Как поступают настоящие женщины (гет)

Когда-то Гермиона, восстанавливая последний пропущенный курс после войны и серьёзно озаботившись проблемой устройства магического сообщества, перечла множество вполне маггловских философов, и она хорошо помнила завет древнекитайских военных стратегов: идти в битву, не имея уверенности в победе, бессмысленно. Но, увы, глядя на разворачивающуюся перед ней баталию, Гермиона слишком хорошо осознавала, что в победе она сомневалась даже до начала слушания. Единственной их надеждой было пойти ва-банк, что, собственно, они и попытались осуществить. «Но сегодня само мироздание определённо на чужой стороне», — невпопад подумала Гермиона, наблюдая за тем, как Тонкс допрашивает очередного свидетеля. И именно с Нимфадорой Тонкс было связано пресловутое «что-то не так», которое тревожило правозащитника Грейнджер ещё до начала суда.

Гермиона в который раз мысленно выругала себя за то, что не настояла на передаче дела Гарри, и украдкой окинула взглядом зал: в ожидании своей очереди среди свидетелей сидел профессор Ремус Люпин собственной персоной и с неподдельным вниманием вслушивался в допрос, отчего на его высоком лбу собирались морщинки. Гермиона перевела взгляд на Тонкс: та суровым коршуном потрошила свидетеля, казалось, даже черты её стали резче, хотя казалось ли? «Блэковский темперамент», — обычно говорил в таких случаях Гарри, и хотя даже не будучи ещё правозащитником мисс Грейнджер грудью стояла за толерантность и искорененение стереотипов, она не могла с ним не согласиться.

Гермиона запоздало вспомнила, что не видела Тонкс и Люпина одновременно в одном помещение лет этак пять — и то в последний раз оба были в бессознательном состоянии и лежали в Больничном крыле после Хогвартской битвы. И как она ни любила их обоих, стоило признать, что совмещение одного с другим было не лучшей идеей. Во всяком случае, Тонкс в присутствии профессора, несмотря на явные усилия с её стороны, едва сдерживалась, чтобы не начать в открытую срывать горькую злость на подсудимом и комиссии.

— Я прошу вызвать следующего свидетеля, — отчеканила Нимфадора, и на лице её застыло непривычное выражение, напоминающее восковую маску. — Ремус Джон Люпин.

От её резкого голоса Гермиона вздрогнула синхронно с Ремусом. Он торопливо шагнул к трибуне и поднял голову, глядя прямо на Тонкс. Та смотрела куда-то поверх.

— Что ж, начнём. Мистер Люпин, знакомы ли вы лично с подсудимым Грейвсом?

Гермиона закусила губу: такого мертвенно-убийственного тона она не припоминала, пожалуй, со времён незабвенного профессора Снейпа.

— Лично — нет, — Ремус говорил как обычно, сдержанно и лаконично. — Однако я слышал это имя.

— От кого вы его слышали, мистер Люпин? — ядовитая холодность в голосе Нимфадоры Тонкс невольно наводила на мысль о том, что в Азкабан она бы предпочла, наверное, отправить именно этого свидетеля, а не подсудимого Грейвса. — Не могли бы вы уточнить, при каких обстоятельствах вы его слышали?

— От покойной мисс Хелен Хаббард, державшей небольшое заведение в пригороде Эдинбурга. В те времена там нередко бывали оборотни из стаи Грейбека, а вместе с ними, по её словам, иногда и мистер Грейвс.

Гермиона, конечно, и раньше слышала всю историю, и знала, что здесь, на суде, никогда не прозвучит очень многое из рассказа Ремуса о временах его орденской работы. Догадывалась она, впрочем, и о том, что ещё больше деталей он умолчал, щадя себя и слушателей, но одного его чрезмерно задумчивого взгляда хватило Гарри, а вместе с ним и Гермионе для того, чтобы слова Люпина стали фактами. Увы, только для них, а не для судейской коллегии: это и было самое уязвимое место всей стратегии.

Пытаясь избавиться от неуютного ощущения, Гермиона перевела взгляд на Ремуса, который, как и всегда, казался воплощённым спокойствием. И не знай его мисс Грейнджер уже много лет, она бы, возможно, и не заметила в застывшем взгляде профессора тени обречённости.

— ...в том числе среди них фигурировало имя самого Фенрира.

Тонкс, до того момента мерявшая шагами кабинет, в котором проходило слушание, рывком повернулась и на доли секунд их взгляды встретились.

— Вопросов больше не имею, — бросила Нимфадора, разворачиваясь к комиссии. Председатель — пожилой волшебник Максимиллиан Миллар — ответил ей кивком и, близоруко щурясь, посмотрел на адвоката.

— Мисс Турпин, у вас будут вопросы?

— Пожалуй, господин председатель, — Лайза Турпин, некогда однокурсница Гермионы, вышла на свет. — Мистер Люпин, была ли мисс Хаббард единственной, от кого вы слышали подобное?

Гермиона внутренне похолодела. Этого она, пожалуй, не ожидала.

— Нет, — ответил Ремус всё с тем же выражением лица, — не единственной.

— Кто были вашими другими собеседниками?

Гермиона видела, как до белых костяшек стиснула собственные пальцы Тонкс.

— Фенрир Грейбек, — Люпин не дрогнул.

— Вы не находите странным, что руководитель оборотнической ячейки Тёмного Лорда делился с незнакомым человеком именами сообщников? Как вам удалось сойтись с ним столь близко?

— Имеет ли этот вопрос какое-то отношение к делу? — громко поинтересовалась Нимфадора, скользя неприязненным взглядом по Турпин. Та философски усмехнулась:

— Надёжность свидетеля — ваше всё, не правда ли, госпожа аврор?

— Если позволите, я отвечу, — вдруг прервал её Ремус, мягко, но решительно. — Я связался с Грейбеком по заданию Альбуса Дамблдора. И я полагаю, вам будет достаточно слова министра Шеклболта, чтобы подтвердить мои слова.

— Безусловно, слово — это очень важно, — Турпин слегка выделила голосом «слово». — Благодарю вас, мистер Люпин. Но я по-прежнему настаиваю на том, что ничего, конкретно указывающего на состав преступления, в свидетельствах, предложенных якобы в доказательство вины моего клиента, нет. А общаться с оборотнями — не преступление. Тем более теперь, когда вы хотите видеть их и в Визенгамоте, — на сей раз цепкий взгляд серых глаз Турпин вырвал из числа сидящих Гермиону.

— Полагаю, — Миллар поднялся на ноги, тяжело оперевшись о столешницу, — комиссия должна проголосовать. Кто выступит за то, чтобы удовлетворить прошение аврората и приговорить Реджинальда Винсента Грейвса к пяти годам лишения свободы?

Продолжение Гермиона предпочла бы не слышать, однако сбежать из зала суда, оставив друзей встречать шторм в одиночку было не в её правилах.

— Оправдан за недостаточностью улик, — объявил Миллар. — Благодарю всех за внимание.

К ней сквозь заторопившуюся к выходу толпу пробился Люпин.

— Простите, что оказался бесполезен, — он грустно улыбнулся и легонько сжал её руку.

— Это было заранее проигранное сражение, — Гермиона слабо улыбнулась в ответ и краем глаза заметила застывшую у входа Нимфадору. — Я надеюсь, что у тебя не будет неприятностей, — добавила она, понизив голос. Ремус поморщился.

— Не бери в голову. Ничего такого, что я не мог бы пережить. Стреляного оборотня метлой не испугаешь. Передашь Тонкс, что она была на высоте, ладно? Вряд ли она захочет меня сейчас видеть.

— Бегаете, как малые дети, — вздохнула Гермиона обречённо. — Сколько лет вы ещё не успокоитесь?

Люпин посмотрел на неё со странной тоской и снова виновато улыбнулся.

— Берегите себя. Увидимся на следующем праздник у Уизли, — пообещал он, меняя тему и сразу же исчезая из виду.

— — — — — -

Тонкс Гермиона нагнала в коридоре.

— Гарри справился бы лучше, — пробормотала та, наконец прерывая затянувшееся молчание, когда они миновали лестницу.

— У нас изначально было немного шансов, — осторожно возразила Гермиона. Нимфадора коротко рассмеялась.

— Да, я себя переоценила, — признала она и нахмурилась. — Надо было самой допросить Люпина подробнее, не давая Турпин шанса.

— Мы не предусмотрели такого варианта, но ты сделала, что могла. После газетной шумихи у нас так и жаждут кого-нибудь с помпой оправдать, ты ведь знаешь.

— И этого оказалось недостаточно, — Тонкс шумно выдохнула и тряхнула головой: растрёпанные белые — единственный «официальный» цвет, который она себе позволяла — пряди вспыхнули кислотно-зелёным. — Если не против составить мне компанию, я предлагаю пойти заесть горечь поражения.

Министерская столовая встретила их фоновым бормотаньем сотрудников и зевающей очередью. Время было послеобеденное, и разморенные работники коротали остаток рабочего дня, как могли. Гермионе, впрочем, удалось углядеть им неплохое местечко недалеко от выхода.

— По-дурацки, конечно, получилось, — рассуждала Нимфадора уже немного погодя, проглатывая третью чашку кофе: слегка успокоившись и сменив оттенок волос на синеватый. — Больше никакого Люпина.

Правозащитник Грейнджер благоразумно воздержалась от комментариев и сосредоточилась на чае с бергамотом.

— Давай попробуем пройтись с начала: что мы имеем? — Тонкс принялась загибать пальцы:

— Прежде всего, мы имеем недоловленных вольдемортовских и пиевских поганцев, которые могут нам изрядно подгадить.

— А если конкретнее, пока что у нас всё-таки есть подозреваемый, — уточнила Гермиона.

— Чёртов Грейвс, которого отмазала ханжа Турпин, и теперь без чугунных улик — и вообще другого повода — к нему нас не подпустят на милю. А у нас на него — только свидетельские, да и те местами косвенные. И притом я убеждена, что показания верны, но их недостаточно, а с отпущенным на свободу Грейвсом куда проблематичнее добраться до его собратьев, — Тонкс, отчаянно жестикулируя, смахнула набок чашку и чертыхнулась. — С большей частью известных нам контактов Грейвса и не поговоришь: кто в уже в мире ином, а кто просто трясётся за свою шкуру и будет держаться до последнего. Честное слово, иногда я жалею, что я не Снейп — отлегилиментить бы их всех как следует!

— Сегодня ты была вполне с ним сравнима. По виртуозности сарказма, — заметила Гермиона. — Ремус, кстати, просил передать, что ты была на высоте. Это цитата.

— Очень мило с его стороны, — глухо отозвалась Тонкс, уткнувшись взглядом в стол. — Пусть обо мне не беспокоится, так и передай.

— Нашли говорящего Патронуса! — возмутилась Гермиона чуточку демонстративно. — Запру вас в своём кабинете — и разбирайтесь сами уже. У тебя такая реакция, как будто вы каждый день цапаетесь, а не семь лет не разговариваете.

— Пять, — поправила Нимфадора. — Семь не общаемся. И как-то же я прожила без него эти годы. Так что давай просто забудем про Люпина.

— К сожалению, он у нас свидетель по делу.

— Бесполезный, как видим. Так что предлагаю поискать хотя бы других свидетелей. Помнишь, у нас были воспоминания того парня, которого чуть не загрызли оборотни? Пригодиться они в итоге не пригодились, но...

— Он повредился в уме, и воспоминания явно подкорректированы. Причём ещё на фоне психического расстройства. Даже специалисты из аврората не смогли из них выжать ничего, кроме двух силуэтов в мутном свете.

