Властелин Колец или Маги не могут быть маглами (гет)

Мир изменился, лишился границ,

Хаос и тень отброшены в ад,

Но что-то новое в пении птиц,

Значит, нам прошлого не вернуть назад.

Осколки прошлого, как снег

Закружит ураган времён,

В ушедший день для нас навек

Обрушив мост.

Оставив в наших душах след,

Мы уплывем за горизонт,

И в чистом небе вспыхнет свет,

Свет новых звезд.

(Ю.Мелисов, «Осколки прошлого»)

Новый год наступал как-то незаметно. Незаметно пришла зима, закончилось Рождество. Гермиона Грейнджер не брала отпуска и даже в канун праздников допоздна засиживалась на работе. Так нужно было, и не только потому, что умер Гарри.

Гарри... Она всегда догадывалась, что из противостояния с Вольдемортом он не выйдет живым, оставшись самим собой. Теперь это выяснилось, но теперь он покоится мёртвый. Покоится. Веет холодом от этого слова, и от сознания того, что своего друга она потеряла ещё много лет назад.

Может быть, он действительно родился воплощением зла? Нет, Гермиона помнила его одиннадцатилетним мальчишкой. Он бы чист душой. Хотя можно ли знать это наверняка? Да, да, можно! Он с первого курса рисковал своей жизнью, чтобы уберечь других, он всегда был готов умереть в схватке с Вольдемортом, если это избавит мир от зла. Сколько раз он спасал её, Рона? Даже Снейпа он спасал, хотя ненавидел его больше всех. Он был добрым, честным и открытым. Но когда же тогда этот жестокий зверь, этот демиург, проснулся в нём?

Гарри изменился после схватки с Вольдемортом, когда тот возродился, когда погиб Седрик Диггори. Наверное, с тех пор. Наверное, тогда демиург начал подчинять его себе. Она столько лет была его лучшим другом, а он был хуже чем под заклятьем подвластья. Никто ничего не заметил. И даже Рон до сих пор не знает, кем был Гари все эти годы. Гермиона не могла ему сказать.

За окном было темно, ещё бы, ночь. Свечи освещали стол, покрытый древними свитками и фолиантами. Гермиона уже не верила, что найдет в них ответы. История покрыта туманом, даже история Хогвартса. Легенды об Основателях не более чем легенды, а их знания пропали в туне. Но именно они были те, кто победили демиургов в прошлый раз. И в отличие от нее, Гермионы, они знали, как это сделали.

Последние месяцы её занимало только это. Девять демиургов, девять извечных чудовищ и создателей мира, желающих вновь его уничтожить, чтобы воссоздавать бесконечно. Их нельзя убить, но можно победить. Это сделали тысячу лет назад Основатели Хогвартса. Это сделал несколько месяцев назад Северус Снейп. И она, Гермиона, помогла ему в этом. Они знали: демиурги вернутся снова. Но как маги будущего справятся с ними, если не будут знать о них ничего? Это же какое-то чудо — что Снейп оказался осведомлённым благодаря традиции предков вести дневники. Даже Основатели Хогвартса не оставили потомкам никакой памяти о собственном подвиге.

Поэтому эту память обязана оставить Гермиона — единственная волшебница, ставшая свидетелем этих событий, и она не имеет права легкомысленно к этому относиться. Больше это сделать некому. Снейп теперь магл, хотя его вполне можно называть сквибом. Потомок волшебников ведь. В любом случае, он не собирается оставлять потомкам никаких рукописей.

Как сама Гермиона может оставить потомкам знания о грядущем нашествии этих демонов, если сама не знает о них почти ничего? Она посмотрела на тощую папку. Это всё, что у нее было, всё, что она за эти месяцы смогла найти. По большей части это то, что рассказал ей Снейп. Часть их вечной истории, как распознать их — Кольца, Хранители, стадии становления: вампир, оборотень, дементор, демон разрушения... и демиург. То, что она помнила о комплексном зелье. Хотя это, наверное, зря, это поможет только носителю демиурга. Еще об Основателях. Ничтожно мало, хотя это и было самым главным. Основатели.

Раздался стук в дверь. Гермиона вздрогнула от неожиданности.

В кабинет зашел Невилл.

«Невилл? Разве он не должен сейчас быть дома, с семьей?»

-Гермиона,— осторожно начал он.— Ты вообще знаешь, что через пять минут наступит новый год?

-Привет, Невилл. Почему ты не дома?

-Я подумал: Рождество ты тут встречала совсем одна. Знаешь, мне тоже не хватает Гарри. Но прошло уже столько времени!

«Дело не в Гарри, Невилл».

-Я знаю, Невилл.

-Будет ненормально, если ты и новый год встретишь здесь. Гермиона, я, конечно, понимаю, что ты ещё со школы зануда и всезнайка, но чтоб вдобавок и трудоголичка! Одумайся, Герм!

Гермиона улыбнулась. Невилл всегда умел её успокоить, ободрить и развеселить, причем используя совершенно нестандартные способы. Ей не хотелось его огорчать.

-Невилл, если ты через две минуты ты не отправишься домой, ты тоже превратишься в новогоднего трудоголика. Хуже даже, трезвенника.

-Это нам не грозит, Герм,— Невилл загадочно улыбнулся.

Из рукава мантии он как заправский фокусник извлёк бутылку огневиски. Затем наколдовал пару бокалов, довольно изящных. Вспомнить только, как он колдовал в школе, курсе так на третьем! Впрочем, кто бы им разрешил на третьем курсе распивать огневиски?

Невилл разлил содержимое бутылки по бокалам и протянул один Гермионе. Она с благодарностью приняла.

Волшебные часы на стене пробили полночь.

-С новым годом, Герм.

-С новым годом, Невилл.

Они чокнулись и выпили. Янтарная жидкость приятно согревала горло. Наступил новый год. Очередной год. Сколько их ещё будет перед следующим возвращением демиургов?

-Невилл, я надеюсь, у тебя не будет проблем с женой? Я знаю, она умница и не ревнивица, но праздник всё-таки.

-Джинни у семейства Уизли.— Невилл поднял бокал и подмигнул ей.— Они очень просили меня, чтобы я тебя к ним вытащил. Вот если через двадцать минут мы так и не аппарируем, тогда да, Герм, у нас обоих будут проблемы в лице десятка рыжих разъяренных магов.

Невилл скорчил страшную рожу. Гермиона рассмеялась. Предложение она не хотела даже обдумывать, чтобы не найти тысячу аргументов против. Мановением палочки расставила книги и распихала свитки по полкам, а тонкую папку запечатала в стол пятью мощными охранными заклинаниями. Если Невилл и удивился столь сильной охране, то ничем этого не выдал. Конечно, документы в пользовании авроров всегда хранятся в секретности. Они вышли, Гермиона запечатала кабинет, на этот раз хватило одного стандартного заклятья.

С громким хлопком они аппарировали возле дома Уизли. Такой же как семь лет назад, даже десять лет назад. Гермиона подумала: если все поколения Уизли, да еще она и Невилл останутся в этом доме, места никому не хватит (даже если потеснить упыря на чердаке).

Их встретила много постаревшая миссис Уизли. Когда-то огненно рыжие волосы теперь были украшены седыми прядями. Она радушно улыбнулась и при этом умудрилась пожурить их за такое несносное опоздание.

-Гермиона, девочка моя, как давно же я тебя не видела!— наконец, сказала она, провожая их внутрь.

Похоже, на дом наложили очень мощные расширяющие чары, иначе столько людей никогда бы не поместилось в гостиной. Билл и Флёр с сыновьями — семилетним Оскаром и пятилетним Диком, Чарли с супругой Мэлэни, Фрэд и Джордж (женатый Джордж с Мэри-Лючией и трехлетним Гарри), мистер Артур Уизли и конечно Рон и Джинни, которые тут же бросились их встречать. Оскар, Гарри и Дик дремали, обнявшись, на диване, а полуторагодовалая дочь Чарли Эмили и новорожденный малыш Артур, сын Билла, должно быть, спали наверху.

Гермиону и Невилла тут же усадили за стол, и гостеприимная миссис Уизли принялась их пичкать лучшими своими блюдами. Гермиона будто приняла холодный душ: ещё десять минут назад она полагала, что после полуночи запрет кабинет, вернется домой, поздравит Живоглота с новым годом и ляжет спать. Общение с десятком шумных рыжих радушных людей не входили сегодня в её планы. План пережил весьма положительную корректировку, следует признать.

Рон пересказывал Гермионе свежие сплетни (как его ещё взяли работать в отдел тайн с таким языком, скажите пожалуйста?), счастливая Джинни обнимала Невилла, и теперь, когда она была в магловской одежде, хорошо было видно...

-Джинни, ты беременна?!

Гермиона не удержала изумленный возглас. Уши Рона покраснели, да и Невилл выглядел слегка смущенным — ещё бы, каждый день встречаются на работе, иногда даже обедают вместе, и никто до сих пор не сказал!

-Я запретила им говорить тебе, хотела сказать сама,— оправдывала их сияющая Джинни. Как на неё можно сердиться?

-Джинни, Невилл, как я рада за вас!

Гермиона принялась обнимать их.

-Могу поклясться, в полку рыжих прибавится,— заявил Невилл, гладя жену по животу.

Это уж точно! Все младшее поколение Уизли имело одинаково рыжие волосы — даже дети блондинки Флер и брюнеток Мэлэни и Мэри-Лючии. Несмотря на то, что ребенок Джинни не будет носить фамилию Уизли, живучий рыжий ген от этого никуда не денется.

Новый год был встречен замечательно, Гермионе даже было немного жаль, что она отказалась от предложения провести здесь Рождество. В три часа ночи взрослые всё же заметили спящих на диване детей и решили, что гуманнее всего прекратить разошедшийся праздник. Ночью Гермионе впервые за долгие месяцы не снились ни Гарри, ни Снейп, ни демиурги. И это было хорошо.

Он не просил, не просил помочь,

Он видел свет, он знал ответ.

Он не хотел, не хотел, но ночь

В его душе оставит след.

Ты черный маг, ты обречен —

Такая плата, такой закон.

(Ю.Мелисов, «Чёрный маг»)

Демоны терзали его. Даже сейчас демоны не оставляли его.

Новогодняя ночь проходила в бреду. Словно он вернулся в Азкабан, словно дементоры высасывают из него жизнь. Нет, он не боялся дементоров, он плевал на них. Уже месяцы у него не было магии. Никакой магии. А во снах к нему приходило чувство власти, безграничной власти. Проснувшись, он чувствовал голод, подобный голоду по душе, который он испытывал, будучи дементором. Такой сильный голод по магии, что между пальцами порою искрило воображаемой энергией.

Ему нравилось крушить свою квартиру, и соседи давно перестали вызывать копов, этих чертовых магловских ищеек, корявую пародию на авроров. Он ломал мебель, разбрасывал книги. Потом долго и тщательно приходилось чинить всё грязным магловским способом, с гвоздями, молотком, скотчем. Он быстро научился этому.

В бессонницу часами громил всё подряд, давая выход злости. Потом часами он чинил, собирал, чистил, отмывал. Это давало некоторое удовлетворение... На какое-то время.

Почему-то ноутбук всегда оставался целым. Эта демоническая машинка... До сих пор он не мог полностью понять, как эта штука работает. Но пользование ей приносило отдых воспалённому сознанию, она будто была волшебной.

Книги, когда их не удавалось восстановить, было немного жалко — отголоски его привычки беречь ценные знания. Хотя что в них ценного? Обычные магловские книги, бессмысленное разумное, доброе, вечное.

Маги не могут быть маглами. По крайней мере, не он. Только не он. Он привык сжимать в руке палочку, привык повелевать. Быть выше презренного ручного труда. Труд разума — одним мановением сотворить или разрушить. Даже убить. Он даже не мог успокоить себя привычным кропотливым приготовлением зелья. Простейших ингредиентов ему здесь не добыть.

Это был его выбор. Поначалу было даже легко. Спокойно. Работа-дом-работа. Перебирание книг, особенно по магловской науке и средневековой литературе. Наведение в доме идеальной чистоты. Тогда вспоминались школьные взыскания у Филча в младые годы — начистить доспехи в замке до блеска было значительно труднее. И ничего не тревожило его, ему даже не хотелось вернуться.

А потом... Потом он просто понял, что так быть не должно. Маги не могут быть маглами. В недолгие часы сна он временами видел Кольцо демиурга Смерти. Кольцо Всевластья.

«Что, Северус, жалеешь?»— спрашивал злорадный голос в голове.

«Никогда!»

Тем не менее, ему не хватало магии. А память имела наглость дразнить его воспоминаниями, теми, где он был сама Смерть.

Его это бесило. Его бесило, что подсознание не может смириться с тем, что он добровольно отказался от силы демиурга, хотя и понимало, что демиург убил бы его разум, подчинив тело. Как Поттера. Он — господин своего разума, господин своего выбора. В конце концов, господин своей ничтожной, жалкой, лишённой всяческой гордости жизни.

Снейп крушил всё в новогоднюю ночь, потому что память снова явила ему во сне Кольцо. Он ненавидел. Том «Властелина Колец», глупое напоминание, попавшийся под руку, разлетелся на сотни страниц.

«В конце концов, лучший из окклюменторов, неужели ты не можешь привести в порядок собственную голову?!»

На улице было холодно. В Лондоне шёл снег. Он не стал надевать верхнюю одежду, выйдя в одних брюках и рубашке. Холод доставлял удовольствие, вгрызаясь в тело ядовитыми иглами, и быстро упорядочил мысли. Он был просто зол, вот и всё.

Он направился куда глаза глядят, впитывая в себя оледенение. Разуму было приятно. Может, он, наконец, сдохнет.

-С новым годом, мистер!— крикнул ему какой-то явно нетрезвый прохожий.

«Авада Кедавра!»- злорадно подумал Снейп, презрительно сощурившись. Травить себя алкоголем! Не благородным вином, годами выдержанном, а магловским пивом, виски и сотней других отрав, разбавленных в воде. Худший из ядов, и при этом совершенно не лечится. Он презирал любого, кто потреблял эту дрянь, тем более если до такого состояния, что не держался на ногах и не следил за языком.

Было противно смотреть на радостные лица пьяных маглов, прогуливающихся по ночному Лондону. Нашли повод для радости.

Если бы он был вампиром, он бы с удовольствием выпил кровь у той молодой женщины, что в одиночестве бредёт по улице почти параллельно ему. Магла. Даже магловским красавицам совершенно нечего делать ночью на улице. Тем более в такое неспокойное время. Блондинка определенно пьяна. И глупа к тому же: тонкие колготки, открытая шея. Ведь дело вовсе не в холоде. Настоящая наживка для маньяков и убийц. Для таких, как он.

В одном из темных участков улицы он тихо подошел к ней сзади и притянул к себе, одной рукой обхватив её за талию, прижав её локти к поясу, а другой прикоснувшись к горячей обнаженной шее. Пусть почувствует холод его пальцев. Магла дернулась и смогла только тихо пискнуть от ужаса. Наверное, она знала, что нельзя кричать. Маньяки ведь неуравновешенные, могут и сразу убить за такое. А так надеется отделаться малым. Он крепко держал её, не давая пошевелиться и, похоже, причиняя боль. Пальцами он водил по её коже, прослеживая путь артерий от уха, проводя по горлу.

Вспомнилось, что в прошлом, пытая или просто убивая маглов, он испытывал нечто подобное. Сейчас ему не нужна была чья-то смерть или даже просто боль. Ему нужен был её страх. Он не был больше дементором, но жадно глотал каждый всполох ее страха, приносящий ему ощущение жизни.

-Дура,— прошептал он ей на ухо, зарываясь подбородком в меховую оторочку короткого пальто. От неё пахло неприятно приторно, какими-то цветами.

-Ч-ч-что вы х-хотит-те?

Её горло приятно вибрировало. Голос хриплый, как всегда у испуганных магл. Странный вопрос — что мужчина может хотеть от женщины?

-Твоей крови,— он едва касался губами её кожи под ухом и сильнее сдавил горло. Мощный частый пульс. Интересно, что маглы думают о вампирах?

-Почему ты не кричишь?

Большим пальцем вдоль глотательного пути до небольшой ямки.

-Кричи.

-Вы меня уб-бъёте.

Она еще что-то смеет утверждать. Он сжал руку, врезая её локти в её же бока. Это, должно быть, больно. Пожалуй, можно пустить в ход ногти. Они достаточно длинные... И если медленно и нежно провести ими по коже...

Магла тихо, очень тихо вскрикнула. Ей перехватило дыхание.

-Кричи,— он коснулся зубами и языком её шеи там, где протекала вена.

Ногтями, слегка царапая, он провел с другой стороны.

-Нет!— она едва ли не захлёбывалась от ужаса.

-Уже лучше.

Может быть, она догадалась, что ей предлагают звать на помощь.

-Помогите!!!

-Молодец.

Он резко толкнул её на асфальт, одновременно разворачивая к себе, он хотел увидеть её лицо, перекошенное страхом. Она, не поднимаясь, принялась пятиться, голыми руками погружаясь в мокрый грязный снег. Пронзительно-голубые глаза, полные ужаса. Искажённые черты лица. Она опять не кричала, Снейп знал, почему: ей не дает этого сделать страх. Она только хрипела, шептала.

Он ушёл в тень ближайшего переулка. Он знал, что в его лице она запомнила только злую улыбку. Этот квартал всегда был небезопасен, прохожих было мало, возможно, поэтому его у занесло сюда. Магловские псевдоавроры появятся нескоро. Если вообще появятся.

Вряд ли когда-нибудь эта магла захочет ещё раз напиться или выйти на улицу среди ночи одна. Как хорош её страх! Он был Упивающимся Страхом, чувствовал себя властелином, повелителем. Щедрым повелителем.

Дементору хватает нескольких капель страха на три дня. На сколько его хватит Упивающемуся? Больше не чувствуя даже холода, он отправился бродить по этому негостеприимному кварталу. Искать новых жертв. Чувствовать себя повелителем. Испытывать судьбу.

Этой ночью он хорошо развлекался. Вернувшись домой на рассвете, он обрушился на мятую кровать, впервые за всё время не обращая внимания на бардак в комнате. Он спал спокойно.

Загадки в темноте. Загадки требуют разгадок.

(великий волш. Гендальф)

Неделя прошла неплохо. Конечно, Гермиону беспокоило то, что она ничего не может найти. В «Древнейшей истории магии» (пять томов), «Истоках Черномагического искусства» (два тома), «Полной Демонологии» (восемь томов) проскользнуло лишь несколько строчек о демиургах, по большей части суеверный вымысел, боголепие или то, что она уже знала от Снейпа. В летописях, относящихся примерно к периоду основания Хогвартса, о них не было сказано вообще ничего.

Сейчас ей больше чем когда-либо не хватало Дамблдора, его знаний и мудрости. Хотя Дамблдор тоже был демиургом. Интересно, что помешало ему первым убить Гарри, Сириуса? Совесть? Или его превращение не успело дойти до конца?

Её не понять за какие заслуги назначили старшей в аврорской группе. Это было немного странно, но Гермионе было не до того. А после нового года к ним присоединился Невилл, наконец, закончивший Нимстоун. Он занял место Гарри. Временами он всё ещё казался растерянным неуверенным в себе мальчиком, но давно показал, на что способен в действительности. С пятого курса он сильно изменился, почти как Гарри. Нет, что за дурацкие ассоциации, Невилл не стал демоном.

Если бы не ответственность, так некстати повешенная Министерством на Гермиону, она бы на какое-то время уехала в Хогвартс, приняв предложение МакГонагалл преподавать защиту. По детской привычке ей казалось, что в школе магии всегда есть все нужные ей книги. К тому же это место напрямую связано с падением демиургов тысячу лет назад. Может, в замке хранятся отгадки.

Иногда в её голове бились только имена: «Салазар Слизерин... Годрик Гриффиндор... Равенна Ривенкло... Хельга Хаффлпафф...»

Ничего. Ни в Министерстве, наверняка нигде больше, не хранились их жизнеописания, написанные современниками. Личные дневники Основатели вряд ли вели. Если и есть известные трофеи или знания того времени, то они хранятся в Отделе Тайн. Рон не везде там имеет доступ, и Гермиона не спешила его просвещать.

Порой на заданиях её охватывал страх: если она умрёт, знания о существовании демиургов уйдет в могилу с ней, никто не будет предупрежден через сотню или тысячу лет. Снейп тоже имеет эти знания, но зельевар ни с кем не поделится ими. Он даже своё семейное жизнеописание не хочет писать. Нужно искать, найти и запечатлеть. Чёрт возьми, если сейчас с этим так тяжело ей, которая видела демиургов, что же будет с потомками, когда демоны нагрянут снова?

Гермиона тряхнула головой и посмотрела на коллег. Они непринужденно беседовали о половых различиях азкабанских дементоров и показались ей школьниками. Даже мужчины остаются мальчишками. Интересно, кто затеял этот разговор?

Скорее всего, Невилл, он всегда очень легко разряжал обстановку в группе, да и Гермионе помогал отвлечься от мрачных мыслей. Почему-то его считали младшим, хотя, к примеру, Альберт Хессел, моложе на два года. Возможно, всё дело было в его фирменном простодушии. Ведь сама Гермиона младше Офуса Сплинта на четыре года, что не помешало ей руководить их маленьким отрядом. Возможно, Офус, единственный, кто остался от их первоначального состава, даже считал, что она его подсидела, когда их командир некстати покинул службу. Ну так и чёрт с ним.

-Гермиона, видит Мэрлин, ты сейчас точная копия МакГонагалл!— сказал Невилл, поймав ее взгляд.— Только не надо снимать баллы с Аврората, мы же шутили!

«С дементорами не шутят»,— мрачно подумала Гермиона, но слова Невилла слегка смягчили настроение. Как-то раз она попыталась пошутить с дементором. Возможно даже, что у этого дементора есть чувство юмора, хотя бы черного. Если он ещё жив.

-Молодые люди,— сказала она, скопировав манеру говорить МакГонагалл,— а не кажется ли вам, что пора заняться делом суррейского оборотня?

Мужчины посерьёзнели и принялись рыться в бумагах. Гермиона мысленно укорила себя: она уделяет больше времени демиургам, чем оборотню-маньяку, объявившемуся в прошлом месяце. Он начал с того, что за одно полнолуние загрыз семерых, причём пятеро из них — маглы. Как считалось в аврорате, это был подражатель Сивого: нападал и в обычные дни, правда, его больше интересовали старики, чем дети. Сейчас у него было пятнадцать жертв. Оборотня окрестили Сивым-младшим.

В конце года это дело передали младшей аврорской группе — неужели начальство считает, что пора доверить им такую ответственность? Или у более опытных авроров появились более важные дела. Гермиону не спешили просвещать, поэтому она склонялась ко второму.

Оборотень появился внезапно в очень тихом районе. Его не удавалось вычислить — уже были проверены все волшебники, проживающие в радиусе нападения. Сивый-младший был неуловим.

Внезапно прямо у Гермионы под носом появился ядовито-зеленый конверт. Все взгляды обратились к нему.

-Мисс Грэйнджер,— сказал конверт голосом Кельвина Коннерсби, сотрудника отдела магического правопорядка.— Два трупа. Уиннинсхалл, Шекли-Драйв семнадцать. Возможно, Сивый-младший.

«Только не это! Теперь ещё и средь бела дня...»

-Сплинт, Хессел,— сказала девушка, рывком поднимаясь из-за стола. Конверт, безжизненно опускающийся на стол, она подхватила и передала Невиллу.

Опытные... ну, точнее, более-менее опытные авроры поняли её моментально. Все повернулись к волшебной карте Англии, единолично занимавшей целую стену их кабинета. Это недавнее изобретение позволяло аврорам немедленно аппарировать в незнакомое место с точностью до метра. Они нашли Уиннинсхалл. Хессел вывел изображение карты нужной улицы, показал дом номер семнадцать.

С громким хлопком они исчезли. Невилл и его коллега, другой новичок их отряда Джонни Вильямс, с тоской посмотрели на карту. Невиллу, как какой-то год назад и самой Гермионе, очень хотелось перестать заниматься бумажной волокитой.

Авроры появились у невысокого заборчика дома номер семнадцать. Волшебники суетились. Двое склонились у лежащих рядом тел, один допрашивал готовую удалиться в беспамятство старушку. Еще пятеро ходили по улице и наводили маглоотталкивающие чары. Гермиона направилась к телам, Сплинт присоединился к допрашивающему, Хессел начал осматривать окрестности.

Мёртвые — немолодые мужчина и женщина в изодранных черных мантиях. Безусловно, характер ран говорил о мощных клыках волчьего. Целы только лица. Да, это похоже на стиль Сивого-младшего: лиц оборотень никогда не трогал.

-Джордж и Эмили Дарес, сын и невестка леди,— Коннерсби кивнул головой в сторону всхлипывающей ведьмы.

-Где их палочки?— спросила Гермиона у Коннерсби, внимательно осмотрев тела.

Служащие развели руками.

-Они были безоружны, мисс Грэйнджер.

«Нестыковочка». Опытный глаз аврорши сразу различил следы неслабых проклятий: осколки перебитого асфальта, облупившаяся краска на заборе и покорёженная стена дома. Несколько метров тянулась полоска крови, скорее всего, не человеческой.

