Лекарство для разума (джен)

Никого из тех, кто сюда приезжал, разумеется, не предупреждали о том, что обычно в африканской пустыне не происходит ничего интересного. Ричард Дейвис, ассистент-испытатель, не сумел бы возразить на то, что предупреждения такого рода необязательны, поскольку дипломированные маги допускались в подобные места, чтобы работать, а не развлекаться. А вот для того, чтоб трудиться не отвлекаясь, казалось, лучше возможностей не сыскать. Однако в правильную организацию рано или поздно вносила диссонанс порочная человеческая натура, требующая разнообразия — с одной стороны, и преподносящая сюрпризы, когда их не ждешь — с другой.

Закрытая лаборатория, в уединенном месте подарила Дику четыре месяца жизни, о которой он, казалось, всегда мечтал. Впервые его привычки и интересы воспринимались как само собой разумеющаяся норма, вокруг все, казалось, такие же странные «умники» не от мира сего. Молодому колдуну льстило, что среди фанатичных снобов от науки он не так давно, пусть случайно, но все-таки показал себя не чуждым научному поиску. Не возбранялось использование библиотеки для иных, отличных от работы целей, и свободного времени хватало. Весьма удобным было то, что сотрудников освобождали ото всех бытовых забот, на что дома Дику никогда не приходилось рассчитывать.

Для изоляции и секретности лаборатории имелись серьезные причины. Настолько серьезные, что простое посвящение в новые обязанности вызвало у Дика ощущение нереальности. А это кое-что значило, учитывая, что он, стопроцентный отличник, в школе колдовства повидал всякое и сверх учебной программы.

По прибытии он сразу получил инструктаж от руководителя своего подразделения, сурового японца неопределенного возраста. Тогда профессор Карасума устроил небольшую экскурсию по лаборатории, попутно вводя в курс дела и почти ничем не выдав, что реакция новичка его забавляет.

Дик, в свою очередь, старался держаться невозмутимо, до некоторого момента все же опасаясь, что его разыгрывают. Казалось, он смотрит научно-фантастическое шоу, или слушает вполуха застольный разговор о вселенском заговоре. Прежде всего, пришлось вплотную столкнуться с тем, что контакты магов с достижениями немагических технологий гораздо обширнее, чем принято считать. Поневоле молодой колдун задумался, а не верно ли обратное, и не нанимают ли маггловские правительства магов для всяких разных светлых и темных дел?

Если коротко, то здесь изучались свойства лунных и марсианских пород в зельях и амулетах. Доставлялись породы, разумеется, с помощью космической техники, задействованной в международных научных программах.

Дик угодил в «лунный» отдел, а марсианскими делами занималось другое подразделение. Впрочем, туда они с шефом тоже заглянули — для общего ознакомления. Дик все равно старался ничего не упускать. И за какой-то час он повидал много такого, чего не показывали в школе, и профессору Снейпу вряд ли много об этом известно. Тогда же ему впервые дали понять, какая это честь — быть прикрепленным к числу настоящих ученых.

Карасума сразу прочертил некую иерархию; те, кто показал себя достойным заниматься настоящей наукой, годились для того, чтобы выводить общие закономерности. Однако до такого еще следовало «дорасти», и в любом случае на лабораторию, как из рога изобилия, сыпались запросы на решение сугубо практических задач. Должность ассистента-испытателя существовала как раз для этого.

В отсеке, где предстояло трудиться Дику, стол был завален образцами лунных пород. Имелся там и аквариум с двумя ящерицами. Как выяснилось, реакции упомянутых рептилий во многом совпадали с драконьими, и как раз висел заказ от крупного драконьего питомника.

— Амулеты из лунных камней магглы, увы, используют лучше и продуктивнее нас. При определенном сочетании с источником света таким амулетом можно загипнотизировать дракона. Ваша задача — вычислить это сочетание, — проинформировал шеф. — Угол, вид и силу света, и все прочее. Судя по Вашей характеристике, Вы в состоянии справиться с этим самостоятельно.

Так Дик получил свое первое задание. Его нельзя было назвать скучным: самому сразу стало интересно, что получится. Ящерицы от воздействия камней и в самом деле обычно успокаивались, но Дик не сразу настроился на то, чтоб различать их реакции, потому как параллельно поступали и другие, более мелкие задания.

Да, поначалу у него совершенно не было времени, и лишь изредка, собираясь написать кому-нибудь, в поисках пергамента Дик натыкался на недописанный отчет за выпускной курс в Хогвартсе.

«На свадьбе летом Клуб собрался

У Боунсов. Все было мило.

С бандитом Рики там подрался,

На всех бандитов не хватило»...

То лето казалось таким далеким и нереальным. Ни о каких Упивающихся смертью и лорде Волдеморте в лаборатории никогда не поминали, никто ни на кого не нападал, разве что однажды ящерка едва не тяпнула Дика за палец, когда он кормил ее. Но назвать подобную мелочь риском во имя науки язык не поворачивался. В общем, обязанности Дика сводились к тому, чтоб измерять те или иные свойства камней с помощью приборов, либо наблюдать, как и на что они воздействуют.

И потому на плановых собраниях, и на неофициальных диспутах, которые вспыхивали в столовой время от времени, он обычно молчал и слушал. Сотрудники обсуждали нечто такое фантастическое, что ему, в общем, не приходило в голову, и Дик, хотя никогда не жаловался на фантазию, ловил себя на том, что его мышление, оказывается, весьма ограничено. Как и возможность рассказать друзьям о том, чем он тут занимается.

«...Поход последний в лес Запретный.

Мы с Огневиски пообщались,

И поняли: пить очень вредно!

Каким-то чудом не попались»...

Надо признать, и здесь имелись возможности выйти за пределы обыденности. Например, к той же выпивке многие светлые головы питали слабость. Женщины, особенно изнывающие от скуки жены сотрудников, наезжающие регулярно, предпочитали вылазки на восточный базар, и в первую же неделю вытащили с собой Дика. Изобилие всего впечатлило юношу, но в целом ему тогда здорово не понравилось: суета, шум и жара. Хорошо было то, что купил сувениры для друзей и особенно для Доры, чтобы было чем напомнить о себе.

Также из лаборатории постоянно отсылались в разные места выездные экспедиции, не имеющие прямого отношения к обязанностям ассистента-испытателя, и туда он до некоторых пор не рвался.

Не так давно Дик проходил мимо транспортного отдела, возле которого ждали отпускники. Им предстояло кому 2, а кому и все 3 недели свежих впечатлений, так что Дик даже взглядами постарался с ними не встретиться. Ему самому до возможного отпуска было ой как далеко. Да и вообще, в его планы входило отработать год и уехать совсем, а не брать отпуск.

Впрочем, именно после их отъезда случилась его первая профессиональная победа. В ожидании, пока прибор произведет нужный замер скола к источнику света, Дик вяло боролся с завистью. В руках остались образцы лунной породы, и ему вздумалось чисто механически тереть их один о другой. Когда под писк индикатора молодой колдун вынырнул, наконец, из задумчивости, на столе перед ним красовалось несколько крупинок песка.

И тут, как нарочно, заглянул с проверкой Карасума.

— Как Вам это удалось? — заинтересовался он.

Дику ничего не оставалось, как сделать вид, будто он специально стремился получить песок из лунного камня. Не признаваться же, что просто валял дурака. Тем более, первые же пробы показали, что песок почему-то подсвечивает куда лучше, чем цельный брус.

В общем, шумиха вокруг нового подающего надежды молодого ученого улеглась лишь благодаря возвращению тех же отпускников, которые, как водится, притащили с собой кучу всякой всячины и принялись хвастать напропалую — кто фотографиями детей, кто серьгой в ухе, кто цепью на шее. Впрочем, ажиотаж вокруг них продержался недолго. Через два дня прибыла вот эта злосчастная экспедиция и загрузила всех дополнительной работой.

В тот день Дика впервые посетило это странное чувство тревоги, как будто рядом тот, кого здесь не должно быть. Случилось это, когда он и Ортега из марсианского отдела зашли на склад за списками находок, которые им позднее предстояло забрать. В ожидании, пока эти списки принесет из секретариата неизвестно кто, Дик вместе с пожилой ведьмой-кладовщицей выслушивал впечатления испанца от квиддичного матча, который тот посетил недавно, будучи в отпуске. Дик не сразу обратил внимание, что слишком уж напряжен, чего ситуация вовсе не предполагала. Однако, в какой-то момент от невинного вопроса старушки его передернуло, и, зачем-то оглядевшись, Дик поймал себя на том, что словно ищет и притом опасается. Прежде всего из объяснений пришло на ум, что кладовщица похожа чем-то на его бабушку, хранительницу архива в Министерстве магии, которая не одобряла его отъезда на работу сюда. Однако дело было явно не в бабушке, объяснение крылось в напоминании об архиве. Ему довелось прилично там повозиться ради одного из друзей. Рики Макарони. И сейчас, вне всякого сомнения, Дику показалось, что Рики совсем рядом. Точнее, вовсе не Рики, а хуже.

Рассуждать об этом было особо некогда, потому что списки, наконец, появились, после чего в лунную лабораторию поступило два глиняных кубка. Дику предстояло до ужина обработать один из них: подобные вещи проходили процедуру укрепления после раскопок, их держали в лунных камнях. Лишь после этого предметы передавали в музей. Раньше для укрепления использовались заклинания, что менее удобно, поскольку они со временем выветриваются.

Рабочие часы закончились, но Дик задержался, чтобы покончить с рутинным заданием и не оставлять на завтра. Впрочем, торопиться ему все равно было некуда. На первую смену ужина он опоздал, вторая предстояла через полчаса. Зато оставалось время, чтоб отправить письма. Дик пошел за ними в свою комнату, и, едва свернув в жилой отсек, услышал речь с характерным акцентом. Так разговаривало здесь большинство офисных служащих — выпускников ближайшей магической школы в Александрии.

— Волшебное кольцо!

Говорящему казалось, что его едва слышно, однако шепот далеко разносился из-за приоткрытой двери.

— Прям исполнило твое желание? — в скептическом фырканье Дик опознал доктора Родерика Элмера, одного из уважаемых и давно работающих сотрудников. Его имя, кстати, значилось на табличке.

— Нет, пообещало!

Дик невольно навострил уши. Происходи такая беседа среди англичан, он бы нашел объяснение, однако арабы обычно в принципе не употребляли алкоголь. А поиск волшебных ламп, колец и прочих восточных чудес не входил в планы экспедиции, вернувшейся накануне.

Конечно, находку такого плана никто не захотел бы упустить. Но Дика сразу посетили соображения, далекие от сказочного волшебства: вещь, которая что-то обещает, по опыту ему не нравилась. Недавно написанные письма для друзей возвращали к воспоминаниям об окончании четвертого курса.

Профессор между тем дружески провожал представителя документального отдела, постановив, что с таким богатым воображением тому больше не следует напрашиваться в экспедиции, тем более «в это дурное место», а спокойно работать себе.

— Но оно просило, чтоб я его забрал, — неуверенно настаивал служащий.

— Пусть остается на своем месте. Ни к чему оно тебе, — заявил Элмер, судя по всему, теряющий терпение.

Дик не стал дожидаться, когда служащий выйдет. Он прошел в свою комнату, распахнул окно и замер, а в голове быстро пробегали, не задерживаясь, разные мысли.

Чтобы попасть сюда, он выдержал настоящее противостояние со своей семьей. Настоял на своем и отделился — хорошо. Но не получается долго упиваться самостоятельностью. Однообразный пустынный пейзаж стал казаться унылым и угнетать. Коллеги с их постоянными амбициями и претензиями надоели, а кроме них оставалось чтение в качестве единственного развлечения, и письма вместо личной жизни.

Пусть эта работа и подходила ему, Дик чувствовал, что он застрял. Ничего нового, жизнь, по сути, сводилась к тому, что он уже многократно проделывал. Порой, шагая по безликому стерильному коридору, он ловил себя на ощущении некоей нереальности оттого, что как будто не шел, а вспоминал, как уже делал это. Расписанное бытие затягивало, но и пугало. Между тем друзья его, судя по письмам, вели очень разнообразную жизнь. Они знакомились с новыми людьми и обязанностями. Дора так сама сотрясала свой отдел в министерстве.

Он бы хотел ей показать эти звезды. Когда внутри фонтанирует богатство чувств, внешний покой очень кстати. А так — запертый в клетке своих впечатлений, он чувствовал, что быстро истончается и опустошается. Мечты и грели, и как будто терзали его. Чтения не хватало надолго. Не было здесь никаких нунд, ничего от жутковатых приключений первой поездки в Африку. Полная безопасность в пределах базы, а высунуться за территорию — чистое безумие, чего никто, разумеется, не позволит.

Холод пустынной ночи никогда раньше не действовал на него отрезвляюще. Наоборот, жутко было сознавать, что где-то в промозглой темноте ползают скользкие формы жизни, охотятся вараны, а в полной тишине на самом деле что-то шуршит.

Теперь, конечно, Дик понял, отчего подумал о Рики. Воспоминание о том ощущении нахождения друга рядом еще не прошло, но и не усилилось, когда он высунул голову в окно. Однако жуть, исходящая от пустыни и та, которую он переживал в хранилище, отличались. Этого Дику хватило, чтоб в голове оформилось одно соображение. «Хоркрукс». Он закрыл окно и поежился с холода.

Письма могли подождать, но хранилище следовало проверить. Не исключено, что Элмер лгал подчиненному, потому как сам уже под подвластьем пресловутого кольца. Что, если он сам забрал-таки его и привез? Дик понимал нелепость этого предположения, и все же испытал, пожалуй, разочарование, когда хранилище на сей раз ничем не напомнило ему о Рики. Солгав выходящей кладовщице, что, возможно, забыл у нее свой блокнот, он обошел ее владения три раза, но ничего не почувствовал. «Что, если эта штука находилась рядом с привезенным артефактом?» — предположил Дик, втайне радуясь, что так быстро выветрилось, в то время как ведьма торопила его. Они вместе отправились на ужин, и там, среди разговоров и обыденности, Дик впервые подумал, до чего все тут до сих пор было, в сущности, предсказуемо.

И вот теперь скука будней грозила осыпаться, как древняя стена от дуновения чуть более сильного ветерка. И нежелание видеть то, что за ней откроется, делало упомянутую стену настоящей исторической ценностью.

