Проект по восстановлению (джен)

Финеас Найджелус перестал доверять Альбусу Дамблдору в ту ночь, когда умер его пра-правнук. Финеас никогда особенно не любил Сириуса, но это было не так уж важно. Он был Блэком, и, насколько Финеас мог судить, именно Дамблдор не смог его уберечь. Это вылилось в то, что сначала Сириус потерял свободу, а затем и жизнь, а это Финеас не мог простить.

Сириус понемногу забывался, шли месяцы, а Финеас, безмолвный и озлобленный, наблюдал, как Дамблдор планировал свою смерть от рук Северуса Снейпа и готовил Гарри Поттера к самоубийственной миссии. Жизнь Поттера, в конечном счете, будет зависеть от его силы воли, но Финеас отметил, что Альбус абсолютно не рассчитывал на то, что выживет Снейп. Не было ни оправдательных писем, ни конфиденциальных инструкций для заместителя директора. Обстановка накалялась, и не обнаружилось даже спрятанного Думосбора с воспоминаниями. Финеас окончательно убедился, что Северус был на пути к тому, чтобы быть выброшенным, словно мусор.

Прямо как Сириус.

Вот тогда Финеас и начал продумывать свой собственный план.

Под покровом ночи он проследовал на нижние уровни подземелья, к портрету Мордесая Друитта. Друитт жил в одно время с Финеасом и был весьма одаренным целителем. Как ни удивительно для слизеринца, Друитт никогда не имел предубеждений касаемо чистоты крови. Он уверял, будто видел ее чересчур много по долгу службы, чтобы верить в превосходство какой-либо. Однако его страстью была генеалогия — подходила родословная абсолютно любого человека.

Если не пресечь разговор в корне, Друитт часами мучал слушателя, разоряясь на тему тетушек, дедюшек и внуков четвероюродных сестер. Поведение портрета не слишком отличалось от прижизненного, и потому он висел в заброшенной, никем не посещаемой классной комнате.

С присоединившимся к ним Кровавым Бароном они обсуждали, что нужно делать с Северусом. Все пришли к выводу, что так или иначе одна из сторон решит прикончить Снейпа, но Финеас не намеревался просто принять этот исход как данность. Спасение Северуса Снейпа привлекало его не только потому, что Финеасу ужасно нравился этот строгий человек, но и по той причине, что он в высшей степени устал от чертова Альбуса Дамблдора, избавлявшегося от хороших людей в угоду личным планам. Возможно, Дамблдор и хотел, чтобы Снейп помог Поттеру и затем любезно отправился в мир иной (или, возможно, в Азкабан), но Финеас был определенно против.

Все их обсуждения и дискуссии сохраняли нечеткость до того дня, когда Северус Снейп вернулся в Хогвартс в качестве директора, а Гермиона Грейнджер засунула в свою украшенную бисером сумочку портрет Финеаса с площади Гриммо.

— Гадкая, грубая девчонка! — брюзжал Финеас. — Как будто я не более чем какая-то маггловская фотография, и совершенно незачем заботиться о моем удобстве!

Друитт рассмеялся так сильно, что начал задыхаться.

Финеас раздраженно уставился на него:

— Самое время перейти к делу и перестать болтать, как сплетничающие школьники. Поттер с дружками начали поиски, и мы понятия не имеем, как быстро изменятся обстоятельства для директора. В Министерстве заправляют Пожиратели смерти, а жалкий дамблдорский Орден Феникса уверен, что Снейп — предатель. Мы всё, на что он может рассчитывать в данный момент.

Он перевел внимание на привидение:

— Барон, ты должен постоянно следить за ним. Я знаю, что тебе тяжело всё время поддерживать невидимость, но нужно постараться. Никто не должен узнать о наблюдении.

Барон в знак согласия наклонил голову.

— А что буду делать я? — спросил Друитт.

Финеас на мгновение задержал на нем взгляд:

— Нам может пригодиться твое хобби. Все старинные семьи связаны между собой; кто из нас троих наиболее близок к семье Краучей?

Друитт наклонил голову, кривя в задумчивости губы:

— Я. Моя пра-пра-прабабушка, Карпатия Друитт, была в девичестве Крауч. Она вышла замуж за Саймона Дру...

— Хорошо, — быстро прервал его Финеас. — В Хогвартсе есть домовой эльф, принадлежавший семье Краучей. Винки плохо переживает уход из этого семейства. Она сделает то, что мы просим, если ты пообещаешь, что какой-нибудь из твоих потомков возьмет ее себе после выполнения задания.

