Тайны молчания (гет)

Капли из крана ритмично падали в раковину, разбиваясь в ней на сотни крошечных брызг. Этот раздражающий звук сводил с ума, он был даже противнее того скрежетания, который раздается, когда кто-то проводит ногтями по стеклу. Я стоял как вкопанный, не обращая внимания на то, что мои ноги по щиколотку в воде. Нас здесь было трое чудом уцелевших: я, кран и Малфой. Хотя насчет последнего я бы не был так уверен. В следующую секунду меня сбил с ног профессор Снейп, вихрем влетевший в туалет. Он склонился над истекающим кровью Малфоем. Я подумал, что эта жуткая картина навсегда останется в моих кошмарах, хотя ей будет трудно тягаться со снами, в которых появляется Волдеморт. Я и представить себе не мог тот ужас, который испытал, когда обернулся и увидел...

* * *

Когда в палате затихли голоса и все ушли, Драко перестал притворяться спящим. Он широко открыл глаза и попытался пошевелиться. Тугие бинты сдавливали грудную клетку, мешая движениям, руки не слушались. Последнее, что Драко помнил, это свое отражение в зеркале, висящем в туалете Плаксы Миртл.

Теперь, казалось, ему должно стать легче, ведь он чуть было не умер. Память постепенно возвращалась. Драко вспомнил, как ловко уходил от заклинаний, успевая посылать ответные в Поттера. Одним из мощных заклятий он даже умудрился выбить входную дверь. Вероятность смерти в тот момент совсем не пугала. Драко готов был принять смерть от кого угодно, только не от Поттера.

В воздухе пахло полынью и нашатырем. На койке напротив, лежала Грейнджер. «Кто же еще», — подумал Драко. В последнее время она казалась ему совершенно неуклюжей и растерянной. Еще бы, ведь за Уизелом везде бегала Браун, а Поттер постоянно где-то пропадал. Верные друзья оставили ее одну. Драко отвлекся от попыток пошевелить руками, перебирая варианты, почему она тоже здесь. Может быть, в библиотеке на нее с верхней полки упал тяжелый том «Истории Магии»? Или же Грейнджер так спешила на занятия, что запнулась на ровном месте и приземлилась лицом на пол? В любом случае, она не должна пробыть здесь больше суток, значит, не придется терпеть её стоны и попытки завязать беседу. Такие размышления очень быстро утомили Драко, и он уснул.

Утром его разбудила мадам Помфри и дала лекарство. Жгучая жидкость оставила неприятное послевкусие. Драко бросил взгляд на койку напротив.

— И почему она все еще здесь лежит? — он кивнул в сторону, как ему казалось, спящей Гермионы.

— Мистер Малфой, вы славитесь своим цинизмом, но я не думала, что у вас нет сердца, — проговорила мадам Помфри, осуждающе покачав головой. — Бедная девочка здесь по вашей вине.

Драко приподнял одну бровь, с непониманием глядя ей в глаза. Конечно, у него немного помутилось сознание после драки с Поттером, но Малфой точно помнил, что за последние два дня даже слова не сказал Грейнджер. Что уж говорить о применении силы? Мадам Помфри, догадавшись, что Драко не понимает, в чем дело, продолжила:

— Вчера вы имели неосторожность попасть мощным заклинанием в дверь туалетной комнаты, за которой по неосторожности оказалась мисс Грейнджер. Заклятие выбило дверь, и девочку отбросило к стене. Она очень сильно ударилась головой и сломала руку. Мисс Грейнджер все еще не пришла в себя.

Интересное чувство. Драко уже давно не желал Грейнджер смерти. Более того, он бы все отдал, чтобы на её месте сейчас лежал Поттер. Опасно загадывать желания. Оказывается, иногда они сбываются. С другой стороны, Грейнджер ударилась головой, и в этом, вероятно, был плюс. Может, хотя бы теперь она перестанет быть такой занозой? Хотя то, что сейчас она лежит без сознания, и неизвестно, придет ли в себя, немного пугает. На мгновение перед глазами Драко предстала картинка из вполне возможного будущего, если Грейнджер не выживет. Вот Поттер по-маггловски бьет его по лицу, а Уизел — ногами по печени, и им для этого даже не нужны палочки. От таких видений свело челюсть, и в этот же миг Драко пожелал, чтобы Гермиона выжила.

В обед в палату пожаловала целая толпа верных друзей Грейнджер, и Малфой тут же притворился спящим.

— Когда он поправится, я его убью, — сквозь зубы процедил Рон.

— Держи себя в руках и говори тише, — одернула брата Джинни. — Он не виноват. Ведь он не знал, что Гермиона окажется в коридоре.

Из всех рыжих Джинни казалась Драко самой разумной. Наверно, сейчас Рон сверлит её взглядом.

— Но он виноват во многом другом! — вот и Поттер подал голос. — Это из-за него Рон и Кэтти чуть не погибли. А теперь еще и Гермиона!

— Гарри, нет никаких доказательств, что во всем этом виноват именно Малфой.

— Перестань его защищать! — возмущенно воскликнул Рон.

В дверном проеме тут же показалась мадам Помфри.

— Сейчас же прекратите шуметь, или я выставлю вас за дверь.

— Прости, Гермиона, — вздохнул Рон, — мы не должны говорить о нем сейчас. Поправляйся, пожалуйста.

— Она скоро очнется, — конечно, Лавгуд тоже была здесь.

— Гермиона, нам пора, — прокашлявшись, сказал Поттер. — Мы еще зайдем после ужина.

Когда голоса ссорившихся Рона и Джинни стихли, Драко открыл глаза и перевернулся на спину. Поттер обо всем догадался. Удивительно, как в его пустую башку приходят умные мысли в самый неподходящий момент. А вот в голове Драко сейчас эхом отдавались слова Луны о том, что Гермиона скоро очнется. Лавгуд славилась своими сдвигами, но ее уверенность вселяла хоть какую-то надежду, что Драко избежит разборок с Поттером и Уизли.

Вечером мадам Помфри сняла бинты и снова дала выпить лекарство.

— Думаю, завтра вы уже сможете покинуть больничное крыло, — взяв в руки поднос, сказала она.

Драко промолчал. Мадам Помфри медленно направилась к койке, где лежала Гермиона. Драко непроизвольно вытянул шею, но через секунду отвернулся к двери. Завтра он отсюда выйдет, и осталась всего лишь ночь, чтобы придумать очередной способ выполнить задание Темного Лорда.

Предыдущие попытки потерпели фиаско. В этот раз нельзя оступиться. Необходимо просчитать каждый шаг, и вывести из игры всех, кто встает у него на пути. Мадам Помфри вышла, и Драко удобнее сел на кровати. В голове до сих пор немного гудело, но страх заглушал этот навязчивый звук. Время утекало безвозвратно, и Малфой ничего не мог с этим поделать. Внезапно его выдернул из размышлений едва слышный стон. Он повернулся к койке напротив. Это точно была Грейнджер, хоть и лежала она по-прежнему неподвижно. Сердце Драко бешено застучало, но встать с кровати он не мог. Лекарство начинало действовать, и ноги постепенно немели. И снова тишину нарушил молящий стон. Как будто в палате находился жалобно скулящий щенок. Драко в голову пришла идея позвать мадам Помфри, но и язык уже успел онеметь, а за ним — челюсть, горло и грудная клетка. Драко медленно лег, пока мог, и закрыл глаза. Лучшим решением было заснуть. Если Грейнджер уже способна скулить, значит, жива, и, значит, выкарабкается. Из этих стен, на памяти Драко, еще никого не выносили ногами вперед.

* * *

Прошло два дня с тех пор, как Драко покинул Больничное Крыло. Теперь всегда и везде его сопровождали Крэбб и Гойл. Грейнджер до сих пор находилась в коме, поэтому в любую секунду могли появиться Поттер и Уизли с кулаками наготове. Эти двое так любят магглов, что без сомнений выберут самый маггловский способ отомстить возможному убийце своей лучшей подруги. Иногда все же Драко удавалось уединиться в гостиной факультета, где он продумывал стратегию и разрабатывал четкий план.

— Слушай, а чего это Снейп постоянно за тобой следит? — спросил вдруг Крэбб, приземлившись на диван напротив Драко.

— Ты о чем? — недовольно бросил Драко, совсем не желая обсуждать это с Винсентом.

— Ну, мы ведь всегда рядом с тобой, и вчера, когда мы выходили из Большого зала... Ну, я увидел...

— Снейп шел за нами от Большого зала, а когда мы добрались до крыла факультета, резко свернул в другую сторону, — закончил за него Гойл.

— Мерлин, неужели вы смогли заметить в Большом зале что-то помимо еды? — проходящий мимо Блейз не удержался от язвительного комментария, но, увидев раздувшиеся ноздри Крэбба, поспешил удалиться.

Драко промолчал. В сущности, он даже не собирался отвечать. Значит, Снейп всё так же продолжает за ним наблюдать. Но отказываться от таких телохранителей, как Крэбб и Гойл, неразумно. Снейп не всегда сможет вовремя оказаться поблизости. А времени остается все меньше. Конечно, можно было бы пойти в библиотеку и поискать в книгах изощренные способы убийства, но Драко боялся вызвать подозрения. Он, в конце концов, не Грейнджер, которая там появлялась чаще, чем перед зеркалом. Задумавшись об этом, Малфой решил прогуляться. Может, свежий воздух поможет сосредоточиться? Поздним вечером в коридорах можно встретить разве что Филча, а Поттер и Уизли, скорее всего, сейчас в Больничном Крыле рассказывают последние новости Грейнджер, которая все еще находится в коме и даже не слышит их. «Сантименты», — подумал Драко и медленно вышел во внутренний двор.

Оставшись наедине со своими мыслями, Драко вновь подумал о Грейнджер. Ей просто необходимо выжить, ведь в ином случае Драко обречен на скорую смерть. Забавно, как один человек, к которому ты уже даже не испытываешь ненависти, а просто равнодушен, может испортить тебе жизнь, вселить страх. Конечно, отец заступится за него, и будет утверждать, что всё произошло по неосторожности. Но даже он не сможет спасти сына от пожизненной травли. Хотя Темный Лорд был бы рад, если бы Грейнджер умерла. И тогда, возможно, он бы освободил Драко от невыполнимого задания и поручил убийство Дамблдора кому-нибудь другому. Ведь, в конце концов, есть Снейп.

