Три главных слова (гет)

Я больно сжала в руке палочку, от чего раздался глухой хруст. Теперь я жалею, что не живу в большом особняке, потому что мерить шагами маленькую спальню в сотый раз уже надоело. Мне просто нужно сесть и успокоиться. Молли научила меня, как справляться со стрессом, но я уже забыла добрую половину ее инструкции. Помню только, что нужно ровно дышать, закрыть глаза и представить, что проблема сгорает в огне камина, как маленький лист пергамента. Даже сидя я чувствую, как сильно кружится голова. Ни один экзамен никогда не заставлял меня волноваться. Так почему же обычная житейская ситуация заставляет изрядно нервничать? Я снова забыла ровно дышать. Вдох через нос, выдох через рот, а все проблемы сгорают в огне камина. Вот теперь к головной боли прибавился еще и желудок.

Как жаль, что Гарри сейчас на соревнованиях по квиддичу. Он бы несомненно помог, дал дельный совет. Но я не могу ждать его возвращения. Каждый новый день дарит очередные мысли, с которыми я уже не в состоянии бороться. Я хочу как можно быстрее сделать это и двигаться дальше. Мы определенно стоим на одном месте. Год, а может и все два. Но он, конечно, ни о чем не подозревает, не думает об этом. Я старалась брать с него пример, но это невозможно. Хвала Мерлину, что он не знает и половины того, что приходит в мою голову. Ведь тогда мне пришлось бы все объяснять еще дольше. Но я готовлюсь сказать всего три слова. Три простых слова, после которых определенно начнется что-то новое в моей жизни. И в его жизни тоже, конечно. Вот почему я так нервничаю. Вся ответственность ложится на меня, и это в какой-то степени пугает. Кто бы мог подумать, что меня может что-то пугать после всего, что я пережила. Гарри как-то говорил, что сражаться с драконами проще, чем пригласить куда-либо девушку. Теперь я его понимаю. Я бы тоже сейчас лучше предпочла сразиться с парочкой огнедышащих созданий, чем сидеть в спальне и перебирать в голове всевозможные варианты развития событий. Нужно будет попросить у Гарри прощения за то, что так часто его вспоминаю сейчас.

Пора вспомнить и о том, с кем мне предстоит серьезный разговор. Знаю, что всех мужчин пугает это словосочетание "серьезный разговор", но по-другому это не назвать. Нужно вспомнить момент, когда я впервые задумалась об этом разговоре. Наверно, тогда, когда он подарил мне сову. Она была старше меня лет на двадцать. Нет, на сто двадцать. Белка, так ее звали, противно хрипела, теряла письма и порвала мою любимую блузку. А может, когда он предложил нам жить вместе. Во мне что-то щелкнуло тогда, но я не придала значение этому знаку разума. С тех пор мы стали видеться еще чаще, чем раньше. Мы стали видеться каждый день, а я начала замечать все его недостатки. Да, раньше я считала достоинством то, что он не пьет молоко, но теперь это стало меня раздражать. Ведь он всегда забывал его купить, когда я его просила об этом. Я задумывалась об этом, когда видела, как он играет с Тедди. Раньше я никогда не видела, как он ведет себя с детьми, но это зрелище произвело на меня такое впечатление, что я в тот вечер начала репетировать речь перед зеркалом. Или это случилось, когда он подарил мне метлу и решил научить меня летать на ней. Джинни это показалось очень романтичным, но мои ноги, покрытые синяками, намекали об обратном. А сломанная напополам метла буквально кричала мне в лицо, что мне пора серьезно с ним поговорить. Был еще один день, когда я об этом серьезно задумалась, но я предпочитаю о нем не вспоминать. Потому что тогда я чуть было не сказала это ему в лицо без какой-либо задней мысли. Ненавижу слова, которые порой так и норовят вылететь из моих уст, когда я к этому совершенно не готова. Сегодня я снова репетировала перед зеркалом. Пока проговаривала эти три слова четко, громко и уверенно, нашла на лбу свою первую морщинку. Наверно, она появилась именно из-за того, что я слишком часто и старательно говорю одно и то же. Вот еще один повод, чтобы побыстрее это сделать уже не перед зеркалом, а сидя напротив него. Или стоя. Но лучше, конечно, сидя.