— Возможно, стоит поискать специалистов вне аврората.

— Профессора Дамблдора шесть лет как нет в живых, к профессору Слагхорну мы пытались обращаться — никакого результата, а профессор Снейп исчез на континенте сразу после победы, — терпеливо перечислила Гермиона. Тонкс недовольно хмыкнула.

— Ну, хоть Снейпу ещё раз написать! Вдруг случится чудо? Чёрт, да я просто не могу так вот сидеть и ничего не делать.

— Ладно, кроме воспоминаний у нас всё равно мало что есть, — согласилась Гермиона. В конце концов, ей тоже не улыбалось признавать своё поражение.

— Рон ещё не приехал, кстати? — вдруг спросила Нимфадора, в очередной раз влёгкую перескакивая с одной темы на другую. Грейнджер покачала головой. Рональд Уизли — теперь совладелец «Умников Уизли» — вместе с Джорджем отправился разведать обстановку на континенте. Предприятие их пользовалось популярностью — и среди туристов в том числе, поэтому ребята собирались закрепить успех.

— Пишет, что у них всё неплохо, но местные какие-то чокнутые, — процитировала Гермиона, и обе защитницы правопорядка прыснули.

— А что тут делает Турпин? — Тонкс опасно сощурилась. Грейнджер повернула голову и увидела, как Лайза Турпин неспешно вышагивает вдоль столов. Как будто почувствовав, что на её смотрят, адвокат одарила их скупой улыбкой и прошествовала в соседний зал.

— Когда я шла работать в ДМП, я представляла себе положение дел немного по-другому, — проговорила Гермиона, чувствуя, как резко падает вниз и без того нерадостное настроение.

— Перед тобой открыты все двери, — отозвалась Тонкс. — Я серьёзно. МакГонагалл предлагала тебе место в Хогвартсе, да и глава невыразимцев — как его... Фарландер? — пытался тебя переманить, явно. А ведь этот тип ухитрился удержаться и при Фадже, и при Скримджере, и при Тикнессе.

— Это меня и настораживает, — созналась Грейнджер. — Такие люди обычно зарабатывают на свою позицию не научными достижениями. А что до Хогвартса, я никогда не умела учить, только лекторствовать, как говорит Рон, — она усмехнулась.

— Как будто он в этом разбирается, — отмахнулась Нимфадора.

— Нет, но он был жертвой моих лекций, начиная с одиннадцати лет.

— Солидный стаж, — признала Тонкс и тут же сдвинула брови, увидев поттеровского Патронуса.

— Тонкс, ты нужна нам у Кингс-Кросс, как можно скорее.

— Долг зовёт, — она поднялась с места и взмахом палочки склеила сваленную мгновением раньше чашку. — Увидимся!

— До завтра, — Гермиона допила остатки чая и, подхватив сумку, тоже решительно направилась к выходу.

«Надо бы написать Рону, — она вышла из здания министерства и, оглядевшись, перешла улицу, — и, может быть, попытаться на денёк аппарировать к ним туда: может, Рон и не любитель детективных историй, зато общение с ним действует отрезвляюще. Да и не виделись мы уже... за всеми делами, как-то неправильно». Гермиона вздохнула и завернула за угол, во двор, откуда обычно аппарировала.

Что-то громкое и слепящее взорвалось впереди неё, и она на автомате потянулась за палочкой, вскидывая руку, чтобы защититься, и тут же запоздало почувствовала, как обожгло спину.

Уже по приближению к палате, отведённой пострадавшей в результате вероломного нападения мисс Грейнджер, Нимфадора окончательно уверилась в правильности направления: всё повышающиеся возбуждённые голоса доносились до самой лестницы.

— Привет выздоравливающей и тебе тоже не болеть, Рон, — объявила Тонкс, распахивая двери и жизнерадостно улыбаясь собравшимся. — Впечатляющая оперативность, мистер Уизли, я была уверена, что приду раньше.

— Привет, — Рональд Уизли, замерший на полпути от одной стены палаты до другой, коротко кивнул ей. — Собрался, как только получил Патронуса.

— Патронуса? — возмутилась Гермиона, подскакивая на кровати. — Неудивительно, что ты примчался, как на пожар! Тонкс, ты вполне могла бы обойтись совой — я же не при смерти!

— Вообще-то, Патронуса вызвал Гарри, — возразил Рон, — но это ничего не меняет! Чёрт побери, Гермиона, тебя могли убить, а ты распереживалась из-за каких-то воспоминаний, который у нас даже этот ваш суд не примет!

— Значит, пропали только воспоминания? — уточнила Нимфадора, усаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу. Грейнджер поморщилась.

— Только, да. Единственное, что было стоящего в моей несчастной сумочке! Я принесла их на слушание на всякий случай, мало ли как повернулся бы процесс, но кто меня тянул?..

— Целитель сказал, что следов заклятий на тебе нет. Никаких, абсолютно, — Тонкс намотала кислотную прядь на палец. — Не находишь, что это странно?

— Я точно помню, что меня чем-то обожгло в спину, — Гермиона неуютно подёрнула плечами. — Но чтобы ожог немагического происхождения и никаких внешних следов?

— Возможно, это какое-нибудь хитрое отсроченное проклятие, — буркнул Рон. Грейнджер смерила его воинственным взглядом: судя по реакции, этот аргумент уже поднимался.

— А возможно, это какая-нибудь шутиха из ваших Уизли-шуточек, — едко отозвалась она.

— У нас таких нет! — вспылил Рональд. — Всё потенциально опасное мы не производим ещё с сама помнишь какого случая!

— Это может быть что-то не опасное формально, но использованное не по назначению, — в задумчивости заметила Тонкс. — Пожалуй, стоит ещё раз просмотреть ваш каталог.

— Надеюсь, это не кончится заказом половины ассортимента на бюджетные средства министерства? — подозрительно осведомилась Гермиона. Нимфадора состроила невинное выражение лица:

— Мы проводили следственный эксперимент, между прочим. Гарри подтвердит.

— По такому случая я даже готов вывалить вам весь ассортимент бесплатно, — буркнул Рон, слегка подостыв за задетую фамильную гордость.

— Замётано, — отшутилась Тонкс и вновь повернулась к постели недовольной пострадавшей. — По крайней мере одно положительное в этом деле есть: мы хотя бы понимаем, где копать.

— Мы перепроверяли данные много раз, а к нашему покусанному теперь и с десятью санкциями не подпустят: они его чуть не угробили своими экспериментальными методиками! — Гермиона глубоко втянула воздух, успокаивая собственное возмущение. — Мы что-то упустили — это факт.

— Сложно себе представить, что эти два силуэта в помутневшем рассудке жертвы кому-то доставят неприятности, — Тонкс вздохнула. — Там нет ни единого указания на личность.

— Главный вопрос заключается в том, откуда нападавший узнал о воспоминаниях, — продолжила Грейнджер. — В курсе было не так много народу: только мы и свидетели, которые пытались опознать те «силуэты».

— Поэтому нам придётся снова их опросить, — кивнула Нимфадора и тут же рванулась вперёд, придерживая Гермиону за руку. Одновременно с ней среагировал Рон, на лице которого было написано явное «не пущу». Тонкс невольно улыбнулась: выглядел свирепствующий заботливый Рональд весьма забавно.

— Может, тебе стоит немного отлежаться хотя бы из соображений безопасности? — предположила она. — Я имею в виду, в Мунго тебя хотя бы не будут донимать дорвавшиеся журналисты, а ты уже завтра утром будешь сенсацией дня — гарантирую. А мы тем временем поищем грабителя. С Гарри — он всё равно не угомонится ведь.

— Я чувствую себя абсолютно здоровой, и ты сама говорила с целителем: никакого магического воздействия не обнаружено, — повторила Гермиона, слегка раздражаясь.

— Зато в его длинной речи по поводу твоего здоровья присутствовали пара синяков, шоковое состояние и лёгкое сотрясение мозга, — парировала Нимфадора. — Магия магией, но куда торопиться?

— Именно! — с пылкостью поддержал её Рон. — Никому не станет лучше, если ты умрёшь от отсроченного проклятия!

— Знаешь ли, если мне суждено умереть от этого таинственного «отсроченного проклятия», которое никто не может обнаружить, то я предпочту в этот момент оказаться на ногах, а не в больничной койке, — зашипела на него Гермиона. — Но, во-первых, я не собираюсь умирать...

— ...а во-вторых, формально дело веду я, так что пока не отдохнёшь, в аврорат не пущу, — Тонкс мило улыбнулась. — Обещаю, впрочем, поделиться добытой информацией по мере поступления. Грейнджер возвела глаза к небу и вытащила их тумбочки исписанный пергамент.

— Я составила тебе список свидетелей. В порядке приоритетности.

— Это месть такая, госпожа правозащитник? А как же гуманность? — хмыкнула Тонкс, проглядывая лист. — Риторический вопрос.

— Если тебя это так волнует, можешь начать с конца, — пожала плечами Гермиона.

— Какая разница? — неожиданно философски изрекла Тонкс и подскочила с места. — Рубить — так одним махом, в противном случае получается Почти безголовый Ник. Ладно, ребята, долг зовёт. Не скучайте.

— Не позволю, — заверил её Рональд, приосанившись. Гермиона задумчиво куснула губу.

— Рон, может быть, прогуляешься за каталогом «Умников Уизли»?.. — услышала Нимфадора, уже переступив порог.

— — — — — — —

Хогвартс возвышался над лесом недвижимой глыбой и казался древним оплотом сопротивления бушующим волнам времени. И такие же вечные, как замок, неизменные шалопаи-школьники провожали Тонкс любопытными взглядами, пока она шла к кабинету ЗОТИ до третьего этажа.

Профессор Люпин в классе был не один: хотя занятия уже закончились (Нимфадора специально заглянула уточнить расписание к МакГонагалл, заодно оттягивая торжественную встречу), парочка рейвенкловцев с увлечением выспрашивали что-то о каппах.

— Заходите, открыто, — не глядя, махнул рукой Ремус, заслышав шаги. — Думаю, вам будет интересно посмотреть один сборник легенд, секунду... — он мельком взглянул в сторону двери и почти незаметно запнулся, заметив Тонкс, — да, «Хранители Азии», автор неизвестен, — продолжил Люпин мгновение спустя тем же доброжелательным тоном, — но, полагаю, мадам Пинс вам всё подскажет в случае надобности.

Школьники нестройным хором распрощались с профессором и, исподлобья поглядывая на поджидающую у входа Нимфадору,

Ремус привычным движением убрал пергаменты со стола и повернулся к ней, слегка разведя руки в приветственном жесте.

— Добрый вечер, аврор Тонкс, чем обязан?

— Вечер, — отозвалась она, медленно шагнув вперёд, — хотя не сказала бы, что добрый. Меня привело к вам, впрочем, исключительно дело, профессор.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — он придвинул кресло и сам, дождавшись, пока Нимфадора сядет, опустился на учительское место.— Я весь в вашем распоряжении.

На столе — стопки книг, чернильница, отточенные перья, — точный графический набросок к портрету профессора Люпина. Аккуратность и вежливость — идеально выверенная, до автоматизма, безукоризненная, и что самое худшее — искренняя, за слишком редкими исключениями. То, что её раздражало до зуда в руках в данный конкретный момент.

— Следует предположить, что вы в курсе вчерашнего нападения на мисс Грейнджер, не так ли, профессор? — Тонкс перевела взгляд с книг и чернильницы на занавешенный аквариум. — Едва ли вы не ждали визита из аврората.

