Исповедник (джен)

15 октября 1997г.

Блеклый утренний свет с трудом пробивался сквозь тяжёлую и пыльную серую гардину. Судя по количеству пыли, можно было решить, что к ней уже очень давно не прикасались. Но если бы кто-то все же подошёл к окну, то его взору открывался бы замечательный вид на Темзу с высоты примерно десятого этажа одного из центральных лондонских небоскрёбов.

Послышался металлический звон старого механического будильника, стоящего на тумбочке у большой двухместной кровати. Стрелка показывала полседьмого утра.

Лежащий на кровати мужчина, поморщившись, с трудом приоткрыл глаза. Тяжело проведя рукой по лицу, он повернул голову к будильнику. Дотянувшись до него, он с видимым облегчением выключил звонок. После чего, тяжко вздохнув и с усилием оторвав голову от подушки, сел на кровати, свесив с неё ноги. Ламинат приятно холодил ступни, придавая незначительный заряд бодрости и помогая сделать следующий шаг.

Поднявшись с кровати и оставив простыни на ней неопрятным комком, мужчина сделал несколько шагов и подошёл к кофемолке. Послышался звук перемалываемых зерен. Очевидно, он предпочитал сильно прожаренные мелко помолотые зёрна. Ведь чем мельче перемолоть кофе, тем быстрее он поднимется вверх во время закипания, и за счет этого отдаст воде все нужные свойства при приготовлении напитка.

Взяв турку, он засыпал в неё помол и добавил воды, а также щепотку сахара, чтобы усилить и подчеркнуть вкус напитка. Поставив на плиту, включил медленный огонь. Развернувшись спиною к огню и опираясь о дубовую столешницу, маг устало обвёл безразличным взглядом комнату.

Квартирка была небольшой и представляла собой студию с соединёнными комнатами, обставленную в тёмно-серых тонах. Над большим декоративным камином висел портрет Геллерта Гриндевальда в темной парадной мантии с осунувшимся лицом на фоне пылающего Дрездена. Рядом на стене висело несколько чёрно-белых фотографий, впрочем, явно не магических. Большинство их было посвящено компании молодых людей в форме факультета слизерин. Ещё из мебели в комнате были небольшой комод из темного дерева, кресло, да тумбочка с кроватью.

Тем временем аромат крепкого кофе начал разноситься по всей квартире. Важно было выждать, пока напиток не начнет закипать и сверху не образуется пенная шапочка. Сняв турку с огня и поставив её на деревянную подставку, он снова повернулся к портрету, над чем-то размышляя. В углу картины был изображён символ всеобщего блага, привлекавший внимание мужчины, пока тот не услышал настойчивое мяуканье. На полу рядом с его ногой сидел большой вислоухий кот пепельной окраски.

Пришлось нехотя достать с полки корм и насыпать в стальную кошачью миску. И пока кот, благодарно урча, принялся налегать на еду, мужчина снова поставил турку на огонь.

Ища взглядом палочку, он наткнулся взглядом на фотографию двух явно не равнодушных друг к другу молодых людей. Фото, как и висящие на стенах, было обычным и не содержало даже крупицы магии, являясь чёрно-белым. На нём высокий подтянутый юноша крепко обнимал счастливо улыбающуюся белокурую девушку с прической в форме каре и искоркой во взгляде. Парочка стояла на мостовой одного из многочисленных парков города.

Подойдя к фото, мужчина легким движением руки перевернул её изображением вниз. Взяв лежащую рядом палочку, он одним взмахом приоткрыл небольшое окно.

Свежий воздух вместе с запахом кофе приятно бодрил, и, сняв турку с огня, он вылил напиток в огромную чашку. Прихватив вместе с чашкой обычные маггловские сигареты и зажигалку, волшебник направился к подоконнику.

Без этого ежедневного утреннего ритуала он уже попросту не мог обходиться. Затянувшись сигаретой и держа чашку с кофе в руке, принялся наблюдать за котом, довольно виляющим хвостом у своей миски. Спустя несколько минут, взглянув на будильник, маг осознал, что необходимо поторопиться. Ведь скоро начнётся рабочий день, а он слыл довольно пунктуальным человеком.