— Я поговорю с одной из моих пра-пра-правнучек. У меня есть еще один портрет, он висит в... — начал Друитт.

Финеас опять перебил его:

— Проинструктируй Винки, чтобы вычистила заднюю часть комнаты. Скажи, чтобы принесла ящики, чтобы убрать ее из вида, и пусть расположит за ними кровать. Оставим остальную часть комнаты как было, дабы избежать нежелательного внимания.

Финеас повернулся к Барону:

— Если директора серьезно ранят, позови Винки и вели ей принести его сюда.

Барон кивнул, его лицо помрачнело:

— А если его убьют сразу?

— Я не хотел бы, чтобы его тело досталось любой стороне, — сказал Финеас, сжав челюсти. — Не думаю, что орденовцы проявят уважение; Риддл же использует инфери. Что бы ни случилось, принеси директора сюда.

#######

— Заметьте, что и факультет Слизерин сыграл положительную роль! Наш вклад не должен быть забыт!*

Как только он произнес эти слова, улыбка сошла с его губ. Том Риддл наконец был мертв, Финеас отыграл свою роль, но теперь нужно было отделить Грейнждер от ее спутников. Винки принесла всё необходимое и сделала для профессора Снейпа всё, что могла, но Друитт сказал, что их время на исходе. К несчастью, Поттер все еще продолжал говорить.

Финеас нетерпеливо скользнул в другой свой портрет, все еще находившийся в грейнджеровской сумке, и принялся ждать. Наконец Поттер заткнулся, и Финеас почувствовал раскачивающиеся движения по мере того, как они шли по каменной лестнице.

Он слабо уловил, что Поттер говорит что-то насчет того, чтобы пойти в гриффиндорскую башню и поесть бутербродов.

Финеас закатил на это глаза. У ног мальчика сейчас был весь магический мир, бери всё, что хочешь — а все, чего он желал — это пара бутербродов. Настолько глупым мог быть только гриффиндорец.

Когда Рон Уизли сказал, что хочет проведать родителей, Финеас заскрипел зубами. Он не мог позволить Грейнджер уйти с ними.

— Девчонка! Девчонка Грейнджер! — закричал он. — Мне нужно поговорить с тобой!

Раскачивающиеся движения продолжились еще несколько шагов, и затем он услышал, как она говорит Поттеру и Уизли, что догонит их через несколько минут. Как только она открыла сумку, туда просочился свет, и Финеас несколько раз моргнул, привыкая к освещению.

— Эти идиоты ушли? — спросил он.

— Прекратите их так называть! Что вам нужно? — Грейнджер нахмурилась, вглядываясь внутрь. — Я верну ваш портрет на площадь Гриммо сразу же, как появится возможность, вы не...

— Иди в подземелья, — отрезал Финеас. — Там человек умирает. Держи сумку открытой, чтобы я мог провести тебя в комнату.

— Что? — приоткрыла она рот от изумления. — Кто умирает? Я схожу за мадам Помфри...

— Нет! Не надо Помфри, только ты, — прошипел Финеас. — Это директор, и он не хочет стать местной достопримечательностью.

— Директор? — на секунду Грейнджер выглядела озадаченной, затем побледнела, и ее голос сорвался на писк. — Вы имеете в виду профессора Снейпа? Он жив? Но я думала, он... — она внезапно остановилась и глубоко вздохнула, явно пытаясь взять себя в руки. — Его укусила Нагини, и его шея... Я не знаю, как залечить такую рану.

— С ним сейчас целитель, но нужна твоя помощь. Барон сказал, что это вы бросили директора умирать, и теперь ты можешь спасти его жизнь, но надо поторопиться!

Она выглядела сильно задетой этим обвинением, и Финеас почувствовал какое-то на холодное удовлетворение. Невыносимая девчонка меньшего не заслуживала за то, что бросила директора.

Финеас схватился за края рамы, чтобы сохранить равновесие, а девчонка прижала свою сумочку к груди и сорвалась на бег.

#######

Гермиона влетела на нижний уровень подземелий; Финеас Найджелус приглушенно выкрикивал из сумочки указания. Она прошла по коридорам и нашла нужную дверь. Открыв ее, она увидела только темную, грязную комнату, заполненную ящиками.

— Это не та комната! — воскликнула Гермиона.

— Нет, та. Мы здесь, — откликнулся Финеас. Его голос раздавался не из ее сумочки, а из-за ящиков, и до нее дошло, что он опять покинул портрет с площади Гриммо.