— Ждал, в некотором роде.

«Но, разумеется, не меня».

— ...но не столь быстро, — закончил Ремус. — Надеюсь, с Гермионой всё в порядке?

— В полном, — заверила его Нимфадора почти замогильным тоном.

— Рад слышать, — серьёзно отозвался тот и сплёл пальцы в замок. — Что ж, полагаю, вас интересует моё алиби, госпожа аврор?

Тонкс, не сдержавшись, фыркнула.

— Упаси Мерлин, — она наконец подняла голову и смерила его скептическим взглядом. — Вы — чёртов идеалист, профессор, и хоть я вас за это с удовольствием бы прокляла, мне хватает ума не подозревать вас во всяких глупостях.

— Пожалуй, сочту за комплимент, — он усмехнулся, и уголки губ его едва заметно дрогнули.

Нимфадора глухо застонала, закатывая глаза. И без того зыбкая стратегия требовала срочных импровизаций.

— Люпин, ты сбил мне весь настрой, — буркнула она в пространство и отстранённо отметила, что без официальной торжественности разговаривать стало проще, но голос стал жёстче и как будто высох.

— В таком случае с моей стороны будет не слишком неправильно предложить тебе чаю в качестве компенсации? — он потянулся за палочкой. Тонкс молча наблюдала за тем, как Ремус наполняет чайник водой и роется в столе в поисках пакетиков.

— Вряд ли тебе нужны мои извинения, — Люпин расставлял чашки, — но мне вполне хватило одного противостояния, как вчера в Министерстве. Так что предлагаю временное перемирие. Или пакт о ненападении, как тебе будет угодно.

Она хмыкнула.

— Пакт о ненападении звучит неплохо, — наконец признала Нимфадора со смешком и потянулась за сахаром.

— У Гермионы украли флакон с воспоминаниями того Райнера, помнишь, наверное, — начала она, и Люпин со вздохом кивнул.

— Когда я узнавал о его судьбе, мне сказали, что его состояние нынче не лучше, чем у замученных пытками.

— В общих чертах, — согласилась Тонкс, рассматривая подлокотник. — И вообще говоря, эта кража не имела смысла,— она откинулась на спинку кресла. — Ни один специалист так и не восстановил повреждённые воспоминания.

— Результат был не слишком впечатляющим, — согласился Ремус. — Однако насколько я понимаю, вы даже не приобщали их к делу как доказательство?

— Нечего было приобщать. Так что логики становится ещё меньше. Зато сужается круг потенциальных злоумышленников. Если учесть, что просматривали их только мы и свидетели.

— Или же наоборот, расширяется. Если принять в расчёт тех, кто мог что-то абстрактно слышать и испугаться, — добавил Люпин, и хотя определённое рациональное зерно в его замечании присутствовало, Тонкс не могла удержаться от того, чтобы не возразить.

— Не слишком ли много риска после фактического закрытия одного дела и оправдательного приговора по другому? — она мотнула головой. — Да ещё и у самого Министерства. Плюс — честно говоря, больно хорошо всё обставлено, я имею в виду нападение. Как будто заранее планировали.

— Удачную идею в экстремальной ситуации в расчёт не берёшь?

— Чтобы эту удачную идею ещё в экстремальной ситуации экстремально реализовать — это надо иметь определённый навык, — её охватило нехорошее чувство промозглости. — Ты ведь клонишь, что это мог быть кто-то из своих?

— Хорошая реакция, трезвая голова, точное исполнение — я бы сказал, что аврорская школа эти качества воспитывает.

Нимфадора вовремя проглотила напрашивающийся комментарий «Не про меня».

— А как насчёт оборотней? Они в этом деле по самую макушку замешаны, — напомнила она. Ремус поправил неровно стоявшую чашку и усмехнулся.

— Оборотень — скорее всего — действовал бы куда менее рационально. Слишком уж по-человечески практичен наш злоумышленник, оборотню не хватило бы цинизма, а вот жестокости было бы больше. Не столько даже от тяжёлой жизни, но от постоянного конфликта животного и человеческого.

Его объяснения, — подумала почему-то Тонкс, — как будто существовали отдельно от всего личного. Плавная лекторская интонация не оставляла места лишнему, направляя потенциальную дискуссию если не в мирное, то в научно-творческое русло. И было, пожалуй, необычно слышать в голосе Люпина неизменное спокойствие, зная все его сложные взаимоотношения с ликантропией.

— А много ли ты знаешь авроров, которые близко знакомы с оборотнями? — поинтересовалась она после недолгого молчания.

— Боюсь, по кадровым вопросам аврората из нас двоих большей компетентностью обладаю не я, — Ремус вскользь улыбнулся. — Однако я, пожалуй, вспоминаю одного оборотня, который может знать больше. Теренс Остин, пару лет назад жил около Эдинбурга. Мы сошлись — в определённой степени, конечно, — когда я был в стае: началось с того, что мы оказались земляками. Он не слишком-то жаловал волшебников, честно говоря, но Вольдеморта — того меньше. После войны нашёл себе место лесника, и вроде бы ему это было по нутру. Но вот к стае относился Остин всегда довольно трепетно — и знал многое.

Рассказ прервал стук в дверь.

— Профессор?.. О, простите, я, видимо, невовремя, — на пороге стояла довольно молодая особа в строгой тёмно-синей мантии. — Я ненадолго: всего лишь принесла вам ваше зелье.

— О, благодарю! — Ремус поспешно встал, чтобы принять из рук гостьи бутыль. — Простите за беспокойство, профессор Хирт, я мог бы спуститься к вам сам.

— Не стоит благодарности, мне приятно быть вам полезной, — Нимфадора уловила в елейном голосе незнакомой профессорши хрипловатый акцент и почти сразу же поймала на себе любопытствующий взгляд.

— Аврор Тонкс, приятно познакомиться, — вставила она, поднимаясь с кресла и церемонно раскланиваясь, не давая вступить Люпину.

— Астрид Хирт, профессор зельеварения, — с еле заметной заминкой ответила та и растянула губы в улыбке. — Взаимно.

— Аконитовое? — поинтересовалась Нимфадора, когда Хирт, прощебетав, что у неё много дел, испарилась из кабинета.

— Оно, — подтвердил Ремус, залпом заглатывая положенную дозу. — Завтра полнолуние. Кстати, с учётом этого факта и того, что сегодня вы вряд ли успеете всё выяснить, советую встречаться с Остином уже после. Беседовать с оборотнем перед полнолунием — удовольствие ниже среднего.

— Ну, лично ты бываешь невыносим и в другие фазы Луны, так что не вижу большой разницы, — на удивление, шутка получилась даже не слишком ядовитой. Люпин издал тихий смешок.

— Это всё антиликантропное, иначе бы я давно уже прославился не хуже Северуса.

— Покушаешься на лавры Снейпа?

— О, нет, лучше потравлюсь аконитом, — отшутился Ремус. Тонкс позволила себе усмехнуться.

— Что ж, благодарю за продуктивную беседу, — она направилась к двери. — Желаю удачного полнолуния, — добавила Нимфадора уже у самого выхода и, махнув рукой, скрылась в коридоре, услышав только отголосок «спасибо».

— — — — — — —

Дома — в небольшой квартирке на лондонской окраине с видом на не первой свежести канал — её поджидало письмо от Гермионы с просьбой зайти к ним, как только появится возможность.

— Что за срочность? Ты сбежала из Мунго и вам требуется прикрытие? — Тонкс шагнула из камина и отряхнула золу с мантии.

— Меня отпустили, — отмахнулась Грейнджер, пропуская шутку мимо ушей, — вот! — она протянула Нимфадоре руку с зажатым в ней странным устройством. — Этим меня оглушили у Министерства!

— Это что-то из ваших новейших разработок? — Тонкс перевела вопросительный взгляд на Рона.

— Это электрошокер, — объявила Гермиона торжествующе, — маггловский. Через два часа после применения все внешние следы стираются. Это всё объясняет, не правда ли?

Вообще говоря, на мысль об электрошокере Гермиону навёл Рон — случайно. В каталоге «Умников Уизли» ничего интересного они так и не нашли, и как-то незаметно съехали на обсуждение Роновой поездки. И когда Рональд упомянул, что они с братьями пытаются разработать давнюю отцовскую мечту и объединить магию с электричеством, она едва не подскочила на месте.

Проблема была только в том, как верно заметила Тонкс, что маги и об электричестве в большинстве своём знали немного. Разве что те, кому приходилось общаться с маггловским миром по долгу службы, а именно определённые категории министерских служащих.

— А ещё напали уж больно в удобном месте, — добавил Рон, — точно кто-то из Министерства!

— Как бы мне не была противна эта идея, но хорошо сходится, даже слишком, — кивнула Нимфадора.

В сущности, Гермиона и сама соглашалась с их доводами: это объясняло внезапную кражу не имеющих к делу, в общем-то, отношения воспоминаний, если у похитителя была лишь обрывочная информация.

— Но выяснить, кто и когда что мог подслушать в Министерстве, не проще, чем найти иголку в стоге сена, не используя «Акцио», — подытожила Грейнджер, вновь погружаясь в задумчивость.

— Есть ещё одна категория людей, которые знают о магическом мире и при этом имеют больше шансов общаться с немагическим оружием — оборотни, — Тонкс зевнула и потянулась. — Придётся пренебречь рекомендациями профессора Люпина и навестить Теренса Остина, не дожидаясь, пока спадёт Луна. И нет, оборотни — это по моей части, — тут же заявила она, не давая Гермионе праведно возмутиться. — И потом, кому-то придётся посидеть в архивах, а у тебя это получается гораздо лучше.

— Иначе говоря, ты терпеть не можешь бумажную работу и постоянно пытаешься от неё отлынить, — обвинительно заключила Грейнджер и прыснула, не удержавшись, когда Нимфадора скорчила жуткую красноречивую физиономию, изображая всю свою нелюбовь к архивной работе. — Ладно, разделение труда повышает эффективность, так что я соглашусь. Что мы знаем про Теренса Остина?

— — — — — -

Гарри, взлохмаченный, как всегда, и с размотавшимся шарфом, встретил её у границы леса, где стояла неприметная хижина.

— Здесь он жил, говорят, — он кивнул на некрепкое строение, — но там внутри ничего интересного. Несколько дней никого не было — вероятно, Остин уходил на время полнолуния в лес. Сюда, — Гарри показал на тропинку и отодвинул рукой нависающую над ней еловую ветку. — Прошу.

— По примерным оценкам, трупу два дня, причём, если учесть причину смерти, — убили его ночью.

— Ты хочешь сказать...

— Следы когтей оборотня. Явные, — отозвался Поттер, подтверждая её догадку. — Похоже, пару раз его цапнули уже после смерти.

— Драка двух оборотней в полнолуние — это было бы, наверное, даже естественно, если бы так хорошо не складывалось в нехорошую картинку, — Гермиона подёрнула плечом.

— Мне тоже так кажется. Хотя странно, что именно сейчас — если Остин был свидетелем, то кто мешал убрать его раньше?

— Это имеет смысл, если кто-то знал, что к нему собирается наведаться аврорат. Или если он был замешан в истории с нападением, — предположила Грейнджер. — Или... Не знаю пока, каким образом, но, возможно, тут стоит искать связь по времени? Только что освободили Грейвса — может быть, связь есть между ними двумя?

