Том Риддл и Загадка Андвари (гет)

Солнце багрянцем заливало вечернюю суету Диагон-аллеи. Длинные закатные тени скакали вокруг спешащих колдунов. А блики садящегося солнца весело перемигивались друг с другом на стёклах. Я отошёл от окна. Идиллическая картина меня не трогала. Но закаты я всё равно любил. Закат предвещает ночь, а ночь — моё время. Пока же предстояло чем-то убить час-полтора. Сегодня был напряжённый день. Сложные переговоры отняли куда больше сил, чем я предполагал. Иногда меня безумно раздражает моя работа. Но завязывать с ней ещё рано. Я хмыкнул и огляделся в поисках какого-нибудь занятия. Разбросанные по комнате стопки книг и горы пергамента не прельщали — с документами я уже успел пообщаться вполне достаточно для одного дня. Развлекательной литературой я не интересуюсь, а читать учебники и научные труды бессмысленно — ничего не пойму. Стараясь подавить раздражение, я достал палочку. Её успокаивающая тяжесть помогала сосредоточиться. Рассеянно вертя палочку между пальцами, я устроился в старом поскрипывающем кресле. Потрёпанный вид этого предмета обстановки моей комнаты был обманчив. Кресло было очень удобным. Кто-то из старых владельцев хитро и со знанием дела его заколдовал. Всё-таки работа в антикварном магазине имеет свои преимущества. Но радость по этому поводу не смогла надолго отвлечь меня. Безделье начинало надоедать, а ведь не прошло и пяти минут, как я вернулся к себе! Пожалуй, следует почитать, несмотря на то, что в голове вертится слишком много ассоциаций на деловые бумаги. Сложно переключиться. Но я не зря тренировался в окклюменции.

Шевельнув палочкой, я призвал к себе пухлый том, лежащий на одной из многочисленных книжных полок. Он появился у меня недавно, и я ещё не успел его досконально изучить. Книга была редкой и содержала сведения о заклинаниях и обрядах, запрещённых Министерством, но глупые законы выживших из ума чиновников меня не интересовали. Самое важное — сила. А знания эту силу дают. Ветхие страницы несли на себе много такого, что привело бы обычных колдунов в ужас, но ничего из того, о чём бы я уже не знал. Конечно, сборник был неплох, но все содержащиеся в нём сведения можно было почерпнуть и из других источников. Из той же библиотеки Хогвартса. Она по-прежнему вызывала у меня чувство благоговения. У меня! Я усмехнулся. Но это правда. Собрание книг древней школы являлось самым полным в Англии. Правда, и в нём были пробелы. Один из них я недавно восполнил, чувствуя себя после этого куда увереннее. И пусть секрет бессмертия пока не открылся мне, но я уверен, что со временем всё изменится. Я всё ещё не решился создать второй Хоркрукс, но собирался исправить положение в самое ближайшее время. Как только найду подходящий предмет. Пока можно только предполагать, у кого находится нужная мне вещь, но скоро я получу точную информацию. Осталось подождать совсем немного. Мои слуги знают своё дело. И знают, что будет, если они не выполнят приказ своего Лорда.

Книга захватывала полностью, хотя и не содержала ничего нового. Но сам ход рассуждений стоил потраченного на чтение времени. Опыты автора, направленные на изобретение новых заклинаний, когда удачные, когда нет, наталкивали на множество интересных вопросов. Кое-что, придуманное написавшим эти строчки магом, впоследствии стало общеупотребляемым. Например, создание портшлюса. В нынешние времена портшлюсы были чем-то само собой разумеющимся, но для древнего колдуна стали великим открытием. Интересно, многие ли знают о том, что изобретатель портшлюсов — один из самых известных тёмных магов в истории? Думаю, нет. Министерство не любит вспоминать о чёрной магии. Глупцы!!! Я рассмеялся. Как можно отказываться от самых могущественных заклинаний из-за того, что они принадлежат к Тёмным Силам? Уже сейчас я превосхожу любого колдуна или ведьму потому, что не боюсь собственной силы. Я пользуюсь всем, что знаю. А все вопли о недопустимости тёмного колдовства — бред! Магия не управляет тобой. Ты управляешь магией, и никакие заклинания не извратят твою сущность. Магия — часть тебя изначально. И игнорировать какие-то её разделы всё равно, что пользоваться только одной рукой. Как можно этого не понимать? Я покачал головой — иногда глупость всех остальных достигала необъятных размеров.

Время летело незаметно. Описание экспериментов и размышлений, приведших к ним, поглотили всё моё внимание. За окном темнело, и вскоре мне пришлось зажечь свечи. До назначенного срока оставалось совсем немного. Решение взять именно этот том оправдало себя полностью. Однако и опаздывать не нужно. Я отложил книгу. Пора уходить. Я терпеть не мог, когда меня заставляли ждать, но также не любил опаздывать сам. Мало кто знал об этой черте моего характера. Уверен, мои слуги сочли бы её странной. Особенно для их господина. Но меня никогда не интересовало мнение других. Надо сказать, нелюбовь к опозданиям во многом способствовала тому, что я стал лучшим учеником Хогвартса за последние несколько десятилетий, сравнившись с Дамблдором. Если бы не необходимость ходить на занятия, я не вылезал бы из библиотеки. Хранящиеся там книги подчас оказывались интереснее и познавательнее скучных лекций. Да и встречи с моими единомышленниками, как они тогда считали, а на самом деле, я всегда это знал — просто слугами, отнимали много времени. Поэтому расписание было весьма напряжённым. Пропускать лекции я не мог. Приходилось напрягаться. С тех пор я привык мало спать. Но ночные бдения над книгами всегда вспоминались мне как самая лучшая пора. Столько всего нового, неизведанного показывали мне пыльные тома! Сколько власти было скрыто на жёлтых от старости страницах! И никто, никто не видел этого! А ведь всё лежало у них перед носом. Я презрительно ухмылялся. Что ж, ленивые дураки заслужили своё положение.

Дом окутывала тишина. Все жильцы отправились спать. Ну конечно же, ведь завтра опять на работу, нужно урвать кусочек отдыха! Они хотели только жрать и спать. Больше их ничего не интересовало. Что, кроме отвращения, может вызывать подобное поведение? Ничего. Я быстро спустился на первый этаж и выскользнул на улицу. Ночной воздух ещё хранил запахи дня, но они уже исчезали, стираемые темнотой. Встречаться со слугами я предпочитал в ночное время. Совсем не потому, что боялся вызвать чьи-то подозрения. Просто ночь мне нравилась, так почему бы не совместить приятное с полезным? Пройдя несколько шагов, я решил, что следует поспешить. Жаль, хотелось бы прогуляться, но время поджимало. С сожалением покачав головой, я сосредоточился и дисаппарировал.

Место, в котором я появился, никто не назвал бы популярным. Сюда не рисковали заходить даже днём, что уж говорить о ночи. Поэтому для конфиденциальных встреч оно подходило как нельзя лучше. Осторожность не помешает. Глупо выставлять всё на показ. Я ещё не готов объявить о себе. Валяющиеся везде кучи мусора заставляли следить за тем, куда ставить ногу. В Лондоне существовало несколько районов, где жили колдуны. Крупнейший из них раскинулся вокруг Диагон-аллеи. Остальные появились спонтанно и не могли похвастаться чем-то примечательным. В большинство из них не рекомендовалось заходить вообще. Колдуны и ведьмы предпочитали жить вдали от городов, маггловские поселения привлекали тех магов, которые не были довольны обычным порядком вещей и хотели большего. Их поведение оставляло желать лучшего, и приличные члены общества в местах скоплений недовольных не появлялись. Это было очень удобно. Вряд ли кто-то здесь меня узнает. Том Риддл не водит знакомств со всяким отребьем. Я улыбнулся. Многие мои знакомые подивились бы моей известности именно в этих районах. Конечно, тут меня знали под другим именем. Знали и боялись.

За размышлениями я чуть было не прошёл мимо неприметной двери, ведущей в один из множества тёмных баров, привечавших сомнительную публику и работающих по ночам. Чтобы пройти в низкую дверь пришлось согнуться почти пополам. Выпрямившись, я направился в дальний угол погружённого в полумрак зала. Приходилось пригибать голову — закопчённый потолок едва не касался макушки. Я скривился. В следующий раз нужно выбрать местечко получше. По пути я несколько раз споткнулся. Хозяева не экономили на свечах, но их мерцающий свет с трудом пробивался сквозь дым от трубок посетителей. Табак тут использовали самый дешёвый, и вонь стояла ужасающая. Меня это не волновало — за свою жизнь я повидал и более неприятные вещи. В самом тёмном конце зала сидел мой слуга. Заросший детина на голову выше меня и раза в два шире в плечах — он производил впечатление головореза. Абсолютно верное впечатление. При моём появлении здоровяк попытался встать, но я знаком велел не двигаться. Устроившись напротив, я некоторое время в упор глядел на него, заставив заёрзать на стуле и опустить глаза, после чего спокойно спросил:

— Чем вызвана такая спешка, Прайз? Я не люблю, когда меня беспокоят по пустякам.

Прайз совсем сжался. Выглядел он при этом очень забавно — лохматый громила, заискивающий перед мальчишкой. Но здоровяк не зря боялся. В нашу первую встречу он сильно разозлил меня. Я преподал ему урок хорошего поведения. С тех пор при виде меня у него начинался приступ почти неконтролируемой паники. В такие моменты наблюдать за ним было истинным удовольствием. Тем временем, громила осмелился ответить. От страха он так мямлил, что я не разобрал ни слова. Пришлось вытащить палочку и, невзначай вертя её в руке, произнести:

— Прекрати изображать из себя животное. Говори по-человечески. Или мне вспомнить давно законченный разговор?

Прайз побелел, но титаническим усилием сумел взять себя в руки. Во всяком случае, его речь стало возможно разобрать:

— Мой Лорд, простите, что оторвал Вас от дел, но… Дело в том, что сегодня я наведался в дом одной старухи и там среди прочего, ну, того, что мне заказали…

— Быстрее, Прайз, — я снова крутанул палочку.

— Да-да, конечно, мой Лорд, — затараторил здоровяк. — Так вот, там я нашёл вот это.

Откуда-то из под стола он достал том, казавшийся невероятно древним даже на первый взгляд. Чёрная кожа, металлические уголки и сильные чары давали понять, что в руки Прайзу попал редкий экземпляр. Это может оказаться интересным. Я принял у здоровяка книгу. Чёрные гриморы не были такой уж большой диковиной, хотя Министерство и пыталось их уничтожить. Обычно они повторяли друг друга, но иногда в подобных томах можно встретить что-то интересное. Я махнул рукой, приказывая Прайзу молчать, и открыл книгу.

Через секунду я понял, что прочесть его будет непросто. Книга писалась рунами. Притом не волшебными, а древним письмом викингов. Хорошо, что я изучал историю, иначе пришлось бы просить консультации. Тут придётся поработать. Я указал палочкой на покрытые непонятной вязью страницы. Прайз зачарованно уставился на книгу. С магией у него было совсем плохо, он пользовался колоссальной физической силой, и волшебство, особенно сложное, приводило здоровяка в детский восторг. Я ничего не говорил, творя заклинания мыслью. Повинуясь приказам руны заплясали на бумаге, сливаясь в кляксы, растекаясь по краям, всё убыстряя и убыстряя свой бег. Так продолжалось где-то полминуты, а потом, с последним произнесённым мной про себя словом, на страницах появились обычные, знакомые и понятные, буквы. Прайз восхищённо вздохнул:

— Мой Лорд, я никогда не видел ничего подобного!

— Не сомневаюсь в этом, — рассеянно произнёс я, разглядывая обновлённые строчки. Внезапно я подобрался. Неужели…

Подняв глаза на громилу, я сказал:

— Прайз, я доволен. Ты правильно сделал, что настоял на немедленной встрече.

Тот просиял:

— Рад служить Вам, мой Лорд.

Меня он уже не интересовал. Я жаждал побыстрее изучить случайно попавшее мне в руки сокровище. Встав из-за стола, я взял книгу и бросил здоровяку небольшой кошелёк.

— Развлекайся. Я дам тебе знать, когда ты мне понадобишься.

Улыбка Прайза стала ещё шире — следить за деньгами он не умел и поэтому постоянно сидел на мели. Лишние галлеоны его всегда радовали. Прижав кошелёк к груди, он рассыпался в благодарностях:

— Мой Лорд, Вы столь щедры! Я счастлив…

Дальше я уже не слушал, пробираясь к выходу. Громила разберётся с неожиданно свалившимся богатством и без моей помощи. Сейчас меня куда больше волновала книга. Идиот Прайз не представлял, что попало к нему в руки. Этот том бесценен! Пытаясь подавить лихорадочное возбуждение, я выбрался из бара.

В другое время я не отказал бы себе в удовольствии прогуляться по ночным улицам, но сегодня мне было не до того. Не пройдя и пары шагов, я дисаппарировал. Стиснувшая меня со всех сторон тьма не вызвала никаких эмоций, я просто не способен был что-то воспринимать. Всё моё внимание поглотила книга, которую я прижимал к груди. Тьма разжала свою хватку, оставив меня на Диагон-аллее. Попасть сразу в дом я не мог — тот был защищён от аппарирования. Конечно, я мог бы снять эти чары, но зачем привлекать лишнее внимание? Проще пройти несколько шагов. За время моего отсутствия тут ничего не изменилось. Я бегом поднялся на второй этаж, на секунду замешкавшись перед дверью своей комнаты. Быстро открыв замок, я захлопнул дверь и уселся в скрипнувшее кресло, открыв книгу. Пробежав глазами по первой странице, я понял, что не ошибся — лежащая у меня на коленях книга была легендарным жизнеописанием Сигурда, сделанным одним из его ближайших друзей в память о великом маге.

Сигурд был одним из самых могущественных светлых волшебников в истории. По убеждению многих — сильнейшим светлым магом после самого Мерлина. Он прославился победой над тёмной ведьмой Брунгильдой и объединением колдунов по всей Европе в одно общество. Раньше маги постоянно воевали друг с другом, но Сигурду удалось заставить врагов сесть за стол переговоров, которые закончились заключением мира на вечные времена. Действие того договора длилось и поныне. Министерства Магии разных стран плотно сотрудничали друг с другом, не позволяя появиться вражде. Но не только и не столько это интересовало меня в жизни Сигурда. Легенды гласили, что тот знал путь к сокровищу Андвари. Никто не мог сказать, что кроется за словом "сокровище", но об Андвари знали достаточно. Его нельзя было назвать тёмным магом, как нельзя было назвать и светлым. Карлик-колдун был исследователем, его интересовала магия как таковая. Все свои изобретения он записывал в книги, многие из которых дошли до сегодняшнего дня. Но ходили слухи, что самые могущественные и опасные секреты Андвари скрыл. Это позволяло предположить, что они и есть "сокровище". А ещё легенды говорили о том, что Андвари не мог победить никто. Карлик не стремился к битвам, но иногда всё-таки в них участвовал. Множество возжаждавших власти колдунов и ведьм пали от его руки. Говорили ещё, что взгляд Андвари проник в самую суть мироздания, и карлик сумел победить смерть. Конечно, подтвердить подобные слухи не мог никто. Да и странно, что Андвари не дожил до наших дней, если действительно стал бессмертным. Я прикрыл глаза. Но если он смог? Хотя бы сделать первый шаг? Я сумею пройти дальше!

Вновь погрузившись в чтение, я вспоминал всё, что известно о Сигурде, Андвари и сокровище карлика. Сигурду так и не удалось найти сокровище — об этом знали точно. Вероятно, у него был какой-то ключ, оставленный карликом, но воспользоваться им волшебник не смог. История не сохранила таких сведений. Хотя в той же легенде о Сигурде говорилось, что один из его друзей записал всё, что знал о нём, в том числе и путь к сокровищу, в книгу. В ту самую книгу, которую нашёл сегодня жалкий воришка Прайз. Ту книгу, которую я сейчас читаю! Нужно лишь найти описание неизвестных лет жизни Сигурда. Тогда я узнаю, как пройти к кладу карлика.

Ночь за окном медленно светлела, а я всё ещё неподвижно склонился над книгой, и тишину нарушало только шуршание перелистываемых страниц. Скоро, скоро я всё пойму! Шум пробудившейся Диагон-аллеи не интересовал меня, крики птиц и гомон толпы пролетали мимо ушей. Работа была забыта. Впрочем, у меня свободный график, так что проблем не возникнет. А даже если и возникнут, решить их не составит труда. Мои работодатели и не подозревают, что на самом деле они трудятся на меня, а не я на них. Солнце бесцеремонно заглядывало в окно, заливая комнату своим сиянием, и я легонько шевельнул палочкой, погасив ненужные свечи. Надо было сделать это давно. Через несколько минут придёт миссис Голлтингтон с завтраком, но я вряд ли сумею быть таким же обаятельным, как обычно. Но всё равно. Сейчас нет ничего важнее тайны Андвари. Массивный том пестрел пространными описаниями богатых даров и одеяний, рассказами о битвах и чарах, но не говорил ничего о пути к сокровищу. Однако я не унывал, ведь прочитана только половина. В тот момент, когда я собирался в очередной раз перевернуть страницу, в дверь постучали.

С сожалением отложив книгу, я пошёл открывать, предварительно скрыв бросающийся в глаза том простеньким заклинанием. Как я и предполагал, на пороге стояла миссис Голлтингтон, с большим подносом, на котором стояло полное тостов блюдо, тарелка с яичницей, кружка чая и розетка с джемом. Ноша толстухи источала невероятно соблазнительный аромат. Хозяйка широко улыбалась — она считала меня практически своим сыном и не уставала проявлять заботу, иногда весьма обременительную. Своих детей у неё никогда не было, и я стал настоящей находкой. Как же, бедный мальчик, родителей нет, дома нет, но такой умница, так тяжело работает, такой милый, красивый, обаятельный! Я еле заметно поморщился. Неуёмные восторги толстухи раздражали, но плюсов в её хорошем отношении было больше, чем минусов. Например, она отлично готовила. Я улыбнулся в ответ и посторонился. Хозяйка вошла в комнату, весело лопоча:

— Ох, Том, так рано, а ты уже не спишь! Всё работаешь! Ну разве так можно? Ты совсем себя загонишь! Вот, поешь, я приготовила твою любимую яичницу.

Я произнёс как можно оживлённее:

— Правда? Миссис Голлтингтон, вы снова меня спасаете! Я просто умираю от голода! Кстати, я когда-нибудь говорил, что вы готовите лучше всех, кого я знаю?

Толстуха зарделась:

— Говорил, Том, много раз говорил, но я готова послушать ещё! Ты кушай, кушай, не обращай на меня внимания, — она направилась к двери.

— Огромное спасибо, миссис Голлтингтон, — я поклонился обернувшейся толстухе. — Мне так приятно, что вы обо мне не забываете.

— Ну что ты, Том, — она посмотрела на меня с выражением мягкого укора. — Как я могу о тебе забыть? Но ты ешь, а то всё остынет. Я пойду разбужу остальных.

— Конечно, миссис Голлтингтон, — произнёс я в закрывающуюся дверь. — Ещё раз спасибо.

Поесть в самом деле не помешает. Подойдя к стоящему на столе подносу, я убедился, что толстуха хорошо изучила мои вкусы. Повинуясь взмаху палочки, ко мне подлетело кресло, создав все условия для комфортного завтрака. Хотя это можно назвать и ужином. Вторым. Я не сдержал смешка. За поглощением пищи я размышлял над превратностями судьбы. Надо же было случиться так, что в очередном обворованном Прайзом доме оказалась эта книга? И этот кретин её заметил? Удивительные совпадения. Но удача всегда благоволила ко мне. Нужно только задаться целью, и вот — сама жизнь отдаёт тебе в руки всё, что необходимо. Переплетённый чёрной кожей том мог столетиями валяться на каком-нибудь чердаке, а попал ко мне. К единственному, кто не боится тайн бессмертия. Таких совпадений не бывает. Судьба явно желает, чтобы я добился цели. А значит, так тому и быть.

Завтрак не отнял много времени. Через четверть часа я вернулся к книге. Можно было, конечно, читать за едой, но я никогда этого не любил. Поэтому сделал небольшой перерыв, несмотря на не оставляющее меня нетерпение. Бывает полезно сдерживать себя. Слишком много себе разрешая, можно превратится во что-нибудь вроде снующих туда-сюда у меня под окнами людишек, у которых нет мечты и которые просто существуют, ничем не отличаясь от животных. Я презрительно хмыкнул, вновь открывая книгу. Оставалось прочитать ещё треть.

Можно было читать быстрее, но я боялся пропустить что-то важное. Ведь основной смысл могли заложить в повествование иносказательно. Такое часто делалось в те времена. Следовало быть внимательным, или можно так ничего и не понять, что, разумеется, меня не устраивало. Повествование неизвестного автора двигалось медленно и непоследовательно. Иногда пропадали целые десятилетия, о годах рассказывалось в двух строчках, а описания пиров занимали десятки страниц. Это меня тоже не удивляло. Подобные вещи характерны для литературы тех времён. Время шло, уже перевалило за полдень, а о кладе Андвари не нашлось ни слова. Прочитать осталось не больше трёх десятков страниц. И тут мой взгляд зацепился за нечто, заставившее меня впиться глазами в текст. Вот оно! Сигурд нашёл загадку, оставленную карликом. Тот не желал отдавать сокровище кому попало и придумал способ отсеять недостойных кандидатов. Жесткий способ. Клад Андвари никто не нашёл до сих пор, а ведь со времени жизни карлика прошло полторы тысячи лет. Я лихорадочно искал текст шарады, но автор как назло решил перечислить подвиги карлика. Наконец я сумел обнаружить искомое. Загадка Андвари гласила:

Из Вечного, что все пути

Вокруг себя объединил

Пройди сквозь бездну синевы,

Где след свой я запечатлел.

Он ключ ко входу сохранил

Того дворца, где я творил.

Теперь твой путь лежит туда,

Откуда родом плоть твоя.

Когда-то эти берега

Держали на себе врага,

Но ярость Вечного была

Необорима как волна,

Что скалы рушит за века.

Иди сквозь тени тех времён,

Когда был враг ещё силён.

Тогда услышишь тихий звон,

Ведёт к моим секретам он.

Сейчас тебе, мой новый друг,

Осталось лишь взглянуть вокруг.

Увидишь ты тот древний труд,

Который воздаёт хвалу

Великой силе потому,

Что нет пощады никому.

Пошли же этой силе зов,

И уберёт она засов,

Стоящий на воротах тьмы,

Хранящей знания мои.

Так не робей, скорей входи,

Отныне ты непобедим!

Да, в то время любили загадки. Я скривился. Придётся серьёзно подумать над тем, что мог иметь ввиду выживший из ума карлик. Я не сомневался, что смогу решить эту задачку. Но предстоит много работы.

Листва провожала меня тихим шелестом, порождённым лёгким ветерком. Солнечный свет, пробиваясь сквозь сомкнувшиеся кроны деревьев, приобретал мягкий зеленоватый оттенок. Воздух, напоённый ароматом летнего леса, доставлял истинное наслаждение с каждым вздохом. Я не спеша шёл по мягко пружинящей земле, не замечая окружающей красоты. Природа никогда не производила на меня впечатления. Днём. Только ночью я мог оценить по достоинству шедевры, которые создавал мир. При солнечном свете я их не видел. Так было всегда. Меня это не удивляло — некоторым свет только мешает. В том числе и мне. Лес вокруг жил собственной жизнью, не замечая вступившего в его владения человека: шёпот листьев, жужжание насекомых, потрескивания и стуки создавали неповторимую ткань бытия, никогда не повторяющую свой узор. Наполненная невидимым движением тишина не мешала думать. Именно поэтому я аппарировал довольно далеко от поместья моего сегодняшнего клиента. Поразмыслить требовалось серьёзно. Уже три дня я бьюсь над загадкой карлика. Надо отдать Андвари должное, он знал толк в шарадах — у меня не нашлось даже предположения о том, с чего начать поиск. Первые же строчки ставили в тупик. Что это за "Вечный, объединивший вокруг себя все пути"? Ответа на этот вопрос я пока не знал. Бесконечные раздумья над стихом оставили свой отпечаток — новых идей не появлялось, именно поэтому я решил прогуляться. Встряхнуться не помешает. Возможно, солнечный день подскажет путь, на который не смогли указать бессонные ночи. Времени до назначенной на вечер встречи оставалось ещё много, и ничто не мешало прогулке. Место оказалось обделённым людским вниманием. Впрочем, впервые увидев этот лес, я так и подумал. Он не производил впечатления жуткой чащи, дома неведомых чудовищ, как Запретный Лес, раскинувшийся рядом с Хогвартсом, но чем-то отталкивал, заставлял нервничать. Правда, лишь на опушке. Стоило пройти чуть дальше, и волнение сменялось умиротворённостью. Я легко улыбнулся, вспомнив школьные годы. Конечно, ученикам запрещали гулять в мрачном Лесу. Но меня нисколько не беспокоили запреты. Я всегда делал только то, что хотел. Походы в Запретный Лес приносили огромное удовольствие. Живущие там существа чуяли мою силу и обходили стороной опасного путника. Много прекрасных ночей провёл я за стенами древнего замка, наслаждаясь тёмным брожением, происходящим среди искривлённых деревьев. Много завораживающих картин и опасных секретов открылось мне, пока я гулял под сенью тёмных листьев. Именно в этом мрачном и пугающем с точки зрения всех остальных месте я впервые понял всю притягательность и красоту тьмы. Познал её величие. Раньше я мог только чувствовать это, не понимая собственных чувств. Перекрученные стволы и белёсый туман помогли мне осознать их. С той поры прошло уже шесть лет, но я помнил свои первые шаги в Запретном Лесу так, словно сделал их несколько минут назад. Уверен, мой декан очень удивился бы, узнав, что лучший ученик второго курса проводит ночи вдали от своей спальни. Усмехнувшись, я представил выражение его лица. Окружающий замок Лес пугал не только детей. Жаль, что у меня оставалось мало времени на подобные прогулки. Большую его я тратил на книги. Но никогда не забывал очарования освещённых мутным лунным светом стволов, стараясь выкраивать хотя бы несколько часов в месяц на то, чтобы вновь пройти тайными тропками пугающей чащи.

