Крылья надежды (джен)

С тех пор, как Дамблдор открыл ему правду об участи, уготованной Поттеру, Северус не находил себе места. Он не мог смириться с тем, что мальчишка должен умереть. Нужно было любой ценой найти способ помочь Поттеру выжить. Должен же быть какой-то выход! Однако чем дольше Северус искал, тем больше находил подтверждений: нельзя избавиться от осколка души Темного Лорда, не нанеся смертельный вред Поттеру.

Ответ пришел в момент отчаяния. Северус в очередной раз потерпел неудачу в поисках универсальной возможности изолировать душу и телесную оболочку Поттера, защитив их, и сконцентрировать смертоносное воздействие на осколке души Волдеморта.

«Тоже мне, открытие, — с горечью признал он. — Авада Темного Лорда не будет действовать избирательно, а способа противостоять прямому попаданию этого Непростительного нет».

«Нет, есть! — внезапно озарила его мысль, казавшаяся теперь настолько очевидной, что было странно, как он не додумался до этого раньше. — Есть! И Поттер — живое тому подтверждение. Если любовь Лили спасла ребенку жизнь, то почему нельзя защитить мальчишку тем же способом снова?»

Теперь Северус точно знал, что искать. Ему необходим ритуал или заклинание, позволяющий преобразовать любовь в защиту для жизни Поттера. К Волдеморту это чувство не имело никакого отношения, поэтому осколок его души должен был остаться уязвимым.

Тем не менее, первая сложность возникала сразу же: где искать, точно было неизвестно. До сих пор Северус не встречал даже упоминаний о подобном обереге. Магия определенно была очень древней. Вполне возможно, она родилась вместе с человечеством. И, судя по всему, эти знания были утеряны, либо что-то делало их невозможными для широкого применения. Но Северусу придавал силы неоспоримый факт, что Лили смогла в свое время найти нужную информацию. Интуиция и память о подруге детства подсказывали ему, что молодая мама осознанно использовала возможность защитить своего ребенка. Для этого она должна была где-то почерпнуть необходимые сведения. А раз так — сможет и он. Северус благодарил тот день, когда выбрал дополнительным предметом Древние Руны.

В библиотеке Хогвартса не содержалось даже упоминаний о похожих ритуалах, поиски в общедоступной министерской тоже ни на шаг не приблизили к цели. И в родовом гнезде Блэков Северус не нашел ничего подходящего. Хотя время было потрачено не зря. Ему посчастливилось узнать еще один способ замедлить действие проклятия, которому подвергся Дамблдор. Поиски в библиотеке Малфой-мэнора Северус счел неоправданно рискованным мероприятием: можно было не сомневаться, что заклинание или описание ритуала Лили нашла не там.

Большие надежды возлагались на библиотеку Отдела Тайн. Доступ к хранилищу был ограниченным, и Северус из-за своего темного прошлого и статуса двойного агента его не имел. Пришлось идти просить Дамблдора подписать ему направление. Северус объяснил необходимость посещения Отдела Тайн желанием найти еще какие-нибудь способы продлить жизнь директора. И это была правда. Пусть и не вся.

— Мальчик мой, мы оба знаем, что год — пожалуй, самый благоприятный прогноз, — затянул свою невыносимую песню директор. — Лучше посвяти это время более важным вещам.

— Ситуация с Драко под контролем, — раздраженно ответил Северус.

Дамблдор смерил его задумчивым взглядом, но ничего не сказал.

— И я надеюсь, за то время, пока я буду в Отделе Тайн, вы не совершите очередной безрассудный поступок, — продолжил тогда Северус.

— Мне очень приятна твоя забота, — добродушно рассмеялся Альбус. — Но за меня можешь не беспокоиться. Вот тебе направление на месяц, и все-таки постарайся использовать эту возможность с большей пользой, нежели поиски несуществующего способа избавить меня от проклятья.

* * *

Пыльный древний фолиант «Магия любви и ненависти» обнаружился после долгих дней упорного погружения в архивы Отдела Тайн.

— Почти никто не может увидеть, что тут написано, — сообщил работник Отдела Тайн, когда понял, чем заинтересовался Северус. — Уверен, вы сочтете его бесполезным, и я только зря наглотался пыли.

Библиотекарь не скрывал недовольства тем, что его побеспокоили.

Северус бережно открыл фолиант, подняв в воздух очередное облачко пыли, и пролистал несколько страниц, жадно всматриваясь в древние письмена.

— Я вижу. Пожалуй, это именно то, что я ищу, — ответил он, с трудом скрывая радость.

— Вы сами хоть знаете, что вам нужно? — в который раз задал вопрос библиотекарь, с подозрением глядя на необычного читателя.

