Зарисовочки (гет)

And even from a child

A dream is not enough

Could be, could be the sky may fall

Could be, could be the night ends all

И будто из детства

Мечты не хватает, той самой,

Чтобы упасть могло небо, падать могли б небеса,

А ночь бы могла, всё завершить бы могла.

Невиллу было страшно. Через час ему предстоял спуск в подземелья.

Нет, там его не караулил василиск, не поджидал Драко Малфой со своей компанией, там даже не прятался Воландеморт.

Там его ждал всего лишь профессор Снейп.

Хотя для Невилла самый злобный тролль в сравнении с любимым профессором казался оплотом доброты и понимания.

— Как ты думаешь, сможет ли Гермиона помочь мне? Наверное, нет. А было бы здорово. Вот бы мне не посещать зельеварение! Я бы с удовольствием отправился на травологию.

— Да. Ты права, я должен быть сильнее. Я смогу противиться ему. Но когда он так смотрит, то моя душа уходит в пятки.

— Нет, я не трус, но...

* * *

— Нет, ну сколько можно надо мной издеваться? Я опять взорвал котел. Вернее он сам как-то враз бумкнул, там что-то завертелось, закружилось, а потом ка-а-к рванет! Ты представляешь! Профессор назначил мне отработку. Так что вечером я не смогу побыть с тобой.

— Как ты думаешь, мне стоит пригласить Гермиону в Хогсмид на выходные? Она всегда добра со мной. Знаешь, мы ведь уже на шестом курсе, а она никогда не делала мне ничего плохого. Кроме того раза на первом курсе, когда она меня парализовала. Но ведь того требовали обстоятельства, правда?

— Знаешь, она сказала, что уже идет с другим. Немного жаль. Она хорошая. Тебе принести из Хогсмида что-нибудь вкусненькое?

* * *

— Скоро Рождество, было бы здорово, если бы мы смогли поехать к родителям. Но бабушка неважно себя чувствует. Может, нам удастся навестить их после рождественских каникул?

— Как считаешь, может, мне стоит навестить Хагрида? Он обещал рассказать о полезных растениях, растущих в Запретном лесу. Хотя сейчас уже темно, да и сугробы огромные намело. Нет, сходим к нему завтра.

— Сегодня профессор Снейп опять наказал меня за плохое зелье, лишив Гриффиндор 10 баллов. Чувствую себя очень виноватым. Потом Гарри и Рон вступились за меня, а когда Малфой хотел что-то сказать, наверное, очень неприятное, Гермиона так на него посмотрела, что он промолчал. Хороший у нас факультет, дружный, правда?

— Ух, сегодня был квиддичный матч Гриффиндор — Слизерин. Мы победили! Это так здорово. Правда, сначала все шло не очень хорошо, противники сильно обогнали нас по очкам, но затем Фред и Джордж запустили бладжеры в Малфоя, а он в то время что-то сердито втолковывал Флинту. От первого он увернулся, но второй мяч ударил его по голове. Очень-очень сильно. Кажется, у него серьезная травма. Он бы упал на поле и разбился, но Снейп и Дамблдор наколдовали носилки и он опустился на них. Кажется, Гермиона выглядела очень обеспокоенной.

— Интересно, бабушке понравится мой подарок?

* * *

— Я всегда любил Рождество. Запах еловых веток, предчувствие праздника, даже тыквенный сок в этот день наиболее сладок. А когда ты просыпаешься, то тебя ждут чудесные подарки. Дух праздника витает в воздухе.

— А еще я сегодня видел в Хогсмиде Гермиону. С Малфоем. Они держались за руки и смеялись.

— А еще бабушка сегодня взяла меня навестить родителей. Мама подарила мне фантик от шоколадной лягушки.

— С Рождеством, Тревор. Сегодня чудесный день. Волшебный.

Жаба тихо квакнула. Ей было грустно. Хотелось завести семью и поселиться в каком-нибудь тихом болоте, сладко пахнущем тиной. Но бросить Невилла она не могла. И ей оставалось только вздыхать и мечтать.