* * *

Стена рухнула через два дня, когда во всех посещаемых местах появилось объявление о том, что набирается новая экспедиция для дополнительных работ на старом месте. Воспоминание о том ощущении, будто бы рядом находится нечто угрожающее и напоминающее Рики, за эти два дня превратилось почти что в навязчивую идею. Возможной, увы, вполне возможной причиной этого мог оказаться хоркрукс — черномагический артефакт, представляющий собой часть бессмертия Темного лорда. Дик знал, что такие вещи могут находиться где угодно, и благодаря любой из них Лорд способен вернуться. Несведущий болван, случайно наткнувшийся на хоркрукс, легко поспособствовал бы этому, поведясь на посулы; этого ни в коем случае нельзя было допускать. Следовало найти хоркрукс первым, и передать тому, кто обезвредит: сэру Гарри Поттеру, который в свое время Лорда победил. Самостоятельно молодой колдун, конечно, не рискнул бы и пытаться уничтожить опасный предмет; более того, он знал, что и Рики, наделенный способностью чувствовать хоркруксы как наследник опыта Темного лорда, ничего не предпримет без мистера Поттера. Как сказал бы профессор Карасума: «Следует осознавать границы своей компетентности».

Зато свои однообразные обязанности Дик выполнял образцово. Все навыки он отточил до совершенства и проделывал все как-то даже исступленно, с самоиронией. Его жизнь напоминала историю магии — как будто он ее читал со стороны, забывая перевернуть страницу. Прекрасно сознавая и даже надеясь, что от скуки может переоценивать и попросту даже выдумать опасность, юноша все же сразу для себя решил, что в стороне не останется.

Вдруг оказалось, что в поездку как будто рвутся все. И неудивительно, ведь хоть какое-то разнообразие. До сих пор Дика подобные вылазки напрямую не касались, хороший повод напроситься на сей раз. Он сознавал, что конкуренция будет велика... И — не стоило пренебрегать прямыми обязанностями. С драконьим амулетом он закончил, зато теперь от него требовалось в достаточных количествах измельчить в песок белый лунный кварц. Сам открыл, что это возможно, кому же еще возиться? Далее, предстояло провести большую работу по сравнению свойств песка и целого камня. Второе требовало лабораторных проб, но на начальном этапе можно было обходиться и без них.

Необходимость ехать задвинула все иные размышления и чувства, и потому, очутившись перед шефом, Дик даже не успел осознать, что не подобрал никакой подходящей аргументации в пользу своей кандидатуры. Выслушав просьбу, Карасума недовольно отвернулся к окну.

— Молодой человек, вы казались мне таким благоразумным, — с осуждением произнес он. — Не ожидал, чтоб вас потянуло на поиски подобных приключений.

— На какие поиски? — наивно выпалил Дик.

Начальник, вне всякого сомнения, применил окклуменцию, дабы удостовериться в искренности его недоумения.

— Трудно поверить, что вы никогда не слышали о глупых суевериях, — объяснил он.

Пару секунд Дик соображал, о чем речь.

— Суеверия? Это насчет раскопок? — уточнил он. — Конечно, слышал. Но, поверьте... я хочу поехать не для того, чтоб доказать, какой я крутой. Я не стану искать привидений или кого там обещают легенды мести фараонов? И схватиться с ними врукопашную — развлечение не в моем духе.

Говоря это, Дик уже сознавал, что, пожалуй, лжет. Разве не предполагаемая встреча со злобным духом является причиной, по которой он просится в экспедицию?

Некстати всплыли и воспоминания о частых посещениях Визжащей хижины в школьные годы — а она ведь слыла самым известным в Британии домом с привидениями. Однако шеф вынужден был отвлечься: у него на столе запикали часы, пока он тянулся и нажимал кнопку, заставляя их затихнуть, Дик настроился быть невозмутимым.

— Мистер Дейвис, — обратился к нему шеф, — многие полагают, что найдут отменное развлечение. Однако это достаточно серьезно, и юношеская удаль неуместна там, где есть настоящий страх. Вы меня понимаете?

— Не вполне, сэр. Я не ищу развлечений. Просто хочу сменить обстановку, — решился частично признаться Дик.

Очевидно, наличие такой банальной слабости убедило шефа в его благоразумии, поскольку тот немедленно утвердил его в качестве упаковщика.

— Все места лаборантов заняты, — пояснил он, как бы извиняясь, — а Вы для этой работы достаточно аккуратны.

Позднее Дик оценил, насколько ему повезло с назначением. Лаборант в экспедиции — все равно что юнга на корабле. Их завалят пробами, и не будет ни одной свободной минуты. Ему же, возможно, необходимо будет оглядеться на месте. Кроме того, при упаковке придется осматривать каждую вещь, и ничего подозрительного он уж точно не пропустит. И с хоркруксом справится, если только... удастся сохранить здравую голову. Это был единственный слабый момент в его плане.

Суеверий, традиционных для раскопок, Дик не боялся. Однако наблюдать действие заклятья подвластья, наложенного хоркруксом, ему доводилось. На себе он этого не испытал и не знал, сумеет ли противостоять. Писать кому-то из друзей и просить совета было поздно, ответ придет не раньше, чем он вернется из поездки. И, можно не сомневаться, его подозрения довольно, чтоб сюда нагрянул мистер Поттер, скорее всего, вместе с Рики. Не то, чтоб Дику не хотелось их видеть, однако он не собирался, сам во всем не убедившись, создавать переполох. До сих пор у него не было никаких доказательств, кроме подслушанного разговора и странного ощущения.

Оставалось рискнуть. Для подстраховки Дик отправился в библиотеку и провел время, освежая знания о заклятье подвластья. Зная, что задержится допоздна, он запросил ужин в комнату.

Зато завтракал Дик в столовой. Там, разумеется, чудесным образом уже знали, что он напросился в экспедицию, хотя Карасума, определенно, никому об этом не говорил. Предсказуемо, новичка тут же как бы невзначай начали запугивать.

Сотрудники марсианского отдела, подсевшие к нему, заговорили синхронно, поначалу перебивая друг друга.

— В пустыне водятся призраки неверных жен, — объявил долговязый, белобрысый датчанин Джо Энсон, даже не взглянув на свою овсянку.

— Я бы не советовал после наступления темноты, — заговорил было с Диком его ровесник, Билл Роджерс из Техаса, но тотчас переключился на товарища. — Да ну? Ты хоть раз видел?

— Слышал, — натурально помрачнел Энсон.

Дик поморщился, но затем решил, что лучше держаться дружелюбнее, он ведь и в самом деле ни о чем понятия не имел. Послушать сплетни могло оказаться полезным.

— И что им там делать? — поинтересовался он, закончив жевать.

— Их туда выгоняли, — пояснил Роджерс.

— Вряд ли. Неверных жен забивали камнями, — проинформировал собеседников образованный Дик, и тем заработал несколько секунд тишины.

— То-то они так завывают, бедняжки, — нашелся впечатлительный Энсон.

— А по-моему, все-таки их изгоняли в пустыню, — упрямо заявил Роджерс.

За работой и приготовлениями неделя пролетела незаметно, и уж, разумеется, в отдел транспортации Дик явился вовремя. Он слегка стеснялся своей непривычной пижамообразной, как будто слоеной одежды; впрочем, прочие собравшиеся выглядели так же, даже панамы в руках не знали, куда деть.

Дик проверил карман: он захватил с собой два лунных камня, чтобы поработать в свободное от новых обязанностей время. Все инструкции он проштудировал должным образом, но все равно нервы немного давали о себе знать.

Он отчего-то ждал, что проводами экспедиций занимается профессор Петерсон — руководитель лаборатории, однако тот не появился. Инструкцию перед отправкой провел профессор Элмер, он же представил главного экспедитора.

Элмер кратко обрисовал задачу. Пунктом назначения значились обломки древнего храма, который раскопали магглы лет двадцать назад. «Подходит по времени ко второму возрождению Лорда», — отметил себе Дик. Археологи продолжали там копаться постоянно, но только маги знали, где искать и как выявлять магические предметы. Причем прежде всего предстояло изъять опасные вещи и уж потом — ценные.

— Есть основания считать, что там еще много интересного, — зловеще хмыкнул профессор, и Дик мысленно с ним согласился.

Руководил экспедицией суровый пожилой араб, прибывший специально для этого и половине команды не знакомый. Зато все знали, что ему выданы обратные портшлюсы, которые он волен предоставить сотрудникам по мере необходимости. «Всегда существовала вероятность, что запуганные всякими призраками стащат их и сбегут назад», — так объяснили Дику, и он, привычный со школьных лет ко всякому вздору, лишь кивнул.

Официальная часть закончилась с пожеланиями удачи, и началась отправка. Участников экспедиции разбили на группы по пять человек, причем колдомедику зачем-то тут же потребовалось выяснить у каждого, путешествовал ли он уже с помощью портшлюса и нет ли противопоказаний. Дика удивило, что опыт подобных перемещений, оказывается, имеют не все, впрочем, переигрывать что-либо сейчас было поздно. Затем Дик в числе прочих прошел к указанному столу, на котором располагалось колесо от велосипеда, и на счет «три» схватился за него...

Рывок от портшлюса закончился так же внезапно, как и начался. Когда Дик, помедлив для равновесия, открыл глаза, другие группы уже прибыли. Он сразу понял, зачем панама и закрытая одежда: солнце пекло так, как он и представить себе не мог. Заметив, что бывалые сотрудники с любопытством наблюдают за новичками, он поспешил придать лицу безразличное выражение. Между тем руководитель и еще трое разошлись в разные стороны и принялись накладывать ненаходимые чары. Дик жалел, что не может подойти поближе и запомнить, так, на всякий случай. Он прищуривался, оглядываясь — песок как будто слепил глаза. Дюны простирались во все стороны, чем-то напоминали море.

— Ну что, ставьте палатки, распаковывайте оборудование, — распорядился главный. — После обеда первый выход на объект.

— Этот Абул-Фарах всегда настаивает, чтоб обедали по приезде, а не перед отправкой, — пояснил кто-то за спиной Дика. — И потому у него не бывает такого, что команда первый день отходит с дороги. Ну вкалывать тут придется!..

Если Дик когда и сожалел, что присоединился к экспедиции, то это в момент распаковывания палатки. Вот будет позор, если что-то пойдет не так и придется просить о помощи! Казалось, инструкция слишком краткая, должно быть что-то еще. Возникшая в результате палатка разочаровала его своими размерами; впрочем, у других получились точно такие же. Дик смутно помнил, что внутреннее пространство магическим образом увеличено, однако, сунувшись внутрь, испытал настоящее потрясение. Ему предстала прихожая, из которой расходились три двери, а за ними — довольно-таки просторные апартаменты.

И большую часть времени Дик потратил, оборудуя комнату, которая предназначалась под его личную лабораторию — упаковщику таковая, как выяснилось, необходима в первую очередь. Пришлось с нуля настраивать почти все индикаторы, притом что Абул-Фарах поторапливал ассистентов, напоминая, что позже этим заниматься будет поздно, предстоит напряженная работа.

Обеденная палатка с большой столовой Дика уже не удивила. Разве что здесь было прохладнее, чем у него и у тех сотрудников, к которым он успел заглянуть. Еда ничем не отличалась от обычной.

— Пора, — произнес под конец главный, поднимаясь из-за стола и подавая пример остальным. — Проведем две недели с пользой.

Он на ходу раздал задания. Общаться с маггловской экспедицией отправились самые опытные и солидные колдуны, в том числе профессор Элмер, но сам Абул-Фарах с ними не пошел. Дику же сегодня предстояло осмотреть область раскопок снаружи с вредноскопом.

К вредноскопу Дик не питал особого доверия, воспринимая его как детскую игрушку. Да, дома Министерство магии их использовало, даже подразделяло на уровни мощности, но к мнению родного Министерства Дик давно растерял почтение. Потому волчок на запястье нацепил только потому, что так велено; куда больше Дик доверял своим наблюдениям и ощущениям. И с особым интересом он рассмотрел зачарованный компас, совмещенный с наручными часами. Такие штуковины раздали всем, потому как на самом деле они служили не для определения времени и сторон света, а позволяли вернуться обратно в лагерь сквозь чары, и тут юноша уделил инструкции максимум внимания.

Обойти полуразрушенный храмовый комплекс и вернуться тем же путем, по жаре, оказалось прямым испытанием на выносливость. Дик никогда не жаловался на здоровье, но, попав на место, понял, что это будет непросто. Сказывалась привычка к кабинетной работе. Однако он терпеливо двинулся вдоль руин, выставив вперед руку с вредноскопом на резинке. Шаг, другой, несколько метров. Вредноскоп не реагировал, Дик, в принципе, этого и ожидал. И потому его словно пружиной подбросило, когда прибор неожиданно подпрыгнул. На данном этапе Дик признал, что отупел от жары. Между тем раздался щелчок, и к его ногам свалилась колдография: то вредноскоп, оснащенный колдоаппаратом, зафиксировал опасное место. «Разумно. Никто не рассчитывает, что я запомню», — признал Дик, поднял фото и по-иному вгляделся в руины. Но перед ним простирались однообразные каменные обломки. Он продолжил обход, и вредноскоп зафиксировал опасность несколько раз. Отсюда следовало, что, во-первых, невероятно, чтоб все опасности были связаны с хоркруксом Темного лорда, во-вторых, где именно искать интересующий его черномагический предмет, непонятно. Когда Дик вернулся с отчетом, оказалось, прошло всего лишь два часа. Не все успели закончить, в том числе и переговоры с маггловскими археологами.

Между тем эксперт по черной магии обработал фотографии опасных мест. Версия во всех случаях оказалось одна и та же: «предположительно боггарт». Это, разумеется, было далеко не точно, но наиболее вероятно. Дик и сам не мог не признать этого, к тому же начальство за ужином объявило, что в лагере археологов налицо паника. Элмер, которого Дик про себя обозначил как первого зама, под нервные смешки обедающих рассказал, будто некая красотка с пустыми глазницами запугала главного инженера, пытаясь выманить прогуляться с нею по пустыне.

— Пустынная разновидность трясинника? — предположил Дик.

— Немного хуже, — усмехнулся сидящий справа Энсон себе в бороду. — Магглы растрясли древние сундуки и выпустили боггартов. Теперь те их караулят за каждым поворотом.

Дик понимающе кивнул; о боггартах он знал достаточно, и даже ощутил досаду, почему сразу правильный ответ не пришел ему в голову. Возможно потому, что уже слышал эту версию от экперта, а хотелось бы найти решение самому, без подсказок. «Вот еще ребячество. Надо это контролировать, так и влипнуть недолго — в поисках новых решений, лишь бы нестандартно, не как все», — отметил молодой колдун. Кстати вспомнилось, каково ему было в бытность школьным старостой осаживать энтузиазм иных младших учеников, и, поежившись, Дик все же возрадовался, что те времена ушли. Сам он никому не собирался доставлять хлопот, отличаясь.

