Снейп в моей голове (гет)

Тишину моей комнаты вдруг разбивает трель будильника. Ой, ну опять. Не имея сил вырваться из мягкого кокона одеял, я стукаю рукой по магловскому приспособлению и решаю, что подремлю еще секундочку. Да, секундочку и я встану. Обязательно... сегодня же первыми Зелья... опоздаю — Снейп голову оторвет... значит нужно вставать... да... встаю...

Резко открыв глаза, я в ужасе смотрю на часы. Мерлиновы гиппогрифы, я проспала! Вскочив с кровати и пытаясь одновременно завязать в хвостик непослушные волосы и натянуть кофту, я попутно думаю, а были ли у Мерлина гиппоргрифы, а то еще обидится. Вдруг он разводит одних только жирафов?

«Н-да, Гермиона, сегодня ты совсем ту-ту, — мрачно думаю я, несясь по тихим школьным коридорам. — Жирафы — животные немагические, ну вот зачем они Мерлину?»

Остановившись у злополучной двери класса Зелий, которую вот уже несколько десятков лет ученики хмуро буравят взглядом из коридора и на которую частенько поглядывают изнутри во время урока. Ну, не прямо так часто, примерно в два раза реже, чем на часы.

Я выравниваю дыхание и стучусь, моля про себя древнего небезызвестного волшебника помочь мне пережить урок Зелий. Но, видимо, Мерлин и вправду обиделся. Я не успеваю даже приоткрыть дверь, как она распахивается, являя миру, то есть, моему взору мрачную фигуру профессора Зелий. Хм, странно, обычно он не открывает дверь опаздывающим. Снейп прищуривается и зло фыркает.

— О, неужели наша знаменитая заучка изволила наконец прийти на урок?

Я чувствую, как кровь приливает к щекам, но не отвечаю, а лишь опускаю взор на свои туфли. Не дождется от меня извинений, нетушки. Я же не надеюсь, что он извинится за свои многолетние оскорбления...

— Заходите в класс, — наконец рявкает зельевар.

Мне не нужно повторять дважды, я юркаю в дверной проем, еле протиснувшись мимо Снейпа. Ну что ему стоило подвинуться? Или ему хотелось, чтобы я так прижималась к нему? Нет, вот это вряд ли. Скорее всего, он просто из вредности...

Я быстро ставлю котел на пустую парту и взмахом палочки зажигаю под ним огонь, все еще размышляя о небезызвестном зельеваре.

Меня дергают за рукав мантии, и я поднимаю взгляд. На меня смотрит Гарри, делая большие глаза и указывая на доску и на мой котел. Я всматриваюсь в запись и понимаю, что зря развела огонь: первые ингредиенты нужно настаивать в холодной воде. Ох, ты ж, зеленый соплохвост! Ладно, будем надеяться, что котел не успел сильно нагреться.

Лучший друг все еще следит за мной настороженными глазами, видимо, удивляется, что я впервые в жизни опоздала. Н-да, я и сама удивляюсь. Держу пари, как закончится урок, сразу начнет выспрашивать, все ли со мной в порядке. Вот Рон бы отпраздновал это грандиозное событие — опоздание Гермионы Грейнджер на занятие, да к тому же на Зелья. Жалко, что он не пошел с нами доучиваться последний, седьмой курс.

Я нарезаю ингредиенты, вспоминая прошлое лето в Норе. И так увлекаюсь, что не сразу замечаю Мастера Зелий, стоящего за моей спиной. А когда замечаю, становится слишком поздно: его чуть хриплое «мисс Грейнджер» — и я от неожиданности роняю в холодную воду корень имбиря, который нужно добавлять лишь на стадии кипения.

«Ой, что сейчас будет», — успеваю подумать я, перед тем как котел взрывается и окатывает меня и стоящего за спиной человека ледяной оранжевой бурдой.

* * *

Ох, кажется, я зря даже про себя назвала то варево бурдой. Оно определенно обиделось. Да что же за день такой? Сначала обижается Мерлин, потом эта бурда — простите, варево. И к тому же эта б...содержимое котла еще и наградило меня ужасающей головной болью. Вспомним Понтия Пилата: «Яду мне, яду». А что такое? Мне всегда нравилась магловская литература, ну а «Мастер и Маргарита» — это вообще шедевр.

Что-то внутри меня хмыкает, и я замираю и прислушиваюсь. Нет, вроде показалось.

Так, нужно узнать, что это за место. Я лежу на чем-то мягком, скорее всего в Больничном крыле. Ой, не люблю я сюда попадать, у меня оно еще со второго курса прочно ассоциируется с василиском.

Вдруг что-то в моем сознании уж точно фыркает. Я снова останавливаю внутренний монолог. С ума я сошла или нет, но я явственно чувствую — что-то есть внутри меня. Так, Мерлин, видимо, меня с рождения невзлюбил. Нужно срочно во всем разобраться.

Я пытаюсь открыть глаза, и мне это почти удается. Но, как только свет проникает сквозь ресницы, мою голову прорезает такая резкая боль, что я вскрикиваю. И слышу шаги. Наверное, мадам Помфри услышала.

Я чувствую, как к губам прикладывают что-то стеклянное и льют какую-то жидкость мне в рот. Я послушно приоткрываю губы и проглатываю лекарство. В этот раз при попытке открыть глаза голова не взрывается болью.

Передо мной маячит обеспокоенное лицо мадам Помфри.

— Ну, наконец-то, вы очнулись, мисс Грейнджер, — и, не дав мне вымолвить ни слова, куда-то уходит.

Я осторожно шевелю конечностями и постепенно сажусь, опираясь на подушки. Через некоторое время в мою палату входит профессор МакГонагалл. Она тоже вся какая-то взволнованная. Да что случилось-то? Соплохвосты подняли восстание и требуют уравнять их в правах с мандрагорами? Внутри меня уже отчетливо слышится смешок. О, я поняла, что случилось: Гермиона Грейнджер сошла с ума. Замечательно.

— Мисс Грейнджер, я очень рада, что вы наконец пришли в себя, — серьезно начинает директор.

— Профессор, а сколько я была без сознания? — знаю, что старших невежливо перебивать, знаю.

— Три недели, — хмуро отвечает она. Такое ощущение, что что-то ее ой как гложет. Но что?

И потом до меня доходит. Три недели? Я была без сознания целых три недели?! Мерлиновы подштанники, я же ничего не успею! Как же я догоню-то всех. Ох, еще и Зелья. Снейп с меня три шкуры снимет на отработках, точно говорю... А, кстати, Снейп.

— Профессор МакГонагалл, — обращаюсь я к директору. Кстати, а почему это меня навещает сама директор Хогвартса? — А что со Сне... профессором Снейпом? Нас же вроде вместе окатило зельем. Он позади меня стоял.

Она снова хмурится и неохотно отвечает:

— Профессор Снейп еще не очнулся. Его тело в нормальном состоянии, но вот сознание... такое ощущение, что его душа где-то в другом месте.

Что? Грейнджер, скажите ей, что я здесь!

Я дергаюсь от звука знакомого голоса, раздающегося у меня прямо в голове. М-да, Гермиона, больше ты Зелья на ночь читать не будешь. Голоса тут всякие мерещатся...

Мисс Грейнджер, я серьезно!

Я сглатываю и смущенно смотрю на директора. А профессор МакГонагалл глядит на меня, подняв брови. Нет, я определенно сошла с ума.

— Что с вами, мисс Грейнджер?

— Он здесь... — получается у меня выдавить.

— Кто здесь? — вопрошает МакГонагалл.

— Снейп.

— Где здесь? — кажется, она уже злится.

— У меня в голове! — выкрикиваю я. — Снейп в моей голове! Уберите его оттуда, профессор, пожалуйста! — я начинаю дергать директора за мантию, а из глаз катятся слезы. Оу, истерика. Здравствуй, давно не виделись, чай, кофе будешь?

Но МакГонагалл вроде тоже солидарна со мной в плане моего сумасшествия.

— Мисс Грейнджер, я, конечно, все понимаю, но... как он может находиться в вашей голове? Две души не могут без затруднений занимать одно тело, вспомните Квирелла...

Грейнджер, скажите ей, что на первое мое Рождество в качестве преподавателя в Хогвартсе я подарил ей кошачий ошейник.

Я краснею, но послушно повторяю за Снейпом. МакГонагалл вся покрывается красными пятнами. Интересно, от смущения или от злости? Все вместе, Гермиона, сегодня ты что-то туго соображаешь.

— Северус! — возмущенно восклицает профессор. — Это не смешно! Ладно, я верю, что ты там. Но... — она растерянно разводит руками, — как нам тебя вытащить?

И потом начинаются долгие обсуждения вариантов возвращения Снейпа в свое тело. Мне, конечно, все это безумно интересно, но в какой-то момент мои глаза сами собой начинают закрываться. А потом, к моей великой радости, мадам Помфри выгоняет директора, дает мне какое-то зелье, и я погружаюсь в царство Морфея.

Мне снится класс зелий. Отработка это, что ли? Потому что кроме меня и Снейпа никого нет. Он сидит на своем месте за столом и, угрюмо наклонив голову, что-то пишет.

— Профессор, — решаюсь позвать я.

Он поднимает голову и зло смотрит на меня. Ну, и чем же в своем сне я ему не угодила?

— Грейнджер, опять вы? Не даете проходу в реальной жизни, так теперь еще и здесь мешаете! — он прищуривается и словно что-то вспоминает. — Ах да, две души в одном теле всегда видят общие сны.

— Что? — нет, ну что это такое? Я теперь еще и ночью видеть его буду? Когда же он уберется из моей головы?!

— А что вы хотели? — невозмутимо поднимает брови мой ночной кошмар. Да, теперь буду звать его только так.

Я, вздыхая, шагаю вперед и присаживаюсь на край первой парты. Снейп вскакивает и через минуту возникает передо мной, зло сощурив глаза. И как он так быстро передвигается по классу? И бесшумно к тому же.

— Мисс Грейнджер, не стоит испытывать мое терпение, портя школьное имущество, — он указывает на парту. А мне хочется рассмеяться от этой ситуации. Абсурд. Это же все мне снится. Какое, к Мерлину, школьное имущество?

Но Снейп делает шаг вперед и нависает надо мной. Испугать меня хочет? Не дождется!

Я демонстративно складываю руки на груди и вскидываю голову.

— Мне все это снится, следовательно, этот класс Зелий также существует только в моей голове. Равно как и парта.

Зельевар дергается ко мне, а потом, словно что-то обдумав, отступает.

— Ну и Мерлин с вами. Делайте что хотите, — я только собираюсь отпраздновать победу громогласным «ура», как он ехидно продолжает. — Но имейте в виду, все нарушения вами правил я запоминаю, и, как только я окажусь в своем теле, Гриффиндор лишится баллов в двойном размере.

— Почему в двойном? — возмущаюсь я и все-таки отхожу от парты, остановившись перед его столом.

— Потому что все это по вашей вине! — Снейп начинает кричать так внезапно, что я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. — Вы! — ой, он сильно разозлен. — Все вы, гриффиндорцы, вы вечно все портите!

Его глаза сверкают бешенством, а руки чуть дрожат. Ох, кажется, я зря его провоцировала. Я потихоньку отступаю, пока Снейп следит за мной злым взглядом, а потом, к моему ужасу, начинает подходить ближе.

— Вы, — шаг ко мне, — все, — еще шаг, — мерзкие, — еще один, — надоедливые, — его руки хватают мои плечи, — гриффиндорцы, — чуть встряхивает. — Если бы не вы, мисс Грейнджер, я сейчас бы находился в своем теле, а не в голове глупой, вечно лезущей со своими вопросами, девчонки!

В этот момент он еще сильнее сжимает руки, сверля меня черными глазами. Я ойкаю от боли, и он вдруг вздрагивает и, разжав пальцы, снова отступает от меня.

Я зло растираю плечи, смотря на Снейпа. Противный человек. Даже во сне он не оставит меня в покое. Тот, похоже, уже успокоившись, снова садится за стол и придвигает к себе лист.

А мне-то что делать? Я проснуться хочу.

Я подхожу к нему поближе, авось получится подсмотреть, что же он так сосредоточенно пишет. Но при моем приближении он резко вскидывает голову.

— Что вы хотите? — хмурясь, спрашивает он, загораживая лист рукой.

— Профессор, это ведь сон. Мне что нужно делать?

— Что хотите, только не отвлекайте меня! — рявкает мой кошмарик.

— А вы что делаете? — о, я знаю, я могу быть очень надоедливой, если захочу.

— Пишу, — кратко отвечает профессор и снова склоняется над пергаментом.

Ну, нет. Так не годится. Почему он так быстро успокоился?

— А что пишите?