Всё забудется с летними грозами

И закружится жизнь не спеша...

Нет той девочки с длинными косами,

Лишь тихонечко плачет душа.

Лили Поттер всегда была необычной и странной. А еще она знала, что неправильная. Только другим об этом знать совсем не обязательно.

Когда она родилась, то совсем не кричала. Ни капельки. И потом делала это очень редко. Всегда была уравновешенной и могла успокоиться в любой ситуации. А еще Лили очень любила своего брата. Сколько себя помнила, он всегда проводил с ней все свободное время. Джеймс всегда мог ее утешить, защитить, понять: и от мальчишки, выкрикнувшего ей какую-то гадость, и от бродячей собаки, что так страшно рычала, и от наказания родителей за разбитое стекло. Это было так здорово — чувствовать себя центром вселенной брата, чувствовать, что она — его маленькое солнышко. А еще у Лили была привычка — все время держать Джеймса за руку. Прикосновения к чуть шершавой ладони дарили тепло. И хотелось вечно сидеть на качелях возле дома, смотреть на солнце и сжимать ладонь брата.

Потом Джейм уехал в Хогвартс. Конечно, он часто писал, все время присылал разнообразные сладости, но Лили хотелось выть и плакать. У него появились друзья, новые увлечения. А Лили как будто осталась в прошлом. Был еще Альбус, но с ним было не так. Лили не интересовалась зельями, не знала названий созвездий, ей было скучно помогать варить зелья. Ала не хотелось взять за руку и не отпускать. Когда Джеймс приехал домой на летние каникулы, казалось, все стало как раньше. Совместные вылазки на природу и в мир магглов, солнце и качели, а самое главное — рука, которая была мягкой и теплой. А потом сказка кончилась. И Лили осталась одна. Маленькая девочка, не привыкшая к одиночеству. В этот раз не было даже Ала, которому пришла пора поступить в школу. А письма Джеймса стали приходить не так часто. Жизнь в школе проходила так стремительно, что времени не хватало не то чтобы ответить, а даже написать письмо. За пределами школы жизнь текла слишком медленно, казалось, что кто-то специально растягивал время. Дети одного с Лили возраста были скучными и неинтересными. Этот год был самым тяжелым для маленькой Лили. Она очень часто грустила и редко выходила на улицу.

Затем снова было лето, но Лили уже не была сосредоточением всех мыслей Джеймса. Он часто уходил гулять с друзьями. Зато теперь у Лили была надежда. Ведь настал и ее черед поехать в Хогвартс. Как она ждала этого, как часто представляла, что будет с братом на одном факультете, как он будет защищать ее, как они будут совершать вылазки по ночному Хогвартсу. Как им будет весело. Но по приезду в школу сказка, в которую поверила Лили, разбилась. Выйдя из поезда, Джеймс быстро попрощался и бросился к друзьям, а на сестру даже не оглянулся. Затем шляпа отправила ее на Слизерин. А потом потекла учебная жизнь, довольно скучная и серая. Без брата Лили было холодно и тоскливо. Они довольно редко виделись. И Лили оставалось лишь печально наблюдать за ним во время завтрака, вспоминая солнечное детство.

Так, в мечтах, отчаянье, тоске и грусти проходили года. Все случилось на пятом курсе. Пятом для Лили, но седьмом для Джеймса. Однажды, возвращаясь в подземелья, она случайно натолкнулась на парочку, что самозабвенно целовалась в углу. Конечно, Лили бы даже не обратила на них внимания, если бы это был не Джеймс. Ее Джеймс, который жарко целовал какую-то девчонку. Ее Джеймс, чьи руки, шершавые и теплые, блуждали под блузкой девчонки. И Лили стояла, окаменев, наблюдая эту картину, и понимая, что отдала бы все, чтобы оказаться на ее месте. На месте той, с кем был сейчас ее брат. Потом она ушла. И долго сидела в подземельях, смотря в пустоту.