Закончив курить, он направился к шкафу. С небольшого зеркала, вмонтированного в дверцу, на него смотрел достаточно высокий мужчина, черные волосы которого были прилизаны. Под глазами залегли тёмные круги, а щёки можно было назвать впалыми. Год Азкабана основательно потрепал его. Потому в свои тридцать семь с небольшим он и выглядел на все пятьдесят.

Впрочем, собственная внешность мало заботила его. Открыв дверцу шкафа, волшебник потянулся за белой рубашкой и начал одеваться.

Спустя несколько минут, уже стоя перед камином, он надевал тонкие черные перчатки из драконьей кожи. Послышался требовательный голос кота. Волшебник наклонился к животному и ласково провёл рукой по загривку.

Буквально несколькими месяцами ранее он еще гремел своими бренными костьми в одиночной камере на специальном уровне Азкабана. А сейчас имел возможность вернуться на старую добрую работу, которая, к слову, с момента его возвращения стала куда приятней. Как-никак, теперь чертовы бюрократы сидели тише воды, ниже травы.

Зачерпнув немного летучего пороха из горшочка на камине, волшебник уверенно бросил его в огонь.

— Министерство магии, — лаконично произнёс он и спустя мгновение уже лицезрел отреставрированный Атриум. Более всего в огромном зале выделялась новая скульптура, представлявшая собой чёрную каменную статую, установленную на смену Фонтану Магического Братства.

— Магия — Сила, — иронично прошептал Уолден Макнейр, рассматривая монумент, изображающий колдуна и колдунью, сидящих на резных тронах, сделанных из тел магглов.

Оглядевшись вокруг, Уолден увидел толпу спешащих по своим делам волшебников и волшебниц. С того момента, как Лорд, освободил его из Азкабана взяв власть в министерстве, здесь многое изменилось. Не было больше той раздражающей безмятежной атмосферы общего прохлаждения. Волшебники старались не задерживаться в Атриуме и особенно не смотреть по сторонам, чаще всего упираясь взглядом в пол. Все они спешили к лифтам, куда не замедлил направиться и Макнейр.

Многих из проходящих мимо магов он знал лично — всё же сказывались годы службы в министерстве. Но ещё больше волшебников знало его в одностороннем порядке. Это не афишировалось, но вокруг членов внутреннего круга ходили сонмы пересудов. По крайней мере, вокруг тех, кого хотя бы подозревали в принадлежности к Чёрному ордену. А поскольку Уолден был в числе группы пожирателей смерти, проваливших задание Лорда и пойманных в министерстве чуть более года назад, сомнений касательно его принадлежности ни у кого не было.

В глазах коллег мелькали осторожность и страх. Если и раньше, до возрождения Тёмного Лорда, с Уолденом мало кто хотел иметь дело, то теперь и подавно. Впрочем, его это ничуть не волновало.

Зайдя в лифт, Макнейр, нажав нужную ему клавишу, обнаружил вокруг себя пустое пространство: люди старались держать дистанцию. Спустя минуту полнейшей тишины он единолично покинул лифт на нужном ему этаже.

Макнейр безразлично отметил про себя ощущение холода и отчаяния, исходящее от источника в конце коридора и с лихвой достающее даже до лифта. Проходя по тускло освещенному коридору и слушая стук своих каблуков, Уолден укреплял окклюменационные щиты. В принципе, без этого можно было и обойтись, но у Макнейра, как и у многих из нас, в глубине души был свой ящик Пандоры. Ящик, который не следовало открывать.

Магические светильники источали бледно-синеватый свет, привычно успокаивающе действующий на Макнейра, ощущавшего себя в этих стенах как дома.

Остановившись у одной из неприметных дверей, он с помощью палочки легко открыл её и быстрым шагом вошёл внутрь.