Гермиона начала пробираться через разбросанные вещи, попутно содрав кожу с голени, когда зацепилась за ящик со старинными трудами по арифмантике. Внезапно она зажмурилась от яркого света. Задняя часть комнаты освещалась свечами. Должно быть, в другой части комнаты работали дезиллюминационные чары, решила Гермиона. Когда ее глаза привыкли к освещению, она уже ловила ртом воздух от удивления.

Профессор Снейп лежал на кровати; Винки и Кровавый Барон, словно стражи, стояли у главной стены. Винки при виде Гермионы сощурилась, но ничего не сказала. Финеас Найджелус и мужчина, никогда ранее ей не встречавшийся, стояли плечом к плечу на портрете, парящем над кроватью. На столике рядом с кроватью лежала палочка профессора Снейпа, куча бинтов, медицинских инструментов и склянок с зельями, этикетки на которых были надписаны как убористым почерком Снейпа, так и небрежным, вычурным почерком Слагхорна.

Гермиона подошла ближе, нахмурившись глядя на то, как тени, отбрасываемые на лицо Снейпа, придают ему вид смертной маски. Она, смешавшись, оглянулась вокруг:

— Вы сказали, что здесь был целитель. Где он?

— Друитт знает, что нужно делать, — ответил Финеас, кивая на другого человека на картине. — Следуй его указаниям.

— Так целитель — портрет? — неверяще спросила Гермиона. — Нет. Я пойду за помощью...

— Давай, и этим обреки директора на смерть, — сказал Финеас. Его голос и выражение лица излучали холод. — Не все сподвижники Тома Риддла носили метку, и смерть Дамблдора все еще под вопросом. Одни захотят засадить профессора Снейпа в Азкабан за использование Непростительного, неважно по какой причине, а другие посчитают его предателем. Он будет живой мишенью. Его единственный шанс на нормальную жизнь в том, что все будут считать его мертвым.

— Нет времени на разглагольствования, — резко прервал их Друитт. — Или иди за помощью, или следуй моим указаниям. Что бы ты ни выбрала, делай это сейчас.

Гермиона заколебалась. Она была вымотана, и желание передать все это кому-то другому и позволить другим справляться с этой ситуацией было огромным, но она должна была заметить, что Финеас Найджелус был прав. Профессора Снейпа ненавидели слишком многие и слишком долго, и на обеих сторонах найдутся люди, которые были бы рады ему отомстить.

Она посмотрела на бледное, спокойное лицо Снейпа. Так много людей погибло на этой войне, так многих не сумели спасти. Волдеморт забрал слишком многих из них, и даже сейчас, после своей смерти, продолжает забирать.

Хватит.

Она сжала губы и посмотрела на портрет:

— Что я должна делать?

— Сначала закрой рану на его шее, — быстро сказал Друитт. — Бесполезно восстанавливать кровь, если она тут же вытекает. Немного крови осталось на краях раны, так что тебе нужно заставить ткани срастись. Сначала займись артерией. Тебе надо будет убрать немного кожи, чтобы хорошо видеть. Затем нужно зарастить внешнюю рану. Я буду тебя инструктировать по ходу дела.

К горлу подкатил комок. Убрать немного кожи?

— О, господи, — пробормотала она, — господи.

— Прекрати ныть и приступай, — отрезал Друитт и взглянул на Финеаса. — Зачем ты привел ассистировать слабачку?

— Я не слабачка! — огрызнулась Гермиона.

Как ни странно, оскорбление возымело успокаивающий эффект. Она подошла к кровати и начала следовать указаниям.

Кожа профессора Снейпа под ее руками была очень холодной. Она с трудом сглотнула, стараясь смотреть на открытые ранения бесстрастно. Со лба катился пот, и она медленно повела палочкой над неровными краями ран, оставленных клыками Нагини. И тут на нее нахлынула волна ужаса, когда она поняла, что заклинание не удалось, и раны залечены лишь наполовину.

— Не работает, — сказала она, напрягаясь. В голосе появились панические нотки. — Почему это не работает?

— Успокойся, — сказал Друитт. Его низкий голос приобрел успокаивающие интонации профессионала, работающего с перенервничавшим ассистентом. — Води палочкой более плавно. Это деликатная работа, и она требует точных движений.

— Я пытаюсь, но это не моя палочка, и я плохо с ней управляюсь, — ее руки начали трястись.

