Пятнадцатый сентябрь (гет)

Золотистые лучи красиво ложатся на листья. Ветер мягко играет в листве, кажется, он напевает какую-то песню. Сегодня было очень тепло. Гарри кажется, что теплый воздух разливается по его сердцу, становится приятно и вспоминается далекое прошлое. Это утро навевает особые мысли, вспоминаются такие далекие школьные будни и полузабытое лицо в обрамлении каштановых кудрей. На улице пустынно, на душе тоже пусто, там только воспоминания и странное тепло.

— Здравствуйте, мистер Поттер! – улыбаются ему на работе.

— Здравствуйте! – удивленно улыбается Гарри, пытаясь вспомнить, о чем же только что думал.

А дальше работа. Гарри заваливают бумагами, которые нужно подписать. Много дел. Но все это не кажется важным, ведь все мысли занимает прошлое. Сегодня он опять встретится с прошлым.

— Шестое сентября, — про себя шепчет Гарри.

— Что, простите? – удивляется пожилая женщина, добившаяся аудиенции у главы отдела Авроров.

— Ничего, просто задумался, — улыбается Гарри и опять вспоминает прошлое.

Шестое сентября. Сентябрь – это время воспоминаний, когда вместе с желтыми листьями и тишиной возрождается в памяти все забытое, похороненное под ежедневными заботами. Именно в сентябрьской тишине Гарри нравится вспоминать о прошлом, о том, что могло бы быть.

У Гарри семья. Крепкий брак и трое детей. Гарри счастлив одиннадцать месяцев в году. Кроме сентября. Сентябрь как будто и не принадлежит Гарри, он принадлежит прошлому, от которого никто не может убежать.

Часы отбивают полдень. Гарри отпрашивается с работы, посылает Джинни короткую записку, где сказано, что он сегодня не вернется к ужину. Джинни оставит записку без ответа, но по возвращению Гарри обнаружит в буфете остывший ужин. Жена понимает, что сейчас лучше не задавать вопросов.

Гарри улыбается сам себе, предвкушая встречу. Прошло уже пятнадцать лет. Как быстро пролетело время. Гарри привычно запускает пятерню в лохматые волосы, выдирает целый клок. Черные волоски перемешались с белыми. Гарри хочется смеяться.

По дороге он забегает в магазин, берет бутылку с каким-то дешевым коньяком. Теперь цветы. Какие цветы она любила? Астры? Розы? Он не знает, какие цветы выбрать. Гарри направляется в другой магазин и выходит из него с улыбкой на губах. Ей должно понравиться.

Он аппарирует на маленькое кладбище. Можно было бы подумать, что Гарри направляется на свидание. Он чуть не рассмеялся своим мыслям, в которых слишком много было от правды.

Гарри чувствует, что тяжелеют ноги. Он собирает всю волю в кулак, чтобы не сбежать. Медленно подходит к маленькому кресту, который так неудачно примостился рядом с огромными склепами. Небольшой крест стоит крепко, будто назло гранитным громадам вокруг. Гарри смеется, думает, что обладательница креста была такого же дерзкого нрава.

— Привет, подруга, — улыбается Гарри, присаживаясь рядом с надгробием. С каменного креста смотрит улыбчивая девушка с каштановыми волосами. Гарри удивленно понимает, что почти забыл лицо Гермионы.

— Поттер? Не думал, что встречу тебя сегодня здесь, — кто-то рядом манерно растягивает слова.

Гарри прошибает холодный пот. Обладателя голоса он узнал сразу.

— Малфой? – Гарри вскакивает. На него смотрит белобрысый мужчина, с залысинами, уставший. Драко сильно постарел, хотя ему не многим больше тридцати, как и Гарри. – Что ты здесь делаешь?

Малфой не отвечает, вглядываясь в бледно-голубое небо. Скоро начнется пора дождей. Гарри вздыхает и смотрит на фотографию подруги. В сердце что-то болезненно сжимается, а потом становится легко-легко. Он уже давно отпустил это.

— Уже пятнадцать лет прошло, — улыбается Малфой. Гарри кивает. Они уже давно не враги.

Гарри садится рядом с надгробием и берет бутылку. Отпивает. В горле запершило. Малфой садится рядом. В руке белобрысого маленькая веточка сирени, которую он кладет на могилу Гермионы. Гарри ухмыляется и протягивает бутылку Малфою.

