Драко Малфой и коварство женщин (гет)

— Что? Ты собралась замуж за Уизела?! — выпучив глаза прямо как жаба этого придурка Долгопупса, которому по недоразумению даже удалось жениться, взревел Драко.

Да, эта весна, определённо, не удалась. И, хотя календарь мозолил глаза третьим марта, Драко казалось, что уже грёбаное первое июня, а то и декабря, ведь всего за три дня на его долю выпало столько — дерьма — неприятностей, что они запросто могли бы сравниться по масштабу со всеми отвратными событиями, которые произошли с ним за последний год, вместе взятыми!

Началось с того, что первого марта Драко узнал — ему отказано в финансировании проекта, который мог бы поднять магическую Британию с колен. Ну и что, что «развлекательный центр для всей семьи» на самом деле был скорее «развлекательным центром для женатых папаш», желающих позабавиться! Официантки-вейлы и хорошенькие танцовщицы способны были творить настоящие чудеса в этих своих коротеньких мантиях, открывающих длинные ноги, что, несомненно, принесло бы не только вовремя выплаченные исполинские налоги со стороны заведения Министерству, но и отличное настроение доброй половине мужского населения. К несчастью, у принявшей решение Матильды Роуз, больше похожей в своём розовом, под стать фамилии, костюме на раздувшийся пудинг, чем на женщину, было гадкое настроение, а оттого идею она не оценила. Да-да, только из-за этого (ох уж эти женские гормоны!).

Второго марта Драко отчаянно топил горести в вине и огневиски, что само по себе уже было неудачным сочетанием, согласитесь. Однако Забини считал иначе и, покорно слушая его словесные излияния, параллельно производил алкогольные вливания в ослабший от нервного потрясения малфоевский организм. «Это поможет!» — вещал Блейз, а Драко и верил. Как будто не было того раза, когда Забини с этими же словами заставил его принять оборотное зелье и на пару часов превратиться в симпатичную ведьму, чтобы выведать некую важную информацию. Драко не нравилось вспоминать про каблуки и неумелый макияж, который выдал его с головой (и вовсе не потому, что Дафна подумала — его били всю ночь, раз веки были чересчур синими, а щёки — нездорово красными!), так что он предпочёл мысленно переключиться на третий день марта. Последствия неудачной психотерапии Блейза аукнулись в виде жуткой головной боли и желания проблеваться. Хотя, возможно, это было вызвано письмом Панси, в котором они «с Роном» (Роном, твою мать!) просили его в обязательном порядке явиться вечером в бар, что он и сделал, решив, что любопытства в нём всё же больше, чем отвращения. Наивный.

— Мы давно встречаемся, Драко, — пыталась усмирить его праведный (без сомнения, праведный!) гнев Панси, сжав одной рукой кошмарную салфетку в сиреневый горошек, а другой — не менее кошмарную лапу Уизела, который, на удивление, до сих пор молчал и неотрывно смотрел на Паркинсон своим «выпрашиваю — удар — поцелуй» взглядом. Он ещё и дышал мерзко — тяжело и с какой-то хрипотцой, чем дико походил на Гойла, когда тому удалось в первый и последний раз раз ухватить за задницу Миллисенту и держать целых две минуты, пока он стоял за ней в тесной очереди в министерском кафетерии.

— Простите, что опоздала, — внезапно появилась откуда-то из-за спины Панси Грейнджер. — Я что-то пропустила?

— Они женятся! — без лишних предисловий обвиняюще ткнул пальцем в Панси Драко.

— Мы женимся! — перехватив палец и сильно сжав его, выдохнула Панси.

— Я женюсь на самой прекрасной женщине на свете! — не обращая внимания на хруст костяшек и полный боли вопль Драко, изрёк Рон, глядя на Панси так, будто она только что не Драко пыталась покалечить, а делала какую-то поистине восхитительную вещь, достойную, как минимум, хорошего обеда, а может, даже и ночи любви. Хотя, скорее всего, так Уизел и считал.

