Старый пес лежит под дверью… (джен)

Создать Арку, возможно, не трудно.

Скорее всего, требуется лишь человеческая жертва,

точнее жертвоприношение, чтобы открыть

проход в потусторонний мир.

Остальное — дело техники.

(Форум Клуба Гарри Поттера)

Небывалая июльская жара царит нынче в Лондоне. Дома, витрины магазинов, площади, даже Тауэр, похожи на раскаленные печи. Воздух кажется настолько густым, что его впору разрезать, словно пирог к чаю. К полудню улицы будто вымирают. Первые прохожие, спешащие по своим делам, появляются только около девяти вечера, а по-настоящему город оживает лишь к полуночи для того, чтобы за несколько часов сбросить накопленную за день энергию и снова задремать в предрассветном мареве.

Такой распорядок совершенно не устраивает Гермиону Уизли, в девичестве Грейнджер. Работа в Министерстве магии, связанная с защитой магических существ, требует полной отдачи именно днем. Поэтому Гермиона строго соблюдает установленный ею же самой много лет назад режим и в десять часов уже чистит зубы и укладывается в постель. Благодарение Мерлину, ей достался покладистый муж. Рон Уизли всегда и во всем согласен со своей второй половиной, а если у него и возникают какие-то сомнения, то напоминание о том, кто был самым умным в их закадычной тройке друзей, делает свое дело.

Гермиона искренне ненавидит тратить драгоценную магию, которой лишены многие достойные обитатели земли, на создание простых бытовых удобств. И поэтому в лондонской квартире четы Уизли установлены кондиционеры. Их легкое жужжание слегка мешает спать по ночам, но Рон не жалуется. К тому же Артур, навестивший в очередной раз сына с невесткой, в неописуемом восторге от «обдувающих маггловских штук».

А еще Гермиона обожает кошек и недолюбливает собак. Почти всех. И маленький черный щенок, весело цапнувший ее около дома на площади Гриммо третьего дня совсем не является исключением.

* * *

— Старый пес лежит под дверью...

Прозвучавшая в полной тишине строчка то ли из старого стихотворения, то ли из песни походит на раскат грома. Гермиона испуганно просыпается, оглядывается на мирно похрапывающего Рона и неожиданно понимает, что это ее губы неизвестно почему во сне пробормотали странные, ничего не значащие, слова. Ничего не значащие ли? Может, ей снилось что-то, связанное с детством, когда она читала или слышала тот стишок? Или это уже связано с магическим миром? Может, с какой-нибудь выдумкой близнецов Уизли?

Она пытается снова уснуть, но в голове навязчиво и монотонно повторяется: «Старый пес лежит под дверью... Старый пес лежит под дверью...» Проворочавшись с боку набок какое-то время, Гермиона не выдерживает и пихает мужа:

— Рон! «Старый пес лежит под дверью». Ты не помнишь — откуда это?

— Спи, Гермиона, — бормочет Рон. — Гарри тоже недавно Сириуса вспоминал...

Сириуса? При чем тут Сириус? Ну да, Мягколап! Как же!

Бедный Гарри! Это единственная смерть, которая так на него повлияла! Нельзя было оставаться жить в доме, где все дышит прошлым, напоминает о Блэках и о нем, Сириусе. Том самом Сириусе, мечтавшем стать настоящим крестным для Гарри. Том самом Сириусе, погибшем от руки кузины, Бэллы Лестрандж, к которой и у Гермионы имеется свой счет. Счет, выписанный на руке беловатыми шрамами, складывающимися в слово «грязнокровка». Том самом Сириусе, которому всегда будет тридцать шесть... Почти столько же, сколько сейчас Гермионе.

И совсем неожиданно перед ее глазами возникает темный силуэт человека, обрамленный грубыми очертаниями Арки.

* * *

В обеденный перерыв миссис Уизли уже не спешит в ближайшее кафе, где привыкла перекусывать на скорую руку. Она отправляется к трепещущей, шепчущей на разные голоса Арке, около которой стоит и молчит, прислушиваясь к звукам. Откуда они, эти полушепоты-полустоны? Кто пытается разговаривать с живыми — вечность или они, шагнувшие добровольно ли, по принуждению ли на ту сторону.

«Старый пес лежит под дверью...»

Да. Старый пес. Как знать, может в многоголосый шепот вплетается и зов Сириуса? И воображение само рисует картину. Арка, призрачная дверь, сотканная из теней. Старый черный облезлый пес, лежащий под нею. То ли Грим, то ли Мягколап.

— Сириус! — Имя само слетает с языка и оставляет странное послевкусие, какую-то неведомую тоску, вдруг проваливающуюся внутрь. Не то в душу, не то куда-то в желудок. Гермиона вскидывает голову, и наваждение пропадает. Арка — просто Арка. Мощный магический артефакт, принцип действия которого так до конца и не изучили ведущие умы магической Британии. А пес...

Надо поменьше думать о Гарри, Сириусе и своем возрасте. И принять перед сном успокоительное.

* * *

Молли любит, когда в Норе много народу. Это напоминает благословенные времена до воскрешения проклятого Волдеморта. Чем больше людей, а особенно детей, тем ярче иллюзия, что все осталось почти таким, как раньше. Что Билл не вскрикивает по ночам, когда луна набирает свою полную силу. Что у Джорджа целы оба уха. Что жив Фред, который просто задержался в магазине. И Молли всеми правдами и неправдами старается, чтобы и дети, и внуки собирались вместе как можно чаще. Хьюго и Роза, Альбус и Джеймс. Еще не все, но уже кое-что, ибо они в состоянии поставить на уши весь дом. Как когда-то близнецы. Они не изобретают разные развеселые штуковины, они просто балуются, наполняя Нору жизнью.

