Бойтесь желаний моих (гет)

Казалось бы, всё способствовало созданию уюта и комфорта: он в недавно купленном собственном доме, тело утопает в волшебно сконструированном кресле, из вмонтированных в подлокотники динамиков хрипло напевает Пи Джей Харви, а руки приятно согревает кружка с горячим шоколадом. Однако ни уюта, ни комфорта не было и в помине. Может, всё дело в сидящих напротив него троих визитёрах, которые сопели на пол-октавы выше, чем им положено по происхождению, и буравили его тремя парами холодных серых глаз?Да, пожалуй, причина крылась в этом...Такого количества Малфоев на один квадратный метр было очень много. Их можно выносить только дозированно, только по одному, и лишь на отведённую вечностью крохотную секунду. Не более. А тут сразу трое — всё семейство в полном составе: Люциус, Нарцисса и Драко. Записку о предстоящем визите Гарри получил ещё утром и под грифом «Что за идиотские шуточки?!» отправил её в урну. Но оказалось, что то была не шутка. Вечером на пороге его дома действительно появились Малфои, и крайне офигевший хозяин был вынужден пригласить гостей в дом. И вот уже более пяти минут они восседали на его диване и, не говоря ни слова, испепеляли его взглядами, видимо, надеясь, что он и правда вспыхнет и канет в небытие.

— Чай? Кофе? Что-нибудь из спиртного? — стандартной фразой радушного хозяина нарушил тишину Гарри.

— Виски, — в унисон выдохнули все трое и, быстро поджав губы, снова продолжили свою «да сгоришь ты или нет?» атаку взглядов.

Проигнорировав их невербальное «Инсендио», Гарри неожиданно ухмыльнулся и хлопнул в ладоши. Было удивительно приятно наблюдать изумление на обычно непроницаемых лицах Малфоев, когда вслед за хлопком на столике перед их диваном появилась запотевшая бутылка виски и три низких бокала.

Первым пришёл в себя Драко и, вытянув губы в тонкую линию, что, по-видимому, следовало истолковывать как улыбку, произнёс:— Вот уж кого не мог заподозрить в рабовладении, так это тебя, Поттер. И куда только Грейнджер смотрит?

Данную реплику Гарри решил оставить без ответа. У него действительно когда-то имелся домовой эльф. Теперь, будучи свободным, он работал в Хогвартсе за достойную зарплату, а у Гарри проводил свой первый заслуженный отпуск. Убедить Кричера, что отпуск нужно проводить в лени и празднестве, Гарри не смог, и вот уже неделю домовик радовал его вкуснейшими обедами. Но Малфоям об этом знать было совсем даже не обязательно.Плеснув себе в бокал двойную порцию виски, Люциус выпил её одним глотком, бросил странный раздражённый взгляд на сына, отчего тот сразу стушевался и стиснул свой стакан так, что побелели костяшки пальцев. Прочистив горло, старший Малфой наконец решился.

— Поттер... — Голос Люциуса слегка дрожал, слова давались ему с большим трудом. — Вас наверняка удивил наш визит...

— Да неужели? — Гарри поймал себя на том, что ухмылка так и не сошла с его губ и, если сейчас же ничего не предпринять, может застыть там навеки — настолько сильно его шокировало разыгрываемое перед ним действо.

— Поттер, поверьте, если бы не крайние обстоятельства... ни я, ни члены моей семьи никогда не пришли бы к вам... Мерлин, я не могу ему об этом сказать! — адресовав последние слова потолку, где, как он, вероятно, полагал, придворный маг короля Артура и находился, Люциус решительно поднялся и направился к выходу.

Драко сразу последовал за отцом. Вначале послышался звук распахиваемой двери, а затем хлопок двойной дизаппарации...Гарри вопросительно взглянул на миссис Малфой, словно спрашивая: «А вы чего же? Разве вам не с ними?».

Как будто прочитав его мысли, Нарцисса отрицательно покачала головой и тихо спросила:— У вас есть мечта, Гарри?

— Простите?.. — боясь, что ослышался, переспросил он, даже не заострив внимание на том, что женщина обратилась к нему по имени.

— Мечта, Гарри. Нечто абстрактное, о чём вы часто думаете, к чему стремитесь, чего желаете, но осуществить не можете. Нечто заветное. Самое-самое...

— Миссис Малфой?.. — Гарри растерянно посмотрел на сидевшую напротив леди. Что за бред она тут несёт? Нарцисса Малфой, та, которую он знал, не могла изъясняться как Луна Лавгуд! — Так! Я тоже хочу виски.

— Мои слова кажутся вам странными, Гарри? — как ни в чём не бывало продолжила Нарцисса. — Что ж, это вполне ожидаемо. Просто я не знала, с чего начать, и решила с главного. С самой сути. Нам — мне, Люциусу, Драко — это не принципиально, но кому-нибудь, носящему фамилию Малфой, жизненно необходимо исполнить ваше самое заветное желание. И ключевое слово тут — «жизненно». Вы слышали что-нибудь о джиннах?

— Что-то слышал, — отупело кивнул Гарри, продолжая растерянно смотреть на миссис Малфой и лихорадочно вспоминая каминный пароль больницы Св. Мунго. Кажется, ему «жизненно» необходима консультация целителя Тики.

— Я не сошла с ума, Гарри. Мне крайне нелегко даётся этот разговор, но раз мои мужчины сбежали, спасать семью придётся мне. Нас постигло проклятие джиннов, Гарри. Так я повторяю свой вопрос: «Вы слышали о джиннах?».

— Не более того, о чём рассказывала Шахерезада. Мифические существа, наделённые некоторыми — несравнимыми с людскими — способностями...

— А именно — возможностью колдовать, да? — закончила за него миссис Малфой. — Джинны мифичны лишь для магглов, Гарри. Для нас, магов, они вполне реальны. Они так же материальны, как кентавры, великаны, гиппогрифы... В их существовании вы же не сомневаетесь? Думаю, времени, проведённого вами в мире магии, достаточно для того, чтобы не доказывать вам их существование, ведь в своей жизни вы успели познакомиться с созданиями и страшнее, и опаснее джиннов. Но не буду отвлекаться. Итак, как вам уже известно, одной из особенностей джиннов является способность исполнять желания. Малфои — чистокровный род вот уже около семисот лет. И для возведения в культ критерия чистоты крови у них есть все основания: они дорого заплатили за пренебрежение к происхождению. Всё началось с того, что однажды один джинн полюбил вейлу. Появившаяся на свет девушка переняла способности обоих родителей — сводить с ума мужчин и исполнять их самые заветные желания. Согласитесь, против такого не устоит ни один представитель мужского пола. Не устоял и Антоний Малфой. Он был так околдован, что женился на той девушке, несмотря на сомнительность её происхождения. Гены вейлы рецессивные, и уже через пять поколений в роду Антония вейлы рождаться перестали, а вот гены джиннов... Тут всё сложнее. Никакие существа из огня и пламени, разумеется, не рождались, но вот необходимость исполнить желание своего спасителя стала своего рода «спящим геном» и периодически усложняла жизнь потомкам Антония. Это самая страшная и охраняемая семейная тайна. В целом род Малфоев подвергался проклятию четыре раза. И вам, Гарри, я рассказываю это исключительно потому, что только от вас зависит, выживем мы или нет, поскольку в день, когда вы вытащили из Адского пламени моего сына Драко, проклятье вступило в силу в пятый раз.

— Вы хотите сказать, что я... Выходит, что я спас Драко, и теперь он, как истинный джинн, обязан исполнить любое моё желание?

— Вас это веселит?

— Да что вы, что вы, это нервное...

Гарри судорожно вздохнул, борясь с непреодолимым желанием расхохотаться, но внимательнее присмотревшись к выражению лица Нарциссы, являвшейся в ту минуту образчиком серьёзности, ему стало не по себе. Неожиданно смутившись и покраснев, он вперил взгляд в пол.