Снейп швыряет перо на стол и откидывается в кресле, одаривая меня насмешливым взглядом.

— Вы чего добиваетесь, мисс Грейнджер?

Пожимаю плечами. Как будто я сама знаю! Нужно ведь чем-то себя занять...О, идея!

— Профессор, — начинаю я умоляющим голосом, — а расскажите, пожалуйста, о том зелье. Очень вас прошу!

И я вижу, как уголки рта у мужчины чуть дергаются вверх. О, может получиться...

Я еще с прошлого мая достаю его этим вопросом. Он изобрел какое-то невероятно сложное зелье, которое способно просто при попадании на кожу человека сделать из него почти что труп: сердце замирает, глаза стекленеют, тело начинает остывать. Только человек все равно жив, и даже может слышать, что происходит вокруг него. Остальные органы чувств, правда, отказывают. Так, самое поразительное, если человеку не дать антидот в течение пяти часов, то это зелье автоматически преобразуется в него прямо в крови! И волшебник оживает. Именно оно и спасло Снейпа в ту роковую ночь, когда его укусила Нагайна. На зельевара, оказывается, не действует большинство ядов, по крайней мере, быстрого действия: он давно выработал в себе иммунитет к ним. И к яду змеи — тоже. А так, после укуса, просто раздавил пилюлю с этим чудодейственным зельем — и все решили, что он мертв. Ох, и криков было, когда он внезапно пришел в себя.

Вот это — все что я знаю о зелье, а этот гад не говорит, как его готовить. Только варит его для авроров. Мне ведь тоже рецепт интересен, что ему, сложно поделиться?

Я смотрю на него в ожидании. Снейп встает и как будто что-то обдумывает, положив руку на спинку кресла. Вот он, словно решившись, открывает рот и...

И в этот момент я просыпаюсь. Ну что за день такой, а? Он ведь почти сказал мне... Ну ничего, я его в следующем сне достану.

Посмотрим, — отвечает он в где-то глубине моего сознания, и я хмыкаю.

Что ж, посмотрим...

Мой новый день начинается с осмотра мадам Помфри и порции лекарств, которые, видите ли, нужно выпить натощак. Все бы ничего, только вот они до противности горькие.

Профессор, вы что, не могли хоть как-нибудь улучшить вкус? — хмуро разглядывая очередное зелье в стакане, обращаюсь я к моему ночному кошмарику.

Не мог, — отрезает вредный зельевар.

А я втихую злорадствую: ведь, как мы выяснили вчера в разговоре с Макгонагалл, Снейп чувствует все, что чувствую я. А значит, он тоже ощутил мерзкий вкус лекарств.

Вы не забывайте, мисс Грейнджер, что не только наши с вами органы чувств получают одинаковую информацию, но и мысли я ваши тоже вполне могу читать.

Что? — сказать, что я ошарашена, значит, ничего не сказать. То есть это как? Я, похоже, сейчас взорвусь от возмущения.

Мисс Грейнджер, я прирожденный легилимент, который развивал в себе этот талант годами, оттачивал до совершенства, а вы даже не начинали изучать окклюменцию. Разумеется, мне намного легче прочесть вас, так как мы находимся в одном теле. Вы же, в свою очередь, можете лишь считывать мои наиболее сильные эмоции, но не более.

Я сижу, сжимая стакан с недопитым лекарством, и перевариваю информацию. То есть, он читает все мои мысли? Я задаю этот вопрос ему.

Ваш внутренний диалог слишком эмоциональный и громкий, поэтому — да, я слышу все ваши мысли. Однако если вы, например, просто представите какую-нибудь картинку или вспомните какое-либо событие из своей жизни, то мне будет труднее понять, о чем вы думаете. Труднее, потому что придется напрягать свои силы, но это тоже вполне возможно, и вы со своей стороны ничего не почувствуете.

Я с трудом подавляю в себе желание швырнуть стаканом в стену и расплакаться, как маленькой девочке. Это несправедливо. Мало того, что в моей голове оказывается ненавистный Мастер Зелий, приходит во снах, так еще и мысли все читает! И я в запале начинаю ругаться на притихшего Снейпа всеми грязными словами, которые знаю. А знаю я их порядочно, наткнулась я как-то на словарик матерных слов, вот и... сами понимаете, что случается, когда в руки Гермионы Грейнджер попадает книга...даже такая. Зельевар, видимо, тоже удивлен моим словарным запасом и молчит, даже когда я успокаиваюсь. А мне это не нравится, я хочу, чтобы он что-то ответил мне, чтобы можно было и дальше без зазрения совести ругаться на него.

Ну, почему вы молчите? Озвучьте же то количество баллов, которое потеряет Гриффиндор, когда вы вернетесь в свое тело! — мысленно кричу я на него. Ну, ответь же мне...

Мисс Грейнджер, — вдруг, к моему удивлению, спокойно начинает Снейп, — если хотите, я могу обучить вас окклюменции.

Я замираю и даже прекращаю браниться на него. Неожиданно. Да что там неожиданно, его слова просто застали меня врасплох. Нет уж, не может же он предложить такое по доброте душевной? Постольку, поскольку этой самой доброты у него и нет. Значит нужно найти его мотив.

А вам-то это зачем? — осторожно осведомляюсь я. И тут он взрывается:

А вы думаете, мне приятно слушать вашу болтовню все время? Вы думаете, я хочу узнать все ваши грязные секреты? Или что я настолько обделен совестью, что считаю в порядке вещей лезть в ваши мысли, пока нахожусь в вашей голове?

Нет, — смущенно отвечаю я.

Снейп молчит. Бедный, я столько брани на него вылила...

Простите меня. Я согласна изучать окклюменцию. И очень благодарна вам за это.

Избавьте меня от ваших словоизлияний. Начнем, когда выйдем из Больничного крыла, — сухо отвечает зельевар.

* * *

Выйти из Больничного крыла, к нашему со Снейпом сожалению, получается только к вечеру. Весь день мадам Помфри поит нас различными, но неизменно противными на вкус зельями, применяет диагностические чары и возмущенно бормочет, когда я пристаю к ней насчет выписки. Наконец, она не выдерживает и заявляет, что вечером я могу идти на все четыре стороны, так как я практически здорова. Мы с зельеваром радуемся, правда, каждый по-своему: я — улыбаясь, а Снейп — только ехидно хмыкая. Невозможный человек.

В обед заглядывает встревоженный Гарри. Увидев меня в целости и сохранности, он радостно обнимает меня своими сильными руками.

— Осторожнее, Гарри, — улыбаюсь я. Как же я соскучилась по нему. Всего ведь день не видела, а такое чувство, что уж недели три точно.

Вообще вы и были без сознания в течение этого времени, — напоминает зельевар, и я невесело хмыкаю: мысли снова возвращаются к пропущенным урокам. — Грейнджер, только попробуйте сказать, что я заперт в вашей голове. Пущу на ингредиенты!

У меня нет секретов от Гарри! — воспротивилась я. — И не верю я в ваши угрозы, профессор.

Вдруг я чувствую что-то, какую-то эмоцию со стороны зельевара, и довольно сильную. И через секунду я понимаю: Снейп банально боится. Общественного мнения, что ли? Я думала, что ему все равно, что о нем думают. И тут меня пронзает сильная резкая боль в голове, не такая, конечно, как от Круциатуса — ее, хотя бы, можно терпеть.

Я, видимо, сильно напрягла мышцы лица, и Гарри что-то заметил.

— Что? Что с тобой, Гермиона?

Тут боль пропадает так же резко, как и началась, и я могу успокаивающе улыбнуться.

— Ничего, все в порядке. Спасибо, что заглянул, но ты можешь опоздать на обед, — я указываю на часы, и лучший друг, все же одарив меня подозрительным взглядом, неохотно прощается и выходит.

Что это было?

Но Снейп молчит.

Профессор, эта боль...это ведь вы сделали?

Зельевар начинает монотонно говорить, как будто читая по учебнику:

Наведение ментальной боли является одним из способов влияния на разум человека. Ее применение возможно только в случае развитых способностей в легилименции, больших затрат магических сил и полного контакта с жертвой. Бывает трех видов. Первый — сильная резкая боль в области головы. Второй — болезненные судороги по всему телу, которые могут привести к параличу конечностей. Третий — смерть человека. Последние два невероятно опасны как для легилиментора, так и для жертвы, поэтому на их применение наложено магическое табу.

Профессор смолкает. А я не знаю что сказать. Получается, он пытал меня? Только ради того, чтобы я не рассказала Гарри? Мог ведь просто попросить! Обязательно было переходить к угрозам и... такому? В голову запоздало приходит объяснение его поступку: он ведь Пожиратель Смерти. Пожиратели бывшими не бывают, значит...

Я сожалею, — очень тихо в моем сознании бормочет Снейп.

Вы садист, — отвечаю я.

Я не хотел. Я... — и зельевар снова молчит. — Я хотел как-то повлиять на вас, и стал искать точки соприкосновения еще утром. И нашел только ваш ментальный узел. Я думал всего лишь уколоть вас, как укусом пчелы. Но я не знал, что влияние такого рода выливается только в наведение ментальной боли.

То есть, вы не специально?

Нет, конечно! Мисс Грейнджер, пытки никогда не приносили мне удовольствия.

Я чувствую его сожаление, и страх потихоньку уходит. Я, наверное, гриффиндорка до мозга костей, если так просто спущу ему это. Но я не могу иначе. И я нахожу способ показать ему, что я простила:

Профессор, расскажите, пожалуйста, что такое «магическое табу» и «ментальный узел»?

И я ощущаю его облегчение, когда зельевар начинает объяснять мне материал, который я уже знаю. Но живой человек все же не учебник, и Снейп, помимо пересказа общих сведений, украшает свою речь всевозможными примерами, эпитетами, сравнениями и историческими данными. Его голос завораживает, особенно когда он так интересно рассказывает. Уже очень скоро напряжение отпускает нас обоих, и мы возвращаемся к нашей обычной манере общения: его рычание и напускная злость и мои чуть шутливые, а иногда и даже нахальные, ответы.

Наконец наступает вечер, мадам Помфри вручает мне порцию лекарств еще на два дня и инструкцию по их принятию. Перед выходом Снейп просит меня зайти к нему в палату. Иду я, разумеется, без удовольствия. Тело его не изменилось, такое же бледное. Правда черты лица немного разглажены, и я с удивлением вижу, что такое расслабленное состояние необыкновенно его красит. Этот вредный человек, видимо, подслушав мои мысли, тут же начинает орать на меня с требованием покинуть его палату. Ну, так разве делается? Он жутко непоследователен.

Ворча, я бреду в сторону выхода и только переступаю порог, представляя, как высплюсь на собственной кровати, как передо мной появляется эльф с запиской от директора. МакГонагалл просит меня подняться к ней сейчас же, пока не наступил ужин.

Я вздыхаю и все же поворачиваю в сторону директорского кабинета, стараясь идти как можно быстрее. Видимо, речь пойдет о профессоре. Нельзя же ему оставаться в моей голове, верно?

Снейп вначале молчит, но, когда я прохожу половину пути по освещенным коридорам, начинает говорить:

К сожалению, мисс Грейнджер, сразу вытащить меня из вашей головы не получится. Для этого нужно изучить то зелье, которое способствовало перемещению моего сознания в ваше тело. А это работа не на один день. Затем необходимо будет изготовить антидот и рассчитать формулу его применения. В общем, работы минимум на месяц, — заключает зельевар свою речь, а я на последних его словах спотыкаюсь и чуть не падаю.

Месяц? Вы что, издеваетесь? Как я буду целый месяц ходить с вами в голове? А о своих уроках вы подумали? Кто их будет вести? Уж точно не я! — кажется, я перестаралась. Это больше похоже на истерику. Да я и согласилась бы, конечно, преподавать Зелья, это ведь такой опыт! Но из вредности не буду! О да, я очень вредная...

У вас нет выбора, мисс Грейнджер, — хмуро отвечает зельевар. — Вы ведь не думаете, что я в восторге от такой перспективы? Разумеется, я сделаю все возможное, чтобы как можно больше уменьшить срок моего пребывания в вашей голове. А насчет уроков сейчас с Минервой обсудим.

Я киваю, и некоторые ученики с недоумением поглядывают на меня. Они что, кивающего человека не видели? Наконец я заворачиваю в коридор, где находится вход в директорский кабинет, и шепчу пароль горгулье.

МакГонагалл сидит в своем кресле и устало потирает переносицу. При виде меня она кивает на стул перед ее столом и устремляет на меня задумчивый взор.

— Северус, ты уже выбрал способ возвращения в свое тело? Зелье или заклинание?

Зелье. Заклинание ненадежно, оно может вытеснить вас, мисс Грейнджер, вместо меня, или же убрать меня, но не поместить в мое тело. Таким образом, дольше, но безопаснее приготовить антидот к зелью, о чем я вам уже говорил.

