Сила есть, но и ум тоже пригодится! (джен)

Гарри Джеймс Поттер в очередной раз проснулся посреди ночи в холодном поту. Его опять мучили странные сны. Только вот на этот раз видение было менее размытым, и ему удалось запомнить не только нечеткие образы, но и кое-какие подробности.

В прошлом сне он летел, летел... но не на метле, а на самом настоящем космическом корабле, бороздящем просторы Вселенной, как будто подсмотренном в каких-то фантастических фильмах. Он плыл среди звезд, среди миллионов, даже миллиардов планет, систем с невероятной скоростью — это было непередаваемым, пьянящим ощущением безграничной свободы и счастья, несравнимым ни с чем. И... Никто, абсолютно никто не был властен над ним в тот момент.

Помимо полетов во снах, он видел все один и тот же образ — невероятно красивой женщины с удивительными теплыми карими глазами. Гарри не знал, кто она, но лицо незнакомки прочно врезалось в его память, и не думать о ней он просто не мог. При этом его не оставляло такое странное, неловкое чувство, будто бы он её знал очень хорошо, когда-то давно, просто сейчас забыл. Вот только как такое вообще возможно? Помимо прекрасной незнакомки ему встречались и другие неясные образы, но больше всего ему запомнился один сумасшедший старик, похожий на паука, плетущего какие-то интриги вселенского масштаба, и периодически кидающийся молниями и смеющийся каким-то ужасным дьявольским смехом, отдаленно напоминающим волдемортовский.

Но сегодняшнее видение было почти реальным, как бы странно это ни звучало. Он видел как наяву огненную планету, происходящую на ней дуэль двух бывших лучших друзей не на жизнь, а на смерть. Не спрашивайте, откуда он знал, кем были эти двое, он просто знал, и всё. Это было необъяснимо загадочно и пугающе. Хотел бы Гарри знать, что с ним происходит...

Но два дуэлянта так искусно сражались какими-то странными святящимися мечами, что Поттер невольно проникался к ним все большим и большим уважением. Те трюки, что они выделывали, явно были не по зубам даже Джеки Чану, фильмы про которого когда-то давно с удовольствием смотрел наш Гарри. Кажется, что эти двое что-то говорили, обвиняли друг друга, но гриффиндорец не расслышал ни слова. Но как только один из противников скинул другого, более молодого, в огненную бездну и оставил там гореть заживо, то Гарри почувствовал, почувствовал это все так, как будто сгорал там сам... Настолько реален был этот сон. Поэтому он и проснулся сегодня в холодном поту.

Гарри искренне не понимал, что, Моргана раздери, с ним происходит, но с уверенностью мог сказать, что ни к чему хорошему это не приведет. Потому что он Гарри Чертов Поттер. Странности для него в порядке вещей, а неприятности его находят везде и всегда.

"Эх, жизнь моя жестянка..." — сокрушено думал наш герой и, аккуратно, стараясь не скрипеть, слез с кровати. "Ну, по крайне мере, сны с Волдемортом меня больше не мучают". — Попытался найти плюсы в своем положении Гарри.

В итоге, решив не думать о плохом и воспользоваться тем, что Дурсли ещё спят и проредить как следует их холодильник, Поттер потихонечку встал с кровати и начал на цыпочках красться к заветному агрегату.

Наконец, цель была достигнута. Однако, посмотрев на дверцу холодильника, за которой скрывались вожделенные вкусности, и увидев там кодовый замок (замок был сделан для того, чтобы сидевший на диете Дадли не таскал оттуда втихую еду), обреченно вздохнул и хотел уже отправиться назад, как вдруг ни с того ни с сего его руки сами на автомате разобрались с кодовым замком, причем так непринужденно, будто бы проделывали эту "нехитрую" операцию раз сто, не меньше.

Гарри, конечно, удивился, но, решив не зацикливаться на этом, он просто воспользовался этим подарком судьбы, набив себе как следует брюхо. Через полчаса, наевшись до отвала, донельзя довольный и в кои-то веки сытый Поттер отправился в обратный путь. Проходя мимо одной из самых любимых ваз тетушки, гриффиндорец нечаянно задел её и та начала стремительно падать на пол.

"Нет! Я не успею подхватить её! Тетя Петуния меня теперь точно убьет!" — пронеслось в мозгу у самого молодого за всю история Хогвартса ловца, в оцепенении смотрящего на падающую как в замедленной съемке дорогую вазу из китайского фарфора... Как вдруг, как будто повинуясь отчаянному желанию Поттера, ваза замерла в нескольких миллиметрах от пола, а потом и вовсе взмыла в воздух и встала на место.

"Что за чертовщина?" — отрешенно подумал Гарри, пребывая в легком шоке. Но, взвесив всё, он решил, что плевать, как, главное, ваза цела и тетя Петуния его не убьет. Он всегда был странным и ненормальным даже по меркам волшебников. Стоит ли ему удивляться и портить себе почем зря нервы? Эти, так сказать, новые странности вдобавок ещё и полезны... Нужно просто научиться ими пользоваться... Ну, и неплохо было бы все же разобраться со всем этим.

Теплый июльский день подходил к концу, на улице сгущались сумерки. Того гляди, припустит мелкий дождик. Гарри Джеймс Поттер с неохотой возвращался с вечерней прогулки, состоящей из бесцельного шатания по улочкам с целью хоть как-то убить время, в ненавистный дом под номером четыре. По пути он, само собой, наткнулся на своего любимого кузена Дадли с его бандой, состоящей из таких же тупоголовых верзил, любящих, как и сам Дурсль-младший, поглумиться над слабыми. Едва завидев эту громкоголосую компашку, Гарри поспешил свернуть в темный проулок, пока его кузен со своими прихлебателями не заметили свою любимую "грушу-Поттера".

За все время своего проживания-выживания у Дурслей в качестве излюбленной жертвы Дадли и его друзей, Гарри успел изучить все проулки, переулки, темные углы не только своей улицы, но и близлежащих. Поэтому сейчас, немного переждав, он без труда нашел обратную дорогу. Поттер знал, что получит сегодня нагоняй от тетушки Петунии за то, что явился домой позже их ненаглядного любимого сыночка Дадлика. Его аж передернуло при воспоминании о противном, извечном сюсюканьи тети Петунии с её китоподобным сыном. Мерлин, как же он был рад, что он не её сын! Даже просто представив себе растолстевшего до невообразимых размеров, избалованного в край, изнеженного задаваку-хряка, Поттер чувствовал себя нехорошо. Лучше уж как есть.

Между тем гриффиндорец несколько ускорил шаг, потому что знал, что если он придет домой позже Дадлика, то Дурсли не только нагоняй устроят, но могут и вовсе не впустить его в дом до утра, оставив ночевать на улице. Благо, такой печальный опыт у него уже был — не далее, как в прошлом году. Он тогда тоже припозднился, и дядя Вернон отказался впускать его домой, так что пришлось ему, бедолаге, ночевать на коврике возле парадного входа, как какой-то собаке.

Быстренько добежав до дома, он дернул его ручку. Та оказалась заперта. Тогда он позвонил — никто не ответил, хотя в окнах горел свет. Разозлившись, Гарри начал неистово пинать ни в чем не повинную дверь. Это возымело результат — вскоре послышались шаги. Затем за дверью раздался противный голос дяди Вернона:

— Поттер?

— Да, это я, дядя Вернон. Впустите меня, пожалуйста, этого больше не повторится, обещаю!

— Ну, уж нет, парщивец! Ночуй на улице, неблагодарный мальчишка! И пусть это будет тебе уроком!

— Но, дядя Вернон... — начал было Гарри, при этом прекрасно понимая, что уговоры тут бесполезны и придется, видимо, ему сегодня ночевать на улице.

Потоптавшись ещё несколько минут возле порога, впрочем, особо ни на что не надеясь, Гарри все же побрел в парк, намереваясь переночевать там на скамейке, это, по крайней мере, было не так позорно, как ночевка на коврике возле двери.

Между тем сумерки сгущались, тьма заслонила весь горизонт, резко стало холодно и Поттер, на котором была лишь одна тонкая футболка, весь продрог. Вскоре он нашел более или менее симпатичную скамеечку и, сжавшись в комочек, прилег на неё.

