Между молотом и наковальней (гет)

Да, сестрой Александра Льюиса Брауна, Саши, если по-нашему, или Алекса, если по-дружески, хотя друзей у него особо не было, была небезызвестная в определенных кругах Лавандой Браун. Она же Лав-Лав, она же "та доставучая блондиночка из принца-полукровки", она же, кажется, умерла или не умерла в конце Даров Смерти. Но стопроцентно подверглась нападению оборотня, это я помнил — троица героев бегут по атакованному Хогвартсу, швыряются заклятьями, видят как кто-то кого-то жрет, выбрасывают Сивого из окна, и этим кем-то оказывается Лаванда Браун, которую я тогда даже не сразу узнал. В книгах подобного не было, но что-то не внушает мне этот факт никаких надежд по поводу моей весьма внезапно проснувшейся и заурчавшей совести. Книги книгами, а Роулинг участвовала в написании сценариев, потому я рисковать не собираюсь. Придется что-то менять, и это может вполне вероятно послать к черту хороший исход всей этой истории, потому как я уверен как в писательской мудрости Рея Бредбери в его "И грянул гром", так и в научной мудрости Анри Пуанкаре в его Теории Хаоса. Совесть моя любит такие неоднозначные ситуации, ведь сейчас от меня, возможно, зависит судьба этой девочки! А она была всегда очень добра ко мне. То есть, к Александру. Ко мне ли? Но раз я чувствую эту ответственность, весь вес знаний о возможном будущем, то вполне возможно, что даже для нового меня её доброта имеет какое-то значение. И раз я уже здесь, то вполне возможно просто мои другие реакции могут спровоцировать совершенно иной исход всей истории, даже если я не буду стараться ничего изменять. Так что лучше уж захватить эту иллюзию контроля, ну или хотя бы попытаться. Тогда я успокоюсь хоть немного и буду знать, что сделал всё, что мог, если всё выйдет боком.

Черт! Мысли позитивно, Саша!

Хотя на самом деле сегодня — необыкновенно счастливый день для меня.

Я не так давно избежал смерти, скоро сумею оказаться в самом настоящем магическом семействе в звании отнюдь не гостя, а члена семьи, хоть и ущербного, ну и, конечно же, я почти наверняка успею составить план действий.

Да-да, снова эти бессмысленные планы, которые не выдержат столкновения с реальностью, даже если они оптимальны и хороши на бумаге. Как показал опыт, любые планы могут суровую проверку реальностью не пройти, как ещё в той жизни план приехать домой с работы и посмотреть хоккей был порушен несчастным случаем на дороге. Или план моего реципиента — поступить в одно из лучших высших учебных заведений страны и в дальнейшем запускать космические шаттлы да спутники? Где тот план, когда пришлось отставить обучение в одной из наиболее престижных школ Соединенного Королевства?

Да уж. Мальчик этот был несомненно увлечен астрономией и астрофизикой, а вот я даже рад, что мне придется покинуть этот город буквально на этой неделе. Я, кстати, поспрашивал — городок Литтл Уингинг все-таки существует и мне до него всего-ничего езды. И я даже помню улицу, на которой проживает Гарри Поттер! Только вот что мне это, интересно, дает?

Как мне сейчас кажется, абсолютно ничего, но как я помню, у Гарри Поттера были проблемы с дементорами летом перед пятым курсом, а сейчас именно то самое лето.

Стоит просто взять Лаванду в оборот и прошвырнуться. Показать любопытному магическому подростку ещё больше типичных маглов, ага?

Только для этого надо её уговорить. Лаванда не такой уж большой фанат магловской культуры, хоть она и пыталась как-то узнавать что-либо у своего родственничка. Я мальчик непутевый оказался, потому как начинал грузить бедняжку своими интересами и делами, а не тем, что её могло бы по-настоящему привлечь. Мода? Журналы? Сладости? Красивые вещи? Романы? Нет, я был дурачком и пытался рассказывать ей про то, что было интересно мне. Сейчас я слегка поумнел, хотя возможно разницу заметить будет сложно, но зато я теперь знаю, чем её заманить. Она ведь уже думает о мальчиках, так ведь? Поедем в Лондон для начала, а там уж разберемся.

— Лаванда, — я вышел из своей комнаты и позвал её. Отклика не последовало, потому я увеличил громкость. — Лаванда! ЛАВАНДА!

— Хватит кричать, Александр! — начал говорить со мной портрет одной из наших предков. — Это не соответствует поведению джентльмена! Вы должны быть степенны и уверены в себе! А это значит — кричать как оглашенный вы не должны!

— Да, да, леди Доротея, я вас понял, — я покивал и поклонился. — Прошу прощения. Понимаете ли, я сквиб...

— Ох, бедный мальчик! — пробормотала она и скрылась за веером, разноцветным и детализированным, более дорого выглядящим, чем вся её строгая парадная мантия аврора прошлых веков. — Реджинальд и не подозревал, помнится, что эта беда нас снова затронет. Но ничего, мальчик, ты уже изменился... Все будет хорошо...

Она затихла, а меня немного пробрало.

— Леди Доротея, не могли бы вы сказать мне вашу девичью фамилию, если не сложно?

