Джеймсу строжайше запрещается (гет)

1. Делать вид, что одежда Лили пропитана мужскими духами, и обтираться ей.

2. Носиться по школе голышом с букетиком лилий на причинном месте.

3. Рассказывать первокурсникам, что Хагрид — злобный великан и их сожрет.

4. Распевать «Слишком я горяч» в розовой пачке и балетных туфлях.

5. Распевать «Слишком я горяч», пытаясь облапать МакГонагалл.

6. Громко фыркать, если кто-нибудь с Лили не соглашается.

7. ... и не останавливаться, пока этот кто-нибудь не сбежит.

8. «Случайно» превращать Петунью в лошадь, находясь в гостях у Лили на Рождество.

9. Ерошить волосы, когда Лили поблизости.

10. Ерошить волосы в растерянности.

11. Ерошить волосы в принципе. Точка.

12. Говорить Хагриду, что Клыка слопал Арагог.

13. Рисовать рожицы на виноградинах.

14. ... и забрасывать ими злобную армию груш Сириуса.

15. Поглаживать воображаемую бороду, объясняя МакГонагалл, почему его обнаружили мастурбирующим в чулане.

16. Разрисовывать пошлыми картинками домашнюю работу Лили и Ремуса, пока те спят.

17. ... а потом разрисовывать свою.

18. ... и валить все на Сириуса.

19. Кряхтеть в ответ на вопрос «Ты глухой?»

20. Менять пароль в гостиную Слизерина на «Гриффиндор рулит».

21. Громко орать в гостиной, если на Лили новый лифчик.

22. ... а затем описывать, как он выглядит, какого размера и высказывать свое мнение по этому поводу.

23. Постоянно делать грязные намеки по поводу метел и мячей.

24. Зачаровывать бутылки с шампунем, чтобы они летали за Снейпом и выплескивались ему на голову.

25. ... и заявлять, что его заставило это сделать растение в горшке.

26. Рассказывать всем, что Снейп — внебрачный сын Дамблдора и Спраут.

27. ... а на вопрос об отсутствии внешнего сходства отвечать, что «морок навести — раз плюнуть».

28. Разрыдаться и выбежать из Большого зала с криком «о нет, я сломал ноготь», всего лишь подняв вилку.

29. Наряжаться пиратом.

30. ... и пытаться украсть меч Гриффиндора.

31. ...и похищать Лили.

32. ... а потом пытаться соблазнить ее размерами СВОЕГО меча.

33. Пытаться скатиться по всем перилам Хогвартса.

34. Нестираемым маркером подрисовывать Полной даме вьющуюся бороду.

35. ... а потом пытаться проделать то же самое со всеми школьными портретами.

36. Провозглашать конкурс по СС (Соблазни Сохатого).

37. ... и принуждать Лили принять в нем участие.

38. Надевать форму Лили и краситься ее косметикой.

39. ... а потом, истерически рыдая, жаловаться Дамблдору, что это Филч-извращенец его заставил.

40. Заявлять, что занимался сексом с бантом Лили.

41. Заявлять, что занимался сексом с палочкой Лили.

42. Заявлять, что занимался сексом с обезжиренным молочным коктейлем Лили.

43. Заливать хлопья Сириуса подливкой.

44. Напяливать нижнее белье Лили поверх своей мантии и говорить, что это придает суперсилы.

45. Начинать каждое предложение с «о ля ля!».

46. Привязывать к своей одежде колокольчики.

47. Повторять слово в слово то, что говорят другие, только в вопросительной форме.

48. Перед тем, как начать есть, облизывать всю свою еду, приговаривая при этом, чтобы никто не смел покушаться на его добро.

49. Время от времени пристегивать себя к мебели наручниками, которые разомкнутся, только если Лили займется с ним сексом.

50. Бродить по Большому залу и выпрашивать у всех морковки.

**

— Лили, ты составляешь этот список каждый год! И каждый год Джеймс нарушает все пункты!

