Приятного дня, Лили (гет)

Сириусу нравится одна девушка.

Сириусу очень нравится одна девушка, и в обычной ситуации Сириус был бы не Сириусом, если бы не начал каким-нибудь оригинальным способом строить с ней отношения. Но ситуация обычной не является, ведь нравится Сириусу несравненная Лили Эванс. А Лили — объект чудаковатой длящейся уже второй год любви Джеймса Поттера. Джеймс по своей натуре упрямый олень — что в человеческом виде, что в анимагической форме. И на невзаимность Лили он внимания не обращает и упорно за ней ухаживает.

А Сириус — лучший друг, преданный и всегда готовый помочь. Сириус всегда рядом, и Джеймс может попросить его о чем угодно — например, понаблюдать за Лили и выяснить ее привычки. И, конечно, господин Бродяга согласится — он же лучший друг.

А на душе тоскливо и гадко.

* * *

С использованием имущества всей их компании, карты Мародеров, и личной собственности Джеймса, мантии-невидимки, наблюдать можно за кем угодно. Находишь человека на карте, идешь туда, шмыг под мантию — и готово: можно следить за человеком весь день, не забывая появляться на уроках и трапезах.

Сириус исправно наблюдает за Лили и докладывает обо всем Джеймсу. А на душе все так же тоскливо. Впрочем, не у него одного, как выясняется вскоре.

У Лили лучшей подруги нет. Нет, не так. Лучшая подруга у Лили есть — Алиса МакДугал, ее вечная соседка по парте. Но Алиса по уши влюблена в Фрэнка Лонгботтома с седьмого курса, и, главное, Фрэнк отвечает ей тем же, поэтому мисс МакДугал всегда в обществе молодого человека, а не подруги. И Лили не с кем делиться сокровенными тайнами и обсуждать сердечные проблемы.

По сравнению с ней Сириусу, конечно, везет. Друзья у него имеются: целых три штуки, да еще и всегда под рукой. Вот только один из них влюблен в девушку, другой — в книги, третий — в собственную закомплексованность. И ни с кем из них собственные душевные порывы Сириус обсуждать не хочет.

* * *

У Лили лучшей подруги нет, поэтому Лили беседует со старым портретом. Началось это давно, еще на втором курсе, когда она потерялась в коридорах восьмого этажа и набрела на портрет Варнавы Вздрюченного — чудаковатого волшебника, который пытается обучить троллей балету, вследствие чего постоянно попадает под удары дубинок этих же троллей. Лили может часами разговаривать с этим человеком... с тем, что от него осталось. Она расспрашивает его о его жизни, учебе, о том, как выглядел Хогвартс в его времена, что заботило тогда молодежь, какие царили нравы... Расспрашивает — и начинает незаметно для самой себя рассказывать о своей жизни.

Лили рассказывает о счастье влюбленной подруги и о своей невольной белой зависти к ней. О том, как за ней на виду у всей школы ухаживает самый известный гриффиндорский шалопай — порой он очень милый, но практически всегда невыносимо ведет себя и рисуется перед наблюдателями. О том, как Питер, один из его друзей, погружен в себя и в свои проблемы, а другой, Ремус, старается утихомирить всю их компанию. Про третьего друга Поттера Лили тоже говорит — в основном, как нехорошо обходится он с девушками, заставляя их влюбляться в него, пытаться привязать его к себе, а после — разбивает сердца.

Сердце самой Лили надежно защищено: она не общается с безбашенной компанией Мародеров, а ухаживания их главаря отталкивают от нее других мальчишек. И Лили грустно — все вокруг нее влюбляются, ссорятся и мирятся, а она продолжает плыть по медленному течению школьной жизни, не цепляясь за рифы разгоревшихся чувств.

Лили нравится Джеймс Поттер — как бы он ее ни доставал, как бы он ни рисовался, ни выделывался. Просто он забавный, смешной, с мальчишеской улыбкой, и всегда заботится о ней. Ему важно ее мнение, хоть он этого и не показывает. И, возможно, когда Джеймс перестанет так часто привлекать к ней внимание всех окружающих, крича ей что-то через весь Большой зал, — возможно, тогда она пойдет с ним в Хогсмид, сообщает она внимательно слушающему портрету.

Лили, правда, не знает, что возле ее любимого портрета — вход в Выручай-комнату, о которой большинство студентов не знает, да и пользуются которой, по правде говоря, только Мародеры. И в этой самой комнате часто сидит Сириус Блэк, по просьбе которого комната делает слышимость сквозь стены идеальной. Лили и не догадывается, что все ее рассуждения слышит посторонний человек — иначе она бы не только прекратила делиться с портретом переживаниями, но и такое бы устроила несчастному слушателю!

А Сириус доволен.

* * *

Сириус доволен, что Лили сама рассказывает все. Он, конечно, передает Джеймсу сведения о том, чем она занимается и что любит, но сам тихонечко сидит и слушает ее монологи. За таким времяпрепровождением ему никогда не бывает скучно — Лили рассказывает, будто пишет историю, волшебную сказку о жизни, которая оказывается совсем-совсем неволшебной и с горьким привкусом.

