Замок-сваха / The Matchmaking Castle (гет)

Он наверняка умер бы.

Но его случайно нашла медиковедьма и вытащила с того света, вернула к столь нежеланной жизни. Впрочем, покоя по-прежнему нет... и даже во время тревожного сна в Мунго он слышит безмолвный зов Хогвартса, который просит, чтобы его глава, Северус Снейп, вернулся.

* * *

После окончания войны измотанная и уставшая Гермиона оплакивала погибших. И с радостью узнала, что профессора Снейпа, едва живого, нашли и спасли. Он медленно шел на поправку в Мунго, и теперь его называли не иначе как «тайный герой» — благодаря Гарри, который рассказал всему магическому миру о нелегкой роли и самопожертвовании Северуса Снейпа.

Состояние Снейпа пока не позволяло ему вернуться в Хогвартс, поэтому пост директора все еще занимала Минерва МакГонагалл.

Гермиона вместе с Гарри отправились в Мунго навестить Снейпа, но он спал — бледный, осунувшийся, с забинтованным горлом. Едва сдерживая слезы, Гермиона мысленно пожелала ему скорейшего выздоровления. Если кто-то и заслуживал лучшей жизни, то это был Снейп.

Конечно, Гермиона верила, что уж ее-то жизнь теперь точно наладится. Возможно, она была слишком самонадеянной.

В сопровождении Рона она отправилась в Австралию, где вернула своим родителям воспоминания. Но когда мать с отцом поняли, насколько сильно дочь изменила не только их воспоминания, но и всю их жизнь — неважно, насколько это было необходимо, — простить такое сразу оказалось нелегко.

— Неужели в твоей школе учат творить подобное? — тихо спросил Гермиону отец, и во взгляде его сквозил страх.

Такой же страх читался и в глазах ее матери. Гермиону это ужаснуло. С помощью Рона она, как могла, пыталась все объяснить и исправить, но не очень-то преуспела.

— Дай нам время прийти в себя, — взволнованно сказала ее мать. — Неужели ты не понимаешь, что со всем этим тяжело... свыкнуться.

Конечно, ее родители наладили новую жизнь в Сиднее, и особого желания возвращаться в промозглую Великобританию у них не было. Так что Гермиона с тяжелым сердцем покинула Австралию, зная, что вернется сюда не скоро.

Рон, успевший сгореть под жарким тропическим солнцем, прежде чем додумался наложить солнцезащитные чары, радовался возвращению домой.

— Слишком уж голубое здесь небо, — ворчал он. — И что-то не так с солнцем. Уж очень оно какое-то яркое.

* * *

Когда Гермиона побывала в Хогвартсе, она увидела волшебников и ведьм, восстанавливающих полуразрушеный замок. И, естественно, решила остаться. Работа стала для нее не только отдушиной, но и отвлекала от невеселых дум. Гарри с Роном тоже вызвались помочь.

В местах, где повреждений было меньше, обустроили временные жилые комнаты. Люди работали круглосуточно, по сменам, чтобы успеть к началу учебного года. Башня Гриффиндора пострадала больше всего, и Гермиона не могла без слез смотреть на обломки выжженных стен и разрушенные спальни под открытым небом.

Она и не заметила, как несколько ее слезинок упали и тут же впитались в древние камни.

* * *

Гермионе всегда нравилось учиться в Хогвартсе, даже если иногда школьные дни были полны неразберихи и опасности. Поэтому ей не терпелось вернуться на последний курс. Рона ее решение удивило.

— Что значит — ты собираешься вернуться в Хогвартс? — переспросил он, совершенно сбитый с толку.

— Я хочу вернуться и доучиться, — пояснила она и раздраженно добавила: — Теперь мне не придется отвлекаться на темных волшебников. И походы по лесам.

— Но зачем? — продолжал недоумевать Рон. — Мы же теперь вместе. Я только подписал контракт с Пушками Педдл. И потом, маме нравится, когда ты у нас гостишь.

Гермиона поморщилась. Только человек с каменным сердцем не посочувствовал бы горю семьи Уизли, и особенно Молли, оплакивающей смерть Джорджа. Но тем не менее каждый раз, бывая в Норе, Гермиона то и дело натыкалась на журналы «Магические свадьбы», словно случайно брошенные именно там, где она не могла их не заметить. А все беседы так или иначе сводились к свадьбе Флер и Билла и тому, какой замечательной будет следующее бракосочетание одного из Уизли. Не говоря уже о том, с каким нетерпением Молли ожидала появления внуков. И как бы Гермиона ни любила Рона, — а она действительно любила его, — но не была еще готова ни к замужеству, ни к материнству.

