Разбуди сердце (джен)

— Хозяин, — сухонький эльф, в несколько слоёв обёрнутый слишком большим для него полотенцем, почтительно склонил ушастую голову, — утренняя почта!

Люциус Малфой нехотя оторвался от намазывания хрустящего тоста тонким слоем масла. Писем в Мэнор приходило много, правда, большинство из них были уничижительными вопиллерами, сочащимися ядом, от пышущих праведным гневом обывателей, но отправить весь пергаментный хлам в камин скопом было нельзя.

— Положи на кофейный стол, — несколько лениво кивнул Люциус эльфу и сказал сидящему напротив сыну: — Драко, закончишь делать вид, что голоден, просмотри, что там.

Он с видимым удовлетворением увидел покорно-согласный кивок коротко стриженной светлой макушки и вернулся к прерванному занятию. И, конечно, совершенно не подозревал, что от неминуемой и очень неприятной смерти его отделяли два зубчика серебряной вилочки для десерта. Их Драко со всей силы вонзил себе в ладонь, острой физической болью пытаясь усмирить бессильную ярость. Сейчас он ненавидел отца, позволяющего себе жить, словно ничего и не случилось, мать, занявшую равнодушную позицию наблюдателя и видевшую смысл только в вышивании очередной глупой картины, и Мэнор. Поместье он ненавидел, пожалуй, больше всего. Каждая комната, каждый коридор и даже каждый цветок в саду напоминал о страшных месяцах прошлого года. Магическое зеркало в его комнате мрачно вздыхало каждое утро, старчески гундося:

— Милый, ты, несомненно, великолепен и блестяще выглядишь, но, если по правде, — на этом месте зачарованное стекло тускнело и шло рябью, — у меня такое чувство, что Тот-Кого-Не-Называют спит в твоей кровати каждую ночь!

В бешенстве Драко несколько раз пытался разбить жуткое зеркало, но древний мастер, строивший Мэнор и вырастивший в его стенах эти ворота в потусторонний мир, дело своё знал отлично. Мерзкая вещица была защищена просто превосходно. Кончилось тем, что Драко наложил на болтушку Силенцио, и теперь по утрам его настроение портили только гримасы и ужимки онемевшей стекляшки. Самое противное, что он и без подсказок видел, как и без того вытянутое, с острыми чертами лицо осунулось; по утрам щетина, странно тёмная по сравнению с волосами на голове, делала его похожим на узника Азкабана, из которого дементоры почти выпили душу. Волосы, предмет его гордости и неустанной заботы, отрастали неровным ёжиком — он сильно сжёг их в Выручай-комнате, и после тщетных попыток спасти спёкшиеся безжизненные пряди отец побрил его наголо, сам не поленившись применить Секо.

Тогда он ещё мог безбоязненно колдовать. По решению Визенгамота на палочку Люциуса пожизненно было наложено Приори Инкантатем. Иными словами, о каждом совершённом им колдовстве тут же становилось известно в Аврорате. Теперь, по прошествии двух месяцев с момента оглашения приговора, Люциус перестал так сильно паниковать перед новенькой, сделанной Оливандером уже после войны палочкой из бука с неизменной сердечной жилой дракона внутри и понемногу использовал простенькие чары. Но Драко не скоро забудет, как отец несколько дней сидел в кабинете, положив щедро подаренную новой властью палочку на стол, и не мог заставить себя коснуться её. На его вопрос, почему бы не наложить на неё ограничения, как поступил Визенгамот почти со всеми палочками его сокурсников-слизеринцев, Люциус ответил тогда:

— В этом и есть моё наказание, — отпил из кубка не вина, а сердечного зелья, ибо события последнего года серьёзно подточили несокрушимое, казалось, здоровье старшего Малфоя, и, покривившись от резкого послевкусия, добавил: — Иметь возможность, но не мочь.

В ту ночь Драко так и не лёг спать. Он без устали выписывал на пергамент все заклятья и чары, что только мог припомнить, даже достал все свои школьные учебники и педантично перелистал, записывая то, что каким-то образом забыл. Затем долго рылся в фамильной библиотеке, заполняя длинный свиток мудрёными словами и фразами. Потом достал ещё три пергамента, разложил их рядом с первым и начал самую важную и трудоёмкую работу. Целясь в написанное палочкой, он переносил названия на разные пергаменты в зависимости от того, насколько безопасно будет Люциусу пользоваться тем или иным заклятьем. Правда, при дотошном разборе, и Люмос можно использовать как орудие убийства — ослепить жертву, а она сама потом с лестницы упадёт, но Драко отмёл подобные мысли и к утру наскрёб-таки пару десятков чар, чтобы предложить их отцу. Тот долго молчал, но свиток взял и даже не стал его рвать. Спустя неделю Драко с облегчением увидел, как призванный Акцио Пророк поспешно летит через зал в сторону библиотеки.

— Драко, ты не забыл о почте? — голос Люциуса вывел его из раздумья.

Хотелось съязвить, что мистер Малфой не переломится, если собственноручно сломает печать на конверте, но Драко подавил эту мысль в зародыше. Не то, чтобы он боялся отца — нет, страх перед ним, как и пиетет и стремление слепо подражать, исчезли давно, в тот день, когда его, полумёртвого от ужаса и ощущения собственной никчёмности и бесполезности, вызволил с Астрономической башни профессор Снейп. Сейчас и подавно Драко был в более выгодном, нежели чем отец, положении — в прошедшей войне он не был замечен в каких-либо действиях против магглов или Золотого трио, а красочные воспоминания Поттера о его плохой памяти на лица, продемонстрированные героем Визенгамоту, позволили выйти из переделки с минимальными потерями. Всего лишь с погубленной репутацией, растоптанной гордостью, пожизненно впившейся в предплечье Меткой и необходимостью быть до гробовой доски благодарным Поттеру.

Он не спеша закончил пить кофе и под нервно-выжидающим взглядом Люциуса пересел к столику с корреспонденцией. Эльф услужливо встал рядом, держа в лапках большой металлический поднос, на котором Драко сжигал ненужные послания. Сегодня таких набралось всего около дюжины, и среди них не было ни одного вопиллера. Разламывая печать Аврората, Драко с некоторой горечью подумал о том, что недавно отгремевшая война слишком быстро стала забываться, раз всё меньше и меньше магов и ведьм готовы осыпать проклятиями головы Малфоев. Быстро пробежав глазами официальное извещение о том, что за прошедшую неделю Люциус Абраксас Малфой не совершал запрещённого колдовства, он заклятьем отправил пергамент в кабинет, где он присоединился к десятку таких же в особой папке, и потянулся к последнему оставшемуся письму.

Руки предательски задрожали, едва он увидел на сливочно-жёлтом пергаменте знакомый герб, разделённый на четыре части.

— Сынок, что-то интересное? — Нарцисса отвлеклась от свежего номера «Ведьмополитена».

Драко молчал, не решаясь открыть письмо. Страхи, так толком и не прошедшие, и терзавшие его не только душными ночами в большой холодной спальне, но и безмятежно-бессмысленными днями, нахлынули с новой силой.

— Что за письмо? — заминка стала заметной и Люциусу.

Он весьма поспешно выдернул злосчастное послание из ослабевших пальцев, схватил с неубранного пока стола сервировочный нож и резким, уверенным движением сорвал печать.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Минерва МакГонагалл

Дорогой мистер Малфой!

Напоминаю Вам, что согласно указу Министерства Магии от первого июня сего года, все совершеннолетние волшебники обязаны получить свидетельство об основном магическом образовании. Согласно решению Визенгамота от того же числа, ученики, привлекавшиеся к следствию по подозрению в пособничестве Волдеморту, не имеют права смены учебного заведения, если до получения аттестата им осталось менее трёх лет.

Занятия начинаются первого сентября. Надеюсь на Ваше благоразумие.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл!

Голос старшего Малофя, читавшего письмо, давно стих, но Драко не спешил реагировать.

— Я не поеду, — наконец произнёс он совершенно бесцветным тоном.

— Но, Драко, решения Визенгамота не оспариваются! — Нарцисса постаралась говорить спокойно, но эмоции прорывались, и в её голосе сквозила обречённость.

— Мама, — всё также сухо повторил Драко, — я не поеду!

Нарцисса тихо заплакала, прижимая к губам кружевной платок. Люциус встал с кресла, отбросив длинные волосы с сединой, заметной даже на фоне платиновой белизны, и направился к выходу.

— Дорогая, я попрошу Тинну принести тебе Умиротворяющего бальзама, — произнёс он мягко и добавил значительно жёстче: — Драко, поговорим в кабинете.

— Не о чем говорить, — держаться становилось всё труднее и труднее, но Драко договорил через сжатые зубы: — Я. Не. Поеду! — на последнее слово выдержки уже решительно не хватило, и вместо грозного рыка получился жалобный скулёж.

На некоторое время в столовой воцарилась тишина, не прерываемая даже всхлипами Нарциссы. И тем большее впечатление произвёл шлепок звонкой пощёчины, что отвесил сыну Люциус, прежде чем стремительным шагом выйти вон, довершив впечатление хлопком двери.

Когда и как удалилась мать, Драко не заметил. Он сидел, прижимая ледяную ладонь к пылающей щеке, бессильно откинувшись на спинку кресла в совершенно невоспитанной позе, и смотрел в окно. Несмотря на все слухи и выдумки, отец никогда не поднимал на него руку, предпочитая наказывать не физическими методами и даже не запретами или лишениями, а презрительно поджатыми губами и ледяным тоном язвительных замечаний.

— Хозяин ждёт вас в кабинете, молодой хозяин, — личный эльф Люциуса, старый и сморщенный, чьё тщедушное тельце было закутано в десятки слоёв странной ткани, по всей видимости когда-то бывшей тяжёлой портьерой и призванной помогать крови поддерживать тепло, шмыгнул огромным крючковатым носом и исчез с тихим, словно от пыльной тряпки, хлопком.

Драко нехотя поднялся из оккупированного кресла, но не пошёл в деловое крыло Мэнора, где в окружении нескольких библиотек и хранилищ затерялся огромный кабинет главы рода, а вышел в буйствующий красками позднего лета сад. Голова тут же закружилась от аромата магнолий, роз и орхидей. Он бездумно бродил по дорожкам, срывая тяжёлые бутоны, вдыхая пьянящий запах, а потом сминая хрупкие лепестки в плачущую соком кашу. Бросал истерзанный цветок, вытирал пальцы о брюки, нисколько не заботясь о том, что уподобляется сейчас самому себе в трёхлетнем возрасте, и тянул пальцы за новой жертвой. Какое-то время по другую сторону благоухающей живой изгороди за ним шёл красавец-павлин. От прочих, живущих в Мэноре птиц этого вида, его отличал не только гораздо более крупный размер, но и причудливая расцветка — он был невообразимого лазоревого цвета. Словно природа немного забыла, кого же она хотела создать — обычного павлина с сине-зелёными перьями, кончики которых украшены яркими «глазками» или аристократа-альбиноса, и просто смешала краски, разбавив одну и расцветив другую.

Наверное, он плутал по саду добрых два часа, прежде чем нашёл в себе силы подняться по широкой лестнице к массивной дубовой двери. Зная отца, Драко был абсолютно уверен, что Люциус не ушёл, а запланированный разговор состоится, несмотря ни на какие выпады с его стороны. Быстро наложив на перепачканную землёй, травяными и цветочными соками одежду Очищающие чары, Драко без стука толкнул огромную створку.

Он оказался абсолютно прав. Люциус сидел в кресле у стола и читал какой-то фолиант, судя по степени истрёпанности обложки, по возрасту вполне приближающийся к тысячелетнему рубежу. Услышав шаги, он не изменил позы, только перелистнул страницу и негромко, совершенно спокойно произнёс:

— Знаешь, что я читаю? — дождался, пока Драко равнодушно пожмёт плечами, и продолжил: — Это история рода Малфой. Да, помимо гобелена все деяния его членов отображаются здесь, — всё же поднял глаза и закончил так, словно зачитывал приговор на Поцелуй: — И, ты знаешь, среди всех твоих предков, добрых и не очень, умных или глупых и недалёких, нет ни одного труса, сын.

После подобного вердикта осталось только бессильно опуститься в кресло и попытаться открыто посмотреть отцу в глаза. Драко надеялся, что хоть это ему удастся. Люциус отвёл взгляд первым, но, тем не менее, продолжил всё тем же непререкаемым тоном:

— Мне кажется, ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, чем обернётся для тебя твоя слабина, — слова, жесткие и обидные, казалось, выжигали в душе дыру, но Драко упрямо молчал, давая отцу всё больше поводов. Люциус на выражения не скупился. — Не получив аттестата, ты не сможешь продолжать учёбу, и пусть зельями после смерти профессора Снейпа ты вряд ли станешь заниматься профессионально, но даже в самый захудалый университет тебе дорога будет закрыта. Ты не сможешь работать, — услышав фырканье, Люциус скривился, как от зубной боли, — да, конечно, в деньгах мы нуждаться вряд ли станем, но захочешь ли ты всю жизнь пробыть узником Мэнора.

— Почему? — Драко в очередной раз отругал себя за глупый и детский вопрос, но времени вспять не повернёшь, и оставалось только пристально смотреть на отца, расправив плечи.

— Потому, — Люциус не стал отпускать одну из своих колкостей. Драко с некоторой паникой услышал в голосе отца обречённость. — Ты не сможешь жить в другом месте. Как и любой другой Малфой, ты обязан жить в Мэноре, таково требование кровной магии, — помолчал, перелистывая ветхие страницы, — твоя магия неразрывно связана с Мэнором. Ты до сих пор не заходишь в парадную гостиную, несмотря на капитальный ремонт; подумай, что для тебя легче — год в Хогвартсе или праздная никчёмная жизнь здесь.

Закончив, он встал и, бережно держа фолиант, удалился. Вернулся нескоро, уже с пустыми руками — наверняка относил семейные тайны в один из множества тайников поместья. Своими словами отец разбередил в душе Драко незажившие раны, и теперь перед глазами снова стояло лицо мисс Бердбиж, а в ушах отдавался эхом кошмарный звук трения змеиных чешуек о полированное дерево. Перспектива изо дня в день слоняться по комнатам, где совсем недавно обитали Пожиратели, не имея возможности покинуть угрюмый дом больше чем на пару недель, не просто пугала — она ужасала. Но не настолько, как мысль о том, что место рядом с ним за слизеринским столом уже никогда не займёт Крэбб, а Панси из первой модницы и признанной королевы факультета превратилась в особо опасную преступницу и не скоро выйдет из Азкабана. Как бы ни отпирался Поттер, его окружение не простило ей той реплики.

— Отец, — выдавил наконец Драко, — а можно... можно я уйду?

— Куда? — Люциус бессильно опустил локти на стол, уперев в них лоб, отчего его голос звучал непривычно глухо, — уж не к магглам ли?

— К ним.

Тонко зазвенели бокалы на каминной полке, а с резного потолка упали несколько крошек штукатурки. Впервые увидевший, что Люциус не смог сдержать магию, Драко почувствовал, как от щёк отлила кровь, гулко ухая где-то под ложечкой.

— Папа, пожалуйста... — но закончить ему не удалось. Тяжёлое пресс-папье сорвалось со стола, просвистело в полуметре от его головы и разбило окно, приземлившись, по-видимому, в павлиньем загоне, так как птицы загомонили, перепуганные и всполошенные.

В первую минуту Драко всерьёз подумывал спасаться бегством, но заставил себя передумать. Если он отступит сейчас, отец ни за что не позволит вернуться к этой теме, и первого сентября Драко будет вынужден внимать глупым речам старой кошки и полупьяным песням жжёного куска фетра. Некстати вспомнив об огне, он неосознанно погладил почти лысую голову. И замер, увидев, что Люциус наблюдает за ним. Посмотрел отцу в глаза и с ощущением того, что мир рушится вокруг него, увидел стоящие в них слёзы.

Люциус, словно испугавшись своих эмоций, выскочил из кабинета, и Драко ничего не оставалось, как отправиться в свою комнату. Не считая покоев матери, это было единственное помещение, куда ни Тёмный Лорд, ни его свита никогда не входили. К счастью, Волдеморту не приходило в голову посещать его лично, он пользовался Вызовом, а от Долохова и прочих прихвостней вполне хватало фамильных Запирающих чар. Это был его островок безопасности и покоя. Часы на столе показывали, что обед он безнадёжно пропустил, да и вряд ли смог бы сейчас сделать хотя бы глоток воды, а до ужина бестолково много времени. От нечего делать, Драко выудил в стопке небрежно брошенных в одном из кресел книг одну наобум и принялся за чтение. По иронии Мерлина или усмешке Морганы это оказалось Маггловедение. В школе он никогда не изучал этот предмет, но учебники мать покупала в комплекте, тем самым давая сыну полную свободу выбора. Его желание сбежать в маггловский мир было, по сути, криком отчаяния, и Люциус скорее сам проведёт год в Хогвартсе рядом с сыном, но не позволит уйти из магического Лондона. Но чем дальше читал Драко, тем уверенность, что это единственно верное решение, росла всё больше и больше.

* * *

До ужина Драко удалось осилить почти половину учебника, из чего он сделал вывод, что магглы не так уж сильно и отличаются от магов, а вместо заклятий и чар они используют множество каких-то «пылесосов», «телефонов» и «самолётов». Решив, что на практике эти знания усвоятся быстрее, он лёгкой поступью направился в столовую. В присутствии матери продолжать разговор с отцом очень не хотелось, но ослабевшее здоровье Нарциссы могло сыграть ему на руку — чтобы не тревожить жену, Люциус, возможно, пойдёт на уступки.

Но так тщательно продуманные планы разрушились, когда Драко увидел, что эльфы сервировали стол на двоих, причём пустым осталось место матери.

— Она неважно себя чувствует, — ответил на незаданный вопрос Люциус, и Драко послышались в усталом голосе обвиняющие нотки.

Что на это ответить, Драко не знал, потому уселся за стол, уткнувшись глазами в свою тарелку. Некоторое время они с Люциусом молча стучали серебром приборов по костяному фарфору, пока старший не нарушил тягостное молчание:

— Ты уже всё решил, не так ли? — с грохотом отбросил вилку и почти затравленно закончил: — Говори уж.

— Да, отец, — Драко до боли сжал кулак, рассердившись на себя. Он так и не научился отстаивать свою точку зрения, тушуясь под натиском отца, но когда, если не теперь, нужно начинать? — Я хочу уйти.

— Совсем? — о да, Люциус был великолепным психологом. — Ну, давай, ломай палочку, выжигай имя с гобелена и вперед, подметать дворы.

Иногда Драко завидовал Поттеру не только за популярность, везучесть и умение выживать в безнадёжных ситуациях, но и за то, что родственники-магглы его наказывали физически, а не вот такими лениво произнесёнными фразами.

— Что, смелость кончилась? — продолжал добивать остатки его решимости и гордости Люциус. — Сбежать легче всего, а вот смелости остаться, показать, что ты не струсил, я смотрю, у тебя маловато.

Хотелось выплеснуть ему в лицо бокал с вином, и Драко вцепился руками в скатерть, собирая в себе остатки мужества.

— Хотя в твоём странном желании есть определённый смысл, — Люциус понизил тон и теперь говорил так, словно они обсуждали условия какого-то договора, обещающего баснословные барыши. — Но я хотел бы получить от тебя Непреложный обет.

— О чём? — когда отец заговаривал об Обетах и прочих магических обязательствах, следовало быть настороже, и Драко обратился в слух, ища подвоха.