Изнутри этот кабинет производил весьма благоприятное впечатление. Все вещи были аккуратно расставлены и разложены по своим местам, что характеризовало Уолдена как педантичную натуру. Вот, к примеру, три топора различных размеров стояли в деревянной стойке возле магического окна. Это скорее была дань традиции, ибо данный инструмент не применялся уже порядка сотни лет. По крайней мере, в отношении волшебников. Но, поскольку нынешняя официальная идеология базировалась на превосходстве магов над магглами, Макнейр предполагал, что близок тот час, когда старый добрый топор снова будет в деле. В голове у пожирателя смерти мелькнуло воспоминание из далекого детства о том, как отец учил его работать топором. В качестве тренажёра использовался специальный манекен из коры дерева, имитировавшем кожу человека. К слову, отец Уолдена так же работал в министерстве палачом и передал эту должность «по наследству» своему сыну и преемнику. С правой стороны располагался шкаф с различными зельями. Яды, сыворотка правды и прочий полезный реквизит. Рядом с ним стояли несколько ящиков с веревками и инструментом для пыток. Дополняли картину рабочий стол с аккуратно разложенной документацией и целый ряд огромных многоярусных полок, выделенных под архив.

На столе лежали две свернутые в небольшие бумажные самолетики записки. В одной из них Яксли — непосредственный начальник Уолдена — просил зайти в его кабинет, как только Макнейр разберётся с неотложными делами. А во второй, собственно и было неотложное дело.

После того, как официальным министром магии стал Пий Толстоватый, Лорд принимал все важные законодательные проекты единолично. Но менее важные рутинные вопросы он поручал Яксли, который, по сути, и правил министерской машиной, понуждая её работать. Ведь сам бедняга Пий, находящийся под империусом, явно был не способен принимать какие-либо адекватные решения.

Отложив эти мысли, Уолден подумал о том, что ему не следует задерживаться. Подобного рода работа требовала пунктуальности. И если предписанием суда кому-то был отведен срок, скажем, до обеда, то опоздание Макнейра непунктуально задержит душу клиента на этом свете. Иронично усмехнувшись, он бросил взгляд на магическое окно, и, подхватив с пола специальную маску с прорезями для глаз, спешно покинул кабинет.

Пройдя еще несколько поворотов по основному коридору, Макнейр начал чувствовать всё более усиливающийся холод. Но не снаружи, а скорее внутри себя. Спустя мгновение из тени коридора показались две высокие фигуры в черных балахонах. Они словно стражи стояли возле одной из массивных дверей, выполненных из красного дерева. Дементоры. Поморщившись от отвращения к этим существам, Уолден подумал о том, что лет десять или даже пятнадцать назад он ещё мог бы вызвать патронуса. Впрочем, сейчас, если азкабанское отребье не станет на него нападать, то окклюменационных щитов и выдержки будет достаточно. Надев маску, являющуюся обязательным элементом его рабочей одежды, он повернул дверную ручку.

За дверью находилось довольно просторное помещение, в котором на данный момент присутствовала целая делегация, состоящая из двух министерских бюрократов и парочки мало обученных юнцов из аврората, охраняющих дверь с внутренней стороны. Кроме них в самом центре на специальных креслах, призванных полностью сковывать движения сидящего, находились трое мужчин на вид в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Одеты они были в камуфляжную одежду со следами грязи, их лица были покрыты синяками.

Макнейр рассматривал их недолго: голос одного из чиновников призвал Уолдена ознакомиться с надлежащими документами. Переведя взгляд на обратившегося к нему человека, он встретился с ним взглядом. Дункан, так его звали. Канцелярская крыса, работавшая как при бюрократе Фадже, так и при Пии, а точнее Лорде, мелькнуло в мыслях у Макнейра. Эти люди его не боятся, во взгляде осторожность, но не страх. Им всё равно, при каком режиме набивать карманы, лишь бы была такая возможность. А уж возможности хоть отбавляй, скривившись, подумал Уолден.

— Прошу вас, мистер Уолден, ознакомьтесь с документами, — настойчиво повторил Дункан, скрывая своё презрение к Уолдену. Раньше этот напыщенный индюк не желал с ним даже разговаривать, а вот когда Лорд пришёл к власти, всё резко изменилось. Внутренний круг — это вам не шутки. Макнейр криво усмехнулся чиновнику в лицо.

