Красное и зеленое. История двух братьев (гет)

Утро сентября наливалось светом солнечных лучей. В такой день даже самому нелюдимому человеку трудно не улыбаться просто от того, что все хорошо. На вокзале Кинг-Кросс, что в Лондоне, как всегда в первый день осени, было много людей. И служители пытались, как обычно, не замечать, что большинство из этих людей странно выглядят, странно одеты и странно радостны. В общем, этот день был днем странностей.

На вокзал со стороны парковки вошла целая компания. Впереди бежали двое детей лет семи, мальчик и девочка, за ними шли, толкая тележки с чемоданами, коробочками и клетками, трое мальчиков постарше. А замыкали это шествие четверо взрослых. Естественно, пятеро детей были не приверженцами тишины, они смеялись, шутили и совершенно не слушали замечаний со стороны строгой женщины.

— Да брось ты, Гермиона, пусть повеселятся, — не выдержал мужчина в круглых очках. — Сами же такими были.

— Нет, не были, — упрямо возразила женщина. — Мы тихонько приходили, чтобы не привлечь внимания, садились в поезд...

Но ее перебил второй мужчина, крупный, высокого роста.

— ...А потом взрывали котлы в подвалах, целовались возле хижины Хагрида, контрабандой провозили любовные зелья и создавали тайные сообщества.

Детишки засмеялись, а женщина смутилась.

— Ну вот что теперь о нас подумают наши дети? — строго спросила она.

— А что они нового могут подумать, если все есть в учебниках истории? — иронически заметил мужчина в круглых очках, как бы случайно приподняв челку и продемонстрировав тонкий шрам-молнию.

Дети опять рассмеялись. Наконец, компания добралась до нужной платформы, где на арке красовались цифры 9 и 10. Тут один из мальчиков, что толкали тележку, тревожно оглянулся.

— Где же они?

— Не переживай Сириус, ты же знаешь, дядя Драко всегда опаздывает. Давай, иди к папе, и проходите на платформу.

Мужчина в очках, а это был, конечно же, Гарри Поттер, обнял сына и вместе с ним исчез в арке. За ними последовали остальные. Красный экспресс пыхал паром и усердно гудел, призывая учеников скорее забираться внутрь. Многие из людей на платформе узнавали героя Магической Войны, приветственно махали. Гарри то и дело должен был останавливаться и пожимать кому-то руку.

— Эй, Гарри!

Обернувшись на крик, он увидел семенящую по платформе Джинни вместе с дочерью и Драко вместе с сыном и героическими усилиями протолкался к ним.

— Привет. Почему так долго?

— Ты же знаешь Драко, — фыркнула ему в ответ Джинни. — Он едва не убил какую-то старушку.

— Ничего такого не было, — оправдывался Драко. — Просто машину резко развернуло.

— А бабулька просто так заорала, как резаная и прыгнула тебе на капот? — мило спросила Джинни.

Гарри прыснул от смеха. Пока друзья болтали, остальные уже успели протолкнуться к входу в вагон. Сириус облегчением вздохнул и улыбнулся Скорпиусу, уже одетому в мантию. Драко пожал руку крупному мужчине, приветливо кивнул его жене. Затем взрослые принялись напутствовать своих чад, заклиная их ради всего святого не взрывать школу, хотя бы в первую неделю и прочее, и прочее. Вырвавшись из объятий, дети быстро запрыгнули в вагон. Поезд в последний раз громко загудел и исчез за поворотом.

Гарри рассеяно погладил жену по руке и, обернувшись, спросил:

— Ну что, Дадли, куда, думаешь, попадет твой сын?

На что крупный мужчина ответил со смехом:

— Очень надеюсь, что не в Хафлпафф. Да и Слизерин, как показывает опыт, нам, Дурслям, совершенно не подходит.

И встретился глазами с кузеном. В тот момент они оба вспомнили, как началась история, что дала им возможность изменить свои отношения, а заодно и весь магический мир.

Дадли Дурсль занимался своим любимым делом, а именно бездельничал возле телевизора. В свои одиннадцать лет этот толстый привередливый кабанчик не интересовался ничем, кроме еды, телевизионных передач и компьютерных игр. Приехав на каникулы из школы, он все время проводил на кухне возле холодильника и телевизора, не обращая внимания на своих родителей. Он давно понял, что мамой и папой можно вертеть в разные стороны, они просто не в состоянии ему перечить. И ради этого стоит терпеть все сюсюканья мамы. Прошла одна неделя после того грандиозного скандала с тортом, близился конец июля, Поттер был заперт в своей комнате с перспективой никогда оттуда не выйти, что, как ни странно, слегка портило настроение Дурсли-младшему. Гарри был для сводного брата Мальчиком-для-битья. А вообще, жизнь с точки зрения Дадли была прекрасной штукой.