— Я отпускаю тебя, — голос Люциуса дрогнул, но он быстро взял себя в руки, — но ровно через год ты возвращаешься и едешь в Хогвартс.

Год. Что ж, за год могут измениться и законы, и Поттер получит-таки аттестат. И в Хогвартсе не останется никого из их курса. Драко щёлкнул пальцами, призывая эльфа, вышел из-за стола и протянул отцу руку, повторяя за ним слова Непреложного обета.

Как ни стремился Драко покинуть Мэнор, сейчас, когда этот эпохальный момент настал, почему-то в районе желудка завозился неприятный комок из смеси страха перед грядущим и щемящего чувства тревоги за родителей.

— Сынок, — Нарцисса предприняла последнюю попытку остановить его, — может, передумаешь? Хочешь, поедем в Европу на пару недель?

Известие о том, что Драко покинет магический мир на год, она восприняла в штыки. Сначала тихо плакала, а потом, когда, казалось, всё было решено, начался ад. Спокойная и холодная Нарцисса устроила Люциусу скандал с криками и битьём флаконов с косметическими зельями и духами. Драко счастливо избежал участи присутствовать при таком бурном проявлении материнской любви, но подробности сцены ему пересказала старая эльфийка Нана, что приглядывала за наследниками Малфоев без малого триста лет.

— Хозяйка сильно сердилась! — качала она практически лысой головой так сильно, что уши хлопали по её впалым щекам. — Говорила, что у хозяина нет сердца. Что она просила за хозяина Драко у мистера Снейпа, что не выдала в Запретном лесу какого-то Поттера, только чтобы спасти мальчика, — применение к себе определения «мальчик» Драко воспринял как ещё один довод в правильности своего решения. Пора становиться взрослым.

Эльфийка ещё долго рассказывала подопечному о том, что ещё она услышала в хозяйской спальне, но Драко не слушал её. Он рылся в шкафах, вынимая предметы “первой” необходимости: несколько парадных мантий, пару-тройку простых, свитера и брюки, рубашки и галстуки, туфли и нижнее белье. Прихватил несколько книг, самый маленький котёл и понемногу ингредиентов, чтобы сварить самые часто потребляемые им зелья — Бодроперцовое, Укрепляющее и Сна без сновидений.

За тщательным упаковыванием пятого сундука его застал отец.

— Драко, смотрю, ты собрался налегке, — сакрастично произнёс Люциус, окидывая взглядом бардак в комнате, — только вот эльфов в маггловский мир брать нельзя — они там быстро умирают, лишённые возможности подпитываться магией родовых поместий. И ты уже решил, куда отправишься?

— Как мама? — вопросом на вопрос ответил Драко, пытаясь скрыть за сухими словами свою растерянность.

Но он не учёл, что Люциуса непросто провести. Тот не поддался на уловку, а взмахнул палочкой, откидывая тяжёлые крышки и вынимая содержимое сундуков на кровать.

— Драко, если уж сам не в состоянии уследить за маггловской модой, вспомни хотя бы, как обычно выглядел Поттер, — отчеканил он, взмахом руки отправляя мантии обратно в шкаф. — Книги? Похвально конечно, но, — он раскрыл одну и указал Драко на движущиеся картинки и меняющийся текст, — ты уверен, что зашедший к тебе в гости маггл не сочтёт их странными?

В ответ на это Драко только вздохнул.

— Поттер обычно выглядел как оборванец, — пробормотал он, с сожалением рассматривая дорогую одежду на кровати. — Папа, ты предлагаешь мне порвать и испачкать всё это?

— Нет же, — Люциуса почему-то рассмеялся, а не рассердился, что было бы более логично в данный момент. — Я говорю о том, что магглы не носят мантий. Вместо них возьми лучше куртку. Книги лучше всего оставить дома, котёл — его я бы тоже брать не стал, хотя, может ты и прав, фиалы с зельями носить с собой куда опаснее.

Следуя советам отца, Драко быстро рассортировал вещи, получив в результате небольшую стопку, которая легко поместилась в странного вида мешок, трансфигурированный Люциусом из наволочки и названный «Сумка». Котёл был уменьшен Редуцио до размеров напёрстка и спрятан в одном из карманов куртки.

— Тебе понадобятся документы, не забудь, — Люциус призвал из семейного архива удостоверение личности на имя Драко Люциуса Малфоя. Гоблины Гринготтса выправляли их в маггловском мире по давней договорённости двух Министров. — И деньги. Их нужно обменять в банке, но для этого ты должен определиться со страной.

— Я хочу в Исландию, — Драко безуспешно пытался унять дрожь в руках.

— По крайней мере, не так далеко, — нашёл положительные стороны Люциус. — Я пошлю эльфа в Гринготтс, это займёт не более получаса.

В результате, когда Драко наконец был готов к отъезду, а Люциус смог оторвать от него рыдающую Нарциссу, за окном занималась заря. Драко ещё раз окинул глазами гостиную Мэнора, поцеловал мать, ощутил, как отцовская ладонь хлопнула по плечу, и шепнул:

— Аппарейт! — изо всех сил сосредоточившись на визуальных координатах города, в котором никогда не был.

* * *

Рейкьявик встретил его холодным ветром и странным, незнакомым запахом. Драко перекинул ремень сумки через плечо, уменьшив её вес заклятьем, и отправился бродить по городу. Его удивляло всё — совсем другой вкус у местного кофе, непривычный после Лондона и Шотландии ландшафт, люди, разительно отличавшиеся от чопорных и закрытых англичан.

Первоначально Драко хотел остановиться в отеле, но официант в маленьком кафе, где он завтракал, на вопрос, где лучше поселиться, посоветовал купить газету объявлений и снять квартиру, когда услышал, что Малфой планирует остаться в Рейкьявике на год. Киоск с прессой нашёлся буквально за углом, и, расставшись с двумя исландскими кронами, Драко стал счастливым обладателем пухлого рекламного издания. Мысленно поблагодарив профессора Флитвика за обучение чарам многоязычия, Драко углубился в чтение. Через три часа энтузиазм сильно поутих. Голова разболелась, перед глазами прыгали чёрные точки от вглядывания в мелкие буквы реклам, а все эти непонятные сокращения «СУ совм»*, и «К/разд»**, да «Без В/П»* * *

казались просто списком непростительных заклятий.

— Привет, я смотрю, ты жильё ищешь, — от неожиданности Драко чуть не подпрыгнул на месте: на него в упор смотрел молодой парень, — только в этих газетах ты ничего приличного не найдёшь!

— А где же мне искать, — до зуда между лопатками хотелось отодвинуться от бесцеремонно подсевшего к нему за столик нахала, но Драко заставил себя не двигаться с места.

Стараясь не проявлять излишнего любопытства, он потихоньку разглядывал внезапного собеседника. Парень оказался рыжим почти до красноты, на его фоне даже Уизли выглядели бы почти блондинами. Но на лице не было ни единой веснушки, а глаза были темно-карими. Он был одет в странного вида синие брюки, с множеством каких-то звенящих железок, куртка была смешно-пушистая, делая его похожим на гигантского грюмошмеля. Ноги украшали тяжёлые на вид ботинки со странной подошвой, рифлёной и как будто светящейся.

— Я живу неподалеку отсюда в молодёжном общежитии, — наконец отозвался незнакомец, в свою очередь с не меньшим удовольствием рассматривая Драко, — двести крон в месяц — и ты владелец двухкомнатной квартиры с отдельной кухней и санузлом.

— Сан...что? — Драко так и не смог расшифровать этот загадочный «санузел», и теперь он получил шанс узнать, кто же это такой.

— Туалет с ванной, — терпеливо пояснил парень. — Ну так что, ты согласен? Как раз мой сосед съехал вчера.

В другое время Драко ни за что бы не позволил себе заговорить с человеком подобных манер.

— Ну, так ты надумал? — спросил парень, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. — А то я на работу шёл вообще-то.

Драко решил, что ничего плохого маггл с ним вряд ли сделает, а если уж и суждено попасться в ловушку бывших соратников, то значит, так на роду написано. Он кивнул, запихнул кое-как скомканную газету в свою сумку и встал вслед за незнакомцем.

— Вот увидишь, это клевое место, — щебетал тот, куда-то ведя Драко быстрым шагом. — А как тебя зовут-то?

— Драко, — почему-то вспомнилась памятная сцена в поезде, но пришлось одёрнуть себя. — Драко Малфой.

— Я читал о странствиях Персея, — усмехнулся парень, — твои родители, похоже, тоже. А я Ларс Нерьям. Просто Ларри.

— Хорошо, Ларри, — несколько опешил Драко от сравнения себя с какими-то странствиями, — тогда я Драко.

Они обменялись быстрыми рукопожатиями и ещё ускорили шаг. Упомянутое Ларри общежитие представляло из себя огромный дом. Хозяин этого людского муравейника, сухой и жилистый мужчина, чем-то напомнивший Драко Долохова, довольно охотно согласился дать Драко постой. Обрадованный Ларри тут же помчался по крутой лестницепоказывать Драко его жилище. Подниматься на восьмой этаж без аппарации было совсем не радостно, но Драко привык к сотням ступенек лестниц Хогвартса и удостоился весьма красноречивого завистливого взгляда соседа, когда преодолел весь путь с объёмной сумкой на плече, ни разу не остановившись и не сбив дыхание.

— Ну ты спортсмен, — отдуваясь, пробормотал Ларри, возясь с заедающим замком, — чем занимался-то?

— К... — Драко вовремя успел прикусить себе язык и теперь судорожно пытался что-то придумать. — Конным спортом, — на большее его не хватило, и он в который раз за утро пожалел, что не поддался на уговоры матери и не рванул до сентября в Европу на фешенебельный магический курорт.

Ларри кивнул, по-видимому, удовлетворённый ответом, и справился наконец-таки с замком. Толкнул дверь и сделал приглашающий жест.

Войти в пусть и съёмную, но свою личную квартиру было немного страшновато.

— Ух ты, а Джереми был педантом! — с плохо скрываемой издёвкой протянул Ларри.

Беглого взгляда на помещение хватило, чтобы понять причину подобных эмоций. Бардак царил неимоверный! У бедного Драко к горлу подкатил тошнотворный комок от вида порядочно замусоленной обивки диванов и кресел в крохотной гостиной, разбросанного повсюду мусора и разных предметов, о назначении которых он мог только догадываться; в кухне прочно поселился кошмарный запах испортившейся пищи. Спальня выглядела так, будто там ночевали кентавры, причем вечером им явно подлили алкоголя в питьё.

— Да ты не переживай, — Ларри, по всей видимости, не испытывал тех чувств, что душили сейчас Драко, — я сейчас на работу, а вечером, часов в восемь, придёт моя гёрлфренд, и мы поможем тебе с уборкой, — он от души хлопнул огромной ручищей пошатнувшегося от такого удара Драко по плечу. — Самое главное, у тебя здесь домашний кинотеатр есть! Во вещь! А срач убрать — плёвое дело.

И рыжей молнией уже почти скрылся в коридоре, когда отмерший Драко крикнул ему вслед:

— А гёрлфент — это кто?

Ларри появился в комнате минуту спустя и выглядел несколько озадаченным.

— Парень, а ты не гей, случаем? — ещё раз оценивающе окинул взглядом Драко, его узкие классические брюки со стрелками, начищенные до блеска ботинки и плотный виндзор под жёстким от крахмала воротничком рубашки.

От такого обвинения Драко поспешил откреститься, так энергично мотая головой из стороны в сторону, что рисковал её лишиться.

— За гея могу и прок... — опять пришлось срочно исправлять оплошность, — прокатить по лестнице головой вниз, — выдохнул, радуясь, как ловко ему удалось вывернуться, и закончил более мирно: — Я в частной школе учился. Закрытой.

Он с самого начала решил по мере возможности говорить правду. Хогвартс не частная школа? А какая, если её основали четыре мага, и существует она на их деньги плюс дары попечительского совета. Или не закрытая?

— Да ладно, — рассмеялся Ларри. — Не сердись. «Гёрлфренд» вообще-то это английское слово. Обозначает подруга. Девушка, — тяжело вздохнул, словно сердясь на Драко за то, что ему приходится объяснять такие простые вещи.

— Невеста! — обрадованно догадался Драко.

— Господь с тобою, — взбил волосы ветром, мотая головой, Ларри, — ты ей, смотри, подобное не ляпни. Подружка. Любовница, если хочешь.

И убежал, оставив Драко один на один с тишиной и собственными мыслями и сомнениями.

Сначала Драко просто-напросто обессиленно сел на краешек дивана, стараясь не испачкаться. К носу предательски подступали слёзы, и до колотья в пальцах хотелось достать палочку. Но аппарировать домой, испугавшись кучки разбросанных вещей, было как-то по-детски, да и перспектива терпеть несколько месяцев самодовольную рожу Поттера совершенно не хотелось. Воспоминание о Поттере пришло очень вовремя. Злость на вечно опережающего его, и к тому же неимоверным образом выжившего и ставшего героем школьного недруга придала сил. Хоть он был и не силён в бытовых чарах, но хоть что-то должно было получиться! Драко сорвал с шеи галстук, трансфигурировал рубашку в удобную водолазку и принялся за работу...

* * *

Пятью часами позже из состояния глубочайшей задумчивости его вывел какой-то странный звук. Он был немного похож на музыку, только уж излишне резкий. Пока Драко пытался понять, откуда же он идёт, звук сменился мерными ударами во что-то деревянное. “Дверь!” — осенило Драко. Наверное, это Ларри вернулся, как и обещал.

— Привет! Ты звонка не слышал, что ли? — Ларри ураганом влетел в маленькую прихожую, сразу заполняя собой всё пространство. — Мы битый час звоним!

— Я немного задремал, — быстро солгал Драко.

Его мысли сейчас были заняты интригующим «мы». Ларри был один, и почему он применил именно это слово, Драко никак не мог понять, пока откуда-то из-за спины Нерьяма не раздалось певуче-звонкое:

— Добрый вечер!

Ларри наконец стянул грязные ботинки и прошёл куда-то вглубь квартиры, а перед изумлённым Драко предстала почти до прозрачности худая, светловатая девушка. Короткая стрижка и почти такие же, как у Ларри, штаны делали её похожей на мальчика, но пара острых грудок, вполне отчётливо угадывающихся под разноцветным свитером с высоким горлом, и яркий макияж расставили всё на свои места.

— Добрый вечер, мисс, — наверное, по-исландски это было неправильно, но Драко никак не мог вспомнить нужное слово из чужого языка.

— Привет, я Рамина, — отозвалась девушка, — а ты из Англии!

Драко торопливо кивнул и приглашающе махнул рукой в сторону, куда незадолго до этого удалился Ларри. Хоть он и не собирался скрывать, откуда он, да и как можно скрыть манеры потомственного жителя Туманного Альбиона, если они вдалбливались в тебя все девятнадцать лет твоей жизни, но сейчас говорить об Англии он был решительно не в состоянии. Впрочем, все терзания вылетели из его головы буквально через минуту. Из милой и нежной девушки Рамина вдруг обратилась в небезызвестного, пусть и покойного, профессора Снейпа. Она гоняла парней и в хвост, и в гриву, заставила сходить в магазин за моющими средствами и мешками под мусор, а потом они втроём до самой ночи тёрли, двигали, перебирали и скребли. Пот ручьями тек с Драко, но за совместный поход в супермаркет, где растерявшемуся ему очень здорово помог Ларри, показав, как и где взять тележку, что такое «Средство для удаления ржавчины» и чем оно отличается от «Средства для мытья посуды». Часом позже Драко оказался счастливым обладателем целого набора разной химии и огромного пакета с продуктами, как полуфабрикатами, так и овощами, крупами, мясом и сладостями. Так же Ларри прочёл ему лекцию о том, где найти товары подешевле и как отличить некачественные. Только вероятность быть поднятым на смех заставила Драко удержаться от того, чтобы не записать несколько тезисов. В глубине души он даже восхитился Грейнджер и Поттером, которые прекрасно ориентировались сразу в двух мирах.

Зато Драко узнал, что такое телевизор. Его Ларри отчистил самым первым и торжественно включил, даже не трудясь разыскивать пульт. И теперь, сидя в приведённой в состояние идеального порядка квартире и поглощая яичницу с сосисками, беконом и замороженной овощной смесью, Драко не мог отвести взгляд от мелькающей картинки, впрочем, стараясь, чтобы его удивление было не слишком заметно.

— Необычная у тебя татуировка, — негромко заметила Рамина, — никогда ничего подобного не видела.

Сначала Драко хотел ответить, что никаких татуировок у него нет, но потом взгляд зацепился за рукава водолазки. В пылу борьбы с грязью он поддёрнул их до локтя, и теперь ужасающее клеймо на его левом предплечье с восторгом рассматривали Ларри и Рамина. Он с ужасом почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а от лица отхлынула кровь, резко застучав в ушах. Потом напомнил себе, что всю жизнь прятаться невозможно, а за поступки, пусть и такие страшные, нужно уметь отвечать.

— Я не очень её люблю, — последнее слово невозможно было сказать применительно к Метке, но Драко переселил себя. — Она напоминает мне об одной... об ошибке, — замявшись, договорил он.

— Что, напился и наколол где-нибудь в дешёвом салоне? — подмигнул Ларри, а Рамина почему-то потупила взгляд, — в таком случае тебе повезло, мастер просто волшебник.

Чтобы пережить приступ паники, охватившей Драко при воспоминании о том, как Волдеморт ставил ему Метку, пришлось до боли в пальцах стиснуть чашку и зажмуриться крепко-крепко.

— Ой, да ты не переживай так, — вставила своё слово Рамина, — не нравится — так обратись к косметологу, он её лазером сведёт! Останется только белый след, но на твоей коже будет совсем не видно.

Год назад Драко отдал бы всё на свете, лишь бы избавиться от уродующей руку печати, но сейчас, когда всё оказалось так просто... После смерти Волдеморта Метка навсегда утратила свои возможности и превратилась в простую татуировку. Отец с матерью уже отбелили свою кожу, но Драко наотрез отказался. Для него это было не просто напоминание. Это было своего рода наказание, которое он наложил на себя. Пожизненно.

— Нет, — сухо ответил он девушке и опустил рукав водолазки, давая понять, что закрывает тему, — пусть будет.

* * *

Ребята засиделись далеко за полночь, пока Рамина, спохватившись, не разогнала всех по постелям. Драко сложил посуду в мойку, с некоторым трудом припомнил нужное заклятье и отправился спать, оставив тарелки по очереди прыгать в мыльную воду, потом ополаскиваться чистой и подставлять бока кухонному полотенцу.

—

Ради экономии, так как плата взимается за каждое слово в объявлении, существует целая серия устоявшихся сокращений:

*) — СУ совм — санузел совмещённый;

**) — К/разд — комнаты раздельные;

* * *

) — Без В/П — без вредных привычек.

Первые несколько дней Драко бесцельно валялся на диване и смотрел телевизор. Всё подряд, не делая различий между новостными программами, ток-шоу, детскими передачами, сериалами и фильмами «не для всех». Он вставал, только чтобы разогреть в микроволновке замороженную пиццу, в неимоверном количестве закупленную им на следующий же после заселения день, да согреть себе чаю, пользуясь чарами. Объяснить, почему для одного он пользуется маггловскими приспособлениями, а второе готовит по старинке, Драко не мог. Но ему нравилось смотреть, как медленно вращается тарелка с едой внутри странного звеняще-гудящего короба, а вот терпеть пыхтение старого чайника на плите, да ещё и бежать со всех ног, заслышав пронзительный свист, он просто был не в состоянии.