Взяв из его руки папку с бумагами, пожиратель сел за стол, стоявший в самом правом углу помещения, краем глаза отметив одного из авроров. Юнец явно нервничал, от чего покрывался пятнами и постоянно дергался.

Открыв документы, Уолден стал внимательно вчитываться в них. Процедура предписывала краткое ознакомление с делом.

Что ж, эти трое оказались егерями, зарабатывающими на жизнь отловом всякого сброда. Сброд, вылавливавший сброд, — иронично подумал Уолден. В этот раз ребятам крупно не повезло: поймав какую-то глупую чистокровную дочурку, сбежавшую из семьи с магглом, они, вместо того чтобы передать её куда положено, решили отметить успех выпивкой. После какой-то по счёту кружки огневиски им в головы пришла замечательная идея с нею позабавиться, а после этого стереть память. На практике оказалось, что заклинание корректировки памяти не было их сильной стороной. И сохранившая часть воспоминаний девчонка начала давать пикантные показания. Вдобавок ко всему, один из этой тройки, решив купить благосклонность судей, заложил своих подельников. Ну что ж, постановлением суда им предписывалась смертная казнь. Но политика Лорда была не только жестокой, с иронией подумал Уолден, она была ещё и справедливой. Егерю, пошедшему на сотрудничество со следствием, вместо поцелуя полагалась щадящая авада.

Послышался шёпот чиновников, выдававший их нетерпение. Тем временем Уолден достал специальный бланк и принялся его заполнять. Ведь только в сказках палачи лихо машут топором, рубя головы с плеч направо и налево. В реальности же даже при Лорде приходилось заниматься отчетностью. Требовалось рукой палача заполнить специальный бланк на каждого человека: кто, за что, когда и каким образом покинул этот бренный мир, а так же номера соответствующих предписаний суда, на основе коих и было совершено правосудие, вздохнув, размышлял по ходу дела Макнейр.

Поднявшись со стула, Уолден сделал приглашающий жест Дункану. Бланк требовалось заверить двумя печатями. И пока чиновник чисто формально проверял его работу, его коллега принялся зачитывать судебный приговор. Точнее, повторять постановление суда, ибо огласили его ещё в зале и эти трое прекрасно знали, что их ждёт. Макнейр, экономя время, направился к заключённым.

Дождавшийсь, пока бюрократ закончит своё дело, Уолден заговорил сам, доставая палочку и снимая с заключенных заклинание безмолвия.

— Ваше последнее желание, господа, — холодно проговорил он, соблюдая предписанную ему процедуру.

Заключённый, приговорённый к смерти, имел право на одно небольшое желание. Порой Макнейр, глядя на человека, пытался предугадать, чего же он попросит. Но не в этот раз.

Вместо лаконичных ответов помещение наполнилось мольбами о снисхождении и попытками договориться. Похоже, от осознания того, что вскоре должно было произойти, заключённые потеряли над собой контроль. Не сказать, что это было таким уж частым явлением, но порой случалось.

Усмехнувшись и ещё раз наложив на них силенцио, Макнейр дал доходчиво понять, что не собирается терпеть этот балаган.

— Заканчивайте, мистер Макнейр, — устало проговорил откуда-то из-за спины Дункан. Очевидно, он не желал здесь задерживаться.

— Они ещё не ответили на мой вопрос, — в тон чиновнику ответил Уолден. Да, Макнейр не испытывал к этому отребью никакой жалости, но всё же он был человеком слова, и, хоть формально они уже израсходовали свои желания на мольбы о помощи, пожиратель дал им второй шанс.

Что ж, выпивка и сигареты были вполне себе адекватными желаниями. Достав огневиски и табак из специального сейфа, Макнейр плеснул в стаканы огненный напиток. Спустя несколько минут с последними желаниями было покончено, а нетерпение чиновников становилось всё заметней.

Взмах палочкой — и тяжёлая створка входной двери отъезжает в сторону.

— Господа, — кратко обронил Уолден, обращаясь к дементорам, находящимся с той стороны. Не нужно было повышать голос, они и так прекрасно всё слышали, и были довольно сообразительны. Хотя, казалось бы, от тупых мертвецов отличаться особо-то и не должны были.

