Альтернативная реальность: Жестокие игры (джен)

из газетной статьи: «Кто воспитывает Гарри Поттера?»

Гарри Поттер — мальчик-герой!.. Мальчик-легенда...

Легенда?.. Может поэтому его никто так давно не видел, англичане даже не знают как выглядит их национальный герой. И в каких условиях тот живет и воспитывается!

Сегодня мы немного приоткроем завесу тайны для наших читателей.

Немного истории для начала:

Гарри Поттер — сын Джеймса и Нарциссы, урожденной Блэк, Поттеров, погибших 31 октября 1981 года. Считается, что родители Гарри были убиты Тем-кого-нельзя-называть. Но точно ничего не известно, нам остается только догадываться, что именно произошло в доме Поттеров в тот Хэллоуин. Сам же Гарри Поттер благополучно пережил визит убийцы родителей, получив на память лишь небольшой шрам на лбу.

Итак, мы устремляемся в Канаду. Это очень красивая страна!

Тысяча островов — это архипелаг островов, тянущихся на протяжении80 кмвдоль границы Канады и США по реке Святого Лаврентия от озера Онтарио.

По одной из местных легенд, какой-то верховный индейский бог опечалился распрями между людьми и снизошел на землю. С собой принес он прекрасный сад, каковой и оставил людишкам, чтобы те не очень враждовали друг с другом. Людишки садом повосхищались, но деятельность свою разрушительную не прекратили. Тогда разгневанный бог собрал сад в свою большую авоську и полетел назад к себе на небо. А авоська прорвалась прямо над рекой Святого Лаврентия. Куда просыпались куски сада, там и возник остров. А так это было, или как-то иначе, теперь уже никто не знает. Но у людей появился еще один повод для раздоров. Долгое время Канада и США делили юрисдикцию над этими островами, а во время вялотекущих войн они использовались как стратегические форпосты. Но в конце XIX века все успокоилось, и местность начла привлекать исключительно рыбаков, дачников и яхтсменов. Острова стали продавать за очень скромные даже по тем временам деньги. Постепенно каждый клочок земли приобрел своего хозяина.

И действительно широкая река с бесчисленными островами напоминает раскиданный по реке сад. Благодаря теплому климату острова покрыты густой зеленой растительностью. Зачастую на ином острове помещается только один крошечный дом с причалом (Ваша покорная слуга лично совершила экскурсию по реке Святого Лаврентия на обычном маггловском пароходе — прим.автора).

Но есть острова и побольше. Тогда дома скрываются под густой тенью вековых деревьев. На одном из таких островов и проживает семья Гарри Поттера.

Увы, его точное местонахождение держится в строгой тайне и нам, простым волшебникам, оно не доступно. Впрочем, для нас это и неважно, мы здесь ведь для другого.

А вот школа Гарри Поттера нам известна точна (она одна в нужном нам районе). Это обычная начальная маггловская школа.

Гарри Поттера здесь очень хорошо знают:

— Поттер вообще пацан со странностями. Плохим его не назовешь, но и авторитетом особым не пользуется.

— Почему? — интересуемся мы у одного из соучеников Поттера.

В ответ лишь недоуменное пожимание плечами.

— Не гостеприимный он, — подхватывает еще один милый мальчик (по известным причинам мы обойдемся без имен — прим.автора). — Один раз пригласил меня в гости. Я два часа прождал на пирсе, а Поттер так и появился. А потом еще меня же и обвинил, что это я все перепутал...

— А дома у него кто-нибудь из ваших был?

Пару минут ребят размышляют, но ответ все равно отрицательный:

— Даже из учителей никого не было. Хотя...это настоящий секрет... — хитрая улыбка скользит по лицу мальчишки. И только раззадоривает нас.

Пара купюр и он продолжает откровенничать:

— Весной одна училка втюрилась в дядю Поттера. Тот у него крутой мэн: «Харлей Дэвидсон», сам в «коже», да и на морду красивый. Он как за своими приезжает, так у нас полшколы из окон едва не вываливается. Одна (опять же без имен — прим. автора) учительница и начала «бегать» за дядькой-то. А тот оказался... гомиком. Представляете? Он потому-то и не женат, что живет со своим школьным другом, того звать... Римулом, кажись так...

— Может, Римусом? — тихо поправляю я.

— Во-во! Именно так. Я это подслу... случайно услышал, когда М. жаловалась своей подруге миссис К. Она случайно узнала от Касси, сестры Поттера...

Вот так новость! Сириус Блэк — гомосексуалист! Помнится, когда-то он был женат. Впрочем, такие браки не редкость: древний род-то продолжать надо, так что жена для дела, друг для души.

И раз уж речь об этом зашла, то поговорим об опекунах Гарри Поттера.

Де-юро их двое: Сириус Блэк и Лили Снейп.

Де-факто их на одного больше, есть еще мистер Северус Снейп.

Вам это имя ни о чем не говорит? Значит, вы счастливчик! Ведь мистер Снейп — целитель-легилимент. Известны случаи исцеления им весьма безнадежных случаев. Единственная ложка дегтя в этой бочке меда это стоимость услуг мистера Снейпа. Ваша покорная слуга выяснила цену курса лечения в клинике, где практикует мистер Снейп, и была весьма и весьма поражена.

Сам мистер Снейп от интервью с нами отказался, отделавшись популярной в Америке фразой: «Без комментариев!»

Миссис Лили Снейп.

Тоже работает целителем, но в ином направлении: она зельевар-косметолог. Причем весьма востребованный: сваренные ею крема-зелья ценятся на вес золота. (Мне лично повезло в прошлом году получить одну баночку: такого шикарного эффекта возврата юности я еще не получала — прим.автора). Впрочем, как утверждает миссис Снейп, (сорокалетняя красавица, выглядящая на двадцать пять — прим.автора): крема — это только хобби, её главное призвание лечить людей, возвращая им красоту и здоровье.

Очень гармоничная пара эти Снейпы: муж лечит душу, а жена тело.

Мистер Сириус Блэк!

Чем же известен он? А ничем. Последние десять лет мистер Блэк не работает, официально во всяком случае.

Чем же он занимается? На что живет? Скорее, проживает наследство предков. Благо, по слухам, денег Блэков хватит десяти поколениям бездельников.

И снова немного истории:

В ноябре 1981 года был заключен в Азкабан Питер Петтигрю, обвиненный в числе прочего еще и в предательстве и пособничестве гибели четы Поттеров. Суда над ним так и не было. Что не удивительно, учитывая обстоятельства. С другой стороны это не может не настораживать в свете сегодняшних открытий.

Напомню: Питер Петтигрю до ареста работал простым бухгалтером в компании Джеймса Поттера. И никакого доступа к секретной информации он не имел, но, тем не менее, именно его обвинили в шпионаже для пожирателей смерти. Интересно, какую информацию он предоставлял для Того-кого-нельзя-называть? Наверно, о балансе компании Поттера!

Доказательством вины якобы послужило личное признание Питера и свидетельства Сириуса Блэка и (!) Северуса Снейпа.

А вот теперь выясняется, что:

Во-первых, Блэк и Снейп весьма близкие друзья (что подтверждается их многолетней жизнью вместе).

Во-вторых, Снейп — не только зельевар (весьма неплохой!), но и опытный легилимент (!).

В-третьих, после смерти Поттеров Северус Снейп принял весьма приличное наследство, не считая того, что его жена, как один из опекунов Гарри Поттера, получила доступ к финансам семьи Поттеров.

Спрашивается: так ли был виновен Петтигрю, как все считают?..

Почему Министерством не было проведено полноценное расследование всех обстоятельств гибели четы Поттеров?..

Почему не было полноценного суда над Питером Петтигрю?..

Вопросы... вопросы...

Получим ли мы на них когда-нибудь ответы?..

Справедливый шмель».

Гарри Поттер был счастлив. Сегодня ему исполнилось одиннадцать лет.

Утром, еще не открыв глаза, Гарри почувствовал аромат своих любимых булочек с корицей.

— Гарри! С днем рождения! — нетерпеливая Касси, взобравшись на кровать, уже тормошила брата. Под дружное шиканье родителей тот открыл глаза. На столике рядом с кроватью уже стоял горячий завтрак.

После поздравлений и объятий семья приступила к трапезе тут же в спальне. Кассиопея, названная сестра Гарри, устроилась рядом с ним. Подмигнув, она быстро намазала ему булочку маслом. Следующий бутерброд достался Лили, сидевшей на другом крае кровати.

Сириус, крестный отец и родной дядя Гарри, усевшийся прямо на полу возле кровати, поглощал булочки одну за другой без масла и джема. А Северус привычно ограничился только чашкой кофе.

День рождения начался замечательно, хоть и немного обыденно.

На праздничный обед прибыли гости: кузина Тонкс с отцом.

Она преподнесла ему «Набор юного зельевара». Гарри уже собрался возмущенно фыркнуть, мол, такие вещи дарят только маленьким детям, но, приоткрыв сундучок, убедился, что простой состав трав и ингредиентов там заменен почти полностью. И теперь он сможет попробовать лично сварить оборотное зелье. Гарри давно собирался попробовать, но ему не хватало шкуры бумсланга. Просить отца было бесполезно, тот считал, что сыну еще рано такие сложные зелья варить. На своих занятиях Гарри приходилось ограничиваться варкой более простых зелий. Родители искренне считали, что сейчас для Гарри главное приобрести основные навыки по зельеварению, вроде правильной нарезки ингредиентов.

Расцеловав Тонкс в обе щеки, Гарри поспешно упрятал сундучок в свой секретный шкафчик. Вообще-то, кузину звали Нимфадорой, но она не любила своё имя, предпочитая фамилию. В этом году Тонкс закончила Хогвартс и уже подала документы в школу Авроров. Гарри жутко ей завидовал, иногда ему тоже хотелось стать аврором.

Впрочем, до конца Гарри еще не определился. Ему хотелось стать то игроком в квиддич, как папа Джеймс, то зельеваром, как Лили, то аврором, как дядя Сириус. Только вот легилиментом, как папа Северус, Гарри точно не собирался становиться. Ему вообще не нравились ни легилименция, ни окклюменция. Родители считали, что это потому что те ему не «давались» с такой легкостью, как зельеварение или заклинания. А на самом деле Гарри не терпел вмешательства в свои мысли, да и в чужие подглядывать он тоже не любил.

А еще прибыл старый друг и начальник дяди Сириуса — Аластор Грюм. Гарри много слышал о нем от родителей и крестного. Поначалу Аластор показался Гарри обычным старым занудой-инвалидом. А кто еще станет расспрашивать в день рождения об успехах в учебе? Выдающимся в нем казалось только одно — его волшебный глаз. Но когда Аластор немного освоился, то оказался неплохим дядькой и даже подарил Гарри прикольный подарок — волшебный мешочек-невынимайку.

К сожалению, на празднике не было дяди Римуса, хотя подарок от него крестный Гарри передал.

К концу обеда Гарри невольно затосковал. Празднество уже подходило к концу, а желанного подарка он так и не получил. Настроение стремительно портилось. Наверно права была Касси, когда утверждала, что пары упоминаний явно недостаточно, нужно было постоянно твердить всем и каждому о желании получить именно новый «Нимбус-2000». Или, уж в крайнем случае, какую-нибудь другую метлу. А теперь Гарри остался с кучей неплохих подарков, которые он с огромным удовольствием обменял бы на одну собственную метлу.

Заметив, что отец пристально за ним наблюдает, Гарри лишь кисло улыбнулся.

В конце концов это не конец света, да и зачем ему сейчас метла?.. В школу первокурсникам с собственными метлами нельзя, а оставшийся месяц Гарри как-нибудь перебьется. Хотя старая домашняя метла уже ему осточертела.

— А теперь еще один подарок! — громко провозгласил Северус и взмахнул волшебной палочкой. Это был длинный деревянный ящик, похожий на очень большой футляр от скрипки.

Гарри зачаровано наблюдал, как оттуда появляется метла — изящная, с отполированной до блеска ручкой из красного дерева, с длинными прямыми прутьями. Засияли золотые буквы названия — Нимбус-2000. Не метла — загляденье!

— Спасибо! — радостно взвизгнув, Гарри повис на шее отца. — Можно мне?..

— Конечно! Но за пределы острова не вылетать — увидят!..

Гарри лишь кивнул, идя к выходу и бережно неся метлу на руках. Касси и Тонкс конечно же отправились с ним. Втроем они почти до ночи летали на метле, и даже Касси, которая еще летать-то толком не умела, попробовала, да еще постоянно требовала, чтобы они её «покатали»...

Усталый, но счастливый Гарри отправился спать почти в полночь.

Но сон так и не пришел — в голове, мешая заснуть, крутились образы будущих полетов и приемов. Проворочавшись пару часов, Гарри решил продолжить, хотя, если попадется взрослым, приготовился соврать, что просто хочет выпить сока.

На третьем этаже находилось всего четыре спальни: его, сестры Касси и две гостевые. Одна из которых постоянно принадлежала Тонкс. Тед, её отец, обычно ночевал в доме Сириуса. Вторая «гостевая» всегда, сколько Гарри помнил, стояла закрытой: мама утверждала, что там она хранит свой архив и старые платья. И вот сейчас сквозь щелку оттуда пробивался свет. Забыв о метле, Гарри приблизился к двери. Ничего не увидев, он осторожно потянул ту на себя. Увиденное мгновенно поставило Гарри в тупик. Там был вовсе не архив и не кладовая. Это была полноценная спальня, причем именно мальчишеская. Она почти в точности повторяла интерьер спальни Гарри, за исключением цвета: здесь предпочтение отдавалось зеленым и серебристым тонам. Но самым странным была мама, сидевшая за небольшим столом, на котором стоял праздничный торт со свечками.

Гарри понял, что Лили спит, только когда негромко окликнул её. Приблизившись, он разглядел следы слез на мамином лице. Сердце резко сжалось. Уже почти протянув руку к маминому плечу, Гарри почувствовал чье-то прикосновение к плечу.

Отец!.. Северус стоял позади и, прижав палец к губам, показывал на дверь. В глазах его застыла безмолвная просьба.

Тихо ступая, Гарри вернулся в свою спальню. Он решил дождаться отца и получить ответы на свои вопросы. Но, решив полежать совсем немного, Гарри провалился в крепкий сон, едва голова коснулась подушки.

Утром Гарри проснулся укрытый одеялом и понял, что отец все же к нему заходил, но будить не стал.

За завтраком Гарри в основном молчал, отшучиваясь перед сестрами, что просто не выспался.

После завтрака Тонкс засобиралась домой и Гарри кажется впервые в жизни, не попросил кузину задержаться. Так ему не терпелось остаться наедине с отцом. Касси очень удачно увела мама, вовремя вспомнив, что пообещала изготовить для подруги свой чудо-крем. Сестра, так давно стремившаяся заполучить тайну его приготовления, безропотно отправилась в мамину лабораторию. И Гарри остался с отцом наедине, Сириус сегодня с ними почему-то не завтракал.

— Пап, что это вчера там было? — Гарри пытался поймать ускользающий взгляд отца.

— Давай лучше я все объясню! — прямо с улицы через огромные французские двери появился крестный. — Только пойдем ко мне, Гарри. Не нужно, чтобы нас услышала Касси.

— Знаешь, Гарри, все это очень сложно. Я, конечно, сейчас все расскажу, но ты должен запомнить одну вещь — и Лили, и Северус всегда любили именно тебя, Гарри Поттера! Ты наверно уже и сам до чего-нибудь додумался?

— Не знаю! Мне кажется очевидным, что был еще один мальчик, но кто он?

— Это сын Северуса и Лили. Он был твоим ровесником, вы даже в один день родились...

— Почему был? — Гарри невольно вздрогнул. — Он умер?

— Не совсем, точнее, мы не знаем. Альбус Северус был похищен в ту же ночь, когда погибли твои родители. Нянька, точнее это была подруга Римуса, оставшаяся тогда с ним была убита, а сам мальчик бесследно исчез. И мы до сих пор ничего о нем не знаем...

— Как ничего? — возмутился Гарри. — Ты разыскиваешь преступников-магов! Папа тоже сильный волшебник! Почему же вы оба не смогли отыскать одного маленького мальчика?..

— Увы, Гарри!.. — Сириус виновато опустил глаза. — Мы с Северусом вовсе не всесильны. Да и не только мы. Поверь, Альбуса искали не только мы: вся магическая Англия поднята на ноги. Даже директор Дамблдор не смог отыскать своего крестника...

— Он умер? — прикусив губу, прошептал Гарри.

— Скорее всего, да. — Сириус отвел взгляд. — В противном случае мы бы его нашли. Хотя... Лили до сих пор не верит, что её сын мертв.

— Но... может быть она права? — Гарри мгновенно загорелся надеждой. — Его могли похитить. Какая-нибудь бездетная семья волшебников! И заколдовать от поисков. Ты же сам рассказывал, как преступники обычно прячутся от авроров...

— Стоп, Гарри! Ты смотришь слишком много маггловских фильмов. В нашем волшебном мире детей не похищают. Среди волшебников почти нет бесплодия. С помощью зелий и волшебства любая семья может с легкостью получить собственного ребенка. Зачем же красть? Да еще с убийством?..

— Но... — Гарри упорно не желал расставаться со столь привлекательной идеей.

— Гарри, мы испробовали все волшебные способы поисков, да и маггловские тоже. Ни один похожий младенец не был найден в то время.

— А непохожий? Ему же могли изменить внешность, — Гарри не хотел успокаиваться.

— Мы всех проверили, — Сириус перестал ходить по комнате и сел рядом с ним.

— Но мама?.. Эта комната...

— Эта комната, якобы спальня Альбуса Северуса, Лили сделала её, потому что так и не смогла до конца смириться с потерей. Ей все время кажется, что сын жив и скоро вернется. Северус позволил ей эту малость, но запретил показывать спальню вам с Касси. Вряд ли вам было бы комфортно расти рядом с этим... алтарем. Ты не думай, что Лили сумасшедшая, просто получается, что ей легче, когда есть эта спальня. Вот так, Гарри! И мы с Северусом просим тебя не показывать, что ты знаешь об этой спальне. И не рассказывать Касси. Она вряд ли сможет удержаться от расспросов, а Лили и так тяжело...

Гарри согласился с крестным, но прекратить думать об украденном мальчике так и не смог.

За обедом он словно впервые увидел маму: её немного грустные глаза. И понял, что эта грусть всегда была видна, даже когда мама смеялась или шутила, как сейчас. Ночью, лежа в постели, Гарри представил себе, что было, если бы там за стеной спал Альбус Северус.

Они наверняка стали бы лучшими друзьями, и это было бы здорово! Касси — классная, но она ведь девчонка и к тому же младше его. Гарри обязан защищать сестру от неприятностей, а не вовлекать её в свои проделки. А ведь как было бы здорово дружить с кем-то на равных! Они бы летали на метлах, соревнуясь кто быстрее, или бы устраивали магические дуэли. Дуэли с Сириусом или Римусом тоже классные, но Гарри часто чувствовал, что те ему поддаются. Комплексов это у него не вызывало, все же они взрослые мужчины, а вот брат вряд ли бы стал поддаваться. Гарри улыбнулся, представив себе какие бы заклинания он использовал: одна Таранталлегра чего стоит!.. Перед глазами вдруг встал образ неизвестного брата: с рыжими волосами и черными глазами — этакий мужской вариант Кассиопеи. Ведь наверняка родные брат с сестрой очень похожи.

А как была бы счастлива мама? Гарри представил себе Лили с сияющими от счастья глазами...

И вскочил с постели.

Нет, он не согласен с крестным: эту историю не следует забывать. Гарри найдет Альбуса Северуса и вернет его в семью.

Гарри ведь прочитал кучу книг, особенно он любил приключения и детективы. Вот там и можно почерпнуть кучу всяких знаний по поиску людей.

Гарри представил себя с трубкой, сидящим в кресле у камина. У его ног небольшая охотничья собака, а в кресле напротив сидит... Ватсон, который послушно поддакивает в ответ на умные рассуждения Гарри.

Гарри невольно расхохотался и снова устроился в кровати. Пора было спать. Завтра он приступит к первому пункту исполнения своего плана поиска.

* * *

Только в книжном магазине Гарри понял, что одно дело составлять планы, совсем другое — воплощать. В магазине было несколько тысяч книг, Гарри растеряно завертел головой.

— Вам помочь? — обратилась к нему темноволосая женщина.

— Да, пожалуйста. Я ищу... книги по поиску людей.

— Простите?

— Знаете, детективы, где людей искали, какие-нибудь учебные пособия для частных детективов или еще что-то в этом роде, — немного растерявшись, пояснил Гарри.

Женщина профессионально скрыла улыбку, поняв, что юный покупатель и так смущен...

Из магазина Гарри вышел с огромным тяжелым пакетом. Пока он устаивался в «люльке», Сириус заглянул в пакет: «Возвращение Шерлока Холмса», «Учебное пособие для криминалистов». Остальных названий Сириус прочитать не успел, сердитый Гарри почти вырвал пакет из его рук.

— Знаешь, Гарри... — медленно начал Сириус.

— Что? — сердито перебил его тот, ему не понравилось, что его планы сразу оказались под угрозой раскрытия.

— Ничего, просто я хочу, чтобы ты знал: в случае необходимости ты всегда можешь на меня положиться... И удачи тебе, Гарри! — неожиданно закончил крестный.

— Спасибо, — Гарри невольно растерялся, ему казалось, что одобрения его затея у родных вызвать не сможет. Его же попросили больше не поднимать эту тему.

— Еще пока не за что, Гарри. Только Касси ничего рассказывай, пока... не найдешь.

У Гарри невольно пробежали мурашки по спине, а вдруг он и правда найдет?

Вот так сразу, еще на перроне Кинг-Кросса, натолкнется на рыжего и черноглазого ровесника?..

* * *

Кинг-Кросс оказался обычным маггловским вокзалом, только очень большим. Но Гарри так торопился увидеть знаменитый Хогвартс-экспресс, что не обратил внимания на сам вокзал.

И вот Гарри на платформе 9¾.

Вокруг куча народа, создается впечатление, что все друг с другом знакомы.

Гарри, первый из семьи перешедший барьер, начал откатывать свою тележку в сторону паровоза: там почти не было народа. Из-за большой клетки с совой Гарри не видел ничего впереди и поэтому скорее почувствовал, как тележка со всего размаху наехала на кого-то.

По злому голосу тут же стало понятно, что это мальчик.

— Да отодвинь ты эту чертову тележку, кретин!..

Гневный вопль мало помог Гарри, тележка застряла и упорно не желала двигаться. Гарри завертел головой в поисках родителей. И тут тележку вдруг толкнули, да так сильно, что она перевернулась, а чемоданы и клетка разлетелись по перрону. А Гарри наконец увидел того, на кого наехал. Это был весьма бледный мальчик одного с ним возраста со светлыми волосами и серыми сверкающими яростью глазами.

— И... Извини, я не видел тебя, — Гарри смущенный собственной неловкостью невольно начал запинаться.

— Не... не извиню, — грубо передразнил его блондин. — Смотреть куда идешь, не пробовал?

И у Гарри тут же пропало желание извиняться или оправдываться дальше. Молча отвернувшись, он начал подбирать свои вещи.

— Эй, ты!.. — возмутился мальчишка. — Мы с тобой еще не договорили...

— Драко!

Гарри невольно обернулся и увидел, что к ним спешит красивая черноволосая женщина.

— Драко, куда же ты пропал? — она остановилась возле блондина.

— Извини, мама. Да тут на меня... наехали, — ухмыльнулся тот и тут же поспешил наябедничать. — И даже не извинились!

Женщина повернулась в сторону Гарри. Тому на секунду показалось, что она вздрогнула, резко вдохнув.

— Гарри, что тут происходит? — Сириус перевернул тележку и поставил на неё один из разбросанных чемоданов. — Ага, знакомые лица! Здравствуй, Беллс!

— Не называй меня так, Блэк. Для тебя я только миссис Малфой, — тут же скривилась та. — Кстати, вижу, как «хорошо» ты воспитал сына Нарциссы: он такой же хам, каким всегда был ты.

— У меня на этот счет другое мнение. А это, я так понимаю, Драко? Ну, здравствуй, племянничек! — Сириус оценивающе смотрел на младшего Малфоя.

