Полагаю, вам известно, куда именно.

Гарри повернулся к Рону.

— Ты ведь знаешь, где их логово?

— Да, но...

— Тогда идем. Быстро!

— Гарри, их там куча. Они понаставили защиты на мили вокруг. Нас всего тр... четверо, — поправился он, покосившись на Малфоя.

— Ты предлагаешь сидеть здесь? — не выдержал Драко. — Он пытал ее, понимаешь? Может быть, занимается этим и сейчас!

Рон, к его удивлению, пробормотал нечто похожее на «не то имел в виду» и притих. Решимости в нем поприбавилось.

Все похватали палочки и вышли из дома. Малфой в нетерпении обернулся к Рону.

— Веди.

— Думаю, нам понадобится портал, так что...

Джинни, не дослушав его, схватила первое, что бросилось в глаза — какая-то жестянка, без дела валявшаяся на улице, и наколдовала портал. Они выждали какое-то время, а потом сгрудились вокруг портала и по команде схватились за него.

Рон оказался абсолютно прав. Как только они спрыгнули на землю в какой-то глуши, на них тут же вышли двое.

— Кто вы такие и что вам тут нужно? — спросил тот, что повыше грубым голосом.

— Мы по делу, не сомневайтесь, — ответил им Драко и полетели заклятия.

Численный перевес был на его стороне, и через пару минут двое мужчин лежали на земле без сознания. После звуков борьбы ночная тишина казалась оглушающей.

В спокойной обстановке новоприбывшие наконец осмотрелись. Они находились в лесу, на какой-то поляне. Деревья обступали поляну со всех сторон.

— Нам туда, — указал Рон вперед.

Драко удивился, как он вообще может здесь ориентироваться. Деревья со всех сторон были одинаковыми и, к тому же, было темно.

Четверка двинулась в указанном направлении. Шли молча, лишь изредка кто-то вздыхал или покашливал, что раздражало Драко. Сам он шел, не издавая ни звука.

Вероятно, у «последователей» была своя система оповещения, потому что через некоторое время им навстречу вышли шестеро мужчин, и в отличии от предшественников, они начали атаку без всяких вопросов.

Укрываясь за деревом, и атакуя оттуда, Драко думал, сколько еще раз им придется останавливаться и тратить время на этих охранников, и сколько времени осталось Гермионе. Он должен был успеть к ней во что бы то ни стало, и такие столкновения совершенно не способствовали этому.

Когда оставалось всего трое из шести, одно из заклятий угодило в Рона, и он, не способный сражаться, кое-как спрятался за деревом.

Одним меньше. Черт побери.

Видимо, о том же подумали и мужчины. Они взбодрились и стали палить с удвоенной силой.

Драко, наплевав на все, вышел из своего укрытия и несколькими взмахами палочкой уложил двоих из трех. Последний успел нырнуть за дерево.

— Ты... не делай так, — сказал Гарри, воспользовавшись паузой и пытаясь отдышаться. — Не подставляйся под удар, может не повезти.

— Что это, забота, Поттер? — ухмыльнулся Драко и тут сражение возобновилось.

Конечно теперь преимущество было у Гарри, Джинни и Драко. Как только «охранник» хоть на миллиметр высовывался из-за дерева, в него летело сразу три луча.

— Покончим с этим, — после нескольких таких минут сказала Джинни и, молниеносно обойдя дерево с левой стороны, одним движением вырубила мужчину.

— Блестяще, — заметил Драко и сам же удивился сказанному.

Джинни с удивлением приподняла брови.

— Спасибо.

— Рон? — позвал Гарри, подходя к тому дереву, где лежал раненый.

— Я в порядке, — прохрипел тот в ответ. — Почти...

— Ты можешь остаться здесь, мы заберем тебя на обратном пути, — сказала Джинни, присаживаясь рядом с братом.

— Нет, — ответил Рон, и голос его был тверд. — Я иду с вами.

Драко закатил глаза.

— На драму времени нет, вставай и пошли.