— Неужели вы серьёзно? — он недоумённо посмотрел на гостью.

— Назовите хоть одну причину, по которой я бы захотела вас разыграть. Особенно вас, и особенно я.

— Ну, предположим, Дух Рождества?..

— Очень остроумно, Гарри, но — нет. Я знаю, история, поведанная мной, звучит крайне странно, но, увы, это не плод моего воображения... Мы прокляты с того самого момента, как вы спасли Драко.

— А почему «мы»? Я же спас только одного Малфоя.

— После самоубийства Клементины Малфой в 1897 году, которое она совершила, выполнив желание одного маггла, который хотел... впрочем, неважно... её брат Конрад предпринял попытку провести обряд очищения крови. Обряд был крайне рискованным, очень опасным и во всех отношениях провальным. Магия джиннов подобного вмешательства не потерпела. И с тех пор у проклятия появилась особенность: не знаю, будет ли тут уместно выражение «круговая порука», но с тех самых пор уже не имеет значения, кого именно спасли, ответственность за исполнение желания распространяется на всех в роду. Даже если человек не имеет с Малфоями кровного родства, а является супругом или приёмным ребенком. Иными словами, на всех, носящих фамилию Малфой.

— Нехило вы попали... — Гарри неуместно присвистнул. — И, разумеется, в вашем брачном контракте ни о чём подобном не упоминалось?

— Разумеется, нет. Это тайна за семью печатями. Я узнала об этом в тот день, когда проклятие, собственно, и сработало. У нас троих — у Люциуса, у меня и у Драко — появилось вот это. — Нарцисса повернулась к Гарри спиной и изящно приподняла струящиеся по спине волнистые белокурые волосы, продемонстрировав странную татуировку на шее.

Вначале Гарри просто увидел рисунок в виде спирали, но, приглядевшись, заметил, что узор — это некая витиеватая надпись на незнакомом ему языке.

— Что там написано? — спросил он.

— Всего лишь ваше имя, Гарри, но на арабском.

— Жуть какая...

— Мой муж и сын поспорили бы с вами о некоторой мягкости вашего комментария, если бы, разумеется, присутствовали при разговоре.

Гарри растерянно заморгал, стараясь уловить смысл последнего высказывания, но не сыскал на этом поприще успеха.

— Скажите мне, миссис Малфой, я вас правильно сейчас понял: от меня требуется пожелать что-либо, и вы, ваш муж или ваш сын, другими словами, любой, носящий фамилию Малфой, обязан моё желание исполнить? Так?

— Всё верно, но с небольшой поправкой: не что-либо пожелать, а пожелать этого всей душой.

— Я искренне, всей душой желаю, чтобы вы освободились от проклятия и наконец оставили меня в покое, — вкрадчиво произнёс Гарри и с любопытством уставился на леди Малфой. Выдержав небольшую паузу, он спросил: — Что, неужели не сработало?

Нарцисса молча помотала головой, развернулась и опять оголила шею. Рисунок с его именем осталась на месте.

— Поверьте, миссис Малфой, это было сказано очень даже искренне.

— Я понимаю, Гарри. Вы очень бы хотели больше никогда не видеть ни одного из нас, но, очевидно, есть нечто, чего бы вы желали гораздо больше.

— А есть ли определённые правила? Чего я могу пожелать, а чего нет?

— Магия джиннов достаточно сильна, но не всесильна. Вы, например, не можете пожелать стать королём Британии, воскресить умерших или изменить прошлое. И ещё раз повторю: это должно быть нечто очень сокровенное, то, чего вы пожелаете всей душой. Просто так отделаться глупой просьбой или попросить исполнить желание кого-то другого вы не сможете. Магия этого не примет. И это может быть только то, что лично мы, Малфои, сможем для вас сделать. Возможность исполнения желания ограничена нашим магическим потенциалом.

— Мерлин и Моргана! Но мне ничего от вас не нужно! — воскликнул Гарри.

— Вам вовсе не обязательно решать всё сегодня. Но сильно затягивать тоже не стоит. Люциус уже трижды ломал ногу, меня едва не раздавило дерево из собственного сада, а Драко на днях сорвался с метлы и только чудом не свернул себе шею. Магия джиннов наказывает нас за промедление с исполнением желания, и если вы будете думать слишком долго, то может так статься, что и исполнять желание будет уже некому. К счастью, вы не из тех людей, кого устроит подобный исход, верно, Гарри?

Нарцисса внезапно подошла к нему совсем близко, он даже смог разглядеть едва заметные веснушки на бледной коже женщины и с удивлением отметить, что её глаза были не холодными серыми, как ему казалось раньше, а с приятным синим оттенком.

— Верно, Гарри? — повторила она свой вопрос, на этот раз шёпотом.

На миг от близости этой женщины, чью удивительную утончённую красоту он рассмотрел только сейчас, у Гарри бешено забилось сердце, в голове зашумело, а от враз вспотевших ладоней кружка с так и не допитым шоколадом грозила соскользнуть на пол. Но когда до него дошёл смысл сказанного, внезапное очарование лопнуло как мыльный пузырь.

Гарри отстранился от Нарциссы и чуть севшим, но довольно холодным голосом произнёс:— Сыграть на моем комплексе вины за всех тех, кто когда-то умер за или из-за меня, — это низко даже для вас, миссис Малфой. На сегодня вы сказали достаточно и были услышаны. Я постараюсь в кратчайшие сроки решить вашу проблему. А пока прошу вас покинуть мой дом.

— Гарри, вы меня не так поняли. Я только хотела сказать...

— Небольшая поправка: покинуть дом немедленно!

* * *

Когда за её спиной с внушительным грохотом захлопнули дверь, Нарцисса была вынуждена навалиться на неё плечом — от пережитого ноги едва держали. Ещё час назад она и не подозревала, что у неё хватит мужества обо всём рассказать Гарри Поттеру. Она малодушно считала, что такую обязанность возьмёт на себя её муж. Будучи не единожды предана этим человеком, начиная с нарушения брачных клятв и заканчивая унижениями, претерпеваемыми в собственном доме от кровожадного монстра, с молчаливого согласия Люциуса обосновавшегося у них в поместье, она всё же имела глупость сохранить остатки надежды на то, что уж с этой-то миссией её супруг справится.Но Люциус Малфой, как уже бывало не раз, попросту увильнул от проблемы, видимо, посчитав, что всё как-нибудь само собой разрешится. Причём так ловко завуалировал свой трусливый побег под победу гордости над разумом.Но само это никак не разрешалось. Они пробовали пустить всё на самотек, и уже три года шагу нормально не могли сделать, не подвергая свои жизни опасности. Вначале это легко можно было списать на послевоенные неурядицы, связанные с затянувшимся судебным разбирательством, но потом стало очевидно — проклятие набирает силу и отступать не собирается. Оно не просит, оно требует скорейшего исполнения желания их спасителя.Оттолкнувшись от двери, Нарцисса аппарировала домой. Едва её ступни коснулись пушистого ковра, как она громко застонала и, схватившись за бок, осела на пол. Покосившись на источник внезапной боли, Нарцисса увидела на глазах увеличивающееся пятно, а пальцы уже ощущали липкую влажность кровоточившей раны.

Сидевший у камина Драко тут же подскочил к ней:— Что случилось, мама?!

— Кажется, меня расщепило. С нашим нынешним везением сейчас, оказывается, даже аппарировать небезопасно.

— Шелли! Фанни! — истошно закричал Драко, призывая единственных оставшихся после контрибуции домовых эльфов. — Скорее несите бадьян, бинты, горячую воду. Так, дай мне взглянуть. Меня сам Северус учил заживляющим чарам.