Гермиона подошла к Сплинту и парню из команды Коннерсби. Старая ведьма, которую они допрашивали, уже больше ничего не говорила, только всхлипывала в платочек.

-Миссис Олегра Дарес,— представил её волшебник, Гермиона не помнила его имени. Ведьма кивнула.

-Гермиона Грэйнджер.

-Во время нападения она была в доме.

Ведьма всхлипнула.

-Они вышли из дома без волшебных палочек?— осторожно спросила Гермиона.

-Что вы! Джордж бывший аврор, даже спит с волшебной палочкой... спал.

Гермиона посмотрела на нее. Старая, заплаканная, жалкая, выжатая до предела. Показалось неправильным сейчас снова расспрашивать её. Сплинт уже всё узнал.

-Это должна была быть я,— сказала старушка.— Это мне явился Предвестник Смерти.

-Грим?— оторопела Гермиона.

-Я гадала,— кивнула ведьма.— И мне явился он. Но он не забрал меня.

Гермиона облегчённо выдохнула. Она почему-то сразу подумала про Гримов Снейпов. До сих пор она помнила демоническую чёрную морду адской гончей и голую кожу, будто поражённую язвами. Пожалуй, Грим будет похуже дементора. Определённо, в миллион раз хуже.

-Соболезную, миссис Дарес,— произнесла она.— Мы сделаем всё, чтобы найти убийцу.

Один из авроров позвал. Хессел нашел следы на земле в саду. Гермиона и Сплинт пошли взглянуть.

-Сивый-младший всегда действовал один,— поделилась мыслями Гермиона.— Он предпочитает кусать, а не колдовать. А там порядочная бойня была. И у Даресов забрали их палочки.

-Может, Сивый нашел напарника.

Обледенелая земля была искорежена мощными собачьими лапами. В промёрзшей грязи обнаружился четкий круглый четырехпалый отпечаток.

«Это не Сивый»,— сразу поняла Гермиона. Лапы оборотней болезненно вытянуты, с пятью пальцами и более изящными когтями. Отпечаток Сивого-младшего она знала уже наизусть, как в полной, так и в неполной волчьей форме. Хессел и Сплинт переглянулись. Тоже поняли.

-Гипос Типогрус!— Гермиона быстро сняла слепок следа и ещё одним взмахом волшебной палочки отправила его в свой кабинет в Министерстве.

Обычно оборотни оставляли после себя клочья шерсти и следы зубов на всём подряд. Особенно сильно зубы чесались у Сивого-младшего. Здесь же такого не наблюдалось

-Гермиона,— позвал Сплинт.— Взгляни, как будто он аппарировал и начал отсюда.

В земле, откуда вела цепочка следов, нечётко виднелись отпечатки четырех лап и... Не может быть! Это же след от детских ботинок перекрывает волчью лапу!

-Гипос Типогрус!

Детский след лег на бумагу и отправился в Министерство.

-Мне кажется, или мы имеем дело вовсе не с Сивым?— саркастически поинтересовался Хессел. На мгновение он показался похожим на Снейпа, и Гермиона поежилась. Пора бы перестать так много думать об этом.

Раздался истошный женский крик, все бросились на голос.

У порога собственного дома лежала без чувств миссис Дарес, подле хлопотал парень Коннерсби, чьё имя Гермиона не могла вспомнить. Волшебники столпились у двери. Гермиона заглянула.

В доме лежал мёртвый эльф с гримасой ужаса на лице. Никаких следов насилия.

-Авада Кедавра,— определила Гермиона. Её слегка замутило, и она отвернулась

Как боюсь я их невинных лиц,

Я боюсь их вкрадчивых речей.

Мне знакомы пальцы хищных птиц,

Когда ноша сорвана с плечей.

Под лопаткой холод острых спиц,

Разум был моим, а стал — ничей,

Там отныне, прочим не видны,

Безраздельно властвуют Они.

(Л. Бочарова — «Они»)

Снейп нечасто ходил на охоту, он не хотел, чтоб удовольствие приелось. Сейчас он возлежал на своей кровати и осматривал идеально чистую комнату. Мыслями он был в прошлой ночи. Ему удалось поймать молоденькую маглу. И очень даже неглупую. Ему понравился химический запах её рыжих только что покрашенных волос и стылый ужас от его поцелуя. Как будто её целует дементор. Ему понравилось, как она просила сразу убить её. Смелая, боялась не смерти, а бесчестия. Но Снейпу нужно было кое-что другое.

Он её, конечно, не убил. Он был добрым повелителем. Мёртвые ведь не боятся.

Ему нравилось учить женщин. Отучать от дурных привычек.

«Сегодня тебе повезло, магла, ведь я Упивающийся Страхом. Не ходи ночами одна, вдруг ты завтра встретишь маньяка или убийцу?»

Кто ты, Северус? А ведь ты сам маньяк и убийца.

«Нет, я обычный магловский служащий»

Утрами он ходил на работу. Маглы должны вкалывать. Неблагодарный труд, гроши, которые исчезают, едва появившись. Но на это можно было закрыть глаза, ему нравилось работать с магловскими книгами. Особенно старые пахнут почти как его книги, оставшиеся в Хогвартсе. Из них он почерпнул много нового. Если бы только он мог вернуться назад, он создал бы новые грандиозные зелья и мощные заклинания. То, до чего никогда не дойдёт обычный маг.

Иногда он раздумывал, что было бы, решись он попугать молодую студентку, помогающую ему в библиотеке. Впрочем, Бетси и так боялась и уважала его. И к тому же не стоит давать магловским псевдоаврорам повода раскрыть его маленький секрет.

«Яды. Всемирная история отравлений». Эту книгу он, с позволения сказать, одолжил в библиотеке. Магловские яды отличаются банальным составом, но весьма жестким и даже впечатляющим действием. На досуге он займется более глубоким изучением. У маглов были свои эликсиры страха и зелья, притупляющие сознание. Полезные вещи.

Наступала ночь. Он не знал, будет ли спать. Постепенно образы трясущихся от страха девушек стали вытеснять из его снов демиурга Смерти. Это хорошо.

Гермиона кипела от ярости.

Сивого-младшего они поймали на следующий день после нападения на Даресов. Совершенно случайно. Никто и никогда бы не подумал, что наводящий ужас оборотень — сумасшедшая и в то же время очень умная женщина-магла. Ее покусали в сентябре и по каким-то причинам в Министерстве этого не узнали. Она быстро поняла, что с ней произошло. А к зиме научилась оборачиваться по своей воле. Оборотень-магла — это было феноменально. Невыразимцы забрали её к себе. Изучали как зверя, хотя правильнее было изменить ей память и отправить на пожизненное лечение. Да кто будет задаваться вопросами морали! Гермиона сразу после школы отказалась от заманчивой карьеры правозащитника, чтобы быть рядом с Гарри и помогать ему в нелёгком пути борьбы с силами Тьмы. Так что за права какого-то оборотня, да и то «неполноценного», как считается в мире магов, бороться было некому.

Но не это настолько бесило Гермиону. У неё забрали дело Даресов. Начальник Аврората Роберт Кессинджер лично вызвал её. Лично забрал всю документацию. Лично передал всё тем же невыразимцам, при ней же, да ещё с ехидной улыбкой. Это было слишком. А Рон делал вид, будто совершенно не в курсе, что творится у него в отделе.

Дело Даресов между тем было её первым действительно стоящим. Это не нападения оборотней и не банальный побег из Азкабана. Да, из Азкабана заключённые обычно не бегут, но Сириус Блэк открыл чудную традицию. Или первым был Барти Крауч?

Ей хотелось раскрыть загадку — кто был этот хищник с ребёнком? Почему ребёнок (несомненно, это был именно он) убил эльфа — да и КАК он это сделал? — и забрал волшебные палочки?

Была ещё одна загадка — зачем дело, полностью находящееся в компетенции авроров, передали невыразимцам?

На столе образовался «Ежедневный Пророк». Может, пора перестать выписывать эту макулатуру?

«Да, Гермиона, сегодня у нас одни вопросы».

Прихлёбывая кофе, Гермиона лениво пролистала газету. Как и следовало ожидать, ничего стоящего. Сплетни и грязь — что еще можно ожидать от «Пророка»?

Одна из заметок гласила «Предвестник Смерти». Интригующе.

«То на юге, то на севере Англии люди начали всё чаще видеть Предвестника Смерти. Предвестник Смерти или Грим является в образе большой чёрной собаки («это мягко сказано»,— поджала губы Гермиона). Свидетелей его явления вскоре находят мёртвыми. В то же время в этих местах началась особая активность оборотней — никогда прежде эти создания не действовали так открыто. Может быть, пора принять закон о нормальном, более жестком регулировании оборотней? Министерство, как всегда, молчит».

Оборотни на юге и севере? Не слишком ли их много? Если бы всё обстояло именно так, первым делом бы об этом узнали авроры, а не всяческие газетчики. Новое поколение мастеров Прытко Пишущего Пера, последователей Риты Скитер, похоже, времени даром не теряет.

Гермиона бросила газету в мусор, заперла квартиру и аппарировала на работу. Из толпы прибывающих министерских чиновников ее выхватил Невилл.

-Гермиона, ты не поверишь! У всего Аврората невыразимцы изъяли все дела с оборотнями!

-Что? Как — у всего? Почему?

«Не многовато ли оборотней на сегодня?»

-Приказ министра. С сегодняшнего дня преступными оборотнями занимается Отдел Тайн!

«Это уж слишком!»

-Невилл, идем искать Рона!

Каким-то чудом Рона удалось перехватить в лифте.

-Рон, Что там у вас творится?!— налетела на него Гермиона.

-Где?

-В Отделе Тайн!

Рона спас немолодой волшебник, вошедший в лифт на следующем уровне. Ехали молча. Гермиона была готова взорваться, уши Рона по обыкновению краснели, а Невилл, как ни странно, всем своим видом выражал полную невозмутимость. Маги входили и выходили, наконец, Гермиона подтолкнула обоих молодых людей к выходу. Они оказались в коридоре, ведущем в большой зал Визенгамота.

-Рон, что за дела у вас в Отделе Тайн?— Гермиона спросила куда спокойнее.

-Герм, ты же умница и всё такое,— смутился Рон.— Ты же понимаешь, что Отдел Тайн — это вроде как... тайна?

-Рон, ты не можешь сказать, над чем сам работаешь. Но ты же можешь сказать, на кой невыразимцам сдались оборотни?

-Но это даже не твой профиль! Тебе-то они зачем?

-Рон!

-Я не знаю, Гермиона, честно.

Гермиона поджала губы.

-Слышал только, что это как-то связано с твоей Сивой.

«И на том спасибо»

-Спасибо, Рон.

-Гермиона, что случилось-то?

-У меня забрали дела. Сначала Сивую, потом Даресов. А теперь ещё выясняется, что оборотни — это особо секретный случай. После всего этого я начинаю думать как на пятом курсе. Ты знаешь, о чем я.

-А это мысль, Герм,— задумчиво сказал Рон.

Невилл посмотрел на него с непониманием.

-Может, они что-то прячут. Я попробую разузнать.

-Спасибо, Рон.

Гермиона улыбнулась и похлопала друга по плечу.

-Не возражаете, если я сейчас всё же пойду на работу?— нетерпеливо поинтересовался Рон.

-Гермиона, я тебе уже говорил, но ты вылитая МакГонагалл,— с восторгом в голосе сказал Невилл, когда Рон ушел.

В Интернете нашлось много интересных рецептов. Спасибо выскочке Грэйнджер, в свое время она научила его работать с этим монстром.

Снейп корпел над своим первым магловским зельем. Несовершенное, ох несовершенное творение. Слабое парализующее зелье медленного действия. Да, магловская так называемая наука стоит на мертвой точке и сильно уступает настоящему магическому искусству. Ему бы пару сушеных листьев дурман-травы, и не нужна бы была треклятая пародия на зелье.

Готово, судя по рецепту. Снейп с детства не доверял готовым рецептам. Он искал свои.

За окном давно темно. Ещё бы, зима. Сегодня он уже испытал удовлетворение. Но он не уснет спокойно, пока не проверит зелье и не убедится, что оно ни к чёрту не годится.

Длинный плащ, так похожий на мантию, флакон с распылителем в кармане. Ох, как не хватает серебристой маски...

До окраины Лондона он доехал на метро. Трущобы мегаполиса. Мерзкие, захламлённые, грязные. Туристам такие уголки не показывают. Он долго искал хороший безлюдный переулок. Примостился в тени, стал ждать.

Какой-то мужчина. Спустя полчаса пробежала стайка ребят. Пусть идут, убираются быстрее. Да, вот оно. Одинокая молодая женщина. Распущенные волосы, каблуки, тяжелый пакет. Идеальный вариант для нападения, но на всякий случай нужно быть осторожнее.

Когда она поравнялась с закутком, где он стоял, он резко прыснул ей в лицо облачко яда. Она закричала, ударила пакетом. Снейп был ловок. Ручка порвалась, от вылетевших продуктов увернуться было сложнее.

«Поиграем?»— пришла к нему мысль одновременно с каким-то волчьим восторгом.

Она побежала прочь, отчаянно утирая лицо. Догнать было несложно, в тридцати метрах она упала. Он подошел, отволок к закоулку у ближайшего дома, чтобы фонарь светил на нее. Некрасивое искажённое лицо, большие глаза смотрели с ужасом. Значит, в сознании. Пальцы слабо сжимались и разжимались. Наверняка тщетно напряжены все мышцы. Рыжая. Совсем молодая.

«Девочка, зачем ты ходишь в темноте совсем одна?»

-Женщина, ты меня слышишь?

Слабый кивок.

-Ты хорошо меня видишь?

Молчит, только глаза стали еще больше. Боится. Боится и не скажет.

Какой-то нездоровый у нее цвет лица, желтоватый. Или это из-за зелья? Он нагнулся, сорвал шарф, обнажил шею, нащупал бешеный пульс. Дыхание прерывистое. Боится.

Он намотал на палец рыжий локон и присел рядом.

-Не везет вам, рыжим,— сказал он отстранёно.— Всё время мне попадаетесь.

Он не удержался и провел пальцем по её мертвецки синим губам. Почувствовал, как она вздрогнула.

-Нравятся мне рыжие.

Старался быть спокойнее. Не сорваться бы. Пульс под пальцем куда-то исчез. Испугавшись, он взглянул ей в глаза. Она смотрела, запоминая его лицо, каждую чёрточку. «Дурак ты, Северус Снейп!»

Страха в её глазах не стало, и это его удивило. К такому он не привык — с каждой минутой его жертвы боялись больше. Но на сей раз её глаза излучали ненависть. Лютуюненависть. Редко кто смотрел на него так. Ни одна его недавняя жертва не смотрела на него так. Должно быть, он сделал не вполне правильный выбор. Если его не будут бояться, он не получит никакого удовольствия.

-Ты понимаешь, что я должен тебя убить?— спросил он, надеясь угрозой вызвать нужные эмоции.

Она кивнула. Спокойно, холодно. Редкая храбрость. Отвратительная храбрость.

Как-то сразу она потеряла для него всякий интерес, в том числе даже научный. Всего лишь магла. Презренная магла. Отвернувшись, он взял её сумку и принялся в ней копаться. Тетради. Она что, студентка? Не приведи Мэрлин в его университете и однажды зайдёт в библиотеку!

-Ти Джей Питерсон,— прочел он. Дурацкое имя. А вот адрес он, кажется, знал. Да, он проходил сегодня мимо этого дома.

-Ты живёшь одна?

Глупо спрашивать, она может дать только один ответ, рассчитывая как-то себя обезопасить. Она отрицательно покачала головой.

-От правды зависит твоя жизнь,— только он мог говорить так вкрадчиво, глядя в глаза. Она утвердительно кивнула. Хорошо. Ему никогда не лгут.

Зачем-то он не бросил её здесь. Он дотащил девчонку в её дом, положил у порога квартиры. К утру зелье прекратит действовать. Очухается как-нибудь. Напоследок, дернув за волосы, он откинул её голову назад и прошептал на ухо.

-Тебе не всегда будет так везти, девочка.

Он не чувствовал себя повелителем. Ему было хреново. На метро он вернулся домой. Войдя, швырнул стул об пол. Не помогло. Может, стоило убить рыжую? Она бы испугалась в момент смерти?

На кровать рухнул не раздеваясь. «Ты последняя сволочь, Северус Снейп»,— думал он, засыпая, и эта мысль, как ни странно, приносила лёгкое, почти ничего не значащее удовлетворение.

Глава 5

Охота на волков

Идёт охота на волков, идёт охота

На серых хищников — матёрых и щенков.

Кричат загонщики, и лают псы до рвоты.

Кровь на снегу и пятна красные флажков.

(В.Высоцкий)

Гермиона отрешённо посмотрела на свои бумаги, выписки и отодвинула их в сторону, придвинув ближе подшивку «Пророка» и не до конца начерченную таблицу. Сейчас её больше интересовало министерство, нежели грядущее нашествие демиургов и разрушение мира. По крайней мере, министерство ставило палки в колеса уже сейчас.

Её отряд за неимением оперативной работы занимался теперь исключительно бумажной волокитой, разбираясь с отчетами дел, которые они даже не вели. В «Пророке» первую полосу уже несколько дней занимали только вопли об оборотнях. Это настораживало: «Пророк» всегда был под ногтём у Министерства, и если оно хотело засекретить всех оборотней, а так оно, судя по всему, и было, то ничего не стоило заставить репортеров писать о морщерогих кизляках или раздувать и без того дутые предположения относительно смерти Гарри Поттера. Так чего, чёрт возьми, хочет министр?

Рону до сих пор не удалось ничего узнать, хоть он и был невыразимцем. Секретность была непроницаема. Гермиона пришла к единственному логическому выводу: министерство хочет замять не оборотней, а нечто столь ужасное, что способно посеять панику не меньшую чем третье пришествие Вольдеморта. А оборотни нужны, чтобы списать все на них. Пусть люди думают, что преступления совершены оборотнями, пусть их ненавидят, пусть требуют ужесточения законов. Пусть будут увлечены другим.

Впервые за годы после окончания школы ей все-таки пригодился «Пророк». На пятом курсе она хорошо научилась читать газеты между строк и сейчас снова выискивала нечто стоящее в злободневных статьях про мерзких нелюдей и другие магические происшествия. Стоящее даже нашлось.

За всё время с тех пор, как невыразимцы подмяли под себя оборотней, произошло более двух десятков нападений, приписанных им, и почти все со смертельным исходом (точнее сказать, лишь одна жертва выжила и на время стала главным героем «Пророка»). Почти все, опять же, нападения произошли в доселе считавшееся безопасным время: полнолуние наступит лишь через пару дней. Кроме того, жертвами становились чаще всего обнищавшие чистокровные волшебники.

В досужей каждодневной болтовне маглорожденный Хессел как-то предположил, что среди оборотней произошла мутация, и Гермиона даже какое-то время обдумывала эту версию. Но логичнее было бы предупредить магическое сообщество о такой опасности, чем скрывать её.

Ко всей головной боли в конце концов прибавилась ещё одна проблема. Профессор Люпин исчез. Профессор Адамс, новый преподаватель мировой истории в университете, где работал Люпин, магл до мозга костей, заявил, что им уже интересовались какие-то спецслужбы, но он ничего об этом подозрительном типе не знает и сказать не может, однако просроченную курсовую нужно сдать в течение трёх дней и никак иначе. Пропавший коллега его беспокоил мало. Гермиона надеялась, что Люпин просто залёг на дно в связи с опалой на оборотней, и с ним ничего не случилось.

Порой Гермионе казалось, что она сделалась параноиком. По крайней мере, только её, да, быть может, Невилла, нагнетало отсутствие хорошего дела и вся эта возня с общественным мнением насчёт оборотней.

Снейп стремительно прохаживался мимо стеллажей с книгами. Бетси Суинг наблюдала за ним, перебирая картотеку. На её памяти это был первый подобный библиотекарь, хотя в двадцать пять лет рановато об этом судить. Строгий, подтянутый, какой-то отставной рокер, ей богу. Бетси даже влюбилась бы в него, не будь он настолько... страшным. Суровое выражение лица, резкие движения и взгляд — боже, взгляд, пронзающий насквозь, обдающий холодом. Казалось, он видит все её мысли, и от этого делалось жутко. Библиотекарь был похож на хищную птицу без крыльев.

Снейп резко остановился и извлёк из глубины полки старый фолиант, раздвинув в стороны стройный книжный ряд. Он работал в университетской библиотеке всего несколько месяцев, но уже мог найти любую книгу, запиханную чёрт знает кем чёрт знает куда и чёрт знает когда. Такого порядка как сейчас в библиотеке никогда не было — Бетси могла это смело утверждать, хотя сама трудилась здесь чуть больше года. За это время здесь сменилось пять библиотекарей. Снейп раскрыл фолиант и неожиданно уставился в глаза Бетси. Она испугалась — вот сейчас библиотекарь узнал всё, о чем она думает. Хорошо она думала не о том, что делала прошлой ночью...

-Мисс Суинг,— произнес Снейп своим обычным холодно-презрительным тоном. Бетси замерла и постаралась не думать вообще ни о чем.

На стол перед ней лёг тяжелый том.

-Возобновите эту книгу в каталоге. Номер семьсот двадцать пять. «Лекарственные яды и ядовитые лекарства» доктора Чарльза Грибвилла, тысяча восемьсот шестидесятого года издания. Утерян в тысяча девятьсот восемьдесят пятом. Преступная халатность.

Бетси кивнула, притянула к себе том и принялась рыться в картотеке утерянных книг — в последнее время стараниями Снейпа эта картотека редела.

У него была феноменальная память, феноменальные знания и феноменальная способность найти любую книгу. Как с его талантом он вообще не стал каким-нибудь доктором наук или профессором? Бетси знала, что спрашивать его об этом бесполезно, как и выражать свое восхищение. Как и вообще пытаться с ним о чём-нибудь говорить.

Нужная карточка, уже пожелтевшая от времени, в скорости нашлась. Бетси принялась переписывать её, исподволь поглядывая на Снейпа. Тот стоял у стеллажа и листал какую-то книгу. Наверняка это снова что-нибудь про яды... Бетси давно уже знала о небольшом хобби библиотекаря. Папаша её, помнится, тоже изучал всякие яды. А потом отравил мамашу банальным стрихнином. Бр-р-р...

Из мрачных раздумий её вырвал голос.

-Мисс Суинг, займитесь, наконец, делом!

Гермиона возвращалась домой. Как всегда, за полночь. В подъезде было тихо, да ещё лампочка перегорела. Девушка едва удержалась, чтобы не засветить «Люмос». В конце концов, так скоро она начнет тени собственной бояться.

Лифт не работал. Как всегда, если что-нибудь неприятное и случается, так всё и сразу. Надо было аппарировать прямо к дверям собственной квартиры. Хотя кто знает, может, именно в это мгновение какому-нибудь соседу приспичило бы выглянуть на лестничную клетку, скажем, мусор вынести. Кто его знает — одни в свободное от работы время занимаются поисками демиургов и распутыванием правительственных интриг, а другие в полночь мусор выносят.

Темно, чёрт возьми, на каждом пролете. Ну не могут же все лампочки разом перегореть! Гермиона вытащила палочку и постаралась подниматься бесшумно. Вот и её квартира. А на следующем этаже свет горит, пробивается. Кто же такой хороший выкрутил лампочки до самого её порога?

В углу возле двери что-то шевельнулось, слабый свет с верхнего этажа неясно осветил осторожно двигающуюся фигуру. Гермиона выставила палочку перед собой. Раздалось тихое рычание. Случайный луч осветил плешивую собачью голову и красные горящие глаза

«Грим!»- пронеслось в голове паническое слово.

Зверь прыгнул вперед, в темноте блеснули клыки.

-Ступефай!- закричала Гермиона.

Вырвавшийся из палочки луч отшвырнул зверя к стене, и благодаря вспышке света Гермиона к огромному своему облегчению узнала в нападавшем оборотня. Никогда прежде она так не радовалась представителю этого магического меньшинства.

-Люмос!

Оборотень уже поднялся и тряс головой, чтобы прийти в себя. Его серо-бурый мех почти облез, на голове через глаз шел длинный свежий шрам. Выглядел он ужасно, измученным, больным и побитым.

-Церебриум!- уже спокойно произнесла она, когда зверь угрожающе впился в неё взглядом и присел, готовясь к прыжку.

Красные глаза потухли. Волк плюхнулся на тощий зад и понуро опустил голову, став похожим на провинившегося щенка. Так он себя и чувствовал.

-Идёмте, профессор,— позвала Гермиона, отпирая квартиру.

Люпин, прихрамывая, вошёл за ней.

Щелкнул выключатель. Живоглот встречал их у дверей в гостиную, помахивая хвостом.

-Профессор, вы хоть понимаете, что могли натворить?

Оборотень издал скулящий звук. Расспрашивать его сейчас бесполезно. Если Люпина что-то заставило прийти сюда в полнолуние, то это очень, очень важно.

«Кажется, мне теперь всю жизнь придется принимать оборотней в своей квартире»- подумала Гермиона и печально вздохнула. Вот и близился конец новой мебели, за которую она только что выплатила кредит.

На этот раз в холодильнике было чем накормить волка. Конечно, сосиски — это вам не сырой бифштекс с кровью, но все-таки мясо. Люпин и Живоглот следовали за ней по пятам. Полтора килограмма сосисок почили в желудках хищников моментально.