Прошло немного времени, на небосвод уже взошла красивая полная луна и подмигнула Гарри, к которому совершенно не шел сон — его не покидало плохое предчувствие. А если учесть, что сейчас ночь, а он, Герой Магического Мира, совершенно один в пустынном парке, даже без волшебной палочки, то ничего удивительного. Сейчас он был уязвим как никогда... В то, что его в парке сможет найти Волдеморт или кто-то из его приспешников, Гарри сомневался, но и в обычном мире хватает убийц и маньяков.

"Интересно, а Волдеморт сильно расстроится, если меня вместо него убьет обычный маньяк-магл?" — подумал Поттер и разразился истерическим смехом, эхом отразившимся в безлюдном парке.

Нет, ему не было страшно, только если самую малость, но это естественно. Гриффиндорец как раз призадумался о том, каковы же его шансы дожить до утра, как вдруг ближайшие кусты зашевелились, и из-за них выплыли два дементора.

Рука Гарри инстинктивно потянулась за палочкой, но нащупала лишь пустоту. Он забыл её в доме у Дурслей... Он был обречен — с дементорами голыми руками не управишься. Однако жить хотелось очень сильно, поэтому наш герой очертя голову побежал куда глаза глядят.

Где-то с полчаса он петлял по парку, пока совсем не выбился из сил и, запнувшись о ветку, не упал. Сил подняться и вновь бежать не было, а дементоры все приближались... Он уже чувствовал исходящий от них лютый холод, в мозгу начали появляться худшие воспоминания, но они были не его или все же...

Какая-то пыльная лавка, битком набитая разными непонятными железячками и двое посреди неё: маленький мальчик, лет десяти, с невероятными глубокими синими глазами, и красивая девушка, та самая, из его снов, только тут она выглядит куда моложе.

— Ты ангел? — набравшись смелости, спросил мальчуган.

— Кто? — искренне удивилась девушка, поворачиваясь к нему.

— Ты — ангел, — уже уверенно проговорил паренек, — о них рассказывали пилоты. Это самые красивые создания во всей Вселенной! Они живут на лунах Иего, кажется.

— Ты очень забавный. — Улыбнулась ему собеседница. — Откуда ты всё знаешь?

— А я слушаю торговцев и пилотов, которые сюда заходят. — Мальчик что-то старательно натирал, видимо, пытаясь скрыть свое нарастающее волнение и интерес. Но по одному его взгляду было видно — парень впервые безнадежно влюбился. — Знаешь, я и сам пилот, и когда-нибудь я отсюда улечу.

— Ты пилот?

— Угу, — подтвердил мальчик — всю свою жизнь.

— Ты давно здесь? — продолжала допрос девушка.

— Когда мне было мало лет, три, кажется, нас с мамой купил Гардулла Хатт. Но он нас проиграл на гонках…

— Так ты раб? — лицо незнакомки приобрело странное выражение при этих словах. Смесь жалости и удивления...

— Я — человек! И моё имя — Энакин! — уверенно, даже чуть резко сказал мальчуган. Во взгляде это ребёнка ясно читалось то, что порой не знакомо даже взрослым.

Хлоп. Воспоминание поменялось.

Теперь уже он стоял в окружении восторженной толпы, приветствовавшей победителя, то есть его. Он выиграл гонки. Теперь он может помочь своим друзьям. Мастеру Джинну и Падме...

Хлоп.

Все тот же мальчик стоит посреди какой-то песчаной улочки, песчаного городка, на песчаной планете. По щекам мальчугана бегут слезы. Ему не хочется расставаться с матерью, но и оставаться здесь он больше не может. Ему пора навстречу новой жизни, навстречу звездам, неизведанным планетам и системам. Мастер Джинн пообещал его матери, и он будет джедаем. Воином Света, защитником Республики, Рыцарем справедливости... Он не может смотреть назад — только вперед. Прощай, мама...

Хлоп. Воспоминание вновь переменилось.

Он вновь смотрит на звезды... Раньше, дома, на Татуине, он смотрел в небо и мечтал, мечтал побывать на каждой из них... Теперь же, когда его мечта была в шаге от осуществления, все было кончено. Джедаи не взяли его. "Слишком стар для обучения". — Сказал зеленый магистр Йода. И это стало для него приговором. Сколько ни распинался насчет его избранности мастер Джинн, все кончено. Наверное, его вернут на Татуин... Ну, по крайней мере, он больше не раб. Он будет работать, много работать, и выкупит маму рано или поздно.

Хлоп. Перед глазами всё вновь закружилось и остановилось.

Взрыв... Громоздкая станция управления дроидами распалась на миллиарды мелких частиц. Её взорвал он. А ведь мастер Джинн сказал ему найти безопасное место и сидеть на месте. Он же не виноват, что безопасное место нашлось в кабине пилота истребителя-однопилотника. Не виноват. Да и он никуда из кабины и не выходил, так, слетал на разведку, уничтожил стратегически важный объект врага... В том-то он и весь Энакин Скайуокер...

Хлоп.

Судьба распорядилась иначе. Он станет джедаем. Совет магистров решил исполнить последнюю волю мастера Джинна — его будут обучать, да. Он стал учеником вчерашнего падавана — Оби-Вана Кеноби, убившего в неравной схватке невесть откуда взявшегося ситха-забрака.

Хлоп.

Дальше шли воспоминания о совместных миссиях, битвах и прочих приключениях. проведенных бок о бок с учителем. Оби-Ван Кеноби был хорошим другом и джедаем, но наставник из него явно был неважнецкий.

Хлоп. Ещё одно воспоминание.

Мать... Песчаные разбойники похитили её и замучили до смерти... Он опоздал... За все эти долгие десять лет он так ни разу и не навестил её — в Ордене не позволяли. И вот теперь он держит её остывающее тело в судорожных объятиях... Он ничего не может сделать. Уже ничего. Только... Мстить... Так был сделан первый шаг Энакина Скайуокера в сторону Темной Стороны.

Хлоп.

Далее было множество воспоминаний, связанных с Падме... Теперь появилось имя. Падме Амидала Набиррие. Таинственная незнакомка, так часто являющаяся к нему во снах... эта была история короткой, но сильной любви двух юных сердец. Джедай и сенатор, королева и раб — им не суждено было быть вместе, но, тем не менее, они были...

Хлоп. Ещё одна страница его жизни перевернута.

Тайная свадьба на прекрасной планете Набу. В качестве свидетелей два дроида — секретарь и астромеханик. Он был счастлив, как никогда...

Хлоп.

Далее шла война. Война клонов. Гибли джедаи, гибли клоны, сражаясь с многочисленной армией дроидов сепаратистов. Каждая сторона думала, что сражается за свою правду, но все они были неправы. И джедаями, и республиканцами, и сепаратистами — всеми умело играл некий почти мифический ситх, Дарт Сидиус, более известный, как Верховный Канцлер Палпатин...

Хлоп. Ещё одна страница жизни осталась позади.

Темная сторона таила в себе много соблазнов... Очень много. Противостоять её натиску было очень сложно, почти не возможно. Это было падение, постепенное падение рыцаря без страха и упрека. Падме была беременна, обстановка в галактике накалялась, война перешла в заключительную фазу, всем, начиная с жены, заканчивая советом джедаев и его другом канцлером, нужно было что-то от него. Энакин разрывался... А тут ещё и эти проклятые сны... Он боялся потерять Падме, так же, как потерял мать. Безумно боялся. Это и привело его к... тому, к чему привело.

Хлоп.

Наживка в виде красивой сказочки о великом ситхе Дарт Плегиусе Мудром, умевшем спасать людей от верной смерти, была им проглочена. Джедай был готов стать ситхом. Мессия, призванный восстановить равновесия, разрушил его... И все ради женщины... Он слишком любил её, чтобы позволить себе потерять... Но мог ли он подумать, что Палпатин обманет его, что легенда о Плегиусе не более, чем сказка?

Хлоп.

И вот он, сломленный джедай, дрожа всем телом, стоял на коленях перед ситхом, покорно склонивши голову.

— Теперь твоё имя Дарт Вейдер. И теперь я — твой учитель, и ты будешь исполнять все мои приказы! — проскрежетал жуткий голос Сидиуса.