Судя по моим воспоминаниям, можно подумать, что он неуклюжий, неопытный, но довольно милый. Как же я ошибалась все это время. Ведь он просто замечательный. Он часто преподносил мне маленькие подарочки, читал ужасные стихи, но с огромным чувством. Его холодность всегда казалась мне загадкой, которую я обязана была разгадать. С ним редко бывало скучно, он всегда рассказывал мне смешные случаи с работы, укутывал в плед, когда я засыпала с книгой в руках, отдавал большую часть яблока. И каждый день я понимала, как сильно я ошибалась. Невероятно, что я признавала свои ошибки, а еще невероятней то, что я их совершала. Главной ошибкой были мои предрассудки по поводу его характера. Все догадки оказались провальными, что сильно удивило меня. Но я смирилась и старалась закрывать глаза на многое.

Все кардинально изменилось около полугода назад, когда Флер и Билл пригласили нас на годовщину свадьбы. Казалось бы, обычный праздник в кругу семьи, друзей и знакомых. Но мои планы провести этот вечер в непринужденном веселье с бокалом шампанского как будто никого не интересовали. Я вообще сомневаюсь, что кого-либо интересовали мои рассказы в тот вечер, и я уединилась на пляже. Уединение оказалось не долгим, но с тех пор я ни разу не усомнилась в своем решении о серьезном разговоре.

Беглый взгляд на календарь после очередного вдоха вселил в меня такую сильную панику, что я чуть было не упала с кровати. Конечно, полгода подготовки, и теперь все может оказаться напрасным. Если Молли научила меня справляться со стрессом, то горький опыт Невилла показал мне, что никогда нельзя планировать ничего серьезного на Рождество. Ведь это ставит всех в неловкое положение. Атмосфера праздника, ворох подарков, детский смех, доносящийся с улицы, звон колокольчиков: все это должно остаться просто праздником без посторонних разговоров, тем более серьезных.

Я просто обязана быть счастливым исключением из этих правил. Ведь если я сегодня же этого не сделаю, то наберусь смелости ровно к Новому Году. К очередному празднику. У меня нет права обрекать его на безвыходное положение, но иначе я обреку себя на нескончаемую пытку, потому что он никогда не решится ни на что подобное. Со всей его силой, напором и решительностью, именно эти качества волшебным образом испаряются, когда дело касается нас.

Невероятно, что я забыла о том, что сегодня канун Рождества. Обычно мы наряжали ёлку вместе, упаковывали подарки, посылали открытки. Но в этот раз в городе остались только мы вдвоем, поэтому некому было напомнить нам обоим о предстоящем празднике. Теперь я понимаю, почему мне назначена встреча на сегодняшний вечер. Оказывается, иногда стоит уступить панике, чтобы в итоге все мысли выстроились в четкую и последовательную линию. Это в корне рушит все мои размышления, поэтому я резко на выдохе встаю с кровати, поправляю подол мантии, и выхожу в коридор.

* * *

Закончить с документами побыстрее в канун Рождества оказалось не так-то просто. Добрых два часа мы с Шоном обсуждали возможность сотрудничества с болгарской компанией, но никак не могли прийти к общему мнению. Наличие партнера по бизнесу предполагает сотрудничество и компромиссы. В нашем же случае все было в корне наоборот. Мы могли часами спорить, но так и не решить, стоит ли упоминать в договоре о нашем условии не использовать магловские предметы в качестве сырья. Сегодня же Шон около часа пытался убедить меня в том, что нельзя отправляться на переговоры с болгарами перед Новым Годом. Я благодарю семью Шона за то, что она существует, и он, схватившись за голову, покинул мой кабинет в спешке до начала семи.

Сложив пергамент в ящик, я наконец-то смог расслабиться, откинувшись в кресле. С первого взгляда нельзя было догадаться, что я сейчас очень сильно волнуюсь. Но в моей голове вихрем кружили мысли о предстоящем вечере. Я вспомнил об отце, который часто повторял мне, что истинный волшебник не имеет права показывать свое волнение даже стенам. Поэтому я сидел в кресле, скрестив руки на груди, и думал. Точнее, я вспоминал все, что произошло со мной за последний год. Если бы я обладал писательским талантом, то непременно написал бы книгу о том, как я добивался руки и сердца любимой девушки. И отличалась бы моя история тем, что за все время, что мы встречаемся, мы ни разу не целовались, не обнимались и не ужинали вместе. Наша история не похожа ни на одну банальную сказку о любви. Потому что в сказках всегда счастливый конец, и принц получает свою принцессу в любом случае. Что касается меня, то я еще ее не получил. Но и конец еще не близко.