— Используй его палочку, — сказал Друитт, указывая на эбеновую палочку на столе. — Попробуй, получится ли лучше.

Гермиона резко кивнула и взяла палочку профессора Снейпа. В руке она чувствовалась странно, и Гермиона сделала ею небольшой взмах. Движение получилось вялым, но отзывалась она намного лучше, нежели палочка Беллатрисы.

Гермиона глубоко вздохнула перед повторением исцеляющего заклятия. После того, как края раны наконец-то затянулись, плечи расслабились, и Гермиона вытерла со лба пот.

— Что теперь? — спросила она.

— Дай ему зелья, — Друитт кинул на Гермиону оценивающий взгляд, и, видимо удовлетворенный увиденным, продолжил, — проведи эти трубки через его нос и дальше в желудок. Примени заклинание для правильного расположения, чтобы трубки встали нормально и не попали в легкие.

К горлу опять подкатила тошнота, но Гермиона последовала инструкциям. Чтобы отвлечься от вида проскальзывающих во внушительный нос Снейпа трубок, она кивнула на зелья на столике:

— Я и не знала, что профессор Снейп и профессор Слагхорн делали зелья для лазарета.

— Они не делали, — ответил Финеас, — это из медицинского шкафчика гостиной Слизерина.

— Медицинского шкафчика? — повторила Гермиона

— Слизеринцы не выносят внутренние дела на всеобщее обозрение и не слишком-то рассчитывают на школьную медсестру, — Финеас наклонил голову, его голос окрасился неприкрытым любопытством. — А разве у гриффиндорцев нет медицинских принадлежностей в гостиной?

— Нет, — удивленно ответила Гермиона. Ей никогда не приходило в голову поместить в гостиной медицинский шкафчик, хотя сейчас это показалось ей довольно полезным.

— Трубки на месте, — объявил Друитт. — Введи противоядие через трубку, и затем добавь две единицы кровевосстанавливающего зелья.

Гермиона медленно добавила зелья в трубки, стараясь не уронить ни капли. Закончив с последним зельем, она задала вопрос:

— Что дальше?

— Дальше — ждем, — ответил Друитт, скрещивая руки на груди.

— Он выживет? — спросила она.

— Я не знаю, — сказал Друитт. — Остальное за ним. Он выберет, жить ему или нет. Несмотря на осложнения, мы сделали все, что могли.

Гермиона трансфигурировала пустую склянку из-под зелья в кресло и положила палочку профессора Снейпа обратно на столик. Затем села в кресло и стала наблюдать за тем, как поднимается и опускается его грудь при дыхании.

— Ты должна поклясться, что сохранишь секрет директора, — сказал Финеас. — Мы не можем позволить тебе раскрыть всё первому встречному, упомянувшему его имя.

Гермиона подняла взгляд на портрет и нахмурилась:

— Я этого не сделаю. Я умею хранить секреты.

— Даже от своих друзей? — нахмурился Финеас в ответ.

— Почему Гарри и Рон не должны знать? Гарри особенно хотел бы...

— Нет, это слишком опасно, — перебил Финеас. Его голос как будто сел. — Единственный способ сохранить секрет — никогда и никому его не сообщать.

Гермиона подняла бровь и кивнула в сторону Винки и Кровавого Барона:

— Я бы сказала, что для этого уже поздно.

— Винки — домашний эльф, а Барон — призрак. Никто из них никому не расскажет. Друитт и я — слизеринцы; мы преданы директору. Если твои друзья узнают, можешь ли ты с абсолютной уверенностью ручаться, что ни один из них не выдаст тайны ни при каких обстоятельствах?

Гермиона заколебалась. Гарри и Рон очень импульсивны. Они сильно выросли за последние несколько месяцев, но все еще могли повести себя неразумно, не оценив последствия.

Она скривилась:

— Нет, я не могу ручаться. Хорошо, я обещаю хранить этот секрет ото всех, даже от моих друзей.

— Обещай не мне, — сказал Финеас. — Ты должна пообещать директору.

Гермиона тряхнула головой:

— Он даже не в сознании. Он не узнает...

— Пообещай ему, — настаивал Финеас.

Гермиона наклонилась в кресле и заговорила, обращаясь к человеку в кровати:

— Профессор Снейп, я обещаю, что никому не скажу о том, что вы живы.

Финеас удовлетворенно кивнул:

— Теперь убирайся, девчонка. Ты должна уйти из подземелий до того, как твои друзья тебя хватятся.