Гермиона ужинала диетическими хлебцами с чаем.

-Сегодня последний день полнолуния. Завтра, профессор, вы мне всё расскажете.

Взгляд её упал на утреннюю газету. Заголовок, кто бы только сомневался, снова кричал об оборотнях.

«Мэрлин, хоть бы Министерство не выследило Люпина и не нагрянуло сюда!»

Люпин спал в кресле на кухне, свернувшись калачиком и непонятно как в нем уместившись. Живоглот лежал на спинке кресла и хитро поглядывал на вошедшую Гермиону. Ночью она укрыла волка пледом и сейчас из-под него выглядывали только тощие руки и небритое лицо.

Профессор сильно изменился за месяц, который прошёл с их последней встречи. Он стал еще худее и бледнее, под пледом легко угадывались контуры измождённого тела; почти все оставшиеся на голове длинные до плеч волосы стали совсем седыми. На лице появился глубокий красный ещё не заживший шрам через глаз.

Гермиона двинулась к висячему шкафу в углу кухни. Там она хранила препараты всевозможного целебного свойства как магического, так и естественного происхождения. Если немедленно не заняться лечением шрама, он может воспалиться и гноиться, ещё неизвестно в каком состоянии глаз. По-хорошему, это следовало сделать вчера, но Гермиона боялась причинить боль профессору — верный способ вывести оборотня из шаткого умственного равновесия, поддерживаемого заклинанием.

Должно быть, она слишком громко звенела склянками, потому что Люпин резко сел в кресле и, увидев её, плотно закутался в плед. Живоглот прыгнул на пол.

-Доброе утро, профессор.

-Доброе утро, Гермиона.

Гермиона автоматически включила чайник, выбрала три склянки, поставила их на стол рядом с профессором и села напротив. Повреждённый глаз Люпина выглядел ещё более опасно, чем в волчьей ипостаси, кроваво-красный, с опухшими воспалёнными веками.

-Вы видите что-нибудь этим глазом?— беспокойно спросила она.

-Мутно. Расплывчато.

-Сколько пальцев я показываю?

Гермиона закрыла ладонью здоровый глаз Люпина и показала «V».

-Кулак?

-Понятно.

Девушка встала, достала марлю и набрала в чашку теплой воды.

-Как давно у вас этот шрам?

-Неделю.

-Мэрлин мой! И вы ничего с ним не делали? Так ведь можно и вовсе ослепнуть! А заражение крови — вы об этом подумали?

Люпин развел руками, и плед слегка сполз, открывая ещё два свежих шрама на груди и левом плече.

-Мэрлин мой!— повторила Гермиона.— Профессор, встаньте, я должна вас хорошенько осмотреть.

-Но Гермиона...

-Встаньте! Что за ребячество? В вашем ли положении?

Люпин нехотя поднялся, видно было, что движения причиняют ему боль. Гермиона резко сорвала с него плед и он, поежившись, попытался прикрыться руками.

На спине оборотня под левой лопаткой оказался круглый шрам от прицельного попадания заклятия, похожего на «Сектумсемпру». Его края начинали гноиться, а кожа вокруг отмирать. Ещё один безобразный рубец на боку над самым бедром. Несколько глубоких, но не опасных царапин на правом предплечье. И ещё с десяток уже заживших белых отметин в самых разнообразных местах, но это, впрочем, уже не имело значения.

-Мэрлин... Профессор, они ведь целили прямо в сердце?

-Да. Можно сказать, мне ужасно повезло. Я и сам не знал, что такой вёрткий.

Люпин усмехнулся и тут же поморщился от боли. Гермиона развела в воде концентрат растопырника и принялась промывать раны.

-Это всё получено неделю назад?

-Да. С интервалом через день.

-Кто это был, профессор?

Люпин помедлил с ответом.

-Авроры.

-Кто?!

Гермиона уронила марлю в чашу.

-Министерство Магии, Гермиона.

-Но я... Вы ведь никого не кусали! Вы абсолютно законопослушны! И потом, полнолуния ещё не было!

-А меня и не пытались арестовать. Я так полагаю, Министерству был нужен хороший мёртвый оборотень...

Люпин сжал зубы от нового приступа боли, и Гермиона вернулась к прерванному занятию. Растопырник снижал болевые ощущения и ускорял заживление. Для большой раны на спине понадобится новый раствор.

-Профессор, авроры теперь не занимаются оборотнями. Уже больше двух недель.

Это прозвучало как извинение.

-С тех пор как началась опала на нас?— задумчиво произнес Люпин.

-Наверное, да. Вокруг всего большая секретность, всё в руках у невыразимцев. Правда, «Пророк» вопит как недорезанный. Такие мерзкие статьи выходят... Профессор, это ведь «Сектумсемпра»?

-Да. Редкое заклинание. Если бы не щитовые чары, да волчьи способности...

Гермиона шумно выдохнула и развела вторую порцию целебного зелья.

-Как всё произошло?— стараясь держать голос ровным, спросила она.

-Я сбежал, как только понял, откуда дует ветер, спасибо «Пророку» за предупреждение. Когда три дня подряд в газете, подшефной Министерству, описывают зверства твоих собратьев, а некоторые студенты-маги начинают коситься в твою сторону... Невольно понимаешь в чём дело. Я ведь пережил три подобные опалы. Подал заявление на отпуск, собрал вещи. Хотел на время уехать в Ирландию. Но совершил подлинную глупость — приобрел у знакомого зельевара волчье зелье. Тут-то ав... невыразимцы на меня и вышли. Второй раз я просто неосторожно попался на глаза одному из них — и получил «Сектумсемпру».

Гермиона произнесла исцеляющие и бинтующие заклинания.

-Профессор, теперь ваш глаз.

Люпин завернулся в плед и опустился в кресло. Третья порция раствора. Собственно, сам шрам был в лучшем состоянии и даже почти сразу стал затягиваться. Кровь потихоньку отхлынула из глаза, под красной пеленой проступила радужка.

-Я не рискну применять исцеляющие чары к глазу, у меня нет столько опыта. Придется капли. Они немного неприятны, но за неделю глаз почти излечится. И постоянно промывать!

Гермиона запрокинула голову оборотню и закапала в его глаз две капли старого доброго магловского средства. Люпин поморщился.

-Думаю, вам нужна будет повязка. Глаз нельзя сейчас напрягать. Я бы отвела вас к окулисту... Но где сейчас найдёшь врача, способного держать язык за зубами и не сообщившего о странном пациенте в полицию?

Люпин кивнул.

-Спасибо. Мне очень нужна была помощь. Я бы не пришёл, но всюду были облавы Министерства, раны не давали покоя, зелье почти закончилось. Препаршивое зелье, мало того что затормаживает регенерацию, так ещё и плохо проясняет сознание, и в конце концов выдохлось в самый неподходящий момент... Извини, что напал на тебя.

-Ничего. Я уже... уже работала с оборотнями.

«Мне не привыкать усмирять профессоров-волков»- подумала девушка, убирая со стола снадобья.

-Гермиона?

-Да?

-У тебя не найдется какой-нибудь мужской одежды?

-Может быть. Я поищу.

Гермиона вышла из кухни. Где-то в шкафу оставался свитер Гарри фирменной вязки миссис Уизли, забытый им еще два года назад. Худощавому Люпину он будет впору. И наверняка должно найтись что-то еще.

Свитер попался под руку довольно быстро. А на дне ящика, предназначенного под ненужную одежду, которую жалко выбросить, обнаружились мужские футболка и брюки, мятые, но чистые и свежие на вид. Их владельца Гермиона вспомнила только прочтя инициалы на ярлычках. Да, помнится, на всякий случай она тогда взяла двойной запас одежды из его квартиры.

Из старого чёрного топика девушка парой заклинаний трансфигурировала настоящую пиратскую повязку. Стоило некоторого усилия, чтобы не добавить на неё классическую черепушку с костями.

Люпин оставался на кухне и читал воскресный «Пророк», когда она вошла с ворохом одежды.

-Что пишут?

-Отчёт,— мрачно ответил он.— «За прошедшую неделю арестовано два оборотня, четверо убиты при сопротивлении во время ареста». Как тебе?

Гермиона вручила ему новый наряд.

-Ужасно.

-Подозрительная гласность для отдела тайн, не находишь?

-Я знаю, профессор. На самом деле они пытаются что-то замять.

Люпин кивнул.

-Не нужно такого извиняющегося тона, ты ведь ни при чём. Это свитер Гарри?

-Да.

Свитер был красного цвета с золотым львом на груди и орнаментом из снитчей на манжетах и вороте. Не опознать с первого взгляда владельца свитера вязки миссис Уизли всегда было затруднительно.

-А это? «СС»,— прочитал Люпин и вопросительно посмотрел на Гермиону.

«Да так,— подумала Гермиона,— гостил тут до вас один... ваш собрат... если это можно так назвать».

-Профессор, у меня не может быть личной жизни?— смущённо сказала она.— Я пока выйду, вы одевайтесь.

И Гермиона оставила Люпина наедине с мыслями о загадочном владельце инициалов «СС». Телефонный звонок раздался неожиданно — Гермиона в очередной раз забыла о существовании телефонов. Полуволшебными аппаратами марки «Уизли&Уизли» пользовались совсем немногие маги, большей частью маглорожденные работники Аврората и бывшие члены АД. Остальные просто не могли понять, зачем это нужно и как этим пользоваться. К тому же, в местах большой концентрации магии такие телефоны плохо работали.

-Алло?

-Гермиона, это я.

-Рон?

-Да, есть что сказать. Ты дома? Я к тебе немедленно заскочу, никуда не уходи.

-Рон, пос...

Но Рон так и не научился нормально разговаривать по телефону. Трубка замолчала, а через мгновение за дверью на лестничную клетку раздался хлопок аппарации.

-Рон, ты с ума сошёл аппарировать средь бела дня?!— набросилась на него девушка, открыв дверь, не дожидаясь звонка.— Мэрлин великий, да ещё в мантии!

-Прости, Герм, я только с дежурства, не подумал...

Гермиона схватила его за рукав и втянула в квартиру.

-Повезло, что никто из соседей тебя не видел. Миссис Боулд как раз в это время выгуливает собачку, и это отнюдь не патронус.

-Гермиона, у меня новости поважнее собачки миссис Боулд.

В это мгновенье из кухни вышел Люпин. Он успел побриться и убрал волосы в хвост, свитер Гарри на нем сидел как влитой а вот брюки Снейпа были великоваты. Покалеченный глаз скрывала пиратская повязка, и это придавало облику оборотня что-то геройское и угрожающее одновременно. Капитан Крюк в отставке.

-Профессор!— удивлённый невыразимец направился к нему и пожал руку.— Я рад, что с вами все в порядке. Только...

-Заживёт,— бодро бросил Люпин, подмигнув здоровым глазом.

-У меня новости... Профессор, вас это тоже касается.

Гермиона хозяйским жестом указала на кухню.

Давно вскипевший чайник уже остыл, и его пришлось кипятить заново. Рон сел за стол и бросил короткий взгляд на раскрытую газету. Живоглот устроился у него на коленях.

-У меня было дежурство,— начал Рон.— Беспокойная ночь, последняя ночь полнолуния. Отдел был почти пуст. Стэн Ашот, он работает с оборотнями, забыл запереть кабинет... Собственно, если честно, я его отпер «Алахоморой».

Рон замолчал, но ни Гермиона, ни Люпин не сделали никаких замечаний по этому поводу.

-В его бумагах я обнаружил приказы на арест двух десятков мирных оборотней. Причем в половине приказов разрешалось использовать любые заклинания, в том числе и непростительные.

-Я был среди них,— вставил Люпин.

Рон кивнул, сжав губы в тонкую полоску.

-Вы видели сегодняшнюю газету? Они отчитываются. Никогда бы не поверил, но невыразимцы действительно играют на публику.

-Так в чем дело, Рон?— перебила его Гермиона.— Мы обо всём этом уже догадывались. Тебе удалось ещё что-нибудь узнать?

-Более чем! Секретность, правда, очень жёсткая, до многого пришлось доходить самому. Под начало Ашота, к примеру, перевели пятнадцать авроров... Гермиона, ты не знала?

Гермиона покачала головой.

-И занимаются они там отнюдь не ловлей оборотней. Пятнадцать авроров Ашота только и делают, что подделывают улики и изменяют память свидетелям — и это для того, чтобы скрыть реальные нападения какого-то черномагического существа, к оборотням не имеющего никакого отношения!

Люпин чуть слышно выругался. Гермиона прекрасно его понимала. Так подставлять ни в чём не повинных граждан, пусть даже лишённых некоторых прав, не стал бы даже Фадж.

-Что это за существо?— спросила она.

-Я не знаю. Его ловлей занимаются люди повыше Ашота. Жаль, в кабинет Вастуса, нашего шефа, с простой «Алахоморой» не проберёшься.

-Они действительно пытаются его поймать?

-Конечно. И, я думаю, поймали бы, если бы все силы Министерства не были брошены на то, чтобы все это засекретить.

-Всем поступкам есть причины,— мрачно сказал Люпин, уставившись в свою чашку чая.— Думаю, эта тварь действительно страшна.

«Настолько страшна, что сотне порядочных людей можно искалечить жизнь и испортить репутацию без зазрения совести, — вторили ему мысли Гермионы.— Мэрлин, ну не василиск же ползает по Англии!»

-Профессор, вы не знаете, что это может быть?— с надеждой спросил Рон.

Люпин очень медленно покачал головой.

-Из серьёзных тварей на оборотня может быть похож только обыкновенный волк. Но никакой волк не способен ввергнуть в панику всю магическую общественность.

-Рон, ты хотя бы знаешь, с чего и когда всё началось?— спросила Гермиона.

-Думаю да. У Ашота под номером первым в списке прошедших изменение памяти стоит Олегра Дарес. Гермиона, где-то я слышал эту фамилию?

Но не означает ли это, что я одобряю вашу политику?

(Г. Поттер)

Гермиону никак не оставляло ощущение, что лезет она не в своё дело, особенно усиливающееся при взгляде на Рона. Но старую гриффиндорскую привычку повсюду совать свой аккуратный носик, приобретённую за семь лет учебы в Хогвартсе вместе с Гарри Поттером, не смог укротить даже Нимстоун с его спартанскими замашками. К тому же министерские интриги касались её напрямую. Мало того, что эти бездушные чинуши подставляют ни в чём не повинных членов магического сообщества, так ещё под репрессию попал её хороший друг! Этого гриффиндорская честь вынести не могла.

В воскресенье в Министерстве было как-то пустынно. Конечно, у авроров и невыразимцев хватало дел и в выходные, но холл своей пустотой зловеще напоминал роковую ночь девять лет назад, когда погиб Сириус. Только время от времени с громкими хлопками исчезали и появлялись немногочисленные сотрудники, разрушая иллюзию.

«Смещение Скримджера с поста министра,— зловеще подумала Гермиона, глядя на значок какого-то посетителя в сопровождении родственника из Отдела по Контролю и Регулированию.— Миссия невыполнима».

Пустой лифт подкатился быстро. Коридор Аврората был пуст. По счастливому совпадению воскресное дежурство выпало Хесселу, который, скорее всего, сидит сейчас в кабинете и ковыряется в бумагах. Хессел и Рон недолюбливали друг друга. Хессел по негласному аврорскому соглашению просто не доверял ни одному невыразимцу, а Рон в отместку называл мрачного парня канцелярской крысой за любовь аврора к тщательной документации. В самом деле, время от времени парень очень напоминал Перси, и Гермиона старалась отвлечь его от любимого занятия постоянными выездами на задания.

Хессел действительно сидел в кабинете.

-Привет, Гермиона!— поприветствовал он, когда девушка вошла.

-Привет.

-Добрый день,— натянуто поздоровался Рон, проходя вслед за подругой.

-Добрый,— помрачнев, Хессел кивнул и вернулся к бумагам. С тех пор, как невыразимцы забрали оборотней, в Аврорате их совсем не привечали.

Личный стол Гермиона отперла пятью заклинаниями. Хессел не обратил на это никакого внимания — давно привык к скрытности начальницы, а вот Рон в недоумении приподнял бровь.

-Рон, выражение «совершенно секретно» относится не к одному только Отделу Тайн,— сказала она, вынимая из стола две папки. Одна была посвящена демиургам, другая — оборотням.

-«История Основания» и «К истокам АД»? Это у тебя совершенно секретно?— Рон, заглянув через плечо подруги, прочёл заглавия папок.

Гермиона улыбнулась. Такие невинные названия, скорее ассоциативные, чем конкретные, не привлекают к содержимому никакого внимания.

-На самом деле «К истокам АД» — довольно нужное нам чтение. Только, Рон, не вздумай конфисковать!

Рон принял папку и заглянул.

-Но Гермиона, при чём тут АД?— удивился он, сразу наткнувшись на новые газетные вырезки и комментарии к ним.

-Вспомни наш пятый курс и наши милые разногласия с начальством старушки Амбридж. С чего тогда всё началось?

Рон задумчиво кивнул.

-Ты ожидал увидеть наши колдографии, список и учебную программу?

-Собственно, да. А о чём тогда у тебя «История»?

-О, вот это уже совершенно секретно. Но где-то здесь у меня есть пара строк. Я, кажется, догадываюсь, с кем мы имеем дело.

Гермиона покосилась на Хессела. Ставить коллегу в известность о своих планах она не собиралась. Ему совершенно не обязательно знать, что она водит дружбу с оборотнями и почти уверена в личности сверхсекретной твари, наводящей ужас на Скримджера и невыразимцев. Но попросить его погулять будет слишком интригующе для него. В свое время Хессел тоже закончил Гриффиндор.

-Вот,— она нашла нужный лист.— Один милейший человек, как-то познакомил меня кое с кем.

Слово «милейший» она произнесла нарочито елейно, с не присущим ей умилением, чтобы Рон не подумал, что речь зашла о хорошем человеке.

-Ты о ком?..

Гермиона подсунула Рону лист. На нём был отрывок подробных воспоминаний прошлогоднего приключения со Снейпом. Там она описывала домашних любимцев благороднейшего и древнейшего семейства — то, что она видела своими глазами, то, что она узнала от Снейпа и то, что удалось найти в достоверных источниках. Хвала Мэрлину, на этом листе фамилия «Снейп» не встречалась ни разу.

Рон прочёл молча.

-Я думал, это плод больного воображения Треллонни,— признался он, наконец, растерянным и сконфуженным голосом.

-Почти плод, я ведь, как видишь, жива.

-И ты уверена, что это он?

-Почти. Нужно только кое-что проверить.

Хессел, отметила Гермиона, был слегка заинтригован.

-Рон, ты случайно не скопировал тот список? С кем работали пятнадцать авроров?

-Это нужно?

-Без свидетелей мое предположение яйца выеденного не стоит.

-Я его достану.

Гермиона придержала его за локоть, так как он направился к выходу.

-Не вздумай рисковать,— тихо сказала она.

Рон ушёл. Второй раз за день залезть в кабинет Ашота... Все-таки годы нарушений правил в Хогвартсе оставили свой след. А Гермиона отправила его за списком только чтобы переговорить с Хесселом, не вызывая у того подозрений. На самом деле достаточно было только одного свидетеля. Совесть заранее принялась грызть её.

-Гермиона, над чем таким вы вместе работаете?— первым начал разговор Хессел.

Гермиона принялась убирать документы в стол.

-Нас попросил об услуге один общий знакомый,— безмятежно ответила она, припомнив Люпина. Ещё в школе при пререканиях со Снейпом она поняла, что ложь, которую почти невозможно раскрыть — полуправда. Как бы убедить Хессела, что нелегальное следствие ему совершенно не может быть интересным?

-И в это обязательно впутывать невыразимцев?

-Хессел, Рон, прежде всего, мой хороший друг. К тому же, авроров наше небольшое дело никак не касается.

«Ещё бы, ведь оборотни теперь в компетенции Отдела Тайн...»

-Не обижайся, Хессел, но это конфиденциально. Частное расследование, если хочешь знать. От этого зависит репутация очень хорошего человека.

Хессел улыбнулся.

-Да уж, когда Кессинджер не дает никакого дела, поневоле займешься частным сыском. И давно вы этим занимаетесь?

-С тех пор, как Кессинджер забрал у нас все дела. Я не могу сидеть просто так. Скука, Хессел, честное слово. И чего хорошего ты только находишь в этих бумажках?

Хессел пожал плечами. Разговор прошел наилучшим образом. Гермиона помедлила, прежде чем запереть «Историю Основания» в стол. Как доказал Рон, да и не только он, хранить важные документы на работе небезопасно. В конце концов, она решила ограничиться ещё двумя сложными невербальными заклинаниями.

«Чем выше меры безопасности, тем больше соблазн влезть куда не надо,»— подумала Гермиона. Она тут же отогнала эту мысль: впадать в паранойю и манию преследования она не собиралась. Кому могут понадобиться документы из её стола?

В дверь постучали.

-Герм, я готов,— сказал Рон.

-До завтра, Хессел. Если что случиться — вызывай,— попрощалась она.

В коридоре Аврората было так же пусто.

-Как всё прошло?— спросила Гермиона.

-Поразительно просто,— Рон взмахнул свитком.— Правда, кое-что всё-таки проблемно. Здесь нет адресов, так что мы их не допросим.

Гермиона прочла довольно внушительный список. Первой, как и говорил Рон, стояла Олегра Дарес.

-Один адрес у нас все же есть,— сказала девушка и указала на её имя.— Готовься к совместному аппарированию.

Она взяла Рона под локоть и легко повернулась на месте. Спустя мгновенье они очутились в Уининсхалле на Шекли-Драйв. Дом номер семнадцать выглядел каким-то заброшенным. Ещё бы, он потерял двоих своих обитателей, а третья тяжело переживает утрату. Да к тому же в нём больше не было домового эльфа, поддерживающего порядок.

Ты забудешь свой родной язык

У чужого имени в плену,

Ты забудешь всё, к чему привык,

Даже пол, гражданство и страну

(и снова Л. Бочарова — «Они»)

На улице было пустынно и зловеще. У Гермионы сложилось ощущение, что на Шекли-Драйв всегда так — она не видела это место в более жизнерадостные моменты.

-Гермиона, почему ты всё-таки считаешь, что это Грим?— нарушил молчание Рон, когда они шли к дому.

-Потому что всё началось отсюда. Миссис Дарес видела здесь Грима. И, если ты не помнишь, Рон, сначала «Пророк» писал о явлениях Гримов перед нападениями оборотней. А потом вдруг странно замолчал, ты ведь знаешь, что может означать молчание «Пророка». Думаю, Министерство воспользовалось идеей журналистов, чтобы сдвинуть общественное внимание в желательном направлении.

-Гермиона,— вновь попытался Рон.— ты уверена, что Гримы действительно существуют?

Как и все чистокровные волшебники, Рон с детства знал страшные сказки о Гримах. И, пожалуй, мог бы бояться этих тварей посильнее неё. За последние месяцы Гермионе попадались поистине ужасные истории об этих чудищах, леденящие кровь. В доброй половине пророчеств возвращение гримов предвещает скорый конец света и кровавые войны.

-Я одного видела. В Карфаксе.

-И чем ты в таком случае занималась в фамильном замке Снейпов на самом деле?

Гермиона помедлила с ответом. Снова эта ложь, что они с Гарри проводили банальную проверку и в результате несчастного случая он погиб? Сколько можно лгать даже друзьям? Рон не верит в этот несчастный случай, хотя понимает, что в доме Снейпа можно ждать любой ловушки в лучших традициях Вольдеморта. Теперь он знает о Гримах.

Гермиона нажала на дверной звонок. Если Грим наделал такой переполох, то что же будет с магической общественностью, когда они узнают о демиургах — действительных предвестниках, несущих на своих крыльях апокалипсис?

Рон просто кивнул. Должно быть, понимает, что ей неприятно об этом вспоминать.

-Я расскажу,— пообещала она.

Дверь со скрипом отворилась. Выглянула старенькая волшебница в чепце. Её взгляд был отсутствующим.

-Добрый день,— поздоровалась Гермиона. Ведьма без малейших признаков узнавания уставилась на неё.

-Рональд Уизли, Министерство Магии,— представился Рон.

-Гермиона Грейнджер. Аврорат.

Ведьма кивнула и отвела рассеянный взгляд. Она её не помнит.

-Мы можем войти?

Ведьма снова кивнула, открывая дверь шире.

Внутри дома давно не прибирались. Скорее всего, миссис Дарес просто не умеет этого делать. На столе у дивана и на каминной полке стояли многочисленные колдографии — такой, должно быть, она была в молодости. Кое-где она была с волшебником, выглядевшем несколько старше её, но не имевшим с ней ни малейшего внешнего сходства — должно быть, это её покойный муж. Колдографий сына и невестки видно не было. Обычно волшебники, потеряв кого-то из близких, заставляют дом их изображениями, даже заказывают портреты. Это продолжается какое-то время, а потом постепенно люди учатся жить без умерших и отказываются от такого обилия напоминаний о них. Но это не проходит за пару недель. Гермиона окинула быстрым взглядом голые стены, оклеенные старыми обоями. Всё показывало, что в этом доме многие годы живёт только одинокая старушка.