Джинни наложила на Рона пару лечебных заклинаний, и они продолжили путь. Впрочем, идти оставалось недолго, и, не встретив больше никого, они с успехом добрались до одноэтажного здания, где и размещались почитатели Волан-де-Морта. Однако на этом их удача заканчивалась.

При входе никого не было.

— Это странно, — заметил Рон. — Обычно тут всегда кто-нибудь есть.

Жди беды, подумал Драко, и приготовился к новому сражению.

Но когда они вошли внутрь, там тоже было пусто. Джинни оглянулась на Рона. Он удивленно пожал плечами.

Драко заметил дверь в конце комнаты и указал на нее остальным.

За ней обнаружился тот самый человек, которого Драко видел совсем недавно. Злость вспыхнула с новой силой.

Дверь за ними захлопнулась, из-за двери вышли двое других, которые схватили Рона и Гарри. Драко успел отойти на безопасное расстояние от них, Джинни за ним. Оба прижались к одной из стен, направив палочки на стоявшего в середине комнаты мужчину.

— Что ж, — проговорил он, глядя на попытки Гарри и Рона вырваться. — как я и предполагал.

— Охранничков своих забыл предупредить, — зло прошипел Драко.

— Ах да, эта мелочь... Но я смотрю, вы неплохо справились. Вероятно, мисс Грейнджер все так же популярна в ваших кругах, как и раньше, — с гаденькой улыбкой произнес он.

— Она миссис Уизли, — процедил Рон.

Мужчина наигранно расхохотался.

— О, это ненадолго.

Он подмигнул Драко. Рон сделался пунцовым.

— Хватит спектаклей, — сказал Драко. — Где она?

— Всему свое время.

Он позвал еще троих из своей свиты и те стали вокруг него. Потом из смежной комнаты вышел еще один, толкая перед собой Гермиону. При ее виде у Драко внутри все заклокотало от ярости. А выглядела она неважно.

— Что ты с ней сделал, подонок?!

Не сдержавшись, он метнул заклятие в середину комнаты. В это же время Джинни сделала то же самое, и главарь, сраженный сразу двумя лучами, упал, растянувшись на полу. Позже, анализируя события, Драко понял, что это и было моментом, после которого все перевернулось. Заклятия летали во все стороны; Гарри и Рону удалось высвободиться, но больше Драко ничего не видел. Он смотрел на Гермиону, ее все еще держал крепко сложенный парень, выставив ее перед собой как щит.

— Прикончи его, Малфой! — крикнула ему Джинни, которая сражалась с другим мужчиной.

Драко, кинув в ее противника заклятие, повернулся к Гермионе. Судьбой ли так было предсказано, но именно в этот момент бугай, сжимавший ее, обратил внимание на Гарри, который пытался достать его с другой от Драко стороны. Когда крепыш обернулся, спохватившись, было уже поздно, и красный луч ударил ему в затылок. Драко, опасаясь, что он задавит своим весом Гермиону, быстро выдернул ее из его рук.

— Уходим!

Он заметил, что сражавшихся «последователей» явно прибавилось.

Кое-как продвигаясь к выходу вместе с Гермионой, Драко наугад кидал заклятия назад, в гущу своих и чужих. Выбравшись на улицу, он удивился, когда, осмотрев своих спутников, обнаружил всех почти без повреждений и облегченно вздохнул.

Погоня продолжалась за ними и в лесу. Драко и Гермиона бежали первыми. Быстрое продвижение вперед затрудняло то, что кругом была кромешная тьма. Изредка ее освещали вспышки заклинаний.

Когда они наконец выбрались на поляну, Драко оглянулся в поисках портала, но его не было.

— Аппарируй! — заорал Рон, заметив его взгляд.

Драко с беспокойством глянул на Гермиону. Он ни разу не взглянул на нее, пока они бежали и отбивались, и сейчас ее изможденный вид ужаснул его.

— Все нормально, — шепнула она, пытаясь улыбнуться. — Драко, нам нужно уходить...

Не тратя ни секунды больше, Драко схватил ее за руку и они аппарировали. Звуки выкрикиваемых заклятий все еще стояли у него в ушах, когда они очутились на тихой улице возле дома Поттеров.