Она начала было протестовать, но вдруг поняла: если Гарри будет искать ее по карте, он заметит и имя профессора Снейпа. Это натолкнуло ее на мысль:

— Как вы собираетесь объяснить отсутствие тела в Визжащей Хижине?

— Все уже устроено, — ответил Финеас. — После того, как Винки перенесла директора сюда, она принесла туда немного пепла из печи на кухне. Все подумают, что тело сожгли.

— Хорошо. Я пойду в гриффиндорскую башню и немного посплю. Пошлете за мной Винки, если что-то изменится?

— Если ты понадобишься, — Финеас произнес последнее слово так, что стало очевидным, что это невозможно, — мы тебя известим.

Ни он, ни Друитт, ни Винки больше ничего не сказали, а Кровавый Барон совершенно ее проигнорировал. Она неохотно ушла, лишь разок оглянувшись на лежащего в кровати бледного мужчину.

#######

К тому времени, как Гермиона добралась до гриффиндорской башни, было уже ранее утро. От недосыпания болела голова, а в глаза словно насыпали песок. Гарри негромко храпел на диване в общей гостиной. Невилл сидел на кресле рядом с ним с палочкой на коленях, очевидно охраняя Гарри. Он улыбнулся ей и прошептал, что Рон и Джинни отправились в нору и в Хогвартс вернутся этим вечером.

Гермиона заняла первую же свободную кровать в женской спальне и проспала несколько часов. Перед тем, как отправиться назад в общую гостиную, она умылась холодной водой и почистила зубы. Гарри все еще спал. Теперь Гарри охранял Симус Финниган. Он устало кивнул ей, когда она проходила мимо.

Выйдя из гостиной, она направилась прямиком в подземелья. Она нашла комнату, открыла дверь, но не обнаружила там ничего. Профессора Снейпа нигде видно не было, ящиков, стола и медицинских принадлежностей тоже не наблюдалось.

Даже портрет Друитта пустовал, открывая взгляду только фон. Она вышла и еще раз пересчитала двери. Нет, комната была правильной, но где профессор Снейп? Они все-таки позвали мадам Помфри? Или хуже, профессор умер?

Гермиону охватил ужас, она открыла сумочку и позвала Финеаса Найджелуса, но тот отказывался отвечать.

Повернувшись на каблуках, она направилась в больничное крыло, но вдруг резко переменила направление: она не была уверена, что мадам Помфри сообщит ей, находится ли профессор Снейп на ее попечении.

Горгулья, охранявшая вход в кабинет, теперь принадлежавший профессору Макгонагалл, все еще держалась на своих петлях, и Гермиона прочистила горло:

— Мне нужно поговорить с портретом в кабинете директора, — сказала она. — Это срочно.

Горгулья проскрипела:

— Входи.

Гермиона постучала в дверь, не будучи уверенной, была ли в кабинете Макгонагалл. Ответа не было, и она медленно открыла дверь.

— Профессор Макгонагалл? — позвала она.

Ответом ей было жизнерадостное "доброе утро", донесшееся со стороны портрета профессора Дамблдора.

— Эм, доброе утро, — ответила Гермиона.

— Профессор Макгонагалл осматривает окрестности замка. Могу я чем-нибудь помочь вам, мисс Грейнджер? — спросил портрет Дамблдора.

— Вообще-то нет, — она указала рукой через комнату. — Мне нужно поговорить с профессором Найджелусом.

Дамблдор удивленно приподнял брови.

Финеас Найджелус спал и не просыпался, сколько бы она его ни звала. Заподозрив неладное, Гермиона встала напротив портрета, сложив руки на груди, и принялась ждать. Наконец Гермиона заметила, как тот приоткрывает один глаз, чтобы взглянуть, не ушла ли она.

— Прекратите притворяться спящим, — резко сказала она. — У меня нет времени на эту ерунду. Я пришла проверить... — ее голос сорвался, стоило ей посмотреть на другие портреты, жадно вслушивающиеся в их разговор. — Я пришла проверить наш проект, а он отсутствует. Что произошло?

— Неверно, — ответил Финеас. — Не "он отсутствует", а "его там нет". Есть разница.

— "Там нет"? — повторила она. — Значит... Мы все-таки смогли?

— Определенно, — фыркнул Финеас.

Облегчение на секунду затопило ее, ноги стали ватными, и она вынуждена была сделать несколько глубоких вдохов.

— С вами все в порядке, мисс Грейнджер? — обеспокоенно спросил профессор Дамблдор.