Вечером Дадли, как обычно, с трудом поднялся по лестнице на второй этаж и завалился в свою кровать, но его разбудил грохот, исходящий от соседней комнаты. Потом раздался крик отца, Дадли рывком поднялся и буквально скатился на пол, и, переваливаясь, выбежал в коридор. Двери в комнату кузена были распахнуты, а внутри происходило черти что. Решетка на окне была вырвана, что называется «с мясом», отец, наполовину перевалившись через подоконник, держал за ноги Поттера, которого в свою очередь тянули какие-то рыжие парни. Под окном в воздухе парила машина, и это на втором этаже! Машина газанула, разворачиваясь в воздухе, буквально вырывая Гарри из рук Дурсля, который по инерции вывалился из окна. Дадли вместе с мамой кинулись к главе семейства, что уже поднялся, благо, под окном росли кусты, и смотрел вслед улетающей машине. Кончики его моржовых усов подрагивали от гнева, лицо являло собою маску ярости. Круто развернувшись, он бросился в дом, оттолкнув жену. Упал в кресло на кухне и тяжело задышал. Перепуганная Петуния бросалась то к телефону, то к аптечке, не зная, чем помочь мужу. Дадли растерянно взирал на родителей. Мистер Дурсль успокоился только после бутылки бренди, к тому времени Дадли уже отправили спать.

Но утро оказалось еще более бурным, чем ночь. Примерно в девять часов утра, когда отец читал газету, рассержено шевеля усами, а мать натирала до блеска столешницу, в дверь постучали. Недовольно бурча, Дурсль пошел открывать дверь. Но как только он увидел посетителя, дверь захлопнулась просто с оглушительным треском.

— Петунья, — заорал он, — они пришли.

Тут двери открылись, с легкостью отбросив Дурсля на пол. Через порог перешагнула женщина, одетая в зеленый твидовый костюм, длинный черный плащ и остроконечную шляпу. Она посмотрела на чету Дурслей поверх квадратных очков и холодно поздоровалась.

— Добрый день, миссис и мистер Дурсль. Где ваш сын?

— Что тебе надо от нашего сына, ненормальная? — прорычал Вернон, которого ничто не могло научить с уважением обращаться к колдунам, даже поросячий хвостик сына. Петунья тихонько взвизгнула.

— Во-первых, потрудитесь обращаться ко мне, придерживаясь правил хорошего тона, — проговорила женщина, сузив глаза, — во-вторых, я сама не испытываю ни малейшего удовольствия от общения с вами, поэтому давайте не будем доводить дело до конфликта, — она слегка дернула правой рукой.

От этого жеста Дурсль покраснел, как помидор, а Петунья запищала еще тоньше. Тяжело пыхтя и еще больше краснея, что казалось совсем уж невероятным, Дурсль позвал Дадли. Тот спустился минут через пять, с трудом продвигая свои телеса к отцу. Женщина поморщилась, но достала из кармана плаща письмо и, придав своему лицу более официальный вид, прочеканила:

— Дадли Дурсль. Вы приняты в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, — и протянула письмо, от которого шарахнулась вся семья Дурслей, как от ядовитого.

— Этого не может быть, не может быть, — в исступлении шептала Петунья, прижимая ладони к лицу, — он же нормальный, он нормальный.

А Дурсль надувался, как воздушный мяч. Сам же Дадли стоял, словно молнией ударенный, открывая и закрывая рот. В его мозгу метались мысли. Он видел летающую машину, помнил хвост, огонь в камине и видел сову Гарри. А теперь он думал о том, что сам может обрести такое. И сразу понял, какие перспективы лежат перед ним. Магия — это сила. Поэтому мальчик шагнул вперед и забрал письмо. На нем зелеными чернилами было написано:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волш., Верх. чародей, Президент Международной конфед. магов)

Дадли нетерпеливо разорвал конверт и принялся читать. Его глазки быстро бегали по ровным рядам букв.

Дорогой мистер Дурсль!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

заместитель директора.

Он поднял глаза на женщину в зеленом.

— Кто вы?

Та фыркнула, но все же ответила.

— Я Минерва МакГонагал, заместитель директора Хогвартса.

— Это все — правда? — снова спросил Дадли.

— Да, мистер Дурсль, это правда, — ответила МакГонагал.

— ОН НИКУДА НЕ ПОЕДЕТ, — заорал Вернон. — ВЫ СУМАСШЕДШИЕ, И Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ МОЙ СЫН СТАЛ ТАКИМ ЖЕ!!!!

Минерва отшатнулась от мужчины с отвращением. И тут ЭТО произошло. Сначала у всех в буквальном смысле начали шевелиться волосы, потом в воздухе что-то затрещало, пахнуло озоном, и мистера Дурсля откинуло на несколько шагов. Шокированная МакГонагалл обернулась к мальчишке. Младший Дурсль уставился куда-то в пустоту, его голова была немного наклонена вправо, словно он пристально что-то рассматривал. От этого взгляда у декана Гиффиндора затряслись поджилки. Все ее инстинкты, внутренний голос, интуиция кричали об опасности. Но она смогла взять себя в руки и обернулась к родителям.