Я послушно повторяю за Снейпом. Директор тяжело вздыхает и откидывается на спинку кресла.

— В таком случае нам необходимо решить, как быть с уроками мисс Грейнджер и твоими занятиями. Я предлагаю их совместить. Убрать некоторые дисциплины из вашего расписания, Гермиона, и добавить вместо них уроки Зелий. Их можно сократить вполовину, компенсируя большим объемом домашних работ. Все согласны? — замирает она в ожидании.

Мне жаль мои предметы, я не хочу что-то убирать.

Скажите Минерве, что я согласен, только необходимо оставить полное количество часов у первых, пятых и седьмых курсов.

Почему первых? — лениво спрашиваю я, все еще размышляя о своих потерянных часах.

Потому что, — насмешливо отвечает Мастер Зелий, — первые курсы самые непоседливые, не привыкшие держать в руках нож и правильно помешивать. Чаще всего небольшие казусы случаются именно у них, за исключением, конечно, вашего взрывоопасного Лонгботтома.

Если бы вы не вели себя так на уроках, он бы смог приготовить стоящее зелье. А вы даже не можете поддерживать спокойную атмосферу на занятии, — огрызаюсь я и, чтобы Снейп не успел ничего возразить или нарычать на меня, сразу обращаюсь к директору:

— Профессор Снейп согласен, только он настаивает на сохранении полного количества часов у первых, пятых и седьмых курсов, — и когда МакГонагалл согласно кивает, я продолжаю. — Только вот я против терять свои предметы. Профессор, пожалуйста, можно их оставить? У меня ведь всего четыре дисциплины: Трансфигурация, Зелья, Чары и Нумерология. Я не могу ничем пожертвовать...

— Я даже не знаю, — разводит руками директор. — Нет, я все понимаю, мисс Грейнджер. Но это слишком много часов. Вы станете уставать, не будете успевать готовить домашние задания, а вам ведь теперь еще и Зелья проверять.

— Профессор, я все успею! — убедить ее любой ценой. — Я ведь использовала Маховик на третьем курсе, помните? И я все успевала. А тогда предметов было даже больше. Пожалуйста...

— Ну ладно, — вздыхает МакГонагалл. — Северус-то согласен? На занятиях сидеть ведь не только вам.

Нет! — кричит зельевар. — Я не буду торчать в классе и зубрить учебники, которые уже читал! Почему вы не можете просто перейти на заочную форму обучения? Сдавали бы письменные работы раз в неделю.

Я не стану этого делать! — возражаю я. — Я люблю учиться и не буду из-за вас пропускать занятия! — он все еще бурчит, и я решаю перейти к самому весомому доводу, точнее — угрозе. — И если вы не согласитесь, я поставлю всем слизеринцам Тролли.

Да как вы можете!

Могу!

Ох, как же я отыграюсь на вас, когда вернусь в свое тело. Ладно! Оставляйте свои бестолковые предметы. Век бы вас не видел!

Мои руки немного дрожат, но я стараюсь успокоиться. Будем решать проблемы по мере их поступления. А пока я сообщаю директору свое решение, и она взмахом палочки составляет для меня расписание.

Дорогие мои читатели, первые три главы к моменту публикации на ПФ уже были написаны. Поэтому предупреждаю, что с четвертой выкладка замедлится.

— — — — — — — —

Я бреду в сторону гриффиндорской башни с единственной мыслью: «Спать!»

Кто же знал, что я так быстро устану за день? Единственное, что меня успокаивает, так это возможность за выходные выполнить все домашние задания... Разумеется, я могу не успеть, но попробовать стоит. Да и МакГонагалл говорила, что я могу приносить их еще в течение следующих двух недель, так что я не волнуюсь. Расписание, конечно, меня напрягло. Все-таки по семь часов в день — это слишком, даже для меня. Утренние часы остались под мое старое расписание, а послеобеденные — были отведены под Зелья.

Снейп снова молчит. Все-таки, хорошо, что в моей голове поселился именно он, а не Парвати, например, или Малфой. Если первая бы безостановочно болтала и хихикала, то второй — постоянно поливал грязью. А зельевар ничего, молчит.

Теперь я знаю, как мне заставить вас, мисс Грейнджер, что-нибудь сделать. Я все лишь буду безостановочно говорить, уж я-то найду о чем, — заявляет Мастер Зелий.

Хотя единственный минус в обосновавшемся в моей голове Снейпе — это его способность читать мои мысли.

Профессор, когда мы приступим к окклюменции? — не отвечая на его колкость, спрашиваю я.

Скоро, — вот и весь ответ.

Но мне нравится его немногословность, я хочу быстрее добраться до своей кровати и завалиться спать. Нет, это необычно даже для меня!

Повышенная сонливость может быть следствием нахождения двух сознаний в одном теле. Ведь не только вы размышляете о чем-то, но и я также мыслю и полноценно существую в вашей голове. А ваше тело к этому не привыкло, отсюда ему требуется больше времени для восстановления.

Я резко останавливаюсь, почти подойдя к портрету Полной Дамы. Почему Снейп такой странный? Не язвит, не шипит, не ехидничает. Нормально разговаривает.

Мисс Грейнджер, я тоже устал! — о, вот теперь узнаю профессора. Правильно, рычите, профессор, мне так спокойнее.

И я с безмятежной улыбкой называю пароль.

* * *

Утро, кажется, наступает сразу, как только моя голова касается подушки. Я очень смутно помню, как отмахивалась вчера от каждого, кто стремился поздравить меня с выздоровлением. Вроде даже Гарри и Джинни заходили, но потом моя рука наложила Запирающие чары, и я вырубилась. Я даже сна не помню, хотя, это, наверное, к лучшему. Вдруг я опять злила Снейпа? Хотя, обрадовать его можно, только наложив на себя Аваду.

Зельевара не слышно, и я бурчу про себя:

Доброе утро.

Он только хмыкает в ответ. Ну и вредина!

Я наконец отрываю голову от такой мягкой и все еще желанной подушки и кидаю взгляд на часы. Семь утра? Какой соплохвост разбудил меня в такую рань? Это даже странно, я всегда вставала в восемь, даже на каникулах, если, конечно, не считать опоздание на тот злополучный урок Зелий. Но тогда я накануне сидела над конспектами до пяти утра, поэтому все понятно. А тут...

А я встаю в шесть. Видимо это еще один побочный эффект. Организм стремится вести себя наиболее привычно, но так как нас тут двое, то и случаются такие биологические сдвиги.

Понятно. Должна была сама догадаться. Я отбрасываю одеяло и встаю. Бреду в ванную и вдруг замечаю себя в зеркале. Оказывается, вчера я успела стянуть почти всю одежду, на мне одно белье.

Я разглядываю еле прикрытое тканью тело и спутанные волосы. И через секунду чувствую смущение...не мое. Вскрикнув, я бросаюсь в ванную комнату и захлопываю за собой дверь. Как будто можно уйти от зельевара в голове, мужчины, который лет на двадцать старше! И как я умудрилась забыть про него?

От одной мысли, как я разглядывала свое почти голое отражение, кровь приливает к щекам. Я подхожу к раковине и плескаю воду себе на лицо. Так, спокойно. Подумаешь, увидел. Представь, что ты в купальнике... М-да, не помогает. К счастью, Снейп молчит, то ли сам в себя приходит, то ли тактично решил не упоминать об этом инциденте. И к лучшему.

И тут я вспоминаю про утренний душ. Ну и как это делать? Он ведь тоже все почувствует. Я почти в панике обращаюсь к Мастеру Зелий:

А вы не можете ... ммм... уйти в другую комнату?

Нет, мисс Грейнджер, хотя с удовольствием сделал бы это. Просто представьте, что... что-нибудь отвлекающее, не думайте обо мне.

Вы издеваетесь? Какое такое отвлекающее? — оу, у меня снова истерика. Что-то частенько в последнее время.

Зельевар вздыхает, и я понимаю, что он и сам не в восторге от подобной перспективы. Все-таки я его ученица, да и на двадцать лет младше. Плюнув на все приличия, я залезаю в душевую и, стараясь ни о чем не думать, быстро совершаю то, что нужно.

Облачившись в магловскую одежду и накинув сверху мантию, я иду к двери. Сегодня слишком много дел: домашние задания, знакомство с учебными планами, еще бы окклюменцию не забыть. Так что я не желаю терять ни минуты.

К моему удивлению, дверь закрыта мощными запирающими чарами. Я только читала о таких в библиотеке, но никогда не пользовалась. Да и зачем мне запирать дверь паролем?

Я вспоминаю вчерашний вечер. Вроде бы я накладывала заклятье...или не я?

Может это я? Не думал о возможности перехвата контроля над вами, мисс Грейнджер, но это было бы чудесно, — насмешливо говорит Снейп. — Похоже, вы слишком расслабились, что дало мне некоторую власть над вашей рукой ...или телом? В любом случае, это следует обдумать. Скажите: «Апери Фантум» и сделайте небольшой взмах рукой по диагонали вверх и вправо.

Я отпираю дверь и наконец выскальзываю из своей комнаты. Надеюсь, все же вчера это было случайностью. Не хотелось бы, чтобы он мог действовать против моей воли.

Большой Зал почти пуст, лишь в конце когтевранского стола сидит какой-то паренек. Я плюхаюсь — да, именно плюхаюсь — на длинную лавку и смотрю на множество пустой посуды. М-да, об этом я не думала, никогда так рано сюда не приходила.

Стукните по тарелке палочкой, — подсказывает Снейп.

Я следую его совету, и на соседних тарелках появляется еда, а в кувшине — сок.

Насытившись, я решаю вначале разобраться с домашними заданиями. Хорошо, что мне вчера их принес Гарри, иначе пришлось бы будить его.

Библиотека пока закрыта, поэтому я иду в свою комнату и приступаю к делу.

Через некоторое время я одновременно и благодарю, и проклинаю Мерлина, из-за которого сейчас в моей голове сидит этот невыносимый, вредный, ехидный Снейп. Он, конечно, помогает мне правильно тренировать взмах руки при заклинании или объясняет материал по трансфигурации, даже подсказывает названия и авторов книг, в которых я позже могу найти информацию для эссе. Но эти его сварливые замечания! «Мисс Грейнджер, кто вас учил держать палочку? Большой палец куда вы загибаете?». «Глупая девчонка, сколько можно думать о посторонних вещах, когда трансфигурируете шкаф? Конечно, он получится с ушами, а вы что хотели?». «Скажите спасибо, что я Зелья не успел задать. Кстати...а напишите-ка мне...».

К обеду я чувствую себя выжатой, как лимон.

Я наконец отпираю дверь в свою комнату и спускаюсь вниз. И тут же натыкаюсь на Гарри, сидящего в гостиной с книгой в руках.

— Привет, — улыбаемся и машем (п/а знаю, что это из другой оперы, но подходит же!). Это ведь совсем не мы заперлись с завтрака, да еще и наложили мощные заглушающие чары. Нет, мы совсем не виноваты. А друг хмурится.

— А мы тебя потеряли. Уже часов пять ищем. Только не говори, что ты все это время сидела у себя...

— Хорошо, — пожала я плечами. — Не скажу.

— Герми, — вздыхает Гарри. — Ну, так же нельзя. У тебя еще куча времени на задания. Ты все успеешь. Да к тому же, Снейп — в коме и задать ничего не успел.

Парень уже вовсю веселится. Неужели так рад, что профессор Зелий в Больничном крыле? Хорошо, что зельевар молчит пока что.

— Ой, — друг наконец разглядел мою гримасу. — Все, ничего я про твоего Снейпа не говорю.

— Что? — возмущаюсь я.

Что? — вторит мне зельевар.

— Ну, — он смущенно улыбается. — Ты защищаешь его все время. Не Снейп, а профессор Снейп, — передразнивает он меня.

Я чувствую удивление зельевара и быстро шепчу ему:

Мы потом это обсудим.

К счастью, он не возражает

— Ничего я его не защищаю, — бодро отвечаю я и присаживаюсь рядом с другом. Так, нужно перейти на менее щекотливую тему. — Ты на обед идешь?

— Не-е, — мотает черноволосой головой парень. — Мы после тренировки с ребятами на кухню заходили.

Я наконец обращаю внимание на его руки, в которых он держит небольшую, явно зачитанную книжку. Гарри и книги — это что-то из области фантастики. Тем более добровольно. И к тому же в субботу.

— Что ты читаешь?

Гарри начинает прятать книгу, но я-то быстрее. Это он только на метле шустрый такой, а как у девочки что-то отобрать или не показать — нет, блин, джентльмен.

Так что я вполне успешно завладеваю небольшим томиком и смотрю на название.