Поначалу он тщательно прятал палочку всякий раз, как пользовался ею, но вскоре понял, что Ларри и Рамина не собираются вламываться к нему каждые пять минут. Да и каждый день тоже. За неделю, что прошла с памятной уборки, Ларри заходил лишь раз, спросить, не нужна ли помощь, а Рамину Драко и вовсе не видел. И палочка снова заняла свое место — в левом рукаве, на специальной петле. Потому что даже здесь, в Исландии, настолько далеко от Англии, что Тёмная Метка не символизирует страшный опознавательный знак Волдеморта и Пожирателей смерти, а является лишь необычным украшением, Драко не чувствовал себя в безопасности. Как ни старался он отвлечься, сколько бы ни хохотал перед вечером, внимая шуткам, что обрушивал на новообращённого телевизор, ночью страхи возвращались вновь. Снами, воспоминаниями, подозрениями и голосами, что до сих пор стояли в ушах. Возможно, мать была права в тот раз, умоляя обратиться в Мунго, когда эльфы нажаловались ей, что молодой хозяин страшно кричит во сне, а утром все его наволочки в крови от прокушенных губ. Драко только помотал головой, сварил огромный котёл зелья Сна без сновидений и фиал за фиалом полтора месяца глушил свои страхи. И они отступили, даже когда стратегический запас кончился, Драко спал на редкость спокойно, а сны, тревожащие и заставляющие стонать, оставляли совсем другие следы на пижамах и простынях.

Он и не подумал о том, что кошмары могут вернуться и что это будет так быстро. На третью ночь его вырвал из огненных объятий сонного морока настойчивый стук в дверь. Открыв её, Драко уперся взглядом в странного вида девушку. На её голове щитками броненосца смотрелись какие-то непонятные кругляши, а на тощих плечах был накинут неимоверной раскраски красно-желтый халат.

— Молодой человек! — громко начала гостья, не утруждая себя ни приветствиями, ни ритуалом знакомства.

— Здравствуйте, мисс — Драко даже не нужно было напрягаться, чтобы голос звучал холодно и веско, а спина и в пижаме была идеально прямой

— Я не намерена слушать, как вы всю ночь трахаетесь у меня за стеной! — обрушилось на опешившего Драко.

«Мисс» или не расслышала, или проигнорировала вежливое обращение, и Драко против воли начал сердиться. Во-первых, ему претил тон и манера разговора. Никто, даже Волдеморт, на Драко голос не повышал. А уж обвинения за несдержанность и вовсе привели его в ярость.

— Мисс, — прошипел он в лучших традициях семьи Малфой, — всего наилучшего!

И захлопнул дверь, возвращаясь в кровать. Наверное, во сне он здорово скрипел зубами, потому что теперь мышцы челюсти болели невероятно, а язык припух и с трудом ворочался, прокушенный до крови на самом кончике. Напрочь забыв о том, что можно просто наколдовать, он отчаянно пытался найти в темноте кухни чашку и попить воды. За дверью истошно кричала истеричная дама, даже колотила в дверь, то и дело разрывая барабанные перепонки Драко навязчивой мелодией звонка. Прошло, наверное, с четверть часа — Драко успел не только отыскать чашку, но и напиться чаю, заварив нашедшуюся в его зельеваренческом наборе мяту, когда характер звуков за дверью изменился. Женское сопрано сменилось мужским раскатистым басом.

— Мистер Малфой, это управляющий, — снова заверещал потревоженный звонок, — откройте!

Решив, что в этот раз он если и виновен, то совершенно ненамеренно, Драко распахнул дверь. Как ни странно это выглядело, но, в отличие от растрёпано-неухоженной соседки, мужчина в простом домашнем костюме и мягких мокасинах выглядел бодро и подтянуто. Драко молчал, ожидая первого шага от управляющего.

— Прошу меня простить, но мисс Фолкин утверждает, что у вас... гостья, — пожилой мужчина замялся, и Драко улыбнулся, с наслаждением наблюдая за его муками. — И что вы... были слишком... громкими, — выдохнул мужчина и даже покрылся потом от волнения.

— Я не страдаю болезненной тягой к публичности, — протянул Драко в ответ, задрав подбородок.

Он очень пожалел, что отказался от предложения отца купить трость и ему. Месяц назад Поттер в зале суда, аккурат после оправдательного вердикта Визенгамота, торжественно отдал ему отобранную палочку. Он ещё тогда произнёс какое-то мудрёное заклятье, чтобы она, как путано пояснил герой, снова слушалась прежнего хозяина. Драко не поблагодарил его, как остался безответным и тот жест в Выручай-комнате. Не потому что не захотел. Просто не смог. Не умеет он говорить «спасибо», не научили. В тот день он, почувствовав тепло древесины, только и мог рассыпать вокруг себя фонтаны цветных брызг. Нарцисса, задержавшаяся в зале заседаний и ставшая невольной свидетельницей, подошла к Поттеру, что-то говорила, а придурок глупо улыбался, смотря на неё, и жеманно целовал тонкие пальцы.

Тогда Драко только отмахнулся от Люциуса, пробурчав что-то насчет умения ходить и без помощи. Теперь же отполированная до зеркального блеска трость с тяжеленным набалдашником, а он выбрал бы что-нибудь необычное, может медвежью голову или скорпиона, стала бы в его руках пусть и не оружием — бить он никого не собирался, не хватало еще неприятностей — а вот держать её в руках так, чтобы эта крикливая пуританка поверила, что согретый тонкими пальцами металл и вправду может причинить ей боль, было бы приятно.

— Прошу меня извинить, — в пику крикам мисс Фолкин, явно не знакомой даже с понятием «манеры поведения», Драко говорил негромко, тщательно подбирая слова и даже несколько переигрывая, но только самую малость, — мне приснился кошмар. Мисс, — он склонил голову в якобы почтительном поклоне, но при этом вложил столько издевки в голос, что не оставалось никаких сомнений в его истинном отношении к соседке, — я огорчен, что испортил вам ночь своими криками.

На лестничной площадке воцарилась тишина. Мисс Фолкин смотрела на Драко с некоторым недоверием и ... Он едва не застонал, когда увидел, как меняется её взгляд. Сколько раз он видел это. У Панси, у Миллисент и даже у Кэти Белл. Резко расширившиеся зрачки, неподвижные веки и блеск слез в уголках. Вожделение. С трудом подавляя тошноту от мысли, что после ухода управляющего соседка предпримет следующую атаку, но только теперь добычей будет не тишина, а постель Драко, он процедил почти не размыкая губ.

— Мистер Паркс, вы можете пройти и убедиться, что я сплю один, — услышал за собой голодный полувздох-полувсхлип и договорил, совсем не скрывая сарказма: — Мисс Фолкин я не приглашаю, иначе это утверждение будет несправедливо, — немного помолчал и прикончил надежды глупой магглы спокойным: — Хотя мне её даже жаль... Если мои вопли ужаса кажутся ей страстными стонами...

Девицу как ветром сдуло. Управляющий прошёл в квартиру, но, как и ожидал Драко, дальше гостиной не двинулся. Удивлённо протянул:

— Как вам удалось навести здесь такой порядок? — и удалился, явно оставшись довольным тем, что не ему пришлось отскребать загаженную предыдущим жильцом площадь.

Захлопнув дверь, Драко обругал самого себя за то, что он, девятнадцатилетний кретин, не додумался наложить звукоизоляционные чары, вернулся в кровать, но сон было уже не поймать. Промаявшись с полчаса, сдался и встал. Остаток ночи он провёл крайне продуктивно. Котёл, так удачно прихваченный из дома, весело булькал на маггловской плите; при помощи кухонного комбайна — на звук мотора были надёжно наведены чары, чтобы не быть обвинённым ещё и обжорстве в неурочное время — ингредиенты измельчались идеально и молниеносно быстро. Даже для трудоёмких кубиков нашлась специальная насадка. Драко радовался, словно ребёнок в магазине «Всё для квиддича». Никогда ещё варка зелий не была таким простым и забавным делом. Жидкость в котле булькала, пуская крупные пузыри, и Драко, довольный собой, перелил прозрачное как слеза, что говорило о высочайшем качестве, зелье в пластиковую бутылку из-под Кока-Колы. Улыбнулся, представив себе лицо профессора Снейпа, узнай он о такой ассимиляции магловского и магического на одной отдельно взятой кухне.

Как ни странно, но монотонная, требующая максимальной собранности работа сделала своё благое дело. И пусть за окнами уже занималась заря, Драко с наслаждением рухнул в кровать, отпив из бутыли приличный глоток, и спокойно заснул. Проснулся он, когда часы показывали полдень, и провалялся в кровати весь день, снова смотря телевизор. Но под вечер ему стало невыносимо скучно, в груди поселилась глухая тоска. Вспомнив, что по дороге к супермаркету, куда он теперь ходил один и уже без приключений делал покупки, имеется небольшой бар, Драко надел купленные в один из первых дней просторные штаны из мягкой эластичной ткани, тонкий свитер и куртку, сунул ноги в приобретённые по настойчивому совету Ларри кроссовки и вышел на улицу. Ходить в новой обуви ему очень нравилось. После привычных узких кожаных ботинок с такой тонкой подмёткой, что каждый камушек и выбоина ощущались даже не ногами, а всем телом, толстая рифлёная подошва кроссовок создавала впечатление воздушного облака. Спускаясь по лестнице, Драко с усмешкой вспомнил, как впервые их надел. Это случилось две недели назад. День был на удивление тёплым и солнечным, и Драко до самой ночи бродил по Рейкьявику, рассматривая незнакомые пейзажи. Ларри, заглянувший на следующий день и выслушавший короткую, но полную восторженных возгласов историю, только пожал плечами.

Но сегодня Драко совершенно не хотелось смотреть на красоты. Он медленно брёл к бару, горя только одним желанием — напиться до потери памяти. Чтобы не стояло перед глазами лицо Крэбба, чьи ноги уже лизало Адское пламя, и не звучали в ушах слова Панси: «Помоги мне, Драко!», что выкрикнула она в отчаянии в день, когда их всех судили в Визенгамоте. Драко, только что выслушавший свой оправдательный приговор, мог только бессильно закрыть руками лицо, когда беспристрастный председатель зачитал:

— Паркинсон, Панси, согласно решению Визенгамота, вы признаётесь виновной в покушении на жизнь человека, — последовала небольшая заминка, видимо, первоначально в вину Панси вменяли покушение на Поттера, догадался Драко, чему подтверждением был предательский румянец на щеках героя. Наверное, он и здесь, насколько смог, пытался смягчить ситуацию, но новая власть крика «Хватайте Поттера!» не простила. — Вы приговариваетесь к пяти годам заключения в Азкабане и пожизненному ограничению магии.

Вот так. Одна неверная фраза перечеркнула Панси жизнь. Хотя дело было, наверное, не в словах, сам Драко и не такое говорил, а в ситуации, в которой они были произнесены.

Драко тряхнул головой, пытаясь отогнать тягостные мысли. Бармен уже ставил перед изрядно замёрзшими на ледяном ветру посетителями крепкую выпивку, и помещение стремительно наполнялось веселыми смешками.

— Что будете пить? — обратился парень к Драко, едва только он оседлал высокий стул без спинки.

— Ог... виски, — поперхнулся словом Драко, — двойной!

Тяжёлый четырёхугольный стакан плавно прокатился по гладкой столешнице. На то, чтобы поймать его, залпом выпить содержимое, отправить обратно бармену и кивнуть головой на его: «Повторить?» — у Драко ушло не более пяти секунд. Алкоголь потёк в желудок, обжигая горло и даря ложное ощущение тепла и защищённости. Может, следовало остановиться после пятого повтора, но он всё толкал и толкал пустую посуду бармену, подкладывая под мутное стекло купюру. И тот наполнял стакан, уже не «двойными» или «одинарными», а просто наливая «на все». Поначалу он пытался предложить Драко закуски, но потом бросил и это, ограничиваясь молчаливым обменом, старым как мир: «деньги-товар».

Наверное, Драко провёл в баре пару часов. Голова гудела, а предметы перед глазами расплывались. Но мысли оставались до обидного ясными, и не было в этом баре напитка, способного их опьянить так же, как сделал это с несопротивляющимся телом алкоголь. Драко мрачно допивал очередную порцию, подумывая, что пора отправляться домой, когда на плечо ему тяжело легла чья-то ладонь.

— Почему такой красавчик один? — даже сквозь собственный пьяный угар Драко почувствовал алкогольное амбре от неприятного вида детины, смотрящего на него сальным взглядом.

— Потому, что мне не хочется никого видеть, — как можно более холодно ответил он, надеясь, что приставший отправится на поиски более разговорчивого собутыльника.

Но он ошибся. Мужчине явно не нужен был ни собеседник, ни спонсор. Он по-хозяйски огладил спину Драко потной ладонью и запустил пальцы под пояс штанов, ущипнув за задницу.

— Спорим, я могу изменить твоё мнение? — промурлыкал он, пошатываясь. Пальцы соскользнули в ложбинку меж ягодиц и нагло двинулись вниз.

Если до этого у Драко и были какие-то сомнения в намерениях навязчивого собеседника, то теперь всё встало на места.

— Убери от меня руки, извращенец поганый! — он ещё мог как-то сдерживать обуревавшую его ярость, и потому говорил тихо, стараясь не привлекать внимания.

— Да ну, — протянул мужлан, — ещё девственника из себя построй!

И не только не убрал руку, но попытался продвинуть её дальше... Все последующие события для пьяного Драко произошли молниеносно: позабыв о палочке и заклятьях, он развернулся и что есть мочи ударил кулаком недонасильнику в лицо. Тот не остался в долгу и попытался ответить, но Драко оказался более трезвым. И более злым. Он увернулся от летящего ему в голову кулака, перехватил руку нападавшего повыше локтя и резко дёрнул на себя и вверх. Не сказать, что он был слишком силён в кулачном бою, но и в Слизерине иногда выясняли отношения не палочками, чтобы не тревожить сигнальные чары. А сейчас смелости и силы придавали алкоголь, ярость и страх. И Драко даже не стыдился этого чувства, потому что перспектива оказаться в роли пассивного гея его пугала до икоты. Кровь бросилась в голову, смывая границы и срывая тормоза. Он наносил удар за ударом, не обращая внимания на то, что незадачливый ухажёр уже рад бы унести ноги заживо. Бармен и охранник пытались оттащить его, даже поливали водой, но в тощем Драко проснулся настоящий дракон. И он жаждал крови...

Успокоил его разряд тока из шокера прибывшего на срочный вызов полицейского. Правда, вопреки ожиданиям, Драко не потерял сознание от кошмарного по силе удара и даже не поморщился. Просто резко остановился, мгновенно остыв. Пока потрясенные магглы вовсю таращились на него, ожидая, что с ним вот-вот случится какая-то катастрофа, он незаметно потянул палочку из кармана. Хмель быстро отступал, и прояснившийся разум вопил о том, что ситуацию нужно спасать. Невербальными целительскими заклятьями он владел в совершенстве, потому что неоднократно вынужден был накладывать их на себя и отца прямо во время воспитательных мероприятий Тёмного Лорда, рискуя или быть разоблачённым, или умереть от болевого шока или кровопотери. Побитый им лежал без сознания, лицо его было изрядно вымазано в крови. Потому никто, даже официантка, неотрывно смотревшая на Драко и его оппонента, не заметил, как синяки и ушибы зажили.

Вполне закономерно вечер для обоих закончился в полицейском участке, где их осмотрел дежурный медик. Отмытый и немного протрезвевший мужчина оказался вполне себе здоровым, только кровоточил разбитый уголок губы, его Драко специально не стал залечивать, чтобы можно было объяснить, откуда столько крови. Сам же он выглядел не в пример хуже. Пару раз огромные кулачищи задели его, и теперь под челюстью была содрана кожа, а за ухом наметилась шишка.

— Ну-с, молодые люди, — начал свою душеспасительную беседу немолодой полисмен, — что же вы такого не поделили?

Драко молчал, как не раскрывал рта и его оппонент. Признаваться в том, что тебя едва не сняли как хастлера, было неловко. Мужчина, напротив, явно нервничал. Он кусал разбитую губу и смотрел на Драко почти щенячьим взглядом. Решение пришло быстро, и уставший Драко, пересиливавший разыгравшуюся мигрень, даже не подумал о возможных последствиях. Благодаря тому, что рукава его куртки широкие, а руки он сложил на груди, манипуляцию с палочкой никто не заметил.

— Легилиментс! — одними губами шепнул он и провалился в незащищённое сознание.

Минутой спустя он вынырнул обратно, с ощутимым превосходством откидываясь на спинку жёсткого казённого стула. Нескольких отрывочных картинок было достаточно, чтобы понять: маггл всерьёз опасался, что Драко расскажет о его домогательствах, так как за подобные действия можно было получить весьма большой срок тюремного заключения.

— Простите, сэр, мы немного повздорили, — как можно учтивее проговорил Драко, — слишком много выпили.

Его накрыла волна чужой благодарности, но Драко это совершенно не было нужно. Он хотел только одного — не остаться здесь на ночь или, не приведи Мерлин, ещё более долгий срок, а вернуться к себе в квартиру и лечь спать, выпив зелья.

— Ох уж эта ваша выпивка! — по всей видимости, полицейский оседлал любимого конька.

Драко и мужчина выслушали нудную лекцию о недопустимости пьянства, совершенно синхронно кивая и опустив головы. Полицейский вещал долго и со вкусом, пока не выдохся. Наконец он смилостивился над пьянчугами, мучимыми похмельем.

— Так, голубчики, называйте места работы, чтобы я мог отправить туда уведомление о вашем неподобающем поведении, и скройтесь с глаз моих!

Второй участник конфликта быстро отрапортовал:

— Городской детский приют! — еще раз выдержал обвиняющий взгляд представителя власти и приподнял со стула зад в намерении покинуть гостеприимные стены участка.

Вот тут Драко окончательно загрустил. Поисками работы он так и не озаботился. В деньгах он не нуждался и вряд ли станет, так как, благодаря советам Ларри, умудрялся тратить те, что выдал отец, очень и очень осмотрительно, но вот в новых обстоятельствах это был недопустимый промах.

Молчание затягивалось, и провал, казалось, был неминуем, когда пришла неожиданная помощь.

— А он тоже там работает, как раз нынче устроился, — как ни в чём не бывало, прогудел мужчина, — вот мы знакомство-то и отметили!

Полисмен, по-видимому, очень спешил домой. Он не стал задавать больше вопросов. Напоследок сказал, что в течение недели работодатель должен письменно ответить в адрес Управления полиции Рейкьявика о том, что необходимые взыскания провинившиеся получили, и почти взашей вытолкал надоевших ему драчунов вон, не слушая робкие попытки Драко возразить.

Ночной воздух неприятно захолодил вспотевшую в душном помещении полицейского участка спину, заставив Драко поёжиться. Боль в голове нарастала с каждой минутой. Он спешно прикидывал, сможет ли без последствий для себя аппарировать, или придётся пользоваться маггловским такси. И так, и так выходило плохо. Аппарация в таком состоянии могла запросто закончиться расщепом, а о такси Драко знал только из недавно просмотренного фильма.

— Эй, парень, — прогудело сзади, — ты уж не обижайся.

Драко резко обернулся и тут же вынужден был закрыть глаза в практически безнадёжной попытке сдержать тошноту. От неминуемого его спасла только природная брезгливость. Он вяло подумал о том, что под взглядом его персонального наказания, а в личном рейтинге Драко Малфоя «Десять людей, на чьих могилах я бы станцевал» этот мужчина занимал почетное второе место после Волдеморта, далеко опережая Поттера, не сможет ни наложить Очищающее, ни даже применить Агуаменти, чтобы прополоскать рот. Дурнота резко отступила.

