Котэхизис (гет)

Это был весьма холеный кот. И, как и всякий другой кот, он справлял нужду. Прямо в ботинки для квиддича, которые Рон, несмотря на вежливые напоминания Гермионы, опять оставил за порогом их комнаты в доме на Гриммо.

— Твое счастье, что тебя не застукал Рон, — строго сказала она. — Хотя так ему и надо. Теперь не будет говорить, что я просто занудствую.

Кот смерил ее долгим, наглым взглядом и дернул хвостом.

— Надо же, какие мы нервные. И наверняка чистокровные, судя по надменному виду и этой прекрасной окраске.

Кот снизошел до того, что позволил погладить себя и даже почесать за ухом.

— Теперь я понимаю, почему профессор Снейп назвал тебя Люциусом.

Гермиона готова была поклясться, что кот ухмыльнулся.

* * *

А вот Рон совсем не улыбался, когда увидел, что стало с его ботинками.

— Какого черта ты не занесла их? — вопил он, покраснев от ярости.

— Я не обязана вечно прибирать за тобой, — ответила Гермиона, отстраненно размышляя, что однажды он доорется до инсульта. — Я тебе не мамочка.

— Это уж точно.

— И как это понимать? — спокойно поинтересовалась Гермиона.

— Ты прекрасно знаешь. — Рон глубоко вздохнул и сменил тактику. — Уверен, ты нарочно это сделала.

— Рон, ты и правда глуп, если считаешь, что я нагадила в твои ботинки.

— Ты подговорила Косолапуса! Этот чертов кот ненавидит меня.

— Я не могу заставить Косолапуса делать то, что он не хочет. Кошек вообще невозможно к чему-либо принудить.

Рон сердито посмотрел на нее.

— Вечно ты защищаешь этого проклятого кошака.

— Наверное, потому что он не виноват. Так же, как и тогда, когда, по-твоему мнению, пытался съесть Петтигрю. Твои ботинки испортил не Косолапус, а фамилиар профессора Снейпа. Так что это уже два чертовых кота, которые тебя ненавидят. Впрочем, неудивительно, если ты пытался пнуть Люциуса, как и Косолапуса на прошлой неделе. И не думай, что я не видела.

— Я всего лишь подтолкнул его ногой, чтобы двигался побыстрее, а в ответ получил десяток царапин. Злобная тварь... Погоди, ты сказала «Люциус»? Снейп назвал своего кота в честь мистера Малфоя? Странно, сидеть вечерами с Люциусом на коленях...

Косолапус, легок на помине, с воинственно поднятым хвостом прошествовал в комнату и запрыгнул на колени Гермионы. Она тут же наклонилась к нему и, ласково что-то приговаривая, почесала то-самое-местечко за его ушком.

— Клянусь, этот кошак только что нагло ухмыльнулся! — Хорошее настроение Рона от мысли о Снейпе, поглаживающем Люциуса, и чуть не сорвавшиеся с языка пошлые шуточки исчезли под недовольными взглядами кота и его хозяйки.

— Кошки не ухмыляются, правда же, Лапик? — Гермиона подхватила Косолапуса и прижала к себе. — Даже плохим людям, которые этого заслуживают.

— С меня хватит, я пошел в паб! — Рон решил уйти, хлопнув дверью: сначала это была дверь гостиной, затем дверь кухни и наконец входная дверь.

— Думаю, он не особо доволен тобой, — сказала Гермиона Косолапусу. — На твоем месте я бы не попадалась ему на глаза некоторое время.

Косолапус поудобнее устроился на коленях хозяйки и замурлыкал.

* * *

Косолапус был незлобливым котом и, в отличие от некоторых, не хранил обиды десятилетиями.

И недолюбливал Рыжего только потому, что тот по-прежнему отвратительно себя вел.

Свою питомицу Косолапус любил. Она всегда была внимательна к его чувствам, восхищалась мышками, которых он носил в знак привязанности, согревала его подушку и скармливала ему самые лакомые кусочки. Правда, ее прическа оставляла желать лучшего, но Косолапус превыше всего ценил преданность и заботу.

Вот только жаль, что ее забота распространялась и на Рыжего.

Именно поэтому Косолапус отправился на поиски белобрысого кота, надеясь обрести в нем союзника.

* * *

Люциус сидел в гостиной, так близко к огню, как только возможно, без того чтобы подпалить бок, и с энтузиазмом вылизывал гениталии.

Косолапус уселся в пятно солнечного света и вежливо подождал, пока тот закончит свои дела. Люциус любовно, с оттяжкой в последний раз провел языком, выгнул спинку и потянулся, словно невзначай показывая все свои когти.