— Мне нравится твоя мама, она очень милая. Но я все-таки возвращаюсь в Хогвартс, — твердо ответила Гермиона. — Прошу, пойми и прими это, Рон.

Но тот только упрямо сжал губы в тонкую линию.

— Ты любишь свои чертовы книжки больше меня, — бросил он. — Как и всегда.

Дальнейший разговор превратился в спор. Спор перерос в ссору, и было сказано много лишнего. Рон вылетел из Хогвартса, оставив бледную, как мел, Гермиону. На следующий день она получила вопиллер от Молли, но сожгла его, как только оттуда донесся первый вопль несостоявшейся свекрови.

После этого Гермиона занялась восстановлением библиотеки — пока Пожиратели находились в замке, некоторые из них развлекались тем, что без разбора палили в стеллажи с книгами. Библиотекарь Хогвартса, Ирма Пинс, редко благоволила к ученикам, считая их недисциплинированной толпой, только и способной на то, чтобы оставлять на страницах следы от грязных пальцев. Тем не менее она всегда отмечала тех, кто был прилежен и разделял ее любовь к книгам. Например, Гермиону.

Это вовсе не означало, что Гермиона пользовалась каким-то особым отношением или привилегиями, нет. Правда, немного оттаяв, мадам Пинс все-таки разрешала Гермионе выносить книги из библиотеки, но не более. Зато теперь, заметив, как Гермиона пытается восстановить полусгоревший фолиант, Ирма смягчилась и пригласила ее в свой кабинет, где заниматься починкой книг было удобнее.

Гермиону это приглашение и удивило, и обрадовало. Так началась ее дружба с мадам Пинс.

* * *

Когда древний замок почти восстановили, стало заметно, что кое-где Хогвартс сам активно участвовал в реконструкции. Или, скорее, в перестройке. Вот и сейчас Гермиона стояла в коридоре с огромными стрельчатыми окнами — все, как задумала директор МакГонагалл, чтобы впустить как можно больше шотландского солнца. Только теперь окна оказались заменены витражами, изображавшими сцены Последней битвы и повседневной жизни Хогвартса. Яркие лучи света проникали сквозь цветные стекла, оставляя красочные узоры на каменном полу.

Взгляд Гермионы остановился на окне с изображением трех фигур в одежде цветов Гриффиндора — лица почти невозможно было различить, но оттенок волос явно указывал на то, что это Гарри, Рон и она сама. Рассеянно размышляя, действительно ли ее волосы выглядят такой пышной копной, Гермиона чувствовала крайнюю неловкость. Конечно, она гриффиндорка и героиня войны. Но меньше всего ожидала, что ее слава будет запечатлена в витраже. И тем более не просила об этом.

Взглянув на витраж соседнего окна, Гермиона замерла. У нее перехватило дыхание от вида ночного заснеженного пейзажа — там не было никого, кроме одинокой фигуры в черных одеждах с мечом, рукоять которого отсвечивала красным. Северус Снейп с мечом Годрика Гриффиндора — как напоминание, что мужество и храбрость присущи и другим факультетам.

* * *

Что можно сказать о последнем курсе Гермионы? Разве что она закончила его с блестящими результатами — впрочем, это как раз вполне предсказуемо. А вот события, случившиеся потом, стали для нее неожиданным, но приятным сюрпризом. Во-первых, Ирма Пинс предложила ей должность помощника библиотекаря. А во-вторых, окончательно поправившийся профессор Снейп наконец вернулся на пост директора.

Гермиона с радостью приняла предложение — ей нравилось находиться в окружении книг, а работа в такой библиотеке и вовсе была ее мечтой. Здесь столько книг, которые она до сих пор не прочитала, не говоря уже о неограниченном доступе к Запретной секции. Ирма занимала комнаты за кабинетом библиотекаря, там же располагалась комната для помощника.

Гермиона все думала, каким будет профессор Снейп после возвращения. Тем более, что теперь они уже не ученица и преподаватель, а коллеги. И мысль о том, что теперь он не сможет снимать с нее баллы, заставляла улыбаться. Да, хорошо, что эти дни в прошлом.

— Мы организуем праздничное чаепитие в эту пятницу, — радостно сообщила МакГонагалл Гермионе. — Нам есть что отметить: твое назначение, прибытие Дэвида Уэстмера, нашего нового профессора по чарам, и возвращение Северуса на пост директора.

— Спасибо, — ответила Гермиона, радуясь предвкушению праздника и гадая, каким окажется профессор Уэстмер. С тех пор как она рассталась с Роном, Гермиона ходила пару раз на свидания, но ничего серьезного из этого не вышло. Зато Рон, как она слышала, вовсю обхаживал игроков женской сборной по квиддичу, а Гарри обручился с Луной Лавгуд.