В стенах школы Драко практически не боялся Поттера и Уизли, особенно, когда они ходили порознь, хоть это и случалось крайне редко. А вот за пределами Хогвартса могло произойти все, что угодно. Конечно, их никто даже не подумает обвинить, ведь это прекрасный Гарри Поттер и его верный друг Рон Уизли. А то, что Драко закончит свои дни в какой-нибудь канаве, никого не встревожит. От такой перспективы у Малфоя на лбу выступил пот. Одним неверным движением палочки, когда он вышиб эту чертову дверь, Драко сам себя загнал в угол.

Нужно было срочно искать выход. Назревала война, Драко уже давно чувствовал это, но время оставалось, и его нельзя было тратить впустую. Видимо, пора было выбирать сторону, на которой он будет сражаться. Или придумать такой хитрый план, благодаря которому при любом исходе войны и Драко, и его родители останутся живы. Сделав глубокий вдох, он решил действовать медленно, но решительно. От пришедшего в голову плана к горлу подступила тошнота. Хотя тошнота все же лучше, чем нелепая смерть от тяжелого кулака Поттера или заклятия Волдеморта.

* * *

Утром следующего дня Драко кусок в горло не лез. Он неподвижно сидел за столом, в пол-уха слушая разговоры Панси и Миллисент. Голова просто раскалывалась. Боль напоминала бой часов, которые нельзя было остановить. Оставалось только ждать, когда это закончится само. Подняв глаза, Драко заметил, что Поттер на него недобро поглядывает, и едва заметно ухмыльнулся. Но тот уже не видел ухмылки, так как Уизли принялся трясти Поттера за плечо. Панси и Миллисент мгновенно притихли, и Драко повернулся к дверям.

Интересное чувство. Ухмылка еще не успела сойти с его лица, поэтому кто-нибудь мог подумать, что Драко Малфой улыбается. В дверях стояла Грейнджер. Стояла недолго, потому что Поттер и Уизел так безудержно бросились ее обнимать, что едва не сбили девчонку с ног. Драко резко затошнило. Наверно, это камень с души рухнул прямо в желудок.

Грейнджер улыбалась, но выглядела бледной. Скорее всего, из-за того, что Уизли не спешил разжимать свои ручищи, обвитые вокруг ее шеи. Драко сию же секунду готов был сорваться с места и насильно разлепить эту парочку. Грейнджер только-только оправилась от комы, а Уизли уже пытается довести ее до еще одной. Все произошло так быстро, что Драко даже не успел почувствовать боль. Он лишь услышал звон разбитого стекла. Панси взвизгнула и отшатнулась от него. Драко так сильно сжал кубок в руке, что тот разлетелся на куски. Кровь из ладони быстро капала на стол и салфетку.

— Мистер Малфой, пройдемте за мной, — раздался голос сзади.

Драко даже не стал делать ехидных замечаний о том, что сейчас небезопасно подкрадываться к людям сзади, а просто, молча, поднялся, зажав в порезанной руке салфетку, и последовал за Снейпом. Уже в его кабинете Драко решился начать разговор:

— Не стоило так беспокоиться, — язвительной фраза не получилась, скорее это звучало, как утешение.

Снейп, подобно летучей мыши, метался из одного угла кабинета в другой, собирая зелья на поднос.

— Вы проявили неосторожность, — поучительно сказал Снейп, отматывая бинт.

— Это всего лишь порез. Не нужно из-за каждой царапины устраивать драму, вы мне не нянька.

— Послушай, — профессор стукнул по столу так, что колбочки затряслись и зазвенели, ударяясь друг о друга, — я уже говорил тебе, что это мой долг! Если ты не желаешь принимать мою помощь с заданием, то сейчас изволь сидеть смирно.

Драко тяжело вздохнул и огляделся. В начале семестра кабинет Снейпа стал для него чуть ли не вторым домом: профессор практически каждый день вызывал Драко к себе. Но после Рождества что-то изменилось. Нет, изменилось все после того случая в туалете.

— Грейнджер выжила, — тихо проговорил Драко, надеясь, что Снейп не расслышит и переспросит, и можно будет сказать что-нибудь другое.

— Этого следовало ожидать, — профессор, не отвлекаясь, капал зельем на порез, — мадам Помфри знает свое дело.

— И теперь я не знаю, как себя вести. Они ведь расскажут ей, что это по моей вине она чуть не погибла.

— С каких пор тебя волнует мнение мисс Грейнджер? — Снейп отложил колбочки в сторону.

Рана на руке Малфоя начала медленно затягиваться, отдаваясь покалывающей болью в запястье. Драко сжал в кулак здоровую ладонь, терпеливо перенося неприятное ощущение. Слишком много боли за последнюю неделю.

— Оно меня не волнует, профессор. Но я, кажется, придумал, как выполнить задание. А для этого мне понадобится Грейнджер. И если она узнает, что чуть не погибла по моей вине, толку не будет.

— Я очень надеюсь, что на этот раз ваш план будет отличаться от предыдущих жалких попыток. С мистером Поттером и мистером Уизли я поговорю, раз уж это так необходимо.

Выйдя в коридор, Драко присел на подоконник. Лгать профессору, да еще и про Грейнджер. Кто бы мог подумать. Но ведь Снейп вряд ли бы поверил, что Драко безответно и навсегда в неё влюбился, поэтому не хочет оттолкнуть от себя. Драко поморщился, представляя такой исход событий. Если бы он влюбился в Грейнджер, то незамедлительно бы наведался в гости к Волдеморту и попросил его убить себя. Самым изощренным способом. Драко просто не хочет, чтобы Гермиона пострадала. И в этом нет ничего странного. Просто Грейнджер оказалась единственным хрупким мостиком, который мог бы привести Драко на сторону «добра». Задумавшись о понятиях «добро» и «зло», Драко медленно направился к спальням.

* * *

Урок Зельеварения можно было смело переименовывать в занятие по Поттеровосхвалению. Каждый раз Слагхорн не упускал возможности поставить Мальчика-который-выжил всем в пример. Это многих выводило из себя. Даже Грейнджер сжимала зубы от злости и топала ногой. Драко бросил на нее мимолетный взгляд, когда Слагхорн разбивал всех по парам.

— Мистер Финниган вместе с мисс Паттил, мистер Забини с мисс Паркинсон. Кто еще остался? — со смешком обратился Слагхорн к аудитории, поглаживая подбородок. — Мисс Булстроуд с мисс Браун, немного разбавим эту традицию ставить в пары учеников с одного факультета. Мистер Нотт с мисс Боунс. Так-так, мисс Грейнджер сегодня поработайте одна, к сожалению, для вас пары не хватило. Но я уверен, что вы блестяще справитесь!

Слагхорн прихлопнул в ладоши и отправился за заданиями. Драко облегченно выдохнул, потому что он уже работал с Гойлом, и Слагхорн не смог поставить ему в пару кого-нибудь из Гриффиндора.

Пока Гойл измельчал корень имбиря, Драко помешивал зелье. Все, кроме них разговаривали между собой, поэтому в аудитории стоял гул. Приготовления подходили к концу, и Драко удивился, что сегодня обошлось без происшествий. Финиган не взорвал зелье, Лонгботтом не перевернул котел. Драко едва успел додумать эту мысль, как в аудитории сначала раздался грохот, а за ним последовал оглушительный визг.

— Мерлинова борода! — Слагхорн поспешил к Браун, которая работала справа от Грейнджер. — Вы в порядке? Отойдите скорей, а то ожогов не избежать.

У Лаванды тряслись руки, и она не могла отвести взгляда от мантии Гермионы, почти полностью залитой горячим зельем. Слагхорн принялся читать очищающее заклинание, чтобы опасная жидкость не попала на кожу.

— Нет-нет, мисс Грейнджер, не двигайтесь, — суетился профессор, — мисс Браун забыла добавить в зелье златоцвет и глаза гадюки. Если вы дотронетесь...

— То лишусь пальца, — закончила за него Гермиона, одергивая руку.

Драко не знал, нарочно ли Браун опрокинула котел, но уже заготовил несколько язвительных замечаний по поводу её прически. Поттер и Уизли стояли как вкопанные, в их глазах читался порыв подойти к Гермионе и помочь. Но страх лишиться пальцев оказался сильнее.

* * *

Дни были похожи на клочки пергамента, разбросанные по полу. После того, как Грейнджер оправилась от травм, и Драко больше не сопровождали Крэбб и Гойл, он каждый вечер проводил в Выручай-комнате. Все занятия слились в одно, и Драко помнил только, как просыпается, завтракает, делает вид, что конспектирует учебник, и чинит Исчезательный шкаф. Иногда это происходило в другом порядке, но в реальный мир его возвращала, как ни странно, Грейнджер. Он постоянно вздрагивал, когда она отвечала на вопросы профессоров, ругала Уизли за что-нибудь на завтраке или читала вслух между занятиями.

Вот и сейчас Грейнджер стояла одна, облокотившись на подоконник, с очередной книгой в руках. Странно было видеть её одну, без верных друзей по бокам. Скорее всего, она даже не заметит, как Драко пройдет мимо в сторону коридора с Выручай-комнатой. Но тут из-за угла показался Блейз и тоже заметил Грейнджер. Драко не успел среагировать и отвлечь его разговором, поэтому Блейз, воспользовавшись моментом, точным ударом выбил книгу из рук Гермионы и, усмехнувшись, прошел мимо.

Злость вскипела в жилах Драко, и он машинально спрятал палочку под рукавом, направляя на пол, и четко прошептал: «Глациус». Блейз не заметил воду, и, поскользнувшись, упал на спину, громко ругнувшись. Драко успел скрыться в соседнем коридоре, и уже не видел, как проходящие мимо ученики младших курсов хихикали и тыкали в неловкого Блейза пальцами. Гермиона молча подняла книгу и продолжила читать.

На следующий день на ужине в Большом зале было особенно шумно. Все обсуждали ближайший поход в Хогсмид.

— Гермиона, как ты себя чувствуешь? — Гарри мимолетно дотронулся до её ладони.

— Хорошо, но все же думаю в этот раз пропустить прогулку и остаться в замке. Повеселитесь без меня, принесите мне сладостей.

— Точно все в порядке? — Гарри резко повернулся к Гермионе, пытаясь найти ответ в её глазах, пытаясь прочитать её мысли.