— Глупо, наверное, — улыбается Драко.

— Что глупо? – не понял Гарри. Спиртное горячит душу.

— Я ведь и не знал ее нормально. Влюбился как идиот еще в школе, а даже не подошел к ней, — горько усмехнулся Малфой. – Хотя может это и не любовь. Мне уже тридцать с лишним, есть сын, жена, а я…

Гарри улыбнулся, ему тоже было сейчас трудно выразить свои эмоции. Там, в далеком девяносто восьмом году, рядом с ним погибла боевая подруга, верный друг, а с ней умерло что-то еще. А что умерло? Любовь? Но ему было так хорошо с Джинни и он ни разу не пожалел, что женился на ней.

— Я вот тоже понять не могу, Поттер! Что в ней такого было? Ты ведь тоже ее забыть не можешь? Признайся!

— Не знаю, Малфой, я даже не помню, как она выглядела. У меня в памяти какой-то совершенный образ остался. Не могу объяснить.

— И я не могу, — усмехнулся Драко. – Я люблю жену, сильно люблю. А как сентябрь начинается, я срываюсь и прихожу сюда. Это успокаивает. Побудешь здесь пару часов, поговоришь с ней и спокойно.

— Я тоже прихожу иногда. Рон приходит сюда девятнадцатого сентября, в ее день рождения, а я пораньше.

— Рыжий? Да, я видел его здесь пару раз, — кивнул Малфой.

— Он сильно убивался, она была для него большим, чем подруга, — улыбнулся Гарри, припоминая первые годы после смерти Гермионы. – А потом встретил Лаванду и закрутилось.

— Это правильно, — согласился Драко, — мертвые должны лежать в земле, а не влезать в жизни живых.

— Да ты пьяный уже! – смеется Гарри.

— Пьяный. Я еще утром выпил. Так спокойнее, – Малфой задумывается, пытаясь сфокусировать полупьяный взгляд на Гарри. – Расскажи мне о ней.

— О Гермионе? – Гарри удивляется, как легко говорить имя подруги, словно она и не умирала. – Мы познакомились в поезде, она зашла и деловая такая…

Гарри и Драко смеялись. Вспоминались проделки прошлых лет, на душе было одновременно и легко, и горько.

— Я ее как увидел, сразу подумал, что заноза еще та, — рассказывает Малфой, — а потом она меня ударила. Я так разозлился и струхнул.

— Ты всегда был трусом, — хохочет Гарри, пытаясь унять слезы. Малфой мгновенно замолкает, удивленно смотрит на Поттера.

— А разве ты не был трусом?

— Я? – Гарри потерял дар речи. – Не забывай, хорек, кто победил…

— Я не о том, — миролюбиво шепчет Малфой, — ты ведь любил ее. Почему выбрал мелкую Уизли?

— Не говори так о Джинни, я люблю ее и любил. Гермиона всегда была другая. Гермиона – самый верный друг, она единственная меня никогда не бросала. Она сражалась за меня, за меня и умерла, — Гарри закрывает глаза.

— Разве ты не любил ее? – удивляется Малфой. Он уже совсем пьяный.

— Что мне тебе сказать? – Гарри пытается заглянуть себе в душу. Что там осталось? Любовь? На имя Гермионы ничего не откликается кроме горечи, тупой застарелой боли и какой-то мечты. О чем он мечтал?

— Я понимаю, что ты чувствуешь, — мягко говорит Драко и становится больше похож на Нарциссу Малфой, чем на Люциуса.

— Я не знаю, Малфой, понимаешь ты или нет… Это трудно. Я доволен своей жизнью, но меня тянет сюда каждый сентябрь. Он такой же теплый, спокойный, тихий. Наверное, Гермиона была такой, хотя я уже не помню.

— К черту! Выпьем! – командует Малфой. Они со смехом выпивают. – За тебя, Грейнджер!

— За Гермиону! – смеется Гарри, вытаскивая из кармана мантии книгу.

— Зельеварение? – изумляется Драко и хохочет еще громче. – Ты бы еще поваренную книгу притащил, придурок!

— Это для нее, — улыбается Гарри, положив книгу возле креста. – Она любила читать.

— Книгу нужно сжечь, — твердо говорит Малфой, пытаясь встать. Он падает, Гарри смеется как ненормальный.