Гермиона не представляла, как будет пить чай за одним столом с Северусом Снейпом. И решила, что, наверное, стоит сесть подальше от него.

* * *

Минерва с радостью вернулась на свою прежнюю должность. Она старалась быть достойной главой Хогвартса, но знала, что сам древний замок по-прежнему считает директором Северуса. И все еще чувствовала вину за то, что так легко поверила в его предательство. Даже то, что она извинилась перед ним, когда навещала в Мунго, не помогало.

Порой и Минерва слышала, как замок призывает Северуса вернуться. Сам он наверняка тоже его слышал, так как до сих пор считался главой Хогвартса и был связан с ним ментально. Однако оставался тем еще упрямцем и возвращаться поначалу не желал. Но Минерва наведалась к нему домой, в Паучий Тупик, и после долгого спора все-таки убедила его вернуться на пост директора.

— Это новое начало, — убеждала она. — Подумай только: ты станешь директором, в котором так нуждается Хогвартс. И никаких больше тайных игр и обязательств перед двумя хозяевами.

При этих ее словах в лице Северуса что-то дрогнуло, и Минерва поняла, что попала в точку.

— Признаюсь, я удивлен, — сказал он наконец, и его черные глаза сверкнули. — Ты готова расстаться с должностью, предоставляющей такую власть.

Минерва поморщилась.

— Сам Хогвартс хочет, чтобы ты вернулся. Он принял меня, но весьма неохотно. Неужели ты не слышишь его зов? Я много с чем боролась, но противиться воле замка я не могу.

Северус помолчал, и только потом неохотно ответил:

— Я... слышал его зов. Но думал, что со временем он прекратится.

Минерва вздохнула.

— Неисправимый упрямцы. И ты, и он.

* * *

В пятницу, за утренним чаепитием, Гермиона чувствовала себя немного неловко: она сидела за длинным столом с остальными преподавателями Хогвартса. Встретили ее радушно, и чувство неловкости вскоре прошло. Сам стол выглядел немного потрепанным и наверняка пережил немало заседаний, но пах пчелиным воском и вообще казался очень удобным. Место во главе пока пустовало, так как директор Снейп еще не прибыл.

— Ну, конечно, где же тебе работать, как ни в библиотеке, — громко радовался Хагрид. — Самая умная ведьма, не иначе.

— Самая умная ведьма? — с улыбкой переспросил новый преподаватель чар и, повернувшись к Гермионе, с улыбкой продолжил: — Я бы с удовольствием послушал эту историю.

Гермиона радовалась, что ее соседом по столу оказался Дэвид: симпатичный, с волнистыми волосами и голубыми глазами. Остальных преподавательниц также не оставила равнодушными его внешность, и теперь они с интересом прислушивались к беседе.

— Ну, я... — начала было Гермиона, но тут же замолчала, заметив стоящего в дверях Северуса Снейпа.

Она поразилась, как же он изменился, и почувствовала, как что-то защемило внутри. Взгляд черных глаз казался еще более колючим, желтоватое лицо выглядело отдохнувшим, но... в темных волосах появились белые пряди, а плотно сжатые губы, казалось, никогда не трогала усмешка. И никого не удивило, что одет он в хорошо знакомую черную мантию, которая делала его столь похожим на тень.

— С возвращением, директор, — мягко и как-то сердечно сказала Минерва, вставая и направляясь к нему. Для остальных это послужило сигналом: они стоя приветствовали Снейпа, одни — совершенно искренне, как, например, Хагрид, другие — немного неуверенно. «Ежедневный Пророк» не раз уже писал, насколько смелым и самоотверженным оказался Северус Снейп, но сам он выглядел так, словно готов заморозить холодным презрением всех, кто осмелится повторить это ему в лицо. А уж особенно не поздоровится тем, кто станет пялиться на уродливый шрам на шее, выглядывающий из-за высокого воротника.

— Директор, позвольте представить вам новых сотрудников, — между тем деловито продолжала Минерва. — Дэвид Уэстмер, новый преподаватель по чарам...

— Мое почтение, директор, — вежливо кивнул Дэвид.

— ... и Гермиона Грейнджер, новый помощник библиотекаря.

— Здравствуйте, директор, — приветствовала Гермиона Снейпа и заставила себя улыбнуться ему.

— Мисс Грейнджер, мистер Уэстмер, добро пожаловать, — официальным тоном ответил Снейп, и его голос оказался точно таким, каким его запомнила Гермиона: состоящим из равных частей шелка и льда. — Хогвартс всегда заботится о тех, кто поселяется в нем.