— Такое будет каждый раз, если его не научить держать себя в руках. Вы хотите этого?

Петунья замотала головой, прижимаясь к распростертому на ковре мужу.

— Тогда, я думаю, мы все решили. Мальчик пойдет со мной, чтобы купить все необходимое. Дадли тряхнул головой, словно просыпаясь, и спросил:

— А где мы возьмем деньги?

— Для маглорожденных существует специальный счет в магическом банке. Оттуда мы возьмем деньги на покупку того, что нужно, — объяснила женщина.

Тут Вернон захрипел:

— Разве мой сын похож на голодранца, которому нужны подачки? У нас достаточно денег.

МакГонагалл скривилась.

— В магическом мире приняты другие деньги.

— А разве там нет обменных курсов? — ядовито поинтересовался Дурсль.

МакГонагалл оставалось только удивиться и применить последний козырь.

— Ну, тогда вам придется идти с нами. В магический мир.

На что Петунья ответила:

— Если это коснулось моего сына, мы вправе увидеть.

Час спустя семья Дурслей и МакГонагалл подошли к «Дырявому Котлу». Мистер Дурсль был молчалив, Петунья напугана, а Дадли смотрел по сторонам с необъяснимым выражением лица. МакГонагалл была чистая невозмутимость. Зайдя внутрь неопрятного помещения, она повела спутников к неприметной двери, и они оказались на заднем дворе. Вынув палочку (Дурсль шарахнулся в сторону), Минерва коснулась кирпичей в определенном порядке. Те задвигались, заворочались и принялись менять свое положение. Открылся проход.

— Это Косая Аллея. Здесь мы приобретаем все необходимое для колдовства. Прошу, — она отступила, пропуская Дурслей. Глаза Дадли жадно бегали от магазинчика к магазинчику. Он уверенно ступил в новый мир.

Кабинет утопал в тенях, тускло поблескивали серебряные инструменты, раздавался храп из множества портретов на стенах. Сквозь высокие окна падал лунный свет. За столом сидел старый седой мужчина с длинной бородой. Он читал большую книгу, слегка шевелил губами и перебирал пальцами. Его отвлек камин, огонь в котором стал зеленым, потом вспыхнул, и из него вышла женщина, отряхнула плащ от пепла и подняла на мужчину сердитое лицо. Тот невинно поинтересовался:

— Как все прошло, Минерва?

— Не строй из себя доброго дедушку, Альбус, — сухо сказала МакГонагал.

— Я до сих пор уверена, что это самые худшие из маглов.

— Ну, теперь у них нет другого выбора. Мальчик один из нас.

— Это очень странно, ведь ему уже двенадцать. И в книгах Хогвартса он появился только в этом году.

— Пути магии неисповедимы, Минерва, — улыбнулся в бороду Дамблдор.

— Это еще не все. Мальчик, он... В общем, тебе надо это видеть, — женщина подошла к одному из шкафчиков и достала оттуда каменную чашу. Приставила палочку к виску и потянула серебристую нить, поместила ее в чашу и наклонилась над чашей вместе с профессором.

Дамблдор отошел от Омута Памяти. То, что он увидел, ему не понравилось. Такая огромная сила. Как у Гарри Поттера. Но Мальчику-что-Выжил, Дамблдор лично поставил блок еще в детстве. И теперь он еще раз похвалил себя за предусмотрительность.

— Мне это не нравится, Альбус, — напомнила о себе МакГонагал.

— Мне тоже. Нужно поставить ему блок. А на родителей наложить «Обливейт».

— Но ведь нам запрещено...

— Брось, Минерва, ты не хуже меня понимаешь, что такие силы никому не будут во благо. Я просто сделаю лучше всем.

— Ты всегда умел отлично играть словами, Альбус, — сухо сказала МакГонагал. — Делай, что считаешь нужным. Только не заиграйся.

