Тирлили (джен)

Запретный лес уже во всю шелестел молодой весёлой зеленью, шустрые пернатые голосили и трещали без умолку, солнце позволяло гулять в лёгких рубашках, а у берега до сих пор болталась огромная льдина, мутно-серая, совершенно не хрустальная, будто припорошенная пепельным налётом. Пузырчатая, растрескавшаяся, она скрипела и шуршала о гальку, то поднимаясь, то опускаясь на прозрачной волне. Но не таяла, не исчезала, напоминая о непривычных холодах, царивших этой зимой в Шотландии, о морозе, поселившемся в их душах, зацепившемся за страхи и отчаяние, за боль потерь, за тщательно скрываемые друг от друга слёзы, которые вездесущие журналисты списывали на восторг и нервную горячку молодых магов, на радость победы, доставшейся юным защитникам Хогвартса так не просто. О морозе, зацепившемся и оставшемся, разросшемся, пустившем кристаллические нити настолько глубоко, что не выгнать ничем и никогда... Вечность — сказочное слово... Гарри направил на льдину волшебную палочку (сейчас устроит фейерверк из снежного крошева!), но Луна тронула его за рукав:

— Пусть живёт.

Поттер поперхнулся. Полумна толкнула край льдины носком башмака, и та отправилась в плаванье по отражению синего неба и далёких горных вершин.

Вода в озере, обычно чуть зеленоватая, этой весной приобрела непривычный бурый оттенок. Какие-то водоросли размножаются, как объяснил Невилл, которые активны раз в полвека. Их красноватые споры волокнистой взвесью болтались между дном и поверхностью воды, а Рон возьми да ляпни: «Как кровь...». Гарри смотрел с минуту в никуда — и бросился прочь, бегом, спотыкаясь, путаясь в собственных ногах. Джинни рванула за ним, но Гермиона перехватила подругу и, с укором глядя на Рона, долго держала её хрупкие вздрагивающие плечи просто-таки железной хваткой. И откуда в этих девочках столько силы? И столько... Гарри вышел к ужину с красными глазами. Госпожа директор, мельком взглянув на него, громко заявила, что весной у многих бывает обострение аллергии, стоит обратиться к мадам Помфри. Гарри благодарно сдержанно кивнул.

Как они прожили этот школьный год, их восьмой год в Хогвартсе, самим было странно. Столько всего случилось... Несколько летних месяцев праздновали, наслаждались жизнью, славой, строили грандиозные планы на будущее, своё и всей Британии. Опьянели от удач и открывшихся перспектив. А когда в сентябре приехали доучиваться и получать аттестаты... Школьные правила, шебутная радостная суета, младшекурсники — зазнайки и растяпы, обеденный зал... Ещё на вокзале Гермиона — их Гермиона Грейнджер! — расплакалась. Не в состоянии ступить в вагон Хогвартс-экспресса, она долго прятала зарёванное лицо на плече у Рона. «Она никогда не плакала, даже на похоронах», — подумал Гарри.

— Сегодня мозгошмыги какие-то особенно щекотливые! — ответила ему Луна...

Отстроенный Хогвартс встретил учеников восстановленной каменной кладкой, запахом свежей штукатурки, новой мебелью и... воспоминаниями. Такими, от которых не возможно было спрятаться ни днём, ни ночью... Они, победители... Они, побеждённые... Потому что дети, прошедшие ад, перестают быть детьми... А люди, которые перестают быть детьми... разве могут они считать себя победителями?..

С головой ушли в учёбу: школа не знала более прилежных и старательных учеников, чем семикурсники-второгодники-1999! Романтические настроения отложили, вернее, эти самые настроения отложились сами собой... Держались парами за руки, прижимались друг к другу плечами, с нежностью ловили взгляды, а большее... Целоваться, а тем более искать близости в этих многострадальных стенах, на месте капища тёмной магии?.. Они вместе: Гарри и Джинни, Рон и Герми, кажется, даже Невилл с Полумной, а прочее — потом, разберутся...