Лили пожала плечами на замечание лучшей подруги.

— Ну да.

— Если бы я тебя хорошо не знала, подумала бы, что ты это нарочно... — Элис нахмурилась, вздергивая идеальной формы бровь.

— Хм, — Лили опустила глаза на лежащий перед ней лист пергамента, чуть улыбаясь.

— Лили!

— Что? — девушка сузила глаза. Почему бы Элис просто не... Ох, приставучая лучшая подруга...

— Тебе ведь это НЕ нравится? — обеспокоенно спросила Элис, надеясь, что с Лили точно все в порядке.

— Ну, мы же с ним теперь старосты... Он не такой уж и невыносимый, — неохотно ответила Лили, пытаясь не рассмеяться, глядя на возмущенное выражение лица Элис.

— Лили, на мой вопрос ты не ответила!

— Нет! Ну конечно, мне это не нравится! — уверила Эванс подругу, закатывая глаза и откидывая рыжие волосы за спину.

— Точно?

— Да. Не волнуйся. Да ладно тебе, это же Джеймс Поттер!

— Хорошо. А то я думала, с тобой что-нибудь случилось, — облегченно вздохнула Элис, усмехаясь подруге. Ух. Значит, Лили не спятила.

— Ничего не случилось.

Элис просмотрела список. На ее лице, пока она читала пункты, появилось задумчивое выражение. Чего-то не хватало.

— Кажется, ты забыла написать самое важное.

— Что именно? Ничего больше в голову не приходит, — нахмурилась Лили, глядя на пергамент и пытаясь понять, чего именно не хватает.

— Дай-ка мне перо.

Не дожидаясь согласия Лили, Элис выдернула перо из пальцев подруги и обмакнула его в чернила и старательно вывела:

51. Джеймс Поттер ни при каких обстоятельствах не должен приглашать Лили на свидание.

Элис ухмыльнулась подруге, возвращая перо.

— Нет, Элис, — мягко ответила Лили, вычеркивая пятьдесят первый пункт. Ее зеленые глаза загадочно замерцали. — Нет, Элис. Вот это Джейсму Поттеру разрешается.

Обычное утро понедельника, я иду по коридору к кабинету трансфигурации. Я в прекрасном расположении духа, со мной обе мои лучшие подруги, я только что вымыла голову, и волосы легкой блестящей волной падают на плечи, а Джеймс Поттер уже два дня как не зовет меня на свидание. Для него это рекорд.

— ...итак, — продолжает свой рассказ идущая справа Элис, — Фрэнк опустился на одно колено, и я чуть не умерла от счастья. Это был самый волшебный момент моей жизни.

Мы с Самантой мечтательно вздыхаем о наших принцах (которых у нас пока что нет). Перекидываю волосы через плечо, снова вздыхаю и задумываюсь, когда же нарисуется мой поклонник.

— ЛИЛИЧКА!

Вы, верно, шутите.

Мы с девчонками замираем на месте. Саманта закатывает глаза, желает мне удачи и, хватая Элис за руку, уходит дальше. Оставляя меня в полном одиночестве.

С Джеймсом Поттером.

Наедине.

Тоже мне, лучшие подруги.

Я расправляю плечи, предусмотрительно открываю рот, готовясь наорать на того-кому-нужно-пойти-и-утопиться, рывком поворачиваюсь к Поттеру и вижу самую кошмарную вещь в своей жизни. За исключением того зеленого верблюда, в которого я случайно (честное слово, случайно) превратила Петунью. Ужасно, знаю. Но, если говорить начистоту, ей так намного лучше.

В любом случае, представшее передо мной отвратительное зрелище, намного хуже. Очень намного.

Я даже не думала, что такое возможно.

Голый Джеймс Поттер.

Мне кажется, что многие из вас сейчас недоуменно ахают и задаются вопросом, что со мной не так, и чем плох голый Джеймс Поттер. Что же, попробую его описать.