Поток воспоминаний прервала выскочившая из-за деревьев речка. Я остановился. Полоска воды была не очень широкой, но бурное течение и ощутимо веявший холодок не вызывали желания попробовать перейти на другой берег вброд. Достав палочку, я указал на переливавшуюся на солнце всеми цветами радуги ленту и сконцентрировался, произнося про себя заклинание. Сформировавшееся на конце палочки золотистое облачко поплыло к речке, с каждым мгновением увеличиваясь в размерах. Когда оно достигло водной глади, его уже можно было принять за неведомо откуда появившийся туман невероятного оттенка, сгустившийся над водой несмотря на солнечный день. Коснувшись поверхности реки, облачко превратилось в тонкий мостик, изящно выгнувший спину между берегами. Я спокойно ступил на полупрозрачную поверхность, сквозь которую просвечивали несущиеся вдаль волны. Хрупкость созданного мной сооружения была всего лишь видимостью. Воздушный мостик будет крепче стали до тех пор, пока я этого хочу.

Оставив речку за спиной, я лёгким движением палочки уничтожил золотистый мост и продолжил путь. Ход моих мыслей изменился, картины прошлого больше не мелькали перед глазами, поэтому я был даже благодарен внезапно появившейся преграде. Ностальгия не входила в мои планы. Сейчас нужно думать над будущими шагами, а не над прошлыми. Пряный аромат летней зелени, и пение птиц сопровождали меня, не мешая думать. За прошедшие с того момента, как мне стала известна загадка, три дня я успел изучить все известные об Андвари и Сигурде легенды, мифы и слухи, однако нигде не нашёл упоминания ни о каком "Вечном". Формулировка стиха предполагала, что это какое-то место — тут всё ясно. Но где оно находится? Вот что являлось главной проблемой. То, что со времён Андвари название могло многократно поменяться, не добавляло мне хорошего настроения. Оставалось надеяться на предусмотрительность карлика. Он должен был предположить, что его шарада станет непреодолимой преградой, и потребуются века, чтобы разгадать её. В таком случае Андвари привязал бы указания к чему-то такому, что уже в его времена представлялось неизменным. К сожалению, в относящихся ко времени жизни карлика хрониках, прочитанных мной, не говорилось о "вечных" местах. Или просто вечных? Я остановился, задумавшись. Что если карлик имел ввиду что-то, меняющееся столь редко, что кажется вечным? Это могли быть горы. Конечно, моря и пустыни тоже подходили под этот эпитет, но ориентиров предоставляли куда меньше. А горы — идеальный вариант. Века и тысячелетия не изменяли очертаний каменных гигантов, и можно смело предполагать, что какой-нибудь горный хребет до сих пор хранит тайны Андвари. В таком случае мне нужно узнать, какой конкретно. Возбуждение заставило ускорить шаг. Наконец-то хоть и весьма размытый, но намёк на отгадку! Теперь нужно побыстрее закончить с делами и приступать к поискам. Об Андвари известно мало, но достаточно для того, чтобы предположить, где он мог увидеть горы, показавшиеся ему не только вечными, но и "объединяющими вокруг себя все пути". Я широко улыбнулся и продолжил путь.

Дорога через лес вновь возродила в моей памяти воспоминания о школе, но в этот раз они потекли в другом направлении. Никогда у меня не было проблем в общении с людьми. Я мог очаровать кого угодно. Получить любые знания. Добиться всего, что хотел. Но один раз моё обаяние дало осечку. Дамблдор!!! Проклятый старик никогда мне не верил! Он невзлюбил меня с самой первой встречи. Всегда в чём-то подозревал. Ни разу не дал повода обвинить себя в предвзятости, но я чувствовал его недоверие. Как он мне мешал! И всё же я справился. Мои тайны остались тайнами, а у старика не появилось ничего, способного меня скомпрометировать. Я бы с удовольствием избавился от него, также как от своего папочки, но Дамблдор — могущественный колдун. Исход поединка с ним я бы не взялся предсказать. Следовало действовать тоньше. Пока не время вступать в открытую конфронтацию. Опыт Гриндевальда ясно говорил, что любитель сладостей совсем не так прост, как хочет казаться. Впрочем, я в этом не сомневался. Ему не удалось обмануть меня так же, как мне — его. Маска чудака и весельчака усыпляла бдительность кого угодно, но я был начеку. Один раз он едва не поймал меня, но я сумел выпутаться. Урод-переросток оказался очень кстати. Больше таких промахов я не допускал. Можно считать, что наше с Дамблдором невидимое противостояние в Хогвартсе закончилось ничьёй. Сомнительный результат, но можно его улучшить. Криво улыбаясь своим мыслям, я пошёл ещё быстрее. Оставалось немного.

Совсем скоро впереди показалась опушка леса. Море изумрудно-зелёной травы ласкало стволы деревьев. Вдали виднелась узорчатая ограда какого-то поместья. Туда мне и нужно было попасть. Тропинка, по которой я шёл, рассекала колышущиеся зелёные волны, подходя к железным воротам, казавшимся огромными даже отсюда. Я поспешил вперёд. Времени оставалось ровно столько, сколько нужно для того, чтобы быстрым шагом дойти до исполинских створок. Я бывал здесь раньше, но до сих пор не мог понять, чем руководствовались неведомые создатели ограды и ворот. Возникало впечатление, что здесь живут гиганты. Однако имение принадлежало известной семье чистокровных волшебников, это я знал совершенно точно. Оно принадлежало им сейчас так же, как и века назад. И строилось для них. Размеры сооружения изначально задумывались именно такими. Может, у первого владельца этой земли была гигантомания? Я рассмеялся. Чёрная ограда была пронизана могущественными чарами, даже мне пришлось бы постараться, чтобы миновать их. Живущие в особняке дорожили своей безопасностью. Вернее, живущий. Древний род переживал упадок, из многих и многих остался лишь один. До исполинских ворот оставалось несколько шагов. Вблизи они подавляли. Колоссальные створки чёрного металла, подпирающие небеса, нависающие над любым, пришедшим к хозяевам поместья. Обычный колдун бы смутился, подавленный величием древнего сооружения. Но я — не обычный колдун. И никакие творения древних не могут испугать меня. Подойдя к воротам, я несколько раз дёрнул привязанную к язычку изящного серебреного колокольчика верёвочку. Не раздалось ни звука, но о моём прибытии узнали. Ожидание не затянулось — не прошло и минуты, как створки медленно расступились, пропуская меня внутрь. Едва я оказался на земле поместья, ворота сомкнулись. Исполинские створки двигались бесшумно. Я улыбнулся — приятно увидеть, что не все живут подобно свиньям. Лестно узнать, что есть колдуны, придерживающиеся тех же взглядов, что и я. Жаль, что хозяин стар. Он мог бы хорошо послужить мне. Увы, старик мало на что годен, а детей у него нет. Древний род чистокровных магов погибнет вместе с ним.

Выстроенный из грубо отёсанных гранитных блоков особняк скрывался за густой листвой дубов, помнящих детство ещё деда нынешнего хозяина поместья. Изредка сквозь густой покров зелени можно было рассмотреть серые стены, кое-где покрытые мхом. К крыльцу вела почти незаметная тропинка. Раскинувшиеся вокруг дома заросли не знали жёсткой руки садовника. Но и дикорастущими их нельзя было назвать. Чувствовалось, что за парком ухаживают, но своеобразно. Впрочем, меня это не удивляло. Я уже встречался с хозяином поместья и знал о его необычных вкусах. Надо признать, что выглядели деревья завораживающе. Невозможно было понять, что так привлекает взгляд в переплетении ветвей, но отворачиваться не хотелось. Я поднялся по стершимся за века ступеням. На массивной двери висел бронзовый молоточек. Я слегка приподнял его и отнял руку. Против ожиданий раздался не стук, а громкий удар гонга. Меня уже не в первый раз удивил этот резкий звук, острым лезвием прорезающий бархат стоящей здесь обычно тишины. Зачем нужно так шуметь? Ведь услышали же слуги беззвучный колокольчик у ворот. А тут такой грохот. Но хозяин не собирался расставаться со странной традицией. Что ж, его право.

Дверь распахнулась. Стоявший за ней домовой эльф в отвратительной грязной тряпке, прикрывающей бёдра, посторонился, склонившись в низком поклоне. Я прошёл в дом, не удостоив слугу приветствием. Тот не замедлил закрыть дверь и пойти вперёд, говоря:

— Господин, вас уже ждут! Следуйте за Ригги, господин! Ригги проводит вас к хозяину! — произнося это, он постоянно кланялся и оборачивался, не смея, однако, посмотреть на меня. Хозяин отлично выдрессировал своего слугу. Ещё одна причина если и не уважать старика, то отдавать ему должное.

Наш путь лежал в глубину дома. Размеры особняка впечатляли. Каждый раз, когда я бывал здесь, хозяин оказывался в разных комнатах древнего строения, в которые меня сопровождал идущий впереди эльф. И ни разу я не прошёл через один и тот же зал. Сейчас история повторялась: сколько бы я не пытался разглядеть знакомые покои, но глаз ни за что не зацеплялся. Грубая кладка стен создавала дому неповторимую атмосферу старины. Казалось, время повернуло вспять, и ты попал в давно прошедшие века. Идя за не прекращавшим кланяться эльфом, я оглядывался по сторонам. Ветхие гобелены, прикрывающие камни запечатлели сцены битв и охот, висящие в коридорах портреты хранили историю живущего здесь рода. Волшебники и волшебницы чинно переговаривались друг с другом, не замечая проходящих мимо. Часто в комнатах стояли огромные стеллажи, заполненные книгами. Корешки много говорили мне о содержании библиотеки. Собрание было обширным, но я встречал и более интересную подборку. Собиравших эти книги интересовали в качестве предметов роскоши, а не источника знаний, поэтому часто попадались повторяющиеся названия. Выдающихся экземпляров тут не встретишь. Я подумал, что подобное отношение к книгам не делает чести предкам владельца дома. Разве главное обложка? Впрочем, нынешний хозяин к пополнению библиотеки подходил спустя рукава — его интересовало совсем другое. И не его одного. Поэтому я здесь.

Эльф привёл меня в аскетически обставленный кабинет. Два кресла, больше похожих на стулья, полированный стол и однотонные драпировки на стенах — вот и всё убранство. На одном из кресел сидел сухонький старичок с презрительной гримасой на лице и пронзительным взглядом водянистых глаз. При моём появлении он расплылся в улыбке.

— Хозяин, Ригги привёл гостя! — эльф вошёл в комнату раньше меня. Лицо старика потемнело.

— Как ты смеешь заговаривать первым? Как ты смеешь входить впереди моего гостя? Пошёл вон отсюда! — голос владельца дома не соответствовал облику — глубокий, насыщенный интонациями, начисто лишённый старческого дребезжания. С каждым словом слуга выглядел всё более жалко.

— Хозяин! Ригги не хотел! Ригги виноват! Ригги себя накажет! — разрыдавшись, эльф выбежал из комнаты.

Старик проводил слугу брезгливым взором.

— Совсем разленились! Ленивые грязные хамящие твари!

— Полностью с вами согласен, мистер Синиструс, — я решил привлечь к себе внимание. — Позвольте выразить вам всю мою признательность за то, что вы согласились на встречу. Могу я поинтересоваться, в добром ли вы здравии?

— О, мистер Риддл! Простите за эту безобразную сцену! — Синиструс опомнился. — Любая встреча с вами отрада для меня. Редко в наше время встретишь настолько вежливого и понимающего молодого человека. А моё здоровье… Ну что ж, бывало и получше, но я не жалуюсь.

— Восхищаюсь вашим мужеством, мистер Синиструс. Другой на вашем месте давно бы не вылезал из постели, но вы делаете честь своей семье, — я поклонился.

— Благодарю вас, мистер Риддл, — старик кивнул на второе кресло. — Пожалуйста, присаживайтесь. Вы ведь не просто так просили о встрече? У вас есть какое-то предложение?

Я устроился на жёстком сидении, прямо посмотрев в глаза Синиструсу. На моём лице играла вежливая улыбка.

— Ну что вы, мистер Синиструс, разве я могу что-то предложить вам? — я приподнял бровь. — Я — только посыльный. Предложение есть у моего работодателя.

— Не скромничайте, мистер Риддл. Я уверен, что столь талантливый юноша может заинтересовать кого угодно чем угодно. Даже меня, — он улыбнулся, но при следующих словах улыбка исчезла без следа. — Что же нужно мистеру Барку?

— До моего работодателя дошли слухи, что к вам попал очень, очень редкий предмет, — я сделал паузу. — Так называемое Око Авалона.

Старик откинулся на спинку кресла. На лице у него ничего не отразилось, но я был уверен, что он поражён. Наконец Синиструс сказал:

— Полагаю, мистер Барк узнал это от вас?

Я выставил руки вперёд, защищаясь:

— Конечно нет, мистер Синиструс! Разве мог бы я создать вам столько проблем? Я ни в коем случае не выдал бы вас! Но у мистера Барка помимо меня ещё много источников информации, — у Барка действительно было много способов получить нужные сведения, но об Оке я сообщил ему лично. Однако Синиструсу этого знать не следует. Я обезоруживающе улыбнулся.

Старик слегка расслабился:

— Рад, что не вам обязан этим беспокойством, мистер Риддл. Мне неприятно было бы узнать, что вы готовы продать меня за несколько галлеонов. Увы, я вынужден разочаровать вас — Око не продаётся.

Ответ меня не удивил. Око Авалона, легендарный артефакт, принадлежавший, как считалось, самому Мерлину, позволял видеть картины прошлого настоящего и будущего с потрясающей точностью. До последнего времени он считался сказкой. Пока одному удачливому, но глупому волшебнику не удалось его отыскать. Незадачливый колдун так и не понял, что за сокровище попало ему в руки, и Око за гроши выкупил сидевший передо мной старик. Это оказалось вдвойне обидно из-за того, что Синиструс опередил меня буквально на пару дней. Впрочем, контролю Око не поддавалось и потеря невелика. Я всё равно не собирался оставлять его себе. Скорее просто уничтожил бы. Те же легенды говорили, что со временем картины Ока затягивают в свой омут без надежды на возвращение. У меня имелись причины с этим согласиться.

— Мистер Барк предполагал, что вы ответите именно так, — я спокойно посмотрел на Синиструса. — Он предлагает не деньги, а равноценный обмен. У мистера Барка есть то, что сможет заменить вам Око.

— Признаться, я не понимаю, о чём вы, — старик недоверчиво покачал головой.

Я внимательно посмотрел ему в глаза и мягко произнёс:

— Мистеру Барку известно, что вы уже не первый год путешествуете по всему миру в поисках древних и могущественных предметов, но прежде всего вы интересуетесь пятью шкатулками Франческо Арнуфи. Мистер Барк может предложить вам две из них в обмен на Око. Остальные три, как он мне сказал, у вас уже есть.

Предложение оказалось очень заманчивым. Синиструс не смог скрыть огонь, зажёгшийся во взгляде после моих слов. Да, я знал о его слабости. Очень удачно, что у Барка в самом деле есть оставшиеся шкатулки. Мне не составило труда убедить его, что они станут вполне подходящей ценой за Око. В конечном итоге, Око известно всем, а шкатулки никому, кроме сидящего передо мной старика, не нужны. Неизвестно, для чего Арнуфи создал их. На мой взгляд, ничего особенного в них не было. Но Синиструс страстно жаждал их получить. Вероятно, он считал, что в них содержатся тайны жившего столетия назад мага. Что ж, если старику удастся что-то обнаружить, я сумею использовать это к своей выгоде.

Тем временем мой собеседник задумался. Я не прерывал его размышлений. Зачем? Ответ был ясен и так. Через несколько минут Синиструс произнёс:

— Мистер Риддл, я согласен. Когда я могу получить шкатулки?

— Прямо сейчас, мистер Синиструс, — сказал я, поднимаясь. — Но я вынужден просить вас отдать мне Око. Мистер Барк настаивал на этом.

Старик встал тоже.

— Одну минуту, мистер Риддл. Подождите меня здесь. Прошу вас, чувствуйте себя как дома. Я распоряжусь, чтобы вам принесли усладэля. Или вы предпочитаете что-то другое?

Я вновь опустился в кресло.

— Если возможно, я бы выпил чаю. Я не очень люблю усладэль.

— Как пожелаете, — Синиструс направился к выходу. — Я распоряжусь.

Позади меня хлопнула дверь. Я стёр с лица улыбку. Она мне уже порядком надоела. Но хорошее настроение никуда не делось. Приятно, когда всё идёт так, как задумано. Осталось забрать у старика Око, отдать ему шкатулки, и на сегодня мои дела завершены. Я смогу поразмыслить над тем, где Андвари спрятал своё сокровище. Дверь снова скрипнула, но я не стал оборачиваться. Давешний домовой эльф поставил на стол поднос с чашкой чая, двумя бокалами и бутылкой огневиски, после чего почти бесшумно удалился. Я сделал вид, что его не существует. Впрочем, для меня так и было. Эти существа не заслуживают того, чтобы о них думать. Прихлёбывая чай, кстати, весьма посредственный, я смотрел в окно, наслаждаясь видом на завораживающий парк. Дубы окрасились закатным багрянцем, словно кровь стекавшим по стволам. Ветер шевелил листву, принося в комнату аромат прогретой за день зелени. Окончательно погрузиться в созерцание я, однако, не смог. Послышались торопливые шаги, и в комнату вошёл Синиструс. Я поднялся ему навстречу, оставив недопитый чай на столе.

В руках старик держал завёрнутый в чёрный бархат круглый предмет. Я кивком указал на него:

— Вы позволите?

Старик передал свою ношу мне, предупредив:

— Только осторожно, мистер Риддл.

Я откинул скрывавшую шар ткань, отстранённо произнеся:

— Конечно, мистер Синиструс.

Мимолётного взгляда в глубину наполнявшего шар тумана мне хватило, чтобы опознать настоящее Око. Я вновь закутал его в бархат и положил свёрток на стол. После этого достал из внутреннего кармана мантии две шкатулки: медную, отделанную тигровым глазом, и серебряную, отливающую бирюзой. Я протянул их алчно смотревшему старику. Синиструс буквально выхватил наследство Франческо Арнуфи из моих рук. Почти минуту он разглядывал переливающиеся на солнце шкатулки. Потом вытащил палочку, и посмотрел на меня:

— Надеюсь, это вас не обидит?

Я рассмеялся:

— Нисколько!

Проделав несколько взмахов над принесёнными мной шкатулками, Синиструс заставил их засиять ровным красным светом. Я спокойно смотрел. Старик опустился в кресло и расплылся в искренней и довольной улыбке:

— Мистер Ридлл, сотрудничество с вами — удовольствие! Давайте покончим с формальностями.

— Я буду только рад, мистер Синиструс, — мой голос был полон удовольствия от заключённой сделки. — Бумаги на шкатулки.

Старик взял протянутый пергамент, внимательно изучил его и передал мне свиток, извлечённый из ящика стола. Бегло пробежав документ глазами, я убедился, что он действительно удостоверяет владельца Ока.

— Прекрасно, мистер Синиструс! Позвольте поздравить вас с пополнением вашей коллекции.

Он с некоторым трудом оторвал взгляд от шкатулок.

— Благодарю вас, мистер Риддл. Предлагаю выпить за удачное сотрудничество, — старик указал на бутылку огневиски. — Недавно привёз её из Рима. Большая редкость. Вы бывали в Риме, мистер Риддл?

Наблюдая за тем, как он разливает тёмную жидкость, я ответил:

— Увы, пока не приходилось.

Он подал мне мою порцию. Я поблагодарил, и мы сомкнули бокалы, создав мелодичный перезвон. Огневиски был хорош. На лице Синиструса читалось удовлетворение. Отставив бокал, он весело произнёс:

— Ну ничего, ещё успеете. Все дороги, знаете ли, ведут в Вечный Город. Приведёт и ваша.

Сохранить вежливую улыбку и доброжелательный тон стоило мне огромных усилий. Я переспросил:

— Простите, как вы сказали?

— Я сказал, что и ваша дорога наверняка приведёт вас в Рим, — старик удивлённо посмотрел на меня.

— Нет, чуть раньше. Про то, что все дороги ведут в Вечный Город? — я постарался произнести эту фразу как можно более незаинтересованным тоном.

— А! — Синиструс понимающе кивнул. — Вы не слышали эту поговорку, мистер Риддл? Впрочем, неудивительно. Так говорят магглы: "все дороги ведут в Рим". Они же называют его "Вечным Городом". Вы не знали об этом?

Он говорил что-то ещё, но я уже не слушал. Все дороги ведут в Рим! В Вечный Город! "Из Вечного, что все пути вокруг себя объединил"! Вот о чём говорил Андвари! Теперь я знаю, откуда нужно сделать следующий шаг.

Избавиться от старика удалось не сразу, но спустя полчаса я всё же сумел откланяться, не боясь испортить отношения с важным клиентом. Следует заботиться о своей репутации. Пока ещё следует. Но когда-нибудь такая надобность исчезнет. Я криво улыбнулся этой мысли. Территория поместья была защищена чарами, и я не мог аппарировать. Желания идти сквозь парк не было, поэтому, выйдя из дома, я поднял небольшой камешек, валявшийся под ногами. Достав палочку, я указал на свою находку и произнёс:

— Portus.

Камень сверкнул синим и мгновение спустя магия подхватила меня, создав ощущение невероятно быстрого полёта. Путешествие не продлилось долго — несколько секунд спустя я стоял в своей маленькой комнатке, на втором этаже гостиницы, стоявшей в начале Диагон-аллеи. Конечно, Министерство пыталось запретить создание портшлюсов, обязав колдунов получать разрешения на каждый портал, но проконтролировать всех невозможно. А меня — тем более. Ищейки Министерства не увидят моего волшебства, если я этого не захочу. Сегодня у меня не было желания делать свои занятия достоянием общественности. Бросив ставший ненужным камешек на заваленный книгами и свитками стол, я достал ветхий том, написанный несколько столетий назад. В нём содержались все известные об Андвари сведения. Сокровищем карлика интересовался не только я. Взмах палочки заставил загореться порядком оплывшие свечи, и зажегшиеся огоньки отогнали наползавшую темноту. Разговор с Синиструсом продлился дольше, чем я думал — на улицы властно вторгалась ночь. Тем лучше. Днём сосредоточиться сложнее. Мне нужно было проверить, назывался ли во времена Андвари Рим Вечным Городом, и мог ли карлик бывать там. Открыв книгу, я погрузился в чтение.

Прошло много времени с тех пор, как за окном погас последний лучик света, когда я отложил древний том. Всё сходилось. Во времена Андвари Рим уже считался вечным. И карлик бывал в древнем городе. Хроники упоминали об этом вскользь, но факт не вызывал сомнений. Я отложил книгу и закрутил палочку между пальцами. Повинуясь неслышимым приказам, расстелилась постель и погасло большинство свечей. Я сбросил мантию и лёг, закинув руки за голову. Мой взгляд упёрся в серую потрескавшуюся штукатурку на потолке. С последним взмахом палочки свет погас, и комната погрузилась во мрак. Мысли текли вяло. День был наполнен событиями, и усталость брала своё. Но я был доволен, ведь первая часть загадки разгадана. Оставалось решить вопрос с работой и можно отправляться в Рим. Впрочем, это будет завтра. А сейчас сон окончательно победил, и веки сомкнулись, направив меня в страну грёз…

Лучи солнца проникали в глаза, почти не встречая препятствий. Я моргнул и попытался закрыться рукой. Это движение окончательно вернуло меня в реальность. Без колебаний я сбросил одеяло и поднялся. Отлёживание боков в постели не относилось к моим любимым занятиям. Есть куда более интересные вещи, на которые можно потратить время. На которые нужно потратить время. Быстро одевшись, я взмахом палочки застелил постель и, прихватив Око и жизнеописание Сигурда, вышел в коридор. Сегодня я проснулся куда позже, чем обычно. Видимо, сказалось напряжение последних дней. Что ж, отдых мне не помешает. Я собирался как можно быстрее попасть в "Борджин и Баркс". Чем раньше мне удастся отправиться в путь, тем лучше. Но предупредить своего работодателя всё-таки необходимо. Нынешняя работа была весьма удобной в силу многих причин, и я не собирался от неё отказываться. Уладить дела с Барком, или Борджином, смотря кто из них сегодня будет в магазине, не составит труда. Жаль, что для этого придётся потратить некоторое время. Мне не терпелось отправиться сразу в портшлюс-отделение вокзала Кингс-Кросс.

Спускаясь по лестнице, я размышлял над проблемами перемещения. Аппарирование — способ проверенный, быстрый и достаточно простой, но и защититься от него легко. Большинство колдунов и ведьм отрицательно относились к гостям, возникавшим из ниоткуда, и поэтому защищали свои жилища от подобного поведения других. Портшлюсы — вещь гораздо более сложная, чем аппарирование и доступны они только самым умелым и сильным магам. Защититься от них гораздо сложнее, хотя тоже возможно. И всё же далеко не все охранные заклинания блокировали порталы. Главное, однако, было в другом недостатке, объединявшем оба способа. И для аппарирования, и для создания портшлюса нужно знать пункт назначения. Именно из-за этого мне придётся воспользоваться услугами Международных Портшлюс-Линий. Я никогда не был в Риме и не знал ни одного места, куда мог бы переместится. Придётся положиться на других. Я слегка поморщился. Древняя мудрость, гласившая: "Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — делай это сам", всегда мне импонировала. Неудивительно, ведь я многократно убеждался в её истинности.