— Это ты теперь фамилиар Черного человека? — спросил Косолапус.

— Можно сказать и так, — ответил Люциус и элегантно зевнул. — Я давно уже знаю его, но только недавно решил взять в питомцы.

— Надеюсь, он в добром здравии?

— Уже гораздо лучше, спасибо. А твоя питомица, как у нее дела? — поинтересовался Люциус, как того требовали правила хорошего тона.

— У нее все хорошо. — Косолапус почесал за ухом. — И все же я беспокоюсь.

— Из-за Рыжего?

— Да. Он как собака. Здоровая, неуклюжая, глупая собака. Хуже собаки. За свою жизнь я повидал и умных собак, с широким кругозором. — Косолапус сам не заметил, как выпустил когти, оттого что сказал что-то приятное о собаках. Но Рыжий и правда был намного хуже!

— Это я уже понял. — Люциус поерзал на ковре, чтобы принять идеальную позу: устроиться поудобнее и украсить собой обстановку.

— Твой Черный совсем не такой, — продолжил Косолапус.

— Да, в этом отношении мне повезло. — Люциус едва заметно дернул кончиком хвоста, почуяв что разговор ведется неспроста.

— Но, возможно, он нуждается в паре? Еще один питомец, который заботился бы о тебе. Твоя шубка мягкая и блестящая, должно быть, ее нужно часто расчесывать? Моя питомица умеет работать щеткой.

Хвост Люциуса замер.

— Ты отдаешь свою питомицу?

— В любом случае я потеряю ее. Какая разница, отдать ее тебе или Рыжему...

— Тогда давай устроим заговор, котик, и посмотрим, что удастся сделать.

Косолапус давно уже был взрослым котом в самом расцвете сил. Но возмущаться из-за такого обращения не стал, только подошел к своему сопернику, чтобы спокойно все обсудить.

* * *

Северус измерял свою жизнь маленькими победами: первый день на Гриммо после выхода из госпиталя, первый самостоятельный поход в туалет, первое самостоятельное одевание, первый спуск по лестнице без посторонней помощи и — кульминация его достижений — первый день, проведенный на диване в библиотеке за чтением книги.

Он начинал новую жизнь: упивался ароматом кожи, пыльной затхлостью, горьковатым запахом доксицида после недавней попытки очистить комнату и тяжестью теплого кота, примостившегося на колене.

Перелистнув страницу, Северус старался не замечать крики, доносящиеся из кухни. Грейнджер и Уизли только и делали, что ссорились, и повод был все тот же. Сначала что-то там о коте и мертвой мыши на подушке Уизли, а затем возмущенное хлопанье дверями.

— Похоже, дела у них не очень, — заметил Северус. — Мне придется побеспокоить тебя, чтобы я мог перевернуть страницу.

Люциус лениво сдвинулся, но потом сразу же устроился обратно, уткнувшись носом в книгу.

Приглушенное мяуканье с порога объявило о прибытии Косолапуса: он стоял и скорбным взглядом смотрел на Северуса.

— Пришел сюда в поисках тишины и покоя? Я тебя не виню. Подходи, располагайся у огня.

Косолапус, мягко ступая, прошел в библиотеку, вскочил на диван и свернулся в пушистый клубок под боком Северуса, всем своим видом демонстрируя обиду.

Воцарилась тишина, наполненная только потрескиванием дров в камине, шелестом переворачиваемых страниц, мурлыканьем котов. Очень скоро к этому добавился храп.

— Сядь пока на колени Черного, а я сбегаю и оставлю Рыжему еще один подарочек, — сказал Люциус.

— Но это же твой питомец.

Люциус снисходительно махнул хвостом.

— Я разрешаю тебе поиграть с ним. Ему нужна компания, а тебе — алиби.

— А ты что будешь делать?

— Кое-что очень плохое, — ответил Люциус, выпуская когти. — После этого Рыжий и твоя подопечная точно перестанут разговаривать.

* * *

Черный только недавно стал питомцем кота и, похоже, не знал, как должен себя вести. Косолапус смотрел на него не мигая, но тот все равно не сообразил, что нужно сделать. Даже когда чужой кот запрыгнул на диван. Тогда Косолапус, так и не дождавшись приглашения, забрался на колени Черного.

— Полагаю, ты не очень привередлив в литературе? — сказал тот. — Люциус весьма пристрастен в выборе произведений: только викторианская эпоха и ничего другого. Как насчет Эдгара По? «Украденное письмо»?

Косолапус мяукнул.

— Посчитаю это согласием.