-Вы по поводу моего эльфа?— спросила ведьма. Гермиона и Рон в недоумении переглянулись.

-Мы по поводу Джорджа и Виктории Дарес,— осторожно сказала Гермиона.

-Это, должно быть, мои однофамильцы,— утвердительно сказала миссис Дарес.

Рон беспокойно заёрзал на стуле.

-Вы их не знаете?— Гермиона едва скрывала изумление.

-Нет.

Рон шумно выдохнул.

-Вы можете вспомнить, что произошло в тот день, когда... погиб ваш эльф?

-Да, конечно, я очень чётко помню. Даже удивительно, память в последнее время стала не та. Иной раз я не могу вспомнить целые недели.

-Понимаю, вас уже допрашивали. Но не могли бы вы повторить?

Ведьма кивнула.

-Конечно. Утро началось как обычно. Перед полуднем я начала гадать...

Гермиона задержала дыхание.

-...Простейшие гадания, мне нравится проводить так время. Я раскладывала карты и пила чай. Пасьянс не сошёлся, но вот чаинки складывались вполне благополучно. Я выглянула в окно зачем-то. На кухне окно у меня выходит в сад. Я выглянула и увидела...

Гермиона напряглась, как волк перед прыжком. Вот сейчас...

-...Нет, не припомню. Вылетело из головы, удивительно. Какая-то собака...— ведьма потерла виски.— Ну конечно, соседская собака забралась в мой сад. Да, да, у них здоровенный бульдог, а они ещё и маглы, с ними просто невозможно договориться. Да, этот бульдог рыл у меня под деревом, а там высажены нарциссы. Я вышла, чтобы его прогнать.

Гермиона кивнула.

-Я задержалась на улице долго, кажется, встретила знакомых,— глаза волшебницы быстро пробежались по лицу Гермионы, на какое-то время в них вернулась осмысленность.— Мы о чём-то разговаривали, не припомню. А когда вернулась... Мой эльф, Вили, лежал на пороге мёртвый. Я так испугалась, что упала в обморок. Пришла в себя, а в доме полно авроров.

-Миссис Дарес, вы знаете, что это было?

-«Авада Кедавра», конечно.

-Это сказал кто-то из авроров?

-Нет, они-то скажут. Заявили, что эльф умер от старости и их напрасно побеспокоили. Это Вили-то, ему было всего семьдесят девять! Как будто я не знаю, как выглядит «Авада Кедавра»!

-Откуда? Вы раньше работали в Аврорате?

-Нет, я... Пожалуй, слышала где-то. Милочка, если вы когда-нибудь слышали, что такое «Авада Кедавра», то узнаете её сразу.

Гермиона кивнула. Напольные часы в углу пробили два.

-Мэрлин, сколько же времени! Я заварю вам чай.

Не слушая возражений, ведьма встала и отправилась на кухню. В руке она сжимала палочку и напряженно постукивала по ней указательным пальцем. Этот жест напомнил Гермионе некоторых отставных авроров, потерявших душевный покой. Людей, находящихся в постоянном напряжении и готовых использовать магию по любому поводу. На пороге она обернулась.

-Мисс Грейнджер, мы с вами прежде не встречались?

Гермиона неопределённо пожала плечами, и ведьма, улыбнувшись, ушла.

-Кажется, они перестарались. Полностью удалить из памяти этой женщины все воспоминания о детях!— возмутился Рон.— Это жестоко.

-Не удалить,— поправила Гермиона со знанием специалиста.— Воспоминания просто затёрты. Удаление воспоминаний опасно для человека и может свести с ума. Когда авроры имеют дело с пожилым, они просто затирают ему память, не вызывая подозрений, ведь старики и так часто страдают простым склерозом. Никто не обращает внимания, что заболевание обостряется.

Гермиона запнулась, поняв, что процитировала часть вступления в первую лекцию, услышанную ей в Нимстоуне.

-Она время от времени всё же вспоминает детали, но не сами события. Об «Аваде Кедавре» она, скорее всего, знает от сына, он был экс-аврором. И эту манеру не расставаться с палочкой наверняка бессознательно переняла от него. Так ведут себя бывалые пенсионеры вроде Грюма. Поищи здесь что-нибудь, что могло бы ей напомнить, это поможет сбить блок.

Гермиона поднялась и пошла на кухню вслед за ведьмой.

Миссис Дарес стояла за столом и, глядя в окно, помешивала чай.

-Вам с сахаром?— отрешённым голосом спросила она.

-Нет, без, пожалуйста.

Ведьма составила на поднос три чашки чая, сливки, сахарницу и большую тарелку домашней сдобы.

-Сама не знаю, зачем каждый день столько готовлю,— произнесла она.— Я сидела здесь, а собака появилась под тем деревом.

Она указала рукой на дерево, под которым Сплинт обнаружил следы аппарировавших зверя и ребенка.

-Иногда мне кажется, что я забыла что-то важное в том дне, что расставило бы всё по местам. Потеряла что-то. Но я не могу вспомнить, что именно, всё тут же расплывается. Со смертью Вили склероз стал совершенно невыносим.

-Мы могли бы помочь вам вспомнить,— предложила Гермиона.

Ведьма отстранёно кивнула и, взяв поднос, вернулась в гостиную. Рон рассматривал колдографии и вертел в руках большую серебряную рамку, пустую. Такие обычно используются для торжественных семейных фото.

Миссис Дарес поставила поднос на небольшой столик, Гермиона сразу взяла одну чашку. Вспомнилось, что с утра она совершенно забыла позавтракать. Чай был замечательный, с терпким вкусом и запахом мяты. Сама Гермиона привыкла к третьесортному питью в пакетиках, который всегда чересчур горчил или наоборот отдавал чем-то приторно-сладким. Особенно гадостные были фруктовые чаи, напичканные усилителями вкуса и ароматизаторами. Министерство снабжало свои кабинеты и столовые только такими, а пить чай дома зачастую не хватало времени.

-Что было в этой рамке?— пробормотала ведьма, забрав её из рук невыразимца.— Беда, не припомню. Но зачем-то она должна быть.

-Миссис Дарес,— позвала Гермиона.— Вам известно о леглименции?

-Чтение мыслей? Да, я где-то слышала.

-Не хотите попробовать?

-Пожалуй, вреда не будет, скрывать-то мне нечего. А глядишь, я и припомню что-нибудь важное.

«Очень важное, миссис Дарес. Смертельно важное»— подумала Гермиона.

-Сядьте, пожалуйста,— она усадила её в глубокое кресло и опустилась на стул напротив.— Сосредоточьтесь на том дне, когда убили эльфа. Готовы?

Она направила палочку на лоб ведьмы, краем глаза заметив, что та судорожно сжала свою.

-Леглименс!

Сперва слегка закружилась голова, а потом Гермиона обнаружила себя на уже знакомой кухне. Миссис Дарес сидела за столом и увлечённо рассматривала дно своей розовой чашки, напоминая в этот момент Треллонни. Поодаль лежала неаккуратная старая колода карт.

Послышалось рычание, и ведьма, вскинув голову, выглянула в окно.

Под деревом завис сгусток тумана, распространяя вокруг себя непроницаемую дымку. Сгусток шевелился, сквозь него порой проглядывало нечто чёрное. Неожиданно туман образовал вполне ясную и почему-то нелепую форму. Чёткой стала приплюснутая собачья морда и кривые лапы.

Миссис Дарес соскочила из-за стола и выбежала прочь.

Гермиона поспешила за ней, ругая себя, что не успела навести на сгусток чары ясности. Но скоро эти чары понабились снова. Распахнув дверь, ведьма оказалась в непроницаемо-туманном царстве призраков.

Весь пейзаж потонул в слепящей белизне. Гермиона начала шептать проясняющие и выявляющие формулы, пытаясь вывести на первый план неясные фигуры. Откуда-то издалека послышались приглушённые крики и шипящие всполохи заклинаний. Одновременно с этим громкий приятный голос заговорил, словно вырывая из небытия.

-О, Олегра, как хорошо, что удалось вас встретить! Вы видели, какие вчера были ясные звезды?

-О да. Такие чёткие линии, просто радость,— ответила голосу миссис Дарес, не разжимая даже губ.— Какие судьбы!

Гермиона напрягала разум и пыталась окутать энергией пространство хотя бы в трех шагах, чтобы развеять туман. Чары не помогали, она испробовала уже четыре формулы.

-Альфард нынче ведёт себя странно.

-В самом деле, урезонила бы ты своего внука с его дружками...

Гермиона произнесла ещё одну развеивающую комбинацию.

-Они вышли из дома без волшебных палочек?— вклинился в разговор очень тихий голос из ниоткуда.

-Что вы!..— еще более тихий ответ быстро стих, зажевав окончание фразы.

Гермиона изо всех сил ухватилась за этот разговор, но тонкие нити созаний ускользнули от неё.

-И на этой неделе, и на прошлой,— продолжала миссис Дарес несуществующий диалог, не обращая внимания на недавнюю помеху.

Очень сильным заклятьем Гермиона на несколько секунд вырвала из общей призрачной дымки расплывчатый образ собственного лица. Или это была не её заслуга?

-Однако, мне пора, Олегра. Ещё нужно накормить кошку.

-До встречи, милая.

Гермиона всё ещё пыталась что-то сделать, и следующая картина своей ясностью и резкостью почти ослепила её. Миссис Дарес открыла дверь собственного дома. Белый туман исчез, будто его не было. На пороге на пушистом цветном ковре лежал мёртвый эльф с широко распахнутыми карими глазами в пол-лица. То ли от цветового шока, то ли от чего-то ещё всё начало погружаться в темноту. Гермиона успела увидеть оседающую на пол миссис Дарес.

Рон отпаивал миссис Дарес чаем. В горле Гермионы пересохло, голова слегка кружилась. Чувствуя себя как выжатый лимон, она взяла свою чашку и залпом выпила остывший чай. Ощущение при этом было, будто она выдула полбутылки огневиски.

-Как вы? Ничего не вспомнили?— с надеждой спросила Гермиона.

-Нет, ничего нового.

Миссис Дарес встала и принялась убирать посуду. Это воспоминание не ослабило её, потому что она не пыталась на нём сконцентрироваться и вырвать неизвестно что из недр собственной памяти. Рон, как заметила Гермиона, успел съесть почти всю домашнюю выпечку. Он всегда много ел, когда нервничал.

-Работа топорная, но, похоже, железная,— прошептала Гермиона ему.

Миссис Дарес взяла из её рук пустую чашку.

-Пожалуй, и не было ничего особенного,— пробормотала она.— Мэрлин великий! Да у вас же тут... Грим?

Гермиона резко подалась вперед и успела увидеть чётко очерченную чаинками собачью голову с пустыми глазницами прежде, чем чашка выпала из рук ведьмы и разбилась, забрызгав пол осколками.

Глаза миссис Дарес стали столь ясными, что, казалось, переменили свой цвет.

-Когда видишь Грима, такое не забывается!— сказала она, подняв волевое лицо и имея в виду вовсе не узор в разбитой чашке.

Шелест пройденных страниц.

Шёпот скомканной постели.

Умер ваш прекрасный принц —

Не это ли то, чего вы так хотели?

Знаю, кровь на треть вода.

Знаю, гордость нерушима.

Сердце в колбе изо льда —

Не это ли то, что вам необходимо?

(Л. Бочарова — «Малфой окончил школу»)

Миссис Дарес вспомнила всё, и её рассказ испугал бы любого. Она очень точно описала Грима. Он действительно появился под деревом из ниоткуда, однако с ним никого не было, по крайней мере, она никого не заметила. Когда в прошлый раз она рассказывала аврорам, как все происходило, она называла Грима просто «зверь», поэтому его и приняли за оборотня. А потом стало уже слишком поздно.

Грим напал на Джорджа и Эмили Дарес. Джордж пытался защититься магией. Больше Олегра Дарес, к счастью, ничего не успела увидеть: экс-аврор наложил на неё помеховы чары и невосприимчивость, что, пожалуй, её и спасло. Когда всё было кончено, зверь исчез, а старая ведьма ещё долго стояла под действием чар, которые с неё снял волшебник, проходивший мимо. Он-то и вызвал авроров.

Когда речь дошла до авроров, она закипела от ярости: они лишили её памяти! Они прекратили расследование! Они уничтожили улики! Как это может называться порядком?

Гермиона испугалась, что теперь ей самой придется менять ведьме память: та, конечно, не могла знать, как опасно вмешиваться в интриги Министерства, особенно для гражданских лиц.

Но ведьма быстро успокоилась. Такого, возможно, и стоило ожидать от матери аврора. Она села на диван и несколькими весьма красочными словами, которые никто и никогда не ждал бы услышать от этой весьма милой и безобидной старушки, прокляла всё Министерство и Скримджера в частности. Затем она задала два вопроса: что Министерство скрывает в очередной раз, и зачем они, Рон и Гермиона, пошли против начальства и вернули ей память.

Друзья не посчитали нужным утаивать министерские козни. Ответ на первый вопрос был прост: Министерство скрывает Грима, способного перепугать всю магическую общественность, заметает следы его существования и подставляет оборотней. Второй был сложнее. Министерство могло узнать о случившемся, допросить миссис Дарес, и тогда Рон и Гермиона могли прощаться с работой и, возможно, свободой, за пособничество опальным оборотням. Легендарная гриффиндорская честность и дружба с Гарри Поттером в очередной раз стала спасением.

Ведьма знала о былых расхождениях Золотого Трио с Министерством. Джордж Дарес покинул службу сразу после победы над Вольдемортом, будучи полностью несогласным с политикой правительства, всю войну играющего на публику вместо того, чтобы внести реальную помощь в победу над тёмными силами. Уйти раньше ему мешала надежда что-то сделать, иметь возможность служить своей совести в тёмные времена. Семья Дарес поддерживала сопротивление Ордена Феникса и Гарри даже во время недолгого режима Вольдеморта. Так что правительственные интриги были миссис Дарес не в новинку, и она прекрасно знала, как обезопасить себя. И едва она припомнила имена лучших друзей Гарри Поттера, ничего прояснять не потребовалось.

Миссис Дарес собралась покинуть Англию, что показалось Гермионе излишними мерами. Но терпеть Министерство женщина больше не собиралась, к тому же, у нее были родственники за границей. Не успели друзья выйти из дома, а всевозможные вещи уже залетали по дому, упаковываясь в чемоданы.

Попрощались они тепло. Это всё слегка обескуражило Гермиону, ей казалось, что им с Роном, как представителям Министерства, придется отбиваться от обвинительных нападок. Возможно, ей даже приятно было бы выслушать эти нападки — как выражение принятия её собственной позиции.

Как бы там ни было, они разобрались с главным вопросом. Они теперь точно знали, что именно прячет Министерство. И к Гермионе снова вернулось чувство, что лезет она не в свое дело. Ну как, как она могла защитить оборотней от несправедливого обвинения? Поймать существо, за которым безуспешно охотится добрая половина невыразимцев? Но она уже далеко не школьница, считающая, что способна справится с любым чудовищем собственными силами. Рон передал это настроение как нельзя проще.

-Что теперь, Гермиона?— спросил он, когда они аппарировали на порог её квартиры.

Гермиона передернула плечами. Она не знала, что дальше.

Люпин ждал их в библиотеке, от нечего делать изучая газетную подшивку. Возможно, он прочел всё по ошарашенному лицу Рона — тот до последнего отказывался верить в реальное существование Гримов.

-Кто это?— просто спросил оборотень.

Гермиона устало опустилась в кресло и палочкой включила чайник на кухне. Она редко так делала, предпочитая в магловском доме не использовать магию.

-Что вы можете рассказать о Гримах, профессор?— спросила она.

Сама она знала о них слишком мало. Достоверно ей было известно, как они выглядят, что не нападают без приказа хозяина, если, конечно, были приручены, и что волшебник не способен с ними справиться.

-Их не существует,— пожал плечами тот, но, посмотрев на бывших учеников, вопросительно повернул голову, напоминая волка.

-Они есть профессор,— жестко констатировала Гермиона.

Люпин напрягся.

-Это под нападения Грима или Гримов подставляют оборотней,— продолжила она.— Скримджер, я уверена, в панике. Волшебники против них беззащитны.

-Гримы — мифические существа, чей образ сейчас используется только при гаданиях и в детских страшилках,— сказал Люпин.— Они не относятся к классу черномагических, поскольку считается, что их не существует. В сказках это кровожадное существо в образе или большой черной собаки или полуистлевшего собачьего трупа. Предвестник смерти — тот, кто видел его, жить не будет, погибнув или немедленно под его клыками, или в скорости, отравившись под взглядом его ядовитых глаз. В любом случае от него спасения нет. Он или охраняет богатства подземелий родовых замков или, в более древних вариантах сказок, ищет и убивает предателей чистокровного рода. Широко известна сказка «Как слепой Бутти Неудачник обманул Грима»...

Гермиона автоматически кивнула, подтверждая, что знакома с этой сказкой.

-... а так же страшилки о цепных Гримах Салазара Слизерина, которых он заточил в Хогвартсе...

А при этих словах Гермиона внутренне содрогнулась. Со Слизерина станется. Тем более, он родственник последней чистокровной семейки, в которой до недавних пор содержались эти твари.

-...Одно время считалось, что Чудовище Тайной Комнаты — это Грим. Но потом и Тайная Комната стала мифом. Гермиона, а ты уверена в том, что сказала?

-Да, профессор. Грим выглядит почти как собака. У него чёрная кожа без шерсти, голова как шлем или чёрный череп, в очень глубоких глазницах — светящиеся красные глаза, небольшие. Кстати, они не ядовиты. Шея покрыта толстыми шипами по кругу, как в ошейнике, не знаю, острые ли они. Длинный хвост-плеть. Грим нападает по приказу хозяина, но приручить его можно только щенком, как приручают диких хищников. Человек беззащитен перед ним, но Грима можно убить. Я не знаю как. Дементор делает это легко, возможно, просто высасывает жизнь. Еще... Гримов содержали в древних чистокровных семьях и использовали для... охоты на домовых эльфов... за что они и получили свое прозвище. Но, скорее всего, это только один из случаев. Думаю, маглов тоже травили Гримами, отсюда и магловские легенды об адских гончих, предвестниках смерти. Кстати, Слизерину нравилась эта «забава».

Она, поморщившись при последних словах, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Рон спокойно опустился в кресло рядом — он уже знал это из листка, врученного ему Гермионой. Люпин выглядел озадаченным после исчерпывающего дополнения к своему рассказу, ведь некоторые факты никогда не упоминались в известных источниках. Помедлив, он спросил:

-Откуда ты всё это знаешь?

Гермиона вопросительно взглянула в ответ.

-Такие подробности, как неядовитые глаза или увлечения Слизерина?— продолжил оборотень.— Или что Грима может убить дементор. Разве его вообще можно убить?

-Я смотрела Гриму в глаза и до сих пор жива. Зато тот грим — нет. А о Слизерине мне рассказал С... один человек.

Люпин и Рон одновременно подались вперёд, ожидая подробностей.

Но их не последовало.

-И еще я наверняка знаю, что Скримджеру неизвестно всё это. Он гоняет полминистерства за адской гончей, когда нужно поймать только её хозяина.

-Ты догадываешься, кто это?

-Да, два варианта. Это или тот человек, который вызвал авроров после нападения на Даресов... Рон, это очевидно: Джордж Дарес не наводил на свою мать помеховы чары, иначе они бы спали, как только он погиб, а неизвестный волшебник очень кстати появился в населенном маглами районе. Или...

-Или кто?

Гермиона медлила с ответом. Называть имя Северуса Снейпа сейчас, заявить всем, что он держал дома Грима, да, именно в Карфаксе, в замке, где погиб Гарри Поттер, и да, именно он убил знаменитого героя? Зачем тогда она вообще его покрывала? Но у Снейпа есть Грим, значит, его нельзя вычёркивать из списка подозреваемых.

«Поправочка, был Грим. Теперь он мёртв. А Снейп не любит обычаи своей семейки, хотя раньше был не прочь поохотиться на эльфов... И к тому же он вообще... теперь сквиб».

-Кто это, Гермиона?— настаивал Рон.

-Нет, это невозможно,— поправила себя Гермиона.— Я ошиблась. Это сквиб, Рон, значит, он не может колдовать. А мы исходим из того, что хозяин Грима наложил помеховы чары.

«Гермиона Грейнджер, Ты сошла с ума? Ты доверяешь Северусу Снейпу?!»— эта мысль удивила её саму, но больше удивила следующая: «Конечно, я ему доверяю. Я же всё ещё покрываю эту сволочь, чёрт возьми!»

-Что это за сквиб такой?— подозрительно спросил Рон.

-В целом неприятный тип,— своим тоном она дала понять, что не желает об этом говорить.

-Министерству нужно сообщить о природе Грима,— сказал Люпин.— Скорее всего, они исходят из старых сказок, а, значит, считают Грима неуязвимым и неуправляемым, поэтому его так боятся.

Гермионе хотелось проклясть всё на свете. Из-за непросвещённости Министерства целый народ теперь подвергается гонениям.

«Будем называть вещи своими именами. Это геноцид. В просвещённой демократической Англии.»

И эти циничные сволочи знают, знают, что оборотни ни в чём не виноваты! Почему же Люпин так спокоен и делает вид, что это всего лишь неприятная оплошность, которую нужно исправить? Привык, наверное, за долгую жизнь оборотня к несправедливостям любого рода.

-Профессор, я завтра же обращусь к министру,— пообещала Гермиона.

В душе она догадываясь, что Скримджер её выслушает, примет к сведению, уволит из Аврората и со спокойной душой продолжит травлю оборотней, теперь уже совершенно не опасаясь неизвестного собаковладельца, окружив себя дементорами. Потому что это ему выгодно — уничтожив оборотней, он раз и навсегда избавится от проблем с ними. Не придётся терпеть борцов за права волшебных существ, из бюджета можно вычеркнуть программы поддержки жертв оборотней. Да и в памяти потомков он останется как жёсткий и решительный политик, освободитель от чудовищ.

С годами министр всё сильнее походил на Фаджа. Здравый смысл уступал место жадности и поиску наибольшей выгоды прежде всего для своей шкуры. Многократное переизбрание его на высокий пост, как и его предшественнику, не принесло пользы — он потерял всякий страх и ответственность перед народом. Только Фадж никогда бы не решился действовать так жестоко по отношению к целому народу.

Плевать на увольнение. Она примет предложение МакГонагалл, уедет преподавать в Хогвартс и, наконец, займется демиургами.

Близился вечер. Люпин принял предложение пожить у неё пока не спадет опала. «Другими словами,— пессимистично думала Гермиона,— перебрался ко мне навсегда».

Планы Гермионы на этот день ещё не были выполнены полностью. Только как осуществить задуманное, не привлекая внимания? Рона удалось выпроводить проведать Джинни. Но квартиранта выпроваживать было некуда. Это было даже опасно.

-Профессор, мне нужно в библиотеку,— использовала она старую хогвартскую отмазку. Действовала она всегда безотказно — ещё бы, куда еще может направляться Гермиона Грейнджер в свободное время?— Помните курсовую, которую я вам задолжала? Ваш замещающий — настоящий зверь, и мне придется её всё же закончить.

Люпин улыбнулся, и Гермионе стало стыдно за маленькую ложь. Хорошо бы, он не подумал, что курсовая ей важнее геноцида оборотней.

-Конечно, Гермиона.

На выходе она задержалась.

-Профессор, у вас есть палочка?

Люпин помрачнел.

-Она сломалась, когда на меня напали второй раз. А после трансформации я и обломки потерял.

-Тогда я нанесу дополнительные чары. На всякий случай.

Она защитила квартиру заклинаниями, схожими с теми, которые накладывала на свой стол. Завершили комбинацию антиаппарационные чары.

-Профессор, в этот дом никто теперь не аппарирует. Я наложу на подъезд обнаружительное заклятье. Если сюда придет кто-то из Министерства, вы узнаете. Люк на крышу на верхнем этаже всегда открыт, на соседнюю крышу легко перебраться, а там есть лаз...

Люпин не стал уточнять, откуда Гермиона знает такие детали. Профессия располагает. Всё-таки, когда ты аврор, поневоле ждёшь нападения и готовишь пути отступления. Тем более из собственного дома. Хотя, возможно, в этом нет ничего сугубо аврорскаго — только опыт бойца, привыкшего всю жизнь воевать.

-Спасибо, Гермиона. Но я думаю, здесь я в безопасности. Кто будет искать беглого оборотня в доме аврора?

Гермиона неопределённо пожала плечами и улыбнулась. Бдительность ещё никто не отменял.

-До встречи, профессор.

Зимний вечер — это ранняя ночь. Гермиона села в автобус и отправилась к дому Алиссии. Она очень надеялась, что нужный ей человек до сих пор живёт там, а не перебрался в неизвестном направлении. Даже не хотелось думать о том, что за прошедшее время он мог бесследно исчезнуть. Ей нужны были ответы. Много ответов.

Остановка. Ещё пройти полкварталла в глубину. Вот и дом.

На седьмой этаж она уже привыкла подниматься пешком. Ничего не изменилось. Даже дверь в квартиру чуть приоткрыта, хотя давно уже нет кошки, для которой это стоило делать.

«Интересно, каково это, всю жизнь живешь в подземелье, и вдруг — на тебе, седьмой этаж?»