Он склонился над раной и чуть смущённо произнёс разрезающее ткань заклинание, оголяя окровавленный бок матери.

— А, ерунда. Даже шрама не останется. — Драко капнул на рану принесённую домовиком настойку бадьяна и произнёс заживляющее заклинание, сопроводив его энергичными пассами своей волшебной палочки. — Она всё же стала меня слушаться, — улыбнулся он, показав на десятидюймовую палочку из кипариса. — Не так-то это, оказывается, легко — привыкать к новой палочке.

— Спасибо, сокровище моё, — любовно погладив сына по щеке не испачканной кровью ладонью, прошептала Нарцисса и попыталась подняться.

— Куда?! — рявкнув на мать, Драко решительно остановил её, надавив ей ладонью на грудь. — Конечно, в этом мало приятного, но для твоей же безопасности.

Он очень осторожно отлевитировал её в спальню и нежно уложил на кровать. Затем, зажмурившись и покраснев до корней волос, трансформировал её окровавленное и изрезанное платье в просторную ночную рубашку.

— Как ты себя чувствуешь? — Присев на край кровати, Драко взял мать за руку.

— Твоё беспокойство совершенно напрасно. Северус прекрасно тебя обучил — я чувствую себя хорошо... Насколько хорошо может чувствовать себя лимон, из которого только что сделали лимонад.

— Ты Поттеру всё рассказала, да? — вновь заливаясь краской смущения, спросил Драко.

— Да. Ты знаешь, это было необходимо.

— И... как он отреагировал на это?

— Как и должен был отреагировать Гарри Поттер. Думаю, если скажу, что он был обескуражен, я не скажу ничего. У твоего друга Блейза есть одно занятное словечко — «прифигел», кажется. Вот оно-то совершенно полностью раскрывает реакцию Гарри Поттера. Думаю, он ещё некоторое время будет находиться в таком «прифигевшем» состоянии, после чего что-нибудь придумает. Это же Гарри Поттер, в конце концов. Как бы тебе ни неприятно было это осознавать, но что-что, а спасать людей у него получается лучше всего. Он уже там, на месте, попробовал загадать желание, попытавшись освободить нас от заклятия, представляешь? К сожалению, он пожелал этого недостаточно сильно...

— И всё равно я боюсь того, что может взбрести ему в голову, — честно признался Драко. — Я признаю, что Поттер, несмотря на все наши прошлые стычки и разборки, является человеком честным и порядочным, но всё же... — Он исподлобья взглянул на мать и улыбнулся: — Как думаешь, что будет с проклятием, если мы его просто убьём?

— Люциус именно это и предложил сделать, как только у каждого из нас на шее появился его знак, — строго сказала Нарцисса, стирая улыбку с лица Драко. — Доведённый до отчаяния, он может решиться на это, и тогда его будет уже не спасти. Он же сам рассказывал, что стало с Конрадом Малфоем, а Конрад тогда всего лишь направил палочку на того маггла... Драко, обещай мне, что даже шутить на эту тему не будешь. На Люциуса мне плевать, но ты, Драко! Ты для меня самый дорогой человек на свете, и если с тобой что-нибудь случится, я просто не переживу это. Я знаю, я не смогу.

— Вы теперь никогда с папой не помиритесь, да?..

— Мы, кажется, сейчас говорили совсем о другом. Не надо опять сводить разговор к нашим отношениям с Люциусом. Всё кончено, сладкий, просто смирись с этим. Всё закончилось, не успев и начаться, — последние слова Нарцисса произнесла уже одними губами.

— Прости?.. — не расслышав, переспросил Драко.

— Неважно, радость моя. Ты и сам всё понимаешь, не маленький уже. Ты рос, осознавая, что мама и папа только терпят друг друга под одной крышей. Презрение Люциуса к людям распространялось и на жену с сыном тоже, и как бы ты ни старался добиться признания отца, тебе это не удавалось. Малыш, милый мой мальчик, пойми, я так больше не могу. Не после того, что мы пережили по его вине. Тот год, когда у нас хозяйничал Волдеморт, а твой отец даже не приложил ни малейшего усилия, чтобы нас обезопасить, я не прощу ему никогда!

* * *

— Ужас! Это же просто ужас, Джинни! — воскликнул Гарри, взглянув на своё отражение. — Однозначно — нет! С этой причёской я похож на Малфоя. Никогда моих волос больше не коснётся эта клейкая гадость! — Брезгливо поморщившись, он направил на свои идеально уложенные волосы волшебную палочку: — Эскуро!

— Ты неправ, Гарри. С такой причёской ты похож на кинозвезду. Был похож... — Покачав головой, Джинни попробовала прижать больше других торчавшую прядь на голове друга, но в конце концов лишь отчаянно махнула рукой. — Ну вот, опять эта инфантильная лохматость. Земля вертится, часы идут, и лишь причёска Гарри Поттера стабильно статична.

— Я уже сделал тебе одолжение, согласившись пойти на бал. Чёрт, я даже на идиотский фрак согласился, но не заставляй меня наносить на волосы эту дрянь!

— Смокинг, Гарри. Смокинг. Если бы я нарядила тебя во фрак, в живых точно не осталась бы. — Развеселившись, Джинни повисла у Гарри на шее и растрепала ему причёску. — Хуже уже не будет, — прокомментировала она свои действия, подмигнув и запечатлев у него на шее поцелуй. После чего наигранно всплеснула руками и в лучших традициях своей матери прижала кулаки к бокам. — Так, я чего-то не поняла, Гарри Поттер. Прошло уже целых двадцать минут, как я пришла, а ты до сих пор и слова не сказал о том, насколько потрясающе я выгляжу в этом наряде!

Покружившись перед Гарри, Джинни выигрышно продемонстрировала не только роскошный шлейф своего вечернего платья, но и красивый каскад золотисто-каштановых локонов. Заворожённый зрелищем, Гарри сразу забыл и про смокинг, и про гель для волос.

— Знаешь, говорить о том, как ты прекрасна, уже давно стало банальной формальностью. Это всё равно что каждый раз говорить огню, как он жарок. Но раз ты настаиваешь: Джинни, ты выглядишь превосходно! Сегодня ты разобьёшь не одно сердце, и, быть может, даже не один брак даст трещину. Королева бала очевидна: Джинни Уизли собственной персоной!

— Ну и язва же ты, Гарри Поттер! — шутливо шлёпнув его по руке, воскликнула Джинни, но по заалевшим щекам было понятно, что слова Гарри ей понравились. — Ну, пошли, что ли. Раз твоё сердце всё никак не разбивается, пойду найду себе жертву по зубам. Говорят, Оливер Вуд разбежался с Демельзой. Как считаешь, с ним у меня есть шансы?