— Гарри! — моему возмущению нет предела. — Ну как ты можешь читать сейчас про квиддич? У нас же экзамены через пять недель!

— Герми, — притворно хнычет парень. — Ну что ты опять начинаешь. Подготовлю я все, дай хоть субботу провести нормально, — он снова берет свою книгу и, послав мне извиняющую улыбку, снова утыкается в свой томик.

Поттер — редкостный болван. Он такими темпами даже легчайшее зелье не приготовит, что уж там до уровня седьмого курса, — начинает профессор, и я быстро выхожу из гостиной, надеясь, что без предмета своего раздражения зельевар успокоится. Хм, сегодня явно не мой день, потому что тот начинает обсуждать каждого студента, мимо которого мы проходим, указывая все его недостатки как в области зельеварения, так и вообще в плане учебы.

Я молча терплю, так как уверена, что Снейпу только и нужно, что вывести меня из себя. Наконец я добираюсь до Большого зала и падаю на скамейку рядом с Джинни. Та кивает мне и снова обращает внимание на тарелку перед собой.

А мисс Уизли и вовсе полная бездарность. Ну, вот как можно кровь единорога принять за кровь дракона? У дракона она всегда темнее, да еще и с осадком. А эта пигалица умудрилась перепутать их, и из-за взрыва ее зелья мне потом пришлось на два часа прекратить занятия в классе. Да еще к тому же...

Все! Хватит! — наконец мысленно кричу я. — Когда вы вернетесь в свое тело, обещаю, я вас покусаю!

Снейп на миг замолкает, а потом вкрадчивым тоном, почти шепотом, осведомляется:

Это угроза?

От этого звука проходит дрожь по телу. Хочется зажмуриться и слушать, слушать его бархатистый голос. Дурдом на колесиках, Герми, очнись.

Что вы хотите? — наконец нахожу силы вымолвить я.

А что вы можете мне дать? — ласкающее мурлыканье завораживают. Да что он со мной делает?! Мерлин, нужно срочно прийти в себя. И что-то ответить, наконец.

Ничего! — а вот истеричные нотки в моем голосе мне совсем не нравятся.

— Гермиона, чего ты не ешь? — на меня удивленно смотрит Джинни и еще несколько гриффиндорцев вокруг. Ах, ну да. Я ведь уже минут пять сижу и гляжу в пространство, зрелище, наверняка, то еще.

— Я просто задумалась, — заявляю я подруге и растягиваю губы в улыбке. Надеюсь, получилось не очень фальшиво. Но Джинни, к моей радости, успокаивается и отворачивается. Привыкла она уже к тому, что я иногда выпадаю из реальности.

Я быстро приступаю к обеду, стараясь не вспоминать о Снейпе. Хорошо хоть он молчит и не мешает, иначе я закончила бы только к вечеру.

Насытившись, я иду в библиотеку, чтобы ознакомится с необходимыми книгами, которые посоветовал мне зельевар. Мастер Зелий заниматься мне не мешает, и я спокойно выполняю задания на следующую неделю. Подготовившись к основным предметам, я приступаю к пропущенным темам.

Я дописываю уже третье эссе по Трансфигурации из необходимых мне восьми, когда Снейп наконец подает голос.

Мисс Грейнджер, вам стоит ознакомиться с учебными планами на следующий месяц. Уже шестой час, так что я думаю, вам следует хотя бы считаться с тем, что необходимо мне, — его резкий тон задевает меня, и я громко захлопываю книгу.

Но потом приходит осознание, что зельевар с утра сидит за учебниками, естественно, он беспокоится и о своих обязанностях. И, конечно, ему скучно. Вот же, упрямый человек, не жалуется ведь.

Хорошо, я уже иду, — спокойно отвечаю ему и начинаю собираться.

Интересно, его учебные планы в классе или в кабинете? Любопытно было бы посмотреть на святая святых Мастера Зелий. Тем более, если он добровольно туда пускает.

В кабинете, мисс Грейнджер, — тихо говорит мне Снейп, когда я уже спускаюсь в подземелья. — Чуть дальше будет развилка. Направо и до конца коридора. Пароль «Calla palustris».

Я добираюсь до тупика и, следуя словам зельевара, касаюсь ладонью камня, шепча латинское название болотного Белокрыльника.

Стена бесшумно отодвигается, и я делаю шаг в покои Мастера Зелий, мысленно потирая руки.

Комнат у Снейпа немного. Гостиная, в которую я попадаю сразу из коридора, оформлена в бежевых и шоколадных тонах, ничего зеленого или красного. А я-то думала — здесь все будет слизеринских расцветок. Немного полок с книгами, два дивана, напротив друг друга, столик между ними, камин и одинокое кресло рядом. Я вижу здесь еще три двери, наверное, в спальню, кабинет и лабораторию.

Самая правая, — недовольно бормочет зельевар, видимо, ему неприятно, что я так разглядываю его комнаты.

Я отворяю дверь и вижу просторный кабинет. Большой стол из красного дерева, снова полки с книгами, бордовый ковер на полу — все выполнено со вкусом и комфортом, я бы сама не отказалась от такого удобного рабочего места.

Снейп говорит мне, где найти учебные планы, и я приступаю к делу. Быстро переписываю темы для каждого курса в блокнот и сразу, под диктовку зельевара, составляю домашние задания. Бедные дети, ну за что им это? Зельевар ведь не жалеет, задает на каждый урок чуть ли не месячный объем работ. Хотя, у них и занятий за время моего преподавания станет вдвое меньше, так что справятся, я думаю.

Закончив, я некоторое время просто сижу в кресле, бездумно крутя перо в руках. Пальца ноют от непрерывной писанины, а голова гудит от перенапряжения.

Ну что, мисс Грейнджер, вы готовы к окклюменции? — насмешливо осведомляется зельевар некоторое время спустя.

Угу.

А вы уверены?

Ну, я ведь сказала, что да.

Эх, вру, и вру бессовестно. Снейп-то знает, что я ужасно устала, только вот я в этом ни за что не признаюсь. Зельевар тяжело вздыхает и говорит этим своим бархатистым — как он умудряется таким его делать, я не знаю — голосом:

Что ж, для начала вам необходимо очистить сознание. Закройте глаза.

Я безропотно смыкаю веки.

Просто слушайте меня. Представьте черноту...такую необъятную и бесконечную, в ней можно затеряться и не вернуться никогда. Тьма — все, что есть в ней, ни света, ни одной малюсенькой искры. Только эта мгла. Но не бойтесь ее, — его шепот так мелодичен и чувственен, что я подчиняюсь без прекословий, отдавшись этому мягкому, ласкающему голосу, находящему живой отклик в моей душе. — Эта чернота вас не тронет. Отдайтесь ей, пусть она поглотит вас без остатка. Вы уже там, вокруг вас ничего нет и никогда не было, — он замирает на мгновение, — только лишь чернота, густая, как сливки, обволакивает вас, не оставляя ни одной мысли, ни одной эмоции. Все чувства вас покинули. Их нет. Остались лишь спокойствие и безмятежность... Гермиона.

Я вздрагиваю и чуть не падаю с кресла.

— Ч-что? — мой голос дрожит, но в душе, к моему удивлению, царит покой и какая-то непробиваемая уверенность.

Вот это называется очищением сознания, — насмешливо говорит Снейп уже своим обычным тоном. Ну, вот как в нем уживаются мерзкий и ехидный Мастер Зелий и обаятельный мужчина с обворожительным голосом? Я краснею от своих мыслей, и многозначительное хмыканье зельевара только еще больше смущает меня. Так что я вскакиваю с места, хватаю свои тетрадки и сумку и быстрым шагом направляюсь к двери.

Ну, и куда мы так бежим? — иронично осведомляется Снейп.

Я. Никуда. Не. Бегу, — чуть ли не рычу я ему в ответ и вылетаю из его покоев. Стена бесшумно встает на свое место, но я уже лечу дальше по подземельям. — Я просто иду к себе в комнату, потому что я устала и хочу спать. Это не запрещено?!

Ну, конечно, нет, что вы, — продолжает издеваться Снейп. Р-р-р, я уже готова на куски его порвать...от злости, конечно. Он что, специально вызывает во мне... хм...Так, Герми, проехали. Ты просто переутомилась, со всеми бывает.

Завернув за очередной угол, я чуть не врезаюсь в Малфоя, но успеваю вовремя увернуться. Парень смотрит на меня, чуть ли не раскрыв рот. Хм, я бы тоже так смотрела, никогда не замечала за собой такой реакции. Наконец он приходит в себя, одаривает меня привычным злым взглядом и, ни слова не говоря, уходит в темноту коридора.

А я стою, все еще перебирая в памяти недавние события.

Ммм... профессор? Это тоже вы, да? У меня отродясь не было такой реакции.

Видимо, да, — соглашается зельевар таким тоном, что у меня в голове сразу возникает картинка: Снейп самодовольно улыбающийся и в предвкушении потирающий руки.

Ну, нет, не дам ему управлять моим телом, ни за что. Я снова чуть ли не бегу по освещенным коридорам и вскоре выбираюсь из подземелий. К тому моменту, как я добираюсь до гостиной, уже наступает отбой, поэтому я ужасно радуюсь, без осложнений добравшись наконец до комнаты.

Взмахом палочки зажигаю свет и вешаю сумку на спинку стула. Нужно сбросить напряжение, сковавшее сердце. Ну, и конечно, душ — самый приемлемый вариант.

Я не думаю о Снейпе, делаю все быстро, почти на автомате. Лишь бы поскорее уже лечь, закрыть глаза и провалится в сон. С каких пор я стала так уставать? Ах да, две души и одно тело. Помню.

Мне снится море. Волны неспешно набегают на мелкий серый песок и отступают. Вечное движение, подчиняющееся зову Луны. Я обожаю море. А еще я обожаю купаться.

Вот и сейчас я скидываю легкое желтое платьице и бегу к воде, захожу по колено и громко смеюсь, брызгая во все стороны. Мне хорошо! Впервые за очень долгое время на душе так спокойно. Я счастлива и готова обнять весь мир, были бы такие большие руки!

— Напомните мне, когда мы проснемся, чтобы я больше не прибегал к этому способу очищения вашего сознания, — раздается вдруг резкий недовольный голос, и я стремительно оборачиваюсь.

И смеюсь от сюрреализма происходящего.

На берегу стоит Снейп и хмуро разглядывает меня, как будто я ему потоп устроила в классе. Или галеон проиграла. Он одет в легкие белые шорты до колен и почти прозрачную салатовую футболку. И мне отлично видны и короткие черные волоски, покрывающие его ноги, и впалый живот, и широкую бледную грудь. Правда ее полностью рассмотреть у меня не получается, потому что зельевар прикрывается скрещенными руками.

— А что вам не нравится? — поднимаю брови и нахально улыбаюсь. Нет, мое хорошее настроение тебе не испортить.

— Прежде всего, мой вид! — рявкает Мастер Зелий, безуспешно стараясь прикрыть как можно больше. Ну чего он так стесняется? Что я, голых до пояса мужчин не видела, что ли? А ему эта прозрачная футболка очень даже идет, так что...

Снейп, видя, что его слова не возымели никакого действия, фыркает:

— Да и потом, ваш вид, мисс Грейнджер, тоже не доставляет мне удовольствия.

Я окидывая себя взором. Ничего, обычное бикини. Правда, немного маловато. Даже не немного, потому что малюсенькие кусочки ткани еле прикрывают определенные места. Ах, ему мой вид мешает? Не доставляет удовольствия, да? Ну-ну.

Я выхожу из моря и подхожу к Снейпу чуть ли не вплотную. Он, покрывшись вдруг красными пятнами, отводит взгляд и смотрит куда угодно, только не на меня.

Ну ничего, профессор. Вы со мной играли, теперь я поиграю.

— А что не так с моим видом, сэр? — произношу я с придыханием. Мастер Зелий вздрагивает и делает шаг назад.

— Прежде всего, то, что так не появляются перед своим учителем! — его тон по-прежнему ехидный, только вот руки, я вижу, чуть подрагивают.

— Сейчас вы не учитель, а человек, который оказался с девушкой на пляже. И девушка хочет купаться! — заявляю я, хватаю ошеломленного зельевара за руку и тащу к воде.

Приходит в себя он не сразу, и мы почти доходим до мокрого песка, когда Снейп вырывает ладонь и рычит:

— Мисс Грейнджер, что вы себя позволяете! — и, разворачиваясь, начинает отходить.

Я забегаю вперед и строю умоляющие глазки.

— Профессор, пойдемте купаться! Пожалуйста!

Но зельевар, одаривая уже чуть ли не испуганным взглядом, обходит меня и устремляется к деревьям неподалеку.

— Я вам это припомню, — шипит он мне напоследок.