— Пойдем отсюда, мама. Тут слишком плохо пахнет, — Драко подхватил мать под руку и повел прочь. Гарри успел заметить, как тот весьма осторожно ступает правой ногой, все же ему явно сильно досталось. На пару секунд Гарри стало стыдно, но Драко оказался таким грубияном, что Гарри быстро прогнал едва возникшее чувство вины.

— Пойдем, Гарри, нас все ждут.

Пока он глядел вслед Малфоям, крестный уже собрал чемоданы, вновь прикрепив их на тележке.

— Мы встретились со старыми знакомыми. Помнишь, я рассказывал тебе о братьях Пруэттах? Это их старшая сестра со своей семьей, — Сириус быстро покатил тележку, ловко лавируя между стоявшими на перроне людьми.

На них все оборачивались, тут же прекращая разговоры и провожая их взглядами. Гарри чувствовал себя весьма неловко под их явно оценивающими взорами.

Наконец они подошли к большой группе рыжих людей.

— Гарри, знакомься, это семья Уизли.

Сириус, поочередно кивая головой, представил Гарри человек семь. Впрочем, Гарри запомнил только двоих из них: Рона — рыжего мальчишку своего ровесника и полную женщину.

— Молли, это и есть наш Гарри!

— О, Гарри! Мы так рады с тобой познакомиться. Особенно Рон, — Молли подтолкнула вперед младшего сына. — Он тоже впервые едет в Хогвартс. Надеюсь, вы станете хорошими друзьями.

В её голосе было столько энтузиазма и надежды, что Гарри невольно смутился, хотя, поглядев на Рона, обнаружил, что тот смущен сильнее некуда.

— Это было бы хорошо, миссис Уизли, — вежливо ответил Гарри. — Я совсем никого не знаю в Хогвартсе. А Кассиопея наверняка подружится с вашей... дочерью, — Гарри смущенно запнулся, поняв, что не запомнил имени рыженькой девчонки.

Но Касси повела себя весьма неожиданно, громко фыркнув, что у неё и так полно подружек. Гарри стало неловко за сестру, иногда та становилась невыносимой, особенно среди чужих.

— Ничего, Джинни, зато у меня хороших друзей мало. Ты же не откажешься от дружбы со старым «волком»? — рассмеялся Сириус, доставая из кармана шоколадную лягушку и протягивая ту Джинни.

— А мне? — немедленно потребовала Касси явно из вредности, шоколад она не любила.

— И тебе, моя любимая вредина, — усмехнулся крестный, доставая еще одну лягушку, и добавил, извиняясь. — Увы, всех угостить не смогу: моих запасов только на девочек хватило.

Тут раздался длинный предупреждающий гудок паровоза. Все спешно начали прощаться...

Касси, чмокнув брата на прощание, засунула ему что-то в карман. Уже позже в поезде Гарри вытащил оттуда пресловутую шоколадную лягушку.

5 июня 1991 года.

Письмо выглядело вполне обычным, Драко быстро распечатал его, отлично понимая, что увидит там:

«ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени,

Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент

Международной конфедерации магов)

Дорогой мистер Малфой!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!»

— Это Хогвартс! — с трудом сдерживая ликование, провозгласил Драко.

— Я против! — притушила его радость мать.

— Но, мама! — возмутился Драко. — Я хочу именно в Хогвартс.

— Драко, это плохая идея. Тебе будет гораздо комфортнее учиться в Дурмстранге... — начала было Беллатриса, но Люциус остановил её речь взмахом руки.

— Драко, ты должен понимать, что твоя учеба в Хогвартсе не будет безоблачной. Говорят, дети за родителей не отвечают. Это ложь! Поначалу тебя будут воспринимать именно как Малфоя, сына бывших пожирателей смерти. С тобой станут учиться дети и родственники тех, кто пострадал от рук Темного лорда и его людей. И вряд ли они примут тебя с распростертыми объятиями, — Люциус смотрел сыну в глаза.

— Пусть! — Драко вскинул голову. — Я — Малфой! Я заставлю их всех уважать меня!

В глазах Люциуса промелькнула усмешка. Они— то с Беллатрисой понимали, что Драко излишне самоуверен и вряд ли правильно представляет себе истинное положение дел.

— Ты это твердо решил? — спокойно уточнил он.

— Да, папа. Мама, не волнуйся, ты еще будешь гордиться мной, — Драко самоуверенно улыбнулся Беллатрисе.

— Хорошо, Драко. Праздничный обед окончен, возвращайся в свою комнату, — приказал отец. — Ответ в Хогвартс мы напишем позже, время еще есть.

Но Драко спрятался за приоткрытой дверью, желая подслушать беседу родителей.

Первым заговорил отец:

— Беллс, я же просил тебя... Ты слишком опекаешь сына, — укоризненно добавил он.

— Зато ты предпочитаешь отдать единственного сына на растерзание этой своре прихвостней Дамблдора, — непривычно зло огрызнулась та.

— Какую судьбу ты хочешь для сына, Беллатриса? Чтобы он, отучившись в Дурмстранге, отправился жить в Европу? Этого ты хочешь?

— Не говори глупостей, Люциус! Он сможет сделать неплохую карьеру и в Англии.

— Неужели? — Люциус прищурился. — Назови мне хоть одного влиятельного политика Англии, закончившего обучение в Дурмстранге. Хогвартс — это не только школа, это прежде всего возможность для Драко обрести собственные знакомства и связи. Показать себя и даже закалиться. Сейчас они все еще дети, но скоро вырастут. Думаешь, тогда они станут мягче относится к Драко, прошедшему обучение в Дурмстранге, это с репутацией— то последнего? Нет и еще раз нет. Пусть Драко сейчас столкнется с этими трудностями. Если он выдержит, то останется жить в Англии, в противном случае, мы отправим его куда— нибудь в Европу.

— Такое впечатление, что ты не веришь в собственного сына, — ледяным голосом возмутилась мать.

— Если бы я не верил, то вопрос о Хогвартсе даже не обсуждался бы. Но Драко сейчас и сам не осознает, что именно ждет его в школе, когда он окажется без нашей опеки. Хорошо, что там будет Стивен, он присмотрит за Драко.

— Тем более что он именно благодаря тебе назначен деканом Слизерина, — усмехнулась жена.

— Это вряд ли. Если бы в Хогвартсе в то время оказался хоть один преподаватель из бывших учеников Слизерина, то никакие мои протекции не помогли бы. Но хотя бы его поддержка у Драко будет.

— Я бы не рассчитывала на Уэсингтона, — протянула Беллатриса. — Мне кажется, он человек Дамблдора.

— Разумеется, он считается человеком Дамблдора, — спокойно согласился с ней муж. — Иначе тот никогда бы не принял его на работу. И тем более не стал бы за него поручаться перед Визенгамотом.

— Тогда как ты можешь ему доверять? — возмутилась Беллатриса.

— Беллс, я никому в этой жизни не доверяю целиком и полностью. Все до определенного предела. Но моего сына Стивену я вполне могу доверить. И потом, все— таки это школа, а не тюрьма.

— Все же Дурмстранг был бы лучшим вариантом.

— Беллс, — Драко увидел, как отец притянул к себе мать. — Перестань сопротивляться и доверь сына его судьбе. Ты все равно не сможешь бесконечно контролировать его жизнь...

Драко ухмыльнулся, наблюдая, как родители начали целоваться. Отец всегда успокаивал мать именно так. Тихо отойдя от двери, Драко, насвистывая, отправился в свою комнату.

* * *

Вечером состоялся еще один разговор с матерью.

Беллатриса редко навещала сына перед сном, предпочитая прощаться с ним после ужина, поэтому Драко невольно напрягся, увидев мать поздним вечером в своей спальне.

— Мы поговорили с Люциусом. Думаю, он прав и ты отлично справишься.

— Спасибо, мам, — Драко обнял её.

— Только... — та умолкла, явно не решаясь продолжать.

— Что? — нетерпеливо поинтересовался Драко.

— Драко, ты же знаешь, как мало у нас близких родственников. Думаю, будет неплохо, если ты подружишься с... Гарри Поттером.

Драко опешил от неожиданности, а мать тем временем торопливо продолжала:

— Гарри — сын моей любимой сестры и...

— Любимой? Мама, у нас нет ни одной её фотографии, а папа всегда говорил, что ты давно отреклась от сестер. Может мне еще с этой... как там зовут дочь Андромеды — подружиться? — Драко с любопытством наблюдал, как меняется лицо матери.

— С этой полукровкой даже разговаривать не стоит, — резко отрезала она.

— Почему? Мама, что происходит? Расскажи мне правду! — потребовал Драко. — Сначала ты против Хогвартса, а теперь хочешь, чтобы я унизился перед этим «героем нации», выпрашивая его дружбу?

— Это не так! — прикрикнула мать, явно разозлившись. Только Драко не понимал, на кого именно она злится. — Я просто прошу тебя дать кузену шанс, не отталкивая его заранее.

— Хорошо, мама, — Драко скорчил гримасу. — Если Поттер не будет нарываться, я дам ему шанс.

Оба ненадолго замолчали, мать, ласково потрепав его по волосам, подтолкнула к кровати:

— Тебе пора спать.

— Я уже не маленький, — обиделся Драко. — Лучше расскажи мне что— нибудь о Хогвартсе.

Беллатриса улыбнулась и присела на кресло рядом с кроватью.

— Помнишь, я рассказывала о Хогвартс— экспрессе? Так вот есть такая легенда, что он улыбается ученикам, но не всем, а только тем, кто отмечен самой судьбой.

Драко скептически рассмеялся — в сказки он уже давно не верил:

— И вам с папой он улыбнулся?

— Нет, Люциусу — нет, а вот... — Беллатриса сделала многозначительную паузу, — я была удостоена этой чести. Клянусь родом Блэков, именно так и было! Перед первым курсом...

Драко, широко раскрыв глаза, слушал её историю, не зная верить ей или нет. С одной стороны, это не похоже на правду, но ведь мать еще никогда ему не лгала. И Драко тут же решил лично проверить её рассказ...

1 сентября 1991 года.

Он улыбался! Хогвартс-экспресс ему улыбался!!!

Сердце Драко замерло на несколько секунд, кажется, он даже дышать перестал, пока стоял, уставившись прямо в «рожицу» смеющегося паровоза Хогвартс-экспресса.

Мантикора его раздери, но, кажется, рассказ матери — правда!..

Драко тоже подмигнул паровозу, но тот уже замер, снова превратившись в обычную железяку. Однако теперь Драко видел, что впереди, на «морде» паровоза видны словно нарисованные глаза, нос и большой рот.

Драко ликовал: все — правда, а значит, он отмечен судьбой. Ведь Хогвартс-экспресс не улыбается всем подряд! Нужно обязательно рассказать родителям.

Драко тут же вспомнил, что нарочно отстал от них, чтобы в одиночку посмотреть на паровоз. Впрочем, отцу он ничего не скажет, тот вряд ли поймет его чувства, а вот мама...

Резко повернувшись, Драко остановился, едва не налетев на чью-то переполненную тележку. Но вот та встала, только наехав ему на ногу. Боль мгновенно пронзила все тело, заставив Драко взвыть.

— Простите, я нечаянно, — извинился кто-то, при этом дергая тележку так, что она всей своей тяжестью заелозила туда-сюда по правой ноге Драко.

— Да отодвинь ты эту чертову тележку, кретин! — не сдерживая больше гнева, заорал Драко и, собрав все силы, отпихнул тележку вместе со всем содержимым. Ярость придала ему силы и чемоданы с сундуками разлетелись по платформе, а Драко оказался лицом к лицу с голубоглазым ровесником, черные волосы которого торчали в разные стороны.

— И... Извини, я не видел тебя, — еще раз извинился тот и жалко улыбнулся, явно ожидая ответной вежливости.

Но Драко не собирался церемониться с этим «слепцом»:

— Не... не извиню! Смотреть куда идешь, не пробовал? — издевательски поинтересовался он.

Улыбка с лица мальчишки исчезла мгновенно. Отвернувшись, он начал собирать вещи. Но разозленный Драко не собирался так легко его «отпускать», мысленно придумывая заклятия, которыми он сейчас накажет наглеца:

— Эй, ты! Мы с тобой еще не договорили...

— Драко!.. Куда же ты пропал?

Появление мамы мгновенно остудило ярость Драко. Черт, где же его хвалебное владение собой? Какой-то придурок едва не заставил его колдовать на глазах у половины школы...

— Извини, мама. Да тут на меня... наехали, — он делано усмехнулся, с трудом сдержав стон. Боль в стопе никак не проходила. — И даже не извинились!

Мать вздрогнула, на мгновение крепко сжав его ладонь. Драко, решив, что она волнуется за него, успокаивающе улыбнулся, но та смотрела только на этого мальчишку. И смотрела так, словно тот был привидением. И только теперь Драко понял кто именно перед ним.

— Гарри, что тут происходит? — высокий мужчина перевернул тележку и, поставив на неё один из разбросанных чемоданов, повернулся к ним. — Ага, знакомые лица! Здравствуй, Беллс!

— Не называй меня так, Блэк. Для тебя я только миссис Малфой. Кстати, вижу, как «хорошо» ты воспитал сына Нарциссы: он такой же хам, каким всегда был ты.

«Молодец, мам! Так этому предателю рода и надо!»

— У меня на этот счет другое мнение. А это, я так понимаю, Драко? Ну, здравствуй, племянничек! — Сириус встретился с ним взглядом.

Драко в ответ презрительно скривился:

— Пойдем отсюда, мама. Тут слишком плохо пахнет, — подхватив мать под руку, а на самом деле опираясь на неё, словно на костыль, Драко поспешил скрыться от взглядов нежеланных родственников. И только укрывшись за колонной, позволил себе «потерять лицо».

Мать тут же присела перед ним на корточки и осторожно обследовала ногу:

— Похоже на сильный ушиб. Сейчас я тебе боль сниму, а к вечеру пришлю в Хогвартс мазь от ушибов. Если завтра опухоль или боль не спадут, то утром иди к миссис Помфри, это школьная целительница.

— Да, — Драко повеселел, едва боль стихла. — Мама, ОН мне улыбнулся!

Та нахмурилась, удивившись:

— Кто, Поттер?

— Да нет же, мам! Хогвартс-экспресс мне улыбнулся! — Драко едва сдерживал свое ликование. — Я тебе не поверил, а он взял и улыбнулся мне!

— Мерлин, какой же ты у меня все-таки еще ребенок! — мама устало рассмеялась, ласково привлекая его к себе. Она не часто баловала его ласками, поэтому Драко замер, наслаждаясь минутами настоящей близости с ней. Несколько минут они стояли молча, а потом Драко, поймав насмешливый взгляд какого-то старшекурсника, мягко высвободился из объятий матери:

— Пошли, мам, а то я опоздаю...

Сама поездка в поезде прошла без особых происшествий, вместе с Крэббом и Гойлом они развлекались болтовней о квиддиче.

На подступах к Хогвартсу Драко отдал должное устроенной иллюминации. Действительно выглядит весьма впечатляюще, но ничего особенного: они видел и получше...

Разумеется, шляпа мгновенно отправила его на Слизерин. Гордо вскинув голову, Драко прошествовал к заветному столу. С краю было еще полно свободного места.

Оставалось терпеливо ждать, пока распределят остальных. И тут рядом на стул упала тень. Драко невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки:

— Добрый вечер, сэр!

Кровавый Барон хмуро кивнул. Выглядел призрак на взгляд Драко ужасно неряшливо, кровавые пятна, хоть и серебристые, мгновенно отбили ему весь аппетит. Но показывать этого не стоило:

— Мои родители передают вам свое почтение, и дедушка тоже, — добавил он по инерции. Абрахас никогда не упоминал о призраке и уж тем более не просил ничего тому передавать, но зато часто повторял: «Изобилие не беда, а уж лести много не бывает».

— Ложь без цели глупа, — неожиданно ответил Кровавый Барон. — А ваша бабушка ничего не просила мне передать, юный Малфой?

Голос у него оказался противно-скрипучий.

Драко на пару мгновений растерялся, но не зря же он прошел дипломатическую «школу Малфоев».

Рассмеявшись как можно искреннее, он доверительно прошептал:

— Нет, но вот мама предупредила, что вы очень умный и поэтому на лесть не поддадитесь. Она действительно ценит вас, и просила меня, чтобы я оказывал вам исключительно почтение. И по возможности подружился с вами.

— О, ваша мама! Незаурядная умница и красавица! Ведьмы с такой силой духа очень редко встречаются в нашей жизни. А вот вы лично, что обо мне думаете? — неожиданно закончил он.

— Я? — переспросил Драко, тяня время. Ему это было нужно, чтобы собраться с мыслями. — Я думаю также как мама, но при этом считаю, что это вряд ли случится. Я сам еще слишком маленький и предсказуемый, чтобы стать другом такого необычного... волшебника.

Слово «Призрак» Драко решил не произносить.

— Вы далеко пойдете, юный Драко, — усмехнулся тот. — Если правильный выбор сделаете.

Как вы думаете, куда он попадет? — поинтересовался он, кивая головой на Поттера как раз подходившего к Шляпе.

Эти неожиданные переходы с одной темы на другую немного раздражали, но Малфой ответил почти мгновенно:

— Конечно, Гриффиндор. Благородные герои всегда идут именно туда, — Драко не удержался от сарказма.

— А кто идет на Слизерин? — призрака явно забавлял их разговор.

— Сюда идут... живые, те, кто не боится остаться в живых любой ценой! — Драко смотрел Барону прямо в глаза. Этому его тоже научила мать: «Никогда и никому не бойся смотреть в глаза, пусть тебя боятся и уважают!»

И Драко выиграл, Барон первым отвел взгляд, переведя его на Распределяющую шляпу.

Больше они не разговаривали, да и Драко вообще не удалось ни с кем поговорить. Присутствие Барона отпугнуло остальных, все вновь выбранные слизеринцы расселись по другим местам, трусливо игнорируя пустые места рядом с призраком и Драко.

Пир был еще в самом разгаре, когда Драко пришла в голову одна восхитительная идея. Пользуясь тем, что рядом никого не было, кроме не обращающего на него внимания призрака, Малфой буквально сбежал из Большого зала.

Едва не заблудившись, Драко оказался перед нужной стеной. Тут и возникла заминка: пароля-то он не знал.

— Помочь, юный Малфой?

Скрипучий голос призрака его раздражал, но Драко кивнул — другого варианта не было, если остальные войдут в спальни вместе с ним, то точно ничего не получится.

— Спальни первокурсников по правому коридору, — милостиво пояснил Барон. Он явно ожидал какой-нибудь каверзы от Драко. И тот его не разочаровал...

* * *

— Спальни мальчиков в правом коридоре, девочки налево. Не толпимся, ориентируемся по надписям у дверей. Все ваши вещи уже в нужных спальнях.

Драко стоял у приоткрытой двери своей спальни и прислушивался к словам старосты. Страшно ему не было, но еще никогда в жизни он не был так возбужден. Если он все предусмотрел, то его ждет удача и немалая.

Послышались громкие голоса других учеников, Драко прикрыл дверь.

Вот сейчас... Он почти наяву представил себе, что происходит в соседней спальне, куда как раз вошли Гойл, Крэбб и другие первокурсники:

«Немного тесно, ребята, но придется потерпеть!..»

Еще бы им не было тесно, Драко нервно хихикнул: он лично перенес туда из этой спальни вещи Крэбба и Гойла, и заставил домовиков перенести туда их же кровати.

Это было не слишком сложно: шантаж дело грязное, но жутко полезное.

Да и спальни здесь просторные, пять человек запросто разместятся. Крестный рассказывал, что обычно количество свободных спален просто делят на количество новых учеников. Вот и сейчас: шестерых мальчиков распределили на две свободные спальни. А Драко просто представил, что их на самом деле десять: пятеро — там, пятеро — здесь. Кто осмелиться сказать, что он — Драко Малфой — не стоит пятерых? Или четверых? Впрочем, это неважно. Главное, чтобы те пятеро остались жить там. Насчет Крэбба и Гойла у Драко не было ни малейшего сомнения: те против Малфоев никогда не пойдут. Теодор Нотт с детства был слабаком, проблемы могли создать Блейз Забини и этот новенький. Как его там зовут? Что-то маггловское. Впрочем, магглы редко оказывались сразу забияками-драчунами: необычный мир заставлял их бояться неизведанного, да и без поддержки и нужных знаний они поначалу были весьма покорными. Что Драко сейчас и было нужно.

И вот стукнула соседняя дверь... звук шагов в его сторону...

Драко метнулся к кровати и принял безмятежный вид. Это оказался Винсент Крэбб.

Он застыл на пороге, явно растерявшись.

— Как ужин, Винс? Понравился десерт? — заботливо осведомился Драко, скрывая довольную ухмылку.

— Ниче... так, — промямлил тот, продолжая нерешительно топтаться на месте.

Драко отлично понимал, что тот хочет спросить, но помогать приятелю не собирался. Это же было ни в его интересах. А еще ему было жутко интересно, как поведут себя первокурсники. А вдруг во всегда покорных Винсе или Грегори проснется независимость? Но нет, бессмысленно потоптавшись, Винсент отправился обратно, так и не решившись ничего ему высказать. Из соседней спальни тут же послышался шум и возбужденные голоса.

И в его спальню ввалились уже все пятеро.

«Вот болтун», — беззлобно подумал Драко. Но это было ему даже на руку, рано или поздно они все равно бы узнали. Пусть лучше сейчас все решится.

— А ты хорошо здесь расположился, Малфой! — присвистнул сквозь зубы Забини.

— Да, тут довольно мило. Крестный хотел из этой спальни сделать склад, но я упросил его поселить меня одного здесь, там в... нашей спальне немного тесно. А я к тому же жутко храплю и даже пинаюсь... во сне, — Драко мило улыбнулся и замолчал, ожидая возражений.

Он наблюдал за однокурсниками.

Новенький исчез из спальни первым, Драко даже не успел его толком рассмотреть.

Теодор Нотт почти прятался за Забини, трусливо избегая смотреть Драко в глаза. Тому стало смешно: ну нельзя же столько лет бояться его из-за дурацкой детской выходки. Когда-то давно лет пять назад на чьем-то дне рождении Малфой подсунул Нотту змею, точнее, маленькую почти неядовитую змейку. Как же Теодор орал!.. Только заступничество отца, указавшего на безобидность несчастной змеи, спасло Драко от разъяренной мамаши Нотта. Конфликт уладили, но с тех пор Нотт боялся его как огня.

Крэбб и Гойл стояли молча, являя собой просто образец христианской покорности, в глаза ему они не смотрели. Но с ними все уже и так было ясно.

Блейз Забини, скрестив руки на груди, насмешливо оглядывал спальню. Этого слишком высокого для своего возраста темнокожего мальчика Драко не то чтобы опасался, он просто не знал чего от того ждать. Эпизод со змеей был опробован и на нем — что поделать, маленьким Драко не отличался оригинальностью, а змеи шли к нему легко, слушаясь его словно зачарованные — но Блейз неожиданно споро разделался с посланным к нему ужиком, а позже Драко обнаружил в своих подарках семейку больших и маленьких пауков. Видимо в отместку за ужа. Потом мамочка Блейза в очередной раз выскочила замуж и увезла сына во Францию, больше они на детских праздниках не встречались.

Драко с нетерпением ожидал сопротивления именно от него. Только себе самому он признавался, что не хотел бы жить совсем один в спальне. Преимущества в этом, конечно, есть, но ведь скучно, особенно если вспомнить рассказы родителей о школьных годах. Так что эту небольшую забаву Драко придумал, чтобы ему в соседи достались самые смелые или сообразительные. И главное, способные ему противостоять.

Но нет, Блейз, коротко хмыкнув, первым покинул его спальню, не проронив больше ни слова. С ним ушел Нотт, а затем и Крэбб с Гойлом.

Проводив их взглядом, Драко почувствовал себя обманутым. А как же протест? Не то, чтобы он добивался драки, но и такой легкой победы не ожидал. Вздохнув, Драко решил не отчаиваться: отдельная спальня — это звучит гордо! Особенно на Слизерине.

Взяв большое полотенце, Драко отправился принять перед сном теплый душ.

Осознав, что у него теперь не только отдельная спальня, но и туалет с душем снова делить ни с кем не придется, Драко окончательно пришел в прекрасное расположение духа.

Но по возвращению в спальню его ждал небольшой, точнее, большой сюрприз.

На свободной половине комнаты стояла кровать, точь-в-точь как у него, даже цвет постельного белья совпадал, на которой с удобством расположился новенький.