— Да. — с трудом произнес Вейдер, видимо, наконец-то поняв, как сильно он влип.

— Не просто «Да», а «Да, Учитель», или Повелитель! — поправил его недовольный таким ответом Палпатин.

— Хорошо, Учитель.

— Отлично. А теперь встань, Владыка Вейдер, бери 501-ый легион клонов и иди, уничтожь всех джедаев в Храме. Клоны уже получили приказ 66, в котором им приказано ликвидировать всех джедаев.

— Даже детей? — задал робкий вопрос Скайуокер.

— Особенно детей, Вейдер. Проследи, чтобы ни один джедай в Храме не остался в живых! Ты меня понял?

— Да, Учитель. — Тяжело произнес он, сжав кулаки. Все ради неё. Ради Падме, если она отвергнет его, после того, что он сделал, то он... он... Нет, нельзя думать об этом, но дети... У него нет выбора. И пути назад тоже больше нет. Он помог Палпатину убить Мейса... Нет пути...

— Иди. — Холодный приказ. Он на ватных ногах подымается с пола...

Хлоп.

Он пришел разрушить свой дом... Древние стены старинного храма стонали в огне. Предсмертные крики, крики боли, крики отчаянья, выстрелы, непрерывная пальба и яростный гул световых мечей так упорно не желающих умирать защитников Храма, треск бушующего пламени — всё это не смолкало ни на секунду с самого начала штурма, образуя целую канонаду звуков. Обычно тихую и умиротворенную обитель джедаев ныне обуял самый настоящий хаос: некогда великий Орден погибал, и защитники Света вместе с ним.

Шаг. Ещё шаг. Вспышка синего светового меча, и замешкавшийся рыцарь уже мертв. Темный плащ развевается за его спиной, а тяжелые сапоги ровно чеканят шаг, то и дело переступая через трупы, через обезображенные, искореженные и окровавленные трупы своих и чужих... Хотя ещё какой-то час назад эти "чужие" были своими, братьями по оружию... А этот древний Храм, пылающий, сотрясающийся, погибающий в агонии по его приказу, был его домом. Те стены, что сейчас разрушают его солдаты, эти стены родные, родные до боли... В них он пробыл большую часть своей жизни... Даже этот каменный пол, что сейчас усеян обломками и пылью, что заляпан кровью, и тот вызывает целую бурю воспоминаний. Ещё бы, ведь он в свою бытность падаваном в наказание за различные проступки выдраил, наверное, весь пол в Храме... Сердце ныло, рвалось на части. Нереальность происходящего до сих пор дурманила его мозг. Казалось, это не он сейчас разрушает свой дом, не он убивает бывших соратников и друзей, не он отдает холодным, совершенно лишенным эмоций и чужим голосом приказания солдатам. Нет, не он...

Теперь его имя — Дарт Вейдер. Вроде бы имя как имя, даром, что ситхское, но все же... Ему и старое нравилось. Да, долго же он теперь будет к этому привыкать, если это, конечно, вообще возможно. Ведь на нем теперь клеймо, клеймо предателя. И кровь, кровь всех этих людей теперь на его руках, которые и так уже были по локоть в крови.

Хлоп. Воспоминания калейдоскопом закружились вокруг него.

Вот уже он с перекосившимся от злобы лицом в слепой ярости душит ту, ради которой продал душу ситху. Он убил её и детей. Свою плоть и кровь... Он чудовище... И вновь дуэль на Огненной планете, вновь отголоски той боли, сгорания заживо. Это сгорал он сам.

Республика пала — на её пепелище возникла Империя Палпатина. Энакин Скайокер умер, сгорел в своей ненависти и боли, возродившись, подобно фениксу, Дартом Вейдером...

Хлоп. Хлоп. Воспоминания замелькали с удвоенной скоростью...

Вот его буквально собирают по кусочкам, заковывают в черную броню и надевают страшную маску... Гарри уже начал ощущать хриплое дыхание дементора, когда он полностью осознал, что это были именно его воспоминания, и это был он, всё он. И он вспомнил всё, всю свою прошлую жизнь — жизнь Энакина Скайуокера, Дарт Вейдера. Воспоминая, море боли, вины и ненависти обрушились на него...

Наш герой вспомнил, как сбрасывает Палпатина в шахту, как молнии старика прожигают все его истерзанное тело, как Люк, его сын (подумать только!!! Сын!!!) снимает с него маску, как Вейдер говорит ему что-то ободряющее, затем умирает у него на руках... Он вновь видит белый потолок палаты, он вспомнил и то, как чей-то голос сказал: "Поздравляю, миссис Поттер, у вас мальчик!" Вспоминает свою собственную мысль: "Спасибо, что хоть не девочка!", а дальше наступила полная темнота, видимо, его память заснула до поры до времени, а сейчас пробудилась вместе со способностями.

Когда Гарри (или кто?) очнулся от воспоминаний, дементор уже успел обхватить своими скользкими мерзкими кистями его лицо и откинуть свой капюшон. Зрелище было явно не для слабонервных, но парню было некогда об этом думать, поэтому он быстро вытянул руку и при помощи Силы отшвырнул от себя дементора. Того отбросило на приличное расстояние, и он, запутавшись в балахоне, свалился на своего "товарища". Получилась свалка из двух запутавшихся в своих плащах дементоров. И наш Поттер-Скайуокер-Вейдер, пользуясь случаем, вскочил и опрометью побежал на Тисовую улицу.

В то время как в Литтл-Уингинге едва не разыгралась драма, которая, разумеется, не обошлась без участия падкого на такие приключения Поттера, на площади Гриммо наступила темная, темная ночь.

Казалась, сама тьма сгущается вокруг двух обычных, пусть и древних домов на этой улице, под номерами одиннадцать и тринадцать. Но дело было вовсе не в них, а в скрытом надежными чарами, причем отнюдь не светлыми, невидимом для посторонних глаз и просто отлично замаскированном и всесторонне защищенном доме под номером двенадцать.

Да, этот дом производил гнетущее и в общем-то малоприятное впечатление на всех его невольных постояльцев и гостей — членов Ордена Феникса. Вот ведь парадокс! В родовом гнезде Темных магов — Блеков, ныне располагался штаб Светлых Сил — Ордена Феникса, являющегося нелегальной организацией, призванной бороться со злом. В частности, с сошедшими с ума и решившими захватить мир Темными Лордами, наподобие престарелого Гриндевальда, доживающего свои дни в камере им же возведенного Нурменгарда, или того же Волдеморта, что недавно имел наглость возродиться.

В общем, члены Ордена были не в восторге от своей штаб-квартиры, но выбирать им не приходилось — других вариантов попросту не было, да и во всей Британии вряд ли нашлось бы место более скрытое и защищенное, кроме, разве что, временной резиденции Темного Лорда — родового поместья Малфоев.

Тем не менее, большинство членов Ордена Феникса приходило на собрания и уходило. Ну а гостившее в доме не в полном своем составе семейство Уизли и присоединившаяся к ним Гермиона находились там уже около месяца постоянно, видимо, лишь с одной целью — не дать наложить на себя лапы, то есть руки, хозяину мрачного дома — Сириусу Блеку, который, находясь в международном розыске, был вынужден бездействовать — безвылазно сидеть и медленно, но верно чахнуть с тоски, в буквальном и переносном смысле этого слова воя от осознания своей бесполезности и никчемности в своем собственном доме, где он должен был находиться безвылазно, в месте, по сути ставшем для него вторым Азкабаном.

Казалось, этот дом буквально высасывает всю жизненную энергию из своих обитателей. По крайней мере, так думала Гермиона, которой в эту темную ночь отчего-то совсем не спалось. Сегодня ей приснился сон, странный сон. Нет, гриффиндорке часто снились странные сны, но этот, этот был другим. Неясные образы в нем оформились в более четкую картинку:

Белые бесконечные коридоры, которые, казалось, никогда не кончатся. Молодой мужчина и невысокая девушка, петляя, бежали по ним, при этом не забывая отстреливаться от своих преследователей каким-то странным видом пистолета, отдаленно напоминавшим бластер. Впрочем, их преследователи тоже были настроены отнюдь не мирно, но, хоть их и было намного больше, девушка явно знала эти запутанные коридоры лучше их. Так что вскоре парочке удалось оторваться от преследователей.