На голове у него, как обычно, гнездо иссиня-черных волос (хотя, сегодня они выглядят необычно... мягкими), его карие глаза, опушенные длинными ресницами, озорно поблескивают из-за круглых очков, он застенчиво улыбается уголками рта. Мой взгляд опускается ниже, скользит по жилистой шее и смуглой груди и... Беру свои слова обратно.

Голый Джеймс Поттер — не самое плохое зрелище.

Не совсем так.

Но только из-за своей внешности!

Я смотрю еще ниже, пока в поле зрения не попадает его пах. Я вытаращиваю глаза, а мой рот широко открывается. И нет, отнюдь не из-за размера некой определенной части поттеровского тела, а из-за того, что я ее как раз и не вижу.

Он прикрылся.

Вы будете меня стыдить из-за мимолетного чувства разочарования?

Будете?

А что еще хуже, он прикрылся... чем же это... лилиями.

Вот черт!

-Поттер! — ору я. — Какого дьявола?

Он чуть краснеет, и я неожиданно рада тому, что никого, кроме нас, в коридоре нет. Я бы умерла со стыда, если бы кто-нибудь наткнулся на голозадого Поттера. Он пожимает плечами:

— Я бы подарил тебе цветы... Но, видишь ли, они мне вроде как нужны... — подмигивая, он приобнимает меня за плечи, держа букетик свободной рукой.

— Пожалуйста, только не говори мне, что пойдешь на трасфигурацию в таком виде, — из моего рта вырывается шипение, раздраженное шипение, в котором слышится угроза и обещание тысячи проклятий.

Поттер утвердительно кивает.

— Как староста, приказываю тебе немедленно пойти и одеться, — выплевываю я, стряхивая его руку с плеч. Мерлин, мы уже настолько опаздываем на урок, что уже не смешно.

— Как староста, я приказываю себе пойти на трансфигурацию голым, — самодовольно парирует он, и я едва сдерживаюсь, чтобы его не шлепнуть.

А я правда думала, что мы поладим только потому, что обоих назначили старостами.

Вот и нет.

— Джеймс Поттер, я с тобой никогда больше не буду разговаривать, если еще раз такое выкинешь, — предупреждаю я, кладу ладонь на ручку двери, готовясь зайти в класс.

— Лиличка, я слышал это от тебя кучу раз. И что, меня это остановило? — он снова мне подмигивает. — К тому же, это твоя идея, не так ли?

Когда я хмурюсь в замешательстве, он с радостью подсказывает, сверкая глазами:

— Список? Джеймсу строжайше запрещается. Помнишь?

Дерьмо.

Поттер усмехается выражению понимания и безграничного ужаса на моем лице:

— Лили, детка, а я ведь только начал.

Дерьмо. Дерьмо.

**

— Ку-ку, Минни!

— ДЖЕЙМС ПОТТЕР, МАНЕРЫ! ВО ИМЯ МЕРЛИНА, ГДЕ ВАША ОДЕЖДА?

— Джеймс, что это ты делаешь?

Джеймс Поттер оторвался от своей тарелки с фруктами и взглянул на Ремуса Люпина, уставившегося на него с таким выражением, словно тот только что голышом протанцевал по Большому залу. А что, это мысль. Особенно если Лили увидит...

— Ничего особенного, — ответил Джеймс.

Кто, я?

И положил черный маркер, которым разрисовывал несчастные фрукты.

Ремус приподнял бровь, красноречиво предупреждая Джеймса о том, что если он сейчас же не прекратит, то детей завести никогда не сможет. Никогда. Ни за что.

— Сириус объявил мне войну, — пробормотал Поттер, не вдаваясь в подробности.

— А зачем тебе тогда фрукты? — озадаченно спросил Ремус.

— А затем, — раздражающе-снисходительно начал Джеймс, — что это война фруктов.

— Ох, Мерлин, — Люпин закатил глаза. — Ну вы и придурки.

— Самому же нравится.