— Я уверена, что Гермиона просто устала, — Джинни обратила на себя внимание слишком громко, и несколько человек обернулись в её сторону. — Ей ведь пришлось наверстывать упущенные знания, — уже тише закончила она.

— Гермионе пришлось наверстывать? — усмехнулся Рон. — Да чтобы мы стали умнее, чем она, ей нужно лежать в коме лет десять.

— Джинни права, я просто устала, — наконец сказала Гермиона, взяв сумку подмышку. — Нужно кое-что прочитать о... ну, нам же задали... не важно.

С этими словами она быстро покинула Большой зал.

* * *

За день до похода в Хогсмид настроение у учеников было приподнятым: на уроках то и дело раздавались смешки и летали записки, а шепот так и вовсе не утихал. И только на Защите от темных искусств дисциплина была примерной: от одного взгляда профессора Снейпа все утыкались в учебники и старались вести себя как можно тише, чтобы, не дай Мерлин, не получить отработку на выходные.

Когда Гермиона, первой сдав работу, возвращалась на свое место, то неожиданно почувствовала, что ноги не слушаются. Она неловко налетела на одну из парт и, изо всех сил стараясь не потерять равновесие, взмахнула рукой.

Опрокинутая чернильница медленно покатилась по парте, оставляя за собой огромную кляксу и пачкая пергамент. Пергамент, на котором была работа Драко Малфоя. Уже через мгновение к Гермионе подбежал Гарри, но Снейп окриком заставил его вернуться на место. Драко медленно поднял голову, встречаясь с немного мутным взором Грейнджер, и едва слышно выдохнул:

— Гряз...

Кажется, он слышал, как хрустнули кости в сжимающемся кулаке Уизела.

— Грязн...

Грейнджер напряглась, вызывающе глядя на Драко, но все еще держась за парту. Он вздохнул и перевел взгляд на ее руки:

— У тебя рукав грязный.

Она едва заметно кивнула, соглашаясь, а затем осторожно прошла к своему месту.

Когда через пять минут прозвенел звонок, Драко заклинанием очистил пергамент от клякс, сдал Снейпу и понадеялся, что Грейнджер получит отработку. Но профессор не произнес ни слова, пока все покидали кабинет.

Драко медленно побрел изученной дорогой в противоположную от толпы учеников сторону.

* * *

От атмосферы всеобщего веселья, что царила утром в Хогвартсе, у Драко мгновенно разболелась голова. От воодушевленных разговоров о Хогсмиде нельзя было скрыться даже в спальне мальчиков, что уж говорить о факультетской гостиной.

Поэтому Драко решил смириться с судьбой и отправился бродить по коридорам. Наткнувшись на незапертый кабинет, он лег на скамейку, подложив голову сложенную мантию. Он искренне надеялся насладиться тишиной и подремать, но буквально через несколько минут из коридора послышались голоса, а дверь кабинета распахнулась. И Драко даже не пришлось подниматься, чтобы узнать, кто пожаловал в его импровизированное убежище.

— Ты не представляешь, как мне трудно держать себя в руках. Все эти неловкие взгляды, случайные прикосновения. Я чувствую себя пустым местом рядом с ней.

Джинни Уизли вздохнула и, судя по шуму, села на парту. Да уж, этот голос ни с чьим не спутаешь, усмехнулся Драко, не открывая глаз.

— А как на это реагирует Рон? — негромко спросила Лаванда. — Мне Бон-Бон вообще ничего про своих друзей не рассказывает!

Драко сдержался, чтобы не прыснуть. Придется выслушивать их болтовню, съежившись на скамейке. Но они так увлечены беседой, что вряд ли заметят его. Драко удивлялся, как девчонки из Гриффиндора могут так долго болтать ни о чем, да еще и так громко. Панси и Миллисент никогда до такого не опускались. Потому что они обычно сплетничают, а это лучше делать тихо, особенно в гостиной Слизерина. А вот в Большом зале, чем громче крикнешь, тем быстрее разлетится очередная сплетня.

— До него дойдет, что Гарри любит Гермиону, только когда они поженятся. Я не знаю, куда он смотрит, раз не замечает этого. Но говорить с ним бесполезно.

— Может, и ты излишне волнуешься? — заботливо спросила Браун.

— Все это выбивает из колеи, наверное, я действительно много придумала, и все это только кажется. Но в кого еще мог влюбиться Гарри Поттер? Только в самую умную ведьму на свете. Я Гермионе в подметки не гожусь. И у меня совсем нет настроения идти в Хогсмид.

— Не говори так, ты очень умная и добрая. Мне всегда нравилось, как лежат твои волосы! Разве Гарри не видит этого?

— Да, — тихо согласилась Уизли, — мне есть чем гордиться.

— К тому же Гермиона остается сегодня в замке, и ты сможешь побыть наедине с Гарри. А мы с Роном и Невиллом сходим в Зонко. Говорят, туда завезли чудесную сливочную помадку.

Драко едва не согласился с Браун вслух, но вовремя прикусил язык. А потому, когда за ними закрылась дверь, он сел за парту и обхватил голову руками, будто мыслей скопилось так много, что они готовы были вылететь. Прокрутив в памяти разговор Уизли и Браун, он рассмеялся. Вот значит, в чем выражалась любовь Поттеров — они носились с предметом вожделения, как с древним фолиантом, сдували пылинки и действовали на нервы окружающим. Если рыжая Уизли ревновала и мечтала именно о таком, то Драко был готов ей посочувствовать.

На мгновение в памяти всплыло побледневшее лицо Грейнджер и ее пальцы, изо всех сил — так что побелели костяшки — вцепившиеся в парту в неловком порыве удержать равновесие. И это злополучное слово, чуть было не вылетевшее, словно снитч. Но поймать его было бы уже нельзя.

Часы пробили десять раз, а значит, уже можно было прогуляться по пустым коридорам, выйти на безлюдную площадку перед замком и вдохнуть свежий утренний воздух. Неожиданно в голову пришла идея, что есть место, где никто уж точно не потревожит в такое время. Драко ухмыльнулся и почти бегом покинул кабинет.

Последними в рядах учеников шли Рон и Гарри. Профессор МакГонагалл устала их подгонять, потому что из-за них всем приходилось останавливаться и послушно ждать разрешения идти дальше. Гермиона устала махать им рукой и смеяться над их неуклюжим поведением. Казалось, друзья оставляют её на попечение дракона, так сильно они не желали упускать её из виду до последнего. Когда Гермиона уже перестала различать их лица, к Гарри кто-то подошел и рывком потащил в толпу.

Быстрым и уверенным шагом Гермиона приближалась к заветной двери. В глазах горел огонь, будто бы она уже сдала все выпускные экзамены на «Превосходно». Обычно молчаливые портреты в этот раз не упустили возможности бросить ей упрек в слишком быстром беге по коридорам школы, но их замечания тонули в громком стуке каблуков. Оглядевшись, Гермиона достала палочку и громко произнесла:

— Алохомора!

* * *

Драко устроился на трибуне около флагов, чтобы ветер не тревожил его размышления. На самом деле сейчас ему вообще ни о чем не хотелось думать, просто закрыть глаза и сделать несколько глубоких вдохов. Единственный раз можно было расслабиться и почувствовать мнимую свободу от указаний, заданий и планов. Моросил дождь, и Драко надвинул мантию на голову. Но даже ливню сейчас он был бы рад. Воспоминания унесли его в далекое детство, когда еще не было Поттера, Волдеморта, дементоров и задания. Конечно, Поттер уже существовал, но не в мире Драко, где он был центром мира и главной заботой родителей.

Открыв глаза, он заметил какое-то движение неподалеку от поля. Злость и обреченность охватили его с неимоверной силой. Трудно было представить, кому это понадобилось идти на поле для квиддича в такую погоду, да еще и когда добрая половина школы веселится в Хогсмиде. Силуэт приближался, и Драко смог разглядеть нарушителя своего одиночества. Злость сменилась удивлением. В самый центр поля широкими шагами направлялась Грейнджер, в руке она держала метлу. Драко быстро скрылся за деревянной башней с флагом и принялся наблюдать. Он пожалел лишь о том, что не было поблизости того чудика с камерой, чтобы заснять, как Грейнджер свалится с метлы.

Гермиона сделала глубокий вдох, еще один, и села на метлу, отбросив сумку в сторону. Это удивило Драко, ведь сумка плюхнулась в небольшую лужу. Но Гермиона будто бы не замечала капель дождя, похожих на маленькие иголочки. То ли от порыва ветра, то ли от неопытности она качнулась в сторону, но сильно обхватила метлу руками и наклонила спину вперед. «Ну, вот и первая ошибка», — подумал Драко. Ноги соскользнули, и метла чуть было не взмыла вверх без Гермионы. Снова глубокий вдох. Полметра над землей, довольный вскрик. Драко прыснул и полностью скрылся за башней. Грейнджер не настолько хорошо умеет летать, чтобы осмелиться подняться над землей выше двух метров. Поэтому Малфой спокойно закрыл глаза и поправил мантию, которая сползла до плеч. Но тут он услышал пронзительный крик и выглянул на поле. Гермионы не было. Два метра над землей, пять метров, десять. Драко задрал голову и ахнул. Грейнджер висела метрах в пятнадцати выше трибун и ёрзала на метле, видимо, пытаясь сдвинуть её с мёртвой точки. Он хотел крикнуть, чтобы Гермиона оттолкнулась ногами и прижалась корпусом к метле, но вряд ли бы она услышала, а пугать её Сонорусом показалось не лучшей идеей.

Вдруг Гермиона перевернулась, успев ухватиться за метлу руками. В этот момент Драко уже бежал на поле. Как спустить непутевую Грейнджер на землю, он пока не знал. Когда Драко выбежал на поле, руки Гермионы соскользнули с метлы. Но последняя осталась висеть в воздухе, тогда как Грейнджер стремительно приближалась к мокрой земле. Драко ринулся вперед. Скользкая от дождя трава придавала ускорения, а хорошая подготовка помогала не упасть.

В следующий момент Малфой уже держал Грейнджер на руках. Она пребывала в шоке и, кажется, не совсем понимала, кто её поймал. Ноги Драко подкашивались то ли от тяжести ноши, то ли от радости.

— Малфой? — заикаясь, выдохнула Гермиона.

— Нет, Мерлин. Ты умерла, и теперь я буду сопровождать тебя в таком обличии, — прошептал он, помогая Грейнджер встать.