В большом холле, к моей радости, никого не оказалось. Встреча с толстухой-хозяйкой мне сейчас не нужна. Перед тем, как выйти на улицу, я проверил всё ли, нужное в пути, при мне. Завёрнутое в чёрный бархат Око Авалона и украденный Прайзом том лежали в перекинутой через плечо сумке. Кошелёк с деньгами во внутреннем кармане мантии. С палочкой я не расставался. Отлично. Я готов к долгой дороге. Если мне понадобится ещё что-то, то я смогу это либо купить, либо создать. Довольно улыбаясь, я широким шагом вышел на улицу.

Летнее солнце заливало Диагон-аллею ослепительным светом. Спешащие по своим делам колдуны сильно прищуривались — сияние было настолько ярким, что становилось больно глазам. Я быстро пошёл вперёд, словно нож прорезая толпу. Мне никогда не нравилось дневное оживление. Сегодня оно представлялось особенно отвратительным. Множество лиц, освещённых дневным светилом, забивающий уши гул бесконечных разговоров, изредка сменявшийся криками, тяжёлый запах духов… Мне приходилось стискивать зубы, чтобы не сорваться. Но прилив ненависти длился недолго. Пройдя пару кварталов, я смог вздохнуть свободнее. Эмоции притупились, и вернулась возможность воспринимать мир спокойно. Легкая презрительная улыбка на миг искривила мои губы. Когда-нибудь мне не нужно будет сдерживаться. Когда-нибудь я уничтожу всю грязь и мерзость, ежедневно выплёскивающуюся на улицы. Когда-нибудь. Но не скоро. Я вытерпел смрад и толкотню сегодня, вытерплю их и ещё. Столько, сколько понадобится. Впереди показался проход на Мрак-аллею. Через несколько шагов я покинул галдящий поток, неостановимо стремящийся мимо ярких витрин.

Здесь, на посвящённой Тёмным Искусствам улице, не ощущалось такой суматохи. Напротив, Мрак-аллея была пустынна. Впереди виднелись несколько идущих по своим делам колдунов и больше никого. Да, немногие осмеливаются проявить интерес к собранным тут товарам. Проявить публично, само собой разумеется. Основной доход владельцы здешних магазинов получали от частных заказов и долговременных контрактов. Клиенты не желали афишировать свои пристрастия. К их желанию относились с пониманием. Зачем терять прибыль из-за того, что покупатели не хотят быть узнанными? Уверен, многие бы удивились, увидев списки постоянных заказчиков. Я знал, что делал, устраиваясь на работу в "Борджин и Баркс". Круг знакомств известных антикваров был, пожалуй, наиболее широким на всей Мрак-аллее. Ни разу за больше чем год работы в антикварной лавке, я не пожалел о принятом решении. Впрочем, Борджин и Барк тоже понимали, как им повезло. Я принёс их магазину больше прибыли, чем кто бы то ни было. Я прервал поток мыслей и вошёл в тёмное помещение, заставленное различными вещами самых разных форм и размеров. Среди них попадались как вполне обыденные предметы меблировки, вроде кресел, стульев и шкафов, так и совершенно непонятные экспонаты, производившие, однако, зловещее впечатление. Антикварный магазин "Борджин и Баркс" предлагал своим посетителям специфический товар и совсем не просто так находился на Мрак-аллее.

За прилавком стоял сутулый колдун с бледной кожей и лоснящимися волосами неопределённого сероватого цвета. Борджин собственной персоной. Я направился к нему. Занятый проверкой каких-то записей, он заметил меня не сразу. Только когда я остановился прямо перед ним, Борджин отвлёкся от своего занятия:

— Том! — его голос выражал радостное предвкушение. — Ну и как прошла вчерашняя встреча? Я надеюсь, ты меня не разочаруешь?

Я поклонился:

— Всё прошло великолепно, мистер Борджин. Мистер Синиструс согласился на обмен.

— Тогда где же Око? — взгляд бегающих глазок стал жадным.

Вынув из сумки завёрнутый в бархат шар, я сказал:

— Вот оно. Позволю себе напомнить, что смотреть в него опасно, мистер Борджин.

Тот отмахнулся, выхватывая у меня свёрток:

— Не беспокойся, Том. Со мной ничего не случится, — с этими словами он отбросил прикрывавшую Око ткань и погрузился в созерцание наполнявшего шар тумана. Момента удачней быть просто не могло.

Незаметно для него извлечённой палочкой я указал на антиквара и тихо произнёс:

— Insopiromne.

Глаза Борджина затуманились, и он бездумно посмотрел на меня, реагирую на голос:

— Тебе внезапно пришла в голову мысль, что в Римской Всемагической Библиотеке хранятся раритеты, с которыми их хранители могут расстаться за некоторую плату. Никто лучше Тома Риддла не справится с этим поручением. Действовать нужно не откладывая, или кто-нибудь тебя опередит. Пошли Тома в Рим немедленно. Повтори.

Борджин заговорил, без всякой интонации повторяя инструкции. Выслушав и кивнув, я проговорил:

— Ennervate!

Быстро спрятав, палочку я прикрыл Око, сказав:

— Мистер Борджин, похоже, оно вас затягивает.

Антиквар растерянно заморгал:

— Да-да, ты прав, Том! Спасибо.

— Не за что, — я улыбнулся, стараясь показать, как меня беспокоит его здоровье.

Борджин потёр подбородок.

— Знаешь, Том, мне пришла в голову мысль, что во Всемагической Библиотеке находиться множество раритетов, способных заинтересовать наших клиентов. Было бы просто отлично заполучить что-нибудь из этого выдающегося собрания, — голос антиквара был полон гордости за сделанное открытие.

Презрительно улыбнувшись про себя, я спросил:

— Всемагическая Библиотека? Если мне не изменяет память, она находится в Риме, ведь так, мистер Борджин? — он кивнул, и я, изображая удивление, продолжил: — Весьма неожиданное предложение… Но я не вижу особых проблем. Думаю, я мог бы попробовать убедить тамошних смотрителей закрыть глаза на некоторую недостачу, но это потребует определённых вложений…

Антиквар засуетился, приговаривая:

— Несомненно, Том, несомненно! Я рад, что ты веришь в свои силы. Лучше тебя с этим поручением никто не справится. Я выдам тебе средства и ещё кое-что… Ты ведь не говоришь по-итальянски?

— Честно говоря, нет, мистер Борджин, — в моём голосе сквозило сожаление. — Но курсы иностранных языков при Министерстве быстро восполнят пробелы в моём образовании.

— О, нет-нет! Курсы отнимут слишком много времени! — Борджин всплеснул руками. — Кто-нибудь может опередить нас. Нельзя терять ни секунды! У меня есть нечто, вполне подходящее для такого случая.

С этими словами он достал небольшой серебренный медальон, болтающийся на простой бечёвке. Антиквар с нежностью посмотрел на него и сказал:

— Очень, очень, просто невероятно редкая вещь — Понятийный Амулет. С ним ты будешь понимать любую иностранную речь, а твои собеседники, в свою очередь, будут понимать тебя. Пришлось потрудиться, чтобы заполучить его. Надеюсь, с твоей помощью удастся отбить часть стоимости этой безделушки, — передавая мне амулет, Борджин выглядел очень довольным проявленной им предусмотрительностью.

Я аккуратно повесил медальон на шею и спрятал его под рубашку. Антиквар нервно следил за моими движениями. Когда капелька серебра окончательно исчезла, он произнёс:

— Обращайся с ним осторожно, Том. Ни в коем случае не потеряй!

— Мистер Борджин, — я с укором посмотрел на владельца магазина, — разве я хоть раз подвёл вас?

— Ни разу, Том, ни разу, — он заметно расслабился, — но предупредить всё-таки надо, мало ли что… Да, не забудь, медальон должен соприкасаться с телом, иначе он не станет работать.

— Конечно, мистер Борджин, — я кивнул. — Не волнуйтесь, всё будет в полном порядке.

— Верю, охотно верю, Том, — антиквар вытащил из-под прилавка туго набитый кошель. — Здесь максимальная сумма, которую я могу выделить на наше маленькое дельце, — он захихикал.

Поклонившись, я принял кошель.

— Уверен, этого вполне хватит, — мне было безразлично количество выданных денег. Почти безразлично. Изъятие каких-либо экспонатов из Всемагической Библиотеки не входило в мои планы. Во всяком случае, тех экспонатов, которые пригодятся антиквару. У меня и так найдётся, что предложить антиквару. — Я могу идти, мистер Борджин?

— Да-да, иди, Том, — хозяин лавки вновь углубился в изучение записей. Настроение Борджина менялось совершенно непредсказуемо. Только что он был полностью поглощён идеей о моём путешествии в Рим, и тут же переключился на проверку счетов. Потрясающая непоследовательность. Выходя на улицу, я едва слышно хмыкнул.

За время моего пребывания в магазине Мрак-аллея окончательно опустела. Я не стал отказывать себе в удовольствии пройтись по улице, разглядывая витрины мрачных лавок. Приятно прогуляться по городу в одиночестве. Никто не мешает, не толкает, не орёт над ухом, и не приходится пробираться сквозь толпы вечно чем-то озабоченных людей. Одно воспоминание об этом заставило уснувшую было ненависть всколыхнуться с новой силой. Я зашагал быстрее и лёгкий встречный ветер остудил взметнувшееся пламя чувств. Не имея зримой подпитки, они не могли долго гореть. Только тлеть, не больше. Но тлели они всегда.

Я подумал и решил, что удовольствие от прогулки всё равно испорчено. А значит, не следует больше медлить. Сосредоточившись, я дисаппарировал. Сжавший меня в своих объятиях мрак никогда не действовал на меня угнетающе. Конечно, неприятно, когда тебя стискивают так, что невозможно вздохнуть, но ведь это ненадолго. А пользы приносит много. Да и не так уж это болезненно. Всего лишь лёгкое неудобство.

Через мгновение я стоял у касс вокзала Кингс-Кросс. У касс Международных Портшлюс-Линий. Магглы в эти помещения не заходили, что было весьма кстати — появляющиеся из воздуха люди плохо действовали на общественный порядок. Министерство без восторга относилось к проявлению магических способностей перед магглами. Они начинали паниковать, и приходилось прилагать множество усилий, чтобы всё вернулось на круги своя. Впрочем, для борьбы с последствиями неосторожного колдовства и существует Министерство. Это не самая главная его цель, но одна их них. Однако я так и так не собирался привлекать к себе лишнего внимания, поэтому проблемы с магглами были не в моих интересах. Подойдя к свободному окошку, я спросил:

— Добрый день, мисс. Когда следующий рейс в Рим?

Симпатичная колдунья сверилась со своими записями и, вежливо улыбнувшись, ответила:

— Через сорок три минуты, сэр.

— Прекрасно. Один билет, будьте так добры.

Расплатившись, я посмотрел на жёлтый клочок бумаги и узнал, что мой рейс отправляется из зала №5. Мой взгляд устремился к широкому коридору, в котором находилось множество арок, ведущих в другие помещения. Над каждой из них горел номер. Это должно быть там. Сделав несколько шагов, я прошёл сквозь арку с номером 5. Просторный круглый зал, открывшийся мне, выглядел довольно странно — по всей длине у стен шла длинная скамья, где сидело около десятка колдунов и ведьм, в середине зала над полом без всякой опоры висел крупный мраморный шар. Попав сюда в первый раз, я был удивлён непохожестью Портшлюс-линий на вокзалы. Здесь не было ни платформ, ни поездов — только длинная скамья и непонятный шар. Но вскоре я понял, насколько всё удачно придумано. И в самом деле, зачем устраивать комнаты ожидания, если пользующихся услугами Портшлюс-Линий далеко не так много, как пассажиров обычных поездов? Проще совместить зал ожидания, платформу, да и сам поезд в одном месте. Сидящие на скамье дожидались объявления своего рейса, а мраморный шар представлял собой портшлюс. Он был достаточно велик для того, чтобы к нему без труда могло прикоснуться большое количество людей. Я оглядел скамью и, найдя свободное от соседей место, сел.

Внезапно прозвучал мелодичный женский голос, возвестивший:

— Пассажирам рейса Лондон — Мадрид просьба прикоснуться к мраморному шару. Портал активируется через минуту.

Два колдуна поднялись со своих мест и направились к висящему шару, приложив руки к гладкой поверхности. Прошло несколько десятков секунд, и шар вместе с колдунами исчез. Спустя пару мгновений место в центре зала занял его брат-близнец. А может, и он сам, я не вдавался в такие подробности. Что ж, эти двое уже в Мадриде, а новый портшлюс настроен на новый пункт назначения. Подтверждая мои мысли, прозвучал всё тот же мелодичный голос:

— Рейс Лондон — Барселона отправляется через пятнадцать минут, пассажирам просьба быть готовыми.

В ожидании времени отправления, я размышлял над разговором с Борджином. Использованное в беседе заклинание я придумал на пятом курсе Хогвартса. Оно не раз выручало меня. В колдовской практике существовало несколько способов управлять людьми с помощью магии. Самым сильным из них являлось проклятье Империус. К сожалению, жертва этого проклятья прекрасно помнила все свои действия и приказы сотворившего заклинание. Если кто-то заметит неладное, или жертва сумеет вырваться из-под контроля, то нарушившему закон магу грозит пожизненное заключение в Азкабане. Мне необходим был менее опасный способ, и я его нашёл. Придуманные мной чары погружали разум цели, животного или человека, в своеобразный сон. Животные просто впадали в оцепенение, а вот людям во время этого сна можно было внушить желание поступать так, как нужно применившему заклинание. Увы, существовали ограничения — прежде всего нельзя заставить причинить вред, любой вред, себе или кому-либо ещё, если жертва изначально этого не хотела, также нельзя внушить что-то, полностью противоречащее обычному образу жизни заколдованного человека. Фактически, заклинание давало возможность подтолкнуть жертву, направить по нужному пути, если она сама к этому склонна. Но главное — это волшебство почти невозможно обнаружить. Нужно обладать невероятно мощными способностями к легилименции, чтобы найти в разуме жертвы воспоминания о том, что она была околдована. Но гарантии не даст никто. У меня самого не всегда получалось обнаружить следы применения этого заклинания. Не удержавшись, я широко улыбнулся, довольный собственным давним изобретением. Удивительно, насколько многого можно добиться, просто подталкивая людей в нужную тебе сторону! Моя улыбка стала ещё шире.

Но не только придуманные мной чары заставляли меня радоваться. Обстоятельства складывались весьма удачно. Кто бы мог подумать, что у Борджина окажется Понятийный Амулет? Я сквозь мантию коснулся висящего на груди медальона. Его собратья были очень редки. Также редки, как и времявороты. Все подобные талисманы хранились в Министерстве Магии и выдавались только в исключительных случаях. Например, главам департаментов во время встреч с делегациями других стран или при серьёзных кризисах. Столь мощные предметы берегли как зеницу ока. И как антиквар сумел заполучить такой талисман? Впрочем, не имеет значения. Я мотнул головой. Амулет попал ко мне — вот что важно. Он пригодится в моем путешествии. Раньше я рассчитывал на магические разговорники, ведь мне не нужно читать лекции, а объясниться с помощью заколдованных словарей вполне возможно. Но Понятийный Амулет куда лучше жалких подделок под него. Теперь для меня не существовало незнакомых языков.

Занятый своими мыслями, я едва не пропустил рейс в Рим, но прозвучавший женский голос привлёк моё внимание:

— Пассажирам рейса Лондон — Рим просьба прикоснуться к мраморному шару. Портал активируется через минуту.

Вместе со мной поднялась старая ведьма с неестественно прямой спиной, и мы вдвоём подошли к шару, почти одновременно коснувшись блестящих боков. Последние секунды пролетели незаметно. Я как раз размышлял над тем, где лучше остановиться в Риме, когда портал сработал, и ощущение стремительного движения ознаменовало начало моего путешествия.

Мои ноги ударились обо что-то твёрдое, и пришлось сделать усилие, чтобы не покачнуться. Я осмотрелся. Зал почти не отличался от того, что я покинул несколько мгновений назад. Пожалуй, кроме выдержанной в пастельных тонах мозаики на полу, отличий не было вовсе. В этот момент раздался приятный голос, в Риме он оказался мужским:

— Ваше путешествие завершено. Добро пожаловать в Рим. Благодарим за то, что воспользовались услугами Международных Портшлюс-Линий.

Сообщение заставило меня хмыкнуть. Моё путешествие далеко не завершено. Оно только начинается. Развернувшись, я зашагал к выходу так быстро, что моя чёрная мантия развевалась позади. Сейчас мне предстояло подумать о дальнейших действиях. Несомненно, поиски следует начать со Всемагической Библиотеки, но они могут затянуться, поэтому следовало решить, где остановиться. Я поморщился — никогда не любил переезды, но что делать? Иногда для достижения цели требуются жертвы. Придётся снова привыкать к новому дому, пусть и временному. Надо сказать, после окончания Хогвартса мне было сложно обжиться в маленькой съёмной комнатушке над шумной рекой Диагон-аллеи, но спустя несколько месяцев я начал находить в новом жилище определённый уют. Однако желанием повторить подобный эксперимент не горел.

Римское отделение Международных Портшлюс-Линий мало отличалось от лондонского, но всё-таки имело свой неповторимый колорит. Сложно объяснить, в чём это выражалось, ведь по планировке оба отделения были идентичны, а мозаики на полу и стенах не производили сильного впечатления. Однако в воздухе витало ощущение лёгкой фривольности. Английская строгость отступала, и не хотелось смотреть на мир столь серьёзно, как это принято на моей родине. Здесь хотелось на время забыть о делах и позволить себе отбросить вечные заботы. Возникло желание просто расслабиться. Я нахмурился. Обычно новые места и впечатления так на меня не действовали. Похоже, тут не обошлось без магии. Никогда мне не нравились воздействующие на разум чары. Если их применяли ко мне, разумеется. На других я оспользовал такие заклинания свободно. Даже с удовольствием. Пришлось постараться, чтобы не дать проступить хищной улыбке. Занятый осмотром помещения, я не заметил, как оказался у выхода. Одинаковая планировка имеет свои плюсы. Во всяком случае, не заблудишься. Задерживаться внутри было незачем, и я вышел на улицу.

Если в Лондоне Портшлюс-Линии располагались на вокзале Кингс-Кросс, совсем рядом с платформой девять три четверти, то в Риме они занимали отдельное здание, выглядевшее настоящим памятником архитектуры. Насколько я знал, Линии находились тут очень и очень давно. Собственно, отсюда они начали своё распространение по миру и с тех пор ни разу не переехали. Нудные лекции по истории магии почему-то невероятно прочно запоминались. Развитию самых распространённых на нынешний момент магических учреждений профессор Биннз уделил целый семестр. Наверное, из всего моего курса только я не считал его предмет лишним временем для сна. Впрочем, он вряд ли это оценил — дальше своего носа сморчок точно не видел.

Долго рассматривать покинутое мной здание я не стал. К несчастью, до магического центра Рима, Трёхъярусного Форума, отсюда довольно далеко. Усугубляло положение то, что мне было лишь приблизительно известно, как туда попасть. Учебники рассказывали о людях и их делах, но точных маршрутов не описывали. Карта у меня с собой, конечно, есть, но я всегда плохо ориентировался на местности. Что ж, пришло время наверстывать упущенное. Я достал из сумки лист пергамента, развернул его и принялся думать, в какую же сторону мне идти. Надолго это меня не заняло, сегодня карта открыла мне свои тайны необычайно быстро. Получалось, что Трёхъярусный Форум находится в нескольких милях севернее. Я вынул палочку и, слегка покачав её на ладони, избавился от лишнего внимания уже начавших косится на меня магглов. Ну да, человек в мантии, крутящий в руках деревяшку — зрелище странное. Мне не нравилось служить предметом обсуждений и подозрений жалких, неспособных к колдовству тварей. Они не заслуживают даже права поднять взгляд в моём присутствии! Я крутанул палочку, подавляя вспышку ярости. Магглы на меня больше не смотрели. Чары, использованные мной, избавляли от многих ненужных проблем. Я представляюсь сейчас прохожим абсолютно серой, незапоминающейся личностью, которые всегда во множестве ходили по маггловским городам. Взгляд случайных встречных просто соскальзывает с подобных людей. Они не стоят того, чтобы их замечать. Прекрасно. Теперь можно спокойно заниматься своими делами. Я положил палочку на ладонь и произнёс:

— Point me!

Слегка покрутившись, палочка указал направление, и я быстро пошёл по улицам Рима. Красота древнего города мало занимала меня. Сегодня нужно многое обдумать. Как только я попаду на Трёхъярусный Форум, следует снять комнату как можно ближе ко Всемагической Библиотеке. Грандиозное книжное собрание славилось на весь магический мир. Поиски сведений об Андвари могут занять не одну неделю, а жить рядом с магглами мне не хотелось. Не хотелось даже ходить по улицам среди них. А это, несомненно, будет происходить часто, если мне не удастся остановиться на самом Форуме. В отличие от Диагон-аллеи, он был полностью защищён от колдовских перемещений. Возможно, я сумел бы распутать защитные чары, однако так привлекать к себе внимание, по крайней мере, неумно. Но жильё — наименьшая из моих проблем. Главная трудность состояла в том, что я не имел ни малейшего представления, с какой стороны подойти к интересующему меня вопросу. Раскрывать прочитанную загадку историкам я не хотел. Это было чревато вмешательством Министерства, что, само собой, меня не устраивало. Значит, придётся обходиться намёками, отговорками, общими фразами. Вряд ли такое поведение поспособствует большим успехам в затеянном мной деле. Насмешливая ухмылка скривила мои губы. Сам себе буду мешать. Весело. К несчастью, придумать что-то ещё мне не удалось. Раздосадованный, я пошёл быстрее.

Через несколько десятков шагов меня посетила мысль, что всё не так плохо. Понятийный Амулет сильно поможет в общении с итальянскими колдунами, да и на письменную речь его действие распространяется. Заклинания, применённые мной к лежащему сейчас в сумке увесистому тому, отнимали довольно много сил. Я смог бы перевести и прочитать большое количеств книг, но нагрузка оказалась бы очень велика. Амулет же решит эту задачу куда проще. Потом, Синиструс мог вообще не вспомнить ту поговорку, и я в этот момент шёл бы по ложному следу. Тряхнув головой, я улыбнулся. Обстоятельства складываются удачно, несмотря на все трудности. А если что-то пойдёт не так, то я это исправлю. Мне не привыкать добиваться поставленной цели вопреки всему.

"Да, исправить придётся много. Как заставить библиотекарей довериться мне? Как выудить из них нужные сведения? Есть ли в Библиотеке нужная мне информация? Вот это, пожалуй, самое важное. Сколько мне потребуется времени, чтобы найти что-то или понять тщетность усилий? Вопросы, вопросы, одни сплошные вопросы! Но я найду ответы. Всю свою жизнь я занимаюсь поисками утерянных или запретных знаний. И я всегда получал то, что хотел. Получу и в этот раз. Неважно, сколько мне придётся потратить времени. Неважно, сколько придётся приложить усилий! Я добьюсь цели! Иначе и быть не может.

Но всё же, как втереться в доверие к библиотекарям? Моего всегдашнего обаяния тут недостаточно. Раскрывать стих нельзя. Показывать найденную Прайзом книгу тоже. Как объяснить мой интерес к Андвари, и, особенно, к его связи с Римом? Что же означает эта фраза: "Пройди сквозь бездну синевы"? Море? Но что за след? Нет никаких упоминаний об интересе карлика к каким-либо морям. Хотя и того, что Андвари интересовался Римом, я тоже не знал. В Библиотеке нужно уделить больше внимания его истории. Если понять логику карлика, можно понять, где он спрятал своё сокровище. Ха! Легко сказать: "Понять логику"! Не так-то просто составить представление даже о легендарной личности всего-то по обрывкам хроник! Ладно, в крайнем случае, остаётся стих. Андвари оставил путь. Он не хотел скрывать свои сокровища навсегда. Да, тщеславие! Все великие страдают этим пороком. Конечно же, карлик не был исключением. Значит, путь есть. Андвари не мог не подумать о том, что пройдут века, прежде чем кто-то догадается о значении первых строк. Он должен был оставить какой-то знак! Должен! Нужно только понять, где он его оставил. Само собой, без знаний о причинах и истории пребывания карлика в Риме, можно и не надеяться догадаться. Отлично! Я представлюсь хронистом, составляющим биографию Андвари. Скажу, что премного наслышан о Всемагической Библиотеке и надеюсь на то, что слухи не преувеличивают. Выражу восхищение величайшим в мире собранием колдовских книг. Библиотекарям понравится. Все они любят, когда льстят их архивам. Начав издалека, но в интересующей меня плоскости, я рано или поздно увижу полную картину. А объяснять, зачем мне нужно знать так много, не понадобится. И никто не сможет догадаться о моей настоящей цели! Решено!