Слизеринцев старались не замечать — так всем было легче. Тем более, что это было несложно: спальни их старшекурсников почти пустовали. Присутствию в школе Драко Малфоя сначала удивились, а потом подумали, что... А стоит ли он того, чтобы о нём думать?.. Места в обеденном зале рядом с белобрысым слизеринцем чаще всего пустовали, на уроках он сам занимал последнюю парту. Держался с привычным достоинством, напряжённо, стал ещё выше и шире в плечах, голову нёс подчёркнуто гордо, но... увидеть блеск его насмешливых глаз не удавалось никому. Взгляд всегда чуть в сторону, ресницы приопущены. А подбородок, напротив, вздёрнут. И чёлка коротко острижена...

Гарри заметил одинокую фигуру на верхней площадке Астрономической башни. Поднялся быстро, подождал, восстанавливая дыхание, только потом заговорил. В спину Драко:

— Холодная зима. И ветер здесь просто сносит.

— Сносит не ветер, — хрипло, не поворачивая головы...

Поттер помолчал и начал спускаться вниз. Малфой догнал его в два прыжка, резко развернул на себя: оба чуть не покатились по железным ступеням!

— Ты... Ты! — горячее дыхание прямо на кожу.

— Отпусти, — едва пошевелил губами Поттер. — И не смей никогда меня трогать.

Драко оттолкнул его, развёл руки, демонстрируя: «Без палочки. Сдаюсь». Гарри тоже показал пустые ладони.

— Зачем ты, Потти, пришёл? — кривая усмешка.

— Ты слишком долго смотрел вниз.

Драко неуловимо изменился в лице и глухо выдавил:

— Долго смотрел вниз. Слишком...

Чтобы не касаться его плеча на узкой винтовой лестнице, Гарри, пропуская Малфоя вниз, почти перегнулся спиной через перила...

Весна отчего-то выбила из привычного размеренного и заполненного до отказа школьного ритма. Стало понятно, что скоро экзамены и... взрослая жизнь. Надо расставаться с детством, придётся, деваться некуда. И так Хогвартс подарил им, восемнадцатилетним оболтусам, целый лишний год. Ещё один год детства. Теперь уже детства без крови и смерти, детства без войны...

Рон начал тайком курить и употреблять неприлично много алкоголя, Гермиона на всех срывалась и пыталась наставить на путь истинный, Невилл замкнулся в своей скромности настолько, что вообще почти перестал разговаривать, Джинни постоянно плакала и боялась летать на метле, Гарри колбасило и выворачивало его характер наизнанку. Все держались... держались так, что только искры летели... Только Луна пропадала где-то весь год, гуляла что ли. По Запретному лесу... Возвращалась с таинственной, спокойной улыбкой... Каждый справляется, как может...

Молчание в гостиной Гриффиндора было таким тяжёлым и вязким, что младшекурсники не выдержали и разбрелись по спальням... Гермиона случайно уронила книгу. Рон неприлично ругнулся. Невилл сделал ему замечание. Рон ответил. Джинни заткнула уши ладонями и начала вслух зубрить симптомы отравления ядом тайпана. Герми с грохотом бросила на пол вторую книгу. Гарри смял в кулаке дужки очков. Пламя камина полыхнуло, взметнулось чуть ли не под потолок, выбрасывая сноп жадных искр из раскалённого чрева, и загудело в дымоходе оглушительно и свирепо. Радостные оранжевые язычки побежали по краю гриффиндорского штандарта и лизнули верёвку с праздничными флажками. Полумна быстро превратила диванную подушку в медный кофейник с изящным носиком, потом наколдовала в него воду и полила на огонь. В воздухе пахнуло гарью.

— А в Запретном лесу есть Поляна Чудес, — небрежно отмахиваясь ладошкой от неприятного запаха, как ни в чём не бывало, заявила она.