Она схватила его за рукав, будто опасаясь поскользнуться. Драко же непонимающе развел руками, и Гермиона повисла на нем.

— Помоги мне дойти до скамейки, — задыхаясь, попросила она, подбирая ослабшей рукой испачканную сумку.

— Тебе надо в Больничное крыло, — безразлично проговорил Драко, собираясь уйти.

— Нет, туда я больше не вернусь. Никогда! По крайней мере, будучи в сознании, — Гермиона принялась качать головой и щупать волосы.

— Тогда мне придется тебя вырубить, — Драко присел на край скамейки, понимая, что сейчас никуда не сможет пойти. Колени судорожно тряслись.

Он поднял глаза вверх — в воздухе все еще висела метла — и проследил путь падения. Сердце, уже вроде бы успокоившееся, снова бешено забилось. Постепенно пришло осознание.

— Интересное чувство, — выдохнул Драко.

— Что?

— Ничего, — он отвернулся. — Какого дементора ты уселась на метлу? Это же единственное, чего ты делать не умеешь!

Драко очень надеялся, что смолчит, но эти слова вылетели сами собой, смешиваясь с нервным смехом. Ему уже не раз приходилось видеть смерть невинных людей, и воображение живо нарисовало Гермиону, лежащую на траве в луже крови. Это вполне могло бы произойти. Если бы он сегодня пошел в Выручай-комнату чинить шкаф. Если бы он вдруг не вспомнил, что поле для квиддича абсолютно свободно. Если бы он решил пойти в Хогсмид. Многочисленные «если» вертелись в голове, заставляя её гудеть.

— Будешь?

Драко обернулся и увидел кружку с горячим чаем. Вторую держала Гермиона и прерывисто дула на кипяток.

— Не нужно, — отмахнулся он.

— Да брось, боишься, что кто-то увидит нас вместе? Я никому не скажу, что ты взял из моих рук кружку чая.

— Зачем мне чай? — спросил Драко, с подозрением косясь на белый пар.

— Чтобы согреться и успокоиться. У меня, например, ноги дрожат и подбородок. И, кажется, меня сейчас вырвет...

Драко поспешно взял чай и отсел подальше. Гермиона поспешила поставить кружку на скамейку. Драко мельком увидел, как дрожат ее колени. Он делал долгие, медленные глотки, чтобы поскорее согреться. Действительно, боялся ли он, что кто-нибудь увидит их, сидящих рядом и разговаривающих? Об этом предстояло еще подумать, потому что Драко и сам не знал ответа на этот вопрос. С одной стороны, пятно на репутации сейчас ни к чему, а с другой, достоинство в данный момент для него ничего не значило. Главное, что Грейнджер жива.

Дыхание постепенно пришло в норму, Драко сделал последний глоток и поставил кружку на скамейку.

— Я думала, что у меня получится, — подала голос Гермиона, вернувшись на скамейку. — Я прочитала, что после травмы головы могут открыться новые возможности. Пробовала готовить, но эльфы лишь добродушно посмеялись над моей стряпней. Не все, конечно, но я видела, что провалилась. Пробовала петь. В следующий раз нужно выбирать место, где нет раковин. До сих пор мне кажется, что я слышу смех Миртл. И вот, осталась только метла.

— Так вот куда ты все время убегала после обеда, — Драко сказал это прежде, чем подумал.

— Ты что же, следишь за мной? — Гермиона удивленно посмотрела на него.

— Нет, — выкрикнул Драко, и это было слишком агрессивно.

Он снова поймал на себе тот самый взгляд. Именно так она посмотрела на него, когда опрокинула чернила. Кажется, это было вечность назад. В её глазах читались сожаление и благодарность одновременно.

— Просто ты так громко кричишь на рыжего, когда уходишь, — он посмотрел вдаль, — тебя весь Большой зал слышит.

Гермиона медленно поднялась на ноги, одной рукой держась за живот. Трансфигурировала вторую кружку в книгу, медленно спустилась с трибун и обернулась.

— Малфой, — она замялась, — знаешь...

— Не надо, — он сделал характерный жест рукой, но выглядело это больше заботливо, нежели угрожающе.

— Да, ты ведь всего лишь спас...

Эти слова она произнесла совсем неслышно и направилась в сторону замка. А Драко остался сидеть. Теперь он, наконец, обрел надежду на счастливый конец войны для него и его семьи, кто бы в ней не победил. Придуманный план разлетелся на куски, но теперь ничего придумывать было не нужно.

* * *

Следующие две недели казались сном. Драко очнулся только в субботу, сидя у дерева с учебником на коленях. Весна вступила в свои права, и за размашистым дубом его никто не мог увидеть. Никто кроме неё. Гермиона подошла сзади, но Драко не испугался, а просто улыбнулся, переворачивая страницу. Улыбку все чаще можно было видеть на его лице, и это, кажется, многих пугало.

— Ты от меня скрываешься? — Гермиона бросила сумку рядом и села на неё.

— Нет, просто хотел побыть в тишине. Ты, видимо, чувствуешь, когда я один, и приходишь мешать.

— Нет, просто я тоже захотела побыть одна, — закрыв глаза, она откинулась на ствол.

Так они проводили уже ни один вечер. Гермиона просто приходила, садилась рядом и молчала. Иногда они перекидывались парой слов в Большом зале или перед занятиями. Но это всегда были ничего не значащие для большинства фразы вроде:

— Смотри куда идешь.

— Без тебя разберусь.

Реже, конечно, мелькали более дружелюбные выражения, услышав которые Гарри покрывался пятнами от раздражения, а Рон злился так, что даже отказывался от обеда.

Каждый в мельчайших подробностях помнил тот отвратительный апрельский вечер. Гарри только-только вернулся от Дамблдора и без сил сел в кресло, закрыв глаза. Он даже не заметил, что кроме него в гостиной было еще около десяти человек. Все были чем-то заняты, но Гарри словно унесся куда-то далеко, где шум создавали только качающиеся ветви деревьев. Из дремоты его вырвал Рон. Он тряс Гарри по плечу и что-то шептал. В следующий момент они оказались в пустом коридоре, где их ждала Гермиона.

— Не хотела причинять всем неудобства, поэтому позвала вас сюда, — оправдывалась она, пока Гарри тер глаза под очками.

— Что-то случилось? — сбивчиво спросил он.

Гермиона тяжело вздохнула и посмотрела на Рона с глубокой надеждой на понимание и на одном дыхании выдала целую историю дружбы с Малфоем, опустив историю с метлой.

— Что на тебя нашло?

— Чем ты думала?

— Это, безусловно, Империо!

— Но ведь он Пожиратель!

Гарри мгновенно отошел ото сна, когда Рон принялся кричать. Несмотря на то, что Гарри подозревал Малфоя во многих вещах, он продолжал молча смотреть на подругу. Но когда Рон замолчал, переводя дыхание, сказал только одно:

— Это просто немыслимо, Гермиона. У тебя должны быть веские причины с ним общаться, и мы должны о них все знать. Ты тоже подозреваешь его, и просто решила действовать решительно?

— Нет, Гарри...

Но он не дал ей договорить, крикнув:

— Тогда почему?!

— Если вы сейчас же не прекратите на меня кричать, я больше никогда с вами не заговорю! — она топнула ногой. — Отлично. Теперь слушайте и не перебивайте. Да, теперь я общаюсь с Малфоем, но это не должно вас беспокоить. Неужели вы думаете, я стала бы общаться с таким, как Малфой, не отдавая себе отчет в том, что это опасно? Перестаньте, наконец, вести себя так, будто я беззащитный эльф, который не в силах за себя постоять. Если вдруг мне понадобится помощь, я вам скажу. Но сейчас все в полном порядке! Просто смиритесь с моим решением!

Не успела Гермиона выдохнуть, как Рон тут же продолжил кричать, но все было тщетно. Если уж Гермиона что-то решила, отговаривать её было бесполезно. Оставалось лишь оберегать её, следить, чтобы Малфой или кто-либо другой не навредили ей. По крайней мере, в пределах школы Гарри чувствовал защиту, как для себя, так и для своих друзей.

После нескольких попыток серьезно поговорить с Гермионой наедине, он все же решил пустить это дело на самотек. Предварительно, конечно, рассказав об этом по секрету Джинни и посоветовавшись с Дамблдором. Последний, однако, не увидел в общении Гермионы и Малфоя проблемы, а лишь погладил бороду и протянул Гарри очередную колбочку с воспоминанием.

Единственный раз Драко проявил неосмотрительность, и Гарри нагнал его по дороге в Выручай-комнату. Им было запрещено приближаться друг к другу ближе, чем на десять метров, если вокруг нет, как минимум, десяти человек. Но Гарри пренебрег этим правилом, надеясь, что их не увидят вместе:

— Что ты задумал? — Гарри преградил Малфою дорогу.

— Поттер, в чем дело? Я иду по своим делам, которые тебя не касаются.

— Не притворяйся, я спрашиваю про Гермиону. Откуда такая перемена? Ты использовал Империо? И зачем тебе она? Задание Волдеморта?

От последних слов у Драко на лбу выступил пот, но челка его скрыла. Каждый раз его поражало то, как Поттер догадывался о вещах, которые ему лучше не знать.

— У тебя навязчивая идея, Поттер, обратись к колдомедикам, — отмахнулся Малфой.

— Я доверяю Гермионе, но не доверяю тебе. Если она решила с тобой общаться, пусть так. Если с ней что-нибудь случится, я буду знать, что это твоих рук дело. Только посмей...

Он не договорил, услышав шаги за поворотом, и поспешил уйти. Через мгновение мимо Драко прошли первокурсницы, о чем-то весело перешептываясь.

* * *

Малфой снова погрузился в воспоминания, слушая шелест травы, и все больше отдалялся в своих размышлениях от школы и всех её обитателей. Душу вновь бередили сомнения. Сомнения. Они закрались не так давно, и очень хитро. Но в одиночку Драко никак не мог решить, какую выбрать тактику, если трусость и страх одержат над ним верх. Волнения за Гермиону притуплялись, ведь у нее есть шрамоголовый и рыжий. Ради неё эти двое кому угодно переломают все кости. А за Драко заступиться было некому. Только Снейп продолжал мелькать тенью на горизонте.

— Тебе разве не нужно на занятия? — не шевелясь, спросил Драко.