Я написал целую речь для нее на нескольких листах пергамента. Но что-то мне подсказывает, что уложиться я смогу всего в три слова. Наверно, волноваться вполне естественно. Оправдания никогда не помогают, но я стараюсь успокоиться и не думать о самом худшем, что может произойти. Лучше предаться воспоминаниям о тех счастливых месяцах, когда мы встречались у меня дома. Или все же начать с того, как мы пришли к тому, что имеем сейчас. Я и сам не понял сначала, что случилось. Но сейчас мозаика полностью сложилась, и я вижу, что все вело именно к этому. Началось все с того, что я встретил Шона, моего друга детства, который закончил Дурмстранг и вернулся в Англию. После первого же обеда вместе мы решили открыть собственное дело. Но у Шона не было влиятельных знакомых нигде, кроме Болгарии. А я остался практически ни с чем после войны. Вот так на одной лишь идее все могло закончиться, если бы не вмешалась судьба. Единственным на тот момент выходом для нас было заложить некоторое имущество Шона и продать кое-какие мои вещи. В тот день я заходил в Гинготс полный стыда и обиды. Но я не знал, что через пару часов выйду оттуда с гордо поднятой головой. Прямо у входа нам встретился Билл Уизли. Как ни странно, именно с ним из всей своры рыжеволосых у меня сложились приятельские отношения. Он и провел нас к нужному столу, по дороге спросив, зачем нам такая большая сумма денег. Я не из тех, кто рассказывает о своих проблемах, но Шон сказал все за меня. С каждым его словом брови Билла поднимались все выше. В итоге он предложил нам сотрудничество и спонсорство. По его словам, после войны мало кто доверял банкам, и вкладов было очень мало. А наше дело ему показалось перспективным, и мы все буквально шагнули в пропасть. Но приземлились на широкий и прибыльный мост.

Все закрутилось с неимоверной силой, что мы с Шоном даже опомниться не успели. Поэтому я был порядком растерян, когда встретил ее. В голове были только цифры, документы и многочисленные письма заказчиков. Но она помогла мне прийти в сознание. Мы на удивление идеально подошли друг к другу — я любил слушать, а она говорить. Когда она рассказывала что-либо, я растворялся в тембре ее голоса, ловил мимолетный запах волос и просто отдыхал. Мы не позволяли себе лишнего даже наедине, чтобы не усложнять то, что и так было непонятным. Она просто несколько раз в неделю приходила ко мне домой в обеденный перерыв, мы пили кофе и на этом все. Иногда она ударялась в ностальгию, а иногда пыталась навести порядок в моей кухне. Ей редко удавалось усидеть на одном месте, и это лишь одно из многих черт ее характера, которое осталось с ней с детства. Только лишь над учебниками она могла сидеть ночи напролет, так поговаривали в школе. Но если перед ней не было интересной книги, она мгновенно находила чем себя занять. Поначалу это раздражало, но постепенно я понял, почему нам так хорошо проводить время вместе. Мы как противоположные полюса, каждый со своим зарядом. Если бы она была бы такой же спокойной, сосредоточенной, как и я, то мы бы и пяти минут рядом не просидели, мы бы уснули. Я понял, что ошибался на ее счет, ведь в купе с ее серьезностью и ответственностью ей ничего не стоит сбросить вечерние туфли и пробежаться по песчаному берегу поздним вечером. Моим глазам открылась совершенно другая её сторона. Самое забавное— это наблюдать за ней, когда она расчесывает волосы. Про это можно было бы поставить спектакль, непременно комедию. Она внесла в мою жизнь столько света и движения, что я впервые за последние восемь лет почувствовал себя живым.

Я привык никогда не сомневаться в правильности своих поступков. Поэтому сегодня все должно решиться раз и навсегда. Не в моих правилах тянуть до последнего, ждать знака судьбы, подходящего момента, когда все вот-вот может быть разрушено. Если я решил, значит, так тому и быть.

Часы пробили семь, и я отправился в Косой Переулок. Выбор подарков никогда не был моей сильной стороной, поэтому я специально отправился в лавку раньше назначенного времени. Поиск и выбор всегда нагоняют тоску, но сейчас это не имеет значения. Ведь я уже нашел то, что даже не рассчитывал покупать и тем более дарить. Если уж ходить по магазинам я не мастак, то хотя бы память у меня блестящая. Уже сидя за столиком в ресторане, я невольно вспомнил один из первых праздников Рождества с родителями, который четко закрепился в моей памяти, мне тогда было около пяти лет. Отец в тот вечер подарил мне мою первую метлу. Если сегодня все сложится так, как я рассчитываю, то это Рождество станет теперь самым любимым днем в моей жизни. А пока что мне оставалось только сидеть в ожидании и повторять в голове три простых слова. Достав из внутреннего кармана мантии потрепанную книгу, я открыл ее на последней странице. Кажется, я читал это десятки раз, но сердце при этом всегда пропускало удар. В книге главная героиня оставалась с мужчиной её мечты. Незатейливая история, однако, идея, вложенная в нее, меня поразила, когда я впервые ее прочитал. С годами я понял, что любая история несет в себе одну главную идею, пытаясь донести её до читателя. Всего лишь фраза, но внесенная в контекст, она может перевернуть жизни. Так случилось и здесь. Так, надеюсь, случится и со мной.