А я только беспечно пожимаю плечами и иду к морю. Я все же хочу успеть поплавать, пока сон не закончился.

Просыпаюсь я медленно, сохраняя остатки сна и то безмятежное настроение, владевшее мной там. Вставать не хочется, я бы лежала вот так хоть весь день, нежась в теплом коконе одеял.

Мисс Грейнджер, вы осознаете, что это война? — раздается вкрадчивый голос в моей голове, и я резко сажусь.

Мерлиновы подштанники и туфли Морганы! Я же... ох... я...

Прижимаю вспотевшие ладони к горячим щекам. Что я вытворяла? Я щеголяла перед... перед ним!... в бикини?! Ох, а еще я его бесстыдно разглядывала, хватала за руку и тащила купаться.

Отлично, Гермиона. Сегодня ты окончательно докатилась.

А как же переговоры о мире? — робко осведомляюсь я у зельевара.

Чтобы перевести переговоры, необходимо наличие желания на то обеих сторон или безвыходной ситуации одной из них. Я выражаю категорическое несогласие. А вы не находитесь в безвыходном положении.

Ммм... может пакт о ненападении? — с надеждой спрашиваю я.

О, нет, мисс Грейнджер. Никакого пакта, никаких белых флагов. Только активные военные действия! Я требую сатисфакции и мести!

Профессор, нельзя требовать и то, и другое. Подумайте о чем-то одном! — возражаю я.

Нет, уж. Моя гордость слишком уязвлена. Эээ... хм... Просто я слизеринец, поэтому требую и то, и другое! — раздраженно говорит Снейп.

Но вы же первым начали! — все еще пытаюсь я его образумить.

А мне все равно, — ехидничает мой кошмарик, и воображение сразу рисует белые шорты и прозрачную футболку на высокой фигуре с темными волосами.

Мисс Грейнджер! А вот за это я буду весь сегодняшний день обсуждать таланты моих студентов в зельеварении! Практика показала, что это очень действенная мера!

Но вы же сами говорили, что картинки вы не можете считать!

Я говорил, что для этого нужно напрягать свои силы, вот и все.

Ах вы...

Подумайте, хотите ли вы продолжить это предложение, мисс Грейнджер, — прохладным тоном говорит зельевар.

Очень хочу, но не буду!

Вот и правильно.

Я вскакивая с кровати и плетусь в душ. Вдруг я чувствую тянущую боль внизу живота. Хм, что-то рано, должны быть только через три недели... Мерлин, я же была без сознания! Ну что ж, война, так будем воевать. Я подхожу к зеркалу и злорадно ухмыляюсь своему отражению.

Поздравляю вас, профессор! Мы приплыли.

В каком смысле? — подозрительно осведомляется зельевар. Кажется, он уже догадался.

В том самом, — жизнерадостно отвечаю я. — У меня месячные!

Нет, — слышу его полный ужаса голос. — Ну что вы, в самом деле. Вы же не...

Я пожимаю плечами и иду в душ. Да-да, я оказалась права. Чувствую я такие вещи. Скоро у меня начнет болеть живот, потом станет морозить, и придется часа два лежать под пледом, пока не отпустит. Обычно, я просто ненавижу первый день, но сегодня...

Вы ошибаетесь, мисс Грейнджер, если считаете, что меня можно напугать обычной болью. С Круциатусом Лорда ваша точно не сравнится, так что ваша радость бессмысленна.

Я только хмыкаю. Может и так, а может и нет. На войне все средства хороши.

* * *

Мисс Патил совершенно не умеет держать нож, а уж эта ее манера наклонять голову набок... Хотя бы заплетала свои волосы! Как вообще можно так себя вести рядом с кипящим котлом? Это полностью противоречит правилам безопасности! Мистер Джонсон...

Ну, замолчите же! — я наконец не выдерживаю и закрываю уши ладонями. Разумеется, от голоса в голове это не спасает. Снейп просто извращенец... в смысле, как можно мучить бедную девушку, страдающую болями в животе, этими дурацкими рассказами? Лучше бы он что-нибудь по учебе объяснял, да хоть за первый курс учебники пересказывал!

Вы сами напросились! — отрезает зельевар. — Кто вам мешал попросить зелье у мадам Помфри? Вы меня ослушались, теперь терпите.

Зелье может навредить! — возражаю, стараясь раскрутить Мастера Зелий хотя бы на диалог. Все лучше, чем его недовольное бормотание об учениках.

Не может! Вы ведь знаете, что оно абсолютно безопасно!

Нет, сейчас мой организм ослаблен, а те ингредиенты, которые туда входят, нельзя принимать во время... ну, менструации. Так что дайте мне спокойно отмучится, профессор, наконец!

Я говорю про другое зелье, компоненты которого безопасны!

Я только вздыхаю и переворачиваюсь на другой бок, кутаясь в плед. Обед, судя по времени, прошел, но я не стала ходить. Делать не хочется ничего. Только закрыть глава и, наплевав на вредного зельевара, уснуть.

Да, так я и сделаю...

Я снова вижу море, снова бегу к нему, только сейчас нет солнца, обжигающего кожу и нагревающего серый песок, нет волн. Только звезды высоко — высоко на небе и спокойная теплая вода, зовущая окунуться с головой, а потом лечь прямо на нее и наслаждаться моментом.

Но я не успеваю сделать ни шага, как слышу позади себя все тот же недовольный голос:

— Что, опять?!

Ох, не простил мне Снейп второй сон про море. И самое любопытное, мне-то приснилось, что он вообще без футболки, только в черных шортах до колен. Бедный, чуть истерику не закатил, отошел от меня как можно дальше и, сложив руки на груди, так и простоял все время. И убедить его, что это вовсе не шорты, а плавки такие, у меня не получилось. А жаль, очень уж хотелось загнать его в воду.

Перед глазами все еще стоит обнаженный до пояса зельевар, ну вот как выкинуть его из головы?! У меня не получается. Думаю и о прямых сальных волосах, и о крючковатом носе, и о некрасиво изогнутых губах... не помогает, потому что против моей воли наряду с волосами, я вспоминаю обнаженные плечи, которых они касаются. Мысли о носе все время тянут вспомнить черные, затягивающие омуты глаз. А губы... интересно, могут ли они улыбаться, умеют ли быть мягкими и нежными, как, например, во время поце...

Мисс Грейнджер!

Я вздрагиваю и опрокидываю чернильницу.

Ну что случилось? Чего вы так кричите? — недовольно осведомляюсь я, благодаря Мерлина, что чернил там уже не оставалось.

Вы... вы... да как вы можете! — зельевар просто взбешен, а иначе, почему это наш уважаемый профессор вдруг не может найти слов?

Что могу? — наивно вопрошаю я, улыбаясь состоянию Снейпа.

Хм, пока веду я, однозначно. Только вот зельевар-то этого так не оставит, и его ответные действия меня немного страшат.

И я правильно боялась, так как Мастер Зелий вдруг переходит к ласкающему шепоту, отчего по телу будто пробегают мурашки:

Вы, мисс Грейнджер, меня уже достали. Полностью и бесповоротно, — он останавливается, и вдруг в моей голове сама собой появляется картинка: это я одетая в обычную ученическую мантию, сижу за партой, сложив перед собой руки. Вдруг мое отражение встает и шагает ближе. Я внезапно понимаю, что нахожусь в сознании человека, глядящего сейчас на ту, другую меня, с высоты своего чуть ли не двухметрового роста. Я что, в голове у Снейпа?

Что происходит? — спрашиваю я, но картинка не прерывается, зельевар молчит и показывает дальше.

Та, другая я, подходит ближе и встает напротив, подняв голову и глядя мне в глаза. Мне становится жутко. Что сейчас произойдет? Доходит до меня, когда она поднимает руки и дотрагивается до пуговиц своей мантии. Расстегивает их одну за другой и, улыбаясь, сбрасывает ее на пол.

Перестаньте! — кричу я, но Снейп снова игнорирует меня. Я пытаюсь выбраться из его сознания, но у меня не выходит, глаза закрыть я тоже не могу, поэтому я вынуждена смотреть дальше, надеясь, что это все-таки не то, о чем я подумала.

Мои, то есть ее руки касаются пуговиц блузки, расстегивают одну и тянутся к следующей.

Хватит!

Но зельевар снова игнорирует мой голос, и ужасающее меня действие продолжается.

Хотя чего я так переживаю: он уже не единожды видел меня... эм... не вполне одетой. Хм, да и полностью раздетой — тоже.

Но одно дело — видеть, а другое — заставлять меня смотреть на это унижение, по-другому не скажешь.

Я собираю всю злость на Снейпа, все испытываемое мною унижение, ненависть к нему и мысленно устремляю на его сознание, находящееся внутри меня.

Зельевар вдруг как-то ментально вздрагивает, и картина тускнеет, а я порываюсь открыть глаза.

К счастью, мне это удается, и я вижу рассыпанные листы с эссе на своем столе. Видимо в этом «трансе» я размахивала руками...

Как вы могли... — я обращаюсь к нему, но у самой сердце заходится от пережитого мной страха. И вроде бояться мне совершенно нечего, но поди ты, сердцу моему это скажи.

Впредь ведите себя благоразумней, мисс Грейнджер, — раздается в голове холодный голос, и я устало прикрываю глаза рукой.

Забыла! Как я вообще могла забыть о том, кем он был раньше. Пусть ему и не приносит удовольствие пытать людей, все же жестокость и беспринципность ему не чужды.

Я встаю со стула и взмахом палочки зажигаю свечи в комнате, маленькими островками света тут же разгоняющими тьму.

Завтра тяжелый день — семь часов, из которых пять я должна буду провести в качестве преподавателя... Это вам не зелье варить в своем углу. Здесь необходимо следить за каждым учеником, чтобы, не дай, Мерлин, не произошел взрыв.

Я быстро совершаю все необходимые перед сном процедуры и устало ложусь спать, стараясь не думать о только что произошедшем инциденте и игнорируя молчание Снейпа. С каких пор я стала так чувствовать его? Могу в любой момент представить его лицо, даже когда он молчит. Вот сейчас мне кажется, что его глаза прикрыты, а пальцы длинной руки сжимают переносицу, брови чуть нахмурены... права ли я? Не знаю. Я просто чувствую.

* * *

Мне снова снится класс Зелий. Не оглядываясь кругом, я устремляюсь к последней парте и сажусь, доставая из сумки учебник по Трансфигурации. Докатилась ты, Герми, читаешь даже во сне.

Но мне совсем не хочется снова встречаться с другим обитателем моих снов, да и моей головы, так что я полностью погружаюсь к теорию превращений, игнорирую тихий шелест ткани. Не посмотрю я на него, не посмотрю. Мне вообще плевать, пусть что угодно делает.

Вскоре шелест затихает, и я некоторое время просто пялюсь на страницу, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Но его я не слышу.

«Да посмотри же на него, ну!»

«Вот еще! Про гордость не забывай! Ты его еще не простила!»

«Ну-у-у, вообще-то ты его сама довела, так что он не виноват: действовал по обстоятельствам»

«По обстоятельствам? Так поступить с девушкой! Да по нему Азкабан плачет!»

«За раздевание представителя женского пола в своих мыслях? Ну-ну. Может, сразу всех мужчин туда отправить?»

«Так... мы вообще не о том, причем тут мужчины? Нас интересует конкретно этот»

«Да! Вот! Он нас интересует, а сейчас его не слышно. Мог этот милашка подавиться чем-нибудь, вдруг ему помощь нужна?»

«Ага, подавится он в кабинете Зелий, как же... так, стоп... милашка?!»

Я вздрагиваю и мотаю головой, приводя в порядок мысли. Так, Герми, докатились. Голоса в голове, угу, раздвоение сознания, просто прекрасно!

Как там? Ах да!

«Шизофрения — полиморфное психическое расстройство, связанное с распадом процессов мышления и эмоциональных реакций. Наиболее частыми проявлениями болезни являются слуховые галлюцинации, параноидный или фантастический бред либо дезорганизованность речи и мышления на фоне значительной социальной дисфункции, нарушении работоспособности»

Не, не подходит, можно выдохнуть. Пока...

А все-таки посмотреть или нет?

Ох, Герми, ну вот с чего такая дилемма? Подними глаза на секунду и опусти, а не разводи тут трагедию вселенского масштаба!

Угу, так и сделаю... ага...

Тихонько поднимаю взгляд и тут же натыкаюсь на затягивающие омуты его глаз...

Мерлинов гиппогриф! Ну, нельзя же так пугать!

Я опять утыкаюсь носом в свою Трансфигурацию, только теперь я все время чувствую его взгляд на себе, что конкретно мешает сосредоточиться на книге.