— В общем, завтра надо будет их по возможности обезвредить. К сожалению, придется загонять в ящики. Это означает задержку еще на день, — Абул-Фарах не скрывал своей досады.

Позднее Дик узнал, что расчистка уже проводилась, в самом начале. Но маггловская экспедиция вскрыла новую гробницу, еще и успела поработать с некоторыми предметами, которые лучше не трогать вовсе. В результате имеющиеся боггарты, судя по всему, размножились.

Дик, разумеется, вызвался в инициативную группу.

— А ты боггарта когда-нибудь видел? — попробовал осадить его кто-то.

— Неоднократно,— Дик и бровью не повел. Впрочем, скорее хорошо, что здесь ничего не знали о его школьной дружбе с Рики. И о Рики.

Несмотря на загруженность, Дик чувствовал себя саботажником. Он ведь не уделил еще время ни поставленной цели, ни — не надо забывать! — прямым обязанностям. Перед сном он добросовестно натер несколько крупиц лунного песка, но слишком устал, чтоб довести дело до конца. Так и оставил все на тумбочке возле кровати.

Наутро в столовой он вынужден был обратить внимание на хмурое настроение бравой команды. Шеф пресекал все разговоры и поскорее выпроводил охотников на боггартов. Дику в пару поставили Ортегу и отослали в третью точку с противоположной стороны от места, которое он вчера обходил с вредноскопом.

— Что происходит? — поинтересовался он по дороге у напарника.

— Известно что. Опять парни ночью слышали голоса неверных жен, — усмехнулся Ортега.

Дик дальше спрашивать не стал, не особо ему нравилось, когда так по-дурацки разыгрывают. Ожидалась встреча если не с реальным противником, то с реальным страхом уж точно, и Дик не одобрял такую манеру распыляться на глупости. И — пока что он нес более объемный рюкзак со шкатулками, в которые надлежало заманить боггартов. Впрочем, напарнику предстояло нести все это обратно.

— Как бы понять, куда лучше поставить сундучок? — сам себя спросил Ортега.

Дик едва удержался, чтоб не покрутить пальцем у виска.

— Бросить ему под ноги, и он сам будет искать, куда спрятаться, когда его атакуем, — высказался он согласно школьному опыту.

Напарник скептически фыркнул.

— Все-то ты знаешь, — проворчал он. — Сам и бросай!

Дик не возражал. Собственно, вовремя вынимать тару все равно вменялось в обязанность ему, и возня с сундучком не заняла бы ему руки надолго. Смысл работы в паре заключался в том, что так легче боггарта и озадачить, и обезвредить, пока он мечется от одного страха к другому. Однако вдруг в сознании Дика оформился протест: он не был сейчас уверен в том, чего именно боится, однако вовсе не хотел показать это другому сотруднику.

Развалины под зноем казались абсолютно безжизненными, хотя охотники точно знали, что это не так. Дик заметил змею поздно, слишком близко. Он не уронил — швырнул в нее сундучок, надеясь, что отстанет. Гадина вильнула к Ортеге, и вдруг на ее голове возникли и мгновенно увеличились рога. Этого Дику хватило, чтоб развеселиться вполне искренне, невзирая на зазвучавший отовсюду издевательский хохот. Он быстро произнес: «Ридикулус», хлоп — и боггарт нырнул в шкатулочку. Осталось только крышку запереть, и этим тоже пришлось заняться Дику.

Когда он выпрямился и протянул напарнику добычу, тот глядел волком.

— Попробуй только рассказать об этом кому-нибудь, — рявкнул он.

— На кой черт ты мне нужен? Я сплетни не распространяю, как некоторые, — Дик пихнул ему в руки запертую шкатулку и полез в рюкзак за следующей.

Они медленно двинулись дальше.

— Это ты молодой пока, не понимаешь, — продолжал как бы ворчать Ортега, упихивая добычу в свой заплечный мешок. — Настоящий ученый, не кабинетная крыса, проводит большую часть года неизвестно где, приходится надолго оставлять жену. И как знать... Как знать!

Дик не то чтобы задергался, но нехорошее предположение, что у него, возможно, тоже когда-нибудь будет такой боггарт, все же промелькнуло. Сейчас вот они с Дорой на разных континентах, заняты каждый своими делами. С другой стороны, родители его друга Артура Уизли большую часть года проживали врозь, поскольку отец изучал драконов в Румынии, а мать-аврор пропадала на дежурствах. О них иной раз судачили, однако наблюдения Дика сводились к тому, что они далеки от подозрений в отношении друг друга. И потом, если он захочет продолжать здесь, Дора, скорее всего, присоединится к нему, а не останется в пыльном и скучном Министерстве, из которого он сам сбежал, так рассудил Дик под аккомпанемент сетований на то, что жены требуют комфорта и покоя и совсем этого в итоге не ценят.

— Ты бы о задании думал, усиливаешь зачем-то свой страх, — попенял он напарнику, наведя порядок в собственных мыслях. Однако тут Ортега оказался дальновиднее его, и приманка сработала: из-за разбитой колонны на них надвигалась всхлипывающая женщина в парандже, жуткая и явно неживая. Дика покоробило от мысли, что недурно бы ей станцевать под бубен. Однако напарника это рассмешило, и ассистент едва успел швырнуть к ее ногам шкатулку, чтоб успеть под заклинание. Боггарт поспешил воспользоваться предложенным убежищем.

Охотники переглянулись.

— Похоже, мы хорошо сработались, — констатировал Ортега.

Из семи боггартов, замеченных в тот день, одного они все же упустили. Справедливо насторожившись на предложенный людьми ларец, он предпочел щель между камнями, которую они заметили слишком поздно. Временами Дик переставал чувствовать жару, а затем она накатывала с новой силой. Возвращались они ближе к вечеру, утешая себя и друг друга тем, что упущенный боггарт, возможно, попался другой команде. Всего же собрали 39 боггартов, и после возвращения охотников Абул-Фарах отправил другую группу с вредноскопами проверить территорию до сумерек. Дик результатов дожидаться не стал, а помчался к себе принимать душ. Он экономил воду, как велели, но все же это было истинное благо. Приведя себя в порядок, Дик понял, что не хочет возвращаться к коллегам. Однако пришлось, и за ужином ему довелось в очередной раз убедиться, что их паранойя прогрессирует, и черт ее знает, в чем тут дело. Дик не ожидал такого от здравомыслящих людей и серьезных ученых, какими знал их в эти четыре с лишним месяца.

Тем вечером его больше не вызывали, а наутро сотрудники почти не общались. «Побочный эффект демонстрации своих боггартов», — рассудил Дик. Зато никто не шептался о ночных воплях, и, судя по тому, что никого больше не послали на охоту за боггартами, начальство осталось довольно рейдом накануне.

— Нет причин откладывать посещение объекта, — объявил главный. — Записывайтесь на первичный обход и распределяйте задания.

Вот оно! Именно на первичный обход Дику и следовало попасть. И он отправился в приемную в числе первых. Собственно, он последовал туда за Абул-Фарахом и потому немного прогадал, ведь возле палатки уже заранее ожидали трое. Их хмурые лица выражали решимость.

— Не привык я бегать от нечисти, Абул-Фарах, ты знаешь, — обратился профессор из лаборатории. — Лучше уж та, что внутри, чем снаружи.

— Хватит об этом, Элмер, — попросил шеф и нагнулся, чтоб первым пролезть в штаб-палатку.

Остальные последовали за ним. И, хотя шли молча, казалось, будто воздух в коридоре плотнеет от тяжелых мыслей. Не вполне понимая причину этого, Дик все же немного заразился состоянием коллег. Тем более, главный, очевидно, понимал, в чем дело.

В огромном помещении наподобие конференц-зала Дику еще не доводилось бывать. Места хватало, и Абул-Фарах любезно пригласил всех рассаживаться.

— На первом этапе предельная осторожность. Задача простая: зафиксировать предметы, от которых исходит магическая энергия. Далее сопоставить с тем, что попало в реестр маггловских коллег.

Он вынул из кармана листы с напечатанным текстом, не пергаменты, и потряс ими.

— Все, разумеется, получат копии для сверки. Если магглы еще не обратили внимания на магический предмет — изымайте смело, конечно, с должной осторожностью. Если же есть отметка в реестре, будут приняты дальнейшие решения, от снятия заклятия до чистки памяти, в зависимости от важности артефакта.

— Да там одно барахло, — снисходительно проворчал Элмер, однако взгляд его выдавал озабоченность.

Главный между тем оглядел собравшихся, как будто ждал от них какой-то реакции. Дик невольно задумался, не следует ли задать вопрос, однако ничего не пришло в голову.

— Хорошо бы с этим поспешить, а то дальше может быть хуже, — проворчал плохо знакомый Дику француз, который, кажется, работал вместе с Ортегой. Впрочем, до сих пор этот колдун казался веселым и жизнерадостным, а тут ему явно жгло язык желание прочесть мораль пополам с предупреждениями. Дик знал, так мрачнеют в ожидании грядущих неприятностей.

Абул-Фарах подобного выслушивать не собирался, и нахмурился.

— Спешка, — отчетливо произнес он, — недопустима. Она — причина почти всех несчастных случаев, наполовину.

— А на другую половину — паника. А потом вот так и живут глупые легенды, — несолидно ухмыльнулся Элмер. — Я вот однажды тут поработал совершенно нормально, никакой ерунды ни разу не нашло.

Последующий обмен взглядами привел к тому, что все присутсвующие в итоге уставились на Дика. Он сознавал, почему: все они, так или иначе, понимали друг друга. Только он один как будто выпал из общего потока.

И теперь уж точно следовало что-то сказать. Стараясь не отворачиваться, хотя очень хотелось, юноша неопределенно пожал плечами и, чтоб не затягивать паузу, решил ничего не выдумывать.

— Я не очень понимаю, что именно может помешать нам здесь, — заявил он, и почувствовал сразу, что воспринимают его слова недоверчиво, как будто он выказал излишнюю самонадеянность или что-то вроде. Захотелось как-нибудь сгладить это впечатление, и Дик уточнил: — Конечно, черномагических артефактов следует опасаться. В разумных пределах.

— Пределы разума весьма ограничены, — желчно заметил Элмер, вызвав несколько нервных смешков.

— Наш молодой коллега на удивление хорошо держится, — шеф одобрительно улыбнулся Дику. — Думаю, Вы один из немногих, кому сейчас можно поручить эту работу. Я надеялся на старый авангард, но похоже, наша истерия усиливается. Вы ведь не принимаете успокоительное?

Этого вопроса Дик не ожидал. Он отрицательно дернул головой.

Его отослали с распоряжением быть готовым через час. И Дик был рад убраться. Он не обернулся, и так чувствовал, как 4 непонимающих взгляда сверлят его спину.

Но он приехал сюда не затем, чтоб поддаваться всеобщему неврозу. Своей цели Дик почти добился, предстояло только проверить, что там есть в этих раскопках. И поверить, что среди разнообразных опасностей он сумеет распознать хоркрукс.

Казалось, Элмер, возглавивший группу, дал подсказки на этот счет.

— Там такие штуки, братцы! Слышал, стащили у британской короны в начале прошлого века. Или у русских, но красота! — заинтриговал он.

Дик знал, что как раз такие предметы Лорд и предпочитал, и надежда колыхалась в душе вместе со страхом. Он отметил, что обращает не так уж много внимания на жару, в то время как другие — их набралось человек десять — все время жаловались. Должно быть, отвлекали друг друга таким образом, пока добирались до объекта.

Разговоры смолкли, едва группа углубилась в развалины. Дорога поначалу петляла, приходилось все время держаться со всеми. Элмер поминутно сверялся с картой. Дик скоро убедился, что торчащие повсюду обломки вряд ли могут служить ему ориентирами, и добраться куда нужно самостоятельно он в случае чего не сможет, если и набредет, то только случайно.

Был ли это единственно верный маршрут, но сначала они уперлись в целую стену, а затем, двигаясь вдоль нее, достигли входа, который, правда, немыслимо было бы пропустить по причине пересекающих его накрест двух белых гипсовых полос, явно новых. Помещение, скорее всего, просело, или его занесло песком, потому как свод располагался низко.

Дик, как и многие, отошел назад, чтобы рассмотреть целую картину. Барельефы и символы местами стерлись, верхние этажи, по всей видимости, разрушило время, однако оставшееся строение не казалось таким уж ветхим.

Элмер заклинанием снял маггловскую печать, не повредив ее. Двери открылись. Вредноскоп на руке Дика если и вздрагивал, то только от его нетерпения.

Если учесть, что ощущение перемен обычно отбрасывается в глубины подсознания и вытесняется до последней минуты, даже если и ждешь их, то Дик встретил его достойно. Всего лишь затормозил на пороге.

Вот он и здесь. И ведь сам этого хотел. И следовало все проверить, особенно если его подозрения верны. И все равно не избежать сожаления, что лучше бы это не трогать.

Дик никогда не подумал бы, что тут гробница, если бы не знал об обычае многих древних цивилизаций собирать покойника на тот свет как для переезда, снабжая всем нужным и ценным. Судя по количеству собранных здесь предметов, помещение было как раз хранилищем, и очень просторным. Шаркая по пыльному каменному полу, юноша спорил с самим собой, какова вероятность ему вот так наткнуться на то, что сам Гарри Поттер ищет годами по системе?

Дик остановился по команде Элмера вместе со всеми. У стены напротив располагался длинный стол с разложенной на нем всякой всячиной, вокруг — сундуки, этажерки насколько хватало глаз, и дальше очертания предметов терялись в полумраке.

Старший счел нужным напомнить инструкцию, и Дик решил, что пора бы сосредоточиться на своих ощущениях — единственном индикаторе, благодаря которому мог бы выйти на хоркрукс. Но ничего похожего на то чувство опасности, напомниающее о Рики, не приходило.

Между тем глаза привыкли к скудному освещению, так что Дику удалось рассмотреть на том столе, в нескольких шагах, сваленные вперемешку бусы, браслеты, кольца. И поначалу страх пополам с надеждой словно окрылил его; если что искать, то вот множество колец. Такая перспективная куча...

Однако она не вызывала никаких особых эмоций. Он смотрел на кольца, но кольца не смотрели на него. И при всем желании ничем не напоминали о Рики. Он слегка подался вперед. Вредноскоп на руке задрожал, возможно, просто от движения, но это просигнализировало Дику, что лучше не выделяться. Тем более, нравоучения кончились, и раздающий задания профессор вскоре дошел до него.

— Тебе сюда, и до вон того выступа, — распорядился Элмер. — Справишься?

Дик кивнул, но на ходу удивился, что ему, новичку, позволено работать самостоятельно. Должно быть, вменяемых сотрудников не хватало для наставничества. Ему предстояло разобрать две этажерки — не так уж и мало, а учитывая, что подсвечивать любым образом запрещалось, задание требовало предельной концентрации.