— Зачем вам это, молодой человек? — осведомилось она, со звучным щелчком захлопнув свой веер и вперившись в меня подозрительным взглядом пронзительно голубых глаз. — Разве я не нахожусь в одном из поместий благородного и древнего рода Браунов?

— Мы даже не принадлежим к священным двадцати восьми, — раздался легкий голосок сестры из-за моей спины. — Алекс, ты звал меня?

— Да, я хотел предложить пойти погулять, чтобы ты чего нового узнала и увидела, раз уж мы в немагической части Англии находимся. Как тебе идея?

— Идея странная, — она пожала плечами. — Это же опасно! Мама вряд ли разрешит.

— Да брось! — я нарочито удивленно посмотрел на неё. — Я хочу показать тебе свою школу и свой будущий университет. Это будет интересно! А потом мы можем съездить в Лондон или ещё куда, Лаванда. Это совершенно безопасно, если мы не будем задерживаться допоздна. Там ничего магического нет, но люди ведь многого добились и без магии. И я умею драться, так что даже если кто-то чего-то выкинет, то ты сможешь сказать, что защищала своего родственника-сквиба.

— Нельзя сказать, что я так уж прямо хорошо умею защищаться, — нахохлилась Лаванда и достала палочку из чехла на поясе, посмотрела на свою ладонь, в которой инструмент для сотворения волшебства сидел будто влитой и поблескивал лакированным покрытием. — Нас в школе будто вообще ничему не учили, такое у меня чувство. Да и этот ужас с Аластором Моуди... Аваду Кедавру на уроке демонстрировать, бр-р-р.

— Убивающее заклятье? — я уточнил и получил в ответ кивок. — А разве его может каждый использовать? Какой смысл, если без желания убить эта штука просто не сработает?

— Что, правда? — удивилась, как будто этого не знала, Лаванда. — Откуда ты это взял?

— У меня были все учебники, которые есть у тебя. Всю практику я выкидывал, но основы знаю, чтобы понимать, что происходит. Бабушка настаивала, что это важно, если мне вдруг придется вляпаться в проблемы магического мира.

— Бабушка была мудрой женщиной, — покивала Лаванда.

Мы решили взгрустнуть коллективно и помолчать, но картина прочистила горло, и я вспомнил, с чего всё начиналось, и что я спросил.

— Я — Доротея Браун, в девичестве Олливандер, молодой человек. И я, юная леди, не знаю, о каких священных двадцати восьми речь. Мы — древнее и благородное семейство, и я могу говорить это как об Олливандерах, так и о Браунах. Не менее древнее и благородное, чем семейства Блэков или Певереллов. Только мы, в отличие от них, не занимаемся сомнительными искусствами...

— Олливандеры входят в священные двадцать восемь, — Лаванда решила просветить женщину, которая давно умерла и вероятнее всего не вспомнит об этом разговоре уже завтра. — А вот Брауны — нет.

— Когда был составлен этот странный список, юная леди? — нахмурилась Доротея, в девичестве Олливандер. — Интересно бы знать!

— Ох, это наверняка было после вашей... эм-м-м... смерти, простите за напоминание, но...

— Ничего-ничего, — отмахнулась обитательница портрета и снова прищелкнула веером. — Я умерла в битве со стаей оборотней, так что все в порядке, это была славная смерть.

— Точно Олливандер? — я решил уточнить, ухмыляясь вовсю. — Или есть... ну, знаете, связи с кем-то более кровожадным?

— Моя матушка была Блэк, — усмехнулась Доротея. — Наверное, было бы более ясно, если бы меня назвали звездным именем. Они ведь все ещё это делают?

— Если бы у Блэков были хоть какие-то дети, я думаю, они бы это делали, — пожала плечами Лаванда и сказала, но теперь уже мне. — Я пойду спрошу маму по поводу твоего предложения. Ещё и полудня нет, думаю мы успеем вернуться.

— Угу. Кстати, я знаю один астероид, который назвали вашим именем, так что не все так плохо! — я не был полон энтузиазма, но мне с Лавандой ещё до Хогвартса жить все лето, так что даже если прогулка ничем не увенчается, ничего плохого я не вижу в том, чтобы пообщаться лишний раз в более свободной атмосфере без взрослых и каких-то ожиданий. — Так по поводу священных семейств. Нас в них не включили. Хотя вы вот говорите, что мы были в свое время на уровне Блэков...

— Реджинальд изучал сквибов. Если для составителей списка было важно отношение к... таким как ты, то это могло сыграть роль. Мальчик был молодцом, хотя и постоянно подвергался нападкам... Его дядюшка был сквибом, понимаешь ли. Дядя был едва ли сильно старше самого Реджинальда, потому они росли почти параллельно друг с другом. Дядю этого решили изгнать из рода, когда тот не смог отправиться в Хогвартс, но мальчик дал клятву помочь ему найти магию.

— Откуда вы это помните? Реджинальд, если это тот Реджинальд, о котором я думаю, жил совсем недавно, так откуда...

— Я помню совсем немногих, молодой человек. И среди этих немногих я ещё более редко запоминаю имена. Реджинальд был уникальным мальчиком.

— Вы необычный портрет, леди Доротея.

— А вы необычный сквиб, Александр.