Но Северус не слушал его, повторяя про себя: «Пожалуйста, пусть здесь будет то, что я ищу. Мне очень нужно».

Когда библиотекарь протянул ему формуляр для подписи, сердце Северуса чуть не выпрыгнуло из груди. Имя предыдущего читателя, бравшего этот фолиант, было Лили Поттер.

* * *

«Vindico» — так звучало заклинание. Использовать его можно было, не прибегая к помощи волшебной палочки: заклинание основывалось на стихийной магии. Продлить жизнь старику, излечить больного с его помощью было нельзя, магия защищала только от угрозы извне. Но надежда Северуса была не напрасной — заклинание подразумевало не только материнскую любовь. Боясь преждевременной радостью спугнуть удачу, он сосредоточено вчитывался в необходимые условия исполнения и попытки древнего автора объяснить принцип действия. Как оказалось, пафосная сентиментальность соседствовала с научным обоснованием.

Чтобы заклинание подействовало, желание защитить должно быть искренним. Оберегающий ничего не должен ожидать взамен. И последнее условие — безоговорочность — означает наивысшую ценность спасения человека, к которому применяется заклинание, вплоть до готовности пожертвовать собственной жизнью.

Принцип действия основывался на том, что магия произносящего перетекала к оберегаемому, образовывая что-то вроде «незримого, но несокрушимого щита». Происходило это постепенно, так что необходимо было применить заклинание как минимум семь раз с промежутками более трех дней. После каждого произнесения надлежало пробыть некоторое время рядом, чтобы магия дарующего окутала оберегаемого. В первый раз требовался непосредственный физический контакт, после чего дарующий должен был произнести слова любви, и лишь затем — заклинание. Автор напутствовал искать общества дорогого человека, дабы магия стала для него родной.

Вот это уже было существенной проблемой. Как прикажете двойному агенту демонстрировать свое хорошее отношение совершенно неспособному к окклюменции мальчишке, в сознание к которому может наведываться Темный Лорд? Впрочем, вскоре у Северуса созрел план.

* * *

В фолианте ничего не говорилось о том, что мальчишка должен получать удовольствие от совместного времяпрепровождения или испытывать радость от того, что Северус рядом. Поэтому он решил искать общества Поттера с помощью назначенных отработок. Пока тот будет трудиться, незаметно применять невербальное, чтобы постепенно перетекала магия, и у мальчишки будет возможность привыкнуть к ней. Однако заявлять о своем особом расположении во время отработок Северус считал неприемлемым. Кабинет зельеварения совершенно не подходил для попытки осуществить необходимый физический контакт. Северус хотел, чтобы Поттер, слушая ключевые слова, видел перед собой Северуса Снейпа, а не профессора Хогвартса.

Подловить Поттера в другой обстановке не удавалось. Все свободное время он проводил на тренировках, видимо, готовясь к решающему матчу Гриффиндор — Рэйвенкло. Или «искал общества» мисс Уизли. Поэтому один мальчишка практически не бывал, если только не разгуливал в мантии своего папаши. Все осложнялось тем, что обязанностей и забот у Северуса сейчас было много как никогда. Однако время поджимало, и он решил было уже не валять дурака, а просто вызвать Поттера к себе в кабинет. К счастью, неожиданно представилась более удобная возможность.

Стояли душистые майские деньки. Северус шел к Хагриду, чтобы отдать тому Зелье Сна Без Сновидений. Лесничий жаловался на бессонницу с тех пор, как умер Арагог. Впрочем, освободившиеся ночи Хагрид не потратил впустую. На опушке леса и возле озера появились скамейки, с наступлением темноты освещаемые зачарованными фонарями. Их теплый золотистый свет наполнял окрестности Хогвартса уютом и умиротворением. Северус, однако, относился к этой идее с настороженностью. Весна и без того будоражила подростков, лишая их последних мозгов и подвигая на безрассудные выходки. Скамейки же еще больше провоцировали на глупости, маня и завлекая остаться здесь после отбоя.

Но Хагрид считал по-другому:

— Говорят ведь: «Красота спасет мир». А сейчас много зла развелось-то.

Дамблдор его поддержал.

Северус свернул с дорожки к цветущим кустам сирени. Это был не такой уж ценный ингредиент, но зачем проходить мимо, если ученики Хогвартса все равно оборвут ветки на букеты для девушек? Однако в окружении благоухающих соцветий Северус передумал, решив, что косметическое зелье для какой-нибудь жеманной дамочки не стоит того.

Вдруг со стороны дорожки послышались шаги, и в просвете между листьями промелькнула знакомая лохматая макушка.