Но остаётся ещё одно: почему Сигурд не прошёл до конца проложенный карликом путь? Не следует так быстро отметать возможность того, что великий светлый маг понял, откуда следует начать поиски. Уж в Вечный Город Сигурд наверняка попал. Не смог пройти дальше? Возможно. А может, не захотел? Следует задуматься над этим и быть осторожнее. Что могло насторожить Сигурда? Ловушки карлика? Или он просто не стал охотиться за сокровищами волшебника, не отличавшегося разборчивостью в целях и средствах? Судя по известным поступкам Сигурда, второе ближе к правде, ведь он ненавидел Тёмные Силы. Ещё один напыщенный дурак! Как можно отказываться от таких возможностей? Как можно презирать знания? Это глупость превыше понимания! Я никогда не уподоблюсь жалким трусам, боящимся за свои ничтожные жизни, и глупцам, руководствующимся бредовыми принципами! Все знания и силы, которые можно получить — нужно получить! Получить и использовать! Только так можно достигнуть истинного величия! Только та…"

Поток моих размышлений прервали две появившиеся впереди исполинских колонны, поддерживающие на невероятной высоте сверкающий белизной свод, терявшийся в едва заметном мареве. Сооружение поражало своими размерами, но самым удивительным было то, что находилось оно между двумя совершенно обыденными зданиями — бакалейной лавкой и маленьким ресторанчиком. За одним из трёх его столиков сидели двое сухощавых черноволосых мужчин, занятых своим обедом и не замечавших чуда архитектуры, находящегося в нескольких шагах от них. Я присмотрелся. Странно, между двумя домами совсем нет места для столь грандиозной конструкции, самое большее, между ними мог находиться узенький проулок. Я оценил могущество чар, сотворивших и защитивших одну из восьми Поднебесных Арок. Арки представляли собой единственный способ попасть на Трёхъярусный Форум, колдовское сердце Рима. Замечательно. Я на месте.

Перед тем, как пойти дальше, я осмотрелся, припоминая всё, что мне известно об этом месте. Да, следует признать, что здешние волшебники жили в самом большом колдовском районе в мире. Нигде больше маги не занимали настолько большой территории. Созданный во времена расцвета Римской Империи Трёхъярусный Форум благополучно пережил все невзгоды и даже сегодня представлял собой символ могущества магии. За прошедшие века родились и достигли зрелости многие города, появилось множество центров магической цивилизации, но ни один из них не превзошёл в великолепии тот, где мне предстояло в ближайшее время оказаться.

Я скривил губы в усмешке, быстрым шагом направляясь к Арке. Величие Южного Входа на Форум не произвело на меня впечатления. А вот витающее вокруг него колдовство заслуживало пристального внимания. Сильная магия. Жаль, нет времени и возможности изучить её подробнее. Я слегка покачал головой. Нужно обязательно вернуться сюда, как только закончу с нынешними делами. Всегда полезно узнавать что-то новое, а с такими чарами я ещё не встречался. Заклинания, защищавшие Хогвартс и Диагон-аллею, не говоря уже о тех, что окружали дома обычных колдунов и ведьм, не обладали даже сотой долей мощи и изощрённости магии, пропитавшей камни Форума. Это колдовство — дело рук истинных мастеров, не чета сегодняшним. Большинству сегодняшних.

Пройдя между огромными столбами, подпиравшими взмывший в небо свод, я оказался в объятиях липкого белёсого тумана, вроде бы, вполне прозрачного, но, тем не менее, не дававшего рассмотреть что-нибудь дальше своего носа. Я остановился и вытянул вперёд руку. Уже предплечье едва просматривалось, а кисти и вовсе нельзя было разглядеть. Что ж, вполне ожидаемо. Я снова двинулся вперёд. Через несколько шагов туман рассеялся также быстро, как и появился. Вокруг меня бурлил Форум.

Множество волшебников спешили по своим делам, переговаривались, торговались и просто рассматривали витрины. На меня никто не обратил внимания. Я осмотрелся. Вывесок, похожих на гостиничные, заметно не было. Зато других хватало. Лавка портного легко угадывалась по рисунку, изображавшему катушку ниток и ножницы. Магазин магических аксессуаров зазывал покупателей расставленными на витринах ингредиентами зелий и другими нужными в колдовских занятиях вещами, вроде перчаток из драконьей кожи. Чуть дальше виднелась пиццерия, о чём красноречиво говорило само национальное блюдо, нарисованное на дверях. В этот момент они как раз распахнулись, чтобы выпустить наружу насытившихся клиентов, и украшенный ломтиками овощей и ещё чего-то непонятного, щедро залитый неизменным кетчупом круг теста разломился пополам, чтобы снова соединиться спустя пару мгновений. Ещё тут были книжная лавка, судя по красноречивой надписи через всё выходившее на улицу стекло, и магазин квиддичных принадлежностей, привлекавшей внимание выставленной на всеобщее обозрение фотографией, почти плакатом, какой-то команды. Наверное, сборной Италии. Игроки весело беседовали друг с другом и профессионально улыбались столпившимся поглядеть на них поклонникам. Рядом с большинством запечатлённых кумиров толпы стояла подпись. Вероятно, хозяин магазина знаком с кем-то из ближайшего окружения команды или с самими игроками.

"Интересно, а почему их так много? В квиддич играют всего семеро. Хм… Может, вместе с запасными сняли? Впрочем, неважно".

Квиддич я терпеть не мог с того момента, как впервые увидел матч школьного чемпионата.

Остальные здания никаких опознавательных знаков не имели, из чего я сделал вывод, что это просто жилые дома.

"Видимо, поиск жилья займёт некоторое время… Нет, так не пойдёт".

Я обратился к проходившему мимо коренастому малому со сломанным в нескольких местах носом:

— Синьор, прошу прощения, но не подскажете ли вы, где я могу найти гостиницу? Я только что приехал, и ещё плохо ориентируюсь, — проговорив это, я немного виновато улыбнулся.

Остановленный мной прохожий просиял. Несмотря на не самый привлекательный внешний вид, он производил впечатление увальня и добряка.

— Синьор, добро пожаловать на Трёхъярусный Форум, настоящую жемчужину Рима! Ближайшая гостиница в двух шагах отсюда! Во-о-он за тем домом, — он махнул рукой, показывая на аккуратный одноэтажный домик. Красная черепичная крыша кокетливо оттеняла побелённые стены. Похоже, здесь любили пустить пыль в глаза. — Только вы вряд ли сможете остановиться на этом Ярусе. Я бы попробовал поискать сразу на Втором, но там практически то же самое. Из-за приближающегося карнавала все гостиницы переполнены. Может, вам стоит поискать жильё за пределами Форума? По счастливой случайности мой дядя как раз держит небольшой постоялый двор всего в миле от Северо-восточной Арки!

"А то я не знаю, что через девять дней состоится ежегодный и всемирно известный Римский Карнавал, Карнавал Тысячи Чудес".

— Спасибо, синьор, но я бы хотел остановиться на Форуме. Понимаете, я всю жизнь мечтал попасть в Рим и пожить, хоть немножко, в самом центре магической цивилизации! — если этот малый знаком с одним владельцем гостиницы, может быть знаком и с другими. Вовремя высказанная похвала творит чудеса не хуже заклинаний, а кому не понравится, когда хвалят его родину?

— О, синьор, боюсь, что ничем не могу вам помочь… — он с сожалением покачал головой. Но внезапно широкая улыбка осветила морщинистое лицо, и он затараторил: — Хотя нет, знаете, мой друг с женой не отказались бы сдать комнату! Это, конечно, не гостиница, но там есть отдельный выход и люди они тихие. Дорого не возьмут! Вот только местечко не самое лучшее… Но зато на Форуме!

Я округлил глаза:

— Синьор, поверьте, я совсем непритязателен и ради удовольствия жить здесь готов пожертвовать многим! Да, и позвольте представиться, — я протянул руку, — меня зовут Том Риддл.

Он с энтузиазмом потряс мою ладонь:

— Приятно познакомиться, синьор Риддл! Моё имя — Луиджи, Луиджи Поррини!

— Синьор Поррини, вы не представляете, как я рад, что встретил вас, — мне даже не пришлось лгать. Он действительно появился очень кстати.

— Ну что вы, не стоит, синьор Риддл! — он явно смутился, но тут же опомнился. — Пойдёмте, вы, наверное, устали. К сожалению, дом моего друга довольно далеко отсюда, на Втором Ярусе.

— Не стоит беспокоиться, синьор Поррини, — я махнул рукой, — моё путешествие совсем не было утомительным. Но вы правы, я бы хотел побыстрее устроиться, чтобы суметь, наконец, осмотреть достопримечательности вашего замечательного города! Надеюсь, я не отвлекаю вас от дел?

Поррини засмеялся и показал направление, на ходу говоря:

— Совсем нет, синьор Риддл! Я буду рад проводить вас.

Идя за Поррини и слушая вполуха его словоизлияния, я размышлял над тем, как удачно всё складывается. Надо же, первый встречный вполне легко решил мою проблему с гостиницей. Лишь малая толика лести, и я сэкономил много времени. В какой бы дыре не обитал приятель Поррини, это всё равно куда лучше, чем жить среди магглов. Мой провожатый, тем временем, увлечённо рассказывал о встречавшихся нам зданиях и статуях. Знал он невероятно много, буквально о каждом доме у него находилась пара слов, и я неволей заслушался. Поррини любил свой город.

— Знаете, синьор Риддл, Рим и особенно Трехъярусный Форум окружает множество легенд, мифов и занимательных историй. Почти каждый камешек под нашими ногами помнит нечто такое, о чём стоит рассказать! Вот, например, здесь, — он указал на строгий мраморный фасад, — когда-то жил Рудольфо Лиони, знаменитый целитель. По слухам, именно в этом доме он изобрёл самонакладывающиеся бинты, которыми теперь пользуются все. А вот тут, — кивок в сторону слегка потрёпанного, но всё ещё производящего впечатление надёжности и непоколебимости дома, — родилась Луиза Количи, знаменитая прорицательница. Говорят, она много помогала самому Сигурду в его великих делах! А этот памятник, — проследив за взмахом руки Поррини, я увидел сгорбленную фигуру старушки, исподлобья глядевшей на проходивших мимо неё, — поставили тут в честь Александры Честа, победившей Тибрского Водяного…

— Простите, Тибрского Водяного? Но эти существа совсем не опасны… — я развёл руками.

Мой провожатый рассмеялся:

— О, Тибрский Водяной был не похож на тех, кого принято сейчас так называть! Настоящее чудовище! Он держал в страхе Рим и его окрестности много лет. Ни один колдун или ведьма не могли его победить, хотя пытались многие. Слухи говорят, что он был разумен и мог применять магию. Может даже, кто-то из незадачливых колдунов не смог сладить со своими экспериментами и превратился в монстра, живущего на дне Тибра. Теперь этого уже не узнать… Но о чём я? Ах да! Только Александра Честа смогла справиться с ним. Когда она пришла в Рим, она уже выглядела так, как изобразили её в той статуе. О Водяном она узнала почти сразу — в ночь её приезда он вновь напал на город, собираясь утащить кого-нибудь за собой в пучину. Но Александра сразу показала свою силу, прогнав чудовище! С этого момента ей предстояло окончательно уничтожить его или погибнуть самой — Водяной был очень злопамятен, он всегда старался вернуться за теми, кто хоть раз его видел, не говоря уж о посмевших сопротивляться. Люди уговаривали Александру бежать, но та не стала их даже слушать! И следующий же ночью Водяной явился за ней, — напевный говор Поррини чётко давал понять, что ему не впервые приходится рассказывать эту легенду. Надо сказать, историю о Тибрском Водяном я действительно не знал, поэтому слушал очень внимательно, правда, стараясь всё же смотреть, куда иду. — Александра схватилась с ним, но он был готов. Она сражалась отчаянно, но Водяному всё же удалось увлечь её в реку. Все уже подумали, что их защитница мертва, и приготовились к следующему приходу монстра, но под утро Александра вновь появилась в городе. Она не рассказала, что случилось там, на дне. Всё, чего удалось от неё добиться, это твёрдого заявления, что Водяной больше не потревожит Рим. И действительно, подводного чудовища никто с тех пор не видел. Сама Александра в почёте прожила несколько лет в спасённом ею городе, но годы взяли своё и она умерла, не дожив даже до пятилетия своей победы.

Поррини замолчал, и я поинтересовался:

— Синьор Поррини, а как выглядел Водяной?

— О, этого никто не знает! Известно только, что он выходил из Тибра и не мог долго обходиться без воды, — он сделал неопределённый жест рукой, будто что-то обводя.

Несколько минут мы молчали. Потом мой провожатый воскликнул:

— А вот и лестница на Второй Ярус! Мы уже прошли больше половины пути, синьор Риддл.

Впереди показалась широкая лестница, уходящая в небо. Впрочем, это, пожалуй, сильно сказано. Она не была такой высокой, чтобы создать даже иллюзию моста в ярко-синие небеса, не замутнённые ни одним облачком; всего-то несколько десятков ступеней, обрывавшихся на высоте двух человеческих ростов. Вслед за Поррини я стал спокойно подниматься. Чем больше ступеней я оставлял позади, тем яснее видел, что лестница вовсе не упиралась в никуда, а выводила на посыпанную гравием дорожку, со всех сторон окружённую деревьями. Соступив, наконец, с лестницы, я услышал хруст камешков под ногами. Сквозь кроны деревьев пробивался яркий солнечный свет. Зелёная преграда лишь немного ослабляла сияние дневного светила, взиравшего на мир с пронзительно синего неба. Точно такого же, как внизу.

— Синьор Риддл, а вы неплохо держитесь! Обычно это производит не приезжих гораздо более сильное впечатление, — Поррини усмехнулся.

— Я был готов, синьор Поррини.

— Охотно верю. Пойдёмте, осталось немного.

Мы продолжили путь. Поррини не прекращал рассказывать о истории Форума, а я думал над особенностями колдовского центра Рима. Трёхъярусный Форум был так знаменит в том числе и потому, что все три его Яруса находились в одном и том же месте одновременно. Не перекрещиваясь, не создавая каких-то неудобств. Просто в одном и том же месте в одно и то же время могли находиться три объекта, никак при этом не соприкасаясь друг с другом. Вершина магического искусства. Я только в общих чертах представлял себе, как можно достигнуть такого эффекта. А здесь ему ещё и придали стабильность… Положительно, сюда стоит вернуться в другое время.

Парк, куда привела лестница, не отличался большими размерами, и вскоре мы снова оказались на шумных улицах Форума. Правда, здешние дома и магазинчики не были столь ухоженными, как на Первом Ярусе. Тут и там на стенах виднелись неопрятные пятна осыпавшейся штукатурки, а некоторые здания и вовсе покосились, грозя упасть на прохожих. Поррини оглянулся на меня, беспокоясь, что предложенный район не устроит любознательного молодого человека. Я решил развеять его опасения:

— Синьор Поррини, не беспокойтесь. Мне доводилось бывать и не в таких местах.

Мой провожатый заметно расслабился и махнул куда-то вперёд:

— Мы уже почти пришли. Вот тот дом, синьор Риддл.

Я пригляделся. Вопреки появившимся опасениям, здание выглядело вполне прилично. Конечно, не так ухоженно, как оставленные "внизу" жилища, но и не производя впечатления развалюхи. Меня устроило бы даже что-то похуже.

Подойдя к дому, Поррини поднялся на крыльцо и принялся колотить в дверь, крича:

— Марио! Марио, это я, Луиджи! У меня для тебя постоялец!

Я спокойно стоял рядом, ожидая какой-либо реакции хозяев. Другим прохожим до нас дела не было.

Ждать пришлось недолго. Через минуту дверь распахнулась, и появившийся на пороге взъерошенный толстяк завопил:

— Луиджи, дружище! Целую неделю не виделись! Что ж не заходишь-то?! — и он стиснул моего провожатого в объятиях.

"Хвалёный итальянский темперамент. И зачем так орать? Столько лишних движений… Но неважно. Главное, чтобы комната была свободна".

Между тем, Поррини и его приятель прекратили хлопать друг друга по спине и перешли к более конструктивному диалогу.

— Марио, мой юный друг хотел бы снять комнату, — Поррини указал на меня. — Надеюсь, твоё предложение ещё в силе?

Марио взглянул на меня, потом на своего приятеля, широко улыбнулся и сказал:

— Конечно в силе! Может, ты представишь меня?

— О, прошу прощения, синьор Риддл, совсем забыл… — я махнул рукой, показывая, что всё в порядке, и Поррини продолжил: — Знакомьтесь, мой старый друг, Марио Сфорца. Марио, это синьор Том Риддл. Он недавно прибыл в Рим из… — он вопросительно посмотрел на меня.

— Из Лондона, синьор Сфорца.

— Из Англии? — Марио поднял брови. — Мне приятно познакомиться с земляком знаменитого Альбуса Дамблдора, избавившего мир от Гриндевальда. Скажите, может, вы его видели? В смысле, Дамблдора? — он с надеждой посмотрел на меня.

Я вежливо улыбнулся.

— Профессор Дамблдор был моим преподавателем Трансфигурации, синьор Сфорца.

— Правда?!! — синхронно воскликнули два моих собеседника.

— Чистейшая, синьоры, — заверил я.

Марио засуетился:

— Прошу прощения, синьор Риддл, что держу вас на пороге! Проходите, проходите, комната свободна, можете осмотреться, — он посторонился, пропуская меня в дом.

Провожаемый хозяином, я прошёл через пустынную прихожую к дальней двери и заглянул внутрь. Комната была довольно большой. Широкая кровать, пара стульев и стол — вот и всё убранство. Мебель казалась подержанной, но крепкой. Дощатый пол был чисто вымыт, и ни малейшего следа пыли не ощущалось. Гораздо лучше, чем могло бы быть. Я обернулся.

— Синьор Сфорца, меня вполне устраивает комната. Осталось обсудить цену.

Толстяк переглянулся со стоящим рядом Поррини и сказал:

— Синьор Риддл, я был бы очень рад, если бы вы рассказали мне об Альбусе Дамблдоре, поэтому только для вас специальная цена — четыре сикля в день.

— Согласен, — я и не подумал торговаться, цена была очень неплохой.

Марио расплылся в улыбке:

— Тогда устраивайтесь, мы не будем вас беспокоить!

Я поднял руку:

— Подождите. Я заплачу за неделю вперёд, — с этими словами я вынул врученный мне Борджином кошель и отсчитал деньги. Ссыпав монеты в подставленную толстяком ладонь, я посмотрел на моего провожатого. — Синьор Поррини, как я могу отблагодарить вас за помощь?

Тот помотал головой:

— Ну что вы, синьор Риддл, не стоит! Я с удовольствием послушаю ваш рассказ о Дамблдоре, это куда лучше любой другой благодарности!

Я поднял бровь:

— В таком случае, мы, возможно, побеседуем об этом за ужином? Я приглашаю, если вы, конечно, посоветуете какой-нибудь уютный ресторанчик. Вас тоже, синьор Сфорца, а также вашу супругу, при условии, что она согласится.

Марио уставился на меня:

— Откуда вы…

— Синьор Поррини сказал, что комнату сдают его друг с женой, — я слегка наклонил голову к плечу.

Поррини, тем временем, замотал головой:

— Нет-нет, синьор Риддл, мне не удобно вас стеснять…

— Простите, но я настаиваю, — произнёс я, вежливо улыбнувшись.

Мой провожатый и Марио опять переглянулись, и толстяк ответил:

— Почтём за честь, синьор Риддл. Сегодня в семь вам будет удобно?

Я кивнул:

— Вполне.

— Прекрасно! Ну, мы больше не будем вас задерживать. Уверен, вы хотите отдохнуть с дороги, — с этими словами они откланялись.

Оставшись один, я бросил сумку на стол и улёгся на кровать, не став разуваться. Всё шло как нельзя лучше. Комнату я нашёл, да и кое-какие контакты с местными наладил. На сегодня, кроме ужина, осталось ещё одно: посетить Третий Ярус, который полностью занимала Всемагическая Библиотека.

Отдыхал я недолго, ведь лёжа в постели многого не сделаешь. Размышлять, конечно, приятнее именно в горизонтальном положении, но для размышлений нужно ещё собрать факты. Вот этим и следует заняться.

Я поднялся. Глянул на свою сумку. Оставлять её здесь не хотелось, но и брать с собой незачем. Ладно. Тогда можно поступить так… Достав палочку, я принялся проговаривать про себя слова древних заклинаний. Под воздействием чар кожаная поверхность сумки стала бледнеть, пока окончательно не пропала, скрыв покоящиеся в её недрах вещи. Я провёл рукой по месту, где она только что лежала. Ладонь ощутила лишь прохладную поверхность стола. Что ж, гораздо лучше.

Как и говорил Поррини, в этой комнате был свой выход. Открыв массивный замок, я вышел на улицу и захлопнул дверь, спрятав выданный хозяином ключ во внутренний карман мантии, где уже лежал туго набитый кошель. Борджин не поскупился, снабжая меня деньгами. Раньше за сутулым скрягой такого не водилось. Стоит применять к нему подавляющую волю магию почаще. Я усмехнулся.

Суета Форума не стала менее насыщенной за те четверть часа, что я провёл в помещении. Вечные гомон и мельтешение закутанных в мантии фигур не останавливались ни на миг. Привыкнуть к этому невозможно. Каждый раз омерзительная какофония звуков и мелькание тысяч лиц заставляли меня скрежетать зубами. Мысленно. Я давно уже научился не проявлять эмоций. Но не мог, да и не хотел, от них избавиться. Всегда следует помнить, за что я так ненавижу тупое галдящее стадо. Сейчас только помнить, но в будущем я не стану мириться с засильем орущих тварей. Они получат сполна всё, что заслуживают. А не заслуживают они ничего хорошего.

Отбросив мешающие сосредоточиться на цели мысли, я достал карту. Удобно сложенный кусок пергамента прекрасно помещался в кармане. Развёрнув его, я принялся разыскивать ближайший подъём на Третий Ярус. Конечно, проще было бы спросить у Марио, но толстяк, как назло, куда-то ушёл вместе с Поррини. Я слышал обрывки их разговора перед тем, как в прихожей хлопнула дверь. Они собирались навестить какого-то Франко. Не вовремя, но ничего не поделаешь. Придётся опять сражаться с невнятными обозначениями на плане.

На этот раз борьба с картой заняла куда больше времени. Кажется, я поспешил радоваться по поводу первой сегодняшней победы над несговорчивым пергаментом. Теперь он явно был настроен взять реванш. Нагромождения линий и значков, долженствующих обозначать улицы, здания, магазины, музеи и прочие атрибуты города или района меня только запутывали. Совершенно непонятно стало даже то, где я нахожусь, не говоря уж о том, куда нужно попасть. Я слегка поморщился, не позволив себе другого проявления чувств, хотя готов был испепелить всё вокруг. Закрыл глаза и сосчитал до пяти. Опять посмотрел на карту. Нужно попробовать снова.

"Проклятье! Какой идиот придумал все эти значки?! Это невозможно понять! Что всё это значит?! Ну хорошо, вот Второй Ярус, вот место, где я поднялся… вроде. А может, это здесь? Нет, тут нет парка. Или вот этот значок указывает на парк? Тогда почему он не имеет ничего общего с деревом? Ладно. Значит, я поднялся вот здесь. Прекрасно. А где я сейчас? Почему треклятая карта не показывает людей? Насколько всё стало бы проще. Но до таких карт никто не додумался… Хотя почему не додумался? Замечательная идея!"

Я огляделся в поисках более уединённого местечка, чем оживлённая улица. Между двумя домами на противоположной стороне начинался узкий переулок. Как раз то, что надо. Спокойно пройдя мимо идущих куда-то людей, я оказался в скрытом тенью стен проулке. Удалившись от возможных любопытных взглядов, я достал волшебную палочку и направил её на карту.

Задуманное мной колдовство ещё никем не использовалось, поэтому я решил воспользоваться вербальной магией, во избежание неожиданностей. В принципе, ничего сложного мне не предстояло, но лишний риск не привлекал. Высшая Трансфигурация славилась множеством возможных побочных эффектов, а здесь нужно было ещё прикрепить Чары Поиска. Я стал чётко произносить заклинания, заботясь не о быстроте, а о правильности звучания. По исчерченному пергаменту прошла дрожь, линии, поставившие меня в тупик, вздрогнули раз, другой… Потом карта засветилась мягким синим светом и наконец пергамент полностью очистился. Я щёлкнул по нему кончиком палочки, желая проверить, удалось ли задуманное:

— Показывай!

И линии аллей, домов, парков — все контуры Трехъярусного Форума — проступили вновь. Но теперь по улицам и внутри домов двигались точки, над которыми ясно виднелись имена людей, в этот момент находившихся именно там, где их показывала карта. На моём пергаменте отныне запечатлелись не только неподвижные парки и аллеи, но и те, кто по ним ходит. Посмотрев на ту часть плана, где изображался Второй Ярус, я довольно быстро нашёл притаившуюся между двумя домами точку с надписью "Том Риддл". Скривившись, я собрался было поменять мерзкое маггловское прозвание на своё настоящее имя, но потом подумал, что карту может увидеть кто-то кроме меня, и решил оставить всё как есть. Правда, через секунду недавнее неудовольствие забылось. Чары работали!

"Восхитительно! Теперь всё понятно! Вот я, а вот проход на Третий Ярус. Значит, сейчас мне нужно пройти по этой улице до конца, свернуть направо и через квартал налево. Просто прекрасно!"

Довольно улыбнувшись собственной изобретательности, я ещё раз щёлкнул палочкой по карте, заставив изображение исчезнуть, убрал пустой пергамент в карман и поспешил во Всемагическую Библиотеку. Конечно, можно было и не торопиться, но я любил действовать быстро.

Не обращая внимания на окружающих, я скорым шагом направлялся к подъему на верхний Ярус Форума. Вскоре впереди показался нужный поворот, и, пройдя квартал, я увидел нужный мне переход. Он тоже представлял собой уходящую в небо лестницу, но на этот раз винтовую. К счастью, кроме меня никто не горел желанием подняться по ней, и толкаться не пришлось. Взбежав по ступеням, я оказался на Третьем Ярусе.