Потом она целовалась со Скорпиусом Малфоем. Ей было интересно. Ей хотелось понять. Малфой был хорош в постели, но Лили вряд ли бы заметила, будь это по-другому. На его месте ей представлялся брат. Это его губы так нетерпеливо целовали ее, это его руки дарили такое тепло и наслаждение. А потом все заканчивалось, иллюзия таяла и в реальности перед Лили представал холодный и высокомерный Скорпиус.

Джеймс окончил школу. Поступил в аврорат. Начал самостоятельную жизнь. Лили совсем не запомнила, как сама переходила с курса на курс. Как закончила школу. Все было словно в тумане. В серой дымке. Она встречалась со Скорпиусом. Его отец был не против. Ведь это выгодная партия. Тем более, что Лили училась на Слизерине.

Многие завидовали ей, не понимая, что все ее мысли только о брате.

Да, она знала, что это не правильно, но ведь она его любила. Сильно, безумно, навсегда. И уже ничего не имело значения. И однажды Лили решилась.

— Джеймс, слушай, мне необходимо с тобой поговорить.

— Да, солнышко, я тебя слушаю.

— Это очень важно, слышишь. — Беря его за руку, сказала Лили.

— Да. Но прежде я хотел попросить тебя. — Замялся Джеймс.

— Конечно, что угодно! — Прошептала Лили.

— В общем, мне давно нравилась, нет, я очень давно люблю Мелиссу. И я вчера сделал ей предложение. Ты будешь подружкой невесты? — Джеймс поднял сиявшие от счастья глаза на сестру.

— Да. — Только и сказала Лили. А ее ладонь безвольно соскользнула с руки брата. — Я буду. Но сейчас мне надо бежать. Я очень рада за тебя. — На одном дыхании выпалила она и трансгрессировала.

На свадьбе Лили много говорила, весело смеялась, танцевала со Скорпиусом. Много общалась с родными. А после, будучи несколько навеселе, трансгрессировала в Хогвартс. Пообщалась с профессором Макгонагалл и поднялась на астрономическую башню. Как потом напишут в газете, это был несчастный случай. Замерзший и скользкий каменный пол. Сильный ветер и огромная высота.

Вот такая была жизнь Лили Поттер. Летняя сказка с грустным концом.

— Он мертв, и это не похищение.

— Мне нужны аргументы.

— Спорим на весь чай Китая?

Когда все это началось? Как это прекратить? Когда это кончится?

Я не знаю.

Я уже ничего не знаю.

Моя жизнь — это три вопроса, на которые я ищу ответы.

Может, стоит разобраться сначала? Разложить все по полочкам? Да. Это необходимо.

Меня зовут Гермиона Грейнджер. Мне 24. Я изменяю своему мужу. Вот так...

Может, все началось с того, что мой муж терпеть не может все эти званые балы в министерстве или с того, что война кончилась, или с того, что однажды я перестала ощущать тягу поскорее оказаться дома и стала больше работать? Точно не скажу. Но одно я знаю точно, человек, из-за которого я обманываю своего супруга, перевернул мой мир с ног на голову.

Я никогда не думала, что дойду до такого. Тогда, семь лет назад, после окончания войны, мы собирали мир по кусочкам. Истерзанные души и сломанные судьбы. И когда зарождалась, как нам тогда казалось, любовь, мы трепетно относились к этому чувству. Сейчас я понимаю, что мы были просто усталыми детьми, которых выбросили во взрослую жизнь и легкая симпатия и благодарность принимались нами за большое и светлое чувство. Тогда это было так правильно — пожениться. Гарри и Джинни, Невилл и Полумна, Я и Рон. И первые пару лет я пыталась быть счастливой, пыталась быстрее приходить домой, пыталась не обращать внимания на то, что у нас так мало общих интересов, пыталась забыть страх и ужасы войны, пыталась ко всем относиться одинаково: как к победителям, так и к проигравшим, оставшимся на свободе (хотя их было не много). И когда два года спустя моя работа в министерстве была признана и меня стали приглашать на различные балы и приемы, я редко отказывалась. Зато Рон ненавидел всю эту "холодную вежливость и мишуру масок", как он выражался. На самом деле он просто терпеть не может многих видных людей министерства, особенно Забини и Малфоев, которые сумели удержать на верхушке власти. А еще манерами он не блещет. Посетив со мной несколько благотворительных вечеров и допустив несколько промашек, что выставило его дураком, он обиделся на весь мир и неприязненно морщился, когда я сообщала о том, что собираюсь на очередной вечер. Со мной он не рвался. Наверное, с этого все и началось.