С этими словами она покинула кабинет, оставив профессора наедине со своими мыслями. Тот еще немного походил, а потом достал палочку и исчез в зеленом огне камина. Дадли сидел в своей комнате и читал. Да-да, именно читал. «Историю Магии», которую купил вчера. А еще Дадли был разозлен, потому что многие говорили о Гарри Поттере. Потому, что в книгах писали о Гарри Поттере. Потому, что Гарри Поттер был героем. И это было несправедливо. Но теперь, когда у Дадли есть палочка, волшебные книги, он надеялся изменить все. Он хотел быть самым лучшим. И он таким станет, обойдя кузена. Дадли проигнорировал завтрак, чем очень напугал Петунью, а в обед, о ужас, съел только одну порцию, не попросив добавки, и снова побежал читать книги. До первого сентября остался месяц. И этот месяц Дадли Дурсль собирался провести за книгами, пичкая себя знаниями. Он усердно читал Заклинания, трансфигурацию, зелья. Такой трудный путь к Славе, естественно ему не нравился, но он уже понял, что простыми словами или кулаками не докажет своего превосходства. Значит, нужно действовать по-другому, хитростью. Любой, кто называл Дадли тупым, ошибался, сын Вернона и Петунии был просто очень хитер. Он знал, что может влиять на маму и отца, знал, как заставить их выполнять его желания и бессердечно манипулировал ими. И потому не показывал ни своего ума, ни хитрости. А по-настоящему, наверное, Дадли и не любил родителей.

Месяц пролетел быстро. За эти тридцать дней Дадли очень изменился, похудел и стал больше похож на мальчика своего возраста. И теперь он собирал вещи, поскольку на следующий день в эту странную школу, где начинался его путь к славе. В его жестах, словах проскальзывало что-то аристократическое, высокомерное, что пугало Петунью. Но она молча терпела, как и Вернон. Иногда мальчик подносил руку к клетке, где сидел черный ворон. Его купили для Дадли родители, правда, пришлось прибегнуть к испытанному методу, чтобы выпросить себе питомца, но все прошло отлично, и теперь ворон по кличке Ди занимал место на столе, где раньше стоял компьютер.

Дурсль уложил чемодан сына в багажник, поставил туда же клетку с вороном. Попыхтел и уселся за руль. Из дома вышла Петуния и сам Дадли, и они сели в автомобиль. На вокзале было довольно шумно, они подошли к платформе 10. Профессор МакГонагал объяснила Дадли, как попасть на платформу, и он уверенно подошел к перегородке. И тут...

— Гарри, Рон, мы с Джинни пойдем первыми, а вы за нами.

Возле платформы остановилась полная женщина, рядом высокий лысоватый мужчина, что обнимал маленькую девочку. А рядом, с рыжим парнем, стоял...

— Поттер, — прошипел мистер Дурсль, а мальчишка как будто услышал, развернулся и уставился на родственников. Его непонимание и удивление не осталось незамеченным. Полная женщина проследила за его взглядом.

— Кто это, Гарри?

Мальчик замялся, но его опередили близнецы и Рон.

— Это те люди, у которых живет Гарри.

Женщина тут же подобралась, глаза ее засверкали опасным огнем, она подошла к миссис Дурсль почти впритык.

— Так это Вы мучаете Гарри Поттера? — спросила она, выделив каждое слово. От ее тона хотелось сжаться и стать очень незаметным.

— Зачем вы сюда явились? Вы не сможете навредить Гарри, — продолжала миссис Уизли.

— Да мы, собственно, и не собирались, — буркнул мистер Дурсль. — Мы пришли провожать Дадли.

— Дадли? — удивился Гарри. — А он куда-то уезжает?

— Мой Дадличек получил письмо из этой вашей ненормальной школы, — высокомерно заявила Петуния.

У Гарри отвисла челюсть. Он непонимающе переводил взгляд то на мистера, то на миссис Уизли. Но те выглядели не менее шокированными.

— Но ведь Дадли уже двенадцать, разве такое может быть? — спросил Гарри.

— Может, — кивнул мистер Уизли. — Иногда подобное случается. Но позвольте же, мы сейчас опоздаем на поезд. Проходите, — он указал Дурслям на перегородку.

Дадли глубоко вздохнул и побежал. Секунда, и он уже стоял на окутанной паром платформе. Здесь тоже было много людей, кричали птицы, гудел красный поезд. Следом, отфыркиваясь, появились Дурсли. Потом Гарри и Рон, а затем остальные. Уизли словно забыли о своей враждебности, младшие помогли Дадли занести чемодан и найти свободное купе, а старшие о чем-то пытались поговорить с Петунией. Наконец все нашли себе места в поезде. Дадли сел вместе с рыжими и Поттером. Вскоре к ним присоединилась еще и девочка Гермиона. Едва она услышала о странном зачислении кузена Гарри в школу, сразу же вытащила из чемодана толстую книгу и принялась что-то искать. Мальчики достали колоду карт и затеяли игру, а у Дадли появилось желание поскорее приехать. Ему не нравились эти люди. Приехала тележка со сладостями, он купил себе много чего интересного и принялся изучать магические сладости. Гермиона оторвалась от книжки и заявила:

— Здесь что-то нечисто.

— Ты о чем, Герм? — спросил Рон. — Мы не выбрасывали мусор.

— При чем тут это, Рон? Просто учеников в двенадцать лет зачисляют в школу крайне редко, — учительским тоном произнесла Гермиона. — Такое было всего три раза за историю Хагвартса, мне интересно, чем заслужил это он.