Поттер, видимо, возвращался от Хагрида в замок. Время отбоя еще не наступило, но мальчишка определенно просидел в гостях до последнего. Поттер брел, задумчиво глядя себе под ноги и, казалось, ничего не замечая вокруг. Появись сейчас люди Лорда, им ничего не стоило бы застать его врасплох и захватить в считанные секунды. Но как бы ни хотел Северус отчитать мальчишку за легкомысленную беспечность, сейчас это помешало бы осуществить задуманное. Поттер и без того относился к «злобной летучей мыши» с недоверием и нескрываемой неприязнью, если не сказать большего. Чтобы мальчишка не пришел в ужас и не удрал после первого же прикосновения, нужно было продемонстрировать максимальную доброжелательность и мягкость. Можно было, конечно, отчитать его, взять за руку и отвести в Хогвартс, по пути как бы между прочим признавшись в любви. Но кто его знает, что подразумевало заклинание под искренностью, бескорыстностью и, особенно, безоговорочностью. А рисковать было нельзя.

Северус подождал, пока Поттер пройдет немного вперед. Еще со времен знакомства с его матерью он усвоил, что внезапное выпрыгивание из кустов с переходом сразу к делу пугает и не способствует нормальному продолжению беседы. Однако слишком далеко отпускать Поттера тоже не следовало.

Еще по-юношески тонкая шея Поттера трогательно белела между линией волос и воротничком спортивной куртки. У Северуса защемило сердце от мысли, что красноглазый урод спит и видит, как бы ему разделаться с мальчишкой.

* * *

Гарри ломал голову над тем, чем может заниматься Малфой в Выручай-комнате и как туда можно проникнуть, чтобы вывести, наконец, Хорька на чистую воду. Ему казалось, что он близок к разгадке, но в последний момент ответ всегда ускользал.

— Поттер! — неожиданно окликнули его сзади.

Обернувшись, Гарри увидел приближающегося Снейпа. Это не предвещало ничего хорошего. Приготовившись к потоку язвительных комментариев и неминуемой потере баллов, Гарри откликнулся:

— Да, сэр.

Интересно, что Снейп делает в лесу в такое время? Может, возвращается от своего хозяина? Подозрения в отношении шпиона ожили с новой силой.

Однако когда Снейп догнал его, Гарри с удивлением обнаружил, что профессор выглядит на редкость дружелюбно.

— Возвращаетесь в замок?

Вопрос был задан совершенно мирным тоном, и обескураженный Гарри не сразу сообразил, что ответить.

— Да, — кивнул он. И, спохватившись, добавил: — Сэр.

— Давайте я вас провожу, — сказал Снейп, глядя на Гарри с непривычным теплом.

Тот машинально последовал за профессором, гадая, что все это значит.

Поттер был заметно напряжен и украдкой бросал недоверчивые взгляды. Нужно было как-то успокоить его, сделать что-то такое, что позволило бы мальчику довериться и выслушать. Северус с горечью усмехнулся про себя. Исходя из того, как складывались их отношения на протяжении шести лет, это должно было быть что-то из ряда вон выходящее.

— Гарри, я должен сказать тебе кое-что важное. Нам нужно поговорить, — неожиданно прервал молчание Снейп.

Мало того, что профессор впервые в жизни назвал его по имени, так еще и произнесено это было таким тоном, словно... словно они были близкими людьми. Определенно, творилось нечто странное. У Гарри промелькнула мысль, что сейчас рядом с ним находится кто-то под воздействием Оборотного Зелья.

— Поттер, это на самом деле я. Или мне пересказать, что я видел во время занятий окклюменцией, и принести Нерушимую клятву говорить только правду?

Нет, это был настоящий Снейп.

— Не нужно, сэр. Я вас слушаю. — Гарри старался быть вежливым: кто знает, чего можно ожидать от Снейпа в таком странном состоянии.

— Присядьте. — Профессор мягко положил руку ему на плечо и подвел к скамеечке, залитой золотистым светом.

Гарри осторожно присел на краешек. Собственные руки сейчас казались абсолютно лишними, их просто некуда было пристроить. Снейп стал расхаживать взад-вперед, было заметно, что он нервничает.

Северус сомневался, как лучше начать, и в конце концов решил, что если говорить от всего сердца, то на него и нужно положиться. Всё равно потом...

— Гарри, понимаю, что у тебя сложилось мнение, будто я испытываю к тебе сильную неприязнь. — Голос был хриплым и не слушался. Северус прочистил горло и продолжил, тщательно подбирая слова: — Это вполне объяснимо, учитывая мое требовательное отношение... и резкость. Возможно, когда-то это действительно было так. Но с тех пор положение вещей изменилось. И кардинально, надо сказать. Важно, чтобы ты знал: я не имею по отношению к тебе враждебных намерений и не испытываю ненависти.

В глазах Поттера отчетливо читалось недоумение и недоверие.