Первой найденной им магической вещью был старый кожаный сосуд с ручкой наподобие головы кобры и, встреться он Лорду, точно бы ему приглянулся. В реестре он не значился. Дик запечатал его и переместил, не прикасаясь, с помощью палочки. Он читал о таком: кубок подавали врагу во время пира, и тот не мог остановиться, пока не напивался в дрова.

Уверенность, что ничто не напоминает о Рики, вовсе не указывала, будто Дик не в опасности. Однако он поначалу чрезмерно расслабился — пока одна из птичек на вазе не ожила и не попыталась его клюнуть. После чего бдительность юноши усилилась, и несколько часов делового настроя вымотали его донельзя.

За ужином он мог думать только о том, чтобы успеть сегодня довершить блокировку собранных артефактов до ночи, и по сторонам вообще не глядел. Однако под конец Абул-Фарах вдруг объявил, что начать работу с вещами, доставленными на склад, упаковщикам можно только завтра, и то после лаборантов. Зато график распланированных заданий тут же достался каждому, разумеется, с оговоркой, что возможны непредвиденные обстоятельства.

В тот вечер Дик измельчил в песок все, что собирался, и со спокойной совестью отправился спать. И потому наутро настроения в лагере остались ему, как всегда, непонятны. Взрослые, доселе рассудительные колдуны то рвались уехать, то раздражались по любому поводу. В свое время Дик не очень ладил со старостой девочек, которая досталась ему в напарницы по колледжу, но даже пройденное тогда ничуть не помогало. Более того, пришлось задуматься, что зря он не оценил уравновешенность и благоразумие Мелани. Дик старался не афишировать, что не разделяет всеобщей паранойи, и все равно не мог отмахнуться от нее. По дороге из столовой он трижды наткнулся на группы, что обсуждали ночные стенания неверных жен. Услышанные обрывки изобиловали столь красочными описаниями, что не оставалось сомнений: рассказчики верят сами себе. Дик ничего не понимал. Он поспешил забрать со склада часть наскоро обследованных артефактов и уединиться с ними в своей лаборатории.

После вчерашнего у него имелись все основания возблагодарить судьбу за свою ошибку. И все же он не избежал разочарования, понимая, что никакого хоркрукса тут нет и все зря. Более того, он угодил в экспедицию, которая вся, поголовно, бесится, видит и слышит призраков в пустыне. На фоне всеобщего одурения нормальная, размеренная работа по измерению, упаковке и запечатыванию была для него как отдушина.

И потому он испытал особенную досаду, когда выдохлась магическая субстанция для печатей. Пришлось снова возвращаться на склад, где он, не встретив кладовщика, вынужден был сам искать нужный материал. Зато, пройдясь лишний раз по палатке, где собирались все принесенные с раскопок вещи, Дик снова отметил: ничто в его ощущениях не указывает на хоркрукс.

— Удивляюсь я тебе. Как ты работаешь. Как автомат, — проворчал Роджерс, который на складе ничего не делал, но зачем-то околачивался там.

Что тут скажешь? Дик счел, что ответа от него не требуется, отчитывался он здесь перед другими. С другой стороны, и критиковать бездействие товарища он был и не вправе, и не обязан, хотя и не одобрял. Сам он как раз заметил нужную упаковку и не собирался здесь задерживаться.

— Он еще молодой. Не знает, каким злыми могут быть духи женщин, — ответил голос из глубины помещения.

На пару секунд Дик испугался, но там оказался всего лишь кладовщик. Он сидел на сундуке и что-то строгал. И, хотя его помощь больше не требовалась, это было уж слишком.

— Никому не вредно заниматься делом. Голова чище будет, — ответил Дик, раздраженный испугом и тем, что пока он работает, прочие занимаются сплетнями. На его неодобрение поначалу никак не отреагировали.

— Вот посмотрим, как запоешь после дежурства, — полетело ему в спину, когда Дик с сознанием исполненного долга и нужной коробкой направлялся к выходу.

Дик мысленно сделал пометку, что следует опасаться дурацких розыгрышей. Дежурство предстояло ему в ночь на завтра, и оттого среди проверки чужих находок он нашел время пару часов вздремнуть. Притом, в процессе работы укреплялось нехорошее подозрение, что с переданных артефактов если и снимались пробы, то не особенно тщательно. Дик, впрочем, не решился выяснять с лаборантами, чем объясняется такая неосторжность, предполагая, что толку не добьется. Делать их работу ему было некогда и, в принципе, не нужно, ведь по возвращении все привезенное обследовалось без спешки и нормальными магами, а не чокнутыми бездельниками.

И первая дурость ожидала его прямо на месте дежурства в виде коллеги, который торчал там без всякой на то необходимости. Дик едва не выронил колбу с лунным порошком, с которым собирался спокойно провести ночью некоторые пробы. Как оказалось, те, кто сваливал на него работу, дежурили днем, по своей инициативе защищая лагерь от неверных жен. Дику не сразу удалось уразуметь, что это серьезно, пока долговязый Джо Энсон распространялся, как безуспешно пробовал сегодня выяснить, куда деваются призраки. Явное безумие в его глазах сверкало вполне убедительно, чтоб исключить симуляцию или шутку. Дик даже перебивать не стал, когда предшественник-доброволец принялся инструктировать его, куда пойти и как себя держать при столкновении с упомянутыми призраками.

— Если спустишься по склону, они где-то там, внизу, и прячутся. Заговоришь — пиши пропало. Если б голова еще не болела! А то не поверишь, брат, такая слабость, как пришел с этого проклятого склона, так весь день почти и валялся.

И, демонстрируя полное согласие с собой, Энсон растянулся на койке дежурного. Дик еще некоторое время вертел колбу, но соседство с беспардонно дремлющим предшественником как-то не располагало к научным изысканиям. Поставив склянку на единственный столик у изголовья, Дик решил прогуляться. Разумеется, он при этом и мысли не допускал, что опасность может исходить от призраков. В пустыне хватало реальных угроз, как магических, так и обычных, еще до приезда в лабораторию он специально проверил, что резервация нунд далеко отсюда.

Снаружи Дика встретили холодным светом звезды, и внезапно пришло на ум, что это, по сути, все равно что выйти ночью из лаборатории в пустыню. Только это теперь не просто разрешалось, а едва ли не вменялось ему в обязанность. Вооруженный только палочкой (вредноскоп не считался), он мог в каждой черной тени легко представить притаившегося гигантского леопарда. Правда, он успел позабыть, насколько на самом деле нунды огромны, и в этом смысле даже поспорил сам с собой. Холод ночи допекал не хуже, чем жара днем, и скоро Дик убедился, что мантия весьма относительно спасает и от того, и от другого. С мыслью о том, что надо бы по возвращении Энсона выставить, ни к чему ему нянчиться с психами, Дик все же двинулся вдоль по склону, держа палочку наготове. Ею можно было бы посветить, однако куда предпочтительнее казалось отразить нападение в случае чего, ночью в пустыне это выглядело вполне логично и нужно. К тому же, тогда он сам оказался бы на свету и привлек бы внимание — чьё? Дик поежился и продолжил спуск. Он кстати вспомнил, что в случае чего компас поможет ему вернуться.

Вредноскоп на запястье ритмично подпрыгивал, вздрагивая, но не вращался. По нему Дик не смог бы определить момент, когда началось это. Качание пространства, звон и стоны. Они надвигались отовсюду и тотчас как будто отпрыгивали назад, в темноту. Дик хотел крикнуть, но вспомнил предупреждения товарищей и остался нем.

Собственный страх тоже проявлялся странно, плавающий, ускользающий, он будто бы запаздывал, копился, а затем в одно мгновение вдруг наваливался весь, и вновь отпускал. Притом юноша все время как будто напоминал сам себе, что бояться нужно, иначе случится нечто непоправимое. Голова работала плохо, а хуже всего было то, что в свистопляске теней, которая менялась с каждым его малейшим движением, Дик боролся с соблазном закрыть глаза, чтобы, упаси Мерлин, не увидеть чего-нибудь лишнего и жуткого.

Он повернул назад и, не будучи уверен, что направление верное, решил воспользоваться компасом, конечно, тем, магическим, что позволял вернуться в лагерь. Целую вечность подносил его к глазам, хотя на самом деле наверняка удалось это так же быстро, как обычно. Табло светилось и освещало участок перед собой наподобие нити Ариадны, и Дик последовал за указанием. Но его потрясло то, как бесится стрелка на обычном компасе, то вращаясь, то замирая, он и представить не мог подобного, и это добавляло жути, пока он, оступаясь, карабкался обратно наверх по дюне.

Он ввалился в палатку и буквально упал на стул. Остатки благоразумия постепенно проступили сквозь панику, и хватило их ровно на то, чтоб взглянуть на часы. Он блуждал в пустыне почти три часа. «Чудо, что вообще вернулся», — решил Дик. Но теперь он мог твердо стоять на том, что никаких призраков не видел. Колебания воздуха, в том числе и звуки, могли объясняться физическими явлениями в пустыне, либо искажением его мировосприятия, в том числе благодаря колдовству.

Постепенно мандраж стабилизировался, Дик как будто даже задремал.

Внезапно Энсон зевнул, потянулся, затем сел на кровати.

— Мерлин! Давно так хорошо не высыпался, — пробормотал он, как бы извиняясь.

Он стал интересоваться подробностями дежурства, однако Дик решил не говорить ничего определенного. Энсон ушел. Скоро рассвело, и Дику ничего не оставалось, как забрать свою колбу и тоже покинуть пост. Явившемуся якобы для проверки Элмеру он солгал, что прошло без происшествий. И подозрительный, изучающий взгляд ему явно не почудился. Однако бывалый колдун не задал никаких дополнительных вопросов и пожелал хорошо выспаться. Именно так Дик и поступил. Зато на обеде, на свежую голову, он не мог не заметить, что теперь отчего-то белой вороной среди нервных коллег сделался Энсон. Тот на фоне прочих как будто протрезвел, впрочем, бедняге становилось все более неловко от собственных попыток подшучивать над товарищами. «Лео бы разобрался в этом»,— подумал Дик. Однако Лео здесь не было, а вопросы требовали ответов.

Требовалось от него и сосредоточиться на прямых обязанностях, причем за троих. Поэтому остаток дня он упорно проверял и систематизировал находки, благо поступила новая партия. Другие упаковщики, увы, отлынивали. «Неужели всегда так? — озадачился Дик. — Как они вообще что-то привозят из таких экспедиций?».

Но, справедливости ради, он отметил, что странности слышал только про это место.

Стоп! Значит, дело может быть в самом месте. Дик хоть и не понимал, но хорошо помнил свое состояние во время ночной прогулки по пустыне. Для чистоты эксперимента, прогулку следовало повторить, хотя — Лео не требовалось быть на месте происшествия, чтоб понять, что к чему. «Ну так я вовсе не Лео», — указал себе Дик.

За час до заката он, по примеру товарищей, решился пренебречь работой. Продолжить упаковку он мог бы и позднее, но снова шататься в темноте — никогда. С палочкой и вредноскопом на запястье он двинулся вниз по склону. Никто не позвал его, хотя Дик не таился.

«Считают, поди, что неверным женам удалось заморочить мне голову», — усмехнулся, сам себя подбадривая, Дик. Ему случалось переживать такой азарт, как сейчас: еще в школе удалось распутать пару ребусов, хотя с Лео он не стал бы в этом соревноваться по доброй воле. Дик представил друга на своем месте, и тут голова заныла, как вчера. В принципе ожидаемо, но все равно неприятно. А вредноскоп едва покачивался, на него и зла не хватало.

Но вот сознание, как будто сквозь помехи, сохраняло удивительную ясность. Могло ли послужить тому причиной то, что сейчас светлый день, когда по определению все не настолько страшно? Дик так не считал, хотя пока напрашивалось только такое разумное объяснение. И еще кое-что.

Столь же трудно, как в прошлый раз, удалось поднять запястье на уровень глаз. С часами все было нормально, но вот простой компас... Стрелка застыла, показывая неверное направление, Дик знал это, потому как лагерь располагался прямо у него за спиной на востоке, а не на юго-западе. Вдруг стрелка вздумала вращаться туда-сюда, увеличивая амплитуду колебаний. Затем принялась просто конвульсивно дергаться.

Сквозь головную боль забрезжил свет. Вот только название никак не желало вспоминаться.

Дед Дика происходил из магглов и, в отличие от многих подобных, сохранил среди них много друзей. Неоднократно Дику доводилось слушать увлеченные рассуждения одного из них, профессора, ученого-физика.

«Геомагнитная аномалия», — сформулировал юноша, и на мгновение воздух как будто перестал колебаться. А странные звуки, да, доносились снизу, хотя это неважно. Именно в таких местах сознание отключалось, происходили аварии, отказывало и глючило оборудование, ухудшалось самочувствие. Знойный воздух, обманчивые тени и непонятные звуки вполне достаточно стимулировали для поддержания легенды о неверных женах, которых здесь, скорее всего, сроду не было, по всем параметрам далековато от населенных пунктов. Дик, конечно, пока ничего не доказал, однако уже показания компаса свидетельствовали о многом. «Но отчего не так, как на дежурстве? — вопрошал он себя, возвращаясь в лагерь. — Или ночью попросту страх сильнее?».

Так, рассуждая, он вернулся в лагерь и почти дошел до своей палатки.

— Дейвис! — окликнул его кладовщик.

Только тут Дик заметил, что прошел мимо доброй дюжины сотрудников, глазеющих на него. Он остановился и оглянулся на старшего коллегу, предполагая, насколько, должно быть, рассеян и измучен.

— Ты видел неверных жен? — спросил тот, заметно волнуясь.

Ни до, ни после Дик никогда не позволял себе столь легкомысленного заявления. И не нашел бы никакого логического объяснения, какой черт дернул его за язык.

— Видел и разговаривал с ними. Они нас знать не желают, — ответил он, обогнул застывшего столбом от ужаса коллегу и устремился в свою палатку.

Следовало переодеться. Стягивая мантию, Дик едва не проворонил момент, когда из кармана выскочила колба с измельченным лунным порошком. Дик бросился спасать свой труд и подхватил ее в последний момент. Рассеянно повертел в руках, прикидывая, куда бы поставить. Затем присел и вгляделся более вдумчиво.