— Пфф.

**

Когда Сириус вошел в Большой зал, на лице Джеймса от уха до уха появилась коварная ухмылка. Он слегка отодвинул скамью, сполз вперед, встав на колени так, что над столом торчала только шапка растрепанных волос, и блестели карие глаза. Тем же самым маркером он провел на щеках по три полосы с каждой стороны, и его лицо приняло выражение решительности.

Сириус уселся за столом напротив, приобняв Ремуса за плечи.

— Что это со стариной Джейми? — Блэк потянулся за грушей из вазы.

Глаза Джеймса сузились.

Ага! Он не готов. Он даже не дорисовал грушам рожицы. Победа за мной!

— Привет, Блэк, — вполголоса произнес Поттер, приподнимаясь над столом так, что показался кончик прямого носа. Его костлявая рука цапнула виноградину из тарелки и легко запустила ее прямо в нос Сириуса. Джеймс громко хохотнул, когда снаряд отскочил от друга. Получилось довольно-таки смешно.

— Какого дьявола? — выплюнул Сириус и случайно взглянул на свою грушу.

Ах. Объявленная война фруктов. Черт, Сириус, надо было подготовиться! Ты даже лиц не нарисовал.

Ну ладно.

Усмехаясь, он размахнулся и гораздо, гораздо сильнее, чем Джеймс, швырнул фрукт.

— В ЯБЛОЧКО! — завопил Сириус, когда груша, чуть не задев очки, плюхнула в смеющееся лицо Джеймса.

— Как тебе ТАКОЕ? — истерически захихикал Сириус, подтаскивая к себе вазу с фруктами, быстро выбирая из нее груши. Джеймс, заметив действия врага, принялся выстраивать свои виноградины на столе, поворачивая их злобными рожицами к Блэку.

Посмотри в глаза моих миньонов... твои веки тяжелеют, и ты засыпаешь. ХАХАХА. Мои виноградины обладают злыми силами, Бродяга, ты еще пожалеешь, что связался со мной! А что могут твои груши, а? Ничего? Так и думал.

Сириус, следуя примеру Джеймса, тоже принялся выстраивать на столе армию, усмехаясь. Да ладно. Все и так знают, что виноград — ничто по сравнению с грушами.

Все, кроме Джеймса.

К этому моменту весь Большой зал, хихикая, наблюдал за этим зрелищем. А Дамблдор успокаивал разъяренную МакГонагалл.

Ты не маленький, чтобы играть с едой!

Все замолчали, и в полной тишине раздались звуки сражения, эхом проносящиеся по залу. Джеймс запустил в Блэка виноградину, его лохматые волосы были перепачканы мякотью груши, которую швырнул в него Сириус.

В конце концов, виноградина бьет куда больнее.

— Это война, Блэк, — прошипел Джеймс.

— Отлично, — протянул Сириус.

Оба медленно поднялись со своих мест, подбирая по одному солдату.

А потом воцарился хаос.

— Получи!

— Ха-ха, прямо в рожу!

— Умри! Умри! Милые виноградинки, прикончите его!

— Груши! Готовься, целься, пли!

— ШЛЕП!

— СДОХНИ!

— Арр! Только не в волосы!

— ЗАТКНИТЕСЬ!

И опять стало тихо.

Все повернулись к Ремусу, который тяжело дышал, зажав ладонями уши.

— Мне кажется, и так понятно, что Сириус победит. Груши намного больше виноградин. Так что заканчивайте вашу чертову войнушку, у меня барабанные перепонки лопаются.

Противники синхронно ответили:

— Лунатик, извини... — оба знали, какие чувствительные у Ремуса уши, особенно с приближением полнолуния. — Мы тихонько, — прибавили они.

Закатив глаза, Ремус поднялся на ноги, выцепляя виноградину из волос, и направился на выход. Нет уж, ему совсем необязательно при этом присутствовать.