Она, минуту помявшись и проглотив неизвестно как начавший формироваться страх, вошла. Темно. Позвать? Это как-то невежливо, а вдруг тут уже живут другие люди? А она ввалится к ним вот так, без стука, без предупреждения.

«К Снейпу это, получается, вежливо — без стука?»

На кухне горел свет, и Гермиона направилась туда. По дороге она различила в темноте беспорядок, как-то несвойственный зельевару, и её снова начал грызть червячок сомнения.

Человек на кухне стоял к ней спиной, и она почти облегченно вздохнула. Эту фигуру даже со спины ни с кем в жизни не спутать, пусть на нем и нет сейчас мантии.

В этот момент он почему-то как никогда походил на алхимика, хотя окружавшие его предметы были не свойственны ни ему, ни какому-либо зельевару вообще. В чёрной магловской одежде (обтягивающие джинсы и футболка AC DC) он стоял перед большим столом, уставленным огромным количеством склянок, реторт, колб, перегонных аппаратов и прочих приспособлений. Столько разномастной посуды он даже в Хогвартсе не использовал, обходясь парой котлов, набором колб и запасами сушеных ингредиентов. Движения точные и отмеренные, как всегда, невольно начинаешь любоваться. Под боком раскрытая книга. А вот это уже интересно — зельевар никогда не заглядывал в книги в процессе создания зелий.

«Интересно, а сквибы могут творить зелья?»— почему-то она в этом сомневалась.

Как-то нелепо выглядел следующий жест — обыкновеннейшей шариковой ручкой он сделал какую-то пометку в книге, разрушая образ средневекового алхимика.

Она почувствовала соленый химический запах, и нос невыносимо зачесался. Реторта, подвешенная к штативу, вспыхнула, Гермиона вздрогнула, опасаясь, что вот-вот будет взрыв. Но зельевар еще ни разу в жизни не допускал взрыва. Он потушил огонь, осторожно взял реторту с угольной жидкостью рукой в толстой перчатке и медленно поставил на стол.

Развернулся он так резко, что девушка едва не вскрикнула.

-Какого чёрта вы тут делаете, Грейнджер?!

-Я...

Гермиона почувствовала себя школьницей. Ну вот, опять. Она взяла себя в руки, выпрямила спину и подняла голову, как подобает взрослому человеку, который не боится своего профессора зельеварения.

-Добрый вечер, профессор Снейп,— сказала она таким тоном, будто каждый день захаживает к нему на чай, чему, впрочем, совершенно не рада.

Снейп вопросительно приподнял бровь.

-Я полагал, что больше вас не увижу,— протянул он разочаровано.

-Взаимно,— парировала Гермиона.

От следующего вопроса она слегка оторопела и захлопала глазами, поскольку никак не могла такого ожидать от негостеприимного хозяина, не желавшего её видеть.

-Чаю?— елейно поинтересовался он, причем так, что было ясно: поить чаем бывшую ученицу ему сейчас хотелось меньше всего.

-Пожалуй,— согласилась Гермиона, чтобы чем-то его позлить.

Зря она это сделала: профессор расплылся в такой злобной улыбке, что по телу пробежали мурашки. Он повернулся к ней спиной.

-Я не собираюсь вас травить,— успокоил он злобным шипением. Почему-то в это не верилось, и слова сработали с точностью до наоборот.— Присаживайтесь.

Пока зельевар заваривал чай, Гермиона рассматривала его алхимические агрегаты. В мире магов такого не встретишь.

«Надо же, приспособился»— подумала она почему-то злорадно.

-Что это?— наконец, спросила она.

-Химия,— ответил профессор.— Магловская наука.

Будто она не была маглорожденной!

-И если вы знаете, мисс Грейнджер, зачем было спрашивать?

Он развернулся к ней с двумя горячими кружками. Гермиона поёжилась. Если Снейп стал сквибом, то как ему по-прежнему удается читать мысли?

-Я не читаю ваши мысли, я просто знаю, о чём вы думаете, мисс Грейнджер. Опыт, знаете ли, не исчезает.

Гермиона уловила приятный запах бергамота и улыбнулась.

-Неужели вы полагали, что я пью магловскую дрянь в пакетиках?

Эта манера Снейпа угадывать её мысли и озвучивать их начала раздражать.

Снейп сунул ей в руки кружку, притянул ногой табурет и сел напротив, глядя в глаза со своим обычным надменным выражением на лице. Гермионе немотивированно захотелось врезать ему по морде. Пожалуй, она мечтала об этом еще со школы.

-Итак, мисс Грейнджер?

Гермиона вдруг поняла, что перед ней сидит человек, к которому она бы в последнюю очередь обратилась за помощью. Но она к нему обратилась.

-Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Гримах,— выпалила она, поражаясь собственной наглости. А почему, собственно, нет?

«С какой это стати?»— говорил взгляд Снейпа.

Не отвечая, он медленно поднялся. Гермиона неотрывно следила за ним.

«Пожалуйста, профессор. Это важно»— она никогда этого не скажет. Хотя бы потому, что Снейпу наплевать на это «пожалуйста». Вот сейчас он скажет «Вон!»— такое привычное слово со времён обучения в Хогвартсе.

Снейп обошел свой стол и встал, наполовину загороженный своими склянками. Ухмылка на его лице подсказала девушке, что зельевар задумал нечто крайне пакостное.

-Услуга за услугу, мисс Грейнджер.

Гермиона вопросительно посмотрела ему в глаза.

-Я хочу, чтобы вы выпили это,— он приподнял реторту со свежеприготовленной жидкостью.

Гермиона резко встала. Неужели он думает, что она согласиться выпить зелье из его рук, будь это даже антидот от страшнейшего яда?

-Это не яд, мисс Грейнджер, успокойтесь. Это магловский аналог...

-Знаете что, профессор? Обойдусь без вас. Рада была повидаться.

Она развернулась и пошла к выходу.

Каким-то образом Снейп оказался там раньше неё и придержал за талию.

-Рады?— переспросил он.

«Что за вопрос? Конечно нет, это просто стандартная фраза».

-Нет,— выпалила она ему в лицо.— Не обольщайтесь.

-Вам нужна помощь, мисс Грейнджер,— констатировал он, отпуская её.

-Не смертельно.

-И все же?

-Я не буду ничего пить,— чётко произнесла она.

-Тогда я буду нем, как рыба.

-Вот это было бы здорово, профессор.

Снейп не изменился в лице, а просто прижал её к стене, так, что стало больно.

-Вам лучше бы меня не злить,— прошептал он ей почти на ухо.

Гермиона попыталась высвободиться, но он крепко сжал её руки.

-Я опасен, мисс Грейнджер,— предупредил он голосом вкрадчивым и шелестящим.— И вы зря сюда явились.

Глаза его очень опасно сверкали. Гермиона не знала, что произошло с ним за это время, но он был напряжён, сердит, возбуждён и, похоже, уже гораздо хуже держал свои эмоции в руках. По крайней мере, обычно он был непроницаем, но теперь Гермиона как леглимент могла легко прочувствовать его эмоции, плавающие на поверхности, и её они тоже будоражили.

-Пошли вы к чёрту,— сказала она, подавляя дрожь, ощущая на губах его дыхание и едва сдерживая желание податься вперед.

Он смотрел ей в глаза с издёвкой, явно чувствуя себя победителем. Ей вспомнилось все, что она когда-то пережила с этим человеком. Она до сих пор не знала, как к нему относится. Когда его губы почти коснулись её, она прошептала, напоминая:

-Ни сейчас... Никогда больше, профессор Снейп.

Когда он отпустил её, она почувствовала разочарование и разозлилась на себя за это.

-Прошу прощения,— неожиданно произнес Снейп.— Я изменился. И я действительно опасен. Уходите.

-Вы ничуть не изменились,— возразила Гермиона, зачем-то продолжая стоять напротив него, хотя уместнее бы было развернуться и уйти. Убежать. Умчаться.— Вы просто снова стали той сволочью, каким были в Хогвартсе.

-Снова стал? А что, по-вашему, когда я не был сволочью?

Гермиона встретила насмешливый взгляд чёрных глаз. В её сознании пронеслись события прошедшей осени. Вампир, оборотень, дементор... Три поцелуя демнтора и спасение мира. Кроме пресловутого сомнительного подвига за Снейпом не имелось никаких положительных поступков, по крайней мере, Гермиона больше ничего не знала. Мир спасти может даже злодей, если он не хочет его терять — чтобы оставить для себя. Гермиона смотрела в чёрную бездну, гадая, что же хорошего мог совершить этот человек?

-Пожалуй, всегда. Были. Сволочью,— сквозь зубы процедила она.

-Да. Вы наконец-таки правы, мисс Грейнджер, снимаю шляпу перед вашей проницательностью!

Насмешка в голосе профессора взбесила Гермиону.

-Знаете, почему вы должны рассказать мне о Гримах?— резко сказала она.— Потому что вы безумно скучаете по миру магии. Вы очень хотите его вспомнить, потому что забыть его — ниже вашего чистокровного достоинства. И вам не хватает того времени, когда вы, преисполненные чувством собственного превосходства, читали лекции полным идиотам.

Кажется, она задела его за живое. Но Снейп просто спросил:

-Вы считаете себя полной идиоткой, мисс Грейнджер?

-Вовсе нет. Но должна признать, что знаю гораздо меньше вас.

«Интересно, лесть на него подействует?» — запоздалая мысль.

-Мисс Грейнджер, вы меня поражаете. И это говорит невыносимая гриффиндорская всезнайка?

Гермиона заставила себя проглотить оскорбление. Тем более эта приевшаяся фраза уже не трогала её за живое — слишком много лет прошло.

-Пожалуй, это так, профессор.

Снейп расхохотался. Его смех звучал зловеще, и Гермиона подумала, что впервые слышит, как смеётся этот человек. Вдруг ей пришло в голову: Снейп действительно забавляется ситуацией!

-Пройдите, мисс Грейнджер. Не читать же мне вам лекцию на пороге. Боюсь, вашему невежеству это не поможет.

Гермиона осторожно проследовала за ним обратно на кухню.

-Однако вам всё же придется оказать мне ответную услугу,— предупредил он.

«Чёрт возьми, Гермиона Грейнджер, ты влезаешь в долги самому опасному человеку на Земле!»

-И это не будет тестирование ваших экспериментальных ядов, профессор,— ледяным голосом произнесла она.

-Разумеется.

-И это не будет что-нибудь ужасное?

-Вроде «Авады Кедавры» в лоб? Нет, не думаю. Для вас я придумаю что-нибудь попроще, чтобы не перенапрягать ваши ограниченные умственные способности.

Гермиона медленно кивнула, проглотив и это оскорбление.

-Итак, мисс Грейнджер,— начал Снейп, закладывая руки за спину и, по своему обыкновению, меряя шагами небольшую кухню.— Гримы. Помнится, вам известен сей не особо распространенный факт как охота на эльфов, так что этот красочный момент я упущу. Первоначально это были самые опасные хищники, сравнимые только с драконами. Свободных Гримов, не подчиняющихся хозяину, не существует. Они были слишком опасны, и поэтому последний свободный Грим был уничтожен так давно, что об этом умалчивает история. Ещё до основания Хогвартса почти все чистокровные семьи отказались от содержания Гримов в связи со сложностями их обучения и бесполезностью в использовании. Такую роскошь, как охота на эльфов могли позволить себе немногие. Сторожа они отличные, но легче и спокойнее обучить тролля или, если финансы позволяли, пленить дракона. Верховным Советом Старейшин, судом, что существовал ещё до Визенгамота, было решено уничтожить их популяцию полностью. Таким образом, Гримы остались только в одной чистокровной семье, и память волшебников навсегда исключила из себя знания об истинной их природе, оставив только нелепые сказки — полуправду. Последний Грим был убит несколько месяцев назад — мной. Вы удовлетворили свое любопытство, мисс Грейнджер?

Снейп остановился напротив неё, по своему обыкновению нависая мрачной тенью.

-Нет, профессор.

Он вопросительно приподнял бровь.

-Я хочу знать, как их убить.

-Зачем это вам, мисс Грейнджер? Пишете научную диссертацию?

-Отправляюсь на охоту,— ответила она, дерзко вздернув подбородок.

-Мисс Грейнджер, вам в детстве василиска не хватило?

Гермионе тут же вспомнилось злоключение на втором курсе. Из всего, что происходило с ней, даже если считать бой против Вольдеморта, встреча с василиском была самой опасной. И могла окончиться весьма плачевно, если бы не чистое везение.

-Я не искала василиска, профессор. Он сам напал на меня.

-И вам не хватило острых ощущений? Мисс Грейнджер, даже если где-то и объявился бесхозный Грим, в чем я сильно сомневаюсь, вам лучше оставить его Отделу по Контролю и Регулированию. Эта собака вам не по зубам.

-Невыразимцам,— поправила Гермиона.

Снейп непонимающе поглядел на неё.

-Невыразимцам. Скримджер паникует в лучших традициях Фаджа. Те, кто знают о нём, наложили кирпичей. Грим — сверхсекретное существо номер один. И, профессор, они его не поймают, поскольку даже не представляют, с чем имеют дело.

-А вы, значит, представляете?— съехидничал Снейп.

-Именно так.

Снейп нацепил свою самую удачную маску превосходства.

-Да будет вам известно, мисс Грейнджер, что против Грима бесполезно любое заклинание из всех, которые вы знаете. В том числе и «Авада Кедавра». Его магическая защита сильней, чем у самого толстокожего дракона. В этой части сказки не врут.

-И как же тогда вам удалось убить его?

Снейп посмотрел на неё так, будто она задала самый нелепый вопрос из всех возможных.

-Я был дементором,— милостивл снизошел он до ответа.— И по совместительству, совсем мелочь — Демиургом Смерти, если это вам что-нибудь говорит. Я просто высосал из него жизнь.

-А как же тогда ваш эльф? Он тоже убил Грима.

-Я не знаю, откуда эльфу стал известен этот способ.

-Значит, всё-таки, способ есть?— вскинулась Гермиона.

Снейп сверкнул глазами.

-Есть,— признал профессор.

-Что это?

Снейп с минуту просто изучал жадное лицо Гермионы, затем присел на табурет и объяснил:

-Когда умирает хозяин Грима, его необходимо убить. Грим подчиняется ТОЛЬКО хозяину, поэтому он становится опасным. Существует лишь одно заклинание, способное его уничтожить.

-Что это за заклинание, профессор?

-Оно звучит как «Психеморта» и срабатывает только когда Грим набрасывается на произносящего его. Сила, вложенная в это заклинание, должна быть равна силе «Авады Кедавры». Колдун не должен испытывать ни страха, ни отчаянья. Только желание убить, уничтожить на всех уровнях, физическом и духовном.

Гермиона поморщилась, а мысли профессора Снейпа проступили на его лице довольно чётко: «Вот видите? Грим вам, такой чистенькой и правильной, не по зубам».

-А вы еще пытались внушить мне, что Грим — просто охотничья собака,— сказала она, чтобы что-то сказать.

-Когда это я такое говорил?

Гермиона не стала вспоминать. Да, пожалуй, не говорил.

-«Психеморта»,— произнесла она, запоминая.— Профессор, это заклинание сработает без практики?

-Даже «Сектумсемпра» срабатывает без практики,— мрачно ответил зельевар.— Черномагические заклинания в большинстве своем просты в применении, главное в них — искреннее желание возыметь должный эффект. Вопрос в том, выдержит ли их ваша хрупкая психика? Видите ли, это заклинание убивает душу, лишая тело жизненной энергии. Хуже Поцелуя Дементора, ведь он душу попросту высасывает, на энергетическом уровне она остаётся неповреждённой.

-Почему оно не запрещено?— удивлённо спросила Гермиона, облизнув губы.

-Потому что с этой минуты оно известно только двум людям на Земле. А запрещать что-то — значит, доводить до сведения широкого круга общественности.

Гермиона тяжело вздохнула.

-Профессор, если позволите, у меня ещё пара вопросов,— сказала она и, пока Снейп не успел сказать «Не позволю», продолжила.— В какой ещё чистокровной семье кроме вашей мог бы содержаться Грим?

-Ни в какой, мисс Грейнджер,— отрезал Снейп, вставая.— Гримы Снейпов — последние.

-Нет, профессор. Как тогда вы объясните это описание? «Чёрная кожа, худой как скелет, вместо головы — череп с пустыми глазницами. Нет, глаза есть — маленькие красные точки в глубине...»

-Похоже на цитату. Ваши мемуары?

-Показания свидетеля.

-И в каком веке вы их раскопали?

-Услышала сегодня из первых уст.

Снейп, едва начав снова расхаживать по кухне, остановился.

-Кто может быть хозяином этого Грима?— продолжала девушка.— Малфой?

Губы Снейпа скривились в усмешке.

-Мисс Грейнджер, почему вы вечно подозреваете этого абсолютно безобидного юношу во всех грехах на свете?

-Лейнстрандж? Эйвери? Нотт?— перебирала она все знакомые чистокровные фамилии достаточно богатых людей, чтобы содержать фамильного Грима.

-Мисс Грейнджер, а не слизеринцев вы вообще готовы заподозрить?— иронично спросил Снейп, прислонившись к холодильнику и скрестив руки на груди.— Допустим, Патил — довольно древняя колдовская фамилия. Или, к примеру, Лонгботтом.

Гермиона обратила на него гневный взгляд.

-Ни Патил, ни Лонгботтомы никогда не были Упивающимися Смертью,— выпалила она первое оправдание, пришедшее в голову, полагая при этом еще и задеть Снейпа.

-Ах, извините, а откуда их предкам-то было известно о выборе, сделанном потомками?— насмешливо спросил он, не обращая внимания на поддёвку.

-Ну уж нынешние-то Патил и Лонгботтомы вряд ли стали бы травить Гримом всех подряд без разбору!

Воцарилось молчание, во время которого Снейп смотрел на неё с каким-то торжеством в глазах. Гермиона принялась лихорадочно соображать: ни один Упивающийся не стал бы убивать чистокровных волшебников... а Дарес, очевидно, были довольно древним родом.

-Вы имеете ввиду, что этот Грим... бесхозный?— осторожно спросила Гермиона.

-Именно,— соблаговолил кивнуть профессор.

-А как же это ваше «последний свободный Грим был уничтожен так давно, что об этом умалчивает история»?— процитировала она.

Снейп пожал плечами.

-История может о многом умалчивать, мисс Грейнджер. И если она молчит, то это не значит, что чего-то не было. Это лишь значит, что мы этого не знаем.

-А «Грим не нападает без приказа хозяина»? Профессор, любые хищники, будь то даже драконы, вообще не нападают просто так. Они или добывают пищу, или охраняют свою территорию.

Снейп кивнул.

-Рад, что вы это усвоили, мисс Грейнджер. Но, во-первых, Гриму не обязательно рождаться, как вы выразились, бесхозным. А во-вторых, это одна из задач Грима — находить и уничтожать убийц своего хозяина, расхитителей сокровищ родового замка и так далее. Этому специально обучают, даже тщательнее, нежели охоте.

«Что-то многовато стало этих убийц и расхитителей»— мрачно подумала Гермиона, вспоминая обширный список Ашота. Да и всех жертв легко можно пересчитать по заголовкам Пророка.

-Хорошо, профессор,— кивнула она.— Но может ли Грим каким-либо образом аппарировать без посторонней помощи?

-Мисс Грейнджер, Грим не имеет разума, магия в любом виде ему недоступна.

Гермиона снова кивнула.

-Профессор, я знаю, прецедентов ещё не было. По крайней мере, они не описывались. Может ли ребёнок пяти-семи лет аппарировать самостоятельно? Способен ли он использовать «Аваду Кедавру»? Способен ли он держать под контролем взрослого Грима?

-Нет, да и да. Это зависит от ребёнка. Желание убить, знаете ли, может возникнуть раньше чем человек научится различать добро и зло.

Гермиона помолчала. Если бы у неё не отняли отпечатки следов, она могла бы выяснить наверняка, принадлежал ли след, перекрывающий собачью лапу, кому-то из соседних детей, и тем самым подтвердить или опровергнуть версию о маленьком хозяине адской гончей. Мрачные мысли она постаралась отогнать от себя, однозначно, в современном мире не может быть столь озлобленного ребёнка. К тому же, Снейп подтвердил, что дети неспособны аппарировать.

-Мисс Грейнджер, вы хотите сказать, что вашим Гримом управляет ребёнок?

-Это сказала не я... Нет, профессор. Ребёнок не может аппарировать Грима.

Гермиона взглянула на Снейпа, снова сидящего напротив неё. Кажется, она, расспрашивая, параллельно сообщила ему слишком много. Она поднялась с места.

-Мне пора, профессор. Спасибо за чай.

Снейп не шевельнулся.

-И за заклинание... И за сведения.

Тот кивнул.

-Мисс Грейнджер, не забывайте об ответной услуге,— сказал он пугающе вкрадчиво, когда она уже повернулась спиной и направилась к выходу.

По спине девушки пробежались мурашки. Надо же, она сама купила кота в мешке, подписалась на девственно-белом листе. Кто знает, что в него впишет зельевар?

-Хорошо, профессор,— сглотнув, сказала она.

Стоила ли Психеморта того?

Стали стрелки на часах,

Недоступен дальний берег.

Я не верю в чудеса.

Я верил в тепло, теперь не верю.

(Л. Бочарова — «Малфой окончил школу»)

Снейп поднялся только когда девушка ушла. Он в самом деле надеялся больше не увидеть её, как и все другое, связывающее его с больше недоступным магическим миром. Её появление привело его в ярость, словно его дразнили вожделенной конфеткой. К счастью, он ещё достаточно хорошо держал себя в руках. Он был сквибом и воспоминания о магии причиняли ему боль и пробуждали жажду, всё более мучительную.

Может, он и лгал себе. Может, он хотел увидеть Грейнджер. По крайней мере, он почему-то захотел её поцеловать, когда её лицо оказалось так близко. А, может, дело было в том, как он в последнее время проводит свои вечера. И страх Гермионы казался таким же возбуждающим как страх тех магл, если даже не больше. Только она не боялась его, и в один момент он поймал себя на том, что очень хочет снова ощутить её страх, её дрожь... её губы. Он не испытывал желания насиловать своих жертв, брезговал маглами, но теперь стал жалеть, что так долго не давал своему телу разрядки.

Он старался держаться с Гермионой как можно более холодно, как будто не было тех нескольких дней, когда он был демиургом, когда они немного лучше узнали друг друга. Совсем немного. Вот времени с тех пор прошло предостаточно.

А тут внезапно, как снег на голову явилась она, будто они виделись только вчера, и заставила вспоминать магический мир. Он испытывал ярость в первые мгновения, когда её снова увидел. Потом он специально нагнетал эту ярость, чтобы заглушить другие, более земные чувства.

Похоже, она сама ожидала встретиться со старым хогвартским Северусом Снейпом, а не с человеком, которому помогала спасти мир, и вела себя совершенно спокойно. Он даже решил, что она не хочет вспоминать то, что между ними было. А ничего, собственно, и не было.

Однако на протяжении всего разговора ему хотелось притянуть её к себе и впиться в её губы. Даже если бы это испугало вздорную девчонку, да что там, особенно если бы это её испугало. Он не мог не признать, что хотел её.

Когда она уходила, он смотрел ей вслед и пытался вспомнить, когда в последний раз был с женщиной. Давно. Тем не менее, он специально отталкивал её, даже не потому, что она была грязнокровкой. Он спал с грязнокровками, и нередко в постели они выгодно отличались от взбалмошных чистокровных особ. Так что же заставляло его оттолкнуть её?

Пожалуй, он всё ещё считал её девочкой, своей студенткой. Хотя она выросла, повзрослела, стала женщиной и бесконечно пыталась это доказать, да и не выглядела больше слишком юной. Целовать её, упиваться страхом — это одно. Интересная игра с её боязнью, старыми хогвартскими предубеждениями насчет профессора зельеварения. Который по определению не может хотеть свою маглорожденную, пусть и бывшую, студентку. Взять же её? Он помнил, о чём она думала после их последнего поцелуя. Тогда Гермиона хотела его. Он хотел её. Он оттолкнул её потому что внутри него жил демиург, демон, желающий подчинить его в тот момент, когда он отпустит самоконтроль, наслаждаясь моментом близости. Это было тогда. Сейчас его больше ничего не должно было держать.

Прошло несколько месяцев. Без сомнений, они были насыщенными для обоих. Она вряд ли помнила то, что было. Если учесть её поведение, она и не хотела помнить. Именно она остановила его теперь, когда он не сдержал себя.

Снейп подошел к окну и запустил руки в волосы. Грейнджер всегда была гордой, чересчур гордой для своего происхождения. Она бы ни за что не пришла, если бы её не заставило нечто. Она говорила, в мире магов появился Грим.

Снейп был убеждён, что Гримы его семьи — последние по крайней мере в Европе. Гриффиндорская выскочка никогда не обладала привычкой мутить чистую воду, как и не прибегала к пустым догадкам. Значит, Грим в Англии — вполне реальная проблема.

«Проблема, которая меня больше не касается»,— сказал себе зельевар, хотя тяжело было так сразу перестать думать об этом.