— Еще пять минут, — на автомате ответила Гермиона, будто отмахнувшись от его назойливых слов. — Проявляешь заботу. Что-то новенькое.

— Нет, просто твоё сопение действует на нервы.

Больше не возникало неловкого молчания. Тишина стала их постоянным спутником. И лишь иногда они осмеливались её нарушить. Первые три дня Драко чувствовал себя неуютно, когда Гермиона, словно по волшебству, оказывалась именно там, где он ходил, хотя общие занятия Слизерина и Гриффиндора проходили в другие они. Рон продолжал обжиматься с Браун, не замечая никого вокруг, а Поттер все чаще куда-то пропадал. И Гермиона больше обычного бродила по замку в одиночку. Джинни отдалилась от нее, доверяя все самое сокровенное только Лаванде. Именно эти дни после падения оказались для Грейнджер одинокими. Казалось бы, именно об этом мечтала Гермиона. Чтобы Гарри нашел себе занятие и перестал ходить за ней по пятам, сдувая пылинки. Но именно сейчас ей нужен был кто-то рядом. То недолгое мгновение падения, едва не забравшее её жизнь, растянулось на дни. Малфой поймал её, не дал переломать кости, но в душе она продолжала падать. И приземлиться можно было, только поняв, почему Драко все же ее спас. Гермиона не привыкла спрашивать, она должна была догадаться сама. Но любое воспоминание о том пасмурном дне сопровождалось тошнотой и головной болью. Драко постоянно попадался на глаза, однако, от его вида Гермиона не хваталась за голову и не искала ближайший туалет. Она просто проходила мимо, делая вид, что спешит куда-то.

Спустя несколько дней Гермиона решила все же найти Драко и поговорить. Запасы снотворного зелья кончались, а каждый раз, касаясь головой подушки и закрывая глаза, она снова будто падала, но внизу никого не оказывалось. Желание рассказать Гарри и Рону пропало также быстро, как и появилось, только Гермиона вспомнила налившиеся кровью глаза Рона, когда Гарри упомянул Малфоя в очередном разговоре о Волдеморте. Оставалось лишь поговорить с Драко наедине. К счастью, он последнее время регулярно отделялся от толпы учеников, уходя в пустующие коридоры. Конечно, узнать это помогла Карта Мародеров, которую Гарри регулярно забывал на столике гостиной.

В первый раз Гермиона нашла Малфоя за теплицами профессора Стебель. Он отнюдь не наблюдал за растущей мандрагорой или зубастой геранью, а стоял, прислонившись к двери и о чем-то размышляя. Гермиона отважилась громко кашлянуть, чтобы привлечь его внимание. Драко резко открыл глаза, но не вздрогнул. Нужно было что-то сказать, чтобы завязать разговор, пока он не прогнал Гермиону. Но его вопросительный кивок сбил с мысли, и Гермиона просто встала напротив, достала книгу и принялась читать на первой открывшейся странице. Неловкое молчание продлилось около минуты, а потом прозвенел звонок.

Драко не запомнил, кто первый ушел, однако, в памяти четко отложилось, что Грейнджер держала книгу вверх ногами, изображая вдумчивое чтение.

Через какое-то время неловкость сменилась привычкой. Привычка видеть Грейнджер каждый день, привычка дежурно отвечать на колкость и делить с ней укромные и тихие места. В следующий раз она пришла в дальний коридор недалеко от кабинета трансфигурации. Просто села на соседний подоконник и, вздыхая, читала, уже правильно держа учебник. У Драко просто не было ни сил, ни желания её прогонять. Тем более, раз у Уизли и Поттера появились очень важные дела, и Гермиона одна, пусть уж лучше сидит рядом.

Идиллию суждено было нарушить слизеринцам. Блейз тихо посмеивался, когда Драко и Гермиона в Большом зале как обычно немило здоровались. Панси громко смеялась, будто кто-то рассказал шутку. И только Нотт однажды подошел к Драко в гостиной, чтобы серьезно поговорить «об этом недоразумении в мантии Гриффиндора, которое слишком часто оказывается рядом». Конечно, он упомянул честь крови и все остальные доводы, которые обычно приводил Люциус в поучительных разговорах с Драко. Но он просто отмахнулся, сказав короткое: «Не твоего ума дело». Отмашка стоила ему репутации. Гермиона заметила, что теперь Драко не был похож на предводителя небольшой группы. Наоборот, он был отстранен от остальных, как и она сама.

— Почему ты ходишь за мной? — однажды спросил Драко, когда они в очередной раз провели полчаса в молчании.

— Я думала, что не знаю ответа. Но недавно поняла. Не знаю, готов ли ты его услышать, — Гермиона спрыгнула с подоконника, понимая, что отведенное им на сегодня время закончено.

— Мне часто признавались в любви, так что не стесняйся.

— Значит, еще не готов, — усмехнулась она и скрылась за поворотом.

Драко знал, что если начать разговор, Гермиона уйдет. Поэтому научился этим пользоваться, чтобы было время заглядывать в Выручай-комнату. Никакие изменения в настроении или состоянии не могли заставить его забыть о задании. Обо всем остальном он приучил себя думать потом. «Потом» наставало слишком быстро, и Гермиона вновь сидела неподалеку, склонившись над книгой или просто смотря на небо. Иногда она считала про себя облака, стремительно проплывающие мимо. В их нелепых формах она искала знакомые силуэты, придумывала сюжеты и улыбалась.

Гарри терпел неудачи, стараясь вытащить из Слагхорна кусочек воспоминания, Рон смирился с участью парня Лаванды, и, вздыхая, каждый раз пересаживался от Гермионы к Браун за столом в Большом зале.

— Ты больше никогда со мной не заговоришь? — спросила Гермиона у Гарри, когда Рон в очередной раз отсел подальше.

— Заговорю, — прошептал Гарри, — когда все закончится. Теперь, когда ты решительно заявила, что Драко твой друг и брат, я не могу полностью доверить тебе все новости.

— Драко мне не брат. Друг, — она замолчала, — я не знаю. Но мы не говорим ни о чем, что как-то связанно с тобой или Дамблдором, или Ты-Знаешь-с-Кем.

— О чем же вы тогда говорите? — в голосе Гарри слышалась ревность.

— Практически ни о чем.

— Замечательная дружба. Сидеть и молчать, — Гарри с чувством вонзил вилку в сардельку, представляя, что это палец Малфоя.

— Иногда это необходимо. Просто быть рядом друг с другом.

Гермиона увидела, что в зал вошла Джинни.

— Не могу поверить, что ты оказалась способна на такой поступок по отношению ко мне. И к Рону. Мы просто были рядом с тобой, но тебе этого оказалось мало, — напоследок бросил Гарри, когда Гермиона перекидывала лямку сумки через плечо, готовясь уйти.

Они не просто были рядом, и Гермиона хотела об этом сказать. Но лучшим вариантом было уйти, чтобы не оказаться свидетельницей споров Гарри и Джинни.

Стоя на Астрономической башне, наблюдая закат, Драко осознал, чего теперь боится. Гермиона всегда появлялась неожиданно, всегда находила его в уединенных и тихих местах. Значит, она могла найти его и в Выручай-комнате. Наверно, лучше всего было бы оттолкнуть её. Поттер бы окончательно влюбился и тогда бы ни за что не позволил Гермионе попасть в беду. Если только вместе с ним и рыжим. А если судить по опыту прошлых лет, эти трое могут найти выход из любой смертельно опасной ситуации.

В случае победы Поттера оставалось бы надеяться на его сердечность и бесконечное желание помогать всем и каждому, кто оказался в беде. Но за последние дни Драко неожиданно для себя понял, что доверяет Грейнджер больше, чем кому-либо. Она ни о чем не спрашивает, не старается помочь. Она просто рядом.

Но одна мысль о том, что придется рассказать Гермионе о шкафах и задании Темного Лорда, бросала в дрожь. Драко мечтал лишь о том, что никогда не употребит в одном предложении слова «Темный Лорд», «Гермиона» и «опасность».

* * *

В следующий раз она нашла Драко в Зале Славы. Пустым взглядом он просматривал надписи на блестящих кубках и медалях.

— Кормак полный придурок! — выпалила Гермиона, бросая тяжелую сумку на пол.

Драко вопросительно поднял бровь:

— Попробуй меня удивить.

— Сидела я спокойно в гостиной, пока Рон и Лаванда обнимались непонятно где, а Гарри... И тут рядом бухается Кормак, начинает обнимать меня и что-то говорить про недотрогу и подходящий возраст, — она перевела дух и подошла к одной из витрин, — Как я хотела врезать ему томиком «Истории магии»! Но вместо этого просто схватила сумку и прибежала сюда. До сих пор чувствую на себе запах его противного одеколона. Мантию придется месяц стирать и высушивать! Еще с того ужина у Слагхорна он противен мне как сотня слизней!

Гермиона активно жестикулировала и, закончив речь, резко стащила с себя мантию и бросила ее на пол.

— Фу! Даже на волосах этот противный запах!

Драко засмеялся, не пытаясь сдержаться. Он прикрыл краснеющее лицо рукой и продолжал заливаться смехом, пока Гермиона неподвижно стояла посреди зала взъерошенная, в одной рубашке и брюках.

— Мерлин, я забыла туфли в гостиной! — она посмотрела на свои ноги, на которых были ярко-голубые носки. — Я ни за что не вернусь туда, пока не стемнеет. Хорошо, что ждать недолго.

Драко сел на широкую скамейку, держась за живот, и продолжил смеяться. Он даже не мог вспомнить, кто и когда в последний раз так его смешил. Первым порывом было попросить у Грейнджер зеркало, ведь он даже забыл, как это, выглядеть веселым и смеющимся.

В её глазах читалась обида, но через мгновение она осознала, как выглядит в глазах Малфоя, присела рядом и тоже звонко рассмеялась. Это был первый раз, когда они разговаривали. Разговаривали обо всем, чтобы только не слушать тишину. Слова отскакивали от стеклянных витрин с кубками, Гермиона улыбалась и пританцовывала, сидя на месте.

— Ты еще не знаешь около восьми укромных мест в замке, где я провожу свои вечера.

— У меня еще есть время их найти!

— Я никому не рассказывал, но под моей подушкой в спальне ответы на завтрашний тест у МакГонагалл.

— Так это ты сумеречный вор!

— Она все равно даст нам новый тест, это же МакГонагалл. И это не я вор, а Дафна. Я отнял у нее ответы, когда застал практически на месте преступления.