— Куда дальше? — спросил мужчина, с виду контрабандист, когда им наконец-то удалось немного оторваться от погони.

— Там дальше должен быть потайной проход, если сможем добраться туда и не нарваться, то сможем добраться и до ангара, а там... — начала было девушка, но он не дал ей закончить предложение, вдруг ни с того ни с сего оттолкнув её в сторону.

Бедной принцессе оставалось лишь с ужасом как в замедленной съемке смотреть, как бластерный выстрел, предназначавшийся ей, пронзает грудь того, кого она любила, но так и не успела признаться в этом...

— НЕТ! — в ужасе, в каком-то исступленном неверии и отчаянии воскликнула она, её тонкая рука умело, привычным жестом взвела курок: раздался выстрел — её противник упал поверженный, мертвый, но все же торжествующий — он сделал свое черное дело.

— Нет... нет... нет... Хан... Ситх тебя раздери, даже не вздумай оставлять меня! — едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать во весь голос, яростно шептала Лея, опустившись на колени на пол, залитый темной, багровой, ещё теплой кровью, которая ещё несколько мгновений назад билась в жилах этого горячего, храброго, иногда чертовски наглого, но все же любимого ею кореллианина... Он был ещё жив, хоть и без сознания, но она-то знала, что это ненадолго...

— Хан, — Лея сделала ещё одну попытку докричаться до него, — Эй, слышишь, Соло, я тебя люблю! — как на духу выпалила признание она, склонившись над ним и поцеловав, вкладывая в этот поцелуй всю свою душу, вливая все свои жизненные силы... И вот веки контрабандиста дрогнули и он, сначала удивленно, а затем уверенно ответил на этот поцелуй, которого он так долго ждал от неё...

— Что ты до этого сказала, повтори... — с трудом произнес он, изо всех сил борясь за свою ускользающую жизнь и попросту не веря, что его ледяная, неприступная, но такая желанная и любимая принцесса наконец-то сдалась...

— Я люблю тебя, — тихо повторила она, чувствуя, как соленые предательские горькие слезы скатываются по её щекам...

— Я знаю. — Из последних сил растянув губы в своей фирменной наглой, самодовольной улыбке, прошептал Хан.

— Ах ты...

— Кто?

— Неважно! Главное, не смей, не смей умирать сейчас и оставлять меня! Этого не может быть. Я ведь чувствую, я знаю, Сила, она... У нас же должна была быть впереди целая длинная и счастливая жизнь, у нас должно было быть трое детей! Я видела, видела: у меня были видения! А ты... — дочь Вейдера всхлипнула, — Сила ведь не врет, она не может обмануть... Ведь не может же? — с надеждой спросила, давясь душившими её рыданиями, Лея.

— Не плачь, Лея, мы обязательно встретимся... Я знаю, и у нас будет, будет это счастливое будущее, не в этой, так в другой жизни... Я тебе обещаю, мы будем вместе рано или поздно. — Произнес Хан, которого озарило то самое "просветление", какое бывает у людей перед смертью, когда перед ними приоткрываются врата великой и вечной тайны...

— Хан, нет... — сдавленно произнесла Лея, чувствуя, что тот уже ушел...

Душераздирающий, полный боли и отчаянья вперемешку с яростью крик огласил, наверное, весь флагман.

А ведь Лея и не придала тогда должного значения последним словам, списав все это на предсмертный бред, но, выходит, напрасно...

Этот сон оставил Гермиону в смешанных чувствах. С одной стороны, она любила разгадывать загадки, любила тайны, но вся её жизнь с самого детства была полна тайн и странностей, на которые она до сих пор не могла найти ни ответов, ни хоть каких-то объяснений.

Но она не сдавалась, она привыкла идти до конца, до победного конца.

И хоть гриффиндорке и не удалось запомнить их лиц, пусть она знала лишь эти двое имен, но она разгадает эту тайну во что бы то ни стало! Так же, как и то, причем же здесь все-таки она? Почему именно ей снятся эти странные сны? Почему в ней, тихой и забитой заучке Грейнджер, дочери дантистов, порою просыпается та, кто по праву может называться лучшей подругой Мальчика-Который-Выжил, которая, не раздумывая, бросается в самое пекло, вопреки всем правилам, ненарушаемость которых и их (правил) четкие и узкие границы, привили ограничивавшие всю её сознательную жизнь родители.

Почему такая благовоспитанная девушка дружит с двумя обормотами, не ставившими учебу, правила, четкие конструкции и дисциплину ни во что? На этот вопрос девушка знала ответ, совершенно точно. Во-первых, эти двое пресловутых обормотов — самые милые обормоты на всем белом свете, во-вторых, именно рядом с ними она по-настоящему живет, именно рядом с ними просыпается та бесстрашная, веселая, дерзкая, красноречивая, харизматичная, даже немного опасная Гермиона, в глазах которой в таких случаях пляшут черти.

Гермионе нравилось такое свое состояние, но то, что так старательно с детства прививали ей родители, не желало так просто уходить. Она все ещё тряслась из-за таких пустяков, как невыполненное домашнее задание... Она привыкла всегда по возможности оставаться в тени; в обычной школе, до Хогвартса, она, умная и начитанная девочка, чересчур опекаемая родителями, отслеживающими каждый её шаг, стала излюбленной жертвой нападок сверстников. Она не понаслышке знала, насколько жестокими бывают дети... Но ответить не могла, воспитание, данное ей родителями и проистекающая из этого воспитания излишняя скромность не давали ей этого сделать, хотя на её остром языке всегда вертелись пропитанные ядом, готовые точно стрелы поразить своего противника в его самое больное и слабое место, словечки.

В Хогвартсе, на четвертом курсе, столкнувшись с возмутительнейшим, просто вопиющим фактом — рабством домовых эльфов, в ней проснулись такие непривычные, неприемлемые, но в тоже время такие родные замашки лидера-оратора, способного одним своим словом повести людей за собой. И её не покидало ощущение, что она уже готовила восстание, причем гораздо более масштабное, чем восстание домовых эльфов... Жаль только, эльфы не так поняли её. Но это не так уж и важно, в этом-то году Гермиона точно убедит их всех в том, что рабство — это такой неприемлемый и варварский пережиток прошлого, что пора его уже устранить. Кстати о пережитках, Гермиону уже с момента её знакомства с волшебством возмутил тот факт, что волшебный мир брезгливо относится к обычному миру, открещиваясь от всех его гениальных изобретений, завязнув в Средневековье... И это при том, что с помощью магии можно было так классно модифицировать магловские приборы! Она уже это проверила на практике.

"В общем, если отец Рона узнает о моих "изобретениях" и решит меня сдать, а не попросит показать, где, что и как работает, то я рискую загреметь в Азкабан!" — подумала Гермиона, чуть улыбнувшись.

Однако улыбка быстро слетела с её лица — её вдруг охватило необъяснимое чувство тревоги. Такое чувство почему-то всегда возникало у неё, когда Гарри опять влипал в неприятности. Кажется, и этот раз не был исключением, вот только в этот раз тревога была в несколько раз сильнее. А вспомнив про возродившегося нынче летом Волдеморта, Гермиона забеспокоилась ещё больше. Уснуть она больше не могла, это совершенно точно, поделиться опасениями тоже — ей бы не поверили, а сидеть и просто ждать, когда её лучшего друга, возможно, уже пытается убить красноглазая тварь, она не могла...

"Нужно действовать!" — решила она и, быстро одевшись, стараясь по возможности не разбудить Джинни, с которой делила комнату, выскочила на лестничную клетку, где столкнулась с почему-то не спавшим, а как будто специально её подстерегающим Роном.

__________

Дорогие читатели, хочу сразу расставить все точки над "и".

В этом фике Гарри Поттер — реинкарнация Дарта Вейдера из канонной вселенной Звездных войн.

А вот с Гермионой и Роном другой разговор. Лея и Хан в каноне не погибали, поэтому в этом фике Гермиона и Рон — это реинкарнации Лея и Хана из альтернативной реальности одного древнего фика авторши — "Лифта", в котором эти двое погибли.