Солнечный свет, лившийся с безоблачного неба, и отсутствие хоть какого-то намёка на существование Второго Яруса, с которого я сюда попал, так же, как и в первый раз, меня не удивили. Здесь было, на что посмотреть и помимо солнца. Лестница вывела меня прямо к огромному зданию Библиотеки. Вернее, к его Западному Крылу. Сейчас мне представилась возможность рассмотреть главную достопримечательность Рима. Колоссальный купол, сверкавший на солнце всеми оттенками алого цвета, казалось, подпирал небеса. Прямо перед ним должна была находиться Площадь Мерлина, со стоящей в самом центре статуей Первого Волшебника. Это по правую руку от меня. Над Западным Крылом, гораздо ближе ко мне, возвышался купол, отделанный золотом, а где-то вдали, ещё дальше Центрального Купола, виднелся и Серебряный Купол Восточного Крыла. Библиотека была настолька огромна, что создавала впечатление целого города, по недоразумению оказавшегося одним зданием. Даже я на секунду остановился, отдавая дань величию строения.

Но Купола были не единственной его особенностью. Я направился дальше, намереваясь побыстрее войти под своды величайшего в мире хранилища магических знаний, а заодно и рассмотреть поближе его Стражей.

Создатели Библиотеки прекрасно понимали, что хранящиеся в ней работы привлекут много внимания, и среди привлечённых будут не только безобидные книголюбы. Надо признать, древние волшебники людям не доверяли и на защиту не поскупились. Под сложенными из белоснежного мрамора стенами стояли вычурные доспехи, предназначенные, как можно было подумать, для украшения. Впечатление обманчивое. И весьма. Нет, возможно, многочисленные латы и представляли некий интерес с точки зрения эстетики, но их основным предназначением являлось вовсе не служение красоте. Об этих созданиях я только читал. Сейчас уже не знали, живые они или же нет, но одно стало известно точно — стоящие на расстоянии шага от стен доспехи, превосходящие в высоту два человеческих роста, не терпели, когда кто-то посягал на охраняемое ими имущество. Усугублялся данный факт тем, что никому ещё не удавалось воздействовать на воронёную сталь, составляющую тело Стражей, магией. Защитники Библиотеки, в свою очередь, не выпускали незадачливых воров и грабителей живыми никогда. Совокупность таких двух "ни" прекрасно объясняла, почему за последние пять веков здесь не совершалось ни одной попытки воровства, и почему колдуны и ведьмы старались вести себя в белоснежных стенах книгохранилищ как можно вежливей и толерантней. Я криво усмехнулся.

Перед входом в Западное Крыло было пустынно. В основном жители Рима и гости Вечного Города предпочитали пользоваться главными воротами Центрального Зала, что меня совершенно не удивляло. Даже очень устраивало — толпу я терпеть не мог. Против обыкновения, эта мысль не вызвала вспышки раздражения и не сбила быстрый шаг. Ещё пару мгновений, и своды Библиотеки вознесутся у меня над головой, а пока можно приглядеться попристальнее к Стражам. Вблизи воронёные латы ничуть не утратили своего величия. Помпезный орнамент кирас и изысканные обводы тёмных фигур вызывали уважение к мастерам старых времён.

"Интересно, насколько такая конструкция доспехов функциональна?"

Я прищурился, задумавшись, и остановился перед узорчатыми железными дверями, ведущими к собранным за века знаниям. По всему выходило, что абсолютно не функциональна. Явно их создавали не для людей, а с целью произвести впечатление, поразить. И напугать. Что ж, расчёт оказался верен — охранники Библиотеки вызывали трепет. Конечно же, не у меня, но я оценил работу древних. Они умели нагнать страху. А кому понимать это, как не мне? Подавив смех, я толкнул одну из створок. Та легко подалась, впустив меня в самое сердце Рима и мировой магии.

"Хмм… Занятно".

Холл, в котором я оказался, был погружен в полумрак. Если сказать мягко. По сути же дальше протянутой руки видно не было практически ничего. Я, конечно, слышал, что яркий свет вредит книгам, но здесь, похоже, к этому отнеслись слишком серьёзно. Про себя я хмыкнул. И потому не сразу расслышал обращавшийся ко мне негромкий, лишённый интонаций голос:

— Синьор что-то ищет?

Я огляделся в поисках говорящего, но в темноте не представлялось возможным его увидеть. Вероятно, он тоже это понял, потому что в следующую секунду стало заметно светлее. Слегка прищурившись, я посмотрел туда, откуда, как мне показалось, исходил голос и упёрся взглядом в закутанную в серый плащ до пят фигуру. Незнакомец не спеша направился ко мне, на ходу повторяя свой вопрос в третий раз:

— Синьор что-то ищет?

Лица незнакомца мне разглядеть не удавалось — широкий капюшон полностью скрывал его в тени, и я не мог сказать, испытывает ли Библиотекарь, а никем иным эта фигура быть не могла, какие-либо эмоции от того, что на него упорно не обращают внимания. Его шелестящий голос оставался по-прежнему спокойным, но я знал, что по-другому он звучать не мог. Эти существа отнюдь не были безэмоциальны — совсем наоборот! — но в проявлении чувств создатели их сильно ограничили. Я поклонился остановившемуся в трёх шагах от меня Библиотекарю и произнёс:

— О да. Прошу простить мою невежливость, но я поражён величием Библиотеки и не сразу расслышал вас. Позвольте представиться — моё имя Том Риддл.

Закутанная в плащ фигура не шевельнулась, но зал снова наполнил шелестящий говор:

— Приветствую вас под сводами Всемагической Библиотеки, синьор Риддл. Извинения излишни — вы не первый, кто оказывается столь сильно поражён творением моих Создателей. Могу ли я узнать, что привело вас в нашу обитель?

Рассыпаясь в цветистых комплиментах и восхвалениях Вечного Города и его сердца, в котором мы сейчас стоим, я вспоминал всё, что когда-то читал о Библиотекарях. Создатели Библиотеки, Стражей и самого Трёхъярусного Форума также создали и моего собеседника вместе с его собратьями. Причины данного деяния казались мне прозрачными, хотя профессор Биннз когда-то целую неделю изводил пятикурсников соображениями историков по этому поводу. Даже контрольную устроил, которую завалили все кроме меня. Нудный призрак говорил о быстроте, об удобстве, о сложности обязанностей и о многом, многом другом, но я, хоть и всё запомнил, считал подобные измышления лишь игрой ума. Да, за Библиотекой обычным колдунам было бы невероятно трудно уследить; да, Библиотекари способны были ответить на любой вопрос об их хозяйстве невероятно быстро; да, их присутствие позволяло не думать о содержании внушительного персонала для поддержания комплекса зданий Библиотеки в должном порядке — но всё это представлялось мне не важным. Важным являлось совсем другое. Я ухмыльнулся и тут же вынужден был снова рассыпаться в похвалах, чтобы мой собеседник ничего не заподозрил. Недоверие, вот что главное. Создатели магического сердца Рима никому не доверяли. Они боялись, что собранные ими за всю жизнь знания окажутся растащены такими предприимчивыми дельцами, как Борджин и Баркс. Останутся доступны лишь купившим их, а не всему магическому миру. Творцы Форума считали, что весь их труд пойдёт прахом, стоит доверить заботу о нём простым колдунам. Другой бы на их месте рискнул, но они сыграли наверняка. Если Стражи Библиотеку охраняли, охраняли как никто другой преданно, то Библиотекари за ней присматривали и пополняли по мере сил и возможностей, а сил и возможностей в них заложили много.

Мой собеседник благосклонно выслушивал все словоизлияния. Библиотекари славились тщеславием по всему миру, удивляя колдунов. И в самом деле — как неживые могут обладать какими-то пороками? Мне в эти слухи не очень-то верилось и, как показала практика, зря. Хорошо, что я догадался действовать по проверенной схеме. Сначала нужно очаровать собеседника, а только потом переходить к делу. Тогда шансы на скорый успех куда выше, ведь твой визави сам приложит массу усилий, дабы угодить обаятельному знакомцу. Разумеется, в такой схеме присутствовало множество нюансов, но общая суть не менялась.

На сей раз уловка сработала тоже, хоть Библиотекарь и отличался от тех существ, с кем я вёл дела раньше. Отличаться-то отличался, но уши развесил не хуже какой-то старой клуши. Если, конечно, у него вообще есть уши — заглянуть под капюшон мне так и не удалось. Как раз сейчас я выражал восторги по поводу знаменитейшего братства Библиотекарей, из века в век хранивших и преумножающих наследие их создателей, несомненно, величайших волшебников. Настроение собеседника я уже уловил, и дальнейшее действо происходило с минимальным вмешательством разума, занятого поиском наименее заметного способа получить нужную информацию.

"Да, сходу брать быка за рога не стоит. Следует подвести разговор к нужной теме, ненавязчиво намекнуть, или мой интерес может вызвать подозрение. В конечно итоге, не каждый день сюда являются посетители, пытающиеся получить наиболее полную информацию об одном из самых могущественных и, без всякого сомнения, самом таинственном колдуне за всю историю магии".

—…потрясающее собрание, содержащее множество великолепных раритетов, существующих в единственном экземпляре. Мне говорили, что в Библиотеке можно найти любой стоящий магический труд со времён её основания, а при удаче — и созданный гораздо раньше, когда не существовало даже Вечного Города!

— О да, — довольно прошелестел Библиотекарь. — Вас ничуть не ввели в заблуждение. Мы, Хранители, в меру своих сил пополняем то, что оставили нам Создатели.

— Я не сомневался в этом! — тут же поддакнул я. — О вашей преданности делу ходят настоящие легенды. А ваше чутьё на древние тома и манускрипты знаменито на весь мир! Никому не удаётся так блестяще следовать мельчайшим намёкам, проходить по едва видимым следам — и достигать цели несмотря ни на что.

Надо сказать, лесть грубая, но собеседник на подобные мелочи внимания уже не обращал. Наоборот, он с превеликой радостью принял всё за чистую монету:

— Несомненно, синьор Риддл. Такими нас создали, и по-другому мы не умеем. На современный взгляд наши Создатели были величайшими волшебниками.

— Величайшими из великих! — тут же подхватил я, почувствовав возможность привести разговор к нужной теме. — Я всегда восхищался могуществом древних колдунов, это — моя страсть, если позволите. Современная магия многое утратила, сейчас мы и представить себе не можем, как те, кого вы зовёте Создателями, смогли сотворить Всемагическую Библиотеку, — я сделал широкий жест рукой, — и вас, её Хранителей. И, конечно же, — я мельком бросил взгляд на вход в зал, — Стражей.

— Редко мне встречаются колдуны, восхищающиеся прошлым. Очень похвально, что столь молодой волшебник — надеюсь, вас не обижает упоминание возраста? — спохватился Библиотекарь, но, увидев, как я покачал головой, продолжил: — да, что такой юный маг отдаёт дань своим предкам. Обычно молодость не склонна уважать старость, не так ли?

— Вы правы, но я привык считать себя исключением, — восхитительно, теперь ещё немного — и можно приступать к главному. — Ведь знаниям и могуществу всё равно, когда и где проявляться, не так ли?

— Безусловно, синьор Риддл. Жаль, что эта очевидная и весьма здравая мысль приходит в голову не всем. А ведь доказательства перед глазами, — он впервые за время беседы слегка махнул рукой — видимо, тема оказалась животрепещущей, раз даже Хранитель позволил себе настолько заметное проявление эмоций. Обычно они вели себя намного сдержаннее. — Библиотека, мы и Стражи, древние легенды и подтверждённые историками факты. Но на это предпочитают закрывать глаза, забывая о великом прошлом магии.

— Не все, поверьте, не все! — я выставил перед собой руки, словно защищаясь. — Именно поэтому я и прибыл в Рим. Я историк, и как раз сейчас работаю над биографией самых известных и могущественных магов древности. Библиотека, как мне кажется, может содержать много важных материалов, которые не удастся найти где-либо ещё, — опыт предыдущего разговора позволял надеяться, что мой собеседник с пониманием отнесётся к только что озвученной просьбе.

— Не сомневаюсь, что смогу помочь вам, синьор Риддл, — шелест голоса Хранителя зазвучал несколько по-иному, более сосредоточенно — он ступил на знакомую почву помощи посетителям в ориентации среди почти бесконечных архивов. — Вас интересует кто-то конкретно или предпочитаете общий обзор?

Про себя я довольно усмехнулся, вслух же произнёс:

— Вообще-то я не хотел бы заострять внимание на ком-то одном — скорее равно уделить внимание всем, но раз уж я в Риме, то, думаю, имеет смысл начать с тех, кто когда-либо жил в Вечном Городе.

— Понимаю, — Библиотекарь жестом показал мне следовать за ним и направился вглубь Западного Крыла. Я пошёл с ним рядом. — Разумное решение, синьор Риддл. Но в Риме в разное время жило довольно много сильных колдунов и ведьм, поэтому не могли бы вы как-то сузить область поисков? Я могу показать все архивы, но чтобы ознакомиться с ними вам потребуется, по самым скромным прикидкам, несколько лет.

— Несколько лет! — я изобразил крайнее удивление и восхищение. — Слухи о Библиотеке ничуть не преувеличены! А может, даже и преуменьшены! У нас в Англии я сумел изучить все открытые для посторонних глаз материалы за несколько месяцев. Увы, в архивы Министерства Магии меня не допустили, потому основное собрание хроник прошло мимо моего внимания.

Библиотекарь на мгновение остановился, подняв на меня скрытое капюшоном лицо. Я вежливо улыбнулся, и он спустя мгновение произнёс:

— Закрытые архивы… — в шелесте слов явственно слышалось недовольство. — Мы не одобряем сокрытие информации. Знания, любые знания, должны быть доступны всем, кто может ими воспользоваться. Нет в мире большей ценности, чем накопленный опыт. Прятать его — преступление.

— Полностью согласен! — искренне ответил я. — Но в Министерстве считают иначе. Впрочем, давайте закроем неприятную тему, — дождавшись кивка Хранителя, я продолжил: — Полагаю, мне следует начать с Создателей Библиотеки… у вас ведь есть информация о них? — мой собеседник снова кивнул, продолжая вести меня сквозь череду залов, заполненных стеллажами, на которых стояли бесчисленные тома. — Также я слышал о ведьме по имени Александра Честа, кажется, она довольно знаменита здесь… И, пожалуй, прорицательница Луиза Количи, соратница Сигурда, — вот где пригодились рассказы Поррини. — Возможно, вы сумеете ещё что-то предложить?

Библиотекарь не помедлил с ответом ни мгновения:

— Создатели, Луиза Количи, Александра Честа… Пожалуй, этого вполне достаточно. Хотя я бы дополнил список ещё одним именем, если вы не возражаете.

— Буду рад услышать ваш совет, — посмотрим, насколько точны мои расчёты. Сейчас он должен назвать имя…

— Андвари, — мне показалось, или в шелестящем голосе действительно мелькнула неприязнь, едва ли не злоба? Интересно. — Без этого имени список выдающихся колдунов, живших в Риме, окажется не полным.

— Андвари? — фальши в моём поражённом голосе не уловил бы никто. — Простите, я слышал, конечно, что он бывал в Риме, но Вечный Город никогда не значился в списке мест, где осталось что-то из его наследия…

— Не сомневаюсь в этом, синьор Риддл, — прервал меня Хранитель. — Об Андвари вообще известно мало — да и в том, что известно, больше вымысла, чем правды, — а его пребывание в Риме не такой факт, какие здесь с радостью придают огласке. Потому точные сведения о связи Андвари и Вечного Города содержатся только во Всемагической Библиотеке. Мы же выдаём их лишь тем, кто интересуется конкретно этими знаниями. Но для вас я сделал исключение.

"Отлично! Доверие Библиотекаря следует укрепить".

— Поверьте, раз вы не желаете, чтобы кто-то узнал о том, что карлик-колдун жил в вашем городе, то я не стану освещать данный факт в моём труде, — заверил я своего собеседника.

— Я был бы очень вам благодарен, — прошелестело в ответ.

— О, это самое малое, чем я могу отблагодарить вас! — воскликнул я. — Однако позволено ли мне будет узнать, с чем связана такая неприязнь к Андвари?

— Книги ответят на ваш вопрос куда лучше меня, синьор Риддл, тем более что мы уже на месте, — ответил Хранитель.

И правда, последние слова он произнёс уже остановившись. Зал, где мы оказались, был и похож, и не похож на своих собратьев, сквозь которые мы прошли по пути сюда. В каждом из них стояли бесчисленные книжные стеллажи, возносящиеся почти до самого, стоит заметить, весьма неблизкого, потолка, а между ними располагались кресла и столики для чтения. Вид их менялся от помещения к помещению — где-то нарочито аскетичные, хотя и не производящие впечатления неудобных, где-то наоборот, излишне вычурные, перегруженные украшениями и орнаментами, тяжеловесные, но будто манящие присесть и погрузиться в чтение. Да и стеллажи тоже весьма серьёзно разнились. Изменялось и общее убранство залов, мозаика на полу — хотя кое-где её заменяли причудливые геометрические орнаменты или паркет — и облицовка стен, сверкающая редким золотистым мрамором или пускающая кровавые отблески красного гранита, вытягивающая свет чернотой полированного обсидиана или успокаивающая глаза обычной грубой серой кладкой. Так же, как и везде, здесь тоже возвышались заставленные книгами шкафы и стояли приспособленные для удобства чтения кресла и низкие столики — довольно простые, не поражающие изысками. Сам зал был выдержан в светлых тонах — от мрамора на стенах и керамического узора на полу, до мягкого жёлтого цвета древесины обстановки. Следовало признать, что даже у меня светлые цвета не вызвали раздражения, настолько гармонично они оказались подобраны. Да, здесь умели создать нужную атмосферу.

Пока я осматривался, Хранитель вежливо молчал, но заметив, что окружающее меня интересовать перестало, предложил:

— Синьор Риддл, подождите пока здесь. Нужные книги я вскоре принесу, а вы сможете отдохнуть перед тем, как приступить к работе. Сейчас принесут напитки, освежитесь.

— Как вам будет угодно, — поклонился я.

— Прекрасно, — прошелестел мой собеседник, поклонившись в ответ. — Уверяю, вы не успеете заскучать.

И с этими словами он скрылся в глубине зала.

Через минуту подошёл второй Хранитель, принёсший мне тыквенный сок, молоко и чай. Кивком поблагодарив его, я пригубил обжигающий душистый отвар и подумал, что с Библиотекарями удалось поладить гораздо проще, чем я предполагал. Удачно, что их создатели наделили свои творения эмоциями, ведь чувства — известная слабость. Может, поступку древних волшебников и имелись серьёзные причины, но меня радовала прежде всего легкость, с какой моё годами нарабатываемое и тренируемое обаяние позволило расположить к себе одного из Хранителей. Теперь я сумею получить то, за чем прибыл в Рим.

Словно подтверждая эту мысль, показался мой собеседник, за которым парила в воздухе внушительная стопка разнообразных томов.

— Синьор Риддл, предлагаю вам начать с этих материалов, — произнёс он, останавливаясь перед креслом, в котором я сидел. — Тут вполне хватит на первое время. В основном здесь информация о Создателях, — он сделал едва заметное движение рукой, и почти половина книг опустилась на столик рядом с подносом, где стояли напитки, — несколько книг об Александре Честа, — три тома заняли место с другой стороны подноса, — пара о Луизе Количи, — эти два легли чуть дальше трудов о создателях Библиотеки, — остальное — об Андвари, — последние книги опустились на столешницу.

"Наконец-то!"

Сдерживая желание немедленно погрузиться в чтение, я спросил:

— Простите, вы сказали — "на первое время"? — действительно, Хранитель ведь принёс немало книг.

— Конечно, — прошелестел он. — В наших архивах содержится куда больше того, что вы видите перед собой. Это подойдёт лишь для ознакомления.

— О… Впечатляюще, очень впечатляюще, — улыбнулся я.

Библиотекарь поклонился:

— Мы рады преумножать наследство Создателей. А теперь я оставлю вас, не буду мешать работе. Если что-то понадобится, то у каждого входа висит колокольчик — позвоните, и я подойду.

Я попытался подняться, но он жестом остановил меня. Тогда я сказал:

— Огромное спасибо за помощь!

— Ну что вы, синьор Риддл, таково моё призвание, — и с этими словами он удалился.

Впрочем, я тут же забыл о существовании Хранителей и вообще об окружающем мире, взяв первую книгу, повествующую об Андвари, и погрузившись в чтение. На столике остывал чай, за окнами садилось солнце, а я страницу за страницей проглядывал исторический труд в поисках ключа к следующим строкам загадки карлика. Рано или поздно я пойму, в чём состоит следующий шаг, но пока предстояло серьёзно потрудиться.

Солнце мягко светило в окно кухни, сейчас не закрытое ставнями, да и занавески были раздвинуты — хозяйка любила дневной свет. Лучи ласково касались простой дубовой столешницы и посуды на ней, останавливаясь совсем рядом с моей чашкой. В отличие от синьоры Сфорца я не был рад надоедливому сиянию, но недовольства не проявлял, ограничившись тем, что занял единственное место за столом, которое всегда находилось в тени. Впрочем, других претендентов на него не имелось, потому вряд ли кто-то обратил внимание на мой жест.

Синьора, как обычно, суетилась у плиты — казалось, для этой склонной к полноте миловидной женщины не существовало удовольствия выше, чем приготовление пищи. Надо сказать, в этом она толк знала, и я с удовольствием отдавал дань плодам её кулинарного искусства. Собственно, именно ради этого я и сидел сейчас здесь, ожидая, пока хозяйка закончит готовить завтрак, и попивая утренний чай, ненамного уступавший тому, который заваривала миссис Голлтингтон в далёком Лондоне. К чаю также прилагалась болтовня синьоры Сфорца, считающей своим долгом не давать гостю заскучать. Я, разумеется, в подобного рода развлечениях не нуждался, однако, против обычного, щебет хозяйки отвращения не вызывал. Даже странно. Я едва заметно усмехнулся.

— Знаете, Том, — я предложил называть себя по имени ещё на памятном ужине семидневной давности, — в преддверии Карнавала весь Форум словно ходуном ходит! Говорят, в этот раз нам готовят что-то воистину потрясающее! Наш сосед, старый Риццини, считает, что привезут драконов; вчера он по большому секрету рассказал мне, что его племянник, работающий в комиссии по организации Карнавала, подтвердил эту новость. А моя подруга Марта говорит, что будет танец вейл. Ещё ходят слухи о полёте фей и… Но Том, вы же меня совсем не слушаете!

"Конечно не слушаю, а с чего бы мне интересоваться Карнавалом? Пусть сопливые мальчишки да старые клуши волнуются, ну и прочие обиженные разумом вместе с ними. У меня есть дела поважнее".

Жаль только, что перегруженная информацией голова гудела — как и на протяжении последних двух дней, — и сосредоточиться ни на чём не удавалось, поэтому пересказываемые женщиной сплетни хочешь не хочешь, а влезали в мысли. Но меня такое положение вещей мало волновало, всё равно следовало расслабиться, перестать неустанно просеивать ворох фактов, переключиться на что-то другое. Я уже пытался неотступно искать решение, не успокаиваясь ни днём ни ночью, но результат оказался совсем не столь впечатляющим, как ожидалось. Теперь следовало попробовать иной способ.

— Ну что вы, синьора Сфорца! — мне ничего не стоило создать на лице выражение притворного оскорбления. — Я весь внимание! Ваш голос, скажу честно, — я посерьёзнел, — так приятно слушать, что просто невозможно пропустить даже самое маленькое слово.

Хозяйка зарделась:

— Ой, Том, не смущайте меня!

— И в мыслях не держал, синьора, — я легко улыбнулся.

Она польщённо заулыбалась и вновь принялась забрасывать меня слухами о предстоящем Карнавале. Слушая её вполуха, я погрузился в невесёлые о мысли о собственных успехах. Вернее, об их отсутствии. А ведь всё так замечательно начиналось! Я легко устроился на Форуме, наладил отношения с Библиотекарями, получил их помощь и… больше ничего. Уже неделю я изучал всевозможные хроники и исследования, касающиеся Андвари, выяснив о карлике много нового, но не нашёл ничего, что провело бы меня дальше. Стих-загадка, дразня, вертелся в голове, но я не мог понять, что следует делать дальше. Таинственные строки: "Пройди сквозь бездну синевы, где след свой я запечатлел" не давали покоя. Под "бездной синевы" скорее всего подразумевается Средиземное Море, но вот что за "запечатлённый след"? И после: "Он ключ ко входу сохранил того дворца, где я творил", — это следует понимать как намёк на то, что недостаточно просто плыть куда глаза глядят, а нужно найти некий ключ, и дабы понять, где же он спрятан, требуется узнать что-то, оставленное карликом как раз на такой случай. Я не сомневался, что где-то здесь, на Форуме или в самом городе, Андвари спрятал подсказку. В загадке содержались слишком уж размытые сведения, а ведь её автор отличался предусмотрительностью. Значит, указание на скрытый за стихом путь обязательно существует! Но пока я не смог его отыскать.

Если же говорить откровенно, то я даже не в состоянии был предположить, как оно может выглядеть. Во Всемагической Библиотеке содержалось множество сведений о карлике, среди которых были и совершенно для меня новые — собрание Хранителей оправдывало свою славу, — но хоть что-то, способное пролить свет на тайну легендарного сокровища, там отсутствовало. Вообще, у меня сложилось впечатление, что все посвящённые Андвари труды, написанные в Риме, — а они и оказались наиболее полными — представлялись какими-то… незаконченными. Нет, присутствовали и примерная хронология, и описание деяний, и даже спроектированные на сегодняшнюю карту Вечного Города предполагаемые места пребывания карлика, конечно же, содержащие множество комментариев. На первый взгляд, да и на второй, и на третий тоже, римские историки рассказали и показали всё. Но ощущение недоговорённости не оставляло меня. Что-то они скрыли, притом все как один, будто по сговору. Хотя почему "будто"? Именно по сговору, иначе такую солидарность объяснить невозможно. Очень и очень сильно здесь не любили карлика. Не любили — однако всячески старались это скрыть. Глядя в спину собирающей на тарелки снедь хозяйке, я едва заметно криво усмехнулся. На сей раз неприятности пришли откуда не ждали.