— А надо бы спросить, чем заслужил такое я, — сказал вдруг Гарри. Все обернулись к нему, он продолжил. — Такое ощущение, что мне дома от них мало достается.

— Да ты что, Гарри, мы тебя в обиду не дадим, — сказали близнецы. — Никто не даст.

— Разве что слизеринцы, — вставил Рон.

— Но мы не думаем, — шикнули на него близнецы, — что им это удастся, ты же герой, Гарри.

В тот момент Дадли еще раз понял, насколько тяжело ему будет переплюнуть Поттера.

День за окнами поезда сменился на ночь, ребята переоделись в мантии и приготовились к приезду. Поезд загудел и остановился. Дадли вышел и оказался на темной платформе. Откуда-то раздался громкий бас:

— Первокурсники, все сюда, все сюда!

Дадли пошел вперед и увидел уже знакомого великана, а тот заметил его и нахмурился, но ничего не сказал. Другие первокурсники уже толпились вокруг него, он махнул рукой и повел их к небольшому причалу, где рассадил по лодкам. Дадли оказался в компании с рыжей девочкой, дочкой тех странных людей, с которыми был Гарри, и еще двумя мальчиками. Лодки сами начали плыть. Они миновали мост и выплыли на середину озера. А там светил тысячами огней стоящий на холме замок. Они плыли к нему. Все болтали, пытаясь скрыть свой страх. Лодки остановились, и ребята выбрались на берег и пошли к замку. Дадли едва шею не свернул, рассматривая скульптуры, а так же картины, так как на них были нарисованы люди, которые шевелились! Возле огромной лестницы их встретила профессор МакГонагал и, представившись, рассказала о распределении, о факультетах. Дадли задумался, но так и не придумал, на какой факультет хотел бы попасть. Ребят привели в маленькую комнату, где оставили ждать. Потом пришла та женщина и через дверь вывела их в зал. Огромный зал, освещенный летающими свечами. А вместо потолка было звездное небо. Дадли не мог оторвать от него глаз и едва не упал. Напротив стола, где сидели учителя, стоял стульчик, а на нем потертая шляпа. Вдруг шляпа встрепенулась, появилась щелка-рот, и под изумленные вздохи первокурсников она запела хриплым голосом. А когда закончила, раздались аплодисменты. Распределение началось. Профессор вызвала какую-то девочку, та села на стульчик, и МакГонагал надела ей шляпу. Та нахмурилась и прокаркала:

— Рейвенкло!

Ребята за крайним правым столом захлопали, девочка соскочила со стульчика и побежала туда. Следующий первокурсник отправился в Хафлпафф, а дальше профессор провозгласила:

— Дадли Дурсль.

Дадли вышел вперед и сел. Шляпа проворчала:

— Ну вот, особенный год, особенный случай. Куда же тебя отправить? Ах. Ну да. СЛИЗЕРИН!!!! — крикнула она.

(Возможны ошибки, Бета ушла на больничный, не могу ждать ее дольше, простите)

Вердикт шляпы по крайней мере трех человек заставил удивленно таращится на Дадли. Первым был, естественно, Гарри. Он смотрел на кузена так, словно у того внезапно ко всему прочему начали вместо волос расти змеи. Слизерин. Факультет слуг Волдеморта, фанатиков чистой крови. И Дадли. Маглорожденный. Примерно такая же мысль промелькнула в голове у Дамблдора, но директор умел лучше контролировать внешнее проявление своих эмоций и никто не смог бы сказать, что новый ученик его удивил своим распределением. А на самом-то деле директор, что только зубами не скрипел. Блок поставить одно дело, но на всю жизнь он этого сделать не сумеет, а только до совершеннолетия. А к этому времени Слизерин мальчишку изменит до такой степени, что силы его точно никому, кроме темных, полезны не будут. Если естественно он доживет. Чего и греха таить, чистокровные ученики факультета змей могли просто устроить несчастный случай грязнокровке. Могли, и стоит им узнать, кем по крови является Дадли Дурсль, как появится много желающих очистить имя благородного факультета. И доказать их явную вину будет очень и очень не просто. Да и не дадут. Слишком много влияния оказывают чистокровные представители Родов на Министерство Магии, Визенгамот и Попечительский совет. Замять несчастный случай будет проще простого. Сам мальчик опасности над ним нависшей не понимал и спокойно, можно сказать даже с достоинством прошагал за стол Слизерина. А некоторые ученики, судя по их гримасам, уже поняли, что Дурсль маглорожденный. Ведь чистокровки друг друга с детства знали по большому счету. И генеалогия им тоже очень хорошо была знакома. Шепоток за столом змеек пополз очень быстро, возле Дадли образовалось пустое пространство. Все кто сидел рядом отодвинулись от него как можно дальше. Естественно сам Дадли ничего не понял. История Магии им прочитанная не подавала все так буквально, как на самом деле. Иначе Дурсль бы умолял шляпу выбрать другой факультет.