* * *

К любителям чтения Косолапусу было не привыкать. Он давно уже наловчился и все равно искусно урывал пару поглаживаний, пока переворачивали страницы. Конечно, колено Черного оказалось не таким удобным, как у Гермионы, но это можно исправить, если немного откормить питомца Люциуса.

На мгновение в душе Косолапуса мелькнула робкая надежда, что он сумеет убедить Люциуса отказаться от своего питомца. В конце концов такой холеный кот может выбрать любого, кого только захочет, и уж точно найдет себе кого-нибудь получше Черного. Если представить все именно так... Косолапус вздохнул, гадая, что за питомец ему достанется потом.

* * *

Как и все великолепные охотники, Косолапус привык спать вполглаза и держать ухо востро. И только по досадному недоразумению Рыжий ворвался в библиотеку именно тогда, когда первый глаз Косолапус уже закрыл, а второй открыть еще не успел.

— Ах ты, засранец! — прорычал Рыжий.

Реакция у Черного оказалась отменной, даже спросонья, и, по мнению Косолапуса, он все же слегка переусердствовал... Но все равно, Рыжий куда лучше смотрелся без сознания.

Все соседи сбежались на грохот, когда он вывалился из библиотеки в коридор, врезался в вешалку и сразу отрубился.

Косолапус заметил, что его питомица даже не попыталась помочь поверженному, а вместо этого сразу кинулась в библиотеку.

— С вами все в порядке?

Косолапус мяукнул, поблагодарив ее за заботу.

— А ты как, Лапик? — Косолапуса тут же подхватили на руки и почесали за ушком. — Не могу поверить, что Рону хватило глупости направить на вас палочку, сэр. Мне очень жаль.

— Вы не несете ответственность за действие ваших придурковатых дружков.

Поверх плеча своей питомицы Косолапус видел, как кто-то другой помог Рыжему подняться на ноги. Люциус с холодным интересом наблюдал, как поверженного врага уводят на кухню, чтобы оказать первую помощь и напоить чаем.

— Просто Рон считает, будто Косолапус хочет выжить его, и поэтому не понимает, что творит.

— Не в первый раз.

Косолапус видел, что Черный чем-то недоволен. Поэтому высвободился из объятий своей питомицы, скользнул к нему на колено и ткнулся мордочкой в руку, приглашая погладить. Питомице Косолапуса это всегда поднимало настроение.

Пальцы Черного поначалу немного подрагивали, но затем прикосновение к теплой мягкой шерстке подействовало успокаивающе. Косолапус одобрительно мурлыкал. Спокойный питомец — хороший питомец.

— А что его вывело на этот раз? — спросил Черный.

— Кое-кто, вернее кое-какой кот нашел тайник с порно, который Рон прятал под кроватью, и в клочья изорвал все эти отвратительные колдографии. Гадость неимоверная... впрочем, уже неважно. Думаю, на этот раз Люциус превзошел сам себя.

Люциус, заслышав свое имя, подошел поближе и уселся у ног Гермионы. Она наклонилась и подхватила его на руки, почесывая ему животик.

— Не стоит этого делать, — сказал Северус, наблюдая за ней. — Он слишком темпераментный.

— Неправда. Он хороший кот, правда же, Люциус?

Люциус посмотрел на Гермиону из-под полуприкрытых век и громко замурлыкал.

— Каким только может быть плохой кот...

Косолапус тревожно мяукнул. Расставаться со своей питомицей будет нелегко: у нее такие умелые пальчики.

— Он может и цапнуть, — пояснил Северус, наблюдая за ними со странной смесью беспокойства и благодушия на лице.

Гермиона рассмеялась.

— Не цапнет, если хочет, чтобы его животик снова почесали. Ты ведь хочешь этого, правда? Хороший мальчик.

— И, похоже, слишком покладистый, — добавил Северус. — Я потрясен и просто в ужасе от его поведения.

— Это же коты, что с них возьмешь. Совершенно беспринципные животные.

— Что верно, то верно, — медленно произнес Северус.

Люциус извернулся, снова подставляя Гермионе свой животик и настойчиво требуя внимания.

* * *

Оказавшись предоставлен сам себе, Косолапус старался не унывать. Рыжий убрался в какую-то Нору, пробормотав напоследок, что там его не будут доставать коты. Черный все время проводил в библиотеке, вместе с питомицей Косолапуса — они обменивались книгами и по-очереди гладили Люциуса.

Косолапус сидел на кухне, крутился у плиты, потрошил мышей. Но настроение от этого лучше не становилось.

Только когда наступало время сна, питомица снова возвращалась к нему. И он преданно согревал ей ноги.