Так и проходит весь сон, и, когда утром я просыпаюсь, кажется, будто и не ложилась: настолько усталой я себя чувствую.

Молча я собираюсь на занятия, перехватываю по дороге Гарри, иду с ним на завтрак.

Я молчу... нет, я, конечно, общаюсь с Гарри и остальными, но сказать что-либо Снейпу у меня просто не поворачивается язык.

Так что я молчу.

Молчит и Снейп.

Так проходит весь день — в молчании. Его и моем.

Иногда мне начинает казаться, что его нет, что он исчез. Но малейшего усилия достаточно, чтобы понять, что зельевар здесь — все еще в моей голове.

Уроки я провожу без его участия. Разумеется, мне очень сложно, особенно с пятым и седьмым — моим — курсом. Но я не попрошу у него помощи. А все, что мне нужно, все учебные планы мы составили еще в субботу, так что и необходимости в этом нет.

Однако вечером, когда сделаны все уроки, подготовлены темы завтрашних занятий по Зельям, когда партия шахмат с Гарри закончена моим полным поражением, когда я ухожу в свою комнату и долго стою у окна, глядя на темнеющий вдалеке лес, прислушиваюсь к себе, втягиваю носом прохладный воздух с ароматом хвои, — я понимаю, что скучаю. По Снейпу скучаю, безумно.

Никто не ругает, не рычит, не ехидничает, не вставляет свои реплики в разговоры с моими друзьями, не обсуждает учеников в заботе с зельями, не смущает меня ласкающим шепотом... Я хочу его обратно.

* * *

— Все поняли задание?

Ученики вяло бурчат и приступают к готовке зелья, а я обессилено падаю в кресло Снейпа.

Шестой курс. Сдвоенное занятие. Слизерин-Когтевран. Ну почему с ними так сложно?! Разумеется, я имею в виду отнюдь не факультет Флитвика.

Нет, они не грубят, не одаривают мерзкими ухмылками, не разговаривают во время моей речи. Но они всячески мешают мне, каждый чем сможет. Сначала один уронил мне на ногу котел, хорошо, что я успела отпрыгнуть. Потом какая-то девочка со светлыми волосами разлила под ноги основу из слизи. Я бы точно упала, если бы один из когтевранцев меня не поддержал. На их первом занятии один из слизеринцев с периодичностью в минуту икал. Достаточно громко, чтобы вызвать улыбки у своих дружков. А на мое предложение сходить в Больничное крыло он посмотрел на меня как на умалишенную и возмутился перспективой пропустить такой важный урок. М-да... Наконец-то все сдали свою работу и приступили к варке второго зелья, допустить ошибку в котором намного сложнее. Поэтому я могу хоть чуть-чуть передохнуть.

Я откидываюсь в кресле и прикрываю глаза. Тяжелый день... Сдвоенная Трансфигурация, сдвоенные Чары. Хорошо хоть осталось только одно часовое занятие у первого курса.

Так, хватит отдыхать, а то ты, Герми, сейчас уснешь. Снова встаю и начинаю ходить между студентами. Лица серьезные, сосредоточенные, руки уверенно сжимают ножи. Теперь я понимаю высказывания Снейпа насчет гриффиндорцев: у других факультетов вести намного легче. И пусть я преподаю только второй день — разница налицо.

Прохожу все котлы и поворачиваюсь идти назад.

Нет!!! — вдруг кричит Снейп, и я инстинктивно вздрагиваю. А потом замечаю то, что увидел зельевар, понимаю, почему он сейчас мечется в моем сознании.

Когтевранец через четыре парты от меня. В руках — перья дикой листвички. Белые. А по рецепту — черные. Если он бросит хоть одно в котел — взрыва не избежать. Я кидаюсь к нему, что-то кричу, но вижу, как в замедленной съемке, рука разжимается и маленькое, пуховое перышко медленно опускается в котел.

Я уже рядом, отбрасываю непутевого студента и ставлю на остальных щит. Оборачиваюсь к зелью и с ужасом вижу, как оно вспенивается и быстро поднимается.

Я в панике перебираю в уме заклинания, которые могут пригодиться. Ну же! Хоть что-нибудь...

Снейп резко перехватывает контроль над моим телом. Я вижу, как моя рука делает отрывочный взмах палочкой, слышу, как губы произносят смутно знакомые слова...

А потом белая вспышка, и сознание окутывает тьма...

Грейнджер! Гермиона! Не думай спать! Не спи! Ну же!

Зачем кто-то кричит? Что за голос... знакомый голос... кто это?

Очнись! Ну, давай же! Если ты сейчас заснешь — больше не проснешься!

Голос мешает. А я хочу спать. Почему он не позволяет мне?

Открой глаза! Пожалуйста... открой...

Он так просит... Как ему отказать? Но темнота сильнее меня, она засасывает куда-то, тянет за собой, и так хочется просто расслабиться и уснуть. Очень хочется...

Останься здесь, не смей уходить!

Не могу, не могу...

Умоляю... Останься со мной.

Эти три слова, произнесенные искаженным мукой голосом, действуют, как холодный душ. Я с силой сбрасываю дурман и понимаю, наконец, чей это голос. Снейп.

Останься, останься, — исступленно шепчет зельевар.

Я здесь... — отвечаю, и он, к моему недовольству, сразу переходит на официальный тон, однако в его голосе я явственно слышу облегчение:

Мисс Грейнджер, вам необходимо открыть глаза.

Зачем?

Объясню позже, — раздраженно отвечает зельвар. — Поверьте, это важно, — добавляет он, словно чувствуя мое нежелание подчиняться приказу.

Я мысленно фыркаю, но делаю, как он просит.

Получается не сразу, веки неимоверно тяжелые, но через некоторое время они подаются моим усилиям и глаз достигает резкий свет.

— Мисс Грейнджер! — передо мной шевелится размытое пятно, в котором я через мгновение с удивлением узнаю испуганную Помфри. — Слава Мерлину! Мы думали, вы умерли. Ваше сердце почти перестало биться. Еще бы чуть-чуть и... — она взволнованно мотает головой.

Спасибо, — тихо шепчу я зельвару, и отдаюсь в профессиональные руки колдоведьмы, которая долго поит меня лекарствами и залечивает ожоги, оставшиеся от зелья. Все-таки на секунду, но Снейп опоздал. И виновата в этом я.

Глава хоть и маленькая получилась, но, главное, процесс пошел, надеюсь, смогу скоро порадовать продой.

— — — — — — —

После очередного флакончика лекарства меня клонит в сон. Я снова вижу ночное море, волн почти нет, они тихонько набегают на песок и бесшумно отступают. Я знаю, что вода теплая, и мне не терпится зайти в нее хотя бы по колено. Но сейчас я тут не для этого. Нужно сделать кое-что более важное.

На фоне моря я вижу нечетко выделяющуюся темную фигуру, расположившуюся прямо на песке. Подхожу и сажусь рядом, перебирая пальцами еле теплые золотые крупинки.

Некоторое время мы просто сидим, думая каждый о своем. Но я не хочу сидеть так всю ночь. Я хочу поговорить с ним — когда вижу его, а не просто слышу голос в голове. Поэтому я касаюсь его плеча, стремясь обратить на себя внимание. Но как только я дотрагиваюсь до тонкой ткани футболки, он начинает говорить.

— Я очень рад, что успел поставить хоть кое-какой щит, мисс Грейнджер. Но вы должны пообещать мне, что впредь... будете более внимательны на уроках.

Горло будто сжали тиски, настолько меня переполняют эмоции. Мне и стыдно перед ним, я боюсь вспоминать, что могла просто умереть, если бы не он, мне и жаль его, ведь из-за моей опрометчивости он пострадал тоже, а еще я хочу просто прижаться к нему и не думать о только что произошедшем, забыть обо всем, расслабиться в уютных объятиях хотя бы на миг...

— Я обещаю, — хрипло отвечаю я, стараясь выбросить из головы глупые мысли.

— Что ж, в таком случае, нам следует заключить нечто вроде мирового соглашения, о чем вы уже просили меня три дня назад.

— О нашем дальнейшем совместном существовании? — уточняю, кладя голову на колени и глядя на его профиль.

Он кивает и начинает перечислять, загибая длинные пальцы.

— Итак, со своей стороны я обеспечиваю вашу и свою безопасность на всех посещаемых вами уроках, а также во внеурочное время. Я помогаю вам с теми уроками Зелий, которые вам приходится вести в мое, так сказать, отсутствие в школе. И я обучаю вас окклюменции. Вопросы?

— Безопасность вы обеспечивать как собираетесь? Перехватив контроль над моим телом?

— Ну, — он, кажется, даже смутился, — если вы не против, то — да.

— Я не против. Я согласна с предложенным вами, но хотела бы, чтобы вы добавили еще один немаловажный пункт: о том, что вы не будете больше препарировать мой мозг рассказами об успеваемости или же ее отсутствии у ваших студентов!

— Хорошо, — он шутливо поднимает руки вверх. — Не буду.

Я сажусь по-турецки, повернувшись корпусом к нему.

— Тогда я со своей стороны обещаю, как можно быстрее приготовить антидот, который сможет вернуть вас в ваше тело.

Он снова кивает, и вдруг показывает рукой на море.

— Может, вы как-то сможете еще и контролировать свои сны? — спрашивает, чуть ли не жалостливо.

Не выдержав, я хохочу, откидываясь на песок и держась за живот. И, к своему удивлению, в первый раз слышу его негромкий, но ясный смех.

* * *

Утро, помоему мнению, наступает слишком быстро. Снова Больничное Крыло, снова склянки с лекарствами, обеспокоенное лицо мадам Помфри и удивительная гармония в душе и голове...

К обеду, проигнорировав возражения Помфри, я встаю и делаю несколько шагов по палате. Чувствую себя вполне сносно и, пустив в ход все свое красноречие, а также использовав парочку оригинальных аргументов, подсказанных Снейпом, я добиваюсь от нее обещания выписать меня уже завтра... естественно, клятвенно пообещав пить все гадости, которые она мне дает.

Вечером заглядывает МакГонагалл, но я успокаиваю ее, видимо, своим более-менее здоровым видом. После нее почти сразу в палату влетает Гарри и порывисто обнимает меня. С ним спокойно и тепло, чувство, будто мой друг защитит меня от всего зла на земле. Но я чувствую растущее раздражение Снейпа и стараюсь поскорее освободиться из столь уютных объятий. Гарри пересказывает мне новости, передает некоторые мои книги. Обсудив все самое важное, мы предаемся простой болтовне, и, к моему удивлению, это даже начинает мне нравится. Но за десять минут до отбоя Помфри выгоняет моего друга, и я остаюсь один на один со Снейпом.

Весь день нам было как-то не до того, чтобы о чем-то разговаривать друг с другом, и сейчас я не могу найти слов. Впрочем, это ведь и не обязательно.

Уже засыпая, я слышу, как голос в моей голове мурлычет какой-то успокаивающий мотивчик. Не понимая, кто поет, ведь Снейп и пение вещи несовместимые, я отдаюсь этой незатейливой мелодии. И вместо снов всю ночь я нахожусь только в уютной темноте и слышу эту негромкую мелодию. Под утро, мне кажется, голосов уже два, будто и я присоединилась к поющему... Возможно, так и было.

* * *

После выписки дни потекли однообразные, с одной стороны, и непередаваемо чудесные — с другой. И все дело в Снейпе. Я не знаю, как именно, но этот невозможный человек превращает каждый день чуть ли не в праздник. Нет, он не дарит подарки, не поет песни, не делает ничего сверхъестественного. Просто для меня праздник — это не определенная дата в календаре, не необходимость поздравить определенного человека, не ритуал или просто традиция. Праздник — это когда улыбка не сходит с лица, когда в душе будто поют птицы, когда хочется смеяться каждой мелочи, когда живешь каждый мгновением и находишь прекрасное в каждой минуте...

Утро обычно начинается с состязания на чары: кто быстрее отгадает очередное запирающее заклинание, наложенное с вечера непонятно кем из нас. И ничего удивительного, что мы оба почти не помним вечеров — мы слишком выматываемся за день, поэтому мое бедное тело, вынужденное носить в себе две души, просто отключается после трудового времени. Итак, отгадав наконец наложенные на дверь чары, мы идем на завтрак, стукаем палочкой по тарелке и начинается новый спор... Снейп пьет кофе, я — чай. Снейп ест на завтрак мясо, я — кашу. Снейп норовит наложить в тарелку целую гору блюда, я же ограничиваюсь половиной обычной порции. Не понимаю, почему такие споры не возникали раньше, до взрыва зелья, но сейчас мы с упоением предаемся этому занятию, называется «успей наполнить тарелку». Выглядит, наверное, забавно. Левая рука, которую я, скрепя сердце, отдаю на пользование — временное! — Снейпу, тянется за куриными отбивными, правая — подкладывает овсянку и фрукты... В общем, хорошо, что я завтракаю обычно одна, потому что тогда «мой» выбор продуктов заставил бы сокурсников сомневаться в моей вменяемости. Ну, сами согласитесь, какой нормальный человек будет есть отбивную, щедро намазанную пшеничной кашей с посыпанным сверху черным молотым перцем и покрошенным горьким шоколадом?