— Может быть, старые тёрки? Он же ушёл из стаи когда-то. Хотя проверять всех оборотней Соединённого Королевства — тот ещё геморрой. Соседи утверждают, что Теренс Остин был нелюдим, посторонние у него в доме не бывали практически, в доме — ничего, что могло бы прояснить ситуацию, похоже, что ушёл он оттуда на своих двоих, — Гарри замедлил шаг. — Вот и пришли.

Впереди, огороженный чарами, виднелся сквозь невысокую пробивающуюся траву обрывистый край оврага.

Гермиона шагнула за барьер и резко ступила назад, заглянув внутрь.

— Осторожно, высоко, — Поттер придержал её за локоть. — Тут только узкая тропка, волку по ней не выбраться, только человеку.

— Хочешь сказать, Остин проводил здесь трансформации? — вопрос был более-менее риторическим, и Грейнджер кивнула собственным мыслям. — Логично.

— Ты уверена, что тебе надо видеть тело? — с сомнением в голосе уточнил Гарри. — В отчётах всё будет и так, и с подробностями.

— Мне надо видеть место преступления, — прервала его Гермиона. — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, сам же знаешь.

Овраг оказался довольно глубоким и большим по размеру. Сбоку по дну его журчал небольшой ручеёк, исчезающий в болотце, а из-за кочек торчала знакомая ярко-красная макушка. Мысленно сделав себе пометку, что Тонкс не в духе, Грейнджер поспешила к месту преступления.

— Нам как всегда везёт, — заметив Гермиону, заявила та, — Пять дней мы его искали? Почти неделю — а нашли только хладный труп. Как в дурном криминальном романе.

— Мне казалось, тебе хватает криминала на работе, чтобы ещё увлекаться криминальным чтивом, — Грейнджер осторожно обошла прикрытое серым полотном тело. — Вы осмотрели следы?

— Тут такое месиво, что разобрать что-то полезное не представляется возможным, — с явным неудовольствием отозвалась Нимфадора. — Дрались они не на шутку.

— Это закономерно, что оборотни в своём обычном состоянии не контролируют себя в полнолуние, — Гарри присел на корточки у кочки, рассеянно осматриваясь. — Удивляюсь, что второй так легко отделался. Ушёл, очевидно, на своих двоих. Причём был в трезвом рассудке — следы замёл.

— Иначе говоря, то, что здесь произошло, — запланированное убийство, — подытожила Гермиона и, приподняв полотнище, оглядела несчастного Остина. Зрелище и впрямь было немилосердным, и ей пришлось с усилием заставить себя сосредоточиться на деталях. Вытесненный логическим анализом, первый ужас отхлынул, и Грейнджер нахмурилась: что-то было не так во всей теории.

— Если это было преднамеренное убийство... — Тонкс нахмурилась следом, по-видимому, приходя к тому же выводу, — то не логичнее было бы совершить его в человеческом облике, пока ты можешь контролировать процесс?

Гермиона резко вскинула голову.

— Аконитовое зелье. Сохранение человеческого рассудка дало убийце преимущество. И это объясняет тот факт, что посмертно он цапнул Остина прицельно — смотри, прямо по артериям. «Контрольные».

— У оборотней хорошо развиты охотничьи инстинкты, это в крови, — пожала плечами Нимфадора. — Тем более, что на другого оборотня он мог среагировать, как на соперника, хотя... Немного «слишком» аккуратно, ты права.

— Сделаешь мне пару колдографий? — Грейнджер вопросительно посмотрела на Гарри. — Навещу Ремуса — покажу. В конце концов, лучше специалиста по оборотням нам не найти.

— Надеюсь, ты не надумаешь пригласить его в следственную группу, — проворчала Тонкс негромко, обходя тело ещё раз. — Значит, проверяем всех зельеваров соответствующей квалификации. Придётся наведаться в Лютный.

— Когда это они нам что-то говорили добровольно, — Поттер машинально потёр лоб. — Но, во всяком случае, это звучит оптимистичнее, чем допрашивать поголовно всех оборотней Британии. Тем более, что показания об их местопребывании в полнолуние едва ли будут отличаться должной трезвостью.

Гермиона вздохнула и почтительно опустила край полотна.

— Что ж, пора приниматься за дело, — она невесело улыбнулась. — Спасибо, что держишь в курсе дела, Гарри. Я в Министерство.

— Всегда пожалуйста, — откликнулся тот. — И поосторожнее с журналистами. У меня такое ощущение, что на тебя объявили репортёрскую охоту после дела Грейвса.

— — — — — -

В ДМП её ждала Сьюзен Боунс. Несмотря на то, что со Сьюзен они были одногодками, а сама Боунс некогда была и членом АД, и после участвовала со всеми в битве за Хогвартс, тесного общения между ними никогда не было. Но тем не менее, Сьюзен, которая пошла в ДМП, сохраняя семейную традицию, была однозначно правильным кадровым решением, и Гермиона была рада, что встретила её именно Боунс, а не, например, Миллар.

— Заходил мистер Шеклболт и просил передать, что заседание по поводу вашего нового проекта перенесено на следующую неделю, — с порога сообщила Сьюзен. Грейнджер настороженно нахмурилась.

— На следующую неделю? Но ведь всё было запланировано ещё с месяц назад! — она наспех пролистала бумаги, как будто хотела убедиться, что это ошибка.

— Ты же знаешь, бюрократы любят чинить всякие бессмысленные препятствия. Им кажется, что если они отложат дела на подальше, они просто испарятся, — миролюбиво заметила Боунс. — мистер Фарландер и ещё несколько членов комиссии очень просили немного подвинуть дату.

— И отказать им было, конечно, сложно, — пробормотала Гермиона. Настроение резко ползло вниз. Спорный, даже скандальный законопроект о равноправии среди магических существ, и без того вызывал толки, но любой инцидент с этими самыми магическими существами мог сыграть их противникам на руку. А тут, как назло, убийство Остина...

— Может быть, я могу вам чем-то помочь? — доброжелательно осведомилась Сьюзен. — Не прими близко к сердцу, но ты после больницы выглядишь так, как будто не спишь сутками.

Грейнджер мотнула головой.

— Всё в порядке, — она выдавила улыбку. — Не знаешь, где может быть Кингсли?..

— — — — — -

Кабинет ЗОТИ навевал воспоминания. Гермиона мечтательно улыбнулась собственным мыслям: половина её жизни была связана с этим замком, да и сама по себе аудитория на третьем этаже вызывала порядочно ассоциаций.

Сверху послышались торопливые шаги.

— Гермиона! Рад видеть тебя целой, невредимой и улыбающейся, — Люпин порывисто обнял бывшую ученицу. — И уже вся в делах, не успев сбежать от целителей?

Она рассмеялась.

— Уж кому, как не вам, знать, профессор? — отшутилась Гермиона, украдкой оглядывая Ремуса. Прошедшее полнолуние обошлось с ним не слишком щадяще.

— Прошу, негоже держать гостей на пороге, — он протянул ей руку, приглашая проследовать в кабинет. — Как ваши успехи с тем делом? Полагаю, что-то новое?

— К сожалению, да, — Грейнджер опустилась в кресло перед рабочим столом Люпина и, наконец, позволила себе немного расслабиться.

— Теренса Остина убили, — выдохнула она. — В лесу под Эдинбургом, недалеко от того места, где он работал лесником.

Ремус замер. Затем медленно сел на своё место и посмотрел на неё серьёзным взглядом.

— Когда?

— На исходе полнолуния. В ночь.

— До захода Луны? — уточнил Люпин сдержанно.

Гермиона кивнула.

— Оборотень, если судить по ранам, — она потянулась за сумочкой и нерешительно замерла. — Я...принесла колдографии, но если тебе...

— Даже можешь не спрашивать, — кивнул Ремус и развернул протянутый пакет со снимками. — Следы явно оборотня, ну, впрочем, вы и сами прекрасно знаете. Хотя немного странно, что так мало.

— Я думаю, это из-за аконитового зелья, — призналась Гермиона, куснув губу. — Укусы, появившиеся после гибели — и обратной трансформации, соответственно, — как будто...хирургически выполненные, понимаешь?

— Хорошая догадка, — согласился Люпин, задумчиво постукивая пальцами по столу. — И это наводит на мысль, что тут речь идёт не о несчастном случае, но об убийстве, не так ли?

— Смерть Остина в любом случае очень... Подозрительна. Но кто мог знать, что мы его ищем?

— Кроме следственной группы, полагаю, только я, — он невесело усмехнулся. — И я оборотень. Считай, что один подозреваемый у тебя есть.

— Ремус! — почти негодующе воскликнула она, глядя в упор на бывшего учителя. — Это была неудачная шутка. Ты в любом случае был здесь, в Визжащей хижине, и не успел бы добраться до Эдинбурга, даже если бы очень захотел.

— На самом деле, если быть точным, то именно последнюю ночь полнолуния я провёл в Запретном лесу, — Люпин устало потёр седеющие виски, и Гермиона встревоженно вскинулась, позабыв о колдографиях.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Не могу сказать, что это было лучшее полнолуние в моей жизни, — усмехнулся он, и Грейнджер скептически поморщилась. Иронично сглаживать углы — чисто ремусовский стиль.

— Иначе говоря, паршиво, — изрекла она, уже зная, что попала в точку. — Но ведь профессор Хирт — так её зовут, кажется? — она ведь варит тебе зелье!

— И я ей за это очень благодарен, — согласился Ремус покорно. — Но в тот день после обеда я почему-то вырубился — а когда проснулся, обнаружил пустой кубок из-под аконитового зелья, но, признаться, не могу вспомнить — хоть убей — пил ли я его. К счастью, я успел добежать хотя бы до кромки леса. У мадам Помфри я уже был, — предупреждающе заметил он. — Ничего сверхъестественного. Скорее всего — просто неудачно наложившееся переутомление. Но факт остаётся фактом — в ночь на исходе полнолуния я безо всяких примесей трезвого рассудка носился по Запретному лесу. Но, впрочем, — добавил Люпин, спохватившись, — это исключительно ради фактологической точности. Лучше вернёмся к делу.

— Да... К делу, — Гермиона вздохнула. — Пока, на самом деле, ничего нового. Тонкс и Гарри проверяют торговцев и зельеваров. Хотя вряд ли кто-нибудь нам действительно поможет. Но меня тревожит совпадение — слишком удачное совпадение по времени. Хотя, может статься, я драматизирую, и это просто давняя обида, а полнолуние было удачным предлогом.

— Удачным для вас, в каком-то смысле, ведь теперь вы знаете, что это оборотень, — напомнил Ремус.

Грейнджер похолодела.

— Разве что именно в этом заключалась цель нападения, — прошептала она. — Мерлин! Какая же я слепая идиотка!.. Мне срочно надо в Министерство. Можно воспользоваться твоим камином?

— Сколько угодно, — Люпин встревоженно наблюдал за ней. — Что-то случилось?

— Наш с Кингсли законопроект — по поводу равноправия магических существ. Они перенесли слушание на следующую неделю! — уже почти из камина крикнула Гермиона. — Потом объясню!

Блаженная сладость сонной дрёмы была безжалостно разрушена невнятным, но настойчивым стуком.

Тонкс поплотнее натянула одеяло, практически накручивая его на голову, но стук, к её величайшему разочарованию, спустя некоторое время повторился.

— Какого чёрта? — простонала она в голос, сворачиваясь в клубок и отчаянно пытаясь поймать ускользающий сон.

Особенно громкий удар, от которого со звоном задрожало стекло, положил конец её бесплодным попыткам.

— Узнаю, кто мне испоганил мой законный выходной, расчетверю без суда и следствия, — пробурчала Нимфадора последнюю угрозу и, после того, как та была естественным образом проигнорирована внезапным нарушителем спокойствия, слезла с кровати.