Влияние Луны обычно связывали с безумием, однако лунные камни применялись для очищения сознания. И он, единственный из группы, кто постоянно работал с ними, оказался неуязвим для суеверий и страхов. Более того, Энсон, проспав несколько часов с лунным порошком в изголовье, кажется, пришел в себя. Остальные же просто на глазах сходили с ума в геопатогенной зоне, и немудрено, что он их не понимал, пока не прогулялся ночью без колбы по пустыне. Только теперь Дик обратил внимание, что его в голове всегда прояснялось после сна, между тем другие, напротив, все эти дни являлись к завтраку, явно измученные кошмарами.

В том, насколько актуальна паника, Дик убедился, едва высунувшись из палатки. Он составил хороший план: подсунуть каждому под подушку по небольшому обломку лунного камня и ждать улучшения назавтра. Однако теперь, после того, как он ляпнул, не подумав, о несуществующем разговоре с гипотетическими зловредными призраками, с планом следовало попрощаться. Дик не ожидал, что коллеги при виде него станут креститься и тыкать в него амулетами, однако именно это и происходило через раз, а прочие просто отворачивались или уходили. И Энсон, глядящий вполне здраво пока что, не рискнул противиться общему настрою. Более того, скоро Дик понял, что за ним неотрывно наблюдают. А значит, зайти в чужую палатку и подсунуть камень под подушку отпадает, как бы самого камнями не закидали. Дик осознал и серьезность ситуации, и свое преимущество, он хотя бы понимал, что происходит. Однако ясный разум посреди сумасшедшего дома в любую минуту мог обернуться непростительным недостатком. И, чтобы применить лекарство, следовало как можно скорее переговорить с тем, кто отвечал здесь за все.

Собственно, так было правильнее во всех отношениях. Дик не имел права, пусть даже с благой целью, самовольно ставить опыты на членах экспедиции. И, вообще-то, его гипотеза о геомагнитных причинах здешних проблем нуждалась в проверке, которую он не мог осуществить единолично, требовалось привлечение дополнительных, возможно маггловских, сил и оборудования. Прихватив свои разработки, Дик отправился в штаб-палатку. Кабинет он нашел без труда и, оказавшись внутри, не мог не отметить, что стандартная осбстановка в точности повторяет кабинет Карасумы.

Абул-Фарах, похоже, ждал его.

— Что за хрень, Дейвис? — раздраженно поинтересовался он, поднимаясь навстречу. — Ты зачем мне психов дразнишь?

Судя по стилю речи, главный и сам был на взводе. Но доводы Дика пришлись как нельзя кстати.

Первым делом почтенный руководитель затребовал колбу и, к немалому удивлению ассистента, тотчас приложил к своей голове.

— Но, сэр, — счел нужным предупредить Дик, — свойства лунного песка до сих пор как следует не изучены. Предполагаю, порошок мощнее самого камня.

— Пусть хоть так, — отрезал Абул-Фарах, — то, что мне надо — мозги прочистить. Сам-то ты жил в палатке с экспериментальным образцом?

На суровый вопрошающий взор Дик растерянно кивнул, сам он никогда не думал, что подвергает себя большей опасности, чем в лаборатории, где любое воздействие четко контролировалось.

— Порошок не радиоактивен, ничего такого? — деловито уточнил главный.

Он, разумеется, понимал, что такие пробы проводились в первую очередь. И Дик, подтверждая очевидное, сам успокоился.

— О Мерлин! Аномалия, — усмехнулся Абул-Фарах.— То-то лет 12 назад маггловская экспедиция рванула с этого места.

— Можно другие версии рассмотреть, — Дик решил блеснуть эрудицией. — Я сужу по компасу и по тому, что камни обычно хорошо снимают геомагнитные отклонения, как, впрочем, и погодные. Но может, тут выделяется какой-нибудь психотропный газ.

Хотя в это Дик не слишком верил. Газ воздействовал бы на нервную систему каждого индивидуально и активировал бы его актуальный страх, а в тот момент он думал о нундах.

Главный весомо фыркнул.

— Ну-ну, — поддразнил он. — Все лучше, чем призраки неверных баб. В общем так, — сказал он, ненадолго отведя руку с камнем, — вроде полегчало. И все-таки, я за свой здравый рассудок не ручаюсь. Спросим-ка старину Петерсона. А Вы, Дейвис, садитесь, наконец! Нет, возьмите стул и садитесь с моей стороны.

Говоря это, главный порылся в столе, вынул коробочку, в которой оказался миниатюрный камин. Камин он тут же водрузил на стол и швырнул внутрь горсть серебристого порошка из той же коробочки.

Подобное магическое средство связи Дик неоднократно использовал, однако улучшение ему понравилось. «Намного удобнее, чем совать голову в камин на полу», — оценил он.

Совать голову не пришлось никуда. Это, по всей видимости, вынужден был проделать секретарь из лаборатории, который сразу вышел на связь и вежливо поинтересовался, чего им надо. И то, что с Петерсоном соединили по первому требованию и быстро, определенно свидетельствовало о том, что руководитель лаборатории ожидал в экспедиции проблем и был готов о них услышать.

Тем приятнее было сообщить ему о найденном решении. Обрисовывал ситуацию сам Абул-Фарах, а вот насчет камней и порошка пришлось объясняться Дику.

— Так Вы, юноша, хорошо разбираетесь в маггловских способах измерения искажений в земной коре? — заинтересовался профессор.

— Нет, сэр, не очень хорошо, — признался Дик, смутившись оттого, что может прояснить меньше, чем от него ждут. — Но я точно знаю, есть такие исследования.

Петерсон нисколько не расстроился подобной неопределенностью.

— Прекрасно! Просто чудесно, — произнес он, закатив глаза. — Неужели мы все-таки доведем эту работу до конца?! Думал, там все раньше развалится. Ведь почти 20 лет и у нас, и у магглов еле движется. Им бы надо подсказать... Мистер Дейвис, это настоящее открытие.

— А я что говорю, — довольно усмехнулся Абул-Фарах. — Тянет на премию и вечную славу.

— Ну, вечную не вечную, а монографию придется написать обязательно, — твердо произнес Петерсон, отчего Дик невольно в ужасе вскинулся. — Или хотя бы методичку, на это Ваших навыков должно хватить, — отрезал он и деловито обратился к Абул-Фараху. — Теперь надо убедиться, прежде всего, что Дейвис нормально себя чувствует — что его нервная система в норме, в отличие от тех, кто возвращался до сих пор с вашей аномалии. Как лучше — колдомедиков к вам отослать или его сюда?

— Колдомедики могут тут сами придуреть, и опять же им оборудование тащить, зачем? — поморщился Абул-Фарах. — Дейвису я дам, так и быть, портшлюс. Можно надеяться, он-то теперь отсюда не сбежит.

И оставшееся время в экспедиции прошло для Дика совсем не так, как запланировано. Неизменным оставалось только прекрасное настроение руководства, да и коллеги пришли в себя довольно скоро. Полдня проведя в лаборатории с целителями в качестве подопытного, юноша охотно вернулся на прежнее место, но оказалось, обязанности у него отныне другие. Жутко важные, и доверили ему их исключительно благодаря маггловским друзьям дедушки: потому что Ричард Дейвис с детства умел общаться с магглами и не сболтнуть притом лишнего.

Все подтвердилось — и благотворное влияние лунных камней и порошка на самочувствие Дика, и наличие геомагнитного разлома в паре километров от лагеря. И потому проводить рядом с ним долгое время на всякий случай не рекомендовалось; не исключено, что лунные породы ослабляли дурное воздействие лишь поначалу. Но все это предстояло еще изучить.

Больше всех открытие корректирующих свойств лунных пород взбудоражило профессора Элмера, который при каждом удобном случае взял моду ругать себя последними словами.

— Я ведь, Мерлинов клинохвост, не всегда сходил с ума на этом месте. Должно быть, в тот раз тоже брал с собой эти камни, черт, не помню! И не догадался это сопоставить, давно бы нормально работали, — сокрушался он.

Впрочем, лунное влияние пока отошло на второй план, а более всего магическая ученая братия желала вооружиться знаниями о капризах земной коры. Как оказалось, подобные аномалии могли оказаться причиной ранее непонятных трудностей в разных магических исследованиях. Петерсон успел побывать в Ассамблее магов и пообещать, что лаборатория выпустит методическую разработку молодого ученого, который как раз на месте наблюдает такую проблему, и в маггловских наработках разбирается. Так Дику досталась почетная роль, которую сам он воспринимал скорее как посредничество, чем как науку. Сочиняя заготовки для будущих писем, он так и написал: «Перевожу показания маггловских приборов на магический язык». Занятие это, пусть книжное и немного напоминающее возню в архиве, увлекло его. Пару раз он выходил на разлом, обсуждал ситуацию с маггловскими коллегами, и оба раза это заканчивалось веселым застольем в лагере археологов, что, в общем, было неплохо.

Однако большую часть времени он проводил у себя с записями и книгами, обобщал науки двух миров, сопоставлял колдовские и маггловские термины, систематизировал, словом, занимался «настоящей магической наукой». И это если и успело слегка наскучить ему, то одновременно с возможностью наблюдать готовый результат.

Как раз настала пора возвращаться. Наблюдая сборы в лагере, Дик поймал себя на том, что не хочет верить, будто все закончилось. Он понимал, что будет вспоминать это время как интересное, продуктивное, какого, возможно, больше в его жизни не будет, и уже немного скучал. Он так задумался, что Энсону пришлось дважды позвать его.

«Что это я, в самом деле? Далеко еще до старости. Будут новые дела и возможности проявить себя, и приключения, чего доброго, к Мерлину их», — ободрил себя Дик и настроился по команде схватиться за старое велосипедное колесо.

В транспортном отделе ничего не изменилось. Колдомедик, обследующий вновь прибывших, смотрел не на них, а на показания приборов, кивал сам себе и махал, чтоб шли дальше. Если бы не эта процедура, Дик мог бы легко представить, что никуда не уезжал, и все приключения ему приснились. Этому не сильно помешало бы даже то, что экспедицию лично встречали не только Карасума, но и сам Петерсон, чего, шепнули Дику, никогда раньше не случалось.

Дик принял поздравления, выразил благодарность за внимание к своей скромной персоне и, продемонстрировав высокому начальству толстую стопку исписанных пергаментов, по распоряжению передал их работнице типографии. Общая беседа притом особо не складывалась — типичное состояние, когда ты уже не там, но еще и не здесь. Молодому колдуну пока с трудом верилось, что завтра, а может даже сегодня он приступит к работе в обычном режиме своего отдела.

О том, что на сегодня все дела отменены, Петерсон объявил перед выходом из транспортерной, когда колдомедик пропустил всех членов экспедиции.

— Корреспонденты приехали, — осчастливил главный шеф. — Я настоял, что им будет удобнее общаться с вами за столом. Надеюсь, никто не заблудится по дороге в банкетный зал?

Дик усмехнулся: в этом смысле порядки здесь ничем не отличались от «Хогвартса». У него не было времени ни на желание увильнуть, ни на робость перед репортерами, и в зал он в числе прочих вступил под аплодисменты собравшихся. Здесь подготовили достойную встречу! Коллеги опередили репортеров, принялись наперебой подбегать и здороваться за руку. Щелкали затворы, вспышки то и дело ослепляли. И впоследствии Дик надеялся, что ни одна камера не зафиксировала момент, когда его накрыло шоком пополам с диким желанием расхохотаться над самим собой.

Никогда рядом с Рики сознание опасности не было настолько сильно, а теперь к нему отчего-то добавилось бдительное чувство, будто его подкупают. Но определенно, он столкнулся с хоркруксом здесь, в этой комнате.

Соображение, что не следовало никуда уезжать, впрочем, безнадежно опоздало. Дик сделал все от себя зависящее, чтоб дать сносное интервью, он даже попытался найти повод, чтоб прямо сейчас обойти зал по периметру, а заодно и между столами, с вредноскопом на запястье. И он злился на самого себя, поскольку сознание опасности сделало его, что называется, плохим прибором, не способным уловить усиление, ослабление и тем более источник угрозы.

В общем, возвращение прошло на ура. Его задумчивость списали на грандиозные планы, поскольку Дик имел неосторожность хмыкнуть, якобы с намеком, когда соглашался, что в экспедиции многому научился. В последующие дни коллеги подшучивали, а корреспонденты то и дело отвлекали от работы, просили объяснить смысл текущих действий, выискивая в них, судя по всему, двойной подтекст.

С одним из тружеников пера Дику довелось столкнуться отдельно. Произошло это, когда, отлынивая от работы, Дик собирался закончить начатое с вечера письмо для Доры — пока единственное письмо, где излагал все честно и обстоятельно. Понятно, это, а также то, что мистер Смит трудился в «Ежедневном пророке», поначалу отнюдь не расположило Дика к беседе. Он, правда, удивился, отчего Смит не захватил ни перо, ни блокнот. Корреспондент остановился напротив, созерцая стол ассистента-испытателя и все, что на нем.

— Должен заметить, юноша, дома будут рады узнать, что Вы так усердно работаете. Гарри сказал, что из всех друзей его крестника — Вы понимаете, о ком я — Вы как будто наименее амбициозны.

— Вы близко знаете Гарри Поттера? — настороженно уточнил Дик.

— Мы вместе учились. Я состоял в Армии Дамблдора, — отрекомендовался корреспондент и красноречиво поглядел на стул.

— Конечно, садитесь, — засуетился Дик, параллельно соображая, какой тон в этот раз будет верным. Его впервые, как ни странно, посетило предположение, что после школы приглядывают не только за Рики. Но здесь об этом никто не предупрежден, иначе Карасума не позволил бы ему попасть в экспедицию, где предполагалась столь ценная для Лорда возня с древностями.

Еще Дик старался прицениться к мистеру Смиту так, чтоб тот не заметил. Будь на его месте сейчас сам Поттер, Дик без колебаний поделился бы с ним опасениями насчет хоркрукса. А Смит кто — друг Гарри Поттера или, прежде всего, газетчик?

— Я брал интервью у Ваших родственников, — огорошил его корреспондент. Он повозился в кармане, вынул оттуда письмо и протянул Дику. — Надо сказать, они этого не ждали. Зато Ваш дядя Роджер очень горд, что подарил Вам метлу, на которой Вы участвовали в первых дуэльных матчах. Хорошая, кстати, традиция...

Первым побуждением Дика было выразить возмущение; хотя, конечно, от прессы иного ждать нельзя, но ему вовсе не понравилось, что беспокоят его родителей. Да еще дядя со своими глупостями, и вообще не хватало только, чтоб перетрясли всю его, Дика, славную школьную биографию. Хоть бы директору Дамблдору не вздумалось обнародовать отчеты Клуба! Мистер Смит сразу сделался в глазах юноши на редкость несимпатичным субъектом. Но Дику ему даже ответить не довелось.

— Ричард, Вы никак собираетесь опоздать на собрание отдела? — поинтересовался, возникая на пороге отсека, профессор Элмер. — А, вы тут... я понимаю, но...