После аппарации Гермионе стало хуже, она была очень бледна и не в состоянии что-либо сказать. Драко, подняв ее на руки, вбежал в дом и бережно уложил на диван.

В этот момент подоспели и остальные. Драко обернулся к ним.

— Потери? — спросил он у Джинни, которая вошла первой.

— Минимальные, — она победно улыбнулась. У нее на щеке красовался длинный порез. — У Рона случился небольшой расщеп, аппарировать на такие расстояния небезопасно, но все в порядке...

Она взглянула на Гермиону.

— Ей хуже, — сообщил Драко. — Ты можешь что-нибудь сделать?

Джинни присела рядом с диваном. Она попыталась поговорить с Гермионой, но ничего толкового из этого не вышло. Тогда она начала произносить какие-то заклинания, которых Драко не знал.

В это время Гарри колдовал над Роном. Впрочем, это длилось недолго, тот вскоре встал и приблизился к дивану.

Джинни закончила колдовать. Ровное дыхание Гермионы свидетельствовало о том, что она спит.

— Она может долго проспать, но все будет в порядке, — прошептала Джинни.

— Где ты научилась этому? — спросил Драко вполголоса.

— От мамы, — улыбнулась та.

Драко ощутил прилив благодарности к ней.

Через пару часов в гостиной остались лишь Драко и Гермиона.

Остальные ушли спать. Его самого тоже клонило в сон, но он не поддавался, упорно продолжая сидеть на полу возле дивана. Цвет лица Гермионы заметно улучшился, ее веки подрагивали. Один или два раза она вздрагивала во сне и хмурилась. Видимо, ей снилось что-то невеселое. В такие моменты Драко гладил ее по волосам и целовал в лоб, она успокаивалась; морщинка между бровями разглаживалась.

Сегодняшний день, или, вернее, ночь, Драко считал своей личной победой над всем, что стояло у них с Гермионой на пути. Над всеми обстоятельствами и причинами, из-за которых они прятались, причинами, по которым Гермиона не видела их совместного будущего, над всем и всеми. Общий противник, как известно, сближает, и после сегодняшних событий Гарри и Джинни стали относиться к нему куда лучше. Не без удивления Драко отметил, что это взаимно. Хрупкий мостик взаимопонимания возведен. Что же касается Рона... что ж, тут два варианта: либо со временем он тоже со всем смирится, либо нет. Но на него Драко было наплевать в любом случае.

Драко понимал опасения Гермионы насчет детей, и конечно, дети это важно. Но даже они не станут препятствовать. Драко не знал разрешения конкретно этой ситуации, однако сегодня он как никогда прежде верил в то, что выход есть. Выход есть... Есть шанс на счастье и у них. Не может не быть.

С такими мыслями он и задремал, привалившись спиной к дивану, когда за окном потянулись первые светло-розовые разливы рассвета.

Это было худшим пробуждением за всю его жизнь. Драко проснулся от крика; кричала Гермиона. В первую секунду его мозг поразили сразу тысяча догадок: последователи здесь? Гермионе стало хуже? Возникли осложнения? А может, она упала с дивана?

Но она точно не падала с дивана, иначе Драко явно бы это почувствовал. Причиной ее криков являлись кошмары, которые ей снились. Ее волосы разметались по лицу, по щекам текли слезы.

Драко прижал ее к себе, успокаивая. Она, уже проснувшись, пыталась успокоить редкие всхлипы. Он мог чувствовать, как часто бьется ее сердце.

— Мне снилось, что ты... что тебя нет, и я...

— Шшш. Все хорошо, Гермиона, я здесь. Это был всего лишь сон, забудь о нем.

Она кивнула. Всхлипы прекратились, но они все еще сидели в том же положении на диване.

По расположению солнца за окном Драко определил, что проспал всего несколько часов.

— Я... я так боюсь потерять тебя, — произнесла Гермиона, отстраняясь. Она уже успокоилась, но в ее голосе все еще слышались тревожные нотки.

— Ты не потеряешь, — ответил он ей, убирая волосы с ее лица.

Он видел, что ее это не успокоило. Ее настроение было хрупким.