Почтовый сыч, залетевший в наконец отворённое окно, недовольно ухнул и, получив своё, гордо исчез в облаках. Тонкс, не глядя, швырнула сложенный трубочкой «Пророк» на стол и, то и дело теряя тапки, прошлёпала в душ.

Опрокинув чайник и не глядя вернув его в исходное положение, Нимфадора опустилась на стул и, закинув ногу на ногу, опасно потянулась за отброшенной газетой.

— Что день грядущий нам готовит?.. — нараспев проворчала она, развёртывая «Пророк». — Чёрт, начинать день с унылой физиономии Фарландера на первой полосе — что может быть лучше, в самом деле! «Начальник Отдела Тайн отвечает на вопросы журналистов и опровергает слухи о несостоятельности министерских методов...» Да уж, не было варианта удачнее для антирекламы, — Тонкс демонстративно зевнула и продолжила торжественное декламирование заголовков:

— «Скандал в Гринготтсе...» Нет, это даже не забавно. Ну, чем порадует на сей раз криминальная хроника? — она перевернула страницу и закашлялась.

— Чёрт бы вас побрал! — воскликнула Нимфадора, почти вскакивая с места и путаясь в полах непривычно длинного шёлкового халата — подарка Андромеды, разумеется.

«Есть ли связь между загадочным поведением хогвартского профессора и кошмаром под Эдинбургом?» гласила крупная надпись наверху колонки.

— Чёртовы журналисты! — яростно выругалась Тонкс, с усилием сбрасывая перекрутившийся халат и бегом уносясь в комнату. — Чёртов аврорат! Чёртов Люпин!..

— — — — — — — — —

Стоило ей войти на этаж, где расположился аврорат, когда её буквально за шкирку оттащили в сторону.

— Тонкс, подожди! — выдохнул Гарри, задыхаясь от быстрого бега. — Срочно нужно поговорить!..

— О чём тут говорить? Жёлтую прессу в камин, репортёров — на общественные работы! — громко фыркнула Нимфадора, скрещивая руки на груди. — И не говорите мне, что вы поверили в эту чушь, которую пишет... Как там зовут эту последовательницу Скитер?

— Всё равно она, скорее всего, пишет под псевдонимом, — оборвала её Гермиона. — Это не имеет значения! Имеет значение мнение главы аврората, который «не может игнорировать реакцию общественности».

— Это всего лишь статья: не собирается же он по ней возбуждать дело? — поморщилась Тонкс. — Это даже не улика.

— Это свидетельские показания, которые могут стать уликой, — поправила её педантичная Грейнджер. — То, что кто-то из учеников видел Ремуса, возвращающегося после полнолуния из Запретного леса, это значит, что нет никаких доказательств того, что он всю ночь провёл в замке.

— От Запретного леса до Эдинбурга за ночь не добежать, а тем паче не вернуться, — возразила Дора. — Это несерьёзно.

— Степень серьёзности зависит от настойчивости шефа, — пробурчал Гарри. — Но поэтому мы и хотели с тобой поговорить. Яснее ясного, что дело Остина у меня отберут.

— Мне казалось, что несмотря на сложные родственные узы, опутавшие магическую Британию, вы с Люпином не родственники? — мрачновато сыронизировала та.

— Шеф любит перестраховываться, — вздохнул Поттер и всклокочил свои вечные вихры. — И это может обернуться чертовски неудачно для Ремуса: к сожалению, у нас всё ещё не любят оборотней.

— Над этим потребуется немало поработать, — вставила Грейнджер, нахмурившись. — Но пока что единственный вариант хоть как-то держать ситуацию под контролем — попросить отдать дело Остина тебе. Тонкс, пожалуйста! Ты профессионал и никогда не позволишь упечь человека в Азкабан просто потому, что он — оборотень!

— Кто сказал, что я собираюсь отказываться? — Нимфадора даже несколько обиделась. — Я ведь не детей с ним крестить собираюсь, а работать, в конце концов. Ради такого случая можно заключить временный пакт о ненападении.

— Прогресс, — заметил Гарри и поспешно подавил смешок. Тонкс демонстративно сделала вид, что ничего не слышала.

— Ну, что, пошли сдаваться на начальственный ковёр? — она потянула Поттера за плечо. — Если бы я унаследовала блэковский цинизм, я бы стребовала с тебя что-нибудь, знаешь? В качестве компенсации и в воспитательных целях.

— Меня уже поздновато воспитывать, можешь уточнить у Джинни, — парировал Гарри. — И это не я сказал, это она так считает.

Нимфадора сдержанно пихнула его локтём и, потеряв концентрацию, едва не впечаталась в завернувшего за угол человека.

— Аврор Тонкс, аврор Поттер, удачно, что вы здесь, я как раз собирался вас искать, — старший аврор МакГилликади взирал на обоих снизу с высоты своих метра шестидесяти. Впрочем, маленький рост МакГилликади мог обмануть разве что новичков в первую пару месяцев работы. О нудном упрямстве главы аврората и способности дать фору любому из министерских бюрократов, но добиться своего, ходили легенды. К сожалению, столь скрупулёзен, до зубовного скрежета, МакГилликади был во всём: особенно, когда дело касалось подчинённых. Мало кто способен был сдать простецкий рапорт без того, чтобы три раза не исправить его по комментариям начальника.

— Сэр? — Дора привычно вытянулась в струнку.

— Я по поводу дела Остина, — шеф посмотрел на Гарри. — я принял решение о передаче дела другому следователю, аврор Поттер. В связи с вашим тесным знакомством с одним из фигурантов.

— Передаче кому, сэр? — уточнил Поттер, пытаясь казаться спокойным.

— Пока не решено. Возможно, Стивенсону или Буту, — МакГилликади провёл рукой по короткой бородке. — Не думаю, что это должно вас волновать. Но прошу позаботиться о том, чтобы все материалы по делу были в течение часа у меня в кабинете, подготовленные к передаче.

— Сэр! — Тонкс выступила вперёд. — Разрешите обратиться! Дело Остина может быть связано с делом Грейвса, поэтому прошу вас отдать его мне. В отличие от аврора Поттера, у меня нет тесных связей с фигурантами, скорее наоборот, — она бросила на Гарри многозначительный взгляд.

МакГилликади задумался, прищурив один глаз.

— В ваших словах есть резон, — признал он. — В таком случае, аврор Поттер, в течение часа все бумаги должны быть на столе аврора Тонкс. И доклад в письменной форме мне лично после.

— Чёртов формалист, — еле слышно пробормотал Гарри, когда их общий начальник удалился на почтительное расстояние. — Иногда я жалею, что Кингсли стал министром, а не остался в аврорате.

— Кингсли... — Нимфадора повернулась к Гермионе. — Он ведь единственный, кто может свидетельствовать в пользу Люпина по поводу тех инсинуаций с его работой в стане оборотней в войну?

— Мы не можем ставить под удар ещё и министра, — отрезала Грейнджер. — Турпин вытащила эту историю на поверхность, а репортёры, конечно, раздули из мухи слона, но пока что это не имеет к Остину никакого значения. Доверие к свидетелям важно, но куда важнее улики.

— И мотивы, — добавил Поттер. — Чего я не могу понять, так это при чём здесь Ремус? Он был свидетелем по делу Грейвса, но Грейвса оправдали. К чему привлекать такое внимание к школьному профессору?

— Личные счёты? — предположила Гермиона. — Удобная мишень? Или — что маловероятно, но вдруг — это всё всего лишь совпадение.

Тонкс воззрилась на неё со скептицизмом.

— Чтобы правозащитник Грейнджер верила в простые совпадения? — поддразнила она Гермиону. Та слегка покраснела.

— Я пытаюсь проработать все возможные версии. Все — значит, без исключения, — заявила она. Нимфадора махнула рукой.

— Давай свои материалы, — обратилась она к Гарри. — И я оставлю тебя в покое дописывать отчёт МакГилликади.

— Кровь — не вода, знаешь? — Поттер прозрачно намекал на блэковские корни Тонкс, как всегда, когда она над ним подтрунивала.

— Именно поэтому ты будешь переписывать отчёт под разглагольствования шефа, а я — в тишине и благоденствии анализировать происходящее за чашечкой кофе, — почти пропела она в ответ. — Не забывай, что вообще-то у меня сегодня заслуженный выходной. Был, — добавила Дора, искренне сомневаясь, что ей когда-нибудь доведётся наверстать упущенное.

— — — — — — — — —

Уже спустившись в министерскую столовую, Тонкс решила, что «чашечка кофе» — это, конечно, в духе её аристократической матери и криминальных мелодрам, но совсем не в её и потому устроилась в углу с кружкой сливочного пива. Раскрыв тощую папку документов, она пробежалась глазами по страницам: экспертиза, скупые показания соседей и знакомых, фотоотчёт с места преступления... Взгляд задержался на вложенной папке с досье, одолженной, судя по маркировке, из Отдела по Надзору за Магическим Существами.

«Мистер «Люпин, Р. Дж.», одни проблемы от тебя, — мысленно укорила папку Нимфадора, — угораздило же тебя вляпаться в жёлтую прессу, профессор». Помедлив, она всё-таки раскрыла её и углубилась в чтение. Примерную биографию Люпина Тонкс знала и так, разумеется, ещё со времён Ордена, но то, что знала она, Министерству было знать не обязательно. А вот то, что знало Министерство, могло быть использовано против него. Нимфадора мысленно попеняла себе: постоянно всплывающая тема «о Ремусе Люпине» выводила её из себя, но никак не желала исчезать из её жизни. Забыть о ней не давали ни Поттеры, ни Гермиона, ни Уизли... Разве что Кингсли милосердно обходил болезненные углы, остальные, как ни старались, то и дело скатывались к вечному вопросу «может быть, вы всё-таки сможете выдержать друг друга три часа на дне рождении Рона?» или что-нибудь в том же духе.

«Нам хочется, чтобы вы перестали дёргаться, — пыталась как-то объяснить Гермиона, — а то, знаешь, неловко себя чувствуешь, когда кто-то из друзей постоянно отказывается от приглашений и проводит праздники в одиночестве».

Счастливая молодёжь, конечно, готова была на уши встать, чтобы все вокруг были довольны и радовались жизни. Это льстило — у Тонкс было не так много друзей, чтобы ими разбрасываться, — но пока что — загадывать на будущее она отучилась, когда возродился Вольдеморт, — её устраивала роль наблюдателя. А праздники... Всё равно кто-то должен остаться на дежурстве?

Нимфадора медленно мотнула головой и опустила взгляд на бумагу, возвращаясь к чтению. Ремус Джон Люпин представал практически образцовым оборотнем, если судить по министерским бумагам. Отсутствовали данные разве что за год владычества печально известных Пия Тикнесса и Долорес Амбридж, но в этом сложно было бы обвинить Люпина.

— Аврор Тонкс, я надеялась вас застать здесь.

— Адвокат Турпин? — Дора скосила взгляд: бывшая соперница по процессу стояла, едва ли не сияя медовой улыбкой. — Чем могу помочь? Дело Грейвса, если не ошибаюсь, закрыто, а другие мои расследования пока не дошли до суда.

— Именно поэтому я и здесь, — Лайза — имя вызывало у Тонкс почему-то желание скривиться, как от лимона, — огляделась. — Позволите, я присяду?..