Действительно. Он больше не волшебник. Что бы ни случилось в магическом мире Англии, да и всей Земли, это его больше не касается. Хоть бы и Грим перегрыз половину всех чистокровок — это не его забота... Собственно, он не озаботился бы этим даже будучи магом. Английские колдуны давно заслужили хорошую чистку, слишком много гнили накопилось в чистокровных семействах и в их по заблуждению кристальной крови.

Просто Грим... Да, пожалуй, Грим его мог касаться. Долгие годы он знал наверняка, что твари его семьи — последние. Когда он убил пса этого предателя Смеагорла, то был уверен, что полностью уничтожил популяцию адских гончих.

Как оказалось, это не так. Если бы он не знал точно, что гадёныш эльф мёртв, он решил бы, что пакостник вывел не одного Грима и теперь заставляет своих питомцев истреблять волшебников. Да, Снейп знал, что Смеагорл ненавидел волшебников до такой степени, особенно чистокровных, хотя и пытался это скрывать. Он помнил разговоры своего деда, которые тот любил вести за бокалом вина в компании прислуживающего ему Смеагорла: давным-давно пора начать прореживать застоявшееся гнилокровное сообщество магической аристократии. У эльфа тогда счастливо горели глаза и он радостно поддакивал каждому слову.

Зельеавар понимал, что не следует думать о своем прошлом, за такими раздумьями неизбежно последует магическая ломка, тоска по власти, а сны нахлынут с новой силой. Но даже размышляя о Гриме, он неизбежно вспоминает прошлое...

Тот вечер. Снейп закрыл глаза, восстанавливая в памяти вкус смерти эльфовского Грима... Будучи демиургом, он явственно ощущал этот вкус, демон внутри желал одурманить его им. А затем — смерть эльфа. Он помнил ужас Смеагорла и его тоску, когда он напустил на него дыхание дементора. Эльф чах, как чахнут заключённые Азкабана, но чах мгновенно, в тысячи раз быстрее осуждённых магов.

Снейп хищно улыбнулся, вспоминая смерть предателя. Это давало ему ощущение власти, недолговечное и опасное, но желанное.

Смеагорл умер быстро. Конечно, он был всего лишь маленькой тварью, и ужасов, пережитых за тысячелетия жизни в самой чистокровной семье Англии, ему хватило, чтобы умереть моментально от простого прикосновения дементора. Припоминая, зельевар подумал, что успел выпить не весь ужас эльфа, накопленный им за века. Смеагорл упал, объятый страхом, прежде чем глубинный, самый большой трепет поднялся из его маленькой груди.

Обычно такого не было. Две твари были единственными, кого он убил в обличье дементора, но он точно знал, как наступает такая смерть — знания пришли к нему, казалось, из памяти самого демиурга, да с ним и остались.

Он должен был ощутить колкую душу эльфа и угасание жизни, но тот просто упал и перестал чувствовать. Умер.

Некоторыми усилиями зельевару удалось открыть окно, и он втянул холодный воздух, обжигающий его горло после тепла нагретой кухни. Дыхание ветра выдуло из его головы все мысли, принеся то самое состояние отстранённости, так необходимое для хорошей окклюменции.

Снейп сосредоточился на одном воспоминании. Вот медленно падает волшебная палочка, исчерченная особыми рунами, ясень и сердолик. Необычно вытянутое эльфийское лицо и вытянувшееся тело. Страх в остекленевших глазах. Ноги его не ослабли и не подкосились, он упал чуть вперед и в сторону. Любые его чувства перестали существовать. Снейп напрягся. Эльф упал снова. Снова. Снова.

Престарелый гадёныш в его памяти вытянулся по струнке. В глазах страх и что-то ещё, похожее на слабую надежду. Надеялся, что его пощадят. Эльф упал, его чувства погасли. Он сначала упал, почувствовал тупую боль, и только потом любые чувства исчезли. Потом всё повторилось. Опять. Опять.

Сомнения в душе Снейпа закрепились. Он расслабился и отогнал видение. Ещё некоторое время он вдыхал морозный воздух, а потом открыл глаза и прошипел ветру:

-Змеёныш.

Смеагорл должен был сначала умереть, а потом упасть, и не иначе.

Возможно ли, что эльф способен овладеть окклюменцией до такой степени? Чтобы закрыть сознание от дементора — дементора!

Снейп стал сомневаться, сильно сомневаться, что убил его. Смеагорл мог выжить. Кто сказал, что он не вывел тогда нескольких Гримов? Кто сказал, что сейчас этот предатель не разгуливает по Англии и не мстит всем волшебникам подряд за свою никчёмную тысячелетнюю жизнь? Хоть бы и мстил, вот только гадёныш — эльф Снейпов и должен понимать, что позорит фамильную честь, даже если позорить уже в принципе нечего. И заслуживает смерти.

Нет, он не позволил бы Смеагорлу жить. Жаль, как жаль, что он теперь сквиб. Он не только колдовать не может, он не имеет права призвать собственного домового эльфа. Так просто бы было проверить...

Зельевар закрыл окно и начал собираться.

Он никогда не был ищейкой, а сейчас ещё и магом перестал быть. Он вряд ли нашёл бы предателя, если он выжил и сбежал.

Скорее всего, змеёныш выждал пока всё закончится и присвоил себе палочку Поттера. С ней он покинул Карфакс и на пару с Гримом принялся к исполнению заветной мечты — уничтожению так долго угнетавших его волшебников. В смерти неизвестных ему волшебников не было ничего, чему Снейп хотел бы помешать, но вот в том факте, что предатель жив — было, и потому он не собирался с этим мириться, отгородившись уже привычным «Меня это не касается».

Зельевар понимал, что, ступив за порог дома, ещё не одну сотню раз проклянёт тот факт, что потерял свою магию. Тысячу раз проклянёт отсутствие волшебной палочки. Но разобраться с мерзавцем стоит, даже если придется задушить его собственными руками.

Он расфасовал магловские зелья в мягкие мешочки и рассовал по карманам необъятного плаща. Снейп любил большие плащи, они носились почти как мантии.

Стоило наведаться в Карфакс. Конечно, следов там уже не осталось и найти что-либо можно было бы исключительно с помощью магии. Но он оставался Снейпом, а Карфакс оставался его замком, и он надеялся, что некоторые вещи ему будут доступны.

Взяв всё, что хотел, он, не теряя времени, покинул свою квартиру. Уже наступил вечер, но он надеялся успеть на свой поезд.

Карфакс стоял чёрной щербатой скалой. Благодаря этому паршивцу Поттеру теперь каждый маг мог видеть его. На какое-то время Снейп удивился: маглоотталкивающие чары распространялись и на сквибов, но потом понял, что замок в конце концов его собственность, и не видеть его он не может.

В стенах веяло запустением. Может, дело было в воображении, но даже сейчас в воздухе витал запах авроров, пришедших засвидетельствовать смерть знаменитого спасителя мира и неудавшегося его разрушителя в одном лице. Мальчик-который-не-выжил.

Снейп знал, что авроры делают свою работу на совесть, но надеялся, что Поттер не разрушил защиту подземелий. Тогда туда никто не смог бы проникнуть, и трупы Смеагорла и его Грима до сих пор лежали бы там.

Разумеется, трупов не было. Это, конечно, ничего не говорило, с равными успехами Смеагорл мог выжить и спрятаться либо быть закопанным аврорами на внутреннем дворе.

Снейп прошёлся по запустевшим подземельям в поисках хоть чего-нибудь, и ему даже удалось найти пару мест, где не побывали авроры. Когда он собрался уже уйти и начать осматривать верхние комнаты, он наткнулся на хорошо спрятанные псарни.

Зельевар помнил, что во времена, когда он покинул замок, никаких псарен здесь не было. Кажется, это была одна из многочисленных пыточных камер, которые так любили многочисленные предыдущие поколения Снейпов.

Конечно, он не нашел бы это место, если бы не ужасный запах — затхлый воздух, псина и гниющее мясо. Он как раз с раздражением захлопнул дверь в одну из камер в коридоре, где не ступала нога аврора, и благодаря движению воздуха в лицо ему пахнуло этим несравненным коктейлем. Огромная комната была заставлена клетками. Не нужно быть специалистом, чтобы узнать заговорённое холодное железо специальной ковки — Снейп даже сейчас не стал прикасаться к прутьям, хотя маглам и сквибам бояться было нечего.

Прелая старая солома, гниющие недогрызенные кости, даже напичканный плотоядными белыми личинками кусок мяса красновато-бежевого цвета. Здесь было выращено как минимум три огромных пса, которые неизвестно куда исчезли несколько месяцев назад. Авроры не могли их увести, они бы не оставили клеток, сдерживающих зверей, к тому же он мог поклясться, что они не нашли этот уголок замка. Оставалось только одно — Смеагорл действительно жив, и это он забрал псов.

Как же Снейпу захотелось задушить эту маленькую изворотливую тварь! Эльф держал не одного Грима. И если учесть тот факт, что в замке его нет, получается, он может быть в любой точке Англии — со своими псами и, скорее всего, чужой волшебной палочкой.

Палочкой, разумеется, Поттера. Зная изворотливость змеёныша, нетрудно предположить, что он стянул оружие мёртвого героя, а вместо неё подложил своё, с ограниченным радиусом действия. И это, конечно, давало ему абсолютную свободу.

Снейп сжал кулаки. В качестве ответной услуги можно потребовать у Грейнджер выследить паршивца и отдать его законному владельцу на суд и растерзание. Хотя она и так собирается его выслеживать, так что не очень хочется размениваться. Но для пользы дела не мешало бы сообщить ей о личности этого так называемого «ребёнка», который руководил действиями Грима.

Приняв все решения, зельевар поднялся в библиотеку. Поттер не смог разрушить все чары древнего замка, авроры даже не обнаружили книг. Снейпы всегда отлично умели охранять от посторонних свои знания, это и делало их несравненными волшебниками.

Если бы Тёмный Лорд, даже будучи демиургом, обладал хоть небольшой толикой скопленных здесь знаний, то ни за что не проиграл бы этому малолетнему псевдогерою и давным-давно подчинил себе так нужный ему мир. Но Снейп никогда не собирался помогать этому гениальному монстру в исполнении его чуть ли не детских мечтаний. Да, именно желание безграничной власти над миром погубило величайшего после Дамблдора мага прошедшего столетия. Оно сгубило их всех.

Пройдясь между полок, Снейп отобрал нужные ему книги. Даже будучи маглом, маг остается магом. Скомбинировав нужные ему знания с тем, что он узнал из магловской науки, можно достичь неслабых результатов и даже обойти кое-кого из настоящих волшебников.

На рассвете он покинул Карфакс, плетя весьма интересные жизненные планы.

Входи-входи, светлейший ангел,— прошу пана.-

Тебя не кофе пить я вызвал на ковер.

Мне доложила херувимская охрана,

Что ты вчерась плоды познанья с древа спер.

(Maelnor — «Разнос по-демиуржески»)

Утром Гермиона спешила на работу. Люпин приготовил завтрак, и девушка удивилась внезапно пришедшей мысли: она сама по-настоящему готовила на этой кухне только пару раз за все пять лет, что здесь живёт. Уходя, она подновила защитные чары. Не признать это было невозможно: перед разговором со Скримджером она нервничала всё больше, и нервозность эта напрямую касалась судьбы профессора. Собственный дом теперь не казался ей таким безопасным местом для опального оборотня.

В атриуме Министерства случился небольшой переполох с Летучей Сетью, и Гермионе пришлось отложить свои мысли о встрече с министром, помогая разномастным сотрудникам вытаскивать волшебников из камина. Сегодня был день с которого официально ввели новую каминную разработку Отдела Экспериментальной Магии и, судя по всему, зря. С другой стороны, переполох помог ей отвлечься от мрачных мыслей. Прошение о срочной аудиенции она отправила ещё вчера. День давно начался, а служебной записки не было.

В голове она снова и снова прокручивала свою пламенную речь перед министром, когда вошла в свой кабинет. Несмотря на то, что он был общим, она звала его своим — в конце концов, она старший аврор в группе.

Все ребята были уже на месте. Гермиона сразу обратила внимание на гнетущую тишину, обычно не присущую этому сборищу взрослых мальчишек. Скорее всего, тишина установилась, едва она вошла.

-Доброе утро,— поприветствовала она, окидывая мрачных подчинённых взглядом.

Что могло случиться? Не отправили же их всей группой ловить десяток венгерских хвосторог, вольно летающих над городом. Нет, они бы были этому только рады.

-Доброе утро,— слаженный хор завершался «Герм», «Гермиона» и холодно-презрительным «Грейнджер» от Офуса Сплинта, что насторожило её ещё больше.

Невилл с каменным лицом передал ей пергамент. Он был сильно обеспокоен, не нужно быть леглиментором уровня Снейпа, чтобы понять это. С замиранием сердца Гермиона развернула лист... и едва не расцеловала Невилла от облегчения — это был приказ незамедлительно явиться в кабинет министра магии, только и всего.

-Так чего такие лица?— спросила она. Невилл нерешительно улыбнулся, остальные переглянулись, Сплинт продолжал смотреть на неё с дементор знает что означающим выражением на лице.

-Ладно, потом разберёмся. Министр вызывает, я его просила об аудиенции.

Стремительно покидая кабинет, Гермиона отметила две вещи. Во-первых, напряжение исчезло с лица Невилла, значит, тревога была вызвана именно приглашением министра. А во-вторых, она покинула кабинет в широко известной миру своеобразной манере профессора Снейпа — развернувшись на каблуках и всколыхнув чёрную мантию.

По дороге она подумывала, не взять ли с собой Рона, но вовремя решила, что участие невыразимца в этом деле не обязательно. Ведь она не знает, какой будет исход из предстоящего разговора. Не зная броду, как говорится...

В кабинете министра магии Гермиона не была ещё ни разу. В дальнейшем она так и не смогла вспомнить ничего об интерьере, о котором по Министерству ходили разнообразные слухи. От разглядывания мебели Скримджера её отвлекли более насущные проблемы.

Скримджер ждал её и находился в кабинете не один, что удивило и насторожило Гермиону. Он восседал во главе стола, слева от него сидел вечно чем-то обеспокоенный Роберт Кессинджер, начальник Аврората, справа и немного поодаль примостился на стуле для посетителей пожилой человек, которого она помнила как одного из наставников Нимстоуна, с кем прежде не имела случая общаться. По кабинету нервно расхаживал, сутулясь, немолодой поджарый маг с резкими орлиными чертами лица. Его Гермиона видела только однажды, но имя властного человека тут же пришло на память — Гефестус Вастус, глава Отдела Тайн и человек, в магическом мире обладающий едва ли меньшей властью, чем сам министр.

«Кажется, сейчас мне такой разнос устроят, что убьют и даже не заметят»- мрачно подумала Гермиона, гадая, какие мысли таятся в головах этих могущественных людей. Нет, она определённо знала, что всё дело в Гримах и её причастности к шевелению запретной темы — разве это могло остаться незамеченным? Она смотрела Скримджеру в глаза, зная, что этот человек не любит, когда отводят взгляд. Хорошим лиглиментором он при этом не был, зато отлично владел окклюменцией и знаниями психологии — этого было достаточно, чтобы всегда держать собеседника под контролем. Очень хотелось взглянуть в глаза Кессинджеру: его уровень окклюменции был гораздо ниже, а эмоции всегда плавали на поверхности — и узнать, что именно трое самых важных людей Англии хотят от неё.

-Садитесь, мисс Грейнджер,— сказал министр и указал на стул для посетителей.

-Здравствуйте, господа,— Гермиона села на указанное место. Вастус застыл у неё за спиной, и от этого стало несколько не по себе. Как будто захлопнул ловушку.

Скримджер не стал тянуть время.

-Мисс Грейнджер, Нимстоун сейчас переживает не лучшие времена. Большая часть наставников или ушли в отставку, или слишком стары для преподавания...

Гермиона бросила взгляд на нимстоунского гостя, как-то съежившегося на своем месте. В самом деле, в бытность её в академии авроров добрая половина наставников уже впала в настоящий маразм.

Следующая мысль принесла какую-то обречённость. Гермиона всегда была проницательной, и поэтому прекрасно поняла, почему разговор начался именно отсюда и что её ожидает в ближайшее время.

Девушка заметила, что почти не слушает министра, и тут же исправилась.

-...благодаря усилиям наших магов, в Аврорате практически нет работы,— монотонно говорил тот,— поэтому решено было перевести вас в Нимстоун, чтобы вы могли не тратить время на возню с бумагами, попусту расточая свой талант, а приобрести немалый положительный опыт, в будущем весьма полезный.

«А меня вы спросить забыли?»— подумала Гермиона с лёгкой тоской.

Несомненно, причина этого перевода стояла сейчас у неё за спиной и именно она издала кашляющий звук.

-Так же вынужден объявить вам выговор, мисс Грейнджер,— министр, посмотрев поверх головы девушки, переложил какой-то пергамент, словно он читал по нему и только что перешел к следующему пункту. Кессинджер напрягся. Разумеется, выговор аврору — выговор его начальнику.

-Отсутствие оперативной работы не должно быть поводом для вмешательства в работу сотрудников других отделов, продолжал министр.— Известно, что вчера днём вы посещали Олегру Дарес, и разговаривали с ней о преступлении, не находящемся в компетенции Аврората и вашей в частности, более того, находящемся в ведомости Тайного Следствия. Вы понимаете, что вещи, хранимые, исследуемые и расследуемые в Отделе Тайн являются опасными как для магического сообщества так и для всего мира в целом?

-Да, господин министр.

-Тем не менее, вы переступили черту дозволенного, грубо вмешавшись в следствие и попытавшись завладеть тайными сведениями, опасными для магического сообщества.

-Нет, господин министр.

Вастус, который до того расхаживал у девушки за спиной, а она это чувствовала, остановился. Кессинджер недоуменно смотрел на неё, неожиданно для самого себя приняв более расслабленную позу; нимстоунский наставник всё ещё находился в некоторой отрешённости, совершенно не слушая, по всему пологая, что разнос будущей коллеги его не касается; Скримджер же лишь выразительно приподнял бровь.

-Сведения, так тщательно скрываемые невыразимцами Тайного Следствия, мне давно известны,— пояснила Гермиона.

-И что же это за сведения?— вопросил Скримджер, недоверчиво сощурившись.

-Тайное Следствие занимается поисками и поимкой Грима,— ответила Гермиона и какое-то время молчала, раздумывая, дерзнуть ли упомянуть геноцид оборотней. В конце концов она решила, что об этом пункте невыразимской работы министр, естественно, осведомлён, как и понимает: зная о существовании Грима, она знает и о ложности обвинений в сторону оборотней.

Кессинджер откинулся на спинку своего кресла и прикрыл глаза, Вастус обошёл Гермиону и уселся теперь у неё на виду, справа от министра, заинтересовано глядя на неё.

-Об этом я и хотела поговорить с вами, господин министр, когда посылала вам просьбу об аудиенции,— продолжила девушка.

-Что вам известно и из каких источников?— осведомился Вастус.

«Не стали отрицать Гримов, отлично,— подумала Гермиона.— Впрочем, зачем это делать теперь?»

-Я узнала о реальном существовании Гримов задолго до первого нападения, если не ошибаюсь, на семейство Дарес,— «так что не нужно говорить, что я совала нос куда нельзя».— Я прекрасно знаю, что представляют из себя эти существа, чем реально, а не вымышленно, опасны и каким образом их можно остановить.

В глазах обоих самых важных людей магической Англии, глядящих на неё, светилось ничем не прикрытое недоверие.

-Грим выглядит почти как большая чёрная собака. Голая кожа, череп-шлем, шипы на шее.

-Это может быть известно любому,— нетерпеливо отмахнулся Скримджер.

-Конечно, как и то, что в древности Гримы содержались в некоторых чистокровных семьях и использовались для так называемой охоты на домовых эльфов.

Этот довод не показался никому правдоподобным, и сильные мира сего, не сговариваясь, закатили глаза.

-Грим подчиняется только приказам хозяина,— продолжила девушка.— Свободных Гримов не существует, Грим, чей хозяин мёртв, занимается поиском и местью убийце или охраной его сокровищ, выполняет его последний приказ. К магии он абсолютно нечувствителен, что и делает его настолько опасным.

-Откуда вам известен сей интересный факт, мисс Грейнджер?— поинтересовался Вастус.

Гермиона глубоко вдохнула и произнесла:

-Этот факт, как и всё остальное, что известно мне о Гримах, сообщил мне бывший профессор Хогвартса Северус Снейп.

-Когда же он успел это сделать?— продолжал невыразимец.

-При наших последних встречах,— туманно ответила Гермиона.

-А откуда ему были известны эти факты?

-Профессор Снейп принадлежит к последнему древнему колдовскому роду, в котором до недавних пор содержались эти существа и, как истинный сын своего дома, имел собственного Грима.

-Северус Снейп умер в Азкабане в конце прошлого лета,— сообщил Кессинджер, решив, что Гермиона подозревает зельевара.— У вас есть доказательства того, что он действительно владел Гримом?

Гермиона сделала вид, что удивленна новостью о смерти профессора. Это было нетрудно, так как на самом деле она удивилась осведомлённости аврора, точнее тому, что он посчитал нужным это знать.

-В Карфаксе, фамильном замке Снейпов, где погиб в прошлом году Гарри Поттер, авроры при обыске наверняка обнаружили тело собаки весьма странной внешности. Это был настоящий Грим, мистер Кессинджер. Но так как тогда ещё не было нападений, труп, скорее всего, просто закопали, не опознав.

-Нам известно, что Грима нельзя убить,— вмешался Вастус.— Если это был Грим, как он оказался мёртвым?

-Этого Грима убил дементор,— холодно ответила Гермиона, глядя ему в глаза.— Высосал из него жизнь.

-Что дементор делал в замке Снейпов?

«Мир спасал»,— подумала Гермиона.

-На этот вопрос ответ должны знать, прежде всего, Министерство и начальник Азкабана,— дерзко ответила она, стараясь произвести впечатление, что ничего не знает, но вольность азкабанских дементоров её раздражает.

Перекрестный расспрос прекратился.

-Это всё, что вам известно?— спросил Вастус.

Гермиона хотела ответить: нет, она знает заклятие, убивающее Грима... и уничтожающее душу, любую душу. Не слишком ли мощное оружие для этих людей?

Сейчас она приняла решение: об этом заклинании, темнейшем из темнейших, никто не должен знать. Она поняла, что Министерство не найдет ему достойного применения. Возможно, сказались старые школьные опасения... которые Скримджер с легкостью разбудил в ней, преследуя оборотней. В конце концов, у Министерства есть дементоры Азкабана, и этого должно быть достаточно, чтобы справиться с адской гончей, какую бы цену эти существа ни запросили за очередную услугу магическому сообществу.

-Всё,— подтвердила она.

-Мы проверим вашу информацию.

Вастус выжидающе посмотрел на министра.

-Вы можете идти, мисс Грейнджер. И не забудьте о вашем распределении, вы должны приступить к работе уже со среды,— сказал тот.— Мистер Грант передаст вам нужные бумаги и обсудит детали.

При звуке собственного имени пожилой волшебник очнулся, наконец, от своей нирваны, и поднялся, вежливо кивнув.

-Министр?— обернулась Гермиона на выходе, едва не забыв об одной из самых важных причин, приведших её в этот кабинет, но той, о которой до последнего не решалась заговорить. Слишком серьёзно.

-Да, мисс Грейнджер.

-Я надеюсь, вы снимите опалу на оборотней. Или хотя бы оправдаете невиновных из них.

Мысли Скримджера на мгновение проступили на его лице: «Не путай мне карты, девочка», а затем он принял недоумевающий вид, будто не понял, что она имеет в виду.

«Или он не такой уж хороший окклюментор, каким кажется, или хотел ненавязчиво запугать меня и заставить заткнуться. Зная горячую прямолинейность Скримджера, ни в коей мере не схожую с холодной расчетливостью Снейпа, скорее, первое»,— подумала Гермиона, когда Грант буквально вытолкнул её из кабинета.

-Тихондрус Грант,— тут же представился наставник.— Вы меня не знаете, но я помню вас — весьма и весьма одарённую студентку.

Она не заметила, как Грант уже вел её по коридору. Скримджер выбросил её из Аврората, и сделал это с легкостью, как только она вмешалась в то, что её, по его мнению, не касается. А ведь она же ещё не высказалась насчет оборотней!

Прав был Гарри и в первый, и в двести первый раз, когда проклинал и министра и Министерство, говоря, что ничего хорошего ждать от них нельзя, даже когда поступал в Аврорат. Нельзя было доверять ни Фаджу тогда, ни Скримджеру теперь, ни Вастусу доверять нельзя будет, когда он сменит Скримджера на посту министра — а именно это однажды и произойдет. Они играют со смертью, они, может, нагнетают войну. Они знали на что идут, когда начинали? Община британских оборотней насчитывает около трёх сотен самых ущемленных в правах граждан — и это только официально. Ведь многие оборотни никогда не проходили регистрацию. А теперь правительство, пользуясь всеобщим страхом, просто хочет уничтожить их вообще. Чёртов министр, проклятый министр...

Гермиона почувствовала ужас. Она, пожалуй, единственная, кто мог попутать карты Министерству своей осведомленностью. Был ещё и Рон, но они не знали этого, а, значит, он пока в безопасности... Она была единственной, кто мог разрушить тщательно составленный план Скримджера и компании по полной ликвидации британских оборотней. Значит, она была опасной. Ещё со школы она знала, как Министерство обходится с опасными для себя людьми, и происходящее тогда с Гарри, она прекрасно это понимала, было самое невинное из того, что только можно было сделать. Она же не популярный ребёнок со связанными руками, а, значит, и действия против неё будут гораздо жёстче.