Гермиона заметила, что Снейп немного задержал на ней холодный взгляд. Похоже, ему не очень-то по душе ее присутствие здесь, да еще и в качестве сотрудницы. Тем не менее, как и Дэвид, она поблагодарила за прием и немного успокоилась, заметив теплые улыбки коллег. Как только все расселись, на столе появились тарелки, наполненные самой изысканной едой, и праздничное чаепитие продолжилось.

* * *

Северусу потребовалось все его хваленое самообладание, чтобы не смотреть в сторону Гермионы Грейнджер. Удивительно, но в темно-красной мантии она не выглядела ни вызывающе, ни слишком чопорно. Наверное, все дело в том, что она собрала свои буйные каштановые кудри в аккуратную прическу... хотя несколько завитков своевольно высвободились и теперь спускались по молочно-белой коже шеи.

Гермиона в свою очередь старалась не бросать украдкой взгляды на Снейпа и твердила себе, что ее ни капельки не интересует неожиданно вернувшийся директор и она просто рада, что он начинает новую жизнь здесь, в Хогвартсе.

* * *

Постепенно Гермиона стала вдруг замечать, что всякий раз, когда походит мимо одного из многочисленных портретов Хогвартса, за ней доброжелательно, но пристально наблюдают. Причем это чувство не исчезало, даже когда портреты, казалось, не смотрели в ее сторону. Паранойя, не иначе. Гермиона не понимала, что происходит, но все это было как-то странно.

А однажды, когда она как раз выходила из библиотеки, откуда ни возьмись появился Пивз, и, радостно кружась над ее головой, запел:

Тили-тили-тесто,

Жених и невеста,

Слизерин и Гриффиндор —

Замечательный узор.

Поцелуй сначала,

А если будет мало —

Свадьба как в сказке

И детки в коляске!

Хи-хи-хи!

Гермиона рассердилась на Пивза. Ну что за глупые песенки?! У нее нет никакого желания целоваться со слизеринцами. «Даже со Снейпом?» — вкрадчиво шепнул внутренний голос, и Гермиона почувствовала, что безудержно краснеет.

Она пропустила традиционную приветственную речь директора. Но в библиотеке все чаще слышала шепотки и хихиканье первокурсниц, обсуждающих, каким суровым и загадочным кажется им директор Снейп, и как его завораживающий голос заставляет их всех вздыхать.

* * *

Несколько дней спустя, когда Гермиона возвращалась в библиотеку, она встретила Снейпа, который неожиданно обратился к ней:

— Мисс Грейнджер... — голос его звучал как-то странно.

— Гермиона вообще-то, — живо ответила она. — Думаю, это неправильно, что все продолжают называть меня мисс.

Снейп посмотрел на нее с нечитаемым выражением лица и после небольшой паузы произнес:

— Мисс Грейнджер, не могли бы вы пройти со мной... Если вам не трудно.

— Хорошо, сэр, — вежливо ответила Гермиона и мысленно приказала себе держаться посолиднее, как и полагается ответственной сотруднице. Но опять же, стоило ей оказаться рядом со Снейпом, как внутри появилось знакомое щемящее чувство. Впрочем, вполне возможно, это просто несварение. Уж с такой-то мелочью она как-нибудь справится.

А Северусу на какое-то мгновение захотелось, чтобы Гермиона обратилась к нему по имени и улыбнулась — искренне, по-настоящему. Но он сразу отмел эти глупые мысли. Он искал ее не просто так, на то была серьезная причина.

Они быстро шли коридорами замка, и каждый раз, проходя мимо портрета, Гермиона чувствовала все то же пристальное внимание. Но тут же успокоила себя: вероятно, их обитателям было до того скучно, что они следили за кем угодно.

Добравшись до коридора с витражами, Снейп скрестил руки на груди и повернулся к Гермионе.

— Что вы знаете об этих витражах, мисс Грейнджер?

Гермиона немного смутилась, но ответила:

— Только то, сэр, что, когда восстанавливали Хогвартс, в этом коридоре были обычные окна. Но затем они в одночасье превратились в витражи. Никто не зачаровывал их, поэтому решили, что, наверное, Хогвартс сделал это сам.

— Хогвартс... сам, — повторил Снейп, сверля ее пристальным взглядом. — И появление этого окна никак с вами не связано?

Он указал на витраж, где были изображены Гарри, Рон и она сама.

— Определенно нет, — сухо ответила Гермиона, но тут же замолчала, внимательнее рассмотрев рисунок.

Если бы она просто проходила по коридору, то наверняка ничего бы и не заметила, но кое-что изменилось. Вместо того чтобы как раньше смотреть на Гарри и Рона, Гермиона на витраже повернулась к соседнему окну — тому самому, где был изображен Снейп с мечом Гриффиндора. Но почему?