Нимфадора коротко кивнула на стул напротив. Турпин аккуратно повесила на спинку дамскую сумочку — слишком белую по дождливой погоде и слишком маленькую, по мнению Тонкс, чтобы быть хоть на что-то полезной без заклятия расширения, — и села, облокотившись на столешницу и небрежным, даже невинным жестом накрутив на палец блондинистую прядь.

— Мистер МакГилликади сообщил, что вам передали дело об убийстве мистера Теренса Остина, — начала Лайза размеренно — очень по-адвокатски, так, что невольно возникало ощущение раскладывания по полочкам, — и в связи с этим делом, полагаю, вас не мог заинтересовать вопрос об отсутствии алиби у мистера Люпина.

— Даже если у одного конкретного оборотня нет алиби, это не доказывает его вины. Можете себе представить, мисс Турпин, сколько оборотней в полнолуние не имеют чёткого алиби? — Тонкс мяла пальцами салфетку, лениво разглядывая осевшую на стенках кружки пену. — А сажать Люпина в Азкабан только на основании статьи из жёлтой прессы и натянутых взаимоотношений — непрофессионально, вы, полагаю, понимаете, о чём я.

— Более чем, аврор Тонкс, — та мимолётно улыбнулась, глядя на Нимфадору прямо — казалось, её не смущает небрежное невнимание к собственной персоне. — Однако я могу это исправить. Мы с вами часто оказываемся по разные стороны баррикад — увы, специфика рода занятий. Тем не менее, у меня есть информация, которая может оказаться полезной вам. А я — тоже служитель правосудия, как вы, убеждена, понимаете.

Тонкс заставила себя взглянуть на Турпин в упор. Та всё так же улыбалась — слегка рассеянно и накручивая прядь на палец — слишком мило, чтобы это казалось натуральным для Нимфадоры.

— Вы ведь знаете, что отсутствие доказательств не доказательство невиновности? — Лайза почти перегнулась через стол, выдвинувшись своим декольте, и добавила немного тише. — Вы ведь хотите отправить Люпина в Азкабан?..

Тонкс моргнула.

Ей почему-то хотелось истерически расхохотаться. Люпина в Азкабан!.. И ляпнуть дурным голосом что-нибудь в духе сентиментальных романчиков, которые пишут предприимчивые дамы вроде Турпин: «Он сломал мне жизнь, растоптал моё сердце, и неужели он думал, что сможет избежать возмездия!» Фарсовая чушь, в общем.

«Чёрт возьми, — машинально выругалась про себя Нимфадора, во все глаза глядя на Лайзу Турпин, как будто видела её впервые в жизни, — она всерьёз считает, что я этого могу хотеть?..»

Её вдруг захлестнул гнев. Ремус не имел к этому убийству отношения, и это было очевидно даже ей, Тонкс, которая временами едва сдерживалась, чтобы не придушить этого чокнутого идеалиста. Но Турпин, похоже, была убеждена в обратном.

Дора потянулась и, хмыкнув, нагнулась зеркально к адвокату.

— И что же у вас на него есть?.. — поинтересовалась она вкрадчиво.

— Показания мистера Грейвса. — Улыбка Лайзы стала шире: она уловила вкус победы. — Помните, Люпин говорил, что был в стае Грейбека во время войны? Так вот: была группа оборотней, которую истребили под корень. Кем — до сих пор неясно. Их предводителем считался некто Ален Сондерс, и убиты они были, по слухам, по доносу. Теренс Остин общался с Сондерсом. Ремус Люпин тоже — и достаточно тесно. Мистер Грейвс готов подтвердить это лично, — Турпин откинулась на спинку: она торжествовала. — И становится вполне логичным, что именно сейчас, когда стало известно о «шпионской деятельности» Люпина, Остин оказался опасен, не правда ли?

Тонкс закусила губу. Грейвс, готовый дать показания здесь и сейчас, история Люпина в Ордене, которая втянет в дело Кингсли и вытащит на свет кучу нежелательных подробностей...

«И законопроект Гермионы, который напрямую касается всего этого». Турпин — или кто-то другой руками Турпин — расставила им ловушку.

«Самое время вспомнить метод Ремуса», — с усмешкой заметила она себе и как можно вежливее улыбнулась.

— Что же, мисс Турпин, вы не могли бы в таком случае передать мистеру Грейвсу приглашение посетить мой кабинет завтра... Скажем, после обеда?

Гермиона Грейнджер никогда не любила ступать на неизведанную территорию не подготовленной. Особенно — на вражескую территорию. Отчасти поэтому у неё с давних пор выработалась стойкая привычка сначала оценивать обстановку и разведывать всю доступную информацию, а уже после — прорываться сквозь белые пятна. Другое дело, что отнюдь не всё оказывалось обычно написано в книгах, поэтому белые пятна всё равно преподносили ей массу сюрпризов, но сегодня она была серьёзна как никогда в своей решимости упомянутых сюрпризов избежать.

Во всех справочниках по тёмным существам не найти было зверя ужаснее, уяснила Грейнджер за время работы в министерстве, чем свободная жёлтая пресса. И именно это многоголовое и прилипчивое чудовище не давало ей проходу третий день подряд, с самого ареста Ремуса Люпина. А сегодня по всем показателям должна была разразиться кульминация этой журналистско-бюрократической вакханалии, и — что логично — именно сегодня ей было жизненно необходимо привлекать к себе как можно меньше внимания.

Гермиона коротко выдохнула и шагнула в камин. В конце концов, не могли же злополучные представители прессы спать на полу атриума в полпятого утра?..

Стоило ли говорить, что она редко когда в своей жизни ошибалась так же жестоко.

Казалось, представители всех британских изданий магического мира собрались сегодня в министерстве, да ещё и поспорили, кто первый доберётся до небезызвестной (в такие моменты Гермиона весьма искренне жалела о своей популярности, которая, казалось бы, могла бы помочь ей с продвижением законодательных инициатив) правозащитницы.

— Без комментариев! — отмахнулась она от очередного журналиста, подлезшего ей прямо под локоть, но тот вывернулся.

— Госпожа Грейнджер, скажите, связана ли ваша законодательная инициатива со страхом перед оборотнями? Вы ведь учились у одного из этих существ?

Она вынужденно остановилась, зажатая между репортёрами, и вскинула голову вперив взгляд в нахальную морду журналиста.

— Прошу прощения, как вас зовут? — осведомилась Гермиона.

— Кристофер Стюарт, «Независимая экспертиза», — отрекомендовался тот, нахохлившись.

— Мистер Стюарт, настоятельно рекомендую вам, как представителю прессы, с большим вниманием относиться к подбору слов. Оборотни столь же разумны, сколь и мы с вами, — в ней всколыхнулась яростная волна протеста, как некогда в Хогвартсе, когда она хотела отстаивать права домашних эльфов. Горькая ирония заключалась в том, что сейчас всё было слишком по-настоящему.

— Пропустите, пожалуйста, — Гермиона, воспользовавшись секундным замешательством Стюарта, проскользнула в толпу и бегом рванула к знакомому коридору.

— Ну, как настрой, боевой? — осведомилась Тонкс, заглядывая в ДМП через полчаса. — Судя по выражению твоего лица, общение с прессой не пошло тебе на пользу. Всё ещё ратуешь за свободу печати?

— Ты точно хочешь услышать ответ? — пробормотала Гермиона, зарываясь в бумаги.

— Что, тебя тоже отловил этот субъект из «Независимой экспертизы» и спрашивал, ест ли Люпин на завтрак младенцев? — нарочито непринуждённо спросила Нимфадора, присаживаясь на край стола.

— Что, он так тебя и спросил? — искренне удивилась та.

— Почти, — кивнула Тонкс. — «Много ли случаев заражения ликантропией зафиксировано в Хогвартсе?»

— И ты ему ответила? — полюбопытствовала Гермиона.

— Неосмотрительно с моей стороны, но я, к счастью, аврор, а не политик, — та хмыкнула. — Сказала, что ему стоило бы больше налегать на ЗОТИ, и тогда он бы не завалил СОВ у Люпина. Наугад, но ты бы видела физиономию: я готова побиться об заклад, что попала в яблочко. — Тонкс куснула губу и наклонилась поближе, чтобы разглядеть надпись на папке. — Когда сегодня ваше заседание?

— В девять, первый пункт на повестке дня, — Гермиона поморщилась, как от дурного предчувствия. — Это всё должно было быть не так... Терпеть не могу, когда мне сбивают планы.

— В этом различие между юристом и аврором, — назидательно изрекла Тонкс. — Юрист просчитывает, аврор — импровизирует.

— Если бы мы рассчитывали на импровизации, мы были бы обречены, — парировала Гермиона. Тонкс хмыкнула, но вместо ответа только спрыгнула на пол.

— Ладно, удачи вам там. А меня ждёт судебное заседание по делу Эр. Дж. Люпина.

— По делу об убийстве Теренса Остина, — механически поправила её Гермиона. Та пожала плечами.

— Я бы сказала, что нас всех в данном случае больше интересует Люпин. И жёлтая пресса, как ни странно, со мной согласна.

— — — — — — — — — — — —

Доклад по новому законопроекту о предоставлении равных прав магическим существам зачитывала Гермиона Грейнджер. Кингсли, который патронировал всю затею, сидел молча и только пару раз одобрительно кивнул. Министр Шеклболт казался совершенно спокойным, даже безмятежным, и это слегка сбавляло градус общего напряжения, но всё-таки Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке — впервые на заседании в минмагии: все её предыдущие проекты проходили на ура.

Но сегодня слишком многие считали, что ей суждено провалиться.

После ожидаемого выступления Кингсли слово взял глава Отдела Тайн Фарландер.

— Разумеется, каждый из нас осознаёт, что общество магической Британии нуждается в переменах и ждёт их: после окончания войны это, так сказать, носится в воздухе, — он развёл руками, наглядно иллюстрируя свою мысль. — Тем не менее, должны ли они — эти перемены — быть столь радикальными? Вот в чём вопрос — и главная проблема. Мисс Грейнджер несомненно проделала большую работу...

На этих словах Гермиона внутренне подобралась, уже зная, что дальше будет «но», приправленное фирменным фарландерским стилем: много красивых терминов и замудрённых предложений.

— Проект всеобщего равенства и независимости судебной системы — это ли не прекрасная мечта? Но не кажется ли вам, уважаемые коллеги, что на имеющемся у нас уровне развития социальных отношений, это звучит утопично? Система требует реформ — несомненно, но нуждается ли она в том, чтобы её разрушить? Слишком много в вашем проекте, мисс Грейнджер, спорных моментов, которые будут восприняты в штыки традиционным сообществом. Да, — продолжил Фарландер, набрав воздуха, — я говорю, разумеется, в первую очередь о статусе оборотней и других магических существ, называемых разумными.

— Вы сомневаетесь в их разумности? — прервала оратора Гермиона. Фарландер склонил голову, глядя на неё.

— Я доверяю выводам комиссии и мнению господина министра, мисс Грейнджер, однако стоит ли напоминать, что я — всего лишь один из множества представителей магического общества? Я понимаю ваше стремление разработать этот проект: и вы, и министр Шеклболт близко знакомы с этими «магическими существами», не так ли? И мистер Люпин, должно быть, заслужил ваше доверие, раз вы с таким энтузиазмом принялись за реформы.

Это был уже даже совсем неприличный намёк, лишённый всяческого изящества, но Гермиона усилием воли заставила себя промолчать. Кингсли, с которым они на доли секунды встретились взглядами, одобрительно улыбнулся одними глазами.

— Тем не менее, в связи с последними событиями, не находите ли вы, что разумным было бы повременить со столь радикальными реформами? — завершил речь Фарландер.