Занервничав при упоминании своего неразбитого сердца, Гарри как-то напрягся и с опаской взглянул на подругу, но Джинни оставалась такой же весёлой и лёгкой и продолжала шутить, так что он быстро успокоился. Раньше, ещё в первые месяцы после Победы, общение с Джинни давалось ему с большим трудом. Вначале всё было очень сумбурно: народ приходил в себя после пережитого в войне, хоронил и оплакивал близких и друзей, и все считали, что не время для возобновления отношений. А потом оказалось, что возобновлять уже нечего. То тёплое чувство, рождённое весной 96-го, бесследно исчезло, смешавшись с пеплом разрушенного Хогвартса, с прахом погибших в войне. После гибели Ремуса, Доры, Фреда и Колина Гарри было невыносимо больно. Его сердце не справлялось с бременем таких потерь и, чтобы не разорваться на части, попросту откололо от себя небольшой кусок. Жизнь своему хозяину оно сохранило, но так случилось, что именно в этом осколке хранились чувства и к Джинни. Сама девушка тоже изменилась. У неё уже был опыт жизни без Гарри, а после всего пережитого их окончательный разрыв показался ей сущей малостью. Но совсем не общаться они не могли — их связывала дружба с Гермионой и Роном, сыновняя привязанность Гарри к миссис Уизли, а ещё то, что впоследствии помогло им окончательно признать крах своих отношений. Оказалось, что Гарри Поттера и Джинни Уизли уже давно связывало кое-что, скрепляющее гораздо сильнее влюблённости. Их объединяло чувство, бывшее крепче романтической привязанности. И имя тому чувству — дружба. Когда они это поняли, неловкость в отношениях исчезла и они смогли нормально общаться. Джинни, окончив школу, стала активно заниматься спортивной карьерой, Гарри делал успехи в Академии авроров, и обоим совершенно не хватало времени на личную жизнь. Перебиваясь случайными свиданиями, Гарри и Джинни за всё то время так и не нашли никого, с кем бы им удалось завязать длительные отношения, и иногда они парой ходили на министерские приёмы. Им доставляло удовольствие наблюдать за реакцией присутствующих, они будто слышали их немой вопрос: «Неужели Гарри Поттер и Джинни Уизли снова вместе?». Это чрезвычайно веселило обоих.

— Джинни, ты точно не хочешь воспользоваться аппарацией? — спросил Гарри, когда они вышли на задний двор дома.

— Ни за что! — рассмеялась Джинни и направила палочку на дверь сарая: — Акцио, мётлы!

Передав Гарри его метлу, она проверила застёжку на меховой мантии и, бесцеремонно обойдясь с пышной юбкой платья, оседлала свою.

— Ну что, как обычно, наперегонки? Догоняй, улитка!

Джинни взмыла в воздух и, едва древко её метлы коснулось крон растущих возле дома деревьев, исчезла — сработало заклинание невидимости «Сальвио Гексиа». Гарри тяжко вздохнул и покачал головой, не спеша садиться на метлу. Ещё раз ощупав волосы на предмет присутствия геля, он стянул с шеи навязанный Джинни галстук-бабочку, зашвырнул её в ближайший кустарник и с облегчением расстегнул верхнюю пуговицу белоснежной сорочки. Накинув на плечи мантию-невидимку, он наконец поднялся в воздух и, несмотря на предоставленную Джинни фору, всё равно прибыл на место первым, приземлившись у парадного входа белоснежного особняка, принадлежавшего некогда Пию Толстоватому. Теперь в здании располагалась резиденция Визенгамота. И именно здесь уже третий год подряд Министерство магии устраивало Рождественский бал.

— Честно, я старался отставать как мог, — Гарри иронично поприветствовал Джинни, приземлившуюся через три минуты после него.

— Смотри не лопни от гордости, — усмехнулась на это Джинни. — Просто я сильно не гнала — причёску берегла. В отличие от некоторых, не буду показывать, — ткнула она в Гарри пальцем, — я знакома с расчёской. На этот шедевр, — она кокетливо встряхнула волосами, — я потратила целый час.

— Верю, верю. Конечно, всё дело в причёске. То, что платье помято от езды, ерунда. Главное — причёску сохранить! Хотя, знаешь, не очень-то тебе удалось даже это...

— Ох, Гарри, Гарри, плачет по тебе оплеуха. И, возможно, не одна, — проговорила Джинни, но дальше угрозы дело не зашло — девушка занялась приведением в порядок смятого платья и всё-таки, несмотря на «осторожность», растрепавшейся причёски.

Передав мётлы и зимние мантии лакею, молодые люди направились в дом. Пятнадцатиминутный полёт на метле и весёлая перепалка сделали своё дело: в зал торжеств Гарри вошёл в прекрасном расположении духа. Приобняв Джинни за талию, он великодушно позволил ослепить себя сотней вспышек колдофотокамер и даже с почти искренней улыбкой выполнил ритуал взаимного приветствия многочисленных гостей. Натянутость в улыбке появилась в тот момент, когда среди присутствующих он разглядел чету Малфоев. Они стояли рядом с оркестром и о чём-то переговаривались с мистером Гринграссом, нынешним казначеем, и его супругой. Драко обнаружился среди танцующих — он грациозно вальсировал с совсем ещё юной девушкой. Интересно, подумал Гарри, сколько времени угробил на Драко его учитель танцев (ведь у таких пижонов, как Малфои, обязательно должен был быть учитель танцев), чтобы научить его так изящно двигаться под музыку? Или это врождённая — доступная только избранным — способность? Ему, Гарри, не хватит и всей жизни, чтобы научиться хотя бы красиво стоять под музыку. И после провального во всех отношениях Святочного бала на четвёртом курсе на танцпол Гарри больше не выходил.

— О чём задумался? — прихватив у проходящего мимо официанта два бокала с шампанским и протянув один из них Гарри, с любопытством спросила Джинни.

— Не поверишь — о танцах.

Прищурившись, Джинни оглядела танцпол и заметила ту пару, на которую мгновение назад пялился её друг.

— Вот это новость — Малфой обрабатывает Тори Гринграсс! — воскликнула она. — Видимо, дела у них в самом деле хуже некуда.

— Ну, ей, конечно, ещё бы подрасти, но что такого уж страшного в том, что Малфой её «обрабатывает»? Или ты печёшься о разбитом сердце Пэнси Паркинсон?

— Ха! И ещё раз ха! Ты сегодня просто в ударе. Искупнулся в фонтане Талии, да? Младший сын Гринграссов — сквиб. Раньше Малфой даже не взглянул бы на эту малышку. Ты никогда не обращал внимания на то, как на последних курсах на Слизерине изменилось отношение к Дафне Гринграсс? Именно в то время Шелдон Гринграсс должен был пойти в Хогвартс, но письма так и не получил. В мальчике нет магии. Для чистокровок, подобных Малфоям, семья, в которой хотя бы в седьмом колене рождался сквиб, презиралась ничуть не хуже магглов. А теперь посмотри, — Джинни неодобрительно взглянула на Люциуса и Нарциссу Малфой. — Любезничают с ними, видимо, обговаривают дату свадьбы. Как же, как же, Гринграссы сейчас на хорошем счету — одни из немногих слизеринцев, которые защищали Хогвартс. Для Драко это отличная партия. Приспосабливаться Малфои всегда умели.

Джинни ещё некоторое время что-то возмущённо рассказывала Гарри, но, не сыскав в нём благодарного слушателя, успокоилась. Метнув взгляд на вход в зал, она сразу приосанилась и пригладила волосы.

Разом осушив свой бокал, уже более бодро и радушно спросила:— Ну, как я выгляжу?

Гарри улыбнулся, заметив в дверях Оливера Вуда, чьё появление так оживило его подругу.

— Он твой, даже не сомневайся. Давай сюда. — Гарри забрал у неё пустой бокал. — Удачи!

Оставшись один, он принялся бесцельно бродить между колоннами в поисках друзей, но все они, как нарочно, разбились на пары. Нарушать их идиллию ему не хотелось: Гермиона и Рон, Невилл и Луна, Джордж и Анджелина... В этот вечер им точно было не до него. Поэтому, прихватив с собой вазочку с десертом, он вышел на просторную террасу, находившуюся под куполом мощных согревающих чар. Оказавшись в тени жасминового дерева, Гарри присел на ободок каменной чаши небольшого фонтана и, вытянув ноги, принялся с аппетитом поедать тирамису. В зале стало шумно: гости запели рождественский гимн, и Гарри, чьё настроение снова улучшилось, собирался уже вместе со всеми затянуть задорный припев, но так и замер с открытым ртом, потому что на террасу вышла Нарцисса Малфой. Гарри она не заметила — ветви жасмина и широкий балкон верхнего этажа создавали хорошую тень. Женщина остановилась у перил чуть левее того места, где сидел Гарри, однако, опасаясь попасть в неловкое положение, тот хотел уже было обозначить своё присутствие, но не успел. Следом за Нарциссой на террасу вышел её муж. Он подошёл вплотную к ней и хотел опустить ей руки на плечи, но она увернулась и как-то странно поёжилась. Гарри и раньше видел на лице этой дамы презрительно-надменную маску, но считал, что это презрение адресовано всему миру. Сейчас же ему показалось, что оно конкретно направлено на Люциуса Малфоя.