— Эй, ты чего здесь делаешь? Это же моя спальня! — возмутился Драко.

— Разве в Хогвартсе существуют личные спальни для студентов? — вполне искренне удивился тот. — Если я ошибся, то предлагаю пригласить сюда нашего декана и разобраться.

«Только крестного здесь не хватало!»

Впрочем, Драко и без того знал, что не прав и декан Слизерина вынужден будет встать на сторону этого новенького. Он откровенно разглядывал его: тот был худым и черноволосым, с правильными чертами лица, но при этом в маггловских черных очках.

Драко припомнил, что он не снимал их даже при распределении в Большом зале.

— Интересно, это у магглов мода такая — не представляться и очки никогда не снимать?

Мальчишка ухмыльнулся, снимая очки:

— Меня зовут Александр Стронг!

Драко невольно опешил, впервые разглядев его глаза. Это были самые необычные глаза на свете. На первый взгляд казалось, что у Александра на глазах два больших бельма. Это выглядело страшно, стало понятно, почему он не снимает черные очки. Но Драко был упрям, вид уродства его никогда не пугал, поэтому он продолжал внимательно разглядывать эти необычные глаза. Это вовсе не было бельмом, белки все-таки отличались от зрачков, те были чуть-чуть серее.

— И что у тебя с глазами? Неудачное заклятие?

Драко был уверен, что взгляд Алекса дрогнул, он явно ожидал, что Малфой испугается вслух, не заразная ли это болезнь. И следующие его слова это подтвердили:

— Это вообще— то заразно, так что отдельная спальня скорее мне положена.

— Ха! — фыркнул Драко. — Рассказывай эту сказку девчонкам. В Хогвартс тебя и на порог бы не пустили с заразными болячками, не говоря уже о том, что целители такие маггловские гадости лечат на раз-два. Так что это было за заклинание?

— Не помню, — пробурчал Алекс, явно не желая ничего рассказывать.

— Ну как хочешь, — великодушно согласился с ним Драко.

Развалившись на кровати, он внимательно наблюдал за соседом. Это было не слишком воспитано, но Драко было все равно, пусть это мальчишка смущается или злиться. В конце концов, его сюда никто не звал. Но Александра, к вящему разочарованию Драко, ни мало не смущало это пристальное внимание. Он продолжал листать учебник по защите, делая какие-то пометки карандашом прямо на страницах.

Через десять минут такого молчания Драко потерял к нему интерес и принялся копаться в своем сундуке.

Тем временем Александр, подхватив старое полотенце, отправился в ванную.

Едва за ним захлопнулась дверь, как Драко, прислушиваясь к звукам в ванной, начал осторожно двигаться в сторону единственного сундука неожиданного соседа. И наткнулся на незримую стену. Безмолвно выругавшись, он вернулся к своей кровати. Да, послало ему провидение соседа! Защитное заклинание вроде этих проходят не раньше, чем на третьем курсе. Драко тоже мог бы наложить подобное, но вот снять такое чужое он бы вряд ли сумел.

Уперев взгляд в кровать соседа, Драко сосредоточено раздумывал. Ясно же было только одно: спускать такую наглость этому магглу нельзя. Он должен понять, что с Малфоями так не поступают. И другие тоже...

И тут Драко заметил одну странность: на спинке соседской кровати мелкие трещины образовали странный узор, больше похожий на инициалы «М.С.». Кто такой этот М.С. Драко не интересовало, но на его собственной кровати были такие инициалы и тоже в сети мелких трещинок.

Не слышно ступая, Драко исчез за дверью, через пару минут он уже вернулся.

Все точно, сосед вовсе не переносил кровать из соседней спальни, он просто «размножил» кровать самого Драко, причем вместе с бельем и подушками.

Усмехнувшись, Драко уже потянулся за волшебной палочкой, но вовремя остановился.

Это не интересно, Стронг тут же увидит, что кровати нет, и придумает что-то еще. Куда лучше будет произнести заклинание ночью, когда сосед будет спать.

Драко с наслаждением растянулся на постели, но пришлось снова встать, рядом на тумбочке все еще стояла баночка с исцеляющим кремом, присланным матерью. Спрятав крем в свой сундучок с травами и ингредиентами, Драко вновь устроился на кровати.

Нужно было отдохнуть, ночка могла оказаться веселой...

Это действительно было весело.

Едва Драко прошептал: «Фините инкантатем», как кровать соседа окуталась легким голубым светом и... исчезла. Послышался глухой стук.

Драко пытался затолкать себе в рот край пододеяльника, чтобы не выдать смеха, но все же не удержался и громко расхохотался. Свет ночника осветил спальню: Александр сидел на голом полу и вид у него был преглупый.

— Стронг, тебя не учили, что размножающее заклятие имеет обыкновение заканчиваться, причем в самый неожиданный момент?

Тот так зло засверкал белками своих необычных глаз, что Драко сжал в руке волшебную палочку, на всякий случай. Но сосед смолчал, а Малфой не удержался от язвительного совета:

— В соседней спальне есть прекрасная кровать с бельем и подушками.

Александр смерил его тяжелым взглядом и направился... к своему сундуку. Достав зимнюю мантию, он, расстелив ту прямо на полу, устроился на ней, накрывшись еще одной. Свет он погасил все также молча.

Разочарованный его реакцией Драко только скривился, ему ужасно захотелось вывести из себя этого странного маггла. Ну, ничего, учебный год еще только начинается.

Уснул Драко не скоро, почти всю ночь прождав нападения, но сосед преспокойно спал и даже ни разу не пошевелился.

Под утро Драко все же забылся тяжелым сном, да так, что едва не проспал завтрак...

А за заботами и уроками Драко и думать забыл о соседе, его больше интересовало другое. Впрочем, защитные заклятия на кровать и свои сундуки он утром все же наложил. А то мало ли...

Но когда после ужина Драко переступил порог спальни, все казалось в полном порядке.

Алекс сидел на кровати, ему уже поставили другую взамен исчезнувшей.

Не скрывая довольной усмешки, Драко отправился в ванную и только, выйдя оттуда, благоразумно снял защиту с кровати и вещей.

Александр же только улыбнулся, наблюдая за ним.

Послав ему ответную улыбку, Драко запрыгнул на свою кровать... и почувствовал, как та буквально разваливается под ним. Мгновенно вскочив, Драко с изумлением наблюдал, как днище кровати осело на пол, а спинки сложились над ним домиком.

Драко схватился за одну из спинок, та в его руках развалилась в труху, и вторая тоже.

— Ай-яй! Неужели здесь не обрабатывают мебель от жуков-древоточцев?

— Не болтай глупостей, — разозлился Драко. — Здесь нет никаких жуков-дерво... как их там? В Хогвартсе нет никаких маггловских насекомых, они здесь просто не выживают.

— Тебе, конечно, лучше знать, — покорно согласился с ним Александр. — Но тогда как же твоя кровать? По-моему, она лучшее доказательство того, что жуки-древоточцы все же здесь существуют.

Он вернулся на свою кровать.

Драко хотелось взвыть, разбить что-нибудь и избить кого-нибудь, желательно конечно противного соседа. Но, увы... Этот сукин сын все правильно рассчитал, если Малфой сейчас затеет драку, то виноват будет именно он.

Драко немедленно необходимо успокоиться, иначе «прощай, Хогвартс»...

— В соседней спальне все еще есть свободная кровать, — услышал он за спиной.

Драко, игнорируя соседа, решил последовать любимому совету деда: посмотреть на ситуацию со стороны и... расхохотался:

«Жуки-деревоеды!.. Надо же такое придумать!»

— Спасибо, обойдусь нашей, — взмахнув палочкой, Драко тихо прошептал. — Эванеско!

Куча мусора, бывшая его кроватью исчезла вместе с бельем и подушками.

Ночь Драко провел на своих мантиях, расстеленных на полу. К утру у него заболело все тело: еще никогда он спал на голом полу.

Но зато беспрестанно ворочаясь, он с успехом продумал новую месть для Стронга...

Всю следующую неделю можно было назвать «Неделей пропавших кроватей».

Каждую ночь кто-нибудь из них двоих проводил на полу.

Почему они не пожаловались преподавателям или декану? За Стронга Драко не отвечал, а вот за себя...

Еще когда его кровать исчезла в первый раз, он, после бессонной ночи на полу пожаловался своим приятелям Крэббу и Гойлу. Так вот на их лицах — тупых и полусонных — он прочитал... удовлетворение. Такое же тупое и полусонное. Позорно струсив и не став отстаивать свои права, приятели — друзьями он их больше не называл — тем не менее даже не дали себе труда скрыть свое удовлетворение от той дурацкой ситуацией, в которую угодил Малфой. И уж тем более не стремились хоть как-то ему помочь или приободрить.

Возможно, они были правы, и Драко это заслужил, но смотреть на все с их точки зрения он не хотел. Толку от таких трусов все равно немного, да и Драко им гораздо нужнее, чем они ему. Так что рано или поздно они сами к нему прибегут.

И из-за них же Драко не стал никому больше жаловаться или рассказывать. Тем более родителям или декану. Пожаловаться — значило бы расписаться в собственной беспомощности, а этого Малфой не мог себе позволить. Ему оставалось только надеяться, что Стронг не выдержит первым и нажалуется декану или директору.

Но тот упорно молчал. А кровати продолжали исчезать каждую ночь...

Потом Драко испробовал на Стронге свой коронный трюк — притащил в спальню змею. Пришлось даже специально пойти за ней в Запретный лес. Но, увы, Стронг свернул той шею, едва несчастная змея подползла к его кровати.

Откровенно говоря, Драко был искренне потрясен этим поступком. Вот так хладнокровно и без магии на его глазах еще никто со змеями не обращался. Сам Драко змей не боялся, ибо был змееустом. Мама как-то поведала, что это наследие Блэков. Дома они решили никому об этом не рассказывать: слишком уж неоднозначное отношение к ним было у людей. Да и отец считал, что полезнее будет не хвастаться зря этим редким талантом.

В начале второй учебной недели, Драко отпросился с урока по истории магии. Была его очередь «убирать» кровать. Уже в спальне, с трудом сняв защитные заклинания Стронга, Драко вдруг остановился.

Пора прекратить этот «детский сад»! Ясно же, что ни один из них не отступит. А Стронг упрям не меньше его самого. Так нужно ли напрягаться, тем более зря?

Усмехнувшись, Драко оставил кровать соседа в покое и отправился на обед.

Но в гостиной его остановил призрак. Он висел над диваном, создавая ощущение, что сидит на нем.

— Мистер Малфой, вы приняли правильное решение! Давно пора было прекратить развлекать весь факультет.

— Вы это о чем? — нахмурился Драко. А сам уже все понял. Он-то считал, что никто ни о чем не подозревает, но ведь к ним в спальню каждое утро заходили другие слизеринцы: кто якобы по ошибке, а кто вроде и по делу. Теперь ясно, какой «ветер» их всех приносил.

— Да, да, старшекурсники даже ставки делают, что именно вы устроите в следующий раз, — Барон укоризненно закачал серебристой головой. — Я все ждал, когда же в вас проснется знаменитое малфоевское благоразумие.

— А другие... тоже в курсе? — сквозь зубы поинтересовался Драко, припоминая дурацкую ухмылку рыжего Уизли.

— Разумеется, нет. Вы же знаете — негласный кодекс Слизерина этого не позволяет.

— Отлично. И спасибо за информацию, — Драко мысленно поставил Крэббу и Гойлу очередной минус, ведь могли бы и предупредить его, маленькие сволочи. Так нет, они явно потешались над ним вместе со всем Слизерином.

В Большой зал Драко вошел с самым невозмутимым видом. Обычно он сидел между Крэббом и Гойлом, Стронг же занимал место почти на самом краю слизеринского стола. Рядом с ним почти всегда было свободно — его избегали, даже требовали отчисления из школы. Профессор Уэсингтон, декан Слизерина, собрав всех в гостиной, был вынужден объявить во всеуслышание, что никакой заразной болезни у Стронга нет. Но отношения к тому это все равно не улучшило: его по-прежнему боялись, избегая физических соприкосновений.

Драко впервые задумался, что возможно Стронг не так просто оказался тогда в его спальне. Этот вариант явно понравился остальным первокурсникам. Во всяком случае, те выглядели довольными: Нотт уже подружился с Забини, а Крэбб и так всегда был неразлучен с Гойлом.

Драко решительно направился к Стронгу и уселся рядом.

— Привет, Александр. Дашь последнюю лекцию по истории переписать, мне нужно было кое-что сделать?

Остальные слизеринцы удивленно затихли, настороженно наблюдая за ними.

— Без проблем, — усмехнулся тот. Выражение его лица осталось бесстрастным, а выражение глаз успешно пряталось за очками.

Драко наложил себе тушеной говядины, попутно улыбнувшись пристально смотревшей на него Панси.

— Кстати, Малфой, друзья зовут меня Алексом.

Драко поднял голову и, глядя прямо в черные очки соседа, широко улыбнулся:

— Можешь называть меня Драко. Кстати, не помнишь, что у нас после обеда?

— Полеты у нас сегодня, вместе со всеми первокурсниками.

Драко присвистнул:

— Тогда придется обойтись без десерта.

— Почему это? — удивился Алекс. Он как раз начал накладывать себе большой кусок пирога с почками.

— Потому что с полным желудком летать не рекомендуется. Так что не очень-то увлекайся, — назидательно пояснил Драко. Но Алекс только отмахнулся, мол, не будь занудой.

Драко же, пожав плечами, с удовольствием понаблюдал, как Крэбб и Гойл набивают себя сладкими десертами. Сам он ограничился только тарелкой говядины.

Уже через час Драко злорадно наблюдал, как искажаются лица объевшихся однокурсников. Сам он чувствовал себя легко и уверенно. И старался не обращать внимания на заявление мадам Трюк, что он неправильно держит метлу.

— Я же летаю, вот если упаду, тогда и будете ругаться, — Драко из всех сил пытался оставаться вежливым. Не хватало еще баллы из-за этой грымзы терять.

И конечно же он не свалился, продолжая уверенно держаться на парившей в воздухе метле. Мадам Трюк, недовольно сверкая глазами, переключила свое внимание на настоящих неумех, вроде увальня Долгопупса. Тот — настоящий позор чистокровных! — не умел ни только летать, но и даже толком колдовать. На уроках Драко с удовольствием натравливал на него Крэбба и Гойла, благо тем самим это жутко нравилось. Видимо, издеваясь над более неумелым, они чувствовали себя героями, хотя сами умом и способностями совсем не блистали.

Когда Невилла унесли в магпункт, у Драко возникло настоящее искушение похвастаться перед всеми, как он отлично летает. И тут на земле что-то блеснуло — дурацкая напоминалка Долгопупса.

Зажав ту в руке, Драко раздумывал, чтобы с ней такого сотворить. И конечно же в дело вмешался вездесущий Поттер с Уизли за компанию. Попроси они нормальным тоном, Драко не стал бы ссориться, но он терпеть не мог, когда ему приказывали, и тем более, когда это пытался делать рыжий придурок...

Уже в воздухе, глядя на самодовольное лицо Уизли, Драко понял, что сглупил, поддавшись на его «слабо». А ведь отец специально обучал его сдерживать эмоции и не поддаваться на провокации, но все же блэковские гены давали о себе знать.

А впрочем, Поттер же тоже Блэк!..

— Эй, Поттер! У тебя ведь не хватит смелости отобрать её у меня здесь в воздухе! — издевательски поинтересовался он, совершая круг прямо над головой Гарри.

И с удовольствием понаблюдал, каким дьявольским огнем загорелись глаза кузена.

Через пару секунд они уже висели в воздухе друг напротив друга.

— Гарри, немедленно спускайся!

Зря Грейнджер так уверенно приказывает, с Поттером нужно действовать по-другому, Драко уже это понимал, попутно раздумывая, как избавиться от противного кузена.

Это будет даже забавно.

Медленно, но уверенно он поднимал свою метлу вверх, никто не должен слышать, что именно он скажет Поттеру. Потом его не должны обвинить в провокации.

— Что, Поттер, устроим маленькое соревнование? Свой квиддич?

Гарри, не отрывая от него настороженного взгляда, согласно кивнул.

Драко изо всех сил метнул шарик вправо и... поймал его первым, с легкостью опередив удивленного Поттера.

— Несправедливо! — Поттер, обиженно дыша, повис рядом с ним. — Ты-то знал, куда полетит шар!

— Ты прав! — коварно согласился с ним Драко. — Теперь я дам шанс и тебе.

Драко завертелся в воздухе на одном месте — это был высший класс полета, жаль отец его не видит — и изо всех сил запустил шарик... в сторону замка.

А потом с легким злорадством наблюдал, как Поттер на огромной скорости несется прямо на каменную стену.

Дело почти сделано...

Драко быстро вернулся на землю, с удовольствием продолжая наблюдать за Поттером.

«Не убьется — так хоть покалечится!» — самодовольно заключил он.

К нему неслись явно разъяренные гриффиндорцы во главе с Уизли. Но Драко смотрел только на кузена.

А Поттер стремительно приближался к каменной стене... и раз — Драко разочаровано выдохнул — успешно ушел от столкновения, при этом все же поймав пресловутый шарик.

— Скажи спасибо, что Гарри жив, а то я бы тебя... — многозначительно вякнул Уизли и побежал в сторону приземляющегося друга.

Драко и ответить не успел на подобное нахальство. А тут — вот радость — во дворе появилась Макгонагалл и поманила к себе Поттера.

«Если Поттер покинет Хогвартс, то результат все равно можно будет считать успешным. Хотя летает он здорово!» — с легкой завистью решил Драко. Он признавал, что такой кульбит в воздухе сам если бы и выполнил, то с огромным трудом.

* * *

Увы, уже за ужином Драко убедился в несправедливости жизни. Вместо того чтобы отчислить Поттера, Макгонагалл назначила его ловцом в гриффиндорскую команду по квиддичу.

И теперь Уизли, не скрывая удовольствия, рассказывал всем желающим об этом...

— Только в Гриффиндоре вместо наказания награждают! Хотя ваш декан всегда справедлив только к своим... — Драко презрительно скривился.

— Заткнись, Малфой! — Поттера явно задело несправедливое высказывание о Макгонагалл.

— Сам заткнись, Поттер! Ты такой смелый только потому, что уверен в своей безнаказанности, — Драко смерил кузена презрительным взглядом. — А чего ты стоишь наедине, без этой толпы лизоблюдов? — он кивнул на стол гриффиндорцев.

— Хочешь проверить лично: чего я стою, Малфой? — Поттер явно едва сдерживал ярость. — Как насчет дуэли?

— Сегодня в полночь в комнате наград. Я буду со... — Драко поймал одобрительный взгляд Алекса. — Стронгом!

— Мы придем! — ответил за Поттера рыжий.

Драко и его с удовольствием вызвал бы, но не всё сразу...

* * *

Уже позже, принимая душ, он продолжал раздумывать. Самым лучшим вариантом, конечно, было «сдать» Поттера и Уизли Филчу.

Но тогда он никогда не узнает чего Поттер стоит на самом деле. На уроках тот особых талантов не проявлял, хотя учился хорошо и на первый взгляд легко.

— Так ты пойдешь? — в спальне Алекс встретил его вопросом.

— Думаю еще, — неопределенно ответил Драко. — А ты бы на моем месте пошел?

— Зависит от конечной цели, — усмехнулся тот. — Если ты хочешь «убрать» Поттера из школы, то лучше, оповестив Филча, остаться здесь. А вот если ты хочешь проверить себя... — он многозначительно умолк.

Драко немного удивился сходству их мыслей, но и обрадовался. Значит, он не одинок в своих размышлениях, но ответа прямого он так и не получил.

Впрочем, ответ Алекса ничего не менял: это ведь Драко придется сражаться с Поттером.

И тут ему в голову пришла дурацкая идея: Поттер сейчас «сдает» его своему декану, потому что это самый легкий способ избавиться от него, Малфоя.

Драко невесело рассмеялся: как ни странно, но такой подлый поступок понравился бы ему больше, чем их честная дуэль. Он бы тогда был точно уверен, что поступает правильно, игнорируя просьбу матери насчет дружбы с Поттером.

Пока же тот вел себя безупречно, четко соблюдая неписанный кодекс чистокровных, за исключением, конечно, дружбы с Уизли. Даже там на перроне Кинг-Кросса Поттер не позволил себе сорваться, хотя разозленный Драко его и провоцировал. Решение пришло само собой:

— Мы пойдем!..

Поттер явился не один, кроме Уизли, еще пришла Грейнджер. Эта выскочка достаточно раздражала Драко и на уроках. И насколько Драко помнил, она явно раздражала и самого Поттера.

— Без подмоги не обойдешься, Поттер? — съехидничал Драко, не удержавшись от возможности позлить соперника.

— А мы уже решили, что это ты струсил, Малфой! — парировал Уизли.

Драко скривился, но твердо решил не обращать внимания на это рыжее недоумение природы.

— Приступим?

Пока секунданты «проверяли» палочки соперников, Драко поймал взгляд Грейнджер. Той явно хотелось что-то сказать, но она благоразумно сдержалась...

— Петрификус Тоталус!

Гарри с легкостью отбил его первое заклинание. Впрочем, Драко уже понимал, что быстрой победы не будет. И от следующего «Отключись» Гарри увернулся. А потом уже и самому Драко пришлось защищаться от «Остолбеней»...

Уже двадцать минут обоим стало ясно, что знания их примерно равны.

Драко начал выискивать в памяти какое-нибудь редкое, но противное по результату, заклятие, которое Поттер вряд ли сумеет отразить. Как вдруг из угла, где благоразумно прятались их секунданты, послышались сначала хрип, а потом и вопли рыжего:

— Гарри, он её душит! Гарри, помоги Гермионе.

Разумеется, благородный Поттер, забыв о дуэли, кинулся к друзьям. С сожалением оглядев его беззащитную спину, Малфой подошел ближе.

Никто Грейнджер не душил, наоборот, это рыжий душил Алекса. И, кажется, вполне успешно, во всяком случае, тот хрипел не хуже Грейнджер. А Уизли продолжал орать, словно его самого убивали:

— Гарри, помоги Гермионе, этот гад её душит!

А та и правда выглядела ужасно: лицо ярко-красное. К тому же Гермиона беспрерывно хрипела, явно пытаясь что-то сказать, но кроме хрипов ничего не было понятно.

Пока Поттер растеряно пялился на Грейнджер, стараясь понять, что же делать, Драко уже начал действовать. Отпихнув бесполезного Поттера в сторону, он приставил палочку ко рту Грейнджер:

— Анапнео!

Оттуда тут же вылетело что-то блестящее и круглое, и упало на пол, покатившись еще немного. Обычная золотая монетка. И зачем только Грейнджер засунула её в рот?..

Та все еще стояла красная, как помидор, тяжело дыша, а Драко уже повернулся к сцепившимся на полу секундантам.

Следующее заклинание и Уизли покорно выпустил свою жертву из рук.

Драко, отпихнув рыжего в сторону, помог Алексу подняться на ноги:

— Уизли, тебе лечиться нужно, рыжий параноик.

— Я видел... — начал было упрямый Рон, но тут же осекся, увидев на полу золотую монетку.

Он явно её узнал, потому что лицо его начало стремительно приобретать ярко— красный оттенок.

— Гермиона, ты...ты... я же пошутил... — залепетал он, растеряно глядя на неё.

Грейнджер посылала ему в ответ яростные взгляды, говорить, к счастью для Уизли, она еще пока не могла.

Драко внимательно наблюдал за ними. И тут его дернул за локоть Поттер, привлекая внимание к себе:

— Предлагаю считать дуэль оконченной.

— И кто победил? — нехотя отведя взгляд от рыжего, лениво поинтересовался Малфой.

Поттер, явно смутившись, ответил не сразу:

— Ты можешь считать себя победителем!

Но Рон, услышав эту фразу, подскочил с пола и кинулся к Поттеру:

— Гарри, ты сдурел что ли?

— Помолчи, Рон! — тихо процедил тот.

С удивлением Драко понял, что Поттер сильно зол на своего секунданта. Причина явно крылась в злополучной монетке.

«Вот она благородная натура настоящего гриффиндорца!» — мысленно скривился Драко. — «И даже победу врагу отдать готов за спасение своей подружки».

Драко почти не задумывался, такая номинальная победа была ему не интересна. Да и к тому же рыжий все равно не удержится и всем разболтает о «благородстве» Поттера.