А третьим, кто с удивлением смотрел на новоявленного слизеринца был декан факультета, Ужас подземелий Северус Снейп. Правда, не столько даже с удивлением, как со злостью. Ему было все равно до чистоты крови своих учеников и воспитанников, сам был полукровкой. Но страшно было подумать, что начнется в подземельях Слизерина... Грязнокровка на факультете самого благородного борца за чистоту крови. Прыщ на лице всех учеников, детей Пожирателей. А ему, Снейпу, все это расхлебывай теперь. Смотри, чтобы Дурсля не прибили втихую в подвале, не подлили что-то на зельях, не подсыпали в еду. Коварства и способов устранения неугодных в запасе у слизеринцев было очень много. В этот момент мастер зелий проклинал кусок старого фетра.

Дадли совершенно не понимал, что происходит вокруг. Почему все отворачиваются от него? Почему на лицах учеников застыло выражение, словно перед ними вывалили кучу отходов? Причем тут он? В непонимании мальчик начал оглядываться, лелея надежду, что кто-то ему все-таки объяснит, что случилось такого ужасного. Но никто на помощь не спешил. Атмосфера за столом была такая, что казалось, сок в кубках замерзнет. И когда столы наполнились едой, Дадли уже не хотел не то что есть, даже находится в этом Зале. Кусок не лез в горло. Ужин закончился, хотя для Дурсля время ползло невероятно медленно. Раздался чей-то голос, что призывал учеников первокурсников подойти. Подавляя в себе желание убежать, Дадли пошел к высокому ученику с длинным волосами, что назвался старостой и встал позади остальных первокурсников, трех мальчиков и девочки. Шли в полном молчании, и, хотя малыши от Дадли не отодвигались, а один из мальчиков даже несмело ему улыбнулся, веселее не стало. Вскоре спустились в подземелья. Гнетущая темнота и тени, треск факелов...В общем выглядело все совсем не как в сказке. Староста остановился напротив обычной с виду стены, возле статуи какому-то рыцарю и произнес «Чистая Кровь». Стена отъехала в сторону, открывая тоннель. Но Дадли не успел шагнуть туда, на его плечо легла чья-то тяжелая рука, а хрипловатый голос вкрадчиво проговорил:

— Прошу пройти со мной, мистер Дурсль.

И не давая мальчику повернуть головы, рука подтолкнула его в сторону, стена закрылась, а Дадли и его проводник прошли немного дальше по коридору. Тяжелая дубовая, окованная железом дверь отворилась без скрипа, Дадли банально толкнули внутрь и тут же резко развернули. На него в упор смотрели горящие черные глаза. Напуганный происходящим Дадли ничего не смог сказать, он открывал и закрывал рот как рыба, вытащенная из воды

-Поздравляю, мистер Дурсль , я ваш декан, профессор Снейп. — голос зельевара сочился язвительностью, — не могу сказать что я рад вам в этих подземельях в качестве моего подопечного. Своим распределением вы противоречите всем устоям факультета Слизерин. И надеюсь у вас хватит ума не высовываться и не искать себе неприятностей на свою маглорожденную голову. — нотки злости стали отчетливо проступать в речи профессора.

Дадли испуганно смотрел на своего декана. Он искренне не понимал, что же такого плохого случилось, и это непонимание было крупными буквами написано на его лице, так как Снейп продолжил:

— Вы — ребенок маглов. И если в любом другом факультете у вас не было бы никаких с этим проблем, то здесь, в Слизерине вы должны быть готовы к любым неприятностям со стороны других учеников. Здесь непросто даже тем, кого считают своими, а уж вам...Запомните, ни в коем случае не дерзите представителям факультета, ни на кого не надейтесь и не просите помощи. Если что-то срочно нужно, идите ко мне. Но только если срочно. Я не нанимался в ваши ангелы — хранители. И

Снейп даже не собирался изъяснять помягче. Он буквально вывалил на Дадли все то, во что мальчик вляпался. Декан никогда не был сторонником разговорной формы директора, который мягко стелет да жестко спать. Лучше пусть этот малолетний идиот сразу поймет, куда попал и какие законы царят в подземельях Хогвартса, чем нарвется на дуэль, где его просто размажут. Совершенно безнаказанно. Потому что указы директора не отменяют древних традиций и на самом деле дуэли были разрешены между детьми уже с одиннадцатилетнего возраста, естественно редко кто мог в таком возрасте серьезно навредить противникам, но показательные сражения частенько проводились в домах чистокровных семейств на многочисленных раутах и приемах. Чтобы показать, кто что умеет, преимущество одного рода над другим. Так что если прозвучит вызов на дуэль, директор ничего не сможет сделать, чтобы спасти Дурсля и отменить стычку.