— Да уж на что тут обижаться, — пожал он плечами, окидывая разом съёжившегося детину холодным надменным взглядом. — Подумаешь, меня едва не изнасиловали в баре!

— Ну прости, пожалуйста, — в водянистых, неопределённого грязно-голубого цвета глазах промелькнула тень страха, — кто ж знал, что ты за другую команду, — маггл несколько расхрабрился. — Обычно я не ошибаюсь.

Между ними повисло неприятное молчание. Услышать о том, что ты похож на гея, для Драко было не просто неприятно и оскорбительно. Он вдруг с ужасом подумал, что такое мнение могло сложиться не только с пьяных глаз у страдающего недотрахом маггла. Почему-то вспомнились и сальные взгляды Фенрира, известного своими широкими взглядами на пол партнёра по сексу, и тонкие, холодные руки Волдеморта, вроде как случайно поглаживающие его по шее и подбородку, когда он, удовлетворённый подобострастным поклоном своих подданных, прикасался к каждому, разрешая подняться. Только всех он обычно хлопал по плечам, но Беллатрису и Драко неизменно гладил по лицу или волосам. В панике Драко отшатнулся на пару метров, с силой упершись спиной в дерево.

Мужчина явно понял причину такого поступка, потому примирительно поднял вверх руки, демонстрируя пустые ладони:

— Тихо, парень, тихо, — совершенно отрыто рассмеялся и продолжил, потихоньку подходя ближе. — Не волнуйся, на девочку ты не похож, и вся женская половина посетителей сегодня готова была выпрыгнуть из трусов, если бы ты оторвался от своего бокала. Просто я подумал, что..., — тут он замялся и так и не нашёл, как закончить фразу.

И вдруг Драко почувствовал, как напряжение отступает. Этот незнакомец, настолько осторожно подходящий к нему, словно он дикий опасный зверёк, выглядел так... успокаивающе?

— Драко, — выдавил он и больше не смог сдерживаться, засмеялся в голос, едва ли не складываясь пополам от хохота.

— Где дракон? — удивился мужчина.

— Я! — продолжал хохотать Драко, правда, ему уже казалось, что это истерика. — Зовут меня Драко Малфой.

— Ох ты ж! — воскликнул его собеседник. — Это где ж так называют? Я Джош Вильямс.

Они пожали друг другу руки. Странно, подумалось Драко, что нужно было избить человека едва ли не до полусмерти, потом не выдать его в полиции, чтобы просто спокойно назвать друг другу имена. Некстати вспомнилась и другая его история неудавшегося знакомства и повисшая в воздухе ладонь...

— Эй, Драко, ты чего загрустил-то? — смена настроения не укрылась от внимательного, несмотря на невыветрившийся до конца алкоголь, Джоша.

— Да вспомнил, что ты меня в свою компанию пристроил, — что-что, а скрывать истинные чувства Драко умел превосходно. Вот и теперь Джош досадливо хлопнул себя ладонью по лбу, вспоминая сказанное чуть больше получаса назад. — Теперь, хочешь не хочешь, а придётся как-то устраиваться... официально, — по мере осознания масштаба проблемы Драко почувствовал, как по спине в штаны опускается холодок предчувствия. — Только скажи, что ты не палач!

Они опять молча уставились друг на друга. Драко — с надеждой, а Джош — с недоумением. Первым отмер Вильямс.

— Какой палач?! — недоумённо протянул он и наконец-то выдал: — Воспитатель я в приюте для детей-инвалидов.

Холодок сменился жаром. Перспектива стать нянькой сопливых магглов, да ещё и инвалидов, испугала Драко чуть меньше, чем опасность оказаться в Азкабане.

— Что? — вместо спокойного тона вышел какой-то полузадушенный хрип.

— Да не пугайся ты, — Джош ободряюще хлопнул его по спине, вложив в это столько силы, что Драко закашлялся. — Непыльная работёнка, к тому же очень хорошо оплачиваемая, — он передёрнул плечами, видимо, ночной холод пробрал и его. — Пойдём кофе выпьем где-нибудь, а то отходняк замучил, зуб на зуб не попадает.

Даже очень много лет спустя Драко не переставал задавать себе вопрос: о чём он думал в ту ночь? Всё привитые отцом и деканом и выработанные на собственном опыте навыки самосохранения в этот момент были в состоянии клинической смерти. Потому что он просто пригласил совершенно незнакомого, да еще и пытавшегося принудить его к сексу мужчину на кофе к себе домой. Да, у него было огромное преимущество в виде магии, а пользоваться Петрификусом и Инкарцеро гораздо безопаснее дома, чем в набитом магглами кафе, но Люциус наверняка бы выговорил сыну за безответственность.

Вопреки опасениям и ожиданиям, Джош явно потерял к Драко интерес сексуального характера. К тому же он оказался превосходным кулинаром — из имеющегося в холодильнике весьма скудного набора продуктов за какие-то десять минут, что Драко переодевал замызганную кровью одежду и умывался, он приготовил очень вкусные сэндвичи и сварил божественный кофе.

— Так что там за дети? — осмелился задать вопрос хозяин дома, когда они уже прикончили еду.

— Детки-то? В основном сироты или те, от кого родители отказались, — Джош почему-то сник, — и очень тяжело больные. Почти никто не может ходить, мало кто умеет разговаривать. Днём ещё туда-сюда, логопеды, физиотерапевты приходят, ещё как-то шумно бывает, а по ночам как куколки лежат. Слушай, у нас как раз место воспитателя освободилось! Ты не крути-то головой сразу, — осадил он Драко, — платят тысячу крон, и график — сутки оттрубил и трое дома!

Про какие-то сутки и графики Драко понимал с трудом. Сумма в тысячу крон была весьма заманчива, да однообразное сидение дома стало надоедать. Напиваться он больше не собирался, хватило и одного раза. Пожевав губами, Драко кивнул головой.

— Идёт!

И оказался совершенно не готов к тому, что идти устраиваться на работу надо вот прямо сейчас. Джош развил бурную деятельность, некстати вспомнив, что через час ему нужно быть в приюте. Шансов на то, что они успеют съездить на другой конец Рейкьявика, где жил Вильямс, не было никаких. Пока его новый знакомый в панике метался по квартире, Драко проскользнул в спальню, выудил из шкафа простые брюки и рубашку, на глаз увеличил их и вернулся обратно.

— Я же говорил, что не ошибаюсь никогда, — довольно протянул Джош на предложенную одежду.

— Это отца, — не моргнув глазом соврал Драко, — весьма удобно иметь смену одежды в доме сына.

Больше вопросов не возникло. Наскоро выпив ещё по чашке чая, они отправились на автобусную остановку.

* * *

Приют встретил их угрюмыми проёмами окон, на которые никогда не вешали занавески, мокрыми от накрапывающего дождя ступенями крыльца, незнакомыми Драко запахами в коридорах, неприятными, привязчивыми, и гнетущей тишиной.

— Это хлорка, — пояснил Джош, завидев, что тот принюхивается. — Ею полы моют. Для дезинфекции.

Что такое дезинфекция, подающий надежды зельевар знал прекрасно, потому больше вопросов не задавал. Немного поплутав по коридорам, они пришли в довольно уютно обставленный маленький холл.

— Это приёмная управляющего, — снова ответил на немой вопрос Вильямс. — Посиди, я пойду поговорю.

Стоять и вправду было не слишком-то удобно, особенно учитывая бессонную ночь, потому Драко, не особо задумываясь, плюхнулся на мягкий диван. Его не тревожили довольно долго, и он уже успел задремать, но потом события закружились с неимоверной скоростью.

Дверь распахнулась, выпуская хохочущего Вильямса и немолодого полного мужчину. Он был одет в хорошо сшитый классический костюм, и Драко похвалил себя за то, что между джинсами с сильно заниженной талией и классическими брюками с жёстко заутюженными стрелками выбрал второй вариант.

— Мистер Малфой, — кивнул управляющий, — Джошуа сказал, что вы хотели бы занять вакантное место?

Когда нужно было быть учтивым и доброжелательным, чтобы получить требуемое, Драко даже не приходилось напрягаться. Не прошло и получаса, как мистер Ламстен, управляющий приютом, подписал бумаги о приёме на работу.

— Ну что же, завтра я жду вас на первое дежурство, — потирая руки, улыбнулся Ламстен, — как раз успеете пройти медосмотр. Джошуа вас проводит.

И ушёл, оставив Драко в растерянности. Странное незнакомое слово не предвещало ничего хорошего, а кислая физиономия Джоша только усиливала самые дурные предчувствия. Решив не подставляться, начинающий воспитатель не стал расспрашивать, что же это такое, а лишь наигранно-весело проговорил:

— Ну что, веди меня! — и вопреки своим словам первым вышел из приёмной.

— На твоём месте я бы не был так радужно настроен, — пробурчал Джош, обгоняя его на поворотах. — Идём, горемычный.

Последняя фраза убила энтузиазм на корню. И к поликлинике в центре Рейкьявика Драко подошёл совсем поникшим. Девушка на ресепшене, почему-то смешно называющемся «Регистратура», довольно быстро поняла по сбивчивым объяснениям, что ему нужно, и выдала расчерченный бланк.

— Прошу вас, — щебетала она, усиленно строя глазки. — Пройдите в кассу, заплатите по квитанции. Потом посетите вот этих врачей, — ткнула она наманикюренным пальчиком в довольно длинный список, — видите, здесь написаны номера кабинетов. После этого вернётесь ко мне, и я выдам вам справку.

Хоть подвох в этих обманчиво-простых вещах и лежал прямо на поверхности, но всё же посещение первого из списка кабинетов стало для Драко настоящим шоком: неприветливого вида дама, ничего не говоря, ухватила его за кисть, больно сжала палец, намочив чем-то холодным, и вдруг вонзила в кожу что-то острое.

— Что... — завопил Драко, пытаясь вырвать окровавленный палец из цепких рук.

— Вы что, анализы не сдавали никогда? — возмутилась та в ответ. — И не забудьте про мочу!

На этой фразе Драко надолго выпал из реальности. Он глупо моргал глазами, пытаясь понять, зачем маггле понадобилась его... пардон... биологическая жидкость. Потом, клятвенно пообещав себе узнать как можно больше о медицине, покорно взял со столика специальную емкость и отправился к неприметной двери.

— Молодой человек, там есть раковина, — полетело ему в спину — не забудьте вымыть...

Нервы не выдержали, и хлипкая дверь была закрыта с оглушительным треском.

Потом был кабинет флюорографии, где не на шутку перепуганного Драко завели за какой-то экран, велев перед этим раздеться до пояса, и запретили дышать. Кабинеты терапевта, окулиста и хирурга показались на этом фоне детскими игрушками, не считая назойливого любопытства по поводу Метки. Последним в списке стоял уролог. Не ожидая ничего неприятного, Драко толкнул белую дверь...

* * *

— Ну что ты кипятишься? — вопрошал Джош, сидя напротив Драко в кафе, куда они направились пообедать. — Ты что, никогда у врача не был?

— У такого извращенца не был! — почти кричал всё ещё красный как рак Драко. — Ты не представляешь, что я испытал!

— Прости, — Джош понизил голос почти до шёпота, — но я представляю.

Больше Драко не поднимал эту тему никогда, но его мнение о том, что магическая медицина намного более гуманная, чем её маггловская сестра, осталось с ним до конца жизни. Поёрзав на стуле и скривившись, он устроился удобнее и принялся за обед.

— Справку-то получил или с криками: «Извращенцы!» позорно сбежал? — не унимался Вильямс.

Ответом ему был злющий взгляд из-под светлой чёлки и яростное шипение. Закончив с едой, они разбежались в разные стороны — Джош отправился в приют, а Драко — домой, отсыпаться и собираться с силами.

Он выпил несколько чашек чая, зазвал приятелей в гости и посмотрел с Ларри и Раминой какой-то очень старый фильм. Они перекусили куриными нагеттсами и зелёным салатом, немного пообсуждали резкий поворот жизни «мистера Малфоя», а Ларри прошёлся по вчерашнему инциденту в баре, предупредив, что в следующий раз так сильно может и не повезти. Часы на журнальном столике показывали десять вечера, когда молодые люди ушли. Драко принял душ, снова приложился к заветной бутыли из-под всемирно известного напитка и лёг в кровать. Боясь проспать, он навёл будильные чары, решив, что они надёжнее кошмарного изобретения магглов.

* * *

Утро наступило до обидного рано. Наскоро проглотив чашку горького кофе, Драко натянул одежду и аппарировал в присмотренную вчера подворотню недалеко от приюта. Обычно он почти никогда не волновался, милые встречи внутреннего круга Пожирателей не в счёт, но сегодня руки ходили ходуном, желудок нервно сжимался, норовя избавиться от выпитой жидкости, а уж о том, чтобы запихнуть в него какую-нибудь еду, и речи не шло. Как и о попытках добраться на автобусе. За последний военный год Драко научился аппарировать в самом разном состоянии, не всегда здоровом. Однажды из Гринготтса он добрался до Мэнора тяжело раненым после сильного Режущего заклятья, наложенного взбешённым Волдемортом, потому сейчас этот способ передвижения был оптимальным. До обшарпанных деревянных ворот оставалось пройти примерно четверть мили, и этого хватило, чтобы унять ненужные эмоции.

— Доброе утро, мистер Малфой, — немолодая женщина с усталым лицом тепло улыбнулась ему. — Вы очень пунктуальны. Я сестра-хозяйка, Аманда Хендрикс, но вы зовите меня по имени, идёт? — она, не замолкая ни на минуту, вела молчавшего Драко по коридорам. — Сейчас я выдам вам униформу, покажу шкаф, куда можно убрать одежду, и пойдём знакомиться с детьми.

Очень хотелось возразить, сказать, что он ещё не готов вот так сразу остаться наедине с чужими ему детьми, но Драко только сжал зубы. В конце концов, с некоторой долей злости подумал он, не зря же он выпросил этот год у отца. И войти в комнату к маленьким детям ничто по сравнению с завтраком в Большом зале. А ему придётся завтракать, обедать и ужинать там целый год. И не смотреть на пустые места за слизеринским столом, где обычно сидели Крэбб или Панси. Не вспоминать, что на мраморе пола лежали мёртвые женщины, мужчины и дети. Защитники Хогвартса. Не думать о том, что у самого не хватило смелости даже на то, чтобы решить, нападает ли он или обороняется.

— Мистер Малфой, — Аманда протянула ему стопку одежды из ткани смешной расцветки. На ярко-жёлтом фоне резвились маленькие котята и щенки.

— Драко, — ему было неудобно, что женщина намного старше обращается к нему по фамилии, и это было удивительно. Ещё пару лет назад ему, шестнадцатилетнему юнцу, льстило, когда убелённые сединами маги почтительно склоняли головы перед потомком древнего рода. Он захлебнулся воздухом и почувствовал, как дрожит голос, но закончил: — Просто Драко.

— Хорошо, Драко, — протянула его имя Аманда, — интересное имя. Не удивляйся, — кивнула она на одежду, — наши дети, как правило, попадают к нам, уже успев належаться в больницах, и халаты врачей их пугают.

У самого Драко ещё были ох как свежи воспоминания о вчерашнем дне, поэтому он улыбнулся.

— Я их понимаю, — и, ничуть не стесняясь присутствия медсестры, стал переодеваться.

После того как наслушался в поликлинике ахов и вздохов по поводу Метки, он твёрдо решил накладывать Маскирующие чары, пока находится в приюте. Чтобы не было лишних вопросов от персонала и не пугались дети. Первая же примерка полученного «обмундирования» показала, насколько он оказался дальновиден — рукава рубашки едва доходили до локтей. Это создавало некоторую проблему — за чарами нужно было пристально следить, чтобы они не сползли в самый неподходящий момент.

— Ох, и где же мои восемнадцать? — прищёлкнула языком Аманда. — Теперешняя молодежь всё больше перед телевизором просиживает, а ты, смотрю, в зал спортивный не брезгуешь ходить! — и она оценивающе осмотрела Драко, стоявшего в одних хлопковых трусах.

Только природная бледность и привычка скрывать чувства позволили не покраснеть. Его редко кто рассматривал так, разве Панси иногда. В школе, как раз в тот год, когда многие мальчишки и девчонки начали осознавать, что в Хогсмит можно ходить не только ради сладостей и сливочного пива, а ещё и на настоящие свидания, а поцелуи под рождественской омелой можно рассматривать не как дань традиции, он был занят несколько другим — изо всех сил пытался заслужить прощение для своей семьи за уничтоженное Пророчество. И хотя природа одарила весьма щедро, пользоваться всем этим он не умел. Собственное тело казалось ему излишне худым, к тому же, в обществе Беллатрисы и Фенрира не очень хотелось есть. А уж летом, в ожидании приговора, отец заставлял его едва ли не силой проглотить пару ложек супа или осилить небольшую отбивную. Потому сейчас он ничего не сказал, только несколько поспешно оделся.

— Молодой человек, — тон Аманды сменился с кокетливого на почти осуждающий, но Драко прекрасно расслышал теплоту и доброжелательность, — в вашем возрасте и при вашей-то фигуре стесняться вам не пристало. Выше голову, девушки-то, небось, пачками в обморок падают! — она расхохоталась, заражая своим лёгким весельем и Драко, и хлопнула его по заднице. — Идём, пора тебя с обожателями знакомить!

Почему она назвала жителей приюта обожателями, Драко понял пару часов спустя. Дети, чьи маленькие тела исковеркали часто врождённые уродства и недуги, иногда несчастные случаи или болезни, брошенные своими родителями или оставшиеся сиротами, были обречены на одинокое существование в этих стенах. И пусть в палатах, так Аманда и остальные называли комнаты в приюте, на стенах были яркие обои, а в кроватях лежали игрушки, всё равно каждый из детей был одинок. Даже среди десятка себе подобных. И потому всех, кто приходил к ним, они обожали. Искренне и беззаветно. Даже врачей, что делали им уколы или растягивали сведённые параличами ножки и ручки, разрабатывая мышцы и причиняя сильную боль.

Неожиданно для себя Драко вдруг понял, что совсем не брезгует и не боится. Да и всю грязную работу делали няни, он только развлекал деток, помогал им сесть или встать, если кто это мог, смотрел, чтобы никто не упал из кроватки, переворачивал тех, кто сам был не в состоянии. И дети тянули к нему руки, улыбались и изредка даже говорили: «Спасибо!». Для них он был Драко, воспитателем, а не убийцей и Пожирателем смерти. Не врагом и снобом-Малфоем.

День пролетел незаметно, и на Рейкьявик опустилась ночь.

Драко съел поздний ужин, заботливо оставленный для него в столовой, ещё раз обошёл каждую палату на вверенном ему этаже, останавливаясь у кроваток. Прочитал на укреплённых на деревянных спинках табличках имена, фамилии и диагнозы маленьких жителей этого странного и страшного мирка. Очень часто на месте фамилии стоял прочерк, зато список заболеваний порой не умещался в отведённых для него клетках и выползал далеко на поля. Немногие хвори Драко были знакомы — он изучал, как варить зелья от них, но большинство были словно написаны на чужом языке. Вспомнив, что в ординаторской он видел потрёпанный том медицинской энциклопедии, Драко аккуратно, простым карандашом, переписывал мудрёные слова в блокнот, выданный ему вместе с униформой, решив, что за ночь вполне успеет хотя бы бегло прочитать про каждую.