Снисходительно-понимающий взгляд, брошенный профессором на корреспондента за столом, рассердил Дика еще сильнее.

— Нет, я уже иду, — объявил он, давая понять, что никакого интервью не дает, и вообще пренебрегать делами не намерен. Он холодно извинился перед Смитом, и больше тот к нему не заглядывал, а потом и вовсе уехал.

Но кое о чем Смит Дику все же напомнил. В свободное время пришлось заняться письмами, давно следовало это сделать. Отчет для Доры и открытки друзьям он планировал отослать вместе с ответом домой, но до последнего оттягивал с распечатыванием переданного Смитом письма, изучал конверт так и эдак. Все же читать то, что написала бабушка, мешало назойливое опасение, а не сунул ли приятель мистера Поттера свой длинный нос в его личную корреспонденцию.

Дома, конечно, гордились, но и опасались, что он теперь застрянет тут надолго, а не а год, как планировалось. Дику же хотелось попенять, зачем передали письмо с газетчиком, но в итоге он решил воздержаться от критики. Уверив семью, что работает как обычно и не такому уж особенному риску себя подверг в экспедиции, юноша вернулся к нерешенному вопросу.

Странное переживание угрозы время от времени повторялось, и означало это, что хоркрукс привезли все-таки с той, первой партией. Пару минут Дик переживал удовлетворение, как от решения сложной задачи. Объяснение вышло самое разумное, и очень его устраивало хотя бы тем, что отметало версию о его возможном помешательстве.

Однако оно же поставило перед ним задачу ничуть не проще: теперь следовало обнаружить это паршивое «говорящее кольцо», причем, во-первых, быстро, пока черномагический предмет, живущий собственной жизнью, не заморочил голову какому-нибудь бедняге и не заставил выполнять свои поручения, о которых Дик даже думать не хотел. Недолго он опасался, что хоркрукс во время его отсутствия покинул лабораторию; впрочем, тогда бы он перестал воображать присутствие Рики неподалеку. Во-вторых, обыскивать лабораторию даже с вредноскопом — занятие кропотливое, особенно если учесть, что никто не освобождал его от прямых обязанностей. И, немаловажно, для себя Дик сразу решил, что не следует поднимать панику. Можно, конечно, пригласить знаменитого Гарри Поттера официальным сообщением через британское Министерство магии, и тот примчится, но тогда работу здесь, несомненно, заморозят на неопределенное время, и вряд ли ему за это скажут спасибо. Нет, он твердо намеревался призвать мистера Поттера лишь после того, как сам обнаружит опасный предмет. Учитывая, что за две недели его отсутствия в лаборатории ничего особенного не произошло, он рассчитывал, что временем для поисков уж точно располагает.

Однако это не успокаивало его по-настоящему, и более того, затягивать казалось недопустимым не только самому Дику. Это стало ясно после того, как Дора ответила через день — прислала срочную сову с посылкой.

Все, что Дик написал ей, подало Доре повод увидеться с Лео, который трудился в соседнем отделе Министерства. Поначалу Дику это не понравилось, ведь он не собирался распространяться пока о проблеме, однако предположения Лео довольно быстро продемонстрировали ему, что он может и не решить ее в одиночку, и вообще находится на неверном пути. Лео считал, что попадание хоркрукса в лабораторию из экспедиции — не единственный путь, да и вообще маловероятный. «Он предложил тебе вспомнить, не появилось ли в это время в лаборатории новых людей, проверь также, не получали ли сотрудники посылок из дому. Я согласна с Лео, вряд ли Темный лорд самостоятельно добрался до этих раскопок, которые в те годы пусть даже и велись. Во всяком случае, Рики ничего такого не помнит»... То, что к делу подключили еще и Рики, что само по себе логично, заставило Дика подавить досадливый вздох. «Конечно, такое, чтоб ты оказался в одном месте с владельцем хоркрукса, маловероятно, но не исключено. Лео говорит, тебе следует держать при себе вредноскоп и фиксировать, будет ли он реагировать на кого-нибудь. В такие места, как столовая, бесполезно его брать, все равно много народу, да и выглядеть будешь странно. Держи его в ящике рабочего стола».

Присланная модель вредноскопа явно была раздобыта друзьями в Министерстве и как бы ни через мистера Поттера. Дик сомневался, чтобы такие поступали в свободную продажу. Прежде всего, прибор не жужжал и вообще работал бесшумно — незаменимо на задании авроров, когда любой шорох может сыграть роковую роль. А шкала на древке волчка с десятью деленьями для ранжирования опасности Дику раньше даже в книгах не встречалась. И необязательно было наблюдать за вредноскопом постоянно, чтоб отслеживать состояние дел на рабочем месте. Небольшой пластырь наклеивался на предплечье и в случае приближения опасности к столу Дика передавал бы вибрацию. Носить вредноскоп с собой также не возбранялось.

Дика новая игрушка, в целом, порадовала. Но напрягало, что теперь друзья в Англии как будто замерли в ожидании. Это легко угадывалось между строк письма Доры, и Дик только теперь задумался, что, должно быть, заставил ее волноваться за себя. Ее и ребят следовало похвалить за хладнокровие; будь, к примеру, Артур Уизли посвящен в такую проблему, немедленно примчался бы сюда и перевернул лабораторию вверх дном. Эдгар, впрочем, тоже, или уж, по крайней мере, с его стороны Дик не избежал бы тонн упреков в безответственности и ценных советов по минимизации риска. И, несмотря на то, что оба они были ныне по уши заняты — один с акромантулами, другой с заключенными, все перечисленное Дику в перспективе грозило. И потому лучшее, что он мог сделать — найти проклятую во всех смыслах вещь, поставившую всех на уши, а значит, с манерой ужинать в комнате приходилось на неопределенное время попрощаться.

В тот же день Дик без труда выяснил, что почта приходила за два дня до подслушанного им разговора, а вот посылку за весь год прислали только ему — как раз эту последнюю, с вредноскопом. Сотрудница транспортного отдела, к которой он специально подсел, сама охотно об этом заговорила. Между тем люди сновали туда-сюда, брали тарелки, снова вставали, садились, и в какой-то момент Дика вновь царапнуло сознание того, что Рики как будто рядом. Некто с хоркруксом прошел мимо, но не обыскивать же тут всех, в самом деле! Дик почувствовал себя жертвой принципа божественной справедливости: теперь он сделался единственным параноиком среди рассудительных и занятых по уши коллег.

Кстати, пристальное внимание к рукам коллег довольно скоро показало: кольца, черт бы их побрал, носят почти все. Особенную сложность поначалу представляли 6 женщин, питающие к данным украшениям слабость и носящие по нескольку штук. Дик подсаживался к ним по очереди с вредноскопом в кармане, однако перспективные дамы каждый раз оказывались безобидны; это, впрочем, не означало, что у них не имеется других колец где-нибудь в ящиках. Однако Дик не рассматривал эту версию всерьез, поскольку пару раз вредноскоп дернулся: вероятно, владелец кольца прошел мимо. В целом, прибор обычно или слегка дрожал, показывая наличие в толпе угрозы, или вовсе бездействовал. Техническую причину этого Дик отгадал без труда: ведь кольцо можно как надеть, так и снять, оставив в комнате. С обручальными кольцами обычно так не поступали; таким образом, отпадали женатые сотрудники-мужчины.

Кроме того, Дик выяснил, где проживает говоривший с кольцом сотрудник документального отдела, и прогулялся несколько раз мимо его комнаты. Реакции от вредноскопа не последовало. Перспективно было бы понаблюдать за документалистом, но увы, мало того, что ассистент-испытатель не располагал для этого временем. Тот, кто мог бы просто рассказать, где видел говорящее кольцо, нашел самое подходящее время, чтобы отправиться в отпуск! Успокаивало лишь то, что зловещий предмет остался где-то в лаборатории; впрочем, при нем находился человек, который то брал его с собой, то нет, и неизвестно, до какой степени проникся влиянием черномагического предмета тот, кто считал себя его хозяином!

На складе Дик также ничего не добился. Кладовщице и в голову не могло прийти, чтобы что-нибудь пропало, да и Дик понимал: вещи, которая попала в опись, непременно бы давно хватились. Он вынужден был согласиться с Лео: скорее всего, хоркрукс просто привезли с собой из отпуска или купили на восточном базаре несведущие сотрудники.

В общем, прошла почти неделя, и за это время, увы, Дик не достиг никакого результата, о котором он мог бы сообщить. Это при том, что до сих пор он располагал значительной свободой, связанной с необходимостью редактировать методичку в типографии и пояснять некоторые вещи как научному редактору, так и наезжающим из разных мест ученым и инспекторам. Это позволяло ему беспрепятственно покидать свой отсек по уважительной причине и, переговорив с коллегами, далее заглядывать куда нужно. В частности, он каждый раз как бы между прочим навещал по кружному пути разные подразделения, где количество подозреваемых было в сравнении со столовой хотя бы ограничено. И дважды в марсианском отделе он почувствовал то странное ощущение угрозы. Впрочем, ничего подозрительного не высмотрел, и к тому же оба раза там находились сотрудники секретариата.

Однако пробы лунного порошка практически не продвигались, и Карасума терял терпение. Это никак особо не проявлялось; шеф и молча умел дать понять, что недоволен. Дик же, с одной стороны, ничего не имел против своей работы. С другой стороны, не за горами было то время, когда он окажется, как раньше, привязан к своему отсеку в компании двух ящериц, которые на лунный песок реагировали в целом так же, как на камень; разве что однажды одна из них по небрежности написала на ценный порошок, о чем Дик решил пока не упоминать.

И вот наступил четверг, особенный тем, что целое утро его никто никуда не звал. У Дика хватало силы воли, чтобы методично записывать показания магических индикаторов, при этом в размышлениях его прочно поселилась тревога. В ближайшее время по плану предстояло также пробовать порошок в качестве альтернативного компонента в некоторых зельях, а уж отлучаться при варке таких зелий испытателю, конечно, недопустимо. К тому же следовало как-то отчитаться перед друзьями, его молчание, конечно, безобразно выглядело после того, как Дора послала срочную сову.

Когда на пороге возник посыльный с нашивкой транспортного отдела, Дик привычно дождался конца световой фазы и выключил прибор.

— Вас просят поторопиться, Дейвис, — объявил посыльный, не дождавшись завершения этой простой процедуры.

Дик недоуменно пожал плечами, он все равно не мог уйти, все бросив. Хотелось поинтересоваться, что еще за важная шишка заставляет мчаться к себе сломя голову, но он подозревал, что провожатый этого сам не знает. Спорить, впрочем, не имело смысла, ведь соблюдение техники безопасности не требовало много времени. После чего Дик покорно последовал за посыльным, мысленно отбрасывая все, что волновало его минуту назад.

Он попытался предположить, чего еще у него не спросили. Про сбой полюсов в компасе он целую лекцию прочитал. Визитеры из Ассамблеи магов любили порассуждать о том, что аномальное воздействие для магглов сродни черному колдовству, и антинаучная ахинея нравилась им чрезвычайно.

Дик не сразу понял, что посыльный ведет его в свой отдел, а поняв, безмерно удивился. Никогда еще ему не приходилось лично встречать кого бы то ни было, эту функцию неизменно брало на себя начальство.

Не изменились порядки и на этот раз. Но Дик затормозил на пороге, не решаясь верить своим глазам.

— Вы задержались, Дейвис, — попенял руководитель лаборатории через плечо, не переставая источать почтение гостю, которому как раз пожимал руку.

Этим гостем был ни кто иной, как мистер Поттер при полном параде, с двумя орденами Мерлина в том числе. Поодаль от него застыли с вежливыми улыбками его племянник Эдгар, ну и, конечно, Рики. И — Дора. Она стояла, насупленная, аккуратно причесанная, скрестив руки на груди, и нервно поглаживала пальцем министерскую нашивку на предплечье.

* * *

— Ты не писал, и я очень беспокоилась, — пояснила Дора за столом, накрытым специально для гостей. Дика, как и Петерсона, разумеется, допустили до приятной компании. — Рики предположил, что ты можешь быть не в себе.

Рики усердно разглядывал скатерть. Профессор Петерсон терпеливо и учтиво выслушивал все, что говорилось при нем, и можно было не сомневаться, что в перспективе Дику предстоит с ним все это обсудить.

— И вы поспешили воспользоваться этим, чтоб сюда нагрянуть. Разумеется, я вам рад, — поправил себя Дик.

Мистер Поттер основательно насупился.

— Здесь нет повода для шуток и легкомыслия, молодой человек, — заявил он.

«Помнится, я как раз это слышал от шефа накануне экспедиции», — слишком быстро припомнил Дик, и его кольнуло дурное предчувствие.

— Ситуация требует предельной серьезности! — продолжал настаивать Поттер. — Даже если это только подозрение.

— Если это только подозрение, я здесь прослыву параноиком, сэр, — уточнил Дик, в надежде, что это убедит мистера Поттера в его серьезности, а профессора Петерсона — в лояльности. — Но, пожалуй, хорошо, что все вы тут, ведь я понятия не имею, что делать с хоркркусом в случае его обнаружения. А Вы?..

Тяжких вздохов со стороны всех, кроме Доры, он не то чтобы не ожидал, но напрягся. Дик легко мог представить, насколько все это сейчас не нравится профессору Петерсону, который, возможно, вообще никогда не сталкивался с черной магией.

— Это каждый раз по-разному, — просветил присутствующих Рики. Дик не мог другу не сочувствовать — именно ему отводилась главная роль в проверке черномагического предмета, а это было не только неприятно, но и рискованно для самого загадочного крестника знаменитого героя.

Гарри Поттер угрюмо кивнул.

— Разумеется, мы изолируем предмет и передадим его на экспертизу, — добавил он.

— А сохранить его возможно? Я имею в виду, что кольцо может представлять ценность — семейную и денежную. Я так и не понял, преуспели ли вы с диадемой Равенкло? — Дика давно интересовал этот вопрос, и повод блеснуть своими познаниями подвернулся отличный.

Реакция героя порадовала разнообразием. Мистер Поттер то ли сам по себе плохо умел притворяться, то ли считал, что скрывать свои чувства поздно. В его взгляде читались досада, сожаление об упущенном контроле за друзьями Рики, огорчение, что Дик такой начитанный, и что никто не обращал внимание на просьбы его бабушки дать ей помощника в архиве, благодаря чему этим бесконтрольно занимался Дик. А также нежелание отвечать, которое Поттер все же преодолел.

— С диадемой — да, но то была поистине ювелирная работа, — проворчал он.