Гермиона на миг замерла, видимо, не зная, что делать на этот раз: спасать, ругаться или радоваться, — и Драко понадеялся, что она не изменит своей доброй натуре и скажет Паркинсон прекратить мучения. Но Грейнджер внезапно улыбнулась и, по всей видимости, решила спасти его в другой раз.

— О Мерлин! Это же восхитительно! Я вас поздравляю! — стягивая шарф, села она рядом с Панси. — Когда свадьба?

— Никогда! — зло вырвал руку из клешней Паркинсон Драко и поймал хмурый взгляд Грейнджер.

— Почему ты против? У тебя есть какие-то веские причины для недовольства? — попыталась дипломатично начать Гермиона уже почти наизусть им выученный «бла-бла-допрос», и Драко, следуя традиции, принялся отвечать.

— Во-первых, я ещё даже не смирился, что она зовёт его Рон, — кинул он полный презрения взгляд на Уизела, который по-прежнему молчал и улыбался, уставившись на Панси так, что, казалось, ещё чуть-чуть — и слюна зальёт его веснушчатый подбородок. — К слову, Пэнс, что с Уизелом? Ты его чем-то опоила?

— Я хотела, чтобы всё прошло спокойно, а потому дала ему зелье для успокоения нервов, но перепутала склянки и...

— Ты опоила его Амортенцией?! — были солидарны в своём изумлении Драко с Гермионой.

— Я люблю Панси! — приняв их клич за призыв к действию, неуместно вклинился Рон, зажав Паркинсон ручищами так, что та едва не задохнулась.

— Ну ты и идиотка, Пэнс! Может, ты так же перепутала и кандидата в мужья с такой небывалой сообразительностью? — вскинув бровь, изрёк Драко, воспользовавшись временным безмолвием Панси, и получил ощутимый пинок от Грейнджер.

— Ай! — воскликнул Драко и зло уставился на Гермиону: будто ему едва не сломанной руки не хватало. — Какого чёрта...

— Вот именно — какого чёрта ты такой недовольный?! Уж не хочешь ли сам напроситься в мужья? — вероятно, намекая на его статус уже — увы! —женатого человека, наклонилась к нему через стол Грейнджер.

— Вообще-то, Панси мне как сестра, — даже немного обиделся Драко на такое обвинение: с некоторых пор его не могли заинтересовать даже хорошенькие вейлы в почти отсутствующей одежде, что уж говорить о Панси. — И мне бы не хотелось, чтобы мои родственники носили фамилию Уизел!

Он сказал правду: Панси была ему действительно дорога как сестра, как, например, любимый филин, ну, или как мягкая игрушка дракона, с которой Драко так любил засыпать. Нет, конечно же, те времена уже давно прошли, и плюшевый дракон иногда просто случайно оказывался в его постели (ох уж эти домовые эльфы, происки врагов и игры судьбы!), но всё же!

— Уизли, если быть точнее, — ядовито поправила Грейнджер с таким взглядом, что Драко понял — быть беде. — И тебе придётся с этим смириться в любом случае, потому что Панси беременна!

— Что?! — побледнела Паркинсон, явно ошарашенная вестью.

— Что?! — позеленел Драко, внутренне констатируя, что беда пришла слишком быстро.

— Я люблю Панси! — никого не замечая, довольно раскраснелся Рон, положив руку той на живот.

— Я потому и задержалась, — мягко посмотрела на Паркинсон Гермиона (и когда они только успели подружиться?). — Хотела убедиться, что зелье показало верный результат. Так что поздравляю, Панси! Вы с Роном совсем скоро станете не только мужем и женой, но и родителями.

— Ложь! Абсурд! И провокация! — подскочил на ноги Драко так резко, что бармен, выпучив глаза, выронил из рук стакан, пьянчуга, сидящий за соседним столиком, поражённо икнул, а Рон возмущённо закричал на всякий случай:

— Я люблю Панси!

— Заткнись! — проревел Драко, и курица, внезапно оказавшаяся у него под ногами, даже снесла яйцо с громким кудахтаньем.