Заметив беспокойство на лице Гермионы, Северус ощутил укол раскаяния. Он узнал о том, что кое-где замок был перестроен, еще когда только вернулся. И слышал о Коридоре Витражей, но особо не заинтересовался, поэтому и не отправлялся на его поиски. Пока не услышал о «Гриффиндорском окне» и «Окне Северуса Снейпа». Собственное окно? Северус отыскал коридор и уставился на то самое окно в немом недоумении, не зная, удивляться или ужасаться. А потом посмотрел на Золотое трио рядом. И нахмурился.

Встретив Гермиону, он вспомнил, что она участвовала в восстановлении Хогвартса. И задумался, а не ее ли это идея с витражами. Но сейчас, наблюдая за ее смущением, понял, что Грейнджер тут ни при чем.

— Ну хорошо, — продолжил он уже мягче. — А что насчет этого окна... мисс Грейнджер?

Он указал на окно, изображавшее его самого.

— Оно и правда притягивает взгляд, — призналась Гермиона.

— Действительно. — Снейп скривился, словно съел что-то кислое. — Но ничего подобного я не просил. И тем более не ожидал.

Он бессознательно поднял руку и коснулся шеи, прикрытой платком, словно его беспокоил шрам.

— Я знаю, — тихо сказала Гермиона. — Но, думаю, если это сделал Хогвартс, он желал только добра.

Уголок рта Снейпа едва заметно дернулся.

— Желать добра и делать добро — разные вещи. Не смею больше задерживать вас, мисс Грейнджер. Доброго дня.

С этими словами он развернулся на каблуках и зашагал прочь.

* * *

На следующий день Северус сидел в своем кабинете, когда вдруг услышал звук упавшей на пол книги. Он подошел к полке, подобрал внушительный фолиант и нахмурился, прочитав название: «История ухаживаний сквозь века: Самые известные романы Волшебного Мира».

Северус хмыкнул. Похоже, Минерва несколько размякла на старости лет, раз подобного рода чтиво оказалось на полках. А учитывая, что книга, судя по всему, полна розовых соплей — неудивительно, что она свалилась на пол. Конечно, Северус не собирался ее читать, да и времени для романтики у него не было.

«А как насчет Гермионы?» — услужливо подсказал внутренний голос. Но Северус проигнорировал его.

Той же ночью ему приснилось, что он идет по тихим и пустынным коридорам Хогвартса. Казалось, все цвета и краски вокруг него были смыты невидимой кистью, равно как и звуки — только эхо шагов отдавалось от древних каменных стен. Северус проходил коридор за коридором, пока внимание его не привлек шар, весь из золотистого света — он маячил впереди, словно приглашая следовать за ним.

— Что это еще за игры? — рявкнул Снейп.

Но обещание света и тепла — возможно, именно для него — настолько привлекало, что Северус не смог ему противостоять. Поэтому осторожно сделал вперед шаг, затем другой. Свет колыхнулся и, будто заигрывая, отскочил.

Северус, ворча под нос, все-таки последовал за ним. И увидев, как тот прошел через дверь, осторожно открыл ее и оказался в уютной комнатке, заполненной книгами. Перед камином стояли два кресла, судя по виду, очень удобных. Одно из них пустовало, во втором сидела Гермиона.

— Мисс Грейнджер? — Северус сначала необъяснимо обрадовался, потом так необъяснимо рассердился. Нет, он не поклонник Грейнджер, и не собирается им становиться.

— Прекратите этот бред! — прорычал он и тут же проснулся в своей постели, в полном одиночестве.

В конце концов, одиночество — это не так уж и плохо.

* * *

На следующий же день Северус решил, что неплохо бы проверить, как идут дела в библиотеке. Все ли на месте, и не бездельничает ли помощник библиотекаря.

Стоило ему войти в библиотеку, как его окружили покой и уют, так что Северус немного расслабился. Здесь стояла тишина, а запах книг с таящимися в них знаниями вряд ли когда-нибудь наскучил бы ему.

Гермиона как раз выходила из подсобки, когда увидела, что в библиотеку зашел директор. Он повернулся, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела, как потеплел его взгляд... Но, наверное, это была не более чем игра света: когда Снейп направился к ней, он выглядел таким же сдержанным, как и обычно.

— Могу я вам чем-то помочь, сэр? — вежливо спросила Гермиона.

— Я хотел убедиться, что библиотека в порядке и работает как и должна, мисс Грейнджер, — сухо ответил он, тщетно пытаясь подавить спокойное удовольствие от простой беседы с ней.

Гермиону его слова задели, но она постаралась не показать вида.