— Как ты себя чувствуешь?

Она неопределенно пожала плечами.

Он наклонился к ней и поцеловал, надеясь, что это если не успокоит, то хотя бы отвлечет ее.

Они не заметили, как в комнату вошел Рон. Увидев сцену на диване, он замер в нерешительности на пороге. Было странно видеть, как она целует его, того, с кем они беспрестанно сражались на протяжении семи лет, будучи подростками. В прошедшую ночь Рон осознал, что, хоть Малфой и был ему неприятен, врагом он точно не был. И сейчас, глядя на их поцелуй, он понимал, что Драко никогда в жизни не причинит вреда Гермионе. И если с ним она счастлива, что ж... Кто он такой, чтобы этому мешать?

Он прочистил голос. Двое нехотя оторвались друг от друга.

— Я слышал крики... все в порядке?

— Да, это была я, — ответила Гермиона. — Плохой сон.

Рон неловко кивнул.

— Простите, что помешал.

Гермиона выбралась из объятий Драко и подошла к Рону.

— Рон... прости меня.

— Не надо, Гермиона. Я все понимаю.

Драко за их спинами сделал вид, что усиленно рассматривает проплывающие в небе за окном облака.

— Я просто... я так запуталась...

Она вдруг обняла его.

— Мне тебя не хватает, — шепнула она.

Он не знал, как реагировать на это. В его голове роились вопросы, недосказанность и все прочее, что было связано с союзом Гермионы и Малфоя.

— Гермиона, мы... нам нужно поговорить.

Она, отойдя на шаг, кивнула.

Рон жестом пригласил ее в кухню. Там они сели друг напротив друга за стол. Гермиона украдкой улыбнулась; сколько она могла помнить, все самые важные вопросы в этом доме всегда решались за этим столом.

— Что ты собираешься делать со всем этим?

Гермиона вздохнула.

— Понятия не имею.

— Дети... не поймут тебя. Может, стоит оставить это в тайне?

Гермиона непонимающе посмотрела на него.

— И притворяться, что все так же, как обычно? Что я все еще люблю тебя?.. — Увидев его взгляд, она добавила, — Прости.

Пару минут прошли в молчании.

— У тебя есть другие мысли на этот счет? — спросил Рон, как бы не заметив этой паузы.

Она пожала плечами.

— Если я скажу им... они возненавидят меня.

Рону нечего было возразить на это.

— Слушай, ты должна что-то решить, пока не пришла Пасха.

— Да... я знаю.

На кухне появился Малфой.

— Гермиона, тебе нужен отдых. Вы еще успеете обсудить все это.

Гермиона, соглашаясь, поднялась со стула.

Когда она вернулась к дивану в гостиной, там ее ждала Джинни.

— Как ты?

— Я в порядке, спасибо, что подлатала.

— Конечно, — улыбнулась та.

Гермиона тяжело вздохнула и опустилась на диван.

— Я не знаю, что мне делать.

Джинни погладила ее по спине.

— Только не скрывай ничего от детей. Будет хуже, если они узнают это потом, от других людей.

Гермиона посмотрела на нее.

— Да... ты права. Но так я могу их потерять.

— Ты никогда их не потеряешь. Ты ведь их мать. Пройдет время, и они поймут.

Пройдет время... Времени Гермиона боялась больше всего. Она уже представляла себе ужасные дни, месяцы, когда Роза и Хьюго будут игнорировать ее, не отвечая на письма, уходя в свою комнату во время ее прихода... Это было слишком много, чтобы выдержать.

На смену Джинни пришел Драко. Гермиона молча уткнулась в его плечо, когда он сел рядом.

— Ты спас мою жизнь, — шепнула она.

— Тем самым и свою, — так же шепотом ответил он.

Она улыбнулась и переместилась к нему на колени.

* * *

Чем ближе была Пасха, тем сильнее нервничала Гермиона. Она срывалась, подолгу оставалась одна, тупо глядя в камин или в стену. Драко решил не трогать ее до поры до времени. Она должна все осознать.