Она кивнула, не поднимая взгляда. Затем выпрямилась и посмотрела на Финеаса:

— Но это же слишком рано, прошло только несколько часов. Определенно... хм... проект нуждается в отдыхе, хотя бы на некоторое время...

— Учитывая то, сколько министерских работников бродит по окрестностям, выясняя, что произошло, было не слишком рано, — резко возразил Финеас. — Уйти было самым благоразумным, — Финеас помедлил. — Тебе, однако же, оставили... отчет.

Гермиона изумленно моргнула:

— Оставили что?

— Винки, — позвал Финеас. — Отдай мисс Грейнджер пергамент, который ей предназначается.

Домашний эльф появилась в поле зрения и вынула из кармана на полотенце сложенный в несколько раз кусок пергамента. Она передала его Гермионе, и стоило той забрать его, Винки тут же исчезла. Гермиона почти машинально отметила, что на полотенце теперь была вышита большая буква "К".

Гермиона расправила пергамент, заморгав, стоило ей увидеть резкие каракули. Почерк она узнала сразу — она видела его на своих школьных работах на протяжении шести лет.

Мисс Грейнджер,

Каким бы неприятным это обстоятельство ни являлось, я снова отдал свою жизнь в руки гриффиндорцу. Моя надежда на то, что вы сдержите свое слово и сохраните секрет о том, что я выжил, даже от ваших друзей, не слишком крепка, но выбора у меня нет.

Кроме того, обладатель обывательского ума может предположить, будто я задолжал вам долг жизни. Учитывая то, что другие приложили куда большие усилия по моему спасению, и вы были едва ли инструментом для их попыток, я так не думаю.

Так или иначе, в знак признательности за ваши старания я присуждаю вам 10 баллов за межфакультетское сотрудничество. Раз я более не преподаватель в Хогвартсе, а вы не студентка, вы можете посчитать это пустым жестом. Коим является жизнь. Постарайтесь насладиться своей оставшейся жизнью так же, как я намереваюсь насладиться своей.

Северус Снейп.

P. S. Бросьте пергамент.

— "Бросьте пергамент"? — нахмурилась Гермиона, и через секунду удивленно вскрикнула: кусок пергамента в ее руке загорелся и превратился в пепел.

Смахивая пепел с руки, она посмотрела на Финеаса:

— Вот значит как?

— Да. Теперь уходи, — Финеас сделал движение рукой, словно хотел отогнать ее. — И помести другой мой портрет туда, где ему положено быть. Я устал, что со мной обращаются как с носовым платком.

Гермиона раздраженно выдохнула:

— Вы просто ублюдок, знаете об этом?

— А ты — лгунья, пообещавшая обмануть своих друзей. И все-таки вместе нам удалось почти невозможное, — с ухмылкой ответил Финеас. — А твои моральные принципы построены на зыбучем песке.

Гермиона поборола соблазн показать ему язык.

— Мисс Грейнджер, — сказал портрет Альбуса Дамблдора, подозрительно сощурив глаза. — О каком проекте вы говорили? Что именно удалось?

— Я не могу сказать, сэр, — Гермиона бросила кислый взгляд на Финеаса. — Я пообещала не говорить.

— Едва ли мы сделали то, чего бы тебе не хотелось, Альбус, — Финеас сел в свое кресло. На его губах мелькнула улыбка. — Девчонка посодействовала мне в восстановлении кое-какого мусора, от которого ты избавился. Ты всегда не особо хорошо разбирался в ценности вещей, но в этой оставалось вполне достаточно жизни. Несомненно, весьма достаточно.

Портреты начали пререкаться, и Гермиона просто развернулась и вышла. Проходя мимо горгульи, она остановилась у первого же окна в коридоре и посмотрела вниз. Авроры в синих мантиях прочесывали высокую траву, а профессор Макгонагалл указывала Кингсли Шеклболту на поврежденные участки замка.

Гермиона прильнула к окну и посмотрела в направлении Запретного леса, напряженно пытаясь увидеть фигуру в черной мантии, направляющуюся прочь от замка. Но там не было ни малейшего намека на развевающуюся черную одежду. Она со вздохом отвернулась от окна и пошла к гриффиндорской башне. Она подождет, пока проснется Гарри и вернется Рон, и будет надеяться, что когда-нибудь жизнь снова вернется к норме.

#######

*Финеас произносит эти слова в "ГП и ДС" в главе 36. Переводчик решил оставить фразу такой, какой она представлена в переводе РОСМЭН.