— Мадам Пинс сейчас нет на месте, сэр, но, уверяю вас, библиотека работает нормально.

Северус заметил искру недовольства в ее глазах и почувствовал досаду, смешанную с восхищением.

— Вот как? То есть, если бы я решил осмотреть библиотеку прямо сейчас, — вкрадчиво начал он, подходя ближе, — то увижу на столах порядок, ни пятнышка грязи и пыли, а все книги будут на своих местах?

— Конечно! — с вызовом ответила Гермиона, не собираясь отступать.

И в это мгновение из-за стеллажей раздался громкий звук упавшей книги. Оба разом повернули головы, и Гермиона вспыхнула: ну конечно, это должно случиться именно сейчас!

— Ну что ж, — спокойно сказал Северус. — Возможно, стоит все-таки... проверить? Пойдемте.

Гермионе ничего не оставалось, как последовать за этим невыносимым слизеринцем, пока он шагал в сторону, откуда послышался шум, с палочкой наготове. Похоже, в обитателях Хогвартса укоренилась привычка с подозрительностью относиться к любым необычным звукам.

Очень скоро они нашли упавшую книгу... книгу в яркой фиолетовой обложке.

У Гермионы появилось нехорошее предчувствие. А Снейп тем временем поднял бровь и, протянув руку, призвал упавший томик.

— Эта книга называется «Любовная поэзия сквозь века», — сухо сообщил он.

В воздухе возникло странное напряжение.

— Никогда не думала, что пурпурный — цвет любви, — недоверчиво сказала Гермиона и заметила, что уголок рта Снейпа дернулся.

Неужели он едва не улыбнулся? Вот это да. Глядишь, еще и любовную лирику начнет ей читать. Гермиона закусила губу. Вот ведь глупости в голову лезут.

Северус нахмурился, глядя на книгу.

— Второй раз уже, — пробормотал он задумчиво, чувствуя легкое беспокойство. Похоже, замок намеренно привлекает его внимание к глупым книжкам о любви. Но ведь это невозможно.

— О чем вы, сэр? — спросила Гермиона, с любопытством взглянув на него.

А Северус ни с того ни с сего подумал, что она стоит достаточно близко для поцелуя.

Он кашлянул.

— Да нет, ничего особенного, мисс Грейнджер, — сухо сказал он. — В следующий раз я надеюсь найти в библиотеке книги, действительно достойные чтения. Доброго дня.

Он замялся, словно хотел ещё что-то добавить, но только сжал губы и ушел.

* * *

Теперь Гермиона, как и преподаватели, тоже участвовала в патрулировании замка. Ночами, без шума голосов и пробегающих учеников, замок был совсем другим. Иногда даже казалось, что она слышит гул древней магии, исходящей от стен.

Гермиона по-прежнему чувствовала легкое смущение, когда думала, что витраж с ее изображением повернулся к Снейпу. Но успокаивала себя тем, что, возможно, волшебные витражи, как и портреты, могли двигаться, только очень медленно. И вполне возможно, что сейчас Гермиона на витраже вновь смотрит на своих друзей.

Тряхнув головой, Гермиона заставила себя думать о Дэвиде. Он всегда улыбался ей и говорил что-то милое, когда они встречались в коридорах. Возможно, стоит больше времени проводить с ним: он такой доброжелательный, и она не чувствует к нему ничего... столь непонятного.

Однажды ночью Гермиона в простой черной мантии проходила мимо Большого зала и заметила, что двери его приоткрыты. Достав палочку, она осторожно заглянула в зал. Стояла тишина, лунный свет, проникающий через стрельчатые окна, заливал все серебристым светом. Гермиона уловила какое-то движение и подняла голову, всматриваясь в зачарованный потолок, на котором тревожно клубились облака.

— Что же с тобой такое? — пробормотала она, проходя дальше в зал. Облака, замерли, будто успокоившись. И тут же повалил снег: тысячи сверкающих ледяных кристаллов слетали с потолка.

Гермиона только улыбнулась: обычно, когда в Большом зале шел снег, он исчезал еще в воздухе. Но на этот раз снежинки продолжали падать, и Гермиона ойкнула, почувствовав их холодные уколы.

Вскоре ее одежда и волосы буквально засыпало сияющими белыми кристаллами. И когда она стала похожа на Снежную королеву, снегопад прекратился.

А кристаллы на одеждах Гермионы, к немалому ее удивлению, сменили цвет на изумудно-зеленый. Цвет новой жизни, весеннего возрождения... и дома Слизерин.

— Это очень красиво, но я не слизеринка, — сказала она вслух.

— Конечно нет, — мягко произнес знакомый вкрадчивый голос.