Помещение наполнилось неподдельными криками ужаса и страха. Дункан уже было поднял палочку, дабы наложить на заключённых силенцио, когда Макнейр жестом его остановил. Нет, он не наслаждался их воплями, как наверняка думали чистоплюи чиновники. Уолден считал, что каждый человек имеет право умереть с открытыми глазами и возможностью говорить или кричать всё, что ему заблагорассудится. Это было попросту человечно. Не более и не менее.

Чиновник, уже не скрывая отвращения во взгляде, брошенном на палача, скривившись, отвернулся.

Тем временем Уолден, отметив указательным пальцем двоих несчастных, которых ждал поцелуй, принялся ждать окончания процедуры. Макнейр видел её сотни раз, и в министерстве, и на службе у Лорда. А потому не отворачивал взгляда, как это делали чиновники и напуганные не меньше заключённых авроры.

Дементоры уже плыли обратно в коридор, когда Уолден, направляя палочку на последнего оставшегося в живых заключённого, довёл приговор до конца:

— Авада кедавра…

* * *

Спустя час, сидя в кабинете у Яксли, Макнейр с удовольствием расположился на удобном диванчике в далеко не формальной позе. Закинув ноги на близстоящую кушетку, Уолден лениво наблюдал, как хозяин кабинета наполняет стакан крепким виски.

— Так о чём ты хотел поговорить? — спросил палач, принимая стакан из рук начальника.

Да, они стояли на разных местах в иерархической лестнице. Как в министерстве, так и в Чёрном ордене. Но за годы совместной службы смогли выработать взаимное уважение и найти парочку тем для неформальной беседы. Вряд ли бы Уолден смог назвать Яксли другом. А вот близким по духу соратником — вполне.

— Что ж… — не торопясь с ответом, начал говорить Яксли. — Тебе нравится твоя работа? — с коварной улыбкой добавил он, делая глоток.

Макнейр не спешил отвечать, предпочитая, прикрыв глаза, насладиться ощущением первого, обжигающего все внутри, глотка виски.

— Я всем доволен, если ты об этом, — Уолден вернул улыбку Яксли.

— В таком случае, буду краток, — неожиданно просто проговорил собеседник. — Мне нужен новый глава аврората.

Подняв брови, что должно было продемонстрировать Яксли удивление подобным предложением, Макнейр чётко знал ответ.

— Благодарю за оказанное доверие, но почему ты решил, что я тебе подойду…

— У тебя есть опыт, ты исполнителен, талантлив, и в придачу наш человек, — серьёзным тоном отвечал Яксли, седые волосы которого были собраны в небольшую косу. — В данный момент мне нужен не просто пожиратель смерти на ключевом посту, — медленно говорил он, глядя Уолдену прямо в глаза, — а человек, которому я смогу доверять и на которого смогу положится.

Спустя какое-то время, уже покидая кабинет, Макнейр услышал брошенную в спину фразу:

— Не торопись с ответом, Уолден, я даю тебе время подумать до завтра…

Раздался хлопок закрывающейся двери и стук каблуков идущего по коридору быстрым шагом пожирателя смерти.

Уолден собирался ответить Яксли категорическим отказом, и нисколько не жалел об этом. Ведь смысла в новой должности он не видел никакого. Жалование палача, существенно возросшее за последний год, с лихвой покрывало все его нехитрые расходы. А стремления к власти он за собой не замечал. Одно было очевидно: это назначение уж точно нарушит и без того шаткий покой его понемногу устоявшейся жизни.

* * *

Порой в жизни у каждого человека наступает такой момент, когда появляется потребность поразмыслить и порассуждать об общих целях и текущей ситуации, судьбе и смысле жизни, а также её перспективах. Этот вечер Макнейра был как раз именно таким. Стакан с огневиски на столе и удобное место в кресле позволяли Уолдену немного расслабиться, глядя на огонь, полыхающий в камине. Атмосферу дополняла музыка, к слову, маггловская, доносящаяся из маггловского же приёмника. Уолден Макнейр предпочитал всему прочему добротный рок. Впрочем, сейчас это было не значительным.

Кот, свернувшись клубком на его коленях, довольно мурчал, очевидно, видя прекрасный сон.