— И как только я не поскользнулась на гладком полу в коридорах или не упала с лестницы! Видели бы меня Рон и Гарри!

— Я могу им рассказать в красках о твоем виде.

Гермиона снова широко улыбнулась. Встречи в молчании проходили довольно быстро, но несколько часов разговоров пролетели еще более незаметно, и она принялась собираться. Брезгливо подняла мантию двумя пальцами и обернулась:

— Спасибо.

— За что? — не понял Драко.

— Ты знаешь.

* * *

Письмо от отца заставило Драко вжаться в кресло. Утро нового дня начиналось не очень хорошо, и Драко спешил в Выручай-комнату, чтобы проверить все в последний раз. Но работы оказалось гораздо больше, чем он ожидал. Тест у МакГонагалл был пропущен, но об этом Драко вспомнил, только когда за спиной раздался голос, который привел его в ужас гораздо сильнее, чем утренняя почта.

— Ты пропустил тест, — Гермиона стояла неподалеку, ее взгляд был направлен на шкаф.

— Я был занят.

— Что это? — она подошла ближе, а Драко сделал несколько шагов назад и распахнул руки в стороны, то ли чтобы закрыть собой шкаф, то ли просто, чтобы Гермиона не подходила ближе.

— Если я расскажу тебе, то больше ничего не будет, — Драко попытался её напугать.

— А что было?

— Были вечера, которые спасли меня от палаты в Святом Мунго. Сначала я и не думал, что так произойдет, но ты каким-то образом помогла мне пережить эти недели просто, будучи рядом, — Драко уже давно знал, что скажет Гермионе, если наступит время этого разговора.

— Слишком красноречиво и фальшиво для тебя, — Гермиона сузила глаза. — Просто скажи мне правду.

— Я должен выполнить задание Темного Лорда, для этого мне и нужен шкаф. Не притворяйся, что не догадалась, что я Пожиратель!

— Какое задание? — Гермиона все же подошла ближе.

— Я не хочу...

— Скажи мне! Почему каждый считает своим долгом оберегать меня, словно я старинная ваза?! Я способна за себя постоять и не нуждаюсь ни в чьей опеке! Ладно, Гарри, у него пунктик на этот счет, но ты! Я-то думала, что с тобой рядом буду чувствовать себя нормальным человеком, а не развалюхой, коей меня считают мои друзья. С тобой рядом мне было на удивление спокойно. Я и сама не знала, как мне не хватало этого чувства. Тогда, в первый раз, я пришла, чтобы спросить, почему ты спас мне жизнь. Не знаю, почему я смолчала, но в те несколько минут у меня впервые не кружилась голова, и не было рвотного рефлекса. И ты меня не прогнал. Об этом я тоже хотела спросить, но потом поняла, что ответы могут все разрушить. Ты просто был рядом и молчал. Но когда мы начинали говорить, я уходила. Мне было страшно, что ты скажешь мне одну из тех гадостей, которые говорил раньше. Да, я боялась потерять тебя, хотя на самом деле ты и не был моим. Наверно, именно это и притягивало меня.

— Я должен убить Дамблдора! — закричал Драко. — Я должен его убить! Предыдущие попытки провалились, и чуть было не погибли другие люди! Да, не смотри так! Уизли отравился из-за меня, Бэлл прокляли тоже из-за меня! Это всё я виноват. И теперь у меня есть последний шанс исполнить волю Темного Лорда, иначе он убьет меня... и моих родителей.

Гермиона вскрикнула и закрыла рот рукой. Драко считал секунды до того, как она развернется и убежит прочь. Но время шло, а Грейнджер не двигалась с места. Она смотрела Драко в глаза тем самым взглядом, в котором одновременно читалось извинение и благодарность.

— Скажи, это ты разбил Кормаку нос? — тихо спросила она, когда Драко не выдержал и отвернулся.

— Нет, это был Крэбб. Но сделал он это потому, что я сказал, — ответил Драко таким тоном, будто ничего не случилось. — Иди на занятие, Снейп будет в ярости, если ты его пропустишь.

— Я сдала ему три конспекта и две лабораторные и отпросилась пару минут назад, чтобы найти тебя.

— Тогда иди к Поттеру. Расскажи все, чтобы он вздумал меня остановить, и я снова попал в Больничное крыло.

— Я никуда не пойду, прекрати меня выгонять. И Гарри с Роном я ничего не расскажу, — Гермиона хотела топнуть ногой, но вместо этого просто подошла еще ближе и дотронулась до дверцы шкафа.

Драко мысленно наказывал себя за последние слова, сказанные в порыве злости. Где-то в глубине души он знал, что Гермиона никуда не пойдет, тем более к Поттеру и Уизли. Она останется вместе с ним в молчании, но уже без тайн.

Был ли это страх или же глупость, Гермиона не знала. Но в тот день она действительно никому и ничего не рассказала. Труднее всего оказалось вести себя так, будто все в порядке, будто директору и школе ничего не угрожает. Конечно, угрожает, это понимали многие, но лишь Гермиона знала, когда именно произойдет непоправимое. Она всегда знала больше других, и впервые эти знания тяготили её, причиняли боль. Такое щемящее чувство где-то рядом с сердцем, заставляющее руки холодеть, а дыхание учащаться.

И единственным, кто понимал эту боль, был самый неблизкий на всей земле человек. Малфой, именно он доверился Гермионе, поделился своим отчаянием.

— Лучше бы ты промолчал, — медленно сказала Гермиона, сидя напротив Малфоя.

— Тогда бы я потерял единственную нить, которая связывает меня с жизнью, — вздохнул Драко.

— Прекращай читать женские романы, это делает тебя романтичным.

Было ясно, что Гермиона не придала никакого значения его словам. Но Драко решил не бередить эту рану, оставив все, как есть.

— Тебе не нравится то, что я говорю?

Драко приподнялся, чтобы смерить комнату шагами. Так он давал отсчет концу их беседы. Еще три шага, и настанет пора прощаться.

— Мне не нравится, когда ты говоришь не своими словами. Тебе больше к лицу презрение и равнодушие. И когда это тебя вдруг стало волновать, что мне нравится в тебе, а что нет?

Не дожидаясь ответа, Гермиона собрала учебники в стопку и вышла за дверь, оставив Драко, озадаченным новым вопросом.

Взвесив все варианты, Малфой понял, что его тяготило на протяжении последних недель, почему любой вопрос Грейнджер заставлял задумываться дольше, чем на несколько минут. Она будто пробралась в самые потайные уголки его сознания и не желала уходить. Первое время от таких размышлений Драко передергивало. Как она смогла так ловко поселиться в его мыслях? Ведь именно сейчас нельзя терять бдительность и становиться рассеянным. Решив, наконец, что пусть лучше Грейнджер какое-то время поживет в его мыслях, Драко снова отправился в Выручай-комнату.

* * *

Гермиона монотонно перекладывала книги и пергамент из одной стопки в другую. Только что из спальни вышла Джинни, получив отрицательный ответ на предложение сходить вместе на обед. Удивительно, что именно Джинни подошла первой. Последнее время она сторонилась Гермионы, что не удивительно. Вот только почему-то совсем не хотелось переубеждать её, что Гарри не любит Гермиону в том смысле, в котором думала Джинни. Сейчас Грейнджер вообще не хотелось ни с кем говорить, лишь остаться наедине с книгами хотя бы на час. Внезапно скрипнул порог, и Гермиона резко обернулась, готовая попросить оставить её ненадолго одну. Но слова застыли на губах, когда она увидела в дверях спальни для девочек Драко Малфоя. Неужели его впустила Джинни?

— Что ты тут делаешь? — ошарашено спросила Гермиона, попятившись назад.

Но Драко не ответил. Он в два широких шага преодолел расстояние между ними и прижал Гермиону к стене. Она почувствовала его горячее дыхание на своем лице. Драко молчал, а Гермиона не могла выдавить из себя даже вскрик. Его руки скользили по ее талии вверх. Между ними оставались какие-то два слоя одежды. Все вокруг будто окутала серая дымка, и невозможно было рассмотреть то, что находилось прямо перед глазами. Гермионе стало жарко, но Драко не спешил отступать, продолжая гладить её руки, плечи и шею. Его губы оставались в миллиметре от кожи Гермионы, ожидая, что она сама подастся вперед. Если бы не руки Драко, подхватившие её, Гермиона бы упала. Ноги будто отнялись. Она резко зажмурилась, сделала глубокий вдох, не успев подумать, хочет ли продолжения или того, чтобы им хоть кто-нибудь помешал. В животе что-то ёкнуло, как после первого опыта аппарации, Гермиона открыла глаза и увидела потолок спальни. На грудную клетку больше никто не давил, в лицо ударил ветер. Кто-то подошел, и Гермиона потерла заспанные глаза.

— Тебя тоже гроза разбудила? — спросила Парвати. — Сейчас закрою окно.

Все медленно вставало на свои места. «Это был всего лишь сон», — подумала Гермиона. Но «всего лишь сон» запустил невидимый механизм, который вот-вот должен был сработать.

* * *

За завтраком все казалось ненастоящим и странным. Гарри и Рон сидели рядом, но их голоса были будто чем-то заглушены. Гермиона сжимала и разжимала кулаки, щипала себя за кожу, чтобы проверить, не сон ли это снова. За столом напротив отчетливо виднелось пустое место рядом с Крэббом. Гермиона прекрасно знала, где сейчас Драко, но никому не могла об этом рассказать. И о том, что ей сегодня приснилось тоже стоило промолчать.

Он вошел медленно, осматриваясь, останавливая свой взгляд на Грейнджер. Её что-то беспокоило. «Если это важно, то она расскажет при первой же встрече», — подумал Драко. Но она не пришла, а на занятии по аппарации стояла в противоположном углу, смотря куда-то вниз. Впервые она не вызывалась попробовать аппарировать, что еще больше смутило Драко. Расспросы Крэба и Гойла не помогли решить загадку. По их словам никто этим утром даже не подходил к Грейнджер. Уизел обжимался с Браун у всех на глазах, а Поттер снова куда-то ушел сразу после завтрака. Попытка подойти перед Зельеварением и напрямую спросить у Гермионы, что случилось, провалилась, когда она несколько секунд в упор смотрела на Драко так, словно он призрак, а потом, кажется специально, завела разговор с Парватти. Она не пришла, когда Драко около часа сидел на подоконнике в коридоре рядом с кабинетом Трансфигурации. На следующий день она просто каждый раз пропадала из поля зрения Малфоя, как только он хотел подойти.