— Уйди, пожалуйста. Я же сказала, что хочу побыть одна.

— Ты выбрала для этого не совсем подходящий момент...

— Люциус, я тебя умоляю! То, что я подхвачу вместе со всеми «Jingle bells», никак не поправит наше положение. Не забывай — я здесь только ради Драко. И не потому, что Гринграссы — хорошая партия, а только лишь потому, что Астория Гринграсс — замечательная девочка и Драко по-настоящему влюблён в неё. Мерлин свидетель, я не хотела приходить сюда, ловить на себе косые взгляды, терпеть пересуды за спиной. «Проклятые Пожиратели» — это самое приятное, что я услышала за вечер в свой адрес. Три года, Люциус! Три года я таскаюсь с тобой на все эти рауты и приёмы, чтобы хоть как-то восстановить положение. Хотя больше всего на свете мне хочется оказаться где-нибудь на необитаемом острове, где меня никто не знает, где я больше не услышу «подстилка Волдеморта»... Всё только ради Драко — он не должен расплачиваться за твои... за наши ошибки. Как только они с Тори обручатся, я уеду, Люциус. Развод ты мне не даёшь, да и Мерлин с ним. Я просто уеду. Я не виню тебя в своих бедах. В конце концов, в своё время я сама дала согласие родителям на брак с тобой, хотя и знала, что ты принял метку. Просто тогда ещё никто не знал, что именно представляет из себя тот, к кому ты пошёл в услужение. — Нарцисса говорила горячо, надорванно, совсем не стараясь подобрать более мягкие выражения, а, наоборот, пытаясь словами передать супругу всю свою боль. — Я просто согласилась с выбором своих родителей. Мне и в голову не приходило, что можно выбирать. А право выбора, оказывается, было... Андромеда, Сириус, даже Регулус — они этим правом воспользовались. А я... Что ж, я сама выбрала свою судьбу. Но Драко, Люциус...

— Мы можем начать всё сначала. — Люциус предпринял ещё одну попытку обнять жену, и у него это почти получилось, но она наградила его таким холодным и решительным взглядом, что он сам её отпустил и даже отступил на шаг. — Или не сможем... А как же Драко, Нарцисса? Ты оставишь сына?..

— Я никогда его не покину, слышишь? Я хочу сохранить то немногое, что от меня ещё осталось. Но рядом с тобой у меня это сделать не получается. Ты служишь постоянным напоминанием того кошмара, в который превратилась наша с Драко жизнь. Сын так свято любил тебя, так старался заслужить твою любовь... Но никогда не получал и намёка на взаимность. «Драко, ты должен сидеть на метле лучше этого бастарда Блейза», «Драко, ты должен учиться лучше этой грязнокровки Грейнджер», «Драко, ты должен играть в квиддич лучше этого Поттера»... Должен, должен, должен! Ты только и делал, что требовал от него доказательства того, что он достоин носить фамилию Малфой. И никогда, Люциус, никогда ты не сказал ему и слова утешения во время его неудач. Собственно, похвалу, когда у него что-то получалось, он тоже ни разу не слышал.

— Нарцисса, ты говоришь слишком громко... — Люциус сделал предупреждающий жест рукой, с опаской посмотрев на залитые светом двери, ведущие в зал торжеств. — Нас могут услышать.

Но вошедшая в раж женщина уже была неспособна остановиться:— Да из-за тебя, Люциус, наш сын чуть не стал убийцей! Но, слава Мерлину, не стал. Именно там, стоя на Астрономической башне и направив палочку на Дамблдора, Драко прозрел. Впервые он сделал осознанный выбор, наконец думая не о твоём одобрении, а о собственной душе. И я безмерно благодарна Альбусу Дамблдору за то, что тогда он нашёл нужные слова, чтобы остановить Драко. Мальчик прозрел — в последнее время ты смог в этом убедиться. Если бы ты не одобрил его выбор, он бы всё равно попросил руки Тори у её отца. Драко научился сам отвечать за себя. Теперь я спокойна за него.

Повернувшись к мужу спиной и опершись руками о перила, Нарцисса устало опустила голову на грудь, словно силы разом покинули её.

— Уйди, Люциус... Лучше уйди... — прошептала она так, как шепчут молитву.

С мгновение Люциус буравил взглядом её спину, но убедившись, что продолжения разговора не последует, тяжело вздохнул и вернулся в зал. Гарри сидел, словно бладжером пришибленный. Подслушанный разговор произвёл на него неизгладимое впечатление. Отношения в семье Малфоев раскрылись для него совсем с другой стороны. Всё то, что он думал раньше и о чём писала пресса, не шло ни в какое сравнение с нынешним открытием. Но Нарцисса! Так вот она какая, оказывается... Значит, тот разговор в гостиной его дома ему не приснился — сегодняшняя Нарцисса, так открыто нападавшая на собственного мужа, и та, которая спрашивала его, если ли у него мечта, сложились в единый образ. Чопорная, холодная и надменная Нарцисса Малфой, представшая ему в их первую встречу, была лишь защитной оболочкой запутавшейся в собственной жизни женщины. Просто она придумала идеальную для жены Люциуса Малфоя модель поведения и следовала этой установке. Правда, мотивы такого поведения для Гарри были не совсем ясны. Но, с другой стороны, поживи с Люциусом столько лет, и не так притворяться научишься. Основной закон природы — выживает не сильнейший, а наиболее приспособленный.

Гарри не мог оторвать взгляд от чуть сутулого из-за опущенных плеч силуэта Нарциссы и старался не шевелиться, потому что боялся сгореть от стыда, если она его сейчас увидит и поймёт, что он стал невольным свидетелем их с Люциусом разговора. В лунном свете её молочно-белая кожа отливала серебром, а упавшие на лицо волосы обнажали шею, изящество которой он уже успел оценить. Гарри заворожённо уставился на спиралевидный рисунок на ней. Его, Гарри, метка... Всё это было слишком для молодого, гормонально нестабильного организма. Возбуждение нарастало с каждой секундой. Бесспорно, Нарцисса Малфой была одной из самых невероятных женщин, которых Гарри когда-либо знал, со своей сложной и запутанной судьбой, непростым характером и тайной...Тайны всегда сопровождали Гарри Поттера. Их раскрытием он занимался всю свою жизнь и даже профессию выбрал соответствующую. Тайны были его наркотиком, его поставщиком адреналина, без которого жизнь уже не имела смысла. Он слишком давно был на это подсажен. И теперь на его пути встала ещё одна тайна, самая загадочная и... возбуждающая. Нарцисса Малфой. Кто же ты на самом деле? Какая ты настоящая?Как тебя раскусить, о женщина?И чёрт бы побрал его подловатое либидо, как же она сексуальна!.. Тайны тайнами, но интересно, какова Нарцисса Малфой в постели?..

От подобной мысли Гарри бросило в жар. Только подумав об этом, всего лишь на краткий миг представив, как может выглядеть Нарцисса Малфой без одежды, он уже не мог думать ни о чём другом. Не на шутку разыгравшееся воображение подкидывало ему колоритные картинки, одна эротичнее другой. Нарцисса в этот момент как-то странно дёрнулась и, вскинув руку, прикрыла ладонью магическую татуировку и принялась её растирать. А потом с любопытством стала рассматривать свою руку. Издав короткий нервный смешок, миссис Малфой покинула террасу, вернувшись в зал.Гарри с облегчением вздохнул, оставшись один. Зачерпнув воды из фонтана, он брызнул себе на лицо.