Рики усмехнулся; все присутствующие знали, что его крестный предпочитает попросту расколачивать на месте найденные хоркруксы. Но кольцо, увы, для такого обращения не годилось.

По ходу разговора в дверь несколько раз заглядывал Карасума. Более толстого намека, что Вы, мистер Дейвис, вообще-то тут работаете, не придумаешь. И, когда гостей позвали к Петерсону, Дику ничего не оставалось, как возвращаться к себе. Дора сказала, что будет сопровождать его, и ей никто, к счастью, не возразил. На самом деле Дика мало волновало мнение коллег, по сравнению с возможностью провести день с Дорой. Ее появления он не ожидал, и тем сильнее оно радовало.

— Не ожидала, что тут так много женщин, — проворчала она, когда они первыми направились к выходу.

— Да, — невинно ухмыльнулся Дик. — Хочешь посмотреть на двух красоток в моем отсеке? С ними я провожу больше всего времени.

Он хорошо знал Дору и не сомневался, что визжать при виде ящерок она не станет. Девушка, конечно, шутку пока не поняла и хмурилась, стреляя глазами по сторонам, как будто собирая компромат. Держалась она очень прямо, и наедине явно много чего еще собиралась ему сказать. Только рядом с ней у него могло возникнуть это хулиганское желание: растрепать аккуратный узел на затылке, чтобы светлые волосы рассыпались в беспорядке...

Уже некоторое время Дик ощущал необычную нервозность, что в свете радости от встречи с друзьями объяснялось легко. Но лишь в коридоре юноша осознал, в чем дело; только неожиданные визитеры могли отвлечь от этого! И обнаружилось все опять же благодаря Доре, ведь поначалу она подхватила его под руку; но тут же отстранилась, недоумевая.

— Что такое дребезжит у тебя на руке? — поинтересовалась она.

Дик все понял. Но давать деру не стал, хотя это было его первым побуждением и, возможно, так и следовало поступить.

— Вредноскоп, — пояснил он. — Мерлин, это дрянное кольцо сейчас прогуливается возле моего рабочего стола!

Они торопились как могли. Признаться, Дик не столь ликовал, сколько испытывал досаду от того, что сейчас события завертятся. И это вместо нескольких часов, а может, и дней с Дорой! Притом оба они, конечно, боялись, что искомый предмет со своим хозяином уйдет, и ищи его опять. В общем, скорее хорошо, что Дик, влетев в лабораторию, обнаружил прислонившегося к его столу хмурого Ортегу.

— Что за дела? Может, объяснишь, с чего нас всех собираются обыскивать? — предъявил претензии испанец, нисколько не сомневающийся в законности своего возмущения.

Новость опередила их, из чего следовало, что сотрудники буфета постарались! Однако Дик едва успел об этом подумать, как и о том, что Ортега, конечно же, носит обручальное кольцо. Он проследил за взглядом Доры, и едва не обругал грозного коллегу вместо ответа. Шею Ортеги украшала массивная цепь, которую тот надевал, несомненно, не впервые; но раньше Дик не замечал, что одно из звеньев представляет собой кольцо, гладкое, с матовым фиолетовым камнем. Согласно художественному замыслу оно, вероятно, должно было висеть посредине, но Ортега замыслом пренебрег, и в данный момент зловещее украшение небрежно болталось в районе предплечья.

— Думаю, обыск не понадобится, — отчеканила Дора.

Поначалу Ортега растерялся, затем попробовал рассердиться и, наконец, расстроился.

— Кто бы подумал! Деду подарили это за победу в мировом чемпионате по квиддичу в 1972-м! Он на весь мир известный тренер, нет, кто бы подумал! — однообразно, но неизменно колоритно сокрушался он.

Личное знакомство с сэром Гарри Поттером и его племянником Эдгаром испанцу, впрочем, польстило. Он и в мыслях не имел чинить препятствия в борьбе с черной магией. Тем более, о Рики ему ничего не сообщили; предполагалось, что, коль скоро помощь крестника знаменитости в поисках не понадобилась, он будет опознавать предмет на завершающем этапе операции, и на всякий случай — не публично.

Ортегу же не сразу удалось спровадить. С того момента, как Дик потянул рычаг сигнализации, с ним было немало хлопот. И не потому, что вредноскоп навороченной модели, сунутый под нос, поближе к подозрительному кольцу, испугал его. Напротив, сложность вызывало неуемное любопытство ученого, который сначала так увлекся занятной штучкой, что забывал снять цепь, невзирая на поминутные просьбы. Дик и Дора нервничали, опасаясь, не попал ли он под подвластье, и вздохнули с облегчением, когда Ортега расстался с дедовым призом по просьбе примчавшегося Поттера. А налюбовавшись на вредноскоп и выслушав все объяснения дюжину раз, испанец осознал, наконец, что предмет оставить при себе не может, и озаботился его дальнейшей судьбой.

— Дейвис, Вы как в воду глядели, предсказывая возню с семейной реликвией, — с неудовольствием припомнил ему мистер Поттер, когда Ортега все-таки ушел по требованию своего начальника.

Герой придирчиво вгляделся в предмет, оставленный пока что просто так на столе у Дика.

— Ну, вредноскоп не врет, это исключено, так что что-то тут есть. Хорошо бы дело было только в кольце, тогда цепь можно сразу вернуть, — понадеялся он. — Где же Ричард?

Эдгар нетерпения не проявлял, из чего Дик заключил, что Рики вовсе не обязан торопиться.

— А мы не помешаем твоим коллегам, Дик? — забеспокоился Эди о другом.

Собственно, интересовало его, конечно, обратное: а не вздумается ли кому заявиться не вовремя.

— Нет, вряд ли ко мне зайдут в ближайшее время. Скоро обед, — лаконично ответил Дик.

— Нас тут пригласили на ужин, по-свойски, — пробормотал Поттер, поморщился и обратился к Дику. — С меня, как обычно, речь. Чем занимается хотя бы ваше учреждение, а то ведь я совершенно не разбираюсь.

Сочувствуя щекотливому положению героя, Дик принялся умеренно просвещать его и советовать, что лучше говорить, и за составлением речи упустил момент, когда появился Рики. Впрочем, он и впоследствии считал, что обратил внимание вовремя, поскольку кольцо дернулось, нет, даже подпрыгнуло, и стук резко прервал его на полуслове.

С Рики явно сразу что-то начало происходить. Он не делал попыток приблизиться к кольцу; поначалу даже попятился. И, не исключено, со своего места он вообще не мог видеть опасный предмет, скрытый среди прочих, его взгляд, совершенно пустой, блуждал по столу. Но за считанные секунды гримаса ужаса исказила лицо Рики, он как будто пытался, но не мог выдавить ни звука.

Осознанная необходимость что-то предпринять никогда еще так не мешала Дику. Она медленно, но верно переходила в панику. Однажды ему довелось наблюдать, как хоркрукс воздействует на Рики; но в тот раз предмет приманивал друга, а что происходило теперь, непонятно. И тогда Артур, помнится, двинул Ричарду от души для очищения мыслей.

Несколько невыносимо долгих мгновений мистер Поттер, Эдгар, Дора и Дик обменивались взглядами, проклиная себя, что имеет место эта, по сути, неизбежная ситуация. Возникший за плечом Рики Карасума мало что понял, но заволновался. Однако его попытка утащить Рики назад не удалась, тот словно врос в пол.

— Стукнуть как следует, — едва пробормотал Дик.

И, похоже, мысль эта пришла не только к нему.

Дора перегнулась через стол и схватила один из камней, с которыми он собирался поработать. Два шага — и ее рука резко опустилась Рики на голову. Дик онемел от ужаса, Эди протестующе вскрикнул. Однако удара не последовало, в последний момент девушка затормозила и плавно прижала камень к затылку. Она надавила, Рики покачнулся. Однако взгляд его обрел осмысленность. Дику сделался окончательно ясен замысел Доры — своего рода комплимент ему, ведь она, выходит, внимательно ознакомилась с его отчетом о воздействии лунных пород на сознание.

Между тем паника уступила место деловой активности.

— Мерлин, скорее! Закройте чем-нибудь эту штуку! И, мисс Нотт, и Вы, сэр, отведите Ричарда в больничное крыло или что у вас тут. Уведите его отсюда, — распорядился мистер Поттер.

Эдгар, сразу же взявшийся воплощать последнее указание дяди по собственной инициативе, успел спросить Рики, что произошло на этот раз.

— Очень страшно, — ответил Рики почти нормальным голосом, уже из коридора.

Дора ушла с ними. Дик остался, и принял участие в дискуссии о том, как поступить с обнаруженным предметом — в том, что найдено то, что надо, Поттер более не сомневался. Юноша предложил отделить кольцо, однако и вернувшийся Карасума, и прибывший Петерсон, и крестный Рики слишком опасались, что оно идет в комплекте с цепью. Последующую работу решили, таким образом, возложить на черномагических экспертов, которых пригласит британское Министерство магии, а Ортеге вручить расписку за весь комплект.

— А сейчас надо бы убрать эту штуку с глаз, и поскорее, — опасливо косясь, заявил Петерсон.

— Вы правы, — согласился герой, — вот не ожидал, что бесконтактное воздействие может оказаться таким мощным.

Не задумавшись, Дик упаковал цепь быстро и аккуратно. Поттер удивился, но комментировать ничего не стал. И Дика, признаться, очень устраивало, что больше не предвидится никаких проблем.

Рики вполне пришел в себя для того, чтоб появиться на ужине. Но еще раньше они вчетвером, с Эди и Дорой, обсудили произошедшее в отведенной ему комнате. На этот раз Рики удалось очень быстро забыть свои переживания, хотя все, кто наблюдал за ним, понимали, насколько это было тяжело.

Друзья остались прежними, но как будто немного устали от взрослости. И Эди, и Рики несколько раз на разные лады повторили, оглядывая стены, «как здесь спокойно».

— Рад, что вам нравится, — Дик не собирался жаловаться на скуку, и сам забыл уже, когда чувствовал что-то подобное.

То, что Дора здесь не задержится, расстраивало его более всего.

— Я вообще в последний момент напросилась. Просто заявилась в Отдел колдовского транспорта, поклялась этим пижонам, что вернусь сегодня же. На работе надо завтра быть, пятница, понимаете ли. Они мне визу выписали с такими кислыми рожами! — пожаловалась девушка. — Все поминали, что это работа Отдела тайн, а не моего. Повезло, что Рики принял мою сторону и попросил мистера Поттера.

Рики обреченно махнул рукой.

— Как будто я могу тебе отказать, — иронически заметил он.

Его самого крестный спешил поскорее отослать домой. Впрочем, сам герой планировал отправку в два этапа, сначала переместиться самому вместе с хоркруксом, а уж потом вернуть Рики и Дору.

Эдгар оставался в качестве своеобразного залога.

— Пока не будет ясно, что именно хоркрукс — кольцо или вся цепь, — пояснил он. — Если цепь не нужна, то будет гораздо вежливее, если я сразу верну ее тому господину с извинениями от дяди Гарри. Пожалуй, хорошо, что дядя меня отпросил сюда, задержусь до конца выходных. Маленький отпуск тут себе устрою.

— Неудивительно. Заключенные в Азкабане кого угодно достанут, — заявила Дора. — Хорошо, ты не знал моего деда.

— Я знал, что будет непросто. Но и правда, мне не вредно отвлечься на что-то другое. Лунный порошок мне пока не нужен, а вот камни — они вроде как успокаивают? — он вопрошающе поглядел на Рики.

— Свойства минерала — очищение сознания, — счел нужным пояснить Дик.

— Возможно, это общее свойство космоса, — предположил Рики. — Я в самый первый раз пережил подобное с вестниками: когда я думал, что не справлюсь с чашкой, они каким-то образом сразу освежили мне мозги. Так, а с тобой что происходило, Дик?

Эдгар и Дора поддержали его требовательный взгляд, и Дик нахмурился, полагая, что письмо его они читали и без того все понимают. Впрочем, то время до поездки, да и последняя неделя никак не укладывались в понятие нормального самочувствия. Сейчас рядом находился настоящий Рики — и никакого ощущения подвоха, тем более преследования.

Его нервное стремление отыскать хоркрукс во что бы то ни стало Рики истолковал по-своему.

— Я не эксперт, но могу предположить, что кольцо, с цепью или без, скорее всего, взывало к тебе, как к лицу, приближенному к Темному лорду. Конечно, оно искало любого исполнителя, но могло достучаться только до какой-нибудь впечатлительной натуры, к которым твой коллега, хозяин дедовой цепи, к счастью, не относится? — уточнил Рики.

— Ортега? Нет! Зато это относится к тому парню из документального отдела,— предположил Дик, припоминая, с каким жутковатым восторгом делился тот странным событием с доктором Элмером.

— Возможно, с того момента, как вы пересеклись, кольцо стало безобидным для его законного хозяина и прочих непосвященных, — предположил Рики. — Хорошо, что теперь уже все.

Похоже, ему было не слишком приятно думать об этом и, исчерпав свои рассуждения, он заметно успокоился. Продолжил Эдгар.

— Того молодого сотрудника попросят опознать кольцо, хотя бы по фотографии, как только он вернется из отпуска. Дядя Гарри считает, нет необходимости специально его вызывать. А мистер Ортега все объяснил. Он привез эту цепь недавно из дома и рассказывал о ней неоднократно, — Эдгар не скрывал упрека, косясь на Дика.

— Отпускники все хвалились, а я тогда был занят с лунным порошком, — решил оправдаться Дик. — Но на самом деле, конечно, проблема в том, что я вообще не интересуюсь всякими аксессуарами и побрякушками, особенно если их носит мужчина. Я просто в упор их не вижу!

— Слишком рассудителен для этого, — усмехнулся Рики.

— Так ведь ясно сказано было, что надо искать кольцо, — проворчал Дик. — Но я понять не могу, он же вернулся из экспедиции вместе со мной, а я почувствовал хоркрукс почти сразу, как мы зашли в банкетный зал.

На этот счет у Эди тоже имелось объяснение и, вопреки его серьезной натуре, оно как будто бы его забавляло:

— Причина — обычное тщеславие, и мистер Ортега, очевидно, не лишен его. Когда он услышал о репортерах, то поскорее помчался к себе, чтоб надеть эту цепь. Такой повод показать миру семейную реликвию! И потом знакомым демонстрировать в газетах — тут уж стоит поторопиться, а?

Дик вместе со всеми согласился, что это вполне в духе человеческой природы. Сам он запоздало пожалел, что так никому и не продемонстрировал кулон Клуба Единства, который редко теперь доставал из шкатулки у себя в комнате.

— Хорошо, что это кольцо подпрыгнуло один раз, — нарочито легкомысленно заговорила Дора. — Я боялась, оно до Рики допрыгает, правда, цепь не позволила. Хорошая у меня реакция?