— Согласен на ничью! — Малфой усмехнулся, глядя в ошеломленное его решением лицо Уизли. От него-то благородства точно никто не ждал.

Потянув за собой Алекса, Драко, не прощаясь, направился к выходу. И тут его окликнули:

— Малфой!

Драко приостановился, ожидая.

— Ма... Драко, спасибо тебе за Гермиону!

Драко медленно повернулся: Поттер стоял посредине зала и дружески улыбался, протягивая ему правую руку...

От автора: глава, как вы видите, довольно большая, но не обещаю, что все последующие будут такого же размера. Я делю главы исключительно по событиями и персонажам (заранее зная только, где должна остановиться в следующий раз), поэтому следующая глава возможно будет совсем другого размера.

Жду ваших впечатлений и отзывов=)

Предупреждение: в фанфике использованы предложения из книги «Гарри Поттер и философский камень», но поскольку это только фик, причем именно по ГП, то не думаю, что нужно просить у Роулинг отдельное разрешение.

И еще раз напоминаю, что материальной выгоды автор фанфика, увы-увы, не получает=) Зато отзывам всегда рад!

______________________________________

— Гриффиндор!..

Рон облегченно выдохнул, именно туда он и хотел попасть.

Уже через несколько секунд он устроился за гриффиндорским столом рядом с Гарри.

Праздничный ужин еще не начался и Рон с интересом прислушался к его беседе с Перси.

— Это профессор Уэсингтон, декан Слизерина, его считают самым злым преподавателем Хогвартса...

— Этот херувим может быть злым? — вмешался Рон, разглядывая декана: правильные черты лица, большие светло-карие глаза и красивые четко очерченные губы придавали тому сходство с ангелами, каких обычно изображают на рождественских открытках.

Перси усмехнулся, не ответив брату, спорить попусту он не любил.

Рон же продолжал беззастенчиво разглядывать своих будущих преподавателей. И в этот миг его взгляд вдруг встретился с глазами слизеринского декана.

На миг Рона пронзила дрожь: таким ледяным взглядом его еще никогда не встречали. Если бы расстояние между ними было меньше, то Рон бы поклялся, что тот отлично слышал их разговор.

Рон встряхнул головой и торопливо перевел взгляд на стоявшую перед ним пустую тарелку. Только через пару минут он нашел в себе смелость вновь взглянуть на преподавательский стол. И снова вздрогнул: нет, Уэсингтон больше не смотрел на него, теперь он глядел на Гарри. И в этом взгляде было столько ненависти, что Рон снова опешил и опустил глаза.

В этот миг директор Дамблдор начал говорить, и Рон осмелился снова бросить взгляд на профессора Уэсингтона. Теперь тот выглядел абсолютно равнодушным к окружающим. Рон даже подумал, не привиделось ли ему это?

Гарри тем временем что-то сказал и Рон повернулся к новому другу, решив пока ничего ему не рассказывать.

* * *

Занятия Рону понравились, хотя уроков могло бы быть и поменьше. Из разговоров близнецов создавалось впечатление, что школа — это одно большое веселье. Но Рон с удивлением обнаружил, что Хогвартс мало чем отличается от начальной школы Уэссекса: куча уроков, куча домашних заданий и двойки, которыми щедро награждали нерадивых (только здесь они назывались троллями).

Но больше всего неприятностей Рон получил на зельеварении, с ужасом поняв, что Перси был абсолютно прав в оценке профессора Уэсингтона...

Тот начал урок с восхваления зельеварения и сложности этой науки:

— На первый взгляд кажется куда уж проще: нарезал ингредиенты, кинул в котел и готово. А на самом деле, зельеварение — сложный и тонкий процесс. И ведь даже неправильная нарезка способна испортить весь результат. Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. А между тем зельеварение — это одна из составляющих настоящей сильной магии! Если у вас есть талант, усидчивость и работоспособность, то со временем вы оцените эту силу, дающую власть не только над телами, но и над разумами других. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки...

Рон, не любивший долгие пространные речи, уже на третьей фразе потерял интерес к уроку. И тут...

— Уизли! — резкий голос Уэсингтона заставил Рона вздрогнуть. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Рон покосился на Гарри, тот явно знал ответ, но помочь под пристальным взглядом профессора не мог. Знала его и Гермиона Грейнджер, ее рука торопливо взметнулась в воздух.

— Я не знаю, — ответил Рон тихо.

На лице Уэсингтона появилось презрительное выражение.

— Так, так... Значит, древний род, чистокровность и умные старшие братья это еще не всё! Вы первый Уизли, который не смог ответить на такой простой вопрос. Но давайте попробуем еще раз. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. А вот Рон абсолютно не знал, где искать безоаровый камень, помнил только, что тот как-то связан с ядами. И старался не смотреть на слизеринцев, которые сотрясались от беззвучного смеха.

В этот миг он услышал шепот Гарри:

— В желудке козы!

Рон послушно повторил вслух:

— В желудке козы!

Он заставил себя посмотреть прямо в глаза профессору.

Тот холодно усмехнулся:

— Ответ правильный, жаль только он не ваш! Три очка, мистер Поттер, вам за ответ и десять штрафных за подсказку, — и вновь обратился к Рону. — Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Уизли?!

Рон буквально заставлял себя не отводить взгляда и смотреть прямо в эти холодные глаза. По правде, он читал учебники, но интересовался только защитными и полетными заклинаниями.

— Еще одна попытка, Уизли: в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку.

— Я не знаю, — вызывающе признался Рон, ему надоело быть безответной жертвой, и громко добавил. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам её не спросить?

Сзади и сбоку послышался смех. Рон изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, он понимал, что эту дерзость профессор ему вряд ли простит. Так и вышло.

— Сядьте! — рявкнул Уэсингтон, на мгновение повернувшись к Гермионе. — А вы, Уизли, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Уэсингтона перекрыл поднявшийся шум.

— А за вашу дерзость, Уизли, я записываю десять штрафных очков на счет Гриффиндора...

Для первокурсников Гриффиндора уроки Уэсингтона явно обещали быть не самыми приятными. Хотя Гермиона так не считала, повторяя, что Рону просто следовало подготовиться.

— Хочешь, вместе пойдем к Хагриду? — предложил Гарри после обеда. Ему явно хотелось отвлечь Рона от грустных мыслей. Тот с удовольствием согласился.

Без пяти три они вышли из замка и пошли по школьной территории к дому Хагрида. Тот жил в маленьком деревянном домике на опушке Запретного леса. Над входной дверью висел охотничий лук и пара галош.

Когда Хагрид впустил их в дом, Рон с любопытством огляделся: там была всего одна большая комната. В углу стояла здоровенная кровать, а с потолка свисали окорока и выпотрошенные фазаны. Хагрид тем временем уже заливал кипятком заварочный чайник, мимолетом рассказывая о проделках близнецов. Оказывается, Рон о большинстве их проделок даже не подозревал, как и миссис Уизли. На тарелке появились кексы, но ребята не решились их попробовать, даже на вид те выглядели каменными.

— Ты чего такой смурной? — поинтересовался Хагрид у Рона.

Тот неохотно поведал ему об уроке зельеварения.

— Забудь об этом, он с большей частью учеников так обращается, — отмахнулся Хагрид. — Вот Гарри его стоит опасаться, там... — и вовремя осекся, увидев, как напряглось лицо Поттера.

— А за что ему меня-то ненавидеть? — немедленно поинтересовался тот.

Но тут Хагрид, неловко взмахнув рукой, опрокинул заварочный чайник. Рон поспешно поднял газету, лежавшую на свободном краю стола, не давая той намокнуть.

— Слыхали о нападении на Гринготтс? — бодрым тоном начал Хагрид. — А ведь я был там именно в тот день.

Рону показалось, что Хагрид поглядывает на него с какой-то молчаливой просьбой в глазах.

— И что ты там делал? — непонимающе вытаращил глаза Рон, Гарри сидел спиной к нему. И оказалось, что невольно подыграл Хагриду. Тот принялся путано рассказывать, как сопровождал сироту Алекса Стронга в Косом переулке и как мимоходом выполнил просьбу старого друга, забрав из сейфа одну небольшую вещичку. Какую он, правда, так и не сказал, в очередной раз переведя разговор, теперь уже на Алекса Стронга. И опять-таки умолк, снова попав впросак. Ему явно хотелось поведать известную ему тайну, но он не решался.

Гарри, подмигнув Рону, заявил, что их обижает такое недоверие, и демонстративно засобирался обратно в замок.

Хагрид, почесав голову и взяв с них обещания молчать, начал:

— Вы ведь слышали о Джоне-Потрошителе?

— Может о Джеке-Потрошителе? — удивленно уточнил Гарри, но Хагрид только покачал головой и посмотрел на Рона. Тот кивнул и пояснил другу:

— О нем года два назад писали все английские газеты, но ты, Гарри, их наверно не читал. Он издевался над магглами: ставил на них опыты, приносил в жертву и... в общем, Потрошителем его называли не зря. Несколько лет его ловили по всей Англии и Ирландии, поначалу никто же и не подозревал, что он волшебник, магглы ловили убийцу среди своих, но потом им заинтересовался один журналист из наших. Писали, что его поймали почти случайно...

Тут Хагрид громко фыркнул, прервав Рона:

— Случайно, да его же... — и снова многозначительно замолчал.

Тут уже «разозлился» Рон:

— Все, Гарри, пойдем отсюда! Хагрид нам явно не доверяет...

— Алекс — сын Потрошителя! Говорят, он даже помогал отцу во время этих жертвоприношений! — выпалил Хагрид. Его явно одолевало желание поделиться столь редкой тайной, что он и сделал. — Говорят еще, что он, как и отец, владеет беспалочковой магией и этим... телеку.. телегинезом!

— Телекинезом? — спокойно уточнил Гарри. Рон же не был так спокоен: он-то в отличие от Гарри читал статьи об убийствах Джона-Потрошителя. Родители безуспешно прятали от них газеты, они с братьями все равно умудрялись их прочесть. Рон припомнил, как те строили планы самим поймать убийцу и прославиться на весь мир спасителями. Вспомнив странные глаза Алекса, Рон почувствовал дрожь и запоздалый страх:

— Но как он оказался в Хогвартсе? Почему?

— Ну... авроры доказали, что отец заставлял его помогать, а сам мальчик не убивал никого. Да и поймали его только благодаря сыну!

— Как? — в один голос воскликнули Гарри и Рон.

— Да-да! — торжествующе подтвердил Хагрид. — Он лично сдал отца аврорам. Мне Аластор Моуди сказал, что иначе они вряд ли бы так скоро поймали Джона. Тот был очень умным и предусмотрительным, дважды в одном городе «не охотился» и вообще... а потом с сыном поступили, как в маггловской программе... «Защита свидетелей», — торжествующе вспомнил Хагрид термин Аластора. — Сменили имя и спрятали его в маггловском приюте.

— Почему именно там? — удивился Гарри.

Хагрид вздохнул:

— Кто же решится взять себе в дом такого мальчика? Его и в Хогвартс-то взяли только после собрания попечительского совета, там за него поручился лично Аластор Моуди. Но за мальчишкой все равно приглядывают и если что... — Хагрид многозначительно замолчал. — Так что вы там с ним поосторожнее. Этот телегинез не шутка!..

— А он точно им владеет? — уточнил Гарри.

— Сам он говорит, что нет, и авроры сделали вид, что поверили, но Аластор говорит, что отец мальчишку многому научил.

— А чего самого Джона не спросили? — удивился Гарри. — Тот бы правду рассказал.

— Так его, Джона-Потрошителя, при задержании авроры убили. Он активно сопротивляться начал, видимо понимал, что ему все равно не жить.

Рон снова вздрогнул, он даже в страшном сне не мог представить себе, как «сдает» родного отца аврорам, но с другой стороны, у него ведь нормальный отец. А если бы?.. Нет, Рон покачал головой, он и тогда бы не выдал собственного отца. Судя по ошеломленному виду Гарри, тот как раз об этом подумал...

Уже по дороге в замок Гарри вдруг сказал:

— Все-таки этот Алекс сволочь, собственного отца я бы лично сдать не смог, кем бы тот не оказался.

— И я тоже, — согласился с ним Рон...

Но ни один из них даже не подумал, а какими бы они сами выросли при таком отце.

* * *

Вечер воскресенья.

...— Рон, тебе тоже не мешало бы заняться уроками, — Гермиона кивнула сторону Гарри, уже давно писавшего что-то за столом, но Рон даже головы не повернул. Он был занят чтением маггловского детектива, полученного от Гарри.

И в тот ответственный момент, когда Холмс схватился в решающей схватке с Мориарти, книгу из рук Рона просто вырвали. Перед ним стояла злая Гермиона:

— Рон Уизли, тебе пора заниматься, а ты уже три дня эту ерунду читаешь! Уверена, ты ни одного урока так и не сделал.

— Слушай, Гермиона, отстань от меня, а? Какое тебе-то дело?

— Такое, что честь факультета нужно отстаивать, а ты пока только наши баллы теряешь, — Гермиона ушла в свою спальню, но вернулась быстро и уже без детектива:

— Получишь обратно, когда все домашние задания сделаешь!

Рон тоскливо вздохнул. Какая же она противная — эта Грейнджер! Но не драться же с ней из-за книги, все-таки девчонка. Рон невольно замечтался о том, как бы досталось Грейнджер, если бы та была мальчишкой...

И очнулся от её же досадного возгласа:

— Рон, ну хватит уже мечтать!..

Рон, встретившись взглядом с Гарри, закатил глаза, показывая, как его достала эта неугомонная Грейнджер. Тот понимающе подмигнул и показал глазами на лестницу, предлагая перебраться в спальню. Но Рон отверг эту идею: трансфигурацию сделать нужно было обязательно, а вот остальное могло и подождать.

Решительно придвинув к себе учебник, Рон приступил к делу. Впрочем, вся работа свелась к тому, что он, успешно подглядывая за Гарри, списал его труд не забыв «разбавить» несколькими ошибками. Спиной он чувствовал недовольный взгляд Грейнджер, но демонстративно не обращал на неё внимания, сам же Гарри, первым закончив эссе, передвинул свой пергамент к другу поближе.

— Он так никогда не научится, — тихо пробурчала Гермиона. Она вроде бы ни к кому и не обращалась, но Рон все равно напрягся, а вдруг... Но Гарри только усмехнулся:

— Захочет — научится, а не захочет, так никто все равно заставить не сможет.

— Да он так и стараться не станет, — начала, было, Гермиона, но Гарри взглядом заставил её замолчать.

Когда Рон закончил переписывать, то Гермиона уже копалась в своей сумке, что-то там ища. Рядом на диване лежал её кошелек, явно набитый монетами. И тут Рона осенило, как ей отомстить.

— Гермиона, а можно твой кошелек?

Та изумленно на него уставилась.

— Я только проверю, нет ли там одной редкой монеты, — успокоил её Рон. И едва Гермиона с интересом кивнула, высыпал на диван монеты.

И радостно вскрикнул — есть! Вот она, блестящая монетка достоинством в семь сиклей. И к тому же только одна! Как и на всех волшебных деньгах, год выпуска на ней не печатался. Рон довольно ухмыльнулся, а потом:

— Гермиона, — торжественно попросил он. — Прошу тебя подарить мне эту монету или продать, — неуклюже закончил он. Вот фокус будет, если она согласиться, у него же даже денег не хватит купить! Но Гермиона с её любопытством легко попалась в расставленную ловушку:

— Зачем она тебе? — рассматривая монету чуть ли не в упор, подозрительно спросила она.

Рон делано замялся — главное не переиграть! — и продолжил, словно нехотя:

— Понимаешь, она такая... редкая!

— Чем же она так необычна? — Гермиона чуть ли не носом исследовала монету. Если Рон правильно рассчитал, то скоро в дело должна пойти и волшебная палочка. А вот и она!

Гермиона шепотом произнесла какое-то заклинание, монета послушно подпрыгнула, на миг ярко засветившись. Хорошо, что к тому времени в гостиной никого, кроме них, не осталось. Впрочем, при посторонних Рон и не решился бы на этот розыгрыш.

— Что это? Это фокус какой-то? — Гермиона потрясенно разглядывала монету.

На миг Рону стало её даже жалко, но тут он вспомнил о постоянном занудстве и об отобранном детективе.

— Нет, не фокус. Это волшебство, Гермиона! Ты слышала о Тилле Ток*? Ну, та, что спасла людей в 1932 году. Так вот она недавно скончалась, а перед смертью призналась, что заколдовала двадцать вот таких монет. Это что-то вроде исполнителя желаний, не могучее, вроде «мира во всем мире», а типа «эссе по зельеварению» или «победы в небольшом спортивной состязании».

— Хочешь сказать, что я могу загадать желание: и в матче по мировому квиддичу выиграет тот, кого укажу? — вкрадчиво поинтересовалась Гермиона.

— Там, нет, — «честно» признался Рон. — Такие матчи обычно охраняет куча волшебников, а вот в школьном матче «выиграть» можно запросто. Эту монету можно только купить или подарить, иначе она теряет волшебные качества. И поскольку она светится, то ясно, что с ней все в порядке.

— И как же она работает? — Гермиона внимательно наблюдала за Роном, но тот уже полностью вошел в «роль Билла» и ни капли не смутился.

— Нужно положить монету в рот и мысленно твердить свое желание. Монету не вынимать, пока оно не исполнится, а желание загадывать только одно. Но говорят, оно быстро исполняется. Так что, Гермиона, подаришь мне монету? — Рон умоляюще смотрел Гермионе в глаза. «Не переиграй! Ты все еще Билл!»

Но та отрицательно помотала головой, Рон якобы разочаровано скривился и только сейчас обратил внимание, с какой жадностью на монету смотрит и Гарри...

Уже в спальне, когда Гарри бросился к своему сундуку, Рон ему во всем признался.

Рассказал, что эту историю он подслушал у Билла: тот развлекал ею свою новую подружку, а потом, сорвав у той страстный поцелуй, признался, что это временная акция гоблинского банка. При нужном заклинании монета должна завопить, что она ворованная. Но гоблины быстро отказались от этой затеи, оказалось, что люди не желают на каждую монету произносить передающее заклинание, а без него все монеты начинали считать себя ворованными. Билл тогда еще добавил, что почти весь выпуск заколдованных монет был изъят из обращения, но какая-то часть все же осталась у волшебников.

Уже заканчивая свой покаянный рассказ, Рон увидел, как сильно разочарован Гарри и запоздало поинтересовался:

— А ты чего хотел загадать-то?

— Да так, — неопределенно ответил тот. Но Рон вдруг всерьез обиделся: друг ему Гарри или не доверяет ни капли? Поттеру, явно загнанному в угол, пришлось признаться, что он ищет своего сводного брата...

Уже перед тем, как заснуть, Гарри вдруг спохватился:

— Рон, ты Гермионе правду-то расскажи, а то мало ли.

— Обязательно, — покорно успокоил его тот, но, отвернувшись, ухмыльнулся.

Грейнджер обойдется, узнает правду, когда сама в дурацкое положение попадет, может умничать меньше будет...

* * *

... Рон с тревогой наблюдал за дуэлью Гарри и Малфоя, и одновременно пристально следил за Алексом. Бдительности терять было нельзя, а вдруг тот применит против Поттера этот невиданный «телекинез»?

Стронг переплел пальцы и начал ими играть, словно перебирал что-то.

И вдруг Рон услышал хрипы со стороны Гермионы. И остолбенел: чем активнее Стронг «играл» пальцами, тем сильнее она хрипела. Рон смело бросился на врага, громко крича:

— Гарри, он её душит! Гарри, помоги Гермионе.

Алекс, явно не ожидавший нападения, быстро очутился на полу под разъяренным Роном. Тому именно ярость придавала силы, он безуспешно пытался вырубить Стронга приемом борьбы, выученным от Чарли, но то ли Чарли что-то не так объяснял, то ли Рон приемы неправильно освоил, Алекс, словно уж, постоянно выскальзывал из его рук, и Рону приходилось стараться снова и снова. А Гермиона продолжала хрипеть и задыхаться.

— Гарри, помоги Гермионе, этот гад её душит!

Рон не мог ни на секунду оторваться от Стронга, поэтому сразу и не понял, кто спас Гермиону. И только, когда Малфой оттащил его от Стронга:

— Уизли, тебе лечиться нужно, рыжий параноик.

— Я видел... — начал он было, но тут же осекся, увидев на полу злополучную монетку. — Гермиона, ты...ты... я же пошутил... — залепетал Рон, растеряно глядя на Гермиону.

Та, к счастью для Уизли, говорить еще пока не могла. А тут еще он услышал разговор Гарри и Драко.

— Предлагаю считать дуэль оконченной.

— И кто победил?..

— Ты можешь считать себя победителем!

«Ну, уж нет! Победа не должна достаться Малфою!» — Рон кинулся к Гарри:

— Гарри, ты сдурел что ли?

— Помолчи, Рон!

Рон остановился как вкопанный, еще ни разу он не видел Гарри таким злым. Но ничего, он всем расскажет, каким образом Малфой выиграл дуэль, но тот удивил его своим ответом:

— Согласен на ничью!

Рон радостно улыбнулся Гарри, а тот словно и не увидев, кинулся вслед уходящим:

— Малфой!

Драко замер.

— Ма... Драко, спасибо тебе за Гермиону!

Рон с ужасом смотрел, как Гарри протягивает руку их врагу.

Тот медленно повернулся. У Рона резко заколотилось сердце: сейчас Малфой пожмет Гарри руку и тогда он, Рон, станет опять никому не нужен.

Но Малфой не торопился пожимать Гарри руку:

— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты!.. Как насчет смены отдельных персонажей из твоей жизни?..

Рон видел только надменное лицо Малфоя, Гарри же стоял к нему спиной.

После этих слов, Поттер резко отступил назад, Рону показалось, что он отрицательно покачал головой, но сзади это было плохо видно.

Малфой же только ухмыльнулся и они со Стронгом исчезли за дверью.

Гарри вернулся к ним. Рон видел, что тот все еще зол на него. Но тут Гермиона вдруг очнулась:

— Уизли! Я тебя убью! — и на ходу вытаскивая волшебную палочку, кинулась к нему.

Рон, который больше боялся разъяренной Гермионы, чем Гарри, спрятался за последнего, вслух торопливо прося прощения.

Вряд ли бы Гермиона успокоилась бы так быстро, если бы не Гарри. Тот быстро напомнил, что время-то позднее, и если их здесь застукают, то...

Пробурчав что-то невразумительное, Гермиона направилась к выходу первой. Рон все еще не веря, что так легко отделался, решил на обратной дороге держаться от Гермионы подальше.

Но они прошли только один коридор, как увидели серую тень, прошмыгнувшую под ногами.

— Миссис Норрис! Тут определенно кто-то есть, я слышал шум! Ищи! — приказал Филч, вдруг возникнув в конце длинного коридора.

Ребята начали тихо отступать назад, стараясь спрятаться за фигурами рыцарей, и тут Рон наткнулся на Гермиону, та, не удержавшись, упала прямо на одну железных фигур. Сработал эффект домино и фигуры начали рушиться одна за другой, грохот стоял такой, что Гарри, уже не прячась, рванул к выходу, таща на буксире растерявшуюся Гермиону, Рон старался от них не отставать.

Он не понимал, куда направляется Гарри, но надеялся, что они не попадутся. Проскочив очередной гобелен, они наконец спрятались в потайном коридоре.

— Думаю, мы оторвались, — с трудом выговорил Гарри, переводя дыхание. — Нам надо быстрее вернуться в башню, вдруг Филч все же разглядел кого-то из нас.

Прежде чем выйти из коридора, Гарри осторожно огляделся и правильно сделал. Иначе быть бы им пойманными Пивзом. Тот как раз выплыл из ближайшего кабинета.

Им пришлось отправиться в другую сторону, дверь там была заперта, но Гарри быстро её открыл её.

— Переждем здесь, а потом вернемся, — проговорил Рон, запирая за собой дверь и, повернувшись, застыл на месте.

Прямо перед ними сидел гигантский пес, заполнивший собой весь коридор от пола до потолка. У него было три головы, три пары вращающихся безумных глаз три носа, нервно дергающихся и принюхивающихся к незваным гостям, три открытых слюнявых рта с желтыми клыками, из которых веревками свисала слюна.