Драко громко выругался, едва не наступив на неё, и мысленно посетовал, что только деревенщина Уизел мог выбрать местом для объявления помолвки бар, похожий на курятник.

— Не смей так разговаривать с Панси! — сжав кулаки, поднялась Гермиона. — Ты, чёртов эгоист!

— Так вот как мы заговорили?! — негодующе уставился на неё Драко. — Ещё вчера я был альпинист, альтист, альфа-самец, или как там это твоё заумное словечко?!

— Альтруист! — скрестив руки на груди, неприязненно отозвалась Гермиона. — Беру свои слова обратно, потому что сегодняшнее твоё поведение перечеркнуло всё!

— Нарываешься, — стараясь выглядеть угрожающе, чуть склонил голову Драко.

— Это я нарываюсь?! — в отличие от него Грейнджер уже выглядела угрожающе со своими поджатыми губами, чем очень напоминала Нарциссу в моменты сильнейшего негодования, ну, или злую утку. Хотя, как неохотно признал Драко, Гермиона в злобе в любом случае была красивее утки, а он сам — наверняка нет.

— Послушай, я не хочу с тобой ругаться, — прокрякал, то есть сказал правду, Драко, потому что не понаслышке знал, насколько Гермиона может быть жестока в гневе.

— Я тоже. И спорю я из-за того, что знаю такую парочку, которая тем не менее давно вместе, — сказала загадочную фразу Гермиона (ох уж этот слабый пол с их вечными интригами!), уперев руки в бока, и Драко на секунду задумался, кто бы это мог быть.

— Ну и что! Панси слизеринка, а Уизел какой-то даже недогриффиндорец, — начал Драко отстаивать свою правоту.

— Они закончили школу пять лет назад, так что давно не принадлежат ни к одному из факультетов, — парировала Грейнджер.

— Слизеринец — это состояние души, не подчиняющееся времени, глупая женщина! — покровительственно произнёс Драко, и ноздри Гермионы воинственно раздулись. — А, нет, беру свои слова обратно: сейчас ты скорее похожа на дракона.

— На глупого дракона, ты хотел сказать, Малфой? — вышла Гермиона из-за стола, опасно поигрывая палочкой, чем по-настоящему его испугала. Забавно, что сравнение с зелёной чешуйчатой тварью не так волновало Грейнджер, как предполагаемое отсутствие мозгов.

— На очень недал... недальновидного дракона, — вовремя поправился Драко, и только благодаря этому остался в живых. — Они же разведутся через пару месяцев! А мне помогай с документами на развод, раздавай подзатыльники Уизли, наноси тяжкие телесные ему же...

Гермиона закатила глаза.

— И это все причины твоего недовольства?!

— Не все, — удовлетворённо отозвался Драко, — ещё надо учесть тот факт, что они разные, как огонь и вода, как тыквенный сок и огневиски, как Миллисента в утягивающем корсете и без...

— Откуда тебе известно последнее? — с подозрением спросила Грейнджер, и Драко постарался перевести тему.

— Одним словом, я против! Я ведь уже купил костюм на свадьбу Панси и Забини, а тут такой обман! Очередное разочарование в моей жалкой жизни, — тяжело вздохнул Драко и даже попытался пустить слезу для убедительности. Не вышло.

— Блейз с Панси провстречались всего пару месяцев, после чего он её сам же и бросил ради этой тупоголовой Синдии, — сухо подметила Гермиона, опять скрестив руки на груди.

— Сесилии, — поправил Драко и быстро добавил, поймав ещё один грозный взгляд. — Она была моей секретаршей! Я запоминаю имена тех, с кем сплю, — чёрт, снова не то! — ...вернее, работаю. И вообще, зачем акцентировать внимание на мелочах?! Согласись, у Панси с Блейзом была бы прекрасная свадьба в зелёных тонах, а серебряные чаши для пунша и вовсе...