— Мое недовольство и злость чаще всего были вызваны твоим легкомысленным отношением к собственной безопасности, гриффиндорским безрассудством и постоянным поиском неприятностей. Пойми, Гарри, школьные правила придуманы в том числе и для блага учеников. А ты вместо того, чтобы вести себя благоразумно, постоянно подвергаешь свою жизнь риску, даже когда этого можно избежать. При этом я не видел у тебя никакого стремления к знаниям. А ведь они сделали бы тебя более могущественным магом, помогли бы выжить и противостоять врагу, защитили бы и могли, в конце концов, стать тем чудесным везением, которое спасет в безвыходной ситуации. Но ты ленился, дерзил... — Тут Северус заметил, как загорелись знакомым упрямым блеском и негодованием глаза Поттера. — А потом моя внешняя неприязнь и уверенность в ней окружающих стали очень удобны для шпионской миссии. Хотя должен признаться, моя злость и обида бывали и искренними.

Поттер вскинул голову, во все глаза уставившись на него.

— Да, порой это была реакция на твою ненависть ко мне и… — Северус замялся, но все-таки выдавил из себя: — И обида на то, что ты считал меня… («Нет, про Блэка сейчас лучше не упоминать») источником всех бед и неприятностей, хотя они происходили не по моей вине и даже против моего желания.

Он перевел дух. Все не так. Он распинался уже десять минут, а Поттер по-прежнему сидел в напряженной позе и слушал его с недоверием.

— Тем не менее, я хочу извиниться за те случаи, когда был действительно несправедлив к тебе.

Северус шагнул к Гарри. Мальчик вздрогнул. Возможно, причина в том, что он нависает над Гарри в полный рост. Пожалуй, не остается другого выхода, кроме как сделать то самое, из ряда вон выходящее.

Гарри терялся в догадках, чем можно объяснить необычное поведение Снейпа. Но когда профессор завел разговор об их отношениях, он весь обратился во внимание. Гарри всегда интересовал вопрос, почему Снейп его терпеть не может. Конечно, он неоднократно слышал различные объяснения от Дамблдора, Сириуса и профессора Люпина, всяческие догадки своих друзей и сам находил причины. Но сколько раз Гарри думал: как интересно было бы узнать, что у Снейпа на уме, как тот чувствует, что ощущает, увидеть мир его глазами. То, что это бывший Пожиратель Смерти, только подогревало воображение и любопытство. Поэтому на пятом курсе он не смог устоять перед искушением заглянуть в думосбор с воспоминаниями Снейпа. В этом году, когда их отношения накалились до предела, для Гарри стало особенно важно узнать, на кого на самом деле работает двойной агент. В один прекрасный день он осознал, что преданность Снейпа Волдеморту расценил бы еще и как личное оскорбление.

То, что профессор сам начал разговор, и не в своей обычной саркастической манере, а вполне искренне волнуясь, было чем-то на грани нереального. И Гарри не собирался упускать такую возможность.

Признание Снейпом собственной несправедливости было последним, что он ожидал услышать. «Это что, он только что извинился? Снейп? Извиняется?» На какое-то мгновение Гарри решил, что он просто одурманен запахами цветущего леса и молодой майской зелени. Но искаженное непонятной мукой худое лицо с горящими лихорадочным блеском глазами было абсолютно реальным. Снейп шагнул к нему, и Гарри вздрогнул от неожиданности. Сейчас перед ним был совершенно незнакомый человек. Гарри еще никогда не видел Снейпа таким открытым... и беззащитным.

Но, как оказалось, это не стало самой большой неожиданностью за вечер. Гарри не успел толком сообразить, что происходит, и как-то отреагировать, когда Снейп медленно опустился на колени у его ног. Это не был жест усталости или отчаяния, не выглядел он и как раболепное преклонение. В том, что сейчас происходило, было что-то отеческое и вместе с тем интимное. Узкие ладони с длинными пальцами мягко легли Гарри на предплечья. Черные глаза смотрели с заботой и теплом. Хотя, может, это только казалось из-за золотистых искорок, вспыхнувших в них, когда на лицо Снейпа упал свет зачарованного фонаря.

Физический контакт был установлен. Северус старался, чтобы его прикосновения выглядели не пошлыми, а успокаивающими. Расчет оправдался: Гарри был настолько шокирован, что не стал вырываться. Разве что еще больше напрягся. Зеленые глаза озадачено всматривались в лицо Северуса. Но тепло рук было невыносимо родным. Северусу захотелось отвести со лба Гарри непослушную прядку, обнять его крепче, прижать к себе и аппарировать куда-нибудь далеко, где не будет Волдеморта. Где мальчик будет в безопасности. Может быть, такое место и существовало бы, если бы частица чудовища не присосалась мерзким паразитом к самому Гарри.

Снейп легонько сжал его руки. Теперь в облике профессора не было и тени беззащитности, лишь отчаянная решимость.