Именно поэтому ссылка на него и дана в примечаниях, как очень своеобразный приквелл, который не обязательно читать, чтобы "въехать" в сюжет "Сила есть, но и...".

От "Лифта" тут будет взято ещё несколько коротеньких отрывков, как в этой главе, помеченных курсивом.

Понимаю, что это довольно запутано, но, согласитесь, без этих двоих было бы очень скучно?:)

Не одной только Гермионе Грейнджер в эту обычную для площади Гриммо темную ночь не спалось. Бодрствовал ещё один её обитатель – Рон Уизли, на первый взгляд, почти ничем не примечательный, можно даже сказать, посредственный подросток. Нет, это было не так. Отнюдь. Внешность, как говорят, бывает обманчива, а если человек вдобавок умеет носить правильно подобранные маски, то... Но ему ещё было далеко до всего этого, хотя первые шаги Рон уже сделал. Он всегда, всю свою сознательную жизнь находился в чьей-либо тени: сначала в тени своих братьев, затем в тени своего лучшего друга – знаменитого Гарри Поттера. И если вначале такой расклад категорически не устраивал Рыжего, то затем в этом нашлись и свои плюсы…

Да, как ни странно, шестому ребенку в рыжеволосом семействе было, что скрывать. Как же так получилось? А началось все с памятного похода семейства Уизли в Косой Переулок, когда Рону было девять лет:

Это был довольно приятный августовский денек. Откуда-то дул прохладный приятный ветерок, но на небе не было ни облачка… Поэтому неудивительно то, что Косой переулок был оживлен, как никогда: шумные и веселые школьники закупались перед началом учебного года, встречали своих друзей и однокурсников, сбиваясь в группки; сопровождавшие их взрослые носились от магазина к магазину, останавливаясь и оживленно болтая, встречая своих знакомых и их отпрысков…

Девятилетний Рон в тот день впервые попал в Косой переулок, поэтому ему все тут было в новинку. Его родители были так озабочены закупкой всего необходимого для уже учащихся в Хогвартсе Билла, Чарли и Перси, что уследить за всеми своими детьми, учитывая близнецов, Рона и Джинни, им было очень сложно. Тем более в не на шутку переполненном людьми всех возрастов в тот день Косом Переулке…

Поэтому неудивительно то, что Рон умудрился, заглядевшись на витрину «Все для Квиддича», потеряться. Оставшись один, без родителей, в совершенно незнакомом для него месте, он запаниковал и вместо того, чтобы оставаться на месте, где его было бы проще всего найти, мальчик побрел в совершенно другую сторону… Вскоре пестрые вывески магазинов сменились более темными, мрачными и унылыми, а какие-то озабоченные и вообще отталкивающего вида прохожие все чаще попадались на пути Рона небольшими группками или вовсе по одиночке… Вот тут-то он и понял, что заблудился.

Рыжеволосый мальчик хотел было уже повернуть обратно, но тут в его плечо своими длинными, покрашенными в черный цвет ногтями вцепилась какая-то сильно накрашенная женщина в вызывающем наряде и, ядовито осклабившись, издевательским тоном просюсюкала: «Заблудился, малыш? Может быть, тебе почитать сказочку?» И ведьма, гнусно расхохотавшись, отпустила едва живого от страха Рона…

Побежав куда глаза глядят, Уизли, к своему ужасу, встретил много жутковатых типов, напомнивших ему своим видом тех серийных убийц, которыми его с братьями пугала мать, когда они её не слушались. Также ему встретились ещё нескольких вульгарно одетых и накрашенных женщин наподобие той, что ему уже повстречалась, пара-тройка магов, напоминавших оборотней после полнолуния, и группки торгашей с выставленными на прилавках отталкивающего вида серыми ногтями (видимо, для Оборотного зелья), серебристой кровью единорога, какими-то кривыми кинжалами с выведенными на них рунами и запекшейся на них кровью…

Хоть это и казалось странным, но этот маленький магический «притон» нелегальной торговли напомнил Рону, вернее, расшевелил в его душе какие-то воспоминания, которые вроде бы и не принадлежали ему, но почему-то посещали его во снах. В тех снах он часто видел маленького мальчика, пытающегося просто выжить в каких-то странного вида трущобах, и бравшегося за любой посильный и непосильный для него заработок, нередко ворующего, лишь бы только хоть как-то прокормиться.

Какое-то время Рон бесцельно бродил по переулку, надеясь, что он когда-нибудь кончится, и что вот сейчас его найдет мама. «И пусть ругается сколько хочет. Пусть лишает сладкого. Лишь бы только поскорее оказаться подальше отсюда в её теплых и родных объятиях, в которых чувствуешь себя защищенным от всего на свете…» — думал Рон, с теплом вспоминая свою семью… Как же он всех их хотел увидеть, даже этого страшного зануду — Перси.

Вскоре он наткнулся на странную шайку, отчего-то заинтересовавшуюся им и побежавшую за ним с криком: «Стой, пацан! Куда подрал!» Заметив, какой длинный ножик весит на поясе у их главаря, Рон с криком драпанул бежать куда глаза глядят. Вскоре он заскочил в какую-то лавочку, но только отдышавшись, заметил, чем же там торгуют…

Несколько минут Уизли с интересом разглядывал витрины, заставленные черепками, высохшими руками, банками с какими-то то ли мозгами, то ли ещё чем, с какими-то странными амулетами и прочими занятными вещицами, от которых, как сказала бы мама, за милю веет темной магией и держаться от них лучше подальше… Но природное любопытство Рона взяло свое. Он, хоть и был ещё маленьким, но все же представлял, сколько может стоить это богатство, в уме оценивая каждую вещицу — на товарах здесь не было ценника, так как подразумевался торг.

Дело в том, что Рон уже тогда понимал, что с деньгами в его семье туго, и никак не желал с этим мириться. Кто же знал, что природная страсть к наживе заведет его так далеко.

Младший Уизли как раз оценивал, на сколько же галеонов тянет одно проклятое зеленое ожерелье, как тихонько звякнул колокольчик, и из подсобного помещения показался хозяин магазина. С минуту хозяин этого заведения, пожилой человек лет пятидесяти с острыми и резкими чертами лица с черными бегающими глазами, разглядывал замершего от страха Рона.

— Ну-с, молодой человек, и что же вы делаете в таком нехорошем месте, один, без родителей? – спросил он, нарушив тягостное молчание.

— Ничего, вот пришел присмотреть подарок папе на день рождения… — невозмутимо соврал ему в лицо Рон.

— Да? А деньги у Вас есть?

— Нет, таких больших, чтобы купить то, что мне понравилось, нет… — поник Уизли.

— А что именно тебе приглянулось? – спросил Горбин — а это был именно он.

— Ну, вот это кольцо, но на вид оно стоит тысячи две галеонов, ну а вы продадите только за три.

— Ха! Ты мне нравишься, парень! Твой глаз верно подметил, я даже вижу блеск авантюризма и жажды приключения в твоих глазах! Из тебя бы вышел неплохой подпольник, ладно-ладно, может быть, даже, контрабандист. — Задумчиво протянул мужчина.

— Вы думаете? – опешил Рон. От пристально изучающего его цепкого взгляда хозяина магазина, мальчику стало не по себе.

— Ну, судя по тому, что ты из семьи «приличных» светлых магов и ты, случайно попав в Лютный переулок, умудрился добраться до другого его конца ко мне в лавку живым, то ты очень удачливый и юркий тип. – Сказал Горбин, а подумав, добавил: – Хочешь подзаработать?

— Как? – удивился и одновременно обрадовался маленький Уизли.

— Очень просто, мне нужен курьер, который сможет незаметно доставлять заказы моим клиентам, живущим в "приличных" районах. Дело в том, что есть заказы, который совам доверять опасно, а обычного курьера могут проверить мракоборцы. Ну а ты — маленький мальчик, тем более из светлой семьи, не вызовешь никаких подозрений. Ну как, по рукам?

— А сколько платите? — что-то прикидывая в уме, спросил Рыжий.

— Пять процентов от стоимости доставленного тобой, устроит? — глаза мужчины как-то странно блеснули.

— Десять. – Начал торговаться Рон.