Гермиона обернулась и увидела директора Снейпа в парадной мантии: черной, вышитой серебром и зеленым. И не смогла не улыбнуться ему.

— Разрешите пригласить вас на танец, мисс Грейнджер? — спросил он, протягивая ей узкую бледную руку.

— Я... да, сэр. — Она охотно подала ему руку и почувствовала,как он сжал ее в теплой сильной ладони.

А потом Гермиона проснулась.

— Нет! — расстроенно воскликнула она, чувствуя такое отчаяние, будто ее лишили чего-то особенного и очень желанного.

— Нет... — сказала она уже тише.

После этого Гермиона долго еще не могла уснуть.

А замок тихо и одобрительно что-то напевал.

* * *

Наутро, при свете дня, Гермиона еще раз обдумала свой необычный сон. Конечно, гриффиндорцы всегда отличались безрассудством, но мечтать о Снейпе — это же чистое безумие. Ей больше подойдет кто-то вроде Дэвида, и было бы неплохо сходить с ним куда-нибудь.

Чуть позже, когда она в очередной раз чуть не столкнулась с Дэвидом, лихо завернув за угол, они оба пошутили по поводу «прямого попадания». Решив, что момент самый подходящий, Гермиона дружелюбно предложила:

— Не хотите выбраться в Хогсмид в эту пятницу? Мы могли бы что-нибудь выпить.

Дэвид медленно улыбнулся.

— Прогуляться в Хогсмид, тем более в вашей компании — конечно, не откажусь. — И, глянув куда-то поверх плеча Гермионы, добавил: — О, здравствуйте, директор.

Гермиона напряглась и медленно повернулась. В нескольких шагах от нее стоял Северус Снейп, и глаза его обжигали черным льдом, хотя за мгновение до этого в них мелькнуло что-то похожее на сожаление.

Неужели я... Что же я наделала?

Гермиона словно онемела. Она открыла рот, хотела что-то сказать, объяснить, но слова застряли в горле.

Впрочем, Северусу не нужны были объяснения, он и так все слышал. Поэтому только сухо обронил:

— Сотрудникам не следует флиртовать в коридорах.

Он развернулся и быстрым шагом направился прочь, ощущая, как сердце и все неясные чувства, которые он испытывал в последнее время, покрываются льдом. Вот и хорошо. Холод внутри куда привычнее...

— Значит, увидимся в пятницу, — как ни в чем ни бывало сказал Гермионе Дэвид, так и не сообразив, что произошло... и что осталось невысказанным.

* * *

В пятницу вечером Гермиона готовилась к встрече с Дэвидом, но особой радости не чувствовала. Когда она глянула на себя в зеркало и изобразила улыбку, в ней сквозила горечь. Конечно, она неравнодушна к Северусу Снейпу, и только из чистого упрямства не хотела это признавать. Пока не причинила ему боль. И не поняла, что, возможно, он тоже что-то чувствовал к ней.

Когда Снейп развернулся и ушел, ей хотелось броситься следом, извиниться. Но Гермиона без труда представила себе, как он презрительно смотрит на нее и ехидно интересуется:

— За что это вы извиняетесь, мисс Грейнджер?

Так что с тех пор она всего однажды видела Снейпа, и то издалека. Зато заметила, что многие из портретов в коридорах теперь отводят взгляд, когда она смотрит на них.

Несмотря ни на что, Гермиона постаралась, чтобы вечер с Дэвидом в Хогсмиде прошел как можно лучше. И, по правде говоря, неплохо провела время: Дэвид оказался замечательным рассказчиком. Но к концу вечера его истории становились все более однообразными, а сама она время от времени ловила на себе его задумчивый взгляд. И, когда пришло время аппарировать к воротам Хогвартса, искренне поблагодарила:

— Что ж, спасибо за вечер.

Дэвид улыбнулся, но улыбка эта была немного грустной.

— И тебе спасибо, Гермиона. Ты замечательная ведьма, но, думаю, мы оба знаем, что должны расстаться друзьями.

— О чем ты? — осторожно спросила Гермиона.

— Думаю, ты неравнодушна к другому мужчине. Кроме того, директор смотрит на меня так, словно я жук, которого он готов раздавить каблуком.

Гермиона покраснела и тихо ответила:

— Мне очень жаль.

— Не стоит. Но давай оставим все как есть.

Вернувшись в замок, они разошлись каждый своей дорогой. Гермиона так погрузилась в мысли, что не заметила высокую фигуру, наблюдавшую из тени за их возвращением.

А Северус тем временем задумчиво провожал ее взглядом. Если бы Гермиона и Дэвид были близки, они бы не распрощались так холодно. Хотя, если подумать, ему нет до этого никакого дела.