После завтрака, вдоволь посмеявшись над нашим очередным съеденным шедевром, мы шагаем на уроки. Но и тут Снейп не оставляет меня в покое. Узнав тему урока, он начинает вольно пересказывать содержание лекции своими словами, причем так громко, что невозможно просто отмахнуться от его слов и слушать преподавателя. Вначале я злилась. Ровно до тех пор, когда поняла, что лекции Снейпа познавательнее, содержательнее и просто интереснее. Он часто переходит на этот свой особенный, будто бархатный голос, и рассказывает порой такие забавные вещи, что хочется расхохотаться прямо посреди урока. На практической части я обычно справляюсь сама, потому что хорошо запоминаю все его инструкции и советы. Неудивительно, что теперь я выполняю задания не только одна из первых, но и с первой попытки, что, в принципе, получалось у меня не особенно часто раньше... до Снейпа.

Послеобеденное время отведено на Зелья. Здесь уже нет места шуткам — не после того инцидента. Снейп серьезно относится к принятым на себя обязательствам моей безопасности. Теперь я ясно чувствую его напряжение. Почти каждый урок он забирает у меня палочку... точнее, это выглядит так, будто я своей левой рукой выхватываю древко у правой... Палочка у него весь урок, лишь иногда я беру ее, чтобы применить нужную мне магию, и снова возвращаю ему. Сначала ученики одаривали меня непонимающими взглядами, но после нескольких десятков снятых баллов перестали. Видимо, решили, что на меня повлияла магия хозяина кабинета. Как же они близки от истины!

После занятий и ужина мы идем в мою комнату и делаем как можно больше домашних заданий. Снейп не подсказывает правильное решение, но часто пускается объяснять мне непонятный материал, и так я справляюсь намного быстрее, ведь раньше приходилось идти за разъяснениями в библиотеку, а сейчас я будто таскаю все это собрание книг в голове... Дальше по плану мы топаем в подземелья, в покои Снейпа. В лаборатории исследуем зелье, которое заперло его в моей голове. Расписываем необходимые формулы получения антидота в кабинете. Полчаса занятий окклюменцией, и я еле тащусь в свою комнату, чтобы забыться сном. И да — мне часто снится море, и зельевар уже даже не бурчит, когда появляется еле одетый на пляже. Просто садится на песок и наблюдает, как я купаюсь. К сожалению, загнать его в воду мне так и не удалось. Но я не отчаиваюсь — уверена, все еще впереди.

Грейнджер, вставайте.

Мм, еще минуточку.

Зачем лежать, если мы оба проснулись? Поднимайтесь, сегодня заключительная стадия зелья!

Да успею я покидать в ту бурду слизней. Отстаньте, я сплю...

Да не спите вы... Бурду?! А ну поднимайтесь!

Левая рука хватает меня за ухо и с силой тянет.

Ай! Вы с ума сошли?!

С вами сложно оставаться в здравом уме и трезвом рассудке.

Угу...

Грейнджер, вставай!

Мерлин, вчера из-за вас мы поздно легли, а теперь из-за вас я должна рано вставать, в субботу, тем более! Вы вообще в курсе, что растущему организму нужно высыпаться?

Мне не нужно, поэтому подъем!

Эгоист... Ай! Как вы дотянулись до правого уха?! Ладно, ладно, встаю...

* * *

Злая, не выспавшаяся, грозно сверкая очами, я несусь по коридору Хогвартса, черная, как смоль, мантия развевается за моей спиной, подобно грозному небу...

Какое, к Мерлину, грозное небо?! Небо не развевается! Тем более слово «грозный» вы уже употребили в отношении ваших очей.

Ну, тогда скажите сами лучше!

Хм... Черная, как смоль, мантия развевается за моей прямой спиной, подобно атласному шелку...

Что за бред? Откуда взялся шелк?!

А откуда ваше небо?!

Я молчу, мысленно показав Снейпу язык. Он так же мысленно, но чтобы я почувствовала, отвешивает мне оплеуху. В ответ я даю щелбан своей левой руке... плохая идея, потому что легкую боль почувствовал не только он, но и я. Зельевар громко фыркает.

Пока мы препирались, мы успели дойти до Большого Зала. Я сажусь на скамью и накладываю в тарелку овсянку. К сожалению, я слишком поздно увидела, что Снейп уже навалил туда целую гору запеченных куриных крылышек...

* * *

— Гермиона, ты слышишь?

— Что? Нет, Гарри, прости, я отвлеклась.

— Что-то ты часто стала отвлекаться... Я сказал, что после обеда приедет Рон!

— Ух... ты. Отличная новость! — я вымученно улыбаюсь. Парень радостно кивает.

— Встретим его около Главного входа?

— Да, я подойду. Извини, Гарри, мне нужно идти сейчас. Увидимся!

* * *

Время до обеда пролетело незаметно за варкой антидота. Прежде чем приступить к последней стадии его приготовления, я еще раз вычисляю по формулам количество ингредиентов, их состав и сам процесс варки. Получив те же данные, что и вчера, и позавчера, и позапоза... хм... я приступаю наконец к зелью.

Режьте аккуратнее!

Я нормально режу, это вы держите крепче!

Может, поменяемся?

Мм?

Нарезать ингредиенты я всегда умел обеими руками.

Мне не хочется испортить зелье, хоть я и уверена в своих силах, поэтому я уступаю и переворачиваю зверобой на сто восемьдесят градусов, чтобы Снейпу было удобнее.

Я чувствую его волнение, которое заражает и меня. Все-таки, если мы все сделаем правильно, именно это зелье сможет вернуть его в свою голову, оставив мою — мне. Ярко представляя себе эту картину, я чувствую легкую грусть — мне что, не хочется одной управлять своим телом? Никаких ранних подъемов и тасканий за ухо, никакого мясо вперемешку с кашей по утрам, никаких интересный лекций в голове... Вдруг я понимаю, что буду скучать по всему этому. Хорошо, что Снейп теперь не может прочесть эти мысли, пугающие меня саму: с недавних пор у меня таки получается закрывать свое сознание от зельевара, прилагая, правда, некоторые усилия.

Сейчас бадьян.

Кладу на стол засушенное растение. Снейп быстро шинкует его и отправляет в кипящий котел. Взмахом палочки я убираю под ним огонь, а он начинает мешать против часовой стрелки.

Все. Теперь оно должно настояться, — бормочет он, глубоко вздыхая.

Пора на обед.

Да, сейчас... одну секунду.

Он будто пожирает котел глазами изнутри моего подсознания. Странное ощущение.

Все в порядке. Ошибки быть не может, — пытаюсь подбодрить его.

Да что вы понимаете! — раздраженно шипит он. — Пойдемте уж.

Мы выбираемся из Подземелий. Молчим, потому что Снейп нервничает из-за зелья, а я не хочу лишний раз отвлекать его — пусть лучше сам успокоится, на мои слова он только еще больше разозлится.

Я сажусь возле Гарри и отмечаю его мокрую квиддичную форму.

— Дождь?

— Что? А, да. Всю тренировку лил, а как мы закончили, так выступило солнце!

— А почему ты не переоделся?

— Ну, Рон подойдет уже минут через пять, так что я бы просто не успел.

Я укоризненно вздыхаю и взмахиваю палочкой, высушивая и очищая его одежду.

— Спасибо! — улыбается Гарри. — Ты ешь скорее, сейчас пойдем уже.

Я приступаю к обеду, чувствуя, что настроение Снейпа испортилось еще больше. Понимая, что он не горит желанием проводить время с моими друзьями, особенно, с Роном, я почему—то все меньше хочу идти на встречу. Да что со мной?

Закончив, мы с Гарри — и со Снейпом, напоминаю я себе — идем к Главному входу. Рон уже здесь — стоит, жмурясь на солнце и улыбаясь, оглядывает замок и окрестности. Ребята обнимают друг друга, синхронно хлопают по спинам. А потом Рон заключает меня в свои медвежьи объятия и чмокает в щеку — хорошо хоть не стал при Гарри целовать в губы.

— Идемте! — он тянет нас на улицу, и скоро мы находим укрытую от посторонних глаз деревьями полянку.

Я трансфигурирую платок в большое покрывало, и парни разваливается на нем. Я присаживаюсь с краешку, правда, Рон сразу притягивает меня к себе, обнимая за талию. Решив не выяснять отношений при Гарри, я закрываю на это глаза, но Снейп в голове неистово бушует. Нет, он не говорит ни слова против этой встречи, но я чувствую его ярость и ненависть, почему-то направленных против Рона. Странно, ведь раньше он не проявлял таких чувств даже к Гарри. Над этим стоит поразмыслить...

Тем временем Гарри пересказывает Рону наши новости, и тот не удерживается от комментария, услышав про кому Снейпа.

— Так ему и надо! Летучей мыши этой!

— Рон! Как можно так говорить?!

Я пытаюсь освободится из рук парня, но тот только крепче прижимает меня к себе.

— Ну, прости, Герми! Я просто злюсь на него немного — ты же помнишь, сколько вы за этот год, да и за прошлые, от него натерпелись.

— Рон, Гермиона права. Ты же знаешь, сколько он сделал для нас в войну, — тихо добавил Гарри.

Рон закатил глаза.

— Ну, хоть маленькое возмездие за унижение не повредит, верно? Ему же не больно в этой коме! Он просто ничего не чувствует...

Боль кольнула меня изнутри... или не меня. Кто бы мог подумать, что слова Рона заденут Снейпа за живое.

— Давайте сменим тему, ладно? — громко перебиваю я друга.

Парни удивленно глядят на меня, но соглашаются. Некоторое время они обсуждают квиддич, а потом вдруг Гарри извиняется: оказалось, прошло уже много времени, а он обещал встретиться с Джинни.

— Конечно, друг, иди, — говорит Рон, а во мне будто поднимается волна паники: я не хочу оставаться с ним наедине. Я не готова!

Как только Гарри покидает купол тишины, который мы накинули вокруг нашей поляны, Рон притягивает меня еще ближе.

— Я соскучился.

Я пытаюсь осторожно скинуть его руку, но он будто этого и не чувствует.

— Рон, я думаю, нам нужно сначала поговорить...

— О чем? — невозмутимо спрашивает он, зарываясь носом в мои волосы. Да что это такое!

Я резко встаю на колени и переползаю на другую сторону покрывала.

— О нас, — отвечаю, глядя на его хмурое лицо. — Ты сказал мне подумать за этот учебный год. Мое прошлое решение не изменилось.

— Ой, Герми, перестань, — он машет рукой, будто я сморозила какую-то глупость, и придвигается ко мне, кладя руку на мое бедро. — Тот случай был ошибкой, ты же понимаешь.

— Ошибкой?! Ты изменил мне! Осознанно предал, а потом говорил, что это я виновата!

— Ну да. Ты же мне не давала...

Я порываюсь вскочить, но он бросается на меня и снова обхватывает руками, прижимая к себе.

— Отпусти! Ты что творишь?!

— Герми, у меня давно никого не было, — он гладит мое тело, отчего меня затопляет волна паники. Так, спокойно. Дыши. Палочка? Валяется на траве далеко от меня. Я начинаю вырываться, но его руки слишком сильные, не выпускают.

— Тебе понравится, — убежденно заявляет Рон, навалившись на меня и прижимая губы к моей шее.

Все мои усилия освободиться ни к чему не приводят. Ком в горле, слезы бегут по щекам — не могу поверить, что меня изнасилует лучший друг.

В этот момент Снейп, молчавший это время, вдруг резко перехватывает контроль над моим телом, а я, обессилев, отступаю в сознании на задний план. А зельевар, будто обезумевший лев, начинает брыкаться, щипаться, кусаться и даже умудряется ударить головой Рона в подбородок. Тот, не удержав мое тело, расслабляет руки, и Снейп вскакивает. Секунда, и в руке уже палочка. Он направляет оружие прямо на испуганного Рона. Хотела бы я сейчас посмотреть на себя со стороны. Снейп бросает связывающее заклинание, и парень мешком валится на покрывало. Мои губы растягивает ухмылка, а Рон выглядит еще более испуганным. Зельевар произносит какое-то длинное сложное заклинание, окутавшее парня фиолетовым цветом. А потом просто разворачивается и уходит.