Впрочем, скоро и эта обязанность перейдет к Черному. Хорошо хоть Люциус не будет спать у нее под боком. Единственный раз, когда он попытался там устроиться, питомица Косолапуса вызвала Черного, тот пришел забрать кота да так и застыл на месте при виде Гермионы в ночной рубашке.

Люциус утверждал, что именно поэтому он там и укладывался, но Косолапус видел, что это ложь. Тем не менее все сработало. Несколько дней их питомцы еще мучительно краснели при виде друг друга и обменивались тоскливыми взглядами, пока наконец не произошло невероятное: Гермиона зашла в библиотеку, выгнала Люциуса на кухню и захлопнула дверь.

— Они уже спариваются? — спросил Косолапус.

— Почти, — ответил Люциус, умываясь лапкой. — Какая жалость, что мне не позволили остаться.

— Ты хотел увидеть, как они спариваются?

Люциус сгрыз волоски, неуместно торчащие между пальцев на передней лапке.

— Признаюсь, мне любопытно.

— А я однажды видел. И это отвратительно. Хорошо хоть длится очень недолго.

— О, думаю, мой питомец способен и на большее, — возразил Люциус.

Косолапусу показалось, что Люциус ухмыльнулся.

* * *

Очень скоро Северус и Гермиона как-то незаметно стали почти неразлучны. Люди научились не входить без стука в библиотеку, хотя число вдруг обнаруживших интерес к чтению не могло не восхищать.

— Но все-таки мне не хочется делать решающий шаг, пока мы здесь, под этой крышей, — сказал Северус котам в один из дней, когда Гермиона отправилась за покупками. — Конечно, есть еще Тупик Прядильщиков, но там все такое убогое. А отель — и вовсе неприлично. Значит, все-таки придется выбрать дом и зажечь свечи, чтобы не была так заметна грязь. Надеюсь, утром, когда она заметит сколько там книг, я успею навести порядок в остальной части дома.

Люциус перевернулся на спинку, будто предлагая почесать его животик.

— Да, я знаю, что она тебе нравится. Но позволь напомнить, что ты кот. — Северус покорно почесал подставленное брюшко. — Интересно, удастся ли уговорить кого-нибудь одолжить мне домового эльфа.

Северусу показалось, что Люциус ухмыльнулся.

* * *

Горячие выходные ждали их. Упаковать вещи для отьезда не составило труда — все было собрано, уменьшено и распихано по сумкам. Все, кроме котов.

Люциус чинно устроился на ковре в библиотеке и с явным неодобрением наблюдал за сборами.

— Все не так уж и плохо, — сказал Косолапус. — В конце концов тебя же не несут к ветеринару.

— Эта корзинка выглядит тесной. Особенно для двоих.

Косолапус дернул хвостом.

— Разве у твоего питомца нет для тебя такой же?

— Нет, и я не стал бы поощрять его приобретать подобную штуку.

Косолапус задумался. Не то чтобы он согласился бы делить с кем-то свою корзинку, но и оставаться одному не хотелось.

— За плинтусом на кухне прячется жирная мышь, — заметил он. — Поймать ее не составит труда.

Люциус протянул лапу и закрыл дверку.

— Думаю, я лучше проверю мышей в доме моего питомца. Чтобы сравнить со здешними.

Косолапус обвил хвостом лапы, как бы говоря: «как вам будет угодно». Чуть позже появилась Гермиона, подхватила его на руки, поцеловала и понесла к корзине. Косолапус самодовольно уставился на Люциуса.

Гермиона подхватила корзину и столкнулась в дверях с Северусом.

— А как же твой кот?

— А что с ним?

Люциус властно мяукнул.

— Ты не можешь оставить его. Вдруг к нему снова прицепится Рон, и потом, кто будет его кормить?

— Уизли все еще в Норе. А Люциусу не помешает немного сбросить вес, — возразил Северус.

Люциус одарил его скорбным взглядом.

— Чертовы кошачьи штучки.

— Северус!

Тот мрачно оглядел своего кота.

— Что ж, хорошо. Но спать будешь не наверху, а на кухне, и если замечу, что подглядываешь, сделаю так, что у тебя никогда больше не будет котят. Ясно?

Люциус мяукнул.

— Вот и хорошо, — сказал Северус.

Люциус запрыгнул ему на руки и оттуда ухмыльнулся Косолапусу.

— Мы готовы?

Гермиона кивнула и покраснела.