Тем временем пес сохранял относительное спокойствие и только принюхивался к ним, уставившись на них всеми шестью глазами. Пока Гарри, забыв в панике о палочке, безуспешно поворачивал ручку, пес начал проявлять беспокойство и явное желание познакомиться с ними поближе.

Громко взвизгнув, Гермиона почти снесла заклинанием дверь, Рон с Гарри кинулись следом за ней...

В этот раз они остановились только перед портретом Толстой Леди...

— Что они себе, интересно, думают? — в гостиной Рон первым обрел дар речи. — Надо же додуматься до такого — держать в школе этого пса. Этой твари явно надо поразмяться, а не сидеть взаперти.

Гермиона тоже пришла в себя, и к ней тут же вернулось плохое настроение.

— А зачем тебе глаза, хотела бы я знать? — недовольно поинтересовалась она. — Ты что, не видел, на чем этот пес стоял?

— На полу, — предположил Гарри. — Хотя вообще-то я не смотрел на его лапы — с меня вполне хватило голов.

— Нет, он стоял не на полу, а на люке. Дураку понятно, что он там что-то охраняет.

Гермиона встала, окинув их возмущенным взглядом.

— Надеюсь, вы собой довольны, — резко произнесла она. — Особенно ты, Рон. Благодаря тебе я дважды едва не погибла. Да и все мы тоже! А ведь я говорила, что не стоит никуда ходить!

— Тебя, между прочим, с нами никто и не звал! — возмутился Рон. — Сама навязалась!

Гермиона смерила его гневным взглядом... и отправилась спать.

— А здорово было, да, Гарри? — Рон повернулся к другу. — Интересно, что этот пес там охраняет? Как ты думаешь?

— Думаю, это то, что Хагрид забрал из Гринготтса. Нужно будет снова его расспросить. Но все завтра.

И они отправились спать. Уже засыпая, Рон подумал, а хорошо, что они на эту собаку наткнулись, а то Гарри бы еще неизвестно сколько времени на него злился. А Гермиона? Да пусть злится, эта девчонка ему самому не интересна...

* * *

Через пару дней Рон поделился с Гарри своим первым планом: проникнуть в кабинет директора, чтобы прочитать личные дела учеников, там же есть и родители, и даты рождения. Но Гарри наотрез отказался в этом участвовать, предложив придумать что-то более реальное.

Два следующих урока Рон дулся на друга, а потом все же признал, что идея довольно опасная и требует серьезной доработки.

Но уже к окончанию следующего урока ему пришла в голову еще одна неплохая идейка. Делиться ею с Гарри он не стал, а то тот, чего доброго, снова стал бы возражать.

Поэтому едва Макгонагалл покинула кабинет, Рон вылетел вперед и громким криком потребовал к себе внимания.

— Есть такое предложение: поздравлять всех первокурсников с днем рождения. Для этого сейчас каждый напишет на этом пергаменте свою дату рождения. А мы с Гарри позаботимся о поздравлениях!

Рон торжествующе оглядел сокурсников. Гарри выглядел немного растерянным, а Гермиона воинственно:

— И как же это вы будете нас поздравлять?

Рон был бы рад проигнорировать её, но тогда все стало бы еще хуже. Пришлось изворачиваться на ходу:

— Будет большой плакат с поздравлением, а чтобы его все видели, повесим на двери в Большой зал.

— Ага, всю жизнь мечтал, чтобы меня так по-дурацки поздравляли! — тут же съехидничал Малфой.

Но Гарри, к тому времени уже пришедший в себя, спокойно предложил ему не участвовать:

— Мы же никого не заставляем! Да и делать все будем сами с Роном. Хотя от помощи, конечно, не откажемся.

Тут же обнаружилось, что Паркинсон отлично рисует, а Дин каллиграфически пишет. Хотя Пэнси после грозного взгляда Малфоя про свою помощь больше никогда так и не заикнулась.

Получив нужный список от слизеринцев, Рон проделал ту же «операцию» с когтевранцами и пуффендуйцами. Там никто возражать и не думал, наоборот, нашлась еще одна помощница: девочка, тоже умеющая красиво рисовать.

В итоге в руках Рона оказался список из сорока пяти имен.

Рон заботливо переписал в новый список всех мальчиков (без них с Гарри получилось девятнадцать), сортируя их по месяцам рождения.

Возглавлял список Алекс Стронг, он родился в Хэллоуин 1979 года, за ним шли Крэбб (ноябрь) и Гойл (декабрь). В конце списка маячил Невилл.

Гарри получил свой экземпляр списка. Было решено, что сначала каждый обдумает свои идеи и мысли, а потом вместе их обсудят. Точь-в-точь как Холмс с Ватсоном.

И Рон принялся думать, стараясь следовать опыту знаменитого маггловского сыщика.

Для начала он вычеркнул из списка явных аутсайдеров: Дина Томаса, Блейза Забини, Драко Малфоя, индийца Кхана и Невилла (родители упоминали о том, что лично знали его родителей и бабушку, да и не мог неуклюжий Долгопупс оказаться сыном Снейпов, Рон это нутром чувствовал).

После долгого размышления из списка вылетели и Крэбб с Гойлом (их крупная комплекция и родители, тоже знакомые с его, с легкостью позволяли это).

Оставшиеся двенадцать имен Рон снова переписал, уменьшение списка жутко радовало глаза и душу. Вот их Рон и собирался предложить Гарри проверить.

Список Гарри оказался почти таким же, только он еще вычеркнул Стронга, мотивируя, что тот старше нужного возраста почти на год. Но Рон тут же возразил, что по теории Холмса убийцей всегда оказывается «самый неожиданный человек». Так что Стронг, хоть и без особого энтузиазма, был оставлен в списке.

Правда потом, спохватившись, Рон предложил вычеркнуть еще и трех блондинов. Но в итоге они все же решили проверять всех, не взирая на внешность, хотя чернокожих в список все же не вернули.

И началось самое трудное: добывание исходного материала для исследований.

Порой это было легко (как с Симусом, просто взяли с его расчески волосы), а порой и трудно (Терри Бут еще потом лет пять косился на Рона и старался не вставать к тому спиной, не говоря уже о Захарии Смите, который долго боялся Рона, как огня).

Этим в основном занимался Рон, задачей же Гарри было получить зелье родства и образец одного из родителей (после совещания с Сириусом по волшебному зеркальцу было решено взять волосы Лили, родство многих родов с Блэками сыграло против образцов Северуса).

Самое тяжелое задание — слизеринцев Стронга и Нотта — Рон оставил напоследок. Алекса сам Рон продолжал бояться, как огня, хотя даже Гарри в этом не признавался.

И тут наступило... восемнадцатое сентября!

Рон уже совершенно забыл о своем дурацком намерении, но зато Дин и Сьюзен не забыли.

Еще за завтраком они атаковали их с Гарри. Гермиона, сидевшая неподалеку, усиленно делала вид, что ничего не слышит, да и вообще, ей и дела до них нет. Кстати, после того ночного происшествия она почти полностью игнорировала их с Гарри. Но Рон лично этому только радовался.

Решено было потратить на создание поздравительного плаката вечер и историю магии, там легко можно было заниматься посторонними делами. Сьюзен быстро нарисовала на половине большого пергамента красивый букет из светло-розовых цветов, а потом «оживила» его, и стало казаться, что розы живые.

Гарри раздобыл где-то фотографию Гермионы, только маггловскую. Её пока оставили про запас, а сами принялись придумывать поздравление.

Это оказалось делом нелегким: явные банальности Гарри твердо отверг, а больше ничего в голову и не лезло. Только уже под вечер Дин предложил создать подборку с комплиментами-пожеланиями от сокурсников.

Это оказалось делом весьма нелегким: Гермиона успела достать почти всех своей правильной занудностью, обрывала собеседников, не разрешая говорить при ней глупостей, и к тому наотрез отказывалась давать списывать.

Но худо-бедно десять приличных комплиментов все же наскребли, даже сам Рон придумал один.

Дин «расположил» их вокруг портрета Гермионы, а Сьюзен разрисовала «живыми» цветочными рамками.

Уже в одиннадцать вечера Гарри с Роном аккуратно понесли его прикреплять к двери Большого зала. На утро было решено это дело не оставлять, могли и не успеть: Гермиона всегда завтракала одной из первых.

— А его точно не сорвут? — усомнился Рон, плакат и в самом деле получился великолепным: он и сам от такого поздравления не отказался бы.

— Не дадим! — усмехнулся Гарри, доставая из кармана волшебный скотч: теперь плакат ровно сутки никто бы не смог ни снять, ни порвать.

И только на следующий день Рон понял, как жестоко они ошиблись...

Спеша утром на завтрак, он пару раз поймал на себе насмешливо-ехидные взгляды, но худшее было еще впереди. У двери непривычно столпился народ, который дружно над чем-то смеялся. Рон, торопливо расталкивая всех, пробрался к двери и окаменел.

Нет, плакат не был сорван, но он был испорчен полностью. Букет выглядел не свежим и живым, а мертвым и ужасным — Рон с ужасом увидел на розах и лилиях следы явного увядания и даже плесень.

А комплименты? Их не убрали и не замазали, просто дополнили. Тем же почти каллиграфическим почерком, только черным цветом, к каждому пожеланию-поздравлению был добавлен ехидный комментарий.

Рон с ужасом прочел лично им придуманное пожелание:

«Желаю тебе оставаться такой же умной, способной и любознательной!»

К нему было добавлено:

«Только поперед всех на уроках не лезь больше, мы же тоже учиться хотим!»

Остальные комментарии оказались в том же едко-злом духе.

— Кто это сделал? — Рон с ужасом смотрел на окружающих.

И тут из Большого зала вышла Гермиона.

— Э! — Рон, растерявшись, попытался спрятать собой плакат, но зря, судя по заплаканным глазам Гермионы, та его уже видела.

Все вокруг вдруг замолчали, а Рон с тоской подумал, что зря он сегодня не дождался Гарри: вдвоем им было бы легче оправдаться.

— С днем рождения тебя, Гермиона! — неловко сказал он, пытаясь одной рукой из-за спины сорвать злополучный плакат. Но волшебный скотч держался намертво. — Это не мы, Гермиона, чесслово! Мы вчера оставили здесь настоящий плакат-поздравилку. Тебе и Гарри это подтвердит, и Дин, и Сью...

Он осекся, глядя в потемневшее лицо Гермионы. Ему стало её невыносимо жаль, хотя в глубине души он признавал, что их неведомый помощник был жестоко-правдивым. И, кажется, именно это больше всего веселило остальных и расстраивало Гермиону.

Но тут уже Рон ничем не мог ей помочь. Потрепав Гермиону по плечу, Рон извиняюще улыбнулся и ретировался на завтрак. Аппетит ему почти ничего отбить не могло.

На первом же уроке они с Гарри обсудили все и решили, что это кто-то слизеринцев, судя по особой наглости и ехидству, явно Драко Малфоя. К удивлению обоих, тот до обеда так и не появился на занятиях. Рон ехидно предположил, что тот трусливо прячется от разъяренной Гермионы. Той, кстати, тоже не было на занятиях.

Друзья увидели её в Большом зале, когда пришли на обед. Злополучный плакат все еще висел на двери, но теперь был закрашен темной краской так, что ничего не разглядеть.

— Хорошее решение, — одобрил Рон, подходя к Гермионе. — А к ночи скотч можно будет снять и завтра об этом все уже забудут!

— Я в этом не уверена! — Гермиона подняла на него ледяные глаза — Рон тут же подумал, что сейчас она похожа на Снежную королеву, только заплаканную.

— Конечно, забудут! — уверенно соврал Рон. Хотя сам был уверен, что этот поздравительный плакат теперь запомнят надолго. — Зато нам с Гарри теперь хорошо: почти все первокурсники уже попросили их так не поздравлять! — ляпнул он, не подумав. Поттер запоздало ткнул его локтем в бок.

— Значит тебе, Рон Уизли, сейчас хорошо? — обманчиво спокойно осведомилась Гермиона.

Рон прикусил губу, надо же было так оплошать.

— Гермиона, мы же и в самом деле не виноваты, но прощения у тебя все же просим! — торопливо вмешался Гарри. — Если бы не наша затея, то ты бы и не пострадала. Прости нас, пожалуйста! Да, Рон?

Но тот уже начал есть и только кивнул. Если бы не полный рот, то Рон обязательно бы напомнил, что уже извинялся перед Гермионой утром. Или не извинялся? Впрочем, это уже неважно: Гарри извинился за них обоих. Хотя виноваты они и не были вовсе.

Рон чувствовал себя немного неловко под сосредоточенным взглядом Гермионы: даже пища в горло почти не лезла. И он поспешно налил себе тыквенного сока, решив, что сегодня обойдется без плотного обеда.

Залпом выпив стакан сока, Рон перевел дух и снова улыбнулся Гермионе, решив, что если той хочется, то пусть смотрит сколько захочет.

И тут началось: тело Рона словно прошила горячая струя, на мгновение ему даже показалось, что загорелась кожа...

Все кончилось также резко, как и началось. Только вот... Рон перевел взгляд на свои руки и заорал от ужаса: кожа на них была пронзительно-синего цвета.

Судя по ужасу во взгляде Гарри, таким же теперь было и его лицо...

* Тилли Ток — о ней можете прочитать здесь http://vk.com/photo-17753258_231550206 но Рон врет, просто используя известное имя.

Глава получилась просто огромная, возможно нужно было бы снова поделить на две, но в честь получения оценки «средне» для фика на Хогнете, я дарю своим читателям эту главу.

И не забываем об обратной связи, а то новой главы вам придется ждать еще дольше <>_<>

Гермиона довольно хмыкнула, поднимаясь:

— Вот теперь, Рон Уизли, все точно забудут о твоем дурацком плакате, у них же есть развлечение на следующие несколько недель.

— Ты... ты... — Рон кинулся в её сторону и неожиданно натолкнулся на прозрачную защитную стену.

— Ай-яй-яй, Уизли! — профессор Уэсингтон со своей ехидной ухмылкой стремительно приближался к ним. — Минус пять очков Гриффиндору за попытку нападения на Грейнджер!

— Нет! — взвыл Рон. — Посмотрите сами, что она со мной сделала?

Профессор остановился рядом с ним, легко прикоснулся пальцами к подбородку Рона, потом поднял кувшин с тыквенным соком и с явным интересом понюхал:

— Мисс Грейнджер! — в его голосе Рон с изумлением услышал нотки уважения. — Вы ведь что-то своё добавили в изобретенный мною рецепт зелья?

— Да, экстракт голубики для синего оттенка и еще... — поглядев на наливающегося злобой Рона, Гермиона до конца так и не призналась, торопливо закончив. — И кое-что еще.

— Похвально, пожалуй, я немного недооценил вас, мисс Грейнджер, — профессор обаятельно ей улыбнулся, а та вдруг поняла, почему его считают самым красивым мужчиной в школе. — Если вы продолжите в том же темпе, то я приму вас на свой факультатив уже с третьего курса.

Гермиона довольно зарделась. Уэсингтон разрешал посещать свой факультатив только самым способным к зельеварению ученикам. И это почти всегда давало стопроцентное поступление в любой соответствующий профилю университет мира.

Рон, поняв, что про него успешно забыли, снова обиженно взвыл:

— А как же я?

— А что вы, Уизли? — искренне удивился профессор. — С вами все будет в порядке, здоровью это вреда не принесет, а за пару-тройку недель кожа снова обновится и сама вернет обычный светлый оттенок.

— Но...

— Никаких возражений, Уизли! Считайте это возмездием за злополучное поздравление, — резко отрезал Уэсингтон. И пошел прочь.

К несчастью для Рона, за учительским столом не было ни Дамблдора, ни Макгонагалл, а к остальным Рон обратиться не решился.

Гарри потащил Рона в больничное крыло: мадам Помфри оказалась в палате, где к их изумлению, хлопотала над Малфоем. Тот перебинтованный по пояс лежал на кровати и грозно косился на них подбитым глазом.

— Подождите меня за дверью, — приказала целительница.

Ребята вылетели из палаты и уже в коридоре устроили совещание:

— Это Гермиона его так, что ли? Вот это она дает! — в голосе Рона слышалось одновременно и гордость, и ужас. Ведь если и правда это она, то он еще легко отделался: подумаешь, синим походит пару недель!

— Не думаю, — задумчиво ответил Гарри. — Гермиона не стала бы мстить вам обоим: она, наверняка, не знает о вине Малфоя.

— А мне почему стала? — тут же обиделся Рон. — Я-то точно ни причем.

— Думаю, ты случайно попал под горячую руку, хотя тебе все же стоило извиниться перед ней.

— Вот еще! — фыркнул Рон. — Я жертва её несправедливости и учительского произвола и буду бороться...

Но его прервал решительный голос мадам Помфри:

— Эй, жертва, иди сюда, я тебя осмотрю.

К разочарованию Рона, мадам Помфри подтвердила слова профессора Уэсингтона и наотрез отказалась оставить его в больничном крыле, заявив, что ничто не мешает Рону вести обычный образ жизни.

— А что с Малфоем? — смирившись с судьбой, поинтересовался тот. — Кто его избил? Это ведь Грейнджер, да?

— Слишком много вопросов, мистер Жертва, — поджала губы целительница.

— Да ладно, — Рон обаятельно улыбнулся, не заметив, как она невольно вздрогнула. — Хоть на один ответьте: он долго здесь пробудет?

— Минимум три дня, — пробурчала та и выпроводила довольного этим известием Рона за дверь.

Гарри, увидев его улыбку, тоже вздрогнул и искренне посоветовал пока не пугать ею никого.

— Хорошо, — покорно согласился с ним Рон. — Приберегу её для Гермионы и Уэсингтона. Как ты думаешь, я смогу ночью забраться в её спальню и... улыбнуться?

— Сможешь, — ухмыльнулся Гарри. — Только боюсь, после этого не выживешь либо ты, либо Гермиона. Я, конечно, предпочту тебя, но только если пообещаешь ночью ко мне не подкрадываться и пока не улыбаться...

Несколько недель спустя.

Поначалу Рону было очень даже весело: от его улыбки визжали девчонки и с непривычки дрожали даже семикурсники.

Нотта он почти полностью деморализовал, когда, накинув на голову капюшон, рыкнул из полутьмы. Потеряв сознание, тот свалился ему под ноги. Выдернув у Нотта приличный клок волос, весьма довольный собой Рон удалился.

С Гермионой и Малфоем он тоже хотел так поступить, но увы!..

Грейнджер мгновенно вытащила палочку и мрачно пообещала превратить Рона в настоящего инфернала.

А Малфоя одним Рон так и не застал. Тот, похоже, вообще перестал ходить по школе в одиночестве. Его все время сопровождали то Стронг, то Крэбб с Гойлом.

Кстати, до сих пор оставалось тайной, кто же тогда избил Малфоя. Сам он, по слухам, утверждал, что просто свалился с лестницы, сам! Гарри с Роном в это, конечно же, не поверили, они-то видели в каком состоянии тогда был Малфой.

А потом, когда Малфой окончательно пришел в себя, для Рона начался настоящий кошмар...

В первый раз Рон даже и не понял толком, что именно пели слизеринцы. Но при повторе на бис (уже позже перед зельеварением) все четко расслышал:

Синий-синий голубой Он Кальмару брат родной А с русалкою-сестрицей Мантикоры за границей.

Синий нос от огневиски Вместо глаз — одни ириски В сини губы, синий нос! Рон Уизли, ты от холода замерз?**

Рон вспыхнул, но, не найдясь, что ответить, состроил Малфою издевательскую гримасу.

Но того этим явно было не пронять (навострился, гад, постоянно глядя на Стронга!)

К концу недели эти стихи приелись всем ученикам, а Рон уже даже начал дирижировать слизеринцам рукой. Это их злило, а Рону успешно помогало скрывать собственное раздражение.

Но в субботу, когда преподавателей за их столом уже почти не было (вечно витающая в облаках Трелони в счет не шла), Рон услышал следующий стих:

Рон Уизли — ге.. рой!

Ходит весь голубой!

Мы гордимся тобой,

Рон Уизли — голубой!..

— У тебя кожа и правда посветлела, скоро нормальным станешь, — в ответ на это утешение Рон едва не кинул в Гарри тарелкой. Сидящие вокруг гриффиндорцы едва скрывали улыбки, а те, кто сидел подальше, даже этого не делали.

После пятого исполнения, Рон отодвинул тарелку и с независимым видом отправился прочь из Большого зала.

Этот стишок продержался еще неделю, к концу которой Рон уже был готов кидать Авадой в любую улыбнувшуюся рядом с ним физиономию.

С каждым днем ему все труднее становилось сдерживать себя, и постоянно надевать на лицо независимую ухмылку. Все чаще он старался остаться один, избегая даже Гарри. О поиске пропавшего сына Снейпов было забыто им напрочь. Рон уже ничего не хотел, мечтая только, чтобы его оставили в покое, но нет!.. Казалось, что издевательские стихи сопровождали его буквально всюду. Хотя Гарри утверждал, что Рон параноик: на самом деле стихи исполняли за завтраком или ужином (если в Большом зале не было Макгонагалл и Дамблдора), и на переменах в коридоре (Малфой-гад был довольно осторожен).

Но Рону хватало и этого: у него при виде улыбающегося лица Малфоя уже начиналась истерика. Рон последовательно прошел все стадии от ярости до бессильных слез.

Когда он в первый раз набросился на Малфоя с кулаками, неизвестно откуда появился профессор Уэсингтон и оштрафовал его же, Рона, на десять очков. В последующие разы он неизменно появлялся рядом, Рону даже казалось, что они с Малфоем это специально подстраивают.

На предложение Гарри рассказать все директору, Рон только скривился. Ведь ничего страшного или действительно оскорбительного в стихах Малфоя пока не было.

А тот все больше распоясывался и в очередную субботу Рон, сидя в спальне, услышал за окном задорный голос:

Рон Уизли — голубой Не ходи ты за спиной Можешь (ой!) не удержаться Навсегда таким остаться!**

Рывком распахнув окно, Рон обнаружил там парящего в воздухе Малфоя вместе с его приятелями. Вне себя от ярости, он прицелился в метлу Малфоя, но промахнулся, и второй раз тоже. И только когда Малфой издевательски захохотал, глядя на его бесплодные усилия, Рон понял, что незваные гости защищены заклинаниями.

Даже не захлопнув створки, Рон бросился в гостиную. Но и там тоже были слышны издевающиеся голоса слизеринцев.

Рон уселся в кресло возле камина и мрачно задумался. А ярость тем временем требовала выхода и Рон начал придумывать месть для Малфоя. Плевать, если его исключат, но Малфой свое получит...

— Рон, тебе нужно поговорить с профессором Макгонагалл или с директором.

Рон удивленно поднял глаза — перед ним стояла прямая виновница всех его бед.

Гермиона тем временем совершила ошибку, продолжив:

— Сам ты с Малфоем справиться не сможешь, сил не...

— Значит, это я еще и трус? — взорвался Рон, вскакивая с кресла. — Именно я, да, Гермиона? Трус и к тому же слабак?

— Я так не считаю, но все же... — слабо пискнула та, но её возражения мгновенно потонули в море его ярости.

— Значит, это я трус? А не ты ли, Гермиона, во всем этом виновата? Это ведь ты сделала меня голубым!

— Ты сам виноват! — Гермиона упрямо нахмурилась.

Рон даже задохнулся от такой наглости, но именно эти слова прорвали остатки его сдержанности:

— Неужели? А скажи мне, Гермиона, каково это быть трусихой? Обвинять более слабого, боясь узнать настоящую правду? Или ты действительно веришь, что этот дурацкий плакат испортил именно я? Или Гарри с Дином? — Рон орал все громче, уже не сдерживая себя. Казалось еще мгновенье и он накинется на эту нахалку. Резко размахнувшись, Рон с силой ударил по деревянному столику, стоявшему рядом. На том появилась вмятина, а кулак пронзила сильная, но мгновенно отрезвившая его боль.

— В общем так, Грейнджер, не лезь ко мне больше никогда! Или я забуду, что ты девчонка и так тебя отделаю, что мать родная не узнает. Поняла?

— Но, Рон...

— Повторяю в последний раз: никогда! Даже не разговаривай со мной! Я для тебя умер!..

Пока они с Гермионой разбирались, в гостиной собралась почти половина Гриффиндора, которая с интересом смотрела их ссору.

Ни на кого не глядя, Рон сбежал в свою спальню. Слава Мерлину, за ним никто не решился пойти: сейчас он никого не хотел видеть.