Спускаться на первый этаж за горячим чаем было лень, поэтому он на свой страх и риск достал палочку, трансфигурировал стеклянную бутылку в стакан, шепнул Агуаменти и капнул из маленького фиала сваренный им вчера Тонизирующий бальзам. Даже не понимая всех особенностей своего нового занятия, он решил, что это зелье совсем не будет лишним.

Книга оказалась специализированным изданием, и Драко продирался сквозь малознакомые термины и непонятные символы. Но упрямства человеку, потратившему целый год на починку исчезательного шкафа, было не занимать, и постепенно напротив каждого из диагнозов, переписанных с табличек на детских кроватках, появилась короткая поясняющая запись. Обладая безупречной памятью на лица, Драко мгновенно сопоставил улыбающуюся темноволосую девочку, молча сидевшую в кроватке, с диагнозом: врождённая глухота, а худого и почти лысого мальчишку со страшным в своей безысходности словом: лейкоз. И сразу стало понятно, почему первая не обращала внимания на звуки вокруг, а второй был таким бледным и слабым.

Часы на стене отстукивали минуты его первого ночного дежурства. В коридорах было тихо. Совершенно не похоже, что в здании живут дети. Некстати вспомнился Хогвартс. Как бы яро Снейп, МакГонагал и другие профессора ни патрулировали школу, сколько бы ни вынюхивала миссис Норрис, в коридорах древнего замка никогда не устанавливалась полная тишина. Такая, как здесь. Звенящая. Давящая. Удушающая.

Очень хотелось пить, к тому же неумолимо подступала дрёма. Чтобы размяться, а заодно и напиться горячего чаю, Драко отправился на кухню, где всегда стоял наготове термопот с кипятком. Почему-то он не пошёл коротким путём, а дотошно обошёл все коридоры, вслушиваясь в происходящее за тонкими, выкрашенными белой краской дверями палат. Если и доносились какие-то посторонние шумы, то это было излишне тяжёлое дыхание страдающего астмой или неотступный «сердечный» кашель маленькой девочки с кардиомиопатией. Драко уже повернулся, чтобы спуститься на первый этаж, когда услышал плач. Чай и сон тут же были забыты. В этом странном и неправильном мире плач ребёнка, такой обычный, казался чем-то нереальным. Идеальный слух и приобретённая за прошлый год сноровка помогли быстро определить, за какой из дверей кто-то не спит.

Мальчишка лет пяти, может чуть старше, худой, растрёпанный, в слишком большой для него пижаме, сидел на кровати и глухо, как-то по-звериному, скулил. Первым порывом Драко было убежать прочь. Он никогда не терпел ничьих слёз. В Хогвартсе, лишь только заслышав влажные всхлипывания, он стремительно уходил. Дома, если вдруг начинала плакать мать, он затыкал уши и изо всех сил зажмуривался, неспособный повлиять на ситуацию. В его понимании слёзы были проявлением недостойной мужчины слабости, а женские — лишь способом манипулирования. Сам он плакал дважды на своей памяти — впервые в семь лет, свалившись с метлы и сломав нос, от страха перед визитом к колдомедику, и второй — на шестом курсе, от бессилия и опасения, что очухавшаяся Белл его вспомнит.

Правда, вернувшись в разорённый и наполовину разрушенный Мэнор после битвы за Хогвартс, он очень хотел заплакать. Чтобы горячая влага текла по щекам, смывая пыль, копоть Адского пламени и засохшую кровь с разбитой скулы. Он несколько часов выл, утыкаясь в подушку и обдирая сухими рыданиями горло, но ни одной слезинки так и не упало из глаз. Потревоженный сбивчивыми причитаниями Тинны Люциус поначалу решил, что Драко зацепило-таки каким-то из проклятий, и он аппарировал в комнату сына в наспех повязанном вокруг бёдер полотенце. В ту ночь он долго молча сидел рядом, не решаясь что-то сказать, а Драко всё метался по кровати, не находя облегчения или покоя.

— Джефри! — идеальная память вовремя подкинула информацию о том, что успокаивать абсолютно чужих ему детей — это то, за что он получает деньги. Имя мальчишки, чей диагноз он ещё не успел расшифровать, нашлось на табличке кровати. — Джефри, у тебя что-то болит?

Плачущий даже не шелохнулся. Драко показалась, что он и вовсе его не заметил, продолжая отчаянно и страшно плакать.

— Джефри! — голос пришлось повысить, но и это не принесло сколь-нибудь внятных результатов.

В последующие полчаса Драко несколько раз переходил от ярости к отчаянию и обратно. Он тряс пациента за плечо, пытался насильно уложить его в кровать и накрыть одеялом, предлагал сходить в туалет или попить воды, но ничего не действовало. Мальчик, казалось, был заключён в какую-то оболочку, сквозь которую усилия Драко не проникали.

— Да что ж с тобой такое-то? — в раздумьях пробормотал Драко.

Его взгляд упал на строку «Диагноз» в карточке. Там было всего одно слово, не очень-то и пугающее: «Аутизм». Поняв, что в данный момент он никак не сможет прекратить плач, Драко быстро вернулся в ординаторскую и открыл книгу на нужной странице.

«Аути́зм — расстройство, возникающее вследствие нарушения развития головного мозга, характеризующееся выраженным и всесторонним дефицитом социального взаимодействия и общения»*, — прочел он скупые строчки пояснения. Вот почему ребёнок реагировал так странно или, точнее, никак не реагировал. Почитав ещё немного, Драко выяснил, что и аутисты могут реагировать на определённый раздражитель.

Проклиная Джоша, подсунувшего ему такую работёнку, и Аманду, наверняка знавшую об особенностях поведения Джефри, но не сказавшей ему ни слова, он рванул обратно в сторону коротких всхлипываний. Ночь ещё только пересекла свой экватор, а уж терпения ему не занимать. До утра он отыщет этот пресловутый раздражитель, чего бы ему это ни стоило.

А искать вовсе не пришлось. На тумбочке возле кроватки Джефри лежал только один предмет. Маленькая потрёпанная книжечка. Едва он коснулся ветхого переплёта, мальчик умолк. Когда же Драко сделал вид, что хочет унести её из палаты, рёв возобновился с утроенной силой.

— Так ты хочешь, чтоб я тебе её почитал?! — от осознания того, что ему удалось-таки найти подход к Джефри, в груди Драко обосновался тёплый шар тщеславия. Подвинув к кровати стул, он уселся и начал чтение.

Глупо было бы надеяться, что это одна из сказок Барда Бидля, и это, конечно, была не она. Обложка оповещала: «Гауф Вильгельм».

Открыв наугад страницу, Драко начал негромко читать вслух:

— Карлик-Нос. В одном большом городе любезного моего отечества...** — но вынужден был замолчать, так как мальчик начал плакать ещё громче.

Попытка прекратить чтение не принесла облегчения. Драко зачитывал названия то одной, то другой сказки, но ничего не помогало.

— Мерлин, — вскипел он, — если тебе так дорога эта книга, так что же именно тебе почитать?

На его удивление, Джефри отреагировал. Прекратив рыдания, он маленькими пальчиками с обкусанными ногтями перелистнул несколько страниц и снова потерял интерес к Драко и всему окружающему, но не плакал. Ждал.

— Всякий, кому случалось побывать в Шварцвальде* * *

, — ребёнок притих, давая понять, что Драко, наконец, угадал.

Сказка поначалу казалась нудной и неинтересной. Главным героем был какой-то малопонятный ему угольщик, Драко и профессии-то такой не слышал. Пацан отчаянно завидовал своим более богатым и успешным соплеменникам, но пытался сравняться с ними, не прилагая каких-либо усилий, а лишь заручившись покровительством чародеев. Но, чем дальше читал Драко, тем более он замедлял темп, пока совсем не остановился. Джефри давно заснул, и Драко, сглотнув тягучую слюну, отдающую желчной горечью, хотел было захлопнуть книжку, но передумал. С маниакальным упорством он перелистывал страницу за страницей, читая. «Наконец он вспомнил рассказы о людях, которые будто бы получили целые горы золота от Михеля‑Великана или от Стеклянного Человечка...»

* * *

звучали слова в голове, «‑ Лет сто назад ‑ так, по крайней мере, рассказывал мой дед ‑ не было на всей земле народа честнее шварцвальдцев. Теперь‑то, когда на свете завелось столько денег, люди потеряли стыд и совесть. Про молодежь и говорить нечего, ‑ у той только и дела, что плясать, ругаться да сорить деньгами. А прежде было не то. И виной всему ‑ я это раньше говорил и теперь повторю, хотя бы он сам заглянул вот в это окошко, ‑ виной всему Михель‑Великан. От него все беды и пошли», врывались в мозг строчки детской истории, «Словом, все получилось точь‑в‑точь, как хотел Петер. Он хотел, чтобы в кармане у него всегда было столько же денег, сколько у Иезекиила Толстого, и Стеклянный Человечек исполнил его желание. Поэтому, чем больше денег переходило из его кармана в карман толстого Иезекиила, тем больше денег становилось в его собственном кармане» — стучало в висках.

Драко уже сам не понимал, зачем продолжает истязать себя. Он прочитал примерно половину, когда услышал, как где-то далеко зазвонил телефон. Осторожно положив книгу на тумбочку, он как во сне вышел из палаты. Трубку уже успела снять дежурная няня.

— О, мистер Малфой, — она улыбнулась, пытаясь скрыть за небрежным движением руки по волосам заспанный вид, — просто не туда попали. Простите, если звонок вас разбудил.

— Ничего, — пробормотал Драко, пытаясь унять дрожь в голосе, — я... я читал Джефри.

— Джефри? — удивилась девушка. — Но он же... ну, вы знаете... — она замялась, но Драко понял, что она хотела сказать, — зачем?

Может быть, не будь Драко настолько сильно смущён тем, что прочитал, он бы нашёл бы, что ответить нахалке так, чтобы она навсегда это запомнила, но сегодня его хватило только на неопределённое:

— Но он же плакал...

— Да он каждую ночь плачет, — она равнодушно пожала плечами, словно говорила о дожде за окном, — что с того?

Больше Драко не стал с ней разговаривать. Остаток смены прошёл словно в тумане. Он суматошно метался от одной палаты к другой, проверяя, спят ли дети и не случилось ли чего дурного. Утро, заглянув лучами солнца в узкие окна, разбудило приют. Зашагали по коридорам сотрудники, просыпались его обитатели, изредка встречая новый день улыбками, но гораздо чаще — слезами боли и одиночества. Драко помогал всем, кто его об этом просил, не обращая внимания на удивлённо-восхищённые взгляды медсестёр и нянь и снисходительные — педагогов и докторов. Негромкий перезвон часов в ординаторской, означавший окончание его первой смены, он встретил едва ли не с большей радостью, чем вердикт Визенгамота: «Невиновен!».

Он торопливо переодевался, с ненавистью сдирая с себя весёленький наряд, когда на плечо легла тяжёлая ладонь.

— Ну и аппетитная у тебя задница! — прогудел Джош, прихлёбывая кофе из огромной кружки. — Если вдруг передумаешь, только намекни, — уже тише проговорил он, опалив дыханием ухо, но, почувствовав, как напрягся Драко, отстранился. — Прости, просто не смог устоять. Как первая смена?

Драко не спеша оделся. Приставания Джоша нисколько не смутили его, потому что все свои отношения они выяснили ещё в прошлый раз, и он прекрасно понимал, что это просто шутка. Сейчас его интересовал другой вопрос.

— Джош, если вдруг мне надоест махать членом самому, я вспомню о тебе, обещаю! — приглаживая торчащие в разные стороны волосы пятернёй, он протянул руку для приветствия. — Ты мне лучше совет дай.

Вильямс некоторое время его рассматривал, едва ли не обнюхал, прежде чем кивнуть.

— Только если ты о женщинах, тут я полный ноль, — опять со смехом выговорил между глотками бодрящего напитка и вдруг схватил Драко за руку. — А где татушка?

Признаться, Драко о наведённых чарах успел забыть и теперь испугался сам, разглядывая чистое предплечье, но потом смог-таки выдавить:

— Крем тональный, — он успел насмотреться рекламы, так что теперь врал, не моргнув глазом, — а то, боюсь, у детей от неё родимчик случится.

— Да уж, — прищёлкнул языком Джош и, не удержавшись, провёл пальцем по скрытой Метке. — Крутая штука. Я бы такую тоже наколол. Не подскажешь мастера?

Пришлось бороться с тошнотой. Пообещав себе, что до возвращения в магический мир будет всегда носить или одежду с длинным рукавом, или накладывать чары, Драко холодно ответил:

— Поверь мне, не стоит, — проглотил комок в горле от всё ещё свежих воспоминаний о Тёмном Лорде. — И... он умер. Тот, кто... наколол.

Джош хотел ещё что-то сказать, но его отвлекла вошедшая в ординаторскую Аманда. Сославшись на усталость с непривычки, Драко откланялся и вышел на улицу.

До подворотни, что так удачно подходила для незаметной аппарации, Драко почти бежал. Ориентир даже не пришлось представлять, и несколькими бесконечными мгновеньями спустя он стоял перед узорчатыми коваными воротами. Оставалось только протянуть руку, чтобы родовые чары пропустили его.

Но Драко медлил. Он опустился на колени, больно увязая в остром гравии, и смотрел на трясущиеся руки. С Метки слетела маскировка, и теперь уродливый череп чернел на фоне незагорелой кожи. В мозгу калёным железом жгли сознание слова пресловутой сказки. Только сейчас Драко нашёл в себе смелость признать, что убогий мальчишка-аутист безошибочно угадал все его мечты и способы, какими он их добивался. Всю свою жизнь Драко кому-то завидовал. Отцу — что ему можно колдовать, Поттеру — что он стал самым молодым ловцом, Снейпу — за то, что у него хватило смелости произнести «Авада Кедавра». А добивался своего он зачастую именно так, как тот Петер из сказки — места в команде — подкупом, приближения к Волдеморту — лестью, уважения отца — глупым подражательством. Правильно он поступил только однажды — когда не выдал Поттера... Даже сейчас он трусливо сбежал, бросив всё. Конечно, мать и отец примут его с радостью. Мама будет щебетать над «бедным сыночком», откармливать, сетуя на худобу, отец хоть и повздыхает, но вздохнёт с облегчением. И жизнь пойдёт своим чередом, оставляя в прошлом страшную ночь в обществе никому не нужного ребёнка и взрывающих душу слов странной сказки.

— Аллохо... — Драко опустил руку, так и не войдя в поместье.

Он ещё немного посидел и аппарировал в Рейкьявик. Быстро приняв душ, он почувствовал, как бессонная ночь берёт своё. Не найдя в себе силы даже на то, чтобы проглотить пару бутербродов с чаем, Драко рухнул в кровать, мгновенно проваливаясь в сон.

* * *

В последующие три дня Драко, ругаясь сам на себя, метался из одной крайности в другую. Он, воспользовавшись настоятельными рекомендациями Ларри, купил себе ноутбук, потратив целый вечер и массу нервных клеток приятеля на то, чтобы более-менее сносно научиться управляться с Интернетом, и прошерстил всемирную сеть в поисках любой информации о странной болезни Джефри. И теперь сидел посреди гостиной на полу, обнимая подушку. Если б это была болезнь, было бы, наверное, даже проще. Но аутизм не был хворью, это просто особенность поведения. Страшная, калечащая, замыкающая человека в собственном мире. Метода лечения или изменения этого состояния у магглов не было. А среди магов, как ни пытался вспомнить Драко, аутистов не было. Правда, многие авторы сходились на одном — таким детям гораздо лучше в семье. В окружении любящих людей детки часто выходили из своей «скорлупы» и начинали понемногу обращать внимание на окружающий их мир.

Джефри не повезло ещё и в этом. Он был сиротой. Как успел прочитать в его карточке Драко, мать мальчика погибла при родах, а его отца убили за полгода до его рождения. Не осталось у несчастного ребёнка и бабушек-дедушек. Его долей была безликая кроватка в приюте, а потом, по достижении двадцати одного года — дом инвалидов где-нибудь в захолустье. И шанса, что пелена отчуждённости хоть немного разомкнет свои объятия, не было никаких.

— Только не вздумай привязаться к нему, — пробормотал Драко сам себе, ожесточённо орудуя ножом, нарезая любисток для новой порции Тонизирующего зелья.

Звонок в дверь выдернул его из задумчивости, но не совсем, иначе как объяснить, что он пошёл открывать дверь, даже не потрудившись спрятать котёл

— О, — вошедшая Рамина потянула носом над котлом, — ты варишь глинтвейн?

Паника сковала язык, оставалось радоваться хоть тому, что он не умудрился поставить котёл на магический огонь, а воспользовался плитой.

— Нет, — Драко осторожно снял котёл с готовым зельем с огня, радуясь, что уже успел выполнить все манипуляции и уже не испортит основы, — это... это слабительное!

И стремительно покраснел, едва поняв, что именно он ляпнул. Рамина ахнула, резко отпрянув от котла.

— Ох, прости, — пролепетала она, — но я ничего Ларри не скажу, — затараторила, пятясь к двери, — ты не подумай!

Внезапно Драко стало смешно. Усталость, растерянность и напряжение разом покинули его.

— Ой, — выстонал он между приступами хохота, — перестань. Ну пользуюсь я сла-а-абительным, — второй раз это слово далось совсем не просто, но не от смущения, а от душившего смеха, — у всех свои секреты!

Сначала Рамина поглядывала на хохочущего Драко с недоверием, но потом заразилась его весельем, и тоже согнулась пополам от хохота.

*) Взято из Википедии.

**)http://www.libshare.ru/e_mag/view_good/2785/read

* * *

) -http://www.libshare.ru/e_mag/view_good/2788/read

* * *

) здесь и далее приведены цитаты из сказки Г. Вильгельма «Холодное сердце»

— О, мистер Малфой, — Аманда тепло улыбнулась — я уж не надеялась вас снова увидеть!

Смешливое замечание уязвило Драко сильнее, чем должно было. Почему-то стало очень стыдно за попытку бежать домой.

— В Рейкьявике не так легко найти работу, — буркнул он, надевая униформу, — чтобы сбегать после первой ночи в обществе трёх десятков тяжелобольных детишек и одной сексуально озабоченной медсестры!

Последние слова вышли совсем уж ядовитыми, и Драко поспешил прикусить себе язык, вспомнив и о данном себе обещании измениться, и о том, что перед ним женщина, а не Поттер, и что времена, когда он мог позволить себе общаться с людьми в подобном тоне только потому, что носит фамилию Малфой, канули в лету майским днём.

— Прости, малыш, — Аманда, вопреки опасению Драко, ничуть не обиделась, — не злись, — она протянула ему кружку с горячим кофе, и сил на то, чтобы отказаться, не успевший позавтракать Драко не нашёл. — Просто на второе дежурство приходят немногие.

— Это вы простите меня, — проглотив «малыша», повинился Драко, — мне не стоило так реагировать.

Но Аманда уже отвлеклась, проверяя счета и что-то бормоча себе под нос. Потом рутинные заботы маленьких обитателях приюта вытеснили из головы все посторонние мысли. Тем более, что поступил новый мальчик, и на то, чтобы найти ему место в переполненных палатах, достать из подвала, починить старую, наполовину развалившуюся кровать и уговорить отчаянно ревущего парнишку поесть, понадобились силы всего персонала.

Аппетита не было, но Драко заставил себя съесть мясную запеканку и выпить чашку чая с изрядной порцией тонизирующего. Страх перед предстоящей ночью, липкий и пробирающий до костей, вызывал тошноту, лишая сил. Злясь на самого себя за слабость духа, Драко попрощался с врачами и медсёстрами, закончившими дневную смену и собирающимися домой. На Рейкьявик опустилась тёмная долгая осенняя ночь.