Драко решил проследить за Гермионой и уловить момент, когда та останется одна. Удача ему улыбнулась, когда после отбоя он увидел, как Гермиона зашла в туалет для девочек. Руки предательски тряслись, когда он приблизился к двери. К той самой двери. Неужели, кто-то сказал Гермионе о том, что было тем вечером? И как Снейп решил тогда проблему? Ведь он так и не посвятил Драко в свои планы. Нет, на Грейнджер это совсем не похоже. Если бы она узнала, то устроила бы скандал у всех на глазах прямо в Большом зале, не стесняясь никого. Имеет полное право, после того, что Драко сделал.

Скрип двери, и Гермиона резко повернулась на месте. Вот, что значит дежавю.

— Грейнджер, ты в порядке? — донеслось из темноты.

Он говорил, это уже значимое отличие от сна. Но нельзя было терять бдительность. Гермиона сжала палочку в кармане мантии.

— Если не хочешь говорить, просто дай знать. Не нужно меня избегать, причем так явно. Не люблю, когда меня ставят в дурацкое положение. Не имею привычки бегать за кем-либо. Это было первый и последний раз.

Последние слова произнес настоящий Малфой, Гермиона была в этом уверена. Он вышел на свет, и Гермионе удалось полностью его рассмотреть. Вокруг не было того странного тумана, она ясно видела его серые глаза, засученные рукава мантии обнажали бледные руки. Во сне они были грубые и волевые. Сейчас же его кисти выглядели мягко и притягательно. Гермиона встряхнула головой, отгоняя как можно дальше образы из сна, и почувствовала, как краснеет.

— Давай просто представим, что этих дней не было, — выдохнула Гермиона.

Она не знала, что Драко еле сдерживается, чтобы не сознаться, еле сдерживается, чтобы руки снова не затряслись, еле сдерживается, чтобы не выбежать отсюда, как последний трус.

— Я не трус, — громко заявил Драко. — Больше не трус.

— Что же заставило тебя так о себе думать? — спросила Гермиона, понимая, что все снова по-прежнему.

Это снова их обычный разговор о том, что нельзя обсудить ни с кем другим. Она разжала палочку и достала руку из кармана, чтобы протянуть ее вперед в приглашающем жесте.

— Мысль о том, что я не хочу выполнять задание Темного Лорда, — Драко подошел ближе. — Какая-то часть меня уверена в поражении. Я потеряю свою семью, если не подчинюсь приказу. Но другая часть все сильнее уверяет, что если я сделаю это, то навсегда потеряю себя. И не только себя, но я боюсь произносить это вслух, потому что не уверен, что могу потерять то, что мне не принадлежит.

— Подумай о том, что ты потеряешь абсолютно всё. Так станет гораздо легче.

После этого разговора Гермиона каждый раз уверяла себя, что тот сон никогда не станет явью, что Малфой не способен так с ней поступить. Теперь. Месяц назад она бы не решилась делать подобные заявления, но теперь она видела, что Драко меняется в лучшую сторону, пусть для этого ему приходится проходить через боль и смятение. В одной из книг Гермиона встретила фразу: «У каждого свой путь». И если Драко допустил мысль, что не хочет выполнять задание Волдеморта, это добрый знак.

На предпоследнем занятии по аппарации было очень шумно, каждый хотел успеть аппарировать как можно больше раз в дальний круг. Попытки Дина Томаса и Панси Паркинсон закончились не очень хорошо, и им пришлось отправиться в Больничное крыло. После этого ажиотаж поутих, но Гермиона готовилась сделать уже третью попытку. В прошлый раз у нее почти получилось, до круга оставался небольшой шаг.

— Попрошу вас помолчать! — Уилки Двукресту пришлось воспользоваться Сонорусом. — Мисс Грейнджер, это ваша последняя попытка, сосредоточьтесь! В этот раз я не буду давать обратный отсчет. Не торопитесь.

— Давай, Гермиона! — крикнул Рон и захлопал в ладоши, но никто его не поддержал, а Лаванда ревниво ткнула его в бок.

«Думай о круге, — произносила про себя Гермиона, закрыв глаза, — думай о круге. Тебе важно попасть именно в центр круга. Очень важно сделать все правильно. Очень важно, чтобы сейчас все получилось. Я хочу оказаться в центре круга. Я хочу...». Неожиданно в голове возникли картинки из памяти, а точнее из давно забытого сна. Они переплетались с реальными воспоминаниями, будто Гермиона окунулась в Омут Памяти. Прозвучал хлопок, и все взгляды устремились в центр круга, но Гермионы там не было.

— Гермиона? Ты где? — взволнованно закричал Гарри, когда в кабинете поднялся шум.

Все смотрели по сторонам, звали Гермиону, кто-то даже подумал, что она могла аппарировать на потолок. Но ответа не было. Как не было в кабинете и Гермионы.

Голова сильно закружилась, и Гермиона села прямо на пол, пытаясь нащупать в воздухе хоть какую-то точку опоры. Так она просидела несколько минут, пока не услышала приглушенные шаги.

— Давай-ка уведем тебя отсюда. Сейчас половина школы на ушах из-за твоего исчезновения. Ох, и не просто быть тобой, — шептал Драко, поднимая Гермиону на ноги. — Зато ты сдала аппарацию и теперь можешь спокойно ею пользоваться. Вот только не гарантирую, что всегда смогу угадывать, куда тебя занесет в следующий раз.

Гермиона чувствовала, как сильно бьется его сердце, а ледяная ладонь на секунду коснулась ее запястья. Он говорил путано, пытаясь перевести сбивчивое дыхание. В ушах Гермионы стоял гул, поэтому она почти ничего не слышала. Перед глазами снова стояла та картина из сна, как бы сильно Гермиона ее не прогоняла. Драко посадил ее на скамейку в коридоре и быстро ушел, чтобы никто не узнал, что он сразу понял, где искать Гермиону.

Прийти в себя удалось только в Большом зале, выпив два стакана сока. Рон и Гарри молча сидели рядом.

— Все в порядке, — выдохнула Гермиона, широко раскрыв глаза. — Я ведь сдала аппарацию?

— Да, Уилки сказал, что ты первая ученица, сумевшая преодолеть такое большое расстояние без расщепления.

Гермиона довольно улыбнулась, но внутри нее бушевала буря.

— Вы не видели, куда ушел Драко?

Рон с недовольным видом вылил из ложки суп обратно в тарелку и прокашлялся.

— Нет, — как можно мягче ответил Гарри.

* * *

В этот раз Гермиона нашла Драко в совятне. Филч только-только ее вычистил, а совы улетели за почтой, и Драко стоял у окошка.

— Пожалуйста, — прошептал Драко, — не говори того, в чем не уверена.

— Откуда ты можешь знать, в чем я уверена, а в чем нет?

— Просто знаю.

Он обернулся и пристально посмотрел Гермионе в глаза так, чтобы она поняла, что этот разговор никогда не должен будет повториться.

— Неужели ты пытаешься меня защитить? — Гермиона скрестила руки на груди и перегородила Драко дорогу, чтобы он не ушел от ответа.

— Я пытаюсь защитить нас обоих от необдуманных слов и поступков.

— С каких пор ты стал умнее меня? — раздраженно спросила Гермиона.

— С тех пор, как ты начала меня избегать. Я не идиот, и знаю все признаки влю..

— Не смей говорить это за меня! — закричала Гермиона, сжав руки в кулаки. — Не смей, слышишь?

* * *

— Ты в порядке? — Рон аккуратно присел рядом, стараясь не нарушить личного пространства подруги.

— Нет, — отрезала Гермиона, но тут же смягчилась. — Прости, плохой день.

— Из-за него? — Рон сделал акцент на последнем слове, но Гермиона молчала. — Ты знаешь мое отношение ко всему, что происходит между вами, ты называешь это дружбой, но для меня это какое-то извращение. Ну, не поверю я никогда, что Малфой решил измениться, вырастил крылья, и теперь помогает беднякам! Лаванда говорит, что он это все специально. Не знаю, что она имеет в виду, да и редко она вообще в разговорах вспоминает тебя и Малфоя. Но в последний раз Лаванда сказала, что ему очень выгодно дружить с тобой. Не со мной же ему завязывать дружбу, чтобы подобраться к Гарри. Ведь теперь ты всегда его защитишь перед Гарри и нападками остальных, оправдаешь. Поэтому он общается с тобой. Ты же девчонка, Гермиона, поэтому это выглядит не так странно.

Драко несколько часов не мог заснуть. Он проматывал в своей памяти часы, дни, месяцы, чтобы вспомнить, когда же все началось. Схватка с Поттером, больничное крыло и Грейнджер на соседней койке. Кажется, это было год или два назад. Но нет, прошло лишь несколько месяцев, события которых привели к тому, что сейчас Драко не мог выкинуть из головы образ Гермионы. Она преследовала его теперь не только наяву, но и в мыслях. Наверно, во снах он бы тоже видел ее, если бы смог хоть раз заснуть без зелья Сна без сновидений. Но, как назло, вчера закончился последний флакон. А если он еще раз «пошлет кого-то из своих друзей за ним, то я немедленно сообщу директору о том, что студент Слизерина пристрастился к зелью, которое можно принимать лишь раз в месяц». Слова мадам Помфри молотком стучали в голове, и Драко зажмурился что было сил.

Утром его разбудила сова с очередным письмом, но уже не от отца. Ладони, державшие письмо, вмиг похолодели, и Драко опустился на ближайший стул. «Нет, — думал он, — только не завтра. Еще слишком рано!»

Дорогой мой племянничек, Драко!

Спешу сообщить, что завтра мы навестим тебя в школе. Будь готов нас встретить как полагается, родной. Ты ведь не хочешь, чтобы кто-то разозлился? Целую в обе щеки.

Тетушка Беллатриса.

Драко и подумать не мог, что Беллатриса будет осторожничать и писать таким языком. Хотя, если бы она написала: «Завтра в школу наведаются Пожиратели Смерти, приготовь им чай, Драко», никто бы даже глазом не моргнул. Дамблдор был настолько глуп, что оградил школу от дементоров, но письма проверять никого не обязал.