— Газетная шумиха — это лишь газетная шумиха, чего стоит министерский авторитет, если он настолько зависит от жёлтой прессы? — парировала Гермиона, немного, может быть слишком резко. Её слова всколыхнули полусонную комиссию.

— Бессмысленно нарываться на конфликт с прессой, когда можно с ними сотрудничать, — теперь была очередь Фарландера закидывать камнями её огород. — Общественное мнение шатко, но единственный ваш козырь — этот герой войны Люпин — сейчас под следствием. Как думаете, насколько гладко воспримут законопроект, уравнивающий оборотней с магами, в данный конкретный момент?

— Я надеюсь, вы не станете отрицать, что вина Ремуса Люпина отнюдь не доказана? — Гермиона выжидающе вперила взгляд в Фарландера. — И это может быть провокацией — с равной долей вероятности.

— Значит, вы слишком положились на Люпина, мисс Грейнджер, увы, — Фарландер развёл руками.

— Его помощь в налаживании контактов с общинами оборотней и подготовки проекта их социализации сложно переоценить, — отрезала она безапелляционно. Но это уже не спасало накренившуюся чашу весов — не в их пользу.

— Полагаю, раз начались обсуждения вопросов, непосредственно не касающихся грядущей реформы, пора приступить к голосованию, — вступил Кингсли, прерывая спор. — Кто за то, чтобы утвердить представленный законопроект?

Гермиона задержала дыхание, лихорадочно выискивая взглядом поднятые руки.

— Решением комиссии проект отправлен на доработку. Дата пересмотра будет озвучена позднее, — зычным голосом подвёл итог Кингсли.

— — — — — — — — — — — —

Это было её первое поражение с тех пор, как она поступила на службу в Министерство, поняла Гермиона потом, уже дома, отряхиваясь от каминной пыли. Сразу после войны всё было как-то проще: во всяком случае, казалось гораздо проще на волне победной эйфории. И препятствия отсекались с упорством тарана.

Но этот проект был первым из задуманных ею — ещё в школе — и над ним Гермиона корпела все годы после Хогвартса, параллельно прописывая поправки и дорабатывая существующие кодексы с Кингсли.

Годы подготовки, горы перелопаченной литературы, тщательно спланированные интервью, пресс-конференции с представителями общин магических существ... На её стороне был министр Шеклболт, герой войны аврор Поттер, ректор Хогвартса МакГонагалл и профессор Р. Дж. Люпин, признанный специалист в области ЗОТИ, первый в истории Магической Британии оборотень, удостоившийся высшей государственной награды. И уж, конечно, после победы над силами Вольдеморта Гермиона и представить не могла, что Люпин может стать слабым звеном всей их стратегии.

Это ведь был Ремус с его маниакальной склонностью всё делать правильно, чёрт побери. И она, Гермиона Грейнджер, просто не могла столь чудовищно ошибиться.

Как наглядно продемонстрировал Фарландер на заседании пару часов назад, могла.

Как и Ремус со всеми его благими намерениями умудрился опять влипнуть в историю.

Гермиона тяжело вздохнула. Что уж, они все умудрились.

«Парадоксальное везение», — подсказал въедливый внутренний голос.

Она бросила в шкаф сумочку и так и уселась на пуфик, стоявший в прихожей.

Рон, вернувшийся под вечер, обнаружил её там же.

— Эй! — окликнул он, скидывая мантию. — Ты в порядке?

Гермиона мотнула головой.

— Что, опять министерские бюрократы? Или журналисты довели? — он подошёл почти вплотную и, пару секунд неуклюже потоптавшись, всё-таки сел рядом.

— Что случилось-то? — нарушил Рон вновь повисшую тишину.

— Мой проект отправили на пересмотр, — еле слышно проговорила она и как-то сердито всхлипнула. — Наш с Кингсли проект. Мы готовили его несколько лет!

— Но ведь не отклонили пока, — пожал плечами Рон. — Не все же проходят с первой попытки?

— Не этот! — Гермиона вскочила на ноги. — Такие законы либо принимаются сразу, либо... Либо их не принимают никогда, — она заметалась по комнате. — Всё из-за этой шумихи... Мы ведь всё предусмотрели, всё!..

— Ты так переживаешь, как будто это — всё, конец, финиш, — успокаивающе заметил Рон. — Ничего ведь ещё толком не решено.

— Это и есть... Конец, — Гермиона вскинулась. — Неужели ты не понимаешь?.. Одно зацепится за другое, и теперь, когда все немного пришли в себя и захотели власти, нас просто сметут! И никакая пенсия «героев войны» не поможет.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, всё-таки, — он осторожно потянулся к ней рукой и коснулся локтя. — Серьёзно. Один проигранный матч — ещё не проигранный чемпионат.

Она не ответила и, резко развернувшись, бросилась в комнату.

— — — — — — — — — — — —

Годы знакомства всё-таки научили Рона некоторым хитростям, поэтому постучался он в комнату, выждав пару часов.

— Ты не проголодалась? — осведомился он, просовывая голову в щель. — У меня тут... бутерброды.

Гермиона смерила его странным взглядом, но всё-таки кивнула.

— Спасибо, — она чуть подвинулась на кровати, давая Рону сесть рядом.

Несколько минут Гермиона в тишине жевала бутерброды.

— Всё плохо да? — наконец спросил Рон.

— Отвратительно, — созналась она и потёрла глаза рукавом. — Слова-слова... На что я только гожусь, «лучшая ученица Хогвартса»?

— Нельзя же никогда не проигрывать, — он протянул руку, обхватывая её за плечи.

— Мог бы сказать, что я справлюсь или ещё что-нибудь, — буркнула Гермиона, прислоняясь нему. Рон дёрнул свободным плечом.

— Это и так очевидно.

Она слабо усмехнулась.

— Ты не меняешься.

— Я вообще-то сказать хотел, — начал Рон, прерывая тишину.

Гермиона скосила взгляд.

— Может, поженимся?

Она удивлённо моргнула. Потом недоверчиво сощурилась.

— Это что, компенсация за сегодняшнюю истерику?

Рон поёжился от колкого тона.

— Просто... Ну, не хочу, чтобы ты думала, что ты в одиночестве, — буркнул он, отворачиваясь.

— Ты против? — наконец переспросил Рон, когда молчание затянулось.

— Нет, я... — поспешно отозвалась Гермиона, вскидываясь, и глубоко вздохнула. — Я очень за. Просто сейчас... Это как будто признать своё поражение. Признать, что я ничего не смыслю в юстиции и неспособна ничего изменить — только замуж. Как последнее средство, — она нахмурилась и бросила виноватый взгляд на Рона. — Ты ни при чём, правда.

— Ладно, ладно, — ворчливо отозвался тот, по-хозяйски сгребая её в охапку. — Назначим свадьбу, как только ты разберёшься с этими своими реформами, идёт?

Гермиона улыбнулась и, подтянувшись, поцеловала его в висок.

— Я тебя люблю, — она поймала взгляд Рона. — Как только поставлю Фарландера на место, так сразу свадьба.

В числе «зрителей», присутствующих на заседании, Тонкс заметила Лайзу Турпин и пронырливого журналиста Стюарта. Настоять на закрытом заседании всё же не удалось, и Тонкс подозревала, что завидное упрямство в этом вопросе проявил начальник аврората МакГилликади, считающий, что прессе нужно время от времени «кидать кость». Наверное, она бы поспорила с ним дольше и со вкусом, но поскольку Тонкс была более чем убеждена в люпиновской невиновности, она сочла прессу вопросом непринципиальным (не настолько принципиальным), в чём теперь, глядя на жадно блестящие от предвкушения глаза Стюарта, раскаивалась.

Люпин, безусловно, заслуживал прилюдного оправдания, но то, что процесс этого оправдания предполагался сложным, было столь же очевидно. И хотя оставалось загадкой, как Стюарт проник в зал заседаний (МакГилликади обещал допустить только пару журналистов из крупных изданий), ничего хорошего от него ждать не приходилось.

Тонкс перевела взгляд на судейскую трибуну. Председательствовала сегодня Сьюзен Боунс, и этот факт внушал некоторую надежду. Сьюзен была во всех отношениях наследницей традиций — вероятно, поэтому ей и доверили столь громкий процесс. Слишком много в нём мелькало имён, связанных с отгремевшей войной.

Кто, пожалуй, волновал Тонкс больше всего, так это люпиновский адвокат. В своё время Деннис Криви доучивался у Люпина, когда его восстановили в профессорской должности, и потому искренне хотел помочь, но Криви был всё же не очень опытен, и в любом нормальном процессе Тонкс размазала бы его по стенке.

Она знала, что Гарри предлагал Люпину найти другого защитника, но тот отказался наотрез. И в каком-то смысле Тонкс была с ним солидарна: Криви радел за своё дело душой, а вот именитым юристам чаще были нужны деньги.

«И в итоге судьба Люпина зависит от тебя».

Тонкс поморщилась. Аврор, который хочет вытащить обвиняемого из тюрьмы. Удивительная ирония. Вдвойне ирония, если учесть, с какой страстью они с Люпином друг друга избегали несколько последних лет.

И всё же один его вид в кресле обвиняемого приводил Тонкс в тихое бешенство.

Гарри, явившийся на заседание зрителем, похоже, полностью разделял её точку зрения. Перед судом они долго прорабатывали возможные стратегии допроса, и так и не нашли единственной победоносной. Слишком много было в этом деле тупиков.

////

Гарри метался по кухне, словно загнанный. Джинни аккуратно обогнула его и поставил на стол чашку.

— Неужели нельзя применить какую-нибудь окклюменцию? — спросила она, опускаясь на соседнюю табуретку.

— Бессмысленно, — Тонкс дёрнула плечом, едва не задев висевший позади шкафчик. — Считывать воспоминания, относящиеся к полнолунию, у оборотня — всё равно что учить разговаривать флоббер-червей. Слишком нестабильное сознание — это я даже не говорю о моменте трансформации. То, что там происходило, когда Люпин бегал волком, можно было бы выяснить разве что, если б он выпил аконитовое.

— А сыворотку правды? — не сдавалась Джинни. Гарри, на секунду остановившись, шумно вздохнул.

— Ремус отказывается наотрез, — произнёс он. — Не хочет втягивать в дело Кингсли, а в случае с сывороткой... Практически нет шансов без него обойтись.

— С его дурным альтруизмом он кончит в Азкабане! — воскликнула Джинни почти со злостью.

— Если ты доведёшь эту светлую мысль до Люпина, ты значительно облегчишь нам работу, — хмыкнула Тонкс. — Но я думаю, что у него хватило мозгов самому выстроить логическую цепочку.

— Но у них нет прямых улик, — возразил Гарри.

— Зато у нас навал косвенных и ещё сам вопрос спорный, — Тонкс стойко выдержала его гневный взгляд. — Фактам нужно смотреть в лицо. Даже с Кингсли. Кингсли — не Дамблдор, которому хватало авторитета, чтобы в одиночку подтвердить невиновность Снейпа. И то не думаю, что для него всё было так просто. А кроме Кингсли живых орденцев, кто может подтвердить слова Люпина, сам знаешь — нет. А если копнуть ещё поглубже, то и Кингсли не в курсе подробностей. В тот момент все отчитывались перед Дамблдором. Так что слово Люпина — только его слово.

— Слово Ремуса против слова Грейвса? Герой войны против только оправданного преступника? — переспросила Джинни. — Вам не кажется, что это разные весовые категории?

— В данном случае — слово оборотня против слова того, чью незапятнанность подтвердило Министерство Магии, — поправила Тонкс. — Действительно разные.