— Я вас предупредил, Дурсль. — закончил проникновенно свою речь Снейп, — а теперь пойдем.

И встал, направляясь к выходу из кабинета, Дадли как зомби пошел следом, с безвольно опущенными руками и головою.

— А и еще, вспомнив что-то, развернулся Снейп, — упаси вас Мерлин ляпнуть в этих подземельях, что вы брат Поттера. Нашего любимого героя тут очень не жалуют, — выплюнул декан.

Повинуясь легкому движению руки декана, стена, что закрывала вход в гостиную, отодвинулась, Снейпу даже не было нужно говорить все эти напыщенные манерностью и фанатичностью пароли. Гостиная Слизерина была довольно мрачным местом. По стенам и полу гуляли зеленые отблески из высоких к полу окон, сделанных из толстого, зеленого стекла. Окна не были созданы для того, чтобы пропускать солнечный свет, ведь гостиная находилась под землей, но Слизерин обустроил дом для своих учеников не просто под землей, одной стороной эта часть подземелий выходила в воды Черного Озера, как основатель это сделал, оставалось неизвестным, но подобный ход превратил холл факультета в своеобразный мистический грот. Высокий потолок был сделан в виде свода пещеры, вниз свисали сталактиты, что создавали свой, неповторимый узор. Дальше, однако, стены теряли структуру дикого камня, были отполированными и гладкими, как и пол. На нем, с помощью цветных мраморных плит создавались своеобразные рисунки, символы, значение которых никто так и не смог разгадать. А после того, как Дамблдор стал директором, они были закрыты тяжелыми, огромными коврами. Стояли диваны и кресла, горел огонь в больших каминах. Роль светильников играли все те же сталактиты, некоторые из них свисали ниже всех и светились изнутри бело зеленым светом. Дополняли их свечение факелы, помещенные в кованые подставки в виде сплетенных змей. В общем гостиная Слизерина была отражением славы факультета, мрачно красивая, таинственная и даже зловещая.

Даже испуганный холодным приемом и речью декана, Дадли рассматривал холл с удивлением и даже восхищением. В гостиной кроме некоторых старшекурсников, уже никого не было. К декану подошел староста факультета.

— Я сам отведу мистера Дурсля в его спальню, — отмахнулся Снейп, — подожди меня здесь.

Староста склонил голову и отошел к остальным ученикам.

Снейп повел первокурсника к колоннам в конце гостиной, там был целый ряд дверей. Остановились напротив той, где на табличке было указанно «первый курс», за ней взгляду Дадли открылась еще одна небольшая комната, камин, диван и два хода.

— Ваша спальня налево, мистер Дурсль вещи уже доставлены. Хорошо подумайте над моими словами, надеюсь на ваше благоразумие, — последние слова были сказаны с явным сарказмом, Снейп развернулся, и ушел, оставив Дадли в одиночестве. По коже мальчика прошелся холодок, и он поспешил в спальню. Там было еще четыре кровати, под зелеными балдахинами, столько же шкафов, возле каждой кровати, в ногах, стояли тяжелые на вид, темные сундуки, возле них чемоданы. Остальные первокурсники еще не спали и встретили Дадли хмурыми взглядами, тот поежился и сел на свободную кровать, принявшись рыться в сундуке. Делать вид, что ему все равно и отношение окружающих его не беспокоит, было трудно. Вдруг, один из первокурсников, тот, который улыбнулся Дадли при выходе из Большого зала, легко спрыгнул с кровати и подошел к нему.

— Привет, меня зовут Инген.

Дадли поднял на сокурсника озадаченный взгляд и не сразу сообразил, что ему тоже надо было представится. Чуть помедлив, он ответил, посчитав, что вежливость не будет лишней уж точно.

— Меня зовут Дадли.

— Трудно пришлось в первый день, не так ли? Это все немного странно.

— Странно что именно? Что меня готовы съесть только из-за того, что мои родители не волшебники, — огрызнулся Дадли.

— Держи себя в руках, — поморщился певокурсник, садясь рядом с Дурслем, — я тоже не чистокровный, моя мама не волшебница, так что мы с тобой примерно в одних и тех же условиях.

— Только почему-то тебя к себе декан не вызывал, — пробурчал Дадли.

— Потому что я понял, что меня тут ждет и знал о такой ситуации, но Шляпа была неумолима, — невозмутимо ответил Инген, — раз мы уже тут оказались, предлагаю держаться вместе, так нам будет проще, кроме того, я буду помогать тебе с правилами магического мира, чтобы ты не нашел себе неприятностей на голову.

— К чему это ты хочешь мне помогать? Как я понял, это тут не в почете.

— Да, не особо. Но я же не сказал, что ничего не потребую взамен, — Инген говорил тихо и размеренно и выглядел уверенным в себе и в своих словах, словно ему было не одиннадцать лет, а пятнадцать.