— Какого чёрта? — спросил он сам себя. — Что это только что было?

Возвращаться в зал категорически не хотелось — он боялся снова столкнуться с Нарциссой. К тому же выглядел он сейчас не лучшим образом — в водной глади фонтана он отчётливо разглядел своё отражение. Рон, на шестом курсе объевшийся конфет с амортенцией, и то выглядел пристойнее. Накинув мантию-невидимку, он всё-таки зашёл в зал. Отыскав взглядом Джинни, тепло улыбнулся — она кружила в медленном фокстроте с Оливером Вудом. Судя по их лицам, одна домой мисс Уизли точно не вернётся, а значит, за неё можно не беспокоиться. Стараясь никого не задеть, Гарри пробрался к главному входу и, прихватив свою метлу и зимнюю мантию, вышел на улицу.Джинни умница. Гениальность её идеи явиться на Рождественский бал на мётлах Гарри по достоинству оценил только сейчас. Полёт на метле несколько охладил его пыл, привёл в порядок путающиеся мысли. Во двор своего дома он приземлился уже полностью успокоившись. Ну да. Он непристойно думал о Нарциссе Малфой. Но что так убиваться, а? Подумаешь... Непристойно думать о женщинах — это вполне нормально в его возрасте. А то, что предметом его мыслей стала миссис Малфой... Вот это, конечно, не совсем нормально. Но он же не виноват, что она в свои... кстати, сколько ей?.. годы выглядит настолько потрясающе. И вообще, может, у него этот... Как там его? Эдипов комплекс, вот. С такими весёлыми мыслями Гарри и зашёл в дом. Скинув смокинг и расстегнув сорочку, он проследовал на кухню. Заварив себе свежего чаю, с наслаждением выпил крепкий тонизирующий напиток и собирался уже повторить процедуру, как вдруг его ежевечерний церемониал, включающий три кружки подряд, был прерван настойчивым стуком в дверь. Гостей Гарри не ждал, потому насторожился. Держа наготове волшебную палочку, он подошёл к двери. В установленном возле входа мониторе отразилось изображение незваного гостя, и увиденное заставило сердце биться чаще. Да что за наваждение?! Он же только-только успокоился и перестал думать о ней!..

Сделав глубокий вдох-выдох, Гарри отворил дверь и отступил, давая возможность даме войти:— Миссис Малфой, какой неожиданный сюрприз! Чем обяз... ан?.. — он споткнулся на полуслове, когда из полумрака Нарцисса вышла на свет.

Эта женщина, видимо, окончательно решила свести его с ума своим постоянно меняющимся обликом: то сдержанно-холодная, то трогательно-волнительная, то решительно-агрессивная. Теперь же она и вовсе выглядела... Взбудораженно? Взволнованно? Возбуждённо? Опасно?..Гарри никак не мог подобрать нужного эпитета к нынешней Нарциссе. С горящими глазами цвета расплавленной стали, затянутого сапфировой дымкой, со слегка растрёпанной причёской, что, по сравнению с привычной, волосок к волоску, укладкой, выглядело как настоящее стихийное бедствие, и нежно-розовым румянцем на впалых щеках, сейчас она напомнила ему вейлу, на кончиках пальцев которой вот-вот должны появиться языки пламени.

— Миссис Малфой, с вами всё в порядке?

— Нет, Гарри. Разве я похожа на женщину, у которой всё в порядке? — Нарцисса стала подходить к нему, и он инстинктивно начал пятиться назад, пока затылком не упёрся в стену.

— Э... Хотите чаю?.. — Гарри ляпнул первое, что пришло в голову, потому что незваная гостья уже подошла к нему вплотную и со смесью любопытства, отчаяния и гнева смотрела на него.

— Нет, Гарри, чаю я не хочу.

— Что же мы тут стоим? Давайте пройдём в гостиную. Я...

— Заткнись, Гарри Поттер, — несмотря на резкость фразы и горящий яростью взгляд, голос Нарциссы был на удивление тих и спокоен. — Ты что, правда не знаешь, зачем я здесь?

— Это как-то связано с проклятием? Я должен думать быстрее? — всё больше недоумевая, предположил Гарри.

— Да, Гарри! — впервые повысив голос, воскликнула Нарцисса. — Я тут из-за проклятия! Пришла исполнять твое желание.

— Но я ничего не желал! Я же говорил, что не знаю, что мне от вас, Малфоев, нужно. Просил оставить в покое, но как-то не вышло.

— Действительно?.. Совсем ничего? — Нарцисса поднесла к лицу Гарри руку и развернула её тыльной стороной. — А что ты скажешь на это?

Гарри с изумлением увидел уже знакомый спиралевидный рисунок, только теперь он украшал ладонь Нарциссы.

— Так ты утверждаешь, что ничего не желал?.. Этот знак говорит об обратном. Магия джиннов приняла твоё желание и отметила меня как исполнителя.

— Но я правда совсем ничего... — оторопело шепнул Гарри.

— Моя метка перенеслась на ладонь — значит, магия приняла желание. И оно вот уже час сверлит мне мозг.

— Но я же правда ничего не желал! Ох ты ж чёрт!.. — Гарри сдавленно охнул и прикрыл рот ладонью. До него наконец дошло, о чём толкует Нарцисса и почему она так зла. — Но это же не может... — Он мучительно покраснел. — И уже ничего нельзя исправить? Даже если я передумал?

— А ты уже передумал? — вздёрнув белесую бровь, насмешливо поинтересовалась Нарцисса и быстро, всего на крохотную долю секунды, скосила взгляд вниз.

Но от внимания Гарри не ускользнуло то, что Нарцисса Малфой посмотрела на его пах. Дьявол!

— Поверьте, я вовсе не думал о проклятии, когда... позволил себе помечтать. В тот момент я меньше всего думал о проклятии. Я просто подумал о вас, а потом думать перестал... Это же не считается, да? Как ваша «магия джиннов» приняла то, о чём я лишь вскользь помечтал? Ведь это глупо, право слово!

— Не надо недооценивать магию секса, Гарри. На ней построены основные магические обряды, она является главной движущей силой всего живого. Магия секса напрямую связана с магией огня, которая в своё время джиннов и породила. За время нашей последней встречи ты наверняка думал о самых разных вещах. Но так случилось, что джинны ухватились именно за это твоё желание. И неважно, что ты передумал. «Перепожелать» не получится. И отказаться от исполнения желания тоже.

— А что может случиться, если вы или я откажемся?

— С тобой ничего. А вот со мной замечательная вещь может случиться, Гарри. Вещь, о которой я и мечтать не могла: я умру. Говорят, зрелище должно быть невероятно живописное. Куда там фениксам — у них всё не по-настоящему. А от меня, если верить манускриптам, даже пепла не останется. И всё бы ничего, но вместе со мной сгорят и Драко с Люциусом.

— И что теперь?..

— Для начала давай всё же пройдём в гостиную. И если ты, как радушный хозяин, снова предложишь мне чашку чая, я уже не буду столь категорична.

Потом они долго сидели в гостиной напротив камина, сжимая в руках чашки с чаем и пристально глядя на танцующие языки пламени. Может, не хотели смотреть друг на друга, а может, и не отваживались. А может, это огонь, таким причудливым образом связавший их судьбы, заворожил обоих так, что они не смели оторвать от него глаз. Гарри понятия не имел, сколько прошло времени, быть может, минут пять, а возможно, целый час, но он знал, что мог бы так просидеть хоть целую вечность.