*

— И долго ещё? Где твоя поляна? — ворчала Гермиона, спотыкаясь о грязные коряги. — У нас завтра зачёт по «тёмным искусствам». Я ещё не весь четырнадцатый том выучила.

— Свою защиту от тёмных искусств ты сдала на всю жизнь вперёд, — огрызнулся Рон, неуклюже пытаясь поддержать подругу под локоть. Та гордо отказалась от помощи. — Но твоя идея, Луна, и правда, не того. Больше часа тут кружим, на обед опоздаем.

— Дождь собирается, — с опаской кивнула Джинни вверх, на тучи, мелькавшие сквозь густое переплетение ветвей.

— Над Поляной Чудес не бывает дождя. Когда я этого не хочу, — легко и уверенно шагала Полумна по одной ею различимой тропинке.

— Как это? — остановился Гарри, ожидая засмотревшегося на гриб Невилла и прислушиваясь к отдалённому едва слышному треску за спиной. Казалось, что кто-то тайно преследует их. Но, нет, никого... — Дождь на твоей поляне идёт только, когда ты, Луна, попросишь?

Гермиона закатила глаза и фыркнула: «Нет такого колдовства!»

— А зачем просить о дожде? — пожала плечами Луна. — Он сам по себе, я сама по себе.

Гарри хотел ещё что-то уточнить, но только махнул рукой и прибавил шагу. «Поляна чудес? Отлично... Хоть свежим воздухом подышим».

*

Вывалились из чащи на открытое пространство усталые, промокшие, голодные, начавшие тихо ненавидеть полоумную затейницу. Не была бы Лавгуд их другом, высказали бы всё, что думают об этой дурацкой прогулке. Поле Чудес! Нашла, блин, пятерых Пиноккио! И в кошелёчке на поясе, рядом с волшебной палочкой несёт волшебные галлеоны, вырезанные из фольги... Детский сад! Кошелёчек шагреневый, говорит! Ва-а-а-ще!

Перед самой поляной Гарри остановился и напряжённо прислушался: не нравились ему шорохи за спиной. Но Запретный лес — это Запретный лес... Он наткнулся на спины застывших друзей и сам восторженно завертел головой... Поляна Чудес?

— Поляна Чудес! — обвела Луна рукой туманное пространство перед собой, будто приглашая гостей в дом. Белёсая пелена расступилась, и вот вам доказательство того, что этот кусочек леса не зря носит своё название. Искрящаяся роса, мягкая трава всех оттенков зелёного, диковинные крохотные цветочки, феи, порхающие с прутика на прутик. На границе с лесом — резная скамеечка, рядом — палатка маггловского мороженого, посередине поляны — табличка, перечёркнутая крест-накрест: «По газонам не ходить!»

— А ходят? — остолбенело заморгал Рон.

— В том то и дело, что нет, — печально вздохнула Луна.

Кусты за спиной Гарри зашевелились, но этого никто не заметил...

— Вот тут у меня сладкие лимоны растут, а тут редиска, — хвасталась поляновладелица гостям.

— А зачем тебе сладкие лимоны? — поинтересовалась Гермиона, Джинни одёрнула её за рукав.

— А почему редиска синяя?

— Мне красная надоела, — объяснила Полумна, Гарри кивнул с пониманием. — А тут улей мозгошмыгов.

— Вот это да! Ты их всё-таки обнаружила и даже посадила в улей? — воскликнул Рон.

— Никого я никуда не сажала. Я когда нашла эту поляну, они уже были там.

— И как они выглядят? Можно посмотреть? А то никто же тебе не верит, — подскочил Рон к разноцветному деревянному ящичку, висящему на ветке старой липы.

— Мозгошмыги очень пугливые и при людях никогда из улья не вылетают, — заверила Луна.

— А при тебе? Ты же их видела?

— Рон Уизли, ты считаешь, что я не человек? — Луна возмущённо сверкнула глазами...