— Гарри, на самом деле я хочу защитить тебя от смертельной опасности, следующей за тобой по пятам. Тебе предстоят тяжелые испытания. Позволь мне помочь. Что бы ни случилось, где бы ты ни оказался — знай, я буду рядом. И когда будет очень тяжело, помни: я ищу способ, как тебе помочь.

Гарри невольно поймал себя на том, что ему нравится слушать этот глубокий низкий голос. Он попытался одернуть себя: это же Снейп. Мало ли, почему тот говорил такие необычные вещи. Которые очень отличались от того, что Гарри привык от него слышать. Но, вопреки всему, хотелось ему верить. В этот майский вечер, наполненный ароматами спешащих жить растений, шелестом молодой листвы, Гарри казалось, что он находится в другом измерении, залитом умиротворяющем золотистым светом, где рядом со Снейпом спокойно и уютно. В объятиях мужчины он чувствовал себя драгоценным сокровищем, ребенком, который может радоваться жизни, потому что его постараются оградить от всех бед. Наваждение не исчезало. И, если быть честным, расставаться с ним не хотелось.

Мальчик немного расслабился. Собравшись с духом, Северус продолжил:

— Знаю, ты не доверяешь мне. И сейчас я могу предоставить тебе лишь одно объяснение, почему я сделаю все, чтобы ты выжил в этой войне. Пусть ты не сын мне, я люблю тебя, Гарри, и хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

Зеленые глаза изумленно распахнулись.

— Vindico! — направил невербальное заклинание Северус.

Сказать, что Гарри был поражен, — ничего не сказать. Не то чтобы он считал, что его не могут любить, но от Снейпа он подобного никак не ожидал. Однако представить, что это ложь, оказалось еще сложнее. Да будь Снейп хоть трижды человек Волдеморта, он бы даже под пытками не сказал, что любит Поттера. Значит, это правда?

Снейп пристально смотрел ему в глаза. Гарри почувствовал, как заливается краской от смущения. Не выдержав взгляда, он опустил глаза. Странно, насколько Гарри было известно, краснеть в таких случаях полагалось не тому, кто слушает.

Но легче не стало, потому что от следующей мысли уши просто опалило огнем. Чего Снейп ждал, когда говорил, что... ну, э-э-э... любит? Что он имел в виду? Что любит как ученика, который вырос у него на глазах? Что-то вроде привязанности. Или... Снейп рассчитывает, что теперь его будут слушаться, как старшего родственника? Первый вариант подходил бы для Дамблдора, но представить профессора зельеварения умиленно смахивающим слезу при виде повзрослевшего ученика было так же сложно, как Невилла — Темным Лордом. В таком случае, значит ли это, что Снейп его любит... как сына? Не то чтобы Гарри не способен был испытывать теплые чувства к человеку, который заботился бы он нем, как обычно это делают родители — он мечтал о чем-то таком вместе с Сириусом, мог себе представить в такой роли Ремуса или мистера Уизли. Да, ужиться с чрезмерно строгим взрослым было бы сложнее. Гарри хватило Дурслей с лихвой. Но если бы речь шла о взрослом, который бы его искренне любил... Взять все того же Невилла — он научился жить с настойчивой и непреклонной бабушкой. Но Гарри не был уверен, что готов попробовать со слизеринцем, который, к тому же, еще и Северус Снейп. Но вот этот человек у его ног и, наверное, ждет ответа. И что теперь делать?

— Расслабьтесь, Поттер, — прервал затянувшееся молчание голос Снейпа.

Как же, расслабишься тут, когда он видит тебя насквозь. Уже вот опять к официальному обращению вернулся. Обиделся, наверное. А если Снейп все же имел в виду любовь наставника к ученику, а Гарри вообразил себе невесть что? Позорище какое!

— Я и не ожидал от вас чего-то ответного.

Все-таки в семейном смысле.

— И то, что вы выбрали бы Люпина или Артура Уизли, чьей дочерью вы увлечены, для меня тоже не секрет. — Снейп отпустил руки Гарри и медленно поднялся. — Я просто хотел присягнуть вам на верность. Как союзник в войне, не таращите так глаза. Вам потребуется любая помощь, ее я и предложил. Признание только для этого и было сделано.

Последнюю фразу Снейп произнес задумчиво.

— Спасибо, сэр, — поспешил поблагодарить Гарри.

— Пожалуйста, — усмехнулся Снейп. А затем очень серьезным тоном добавил: — Главное, выживи в этой войне.

— Постараюсь, сэр, — ответил Гарри. — Мне самому умирать не хочется.

По лицу Снейпа пробежала тень. Однако уже через секунду взгляд черных глаз потеплел, и профессор кивнул:

— Вот и хорошо. А теперь выбрось из головы ту ерунду, что ты себе вообразил, глупый ребенок. И нам пора уже возвращаться в замок.