Битва возобновилась, но на этот раз Джеймс с Сириусом выкрикивали угрозы шепотом. МакГонагалл в недоумении подумала, почему эти нахалы сразу же послушались Ремуса? Ведь на авторитет учителей они плевать хотели!

— Паразит!

— Груши, прикончите его, прикончите!

— Виноградины, цельтесь прямо в волосы!

— Нееет!

**

Угадайте, кто победил.

Сириус.

Удивлены?

Правильно, никто из зрителей Войны фруктов тоже не удивился.

Победа осталась за Сириусом по нескольким причинам: во-первых, груши были больше; а во-вторых, удар загонщика гриффиндорской квиддичной команды был неплохо поставлен. Но Джеймс оказался достойным противником, который, благодаря скорости рефлексов, смог несколько раз запустить снаряд первым.

В конце концов, однако, оба отступили перед невероятной мощью армии Ремуса.

Армии бананов.

Но это уже другая история.

Рассказ МакГонагалл.

Знаете, однажды я их прибью, честное слово. Клянусь, эти мальчишки получают извращенное удовольствие, ошарашивая меня до истерики очередной шуточкой.

Ладно, признаю, иногда выходит забавно. Обычно, когда шутка — дело рук Люпина, смеются даже те, над кем подшутили. Именно так я и выясняю, чья это была затея и просто снимаю баллы с Гриффиндора, а виновник получает неделю отработок.

Да, я только что признала, что иногда нахожу их проделки забавными. Но никому этого знать нельзя. Иначе пострадает мой образ строгого декана, а Дамблдор будет смотреть на меня с выражением так-и-знал-тебе-нравится. Нет, этому не бывать.

Но иногда мальчишки заходят слишком далеко.

Во время очередного ночного дежурства я шла по коридору пятого этажа. Мое внимание привлекли некие странные звуки, доносившиеся из третьего по счету чулана для метел.

Стоны.

Долгие, горловые стоны, просачивающиеся сквозь щели в двери, казалось, разрывали мои барабанные перепонки.

Я, честное слово, даже знать не хотела, кто там и чем занимается. Честное слово.

Я остановилась, нахмурив бровь. «Один из гриффиндорских старшекурсников», — промелькнула в голове внезапная мысль. Я предсказуемо оказалась права.

Я громко постучала в дверь костяшками пальцев, победно улыбаясь, и стоны внутри почти сразу же прекратились. Однако когда дверь распахнулась, мои губы сжались в тонкую нитку, и у меня от ярости чуть пар из ушей не пошел.

Джеймс Поттер.

Полуголый.

И, кхм, с небольшой проблемой.

Он разинул рот, увидев меня (я прикрыла глаза ладонью, пока он вылезал из чулана, зная, что меня ждет то, что я никак не захочу увидеть), и отступил обратно в тень, шурша одеждой. Кажется, он натягивал трусы.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Мистер Поттер, — выплюнула я, мысленно усмехаясь жалкому звуку, который издал пойманный с поличным нахал. Я убрала руку от лица и метнула в Поттера свой фирменный устрашающий взгляд, с радостью отмечая, как он нервно сглотнул. — Идем со мной, — приказала я, разворачиваясь и, звонко стуча каблуками по плитам пола, с абсолютно прямой спиной, зашагала обратно к своему кабинету.

Когда мы добрались, я жестом указала ему на стул рядом со своим столом. Пока мы шли, он, кажется, собрался с духом, и теперь снова беззаботно и криво ухмылялся.

— Мистер Поттер, — начала я достаточно спокойно, несмотря на бушующую внутри смесь страха и злости, — что вы делали?

Я на самом деле думала, что этот вопрос — достаточно безопасный. Ну конечно, правды Поттер не скажет, особенно учитывая то, что он вытворял — неприемлемо, и он устыдится признать это.

Я ошиблась.

— Ну, мадам, я дрочил. Вы сами не поняли? — Поттер склонил голову на бок, глядя на меня с абсолютно невинным выражением. Должна признать, я была поставлена в тупик. Я совсем не ожидала подобного ответа, равно как и того, как он ответил: грубо и без промедления.