Грант описывал нимстоунские будни, не замечая, что его спутница ушла в себя. Гермиона с опаской косилась на него. Теперь она поняла, что странный транс наставника на допросе — о да, это был именно допрос — не что иное как полная сосредоточенность леглиментора на объекте при попытке незаметного проникновения в мысли опытного окклюментора, не ожидающего атаки. Именно так, сложно, как тема на лекции. Гермиона проходила это в Нимстоуне, но ей никогда не приходилось с этим сталкиваться. Хорошо только, что она была тогда готова к атакам сразу троих леглименторов! В её сознание проникнуть незамеченным было практически невозможно.

Значит, старик будет стучать на неё. Следить, чтобы она не захотела сболтнуть лишнего. Или проследить её верность Министерству. Как хорошо, однако, что сейчас он пытается произвести впечатление рассеянного и безобидного старикана-маразматика. При разговоре, требующем эмоциональности, читать мысли невозможно.

Гермиона слушала в пол-уха, кивая и выдавая нейтральные фразы. Мысли её были заняты другим. Нужно было обхитрить Гранта, внушив ему, что она едва ли не такая же страстная поклонница министра как Амбридж. Ей ещё не приходилось обманывать леглиментора. Надо бы спросить Снейпа, он обвёл вокруг пальца сильнейшего. Обезопасить Рона. Чёрт возьми, он даже окклюменцией как следует не владеет, это будет сложно. Помочь Люпину. И как-нибудь прекратить это безобразие с оборотнями. Желательно оставшись при этом живой.

Грант передал ей билет на поезд до Нимстоуна, который отправлялся завтра утром, бумаги о переводе и официальное назначение в должности наставника сложных комплексных чар — магии высшего уровня. Сегодня надлежало освободить место и собрать необходимые вещи. Преподавание её в Нимстоуне затянется минимум на полгода, а потом она, возможно, сможет вернуться в Аврорат. «Понятно, испытательный срок»,— думала девушка, глядя на удаляющуюся фигуру наставника, когда он, объяснив ей всё, вышел на ближайшем же уровне. «Спешит разочаровать начальство, что так и не смог прочитать мои мысли»

Конечно, дело не только в испытании её верности. За эти полгода Министерство вполне в состоянии уничтожить Грима и разделаться с оборотнями. Без лишнего шума. Без болтливых свидетелей.

Коридор Аврората был полон сотрудников, не то что в выходные. Гермиона шла хмурая, всё ещё обдумывая свои будущие действия. Рона, который был с ней у Дарес, или уже допросили, или сделают это в ближайшее время. Нужно его предупредить. Служебную записку отправлять опасно, такую проще простого перехватить. Назначать встречу ещё опасней — поймут, что они договариваются, чтобы что-то скрыть.

«Поздравляю, Гермиона Грейнджер, ты стала параноиком!»

Гермиона толкнула дверь в кабинет. Сказать ребятам сразу?

Внутри оказался только Невилл, и она с каким-то облегчением вздохнула.

-Гермиона, что ты там натворила?— набросился он на неё, едва захлопнулась дверь.

-Что случилось, Невилл? Где остальные?

-Нам дали задание. Это неважно. Гермиона, ты знаешь, что тебя отстранили?!

Девушка только кивнула, слегка удивлённая, что ребятам дали задание так быстро. Конечно, это объяснимо. Их хотят отвлечь сразу же, чтобы не пошли по стопам излишне любопытной начальницы.

-Гермиона, что ты такого сделала?

-Невилл, меня просто перевели,— попыталась успокоить его девушка, но поняла, что безрезультатно.

-Куда?

-В Нимстоун.

Раньше она, признаться, хотела одно время преподавать в Нимстоуне, но позже, когда наберется опыта. А так — она сама его недавно закончила. Во всём чувствовалась неправильность, наигранность. Она не сама добилась высокого права стать наставником, а её попросту убрали с дороги. Передвинули туда, где она, по их мнению, не будет так сильно мешаться под ногами.

Невилл покачал головой, услышав эту новость. Он стал намного проницательнее. Они все стали взрослее. И проблемы уже не детские.

-Я там всего на полгода, что-то вроде стажировки, меня скоро переведут обратно,— продолжила успокаивать она. Грант сказал, что это будет минимум. Но что, если её не захотят возвращать к оперативной работе вообще? Такие мысли Гермиона постаралась отогнать подальше.

-И мы должны работать под началом Сплинта? Он же меня эти полгода к работе и подпускать не будет, мне с Хесселом тут бумагами ворочать придётся. Гермиона, нам только что дали дело, а ты нас оставляешь. И не говори, что просто так.

-То есть?

-Меня вызвали к Скримджеру. Всех вызвали, по очереди. Я должен прийти через час. Что это значит?

Гермиона села за пока ещё свой стол.

-Это будет допрос, Невилл. Чем я занималась, что вам об этом известно. Хессел, скорее всего, скажет, что вела частное расследование. В какой-то степени это так.

-Какое расследование? Для кого?

Гермиона подумала: сказать о Люпине? Невилл, опять же, окклюментор неважный.

-Для себя. Для своего любопытства. Ты же помнишь, как я рассердилась, когда у нас забрали оборотней? Не могла же я просто сидеть и перекладывать бумажки.

-Так это из-за расследования?

-Да. Нельзя лезть в дела невыразимцев, они этого не любят, ну и... И ещё, тебе лучше прикрыть Рона, не говорить, что мы просили его кое-чего разнюхать. Он ничего не знает, но ему не нужны неприятности.

Гермиона помолчала, взвешивая тщательно сплетенную полуложь. Её опять уколола совесть: как можно обманывать друзей? Но это для их же блага. Всё, что она делает в последние полгода — для их блага.

-А что ты узнала?

Гермиона несколько секунд обдумывала ответ.

-Что у невыразимцев есть причины подмять под себя оборотней. Да, неприятные, но в это не стоит лезть. И, Невилл, пусть они ими и занимаются. Нас в самом деле не касаются тайны Министерства, мы должны работать с преступлениями.

Невилл очень медленно кивнул, и Гермиона, сдержав злость на себя, принялась опустошать свой стол. Невилл сам всё понимает. Он не слепой и умный парень, он видит, что вокруг твориться. Он поймёт её призрачные намёки. Конечно, он когда-то сам побывал в центре заговора, он не может не понять. Гермиона хотела втянуть в это весь мир, рассказать всем. Но не могла. Сегодня, сейчас, ей нечего было противопоставить общественному мнению и железной машине власти. У неё нет ни свидетельств, ни доказательств. Всё, чего она может добиться — это коротенький пшик в виде газетной заметки. Ничто против тех подробных статей, интервью, радиопередач, проплаченных министерством.

Вещей у неё было мало — в столе завалялись лишь несколько старых отчётов, пергамент и перья, книга по демонологии и самые главные её сокровища — «К истокам АД» и «История Основания».

-Невилл, я вернусь через полгода, обещаю.

Её голова была забита тем, как бы предупредить Рона, чтобы он молчал. Министерство было опасно, очень опасно, но Гермиона всё равно корила себя за то, что запихнула гриффиндорскую храбрость вместе с честностью куда подальше. Рядом просто не было никого больше, кто мог бы защитить и помочь вытянуть правду наружу. Она могла бы пойти против Министерства и в одиночку бороться за права оборотней, немалая часть которых действительно была преступниками. Что бы это дало? Ничего. Звучало жалко. Как оправдание.

Папки она не могла аппарировать домой — там был противоаппарационный щит, охраняющий Люпина. Поэтому она спрятала их в потайных карманах мантии. И очень кстати, распихивая их, наткнулась при этом на телефон — как она вообще могла забыть про такое простое средство связи, никак не контролируемое Министерством? Здесь аппарат плохо работал, разве что собеседник находился на немагической территории...

Мэрлин, как она могла забыть, что у Рона выходной?

Едва сдерживаясь от нетерпения, Гермиона попрощалась с Невиллом и попросила передавать привет Джинни. Она оставляла друга в растерянности, но не могла сказать ему правды — для его же блага.

Туалет — это самое удачное изобретение человечества. Туалет — это полная гарантия конфиденциальности. Здесь никто не подсмотрит и никто не подслушает. Это Гермиона уяснила еще в школе, на втором курсе.

Закрывшись в кабинке в женском туалете, она наложила вокруг заглушающие чары и позвонила Рону.

-Алло?!

-Рон, говори тише, это я.

-Герм?

-Да. Рон, ты ведь не был сегодня в Министерстве?

-Нет, у меня выходной,— Рон слегка удивился.

-Возможно, тебя вызовут, чтоб допросить.

-Зачем?!

-Министр и компания знают, что мы были у Дарес. По крайней мере, что я была там. Рон, они не в восторге, что нам известно про Гримов. Мы путаем им карты. Им лучше не знать, что ты тоже в курсе, что происходит.

-Гермиона, что вообще происходит?

-Пятый курс, Рон. Они играют в тёмные игры, они не собираются оставлять оборотней,— Гермиона вдохнула и, не веря, что это говорит она, добавила,— Рон, честно, нам лучше не вмешиваться. Пока мы ничего не можем.

-И мы должны вот так все оставить? Я должен молчать?

Гермиона сама не заметила, что плачет. Пожалуй, впервые за годы она что-то знает, но не может это использовать, кого-то спасти. Она вмешалась в опасную интригу Министерства, она сама в опасности, Рон в опасности. Да, она действительно влезла не в свое дело, причем успела завязнуть в нем по самые уши.

-Рон, мне больно признавать, но мы должны все оставить. Знаю, мы о собственной безопасности никогда не пеклись. Но мы действительно ничего не сможем сделать — не сейчас.

-Сообщить общественности.

-Кто поверит в ожившую сказку про монстра, когда всех не только этот месяц пугают монстрами вполне реальными? Мы НИЧЕГО не можем сделать — это же Министерство! Нам в лучшем случае сотрут память, а я, Рон, не хочу расставаться с памятью, потому что у меня там что-то поважнее Гримов!

Похоже, это была истерика, и Рон это понял.

-Гермиона, ты в Министерстве? Жди, я сейчас к тебе аппарирую!

-НЕТ!— крикнула Гермиона прежде, чем он отключился.— Рон, где ты? Я сама к тебе аппарирую. В Министерстве только тебя и не хватало.

Рон был дома. Гермиона сняла чары и аппарировала, не задумываясь, что сейчас она в таком состоянии, что может случиться расщепление.

Она не успела нажать на звонок, как Рон открыл дверь и заключил её, заплаканную, в объятья. Сколько они стояли так на пороге, она не знала, просто плакала в плечо друга, а он гладил её по волосам и шептал успокаивающие слова. Потом он провел её в дом, усадил на диван и приготовил какао.

-Гермиона, я никогда не видел тебя такой напуганной,— признался он.

-Это оттого, что я прежде не бралась за то, что не смогу осилить. А войну с Министерством мне не осилить. Я боюсь за тебя, за Люпина, даже за Невилла, хоть он почти ничего не знает. У нас больше нет Дамблдора, чтоб защитить нас. У нас больше нет Гарри, чтоб нас спасти.

Она снова уткнулась в его плечо, едва сдерживая рыдания, он неловко её приобнял. Выплакавшись, она продолжила:

-Я осознаю, что ничего не могу сделать, что не должна делать, что должна оставить всё как есть. Но как мне быть с моей совестью? Как я могу позволить Министерству преследовать или даже вырезать оборотней? Среди них наш друг и, Рон, он не единственный порядочный оборотень, у других тоже есть друзья, даже семьи. Чем Скримджер и прочие, уничтожая оборотней, лучше Вольдеморта, уничтожающего маглов? Они все считают, что имеют на это полное право, более того, делают мир лучше. А чем я буду лучше того же Фаджа, обладая информацией, но стоя в стороне?

-У Фаджа была возможность бороться. За ним было Министерство. А кто за нами? Никого.

Гермиона посмотрела в глаза Рона. Несколько минут назад она сама уговаривала его всё оставить.

-Я не знаю, смогу ли я. Сначала я просто хотела предупредить тебя, чтоб ты молчал. Зачем тебе такие неприятности на работе? Меня выставили из Аврората...

-Что?!

-Временно,— девушка поспешила успокоить друга.— Я уже всё поняла и обдумала. Они опасаются, что я буду пихать им палки в колеса, поэтому выслали в Нимстоун под присмотром какого-то наставника, судя по всему, опытного леглиментора. Поэтому я сделаю вид, что не против их политики, чтобы меня вернули, но Рон, это так... так по-слизеренски!

Она сжала губы, сердясь на саму себя.

-Это единственное, что ты можешь сейчас. Что мы можем. Гермиона, если мы оба уйдём сейчас из Министерства, то там, пожалуй, и честных людей не останется. Мы не будем ничего предпринимать, мы просто затаимся. Как тогда, на войне.

-На войне мы воевали, Рон.

-Мы — да. Но у нас была цель, был враг и было за что его уничтожать. А еще у нас была поддержка — и Избранный. Ты права, бороться с Министерством сейчас мы не можем.

Гермиона понимала, что эта первая в её жизни несправедливость, на которую она обязана закрыть глаза, и от этого становилось тошно. Почти так же тошно, как когда она совершенно случайно впервые убила Упивающегося, обороняясь. Потому что приходилось переступать через себя, отвергнуть истины в своем сердце, которые вели её.

Почему-то она не ощутила краха иллюзий, разочарования. Пожалуй, она всегда знала, что так и будет. Она пошла в Аврорат только потому, что хотела, чтоб в мире, управляемом Министерством, хоть что-то было по-справедливости — то, что делает она.

Она всхлипнула и заговорила, голос её дрожал:

-Рон, нам нужно скрывать то, что мы знаем. И наше отношение к Министерству. Когда тебя будут допрашивать — ты ничего не знаешь. Ни про Гримов, ни про оборотней. Ты просто пошёл тогда со мной, а я ничего не объясняла. Ты слышал только то, что говорила миссис Дарес. Держи свой разум постоянно защищенным насколько сможешь. Вас ведь этому специально учили?

-Все невыразимцы должны быть окклюменторами, иначе нам просто скрывать нечего.

-Рон, зачем мы только в это вляпались?

-Проявили гриффиндорское любопытство.

-А теперь придется проявлять слизеринскую изворотливость

Они оба улыбнулись.

-Мне нужно собирать вещи,— наконец, сказала Гермиона, прервав затянувшееся молчание.— Думаю, в Нимстоуне я буду под постоянным наблюдением, но, надеюсь, мне удастся пару раз аппарировать сюда. Каминная сеть, несомненно, под наблюдением, так что как-нибудь приноровимся созваниваться. В Нимстоун ты не дозвонишься, слишком много магии, но я попробую дозвониться до тебя, когда буду выходить за пределы замка.

-Я подхлестну Фреда и Джорджа, они, наконец, доконструируют свой магофон.

-Что это?

-Экспериментальная модель полностью магического телефона, Магофон Уизли&Уизли 3000. Основан на ментальной энергии, по задумке, сигнал пробьётся хоть в Хогвартс.

-Они гении,— просто сказала Гермиона.

-Кто бы сомневался?

Гермиона снова улыбнулась.

-Спасибо, Рон. Будь осторожен, хорошо?

-Мы что-нибудь придумаем. Сместим Скримджера с поста министра, например,— сказал Рон то ли в шутку, то ли всерьез.

-Миссия невыполнима,— возразила Гермиона.— И, Рон, лучше уж Скримджер, чем Вастус.

-Вастуса тоже сместим.

-Рона Уизли — в министры?

-Гермиону Грейнджер.

-Тогда она будет первая женщина-министр за последние... Рон, да у нас же ни разу женщины-министра не было!

-Вот и будет!

Они оба улыбнулись. Гермиона порывисто обняла друга.

-Будь осторожен. И присмотри за Люпином. Проверяй каждый день как он, одиночество убивает, ему ещё понадобятся продукты. Обновляй следящие и антиаппарационные чары. Ему понадобится волчье зелье почти через месяц.

-Я всё сделаю.

-Перед полнолунием наложи на квартиру заглушающее заклятье и... На всякий случай, ты знаешь заклятье «Церебриум»?

Рон, помедлив, кивнул.

-Весь Отдел Тайн выучил его, когда началось это... с оборотнями.

-Хорошо. Я аппарирую от тебя, на всякий случай.

-До встречи, Гермиона.

-Пока.

Выйти на улицу с острым железом,

Не отвлекаясь на мелочи быта,

Подумать о чем-то большом и полезном,

Что было когда-то, а нынче забыто.

Войти в чью-то дверь, поздороваться тихо,

Поставить оружие в угол у печки

Предложенный чай, не обидев хозяев,

Отпить и подумать: «Хана, человечки».

(И.Черт «Хана, человечки»)

Она появилась в темном закоулке напротив своего дома. День был в самом разгаре. Интересно, что подумает ребятня и соседи, когда она пройдет по двору в мантии волшебницы и необычного вида плаще по последней моде из «Ведьмополитена»? Гермиона вздохнула, задержала дыхание и быстро пошла к дому.

Одна из замечательных особенностей магловского мира — маглы действительно или ничего не замечают, или не хотят замечать. На неё обратили внимания меньше, чем продефилируй она в вечернем платье. Тогда бы дворовые сплетницы хотя бы занялись её личной жизнью, обсуждая, куда это она так вырядилась.

Было тихо, впрочем, как обычно.

Когда Гермиона произнесла снимающие охрану заклинания, привычного в таком случае красноватого огонька на кончике палочки не появилось. Несколько секунд она просто обдумывала этот факт. Она не могла забыть навести защитные чары.

Затем страх за Люпина поднялся из глубины сознания, и девушка, больше ни о чём не думая, ворвалась в квартиру. На ходу она навела на себя комплекс из щитовых чар и светочувствительной блокировки на глаза и осветила прихожую ярким белым светом — всё ментально и тихо. Обычная недавно придуманная комбинация, используемая аврорами во время арестов больших групп преступников при эффекте внезапности. Свет на несколько мгновений полностью ослепляет почти любого, не давая сконцентрироваться на аппарации, чаровый комплекс же защищает аврора от света и случайных заклинаний. При таких комбинациях положено действовать моментально.

В прихожей царил полный разгром, но она была пуста. Двери в кухню и спальню оказались распахнуты, и девушка быстро убедилась, что там никого нет. Осталась библиотека, всегда закрытая тяжёлой дверью. Совершенно не к месту девушка отметила, что, как и у Снейпа, её квартира делится на кухню, спальню и библиотеку, и загнала эту мысль на край сознания, чтобы обдумать в более подходящей ситуации.

«Надеюсь, книги они не испортили,— подумала Гермиона.— Циник ты, Гермиона, даже не побеспокоилась, как же там Люпин...»

В библиотеку она вошла резко, точно так же наведя блокировку на глаза и осветив помещение. Там её ждал тот же разгром, а в кресле в дальнем углу сидела совершенно неподвижно фигура с глазами, светящимися серебром.

«Он же из Министерства, знает комбинации»— пронеслось у неё в голове.

Она направила палочку на человека.

-Кто вы?

-Убери свет, Грейнджер,— произнес спокойный текучий голос, спутать который с каким-нибудь другим было невозможно.

-Малфой?

Гермиона потушила свет, вернув комнате нормальное полусумрачное освещение, слегка приглушённое тяжелыми шторами. Опустив палочку вниз, она испытала даже короткое облегчение от того, что это не невыразимец Тайного Следствия. Малфой со школы мало изменился. Он отрастил очень длинные почти белые волосы (это не могла быть седина по определению), собранные теперь в хвост. Черты лица остались теми же аристократично-утонченными, но мальчишескими.

-Какого чёрта ты здесь делаешь? Что ты вообще тут устроил?!

-Грейнджер, я тебе жизнь спас,— небрежно бросил Малфой, закидывая ногу на ногу и удобней разваливаясь в кресле.

«А это ведь мое любимое»— брезгливо подумала девушка.

-От кого еще? От собственной персоны?— спросила она, пытаясь скрыть беспокойство и неуверенность в голосе. «Где Люпин? Что он мог с ним сделать?»

-В твой дом забрался оборотень, Грейнджер,— протянул Малфой, отмечая искры ужаса в её глазах. Конечно, он не мог знать, чем этот ужас вызван на самом деле. Или знал?

-Сегодня не полнолуние, Малфой,— сказала Гермиона, взяв себя в руки и присаживаясь в кресло напротив с невозмутимым видом «пошутили — хватит».

-Грейнджер, они перестали нападать только в полнолуние ещё когда ты вела Сивую.

-Откуда ты знаешь?— спросила девушка, хотя собиралась спросить что-либо вроде «и где его труп?», чтобы выяснить, что случилось с Люпином.

-Грейнджер, я этим занимаюсь,— спокойно объяснил Малфой, приподняв бровь и важно представился, будто впервые с ней встретившись.— Драко Малфой, Отдел Тайн, невыразимец Тайного Следствия.

Гермиона не ожидала такого поворота. Драко Малфой мог быть воспринят ей как угодно: беглым Упивающимся, нелегальным тёмным магом, светским львом, даже преподавателем в Хогвартсе, тем более там нередко преподавали подозрительные и даже пренеприятнейшие личности. Но Драко Малфой — невыразимец, и, тем более, невыразимец Тайного Следствия!

-Туда перестали брать только приличных людей?— спросила она едко.— У тебя же отец...

-Дети не в ответе за родителей,— перебил её Малфой.— Насколько я помню, твои родители вообще... маглы.

Малфой буквально выплюнул последние слова. Гермиона побелела от злости. Это было качественное оскорбление — опровергнув его, она признает, что магловская кровь хуже, не опровергнув, покажет, что позволяет такие замечания.

-Мои родители не преступники и не убийцы и их прошлое не помешало мне работать в Аврорате,— спокойно сказала она, припомнив, что Малфой-младший пытался поступить в Нимстоун одновременно с ней.

Тот ухмыльнулся, дав понять, что это его не задевает. В самом деле, он ведь стал невыразимцем. Воспользовавшись короткой паузой, Гермиона расставила разбросанные книги по полкам и испарила мусор.

-Значит, пользуемся служебным положением,— сказала она, наконец.— Что ты искал у меня, Малфой? Или у вас в Отделе Тайн неизвестно что-то, что знает старший аврор младшей группы?

Последнее она произнесла ехидно, раздумывая, поставили ли вообще Малфоя в известность, зачем его сюда послали.

Тот приподнял бровь, удачно изобразив любопытство.

-Мы оба знаем, что оборотень в моей квартире — всего лишь прикрытие,— откровенно блефовала она.— Какого чёрта ты перевернул здесь всё вверх дном?

-Грейнджер, что такого интересного ты можешь прятать в своей квартире?— рассмеялся юноша.— Если бы я что-то искал и нашел, я бы давно ушёл, тебя не дожидаясь.

-Так что же ты сейчас здесь делаешь? Не нашёл?

-У тебя гостил оборотень.

Гермиона попыталась подавить страх, поднявшийся при слове «гостил», сказав себе, что это всего лишь часть малфоевского фирменного сарказма.

-Что-то я не вижу дырявого трупа,— сказала она так же саркастично, неожиданно для себя поняв, что двусмысленно намекнула на «Сектумсемпру».— Или он испарился?

-Или он арестован,— поправил Малфой.

Гермиона не знала, пугаться ли за арест Люпина или же радоваться, что он жив, и поэтому никак не отреагировала на это замечание, скрыв вздох то ли облегчения то ли напряжения.

-Он сбежал,— сказал Малфой, глядя в сторону, и не заметил, как на мгновение просияло лицо девушки.— Я за ним охочусь неделю. Он может вернуться и в любом случае тебя положено ставить в известность.

Малфой развел руками, как бы говоря «вот и всё». Гермиона кивнула скорее себе, поняв, кому принадлежала «Сектумсемпра», поразившая Люпина.

-И кто перевернул мою квартиру вверх дном — ты или оборотень?

Малфой некоторое время просто смотрел на неё, раздумывая, солгать ли.

-Я просто решил, что не стоит упускать такой случай выяснить, занимаешься ли ты тут черной магией.

-О да, Малфой, варю запрещённые зелья из магловских ингредиентов и испытываю их на людях.

-Это признание, Грейнджер?

-Нет, Малфой, это сарказм.

Малфой издал смешок и откинулся на спинку кресла.

«Ну и чего он здесь торчит? Чаю не дождется».

-Ты ждёшь, что оборотень вернется прямо сейчас?— спросила она.

-Почему бы и нет?

Гермиона фыркнула.

-Он что, на меня зуб имеет?

-Вроде того,— уклончиво ответил Малфой.

Повисло молчание, Гермиона рассматривала томик на коленях незваного гостя. «Властелин Колец», надо же. Хотя не стоит удивляться, он на журнальном столике открытый лежал.

-Чаю, кофе, цианистого калия?— предложила, наконец, Гермиона.

-Последнее звучит заманчиво.

-Не хочу заканчивать жизнь в Азкабане.

-Это что, то самое зелье, которое ты варишь?

-Малфой, ты хоть раз в жизни хоть один детективный роман прочитал?