— Ты сам дал возможность невесте заняться оформлением твоей свадьбы, — смягчилась Гермиона. — Может, уже хватит переживать, что всё вышло чуточку более бордовым, чем планировалось?

— Чуточку более бордовым?! Включая скатерти, наряды гостей, мою грёбаную мантию и даже волосы тётушки Агаты?!

Грейнджер тяжело вздохнула.

— Всё это сейчас не имеет никакого значения. Панси с Роном объявили о помолвке, и я уверена, у них всё будет прекрасно, потому что они любят друг друга!

— Ах, точно! И как я забыл? Любовь спасёт мир, всепоглощающая сила любви способна сотворить чудо и всё в таком духе — бла-бла-бла... — закатил глаза Драко, всё ещё мысленно возмущаясь несправедливостью мира в день его собственной свадьбы и некогда платиновыми волосами любимой тётки, которая посмела так кощунственно поступить с таким богатством.

— Получается, ты хочешь сказать, что не любишь жену, Малфой? — спросила Гермиона и нахмурилась так, что её брови почти встретились на переносице, норовя превратиться в одну.

Драко не знал, чего он испугался больше: грозного тона Грейнджер или такого взгляда из-под воинственной брови, что он бы даже согласился вновь стать Мариэль (или в кого его там превратил Забини?), надеть каблуки и позволить Блейзу накрасить себя, только бы не видеть этих свирепых глаз.

— Я люблю Панси! — радостно воспользовался паузой Рон, по-прежнему зажимая Паркинсон так, что та уже пару минут лишь что-то сдавленно мычала.

— Заткнись! — даже не повернувшись в его сторону, одновременно произнесли Драко и Гермиона.

— Ты не ответил на вопрос, — опасно тихим тоном повторила Грейнджер, сжав кулаки.

— Не собираюсь отвечать на тупые вопросы, на которые ты и так знаешь ответы, — огрызнулся Драко и на всякий случай отвёл взгляд: мало ли на что способна дама в гневе! В особенности когда эта дама — одна из умнейших ведьм современности, которой наверняка и трансфигурироваться в Василиска под силу.

— Так я ещё и тупая?! — двинулась в его сторону Гермиона, и Драко трусливо сделал шаг назад.

— Я этого не говорил! — сглотнув, вскинул он руки в примирительном жесте и едва не наступил на кудахтающую наседку, у которой сегодня, по-видимому, пользовался невероятной популярностью. — Чёртова курица!

— Так я ещё и курица?! — Грейнджер взбесилась так, что уже в следующую секунду подскочила к нему и начала отчаянно бить.

Он пытался отгородиться от ударов, крякать, то есть говорить, что-то в своё оправдание, пока Гермиона награждала его эпитетами один краше другого:

— Хам! Эгоист! Идиот! Женоненавистник!

— Женоненавистник?! Это ещё что за слово? — безуспешно пытаясь перехватить её руки, спросил Драко.

Грейнджер, очевидно, выдохнувшись, остановилась и резко сдула упавший на глаз пружинистый локон.

— Никакой тыквенной шарлотки на ужин, Малфой, — наконец применила она тяжёлую артиллерию. — Раз ты так ненавидишь жену.

— Что? Но как? — у Драко аж челюсть об пол ударилась от такой наглости.

— И никакого шёлка ночью! — свирепо выдала Гермиона, чем окончательно убила его.

— Эй! Это уже удар ниже пояса! — возмутился Драко, думая, что его угораздило жениться на самой жестокой женщине на свете.

— Я люблю Панси! — невпопад выкрикнул Рон, вероятно, осознав, что вот-вот кричать уже будет некому.

— Заткнись! — взревели посетители бара, с интересом наблюдавшие за развернувшейся перед ними сценой.

— Ну хорошо, хорошо, я согласен! Пусть женятся, рожают страшных рыжих детей...

— Никакого шёлка неделю, — поправила саму себя Гермиона, и, пока Драко едва не рыдал от разочарования из-за грядущего кризиса в интимной жизни, гордо пошла к выходу.