И что, во имя всех святых, прикажете делать?

Кхм.

Так.

— Конечно, мистер Поттер, — сухо выговорила я, сузив глаза, — вы знаете, что заниматься... подобным следует в исключительно уединенном месте.

Поттер пожал плечами, весело и бесшабашно поблескивая глазами. Отлично. Вне зависимости от того, что я скажу, он просто будет таращиться на меня с этим своим выражением. Даже если я назначу ему отработку, или две и сниму баллы, он даже не поморщится.

Отлично.

И что делать?

Я прочистила горло.

— Почему вам нужно было заниматься этим именно в чулане для метел?

Поттер задумчиво поглядел на меня и принялся поглаживать подбородок, обмякая на стуле так, что его конечности расползались в стороны. Ох, Мерлин, и за что мне такой идиот?

Все еще поглаживая, кажется, свою воображаемую бороду (боги, насколько же испорчен этот мальчишка?), Поттер выдал:

— Потому что мне стало скучно, и я возбудился. Надо было что-нибудь придумать. Что-нибудь этакое, понимаете? — и он принялся бормотать что-то о списке. Хм.

Однако его слова о списке я осознала не сразу. Боюсь, я несколько вышла из себя.

Совсем чуть-чуть.

Честное слово.

— Поттер! С меня достаточно! ТО, ЧТО ТЫ ВЫКИНУЛ СЕГОДНЯ — НЕПРИЕМЛЕМО И ОТВРАТИТЕЛЬНО! В КОММЕНДАНТСКИЙ ЧАС ТЫ НАХОДИЛСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ СПАЛЬНИ! И НЕ СМЕЙ ТАК НА МЕНЯ СМОТРЕТЬ, ПОТТЕР! Тебе это с рук не сойдет! — к концу собственной тирады я тяжело дышала, мои ноздри раздувались от гнева. — Отработка на следующей неделе у меня в кабинете сразу после ужина, минус двадцать баллов Гриффиндору.

Поттер пожал плечами. Да-да, пожал плечами.

Почему этот сопливый —

Ох, кажется он заметил, как взбесил меня своим жестом, и тут же начал многословно извиняться, только губы его все время подрагивали. Но я знала, на большее рассчитывать не приходится.

— Убирайся. С. Глаз. Моих, — приказала я пугающе тихим голосом, опасно сощурившись.

— Да, профессор, — Поттер все еще поглаживал подбородок! Уверенным шагом он вышел из моего кабинета так, словно ничего и не произошло. Я чуть не двинулась следом, чтобы удостовериться, что он не вернется обратно в треклятый чулан.

Как только Поттер с важным видом скрылся за дверью (и как только подлец посмел выйти от меня с важным видом?), я услышала тихое бормотание.

— Возможно, бороду надо было сбрить. Минни смотрела на меня так, будто борода совсем мне не идет. А друзья уверяли, что смотрится отлично. Что же, мои друзья — лжецы. Хм.

Я не смогла удержаться, ударяя ладонью по лбу.

Джеймс хихикнул. Спустившись на цыпочках вниз, в общую гостиную, взъерошенный семикурсник зажал рот ладонью, увидев задремавших у камина друзей и скорее-всего-будущую-девушку. Усмехнувшись самому себе, Джеймс сунул руку в карман и вытащил черный перманентный маркер (который он точно не крал у Лунатика). Он сидел за столом, и некоторое время в комнате были слышны лишь скрип пера и шелест пергамента (а также приглушенный истерический смех).

Завтра обязательно будет хороший день.

* * *

-Лонгботтом, не могли бы вы собрать домашнее задание у класса, пожалуйста? — МакГонагалл оглядела комнату, подмечая, кто из её студентов со спокойной душой сдал свитки, а кто сполз под парту, опасаясь праведного гнева.