Гарри бодро встал. Пожалуй, даже слишком бодро. Но сейчас его не сильно смущало, что со стороны это могло выглядеть так, будто он вскочил со скамейки. Энергия почему-то била ключом, хотелось расправить плечи и засунуть руки в карманы.

* * *

Теперь молчание было более комфортным, но все равно тяготило. Так что кураж довольно быстро выветрился. Гарри все сильнее чувствовал неловкость. Ведь, как ни крути, он отшил Снейпа. Может, поэтому тот и молчит теперь? Гарри попытался вспомнить, не отшатнулся ли он, не вздрогнул ли так, что Снейпу могло показаться, будто он и его признание неприятны. Вроде бы нет. А вдруг да? Как бы то ни было, Гарри испугался, и Снейп это понял. От этой мысли уши снова запылали, и захотелось оказаться где-нибудь подальше. Гарри попытался незаметно посмотреть на своего спутника, чтобы определить его настроение. Черная бровь вопросительно изогнулась, но вид у Снейпа был вполне жизнерадостный и миролюбивый. Пытаясь как-то объяснить свой интерес, Гарри брякнул первое, что пришло в голову:

— А откуда вы возвращались, сэр?

Тот Снейп, которого Гарри знал до сегодняшнего вечера, счел бы ниже своего достоинства отчитываться перед Поттером, но этот, новый и не перестающий удивлять, лишь усмехнулся, но ответил:

— Шел к Хагриду, отдать зелье. По дороге остановился, чтобы собрать распустившиеся по весне ингредиенты. Кстати, хорошо, что напомнили. — Снейп остановился. — Вы идите в замок, а я скоро вас догоню. Только не вздумайте свернуть куда-нибудь на поиски приключений.

Многозначительный вид Снейпа ясно давал понять, что легкомысленно отнестись к его предупреждению будет большой глупостью. Но у Гарри и не было причин ослушаться учителя в данном случае.

* * *

В отсутствие Снейпа смущение отступило, и мысли постепенно изменили свой ход. Вернулись былые сомнения. Что стало причиной такой внезапной и резкой перемены в поведении Снейпа? Если его объяснение — правда, то почему именно сегодня, так вот сразу? Может, все-таки это способ втереться в доверие по заданию Волдеморта? Нужно было хорошенько все обдумать, желательно в спокойной обстановке. Может, Гермиона что-нибудь посоветует или поможет определить, что происходит. Неожиданно возникшая мысль о том, как вытянутся лица остальных учеников, если они узнают, что Снейп привязался к нему, приятно щекотнула самолюбие. Пусть профессора зельеварения не любили, но количество передаваемых из уст в уста баек и страшилок с его непосредственным участием делало мрачного учителя одной из самых обсуждаемых личностей. Гарри вспомнил год проведения Турнира Трех Волшебников. Чтобы произвести впечатление на иностранных гостей, ученики Хогвартса в самых ярких красках расписывали, как тяжело получить высокий балл на зельеварении и через сколько отработок приходится пройти за время обучения. В рассказах Снейп представал всезнающим гуру, а пережившие его муштру выглядели героями, не меньше. Как сказал Рон, «мы можем считать его злобной летучей мышью-переростком, но эти задаваки должны понять, что Хогвартс — лучшая школа магии, и тот, кто здесь учится, на самом деле крут». Усилия не прошли даром. И вскоре ученики Дурмстранга взирали на Снейпа с неподдельным уважением, а французские девушки — с интересом. Да и что ни говори, получить клятву верности от сильного и умного мага — вполне понятный повод для гордости. Нет, Гарри прекрасно понимал, что рассказывать о симпатии Снейпа нельзя. Особенно если тот на самом деле... боялся за него и хотел защитить. Это было бы просто непорядочно.

А с кем же тогда посоветоваться насчет своих подозрений? Может, спросить у Снейпа разрешения рассказать обо всем Гермионе и Рону? Но ведь шпион может воспротивиться разглашению тайны, чтобы Гарри некому было помочь его разоблачить. С другой стороны, Дамблдор неоднократно повторял, что доверяет Северусу Снейпу. Может, стоит...

Размышления Гарри были прерваны еле слышным: «Obliviate!» Всколыхнувшиеся протест, обида и негодование через мгновение превратились в ничто.

* * *

Гарри был так глубоко погружен в свои мысли о способах проникнуть в тайное убежище Хорька, что совершенно не заметил, как проделал большую часть пути. Судя по тому, что совсем стемнело, вернуться в замок до отбоя он уже не успевал. Наверное, задумавшись, он шел слишком медленно.