Он все лучше общался с Джинни, и с удивлением отметил, что она и вправду ему нравится — как друг, конечно же. Что касается ее мужа — то с ним дела обстояли явно лучше, чем курсе на третьем Хогвартса.

Да вообще на всех курсах.

Рон все еще не знал, как ему относиться к Драко. Иногда он просто игнорировал его, а иногда общался, как с давно забытым другом, с которым ваши пути когда-то разошлись.

Когда настал день приезда детей, Гермиона медленно села на кровати. Было около шести утра. Она не спала всю ночь, и чувствовала себя измотанной как никогда.

Она устало сползла с кровати, и тут сильная рука Драко обхватила ее за талию и втащила обратно.

— Куда это ты собралась в такую рань, — сказал он, притягивая ее к себе. — у тебя еще целая куча времени...

Он поцеловал ее. Она улыбнулась.

— Ты спала? — спросил Драко, внимательно глядя ей в лицо.

— Да.

Он продолжал смотреть на нее, чуть изогнув бровь.

— Нет, — сдалась она.

— Гермиона... все будет хорошо. Я не уверен в сроках, но все точно будет хорошо.

Она снова устало улыбнулась, проводя пальцем по его щеке.

— Я рада...

— ...что ты у меня есть, — закончил Драко вместе с ней. Эту фразу она произносила уже раз пятый за последнюю неделю.

Несмотря на неизменную толпу, сегодня на платформе 9 и ¾ Гермиона чувствовала себя ужасно одинокой. Драко остался дома, чтобы сразу не подвергать детей такому шоку, и без него она просто терялась.

Вот и дети. Ее сердце замерло. Они с Роном решили сказать все им дома, в спокойной обстановке, и пока они добирались, сердце у нее стучало так, что она почти ничего не слышала. Рон тоже был серьезен, и дети, без сомнения, заметили, что что-то происходит.

— Мне нужно с вами поговорить, — произнесла Гермиона, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

Они все сидели в гостиной. Рон уже почти явно слышал предстоящий разговор и потому демонстративно уставился в другую сторону.

— Мы с вашим папой... мы больше не вместе.

Хьюго молча вытаращил глаза, Роза с недоверием уставилась на Гермиону.

— Что? О чем ты говоришь? — спросила она.

— Понимаешь, Роза... я люблю другого человека.

Без всяких слов Хьюго встал и вышел из гостиной. Вот и все, подумала Гермиона.

Наступила пауза. Глаза Розы наполнились слезами.

— Как ты можешь?

— Роза, пойми, так случилось, — сказала Гермиона, уже не пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Это не изменить. Ты поймешь... обязательно поймешь.

Роза помотала головой и слезы полились по ее щекам.

— Кто это?

— Драко... Драко Малфой.

Роза замерла, глядя на нее.

— Я знаю, ты общаешься с его сыном, Скорпиусом...

Девочка утерла слезы.

— Что ж, больше не буду.

И с этими словами она покинула гостиную.

* * *

Гермиона чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Она буквально могла ощущать вокруг себя что-то, похожее на стену или ров. Она была ужасно одинока. Конечно, не считая Драко.

Это была уже вторая ночь, которую она проводила, рыдая в его объятиях.

Часом, а может, двумя ранее она появилась на его пороге, уставшая и совершенно разбитая.

Дома был Скорпиус, он радостно вылетел ей навстречу, но, заметив выражение ее лица, неуверенно отступил. Драко рассказал и ему о том, что они с Гермионой теперь жили вместе и он был безумно рад этой новости.

Сколько еще несчастий ей придется пережить, прежде чем она наконец сможет быть счастливой, ничем при этом не жертвуя?

В эту ночь она тоже не спала. Она все вспоминала лица детей и молилась, чтобы так было не всегда. Чтобы все это наконец осталось в прошлом. Но она сама выбрала этот путь и будет идти по нему до конца. И тогда добьется цели.

Драко во сне приобнял ее за талию. Она положила свою руку поверх его.

Когда-нибудь все будет так, как она себе представляла. Когда-нибудь... Ну а пока что — по крайней мере, ей было, к кому возвращаться домой.