— Мистер Люпин? — спросила профессор, удивляясь смеси ужаса и гнева на лице Ремуса, когда он выдернул свою работу из рук Фрэнка и спрятал под парту. — Какие-то проблемы?

Сразу же МакГонагалл взглянула на Поттера и Блэка, зная без сомнения, что всё, что случалось с беднягой Люпином — их рук дело. Как обычно.

— Профессор, можно я, пожалуйста, сдам эссе чуть позже? Просто это... я знаю, что это совсем на меня не похоже... как правило... — он едва не умолял, не забывая одновременно бросать на друзей уничтожающие взгляды.

Совершенно неожиданно для всех, сидящая сзади Лили Эванс подняла руку. Изумрудные глаза сверлили дыры в затылке Джеймса Поттера.

— Профессор? Я хотела бы узнать, можно ли мне, как и Ремусу, сдать позже?

Определенно Поттер и Блэк.

— Мне тоже, профессор! — незамедлительно откликнулся Джеймс, выглядя безумно расстроенным и сбитым с толку (чёрт возьми, МакГонагалл никогда не могла понять, притворяется ли он в такие моменты, или искренен). — Кто-то испортил моё эссе...

МакГонагалл моргнула.

Что?

То есть виновником происшествия был не Джеймс?

-А что именно случилось с вашим эссе? — выпалила она, подозрительно прищурившись.

Когда Ремус и Лили покраснели, Джеймс с трудом удержался, от улыбки, а Сириус озадаченно оглянулся на друзей, терпение МакГонагалл лопнуло. Взмахнув палочкой, она в мгновение ока заклинанием призвала пергаменты из их рук.

Ремус громко стукнул лбом в стол, болезненно застонав, Лили закрыла лицо ладонями, отчаянно сопротивляясь желанию превратить перо в нож и втыкать его в спину Джеймсу. Много раз втыкать, пока не попросит прощения.

Зачем только она составила этот чёртов список?!

Только тогда, когда остальная часть класса выжидающе уставилась на Джеймса, он понял, что наступило время разыгрывания его роли. Смеясь внутри, Джеймс взорвался громкими рыданиями, глядя на Сириуса.

— Как ты мог так поступить с нами, Бродяга?

Сказать, что Сириус был смущен — ничего не сказать. А бедная Лили даже не рискнула рассказать, что виновником этого гнусного дельца был на самом деле чёртов Поттер, потому что тогда МакГонагалл узнала бы о списке. Хотя она и была уверена в том, что разоблачение таких вот идиотов-шутников как раз входило в обязанности старосты

МакГонагалл бросила взгляд на домашнюю работу своих студентов и села. Почему ей всегда так плохо от шалостей этих мальчишек? Она посмотрела на пергамент снова, борясь с тошнотой. Ох, Мерлин, пожалуйста, скажите мне кто-нибудь, что это просто ужасный, ужасный кошмар.

На рисунках были многочисленные фигурки, будто составленные из спичек. Везде. Вытворяющие разные вещи. Особенные вещи. Мерлин, они же двигались! А некоторые зарисовки... её взгляд остановился на одной — неужели, такое возможно? Люди могли согнуться даже таким образом?..

— Блэк!

Она почувствовала прилив гордости оттого, что тот аж подскочил на месте. Ей, пожалуй, нравилось быть такой устрашающей.

— Что это такое?! — гаркнула профессор.

— Я понятия не имею, Минни, честное слово! — растерянно ответил Сириус. В чём, чёрт возьми, его обвиняют? И почему Ремус так смотрит на него?

Он. Только что. Назвал. Её. Минни?

Подавляя крик ярости, который рвался из груди, МакГонагалл прорычала:

— Отработка у меня в течение трех месяцев, Блэк! Пятьдесят очков с Гриффиндора за порчу домашнего задания одноклассников непристойными и вульгарными картинками!

Весь класс погрузился в мертвую тишину.