— Поттер, мало того, что вы находитесь за пределами замка после отбоя, так еще и плывете неспешной королевской поступью.

От неожиданности Гарри вздрогнул. Опаздывая, он меньше всего хотел встретить Снейпа. Однако слизеринский змей как всегда возник из ниоткуда. Выругавшись про себя, Гарри постарался ответить как можно более вежливым тоном:

— Я возвращался от профессора Хагрида, сэр. И, возможно, немного задержался.

— Немного? — Снейп демонстративно произнес заклинание определения точного времени. — Вы уже полчаса как должны отдыхать в своей спальне.

Мерлин! Как же так получилось? Надо было послушаться Хагрида, который предупреждал Гарри, что тот может не успеть вернуться вовремя. Но он и так забежал на пару минут после тренировки, чтобы пригласить лесничего на матч поболеть за гриффиндорскую команду. Неловко было уходить сразу.

От Снейпа не укрылось замешательство Гарри:

— Вижу, Поттер, у вас так много свободного времени, что вы совсем потеряли ему счет. Отработка в пятницу, в 19:00. Возможно, это научит вас следить за временем.

У Гарри на вечер пятницы были совершенно другие планы. Только ради призрачного шанса он попытался возразить:

— Но, сэр...

— Поттер, будете пререкаться — добьетесь того, что Гриффиндор потеряет баллы. А насколько я понимаю, в конце года это совсем нежелательно. Вы же не хотите подвести свой факультет?

— Да, сэр, — сквозь зубы процедил Гарри.

— Вот и хорошо. А теперь вам лучше поспешить в свою спальню.

Проклиная летучую мышь-переростка, Гарри последовал за Снейпом. Тот, по-видимому, был доволен таким завершением дня. Даже всегда бледные щеки горели румянцем. Сделал гадость — сердцу радость.

Северус был удовлетворен тем, как все складывалось. Даже злость Поттера в этот раз не вызывала непроизвольной ответной реакции. На отработках можно будет занять мальчишку переписыванием картотеки правонарушений, а самому тем временем выполнять необходимые условия действенности заклинания.

* * *

Спустя год

Альбус так и не рассказал всего. Ни когда был жив, ни с портрета. Гарри предстояло страшное испытание, и Северус не знал, как еще ему помочь. Собственное бессилие и неведение сводили с ума. Пусть заклинание было использовано достаточное количество раз, но с неумолимым приближением страшной развязки беспокойство, страх и боль за Гарри становились все сильнее. Разрасталась тревога, что оберег не сработает, что за давностью применения он утратил силу, прекратил свое действие. Узнав, что Гарри в замке, Северус не мог упустить возможность обновить заклинание. И просто побыть рядом. Убедиться, что мальчик цел и с ним все в порядке.

Директор Снейп не питал иллюзий, что Минерва позволит ему беспрепятственно поговорить с Гарри. Вполне ожидаемо она собиралась скрывать присутствие мальчика до последнего, а затем дать бой предателю и убийце. Но сейчас главным было приблизиться к Гарри на расстояние, достаточное для использования заклинания. А после этого, если повезет, передать ему воспоминания. То, что Гарри был где-то рядом, ощущалось по буквально материальным эмоциям. Ярости и ненависти к сальноволосому ублюдку. Впрочем, на действие заклинания это повлиять не могло. Северус пристально всмотрелся в пространство рядом с Минервой, прислушиваясь, не поможет ли какой-нибудь звук определить точное местоположение Гарри. Вот оно! Чуть заметное аномальное колебание воздуха, неестественное искажение пространства позади Минервы. Теперь следовало выйти на такую точку, чтобы между ним и Гарри не было препятствий. Очень желательно было сделать это до того, как здесь начнут летать заклинания, чтобы какое-нибудь из них не сбило с пути преобразующее любовь в защиту или не наложилось на него. Северус попытался выиграть время:

— Я полагал, что Алекто захватила человека, незаконно проникнувшего на нашу территорию.

— Вот как? На каком же основании вы так полагали?

Минерва поддержала игру. Она была хоть и гриффиндоркой, но благоразумной женщиной. Северус слегка согнул левую руку, отвечая таким образом на вопрос Минервы, и начал медленно перемещаться на нужную позицию. Надо было действовать осторожно, чтобы не спровоцировать атаку и не спугнуть Гарри.

— Ах да, конечно! — фыркнула Минерва при напоминании о Метке. — У вас, Пожирателей Смерти, свои особые каналы связи — как я могла забыть!

В этот момент Северус вышел на нужную точку. Очистив сознание от всех посторонних мыслей и эмоций, он сконцентрировался на своем главном желании: защитить Гарри, — и направил в сторону мальчика невербальное: «Vindico!»