— Зачем это? Она денег стоила, — хмурится Гарри.

— Да ты не понял, так она точно сможет ее прочитать. Это будет подарком, — Малфой старается сформулировать свои мысли, но ему это плохо удается. Гарри хохочет.

Через минуту они с громким гоготом жгли страницы из учебника, делая из них журавликов и заставляя тех летать вокруг. Журавлики исчезали в пламени, и от этого почему-то становилось еще веселее.

Драко вдруг внимательно посмотрел на Гарри, словно собираясь с мыслями. А потом он взглянул на портрет Гермионы.

— Она навсегда останется молодой, Поттер, а мы стареем. Она будет такой же красивой, правильной, серьезной, целеустремленной, смелой. Перед ней, кажется, открыты все дороги. Мне до сих пор кажется, что стоит мне вернуться в школу, там, в библиотеке, будет сидеть Грейнджер и смотреть на меня презрительно. Она будет называть меня хорьком, а я посмеюсь над ней. Потом я посмотрю в зеркало, а оттуда взглянет мальчишка, белобрысый и молодой.

— Ага, противный, мерзкий хорек, — поддакивает Гарри.

— Заткнись, Поттер. Поэтому мы и приходим сюда. Понимаешь? Мы пытаемся вернуть нашу молодость, где навсегда осталась Грейнджер. Мы с тобой хотим опять жить надеждами, не знать, что нас ждет в будущем. Мы хотим прожить жизнь заново.

— Загнул как! — ухмыляется Гарри. Голова пуста, он совсем охмелел.

— Иди к черту, Поттер, — устало бормочет Малфой.

Темнеет. Гарри с трудом встает. Глядит будто в первый раз на лицо подруги, которая улыбаясь, смотрит с фотографии. Малфой прав. Гермиона навсегда останется молодой, она больше не будет разочаровываться, ей не станет скучно. Перед ней лежит Вечность.

— Она любила тебя, Поттер, — шепчет Драко.

Гарри смотрит на подругу. Сколько всего они вместе пережили, она не покинула его. Он не видел, как она умирала. Говорят, это было убивающее заклятие. Гарри не может вспомнить, как на это отреагировал. Было больно? Больно было Рону, ведь Гарри встречала любящая Джинни, на которой он женился спустя год. Жили ведь когда-то эти теплые карие глаза, смотрели на него с любовью. Подруга так заботилась о нем, оберегала. И тут некстати вспомнилась мягкая кожа ее щек, один единственный поцелуй в щеку. Губы у нее были очень шершавые и сухие. Вспомнился странный блеск в глазах Гермионы, когда он рассказывал о поцелуе с Чжоу. Когда это было? И вдруг Гарри почувствовал странное тепло в душе, с воспоминаниями пришло и что-то другое. Гарри удивленно раскрыл глаза, посмотрев на фотографию подруги по-другому, с нежностью, грустью, любовью.

Гарри стало тяжело дышать, голова раскалывалась. В глазах защипало. Малфой с противным бульканьем допивал содержимое бутылки. С фотографии все также весело и спокойно смотрела девушка. Гарри показалось, что она на мгновение подмигнула ему. Малфой потянул руку и схватил Гарри за штанину, из-за чего мужчина рухнул на землю.

— Ты сдурел, идиот белобрысый!

— Молчи, смотри туда, — Малфой указал на звезды, которые загорелись на черном небе. Гарри окинул взглядом холодные блики вверху, ему показалось, что какая-то маленькая звездочка даже подмигнула ему сейчас.

— Малфой, она ждет нас, — пробормотал Гарри. – Понимаешь?

Малфой не ответил. Драко, повернувшись к звездам, размеренно сопел. Гарри улыбнулся, не переставая всматриваться в звезды. Где-то там будто мелькнули каштановые волосы, милое лицо, освещенное звездным светом. Далеко-далеко ему светила самая яркая звезда, а потом взошла луна. Лунный луч заполонил все вокруг и Гарри закрыл глаза. Кто-то взял его руку и повел прямо по светящемуся лучу, вперед.

— Я ведь не умер? – спросил Гарри сквозь сон.

— Конечно нет, — устало и нежно пробормотал девичий голос, казавшийся слабо знакомым.

Гарри улыбнулся. Последняя его мысль была о том, что он еще никогда не засыпал на кладбище.