Ставшую осязаемой тишину нарушил тихий голос Нарциссы:— Гарри, мы может тут так просидеть вплоть до возрождения Мерлина, но пикантность нашей ситуации это не изменит. Как бы ты сейчас ни выкручивался, пытаясь выглядеть хорошим парнем и поступить правильно, тебе всё равно придётся исполнить то, о чём ты «просто подумал».

— Миссис Малфой...

— Сейчас уместнее будет звучать просто «Нарцисса».

— Хорошо. Нарцисса, а что будет с вами после того, как желание будет исполнено? — сев к гостье вполоборота, Гарри удобно расположил согнутую в локте руку на спинке дивана.

— Кроме того, что я снова смогу носить высокие причёски? Ничего, абсолютно ничего.

— Но ваш муж и ваш сын... Они так легко отпустили вас сюда одну?

— Они пока не знают, где я и зачем я здесь. После того, как проклятие разрушится, у них исчезнут метки. Освобождение от заклятия — событие во всех отношениях примечательное. Они будут так этому радоваться, что поверят в любую чушь, которую я им преподнесу. — Нарцисса коротко рассмеялась, — Снова стал отвлекать меня разговорами? Страшишься собственных желаний?

— Никогда в жизни так не боялся, — утвердительно кивнул Гарри и, сделав неожиданный выпад, поцеловал Нарциссу.

Легко, почти невесомо прикоснулся к её губам и сразу отстранился, пристально глядя ей в глаза. Прежней злости во взгляде Нарциссы уже не было. Она выглядела несколько растерянно и задумчиво. Прищурившись, она провела пальцами по своим губам, потом протянула руку к лицу Гарри. Откинув с высокого лба непокорную смоляную прядь, повторила кривую линию легендарного шрам.

— Должен быть ещё один...

Гарри лишь коротко кивнул в подтверждение, продолжая пожирать Нарциссу глазами.

— Покажешь?..

Он ещё раз кивнул и распахнул на груди рубашку. Рядом со шрамом овальной формы, оставленным медальоном-крестражем, красовался близнец его шрама-молнии — след от второй Авады Кедавры, полученной три года назад.

Он внезапно улыбнулся:— Видите, Нарцисса? Это отнюдь не зигзаг, это отчётливое очертание буквы «N». У меня тоже есть метка.

Нарцисса расхохоталась и шлёпнула его по руке:— Умеешь же ты испортить момент, Гарри!

Гарри снова подался вперед и, у самых её губ выдохнув: «Да неужели?..», снова поцеловал. Вновь сделать поцелуй коротким и невинным ему помешала сама Нарцисса, ответив на него. Не прерывая поцелуя, она сняла с Гарри очки и, дотянувшись до столика, опустила их на него. Целоваться, сидя вполоборота, было не совсем удобно, и Гарри потянул Нарциссу на себя, усаживая к себе на колени. Оба смирились с неизбежным: просто это должно случиться — и всё. Чёрт с ними: с проклятым анализом, голосом разума, угрызениями совести, осознанием неправильности происходящего. Обо всём этом можно подумать и позже. Потом можно будет и утопиться, если совсем станет невмоготу с этим жить. Но всё потом, потом...

* * *

Закутавшись в мягкий пушистый плед, Нарцисса спустила босые ноги на прохладный пол и на цыпочках подошла к окну. Шёл густой снег, и было практически не разобрать того, что происходило за стеклом; можно было наблюдать лишь беспорядочный танец снежинок. Очень быстро ей это наскучило, и она отвернулась от окна, присев на подоконник. Отсюда открывался вид на освещённую пламенем камина кровать и на лежавшего на ней молодого человека. Гарри спал лёжа на животе, подперев подбородок сложенными в замок ладонями. Это зрелище понравилось Нарциссе гораздо больше, чем кружащиеся за окном снежинки. Склонив голову набок, с притаившейся в уголках губ улыбкой, она рассматривала того, с кем волею вертихвостки-судьбы только что провела ночь. От гнева и возмущения — эмоций, с которыми она к нему пришла, — не осталось и следа. Сомнений нет: то, что произошло ночью, со стороны может выглядеть весьма и весьма непристойно. И выглядело бы, если бы Гарри Поттер, сознательно воспользовавшись своим правом на желание, вынудил её провести с ним ночь. Но Нарцисса поверила ему, когда он сказал, что это получилось непроизвольно, что он совсем не собирался таким образом тратить своё желание.

Гарри...Что в ней привлекло его? Что заставило его захотеть её так сильно, что магия джиннов сочла то желание достойным исполнения? Обычное похотливое желание сделать этого не смогло бы.В любом случае она ни о чём не жалела. Ночь с Гарри подарила ей ранее неизведанные, невероятно волнительные ощущения. Она получила гораздо больше, чем отдала. Что бы там ни навоображал себе Гарри, действительность, скорее всего, его разочаровала, ведь в искусстве любви Нарцисса была полным неучем.Замуж она вышла довольно рано, и Люциус был её единственным мужчиной, который очень быстро утратил к ней интерес как к женщине, стоило ей только произвести на свет наследника. Любовников у неё никогда не было — она отвергала любые ухаживания. О любви Нарцисса только мечтала, воображая, что когда-нибудь встретит «того единственного», в несомненное существование которого верила любая нормальная женщина. Но годы шли... Жить без любви и притворяться, что эти глупости выше неё, становилось всё проще, и Нарцисса перестала мечтать. А теперь? Что ей делать теперь, когда проклятие исчезло вместе с меткой? Нарцисса ещё раз осмотрела свою ладонь — никаких следов татуировки. Осторожно подойдя к большому зеркалу, она, посветив себе «Люмосом», на всякий случай осмотрела и шею. Метка исчезла бесследно.Ну что ж... Значит, и ей уже пора...Тихо, стараясь не шуметь, она оделась и стала прокрадываться к выходу. Половица предательски скрипнула, и Нарцисса, наплевав на осторожность, рванула к двери, однако в темноте налетела на косяк и ушибла локоть. Удар пришёлся в самую чувствительную и болезненную область. Сражённая дикой болью, она не смогла сдержать крик. Гарри, разбуженный ещё скрипнувшей половицей, быстро вскочил на ноги. Схватив волшебную палочку, он зажёг свет и увидел Нарциссу с блестевшими от сдерживаемых слёз глазами, сидевшую у выхода из гостиной и с тихими завываниями убаюкивающую свой локоть. Подбежав к ней, он быстро осмотрел руку.

— Больно?

— Нет, я просто так решила поорать. От избытка чувств.

Гарри улыбнулся и, направив на ушибленный локоть палочку, произнёс обезболивающее заклинание.

— Спасибо... — Вздохнув с облегчением, Нарцисса потрясла рукой и улыбнулась Гарри сквозь слёзы. — Боль была такой внезапной и сильной, что я забыла все лечебные заклинания.

Нахмурившись, Гарри заметил, что она полностью одета. Но, с другой стороны, чего ещё он ожидал? Проклятие над ней больше не властно, не было ни одной причины, почему бы Нарцисса Малфой решила остаться.

— Позволь, я провожу тебя, — мрачно сказал он, помогая Нарциссе подняться.

— Для начала тебе бы не помешало одеться, — неправильно истолковав его слова, резко ответила она, выдёргивая руку. — Впрочем, не утруждай себя. Я помню, где тут выход.

В залитом светом доме передвигаться было проще, и Нарцисса очень быстро оказалась у двери. Гарри настиг её, когда она уже сжимала пальцами ручку. Накрыв ладонь женщины своей, он прижался к её спине и зарылся носом в шелковистые, пахнувшие минувшей ночью волосы.

— Прощай, Нарцисса, только помни, что твоя метка все ещё со мной и её не сотрет никакая магия... — прошептал он.