Трясущимися руками он порвал письмо и сунул в карман, чтобы сжечь на Защите от Темных Искусств. Или бросить его в котел Лонгботтому, он все равно никогда не следит за тем, что туда попадает.

Теперь уже он искал Гермиону по всей школе, но все же старался выглядеть спокойным и надменным, как и обычно. Около Большого зала его нагнал Гойл.

— Где? — только лишь спросил Драко, а Гойл прошептал ему ответ на ухо. — Ну, конечно.

В библиотеке было тихо. Все делали уроки в Большом зале, но Гермиона никогда не изменяла своей привычке. Драко сел рядом, наблюдая, как ее глаза бегают по странице туда-сюда.

— Привет, — прошептал он.

Гермиона удивленно подняла на него глаза и захлопнула книгу так, что ветерок взволновал пряди ее челки.

— Я что, умерла и попала в ад? — спросила она тихо. — Сам Драко Малфой первый раз в жизни со мной поздоровался. Я продам это воспоминание на аукционе.

— Все в порядке? — не понял Драко и напрягся, так как Гермиона никогда не позволяла себе таких колкостей. Первый и последний раз она оскорбила его на третьем курсе. И ударила. Сейчас бы он тоже не отказался от пощечины, потому что слова Грейнджер могут причинить большую боль.

— Давай посмотрим, — она подняла глаза к потолку. — За этот год обучения я попала в Больничное крыло, находясь в коме, чуть было не лишилась пальца на Зельеварении, чуть не разбилась, падая с метлы... Что же я упускаю? Ах да, меня использовал в своем гнусном плане Пожиратель Смерти Драко Малфой!

Воспользовавшись замешательством Драко, Гермиона сгребла учебники в сумку и выбежала из библиотеки до того, как мадам Пинс успела возмутиться.

Но он снова нашел ее уже без чьей-либо помощи. У того самого дуба.

— Грейнджер, ты должна меня выслушать, — твердо произнес Драко, не дожидаясь, пока она обернется. — Завтра ночью кое-что произойдет. Кое-что плохое, и я не хочу, чтобы ты оставалась в замке. Послушай меня. Я проведу тебя в Хогсмид, а потом...

— Что? — вопрос прозвучал как писк. — Что, прости, я должна сделать?

— Я получил письмо, завтрашняя ночь решит мою судьбу, и я не хочу, чтобы ты была там. Это небезопасно.

Сквозь слезы Гермиона громко-громко рассмеялась и повернулась к Драко. Он увидел дорожки слез на ее щеках.

— Послушай меня, жалкий хорек! Я не собираюсь делать то, что хочешь ты! Больше ты не посмеешь влезть в мою голову.

— Поттер? Зачем ты переоделся Гермионой? — Драко спросил первое, что пришло в его голову.

Гермиона прошла мимо, толкнув Драко в плечо.

— Не смей уходить от меня! — крикнул он вслед.

Тут из-за дерева появилась рыжая Уизли с палочкой наготове.

— Только сдвинься с места, и я пущу в ход Летучемышиный сглаз! Я сделаю это, Малфой! Мы знаем, что это сделал ты. Тогда в туалете. Это ты пустил заклятие.

Он остался стоять, пока они не скрылись в стенах замка.

* * *

Весь следующий день Гермиона вела себя так, будто ничего не знает. Она видела, как взволнован Гарри, значит, Дамблдор знает о незваных гостях. Именно сейчас ей не хотелось бежать на помощь, спасать всех от возможной гибели. После уроков она устроилась в своей постели и просто смотрела в одну точку. Гарри только что увел Джинни, чтобы о чем-то серьезно поговорить, поэтому нужно было ловить момент единения с тишиной.

Стирание памяти сейчас бы не помешало. Образ Драко и их безмолвные посиделки так и норовили вырваться из памяти. Но нельзя было поддаваться чувствам, какие бы они не были. Гарри и Рон с самого начала были правы. Но глаза закрыла пелена веры и нескончаемой надежды на то, что такие люди, как Малфой, могут измениться.

Гермиона не знала, сколько времени она провела в раздумьях, но когда в спальню вихрем влетела Джинни, за окном уже начало темнеть.

— Гермиона, — Джинни встала напротив нее, — давай поговорим.

— Я не хочу говорить, прости. Мне нужно побыть одной.

— Хорошо, — вздохнула Джинни и присела на стул, — не будем говорить. Просто слушай то, что я тебе скажу.

Гермиона не отводила взгляда от пустой стены, но Джинни никогда не сдавалась первой.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Поверь мне, несколько недель назад я тебя просто ненавидела. Но сейчас я понимаю, что погорячилась, и не всегда мы видим людей теми, кем они являются на самом деле. Не могу поверить, что говорю это, но ты должна поговорить с Драко.

Джинни сделала паузу, набирая в легкие как можно больше воздуха. Гермиона хотела открыть окно, но сдвинуться с места означало бы шагнуть ей навстречу. И если это Гарри надоумил Джинни дать такой совет, то с ним явно что-то не так.

— Я знаю, что Рон наговорил тебе. Ты понимаешь, что следуешь совету моего безмозглого брата? Пожалуйста, не спеши разрывать ту тонкую нить, которая связывает тебя с Малфоем. Подумай, чем он рискнул ради дружбы с тобой.

Джинни замолчала в ожидании ответа, но Гермиона продолжала смотреть в одну точку перед собой. В ее голове раздавалось так много голосов, что они просто соединялись в шум, мешающий думать. Но Гермиона еще прошлой ночью сделала вывод, взвесив все плюсы и минусы, которых было гораздо больше, — думать тут не о чем. Она потеряла друга в лице Малфоя, и надеялась, что это не вызовет в мире никаких катаклизмов, какие может вызвать убийство бабочки в путешествии в будущее, как в фильме из ее детства. Это всего лишь Малфой, как любит повторять Рон.

— Но он ведь такой несамостоятельный, ты бы знала. Нет, конечно, ты его подруга, но я не представляю, как можно быть его девушкой.

— Что? — переспросила Гермиона, понимая, что пропустила все, что говорила Джинни. И сдалась. Она задала вопрос.

— Гарри, — улыбнулась Джинни в ответ, — я говорю, что не понимаю, как он сражался столько раз с Сама-Знаешь-Кем! Он галстук завязать не может, и носки постоянно разные.

— Кажется, я потеряла нить нашей беседы, — вздохнула Гермиона в надежде этим ее и закончить.

— Вот и Гарри последнее время такой же. Я говорю с ним, но кажется, что интереснее вести диалог с гриндиллоу. Но у Гарри хотя бы нет в мыслях Малфоя, — она усмехнулась. — Ох, и не просто быть тобой.

Джинни произнесла это с сочувствием, но Гермиону эти слова будто ударили в самое сердце. Перед глазами ясно предстал момент, как Драко поднимает ее на ноги и уводит с поля для квиддича, при этом повторяя: «Ох, и не просто быть тобой». Они проходят по безлюдным коридорам, будто Драко знает, куда идти, чтобы их не заметили, а главное его. Это он нашел ее после экзамена по аппарации, это он привел ее в замок. Это он знал, куда она переместилась.

И тут перед глазами пронеслась ослепляющая вспышка, а после нее глухой удар. И так несколько раз в замедленном ритме. Все медленнее вспыхивал свет от палочки, и все медленнее Гермиона отлетала от двери и приземлялась у стены. В одной из книг она читала, что память избирательна, и иногда прячет воспоминания, чтобы уберечь человека от потери рассудка. Но, видимо, та аппарация на поле повлияла на память Гермионы. И теперь она вспомнила всё.

* * *

Слова Джинни стучали в голове Гермионы, и она, не разбирая дороги, бежала по коридорам замка, зная, что найдет его. Вот только не была полностью уверена, что успеет вовремя. Минуты нещадно бежали вперед, не пропуская её. В памяти возникали эпизоды, обрывки фраз, его улыбка, которую Гермионе единожды посчастливилось увидеть. И вот, она остановилась. Драко стоял к ней спиной, готовый подняться по лестнице, но все же медлил. Только спустя год он рассказал, что в тот момент вспоминал самые счастливые моменты своей жизни. И каким-то образом последним счастливым воспоминанием оказалась их встреча в Зале Славы. Гермиона — она стала частью его счастливых воспоминаний.

— Драко! — закричала Гермиона, стоя в десяти шагах от него.

Он медленно обернулся.

— Поттер, опять ты? — безразлично бросил он.

— Драко, — она сделала шаг. — Постой, выслушай меня.

Он сверлил Гермиону взглядом, кажется, на самом деле ждал подвоха. Но в этот раз они были здесь одни. Гермиона слышала свое сердцебиение так отчетливо, будто это капли дождя, барабанящие по стеклу. Свет лениво падал на его лицо, обрамляя нос и губы. Он ждал, он не уходил.

— Драко, — прошептала Гермиона.

— Что?

— Прости меня.

Она подошла еще ближе, и могла слышать его сердцебиение тоже. Гермиона опустила глаза, собираясь сказать то, что не успела отрепетировать в своей голове.

— Пожалуйста, прости меня, — ее глаза наполнились слезами, но она не решалась моргнуть.

— Ты прости меня, — шепнул он, будто опасаясь, что стены его услышат.

— Это был не ты, — Гермиона замотала головой. — Теперь я знаю, что это был не ты. Теперь все будет хорошо, Драко! Теперь...

Она осеклась, увидев, как Драко кивает на лестницу, ведущую на Астрономическую башню.

— Нет, — отрезал он. — Не будет. У меня точно.

— Драко, — Гермиона сделала последний шаг, и теперь их разделяли считанные сантиметры. — Если не будет, то только вместе со мной. Я не знаю, что чувствую, но уверена, что скоро пойму. А сейчас я хочу быть с тобой, как раньше. Сидеть в тишине или смеяться, обмениваться колкостями или не замечать друг друга. Я хочу, чтобы мы были друг у друга. Пусть это будут наши последние минуты, но они будут нашими.

— Гермиона, — выдохнул Драко, и она почувствовала его дыхание на своей коже. — Я...

Но она не дала ему закончить и прижалась губами к его губам. Поцелуй длился секунды, растянувшиеся в вечность, укутанную тишиной. Драко коснулся ее щеки холодной ладонью, и Гермиона дрогнула, но не отстранилась. Сейчас у них был только этот поцелуй и если он окажется последним, Гермиона хотела, чтобы они запомнили его навсегда.