А сам он лихорадочно начал собирать вещи. Рон больше не хотел здесь оставаться: ничего, он попросит родителей перевести его в другую школу, пусть и не в Англии. Только как им сказать правду?..

Рон устало опустился на кровать: ярость и напряжение постепенно отпускали, он вдруг почувствовал дикую усталость и желание выспаться.

«Ничего, дома отосплюсь!» — но мысли о реакции родителей пугали его всё сильнее. Им же придется что-то рассказать, да и они ведь все равно узнают правду от Перси или близнецов.

«А может, оставить все как есть?»

Но Рон просто не мог представить, как он будет смотреть в глаза других гриффиндорцев. Стыдно же — разорался, словно истеричная девчонка! Да его завтра сами же близнецы и засмеют.

А они миленькие, тут как тут. Рон даже застонал, увидев, как в спальню входят Фред с Джорджем. Но мгновенно «выставил иголки», готовясь защищаться, если потребуется.

Но это и не потребовалось...

— Уже успокоился, наш грозный вояка?

Рон было вскинулся, но в глазах братьев он вдруг увидел искреннюю тревогу:

— Немного!

— Крепко тебя этот гад достал, братишка? — Фред сел рядом, Джордж устроился рядом на полу.

Рон только кивнул, ни сил, ни желания говорить у него не оставалось.

— Знаешь, мы пытались его подловить в укромном местечке, но этот гад ведь... — начал Джордж, а Фред закончил: — один сейчас не ходит! А свита у него, сам понимаешь, шум до небес мгновенно поднимает.

— Я и сам пытался! — признался Рон. Он уже более смело посмотрел на братьев, оба вдруг заговорщицки ему улыбнулись.

— Поскольку физически Малфой для нас пока не доступен, мы решили действовать по-другому.

Фред извлек из кармана непрозрачную бутылочку:

— Это остатки того сока, что Гермиона тебе подлила...

...— Мы его немного усовершенствовали, — Джордж довольно ухмыльнулся.

— А он не прокис? — Рон с опаской смотрел на злополучное зелье.

— Обижаешь, братишка, замораживающее заклинание мы успешно усвоили еще на первом курсе... — начал Джордж, а Фред закончил: — и зелье своих свойств не утратило. Или хочешь проверить лично?

— Сам, нет. А вот на Грейнджер проверил бы, — ухмыльнулся Рон.

Теплые улыбки на лицах братьев потухли:

— Рон, неужели этот случай тебя ничему не научил? Или ты считаешь, что мстить нужно именно Гермионе? — Джордж смотрел строго, мгновенно напомнив Рону брата Чарли.

— Но ведь... — Рон осекся, поняв, что поступает точно как Гермиона, перекладывая вину на более безопасного противника. Хотя он безобидной Грейнджер больше не считал. — Ты прав! К тому же Гермиона от меня уже своё получила. Как она там, рыдает наверное?

— Выживет! — усмехнулся Фред. — А заодно пусть подумает над своим поведением. Кстати, я горжусь, что мы с Джорджем правильно тебя воспитали, и ты рук распускать не стал — девчонок только слабаки бьют.

Рон довольно улыбнулся: близнецы так редко его за что-то хвалили.

— И как ваше зелье действует?

— Да также как и раньше, его нужно в сок Малфою подлить. Причем теперь именно в тыквенный, — пояснил Фред.

— Но это мы берем на себя, — подхватил Джордж. — У нас есть знакомые домовики на кухне...

— Нет, — твердо перебил его Рон. — Это моя месть и я сам всё сделаю. И сам за все отвечу, а вы не вмешивайтесь!

Близнецы переглянулись, но возражать не стали, заметив только, что всегда готовы ему помочь.

Легко сказать, да трудно сделать. После ухода близнецов Рон задумался, как же ему подлить зелье Малфою? К слизеринскому столу его и близко не подпустят. А где кухня он пока и сам не знает.

И тут в голову пришла одна идея.

Рон вытащил из тумбочки Гарри небольшое зеркало и тихо позвал:

— Сириус! Дядя Сириус! — спохватившись, тут же поправился он. — Дядя Сириус!

В зеркале показалось заспанное лицо, послышался короткий вскрик и шум падения, словно тот, за зеркалом, свалился на пол.

— Дядя Сириус, это Рон! Рон Уизли! — стараясь не кричать, громко повторил Рон.

— Мерлин, Рон! Ты меня напугал, я уж спросонья решил, что это инфернал. С Гарри все в порядке?

— Да, да, все нормально, дядя Сириус. Просто... поболтать захотелось, — Рон приветливо улыбнулся, но тут же, вспомнив о своей необычной внешности, сжал губы.

— Ну, давай поговорим, — ухмыльнулся тот. — Только договоримся — никаких дядь, для тебя я просто Сириус.

Оба замолчали. Рон пытался придумать, как начать нужный разговор, но Сириус был не промах и быстро потребовал:

— Выкладывай, что тебя там беспокоит, Рон. А я уж чем смогу советом или делом, помогу.

— Мне действительно помощь ваша нужна...

Рон довольно путано описал недавние события и умолк.

— От меня-то что требуется? — удивился Сириус. — Хочешь, чтобы я приехал и лично научил племянника хорошим манерам?

— Нет, мне на кухню попасть нужно, я хочу Драко кое-какое зелье подлить, — осторожно признался он. Все-таки Сириус, хоть и мировой дядька, но уже взрослый и мог отказаться помогать в нарушении правил Хогвартса.

Сириус молчал минут две, Рон уже решил, что тот снова уснул, когда услышал:

— Сам ты ничего подлить не сможешь. Всю еду, что подают наверх, готовят исключительно домовики, а обмануть их почти невозможно. Да и не советую.

— Что же делать? — от досады Рон едва не заплакал: он действительно рассчитывал на помощь Сириуса. Иначе придется втягивать близнецов.

— Сказать правду, — Сириус широко улыбнулся, а Рон остолбенел:

— Я вам всю правду рассказал.

— Да не мне, Рон. Есть там один домовик, Тинторетто, он мой старый приятель — много шуток Мародерам в свое время помог провернуть. Мы, правда, его тоже ни разу не выдали. Вот если он не согласится, тогда у тебя останется только один способ: зажать Малфоя в темном уголке и насильно влить зелье ему в глотку.

— Я бы рад, да Малфой теперь только с охраной ходит, — усмехнулся Рон. — Что мне Тинторетто сказать?

— Я сам с ним поговорю, ты зеркало с собой возьми, там меня снова позовешь.

— Э! — Рон замялся, а потом все же признался. — Я его без спросу у Гарри взял.

— Ладно, если что скажешь, что я первым тебя позвал, — ухмыльнулся Сириус и исчез.

За окном уже наступил вечер. Рон осторожно приоткрыл дверь.

В гостиной было полно народа, он направился к выходу, стараясь избегать чужих взглядов. По дороге автоматически отметил, что ни Гарри, ни Гермионы в гостиной не было.

Тинторетто оказался ушастым домовиком с веселыми глазами. О чем тот шептался с Сириусом, Рон почти не слышал, но взрывы смеха говорили сами за себя. Закончив разговор, домовик напустил на себя строгий вид, но веселая хитринка в глазах все равно оставалась:

— Этот младший Малфой нехороший мальчик и плохо обращается с нами. Он даже осмелился шантажировать Стоуна, который работает в слизеринских спальнях. К счастью для нас домовиков, основатели разрешили нам наказывать очень нехороших учеников. К примеру, отказаться работать на него, но это невозможно. Грязь в спальнях — позор для настоящего домовика, так что... ваше зелье, сэр, нам вполне подойдет. И наказывать за это себя мне не придется, — Тинторетто рассмеялся и протянул руку за бутылочкой.

— Только в тыквенный сок! — предупредил Рон и попросил. — Можно мне лично вылить?

— Нет, сэр, — покачал головой тот. — Это запрещено правилами: все, что подается отсюда наверх должно быть приготовлено только нами. Я лично все сделаю...

На ужин Рон немного опоздал. Устроившись лицом к слизеринскому столу, он осторожно взглянул на Малфоя. Тот, заметив это, ухмыльнулся и, скосив глаза на преподавательский стол — Дамблдора уже не было, но зато Макгонагалл еще не ушла — демонстративно вздохнул. Рону с трудом удалось удержать на лице гримасу «покорности злой судьбе». Оставалось только ждать...

Ужин уже подходил к концу, когда со стороны слизеринского стола раздался громкий вопль. Орала Панси Паркинсон, сидевшая рядом с Малфоем. Вскочив с места, она с ужасом уставилась на собственные синие руки. И тут слизеринцы, тоже сидевшие рядом с Малфоем начали «синеть».

Теперь сдерживать себя уже было не нужно и Рон, иронично ухмыляясь, поднялся с места. «Синий» Малфой выглядел весьма эффектно и страшно: точь-в-точь инфернал с иллюстраций в старой книге.

— Ты!.. — громко взревев, Драко кинулся в его сторону, на ходу вытаскивая волшебную палочку. Следом за ним кинулось еще несколько слизеринцы, и не только «посиневшие».

Рон уже приготовился защищаться, как вдруг перед ним стеной встали гриффиндорцы,

«Волна» слизеринцев невольно остановилась, несколько секунд все стояли безмолвно, направив друг на друга волшебные палочки, а потом начал подниматься стол когтевранцев. К восторгу Рона, те поднимались тоже против стола слизеринцев. Оставшиеся за столом слизеринцы тоже встали, вытащив свои волшебные палочки.

— Просто отдайте нам Рона Уизли! — прорычал Драко. — И мы не будем драться...

— Зато мы будем! — Фред выдвинулся вперед, словно возглавляя гриффиндорцев.

— Из-за этого... — с ненавистью начал слизеринец Флинт, но осекся, недоговорив. Рон даже не сразу понял, кто именно его заколдовал.

— Вы его сами до этого довели! — Перси тоже выступил вперед. Рон невольно ахнул про себя, он не ожидал поддержки именно от этого вечно правильного зануды. — Теперь узнаете на собственной шкуре каково ему пришлось!

— Ты-то помолчи, чертов староста! — взорвался Малфой и угрожающе шагнул в сторону Перси.

Тот, гордо вскинув голову, направил свою волшебную палочку на слизеринца:

— Еще слово, Малфой, и ты тоже замолчишь.

— Ты не рискнешь, — противно ухмыляясь, начал тот. — А твоему суки...

И осекся, продолжая лишь безмолвно открывая рот. Фред довольно ухмыльнулся, подмигивая старшему брату.

— Меня вы тоже рискнете заколдовать? — профессор Уэсингтон материализовался возле слизеринцев буквально из воздуха. — Всем опустить палочки и марш по своим спальням! Пострадавшим и Рону Уизли остаться!

Под его строгим взглядом никто не осмелился возражать, Большой зал быстро опустел, но братья Уизли вместе с Гарри остались в зале, как и пятеро «посиневших» слизеринцев.

— Так-так, Уизли, месть вещь обоюдоострая, думаю, вы понимаете, что вас теперь ждет? Конечно, я смогу смягчить наказание, при условии, что вы назовете своих... сообщников.

— Я действовал один! — твердо заявил Рон. — Никто не был даже в курсе, и домовиков я один обманул: отвлек их внимание и подлил зелье в сок на слизеринский стол.

— Ну да, и вам, чисто случайно разумеется, повезло, что кувшин с соком попал в нужное место? — ухмыльнулся профессор Уэсингтон.

— Да, сэр. Я, вообще, жутко везучий! — с вызовом сообщил Рон, понимая, что ему терять уже нечего.

— Отлично. Значит, вам снова повезет, когда вы перейдете на домашнее обучение?

На миг Рону стало страшно, когда он представил себе реакцию родителей на его изгнание из школы, но рядом стояли братья и Гарри. Перед ними он больше не мог показать свой страх. К тому же Рон подозревал, что разжалобить слизеринского декана будет невозможно, да и унижаться, теряя уважение близких, тоже не хотелось. Поэтому он промолчал.

— Это несправедливо, сэр, — раздалось вдруг от входа. Гермиона, явно раскрасневшаяся от бега, быстро приблизилась к ним. — Когда я сделала тоже самое с самим Роном, вы меня только похвалили!

— Простите, мисс Грейнджер? — иронично переспросил профессор Уэсингтон, словно не веря её словам.

— Сэр, вы поступите несправедливо, если накажете Рона за то, что с легкостью простили мне! — нимало не смущаясь, заявила та.

— Мисс Грейнджер, вы упрекаете меня в несправедливости? — искренне удивился тот.

— Пока вы еще не дали мне повода усомниться, но разве Рон заслуживает столь сурового наказания, когда меня вы сами простили за аналогичный поступок?

— Вы хотите заставить меня наказать и вас таким же образом, мисс Грейнджер? — нахмурился профессор Уэсингтон. — Тогда вы посчитаете это справедливым?

Гермиона невольно смутилась, но от своего не отступила, согласно кивнув.

— Хорошо, мисс Грейнджер, я буду настаивать на отчислении из школы и вас, и Уизли, — спокойно согласился с ней Уэсингтон. — Думаю, совет Хогвартса одобрит мое решение.

Слизеринцы довольно переглянулись и с вызовом уставились на гриффиндорцев. У Гермионы сделалось такое несчастное выражение лица, что Рону невольно стало жаль её.

— Ну-ну, Стивен! Довольно пугать детей, — Рон и не заметил, как быстро директор Дамблдор оказался рядом с ними. — Никто вас отчислять не собирается. Неделя отработки по вечерам у мадам Помфри пойдет только на пользу урокам зельеварения, не так ли, Стивен?

— Вряд ли Уизли вообще что-то сможет помочь в этом плане, — скривился тот.

Но Рону уже было все равно, главное, что его не отчислят. Малфой мгновенно скис, словно лимонов наглотался, но возражать не решился. И начал медленно отступать к двери.

— Мистер Малфой! — окликнул его директор. Драко повернулся, улыбка его больше напоминала оскал. — Мистер Малфой, вашим же наказанием станет неделя отработки под руководством мистера Филча.

— За что? — тут же взвыл тот. — Я же пострадавшая сторона!

— Неужели? Никого из вас, — Дамблдор обвел взглядом Малфоя и его «посиневших» друзей, — нельзя назвать безвинно пострадавшими. Если подобное повторится, мистер Малфой, я лично буду настаивать на вашем отчислении из Хогвартса.

— Вы не посмеете, — торопливо выпалил тот. — Мой отец — председатель Совета попечителей школы.

— Хоть ваш отец и председатель Совета, но он не господь бог, так что искренне не советую проверять кто из нас двоих влиятельнее. И к тому же не забывайте обращаться ко мне «сэр»! — хлестнув слизеринца острым взглядом, отрезал Дамбдор.

Дальше возражать, к вящему удовольствию Рона, Малфой не решился и отбыл вместе с своими приятелями.

Возвратившись в свою гостиную, Рон услышал многократное «ура», казалось, почти все его поздравляют и гордятся им. Это было ужасно приятно. Впервые именно сам Рон оказался в центре повышенного внимания и любви.

Единственным человеком, с кем он больше не разговаривал, оставалась Гермиона Грейнджер. Хотя Рон и был искренне поражен её поступком, но продолжал старательно не обращать на неё внимания, как ни старался Гарри их помирить...

Шли дни, незаметно промелькнула еще пара недель, и наступил Хэллоуин. К сожалению Рона и остальных, слизеринцы недолго оставались «синими», их декан вовремя подсуетился и вернул им обычный цвет кожи.

К тому времени они с Гарри успели проверить почти всех из списка претендентов, оставалось добыть лишь частичку Стронга. Чувствуя, что чем дальше он оттягивает это неприятное дело, тем труднее будет действовать, Рон наконец решился.

Предстоящий урок по заклинаниям показался ему удобным, обычно там стоял шум и гам, каждый занимался своими заклинаниями и мало обращал внимания на соседей.

Они с Гарри в этот день специально расселись по разным рядам, тот должен был, на всякий случай, в условленный момент отвлечь на себя всеобщее внимание.

Рон устроился выше, прямо позади Алекса Стронга и, занятый своими мыслями, не сразу обратил внимания, что оказался рядом с Гермионой, с которой его и поставил в пару профессор Флитвик. Рон, приняв высокомерный вид, демонстративно отвернулся от напарницы.

Заклинание левитации, продемонстрированное Флитвиком, казалось прикольным, но Рону было совсем не до него. Зажав в пальцах правой руки крошечные маникюрные ножницы, он попытался, не раскрывая себя, отрезать у Стронга прядь черных волос. Но сделать это сидя рядом с Грейнджер оказалось почти невозможно.

Приняв всерьез задание профессора Флитвика, та мгновенно начала действовать, требуя от Рона правильных движений кистью. А тот вряд ли мог действовать правильно: ему же приходилось держать одновременно и ножницы и волшебную палочку. К ним уже начали поворачиваться остальные, привлеченные недовольными возгласами Грейнджер, когда Рон вспылив, процедил:

— Если ты такая умная, то сама попробуй!

К его удивлению Гермиона, согласно кивнув, взмахнула палочкой, и их общее перо плавно поплыло по воздуху. Все мгновенно уставились на него, а Рон, воспользовавшись удобным моментом, взмахнул рукой и отрезал у Стронга небольшую прядь волос.

Жалея, что под рукой не оказалось ни одного не нужного листочка, Рон, выдрав из книги последнюю страницу, осторожно завернул в неё черные волосы. И тут же был остановлен гневным воплем Гермионы:

— Рон, ты с ума сошел, страницы нельзя выдирать!

Стронг вдруг повернулся и уставился на него. Рону с трудом удалось сохранить невозмутимый вид:

— Грейнджер — ты жуткая зануда, недаром у тебя и друзей-то нет! Отстань от меня, займись лучше собой! — процедил он, пряча в карман с таким трудом добытый трофей.

Алекс смерил их явно недоверчивым взглядом, но тут Симус, напарник Гарри, поджег их перо и отвлек на себя его внимание.

Рон облегченно вздохнул, оставалось лишь дождаться конца урока.

На выходе его прижали к стене, Крэббу и Гойлу вдруг вздумалось выйти одновременно с ним. Чувствуя себя почти раздавленным, Рон наконец оказался в коридоре. Гарри уже ждал его там.

Довольно ухмыльнувшись, Рон сунул руку в карман... и ничего там не обнаружил.

И тут же с облегчением увидел свой бумажный сверточек, валяющийся на полу рядом с входом в кабинет.

«Наверно, он выпал, когда эти громилы-слизеринцы едва не раздавили меня при выходе!» — мгновенно решил Рон.

Вместо обеда они с Гарри кинулись в их «тайную» комнату...

...— Ничего!..

Рон разочаровано глядел в миску с приготовленным зельем родства. Никакой реакции друг на друга волосы Лили Снейп и Алекса Стронга так и не выдали.

— Да мы же и не думали, что это именно он, — утешил Рон друга.

— Да, мне бы тоже этого не хотелось, — грустно согласился Гарри. — Но ведь это был последний претендент! И что же теперь делать?..

— Можно пройтись по второму кругу? — предложил Рон, но без особого энтузиазма.

— А смысл? Наверно, я зря все это затеял. Папа с крестным правы: Альбуса уже нет в живых...

Рон так и не нашелся, что ему возразить, в глубине души теперь он был согласен с этими словами, хотя что-то в сегодняшнем дне все-таки царапало ему душу...

* * *

Вечером, спускаясь на банкет, Рон с Гарри случайно узнали, что Гермиона до сих пор плачет в женском туалете на втором этаже. Успешно подавив собственные угрызения совести, Рон потащил Гарри в Большой зал, запретив даже думать о Грейнджер:

— От слез еще никто на этом свете не умирал!..

Большой зал выглядел великолепно. На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а еще несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся черным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые блюда, на которых вдруг внезапно появились самые разнообразные яства.

Рон уже приканчивал большой кусок мясного пирога, когда в зал вбежал профессор Квиррелл. Его тюрбан сбился набок, а на лице читался страх. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбежал к креслу профессора Дамблдора и, тяжело опираясь на стол, простонал:

— Тролль! Тролль... в подземелье... спешил вам сообщить...

И Квиррелл, потеряв сознание, рухнул на пол.

В зале поднялась суматоха. Понадобилось несколько громко взорвавшихся фиолетовых фейерверков, вылетевших из волшебной палочки профессора Дамблдора, чтобы снова воцарилась тишина.

— Старосты! — прогрохотал Дамблдор. — Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Перси тут же вскочил из-за стола, явно чувствуя себя в своей стихии.

— Быстро за мной! — скомандовал он. — Первокурсники, держитесь вместе! Если будете слушать меня, ничего страшного не случится! Пропустите первокурсников, пусть подойдут ко мне! Никому не отставать! И всем выполнять мои приказы — я здесь староста!

С легким сожалением оставив недоеденным ужин, Рон с Гарри направились в сторону Перси.

Уже в холле Гарри вдруг схватил Рона за руку:

— Гермиона, она ведь ничего не знает! Нужно её найти и сообщить об опасности.

— Гарри, давай расскажем всё Перси, пусть он с ней возится, — предложил Рон. Идти за этой противной Грейнджер ему ужасно не хотелось. — Да и что может случиться с ней в женском туалете, тролль же где-то в подвале гуляет?

— Как хочешь, — во взгляде Гарри мелькнуло явное разочарование. Не став настаивать, он приостановился, а потом быстро юркнул в одно из ответвлений коридора. Рон, не ожидавший такого, невольно застыл на месте, застопорив движение остальных...

Гарри Рон смог догнать только через пять минут. Запыхавшись, он молча хлопнул того по спине, вместо слов злобно сверкнув глазами, но Гарри только довольно ухмыльнулся...

Где-то сзади послышались шаги.

— Перси! — охнул Рон, вообразив, что это брат кинулся следом за ним. Спрятавшись за углом, они замерли. Мимо пробежал профессор Уэсингтон. Декан Слизерина явно спешил куда-то в сторону третьего этажа. Ребята осторожно направились в ту же сторону.

В коридоре второго этажа жутко воняло смесью грязных носков и общественного туалета, в котором много лет никто не убирался. Уэсингтон давно уже скрылся из вида, впрочем, они и не стремились его догнать, дружно рассудив, что лучше держаться подальше.

В коридоре никого не было видно, но тут из-за одной двери раздался громкий вопль. Рон с Гарри кинулись туда...

Гермиона, бледная, словно привидение, стояла у стены прямо напротив двери, вид у нее был такой, словно она сейчас потеряет сознание. Но самым удивительным было то, что прямо перед ней, заслоняя от тролля, стоял Алекс Стронг. Руки его были подняты: из левой торчала волшебная палочка, а правой он словно помогал себе дирижировать. Тролль же выглядел больше заинтересованным разгромом туалета, хотя попутно сам придвигался все ближе к стоявшему у другой стены Малфою, столь же бледному, что и Гермиона.

Их появление нарушило баланс сил и встревожило тролля, тот злобно заревел и принялся еще активнее размахивать своей дубинкой, больше похожей на большое бревно. Осколки и куски раковин, унитазов и обломки деревянных перегородок, казалось, заполнили весь туалет.

Тролль замер в каком-то метре от Малфоя, тот словно зачарованный, не двигался с места.

— Нужно его отвлечь! — крикнул Гарри Рону. Схватив валявшуюся на полу затычку для умывальника, Рон со всей силы метнул ее в тролля.

Тот неуклюже развернулся, чтобы посмотреть, кто его отвлек. Его маленькие злые глаза уткнулись в Рона и Гарри. Тролль заколебался, решая, на кого ему напасть, а потом все же шагнул к ним, оставив Малфоя в покое.

Рон с ужасом наблюдал как эта махина, размахивая дубиной, шла прямо на него. Казалось, спасения не будет!..

— Эй, ты, пустая башка! — завопил Малфой, обрушивая со своей стороны на тролля полуразбитый унитаз. Вряд ли тот почувствовал боль, но зато он услышал крик и снова остановился, поворачивая свою уродливую физиономию к Малфою. В этот момент Гарри, оббежавший с третьей стороны, тоже кинул в тролля несколько кусков железной трубы. Тролль начал поворачиваться в его сторону. Растерявшись, он зарычал еще громче, тем более, что теперь уже с трех сторон в него летели куски арматуры и грозные вопли.

И тут в дело вступил Алекс...

Рон не понял ни слова из того, что тот сказал, но тролль рухнул на пол, как подкошенный.