Полумна объяснила, что ямки надо копать без участия магии, своими руками. И раздала им детские совочки...

— Есть такая милая песенка, — она начала мелодично и протяжно мурлыкать старинный ирландский мотив. — А в конце там так: тир-ли-ли, тир-ли-ли, дайте мне... и попросить у журавлей то, что очень хочешь. Очень-очень, — зажмурилась Луна, показывая, как именно надо очень-очень хотеть. — Например, тирлили-тирлили, дайте мне розового кролика, журавли.

— А зачем тебе розовый кролик?

— Я сказала «например».

— Тогда понятно.

— Закопать волшебный галлеон в землю, подождать и... — продолжала наставления хозяйка Поляны Чудес, присев на корточки.

— И у нас будет розовый кролик! — хохотнул Рон. Но Невилл подошёл к Полумне и начал старательно копать рядом с её ямкой свою. Джинни и Гермиона переглянулись, хихикнули и присоединились к ним. Гарри выкопал свою ямку быстрее остальных. Когда Рон нехотя воткнул в рыхлую землю совочек с лягушонком на ручке, раздались жиденькие аплодисменты...

— И что теперь? — отряхнулись они, поднимаясь с колен.

Луна вздохнула:

— А теперь каждый должен загадать самое заветное своё желание, положить в ямку галлеон, — потянулась она к шагреневому мешочку, — закопать его и немножко подождать.

— Сколько ждать-то?

— Тебе же говорят, балда, «немножко»! — неожиданно подал голос Невилл.

— А, понятно.

— Да, и когда вырастет кустик, то желание сбудется, — бодро закончила Полумна и постаралась незаметно смахнуть щекочущую капельку с ресниц.

Рон заметил слёзы в её глазах и уверенно заявил:

— Конечно, вырастет, пусть только попробует не вырасти! Давай свои галлеоны, Лавгуд.

Шесть серебристых тонких монеток были торжественно опущены в шесть ямок, вырытых на поляне под сенью вековых дубов и елей.

— Зарываем? — переглянулись друзья.

Гарри застыл на миг, словно принимая какое-то важное решение, кашлянул, поглядывая через плечо на тёмные кусты, от которых они вышли из леса. Он решительно направился к этим кустам, раздвинул ветки и скомандовал:

— Выходи!

Тишина.

— Выходи, Малфой, никудышный из тебя шпион!

Из зарослей нехотя выбрался Драко, стряхивая с одежды и волос лесной сор. Невилл насупился, Джинни поджала губы.

— А Хорёк тут что делает? — возмутился Рон.

Поттер взял Малфоя за руку и повёл к друзьям.

— Луна, у тебя есть ещё один галлеон?

— Конечно, Гарри, — кивнула Полумна и вытряхнула из кожаного мешочка на ладонь слабо сопротивляющегося Малфоя серебристый кругляшок. — И совочек у меня лишний найдётся.

— Вы психи? — отступил тот.

— Мы волшебники, — уткнулся в него Гарри насмешливым взглядом: «Ну, куда будем смотреть, слизеринец? Вниз? Или всё таки...»

— Как там, Луна? Тирлили? Дайте мне журавли?

Сначала глупую речёвку затянул сам Гарри. Его подхватила Полумна и Невилл. Последней присоединилась к нестройному хору Гермиона. Наверное, никак не могла определиться с желанием...

Малфой молчал, насупившись, закусив губу, ковырял носком ботинка холмик рыхлой земли.

— Нет, так не пойдёт! — остановила их Луна. — Должны говорить все, кто есть на поляне, иначе ничего не выйдет.

Шесть пар глаз уставились на вжавшего голову в плечи Малфоя. Тот криво усмехнулся.

— Должны говорить все. Все мы, — вздохнула Луна.

— Все мы, — словно эхо повторил Гарри.

Драко едва заметно кивнул, выпрямился и с улыбкой ровно уверенно произнёс:

— Тир-ли-ли, тир-ли-ли...