Мы направляемся в замок, поднимаемся по ступеням. Я не спешу вернуть контроль над телом, мне все равно. Зельевар заходит в первый же пустой класс и запирает дверь. Потом мы опускаемся на пол и, к моему удивлению, Снейп бросает на нас усыпляющее заклинание. Растянувшись на наколдованном ковре — и когда он успел — я погружаюсь в сон.

Нахожу себя, скрючившейся за каким-то шкафом. Обнимая колени, я сижу в этом темном месте, в самом уголке, на холодном каменном полу, и не хочу уходить. Слышу шаги. Из-за шкафа выглядывает Снейп. Я отворачиваюсь. Хотя мне надо поблагодарить его. Но не сейчас. Сейчас я не хочу ничего.

Зельевар вздыхает, а потом, к моему изумлению, залезает в это узкое пространство и садится рядом, неловко сгибая ноги в коленях. Дотрагивается до моего плеча. Я вздрагиваю и отворачиваюсь. Вдруг Снейп резко подхватывает меня на руки и сажает к себе на колени. Он что, сошел с ума?!

— Что вы...

— Шш, — меня осторожно прижимают к груди, поглаживая плечо круговыми движениями.

А когда-то я хотела, чтобы он меня обнял. Как же давно это было...

Плюнув на все формальности, я придвигаюсь ближе. Мне тепло и хорошо. В душе отступает тревога, и с каждым его ласковым движением будто развязывается узел из страха, отчаяния, злости и чего-то еще...

И я начинаю говорить. Рассказываю, как мы с Роном начали встречаться во время скитаний в поисках крестражей. Как он поцеловал меня, когда Гарри ставил защитные заклинания, а мы пошли за водой к ручью. Как Рон бросил нас с Гарри и как вернулся. Как я поняла, что люблю его только как друга. Как после победы часто лез целоваться, а я все больше избегала его. Как он изменил мне, и я решила воспользовалась этим поводом, чтобы порвать отношения. Как Рон все свел к шутке и заявил, что у меня есть время подумать над моим решением во время последнего курса в Хогвартсе...

— Спасибо вам. Если бы не вы, то... он бы просто изнасиловал меня... лучший друг.

— Мисс Грейнджер... Гермиона, вы должны согласится, что Уизли уже давно перешел границу дозволенного, да и вообще возможного, чтобы считаться лучшим другом.

— Да. Это я не замечала. Все давала ему шанс. Думала, он исправится.

— Такие, как он, не исправляются, — зло шепчет Снейп, сжимая руку в кулак у меня на спине.

— Теперь знаю, — киваю.

Мы молчим некоторое время, и я начинаю различать глухие удары его сердца. И только теперь до меня доходит: я сижу на коленях у Снейпа. И он обнимает меня, прижимая очень близко... слишком близко. Я поднимаю голову с его груди и смотрю в черные глаза. А он переводит взгляд чуть ниже — на губы. Я подаюсь вперед... и в этот момент, по всем законам жанра, мы просыпаемся.

Оказалось, что я лежу на голом полу, хотя помню, что засыпала на наколдованном Снейпом ковре. Я так долго спала? Вздрагиваю, вспоминая сон. Мы же чуть не… Нет, не надо об этом думать, это приведет к лишним… проблемам? неурядицам? ссорам?

Недолго продержался ваш ковер, — чтобы сказать хоть что-то, бормочу я. Главное, не думать о поц…

Просто мы долго спали, — тихо отвечает Снейп.

Да. Конечно.

Я встаю и выхожу из пустого кабинета. Действительно, долго — судя по часам скоро уже отбой. Нужно все сделать сегодня, пока я не передумала.

Куда вы идете, мисс Грейнджер?

Я не могу ответить. Ни единой мысли, что и как сказать.

Туда.

Мне хочется плакать. Позже. Позже можно дать себе волю и устроить хорошенькую истерику.

Зелью нужно было настояться как минимум шесть часов. И они прошли — пока я спала.

Я беру фиал и наливаю туда одну порцию. Подношу к губам.

И вы ничего мне не скажете?

Что сказать? — спрашиваю, держа фиал у рта.

Да ладно уж, ничего. Пейте.

Я опрокидываю в себя фиал. Меня обволакивает боль — тупая, ноющая боль всего тела. Это будет долго — пока Снейп не найдет свое тело. Я могла бы пойти к Больничное крыло, встать рядом с ним. Тогда боль бы не продлилась дольше нескольких минут. Но я лучше потерплю — лучше для всех.

* * *

Я сошла с ума. Мне бы начать лечение, только лекарства от этого нет. От Снейпа. Прошло две недели с того момента, как он очнулся. Я тогда уснула прямо в кресле его кабинета. Слава Мерлину, его не выпустили из Больничного крыла в тот же день, и у меня появилось время уйти по пробуждении. Я вернулась в свою комнату и потекли однообразные дни. Проснуться. Встать. Умыться, принять душ. Одеться. Открыть дверь простейшим заклинанием. Прийти на завтрак. Съесть свою безвкусную кашу. Отсидеть уроки. Сделать задания в библиотеке. И лечь спать. Я не знаю, что мы проходим сейчас по Трансфигурации и Чарам. Я сразу забываю все, о чем читаю. Я получила Удовлетворительно впервые лет за пять. Наверное, именно в тот момент Гарри и обеспокоился. Только что мне ему сказать? Что я не вижу смысла во всем этом? Что мне все надоело? Что я не могу жить без Снейпа?

Я не знаю, почему так поступила тогда. Почему я не попыталась объясниться с ним? Почему сразу пошла в его кабинет и выпила то злополучное зелье. И осталась одна. Одной очень тяжело. Никто не будит раньше времени. Не тягает за ухо. Не рассказывает интересные лекции на уроках. Не подкладывает в тарелку к овсянке куриные крылышки. Не…

Гермиона, хватит! Ты сама его выгнала. Сама не ходишь на Зелья. Сама избегаешь его в коридорах и Большом зале.

А что мне было делать? Пойти к Больничное крыло и поцеловать? Хороша я буду, как же.

Ну, а избегать — это хороший выход из ситуации? Нужно хотя бы объясниться!

Эти споры самой с собой я вела уже две недели. Пойти или не пойти. Признаться или нет.

Приближался выпускной, а я так и не приняла решение.

* * *

— Профессор МакГонагалл, вы меня звали?

— Да, Гермиона, дорогая, проходите!

Я сажусь в неглубокое кресло. Директриса смотрит на меня как-то странно, а потом с тяжелым вздохом говорит:

— Мне стало известно, что вы не посещаете занятия по Зельям. По какой причине? Вы талантливая девушка, хороший зельевар. И бросать занятия за месяц до экзаменов? Объяснитесь, пожалуйста.

Это как удар под дых. Я не знаю, что говорить. Я не готова к такому разговору!

— Я… Я… плохо себя чувствовала, — это самое глупое объяснение, которое только можно придумать.

— Но вы посещали все остальные занятия! — оправдывает мои ожидания МакГонагалл.

— В кабинете Зелий мне становится плохо. Это после… — я замолкаю, не знаю, что сказать. К счастью, директриса все додумывает за меня.

— После того зелья? Профессор Снейп упоминал, что оно имеет сильный болевой эффект для выпившего его человека. Что ж, почему вы тогда не подошли к нему и не попросили что-нибудь, облегчающее ваши страдания? Давайте же, идите. Идите прямо сейчас.

— Но я…

— Никаких пререканий, вам необходимо закончить курс Зельеварения, мисс Грейджер!

Я выползаю из кресла и выхожу в коридор. Что мне делать? Не идти же к нему, в самом-то деле? Пока я раздумываю, ноги сами несут меня куда-то. Ну и, конечно, они принесли меня прямо к его кабинету! Надо что-то придумать, придумать… Убежать? Постучать?

Прервав мои размышления, резко открывается дверь. На пороге стоит он. Лицо слегка удивленное, видимо, не ожидал меня увидеть.

— Заходите, — встает на пороге, оставив между проходом и собой совсем маленький промежуток.

Как в тот раз, — вспоминаю я, протискиваясь мимо него, — в тот урок, когда зелье взорвалось, и он оказался у меня в голове.

— Что вы хотели?

Надо же. Я думала, он станет ругаться, орать, трясти за плечи. Как же, на занятия не хожу, избегаю его…

— Профессор МакГонагалл…

— Я спросил, зачем пришли вы.

Я втягиваю голову в плечи и не отрываю взгляд от пола.

— Мне нужно зелье… от головной боли… — выкрутилась?

— Можете взять его в Больничном крыле.

Да что же сказать-то ему. Вдруг он отошел от меня к полке шкафа, бросив: «Подождите». Пользуюсь моментом и смотрю на него. Он похудел, вроде. И подстриг волосы: теперь они еле достают до плеч, а были чуточку длиннее, самую малость.

— Выпейте, — он протягивает мне фиал с темной жидкостью. Я машинально беру, стараясь не касаться его руки.

— Что это?

— Просто выпейте и все!

Я что, похожа на дуру? Пить непонятно что из рук зельевара? Я нюхаю зелье и проверяю его на свет. Мне оно незнакомо.

— Я не буду его пить, пока не скажете, от чего или для чего оно, — и поднимаю глаза.

Он внимательно смотрит на меня — совершенно нечитаемым взглядом. А потом вдруг пускается в объяснения:

— Это Тезаурус. Применяется для нейтрализации последствий пребывания двух душ в одном теле. Точнее, будет применяться, когда я его зарегистрирую.

Это меня не удовлетворило, но глаза я опустила.

— Какие именно последствия? Что оно делает?

— Оно… нейтрализует совместные сны.

— Но у нас не было совместных снов, — возражаю. — Я ничего такого не по…

— Именно, — кивает он. — Я каждую ночь стирал воспоминания об очередном сне из вашей памяти.

Мне становится плохо… плохо и холодно… кажется, будто пол кабинета качается, будто палуба корабля во время качки.

— Зачем? — наконец выдыхаю, стараясь уговорить пол не двигаться.

Он вдруг делает шаг ко мне, толкает куда-то назад, а потом поднимает и усаживает на чей-то письменный стол. И отходит. Да, так мне гораздо легче.

— Ваше поведение стало тому причиной, — начинает объяснять он. — Вы не достойны своих снов, если не можете в настоящей жизни даже посмотреть мне в глаза.

— Но это ведь незаконно…

— Почему же? Это не Обливиейт. Нет закона, запрещающего стирать воспоминания о совместном сне.

— Я хочу знать… Хочу их увидеть, — шепчу я. Пол почти не двигается теперь, но я все-равно не отвожу от него взгляда.

— Извольте, — Снейп делает шаг ко мне и поднимает мою голову так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. А потом я будто засыпаю.

* * *

— Ну и зачем вы это сделали? — Снейп, голый по пояс, стоит на золотистой песке. Вокруг — свет, тепло, а еще тихий шум волн.

Я стою перед ним, и снова в купальнике. Только теперь мне стыдно и хочется прикрыться.

— Я не знаю, — мямлю я. — Испугалась, наверное…

Он вздыхает, делает шаг ко мне и вдруг обнимает, крепко-крепко, и гладит по волосам.

* * *

— Неужели, это не море! Надо же!

На этот раз мы на вершине одной из башен. Сейчас ночь, прохладно, а я в одной футболке. Снейп возле самого парапета, и я подхожу ближе. Он, видимо, замечает, что я покрылась мурашками, тянет меня к себе и обнимает, укрывая своей мантией. Кажется, что мы одни на целом свете. Мне так хорошо в его объятиях, что не хочется двигаться. Запечатлеть бы этот миг и продлить его бесконечно долго. Чувствую его дыхание на виске и, поворачивая голову, нечаянно встречаю губами его губы. Он вздрагивает, но после просто наклоняется ближе и целует…

* * *

Сон за сном — поцелуи, объятия, тепло, разговоры, шутки, и снова поцелуи. И так все четырнадцать снов. А он стирал их из моей памяти один за другим. Сволочь.

Когда я прихожу в себя, обнаруживаю, что так и сижу на парте, а его руки сжимают мои плечи — осторожно, только чтобы я не свалилась на пол.

— Почему вы решили все-таки показать мне их?

Смотрю на него. Теперь мне нет нужды стесняться или скрывать свои мысли — мои сны сказали все за меня. И я снова прежняя, чувствую себя прежней. А еще чувствую, что влюбилась без памяти.

— Ну вы же все-таки пришли сюда, правильно? — он ухмыляется. — Набрались смелости, так сказать.

Я улыбаюсь в ответ.

— Почему вы посадили меня на парту? Это ведь школьное имущество, как никак.

— Да, просто… — он снова совсем рядом со мной, — вы так повыше, чем когда стоите. Это удобнее.

Я не успеваю спросить, для чего или кого удобнее, потому что он целует меня. Совсем как во сне, и все-таки намного, намного лучше.