— Класс, свободны! — МакГонагалл, наконец, нарушила молчание и глубоко вздохнула, уходя к себе в комнату.

Мерлин, нужен кофе. Срочно.

**

Десять минут спустя, в классе остались только Лили с Джеймсом. Лили посмотрела на Поттера.

Джеймс сглотнул. Лили зарычала, как рычит хищник в погоне за жертвой.

— Джеймс... тебе конец.

Жирным шрифтом отмечена речь слизеринцев.

— Джеймс, я убью тебя. — Лунатик, тебе обязательно так шипеть? Будто маньяк какой.

— Да, Джеймс, все потому, что я собираюсь тебя убить.

— Нет, Лунатик смотри! Наши гаденыши плачут!

— Я не плачу, Эйвери! Мне что-то попало в глаз!

— Хе-хе, Снейп, наконец, спалился!.. Что-о? Я просто сказал, что спалился!

— Сохатый, пожалуйста, прекрати хихикать. Ты напоминаешь мне того мальчишку с первого курса, на которого случайно наступил Сириус.

— Хе-хе, спалился... Стоп, что? Сириус наступил на первокурсника?

— Да, а он сбежал с громким криком «А-а-а, Сириус Блэк наступил на меня, никогда больше не буду ходить здесь!».

— А почему малышня про меня ничего не говорит?

— Чистая кровь, черт тебя дери, чистая кровь!

— Потому что от тебя воняет, и у тебя огромные, как у тролля, лапы.

— Ты только что назвал меня толстым и вонючим?!

— Держу пари, это был Поттер!

— Да, назвал, болван.... А теперь можешь перестанешь пихать меня локтем? Или ты пытаешь понюхать свою подмышку?

— Поттер? О, этот предатель крови ещё ответит за всё!

— Прости, просто проверяю. Я хочу наступить на первокурсника, но не хочу при этом вонять.

— Джеймс? Мерлин тебя подери, опусти руку сейчас же!

— Салазар, что это за вонь?

— Сохатый, они нас поймают! Твой дух несет прямо на них.

— Хорошо, опустил. Счастлив?

— Вполне. По крайней мере, теперь я могу дышать.

— Держу пари, это был Поттер!

— Снейп что, мной одержим? Вот заладил: Поттер, да Поттер.

— Ты им что, одержим?

— Забудь. Откуда он вообще знает, как пахнут твои подмышки?

— Фу, Лунатик, я очень надеюсь, что ты не имел в виду то, о чём я подумал.

— Эй ты! Да, ты, белобрысый с прыщами! Иди-ка проверь вон тот чулан для метел!

Повисла пауза, заполняемая лишь участившимся дыханием гриффиндорцев.

— Беги! — ГРИФФИНДОР РУЛИТ! ГРИФФИНДОР РУЛИТ!

— Беги, идиот!

— Подожди, Лунатик! Это же первокурсник! Я должен... Ай, Лунатик, отпусти мои волосы!

— Вперёд! — Как же я люблю, когда ты берёшь всё под контроль, Лунатик.

— ПОТТЕР!

— ГРИФФИНДОР РУЛИТ!

— Прощайте, змейки! Ваш чулан для метел и правда удобный, но увы, нам уже пора! Та-да-а-ам!

— ЛЮПИН!

— Пока!

— ГРИФФИНДОР РУЛИТ!

Джеймс и Ремус пустились прочь без оглядки.

— Мы до сих пор не знаем этот чертов пароль!

— Эм, простите?

— Эй, ты с первого курса. Не смей даже ко мне обращаться.

— Гриффиндор рулит.

— Как ты смеешь?..

Стена медленно отъехала в сторону.

— ... Хм, неплохо для первокурсника.

— Замолчи, иначе я засуну палочку тебе в задницу так глубоко, что никаким Акцио ты её не приманишь.

Прыщавый белобрысый первокурсник зашагал в гостиную.

— Не думаю, что ты нравишься ему, Снейп.

— Р-р-р. Чёртов Поттер!