Синьора Сфорца, заметив мою рассеянность, но отнеся её на счёт приближающегося праздника, продолжала расхваливать главное событие года в Вечном Городе. Теперь она делилась впечатлениями об уже прошедших Карнавалах, но, разумеется, не забывала о том, чтобы накрывать на стол. И почему я всегда вызываю у старух желание впихнуть в меня побольше съестного? Ещё хорошо, что мне не попадались те, кто совсем не умеет готовить. Впрочем, сейчас завтрак окажется очень кстати — по всем признакам сегодня ожидается ещё один трудный день.

"Да уж. Неопределённость начинает утомлять. И самое мерзкое, что ничего нельзя с этим поделать. Мой приятель-Библиотекарь отказывается рассказывать об Андвари, его собратья вообще отличаются неразговорчивостью, направляя меня всё к тому же старому знакомцу. Видимо, за каждого посетителя отвечает свой Хранитель, тот, который его впервые встретил, а остальные отвлекаться от своих собственных обязанностей не собираются. Восхитительно. Книги же если и содержат нужную информацию, то так глубоко между строк, что я её увидеть никак не могу. Мда. Ситуация сильно похожа на пресловутый замкнутый круг".

Хозяйка поставила передо мной тарелку с яичницей, ещё одну с тостами и блюдечко с джемом, пожелала приятного аппетита, после чего, извинившись, направилась вглубь дома — позвать мужа. Я рассеянно поблагодарил и принялся за еду, не прерывая размышлений.

"Как бы то ни было, следует найти решение проблемы. Возможно, поискать другие источники информации. Ага, как же! Где ж их найти, когда самый полный оказался настолько же бесполезным? Попробовать отыскать кого-то из историков? Хмм... И сколько это займёт времени? Да и сможет ли кто-то из них мне помочь? Впрочем… Вполне вероятно, сможет. А если не захочет? Ну, это не проблема. Нужны знания, а уж разговорить я смогу кого угодно. Тогда надо узнать, кто здесь работает в требующейся области. У кого? У Библиотекарей, прежде всего, а потом посмотрим. И всё же, сколько я потеряю времени в таких поисках? При отсутствии экстраординарного везения — много. Даже очень много. Что ещё можно сделать?"

Я откинулся на спинку стула, забыв о стынущей пище.

"А если попробовать обратиться к фольклору? Жизнь Андвари в Риме, как уже понятно, была куда насыщенней, чем считается. Значит, он наверняка оставил свой след в памяти людей, настолько могущественный колдун просто не в состоянии не запомниться. Слишком многое карлик знал и умел, чтобы остаться незамеченным. И замалчивание в архивах Библиотеки каких-то его деяний, связанных с Вечным Городом, вполне вписывается в эту картину. А в устных историях могло сохраниться то, что скрыли хронисты. Отлично, но как мне поможет данное умозаключение? Подумаешь, найти знатоков народных преданий, да у меня тут каждый встречный — знакомый сказитель!"

Скрипнув зубами, я схватил вилку, став яростно измельчать содержимое своей тарелки. И внезапно замер. Пусть не каждый встречный, но один знакомый сказитель у меня точно есть. Поррини! Он ещё в день нашей встречи легко устроил небольшую, но весьма насыщенную экскурсию. Если он ничего не знает об Андвари, то никто не знает!

Я уже собрался было вскочить, когда на кухню вернулась синьора Сфорца, а следом за ней пришёл и её муж. Моего возбуждения он, конечно, не заметил, а потому радушно прокричал:

— О, доброе утро, Том! Как самочувствие?! — знаменитый итальянский темперамент напрочь исключал возможность того, что этот человек когда-нибудь станет говорить, а не орать. Правда, такое поведение не устраивало только меня — все остальные считали его само собой разумеющимся.

Я попытался подняться, но и сам хозяин, и его жена протестующе замахали руками, на два голоса прося меня не беспокоиться, поэтому мой ответ прозвучал из положения сидя:

— Прекрасно, синьор Сфорца, прекрасно.

— Том, я же просил вас называть меня просто Марио! — он опять замахал руками. Мельницу ему не надоедало изображать так же, как и орать. Не прекращая сего действа, он устроился за столом, чудом ничего не сшибив.

— Да и меня не нужно постоянно величать "синьорой Сфорца", — присоединилась его жена, расставляя перед мужем тарелки с завтраком. — Достаточно только имени…

Я вмешался, улыбкой извинившись, что прерываю:

— Которое ничуть не уступает вашей красоте, Моника! — и обращаясь уже к ним обоим. — Простите, я так воспитан. Мне сложно так сразу называть по именам людей, с которыми лишь совсем недавно имел радость познакомиться.

"Да-да, конечно. С формального обращения существенно легче не сорваться на то, как вас двоих действительно следует именовать, вот я его и придерживался. Уверен, услышав по-настоящему подходящее обращение, вы не обрадуетесь. Хотя оно вполне соответствует истине. Ну раз уж так хотите отбросить приличия, упорно добиваясь этого уже неделю, — то получайте, мне не жалко".

Марио, сметавший подобно урагану содержимое ближайшей посуды, и Моника, присевшая за стол с чашкой чая, умилились моей воспитанностью и английскими нравами. Разумеется, вслух, иначе они не умели:

— О, Том, если бы все молодые люди были похожи на вас! — Моника.

— Понимаю-понимаю, традиционная английская вежливость, но всё же отбросьте формальности, Том, ради нас, — Марио.

В той или иной форме этот разговор повторялся каждый день, но я всё же периодически сбивался на полное обращение, по привычке стараясь сдержать рвущиеся с языка определения. Видимо, придётся следить за собой получше, раз уж тут предпочитают раскованное общение. Но тогда следует позаботиться ещё кое о чём:

— Договорились, Марио, — легко кивнул я ему, — Моника, — наклон головы в сторону хозяйки. — В таком случае, возможно, вы станете обращаться ко мне на "ты"? — я слегка развёл руками, выражая некоторое удивление собственным предложением.

Моника просияла, её муж захохотал:

— Обоюдно, Том, только если обоюдно!! — послышалось восклицание между взрывами смеха. И что его так развеселило?

"Только и можешь, что ржать как лошадь да постоянно вопить. И как тебя ещё соседи не удавили? Без каких-либо веских причин я бы и дня не выдержал такого шума".

— О, но это как-то неудобно, всё же… — я сделал вид, что смущён. Хохот со стороны Марио стал громче.

— Удобно, удобно! — поспешила вмешаться хозяйка, смущённо поглядев на мужа. — Нам будет очень приятно!

Я несколько неуверенно пожал плечами:

— Если вы… ты так говоришь, то я не могу отказаться.

— Наконец-то, Том! — Марио, отсмеявшись, дружески хлопнул меня по спине. Чтобы не убить его на месте пришлось предпринять огромное усилие. Похоже, Сфорца родился под счастливой звездой. — Я уж думал, ты никогда не откажешься от ваших строгих правил.

"Любое устоявшееся правило не просто так соблюдается, но эта мысль слишком сложна для твоего куцого умишки".

— Да, у нас как-то не принято вот так запросто… — я махнул рукой, обводя их обоих вместе с собой.

— И как вы там живёте?! — громогласно вопросил он. — Ни тебе пообщаться нормально, ни повеселиться…

— Марио, не смущай гостя, — легко улыбнувшись, смягчая резкость, одёрнула мужа Моника.

Тот мгновенно переключился:

— И в самом деле, хватит о манерах, есть темы и поинтереснее! — выражение его лица яснее ясного говорило, что тем таких он знает просто-таки невероятное количество. — Том, как продвигаются твои исследования? Скоро я смогу похвастаться, что лично знаком со знаменитым учёным?

— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, — тут же уцепился за новую тему я. — У меня возникла мысль, что следует ознакомиться не только с исследованиями и хрониками, но и с народным творчеством. Сказки, легенды — ничего не окажется лишним.

Он понимающе заулыбался:

— Конечно! А тебе нужно что-то конкретно или сразу всё? — рассказывая хозяевам и Поррини за давешним ужином о цели своего прибытия в Рим, я предпочёл отрекомендоваться более пространно, чем перед Библиотекарем. Незачем случайным знакомым слишком уж многое открывать, поэтому чета Сфорца и их старый приятель считали, что я пишу труд по истории Рима в самом широком смысле. Данный факт казался мне до сегодняшнего дня вполне уместным и даже необходимым — чем меньше обо мне известно, тем лучше.

"До поры, до поры…"

— Ну, полагаю, сразу всё мне не по зубам, так что начнём с самого интересного, — я сделал вид, что предмет разговора меня невероятно воодушевляет. Впрочем, в некотором роде так оно и было. — В Библиотеке я наткнулся на довольно много упоминаний о пребывании в Риме — видимо, долгом — одного из известнейших и могущественнейших колдунов в истории, потому хотел бы узнать, какая память о нём сохранилась среди жителей Форума.

Сфорца вопросительно и удивлённо приподнял брови:

— И какой же колдун произвёл на тебя такое впечатление? Надо же, "известнейший и могущественнейший"… Я могу подвести под подобное описание не так уж мало магов, живших когда-то здесь.

— Не сомневаюсь в том, что Вечный Город богат талантами — как сейчас, так и в прошлом. Но я бы пока хотел сосредоточиться на Андвари.

Марио помрачнел. Сидящая рядом Моника взмахнула рукой, словно что-то отгоняя. Мне становилось всё интереснее и интереснее.

"Что же такого устроил карлик, чтобы заслужить себе такую репутацию среди жителей города? Его тут явно считают чуть ли не воплощением Зла, притом что весь остальной магический мир относится к нему если и не с теплотой, то с глубочайшим уважением. Почему каждый раз, произнеся в Вечном городе имя Андвари, я натыкаюсь на столь острые проявления неприязни? Почему нигде нет ни упоминания о том, что карлик как-то навредил Риму или его жителям? Впрочем, проблема, возможно, не в этом. Но тогда отчего такая реакция? В чём, в конце концов, дело?!"

Я изобразил смущение:

— Простите, я сказал что-то не то? — и оглядел своих собеседников, стараясь выглядеть виноватым.

— Да нет, не то что бы… — задумчиво протянул Сфорца, взлохмачивая и без того растрёпанные волосы, и в этот момент послышался стук в дверь. — О, вот и Луиджи! Хорошо, что он пришёл, пожалуй, на твой вопрос лучше ответить ему. Я никогда особо не интересовался… карликом, — последнее слово он произнёс скривившись, и поднялся из-за стола, намереваясь впустить Поррини. — Подожди немного, сейчас я вернусь.

— Сколько угодно, Марио.

Он скрылся за дверью кухни, а я перевёл взгляд на хозяйку:

— Моника, надеюсь, я действительно ничем вас обоих не обидел? — определить, что волнение в моём голосе притворно, не представлялось возможным.

— Ну что ты, Том, ничуть, — она участливо улыбнулась. — Просто мы в Риме не любим вспоминать про… него.

"Да что они всё время запинаются? Детей тут карлик живьём зажаривал, что ли? Нет, я бы знал. Тем более непонятно".

— Но… — хозяйка остановила вопрос движением руки, поэтому я не нашёл ничего лучше, чем подняться и отнести посуду со стола в мойку. Моника попыталась мне воспрепятствовать — "Том, зачем?! Я потом уберу!" — но я заверил её, что помочь мне только в радость.

Едва я успел освободить стол, как на кухню вошли весело переговаривающиеся Сфорца и Поррини. Как явствовало из услышанных мною фраз, обсуждали они квиддич. Кажется, матч между сборными Италии и Франции. По их довольным лицам легко было определить, кто его выиграл. Дождавшись паузы в разговоре, я протянул руку своему удачному случайному знакомому:

— Добрый день, синьор Поррини!

— Добрый-добрый, несомненно добрый, Том! — он энергично потряс мою ладонь. — Мне тут рассказали, что вы решили пренебречь формальностями по отношению к нашим общим друзьям?

— Что ж, слухи о моих деяниях летят впереди меня! — отшутился я.

— О да, о да, — улыбнулся Поррини. — Раз уж для большинства собравшихся общение стало свободным, то мне хотелось бы не отставать от времени и…

Я рассмеялся:

— …присоединиться к кругу общающихся неформально?

— Именно так!

"Ещё один любитель фамильярностей. Они вообще в курсе, что приличия — одна из немногочисленных черт, отличающих людей от животных? Хотя о чём это я, их от животных ничего не отличает, потому и этикет тут не в чести".

— Не вижу преград, Луиджи.

Он захохотал:

— Да, так намного лучше, Том! Поверь, намного лучше.

Сфорца засмеялся вместе с ним, я же и Моника деликатно улыбались. Успокоившись, Марио и Луиджи вместе со мной уселись за стол, а хозяйка принялась разливать чай. Буквально через минуту у всех появились в руках чашки с ароматной тёмной жидкостью, а в середине стола возникло блюдо, наполненное печеньем. Я уже имел возможность оценить его вкус, поэтому сразу потянулся вперёд, едва не столкнувшись в воздухе с руками Поррини и Сфорцы, чем вызвал новый приступ хохота, захвативший и меня самого. В общем, обстановка располагала к самой доверительной беседе.

"Что не может не радовать".

Как только все веселье немного улеглось, я поспешил вернуться к прерванному приходом нового гостя разговору, решив сразу передать ему суть обсуждения:

— Луиджи, недавно меня посетила идея о том, что в моём труде неплохо бы использовать не только сухие хроники, но и фольклорные предания, добавив исследованию некий колорит, сделав его более простым в понимании. Как раз перед твоим приходом я рассказывал об этом уважаемым хозяевам, — с лёгкой улыбкой кивнув Марио и Монике, я продолжил: — и поинтересовался у них историями, оставшимися об Андвари, который, как мне стало известно, жил когда-то в Риме, — Поррини едва заметно помрачнел, что при его характере равносильно скорби по внезапно умершему родственнику; чета Сфорца, подготовленная получше, лишь слегка поморщилась. — И вызвал именно такую реакцию, — немедленно отметил я странное поведение собеседников. — Но мне никто ничего не объяснил, сославшись на то, что ты — специалист в данной области. Не пояснишь ли мне, наконец, почему вы так странно реагируете на упоминания о карлике-колдуне? Он же, судя по известной мне информации, вовсе не был каким-то извергом или кем-то подобным, — в довершении картины осталось изобразить полное недоумение, сразу же продемонстрированное слушателям.

Надо сказать, впечатление оно произвело нужное. Хозяева и Поррини переглянулись, после чего последний тяжело вздохнул и проговорил:

— История эта, на самом деле, простая, — он принялся бездумно крошить в руке печенье, потеряв, похоже, всякий интерес к еде. — Не скажу, будто я здесь эксперт, просто когда-то мне казалось, что о своём городе нужно знать всё возможное, как бы ни были неприятны некоторые факты. Ну, поэтому я и заинтересовался легендами об Андвари, ведь они единственные оказались не общедоступными. Я тогда подумал даже, что в них содержится какая-то страшная тайна, раз уж все упорно молчат и отворачиваются, стоит заговорить о карлике, который в учебниках изображается исследователем, пусть нелюдимым, но вовсе не злым — собственно, мои тогдашние сомнения ты только что озвучил. Разумеется, я ошибся, никакой тайны там не было. Просто события, связанные с делами карлика в нашем городе… не слишком-то приятно вспоминать. Очень печальная история, полная взаимных обид. И нет в ней ни правых, ни виноватых, хотя многие предпочитают сваливать ответственность за произошедшее на Андвари, ведь это именно он отказался идти на компромисс, что и послужило причиной ссоры. Но, на мой взгляд, все там оказались хороши… — Луиджи замолчал.

— Ссоры? Какой ссоры? — я не обирался останавливаться на полпути.

Поррини посмотрел на своё усеянное крошками блюдце, перевёл взгляд на испачканные пальцы, рассеянно отряхнул их и ответил:

— Ссоры между Создателями Форума и Всемагической Библиотеки и карликом-колдуном. Мало кто знает, но знаменитые Создатели были учениками Андвари, собранными им по всему свету, а вовсе не группой самостоятельно объединившихся могучих магов, как принято считать. Здесь они учились у карлика тому, чем он захотел поделиться. А Форум и Библиотека возникли как следствие их обучения, просто для удобства. Вернее, сначала возник Форум, воздвигнутый по большей части самим Андвари, а не его учениками. Библиотека же действительно творение рук Создателей… почти полностью. Андвари помог только в создании Хранителей и Стражей, без него эта задумка никогда не воплотилась бы в жизнь. Да и то — именно помог, а не сотворил в одиночку. Мы не очень-то любим вспоминать, что Создатели не вполне по праву носят такое имя; слишком уж они много значат для города, чтобы признать их зависимость от карлика.

— Но я не вижу особой проблемы. Пусть Создатели — ученики Андвари, пусть Форум — дело рук карлика, но это не умаляет значимости первых и не причина ненавидеть второго.

— Увы, ситуация не так проста, — Поррини снова тяжело вздохнул. — Андвари передавал свои знания, но не больше, чем считал нужным. Его же ученики хотели знать всё. Сначала они просили, но карлик отмахивался. Потом настаивали — он отказывал. Потом требовали — он смеялся. И наконец… — он некоторое время помолчал, а затем закончил: — попытались заставить его силой.

Я приподнял брови. Картина представлялась занятной.

— Да, силой, — не вполне верно истолковав выражение моего лица, подтвердил Луиджи. — Пусть каждый из них по отдельности уступал карлику в мастерстве, но вместе они могли многое. Создатели считали, что их учителю просто некуда будет деться — одному ему против них не выстоять. Они ошибались. Недооценили Андвари, и недооценили сильно. Он не просто выстоял, он победил. И, как легко предположить, предательство учеников невероятно его разозлило, и всё же карлик не стал им вредить сверх необходимого для самозащиты, даже когда они оказались полностью в его власти. Просто на следующий после битвы день он исчез из города, прихватив с собой свои записи, а также все сколько-нибудь значимые книги из тогдашней Библиотеки, оставив Создателям ничтожно мало. С тех пор в Вечном Городе его не видели. Многие теперь считают, что не стань карлик издеваться над своими учениками — и современная магия не потеряла б так много, а наоборот, поднялась бы на невероятные высоты, и Рим являлся бы настоящим центром магического мира. Но карлик пропал, а Создатели остались продолжать своё дело, наверное поэтому мы предпочитаем хранить хорошую память о них, но не об Андвари, — он замолчал.

— Ты прав, история печальная, — произнёс я с грустной миной, едва сдерживаясь от желания немедленно броситься прочь из кухни, дабы приняться за изучение книг о Создателях. Все трое сидящих за столом кивнули, соглашаясь.

Чай мы допивали в молчании.

Отставив наконец чашку, я быстро распрощался с остальными, проводившими меня понимающими улыбками, и отправился прямиком на Третий Ярус, в Библиотеку. Путь туда за последние дни стал привычным, и я почти не смотрел по сторонам, погрузившись в размышления.

"Так вот в чём дело! Ссора учителя и учеников. Размолвка сама по себе обычная, но для Рима акцентировать на ней внимание невыгодно, ведь легендарные Создатели Библиотеки и Форума оказывается совсем не те, за кого себя выдают! Более того, в рассказе Поррини они ещё и веду себя как обычные грабители! Неудивительно, что все тут кривятся, стоит вспомнить о карлике. И неприязнь Библиотекарей становится вполне прозрачной, ведь Андвари пошёл против их творцов! Ай да карлик! Силён, ничего не скажешь! И учеников окоротил, и сам внакладе не остался. Но главное, теперь я знаю, что прятали хронисты между строк, и знаю, где следует искать ключ к загадке! Теперь всё получится!"

Занятый раздумьями, я не заметил, как оказался под Золотым Куполом Западного Крыла. В холле меня встретил старый знакомец-Хранитель. Почему-то каждый раз, как я оказывался здесь, моим проводником от входа до читального зала становился именно он. Ещё одна маленькая особенность этого места.

Я поприветствовал его наклоном головы и, приблизившись, услышал:

— Сегодня как всегда, синьор Риддл?

— Если вас не затруднит.

— Ну что вы, — прошелестело из непроницаемой тени капюшона. — Я распоряжусь. Вас сопроводить?

"Это что-то новенькое! Я теперь что, постоянный клиент, можно отпускать одного?"

— Полагаю, это излишне, мне прекрасно знакома дорога.

— Как пожелаете, — склонил голову Библиотекарь и посторонился. — Прошу вас.

Ещё раз поблагодарив, я прошёл мимо него и углубился в анфиладу залов, торопясь приступить к работе. Помещения сменяли одно другое, но я не обращал внимания на окружение, следя лишь за тем, чтобы не сбиться с пути. Мне оставалось пройти ещё не более трети, когда из смежного с тем, по которому я шёл, покоя послышался громкий, абсолютно неуместный и крайне необычный здесь шум. Остановившись, я прислушался. А потом быстро направился к источнику звука.

Как я уже успел убедиться, слухи о строгих правилах Всемагической Библиотеки ничуть не были преувеличены. Архивы за символическую плату мог смотреть любой, но при условии соответствующего почтения к таким же, как он, искателям знаний, Хранителям и самой Библиотеке. Под её сводами не приветствовались шум и суета, осуждалась любая магия, за исключением домашнего, бытового колдовства и, само собой, категорически запрещались какие-либо проявления грубости или неуважения, притом безразлично, оправданные или нет. Не удивительно, что в читальных залах повсеместно царили вежливость и спокойствие. Звучащие же поблизости крики никак не вписывались в эту картину. Но совсем не нарушение установленных Библиотекарями правил поведения заставило меня изменить намерения — присмотр за порядком ничуть не входил в круг моих интересов.

А вот Создатели Библиотеки, которых несколько раз упомянул незнакомый крикун, с некоторых пор входили.

Я быстро оказался у прохода в соседнее помещение, откуда вполне удобно было наблюдать за развитием событий, и, прислонившись к стене так, чтобы вовлечённые в происходящее не смогли бы заметить меня — во всяком случае, сразу, — заинтересованно прислушался.

Спорили двое — колдун в простой синей мантии, чей голос разносился далеко окрест и, собственно, привлёк моё внимание, и Хранитель, шелестящий говор которого, хоть и несколько более громкий, чем обычно, всё равно едва долетал до облюбованного мной в качестве наблюдательного пункта места. Я слегка поморщился, но магию применять не стал — расслышать недовольные реплики Библиотекаря было, при определённых усилиях, возможно.

Но предмет дискуссии представлял для меня куда больше интерес, нежели сами участники спора. Понять, что именно привело к столь… оживлённой беседе, оказалось довольно просто — как раз сейчас юноша, а с относительно небольшого расстояния, отделявшего меня от эпицентра происходящего, стало отлично видно, что оппонент Хранителя совсем молод, вновь принялся громогласно приводить свои доводы. Судя по всему, уже далеко не в первый раз.

— Как вы не понимаете, — разносилось по залу, — это же наверняка означает множество великих открытий! Мы сможем больше узнать о Создателях, о том, как закладывались первые камни Библиотеки, мы узнаем больше о вашем собственном происхождении! Почему вы запрещаете мне даже взглянуть?!

— Данная территория закрыта для посетителей, я ещё раз прошу вас уйти, — с явным раздражением шелестел в ответ Хранитель. — Иначе я буду вынужден позвать Стражей.

— Да что ж такое! — в сердцах закричал молодой колдун, нервно теребя рукав мантии, вернее, практически стараясь его оторвать. — Мне нужно всего лишь взглянуть! Час, максимум два, и у меня будут необходимые данные, фотографий вполне хватит для продолжения исследований! — в подтверждение он потряс массивным фотоаппаратом. — Я не потревожу вас больше, поймите. Всего пара часов, прошу вас, это очень важно!

Проникновенная речь не произвела впечатления на Хранителя.

— Я вновь прошу вас покинуть Библиотеку, — продолжал он гнуть свою линию. — Мы не заинтересованы в каких-либо исследованиях её территории.

Юноша провёл ладонями по лицу, пытаясь успокоиться. Без особого успеха:

— Вы же Библиотекари, вы по всему миру собираете знания, чтобы сделать доступ к ним общим, а теперь просто берёте и вот так отказываете мне в их получении?!! Чем я вам не угодил?!

— Мы ничего не имеем против вас лично, и я готов немедленно предоставить всю запрошенную вами информацию, которая найдётся в архивах Библиотеки. Но отсюда вам придётся уйти, — шелестящий голос прозвучал несколько спокойнее, чем раньше.

— Да мне не нужны архивы, я изучил всё, что вы могли мне предоставить! — молодой человек замахал руками. — Теперь я собираюсь сам архивы пополнить. И для этого мне надо пройти здесь! — он ткнул пальцем куда-то в сторону, но со своего места я не мог разглядеть, что же послужило причиной спора.

— Абсолютно исключено, — Хранитель опять заговорил громче. — Данная территория закрыта для посетителей, пожалуйста, уходите.

"В целом понятно. Этому синему надо попасть в служебные помещения, но Хранитель его не пустит. Они не заинтересованы в разглашении настоящей истории Создателей, чего так желает мальчишка. Но он явно до чего-то докопался, возможно, нашёл дорогу туда, откуда начинались Форум и Библиотека, где осталось что-то от Создателей. А может, и от Андвари. Может? Наверняка! Таких совпадений не бывает, вот она, подсказка карлика! Просто необходимо побеседовать с нашим юным учёным, которого даже искать не пришлось, сам нашёлся. Жаль, что в подобных обстоятельствах поговорить затруднительно… Впрочем, если события и дальше пойдут по наметившемуся пути, то ждать мне остаётся не так уж долго".