Гарри и Малфой одновременно шагнули к троллю. Рон запоздало заколотило, он застыл на месте с поднятой палочкой, непонимающе глядя на результат их труда.

— Он... он мертв? — спросила все еще бледная Гермиона.

— Не думаю, — ответил Гарри, осторожно наклоняясь над поверженным троллем. — Что это было за заклятие? — он выжидательно уставился на Стронга, но тот только пожал плечами.

Хлопанье дверей и громкие шаги заставили всех поднять головы. Они даже не отдавали себе отчета в том, какой шум тут подняли. Кто-то внизу должно быть, услышал тяжелые удары и рев тролля, и мгновение спустя в комнату ворвалась профессор Макгонагалл, за ней профессор Уэсингтон, а за ними профессор Квиррелл. Квиррелл взглянул на тролля, тихо заскулил и тут же плюхнулся на пол, схватившись за сердце.

Уэсингтон нагнулся над троллем, а профессор Макгонагалл сверлила яростным взглядом своих студентов. Рон никогда не видел ее такой злой. У нее даже губы побелели. Рон надеялся, что за победу над троллем им дадут призовых очков, но сейчас он уже так не думал.

— О чем, позвольте вас спросить, вы думали? — в голосе профессора Макгонагалл была холодная ярость. — Какого... Мерлина вы пошли сюда одни? Нужно было сообщить старосте о местонахождении Грейнджер, а не сбегать добровольно! Вам просто повезло, что вы все остались живы. И вы, вы-то почему здесь? — она перевела свой взгляд на слизеринцев.

— Э... мы мимо шли, услышали вопли и кинулись сюда, а тут тролль...— поднял на неё честный-пречестный взгляд серых глаз Малфой.

— Мимо шли?.. — начала было возмущенная Макгонагалл, но тут её прервал Уэсингтон:

— Простите, Минерва, но со своими учениками я сам разберусь.

Рону показалось, что Малфой скорей бы предпочел отвечать гриффиндорскому декану. Избегая смотреть Уэсингтону в глаза, он с явно деланным спокойствием повторил свой рассказ, снабдив его несколькими подробностями. Якобы, слизеринцы вынужденные прервать банкет, продолжили отмечать Хэллоуин и день рождения Алекса в гостиной, но еды оказалось слишком мало. И вот отправленные за ней Малфой и Стронг услышали вопль Гермионы и как истинные джентльмены — в этом месте Малфой противно ухмыльнулся — кинулись спасать даму, попавшую в беду. А там подоспели и гриффиндорцы. Совместными усилиями тролль был закидан кусками арматуры и камнями...

Малфой и слова не сказал о заклинании Стронга, представив все их совместной победой. Но Уэсингтон, сверливший взглядом почему-то именно Алекса, вполне удовлетворился этим рассказом:

— Конечно, следовало вас серьезно наказать, но если учесть спасение прекрасной дамы, — он мельком улыбнулся Гермионе. — По пятьдесят очков каждому за победу над троллем!

— Стивен! — возмутилась Макгонагалл.

Профессор Уэсингтон повернулся к ней, теперь он с его честными-пречестными глазами очень напоминал Рону Малфоя пятью минутами раньше:

— Вы правы, Минерва, по пятьдесят мало, по семьдесят пять будет в самый раз! — Рон мог бы поклясться, что слышит в его голосе насмешку. — А вы своих по сколько наградите?

— Ничего! Они нарушили правила и вообще не должны были здесь оказаться! — Маконагалл все еще злилась, теперь уже и на профессора Уэсингтона.

А Рон совсем приуныл — Слизерин теперь опережал Гриффиндор почти на двести пятьдесят очков.

— Как вам будет угодно! — поклонился ей Уэсингтон. И, повернувшись, приказал своим студентам. — Марш в гостиную и чтобы после отбоя никого не было видно и ни слышно!..

После ухода слизеринцев Рон с надеждой уставился на своего декана. Неужели их с Гарри даже не наградят?..

— Что ж, даже выслушав историю, рассказанную мистером Малфоем, я все еще утверждаю, что вам просто повезло. Но тем не менее далеко не каждый первокурсник способен справиться с взрослым горным троллем. Каждый из вас получает по десять призовых очков. Я проинформирую профессора Дамблдора о случившемся. Вы можете идти в свою гостиную, празднество там еще продолжается, — Макгонагалл сухо кивнула им.

Уже на пятом этаже Рон проворчал:

— Могла бы дать нам больше чем тридцать очков, вон слизеринцам аж сто пятьдесят отвалили.

— Ну, если учесть, что тролля победил один Алекс, то получили мы по справедливости, — не согласился с ним Гарри. — И нас не наказали. Хотя Гермиона именно из-за тебя оказалась в туалете.

Рон невольно смутился, он совсем забыл об этом:

— Э-э, Гермиона, ты прости меня, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть... так сильно! — тут же выпалил он. — И вообще... ты извини меня... мама часто говорит, что сначала говорю, а только потом думаю...

Та остановилась и первая протянула ему руку. Рон с радостью пожал её...

— А зачем ты отрезал у Стронга прядь волос, расскажешь? — уже на подходе к их гостиной вдруг спросила она.

Рон с Гарри ошарашено уставился на неё.

— Да-да, Рон, я все видела. И не только я. Малфой тоже это увидел, но промолчал.

В этот момент они подошли к портрету Толстой Леди.

— Свиной пятачок, — произнес Гарри, они друг за другом полезли в дыру.

В гостиной было людно и шумно. Все дружно компенсировали упущенное на банкете, поглощая принесенную наверх еду. Друзья поспешили к столу, молчаливо решив расспросить Гермиону позже.

Гермиона Грейнджер стала их близким другом. Гарри с Роном рассказали ей всё: и о поисках сына Снейпов, и зачем им понадобились волосы Стронга.

Но все это было уже на следующий день, а в тот вечер, ложась спать, Рон еще несколько раз прокрутил в уме «сражение» с троллем.

И только тут до него дошло, что именно показалось ему тогда ненормальным в поведении Алекса...

— Гарри, Гарри... — не выдержав, он разбудил друга и теперь тот смешно таращил на него заспанные глаза. — Стронг же правша, а палочку свою он тогда держал в левой руке. Как же он смог заколдовать тролля?..

* * *

Всю следующую неделю Рон ни о чем другом не мог думать. Ему хотелось проникнуть в тайну Стронга. Зачем он и сам не знал, но узнать правду хотелось до дрожи в коленках.

Гарри не мог ему помочь, приближался первый матч по квиддичу и все свободное время он пропадал на тренировках. Гермиона же поначалу лишь скептически фыркала, приводя доводы, что есть люди, одинаково владеющие правой и левой руками, а потом подкинула Рону отличную идею насчет оборотного зелья. Сам Рон его сварить, конечно, не сумел бы, но его ведь можно купить. Оставалось только уговорить Гарри.

Но тому было не до этого, тренировки занимали все его время.

Да еще Гермиона начала утверждать, что ничего хорошего из этого не выйдет:

— Чтобы Стронг принял тебя за Малфоя, ты должен не просто превратиться, ты должен им стать: походка, голос, манера разговаривать... А если ты сейчас это сделаешь, то... он просто рассмеется тебе в лицо или еще чего посерьезнее.

Задумавшись над этим, Рон всерьез начал наблюдать за Малфоем, и по вечерам развлекал близких друзей своими «тренировками». Труднее всего оказалось копировать походку и голос: у Малфоя была отвратительная манера растягивать слова и степенно-величественная походка. Рону приходилось усиленно следить за своими движениями и речью, но вскоре у него стал получаться вполне приличный Малфой.

— Не совсем то, конечно, но хотя бы похоже! — одобрила наконец Гермиона, а Гарри, посмеиваясь, согласился.

А еще Рону повезло на одном из уроков травологии.

Воспользовавшись помощью Невилла — травология была единственным предметом, где тот блистал — Рону поставил рядом с Малфоем одно из хищных растений с цепляющимися ветками. Шевелюра последнего почти не пострадала, а злосчастное растение спасла профессор Стебль, запретив Малфою колдовать. Рону же оставалось только выиграть «сражение» с растением, отобрав белоснежные прядки.

Оставалось только раздобыть немного оборотного зелья...

Две недели спустя.

...— Гарри Поттер поймал снитч!!! — Рон все еще с трудом дышал, слушая голос Ли Джордана. — Сборная Гриффиндор победила со счетом 170:60. Гриффиндор выиграл!!!

Рон бросил взгляд на поле, но там царила полная неразбериха.

— Мы справились! — Гермиона радостно обняла его и они отправились вниз к Гарри.

А ведь еще несколько минут назад...

— Что он делает? — Гермиона с ужасом наблюдала за Гарри, метла которого словно взбесилась. Рон не знал, что и делать, когда Гермиона вдруг указала на трибуну слизеринцев:

— Посмотри на профессора Уэсингтона. Он не сводит с Гарри глаз. А ведь для того, чтобы наложить заклятие, нужен именно зрительный контакт!..

Прежде чем Рон успел что-то ответить, Гермиона кинулась к лестнице. Помедлив пару секунд, он рванул следом за ней.

Уже стоя на лестнице слизеринской трибуны остановился, наблюдая как Гермиона, почти сбив с ног Квирелла, подбежала сзади к скамье, на которой сидел Уэсингтон. Что она там сделала Рон разглядеть не смог, зато радостный вопль болельщиков возвестил, что Гарри смог справиться со своей метлой, а потом Рон услышал слова комментатора о победе Гриффиндора...

Потом был Хагрид, который отпаивал их чаем, а заодно проболтался им о Николасе Фламеле, напоследок Гарри попросил его ничего не писать родителям. Но уже на следующий день...

Утром, едва открыв глаза, Рон услышал:

— Мам, уверяю тебя, это было совсем не опасно. В худшем случае я получил бы пару переломов и все!..

Гарри говорил тихо, смотря в свое волшебное зеркало. Рон, чтобы его не смущать, притворился, что все еще спит.

— Нет, мама, я не брошу квиддич! Ты же не хочешь, чтобы меня считали трусом?.. Папа, да объясни ты ей...

— Нет, пап, не смейте. Да меня здесь осмеют, если вы всей семьей поселитесь рядом и станете ходить за мной хвостом... Ты не станешь, так мама с Касси меня в покое не оставят...

— Крестный, ну хоть ты-то не считаешь меня беспомощным младенцем?.. Я не переживаю, горжусь вами и люблю, но если вы заявитесь сюда, то я... не знаю, что тогда со мной будет!.. Учиться в Хогвартсе я точно не стану, а просто сбегу... куда-нибудь на край света от насмешек всяких придурков... Нет, крестный, меня Малфой не достает, но точно не оставит в покое, если вы в Хогсмиде поселитесь...

— Хорошо, на матчах иногда родители присутствуют, так что вы можете приехать ПОСМОТРЕТЬ следующую игру... Еще не знаю точно, но не раньше января-февраля...

— Да, мамочка, я буду осторожен и не позволю себя убить... Это был всего лишь маленький тролль без оружия... Потому что не хотел, чтобы вы зря волновались... И я тебя люблю... Да... Ага... Можно я не буду, ты же знаешь, как я не люблю письма писать, хотя читать их мне очень нравится... И я... Всё-всё, пока... Впрочем, крестный, скажи лучше кто меня «сдал»?..

Рон приоткрыл глаза и встретился взглядом с Гарри.

— Да, ладно, Рон, можешь вставать. Я уже понял, что ты не спишь. Извини, что разбудил.

— И что тебе Сириус ответил? — поинтересовался тот, широко зевая.

— Он сказал, что проще перечислить тех, кто не написал им. Оказывается уже пол-Англии в курсе вчерашнего матча. Не знал, что у нас такие болтливые ученики... — рассмеялся Гарри. — Слава Мерлину, мне удалось остановить их переселение в Хогсмид...

* * *

После памятного матча, в котором Гриффиндор победил благодаря Гарри, Малфой стал еще невыносимее. Уязвленный поражением своей команды, он пытался всех рассмешить придуманной им шуткой. Она заключалась в том, что в следующей игре вместо Гарри на поле выйдет древесная лягушка, у нее рот шире, чем у Поттера, и потому она будет идеальным ловцом.

Однако Малфой быстро осознал, что его шутка никого не смешит, — возможно, Гарри поймал мяч своеобразным способом, но тем не менее он его поймал. И, более того, всех поразило, что ему удалось удержаться на взбесившейся метле. Малфою пришлось временно заткнуться, зато разозленный на него Гарри выполнил просьбу Рона и попросил кузину прислать немного оборотного зелья. Тонкс быстро выполнила его просьбу, хотя Гарри так и не рассказал Рон, как именно он её уговорил.

И вот этот долгожданный день настал.

Действовать Рон решил без четкого плана, рассудив, что кривая сама куда надо вывезет.

Все было готово: Гермиона добыла слизеринскую мантию, Тинторетто докладывал о каждом передвижении Малфоя по замку, а Гарри должен был подстраховывать Рона, прячась у входа в гостиную Слизерина, чтобы в случае чего отвлечь Малфоя.

Оборотное зелье по вкусу было похоже на подкисший апельсиновый лимонад...

...Рон разглядывал себя в зеркале — вылитый Малфой! Он выразительно нахмурил брови, потом прорепетировал ехидную улыбку, а затем и дружескую — такой Малфой награждал только близких друзей-слизеринцев.

Гарри одобрительно хмыкнул:

— Похож, так бы и двинул тебе пару раз!..

— Малфой сейчас на поле: смотрит, как тренируются слизеринцы, — доложила пришедшая Гермиона. — Нам повезло, что Стронг терпеть не может квиддич.

— Выйдете через пять минут после меня, — Рон в последний раз бросил взгляд в зеркало.

На секунду ему почему-то стало страшно, но страх быстро прошел — да не убьет же его этот Стронг!..

Уже в подвале Рон решил сократить дорогу и пройти через один из потайных коридоров, выходящих прямо к входу в слизеринскую гостиную. Там в проходе он подождет появления кого-нибудь из слизеринцев, и так без особых проблем пройдет через вход. Пароль от входа в Слизерин Тинторетто им так сказать и не смог — запрещено правилами!..

В коридоре никого не было, Рон через щелку наблюдал за холлом перед Слизерином, как вдруг его тело онемело. Голова стремительно закружилась и он вдруг оказался подвешенным ногами к потолку.

— Малфой, Малфой! Недолго же ты от меня бегал!..

Голос был мужским и незнакомым, а разглядеть напавшего мешали полы мантии, завесившие Рону глаза. Ему были видны только округлые кончики черных, до блеска натертых ботинок.

Ответить Рон не мог, мышцы лица тоже были парализованы.

Он беспомощно висел головой вниз, не в силах даже пошевелиться.

Зато мгновенно припомнил, что последние два месяца Малфой один нигде не появляется: даже сейчас на поле он в компании Крэбба и Гойла. И таинственное нападение в сентябре на Малфоя тоже вспомнил.

— Ай-яй! А ведь ты, Малфой, так и не выполнил мой приказ!..

Рона так ощутимо двинули жестким кулаком под дых, что он чуть не задохнулся.

А удары тем временем посыпались один за другим.

— А ведь я же приказал тебе убираться из Хогвартса прочь! Тогда у тебя был бы шанс выжить...

Рона резко дернуло вверх, ноги пронзила острая боль. Потом еще, и еще...

Он почти потерял сознание от боли, когда вдруг в конце коридора послышались какие-то звуки. Рон обрадовался, что сейчас напавший сбежит и наконец оставит его в покое.

Но тот явно не собирался отпускать свою жертву: Рона развернуло и со всей силы ударило о каменный потолок. Тьма и адская боль обрушились на него одновременно...

_________________________________________________________________

** Данные стихи написаны «La belletriks», печатаются с разрешения автора (спасибо тебе, дорогая Тина!)

Не забываем оставлять автору отзывы и комментарии. Критику хотелось бы слышать конструктивную или хотя бы аргументированную=)

  ______________________________

…— Крестный!..

Вопль, неожиданно раздавшийся из кармана мантии, заставил Сириуса занервничать.

— Крестный, что нам делать? Смотри…

С ужасом Сириус  разглядел в полутемном отражении залитое кровью лицо Драко.

— Крестный, он умер?..

Страх в голосе Гарри заставил Сириуса стряхнуть оцепенение и начать действовать:

— Гарри, пощупай ему пульс. Он должен быть жив…

Отражение задрожало и передвинулось куда-то на каменную стену. Секунды ожидания показались ему вечностью. А вдруг Нарцисса что-то напутала или вообще соврала?..

— Пульс есть.

Надежда растаяла, не успев даже окрепнуть.

— Ты там один, Гарри? Срочно зови кого-нибудь на помощь, я уже спешу в Хогвартс. Вы где?

— В подземелье, потайной проход рядом со Слизерином…

Камины величайшее изобретение волшебников, уже через двадцать минут Сириус оказался в Хогсмиде. Еще через двадцать он стоял на главной лестнице Хогвартса.

В проходе возле Слизерина была толпа школьников удивленно уставившихся на него.

— Где они? Он еще живой?

— В больничное крыло понесли…

Дверь в больничное крыло была заперта, но когда Сириуса это останавливало?..

Влетев в палату, он с облегчением выдохнул, увидев живого племянника, стоявшего возле стены. Мадам Помфри суетилась вокруг лежавшего на кровати… Рона:

— Рон?! Что здесь происходит?

— Нам бы тоже хотелось это знать! — от кровати в сторону Гарри  шагнул Стивен Уэсингтон. — Поттер, вы объясните нам, что произошло?

Сириус было вскинулся, увидев старого врага, но промолчал  — ситуация была слишком серьезна, чтобы отвлекаться на мелочи.

Запинаясь, постоянно дополняя друг друга, Гарри с Гермионой рассказали, как нашли Рона лежавшим в луже крови. Кто напал на него, они не разглядели, видели только темную фигуру, скрывшуюся через выход к слизеринской гостиной. Нападавший запечатал этот вход сильным заклинанием, с которым  не справилась «Алохомора» Гермионы. Помощь пришлось ждать с другой стороны.

— С нападавшим разберемся позже. Вы лучше объясните, почему Рон разгуливал по школе в обличии Малфоя? — не унимался Уэсингтон.

— Он только пошутить хотел… — пискнула Гермиона в оправдание.  Гарри же молчал, с тревогой поглядывая на все еще не пришедшего в себя Рона.

А Сириус решил, что нужно бы точно выяснить от кого тот получил оборотное зелье.

Впрочем, вариантов было мало: Северус, Лили и Лунатик не послали бы Гарри такого зелья без  серьезных причин и к тому же обязательно бы рассказали об этом Сириусу. А вот бесшабашная кузина вполне могла это сделать. Разговор с Тонкс будет серьезным.

А вот Гарри с Роном следовало выручать уже сейчас.

— Это что имеет какое-то особое значение, Уэсингтон? Главное сейчас, что в школе была совершена попытка убийства. И нужно найти того, кто это сделал. Кого же хотели убить: Драко или Рона?..

— На мистера Малфоя уже было совершено одно нападение в сентябре. Мне он сказал, что упал с лестницы, но… — мадам Помфри говорила тихо, продолжая поить Рона каким-то зельем.  — Характер повреждений не соответствовал его словам.

— Почему мне ничего об этом неизвестно? — тут же возмутился Уэсингтон. — Это все же мой ученик.

— Хороший же из тебя декан, — съязвил Сириус, — если ты не в курсе, когда твои студенты больны.

— Малфой упросил меня никому не рассказывать правды, сказав, что иначе ему жизни не будет на Слизерине, там же страшно не любят ябед. В противном случае он пригрозил мне, что немедленно покинет палату, отказавшись от всякой помощи и лечения.

— И вы промолчали?

— Для меня важнее помочь больному, чем рассказывать всем его тайны, — мадам Помфри посмотрела Уэсингтону в глаза. — К тому же я все-таки поставила в известность Альбуса.

— И я посоветовал вам выполнить просьбу Драко, — согласился с ней директор, сидевший в кресле у стены. — Всё, господа, думаю, нам  лучше перенести наши разбирательства в другое место и оставить мадам Помфри и больного в покое. Помона, думаю, вы справитесь своими силами?

— Да, Альбус, — согласилась с ним та. — Мальчику повезло: переломы и ушибы быстро вылечатся. Дня через три он будет здоров.

— Но крови ведь было так много… — Гарри вскинул на целительницу глаза.

— Это из-за открытого перелома обеих ног, и руки сильно ободраны, но, к счастью, череп не пострадал. Все могло быть гораздо хуже...

— Их нужно наказать, — Уэсингтон все еще не унимался. — Поттер и Грейнджер тоже в этом участвовали.

— Успокойся, Стивен. Дети уже достаточно наказаны самим происшествием. Гарри, Гермиона, разыщите Драко Малфоя и  пригласите ко мне в кабинет. Ничего ему не рассказывайте. Сириус, Стивен, пройдем в мой кабинет, там мы сможем спокойно все обсудить.

— Простите, Альбус, я оставил на огне зелье, мне нужно поспешить, — откланявшись, Стивен быстрым шагом направился к входу в подземелье.

«Струсил или побежал заметать следы?» — Сириус со смесью презрения и ненависти наблюдал за его уходом. А потом, спохватившись, кинулся вслед Гарри и Гермионе.

— Когда найдете Малфоя, то пригласите его в какой-нибудь пустой кабинет неподалеку. Я должен сам с ним поговорить.

— Но директор же сказал по-другому, — возразила Гермиона.

— С Альбусом я сам разберусь, Гермиона, а вы приведите мне Малфоя...

* * *

…— Тут мало что изменилось, — Сириус смотрел на знакомые портреты и книги.

— Только я постарел, — усмехнулся Альбус. — Тебе чаю, Сириус?

 Но тот покачал головой:

— Альбус, я буду краток и откровенен. Я хочу переговорить с Драко наедине, без вас.

— Почему? — взгляд Дамблдора стал острым и пронзительным.

— Потому что наедине со мной он будет более откровенен. И бросьте ваши штучки, Альбус, вы же знаете на анимагов окклюменция действует только в открытую, а этого вы  себе позволить не можете.

— Многое изменилось, Сириус: ты уже мне больше не доверяешь, как раньше. Разве я когда-нибудь давал повод усомниться во мне? Или ты считаешь, что я способен на подлость? Мы же столько лет знакомы…

Сириус прервал его речь взмахом руки:

— Не надо, Альбус. На меня это больше не действует.

— Что не надо? — директор словно  удивился.

— Не надо давить на жалость и старую дружбу. С тех пор как погибли Джим и Цисси, я больше не признаю понятий «полное доверие» и «стеснение». Я помню, как постепенно менялся Хвост, это же произошло не в один день, но я тогда все стеснялся, мялся, как же старый верный друг! Какие у нас могут быть тайны и недомолвки? Мы же друг для друга открытая книга. И доигрался в преданного друга, мы все доигрались!.. Поэтому вам, Альбус, я сообщу только то, что посчитаю нужным. И не старайтесь особенно с Гарри, по малости лет он в эту тайну не посвящен. Конечно, придет время и он узнает, но только когда будет способен защитить свои знания и мысли.

— Вы даже мальчику не доверяете? — всплеснул руками Дамблдор.

— Конечно, нет, — спокойно согласился с ним Сириус. — Ему всего одиннадцать, и еще пока рано вникать в настоящие тайны взрослых. Так я могу поговорить с Драко наедине?

— Вы действительно изменились, Сириус! — вздохнул Альбус. — И я не уверен, что в лучшую сторону.

— Не надо, Альбус! — поморщился тот. — Мне бы не хотелось обострять наши и так непростые отношения. А то ведь и я могу припомнить какова была ваша роль в судьбе Поттеров. И кто подсунул Нарциссе книгу с тем обрядом.

— Я всего лишь выполнил её просьбу. Ваша сестра сама сделала свой выбор, — Альбус не отводил честного  взгляда.

Сириус резко  согласился:

— Вы правы, Альбус. Нарцисса сама все решила, хотя и не без вашей «молчаливой» поддержки, но теперь за жизнь Гарри отвечаю я. И именно я буду решать: кому и что рассказывать. Так вы позволите мне переговорить с Малфоем?

Дамблдор только развел руками, мол, как вам будет угодно:

— Я пришлю мальчика сюда.

Сириус отрицательно покачал головой:

— Спасибо, Альбус, но здесь слишком много любопытных ушей и болтливых языков. Я предпочту менее многолюдное место, — он насмешливо подмигнул портрету своего предка Финиаса Блэка.