— Стой, я всё прощу! — кинулся за ней Драко. — Вернее, прости мне всё, Гермиона! Я был ослом!

Она замерла, но не обернулась.

— Ослом, что женился на мне? — сухо уточнила она.

— Да, то есть нет! Ослом, что сразу не увидел, как Панси и... Рональд подходят друг другу!

Имя Уизела было противным, как Берти Боттс со вкусом соплей, но чего только не сделаешь ради любимой женщины, облачённой в шелка!

— Значит, ты не против свадьбы? — слегка повернула к нему голову Гермиона.

— Да я даже помогать готов! — с горячностью откликнулся Драко и ударил себя в грудь: его ускользающая от реализации фантазия о том крошечном пеньюаре, в который сегодня обещала облачиться Гермиона, толкала на отчаянные шаги. — Только не будь ко мне так жестока!

— То есть ты будешь составлять вместе с Панси список гостей, вместе с Роном искать ресторан, а ещё наденешь оранжевый галстук на их свадьбу, если я всё же решу не менять планы на сегодняшнюю ночь? — улыбаясь, уже полностью повернулась к нему Гермиона.

Коварная женщина!

— Что угодно за тыквенную шарлотку и сеанс незабываемого...

— Эй! Если что, мы ещё здесь! — донёсся до Драко возмущённый голос Паркинсон.

— Я люблю Панси! — грозно поддакнул Уизли.

— В таком случае ты даже согласишься помочь Панси всё организовать? — прищурилась Гермиона и медленно подошла к Драко так близко, что его бросило в жар.

— Что угодно... — прошептал он ей в волосы, когда она губами коснулась шеи и невесомо двинулась к уху.

— И станешь крёстным отцом их ребёнка, даже если он будет рыжим? — прошептала она, прижавшись к нему своим волнующим телом.

— О да... — повинуясь сладостному зову фантазии и предвкушая её воплощение, выдохнул Драко.

— А ещё — больше никогда не назовёшь Рона «Уизелом»?! — пробежалась Гермиона пальчиками по его груди, и Драко едва сдержался, чтобы не закинуть её на плечо и не отнести прямо в кровать сию же секунду.

— Что угодно... Честное малфоевское, — прикрыл он глаза, думая о манящем женском теле, скрытом тонким шёлком, который так хорошо облегает и даёт простор для самых смелых...

— Вот видишь, Панси, я говорила, что он согласится! — вырвал его из мира грёз самодовольный голос Гермионы. — А ты так переживала!

Драко резко открыл глаза и наткнулся взглядом на озорную улыбку Гермионы.

— Что?

— Я твоя должница! — не обращая внимания на его реакцию, с благодарностью произнесла Панси. — Поверить не могу, что тебе это удалось! Я и не мечтала о лучшем помощнике, чем Драко!

— Что?!

— Да, я уверена, ему понравится тебе помогать, — игнорируя его, продолжила Гермиона. — Может, не сразу, но...

— Вы меня обманули!

— Мне тоже так кажется! А в роли крёстного отца он и вовсе будет прекрасен! — подхватила Панси.

— Коварные женщины!

— И оранжевый цвет будет смотреться на нём не хуже, чем красный, согласись, — довольно кивнула Гермиона.

— Очень жестокие, коварные женщины!

— И вообще, я так рада, Гермиона! Уверена, эта весна будет лучшей в моей жизни!

Драко обречённо вздохнул и едва не заплакал от досады, что его обвела вокруг пальца собственная жена! Хотя чего он ждал, когда связывал себя узами брака с самой умной ведьмой современности?!

Да, весна в этот раз, определённо, не удалась. Видимо, у Драко не срослось с этим временем года ещё в тот миг, когда он, стоя у алтаря, сказал «да» и решил быть на веки вечные с этой хитрой обольстительницей, которая уже три года успешно манипулировала им, благодаря его слабости к ней и тем маленьким шёлковым пеньюарам, которые так ей шли.

КОНЕЦ

П. С. Афтар любит отзафы.