Пока я предавался размышлениям, юноша ещё раз и погромче повторил старую историю, Хранитель в очередной раз озвучил просьбу покинуть помещение, и они оба успели застыть друг против друга в тяжёлом молчании. Правда, ненадолго — молодой колдун, устав повторяться, попытался обойти Библиотекаря, а когда тот заступил ему дорогу, просто оттолкнул закутанную в плащ фигуру.

"Это он зря".

Примерно представляя, что произойдёт дальше, я поспешил обратно в холл. Залы, отделявшие меня от преддверия Западного Крыла, промелькнули не в пример быстрее, чем когда я шёл сюда. У выхода меня встретил всё тот же Хранитель, немедленно подошедший и осведомившийся:

— Что-то случилось, синьор Риддл? — в шелестящем говоре послышалось едва заметное беспокойство.

"Никак боится потерять клиента?"

— О, ничего серьёзного, просто забыл тетрадь с записями, — я смущённо улыбнулся. — По-видимому, сегодня поработать не удастся — пока дойду за ней, пока вернусь обратно…

— Синьор Риддл, такая мелочь не стоит внимания и, тем более, сожаления. С каждым может случиться. На следует ожидать вас завтра?

— Непременно, — кивнул я. — До свидания.

— До свидания, — прошелестело мне вслед.

На улице по-прежнему ярко светило солнце, так, что мне пришлось прищуриться, защищая привыкшие к полумраку Библиотеки глаза. Я как мог быстро отошёл от входа, чтобы не мелькать на виду у вот-вот пожалующей сюда компании, и индифферентно прислонился к стене, на всякий случай состроив скучающее выражения лица, хотя на площади никого не было кроме выстроившихся вдоль стен воронёных доспехов, а они сейчас… спали, если выражаться просто. Предосторожность не повредит, пусть прохожие считают, будто я с кем-то тут встречаюсь. Спрятаться, конечно, не удастся, но я сильно сомневался в том, что с минуты на минуту прибудущие господа станут разглядывать окрестности.

"У них и других занятий предостаточно, так что не стоит суетиться на пустом месте. Всё равно тут негде укрыться, а Стражи прекрасно видят даже сквозь плащи-невидимки, потому магия не спасёт. Ну, я готов, где же спектакль?"

Спектакль, словно в ответ на мои мысли, не заставил себя ждать. Двери Западного Крыла распахнулись, выпуская двух Стражей, между которыми болталась человеческая фигурка в синей мантии. Гигантские чёрные фигуры, против ожидаемого, двигались совершенно бесшумно, в отличие от их жертвы, оглашающей площадь возмущёнными воплями:

— Как вы смеете!! Вам всё равно не избавиться от меня!!! Я узнаю пра…

Крики были прерваны слаженным движением воронёных рук, отправивших незадачливого учёного в небольшой полёт, закончившийся вполне закономерным приземлением лицом на камни площади и брызнувшими в разные стороны обломками фотоаппарата. Юный колдун едва успел выставить руки, смягчая падение, но приложило его в любом случае знатно. Так, что подняться на ноги у него ни с первой, ни со второй попытки не получилось.

Стражи же в полном молчании развернулись и скрылись в Западном Крыле. На меня они внимания не обратили.

"Что ж, все возможные меры предосторожности приняты, пора действовать".

Я стремительно направился к по-прежнему пытавшемуся подняться колдуну и, подойдя, склонился над ним, проговорив:

— Позвольте вам помочь, — и протянул лежащему на плитах площади юноше руку. Тот, всё ещё не до конца отойдя от гостеприимства Стражей, ухватился за мою ладонь и поднялся на ноги, после чего усиленно затряс головой, пытаясь, видимо, избавится от звона в ушах.

Я достал палочку и крутанул её в пальцах, собирая осколки фотоаппарата в небольшую кучку у своих ног, после чего простым заклинанием восстановления вернул вещице прежний вид и, нагнувшись, поднял её. После чего принялся спокойно ждать, пока молодой человек придёт в себя. Получалось у него это плохо, во всяком случае, выглядел нарушитель спокойствия совершенно дезориентированным, когда, продолжая мотать головой, принялся отряхивать мантию, одновременно озираясь по сторонам. Что он пытался высмотреть, осталось загадкой. Наконец, более-менее приведя себя в порядок, юноша обратил внимания на меня и излишне громко проговорил:

— Спасибо, синьор! Эти невежды, застывшие в косности, совершенно не понимают устремлений учёного! Никакой, абсолютно никакой тяги к новым знаниям! И никакого уважения к науке!

"Занятная характеристика Библиотекарей. Пожалуй, такая мне ещё не встречалась".

— Интересное мнение, — улыбнулся я в ответ. — Но вы тоже не кладезь хороших манер, позвольте заметить.

— О, вы слышали наш разговор?! — он продолжал говорить на повышенных тонах, вероятно, сказывались последствия удара при падении. — Прошу вас, не думайте, что я всегда так себя веду! Просто эти!..

— Понимаю, — серьёзно сказал я и подал ему фотоаппарат. — Кажется, это ваше?

— Да, благодарю вас! — ответил молодой колдун, принимая вещицу и вешая её на шею.

— Не стоит благодарности. Позвольте представиться: моё имя — Том Риддл, я — исследователь, мы, вероятно, коллеги, — он несколько неуверенно кивнул, — поэтому я и оказался в Библиотеке, а уж не обратить внимания на столь нехарактерные события, развернувшиеся не без вашего участия, было невозможно. Но давайте обсудим сложившееся положение в обстановке поспокойней и поуютней, чем нынешняя. Полагаю, здесь вам больше не рады.

Он удивленно вытаращился на меня:

— Обсудить положение?! Зачем?!

— Я, синьор — простите, не знаю вашего имени — работаю в одной с вами области, потому и интересуюсь достижениями коллег… — он нахмурился, — не волнуйтесь, исключительно в личных целях. Громкие открытия и публикации меня не волнуют. А вот знания — дело другое.

— И что же вы хотите от меня? — юноша окончательно пришёл в себя и перестал кричать, что сделало нотку недоверия в его голосе только заметнее.

— Всего лишь помощи, — развёл руками я, — но предпочитаю всё же не обсуждать подобные вещи в местах публичных.

Он обвёл взглядом небольшую площадь перед Западным Крылом, как обычно, вполне пустынную, потом посмотрел на застывших у стен Стражей и кивнул:

— Да, вы правы. Тут рядом есть неплохое местечко, где подают отличный кофе, подойдёт?

— Конечно, — кофе я не пил ни при каких обстоятельствах, но сейчас это значения не имело. Я сделал побуждающий жест рукой: — Пойдёмте.

Юноша снова кивнул и зашагал прочь от Библиотеки. Я последовал за ним, через несколько мгновений поравнявшись с новым знакомцем, и проговорил:

— Не скрою, меня заинтересовал услышанный обрывок вашего, синьор… — я нарочито запнулся и вопросительно взглянул на юношу.

Мой собеседник слегка смутился и поспешил представиться:

— Скорсизи, меня зовут Пауло Скорсизи!

— …обрывок вашего, синьор Скорсизи, спора с Библиотекарем, столь грубо, но, следует признать, вполне ожидаемо закончившегося. Особенно моё внимание привлекло упоминание о Создателях и о возможности узнать о них больше, нежели известно сейчас.

— О да! Они ведь и начали строить Библиотеку! — затараторил юноша. — Уверен, в ней можно найти много такого, что перевернёт представления о Риме в глазах магического мира!

"Кто бы спорил".

— Несомненно, — с улыбкой кивнул я. — Меня весьма заинтересовало это предположение, и хотелось бы узнать, на чём оно основано, если, конечно, вы не против.

Мой собеседник на некоторое время задумался. Я, не мешая ему принимать решение — поскольку ничуть не сомневался в том, каким оно будет, — принялся с деланной заинтересованностью оглядываться по сторонам, рассматривая дома и немногочисленных прохожих. За беседой мы спустились на Второй Ярус, и пейзаж вокруг стал более разнообразным, что как нельзя лучше соответствовало выбранной мной манере поведения.

"Мальчишка в негодовании и ошарашен, нужно дать ему время успокоиться. Жаль, я не мог позволить ему отправиться восвояси, чтобы придти в себя в спокойной обстановке, но представившийся шанс свести знакомство упускать нельзя. Он явно знает что-то весьма и весьма интересное для меня. А значит, разговорить его жизненно необходимо, да и не представляет особой проблемы — горячий, увлечённый юнец сам расскажет всё что угодно, нужно только слегка подтолкнуть и выказать внимание. Теперь главное дать понять, что я совершенно не собираюсь ему мешать, а наоборот, готов всячески содействовать. Разумеется, не увлекаясь. Задача не самая сложная в мире. Ну а дальше… посмотрим".

Приняв решение, я широко — но так, чтобы спутник этого не заметил — улыбнулся и вернулся к бездумному глазению вокруг. Сейчас следовало не забивать себе голову долгими размышлениями, их черёд придёт позже.

В противовес помпезности Третьего Яруса, за исключением предваряющих входы в Крылья площадей полностью занятого величественным комплексом Библиотеки, Второй Ярус, как и Первый, был жилым, что накладывало свой отпечаток. Течение жизни, гораздо более спокойное, нежели бурлящее внизу, тем не менее ясно давало понять, что на раскинувшихся насколько хватало глаз улицах обитают люди. Не приходят иногда, а считают это место своим домом. Мне, всегда предпочитавшему безлюдье и одиночество, это сразу бросалось в глаза. Впрочем, даже если бы я не мог видеть, то всё равно почувствовал бы дух жилища, неосязаемый, не поддающийся описанию, но несомненный. И ненавистный. Я поморщился. Меня всегда раздражало приставучее и одновременно неуловимое нечто, сопровождавшее поселения людей, казалось, вбиравшее в себя всю мерзость галдящей и кривляющейся толпы, всю её склочность, мелочность и глупость. Всюду пролезающее, забивающее уши и нос, влезавшее под веки, мешая видеть, для меня практически материальное, склизкое присутствие других. Множества других.

Оно было везде. Оно пропитало камни мостовой, кладку стен и черепицу крыш. Оно слышалось в нестройном топоте ног и виднелось в разномастных мантиях, чувствовалось в запахах еды и пыли и витало в самом воздухе, неприятно покалывая кожу. Повсюду. Постоянно. Неотступно. Сейчас ощущение города уже не заставляло меня постоянно скрежетать зубами и сжимать кулаки, пытаясь подавить желание тут же размолоть во прах всё вокруг или хотя бы убраться куда подальше, но по-прежнему оставалось неприятным. Я научился игнорировать неуловимую пакость, и лишь изредка ей удавалось завладеть моим вниманием. Как, например, теперь.

"Не самый удачный настрой. Следует расслабиться, а не впадать в ярость. Нужно выкинуть лишние мысли из головы. Особенно мысли об этом".

Я постарался очистить разум — не зря же так долго тренировался в окклюменции — и просто смотреть, не оценивая и не задумываясь. Только наблюдать.

Пока я боролся с чувством отвращения, мы прошли сквозь череду мелких улочек и переулков и оказались на широкой аллее, вместившей множество мелких и не очень лавочек. В отличие от хаотичного расположения магических кварталов в Лондоне, Трёхъярусный Форум являлся основным и по большому счёту единственным колдовским районом Рима. За его пределами колдуны жили в основном среди магглов, насколько я знал, лишь в нескольких местах им принадлежали целые дома, где волшебники могли вести себя свободно; большинство же тех, кто не сумел устроиться на Форуме, вынуждены были следить за сохранением тайны, терпя недоумённые взгляды и перешёптывания соседей за спиной. Всё-таки любой из нас ведёт себя слишком эксцентрично для обычного человека.

Благодаря отсутствию других сколько-нибудь крупных мест обитания колдунов в городе, Трёхъярусный Форум оказался заполнен различными магазинчиками, попадавшимися если не на каждом шагу, то уж через шаг — точно. Если в Лондоне лавочки концентрировались в каждом квартале вокруг какой-то одной улицы и оставляли достаточно простора для обычных жилых домов, не пестрящих вывесками и не завлекающих витринами, то Рим в этом отношении оказался куда раскрепощённее. Свободные от торговли места здесь практически отсутствовали. На любой улице взгляд легко отыскивал какой-нибудь магазинчик, а то и не один, но некоторые проспекты — основные, по большей части, — были захвачены ими полностью. Именно по такому проспекту мы сейчас шли.

Выходящие на аллею аккуратные дома, безупречно побелённые и сверкавшие новенькой краской ставен, сейчас распахнутых, и оконных рам, гостеприимно открывали двери перед клиентами, пропуская их внутрь, где располагались товары и ждали радушные продавцы. Уж те-то знали толк и в обслуживании покупателей, и, само собой, в умении не дать им уйти с пустыми руками. Один к одному уложенные камни мостовой спокойно выдерживали множество желавших что-нибудь купить или просто прогуляться колдунов и ведьм, давая понять, что сегодня лишь ещё один день в череде бесчисленного количества таких же и столпотворение совсем не необычно, а наоборот, вполне обыденно.

Ровно подогнанные камни видели всё это уже не впервые. Они помнили многое, они помнили, что когда-то здесь не было, к примеру, вон той маленькой пекарни, соблазняющей прохожих ароматом свежей выпечки, доносящимся из-под ослепительно блестевшей на солнце ярко-красной черепичной крыши, выделявшей небольшой домик среди остальных так же, как выглянувшая из-за туч звезда выделяется среди тёмных небес. Или виднеющегося чуть дальше антикварного магазина, расположившегося в ухоженном старом здании, несколько неказистом, грубоватом, но знавшем себе цену, несмотря на почтенный возраст, который не в силах оказалась бы скрыть никакая отделка. Дом сам являлся предметом старины, потому как нельзя лучше подходил для лавки древностей, он только лишь своим видом зазывал клиентов — вряд ли его хозяин бедствует. Но некогда его заведения тут не было. Как не было и соседствующих с ним "Всевозможных Компонентов Альдези", согласно висящей над внушительной дубовой дверью приземистого здания вывески. Здесь даже побелка несколько выцвела, посерела, давая понять, что владелец занят более важными делами, стараясь выполнить все заказы покупателей. Он, конечно, приведёт своё жилище в надлежащий порядок, но только когда найдётся время, нынче же, как видно, работа полностью поглотила его. Далеко за "Компонентами" на аллее образовалось небольшое столпотворение перед кричаще раскрашенным домом, резко контрастирующим со всеми своими более выдержанными соседями. Судя по вспыхивающим над головами собравшихся огням магических фейерверков и смутно доносящимся взрывам смеха, внутри находился магазин волшебных розыгрышей. Но камни не обращали внимания на шум, они знали, что источника нынешнего беспокойства не так давно не существовало, и вскоре, вполне вероятно, он канет в забвение, как происходило уже не раз. Камни холодно и отстранённо смотрели на мимолётные людские забавы. Может быть, им не нравились суета и толпа, но они не давали воли своему недовольству. Они оставались равнодушны. Они привыкли к переменам. Они знали, что ничто не вечно. И не давали временной неудобствам нарушить свой покой. Я кивнул сделанным выводам. И мешающие эмоции погасли сами собой.

Идущий рядом в задумчивости Скорсизи внезапно оживился.

— Синьор Риддл, нам в ту сторону, — указал он на довольно узкий переулок, бравший начало между пошивочной мастерской и лавкой "Лучшие Любимцы Рима", торгующей различной живностью. На последней сразу бросалось в глаза выведенное огромными буквами и протянувшееся на всю витрину, сквозь которую просматривались многочисленные клетки, манежи и аквариумы со своими шипящими, мурлыкающими, клекочущими и просто плавающими обитателями, объявление о завозе партии комодских варанов. Вероятно, данный вид любимцев пользовался популярностью, потому что желающие обзавестись собственной гигантской ящерицей выстроились в очередь, уже покинувшую пределы заведения.

— Неплохо здесь идут дела, не так ли? — я светски улыбнулся, сворачивая.

Скорсизи махнул рукой:

— У синьоры Алерта всегда ажиотаж. Нам осталось чуть-чуть. Видите вывеску?

— Конечно, — изображающую чашку кофе на маленьком блюдце доску я заметил за пару секунд до реплики спутника.

Буквально через несколько шагов мы уже оказались непосредственно перед входом в кофейню, к которому вела пологая лестница — наслаждаться вкусом напитка предлагалось в подвале. Скорсизи, вероятно, заметил моё неудовольствие этим обстоятельствам, потому что сказал:

— Не судите так сразу, синьор Риддл, внутри гораздо лучше, чем снаружи.

— Ну, раз вы так говорите… — я легонько пожал плечами.

Вместе мы спустились к светлой двери, миновав которую оказались в просторном зале, заполненном круглыми столиками, укрытыми белоснежными скатертями. За спиной мягко прозвенел колокольчик, оповещая хозяев о новых посетителях. Мой спутник уверенно направился в дальнюю от входа часть помещения, где вольготно уселся, повесив фотоаппарат на спинку стула, за стоящим у стены, в некотором отдалении от прочих, столиком, освещённым ровно горящим магическим факелом, закреплённым во вделанном в стену бронзовом кольце прямо над столешницей. Я устроился напротив и проговорил:

— Пожалуй, вы правы, мои выводы оказались поспешными. Весьма приятное место, — кофейня действительно произвела на меня благоприятное впечатление.

— О да! Я здесь частенько бываю, так что могу заверить, обслуживание не хуже внешнего вида. А кофе — намного лучше! И ещё потрясающие бисквиты! — он закатил глаза.

— Не вижу причин не доверять вам, — я легко усмехнулся.

Он поморщился:

— Тебе. Я не люблю формальности, поэтому, если не возражаете…

— Буду рад, — ответил на невысказанную просьбу я. — Тогда и ты бросай все эти "вы" да "синьор Риддл", — мне пришло в голову, что в беседе с молодым колдуном слегка развязный тон более уместен, нежели мой обычный.

"Рим меня портит".

— Договорились, Том, — Скорсизи довольно улыбнулся.

Как только мы определились в манере общения, к нашему столику подошёл официант, вежливо поприветствовав посетителей, и, оставив меню, тут же удалился, чтобы не мешать нашей беседе.

"В самом деле прекрасный сервис".

На какое-то время мы погрузились в изучение предложенных видов кофе и предлагаемых к ним кондитерских изысков. Особо много знакомых названий мне не встретилось, поэтому я остановил выбор на приятнее всего звучавшем наименовании бодрящего напитка и отрекомендованных Скорсизи бисквитах. Официант, будто читая наши мысли, возник сразу, как только я отложил меню, лишь чуть опередив своего спутника, оказавшегося несколько более придирчивым в выборе, и, записав в блокнотик наши пожелания, столь же стремительно скрылся.

В ожидании заказа Скорсизи решил продолжить прерванный разговор:

— Том, ты хотел ммм… обсудить моё положение, но я, честно говоря, не понимаю, что тут нужно обсуждать, — он пространно взмахнул рукой.

— Многое, Пауло, многое, — я, не отводя взгляда, откинулся на спинку стула. — Мне, вообще-то, хотелось не столько что-то обсуждать, сколько предложить тебе выход из сложившейся ситуации. Полагаю, моё предложение будет выгодно нам обоим.

— Я слушаю.

— Сначала позволь мне поделиться цепочкой рассуждений, побудившей познакомиться с тобой. Уверен, она покажется тебе небезынтересной.

— Как хочешь, — он выглядел несколько растерянным, но меня это ничуть не обескураживало.

— Итак, начну с того, что стал невольным — поверь, именно невольным — свидетелем вашей… беседы с Хранителем, — в этот момент по обыкновению незаметно появившийся официант принёс поднос с нашим заказом и тут же сноровисто переместил его содержимое на столик, пожелав нам приятного аппетита, после чего исчез, будто сквозь землю провалился.

"Положительно, мне нравится здесь всё больше. Надеюсь, в Лондоне найдётся похожее заведение. Размышлять или беседовать в такой обстановке — истинное удовольствие".

Я откусил от воздушного бисквита, сполна насладившись воистину прекрасным вкусом, и продолжил:

— Из коей беседы я вынес следующее — тебе удалось выяснить, что где-то в Библиотеке остались помещения, в которых хранятся какие-то вещи Создателей. Или нечто близкое к этому. Подожди, уточнить сможешь чуть позже, если захочешь, — остановил я открывшего рот Скорсизи. В верности сделанных выводов я не сомневался, потому и в подтверждении не нуждался, а отсутствие с моей стороны попыток что-либо выпытать ещё больше расположит ко мне собеседника, что не помешает в тот миг, когда я озвучу недавно оформившийся у меня план. — Но, попытавшись добиться разрешения данные помещения осмотреть, ты столкнулся с категорическим отказом. Поверь, меня это не удивляет. И вот почему… — в течение четверти часа я пересказывал ему услышанную ранее от Поррини историю, добавляя узнанные из книг во время недельных изысканий в Библиотеке факты, способные лучше проиллюстрировать картину давно прошедших событий. Скорсизи слушал открыв рот.

Когда я закончил, мой новый знакомый вскричал:

— Так вот из-за чего они отказали! Никогда бы не подумал, что Библиотекари настолько мелочны!

Удовлетворённый произведённым эффектом, я отпил глоток кофе.

"Как всегда отвратительно, но бисквиты, а главное, обслуживание вполне реабилитируют это местечко".

— Ты прав — восхитительный кофе, — аккуратно поставив чашку на блюдце, произнёс я.

Скорсизи польщённо улыбнулся, словно сам его готовил, и сказал:

— Поверь мне, тут лучшая кофейня в Риме среди всех.

— Охотно верю.

— Нет, но всё-таки, каковы чернорясники, а?! — скривившись, он вернулся к остальной теме.

— Чернорясники? — удивлённо переспросил я.

— Да, обычно мы, эээ… коренные жители города, Библиотекарей так зовём, — рассеянно пояснил мой собеседник.

— Понятно, — я слегка приподнял брови, обозначая некоторое недоумение, но дальше расспрашивать не стал.

Некоторое время мы сидели в молчании. Я добросовестно пил кофе и отдавал должное восхитительным бисквитам, а Скорсизи размышлял над услышанным. Наконец, спустя минут десять, он отвлёкся от обдумывания коварства Хранителей и вновь обратил внимание на меня.

— Том, я, конечно, очень благодарен тебе за информацию, но позволь узнать, как это касается тебя? Прости за недоверие, однако мне твоя роль представляется совершенно неясной.

— Не стоит извинений. Конечно, ты должен знать, с кем имеешь дело, — я спокойно кивнул. — Меня в этой истории интересует персона Андвари. В некоторых кругах о нём хотели бы знать побольше и поручили мне заняться данным вопросом.

— Интерес к так называемому сокровищу ещё не угас? — хитро улыбнулся он.

— Увы, я не уполномочен рассказывать о большем, — с многозначительным видом сказал я, отпивая ещё один глоток кофе.

Скорсизи несколько секунд обдумывал мою фразу и, вероятно, придя к каким-то выводам, поинтересовался:

— А твои "некоторые круги", они ммм… какого рода деятельностью занимаются?

— Различной. В основном бюрократия, но и на долю всяческих более интересных мероприятий всё же кое-что остаётся.

— Надеюсь, никаких неприятностей с законом? — он неожиданно жёстко взглянул мне в глаза.

— Абсолютно никаких, — твёрдо ответил я, не отводя взора.

— Понятно, — он первым опустил глаза. — Значит, Министерство.

— Возможно, — я широко улыбнулся.

— Почему бы тогда не действовать официально?

Я устроился поудобнее и несколько вальяжно проговорил:

— Ты же знаешь, Библиотекари сами по себе. От них никто ничего не может требовать.

— Ты прав, — понурился Скорсизи. Потом решился: — В общем-то, ты всё понял верно. Под Библиотекой есть подземелья, которые изначально были отданы Создателями под книжное собрание. Именно оттуда начал строиться основной комплекс. Я считаю, там осталось многое от древних времён, что способно рассказать о Творцах то, о чём мы и понятия не имеем.

— Зная консервативность Хранителей, в этом можно не сомневаться, — пробормотал я.

— Да, мне такая мысль тоже пришла в голову, — согласился мой собеседник. — Увы, теперь меня и на пушечный выстрел туда не подпустят. Да и тебе соваться просто бессмысленно, ты уже видел, чем попытка пройти в лоб заканчивается. Похоже, тайны чернорясников так и останутся тайнами. Вот проклятье! — он в сердцах стукнул по столу.

— Не стоит выражаться так категорично, — улыбнулся я. — Слушай, что я предлагаю…

По мере моего рассказа глаза Скорсизи принялись округляться, но я продолжал говорить, не обращая внимания на реакцию собеседника. В его согласии у меня сомнений не имелось, а удивление и даже оторопь естественны — не прогулка по городу предвидится. Но он согласится. Потому что другой возможности получить доступ к закрытой части Библиотеки у него не было.

"Праздничная атмосфера принесла на Форум не самые лучшие перемены".

К этому выводу я пришёл, продираясь сквозь толпу обряженных в костюмы и маски колдунов и ведьм, галдящих на все лады. Уже с четверть часа я пытался пробраться к выходу на Третий Ярус, но пока результаты не впечатляли. В огромном скоплении развлекающихся как только могли магов проложить себе дорогу оказалось тем более сложно, что каждый из них был свято убеждён, будто мне просто необходимо присоединиться к очередному хороводу. Собственно, отклонением подобных предложений я и занимался, попутно пытаясь продвинуться дальше. Увы, мои представления о том, как следует вести себя на Карнавале Тысячи Чудес шли вразрез с общественным мнением, потому место посланного заниматься своими делами доброхота тут же занимал новый. Приходилось и ему тоже объяснять, что я без чужого участия разберусь с собственной программой развлечений. Притом каждый следующий с моей точки зрения оказывался гораздо настырнее предыдущего и отваливал только нарвавшись на незамаскированную грубость, хохоча при этом как сумасшедший. Проводив мимолётным взглядом очередного, я болезненно поморщился.