Она, понятно, напрашивалась на похвалу, но Эдгар насупился.

— Если честно, то я испугался. Это выглядело так, будто ты собираешься его треснуть камнем по голове, — пояснил он.

— Как ты мог про меня такое подумать? Я его в чувство привела! — возмутилась Дора. — Можно сказать, исцелила новым магическим способом!

— Камнем по башке — вот и вся магия исцеления, — проворчал Рики.

Однако неодобрение его было показным, просто, судя по всему, он так и продолжал считать наиболее надежным все, что схоже с маггловскими методами. Рассказать ему было о чем — как оказалось, за прошедшее время они с мистером Поттером успели найти и передать в Министерство еще один хоркрукс.

— Почему же ты ничего не писал? — попенял Дик, отмечая, что Дора, в отличие от Эдгара, тоже ничего об этом не слышала.

— Потому что это засекречено, — выдал очевидное Рики, — и не подлежит разглашению в корреспонденции. Вот уж не думал, что Темный лорд на всю жизнь обеспечил меня работой! А вот ты, я надеюсь, теперь долго не обнаружишь ничего подобного на мою голову.

Признаться, Дик тоже считал, что с него вполне достаточно. И у него, и у друзей хватало и других новостей, которыми хотелось поделиться. Хотя о его приключениях в экспедиции знали все, пришлось снова рассказывать.

Что касается Эдгара, тот считал необходимым учредить библиотеку в Азкабане, а вот запрет на газеты разделял.

— Изоляция от мира — это и есть наказание, — полагал он, — к тому же глупости там пишут. И хватит с них почты. Я думал о квиддиче по выходным, но для этого надо изобрести ограничитель для метел, чтоб они не улетали. Я подал заявку в бюро патентов, но непохоже, чтоб кому-то хотелось ломать над этим голову. Придется самому, наверное. Дик, есть идеи?

Дик помотал головой, с тоской вспоминая, как давно ему самому не доводилось оседлать метлу.

Дора, посетившая однажды мрачные темницы Азкабана, поражалась тому, что теперь племянник героя едва ли не с закрытыми глазами мог пройти все ходы в замке, но не то, что он излазил весь скалистый остров вдоль и поперек.

— Холодный ветер и бурное море еще как успокаивают, — сказала она, — а то, если с людьми все время, спятить можно.

С этим Дик соглашался вполне. Но, невзирая на то, что выслушать друзей ему было очень интересно, все это не могло заменить Дику нескольких, увы, минут наедине с Дорой. В один прекрасный момент он просто извинился и спросил, не хочет ли она прогуляться. Они вышли, держась за руки, в коридор, безликий, равномерно освещенный и пустой. Дора позволила вести себя, не интересуясь, куда.

— Я рада этому происшествию, — прямо заявила она.

— Мне тоже очень хотелось тебя увидеть, — улыбнулся Дик. — Даже не мечтал, что это получится так скоро. Такой подарок.

Они постепенно приближались к переходу — в другой коридор, вдоль которого тянулось наглухо закрытое, длинное окно.

— Заслуженный, между прочим, — указала девушка. — Хотя, если бы ты кому-нибудь сказал, что я — подарок... Мерлин!

Звезды пустыни пробивались сквозь тьму снаружи и мерцали за стеклом россыпью маленьких точек. Их холодный, даже чем-то колючий свет как будто звал, похищая, выманивая из обыденности сразу, стоило остановить взгляд на чернеющем окне. Звезды казались бесконечно древними, они многое видели, знали, и вдруг захотелось перетряхнуть их, бросить им вызов и перемешать, сделать по-своему и самим выложить на небе свою историю. Дик повернулся к Доре, гордый оттого, что не так просто заслужить ее восторг. Ее глаза сияли — излучая одной ей присущую неукротимую энергию. И нежность.

* * *

Пятница для Дика ознаменовалась ожидаемым, теперь уже окончательным возвращением к повседневным обязанностям. Вчерашний ужин, где царил мистер Поттер, и короткое прощание как будто приснились ему. Прошедший день оставил дразнящие воспоминания и осознание того, что свидание повторится нескоро. В лаборатории пока оставался Эдгар, который, разумеется, и не подумал отвлекать его от работы и тактично удалился в библиотеку. Дик собирался посвятить другу выходные, ведь не имело смысла злиться на него за то, в чем тот совсем не был виноват.

Петерсон за обедом пребывал в хорошем настроении, однако позднее Дика вызвал к себе Карасума. Встреча с начальством, мягко говоря, молодого колдуна совсем не вдохновляла, и даже не оттого, что предстояли объяснения, по его мнению, теперь не столь уж необходимые. Не хотелось показываться на глаза в своем растрепанном, далеком от трудового энтузиазма состоянии, которое шеф наверняка способен просечь.

Однако руководителю лунного отдела совершенно не было никакого дела до самочувствия подчиненного. Более того, он сразу выразил радость оттого, что инцидент с кольцом "во всех смыслах" исчерпан — в том числе и геомагнитная аномалия осталась в прошлом, однозначно. И поведение Дика шеф оценил как вполне корректное в его двусмысленном, трудно объяснимом до вмешательства мистера Поттера положении. Хотя действовать, по мнению профессора, следовало более официально, в целом Дик повел себя совершенно правильно. Зато теперь-то ничто не мешало выявить весь потенциал лунного порошка!

Последнее было сказано таким тоном, будто не грех посвятить этому всю жизнь. И была в этом какая-то двусмысленность, побудившая Дика отнюдь не спорить, а сосредоточиться и понять, чего от него все-таки хотят. Тем более удивило его, когда шеф передал его же отчет из экспедиции.

— Думаю, переделать часть Вашего отчета в статью не составит для Вас труда, — уточнил Карасума.

Дик, собственно, об этом пока не думал, но согласился. Но теперь ему казалось, позвали его для чего-то еще.

— Итак, поздравляю. Вы не просто исключительно уместно применили свойства лунного камня, но и усовершенствовали их, изобретение лунного порошка принадлежит Вам.

— Не такое уж сложное изобретение, — пробубнил Дик, но шеф властным жестом остановил его.

— И тем не менее, Вы уже попали в учебники. И будет неразумно, если на этом все и закончится.

По задумке шефа, за этим должна была последовать весомая пауза.

— Что Вы хотите сказать? — спросил Дик.

— Логичнее всего развиваться в том направлении, где Вы уже добились результата. Дорабатывать свое открытие, Ричард. Воздействие порошка на психику человека лучше всего изучать там, где это необходимо. Мне сегодня напомнили о том, что контракт с нашей лабораторией Вы заключали на год. Знаете, кто?

Дик пожал плечами, такая манера изъясняться загадками отдавала комизмом.

— Госпиталь Святого Мунго в Лондоне справлялся, не захотите ли Вы внести свой вклад в помощь пострадавшим в войну и другим пациентам. Конечно, если Вы в этом заинтересованы.

Дик остолбенел. В голове прокручивалось вчерашнее замечание Рики о том, что Темный лорд на всю жизнь обеспечил его — его?! — работой. Значит, Эди — к заключенным, а он, Дик — к психам?

Его потрясение Карасума истолковал верно — как полную неготовность ответить сейчас.

— Подумайте, Дейвис. Практика ничуть не хуже науки. Не сомневаюсь, на такой работе, как здесь, Вы со временем многого добьетесь. Вы методичны, терпеливы, бесстрашны и благоразумны. Редкое сочетание.

Похвала проскочила мимо сознания Дика. О том, что следовало бы поблагодарить, он сообразил слишком поздно.

— Здесь Вы наедине с наукой, — продолжал шеф. — Там будут люди. Как это для Вас?

Это Дику как раз и следовало обдумать. Вроде бы он обычно сторонился людей. До тех пор, пока не подружился с Рики и остальными. Позднее стал старостой, приходилось руководить, настаивать на своем, и не особенно ему нравилась ответственность за других. Хотя не сказать, чтоб он этим так уж тяготился. Однако понять людей с поврежденной психикой, которые нуждаются в помощи — дело другое. Экспериментировать на людях с позиции научного познавательного интереса казалось ему отвратительным, и он мог положиться на свою этичность в этом вопросе. С другой стороны, он не замахивался никогда на карьеру целителя.

— У Вас будет несколько месяцев, чтобы подумать, — как издалека услышал он голос своего нынешнего начальника. — Пока пишите статью, продолжайте развивать тему, ну и, само собой, работайте.

Этим, похоже, давалось понять, что встреча окончена. Кажется, Дик все же попрощался, он не помнил ни этого, ни как оказался в коридоре. Вид колбы с белым порошком на собственном рабочем столе привел к тому, что блестящая перспектива захватила его мысли целиком. Все силы будто оставили молодого колдуна, переместившись в некое отдаленное будущее.

Настоящее здесь никогда не было определенным. Дик нуждался в этой работе, чтоб начать самостоятельную жизнь подальше от всякого влияния. Вот этот стол, с планами и набросками, успокаивал тем, что все это предстоит сделать, но уже не столь вдохновлял. Конечно, он все распишет как надо, времени достаточно, оно само по себе интересно, полезно, и все прочее. Новая цель, предложенная из Мунго, и завлекала, и пугала его. Вот там он пока совершенно не представлял, что будет делать. На ум приходили только триумфальные фантазии с благодарными пациентами, а ведь успеха еще добиться надо. Пройдя через жару, незнание, страх, безумие свое и других.

Но, черт возьми, ничуть не менее важным, чем достичь чего-то, была для Дика возможность находиться рядом с Дорой, видеться каждый день. Да, она порой критично отзывалась о своем отделе, но он чувствовал, что ей хочется остаться именно там, заниматься магическими происшествиями и катастрофами. Работа в госпитале изначально приблизила бы его к Доре и вообще вернула домой, но у всего этого вырисовывались хорошие перспективы только в том случае, если сам он будет заниматься своим делом.

Конечно, не попробовав, не поймешь, но Эдгар вот определился в призвании сразу, без проб. И сейчас была возможность обратиться к нему за советом. «Метаморфозы сознания. Я ведь почти ничего о них не знаю. Ну да, нам пришлось повозиться с Рики, когда в нем заговорил Лорд. Но это ничем не отличалось от нормального дружеского общения. Рики этого в тот раз оказалось достаточно. А пациенты госпиталя Святого Мунго, если чистить их разум от страха с помощью порошка, возможно, вовсе не обрадуются результату. Ведь что они откроют? Их жизнь прошла мимо, мир изменился. Они имеют право быть неблагодарными, также как и клиентура Эди в Азкабане».

За правку отчета на статью Дик взялся и частично переделал, но тут рабочий день закончился. В столовой он, хотя сидел рядом, не стал даже обращаться к Эдгару. Тот вызывал живой интерес и как племянник Гарри Поттера, и как сотрудник Азкабана; все, кому не лень, в особенности ведьмы, засыпали его вопросами, порой удивительно бестактными. Дик никогда не стал бы интересоваться, каково миссис Поттер терпеть знаки внимания со стороны поклонниц мужа и часто ли заключенным напоминают о том, что они опозорили свои семьи. Эди все это тоже не нравилось, и оттого, понятно, на ужине он не захотел задержаться. Он первым поднялся из-за стола, кивнул Дику и, попросив прощения за то, что покидает приятное общество, позвал в библиотеку. И лишь по пути туда удалось Дику поделиться с другом предложением из Мунго. Эдгар воспринял это с присущей ему основательностью и тут же принялся строить планы.

— Конечно, лунные камни — далеко не единственное средство, тебе придется пройти серьезную подготовку. Но если есть хоть какая-то возможность, ты просто обязан им помочь! — убежденно заявил он.

«Все верно: помогать героям — не героизм, а долг». Под воздействием этого тона Дик внезапно представил, что уже находится в Мунго — такие же казенные однообразные, словно стерильные стены и те, кто в них заперт. Он ускорил шаг.

— Я боюсь им навредить, — признался он. — Я ведь не пережил ничего подобного, чтоб понимать их, как они того заслуживают. Хватит ли мне способностей и, того хуже, терпения для того, чтоб справляться с чужим безумием?

— Безответственно было бы с твоей стороны этого не бояться. Но — неопределенность неизбежна, притом я бы вот тоже хотел гарантии, что каждый раз поступаю правильно, и от моих будущих новшеств будет хороший результат. Поражаюсь, что не все столь щепетильны. Хотя бы здесь — твои лавры многим покоя не дают. Этот Роджерс попробовал растереть марсианскую породу, — сообщил Эди.

— И что? — заинтересовался Дик.

— Вызвал цепную искру и едва пожар не устроил.

Дик про себя даже немного обиделся, отчего шеф, да и вообще никто ему об этом ничего не сказал. Но они пришли.

Дик всегда любил библиотеку. Читальный зал все еще был залит солнечным светом, которому вскоре предстояло стремительно, как всегда здесь, потускнеть за несколько минут. Эдгар провел его туда, где оставил несколько журналов, и протянул один из них.

— Ты удивишься, но я тебе хотел показать старую заметку как раз о том, про что ты спросил. Маггла, из археологов, ушла на зов неверных жен. Ее искали больше суток в пустыне и обнаружили в бреду. Она до сих пор верит, что встретила призраков, и весьма красочно описывает, что они говорили. А если бы она так и не пришла в себя?

Дик едва пробежал заметку взглядом, думая о другом. Неверных жен никогда не существовало, однако вред, нанесенный ими, оказался вполне реален. Закончив демонстрировать вежливый интерес к предложенному другом чтению, Дик обнаружил, что Эдгар увлеченно глядит в окно, и подошел узнать, что же там такое. Увы, там оставался все тот же пустынный пейзаж.

— Как блестит песок, — умиротворенно заметил Эди. — Наверное, солнце его сильно накаляет. Ну, что скажешь? Сам даже не знаю, как к этому относиться. Она, не, задумавшись, героически бросилась на помощь несчастным женщинам — это само по себе безумие или как?

Щурясь от яркого света, Дик подумал, что это место хорошо как раз тем, что временно для них обоих. Завтра он покажет другу восточный базар, еще всякую всячину. И, обновив мировосприятие, посеревшее было среди скал Азкабана, Эди вернется в свою жизнь, которую выбрал. Да и сам он, пожалуй, уже принял решение.

— Настоящие герои постоянно попадают в такие ситуации, где им требуется лечение, — рассудительно заметил Дик. — А геройство — тоже разновидность безумия. Ты ведь всегда так считал, а, Эди?

Он ждал, что в ответ последует нарочито возмущенное возражение, не имеющее никакого значения. Известное со школы благоразумие Эдгара не помешало ему выбрать, возможно, самый неблагодарный риск, так что они понимали друг друга правильно.