Удалось. На плечи опустилась усталость. Но теперь надо было попытаться передать Гарри информацию о частице души Темного Лорда. Вряд ли Северуса захотят выслушать, тем более, поверят ему, но, судя по развитию событий, эта встреча могла стать последней возможностью поговорить. Нельзя было упускать любой, даже призрачный шанс.

Однако взять и все рассказать оказалось совсем непросто. Чтобы дать себе время собраться с мыслями, Северус продолжил игру:

— Я не знал, что сегодня ваша очередь патрулировать коридоры, Минерва.

— У вас есть возражения?

— Мне хотелось бы знать, что подняло вас с постели в столь поздний час.

— Мне послышался подозрительный шум.

Этот фарс заводил в тупик.

— Вот как? Но здесь вроде бы совсем тихо. — Северус посмотрел в плохо скрывающие презрение глаза, приготовившись к худшему, но надеясь на лучшее. — Минерва, вы видели Гарри Поттера? Если да, то я вынужден настаивать...

Северус успел выставить щит, но рикошет собственного заклинания, похоже, задел Минерву. Нужно было использовать другие способы защиты. Минерва взмахнула палочкой, и висевший на стене факел вылетел из подставки. Вырвавшееся пламя превратилось в огненное кольцо и полетело на Северуса подобно лассо. Что ж, с этим гриффиндорским оружием можно было справиться с помощью покровительствующей слизеринцам стихии — воды, причем не причинив вреда противникам. Однако в следующую секунду Минерва трансфигурировала огненное лассо в огромную черную змею, через мгновение превращенную в столб дыма, который начал стремительно сгущаться. Очевидно, целью такого маневра было запутать и дезориентировать противника, а затем, воспользовавшись эффектом неожиданности, нанести сокрушительный удар. И сию же секунду в Северуса устремились смертоносные боевые кинжалы. Пришедшее на ум контрзаклинание представляло опасность для Минервы и споткнувшегося где-то неподалеку Гарри, поэтому Северус выбрал самый простейший, маггловский, способ защиты: использовал вместо щита весьма кстати оказавшиеся рядом доспехи. Кинжалы со звоном вонзились в нагрудные латы. Ощущение было не из приятных. Северус попытался обезоружить разгневанную ведьму с расчетом потом возобновить разговор, но его заклинание было обезврежено.

— Минерва! — разнесся по коридору высокий голос.

К месту сражения спешили Филиус и Помона, выглядевшие воинственно, несмотря на то, что были в пижамах. Позади них, в самом начале коридора, маячил Слагхорн. Таким образом, Северусу теперь предстояло сдерживать пятерых — не стоило забывать о Поттере. Вообще было удивительно, что тот до сих пор не попытался атаковать.

При такой расстановке сил защищаться с оглядкой на безопасность противников было нереально. Очевидно, в плен Северуса никто брать не собирался, и никакого шанса передать информацию не оставалось. Уносить ее в могилу, погибнув от рук тех, с кем он был на одной стороне, было неприемлемо. Северус рассчитывал еще оказать посильную помощь Гарри. Нужно было убираться отсюда.

— Нет! Больше вы в Хогвартсе никого не убьете! — прокричал раскрасневшийся от негодования Филиус, поднимая палочку.

Заклинание ударило в доспехи, и они со скрежетом ожили. Вырвавшись из сокрушительных железных объятий, Северус отправил доспехи влет, чтобы отвлечь нападающих, и бросился в ближайшую классную комнату. Едва он успел захлопнуть за собой тяжелую дверь, как в нее ударило три заклинания. Выход был только один. Северус разогнался и как можно сильнее оттолкнулся от пола. Позади раздался грохот — дверь поддалась натиску преследующих его волшебников.

Северус ожидал уколов и порезов, вонзающихся осколков разбившегося стекла, но он пролетел сквозь окно безболезненно, словно это была тонкая натянутая пленка, которая лопнула при соприкосновении с его телом. Хогвартс выпускал его. Или выплевывал, не желая марать стекла.

Северус провалился в темноту. Порыв ветра ударил в лицо, затрудняя дыхание. Земля стремительно приближалась. Сгруппировавшись, Северус воспроизвел заклинание полета: «Subvolo!». Падение прекратилось, теперь он парил в воздухе. Однако расслабляться было рано, Северус все еще находился в зоне досягаемости проклятий преследователей. Собрав все силы, он устремился к наружным стенам замка.

— Трус! ТРУС! — раздался ему вслед крик Минервы.

Одновременно левую руку опалило огнем. Темный Лорд направлялся сюда, приказывая своим слугам вступить в Битву за Хогвартс.

Но сила, поднявшая Северуса в воздух, не дала ему упасть. Надежда удерживала его на лету. Надежда на то, что эта беспросветная ночь закончится, и Гарри встретит весенний рассвет живым и невредимым.

Fin.