— Не наглей, мальчик, Пять и точка. — Интонация мистера Горбина приобрела угрожающие нотки.

— Восемь, не меньше. — Что-что, но инстинкт самосохранения у Рона сейчас упорно молчал, уступив место ослиному упрямству.

— Семь и по рукам, но это уже грабеж. – Неожиданно согласился Горбин.

— Отлично, я согласен. — Тут же гордо надулся мальчик, провернувший, как он сам думал, отличную сделку. — Тогда обсудим детали? Понимаете, я, конечно, могу незаметно иногда улизнуть из дома — моего отсутствия там не заметят, все-таки детей у нас в семье много, по крайней мере, не должны заметить, но как я попаду к месту заказов, я ведь не умею аппарировать?

— Вот, держи, – протянул Горбин ему на вид обычный пергамент.

— Что это? – в недоумении спросил Рон.

— Это необычный пергамент, мы с тобой будем по нему связываться. Также он будет служить для тебя порт-ключом сюда, активизирующимся после произношения тобой пароля. Потом я тебе буду давать готовые порт-ключи. – пояснил Горбин.

— Понятно, спасибо. И последняя просьба, мистер эээ…

— Горбин, — подсказал хозяин заведения.

— Да, мистер Горбин, вы не могли бы сделать мне портал до Косого переулка? – робко поинтересовался Рон.

— Эх, парень, тебя зовут-то хоть как? – покачал головой мужчина.

— Лис. – Сымпровизировал, назвав первое, что пришло в голову, Рон, все же желая оставаться инкогнито. Ох, и знал бы он, что этот случайный псевдоним к нему приклеится на долгие годы...

— Ну, что ж, Лис, жди дальнейших инструкций. Смотри, не потеряй порт-ключ. Вот, возьми портал, он выкинет тебя где-то возле Гринготса. – сказал Горбин, протянув ему ещё один лист пергамента.

— Где-то? — недовольно буркнул Рыжий.

Едва коснувшись пергамента, Рон почувствовал, как его потянуло куда-то вверх, и, успев пробормотать что-то вроде «до свиданья» — он исчез и тут же очутился на пороге Гринготса, где его нашла взволнованная мать, и, получив от Молли знатный нагоняй, Рон вскоре благополучно очутился в родном доме – Норе.

Сейчас Рон с улыбкой вспоминал эту историю, кардинально изменившую его привычную и скучную жизнь… Он уже шесть лет работал на Горбина, за это время успев обрасти кучей полезных связей, заработать на сильно подержанный мотоцикл и вполне приличную мантию, создать себе кое-какой авторитет, научиться ни много ни мало самообороне, купить пистолет с серебряными пулями и другие полезные артефакты у Горбина с небольшой скидкой… И об этом никто не знал. В Лютном переулке он так и был известен под именем Лис. И, конечно же, никто не мог связать его – преуспевающего юного контрабандиста из Лютного, как он сам себя называл, и лучшего друга Мальчика Который Выжил. Конечно, ему приходилось прятать свое лицо от мельком знакомых ему слизеринцев, изредка с родителями заглядывающих в Лютный переулок, но в основном из знакомых ему там никто не попадался.

Да, эта работа оказала свое влияние на Рона (в семье изменений в нем никто не заметил, потому что он умел не выделятся, да и это было легко, если в семье семь детей) — он стал расчетливым, хитрым, скрытным, таким, что в итоге, он еле-еле уломал шляпу отправить его в Гриффиндор к семье, а не к Слизеринцам… Но свою семью он любил и продолжал любить, готовый стереть в порошок любого, кто причинит им боль, наплевав на всю осторожность.

Когда он познакомился с Гарри Поттером, то сперва, конечно, позавидовал тому, что у Гарри были деньги с самого начала, много денег, и он палец о палец не ударил, чтобы их заработать — они достались ему по наследству, тогда как Рону приходится работать, рискуя жизнью… Но потом, когда до него дошло, насколько одинок был Гарри и что ему эти деньги нафиг не нужны – тот их с радостью отдал бы за то, чтобы у него была такая же любящая семья, как у него, — Рыжий устыдился и проникся симпатией к этому доброму и тихому мальчику, готовому без раздумий спасать мир, рискуя собой, хотя он никому ничего и не был должен. По мнению Рона, так это магический мир был должен ему. Уизли считал эту отвагу и стремление всех спасти глупостью, но все же уважал его. Он стал помогать ему по мере сил, и вскоре включил Поттера в немногочисленный список людей, за которых он был готов, что называется, порвать любого.

В этом списке была ещё и Гермиона Грейнджер. Эта Мисс Всезнайка сначала до чертиков раздражала Рона, но было в ней что-то такое, что цепляло его за какую-то незаметную струнку его души… Особенно ему нравилась та бестия, та фурия, что иногда просыпается в тихой и смирной прилежной заучке Гермионе. Вскоре он понял, что искренне восхищается этой девушкой, ещё позже он понял, что оставаться лишь другом для неё он не намерен…

Сегодня он решил действовать. Ночью он планировал всеми правдами и неправдами уговорить Гермиону прокатиться с ним по ночному Лондону на его недавно купленном, пусть и подержанном мотоцикле. Он ведь знал, что тихая и скромная Гермиона неравнодушна к технике, ко всяким машинам, хоть и всячески отрицает и скрывает это…

Каково же было его удивление, когда после того как он, с полминуты простояв в нерешительности возле двери комнаты, что делили его сестра и объект его воздыханий, наконец решился зайти, на него вдруг налетела выскочившая словно чертик из коробочки Грейнджер, странно сверкавшая в темноте своими испуганными большими карими глазами.

Вселенная соткана из причудливых нитей миров.

Реальностей много, схожих и совершено различных.

Героями в них могут быть кто угодно,

Но пробраться через завесу миров не каждому дано.

Случайности не случайны: и падение одного лишь камня

Может начать целую цепь событий, что могут изменить привычного ход.

Героями в разных мирах могут быть, кто угодно,

Но справится с миссией своей не каждому, увы, дано.

Судьба прядет своё веретено, и лишь иногда нити миров пересекаются.

Лишь тогда, когда одному миру так нужны новые герои,

А в другом мире как раз отслужили своё старые, но ещё годные.

Если миру требуется опытный Избранный, то он его получит,

Но если вдруг в системе что-то заглючит...

И в тот мир будут присланы ещё двое,

Из мира, похожего на тот, из которого пришел Избранный, но иного,

То для достижения равновесия в этот мир будет послано ещё и Зло,

Оно для тех двух похожих миров было одно.

Плюс один наблюдатель...

На случай, если найдется предатель.

Грядет тот, кто...

На исходе седьмого месяца...

Избранный будет рожден...

Но будет ли Волдеморт побежден?

И будет ли после порядок в их мире учрежден?

Пророчество№... С.Т. — А.Д.(1979 г.)

Темная и тихая ночь нависла над Тисовой улицей. Вокруг не было ни души. Ничто не предвещало грядущей беды: уличные фонари мерцали своим ровным светом, все жители Тисовой улицы уже видели третий сон или только ложились спать, засмотревшись в телевизор на ночь глядя.

Но вот внезапно один старый фонарь вдруг осветил выскользнувшего из-за поворота взлохмаченного подростка. Тот, по-видимому, несмотря на столь обманчивую тишину, повисшую в воздухе, всем своим существом чувствовал, что что-то должно произойти.

— Хмм, у меня плохое предчувствие... Очень плохое предчувствие... — пробормотал парень, в нерешительности остановившись у входной двери дома номер четыре.

Гарри... Да, он все же решил именно так себя называть, потому что от имени "Энакин" он отказался, когда принял имя Дарт Вейдер, а имя "Дарт Вейдер" принесло ему столько боли в той, "прошлой" жизни, что называть себя тем именем он уже больше не мог... Тем более, что эти пятнадцать лет, что он прожил, не ведая о своем прошлом, оставили своей отпечаток. Тот, ничего не ведающий о своем прошлом Гарри, был невинным ребенком, несмотря на все испытания, через которые ему пришлось пройти. Если бы Энакин не родился в рабстве на Татуине, то он был бы таким же. Но — не судьба, он стал тем, кем стал. Этому миру нужен был Избранный, готовый безжалостно уничтожать своих врагов, но при этом сохранивший чистоту своей души... Наверное, именно поэтому судьба распорядилась вернуть ему его воспоминания и умения той прошлой жизни, вылив всю её горечь на пятнадцатилетнего подростка. Но не стоит забывать, кем был этот подросток, душа которого уже разменяла в общей сложности шестой десяток...