Артур подарил внукам водяные пистолеты, обнаружив восхитительную диковинку в маленьком маггловском магазине. И дети с восторженным визгом весь день гоняются друг за другом, поливая противника фонтанами холодной воды. Молли уже не раз применяла высушивающие заклинания, уже уставшие Хьюго и Ал ушли в дом, но неугомонные Роза и Джеймс по-прежнему сражаются, выкрикивая совершенно бесполезный с точки здравого смысла заклинания: у них же нет палочек.

— Таранталлегра! — кричит и хохочет Роз и направляет струю из водяного пистолета на Джеймса.

— Протего! — ловко уворачивается тот и приседает за ближайший куст жасмина. — Ну, давай, покажи, на что ты способна, сестренка!

— Импедимента! — выныривает откуда-то сбоку Роз и обливает Джеймса. — Все! Ты убит! Падай!

И улыбающийся Джеймс падает на землю.

Почти так же, как когда-то Сириус в Министерстве магии.

— Нет! — раздается приглушенный всхлип из-за куста. И на землю с рыданиями опускается Гермиона, которая приехала навестить детей.

Ночью ей опять снится Арка в виде призрачной двери и черный пес, скоблящийся и словно просящий впустить его обратно. А днем Гермиону вновь и вновь тянет к колыхающейся завесе, словно кто-то зовет и манит прикоснуться к неведомому.

* * *

Рон всегда и во всем доверяет Гермионе. Она умнее и всегда знает, как правильно поступать. Но сейчас его мучает страх. Страх за нее, обожаемую жену, которая сама не своя последнее время. Что-то преследует и не дает покоя обычно уверенной и непогрешимой Гермионе Уизли, которая буквально тает на глазах. Он спрашивает у нее — что с ней и что надо сделать. Однако Гермиона, всегда такая ласковая и вежливая Гермиона, только презрительно хохочет в ответ, а ночью снова раздается бормотание про старого пса и какую-то дверь.

* * *

Личный кабинет миссис Уизли непривычно окутан дремой: не слышно ни шелеста крыльев пролетающих служебных записок, ни едких замечаний самой обитательницы. Недопитый кофе стоит на столе. Гарри Поттер, сопровождаемый Роном Уизли, буквально отодвигает цербера-секретаря, грудью закрывающую дверь в кабинет Гермионы. Ему хватает одного взгляда:

— Кофе холодный. Мисс Смит! Куда ушла миссис Уизли?

— Не знаю, сэр! Клянусь вам! К ней прилетела записка, и она спешно ушла.

— Какая записка, эта? — Гарри вылавливает из корзины смятый комочек, исписанный убористым почерком самой же Гермионы. — Старый пес лежит под дверью. Что за чушь? Какой пес?

— Знаешь, Гарри, — задумчиво бормочет Рон. — А ведь Герм постоянно твердит про какого-то старого пса... Даже меня спрашивала...

— И что ты ей ответил?

— Я вспомнил про Сириуса. Кстати, скоро годовщина...

— Арка! — как ошпаренный вскакивает Поттер.

* * *

Они стоят на верхнем ярусе прямоугольной, тускло освещённой комнаты, напоминающей каменный колодец глубиной около двадцати футов. И Гарри в отчаянии впивается зубами в собственное запястье:

— Н-нет! Гермиона! Н-нет! Только не ты!

По дну колодца медленно движется женская фигурка со встрепанными волосами. Словно завороженная, Гермиона подходит к каменному помосту, на котором величаво возвышается Она — каменная арка, древняя, растрескавшаяся, осыпающаяся... Непонятно, почему Мерлин до сих пор не позволил ей обрушиться. Завеса слегка колышется как будто под легчайшим дуновением ветерка... Ветерка? Бред! Какой ветер в помещении Министерства, какой ветер в раскаленном Лондоне?! Но она зовет, шепчет, манит... «Иди к нам, иди!»

И Гермиона протягивает руку и начинает почти нежно гладить помост, словно во сне вцепляется пальцами в камни... И вот она уже касается Арки, еще миг, еще шаг и...

«Старый пес лежит под дверью!» Она прогонит этого пса и выпустит всех, кого он стережет, кому не дает обратного хода в наш мир, мир живых, с теплой кровью... Давай же, девочка! Вернутся все, вернется и нелепо погибший Сириус... Как же будет счастлив Гарри! Пусть нет родителей, так хотя бы крестный... Ну же! Еще шаг, еще вздох, еще касание...

— Гарри, что это? — шепотом спрашивает Рон.

— Молчи, Рон, молчи! Это Арка, которой пришла пора закрыться! Которая ждет свою жертву...

И в тот же миг Гермиона делает неловкое движение, белесые клубы тумана подхватывают, окутывают ее и тянут к себе.

— Гарри, да сделай же что-нибудь! — шепот Рона звучит как крик.

— Нет, Рон. Нельзя. Уже невозможно.

Из Арки тем временем вырастает тень громадного черного пса, который кидается на Гермиону. Прыгает, пытаясь положить лапы на плечи, начинает лизать ей руки, лицо...

И призрачный занавес обволакивает, тянет вниз блаженно улыбающуюся жертву.

— Не-ет! Она боится собак! Ступефай! Изыди, тварь! — И Рон направляет палочку на ужасающую тень. Красный луч пронзает призрака, ударяет в свод Арки, и камни начинают сыпаться, валиться, превращаясь в пыль. Грохот разрушения нарастает и троекратно усиливается гулким эхом...

И вдруг наступает оглушительная тишина. Арки больше нет.

Там, где только что стояла Гермиона Уизли, урожденная Грейнджер, лежит маленький обрывок бумаги, на котором рукой Сириуса Блэка написано: «Моему крестнику. Старый пес лежит под дверью. Помнишь, Гарри?»