* * *

Однажды, когда Северус выбрался в Хогсмид во время обеденного перерыва, он заметил Дэвида под руку с молоденькой незнакомой ведьмой и нахмурился. Неужели этот сопляк завел шашни за спиной Грейнджер? Конечно, Северусу нет до этого никакого дела, но как Дэвид смеет так себя вести?

Несколькими днями позже Гермиона патрулировала коридоры, когда ее окликнул знакомый голос.

— Мисс Грейнджер, — обратился к ней Снейп.

— Да, директор? — вежливо ответила она, поворачиваясь к нему.

Его лицо казалось еще более каменным в холодном свете люмоса, но Гермиона заметила, что он чем-то встревожен.

— Я не мог не заметить, что Дэвид обращается с вами не так, как полагается вести себя с дамой сердца, — выпалил Снейп.

— Мы всего раз провели вечер в Хогсмиде, — медленно ответила Гермиона, чувствуя, что ступает по очень тонкому льду. — И у каждого из нас своя жизнь.

— Вот оно что, — сухо сказал Северус, хотя внутри него ликование смешалось с надеждой.

Хотя он и отрицал какие-либо чувства к Гермионе, но мысль о том, что она встречается с Дэвидом, приводила в ярость и причиняла боль. Ведь когда-то он поклялся никогда больше не впускать в свое сердце женщину, а в итоге отдал его той, которая полюбила другого. Снова.

Впрочем, на этот раз он ошибся. И теперь они смотрели друг на друга, не зная, как преодолеть пропасть, разделяющую их.

— Ну что ж, — Северус кашлянул. — Продолжайте обход, мисс Грейнджер.

— Спасибо, сэр, — тихо ответила Гермиона и вздрогнула, когда за дверью в соседнем кабинете что-то со стуком упало.

Северус и Гермиона разом повернули головы на звук... и почувствовали, как тишина вокруг них наполняется надеждой.

Северус думал о том, что с тех пор как в его жизнь вернулась Гермиона Грейнджер, он только и делает, что подбирает с пола книги о любви. А еще видит сны о тепле и уюте рядом с ней.

Гермиона думала о том, что не зря же ее изображение на витраже повернулось к Снейпу. А еще вспоминала сон, в котором собиралась танцевать с ним. Ах да, еще Пивз с его глупыми песенками.

— Давайте проверим, что там, сэр, — тихо сказала Гермиона.

С палочками наготове они осторожно вошли в пустой класс... и дверь за ними тут же захлопнулась.

— Эй! — воскликнула Гермиона и дернула за ручку, но, похоже, дверь была заперта. — Она закрыта! Что еще за шутки?

Северус проверил дверь, но не нашел никаких следов заклинаний. Кроме магии самого Хогвартса, удерживающего дверь закрытой, пока...

— Сомневаюсь, что нас выпустят, — медленно сказал Северус, — пока мы не...

— Пока мы не что? — еле слышно спросила Гермиона, хотя в глубине души догадывалась об ответе.

— Пока мы не... разберемся, мисс Грейнджер, — так же тихо ответил Северус.

Он зажег взмахом палочки свечи, и их теплый свет разогнал тени. Оказалось, что грохот, который они слышали, был звуком упавшего стула. Но Северус и Гермиона смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. В его взгляде надежда смешалась с беспокойством, и Гермиона поняла, что он боится быть отвергнутым.

И тогда снова предложила:

— Вы можете называть меня Гермионой.

Взгляд его потеплел, и Северус шагнул ближе к ней.

— Гермиона, — пробормотал он, и звук собственного имени показался ей музыкой. — Меня зовут Северус, кстати.

— Знаете, мне приснился сон, — робко улыбнулась Гермиона.

Северус замер и усмехнулся.

— Да?

— Мы были в Большом зале, и вы пригласили меня на танец, — призналась она. — Я хотела согласиться, но проснулась. И все корила себя за то, что так жалею об этом и думаю о вас. Это так глупо...

Она закусила губу и опустила голову.

Северус протянул чуть дрогнувшую руку, и нежно поднял ее лицо за подбородок.

— Гермиона, уж что-что, а глупо — это не про вас.

С этими словами он склонился и мягко провел губами по ее щеке, а затем поцеловал. Гермиона ответила, обнимая его за талию. Северус все больше растворялся в страсти, окончательно завороженный вкусом персиков на ее губах и той искренностью, с которой она отвечала. Когда они остановились, чтобы перевести дыхание, оба дрожали. Гермиона улыбнулась, и холод каменных сводов подземелий, казалось, навеки поселившийся в груди Северуса, отступил. Он притянул ее к себе, целуя в макушку.

Будущее казалось многообещающим, и они встретят его вместе.