* * *

— Добрый день, Мистер Малфой, неожиданно вас здесь видеть. — Вынуждена была я поздороваться с бывшим одноклассником, натолкнувшись на него на очередном приеме у четы Забини

— Мисс Грейнджер, не менее неожиданно. — Протянул Малфой.

— Миссис.

— Что, простите?

— Миссис Грейнджер.

— Учту. Всего вам доброго, миссис. — И с этими словами Малфой удалился. Странно, он не сказал ни одного злого слова, ни одной насмешки.

После того вечера я и думать о нем забыла, пока наша работа не пересеклась и мы не были вынуждены тесно сотрудничать. Случай был не столько сложный, сколько довольно кропотливый в плане бумаг. Их было множество. Мы часто даже ночевали в кабинете, погрузившись в чтение. У нас не было никаких сил ругаться. И очень быстро мы нашли общий язык. Оказывается, мы удивительно похожи. Рон был очень недоволен моим частым отсутствием. По его мнению, жена должна сидеть дома, готовить и рожать детей. Только вот обеспечить свое желание ему было не по силам. И он все время попрекал меня всем, чем только можно. А потом это вообще стало абсурдом — он заподозрил, что я ему изменяю. Хотя на тот момент это была сущая ложь. Я жутко разозлилась, трансгрессировала к Малфою, с которым мы сначала посмеялись над этим, потом напились, а потом переспали. Нет, я не питаю к нему романтических чувств, да и он тоже. Мы не верим в любовь. Что это? Как по-нашему, просто выдумка, фантазия, в которую все стремятся поверить. Нам просто хорошо вместе, мы можем буйно ссориться и буйно мириться. Мы можем надевать любые маски, изображая на приемах холодность и высокомерие. Нет, мы не ледяные статуи, в нас горит огонь, но огонь холодный. Мы расчетливы и умеем выстраивать ходы. Мы заставляем друг друга достигать небывалых высот.

Все шло хорошо, пока я не узнала, что жду ребенка. Конечно, от Малфоя. И тогда мы решили пожениться. Но был маленький пустяк. Рон. Он жутко взбесился и отказался наотрез. А скандал нам не был нужен. Поэтому я его отравила.

— Что вы хотите от меня?

— Ничего, Обливиэйт!

* * *

На выходе от психолога меня ждал Драко.

— И зачем ты вообще туда пошла? — Холодно поинтересовался он.

— Ну, вдове же положена моральная помощь? — Не менее холодно отозвалась я.

— Не смеши меня, дорогая.

— Ладно, я просто хотела удостовериться, что мой разум не повредился. Знаешь, я не хочу навредить нашему малышу.

— И как?

— Ты же знаешь, я зря волновалась. Гормоны плохо на меня влияют. Я становлюсь несколько мнительна.

— Я знаю средство от мнительности, — сказал мой муж, бережно обнимая меня за начавшую заметно округляться талию, — ванильное мороженое.

— О, ты действительно знаток. — Улыбнулась я, и мы трансгрессировали к Гарри, так как Джинни великолепно умела готовить и владела превосходным ресторанчиком.

* * *

В своем кабинете пожилой мужчина еще долго не мог понять, почему он забыл целых три часа своей жизни, и откуда на столе взялись пять тысяч долларов.