От его близости и тёплого дыхания, щекотавшего шею, у Нарциссы подкосились колени, и, мёртвой хваткой вцепившись в дверную ручку, она подалась назад, крепче прижимаясь спиной к вздымающейся груди.

— Ты босой и в одних плавках, простудишься, — с лёгкой хрипотцой в голосе шепнула Нарцисса.

— Однажды я искупался в ледяной проруби в десятиградусный мороз, и у меня даже насморка не было, — хохотнув ей в волосы, Гарри стал наматывать их на руку, освобождая ставшую его личным фетишем изящную шею Нарциссы и припадая к ней губами.

От подобной ласки всё внутри Нарциссы сжалось, и с тихим стоном она откинула голову на плечо Гарри.

— Так не бывает, Гарри. Ещё вчера мы друг о друге не иначе как с раздражением и досадой не думали. Что могло измениться? Тебе не нужна немолодая особа с разрушенной жизнью. А мне... только прозвища «старухи-потаскухи» для полного набора и не хватало. Это всё проклятие...

— Не проклятие — магия, — уверенно сказал Гарри, прикусив за мочку уха «старуху-потаскуху». — Самая могущественная из всех.

— Магия секса? — Нарцисса хихикнула, схватившись за укушенное ухо.

— На языке вертится «магия любви», но, боюсь, это прозвучит пошло и банально.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне не хватало этого в жизни...

— Чего — этого?

— Банального и пошлого...

— Кстати, о банальном, — Гарри с любопытством устремил взгляд к потолку. — Взгляни.

Нарцисса тоже посмотрела наверх и широко улыбнулась: над их головами парила ветвь омелы.

ЭПИЛОГ (год спустя)

Нарцисса сидела в тихом уютном кафе с трогательным названием «Цветы мисс Дулиттл» на самой окраине Оксфорд стрит, согревая руки о горячую кружку с чаем, и наблюдала за игрой снежинок за окном. Было всего одиннадцать часов утра, но по улице уже вовсю сновали люди, нагруженные яркими праздничными пакетами. Все готовились к Рождеству. Нарцисса посмотрела на сложенные на её диванчике коробки и пакеты и мысленно пересчитала их, вспоминая, что в каком пакете лежит и кому это предназначается. Собственно, тех, кого она собиралась поздравить, не так уж и много: Андромеда, с которой — не без помощи Гарри — она наконец наладила отношения, её внук Тедди, Драко с Асторией. И Гарри. Бывали времена, когда на рассылку подарков Нарцисса тратила не меньше недели, но сейчас она ни одного имени не могла вспомнить из тех объёмных списков. А Гарри, Драко, Тори, Меда, Тедди — они были её семьей. Настоящей семьёй, которой у неё раньше не было, но о которой она никогда не переставала мечтать. Несмотря на злые языки, сулившие им скорейший разрыв, так внезапно начавшийся роман Гарри и Нарциссы продолжался вот уже год. После огласки их отношений и официального заявления Гарри о том, что он встречается с Нарциссой Малфой, на неё обрушился гвалт нелестной критики. Какими словами её только не называли! И «старушкой-потаскушкой» в том числе.Но самое удивительное, что впервые в жизни Нарциссе было на это наплевать. Она слишком долго притворяясь той, кем по сути не являлась. Образ идеальной леди Малфой с безупречными манерами и кристально чистой репутацией, выкованный с помощью родительского воспитания и Люциуса, непримиримого к любому проявлению чувственности и слабости, ей уже до смерти надоел. Пусть «во все тяжкие»! Пусть «седина в бороду»! Да пусть что угодно говорят! Ей теперь всё равно.

К счастью, сыну она призналась до того, когда о них с Гарри стало известно общественности. Драко, заметив счастливый и цветущий вид матери и связавший это с её частыми исчезновениями, начал разговор первым. Уже давно порывающая открыться сыну, Нарцисса не стала юлить и рассказала всё начистоту. Самым сложным после этого было пережить первые десять минут, когда не отличавшийся бурным темпераментом Драко с криками носился по комнате, размахивал руками и даже разбил о стену её любимую китайскую вазу, а потом ещё три недели, когда он не разговаривал с ней. Малышка Тори их помирила и даже предложила сходить на двойное свидание. Эта идея, разумеется, окончилась провалом, поскольку Драко и пяти минут не продержался в обществе Гарри — сбежал. Но Тори была целеустремленной леди, имевшей особый подход к её сыну. Драко принял отношения Гарри и Нарциссы, хотя, лучше будет сказать, смирился. Друзьями с Гарри они не стали, но взаимные подколки и оскорбительные слова остались в прошлом. Так что пусть осуждают, пусть проклинают — это неважно. В конце концов, главной мотивацией подобного поведения является обыкновенная зависть. Ведь есть же чему завидовать? Есть! Их роман, начавшийся так сумбурно, едва не прекратился тогда же, в прошлое Рождество, когда подключившая разум Нарцисса захотела уйти. Но Гарри, упрямый гриффиндорец, не дал ей сбежать, и она с головой окунулась в ярчайшее приключение в своей жизни. Связь, державшаяся в первое время исключительно на страсти, впоследствии переросла в нечто большее. Лучше узнав один другого, они всё сильнее привязывались друг к другу. Их перестал объединять только секс. У них появились отношения. Две немытые кружки в раковине, две зубные щётки в ванной комнате, постоянно подгоравшая яичница, чёрно-белые маггловские фильмы по воскресеньям, купленный на день рождения Гарри щенок дратхаара, вечерние посиделки у камина с плебейским погрызанием семечек и ежедневно сменяющийся букет цветов в вазе... И уже не имеет значения, сколько продлятся их отношения. Согласно последним прогнозам обывателей, ещё месяц, не больше. Хорошо, пусть будет ещё месяц, но он у неё будет. Целый месяц с Гарри — это же целая жизнь!Нарцисса поспешила поднести к губам чашку с чаем, пряча за ней блаженную улыбку.

— Я убью его, — произнесли над самым её ухом, но, ничуть не испугавшись, Нарцисса задрала голову и, потянув говорившего за галстук, крепко поцеловала.

— Кого ты собираешься убивать, кровожадный ты мой?

— Того негодяя, вызвавшего такую потрясающую улыбку на твоём лице, — сурово проговорил Гарри, но глаза его при этом весело блестели.

— Не замечала в тебе суицидальных наклонностей, Гарри.

Он сел за стол и, таинственно улыбаясь, протянул Нарциссе перевязанный алой лентой пергамент.

Развернув лист, она пробежалась по тексту. Глаза её расширились, и она оторопело уставилась на Гарри:— А что это?..

— Мой рождественский подарок. Ты меня знаешь, до полуночи я бы всё равно не дотерпел.

— Гарри, что это?! — Нарцисса стала рассматривать печати и штампы и с отчаянием воскликнула: — Я ничего в этом не понимаю! Что это за документ?

— Всего лишь документ, удостоверяющий право собственности. У тебя теперь есть свой собственный необитаемый остров. Он, правда, совсем крошечный, но тут уж ничего не поделаешь — в мире осталось совсем мало мест, где не ступала нога человека.

— Мой собственный необитаемый остров... — мечтательно произнесла Нарцисса, но, внезапно что-то вспомнив, стала рыться в сумочке. — Ага, вот он! — В руке у неё тоже оказался пергамент, но протягивать его Гарри она не спешила. — Берегла это до вечера, но чем я хуже тебя? Я, может, тоже не дотерплю. Это ещё не подарок, но документ очень важный. Он официально прекращает твои отношения с Нарциссой Малфой.

— Прости, что он прекращает?.. — мгновенно осипшим голосом спросил побледневший Гарри.

Нарцисса загадочно улыбнулась и, развернув пергамент, положила его перед ним.

— С Нарциссой Малфой ты больше не встречаешься. Я теперь снова Блэк.