Худо-бедно, но его жизнь после Азкабана вошла в нужное русло и в целом устраивала Макнейра. Вот только… Ещё один глоток виски — и Уолден откинул голову на спинку кресла, на какое-то время прикрыв глаза.

Вот только никакой цели в жизни уже не осталось. В юности, когда всё ещё, казалось, впереди, он встретил Летицию Розье. Она училась на слизерине, как и сам Уолден, только курсом младше.

Взмахнув палочкой, Макнейр призвал в руку фото, лежащее на тумбочке. Его Летиция. Отношения развивались быстро, и, спустя несколько лет после окончания Хогвартса, они сделали это фото. Летиция Розье была прирождённым зельеваром, и после окончания школы занялась разработкой собственных рецептов.

Но что-то пошло не так, и однажды, вернувшись из министерства, Макнейр застал дома обычную серую сову с письмом, в котором сообщалось о несчастном случае, постигшем Летицию в лаборатории…

Ещё глоток, и воспоминания немного отступают. Всё еще сохраняя ясность рассудка, но уже утрачивая подвижность тела, Макнейр открыл ящик, находящийся в столе рядом с ним.

В ящике находился всего один предмет, который Уолден и достал, положив на стол. Темная холодная сталь пистолета. Характерный звук, с которым тяжёлый металлический предмет ложится на деревянный стол. Последние годы Макнейр всё чаще доставал пистолет, даже не решаясь снять его с предохранителя. Каким бы не было универсальным заклинание авады, убить им себя попросту не возможно, даже искренне желая того.

Юность закончилась вместе с той серой совой и её письмом. Вскоре после того Уолден нашёл себя на службе у Лорда, искренне веря в его идеалы. Макнейр не только верил и разделял идеи Волдеморта, он ещё и понимал их. Но после гражданской войны, приспособленческого мира и года Азкабана Уолден потерял и веру, и желание бороться. Сейчас во время, по сути, новой гражданской войны, у Уолдена сформировалось понимание и осознание того простого факта, что из подобной организации есть путь лишь в один конец. И это останавливало его от попытки покинуть страну в поисках покоя на чужбине или в бывших имперских колониях.

Впрочем, один выход все же был, и он лежал перед Уолденом на столе. Отложив палочку, Макнейр взял в руку пистолет и впервые за много лет снял его с предохранителя. Вряд ли бы он смог сказать, что чувствует сейчас, впрочем, этого у него никто и не спрашивал.

Боль в предплечье, резко пронзившая руку, свидетельствовала о том, что господин желает его видеть. Глубокий вздох — и Уолден, отложив маггловскую игрушку, через силу поплёлся к комоду, где у него хранился запас антипохмельного зелья. Головная боль — не такая уж большая плата по сравнению с круциатусом от Лорда, в случае, если Макнейр явится к господину в столь непотребном виде.

* * *

Следующим утром помятый и не выспавшийся Макнейр стоял у зеркала, держа в руках бритвенный станок.

Порой работа палача не ограничивалась закланием в министерских кулуарах невинных овечек да написанием отчётных эпосов по этим, безусловно, важным процедурам. Временами приходилось выезжать к волкам на дом. Если, конечно, сами волки не хотели сдаться с повинной. Как правило, дураков не находилось, но в эту ночь Лорд доверил Уолдену группу молодых пожирателей для облавы на оставшихся в живых сторонников Скримджера из аврората.

Прикрыв уставшие веки и смыв пену для бритья, Уолден отправился заваривать кофе. Сегодня на этот напиток Макнейр возлагал все свои надежды.

Спустя полтора часа, покинув свою каморку, называемую кабинетом, Уолден снова чувствовал приближавшийся холод дементоров. А потому, надевая маску, не мешкая открыл дверь в зал для казни, толерантно называемый «залом привидения приговора в исполнение».

В комнате обнаружились всё те же действующие лица, чиновники да авроры. Вот только в кресле заключённого в этот раз сидел не занюханный егерь-неудачник, а аврор старой закалки.