-Грейнджер, а ты читаешь что-нибудь кроме детективных романов?— Малфой приподнял том и повертел в воздухе.

-Это «Властелин Колец». Классика мировой приключенческой литературы,— с пренебрежением фыркнула Гермиона.

-Литературы, разумеется, магловской,— с не меньшим пренебрежением констатировал Малфой.

-Ми-ро-вой, Малфой, ми-ро-вой. Это значит, признанной и маглами, и магами.

-А кто автор?

-Господи, с кем я спорю о классической литературе!

-Это уж точно, папа в гробу перевернется.

Гермиона не выдержала и рассмеялась — Малфой говорил с совершенно серьёзным лицом, а это было уже невыносимо. Небось, ещё и обидится за смех по туманным причинам. Ещё больше её смешил его фирменный малфоевский «не понял»-вид — эдакий растерянный мальчик, благо визуально слизеринец не повзрослел ни на год.

Зазвонил телефон. Гермиона потянулась сначала к мобильнику, и поэтому опоздала — звонил обычный домашний телефон. Малфоева рука накрыла аппарат, он посмотрел на неё самым ехидным из своих взглядов и медленно поднес трубку к уху.

«Только не Люпин, только не Люпин. В конце концов, у Люпина есть номер моего мобильного... Только не Люпин. Да откуда Малфой вообще знает, как обращаться с телефонами?»

Молчанье длилось с минуту. Каждый ждал, когда первым заговорит собеседник.

-Ну, долго молчать будем, профессор?— не выдержал Малфой.

-Какой такой профессор?— одновременно гаркнуло из трубки и вылетело из уст Гермионы. Малфой даже отдернул телефон подальше от уха.

-Извини, Малфой, кажется, мой отец принял тебя за моего бой-френда,— сказала, натурально покраснев, Гермиона под непрекращающиеся потоки чистейшей ругани из телефона.

-Твой отец полнейший... Полнейшее... Да, теперь я понимаю, откуда в тебе вся эта грубость, наглость и последнее...

-Заткнись, Малфой,— Гермиона отпихнула невыразимца и забрала из его рук истошно матюгающуюся трубку. Дождавшись, пока у человека на том конце провода кончится в легких воздух («это какие же у него лёгкие!»), она поднесла её к уху.

-Да, папа, я тебя очень внимательно слушаю,— сказала она с нажимом.— Нет, папа, это был не бой-френд. Кто?

Через секунду она обратилась к Малфою.

-Малфой, могу я поговорить с отцом без свидетелей? В связи с твоим хамством, нам предстоит довольно неприятный разговор.

-Это чьё тут было хамство?— возмутился Малфой.

-Пожалуйста!

Молфой растерялся. Да, это, кажется, было её единственное в истории вежливое обращение к однокашнику.

-С отцом без свидетелей — пожалуйста. Я все равно вычислю этого оборотня и накрою.

Малфой демонстративно хлопнул дверью, видимо, рассчитывая услышать всё необходимое другими путями. Гермиона тут же навела на дверь и всю комнату невербальный комплекс антиподслушивающих чар — это было её фирменное изобретение, её гордость. Когда подслушиваешь чуть ли не всю жизнь, хорошо умеешь с этим бороться.

-Ну, профессор, вы материться!— восхитилась она в трубку.— Только зачем такая конспирация, если официально вы мертвы?

-Затем, что Тайное Следствие и мертвецов умеет на тот свет загонять,— спокойно ответил Снейп.— Только зачем было говорить, что я ваш отец? Бой-френда было бы достаточно, и выглядело бы правдоподобней.

-Мне бой-френда с такими манерами? Ну уж нет, профессор, к тому же голос у вас отнюдь не мальчишеский, а очень даже старческий.

-Мисс Грейнджер, а вы хамка.

-Что вы, профессор, мне вас ни в жизнь не переплюнуть.

-Неужели?

-Профессор, вы позвонили, чтобы обменяться любезностями?

-Нет, чтобы назначить встречу. У меня для вас кое-что есть. Кое-что насчёт вашего «ребёнка пяти-семи лет», который аппарировал самостоятельно и так далее, впрочем, вы помните.

-Профессор, я больше этим не занимаюсь,— с сожалением сказала Гермиона.

-Неужели?— спросил Снейп через секунду молчания. Он был удивлён.— Не вы ли покупали у меня информацию на неоговоренную услугу, так сказать, кота в мешке?

-Из-за моих копаний на меня наехали Скримджер, Вастус и Кессинджер, и я уезжаю в Нимстоун.

-Мисс Грейнджер, сегодня, в библиотеке вашего института, в шесть вечера. А потом можете сколько угодно упиваться вашей поездкой в Нимстоун и наездами начальства.

Гермиона помолчала. Министерство, конечно, связало ей руки, и наверняка оно откажется действовать соразмерно её информации. Она больше не аврор, но самостоятельные изыскания вести-то можно, даже в Нимстоуне.

-Хорошо, профессор, я буду.

В замок благородного рыцаря без имени

Приехал один человек.

Он оставил слуге ключи от «Шеврале»,

А сам поднялся наверх.

Они с рыцарем выпили нектару,

Что вчера приносил Гермес,

И человек сказал: «Для тебя есть работа,

Надо ехать в Сиреневый Лес...»

(Maelnor — «Рыцарь»)

Бетси со скукой листала картотеку в поисках фамилий задолжавших книги студентов и краем глаза привычно наблюдала за библиотекарем. Она им восхищалась. Про себя она уже называла себя дракуломанкой.

В последнее время вид он имел взволнованный, а глаза горели непонятным огнём. Сегодня с утра он принес с собой какие-то старые книги, наверняка собственные, и устроился за столом у окна, обложившись, к тому же, библиотечными томами. Судя по мешкам под глазами и несчётному количеству кофе, который он уже выпил, ночью его деятельность была примерно такой же. У него наверняка была какая-то грандиозная идея. Бетси закусила губу, любуясь им.

Он весь день сохранял такой вид — упорная целеустремлённость и крайняя возбуждённость. Бетси редко видела, как мужчины работают с книгами, и Снейп казался ей одним из гениальных чокнутых ученых-изобретателей из фильмов, который, вопреки расхожему штампу, был жёстким, опасным и невероятно привлекательным несмотря на свой возраст — под пятьдесят. Сегодня он даже ни разу не поймал её взгляд и не заставил голосом, от которого мурашки по коже, приняться таки за работу.

Когда до конца рабочего дня осталось два часа, Снейп не спеша поднялся, убрал библиотечные книги по полкам, а личные аккуратно сложил в портфель. Затем он спокойно сел и стал допивать кофе, поглядывая на часы — четверть седьмого. Бетси с интересом наблюдала за ним.

-Мисс Суинг, займитесь, наконец, делом, а не своими мечтаниями.

Бетси поспешно отвернулась и увидела в дверях девушку — типичную студентку из тех, кто редко заходят в библиотеки по причине того, что за всеми этими шопингами, парикмахерскими, салонами красоты и свиданиями им совершенно некогда. Бетси с неодобрением косилась на неё, раз уж нельзя коситься на привычный предмет наблюдений. Уверенными быстрыми шагами незнакомка подошла к библиотекарю.

-Добрый вечер, профессор.

Бетси удивленно вскинула брови, но быстро опустила глаза на картотеку. Она угадала, Снейп всё-таки профессор! Но что он делает в библиотеке? На должности библиотекаря?

-Мисс Грейнджер, вы опоздали.

-За мной увязался министерский хорёк. Так что вы там хотели рассказать?

Бетси рискнула быстро глянуть в сторону библиотекаря-профессора и этой мисс Грейнджер. Она сидела напротив него, её выражение лица было зеркальным отражением лица Снейпа, и тон был очень похож. Если бы не их внешнее различие и то, что она зовёт его профессором, а он её — мисс Грейнджер, Бетси решила бы, что они родственники. К тому же было в них что-то ещё неуловимо общее.

-Вы помните Смеагорла?— по видимому, Грейнджер кивнула.— Судя по всему, он жив.

-И что с того?

Бетси подумала ту же мысль. Смеагорл — похоже на имя домашнего кота. Нет, лучше крысёнка или змеёныша какого-нибудь. Бр-р-р, да кому придет в голову называть домашнюю живность именем этого мерзкого толкинского горлума?

-В таком случае, помните ли вы его Грима?

Живность у живности, мда. Бетси снова поглядела на разговаривающих. Грейнджер что, побледнела?

-А теперь подумайте, что этих псов у него было несколько. К примеру, три. Или даже четыре. Представьте, что он их заботливо выращивал, ухаживал за ними, тренировал, натаскивал на своих собратьях.

Смеагорл начал казаться Бетси каким-то коварным злобным толкинистом. Натаскивать собак на своих же друзьях... бр-р-р.

-Но ведь Смеагорл убит. Я сама видела, вы...

-Я был ночью в Карфаксе и осмотрел всё. Конечно, авроры могли и похоронить его...

Какие такие авроры? Еще одна разновидность толкинистов? Та-ак, интереснее и интереснее.

-Если предположить, что это так, вспомните, что я рассказывал о потерявших хозяина Гримах. Если учесть, что я одного убил, остается два или, в худшем случае, три. Но они или сидели бы в замке, или искали бы меня. Я до сих пор жив. Замок пуст. Каковы выводы?

-А как же аппарация? А Авада Кедавра? Ведь за пределами замка его палочка не работает.

Совсем уже непонятно о чём разговор, неприятное ощущение. Бетси несколько раз бывала в компаниях, где выражались одними им известными словами и терминами, при том что язык оставался прежним. Обычно это были абсолютные фанаты каких-нибудь грандиозных эпических книг или фильмов — вроде того же «Властелина Колец» или «Звездного Пути».

-В общей суматохе он вполне мог украсть палочку Поттера. Ну же, Грейнджер, мыслите же логично, или вы в Министерстве разучились этому?

-Палочку Гарри проверяли,— с сомнением сказала всё ещё бледная Грейнджер, на лице её было написано беспокойство. Снейп выглядел торжествующе.

-Да ну? И какие же были результаты? Два десятка Люмусов, всевозможные согревающие, призывающие и прочая бытовая чушь?

-Я не знаю,— призналась Грейнджер.

-Так узнайте. Уверен, результаты вам не понравятся.

Снейп усмехнулся. Бетси знала такую усмешку, от неё мороз по коже. А Грейнджер — хоть бы хны. Справившись с волнением от известия, что у некоего Смеагорла было четыре здоровенные собаки, которых он имеет обыкновение натравливать на людей, она вернула лицу непроницаемое выражение.

-И какова цена этой информации?— спросила она, слегка прищурившись.

Снейп широко улыбнулся, но улыбка эта, хотя и подразумевала радушие или хотя бы учтивость, была какой-то... жуткой. Разведя руки в щедром жесте, он сказал:

-Полно, мисс Грейнджер. Считайте, что это входит в стоимость вашей услуги.

-От таких заверений мне не легче,— сказала Грейнджер.— Зная, что вы за человек, становится жутко от мысли, что вы можете потребовать.

-Да ну?— Снейп приподнял бровь.— И насколько леденящие кровь варианты вы уже подобрали?

Грейнджер улыбнулась мило-коварной улыбкой, какие обычно строят графини-интриганки во всевозможных любовных романах.

-Я не собираюсь подкидывать вам привлекательные варианты. Вдруг вам понравится что-нибудь из перечисленного.

Грейнджер поднялась и протянула библиотекарю визитную карточку.

-Я уезжаю в Нимстоун через два часа,— сказала она.— Если моя услуга вам срочно понадобится, вот мой сотовый телефон. Но я не гарантирую, что вам удастся дозвониться, там очень сильное поле.

-Я напишу вам по-старинке,— заверил Снейп, но карточку взял.

-До свиданья, профессор.

Не дожидаясь ответного прощания, Грейнджер развернулась и направилась к двери. Бетси поспешно сделала вид, будто сильно увлечена переписыванием имён должников. Грейнджер, должно быть, была уже в дверях, когда раздался голос Снейпа.

-Не говорите мне, мисс Грейнджер, что вы так сильно рисковали своей карьерой, покупали у меня информацию в обмен на услугу, которую вам даже представить страшно, только для того, чтобы всё бросить и уехать в Нимстоун.

-Я не брошу,— сказала Грейнджер дрогнувшим голосом. Хлопнула дверь.

Через несколько минут краем глаза Бетси уловила стремительно выскользнувшую за дверь фигуру библиотекаря, и только тогда перестала усиленно строчить, отложила ручку и вздохнула. Всё было похоже на страшный детективный роман, причем непонятно, чью роль исполняет Снейп — злодея, убийцы или информатора.

Гермиона вышла из института и не спеша пошла по дороге. У неё было достаточно времени до поезда, и она могла бы вызвать такси, съездить домой за вещами, поехать на вокзал и уже там ждать. Но она предпочитала пройтись.

Теперь она знала, кто именно терроризирует магическую Англию и, будь она по-прежнему аврором, она могла бы его найти. Завела бы дело на поимку скрывающегося бесхозного эльфа. Конечно, обычно этим занимается Отдел по Контролю Регулированию Магических Существ, но она могла бы убедить начальство, что эльф Снейпов опасен, украл какой-то могущественный артефакт (волшебная палочка не подошла бы, с этим борется Отдел по Контролю) или слишком много знает и, будучи бесхозным, вполне может начать разбалтывать. И тогда дело, конечно, попадает в компетенцию авроров.

Но какое дело может быть в компетенции нимстоуновского наставника?

Гермиона сразу решила не сообщать новую информацию в Министерство. Ей ясно дали понять, что она копает где не надо, и никто с Гримами бороться не собирается. Поэтому это обернулось бы ей же во вред. Министр хочет истребить оборотней. Найденного Смеагорла и его Гримов оно вполне может использовать на пользу дела, теперь уже чётко регулируя нападения на неугодных магов. Вроде той же Гермионы Грейнджер. Вот если нападения вдруг резко прекратятся...

Гермиона позвонила Рону. Трубку он взял почти сразу.

-Аллё...

-Рон, можешь говорить?

-Да, я в маггловском районе.

-Тебя уже допрашивали?

-Да, вызвали сразу после твоего ухода. Я им рассказал всё так, как условились, и они ничего не заподозрили.

-Точно? Если там был Тихондрус Грант, он мог прочитать твои мысли так, что ты бы даже не заметил...

-Я знаю,— перебил Рон.— Я у него учился окклюменции и потому был готов к его атакам. Не волнуйся, я хорошо научился обводить вокруг пальца Гранта. Иначе не сдал бы экзамен.

-Хорошо. Я должна тебе кое-что сказать,— Гермиона сделала паузу, подбирая слова.— Люпин пропал.

-Как?!— воскликнул Рон.

-Его выследил Малфой, он невыразимец. Завалился ко мне домой, но Люпин успел скрыться. Я не знаю, куда он пойдет, но не думаю, что рискнет связаться с тобой. Малфой понимает, раз Люпин был у меня, он может появиться и у тебя. Так что учти, что за тобой будет слежка.

-Учту,— буркнул Рон.— Надеюсь, с ним всё будет в порядке.

-Я тоже. Мой поезд через полтора часа. Платформа пять и одна восьмая. Это последняя наша возможность поговорить перед Нимстоуном. Ближайшие полгода мы можем вообще больше не увидеться.

-Я приду.

-До встречи.

Гермиона положила телефон в карман и вздохнула. Завернув за угол, аппарировала домой — сразу в квартиру, не защищенную больше никакими заклинаниями. Нужно было забрать вещи. Малфоя, как она и ожидала, в квартире уже не было. Должно быть, до сих пор петляет по Лондону, ищет, сквозь какую землю она провалилась. Заказав такси, она забросила последние вещи в чемодан, выпила напоследок стакан кислого быстрорастворимого кофе и, когда такси подъехало, отправилась на вокзал.

Она прибыла за полчаса до отправления поезда. На маггловской части Кингс-Кросса было многолюдно и, пристроившись между платформами пять и шесть, она принялась выжидать подходящего момента.

-Вы собирались уехать, не попрощавшись?— прошептали ей на ухо.

Позади неё стоял Снейп, так близко, что, обернувшись, она задела его.

-Профессор, что вы здесь делаете?— прошептала она, попятившись, но наткнулась на свою тележку.

-Пришёл вас проводить, что же ещё?— ответил Снейп, подходя ещё ближе. Он навис над ней, и Гермиона почувствовала, что если тележка сейчас не поддастся и не откатится, ей придется или сломать шею, задирая голову, или уткнуться носом в профессорский широкий плащ.

-Большое спасибо, конечно, но с чего бы вам это делать?

-Я слышал, в Нимстоуне вам придется тесно общаться с Тихондрусом Грантом.

-И что?— голос Гермионы был хриплым скорее от того, что ей тяжело было говорить с запрокинутой головой.

Снейп слегка наклонил голову, чтобы было легче разговаривать... Или по-каким-то другим причинам. Может, так ему было удобнее вдыхать её запах. Или упиваться её волнением и испугом.

Гермионе пришлось напомнить себе, что Снейп больше не дементор, но холодок в груди остался.

-А то, что вы обладаете слишком опасными знаниями, чтобы позволить ему и министерству ими завладеть.

-Вы имеете ввиду... Психеморту?

-И это тоже. И знания о демиургах. И знания о том, что я ещё жив и как меня найти.

-Я хорошо владею окклюменцией, профессор.

-Я не сомневаюсь. Но Грант — хитрейший леглиментор из ныне живущих. Его можно обмануть, общаясь с ним пять минут или даже пять дней. Но не полгода.

Гермиона сглотнула. Тележка, наконец, поддалась, но забывшая о ней Гермиона потеряла равновесие и упала. Снейп тут же подхватил её, и только тогда Гермиона вскрикнула — когда оказалась в его объятьях.

-П-профессор,— начала она, но Снейп невозмутимо продолжил, будто не замечая неловкого положения:

-Можно предположить, что вы владеете окклюменцией лучше, чем кажется. И даже, будучи предупреждены, сможете водить Гранта вокруг пальца все полгода.

-Я п-постараюсь,— сказала Гермиона, стараясь не задеть его губ, которые почему-то оказались рядом.

-Но Грант из тех, кто не погнушается подлить вам веритасирум за завтраком,— закончил мысль Снейп и, наконец, слегка повернулся, почти уткнувшись теперь в её волосы, но зато избавив от губ.

-Пожалуйста, отпустите меня,— прошептала Гермиона.

-Разумеется.

Снейп невозмутимо поставил её на землю и слегка отстранился.

-И что мне делать?— спросила Гермиона, вздохнув с облегчением.

-Во-первых, используйте Думоотвод. Но прячьте ваши мысли как следует, Нимстоун не то место, в котором никто не захочет порыться в ваших вещах.

-А во-вторых?

-Во-вторых даже веритасирум можно обмануть,— зельевар протянул ей тетрадный листок, полностью исчёрканный какими-то формулами и слегка помятый.

-Что это?

-Это рецепт антидота на основе веритасирума и кое-каких магловских химических знаний. Он ещё не протестирован, но, боюсь, у вас нет выбора.

-Бьюсь об заклад, вы его только что изобрели,— пробормотала Гермиона, беря листок.

-Вы выиграли,— согласился Снейп.— Но вам придётся варить это зелье самостоятельно. Сами понимаете, в моем положении я лишён такой возможности. Я могу только предложить вам магловскую химическую составляющую.

Снейп извлек из кармана два тяжёлых бутылька.

-Спасибо,— сказала Гермиона, беря зелья.

-Не для вас стараюсь,— бросил Снейп.

-Конечно.

-Готовое зелье каждый раз добавляйте в свои напитки. Теоретически достаточно трёх капель, чтобы испортить веритасирум и не допустить побочных эффектов.

-Каких побочных эффектов?

-Мисс Грейнджер, я вам поражаюсь. Зелье непроверенное, нестабилизированное и к тому же магловское. От него можно ожидать всего.

-Понятно. Значит, мне всё-таки придется стать вашим подопытным кроликом.

-У вас нет выбора,— холодно усмехнувшись, согласился Снейп.

Вокзальные часы пробили восемь

-Прощайте.

-До встречи, мисс Грейнджер.

-Да, до встречи.

Гермиона повернулась и взялась за тележку.

-Профессор?— остановилась она.

-Да?

-Как вы узнали, что я в Нимстоуне на полгода? И всё остальное?

-На вашем месте я был бы осторожнее в своих телефонных разговорах. Мало ли кто может подслушать?

-Да, конечно. Я буду. До встречи.

-До встречи.

Разогнавшись, Гермиона проскочила сквозь стену. У неё оставалось совсем немного времени прежде чем отправится поезд на Нимстоун. Вместо того, чтобы броситься искать Рона, она повернулась к перегородке.

-До встречи, профессор Снейп,— пробормотала она снова. Она всё ещё сохраняла то ощущение, когда руки Снейпа обвивали её талию, а прерывистое дыхание касалось её губ. От этого пробивала лёгкая дрожь.

-Гермиона!— окликнули её.

Она обернулась — ей махали Рон и Невилл.

-Ребята!— она направила тележку к ним.— Рада вас видеть.

-Твой поезд через минуту,— сказал Рон.

-Прости, Рон, я задержалась. Всё будет хорошо, всё наладится. Я надеюсь. Я буду вам писать. Но учтите, что наши письма могут читать. Я постараюсь вырваться к вам на пасху и солнцестояние.

-Мы будем ждать,— сказал Невилл.

-До встречи,— сказала она и обняла сначала Невилла, а затем Рона. Внезапно губы Рона коснулись её губ. Она замерла, в голове зазвенело, и Рон быстро отстранился.

-Прости,— выдавила она из себя. Рон удивленно коснулся своих губ.

Ничего больше не говоря, Гермиона отвернулась, левитировала свои чемоданы и помчалась к пускающему клубы дыма поезду. Он уже начал движение, когда она заскочила на подножку и, не глядя больше на платформу, вошла в вагон.

Там посредине коридора она села на чемоданы и обхватила голову руками.

Она поцеловала Рона! Она поцеловала Рона, а между тем, думала о Снейпе, и хотела бы ощущать его прикосновения и его губы. Ей казалось, что она целует Снейпа. Бедный Рон, что он подумает? А что теперь ей думать о себе? И что бы подумал Снейп?

Боже, как же хочется поцеловать Снейпа!

Гермиона потрясла головой, подошла к окну и уставилась в стремительно проносящийся мимо окон городской пейзаж. Голова слегка кружилась.

-С вами всё в порядке, мисс Грейнджер?— услышала она.

-Да, конечно.

Гермиона напряглась, стараясь выкинуть все мысли из головы. К ней подошел Тихондрус Грант. Чёрт, как не вовремя этот сумбур, эти романтические глупости... А, может, и к лучшему? Пусть читает, старому шпиону не хватает только грёз юных барышень о поцелуях.

-А мы с вами соседи по купе!— жизнерадостно продолжил тот.

-Отлично,— произнесла она, быстро придя в себя и всё-таки выстраивая ментальную стену вокруг своих мыслей. Мысли о Снейпе вообще хорошо бы запрятать подальше даже от самой себя. Тем более от самой себя.

-Я понимаю, всегда тяжело прощаться с теми, кого любишь.

-Я его не люблю,— рассеянно сказала она и ощутила, как мысленный блок начал рушиться. Ей захотелось подумать о том, как же именно она относится к Снейпу, почему его прикосновения вызвали такую странную реакцию. Или нормальную? Нет уж, всё, что касается Снейпа — странно по определению. Он жуткий монстр. Что вообще тут думать?

-Я его не люблю,— твердо заключила она скорее для себя. Только это жёстко поставленное определение могло сейчас защитить её мысли от Гранта, как и её душевное равновесие от влияния Снейпа.

-А мне так не показалось,— сказал Грант.— Ваш прощальный поцелуй был очень романтичным.

-Ах, вы о... Рон сам меня поцеловал,— сказала Гермиона, отвернувшись к окну, с толикой раздражения.

Может, так оно и было, и именно Рон поцеловал её, а не наоборот, и она напрасно казнит себя. Она вообще соображала в этот момент?

-Простите, мистер Грант. Мне нужно немного отдохнуть.

-Я понимаю. Надеюсь, у вас всё наладится.

-Я тоже.

Гермиона левитировала чемоданы в своё купе, достала небольшую сумку и ушла в туалет, якобы приводить себя в порядок. Грант так и сверлил её взглядом.

Закрыв дверь, она достала из сумки несколько пробирок и принялась сбрасывать туда самые опасные воспоминания. Скоро была заполнена целая дюжина, и Гермиона, спрятав пробирки на дне сумки, умылась, переоделась и вернулась в купе. Теперь она была защищена как минимум от поверхностного леглименторского вмешательства.

-Хотите чаю?— тут же предложил ей Грант, кивнув головой в сторону чайного сервиза, расставленного на столике.

-Нет, спасибо, мистер Грант. Я больше хочу спать.

«Меня так просто не взять!»

-Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Я разбужу вас, когда мы будем в Нимстоуне.

-Спасибо.

Гермиона легла на своё место, положила сумку рядом и накрылась пледом. Было не холодно, просто хотелось отгородиться. Если Грант вздумает порыться в её вещах, завоет такая сигнализация, что проснётся весь вагон. Причём самую мощную сигнализацию она поставила на пакетик с зубной щёткой и полотенцем. Чем сложнее защита, тем соблазнительнее содержимое, не так ли, мистер Грант?