Она тихо вошла в ресторан, но я сразу заметил её силуэт. По её лицу невозможно было догадаться, что она собирается сказать. Глубокий вдох, я поднялся с места, чтобы отодвинуть для нее стул. Без приветствий, чтобы сразу перейти к делу. Сейчас важен лишь её ответ на мой вопрос. Всего три слова, они и станут судьбоносной фразой нашей истории. Скрипач играет что-то торжественно-печальное, и эта музыка отныне будет сопровождать мою победу или моё поражение.

* * *

Когда я вошла, он сразу же повернулся ко мне. Он смотрит так, будто я произведение искусства. Тихо подхожу ближе, склонив голову. Даже не знаю, чего же я стыжусь. Ведь я все только что обдумала, и уговорила себя сделать этот выбор. Как бы больно ни было, это моё решение. Догадывается ли он о моих намерениях, я не знаю. Но в любом случае ему придется меня выслушать и принять мой выбор. Нервно разминаю пальцы, но он этого не замечает, смотря куда-то вверх.

Она шла настолько медленно, что во мне снова проснулись те воспоминания о нашей прогулке по пляжу. На ней было платье в пол цвета спелой вишни, а на плечах плотная накидка, которую она с легкостью бросила в сторону, устремившись босиком в темноту. Я подобрал её туфли и накидку, медленно шагая в её сторону. Тогда мне и в голову не могло прийти, что шаги эти самые важные в моей жизни. Главное, не забыться, и не ляпнуть что-нибудь банальное о такой несвойственной в это время года погоде. К горлу подступает ком, и я не уверен, что вообще буду способен что-либо говорить. Указательный палец правой руки отбивает ритм по спинке стула, чем выдает моё волнение.

В его глазах читается надежда на что-то хорошее. Ненавижу себя сейчас больше, чем его, когда он учил меня летать на метле. Я ведь готова сломать ему жизнь практически как ту злосчастную метлу, произнеся эти три слова. А возможно и наоборот, спасти его от мучений. Знаю, он чувствует то же самое, но не решается сказать. Обман никогда не приводил ни к чему хорошему. Забыла, как правильно дышать.

Часы пробили восемь, она невольно вздрогнула и тут же поправила накидку на плечах. Что-то внутри меня рвется подойти к ней и взять за руку, но я остаюсь на своем месте, пока она подходит ближе. Томительное ожидание съедает меня изнутри, потому что я до сих пор не знаю, чем кончится этот вечер. Ведь его конец может наступить одновременно с началом.

Бой часов ввел меня в транс на долю секунды, но я устояла на ногах. Он хотел привстать, но остался на месте. Минуту назад мне ничего не мешало гордо подойти к нему, положить руку на плечо, заглянуть в родные глаза и сказать это. Но я до сих пор молчу. Сейчас бы очень помог Маховик Времени, но часы продолжают тикать, а время утекает все быстрее, несмотря на то, что все происходит так медленно.

Я впервые наслаждаюсь её молчанием.

Если он нарушит эту тишину, возможно, я никогда не решусь на этот разговор снова.

И вот она уже так близко, что я слышу ее неровное дыхание.

Глубокий вдох, сейчас или никогда.

— Выходи за меня.

— Нам нужно расстаться.

Наконец-то я вижу ее настоящую улыбку. Официант подносит меню, но сейчас нас ничто не волнует в этом мире. Только наши взгляды, говорящие на одном языке, только долгожданное прикосновение её теплой ладони к моей щеке и только биение наших сердец, такое сбивчивое, но такое решительное.

Я сказала это. Я повернула свою жизнь в другом направлении. От него мне даже не нужно ответа, все понятно по его лицу. Он рад, что мы наконец-то свободны друг от друга. Мы свободны от прошлого, которое связало нас незаметно, но очень крепко. Нас связало время, общество и обязательства. Разорвать эту нить удалось лишь сейчас, но мы свободны. Больше никаких предсказуемых разговоров и встреч. Он счастлив, возможно, даже больше, чем я. И сейчас я желаю ему найти ту единственную, которая скажет ему совсем другие три слова. А меня уже ждут в другом месте.

Она медленно кивает в знак согласия, и я понимаю, она сделала то, что обещала. Расставание с Роном прошло так, как и предполагалось. Каждый из нас сказал то, что должен был сказать в лицо судьбе. И это именно те простые с первого взгляда слова, которые меняют всё вокруг.