Фрэнк Уильямсон. Воевал с Черным орденом ещё в первую войну, потом работал телохранителем у Фаджа. Неплохой аврор, как противника Макнейр его уважал. И было за что.

— Прошу ознакомиться, — послышался скучающий голос Дункана. Чиновник протягивал палачу папку с делом заключённого. Ещё раз бросив взгляд на хмурого аврора, выглядевшего глубоким стариком, Уолден молча взял папку и отправился к столу.

В деле старого вояки были такие обвинения, как оказание сопротивления властям, нарушение приказа, подпольная деятельность и прочая, и прочая. Что из этого всего правда, а что просто хорошо сфабрикованная выдумка, имело мало значения, поскольку приговор этому аврору — дело уже фактически свершённое. Согласно бумагам, Фрэнку полагалась авада. Не став рыться в документах дальше, Уолден быстро заполнил нужные бумаги. И, кивнув чиновникам, принялся ожидать, пока один из них зачитывает приговор и постановление суда.

— Ваше последнее желание, — негромко произнёс Макнейр безразличным голосом.

— Хочу говорить, — спустя мгновение хрипло сказал узник, глядя в прорези маски Уолдена.

— Говори, — лаконично ответил палач.

— Наедине, — в голосе звучала настойчивость.

— Что ты себе позволяешь! — высокомерно встрял махровый министерский бюрократ.

— Господа, — после секундного колебания обратился Уолден к аврорам и чиновникам, — оставьте нас.

— Ты не имеешь права, — забыв о всяких эпитетах, вспылил Дункан, — по правилам, мы должны присутствовать при…

— Убирайтесь!

Уолден Макнейр был пожирателем смерти из внутреннего круга Тёмного Лорда, а потому только полный идиот отказал бы ему в подобной мелочи. Как ни странно, идиотов не нашлось, юнцы авроры первыми скрылись за дверью, составив компанию дементорам — они не стали спорить, ибо уже знали, кто такой и что такое Макнейр. Озлобленного Дункана чуть ли не силком утащил второй чиновник, имени которого Уолден так и не запомнил.

После того, как за ними закрылась дверь, Макнейр снял свою маску. Хоть устав и запрещал подобное, но противник, заслуживающий уважения, имеет право на ряд привилегий. Фрэнк был как раз таким противником, и, признаться честно, Уолден даже немного сожалел, что их борьба оканчивалась вот так.

За маской последовали перчатки, и ловким движением палочки путы, мешавшие двигаться старому аврору, были сняты.

— Так о чём ты хотел поговорить? — ровным голосом спросил Макнейр, доставая пачку сигарет и протягивая её Фрэнку.

Уильямсон не отказался, и спустя полминуты они уже курили, в то время как Манейр присаживался на один из стульев.

— За тобой должок, Макнейр, — спокойно и с достоинством произнёс Фрэнк.

Было дело. Ещё в первую магическую Фрэнк спас Уолдену жизнь, вытащив его из горящего здания.

— Я от своих долгов не отказываюсь, но, хочется верить, ты не надеешься на чудо?

— Разумеется, я не стану просить тебя спасти мою шкуру, — криво улыбаясь, ответил аврор.

— Вот и чудно, — облегчённо вздохнув, констатировал Макнейр.

— Но в целом речь о спасении, — издевательски добавил Фрэнк.

Поморщившись, Макнейр кивнул Фрэнку, давая понять, чтобы тот продолжал.

— Я хочу, чтобы ты позаботился о моей дочери, — тихо, но уверенно произнёс аврор.

— Поподробней, будь добр, — безэмоционально отреагировал Уолден, внутреннее предчувствуя подвох.

— Открой папку с моим делом ещё раз, там ты найдёшь и дело моей дочери, — переведя дух, начал говорить Уильямсон. — Ей двадцать лет, и она учится на аврора…

Уолден Макнейр понял, что предчувствие его не подвело. По документам из дела стало ясно, что, копая под отца, они нашли компромат и на дочь. Как бы то ни было, Эшли Уильямсон уже была схвачена министерством и ожидала суда. Из папки выпало колдофото, и Уолден почувствовал, как у него перехватило дыхание: девушка на изображении отдалённо, но очень живо напомнила ему Летицию. Усилием воли загнав эти мысли поглубже, Макнейр перевёл взгляд на аврора.