Ступая по коридору от одной палаты до другой, вслушиваясь в тишину, Драко чувствовал себя немного Снейпом, немного Филчем и ещё чуть-чуть Кровавым Бароном. С одной стороны, у него сейчас было очень много полномочий в этом ночном царстве, а с другой — он был здесь никем. Унять боль, терзающую детей, он не мог, так как, не имея медицинской лицензии, даже таблетку анальгина не имел права взять из шкафа с лекарствами. Для большинства он был символом избавления от одиночества или дискомфорта, но были дети, которые смотрели на него с обидой и ненавистью. За то, что он был здоров, что не мог им помочь, что был волен покинуть приют по окончании своей смены.

Плач Джефри он услышал незадолго до полуночи. Возможно, мальчик проснулся гораздо раньше, но Драко был занят, успокаивая новичка. Тот никак не хотел засыпать в чужих для него стенах и долго метался по кровати, пугая соседей по палате и не успокаиваясь сам.

— Привет! — даже зная, что Джефри не ответит, Драко поздоровался.

Вопреки ожиданиям, мальчик повернул к нему голову, перестав на миг плакать. Не желая обманывать его ожиданий, Драко уселся рядом и открыл книжку на том месте, где остановился сам в прошлый раз. Джефри если и заметил, что ему читают вовсе не с того места, на котором он заснул, то никак не подал виду. Он свернулся в кровати в уютный, пахнущий детством и беззаботностью, а вовсе не казенной безысходностью, клубок, плотно замотался в одеяло и притих. Драко читал вторую часть истории о тщеславном и ленивом угольщике, время от времени поглядывая, не спит ли его слушатель. Но Джефри и не думал закрывать глаза — он лежал, уставившись в одну точку, и слушал.

Эта часть книги далась Драко еще сложнее. А когда он дошел до места, где Петер позволил вырвать из груди собственное сердце в обмен на деньги и безбедную жизнь, то вынужден был опустить книгу на колени и схватиться за предплечье, где под Маскирующими чарами горела фантомной болью Метка.

— Болит? — вдруг спросил Джефри, прикасаясь тёплыми пальцами к левой руке Драко, заставляя того вздрогнуть и отстраниться. — Нет, не здесь, — ответил он на свой же вопрос и с неожиданной силой ткнул Драко в грудь. — Тут болит.

— С чего ты решил, что у меня что-то болит, — протянул Драко.

Он чувствовал себя так, словно снова оказался на Астрономической башне той ужасной ночью, а перед ним не маленький мальчик, а убелённый сединами старец, просящий: «Не раскалывай душу». Не в силах больше бороться с нахлынувшими чувствами, он вскочил, позабыв о лежащей на коленях книжке, отчего она с глухим стуком шлёпнулась на пол, и выскочил из палаты. Захлопнув дверь ординаторской, Драко осел на пол, вцепившись пальцами в волосы.

Сколько он так просидел, ему осталось неизвестно. Драко проклинал себя за глупое бахвальство. И пусть избежать Метки ему вряд ли удалось бы, но ведь и Дамлдор, и Снейп предлагали помощь и защиту. Послушай он тогда декана, и не было бы тех ужасных часов в Выручай-комнате, а прими сторону Дамблдора — не стоял бы перед глазами почти каждую ночь Поттер, выкрикивающий проклятья, бегущий за ним. Наконец пришли слёзы. Быстро набросив на дверь заглушающие чары, он дал им волю, превзойдя себя семилетнего. Рыдания душили, спеша вырваться на свободу, хоть Драко их и не держал; рукава рубашки уже промокли насквозь, потому что платка не было, а текущую по щекам и подбородку влагу так хотелось чем-то вытереть. Постепенно истерика стихла, оставив за собой сорванный голос и мучительную икоту. Нетвёрдо поднявшись на ноги, Драко набросил на опухшее красное лицо, отразившееся в небольшом зеркале, Косметические чары, снял заглушку и вышел в коридор, очень надеясь, что его поспешное бегство и долгое отсутствие осталось незамеченным. Приют мирно спал, из палат если и доносились какие-то звуки, то сопение или покашливание. В принципе, его присутствие никому не требовалось, но ноги сами несли к палате Джефри.

— Сильно болит? — негромкий голосок, раздавшийся в сонной тишине, был почти ожидаем.

— А... — так много вопросов теснились в голове, но не было сил их задать.

— Чувствую, — просто ответил Джефри.

У Драко зародились очень нехорошие подозрения. Встав так, чтобы мальчик его не видел, он аккуратно вынул палочку. Несколько невербальных заклятий и череда малозаметных пассов позволили расслабиться. Джефри не был ни магом, ни сквибом. О том, кто такой Драко Малфой и что за груз носит он в своей душе, мальчик знать не мог. А то, что каким-то образом он чувствует его, может быть простым совпадением.

— Ты всех... — Драко замялся, не зная, как правильно подобрать слова, — так чувствуешь?

— Почти, — бесцветно ответил Джефри.

— И всем говоришь? — если мальчишка тыкает пальцами в каждого, кто входит в его палату, значит, это просто выверт больного разума. Драко уже хотел снисходительно фыркнуть, когда услышал.

— Они не ищут ответа!

Поборов желание второй раз сбежать от этого странного ребенка в ординаторскую, Драко начал задавать вопросы, пытаясь выяснить, чем же так отличается от прочих людей, но Джефри словно отключился. Маленький проблеск закончился, и он снова превратился в отрешенную живую статую, безучастную ко всему. С ужасом Драко осознал, что так, наверняка, должны выглядеть жертвы дементоров. Почему-то он не мог уйти, как будто чувствуя, что его место здесь, на этом неудобном продавленном стуле, рядом с равнодушным ко всему ребенком.

Чтобы не заснуть, он поднял валяющуюся на полу книгу и принялся дочитывать сказку. К горлу подступил комок, а глаза снова наполнились слезами, когда Драко дошел до ужасающей сцены, где обезумевший бессердечный Петер убил свою жену. А когда же бывший угольщик рисковал своей жизнью, пытаясь перехитрить Михеля Великана и забрать свое сердце назад, Драко совершенно неосознанно вскочил и принялся расхаживать по палате. Едва он закончил чтение, Джефри вдруг громко вздохнул, словно это он, а не Драко делал всю работу, и отвернулся к стене, почти мгновенно сонно засопев. Драко осторожно положил книгу на тумбочку и вышел из палаты.

Странно, но он не испытывал почти никаких эмоций. Возможно, все они остались на полу ординаторской, смытые потоком слёз. Он даже не думал о прочитанном и о странном мальчике, помогая няням с утренними хлопотами.

Вильямс, как всегда заспанный и небритый, громогласно здоровающийся с персоналом и заглядывающий по пути к ординаторской в палаты, чтобы рявкнуть:

— Мелюзга, привет! — и услышать в ответ нестройное, громкоголосое, но визгливо-счастливое «Прииивеет!», ухватил его в медвежьи объятия.

— Джош, перестань! — Драко позволил трясти и теребить себя. — Я тоже рад тебя видеть! Пошли завтракать.

Он понял, что совершенно не хочет есть холостяцкий бутерброд в одиночестве. Вечно голодный здоровяк с радостью согласился, и они спустились в маленькую столовую для персонала.

— Ну, рассказывай, — прогудел Джош, уминая огромный сэндвич с копчёной рыбой, — не проклинаешь меня ещё?

— Кого я проклял, уже не разговаривают, — огрызнулся Драко, некстати припоминая нескольких магов и магглов, что пали жертвами его Петрификусов во время рейдов. Отец уже тогда понял, что Драко даже под страхом смерти не сможет сотворить Аваду, и велел накладывать максимально сильное парализующее. Темный Лорд к тому времени уже был одержим только Бузинной палочкой и Поттером, потому на результаты показательно-карательных операций и количество жертв особо не обращал внимание.

— Ну, не сердись, — на свой счет принял кислый вид Драко Джош, — я знаю, с этими детьми тяжело, — развёл он руками, — но к ним привязываешься. А потом, деньги просто немыслимые!

— Не сержусь, — совершенно искренне улыбнулся Драко, — правда. Деньги действительно достойные, а дети... — он надолго замолчал, кусая губу, а потом решился: — Скажи, а тебя Джефри не просил ему читать?

Сначала Вильямс недоумённо хлопал глазами, словно пытаясь отогнать морок, но потом посмотрел как-то обречённо.

— Кто тебе сказал? — теперь Драко больше не нужна была легилименция, чтобы понять, что Джош смущён и встревожен.

— Ты не о том подумал, — он вскинул ладони в примирительном жесте, — просто он плачет каждое моё дежурство, и мне приходится читать ему.

— Тоже Карлик-нос? — от Драко не укрылось, что веселость Джоша наигранная.

— Холодное сердце.

Джош уставился на него, но в глазах больше не было страха. Он смотрел и смотрел, а Драко впервые не хотелось отводить взгляд. И пусть привычка всегда держать ментальный блок уже давно стала второй натурой, сейчас он готов был сбросить щит и раскрыться перед этим чужим человеком.

— Он просит читать всех, — наконец оторвался от разглядывания его души Джош, — только мало кто соглашается. Большинство вообще не обращают внимания на его плач.

— А он разговаривает? — Драко было очень важно знать, был ли ночной разговор обычным для маленького аутиста явлением, или ему, совсем немного смыслящему в целительстве, удалось пробить дыру в скорлупе болезни Джефри.

— Он умеет говорить, — прищурился Вильямс, — только почти никогда этого не делает. А тебе-то какой интерес?

— Хочу прославиться, вылечив аутизм, — пробурчал Драко, пытаясь одновременно и уйти от неприятного разговора, затеянного им самим, и не обидеть приятеля грубым отказом.

Джош или действительно не уловил искусственности фразы, или просто принял правила игры. Он шутливо стукнул Драко в плечо огромным кулачищем, пожелал удачи, доел исполинский завтрак и поднялся в отделение.

* * *

Природе нет никакого дела до людей. Она не замечает их чувств и терзаний, согласно своему многовековому расписанию меняя декорации в спектакле под названием «Бытие». Короткое исландское лето сменилось промозглой холодной осенью, чтобы потом та нехотя уступила место красавице-зиме. Под Рождество Рейкьявик оделся в праздничные гирлянды, ощетинился елками и завлекал путников смешными фигурками Санта-Клаусов и оленей, а также яркими объявлениями на дверях магазинов: «Распродажа». Жизнь шла своим чередом. После крутых поворотов и опасных порогов она снова обрела мягкое и спокойное течение.

Драко по-прежнему работал в приюте. Его обожали дети и уважали коллеги, а он чувствовал себя нужным. Он был на своём месте. Днем — в реабилитационной палате, рядом с физиотерапевтами и педагогами-дефектологами, а ночью — возле кроватки Джефри. Мальчик говорил всё так же мало, бывало, что от него неделями невозможно было добиться и единого словечка, а Драко читал ему книжки. Теперь это были самые разные сказки, хотя чаще всего он просил «Холодное сердце». Слова сказки уже давным-давно навсегда врезались в память Драко, и он мог бы рассказать её наизусть, но принимал условия ритуала, снова и снова перелистывая ветхие странички. Но была и положительная динамика. Доктора и учителя замечали, что Джефри стал гораздо более «близким». Очень часто на худом лице можно было заметить смену эмоций, если вместо ненавидимых мальчиком макарон на обед подавали чечевицу, или когда постельное бельё в его кроватке было не равнодушно-белым, а жизнерадостно-зелёным или легкомысленно-синим. Драко радовался каждой улыбке, огорчался, если видел слёзы, и чувствовал, что ему хочется возвращаться сюда снова и снова.

Он вполне освоился в маггловском мире. Даже получил водительские права и купил машину. Не то, чтобы он сильно нуждался в средстве передвижения, но старенький Форд позволял ему, Ларри, Рамине и Джошу выбираться на окраину Рейкьявика, бродить по улочкам, пока пальцы на руках и ногах не начнут неметь от холода, а потом, радостными и возбуждёнными, быстро-быстро мчаться по улицам и в тепле маленькой квартиры Драко пить глинтвейн и есть пиццу. Он научился её готовить сам, испытывая огромное удовольствие от возни с тестом. Он не стал магглом, не отказался от магии. Если случалось проспать, аппарировал в знакомую подворотню; чтобы поскорее победить простуду, варил себе Бодроперцовое зелье, а посуду мыл с помощью заклятий, как и убирался в квартире и приводил в порядок одежду и обувь. Он был и оставался магом и, как бы ни привязался к этим людям, к маленьким брошенным детям, ни на миг не забывал, что недалёк тот день, когда ему нужно будет вернуться домой.

К марту, когда снег расчертили вены ручьев, Драко почти перестал спать. Джефри чувствовал себя лучше с каждым днём, и как сказать ему, что он больше не придёт, не нанеся непоправимый вред, Драко не знал. В голове крутились тысячи мыслей — однажды он даже решил забрать мальчика с собой в магический мир, но потом заставил себя отказаться от этой идеи. Не потому что боялся непонимания или осуждения, просто понимал, что Джефри не сможет жить в его мире. Этот груз душил его, а время неумолимо двигалось, поджимало, не оставляя ему вариантов.

— Ты чего кислый опять? — прогудел Джош, плюхаясь рядом. Они в очередной раз устроили себе глинтвейную вечеринку, и после трёх котлов горячего напитка — а Драко принципиально варил его только в нём, хоть и фыркал каждый раз, представляя, как скривилось бы лицо Северуса Снейпа, будь он жив и загляни в этот момент на огонёк — языки у всех были развязаны, а тормоза — спущены.

— А ты чего такой радостный? — съязвил Драко в ответ, впрочем, не стремясь отодвигаться.

— Я? — пьяно усмехнулся Джош. — Да я в печали! Такой зад пропадает впустую!

И он по-хозяйски облапил упомянутую часть анатомии Драко. Тот не остался в долгу, шлёпнув по руке, и вскоре они скатились с дивана на пол в шутливом поединке. Спустя пару мгновений к ним присоединились Ларри и Рамина, до того миловавшиеся в большом кресле. Молодые люди возились, словно котята книззлов — просто чтобы сбросить лишнюю энергию. В этом поединке не было ни злости, ни страсти. Веселье прервал настойчивый звонок в дверь.

— Драко, ты кого-то ждёшь? — отфыркиваясь, спросила Рамина, тщетно пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы.

В ответ он только пожал плечами и пошёл в прихожую, на ходу пытаясь заправить в штаны рубашку.

— Ты опять! Сколько можно! — оглушил его визгливый голос, едва только он успел открыть дверь.

Соседка, снова с каким-то невероятным гнездом на голове, торчала на пороге, воинственно размахивая огромной поварёшкой.

— Ага, — спиртное раззадорило его, и Драко, понимая, что говорит лишнее, остановиться не мог. — У нас тут групповуха. Заходи, — сально улыбнулся он опешившей женщине, — и тебя оприходуем по-соседски.

Что случилось дальше, Драко не запомнил. Очнулся он, лёжа на своём диване, заботливо укрытый толстым пледом. Ко лбу прижималось что-то холодное и мокрое, а в голове почему-то поселился бладжер и бил, бил, бил, отскакивая от одной стороны черепа и тут же ударяясь о другую.

— Ты озабоченная стерва, — о, этот бас, несомненно, принадлежал Джошу. Драко прикрыл глаза, пытаясь усмирить тошноту, и прислушался. — Ты в своём уме?

— Это вы извращенцы! — визжал кто-то в ответ. — А что я должна была подумать?

— Что ты подумала — твои проблемы, — не унимался приятель, — съездила б по роже.

— Так я... — дама вот-вот собиралась своим криком посрамить баньши.

— Но не поварёшкой в лоб! — прогрохотал Вильямс, и его возглас с возмущением поддержали Ларри и Рамина.

Вот, значит, откуда блаждер в башке. Постанывая, Драко неловко поднялся и глянул на себя в зеркало.

— Мда, — протянул он, — как будто кентавра трахнуть пытался.

Посередине лба горел огромный красный след от кухонного орудия массового поражения, к утру обещавший стать полноценным синяком. Впрочем, настойки бадьяна ещё никто не отменял, а байке про тональный крем до сих пор все верили. Решив, что незадачливую пуританку нужно спасать от неминуемой расправы, он, всё ещё слегка пошатываясь, вышел в коридор.

Его встретила тишина. Друзья явно пытались не заржать, тогда как напавшая на него мисс Фолкин была близка к истерике.

— Мисс Фолкин, я не собираюсь звать управляющего или полицию, — процедил Драко, моля Мерлина, чтобы Джош или Ларри не засмеялись, а сердобольная Рамина не расплакалась, тогда бы дело точно добром не кончилось, потому как магия бушевала внутри, норовя вырваться стихийным выбросом, — но вы сейчас же уходите и никогда больше не беспокоите меня!

Последние слова были сказаны таким ледяным тоном, что его похвалил бы даже отец. Соседка пару раз моргнула и скрылась за собственной дверью, оглушительно лязгнув замком. Тишину тут же разорвал дружный смех всех оставшихся.

* * *

Весна уже вступила в свои права. Снег сошёл, и на деревьях показались первые клейкие листочки. На душе у Драко с каждым днём становилось всё тяжелее. Согласно данному отцу обещанию, он должен был вернуться в магический мир до первого июля. Оставались какие-то два месяца. Не сказать, что его что-то сильно держало здесь, но он точно знал, что Джоша, Ларри и Рамину будет помнить до конца жизни. Как и Джефри. Странное и непонятное чувство поселилось у него в душе. Наверное, не будь страшных двух лет, когда Драко не знал, встретит ли он завтра рассвет живым и не в Азкабане, он мог бы сказать, что полюбил этого странного мальчика. Но он просто тосковал по скорой разлуке.

— Мистер Малфой, прошу, зайдите ко мне! — голос управляющего Ламстена, раздавшийся в колонках интеркома, вывел Драко из задумчивости.

Он спешно отбросил медицинский журнал, несколько тяжеловато поднялся с дивана после бессонной ночи и направился к кабинету управляющего, на ходу вспоминая, где он мог напортачить, раз начальство нашло время для личной аудиенции.

Вопреки ожиданиям, Ламстен был настроен крайне благодушно, хотя сквозь напускные эмоции Драко безошибочно уловил волнение и тревогу. Он жестом предложил Драко присесть и замолчал, глядя прямо в глаза.

— Мистер Малфой, я вынужден буду попросить вас принести Непреложный Обет, прежде чем мы продолжим беседу, — проговорил он, разом обретая уверенность и даже жёсткость в интонациях и движениях.

Драко вскочил со стула, с грохотом уронив его, и попятился к выходу, отчаянно цепляясь за древко палочки. В душе пожаром полыхали страх и ярость. Кто был этот улыбчивый мужчина? Определённо маг, но ...

— Драко, пожалуйста, — мужчина показал пустые ладони в знак того, что не собирается нападать, — я даже не буду сопротивляться легилименции, если ты того пожелаешь, но может, выслушаешь меня?

Было очень страшно довериться, боязнь быть обманутым и снова оказаться втянутым в какую-нибудь неприятную историю, казалось, заледенила пальцы и сковала сердце. Ощущая противную обморочную слабость в ногах, он кое-как поднял упавший стул и уселся, демонстративно вынув палочку.

— Хорошо, мистер Малфой, — кивнул Ламстен. — Много лет назад я покинул магический мир из опасения за свою жизнь, — он умолк, но Драко чувствовал, что нельзя его перебивать, и просто терпеливо ждал. — Тот-Кого-Нельзя-Называть...