Сириус оставляет у портрета маленькие шоколадки, дымящиеся чашечки кофе  — всегда горячего и с молоком, как любит Лили, — иногда — записочки. Всего лишь мелкие клочки бумаги "Приятного дня, Лили". Ерунда, а девушке приятно.

* * *

Конечно, через некоторое время Лили узнает, кто автор этих записок и подарков. Просто Сириус был немного неосторожен, Джеймс немного расстроен, а Ремус немного невнимателен — и карта осталась у Люпина. Конечно, спрятаться под мантией-невидимкой можно быстро. Но недостаточно быстро, если ты после отбоя вылезаешь из спрятанной от чужих глаз комнаты (думая, что снаружи никого нет, ведь голос стих) и натыкаешься на Лили Эванс.

Лили во все глаза таращится на в кои-то веки смущенного Блэка, пока тот раздумывает, а не лучше ли удрать, пока она не пришла в себя. Удрать не удается — Лили начинает допрос. Выдавать друга не хочется... наверное, не хочется — где-то на задворках сознания витает мысль: "Ну и поделом ему".

Блюстительница порядка и строгая староста Гриффиндора, конечно, отчитывает его за шатание по школе после отбоя (во время ее патрулирования коридоров), за слежку за другими учениками, за его принадлежность к бесшабашной компании... Сириус молчит — такие выговоры ему слушать приходится не впервые, одни замечания профессора МакГонагалл чего стоят. Но молчит он еще и потому, что не слушает разозленную собеседницу, а любуется ей. И когда через пару минут Лили понимает, что вся ее лекция услышана не была, она уже не находит сил разозлиться еще больше, а только устало качает головой. И просит Сириуса проводить ее до гостиной — чтобы она проследила, что он не собирается и дальше разгуливать по коридорам этой ночью.

А на следующий день у портрета ее снова ждет кофе, шоколадка, а за портретом — спрятавшийся Блэк, которого ей удается снова застать врасплох.

И на следующий день тоже.

Сириус проявляет отчаянную забывчивость и отделывается от ношения Карты, как может. Ведь тогда он увидит, где Лили, и случайно не сможет попасться ей на глаза.

После отбоя Бродяга сидит в Выручай-комнате и ждет Лили, хотя себе в этом признаваться не хочет: тогда уж сразу можно признаться в предательстве дружбы. Мародеры ни о чем не догадываются — считают, что у Сириуса роман с Марлин МакКиннон. Марлин — гриффиндорка на курс младше, маленькая, смешная девочка со светлыми кудряшками. Марлин хорошая подруга, и в нее вполне можно влюбиться. Но Марлин — не Лили.

За два часа до завтрака Бродяга крутится около Выручай-комнаты. Попросить домовика принести чашку горячего кофе — это ерунда, а вот не дать Пивзу или случайно забревшему сюда ученику унести эту чашку — дело посерьезнее. И неважно, что это всего лишь отговорка, чтобы дождаться Лили. Сириус все равно сторожит ее кофе.

Лили появляется незадолго до утренней трапезы. Она смеющимися глазами следит за Сириусом, глотая обжигающий кофе, но ничего не говорит. Вместе они доходят до лестницы, Блэк роняет привычное "приятного дня, Лили" и уходит. А Лили улыбается, провожая его взглядом. И неважно, что через пару минут она войдет в шумный Большой зал, Поттер поприветствует ее с дальнего конца гриффиндорского стола, а Блэк будет сидеть рядом с ним и обсуждать их очередные проделки, не обращая на нее внимания.

* * *

Утром Сириус снова заглядывает на кухню, а потом бежит на восьмой этаж. Лили почему-то уже там, она стоит у окна и смотрит вниз. Бродяга с недоумением смотрит, как она оборачивается к нему, кивает и начинает говорить. И он не слышит, что она говорит, поэтому общий смысл доходит до него нескоро.

С Сириусом спокойно и уютно. Он не подшучивает, не высмеивает, не сердит. Но Лили знает, что этот Сириус ненастоящий — знает, хотя они и не разговаривают во время своих "кофейных встреч". Просто она видит его рядом с друзьями.

— Ты не должен наступать на горло собственному "я", — говорит Лили и уходит, не дождавшись своего кофе. Сириус провожает ее взглядом. Перед лестницей Лили останавливается и негромко добавляет:

— Я иду с Джеймсом в Хогсмид в ближайшую субботу, — и смотрит на него грустными умоляющими глазами.

Сириус все понимает. Сириус — лучший друг.

— Ты не должна чувствовать себя виноватой, — бросает он и сбрасывает с подоконника появившийся кофе. Лили не смотрит, как темная жижа растекается по полу, она уходит.

* * *

Джеймс — веселый, с довольно блестящими за очками глазами и красными от мороза щеками. Лили — с легкой улыбкой и сваливающейся шапкой. Они толкают друг друга в сугробы, запихивая снег за шиворот, и бережно помогают друг другу подняться. Сириус наблюдает за ними издалека, обернувшись и сложив руки на груди. Подходить ближе не хочется.

И только потом, когда счастливая дурачащаяся парочка догоняет его, он практически искренне жмет другу руку и тихонько шепчет:

— Приятного дня, Лили.