Сейчас Гарри отправился в дом к своим ненавистным родственникам с целью забрать волшебную палочку и вещи — жить там и терпеть все эти унижения Скайуокер-Вейдер-Поттер был ни в коем случае не намерен. Конечно, сейчас он мог отомстить Дурслям за все хорошее, но он прекрасно понимал, что проблемы с законом в столь напряженный и шаткий для него период нежелательны. В том, что даже случайную смерть Дурслей обозлившееся министерство повесит на него, как бы хорошо он ни замел следы, он не сомневался. Да и сам он был не таким кровожадным. Он решил пока ограничиться лишь легкой "детской" местью.

Ну а пока он всего-навсего размышлял обо всем этом, топчась у порога дома, в котором он прожил почти всю свою жизнь, но куда предпочел бы никогда не возвращаться. "Ноги моей там больше не будет!" — раздраженно буркнул Гарри, как следует пнув входную дверь. Он даже не почувствовал, как невидимый купол, доселе надежно защищавший дом номер четыре и его обитателей, исчез, едва он произнес эти слова.

Кровная защита, дарованная матерью Гарри, пала, как только он перестал считать это место своим домом. И Волдеморт это уже знал.

Юный Волшебник, Герой Магического Мира, Избранный, прочие прозвища и титулы которого можно перечислять ещё о-очень долго, стоял перед дверью дома номер четыре по Тисовой улице и, тихо матерясь сквозь зубы непечатными, но очень емкими выражениями, почерпнутыми из богатого словарного запаса своего прошлого "Я", со знанием дела возился с замком. Ещё минуточка — и вуаля! Примитивный дверной замок не устоял против такого профессионала, каким, без сомнения, являлся в свое время Энакин Скайуокер.

Ловкость рук и никакого мошенничества, что называется.

Как вы уже, наверное, поняли, от задуманного наш герой решил не отказываться — Дурслям однозначно было несдобровать. Но не тут-то, как говорится, было. Едва Гарри переступил порог места, которое было для него в течение четырнадцати лет домом и одновременно персональным адом, как вдруг со стороны сада невпопад раздалась серия оглушительных хлопков, подозрительно смахивающих на звук аппарации.

Поттер тут же кинулся к окну — его худшие опасения подтвердились. Это были ОНИ. Вопрос о том, как его, собственно говоря, нашли, был отложен на потом. Сейчас у него были куда более насущные проблемы.

— Поттер, какого черта тут происходит?! — едва не давясь собственной слюной от переполняющей его злобы, вопил дядя Вернон, разбуженный странным шумом у себя в саду, — Как ты сюда попал?! Я же запер дверь... Ах, ты маленький парши...

— Заткнитесь! — сам того от себя не ожидая, внезапно выпалил Гарри. — Значит так, Дурсль, слушай меня внимательно! Внимательно, я сказал! — едва ли не прорычал наш герой, в котором начал просыпаться Вейдер, — Пожиратели Смерти — это приспешники того сумасшедшего мага, который убил моих родителей и меня пытался, они нашли меня, я не знаю почему и как, но они уже здесь! Поймите же, твердолобый же вы баран!

— Это ты во всем виноват, поганый мальчишка! Это из-за тебя к нам сейчас пришли эти ненормальные! — ещё больше разъярился Дурсль-старший, который выглядел довольно комично: весь багровый от переполняющей его злобы, этакий здоровенный боров в синем халате в полосочку и с шевелящимися от негодования усами.

— Помолчи, Вернон. Может, стоит вызвать полицию? — тихим испуганным голосом спросила незаметно спустившаяся вниз тетя Петуния. Тощая блондинка с лошадиным лицом, покрытым какой-то питательной маской, и длинной шеей, кутаясь в элегантный фланелевый халат, выглядела очень взволнованной — она боялась за свою семью.

— Боюсь, полиция тут не поможет и, если вы хотите выжить, то вам просто придется слушать меня. — раздраженно отметил Поттер.

— А почему эти... они до сих пор топчутся за оградой? — похоже, миссис Дурсль была куда более здравомыслящей, чем ее муж.

— Видимо, хотят убедиться, пала защита или нет. Так что немного времени у нас все же есть. Дядя Вернон, тетя Петуния, берите Дадли и спрячьтесь наверху, и, тетя Петунья, я могу попросить Вас отправить письмо Дамблдору? Просто возьмите листочек бумаги и напишите там, что на нас напали, после привяжите бумагу к лапе совы ниточкой и скажите, кому доставить. Букля — умная птица, она поймет. — Начал раздавать распоряжения Гарри Поттер, внезапно почувствовавший себя в своей стихии.

Конечно, проще всего было отдать Дурслей на растерзание Пожирателям, но... Все же они, как-никак, родственники, да и проклятое министерство магии может повесить их убийство на него.

Дождавшись утвердительного кивка от тети, судорожно просчитывающий в уме возможные варианты развития событий юноша бросился занимать наиболее удобную для обороны от Врага позицию.

Через несколько минут.

— Потти, привет! Выходи к нам скорее! Поиграешь с тетей Беллой в "кошки-мышки"! — гнусно просюсюкала, отвратительно расхохотавшись, вошедшая в дом Беллатриса* вместе с группой других Пожирателей. К слову, большая часть из них недавно покинула стены Азкабана, и потому была явно не в себе, да и жажда крови человека, из-за которого пал их Лорд и они оказались в аду земном с дементорами, у них зашкаливала.

— Помолчи, Белла. Операцией руковожу я, а не ты. Лорд доверил это дело МНЕ. — Зашипел на свою свояченицу Малфой, который в эту минуту не выглядел таким уж напыщенным индюком, коим он показался Поттеру на квиддичном матче.

— Замолкни, Люциус, иначе я тебя... — она не договорила, поскольку в её грудь ударил прилетевший откуда-то из глубины дома красный луч "Ступефая".

— Черт! — выругался Малфой, подхватывая начавшую стремительно падать женщину и прячась за угол, — ловите его, иначе Лорд с нас шкуру живьем сдерет! Быстро, это же просто мальчишка!

— Акцио, палочка Поттера! — закричал какой-то особенно мозговитый Пожиратель Смерти и, заполучив запрашиваемую "деревяшку", переломил её на две части.

— Молодец, Долохов, — сдержанно похвалил подчиненного Малфой, — Теперь он безоружен.

— Вы за это поплатитесь, идиоты! — гневно завопил Гарри, потерявший верную остролистовую подругу дней своих суровых, с помощью Силы оправляя в полет сразу две увесистые фарфоровые вазочки тетушки Петуньи — двумя Пожирателями стало на белом свете меньше. А бедолага Долохов вдруг ни с того ни с сего схватился за горло, начав задыхаться.

— Смерть грязнокровкам и проклятым маглолюбам! — закричала пришедшая в себя Белла, начавшая вновь безумно смеяться и кидать Круциатусы направо и налево.

— Взять его! — орал Малфой, пока какая-то непонятная Сила не подняла его в воздух и не подвесила на люстру за шиворот.

— Эй, ну, кто ещё хочет получить?! — допытывался Гарри, — Никто?! Куда это вы все подевались? Нет, так дело не пойдет. Хотите поиграть в прятки, значит, поиграем. Раз, два, три, четыре, пять. Кто не спрятался — я не виноват!

О да, веселье только начиналось...

_________

* в этом фике подразумевается, что Волдеморт устроил массовый побег из Азкабана немного раньше, чем по канону.

— Ауч! Рон! Ты что здесь делаешь? — тихо ахнув, воскликнула Грейнджер, только что столкнувшаяся со своим рыжеволосым другом на лестничной клетке.

— Могу спросить тебя о том же, Гермиона. — Недовольно пробурчал Уизли, потирая ушибленный лоб.