— Можно, — не утерпев, вставил Драко, — теперь можно.

Старик как-то съёжился, разом став совсем дряхлым, гулко сглотнул и продолжил.

— Вол...деморт назначил награду за мою голову. Я бежал и укрылся здесь, в Исландии, — он поднял на Драко полные муки глаза. — Знаю, это трусость, но...

— Что вам известно о событиях последних лет? — снова перебил Драко.

— О, молодой человек, — выдохнул Ламстен, — я знаю всё.

— А об этом вам известно? — впоследствии Драко и сам себе не мог объяснить, зачем он решил это сделать, но сейчас он рванул рукав пуловера: — Фините Инкантатем.

Тёмная Метка проступила на бледной коже, завораживая и пугая одновременно. Вопреки ожиданиям Драко, Ламстен не только не отшатнулся, но даже не удивился.

— Знаю, молодой человек, — вздохнул он. — Вы меня спросите, почему я взял вас на работу? — дождался, пока Драко наложит Маскирующие и кивнёт, и продолжил. — Как и у меня, у вас, вероятно, были причины уйти из магического мира. Если Пророк не врёт, то я даже знаю, какие. Ну и потом, — он улыбнулся настолько тепло и открыто, что у Драко потеплело в груди, — вы оказались превосходным и незаменимым работником. Вас любят дети и обожают наши кумушки.

— Я выпросил у отца год, — неожиданно даже для самого себя выпалил Драко, — и должен вернуться домой первого июля.

Ламстен кивнул, словно соглашаясь с решением Люциуса. Он поднялся, отошёл к окну и долго смотрел куда-то вдаль, прежде чем ответить.

— Тогда вам будет легче смириться с тем фактом, что Джефри уезжает сегодня, — обернулся к ошеломлённому Драко и пояснил: — Его усыновили, и теперь у него будет свой дом.

Трясущимися руками Драко поднял палочку и протянул Ламстену руку, готовясь принести обет, но маг остановил его:

— Не стоит, — снова отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция закончена, и, когда Драко уже открыл дверь, бросил вдогонку: — У тебя всё будет хорошо.

Почему же так болит сердце и истекает кровью душа, думал Драко, бродя по улицам Рейкьявика. Сдав смену, он так и не нашёл в себе силы зайти к Джефри. Очередное проявление трусости? Или просто нежелание снова бередить себе душу? Он же должен был быть рад тому, что ему не придётся объяснять одинокому ребёнку, почему он не будет больше приходить. Ведь в этой ситуации не Драко бросает Джефри, а совсем наоборот. Окружённый заботливыми людьми, он очень скоро позабудет о молодом парне с очень уставшей душой.

В рукава слишком тонкой для исландской весны куртки задувал холодный ветер, гоняя по телу противные колючие мурашки. Привыкнув ездить на работу и домой на машине, Драко одевался легко, что для пешей прогулки оказалось совсем неподходяще . В попытке согреться он толкнул дверь первого попавшегося магазина, намереваясь долго и тщательно разглядывать витрины, может, даже купить какую-нибудь безделушку. Выданных Люциусом денег, благодаря счастливому случаю, пославшему Драко общительного Ларри с его общежитием, хватило бы на вполне безбедное существование и без дополнительного заработка, а уж при поддержке очень значительной зарплаты в приюте Драко мог позволить себе немного шикануть. Подняв глаза на витрины, он на некоторое время онемел. В этот раз затейница-судьба занесла его в магазин игрушек.

Он действительно провёл там почти два часа, разглядывая машинки, куклы, солдатиков и плюшевых мишек. Особенно ему понравились конструкторы фирмы LEGO. Услужливое воображение подкинуло образ маленького растрёпанного мальчика, неспешно перебирающего маленькие детали, соединяя их с поистине педантичной точностью.

— Вы что-то выбрали? — девушка-продавец, по всей видимости, устала наблюдать за странным посетителем и решила его немного поторопить.

— Да! — у Драко вдруг затряслись руки, но не от страха или бессилия, а от предвкушения. — Вот этот набор, пожалуйста!

Пятью минутами позже он вышел из тёплого и светлого царства оживших детских мечтаний, держа в руках поистине огромный пакет с яркой коробкой внутри. В голове билась птахой только одна мысль: «Успеть!» — и её не смог заглушить даже вихрь аппарационной воронки.

Конечно, он очень рисковал, перемещаясь не в неприметную, всегда пустынную подворотню в паре кварталов от приюта, а непосредственно на его крыльцо, но опасение, что он опоздает, было сильнее здравого смысла. Удача в этот раз не повернулась к незадачливому меценату тылом, и он, никем не замеченный, вынырнул из перемещения, постоял пару секунд в ожидании, когда перед глазами рассеется туман, и стремительно пошёл по коридору к лестнице, стараясь не слишком сильно шуршать пакетом.

— Джефри, я... — почти прокричал он, врываясь в палату, и осёкся. — Простите...

Глаза защипало, а дверной проём никак не хотел выпускать его, цепляясь за пакет и норовя вырвать тяжёлую коробку из рук. Магия трепетала внутри, обжигая и требуя выхода, но он только дёргал и дёргал ручку, стараясь не смотреть туда, в палату, где его Джефри сидел на коленях у немолодой полной женщины с мягкими чертами лица и... улыбался.

— Мистер Малфой! — окликнул его седовласый статный мужчина, до того стоявший у окна. — Вы ведь Драко Малфой, да?

Оставалось только кивнуть. На время Драко оставил попытки уйти, застыв в неловкой позе.

— Управляющий о вас рассказывал, — тем временем продолжал гудеть мужчина, — ой, простите, Льюис Маккалорри, — он протянул Драко руку, и тому пришлось зажать скользкий пакет коленом между собой и косяком, чтобы ответить на рукопожатие. — А это Гретхен, моя супруга. Мы...

И Маккалорри с теплотой посмотрел на жену, о чем-то тихо разговаривающую с Джефри.

— Вы усыновили его, — подсказал Драко. Он прекрасно понял, почему Маккалорри сам не озвучил такое простое слово. Оно было слишком сухим и не подходило этому необычному ребёнку. Но если б вот так сразу сказал бы : «Мы его родители» — в глазах Драко он потерял бы слишком много.

— Да, — обрадованно закивал головой Маккалорри. — А вы доктор?

— Нет, — Драко проиграл битву с целлофаном. Пакет с весьма предсказуемым грохотом свалился на пол, острым углом пребольно стукнув ему по стопе. — Оххх! — пришлось призвать на помощь волю и вспомнить материнские уроки этикета, чтобы не разразиться площадной руганью при даме и ребёнке. — Я... я ночной воспитатель, и всё.

Происшествие внесло сумятицу. Джефри заметил Драко и начал махать руками в знак приветствия — редкое явление. Гретхен осторожно поставила мальчика в кроватку и вместе с мужем поспешила на помощь пострадавшему Драко. Они в шесть рук отцепили несчастную упаковку от дверных петель, и Драко наконец смог решить, чего же он больше хочет — войти в палату или выйти из неё. Хотя теперь уж бежать было бы совсем позорно. Потому он позволил усадить себя на стул и несколько вымученно улыбнулся.

— Не стоит беспокоиться, — он осторожно покрутил ступнёй, с облегчением чувствуя, что серьёзной травмы не получил. — Это же просто игрушка. Кстати, — Драко хлопнул себя по лбу, — Джефри, я же нёс её тебе!

Мальчик откликнулся не сразу. Приёмные родители уже распаковали подарок и поставили открытую коробку с манящей кучей разноцветных деталей и яркими схемами сборки внутри в кроватку, но он всё сидел, упрямо смотря куда-то в стену и не обращая ни на кого внимания. Но потом, как будто очнувшись, опустил взгляд вниз.

Трое взрослых людей, один из которых, к тому же, с детства привык к самым разным чудесам, движущимся колдографиям и практически «живым» игрушкам, не говоря уж о полётах и трансфигурации, со слезами на глазах наблюдали, как маленький мальчик нежно перебирает кусочки пластмассы, скрепляет их друг с другом, скрупулёзно следуя инструкции.

— Нам нужно забрать документы у мистера Ламстена, — спохватилась Гретхен. — Вы побудете с Джефри?

И она буквально за руку увела мужа, оставив Драко и Джефри наедине. Конечно, её манёвр был не слишком искусен, но Драко был безумно благодарен ей за несколько минут рядом с этим удивительным ребёнком.

Драко просто сидел, наблюдая, как Джефри перебирает частички конструктора, что-то чуть слышно бормоча. Нужно было попрощаться и идти домой, отсыпаться после смены, да и заставлять чету Маккалорри ждать под дверью тоже не хотелось.

— Джефри... — он тихонько потряс мальчика за плечо.

— Я уезжаю, — невпопад ответил тот, так и не поднимая головы на Драко.

— Я знаю, — для Драко в последние месяцы подобные фразы «не в тему» от него стали уже привычными, поэтому он легко перестроился. — Пусть тебе будет хорошо там.

— Угу, — кивнул головой Джефри и вдруг уставился на Драко. — Тебе тоже пора уходить.

Совладать с эмоциями получилось не вполне. Кровь отлила от лица, а в ушах зашумело. Пусть он давным-давно выяснил, что этот ребёнок не наделён магией, и знать о том, кто такой Драко Малфой, он не может, но порой от его проницательности бросало в дрожь.

— Ты не бойся, — тем временем продолжал Джефри совершенно бесцветным голосом, лишенным даже намёка на эмоции. — Тебя там ждут.

Понимал Джефри или нет, но он безжалостно бередил раны в душе Драко. Совсем некстати вспыли в памяти события годичной давности — подвешенная над столом учитель маггловедения, тихие шаги и шуршание змеиной чешуи, острый запах крови, крики, что порой прорывали заглушающие чары на подземельях, и страх. Безотчетный, непроходящий, всепоглощающий страх. Иногда Драко жалел, что невозможно применить Аваду Кедавру к самому себе. Он был настолько измотан всем, что произошло с ним с того хмурого утра, когда он сопровождал мать на заседание Визенгамота, собиравшегося по случаю задержания Люциуса Малфоя в Отделе тайн, что смог бы сотворить Третье непростительное заклятье необходимой силы.

Тёплая ладошка легко коснулась его щеки, и он с каким-то глупым смущением понял, что плачет.

— Вот так, — тихо-тихо говорил Джефри, словно боялся, что кто-то ещё может услышать, — вот так. Тебе трудно, потому что ты не живёшь сердцем.

— А оно у меня есть? — невесело улыбнулся Драко, некстати припомнив сказку, что читал долгими ночами.

— Есть, — Джефри был абсолютно серьёзен, — просто оно так боялось разорваться, что глубоко-глубоко заснуло.

Даже полвека спустя Драко в мельчайших деталях помнил этот разговор.

— Разбуди своё сердце, — с улыбкой сказал Джефри и снова отрешился от всего, бесцельно уставившись в окно.

Драко посидел ещё с минуту, ожидая, а вдруг мальчик скажет что-то ещё, но, поняв, что это напрасная трата своего и чужого времени, поднялся.

— Воспитатель! — неожиданно окликнул Джефри, когда Драко был практически в дверях.

Обернувшись, он с неверием в душе увидел, что мальчик протягивает ему свою книгу. Отказаться от этого подарка он не смог. Потрёпанная обложка согрела не только руку, но и, казалось, затронула самое сердце.

— Спасибо! — пусть Джефри и не отреагировал, погрузившись в свой обособленный мирок, Драко чувствовал, что нужно было поблагодарить.

Супруги Маккалорри и впрямь нашлись в коридоре. Но они совершенно не выглядели озабоченными или расстроенными. Сидя на жёстком и неудобном диване, они о чём-то оживлённо говорили. Завидев Драко, Гретхен резко встала.

— Спасибо за... — она немного замешкалась, но Драко терпеливо ждал, понимая, что именно сейчас она, сама того ещё не осознавая, выстраивает в душе цепочку привязанности к мальчику, — за нашего Джефри, — наконец выдохнула Гретхен, широко улыбнувшись.

— Не стоит, — Драко с наслаждением вернул улыбку, — для меня общение с ним было... — тут он и сам запнулся, подбирая слова, — очень нужным.

Повисла неловкая пауза. Супруги явно спешили вернуться к Джефри, а Драко крутил в руках подаренную книжку.

— Он отдал мне её, — в никуда сказал он, — а ведь не сможет уснуть без этих сказок.

— О, — оживился Льюис, — у нас есть такая дома! Это любимый писатель нашей старшей дочери!

— У вас есть ещё дети? — почему-то этот факт снял с души Драко камень. Его Джефри никогда не будет больше один.

— Трое, — просто ответила Гретхен. — Пятнадцати, десяти и восьми лет. А историю Джефри мы прочитали в Интернете, мистер Ламстен очень старается подыскать семьи для своих подопечных, и поняли, что не сможем без него...

Драко поспешно проглотил комок в горле, попрощался и направился в каморку Аманды. Необходимо было сказать ей, что в конце следующего месяца он должен будет уволиться.

* * *

Друзья восприняли новость о том, что Драко собрался уезжать, с каким-то странным спокойствием. Впрочем, это обманчивое заблуждение разрушил Джош в тот же вечер, грохнув кулаком по столу так, что, жалобно звякнув, на пол свалилась пепельница.

— Почему, мать твою, Драко Малфой? — взревел он, сверля поджавшего губы Драко тяжёлым взглядом. — Почему ты говоришь об этом так, словно не собираешься свалить в туманную даль навсегда, а переезжаешь на соседнюю улицу?

Это была вторая их ссора. Драко опрокинул несчастный столик, вскакивая с кресла. Накопившиеся за последние дни безысходность, усталость и отчаяние, причудливо смешавшись в душе с постоянно терзающими Драко отнюдь не самыми радужными воспоминаниями, придавленные неподъёмным грузом вины, заставили забыть, что перед ним всего лишь Джошуа.

— Да потому что я — Драко Малфой! — заорал что есть силы. — Наследник рода. Изгой! Пожиратель... — и прикусил себе язык, резко остывая.

Сказанного вернуть было уже невозможно. На него, босого, растрёпанного, бледного и какого-то потерянного в удивлении уставились три пары глаз.

Первым отмер, разорвав гнетущую тишину, опять-таки вездесущий Джош.

— Так ты что, от родичей сбежал что ли? — и вдруг расхохотался, сгребая напряжённого как струна Драко в охапку. — Неужто из-под венца?

Он тряс его, как маленький ребёнок куклу, и Драко вдруг почувствовал, что все горести отпускают его. Чувство вины никуда не делось, похоже, оно теперь останется с ним до самой смерти, но на душе стало легко, а разум прояснился.

— Ну, почти, — в голос рассмеялся он, выпутываясь из кольца крепких рук. — Я дал отцу обещание, что вернусь через год, а он позволил мне пожить в месте, где моя фамилия — это просто набор букв.

— Хотел бы я познакомиться с твоим папашей, — Ларри в свою очередь хлопнул Драко по спине, — ну, и как тебе без имени и влияния?

— Хорошо, — помедлив, совершенно серьёзно ответил Драко. Потом помолчал ещё и закончил. — Но я знаю, что моё место там.

— Правильно, — вступила в разговор до того молчавшая Рамина. — И теперь ты знаешь это не только умом, но и сердцем. Мальчики, а давайте устроим кутёж? — резко сменила она тему. Уж что-то, а покутить молодёжь всегда была не против. — А ну марш за продуктами, и выпить купите, лодыри! — шутливо ругалась она, пока Драко, Ларри и Джош надевали куртки.

Получив провизию, Рамина выгнала всех с кухни, бесцеремонно схватила зельеваренческий котёл и колдовала, иначе не скажешь, над фондю. Она, хоть и маггла, оказалась способной волшебницей. Горячий пряный сыр, обволакивающий пушистый хлеб, оказалось неимоверно вкусно запивать сладким домашним вином. Тему скорого отъезда Драко больше никто не поднимал, и пошатнувшаяся было атмосфера дружеского тепла по-новой затопила маленькую квартирку.

Драко и не предполагал, что всего за неполные двенадцать месяцев он обзавёлся таким количеством вещей. Многие он раздал друзьям, аргументируя, что лишними подушки-полотенца не бывают никогда. Машину, несмотря на яростное сопротивление всех троих, продавать не стал, только переоформил документы на Джоша и Ларри, прекратив их протестные выступления истинно малфоевским.

— Я так хочу.

Спорить с ним больше никто не стал. Вместо того они шумно и весело отметили день рождения Драко, устроив по случаю прекрасной погоды пикник у подножья вулкана Граубок, вдыхая пьянящий свежий воздух, поедая ароматное барбекю и пышные, невесомые пирожные, испеченные Джошем.

Домой в тот вечер их загнала только глубокая ночь.

* * *

Упакованные чемоданы теснились в прихожей. Управляющий уже, удовлетворённо поцокав, принял находящееся в идеальном порядке помещение. Вещи, что не поместились в багаж, ещё вчера обрели места в жилищах друзей. Драко сварил всем кофе и пригласил к столу. Он никогда не любил долгих прощаний, и сейчас приходилось сдерживать магию, чтобы не сорваться в стихийную аппарацию. Но ему придётся сесть на самолёт, потому что ребята не поддались на все уговоры и собирались торжественно махать ему на прощание, а как им объяснить, что ему просто достаточно произнести малопонятное слово и крутануться вокруг себя, чтобы минутой позже уже обнимать мать, Драко понятия не имел.

— Я буду скучать! — грустно протянула Рамина, подозрительно шмыгая носом.

Так хотелось обнять её, прошептать в тёплую макушку, что они ещё встретятся, что есть телефоны и письма, но...

— Да знаю я, что писать ты не будешь, — словно прочитав его мысли, протянула девушка. — Но хоть вспомнишь иногда?

Наплевав на весьма вероятную перспективу получить в глаз от ревнивого Ларри, Драко всё-таки обнял Рамину, крепко прижал хрупкую девушку к себе и зарылся лицом в пышные волосы.

Аэропорт потряс его размерами и шумностью. Друзья стояли в сторонке, пока Драко проходил регистрацию и сдавал багаж. Но стоило ему подойти к барьеру, разделяющему зоны, они кинулись на него, обнимая и тормоша.

— Если вдруг опять захочешь сбежать, — сбивчиво говорил Джош, — ты знаешь, куда.

— Да и просто так приезжай, — всхлипнула Рамина.

— Не забывай нас, — внёс свою лепту Ларри. — И знаешь, я чертовски рад, что подошёл тогда к тебе.

Затевая всю эту историю год назад, Драко и подумать не мог, что не только не пропадёт в маггловском мире, но и обретёт там столько друзей. В груди разливалось что-то невыносимо горячее, дарящее силу и уверенность в себе. «С добрым утром, соня!» — поприветствовал он своё сердце.

Как он сумел не заблудиться в Хитроу, Драко не знал. Огромный транспортный узел поглотил его, толкая то на трап самолёта, то к стойке таможенного контроля, то к месту выдачи багажа. Если раньше магглы казались ему людьми обделёнными, лишёнными такой значительной части тела, как магия, то сейчас он им завидовал. Сколько же нужно было сделать проб и совершить ошибок, чтобы накопить столько знаний. Люди научились поднимать в воздух огромные самолёты, строить гигантские сооружения, а самое главное, они умели этим всем управлять. Без помощи Империо или еще каких-либо заклятий миллионы людей знали, что им делать и куда идти. С того момента, как самолёт, вздрогнув, приземлился в Лондоне, прошёл всего час, а он уже сумел завершить все формальности и вернул себе багаж.