Уже выходя, Сириус услышал ворчливый голос прадедушки:

— Сириус, ты все такой же нахал и грубиян. Просто позор для нас, Блэков!

«И тебе здравствуй, дед!» — усмехнулся про себя Сириус. Впрочем, ничего нового он для себя не услышал.

* * *

Гермиона появилась минут через десять.

— Сделано, мистер Блэк, Малфой ждет в кабинете трансфигурации. Только он наотрез отказался идти один, с ним там еще слизеринцы. Гарри их у выхода сторожит…

Драко вальяжно расположился в учительском кресле, за его спиной стояли два высоких крепких слизеринца с одинаково тупым выражением лиц. На первый взгляд Малфой выглядел абсолютно расслабленным, но Сириус отметил опущенную руку с волшебной палочкой, спрятанной в складках школьной мантии.

— О, какие люди нас посетили! Может, мне встать ради столь редкого гостя?..

Малфой ерничал, но Сириус чувствовал, что тот в легкой тревоге и недоумении.

В этот момент дверь в кабинет резко открылась: они оба нервно дернулись, но это был всего лишь еще один слизеринец. Глаза скрывают темные маггловские очки, чрезмерно худая фигура…

Сириус мгновенно узнал бы его и без слов Малфоя:

— Алекс, познакомься с моим дядюшкой, Сириус Блэк! Алекс Стронг!..

— Александр Великий?  Это слишком помпезно для обычного маггловского сироты. Как и Александр Македонский!..

— Я хочу носить имя своего великого предка! — необычно светлые  глаза зло прищурены. Мальчишка явно готов драться, словно речь идет о чем-то действительно серьезном. Хотя его можно было понять, не каждый же день выбираешь себе имя с фамилией.

— Как насчет Александра Стронга — Александра Сильного! Это имя не столь необычно, и в тоже время отличная замена Великому! — Сириус усмехнувшись, вмешался в спор Моуди и Волчонка.

Мальчишка пару секунд подумал, потом величаво кивнул:

— Да, мистер Джонс, этот вариант мне подходит. В графе отец тоже укажите имя  Александр. Матерью пусть будет Елизавета.

— А что с твоей настоящей матерью, Волчонок? Может, мы сможем разыскать её?..— В воздухе разлилось тягостное молчание, словно вопрос Кингсли был неприличен.

— Некого вам искать, ОН сказал, что убил её, как только она перестала кормить меня  грудью…

Выдал ли он себя, Сириус сказать точно не мог, ему казалось, что  нет, а вот Алекс  показался ему побледневшим. Впрочем, Сириусу, в отличие от Стронга, скрывать особо было и нечего: подумаешь, подрабатывает он в свободное время журналистом, пользуясь маггловским псевдонимом. Хотя возможно Алекс тогда и сам догадался, что не был Дик Джонс простым газетным репортером. Слишком уважительно относились к нему авроры и представители Министерства магии.

Равнодушно кивнув Стронгу — Сириус все же надеялся, что Малфой ничего не понял — он вновь повернулся к племяннику:

— Я хочу поговорить с тобой наедине, Драко.

Тот недовольно скривился, а Сириус продолжал, словно не замечая его недовольной физиономии:

— И это в твоих интересах тоже.

— А если я откажусь? — Драко уставился на него пронзительными серыми глазами.

— Тогда я прямо отсюда отправлюсь в Малфой-мэнор. Думаю, беседа с твоими родителями будет весьма занимательна.

— Да они все знают! — усмехнулся Драко, но все же взгляд у него предательски дрогнул.

— Хорошо, значит, мы просто обсудим то, что они уже и так знают, — Сириус медленно шагнул в сторону двери. Но младший Блэк сдался только, когда он уже открывал дверь:

— Крэбб, Гойл, идите ужинать без нас, — коротко приказал он.

— Но, Драко, мы…

— Марш  в Большой зал, — твердо перебил тот. — Ужин ждать не станет. Мы здесь без вас разберемся.

Когда за слизеринцами закрылась дверь, Сириус многозначительно посмотрел на Алекса.

— Он останется, — пояснил Драко. — Алексу я вполне доверяю. Итак, мистер Блэк, о чем будем разговаривать?

— О нападениях, — Сириус сразу приступил к сути. — Расскажи мне о сентябрьском происшествии. Ты знаешь, кто это сделал?

— Что-то опять случилось?

Сириус отвечать пока не собирался, но Алекс нарушил все его планы:

— Сегодня напали на Рона Уизли. Но самое интересное, что он был в тот момент тобой и напали на него в нашем слизеринском потайном проходе. Никого не поймали и, я так понимаю, снова никого и не видели.

— Так ему и надо, этому гриффиндорскому недоразумению, — искренне возмутился Драко. — Он же наверняка придумал для меня какую-нибудь очередную гадость. Надеюсь, Уизли мертв?

— Не надейся, — резко отрезал Сириус. — И я бы на твоем месте сказал бы ему спасибо. Это ведь ты сейчас должен быть на его месте в больничном крыле.

— Ну нет, я же не такой дурак! Меня ему одному больше не застать.

— Дурак ты, Малфой! — усмехнулся Сириус. — Ты думаешь, эти два дуболома за твоей спиной тебя от кого-нибудь защитят? От кого-то с реальными знаниями и силой. Можешь позвать их, я проведу пробный бой: ни один из вас и пикнуть не успеет, как окажется в ауте. Единственный вариант для тебя — это если я убийцу вычислю. Тогда он отправится в Азкабан, а ты...

— А вам это зачем?

Вопрос застал Сириуса врасплох.

— Ну… ты мой племянник. Я беспокоюсь о тебе…

Драко выразительно закатил глаза:

— Вы плохо врете, Сириус Блэк! Так в чем дело?

— Хватит меня допрашивать, — не сдержавшись, отрезал Сириус. — Я здесь, чтобы помочь тебе. А какие мотивы мною движут тебе, Драко, еще рано знать.

— Что-то типа: «ты еще маленький, Драко, подрастешь, тогда и узнаешь зачем тетке титьки, а дядьке пиписька»? — Малфой язвительно усмехнулся.

Сириус, чувствуя, что сейчас вспылит, о чем потом сам же жалеть и станет, поспешно крепко сжал пальцы свободной левой руки. Постепенно один за другим, очень медленно, он разжимал пальцы, давая себе время успокоиться.

Выражение ожидания на лице Драко вдруг напомнило ему Касси, эта маленькая проказница тоже обожала его провоцировать, а потом невинно ахать. Мелькнувшее сходство Драко с любимой племянницей утихомирило Сириуса еще и потому, что он вспомнил: отсутствие его реакции всегда разочаровывало Касси сильнее, чем сам гнев.

— Драко, я жду твоего рассказа.

Разочарование, мелькнувшее на лице Малфоя, показало, что, сдержавшись, Сириус поступил правильно.

— Я тоже ничего не знаю, — отрезал Драко.

— Сначала расскажи мне все.

— Это случилось поздно ночью в том же проходе. Я никого не разглядел.

— Как именно это случилось? — Сириуса невольно злило, что каждое слово из Драко приходится вытаскивать буквально силой.

— Как? — лицо Драко скривилось в недоброй усмешке. Он направил волшебную палочку на чернильницу, лежавшую на преподавательском столе.

Та стремительно, так что Сириус едва успевал следить за ней глазами, принялась летать туда сюда, беспорядочно отскакивая и ударяясь то о стену, то о потолок. Через несколько минут чернильница, жалобно хрустнув, развалилась на осколки.

Сириус встретился глазами с Драко, в глубине серых глаз светилась решимость… и тоска. Не  сумев выдержать, Сириус быстро отвел взгляд. Ему нечего было ответить на этот безмолвный вопрос. Обращаться так с одиннадцатилетним мальчишкой бесчеловечно, но не зря же говорят, что за грехи взрослых часто отвечают именно их дети.

— Меня ослепили, приклеив к глазам кусок старой тряпки. Сколько я там провалялся, не помню, очнулся уже в своей спальне…

— Его нашел я, Драко был без сознания. На помощь позвать я побоялся: меня же наверняка в этом бы и обвинили — мы тогда еще только начали дружить. И  я отнес его в нашу спальню. Кое-какие зелья и мази у нас были…

Алекс проснулся неожиданно, словно от чужого вопля, но было тихо. Кровать Малфоя по-прежнему пуста. Часы показывали уже четыре ночи. Неужели Драко до сих пор возится с этой дурацкой поздравилкой для Грейнджер?..

 

Тревога, поселившая в Алексе, требовала действий. Просто лежать и ждать он уже не мог. Одеваясь на ходу, Алекс быстро направился к выходу, убеждая себя, что только проверит, поменял ли Драко плакат Грейнджер. Но дойти до холла он не успел.

В потайном проходе, словно груда ненужного тряпья, валялся сам Малфой. На мантии расплывались темные пятна крови. Но к счастью он был жив...

 

Отмахнувшись  от мысли: позвать на помощь,  Алекс «отнес» Драко в спальню. Тот  очнулся уже там, когда Алекс попытался срастить ему сломанную руку. Но заклинание почему-то не сработало…

 

…— Кто тебя так?

— Не знаю. У меня только одна рука сломана?

— Еще пара ребер и ушибы по всему телу. Обезболить тебя я смог, но переломы не сумел срастить, придется вызвать кого-то из взрослых.

— Пока обойдемся своими силами, а утром посмотрим…

 

…— А утром мы доставили Драко в Больничное крыло… — Алекс смотрел Сириусу прямо в глаза, показывая, что ничего от него скрывает.

Сириус кивнул в знак согласия и вновь повернулся к Драко.

— Он что-то говорил?

— Что я мудак, который не должен учиться среди нормальных людей. И если я не уберусь из Хогвартса, то в следующий раз он меня убьет… — Драко казался абсолютно спокойным, но набухшие желваки щек выдавали его волнение.

— Почему ты это скрыл?

— Чужая жалость мне не нужна, а злорадных взглядов и так хватает. И потом — я же Малфой! А мы предпочитаем разбираться с врагами лично.

Отвечая, Драко смотрел ему прямо в глаза. Казалось, он принял для себя твердое решение и выполнит его несмотря ни на что.

Сириус не чувствовал к нему жалости, скорее это было что-то очень похожее на уважение:

— Не делай этого, Драко. Хоть ты и Малфой, но лучше оставить месть закону…

Тот коротко рассмеялся:

— И это мне говорит один из Блэков? 

— При чем здесь наш или любой  другой род? Речь идет о тебе: убийство не только меняет жизнь, но и калечит твою же душу. Не стоит делать этого из-за простой мести. Ведь сделанного потом не вернешь и не изменишь…

Но лицо Драко вновь стало замкнутым и чужим. Переубедить его Сириус явно не смог. Сдавшись, он поинтересовался:

— Ты подозревал кого-то конкретно?

— Ага. Шестьдесят  процентов Пуффендуя, по пятьдесят Гриффиндора и Когтеврана, и девяносто пять из Слизерина. У Малфоев список врагов нескончаем.

— Ты не преувеличиваешь, Драко? — возразил Сириус. — Не слишком ли много слизеринцев?

— Неужели вы не знали о моем деде, который, воспользовавшись войной, как удобным случаем, сделал Малфоем самым богатым семейством в Англии? Вряд ли найдется хоть одна семья из бывших пожирателей или им сочувствующих, которую бы не ощипало бы Министерство, благодаря финансовым отчетам именно Абрахаса Малфоя.

— И именно благодаря ему, твои родители все же остались на свободе, — скривился Сириус.

— Ну хоть за это ему спасибо, — усмехнулся Драко.

И тут дверь распахнулась и в кабинет буквально ворвался министр собственной персоной.

— Министр Фадж, — Сириус церемонно кивнул, пряча досаду за вежливой улыбкой.

— Сириус! — Корнелиус широко развел руками, словно собирался обнять его, но с места не сдвинулся. — Мистер Малфой!

Присутствие Алекса было спокойно проигнорировано.

— Как продвигается расследование… несчастного случая?

— Несчастного слу… — Сириус невольно потемнел, не веря собственному слуху. — Это не был несчастный случай!..

— Самый настоящий несчастный случай, — с апломбом подтвердил Фадж. — Как и случай с мистером Малфоем, не так ли, мой милый мальчик?..

Взгляды Драко и министра встретились, молчание явно затягивалось, когда Фадж нетерпеливо поведя плечами, вдруг повернулся к Сириусу:

— Хотя возможно вы и правы, Сириус. Нужно проверить алиби вот этого мальчика. — Он кивнул на Алекса Стронга. — Его прошлое до сих пор не внушает мне никакого  доверия…

— Это был несчастный случай, а Алекс здесь совершенно не причем, — резко перебил министра  Драко.

— Драко, ты в этом уверен? Возможно, ты просто не в курсе прошлого так называемого Алекса Стронга?

Лицо Алекса потемнело, он невольно отступил под пристально-обвиняющим  взглядом Фаджа.

— Я полностью в курсе его прошлого, мистер Фадж, и мне странно слышать, когда в нашей демократической стране против одиннадцатилетнего мальчика выдвигается обвинение только на основании грехов его отца. Что скажут об этом ваши избиратели, мистер Фадж? — Драко высокомерно прищурился. — Уверен, и моим родителям тоже будет полезно об этом узнать.

— Поверь, мой мальчик, — Фадж покровительственно улыбнулся. — Реакция твоих родителей в этой ситуации волнует меня меньше всего.

— А как насчет ваших избирателей? У нашей семьи есть на прикорме парочка приличных журналистов, уверен, они состряпают из всего этого отличную историю. Про бедного сироту, который, самоотверженно рискуя жизнью, помог задержать своего сумасшедшего отца, а в благодарность наше справедливое Министерство на основании одних только необоснованных подозрений упекло его в тюрьму…

Фадж вроде бы добродушно рассмеялся, хотя глаза его остались недобро-прищуренными:

— Браво, мистер Малфой! Ты истинный сын своей «милой» семьи! Ну что же я рад, что все прояснилось: никакой попытки убийства в школе не было. А теперь позвольте откланяться…

— А Уизли? Его тоже не пытались убить?

— Нет, мистер Уизли пришел в себя и сам подтвердил это.

Сириус повернулся к Драко:

— Спасибо тебе за беседу, Драко. Думаю, вам с Алексом лучше вернуться к себе.

Тот, глянув в потемневшие глаза Сириуса, согласно кивнул и вскоре Блэк остался с министром наедине.

— Корнелиус, как вам удалось добиться такого признания от Уизли?

— Он был в обличии Малфоя-младшего, сами знаете, это противозаконно и если семья Уизли будет настаивать на «попытке убийства», то первым будет наказан именно мальчишка Уизли.

— Но и убийцу вам тоже придется поискать?

— Возможно, хотя, познакомившись с младшим Малфоем, я вовсе не загорелся энтузиазмом спасти ему жизнь. Мальчишка слишком заносчив, хотя и не глуп, а у таких всегда много врагов. Уверен, это все проделки такого же испорченного мальчишки, как и он — обычные межфакультетские разборки. Пусть передерутся, словно два паука в банке, нам же проблем меньше…

«Тебе-то точно!» — мысленно согласился с ним Сириус, а вслух возразил:

— Я не согласен и считаю, что…

— Сириус, — Фадж шагнул к нему и дружески положил руку на плечо. — Я тебе не только как другу — мы же с тобой друзья? — я тебе еще и как начальник приказываю: забудь об этом деле.

— А если нет? — Сириус, не мигая, смотрел ему в глаза.

— Мне будет жаль, но за прямое неподчинение приказу, я буду вынужден отправить тебя в отставку.

Ну вот, ультиматум был получен. Это было не первое их несогласие в работе, но впервые Сириус не промолчал, холодно кивнув:

— Как вам будет угодно, мистер Фадж!..

* * *

…— Так что я теперь самый настоящий безработный! — закончил Сириус свой рассказ.

Они с Северусом сидели в его маленькой гостиной. Тот на протяжении всего рассказа молчал, заговорив только сейчас:

— К этому давно шло. Фадж просто воспользовался удобным случаем, чтобы избавиться от тебя. Ты никогда не был покорным служакой, а Фадж явно предпочитает тех, кто с ним не спорит.

— Я не ему служил, а законам справедливости, — тут же вскинулся Сириус.

— Конечно, я и спорить не стану. Но все это не  так важно сейчас. Что же нам делать с младшим Малфоем? Может быть, сейчас, когда ты свободен, устроишься работать в Хогвартс?

— Ха! — фыркнул Сириус. — Не тебе первому пришла в голову такая идея. Бесполезно, там нет ни одной свободной ставки. Что и сообщил мне не без некоторого злорадства Дамблдор.

— Этого следовало ждать, — усмехнулся Северус. — Ты же сам отшил его раньше.

— Следовало рассказать ему правду? — Сириус иронично приподнял бровь.

— Ни в коем случае, — покачал головой Северус. — Дамблдор хоть и на нашей стороне, но береженного бог бережет. Чем меньше народу знает правду, тем лучше. Думаю, пришло время встретиться с Беллатрисой и поговорить…

— Вообще-то я обещал Драко, — Сириус нахмурился. — И потом…

— Только не говори, что мальчишка тебе понравился, — удивленно протянул Северус.

Взгляды братьев вновь встретились.

— Понимаешь, Северус, он в чем-то сильно похож на нашу Касси: уверен, он может быть очень милым, а может довести и до белого каления. Видел бы ты выражение лица Фаджа сегодня! И мне понравилось, как он защитил своего приятеля, не отказался от того, хотя этого я не ждал. По-крайней мере, он не трус и не мямля.

— Хорошо, если ты не можешь, то к Беллатрисе пойду я. Я-то ничего младшему Малфою не обещал, — решил Северус, но Сириус вновь покачал головой:

— Лучше пойду я, вам двоим будет трудно договориться, тебя-то она ненавидит гораздо больше, чем меня…

* * *

Несколько дней спустя.

Сириус смотрел, как к нему грациозно приближается Беллатриса. За прошедшие десять лет та почти не  изменилась, даже стала еще роскошнее выглядеть, остатки неуверенной юности слетели, теперь это была роскошная и полностью уверенная в себе красавица, идеальный облик которой портило лишь слишком высокомерное выражение лица.

Он предложил ей встретиться в одном из маггловских баров, и кузина согласилась. Сириус пришел не один: справа у стены сидел Северус, а у входа Римус, оба прятались под обличиями обычных магглов. Кроме них народу в баре, несмотря на вечерний час, больше не было.

Беллатриса остановилась у столика, высокомерно глядя на Сириуса. Тот не сразу понял, чего именно та ждала, но и потом с места так и не тронулся, предоставив кузине самой отодвигать стул.

— Ты не изменился, такой же нахал, как и раньше, хотя и сильно постарел, — процедила она вместо приветствия. — Холостая жизнь тебе явно не на пользу.

— Ты тоже… поправилась, — усмехнулся Сириус, подавая знак официанту.

— Да, и ты по-прежнему не приходишь драться один, — с удовольствием констатировала она, кивнув на маггла-Северуса, сидевшего у стены. — Мне всегда было интересно, почему Мародеры попали на Гриффиндор, ведь драться-то вы предпочитали всей компанией на одного? Кто еще у нас тут? — она уставилась на сидевшего у входа полного мужчину. — И кто же из них Северус?

— Не знал, что у нас намечается драка, — парировал Сириус. — А то бы точно прихватил своих друзей. А ты-то у нас — героиня, одна придти не побоялась!

— А кто тебе сказал, что я одна? — Беллатриса послала бармену за спиной Сириуса роскошную улыбку, тот сначала застыл на месте, а потом неуверенно заулыбался в ответ. — Вон там Люциус, а вместо повара с помощниками на кухне Крэбб с  Гойлом.

Сириус не смог удержаться, чтобы  не обернуться на бармена. Тот, мгновенно спрятав улыбку, ожидающе посмотрел на него.

— Значит, тебе сегодня не угрожает пищевое отравление, — усмехнулся Сириус. — Но я здесь все же один.

— Если ты так хочешь, то я сделаю вид, что поверила, — съязвила кузина. — Закажи мне виски с содовой.

— Ты пьешь маггловские напитки? — парировал Сириус.

— Нет, я просто вид сделаю. И вообще, Блэк, давай ближе к делу. Зачем я тебе понадобилась?

— Я был в Хогвартсе, на твоего сына совершенно уже второе нападение, — Сириус намеренно скрыл часть правды, пристально следя за реакцией кузины, но та оставалась абсолютно спокойной, молча дожидаясь продолжения. — С этим же нужно что-то делать?

Против ожидания это вышло слишком… жалобно, словно он просит у неё помощи, хотя должно быть наоборот.

— А что ты хочешь от меня, Блэк? Что я кинусь защищать поттеровского выродка? Да гори он в аду вместе со своей  мамашей, — Беллатриса язвительно расхохоталась.

— Он твой сын! — Сириус потемнел от гнева. — И я видел его: ухоженный, уверенный в себе, явно выросший в любви и заботе мальчик.

— Разумеется, — спокойно согласилась с ним Беллатриса. — Я никогда не позволю себе  представить Темному лорду грязного неуча, назвав его сыном. О нет! Моим сыном можно будет только гордиться, когда он понадобится Темному лорду для того, чтобы покончить с Поттером...

— Ты не посмеешь! — Сириус вскочил, выставив вперед волшебную палочку. — Он твой сын!

— Он больше не мой сын! Он перевертыш, кукушонок, подброшенный мне этой сучкой Нарциссой. Так вот, она просчиталась: я не стану защищать ни её сына, ни моего Драко. Я сама, лично,  подарю Темному лорду жизнь моего сына. Я бы уже и сейчас это сделала, но нет его. Пока нет, но я уверена: Темный лорд скоро возродится и тогда… — она оглушительно расхохоталась, становясь похожей на настоящую сумасшедшую. Тоже вскочив, Беллатриса смотрела Сириусу прямо в глаза, даже не собираясь прятаться от его палочки. — Ну давай, Блэк, убей же меня прямо сейчас, твой приятель Питер по тебе наверняка соскучился!..

— Ты… ты… я расскажу Драко правду, или просто украду его. Ему лучше вырасти вдали от своей психованной мамаши…

В два стремительных прыжка Беллатриса пересекла расстояние между ними, опрокинув по пути столик, Сириус вдруг оказался зажат в плотном кольце её объятий, а к его горлу была приставлена её волшебная палочка:

— Только посмей, Блэк! Запомни, я оплатила услуги самого дорогого в мире киллера-волшебника и как только  он получит соответствующую команду, он приступит к уничтожению всех тех, кого ты называешь своей семьей.

— Тогда мы убьем тебя прямо сейчас, — в спину Беллатрисы уперлась волшебная палочка Северуса.

— Ха-ха! — она скривилась, отпуская Сириуса и поворачиваясь к Северусу. — Тогда он получит команду уже завтра. Как думаешь, сколько проживет твоя грязнокровка или её дочка? Или Тонкс со своим отцом?

— Я их спрячу, — возразил тот.

— Всех? И надолго же вас всех хватит? Мой киллер получил не только громадный задаток, но и знает, что по завершении дела, он получит в десять больше, так что… — Беллатриса многозначительно усмехнулась, даже не договорив.

— Тогда я убью тебя…

— Я сегодня это уже слышала, — поморщившись, перебила Сириуса кузина. — Придумайте что-нибудь новое, мальчики!..

Махнув рукой, она преспокойно направилась к выходу. Мужчины дружно проводили её растерянным взглядом, бармен, в начале их бурной ссоры нырнувший под стойку, вылез оттуда и осторожно начал продвигаться к выходу.

Взмахом палочки, Сириус заморозил его: не хватало еще разбираться с маггловской полицией.

— Что же мы будем делать?..

Вопрос повис в воздухе. Никто из них не ждал такой резкой реакции от Беллатрисы…

Неужели она и правда позволит убить собственного сына?..

— Ладно. Нам тоже пора убираться отсюда, — пришел в себя Северус и направился к бармену стирать память.

Римус тем временем поставил стол на место, восстановив разбитую посуду.

Вскоре ничего уже не напоминало о произошедшей сцене, только в сердцах всех троих продолжала тревожно стучать общая мысль:

Неужели она и правда позволит убить собственного сына?..

Если бы они только могли знать правильный ответ.

Но вряд ли кто-то сможет сказать им правду.

Беллатриса, которая единственная знала ответ на этот вопрос, сотрудничать с ними явно не собиралась…