* * *

Кухня оказалась уютной, а вот мышей было маловато. Люциус выглядел самоуверенно, словно персидский кот. Чем очень раздражал Косолапуса. А его питомица тем временем издавала наверху все эти странные вскрики, но выяснить в чем там дело не удалось: на лестнице стоял какой-то невидимый барьер.

Косолапусу оставалось только надеяться, что с Гермионой все в порядке. Хотя он никогда не слышал, чтобы она так кричала.

— Я думаю, — глубокомысленно произнес Люциус, — наши питомцы прекрасно поладили.

— Похоже на то.

— А вот на диване не хватает подушек, да и коврик какой-то потертый. Придется все сменить, чтобы сделать это место пригодным для кота.

— А мне здесь нравится, — сказал Косолапус. — Коврик так интересно пахнет, занавески как раз подходят, чтобы их рвать, а под диваном есть темное местечко, там можно прятаться и бросаться на ноги людей, когда они отвлекаются.

— Вижу, ты чувствуешь себя как дома.

Косолапус не ответил. Только положил нос на лапы и прикрыл глаза, мечтая, чтобы у него на самом деле появился такой дом. Только без раздражающих белых котов.

* * *

К сожалению, кошачьи боги остались глухи к его молитвам, и утром Люциус по-прежнему был тут. Как и питомица Косолапуса — в рубашке, которая едва прикрывала ее ноги, и явно слишком большом халате.

А Черный то и дело поглаживал ее.

— Надо сказать ему, что он все делает неправильно, — ворчал Косолапус. — Даже не притронулся к ее ушам. Нужно почесывать прямо за ними.

— Мне кажется, он почесывает ей животик, — возразил Люциус.

— Тогда сойдет и так.

— Она выглядит довольной. Возможно, там, наверху, он почесал ее за ушком.

Косолапус надеялся, что так оно и было. Очень не хотелось, чтобы его питомица вернулась к Рыжему только из-за того, что ее ушкам не уделили должного внимания.

Так или иначе, но на Гриммо они больше не вернулись. Сначала доставили припасы и одежду, потом купили подушки, перетянули диван, и постепенно дом стал уютным и обжитым.

Косолапус очень надеялся, что все так и останется. Люциус, похоже, не собирался вспоминать условия сделки и выгонять его, но и сам не уходил.

Любимым местечком Косолапуса стал коврик у огня, а Люциус обычно усаживался на подлокотнике дивана, так чтобы Черный мог почесывать его за ушком.

Питомица Косолапуса, казалось, не страдала оттого, что он не поступает с ней так же. Иногда она даже позволяла себе погладить живот Люциуса, приговаривая, какой он хороший мальчик. Но каждую ночь уходила вместе с Черным наверх, в постель, и каждый раз Люциус рвался вместе с ними, но натыкался на барьер под насмешливым взглядом своего питомца.

* * *

Их мирную жизнь прервал визит одного из друзей его питомицы. Черный встретил его и пригласил в дом, а питомица заварила чай, выложила печенье на блюде, накрытом салфеткой, и они уселись за стол.

— Я пришел за Люциусом, — сказал гость. — Теперь ему ничто не угрожает и он может вернуться домой.

Черный усмехнулся.

— Вот и хорошо. А то он совсем разжиреет тут.

Люциус открыл один глаз и сонно посмотрел на гостя. И похоже, совсем не возражал: спрыгнул с дивана и уселся на пол.

— Я буду скучать по нему, — сказала питомица Косолапуса.

Черный обменялся с гостем долгим взглядом.

— И не думай, что я не догадалась, — добавила она. — Но зато теперь мне есть чем шантажировать Люциуса. Ты точно не хочешь, чтобы тебя погладили в последний раз?

Люциус сейчас выглядел так, словно у него мышь в горле застряла.

* * *

Три недели спустя появился еще один гость: человек в мантии, с длинными светлыми волосами и самодовольным видом. Он приходил снова и снова, и однажды даже прошел сквозь барьер на лестнице, отчего крики наверху стали еще громче, но быстро спустился и даже почесал Косолапуса за ушком.

Косолапус сидел, махая хвостом из стороны в сторону, и не мигая смотрел на устроившегося за столом Белого. Затем вскочил, притащил толстую мышь, которую поймал накануне, положил у ног гостя и тронул лапой его ботинок.

— Мяу.

— Действительно, — ответил Люциус. — Совершенно с тобой согласен. Но, как видишь, теперь я ничего не могу с этим поделать.

— Мя-а-а-у!

— Нет. И не уговаривай. Даже за трех мышей.

Косолапус уставился на предателя всего, что свято для котов.

— Но я и правда жалею, что не могу теперь вылизать свои гениталии, — признался Люциус.

И ухмыльнулся.