— Где её мать? — недовольно пробормотал палач.

— Эмигрировала в штаты лет пятнадцать назад, и можешь не спрашивать о причине, — грустно улыбаясь, ответил аврор.

— Девчонка чистокровна? — уточнил Уолден. Не то чтобы его это сколь бы то ни было волновало, но в складывающейся нынче ситуации могло сыграть решающую роль.

— Да, — просто ответил Фрэнк.

— Ответь честно, имели ли вы связи с Орденом Феникса? — если Уильямсоны, по крайней мере, там не засветились, это упростит всю задачу.

— Нет, да если бы и состояли — судя по тому, что сейчас происходит, после смерти Дамблдора его ордену пришёл конец.

Закрыв лицо руками, сидящий на стуле Уолден с ужасом осознавал, что от долга жизни он не сможет отказаться, а что делать с девчонкой, понятия не имеет. Потушив сигарету, он снова бросил взгляд на фото девчонки.

— Хорошо, Уильямсон, я попробую ей помочь, — обронил он, глядя в глаза Фрэнку.

— Слово, Макнейр, дай слово… — настойчиво требовал собеседник, хмуро прищурив глаза.

— Слово пожирателя смерти, Фрэнк, — криво усмехаясь, ответил Макнейр.

— Благодарю, — аврор не стал требовать магической клятвы, так как оба понимали, что в ней нет никакого смысла: долг жизни в любом случае возьмёт своё. — У меня всё. Давай заканчивать, не стоит с этим тянуть, — спокойным голосом попросил Фрэнк.

Макнейр рассеяно кивнул, соглашаясь с его словами, впрочем, всё ещё не отойдя от разговора.

Уильямсон, покосившись на рабочий стол, попросил дать ему возможность чиркнуть несколько строк дочери, напоследок. Макнейр кивнул, не возражая, и достал новую сигарету.

Уолден понимал, что, если девчонку уже схватили, то это автоматически означает, что доказательства либо уже сфабрикованы, либо и вовсе не нуждались в фабрикации. Поэтому способ её вытащить хоть и существовал, но был лишь один, и он крайне не нравился Макнейру.

Фрэнк, оставив письмо дочери на столе, вернулся на своё место. Макнейр потянулся за перчатками и маской, но услышал тихую просьбу.

— Без маски, Уолден, — спокойно проговорил бывший аврор, — я хочу видеть твоё лицо.

Что ж, в этом Макнейр никогда не отказывал. Профессиональный кодекс чести есть даже у палачей, мысленно хмыкнул он.

— Авада Кедавра.

Тело Фрэнка Уильясмсона осело на стуле, а голова запрокинулась. Взгляд стал пустым и безжизненным. «Всё равно такая смерть куда более предпочтительна, чем поцелуй», — подумал Макнейр, пряча письмо аврора во внутренний карман мантии с чувством, которому он не смог бы подобрать название.

— Это против правил! — негодующе произнёс ворвавшийся в комнату Дункан, — мы должны были присутствовать при приведении приговора в действие, дабы засвидетельствовать, в случае…

— И что? — устало и отрешённо спросил Уолден. — Можете засвидетельствовать результат.

— Я буду жаловаться! — бессильно произнёс чиновник, подсознательно понимая абсурдность данного заявления.

— Кому? — криво улыбаясь, бросил в лицо Дункану Макнейр.

Чиновник затравленно опустил глаза. Макнейр, более не обращая ни на кого внимания, покинул кабинет. Телом займутся авроры, чиновники составят рапорт. Его же работа сделана.

Макнейр шёл по тёмным коридорам министерства, направляясь в кабинет Яксли. Для начала нужно было сообщить ему, что Уолден согласен на новую должность — это могло сильно помочь в текущей ситуации. А вечером, судя по всему, придётся напроситься на приём к Лорду. Вряд ли он откажет своему верному слуге в маленькой блажи взять в жены понравившуюся чистокровную девчонку. Да и врать, по сути, не придётся. Ведь девушка на фото так похожа на Летицию…