— Не забудь ещё большую любовь Грейвса и представителей СМИ, — буркнул Гарри. — Чёрт побери! — он стукнул кулаком по столу. — Пять лет батрачить на Министерство и... И быть не в силах доказать невиновность друга?

— Никто не обещал, что будет легко, — Тонкс потянулась к чашке и едва не расплескала горячий кофе.

— Ты говоришь так, как будто тебя не волнует его судьба, — Гарри шумно втянул воздух и взъерошил ладонями и без того топорщащиеся во все стороны волосы. — Но я не могу допустить, чтобы повторилась история с Сириусом, понимаешь?!..

— О да, — Тонкс с незнакомой язвительностью фыркнула. — Я ведь так жажду собственноручно засадить невиновного оборотня в Азкабан.

Он стушевался, отводя глаза в сторону. Джинни осторожно положила руку ему на локоть, и Гарри поднял на неё искоса тоскливый взгляд.

— Поскольку алиби нашего дорогого профессора Люпина остаётся под большим вопросом, предлагаю перейти к не менее важной проблеме: кто всё-таки убил Остина, — Тонкс вытащила на стол пачку пергаментов. — К сожалению, подозреваемых не прибавилось за последние несколько дней... Я проверила всех зарегистрированных оборотней — практически никого, кто пересекался с Остином. С Люпином — ещё плачевнее. Похоже, компания Алена Сондерса — это единственная точка пересечения.

— И они все мертвы, — Гарри невидяще пролистнул дело. — Остин, похоже, был с ними в достаточно близком контакте. Но я не представляю себе, зачем понадобилось его убивать после стольких лет. Всё завертелось после оправдания Грейвса, но у нас нет ни единого намёка на то, что они когда-нибудь встречались с Остином.

— Ещё вопрос, что приключилось с люпиновским зельем, но эта их штатная зельеварша Хирт чиста, — судя по тону, Тонкс результатами расследования явно удовлетворена не была. — Образец аконитового, который она предоставила, был сварен с нужной рецептурой. Самое логичное объяснение здесь: Люпин просто забыл его выпить. Пустой кубок не видел никто, кроме него. Такова будет логика судебных заседателей и общественности.

Гарри мотнул головой.

— Единственный раз, когда Ремус забыл о зелье, случился, когда я был на третьем курсе и сбежал Сириус. И я вполне понимаю, как он мог о нём забыть. Но сейчас — не верю.

— Я уверена, что Хирт здесь замешана, — добавила Тонкс. — Она могла слышать наш разговор об Остине. Но — не докажешь. А ещё этот как по заказу объявившийся Грейвс с его показаниями. Похоже, всё упирается в истребление оборотней шесть лет назад.

— И в доказательство того, что Вольдеморту их сдал Грейвс, причём доказательства у нас нет, — подытожил Гарри. — Но если это не он — я съем свою метлу.

/////

Тонкс куснула губу и отодвинулась от края стола, наблюдая за залом. Председатель Боунс зачитывала всякие формальности, секретарь что-то уже вовсю строчил в пергаменте. Адвокат Криви перекладывал бумажки, причём уже успел дважды их уронить.

«Ещё заикаться сейчас будет», — с тоской подумала Тонкс. И почему самым отпетым мерзавцам не достаются такие нервные адвокаты? «Чем виновнее обвиняемый, тем самоувереннее его защитник, — она остановилась взглядом на Лайзе Турпин. — Поистине нелогичная зависимость».

Сначала студенты. Тут всё было просто: пара слизеринцев, страдающих «оборотнефобией». Ничего нового, ничего критического. Следующая — профессор зельеварения Астрид Хирт.

«Врёт и не краснеет, — Тонкс меланхолично кивала в такт разливавшейся соловьём Хирт, — а даже если не совсем врёт, то слишком патетики много: нутром чувствую, что дело неладно с этой немкой».

Свидетели обвинения медленно, но верно подходили к концу.

— Реджинальд Грейвс, — Тонкс смотрела на бывшего подсудимого слегка исподлобья. Грейвс, напротив, улыбался и выглядел донельзя расслабленным. «Впрочем, ему-то бояться действительно нечего», — напомнила она себе и мотнула головой, отметая лишние мысли. Оставались только Грейвс и Люпин, перевес был на стороне обвинения, и единственной реальной целью сейчас было раскопать в их показаниях нечто такое, что заставило бы судейскую комиссию перенести заседание, отправив дело на дорасследование.

— Были ли вы знакомы с обвиняемым лично до процесса? — Тонкс лениво следила за нарочито безмятежной жестикуляцией свидетеля. «Играешь, сволочь», — она подавила зевок.

— Нет, — Грейвс развёл руками. — По правде сказать, я не могу утверждать, что вообще знаком с ним лично. Только... косвенно, так сказать.

— Вы уже встречались в зале суда, — напомнила Тонкс. — Можете ли вы подтвердить, что ваши показания сегодня — это не результат смертельной обиды на того, кто противостоял вам в прошлый раз?

— О, разумеется, нет, — он усмехнулся. — Личных претензий к мистеру Люпину у меня быть не может: напротив, своими показаниями он, если можно так выразиться, подтвердил несостоятельность обвинения против меня. Однако имеет ли этот вопрос отношение к сегодняшнему заседанию?

— Суд должен быть уверен в объективности свидетелей, мистер Грейвс, — она выдавила улыбку. — Спасибо, что развеяли наши сомнения. В таком случае продолжим. Были ли вы лично знакомы с Теренсом Остином?

— Не был, — так же монотонно отозвался тот.

— Слышали ли вы о нём когда-нибудь до появления в газетах сообщения об убийстве? — уточнила Тонкс.

— Слышал, и не один раз.

— При каких обстоятельствах вы слышали об этом человеке? — суховатые канцелярские фразы отскакивали от зубов, выученные многолетними повторениями, и, к счастью для Грейвса, в чётких формулировках не было места для сарказма.

— От Алена Сондерса. Который был убит при неизвестных обстоятельствах во время Второй войны.

Дело становилось всё интереснее. Тонкс с трудом удержалась от того, чтобы не смотреть на Люпина: тот, правда, всегда умел держать себя в руках лучше неё самой.

— Вам известно, что Ален Сондерс был оборотнем, я полагаю?..

Грейвс почти кокетливо дёрнул плечом.

— Мне не было это известно на тот момент, но, разумеется, после его смерти этот факт стал достоянием общественности.

Тонкс опустила взгляд в бумаги, выгадывая пару секунд, чтобы отдышаться.

— И в каком же контексте имя Остина упоминал мистер Сондерс? — поинтересовалась она, уже предвосхищая ответ.

— Он был одним из сочувствующих тяжёлому положению Алена.

Значит, уже даже «Алена».

— Вы хотите сказать, что Теренс Остин был близок с погибшим шесть с лишним лет назад Сондерсом? — уточнила Тонкс. — А какова, в таком случае, роль Ремуса Люпина в их взаимоотношениях?..

— Его имя я слышал от того же человека. — Грейвс был достаточно опытным торгашом — по нутру, если уж на то пошло, — и виду не показывал, но она была уверена, что сейчас он торжествовал.

«Рано, мистер Реджинальд Винсент Грейвс».

— Вы хотите сказать, что Люпин мог быть причастен к убийству шестилетней давности? — проникновенно продолжила Тонкс, переходя в наступление.

— Если бы кто-то из нас знал об этом точно, мы бы здесь сейчас не находились, не правда ли? — отозвался тот. — Но если вы хотите моего мнения... Я не вижу другого мотива для убийства Остина.

— Не кажется ли вам странным, что второе убийство произошло через столько лет? — деланно удивилась Тонкс.

— Однако сразу после моего оправдания, прошу меня почтеннейше извинить, что я об этом упоминаю, — смиренно ответствовал Грейвс.

Она задумчиво куснула губу, с интересом воззрившись на него.

— Иначе говоря, вы утверждаете, что Люпин оговорил вас намеренно в собственных прегрешениях?

Деннис Криви, взволновавшись, подскочил на месте и уже открывал рот, чтобы высказаться, когда Тонкс заметила, как Люпин резко ухватил своего адвоката за рукав. Взгляды их на мгновение встретились, и она почти почувствовала его тщательно скрываемое напряжение. Люпин еле видно кивнул, чуть опустив подбородок, и Тонкс на выдохе развернулась к Грейвсу, впиваясь в него глазами.

— Я бы не исключал такой возможности, — Грейвс расслабленно облокотился на столешницу, разглаживая пальцами лакированную поверхность.

— Что же, благодарю вас, вопросов больше нет, — оборвала допрос Тонкс как ни в чём не бывало. — Адвокат Криви?

По лицу обескураженного защитника было видно, как в нём сражается истинно гриффиндорское желание драться до последнего и какое-никакое профессиональное понимание, что больше ему тут делать нечего.

— Никаких вопросов, — отчеканил он сумрачно, — однако у защиты остался ещё один свидетель. Прошу вызвать Ремуса Джона Люпина.

Тонкс отодвинулась от края стола и, скрестив руки на груди, вслушивалась в разговор. Криви волновался, но задавал, в общем-то, ожидаемые вопросы. Со стороны Люпина следовали такие же ожидаемые ответы: но Люпин, в отличие от собственного адвоката, ни разу не запнулся.

«Профессор, как-никак», — она пригляделась к одинокой фигуре из-под полуприкрытых век. Был ли он, интересно, в самом деле так спокоен, сколь казался?..

— Ваша очередь, госпожа аврор, — подчёркнуто вежливо обратился к ней Криви, завершив свой допрос (в который раз повторённую историю работы Люпина в Ордене), и Тонкс про себя усмехнулась такому «соперничеству».

— Мистер Люпин, — она смотрела прямо на него, как будто надеялась, что он поймёт её и без легилименции, — вы подтверждаете, что знали лично Теренса Остина и Алена Сондерса?

— Подтверждаю.

— Где вы находились во время расправы над Сондерсом и его товарищами?

— Участвовал в патрулировании территории, близкой к Хогвартсу по просьбе Альбуса Дамблдора.

— И это спасло вам жизнь? — уточнила Тонкс. По лицу Люпина проскользнула судорога.

— Да, скорее всего.

— Насколько близко вы контактировали с журналистом Эриком Райнером? До печально известного на него нападения, разумеется?

На мгновение Тонкс почти испугалась, что её план развалится, и Люпин не поймёт и не поддержит игры, а Криви опять встрянет в самый ненужный момент.

— Он обращался ко мне за консультацией по поводу моего пребывания в стае и вообще положения оборотней в Британии, — Люпин не отвёл взгляда, и она почувствовала странную благодарность к этому его своеобразному жесту доверия.

— Где вы были двадцатого марта этого года, вечером, примерно с четырёх до девяти часов?

— Полагаю, проверял домашние задания в своём кабинете в Хогвартсе.

— Что ж, надеюсь, что найдётся кто-то, кто сможет это подтвердить, — Тонкс развернулась к судейской кафедре. — Прошу временно отложить заседание для дополнительного расследования возможной причастности обвиняемого к делу о нападении на Эрика Райнера.

Сьюзен Боунс медленно кивнула, не подав виду, что удивлена.

— Слушание откладывается ровно на неделю. Заседание объявляется закрытым.

Тонкс незаметно стиснула пальцы в кулак, выдыхая и снимая напряжение.

Когда она подняла голову, Люпина уже выводили из зала, но почему-то, глядя на его высокую прямую спину, Тонкс была почти уверена, что он улыбается.