И вот тут накатила такая жуткая тоска по своему миру. Она даже пересилила предвкушение встречи с родителями. Поспешно зайдя в туалет, он уменьшил Редуцио вещи, рассовал ставшие игрушечными чемоданы по карманам джинсов, лёгкую ветровку трансфигурировал в мантию, с почти детским восторгом чувствуя потоки магии, струящиеся через его руку к палочке, и аппарировал к Дырявому котлу.

* * *

В баре было многолюдно, но никто из присутствующих не стал показывать на немного нервничавшего Драко пальцем или выкрикивать оскорбления. С ним вежливо здоровались, бессменный владелец Том приветливо улыбнулся, провожая к кирпичной стене, немного попеняв по-стариковски, что Драко совсем перестал приходить.

Косая Аллея была великолепна. Разрушенные Пожирателями лавки и магазины вновь отстроили, торговля шла бойко. Несмотря на то, что до начала учебного года было ещё два месяца, ведьмы водили за руки детишек, переходя от одной торговой точки к другой. Одни искали самые лучшие товары, другие, напротив, старались выгадать в цене, третьи просто присматривались, показывая малышам котлы и учебники. Улыбнувшись, Драко напомнил себе, что к сентябрю ему, помимо мантий и учебников, придётся купить и новый котёл. Бессменный помощник в искусстве изготовления зелий, верно служивший Драко с самого первого курса, остался в Рейкьявике. Рамина так полюбила готовить в нём фондю и вкусные густые рагу, что отказать ей в этом подарке означало разбить девушке сердце.

Улыбнувшись воспоминаниям о друзьях и чувствуя боль от разлуки, Драко забрёл к Фортескью. Сколько бы сортов мороженого он ни пробовал за прошедший год, лакомство, подаваемое в этом кафе, было вне конкуренции.

— О, мистер Малфой! — хозяин по-прежнему сам стоял за стойкой. — Вам как обычно, с тёплыми ирисками?

Драко кивнул. Старик добродушно усмехнулся в пышные усы и взмахнул палочкой, призывая хрустальную креманку. Потом неспешно достал из зачарованного шкафа запотевшее ведёрко и, ловко орудуя волшебной палочкой, скатал тугой шарик маслянисто-желтого пломбира. Из другого шкафа взял керамический горшок, откупорил плотную крышку и щедро плеснул тягучую, горячую, сладко пахнущую карамелью и ванилью массу сверху.

— Галлеон, мистер Малфой, — и поставил креманку на самолевитирующийся поднос.

Блестящая монета едва достигла железного блюдца, когда за спиной раздался мелодичный голос.

— Добрый день, мистер Фортескью!

— Добрый, Астория, — расплылся в улыбке маг. — Тебе как обычно, мятное с розовыми лепестками?

И, не дожидаясь ответа, загремел посудой. Драко, позабыв о мороженом, не отрываясь смотрел на Асторию. Она училась в Хогвартсе на два курса младше и, когда Драко видел её в последний раз два года назад, была слишком высокой для своего возраста и чересчур худой невзрачной тихоней. Теперь же перед ним стояла стройная, изящная и какая-то воздушная девушка потрясающей красоты.

— Флориан, я заплачу за мисс Гринграсс, — не дав никому вставить и слова, он бросил ещё один галлеон на зачарованное блюдце, и то моментально перевернулось, принимая оплату.

— Спасибо. Вы ведь Драко Малфой, — Астория не казалась рассерженной или испуганной. Она смотрела на Драко ... с заинтересованностью.

— Да, мисс, — он щёлкнул каблуками ботинок, отчаянно желая, чтобы предательский румянец на обычно бледных щеках не слишком был заметен в полумраке помещения. — Вы разрешите составить вам компанию?

Старый маг уже давно приготовил мороженое для Астории, но не спешил высовываться из-под стойки, словно охраняя этот чудесный момент.

— Конечно, — девушка улыбнулась, и Драко, к своему удивлению, увидел, как зарделись кончики её ушей. — И обращайся ко мне по имени, без «мисс», хорошо?

Она оказалась великолепной собеседницей и просто чудесной девушкой. Драко не заметил, как провел с ней несколько часов кряду. После того как они съели мороженое, выпили по чашке чаю с пирожными и закусили засахаренными орешками у Фортескью, Астория предложила пройтись по Косой Аллее. В витринах магазинов она находила милые безделушки или красивую бижутерию. Драко порывался купить ей что-то, благо, у него осталась пара десятков галлеонов, припрятанных заботливой Нарциссой в чемодане «на чёрный день», но она не разрешила. Тогда Драко купил ей изящный букетик незабудок и, отчаянно стесняясь, вплёл одну из них в светлые шелковистые волосы Астории.

— Прости, мне пора, — вздохнула она, — приятно было познакомиться.

— Мы увидимся ещё? — у Драко перехватило дыхание. Сейчас он отчётливо понимал, почему Ларри готов был идти за Раминой на край света и так расстраивался, если вдруг они ссорились из-за какой-то мелочи.

— Конечно, — лукаво ответила Астория, — в сентябре в Хогвартсе, — и повернулась, чтобы уйти.

— Нет, — Драко крикнул так громко, что на них с любопытством уставились несколько пожилых ведьм. — Прости, — тут же смутился он. — Я имею в виду...

— Свидание? — Астория пожала плечами, вдохнула тонкий аромат незабудок и улыбнулась. — А почему нет. Буду ждать сову.

Легонько, словно крылом бабочки, коснулась щеки Драко губами и исчезла в аппарационном вихре.

Война для Драко закончилась именно в этот момент. Для Астории Гринграсс он был просто человеком. Невзирая на происхождение, величину хранилища в Гринготсе и наличия уродливой татуировки на левой руке.

Мэнор был тихим, словно спящим. Драко, аппарировавший прямо в свою комнату, поспешно вытащил из карманов вещи, стащил с себя джинсы и футболку, выудил из шкафа простые брюки прямого кроя и светлую рубашку. Штанины пришлось увеличивать в длину, а рубашку — в плечах. Хмыкнув, Драко посмотрел на себя в зеркало.

— Наконец ты пришёл, — прошелестел магический предмет, пустив волну мелкой ряби по блестящей поверхности. — Отлично выглядишь.

От неожиданности Драко даже подпрыгнул. За год он совершенно отвык от того, что твой вид обсуждает ехидное магическое существо. Вступать с ним в диалог он был не готов, потому пригладил назад отросшие ниже плеч волосы и толкнул дверь в коридор.

Мама, по обыкновению, сидела в кресле у окна и вышивала. Отец, видимо, только что закончил пить кофе. Он сидел рядом с кофейным столиком и просматривал почту.

— Привет! — пожалуй, это были последние внятные слова, что услышало поместье в последующие четверть часа.

Дальнейшее слилось для Драко в странный, но до одури приятный коктейль из восклицаний матери, сдержанной радости отца и двух пар рук обнимающих и тормошащих его.

— Драко! — Нарцисса промокнула платком влажные от радостных слёз глаза. — Мерлин, Драко, как же я скучала!

— Я тоже скучал, — ничуть не покривил душой Драко. — По вам, по поместью.

-Ты изменил своё мнение о нём? — поднял бровь Люциус.

Сейчас он выглядел намного лучше, чем прошлым летом. Он набрал потерянный из-за треволнений вес, что убрало ранние морщины с лица и придало рукам сильный и здоровый вид. Волосы, без надлежащего ухода ставшие тусклыми и ломкими, снова блестели, словно расплавленный металл. Но самое главное — глаза. В них Драко больше не видел страха или обречённости

— Да, отец, — он позволили суетящейся Нарциссе усадить себя за стол, — в конце концов, Малфои жили здесь несколько сотен лет, и бросать его только из-за того, что два года его пыталась разрушить кучка безумцев, глупо.

— Мы полностью отремонтировали первый этаж, — негромко сказала Нарцисса, — правда, старались не сильно менять общее настроение. И потом, поместье чинит себя само.

Домовики, протяжно-радостно восклицая, что сегодня великий день, потому что вернулся младший хозяин, накрыли стол для раннего ужина. Драко неожиданно для себя ощутил, что съеденного несколько часов назад мороженого явно недостаточно для мужчины, и желудок отчаянно требует еды. Потому нежная оленина под красным соусом и воздушный пудинг были уничтожены до крошки под отчаянное: «Бедный мой сын, как же ты один-то со всем справлялся?» — матери.

Нарцисса, казалось, готова была вцепиться в Драко с силой челюстей крапа и не отпускать от себя ни на минуту, но под тяжёлым взглядом Люциуса только легко поцеловала его в макушку и ушла, пожелав спокойной ночи.

— Драко, ты не откажешься выпить со мною в библиотеке? — спросил Люциус, тоже поднимаясь из-за стола.

Не то, чтобы они никогда раньше не выпивали вместе. Война и всё, что она принесла с собой, заставила Драко стать взрослым даже раньше, чем наступило его юридическое совершеннолетие. Но если обычно Драко и Люциус уединялись в библиотеке с бутылкой огневиски, когда нужно было приватно обсудить что-то очень неприятное и опасное, то сейчас Люциус явно собирался пить исключительно ради наслаждения вкусом напитка двухсотлетней выдержки.

— Конечно, отец, — Драко пружинисто встал.

— Надеюсь, ты не выучился курить, — сварливо пробормотал Люциус, устраиваясь в массивном кожаном кресле, — было бы неприятно чувствовать от тебя табачный запах.

— Нет, — передёрнулся Драко. — Это не по мне.

— Ну и славно, — зачарованная бутылка, подчиняясь взмаху палочки, сама откупорила пробку и плеснула янтарную жидкость в невысокие хрустальные бокалы. — Твоё здоровье, Драко!

— Твоё здоровье, отец! — подхватил тост Драко, делая первый глоток. Напиток, согревая, но не обжигая, потёк в горло, и он закрыл глаза, стараясь не потерять ни одной нотки послевкусия.

Они говорили с отцом почти до самого утра. Драко подробно рассказал обо всём, что приключилось с ним: о Ларри и Рамине, историю знакомства с Джошем и как он обрёл работу. Люциус, надо отдать ему должное, ни разу не скривился, услышав, как его единственный сын собственноручно мыл тряпкой полы и постирал одежду в городской прачечной. Правда, немного напрягся на истории о том, что управляющий приютом оказался беглым магом. Когда же Драко добрался до Джефри, он вдруг понял, что говорить совсем легко, словно этот ребёнок даже на расстоянии грел своим теплом.

— Интересно, — пробормотал Люциус, когда бутыль опустела, а Драко почти охрип, но выговорился. — Но теперь ты должен исполнить свою часть обета, ты понимаешь.

— Да, — совершенно искренне кивнул Драко, — мало того, я больше не боюсь, — помолчал, собираясь с духом, и выдохнул: — Отец, я, кажется, влюбился.

Люциуса выбросило из кресла. Он честно пытался «держать лицо», но ему это неважно удавалось. Решив родителя долго не мучить напрасными опасениями, он быстро добавил:

— Понимаешь, так получилось, что в Лондон я вернулся на маггловском транспорте, самолётом. Зашёл к Фортескью мороженого съесть — Драко тоже подскочил в кресле, изо всех сил вцепившись пальцами в спинку, — а там Астория Гринграсс.

И тут случилось нечто совсем невероятное: Люциус Малфой... лишился дара речи. Он силился что-то сказать, но только беспомощно открывал рот. Драко счёл, что это не самая плохая реакция на подобные известия. Спиртного больше не хотелось, и он вызвал домовика, попросив у него чаю. Люциус к тому времени уже отмер.

— Признаюсь, ты меня удивил, — прохрипел он, делая первый глоток прекрасно заваренного чёрного чая, — но удивил приятно, чего скрывать.

— Папа, — Драко даже не заметил, как дёрнулся Люциус, заслышав такое детское и тёплое обращение к себе, — а можно вопрос?

Малфой-старший сдержанно кивнул. Но, получив разрешение, Драко не спешил спросить о том, что мучило его уже давно. Потом всё же решился.

— Почему ты меня отпустил?

Ответа не было очень долго. Люциус сидел, уронив голову на руки, и молчал. Обычно такая закрытая поза означала, что разговор закончен, но Драко чувствовал, что нельзя уходить. Он просто ждал, пока отец соберётся с духом.

— Ты ни за что не поверишь, — глухо начал Люциус, — но не одному тебе дарят книги, — порывисто встав, он подошёл к книжному шкафу, вынул какой-то неприметный справочник по лунным затмениям прошлого века и прошептал: — Фините Инкантатем!

Драко тут же догадался, что на книгу наложены Маскриующие чары. Туман, окутавший отца на несколько мгновений, рассеялся, и у него в руках оказалась небольшая потрёпанная книга.

— Посмотри на форзац, — как-то сипло проговорил он, протягивая Драко реликвию.

Осторожно открыв книгу, на пожелтевшей от времени странице он увидел то, от чего в горле встал тягучий комок, а сердце как-то беспомощно затрепыхалось: «Лили Эванс на память о первом причастии от любящих родителей». Захлопнув от неожиданности книгу, Драко увидел на обложке: «Евангелие от Луки».

— Ты не думай, это не трофей, — всё же отец превосходно разбирался в людях, хоть Драко и тяжело было признаться самому себе, что он допускает мысль о том, что Люциус забрал эту книгу из дома в Годриковой впадине в ту роковую ночь. — Книгу подарила мне Эванс, то есть уже миссис Поттер. Когда ты был совсем маленьким, тебя страшно мучили колики, и я отправился в аптеку Косой Аллеи за специальным зельем. А она тоже была там, по-моему, забирала Аконитовое для оборотня. Увидела меня, побледнела, — он откинулся на спинку кресла и снова закрыл глаза, вспоминая. — Я же уже был Пожирателем и особо этого не скрывал. А потом она подошла и протянула книгу.

Драко не шевелился. Пока он не понимал, как связана эта книга с решением Люциуса.

— Взять-то я её взял, — продолжил свой рассказ Люциус, — но прочитал только прошлой весной, пока в Азкабане ждал приговора. Магических книг передавать было нельзя, вот и принесла Нарцисса эту. Там есть небольшой рассказ, «Блудный сын». Пересказывать не буду, — предвосхитил он вопрос Драко, — только скажу: иногда нужно потерять что-то, чтобы найти.

* * *

Остаток лета проскочил, как один день. Драко был постоянно занят то в библиотеке с отцом за изучением семейных документов, то вместе с матерью ухаживал за розами. Ну, и потом, как полагается юному трепетному влюблённому, часто писал длинные тёплые письма Астории и придумывал совершенно фантастические свидания. В его душе наконец закончилась зима, и теперь там властвовало лето.

Утром первого сентября он бегал по комнате, спешно складывая в сундук одежду и учебники, заталкивая новёхонький котёл и уменьшенную метлу последней марки.

— Сын, Хогвартс-Экспресс отходит через час! — сказал Люциус, входя в комнату.

— Я уже совершенно готов! — откликнулся потный и всклокоченный Драко, захлопывая дверцу клетки с филином.

Пара заклятий — и он снова одет с иголочки и тщательно причёсан. Нарцисса и Люциус в этом году уже не сопровождали его, понимая, что смотреться это будет совсем глупо. Потому они попрощались в гостиной, и Драко аппарировал прямиком на платформу девять и три четверти.

Как же он отвык от вокзальной суеты, шипения старинного паровоза и этого по-детски возбуждающего предвкушения. Учеников было очень много, родителей и родственников — и того больше. Тележки с багажом то и дело ударялись друг о друга, зверье в клетках возмущалось на разные лады, дети радостно кричали. Он вдруг снова ощутил себя одиннадцатилетним мальчишкой. «Если бы у меня был второй шанс, я не стал бы оскорблять Уизли, — с безнадёжной грустью подумал он. — Тогда, глядишь, и Поттер не отверг бы мою руку!». Но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения, и её не перепишешь, даже если бы уцелели хроновороты, и у Драко в сундуке рядом со сборником сказок лежало и потрёпанное Евангелие.

Плотнее запахнув пальто, потому что конец августа выдался на редкость промозглым и холодным, Драко затащил багаж в приглянувшееся и пока свободное купе и отправился на поиски Астории. Она тоже в этом году приехала на вокзал одна. Старшая сестра Дафна уже получила аттестат, и хрупкая девушка, недавно отметившая семнадцатилетние и получившая право полноценно колдовать, левитировала перед собой свой сундук и выглядела обворожительно.

— Позволь тебе помочь! — Драко галантно склонил голову, зная, что в следующее мгновения его обхватят тонкие руки.

Он не ошибся. Спешно опустив тяжеленный сундук на землю, она влетела в раскрытые объятия Драко, заливисто смеясь.

— Никогда не думала, что когда-нибудь окажусь с тобой в одном классе! — растрепала волосы, закрыв светлыми прядями лоб Драко, хотя он всегда гладко зачёсывал волосы назад.

— Ага, — поддакнул он, шалея от таких простых и чистых эмоций, что сейчас бились в его сердце — радость и влюблённость. — Буду списывать у тебя!

Паровоз загудел, побуждая пассажиров занять свои места. Драко затащил сундук Астории в купе, помог девушке подняться по крутым ступеням и приготовился к приятному путешествию. Перрон уже скрылся из виду, когда дверь купе распахнулась.

— Можно?.. — на пороге, удивлённо распахнув глаза за стёклами всё тех же глупых круглых очков, стоял Поттер. За его спиной мелькала рыжая макушка. — Просто все остальные купе заняты, — промямлил он.

— Конечно можно, — ответила Астория и пересела напротив Драко.

Поттер, поняв её жест, сел рядом с Драко, а рядом с Асторией села смущающаяся Джинни.

— Я думал, ты закончил в прошлом году, — Драко наконец совладал с эмоциями и теперь гадал, а всегда ли у истории только один конец.

— В прошлом году я не успел подать документы, — Поттер тоже обрёл свою обычную самоуверенность, — до ноября мотался по лесам, егерей ловили.

— А свиток с моими оценками за шестой курс в приступе бешенства сожгла Кэрроу, — пояснила Джинни, — так что пришлось остаться на второй год.

— А ты, — Поттер наконец сообразил, что и Драко не должен был быть сегодня в Хогвартс-Экспрессе, — почему?

— Я путешествовал, — легче всего говорить правду, эту истину Драко усвоил слишком хорошо, — решил немного отдохнуть.

Посчитав объяснения друг друга достаточными, они долго ехали молча. Потом девушки вспомнили, что они невесты на выданье, и углубились в рассматривание журнала магической свадебной моды. Поттер, казалось, задремал, а Драко просто бездумно смотрел в окно.

Потом вдруг вскочил, словно что-то подбросило его, вытащил из багажного отделения свой сундук и достал оттуда книгу.

— Поттер! — его пришлось потрясти за плечо, потому что тот умудрился под девичий гомон глубоко заснуть. Драко дождался, когда же Поттер сбросит путы Морфея, и протянул ему книгу. — Мне кажется, это принадлежит тебе.

Поттер сначала посмотрел на него, как на умалишенного, но потом протянул-таки руку. Осторожно взял книгу и под нетерпеливые возгласы Астории и Джинни откинул обложку.

— Твоя мама однажды подарила её моему отцу, — в воцарившейся тишине голос Драко прозвучал слишком громко, — но она все-таки твоя.

Поттер долго гладил пальцами страницы, аккуратно переворачивая их, потом осторожно передал книгу Джинни, а сам поднялся на ноги.

— Гарри Джеймс Поттер, — протянул он руку, — будем знакомы.

Да, историю можно переписать, даже не используя хроноворот, подумал Драко, пожимая крепкую горячую ладонь.