— И что я должен буду тебе за помощь? — Дадли довольно быстро принял правила игры своего странного сокурсника, все-таки отец был бизнесменом.

— Скажем так, когда придет время, я буду требовать от тебя содействия в некоторых делах, — таинственно заявил мальчик, протягивая руку для пожатия.

В другом месте Дадли, ни за какие коврижки не согласился бы на предложение, столь изобилующее белыми пятнами и недоговорками. Но его не радовала перспектива оказаться в одиночку среди учеников этого факультета. Поэтому он пожал руку Ингена таким образом скрепляя негласный договор.

-А теперь пора ложится, завтра рано вставать, — Инген вернулся к себе на кровать и лег, накрывшись с головой, Дадли оделся в пижаму и тоже юркнул под одеяло. Сначала ткань неприятно холодила кожу, но потом нагрелась, и мальчик уснул, утомленный новым миром и новыми обстоятельствами. Последней его мыслью было то, что не все так похоже на сказку, как ему казалось сразу.

В гостиной профессор Снейп тем временем давал инструкции старосте, что и как нужно делать и использовал все имеющееся в наличии убеждения и все доводы, чтобы донести до подопечного мысль, что поступивший по какой-то ошибке на их факультет маглорожденный должен быть огражден от всего, что может пагубно сказаться на его здоровье. Староста был явно недоволен, но соглашался с фактами и пообещал Снейпу, что мальчика никто и пальцем не тронет. На том и сошлись. Но блеск в глазах старосты, когда декан покинул гостиную, ничего хорошего не предвещал.

Утро началось с громкого звука колокола, слышно его было отлично в каждом уголке замка, и подземелья не были исключением. Заспанные первокурсники спустились в гостиную, когда там оставалось всего несколько учеников старших курсов, но и те уходили один за другим.

— На завтрак идут, — объяснил Инген, он выглядел немного взволнованным, или это только казалось самому Дадли.

— Я не помню, как дойти в Большой Зал, — признался Дурсль шепотом.

— Думаю, нам следует идти за остальными, — был ответ.

Это они и сделали, увязавшись за рослым, чернявым парнем, тот если и заметил «хвост», то говорить ничего не стал. В Большой зал добрались без приключений, дорога на самом деле не была сложной. Большинство учеников уже были здесь, завтрак, состоящий из овсянки, тостов и яичницы многие успели умять и теперь сидели, болтая с друзьями. Правда это касалось всех факультетов, кроме Слизерина. Ученики этого факультета с достоинством поглощали свою еду, выглядя при этом, словно делали большое одолжение поварам, никаких праздных разговоров не велось. Дадли сел с края и молча принялся есть. Его отвлек шум. Подняв голову, он увидел, как в зал залетают совы, это была красиво и даже немного сказочно. Десятки сов, шелестя крыльями и порой издавая характерные звуки, разлетались над столами, бросая ученикам свернутые газеты, пакеты и конверты. Естественно, Дадли ничего не получил, но это не особо его расстроило. Тем временем, староста Слизерина передавал первокурсникам расписание, листок, предназначенный для Дадли, был брошен на стол, староста даже не обернулся.

— У нас первым уроком Трансфинурация, и кто бы сомневался, что с Гриффиндором,— задумчиво сказал Инген, читая расписание.

— А что в этом такого?

— Я все забываю, что ты совершенно ничего не знаешь о жизни в школе. Дело в том, что Гриффиндор и Слизерин соперники, за кубок по квиддичу и за кубок школы.

— А в прошлом году наш глубокоуважаемый директор считай что вылил нам на голову котел с испорченным зельем, — сказал вдруг мальчик сидящий напротив, — мы выиграли соревнование по количеству баллов, но все испортил чертов Поттер, — на лице у рассказчика отразилась целая гамма эмоций, от раздражения до гнева, но так же быстро сменилась злой улыбкой, — он умудрился заработать баллы, нарушив школьные правила, как и двое его прихвостней. Директор естественно, не мог поступить иначе, как наградить этого героя. И всем было наплевать, что слизеринцы работали весь год, чтобы получить кубок дома. И так всегда, привыкайте.

Дадли закончил свой завтрак и вернулся в подземелья, чтобы взять сумку. До начала его первого урока оставалось еще немного времени. Он заметил, что никто из слизеринцев не обращает на него абсолютно никого внимания, отводя взгляд каждый раз, когда он попадал в их поле зрения. Хоть от этого было не уютно, но явно такой вариант был лучше, чем если бы над ним издевались в открытую. Бойкот, кажется так называлось то, что устроили другие ученики. Дадли знал это слово, так как однажды молодой учитель, в обычной школе, выговаривал его самого, за то что он и его друзья, устраивали подобное Гарри Поттеру, правда они, ко всему прочему, еще и бывало избивали того.

Кто же мог представить, что все так обернется?