"Сумасшедший городишко с безумными развлечениями!"

Сегодня, в ночь завершения Карнавала, улицы оказались набиты народом под завязку. Если не больше, потому что многие отдавали дань празднику прямо с собственных — а может, и с чужих — балконов, вплетая свои голоса в гвалт собравшейся внизу толпы. В небе то и дело взрывались фейерверки, окрашивая ночь во все цвета радуги и превращаясь в движущиеся по небу фигуры. Например, с минуту назад ярко красный сноп огней, распустившийся в небе, превратился в величественного феникса, низринувшегося вниз и пронёсшегося над самыми головами идущих по улице, встретивших его восторженными криками — колдуны — и испуганным визгом — ведьмы и дети; после чего взлетевшего в облака и рассыпавшегося множеством сияющих искр, похожих на падающие звёзды. А прямо сейчас над головой кружились в танце мужчина во фраке и девушка в пышном бальном платье, с каждым шагом вызывая всё новые сполохи радужного пламени, превращавшиеся в другие пары танцоров. Вскоре небеса напоминали бальный зал средневековых королей во время торжества, и зазвучавший вальс прекрасно дополнил картину, заставив шумную толпу на мгновение затихнуть, чтобы потом взорваться овациями и приветственными возгласами. Заполнившие небосвод вальсирующие пары померкли, истаивая без следа, но музыка не исчезла. Плавный вальс изменил темп, становясь торжественным гимном, взвиваясь до оглушительного крещендо, казалось, расколовшего ночь, заставившего её засиять ярче дня, распуститься многоцветьем звёздной Вселенной, открывшейся взору в вышине. На небосклоне величаво вращались девять планет, ведущих свой хоровод вокруг исполинского огненного шара, который мы зовём Солнцем. Маленький стремительный Меркурий и грозовая Венера, полная жизни Земля и мёртвый красный Марс, предваряющий нерукотворную границу: пояс астероидов, отделяющий внутренние планеты от внешних гигантов — текучего колоссального Юпитера и опоясанного кольцами Сатурна, огромных братьев-близнецов Урана с Нептуном и почти незаметного рядом с ними двойного Плутона, символизирующего конец нашего дома и начало пугающего Большого Космоса. А над прорезаемой хвостатыми кометами моделью нашей системы парил Млечный Путь, переливаясь бесчисленными доброжелательно мигающими звёздами. И ещё дальше, в едва-едва различимой дали можно было разглядеть другие галактики, неисчислимое множество лет несущиеся через пустоту рядом с нашей.

"Впечатляет. Постановщики своё дело несомненно знают".

Вокруг все застыли, восхищённо глядя в небо, завороженные зрелищем, и я, пользуюсь моментом, поспешил вперёд, пока зеваки не пришли в себя. До подъёма на Третий Ярус оставалось совсем немного.

"Итак, проверим, что имеется в наличии перед предстоящим… мероприятием. О возможном подозрении Библиотекарей я позаботился — мой приятель-чернорясник считает, будто мне удалось найти всё требующееся для исследований, о чём я сообщил ему на следующий же день после встречи со Скорсизи, а ещё через день съехал от Сфорца с женой. Надо сказать, Моника приготовила прекрасный прощальный обед, на котором я заодно попробовал разузнать у пришедшего проводить меня Поррини что-либо ещё о карлике. Правда, безрезультатно — Луиджи уже поделился всей известной ему информацией по данному вопросу. Как бы то ни было, вся троица свято уверена в том, что Том Риддл покинул Рим. Связать сегодняшнее происшествие со мной теперь не так-то просто.

Скорсизи, в свою очередь, с неохотой, но предложение принял, и теперь уже должен быть на Третьем Ярусе. Думаю, язык он держал за зубами — иначе желаемого ему не получить, потому с этой стороны всё тоже чисто, насколько можно предполагать. Впрочем, имеющиеся сомнения призрачны, так что ими имеет смысл пренебречь. Я нигде не ошибся, и следует по-прежнему действовать в соответствии с планом".

Наконец я ступил на лестницу, ведущую к Западному Крылу, и поудобнее устроил на плече ставшую довольно увесистой по сравнению с моим прибытием в Рим сумку. Разумеется, жизнеописание Сигурда и кошелёк с деньгами являлись далеко не самой большой частью моей ноши.

"Ненавижу тяжёлый багаж, но без него сегодня никак".

Подъём не занял много времени — желающих покинуть феерию Второго Яруса оказалось мало, и в первый раз за вечер можно было двигаться относительно свободно. Насколько я знал, программа Карнавала предполагала основное веселье на нижних Ярусах, на верхнем же ожидалась Церемония Закрытия, которая начнётся через пару часов, потому пока там свободно.

"Во всяком случае, хочется верить".

Действительность стала жестоким разочарованием. Поднявшись, я увидел, что народу здесь едва ли меньше, чем внизу. Хорошо ещё, что фантасмагория на небе теперь позади. Словно в ответ на сделанный вывод в вышине снова распустились огненные цветы. Я тяжело вздохнул и направился к статуе Мерлина, с трудом продвигаясь в толпе.

"Всё же, тут обстановка поприличней. По крайней мере, никто за руки не хватает и не тащит танцевать".

Цилиндрический постамент, где стоял, опираясь на узловатый посох, невысокий мягко улыбающийся старик в мантии, виднелся издалека. Я ускорил шаг насколько смог и вскоре уже приветственно махнул рукой Скорсизи, прогуливающемуся прямо у подножия статуи.

"Хорошо, что мы загодя позаботились о масках, иначе найти друг друга оказалось бы сложнее".

Историк, заметив меня, направился навстречу. Сегодня он был во всём зелёно-коричневом, создающем весьма достоверную иллюзию древесной коры и листьев, подкрепляемую коричневой же маской древесного духа. Костюм получился неплохой, во всяком случае, мой приятель единственный из всей толпы не казался полным кретином.

"Кроме меня, надеюсь".

Моим выбором стала простая белая маска в китайской традиции и обычная чёрная мантия, к которой я приделал капюшон. Вместе с перекинутой через плечо пухлой сумкой эффект создавался занятный, поэтому я, можно сказать, обошёлся малыми потерями. Даже особого дискомфорта не ощущал. Как бы то ни было, обрядились мы не зря, а сегодня это ещё и никем не считается странным.

"Вот что значит — продуманная схема действий".

— Вечер добрый, — Скорсизи, оказавшись рядом, протянул руку.

— Несомненно добрый, — я обменялся с ним рукопожатием и тут же приступил к делу: — Ты готов?

— В общем… да, — в его голосе явственно слышалась покорность судьбе.

— Хорошо. Когда начнётся Церемония?

— Часа через полтора.

— Успеем. Держи, — я достал из сумки два свёртка, один из которых передал ему. — Как договаривались. Я займусь центром и Западным Крылом, ты — Восточным. Потом спуски. Только не перепутай — красные на Библиотеку, зелёные на переходы. Не суетись, но и не мешкай, тогда на тебя никто не обратит внимания. Встречаемся здесь же через час.

— Хорошо… — он тяжело вздохнул. — Ты уверен, что никто не пострадает?

— Абсолютно. Никаких повреждений. Будет шумно и дымно, но совсем не опасно, — я говорил чистую правду — причинять кому-то лишний вред в данном случае излишне.

— Понятно, — а вот теперь его тон был деловым и собранным. Как и следовало.

Широко улыбнувшись, я кивнул Скорсизи и отправился к Центральному Входу Библиотеки.

"Хорошо, что вокруг стоит такой гам. Нас не услышали бы, даже если б мы орали на всю площадь. Последний день Карнавала просто идеален для предстоящего!"

То, насколько выгодно я воспользовался обстоятельствами, не переставало радовать.

У широкой пологой лестницы, ведущей ко Входу, толпа несколько поредела, и я чувствовал себя вполне свободно, подходя к ступеням и разворачивая свёрток. Внутри лежали несколько десятков неаккуратно слепленных шариков красного и зелёного цвета, один из которых я сразу вытащил, а раскрытый свёрток убрал в карман мантии, убедившись, что его содержимое будет легко доступно. Скрытно действовать не получилось бы, потому я произвёл все эти манипуляции как нечто само собой разумеющееся. Беспокойства никто, конечно, не проявил.

"Люди слишком предсказуемы. Если кто-то действует уверенно, ему не задают никаких вопросов. Что ж, беспечность до добра не доводит, хотя мне она на руку".

Красный комок на ощупь был липким и легко менял форму. Вертя его в пальцах, я поставил ногу на ступеньку и сделал вид, что зашнуровываю ботинок, а вместо данного обыденного занятия прижал шарик к мраморной поверхности. Тот отлично прилип, и я, ещё немного повозившись для вида, выпрямился и направился в сторону Западного Крыла вдоль стен Библиотеки.

Стражи, выстроившиеся под ними на равных промежутках, меня не смущали, так же как и развлекающиеся колдуны и ведьмы. Периодически я запускал руку в карман и, вынимая очередной красный комок, ронял его под ноги. Так как мой путь пролегал вплотную к стенам, то присутствовала определённая уверенность, что оставленные без присмотра сюрпризы не отправятся в долгое путешествие на чьей-нибудь подошве. Впрочем, даже если парочка и отправится, то можно обойтись без них. Изготавливая эти шарики я не поскупился, потому имеющееся количество представлялось более чем достаточным для достижения цели.

Интереса ко мне не проявляли, и следующие минут сорок оказались довольно скучными — добравшись до Западного Крыла, я продолжил своеобразную прогулку, обходя Библиотеку. Свёрток в кармане потихоньку пустел, но уже было ясно, что останется излишек.

"Ну, в таких обстоятельствах лучше больше, нежели меньше".

С другой стороны здания толпа оказалась не меньше, чем на Площади Мерлина, что меня очень порадовало.

"Большое скопление народа сыграет на руку".

Я ускорил шаги и довольно быстро закончил обход, наткнувшись на уже оставленный Скорсизи шарик, мирно лежащий недалеко от стены.

"Отлично, тогда надо приступать к спускам. Тем более что зелёные стали больно часто попадаться".

Усмехнувшись последней мысли, я стал проталкиваться к ближайшей лестнице на Второй Ярус. Мы со Скорсизи заранее обговорили, кто за какую из них ответственен, поэтому волнения насчёт того, что он уже мог там побывать, меня не посещали. По пути я посчитал, сколько прошло времени. Получалось, что до встречи с историком ещё минут двадцать пять, так что следовало поторопиться.

С последним, однако, вышло не столь гладко, как раньше. Люди всё прибывали, и передвигаться становилось труднее с каждой минутой, но я, предвидя возможные затруднения, отбросил излишнюю вежливость и прокладывал себе дорогу довольно грубо. Но эффективно. На меня косились, однако дальше недовольного ворчания никто не шёл. В свою очередь, я спешил и несмотря на столпотворение продвигался достаточно быстро. Зелёные шарики я не таясь лепил к перилам лестниц, но заметить это даже при желании стало бы затруднительно.

Вскоре моя работа была закончена, и следовало поспешить обратно, пока ещё здесь можно ходить. Я вновь направился к Библиотеке, полагая, что у её стен посвободнее. Так и оказалось — конечно, не пустынно, но вполне можно быстро идти. Если я не ошибся в расчётах, то времени оставалось в обрез.

"Надеюсь, Скорсизи уже управился".

У статуи Мерлина между тем собралось множество колдунов и ведьм, но среди них я легко разглядел историка — костюм не давал ему остаться незамеченным. Он меня не видел, хотя постоянно озирался. Пришлось подойти вплотную и постучать его по плечу. Скорсизи ощутимо вздрогнул, и я сказал:

— Извини. Всё готово?

— Да, порядок, — он кивнул.

— Замечательно. У меня также. Идём ко входу в Западное Крыло, а то скоро тут уже будет не протолкнуться.

— Это ты точно заметил, — согласился историк, следуя за мной.

Идти пришлось довольно долго — столпотворение достигло своего апогея. Но как раз к началу закрывающей Карнавал Тысячи Чудес речи итальянского Министра Магии мы достигли цели. Увы, ведущие к воротам Библиотеки ступени были облеплены разодетыми колдунами и ведьмами, будто улей пчёлами. Сходство тем более усиливалось несмолкающим гомоном.

"У пчёл хотя бы мёд есть, а от этих никакой пользы".

Я тихо хмыкнул, и нагло двинулся вперёд. Вежливость хороша, когда не доставляет слишком много проблем, как в данном случае. Я бесцеремонно расталкивал столпившихся, пробираясь к створкам. Скорсизи пыхтел за спиной.

— Что это вы делаете?! — на повышенных тонах поинтересовалась полная дамочка в безвкусной маске, украшенной пышным пером и разноцветными блёстками.

— Иду мимо, — огрызнулся я, и она тут же замолкла, наткнувшись на ещё большее хамство с моей стороны.

"А тут к такому не привыкли".

Больше никаких проблем не возникло, и я подумал, что посещения злачных местечек старого-доброго Лондона всё-таки принесли куда больше пользы, чем вреда, как бы подобное не воспринималось общественным мнением.

"Из всего нужно уметь извлекать выгоду".

— Ты сегодня необычно резок, — сказал Скорсизи, когда мы вдвоем прислонились к воротам, глядя налево, откуда уже с полминуты слышался голос Министра, вещавшего, как обычно, о сотрудничестве, взаимопомощи и силе традиций, к которым относится и Карнавал.

"Интересно, и многие верят в этот бред?"

Верили, возможно, и немногие, но слушали пространные словоизлияния довольно внимательно — гул почти стих.

"Ну, хоть что-то".

— Нам же требовалось пройти? — пожал плечами я.

— Да, но…

"Хорошее воспитание всегда довлеет над разумом. Во всяком случае, у большинства".

Пришлось панибратски хлопнуть его по плечу и весело сказать:

— Не обращай внимания, обычно я себе такого не позволяю. Но сегодня…

— Я знаю, знаю. Прости, — перебил меня историк.

"Раз знаешь, то зачем затевал разговор?"

— Да ничего.

Речь, тем временем, продолжалась. Говорить Министр будет ещё минут десять, после чего начнётся собственно Церемония. Я мельком слышал, что в ней будут принимать участие игроки итальянской квиддичной сборной, феи и даже драконы. Насчёт последнего, правда, присутствовали определённые сомнения — драконы не очень-то поддаются дрессировке, и выпускать их в небо над таким скоплением народа крайне небезопасно. Но от распорядителей Карнавала всего можно ожидать. Как бы то ни было, ареной представления будет воздух, а не земля, потому пространство перед Библиотекой не ограничивали — гуляй где хочешь. То есть, конечно, где сможешь.

Как раз в начале представления я и собирался привести в действие свой план. Именно тогда количество зевак будет максимальным и — что более важно, поскольку народу и сейчас хватает — неразбериха большей. Полагаю, сотрудники Министерства не сразу поймут, что дела идут вовсе не так, как планировалось.

"И это мне на руку".

Я сжал палочку в кармане мантии и презрительно улыбнулся. Разумеется, под маской этого никто не заметил.

Колдуны и ведьмы вокруг меня с любопытством вслушивались в дежурные фразы, будто надеясь узнать что-то новое, и изредка перешёптывались. Даже Скорсизи увлечённо внимал. Я же едва сдерживал нетерпение — сидеть на месте уже порядком надоело за последние недели, и мне хотелось наконец-то заняться чем-нибудь интересным.

"Спокойно. Не надо поддаваться эмоциям. Я тут не развлекаюсь, а занимаюсь делом. И его неплохо бы закончить с минимумом затруднений".

Впрочем, одёрнул я себя скорее по привычке, чем всерьёз. Я знал, что азарт вскоре смениться необходимой расчётливостью и ясностью мыслей, как бывало до этого уже не раз. Но не стоит потакать низменным слабостям… слишком часто. Я усмехнулся.

А окрест всё разносилось:

-…и потому Рим зовётся Вечным Городом! Мы не откажемся от своего прошлого и продолжим следовать давним традициям дружбы и взаимопомощи, символом которых является Карнавал Тысячи Чудес. И пусть в нынешнем году он заканчивается, но в следующем непременно откроется вновь! И в честь года прошедшего, за год будущий — веселитесь! Пусть начнётся Церемония Закрытия!!!

И как только слова Министра стихли, небо взорвалось мириадами огней. Стало ясно, что виденное мной до этого было лишь прелюдией, мелкой демонстрацией. Настоящее же представление лежало впереди.

"Приложенным усилиям следовало найти лучшее применение, нежели организация зрелищ на потеху толпе".

Фейерверки и не думали гаснуть, наоборот, они сияли всё ярче, пока на них невозможно стало смотреть, а потом…

"Кажется, насчёт драконов я зря сомневался".

Из ослепительного сияния вынырнули огромные крылатые тени, в которых через несколько мгновений легко можно было распознать летающих ящеров. Всего я насчитал пятерых, на спине каждого сидел наездник, уверенно управляя полётом своего зверя. Толпа восхищённо следила за выписываемыми летунами кульбитами, синхронно ахая при особо опасном вираже. Но вскоре к драконам присоединились маленькие светящиеся точки, собирающиеся в покрывало огней вокруг каждого ящера и создающие ощущение, будто тот объят пламенем. Феи. Вокруг все замерли в восторге, а я дернул Скорсизи за рукав, прошептав:

— Готовься.

Летуны, между тем, сблизились настолько, что окружающие их феи собрались в одно большое мерцающие облако, которое, помедлив, растеклось по всему небосводу, превращая его в замок, стоящий посреди зелёного поля. Лишь где-то вдалеке виднелась стена леса. Картина поражала достоверностью, но меня это не удивляло — маленькие крылатые обманщицы славятся способностью творить потрясающе реальные миражи. На высоких зубчатых стенах тут и там виднелись плюмажи рыцарей, и парящие в выси драконы как один издали громкий рев, ринувшись вниз.

Я спокойно подождал, пока их боевой клич стихнет, после чего достал палочку, легонько поведя ею перед собой.

По сравнению с раздавшимся через секунду грохотом, рёв ящеров показался не более чем писком едва рождённого котёнка. Отовсюду повалили клубы дыма, и колдуны и ведьмы в панике подались назад. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. Я долго работал над безобидными с виду шариками, заставив их не только создавать иллюзию мощного взрыва вместе с клубами дыма, но и гнать во все сторону волны магического страха. Сейчас все вокруг, кроме нас со Скорсизи, побегут прочь, забыв про всякую магию.

В подтверждение моих выводов раздались истошные вопли, и толпа, будто прорвавшая плотину река, хлынула к лестницам на Второй Ярус, но, как назло, люди у ворот Библиотеки замешкались, и я снова взмахнул палочкой, отбрасывая их прочь. Лестница мгновенно опустела, а фигурки в костюмах покатились по камням площади. Несущиеся со всех сторон вопли легко перекрыли стоны упавших — я не собирался их убивать, но и церемониться не стал.

— Что ты делаешь?! — Скорсизи произошедшее явно не понравилось.

— Спокойно! — в моём голосе не слышалось ни капли беспокойства или неуверенности. — Всё идёт по плану.

Новый взмах палочкой — и тяжёлые ворота распахнулись, пропуская нас внутрь. Я втолкнул в Библиотеку Скорсизи и вошёл сам, ухватив историка за край мантии и потащив за собой. Тот слабо упирался, говоря:

— Зачем ты это сделал? Ты же сказал, что никто не пострадает!

— Никто и не пострадал! Они все отделаются ушибами, а нам надо спешить. Они мешали.

— Но…

— Никаких "но"! Бегом, долго я буду тебя тащить?!

К чести историка, тот опомнился быстро, и мы побежали по залам Библиотеки, к тому из них, где впервые встретились. Я считал про себя секунды, и, когда с момента первой волны взрывов прошло полторы минуты, снова повёл палочкой, гася дым и излучаемый страх, а потом совершил ещё один взмах, и снаружи снова загрохотало. Шум был приглушён — всё-таки мы отбежали от эпицентра, — но не оставалось сомнений, что он оказался куда громче всего предыдущего.

"Хорошо, что мы вовремя позаботились о защите ушей, иначе оглохли бы ещё в первый раз".

По моим расчётам, только начавшие спускаться вниз люди очутились в эпицентре второй волны взрывов и ужаса, а значит, как и положено стаду, рвануться в противоположную сторону, несмотря на то, что едва успели оттуда прибежать. И Стражам с Библиотекарями придётся попотеть, дабы отстоять своё имущество. Впрочем, я в их способностях не сомневался. Зато пока требуется отражать натиск обезумевший толпы, большинству из них будет не до нас, а отдельных встречных мне есть чем порадовать.

"Надеюсь, на площади отошли от первого приступа отупения, и вспомнят, что у них есть палочки, когда будут ломиться внутрь Библиотеки".

Но даже если и не вспомнят — одни ворота всё равно открыты.

Покои проносились мимо, а нам всё никто не заступал путь, и я уже подумал, что сегодняшнее везение стало действительно экстраординарным, как впереди показались двое Стражей. Гигантские доспехи спешили как раз из ближайшего зала, через который нам требовалось пройти.

На переговоры я время тратить не стал, а вместо того раскрыл сумку и совершил плавный длинный взмах палочкой, заставив вылететь наружу рой мелких камешков, закружившихся чуть выше моей головы, образуя странный текучий шар, не принимающий законченной формы. Он действительно напоминал крупный рой пчёл. Не останавливаясь, я указал на бегущих Стражей, и от летевшего надо мной своеобразного облачка отделились четыре маленьких камешка, устремившихся вперёд, на лету стремительно увеличиваясь.

Раз — и один из них, выросший до размеров лошади с грохотом ударил в воронёные доспехи, разлетевшись осколками, но опрокинув их на пол. Два — и ещё три камня накрыли упавших, мгновенно прирастая к полу, становясь небольшой монолитной скалой, возвышающейся посреди зала.

Именно это и являлось моим главным сюрпризом. Пусть на Стражей не действует магия, но летящий камень — не колдовство, даже если он увеличен и ускорен с его помощью. Природа булыжника вполне материальна, и я потратил массу времени, на создание нужных снарядов. Задача нетривиальная, но меня она не смутила. Нужный результат достигнут, теперь главное, чтобы хватило сделанных запасов.

Пробегая мимо вмурованных в гранит Стражей, Скорсизи крикнул:

— Получилось! А я всё-таки не верил!

— Зря! — со смешком ответил я.

Мы уже были почти на месте, но Хранители явно почуяли неладное: в следующих трёх залах постоянно встречались воронёные гиганты, выбегающие из ближайших дверей или уже ждущие нас. Однако придуманная мной уловка полностью оправдывала затраченные усилия, и задержать нас не удавалось, тогда как в Библиотеке становилось всё больше бесформенных каменных наростов. Мы продвигались к цели, несмотря на пытавшихся нас задержать, и, миновав ещё одну импровизированную могилу — на этот раз скрывшую троих Стражей, — наконец её достигли.

Скорсизи добежал до покрытой незатейливым барельефом стены памятного зала и остановился, бросив через плечо:

— Теперь мне нужно немного времени! Задержи их.

— Можешь не беспокоиться, — я крутанул в пальцах палочку.

От изрядно поредевшего роя камешков отделилось ещё с десяток и, разделившись на две части, снаряды устремились, увеличиваясь на ходу, к двум входам. Почти долетев, они объединились в два внушительных — размером с мою комнату на Диагон-аллее — куска гранита, напрочь замуровавшие проходы. Я ещё раз крутанул палочку, и камень потёк, превращаясь в монолитную, без единого зазора стену. Когда трансформация закончилась, никто бы не подумал, что раньше отсюда можно было выйти.

— Это Стражей на время остановит, — я взглянул на кружащиеся поблизости камешки. Их оставалось не то что бы очень мало, но и не то что бы много.

"Должно хватить".

— Я скоро, — буркнул Скорсизи, размахивая своей волшебной палочкой и бормоча какие-то заклинания.

Мне ничего не оставалось кроме как начать прохаживаться взад-вперёд у него за спиной. Больше ничем помочь я не мог — открыть тайную дверь сумеет только историк, силой здесь не пробьёшься, а нужных знаний у меня нет.

Минуты шли, Скорсизи продолжал колдовать, я — прогуливаться, и нас никто не беспокоил.

"Вероятно, паника на площади занимает Библиотекарей больше, чем парочка нарушителей. Тем лучше".

И как только у меня мелькнула эта мысль, от приведшего нас сюда прохода послышался глухой удар. Потом ещё один. И ещё.

С новосотворённой стены посыпалась пыль, но пока преграда держалась.

— Поторопись, — спокойно сказал я.

— Уже почти закончил, — настырно стучащиеся гости Скорсизи, похоже, ничуть не волновали.

"Отлично".

Внезапно барельеф, над которым он трудился, пошёл рябью и растаял в воздухе, открывая тёмный провал.

— Готово!

— Позволь выразить своё восхищение! — я быстро зашагал к возникшему выходу, не обращая внимания на летящие рядом камешки, и почти мгновенно заметил, что он ведёт к крутым каменным ступеням, уводящим вниз.

Скорсизи наступал мне на пятки, подгоняемый не прекращающимися ударами, и когда мы немного углубились в подземелья, я попросил:

— Создай свет, пожалуйста.

Тот слегка смутился:

— Конечно! Lumos!

Кончик его палочки загорелся, а я взмахнул своей. Оставшиеся снаряды рванулись к всё ещё открытому проходу и через несколько секунд замуровали его вновь.

— Будем считать, что полученной форы хватит. Минут пятнадцать им тут пробиваться, не меньше.

— Неплохо бы, — отозвался историк. — Может, поспешим?

— Здравая мысль.

И мы продолжили спускаться во тьму так быстро, как только могли, не опасаясь покатиться вниз. А приглушённый, но явственный гул ударов сопровождал нас.