— Ладно, проехали. Рон, как это ни удивительно, но ты сейчас мне подвернулся как нельзя кстати. — Махнула рукой девушка и, схватив не особо сопротивляющегося парня, потащила его за собой вниз.

— Черт! Гермиона, ты можешь объяснить мне, что происходит? — потребовал юноша, резко останавливаясь.

— Некогда, нужно спешить, да и… впрочем, ты не поймешь. — Она выглядела очень взволнованной.

— Куда? — поинтересовался Рон, чувствующий, как накрывается медным шлемом Годрика Гриффиндора их романтическая прогулка.

— Спасать Гарри, конечно!

— Чего? — настала очередь Рыжего удивляться.

— Что слышал, Уизли. Я знаю, Гарри в опасности, не спрашивай только, откуда, я знаю это и всё. — Как заведенная, тараторила она.

— Допустим, ты права, Гермиона, но тогда куда ты меня тащишь? Надо же будить всех, чтобы... — удивительно, но факт: в шестом из братьев Уизли заговорил здравый смысл.

— Замолчи, Рон, — резко оборвала его девушка, — Они мне не поверят. У меня нет никаких доказательств, я просто чувствую, что он в беде. Я привыкла доверять своим чувствам, Рон, они меня ещё ни разу не подводили. Тем более, что Волдемо...

— Не произноси его имени! — шикнул на неё Уизли.

— Но, это же просто глу... — начала было Гермиона, но тут же осеклась: — Нет времени, потом поговорим! Нам надо добраться в Литтл-Уингинг, срочно. От этого зависит жизнь нашего друга.

— Ты права. Кажется, я даже знаю, как нам туда добраться. — Расплылся в легкой улыбке Рон. Похоже, его мечта покататься на мотоцикле вдвоем с Гермионой под луной, да с ветерком по ночному городу все же вот-вот осуществится... Или он не Рон Уизли!

И, напевая себе под нос что-то вроде "Первым делом-первым делом-то полеты, ну а девушки, а девушки потом...", побежал за Гермионой.

Через энное количество времени

— Уизли, ты нас угробишь! Осторожно, дерево! — проорала девушка прямо в ухо своему незадачливому кавалеру.

— Не трусь, мисс Заучка, прорвемся! Стоп, какое дерево?! — похоже, Рону начисто отшибло мозги от переполняющего его счастья.

— Там! — завизжала Гермиона, показывая пальцем на неумолимо приближающийся темный силуэт векового дуба...

БАМЦ!

— Ты непроходимый тупица, Рон Уизли!!! — трясясь от негодования, шипела Гермиона, как следует пнув ни в чём неповинное, но тем не менее злополучное дерево.

— Я знаю... — сдавленно пробормотал Рон, чувствуя, как внутри у него закипает злоба и обида. Он так долго копил деньги, нажитые опасным, но все же честным трудом, на этот мотоцикл, а сколько времени возился, собирая из старой рухляди приличного железного коня? Теперь же все его труды пошли прахом. Все, что осталось, так это груда металлолома.

— Идиот! Мы же могли серьезно покалечиться, погибнуть, в конце концов! — продолжала свою гневную тираду разгневанная девушка.

— Ну, не погибли же. — Огрызнулся Уизли, за что получил звонкую пощечину от взбесившейся Грейнджер.

— Да, нам просто повезло, чертовски повезло. Но могло и не повезти! — отчаянно пыталась достучаться до здравого смысла своего друга она.

— Ага, почти как Гарри везет... — задумчиво пробормотал Уизли.

— Гарри? — ахнула Гермиона, — Мы совсем забыли про Гарри! Надо его спасать!

— Согласен. Но как мы доберемся до Литтл-Уингинга? Мы же и половины пути не преодолели. — Кажется, кое у кого подал признак жизни здравый смысл.

— Значит, будем ловить попутку. — Грейнджер было не остановить.

— Кого ловить? Утку?! — не понял Рон.

— Проезжающую мимо машину, кретин. — Раздраженно бросила девушка.

— Ночью?! — Кажется, теперь эти двое поменялись местами, и уже Рон пытался образумить Гермиону.

— Да, ты прав: вряд ли нас кто сейчас подберет. — Со вздохом согласилась девушка. — Надо что-нибудь другое придумать.

— У меня метла с собой есть. — Наконец выдал Рыжий.

— Где?! — тут же воспрянула духом Грейнджер.

— Тут, — довольно похлопав себя по карману, произнес Рон, — Я её уменьшил.

— Что же ты раньше молчал? — накинулась на него она.

— А ты не спрашивала. — Махнул рукой Уизли. — А что, Гермиона, даже твоей извечной лекций о незаконном использовании волшебства на каникулах не будет?

— На это нет времени, Рон, нам нужно лететь. — В свою очередь, отмахнулась от него девушка. — Дорогу, надеюсь, найдешь?

— Разумеется, я же с близнецами на Фордике летал за ним ещё года три назад.

— Это было довольно давно, да и ты летал от Норы. — Справедливо отметила та.

— Ой, да не кипишуй ты...

Через несколько минут.

— Так, мистер Рональд Уизли, имейте мужество наконец-то признать, что мы заблудились! — раздраженно шипела своему другу под ухо Гермиона.

— Ничего мы не заблудились! Я знаю дорогу! — Уизли был на взводе. Они и вправду заплутали, и даже тот факт, что объект его воздыханий сейчас сидит позади него на метле, волей-неволей сильно прижимаясь к его спине, не мог поднять его настроения.

Прошло немного времени.

— Вот, вот! Видишь, Гермиона, я же тебе говорил, что знаю дорогу! — орал обрадовавшийся не на шутку Рон.

— Тебе напомнить, Рон, сколько раз мы не в тот город залетали? — разгневанно прошипела ему на ухо примерзшая к метле девушка.

— Лучше не надо! Смотри, я вижу дом Гарри! — сменил тему Уизли.

— Это он? — скептически приподняла бровь она.

— Да, держись крепче. Мы идем на посадку. — Предупредил рыжий, совершая крутой вираж.

— Ты уверен?! Ааа, зачем так... Уизли! — взвизгнула Гермиона, судорожно хватаясь за юношу.

— Ну вот, мы на месте. Пойдем, проверим, раз ты такой параноик.

— Я не параноик! — возмутилась девушка, разминая свои озябшие ноги и руки, затёкшие во время полёта на этой "проклятой и неудобной деревяшке", гордо именуемой "Кометой".

— Ну да, как же. Пошли. Только тихо, я не хочу, чтобы у Гарри из-за нас были проблемы с родственниками. — Справедливо заметил Рон, подходя к ограде дома номер четыре.

— Смотри, Рон. — Каким-то деревянным голосом произнесла Гермиона, дернув его за рукав и указав на окна дома, в которых то и дело мелькали вспышки заклинаний, преимущественно зелёные.

— О, черт! Ты была права. Дела у нашего друга — дрянь. — Подытожил Рон. — Но, Гермиона, как? Ты же ненавидишь прорицания!

— Неважно, как! Нам нужно срочно что-то придумать! — в голосе девушки проскользнули панические нотки.

— Нужно. Давай отправим сову в Аврорат. — Крепко сжал её плечо Уизли.

— Об этом раньше надо было думать... — горестно вздохнула она. — Нам нужно попытаться ему помочь своими силами.

— Ты спятила? — тупо спросил рыжий. — Это же чистой воды самоубийство!

— Я знаю, но мы же не можем просто стоять тут и смотреть, как они убивают Гарри! — против воли из глаз Грейнджер брызнули слезы.

— Да. Не. Можем. — Проговорив это сквозь сжатые зубы, Рон что есть силы пнул живую изгородь дома Дурслей.

На время установилось тягостное молчание. Они молча стояли, не в силах поднять взгляд на злосчастный дом под номером четыре.

— Эй, Гермиона, — Уизли с силой потряс на миг оцепеневшую девушку за плечи, — что с тобой? Так мы идем или нет?

— Рон... — тихо прошептала она, чтобы затем, набрав в грудь побольше воздуха, прокричать "Ложись!", увлекая его за собой.

— Что за... — хотел уже было возмутиться утянутый своей энергичной подругой на землю Рон, как вдруг совсем рядом с ними прогремел оглушительный взрыв, и дом Дурслей взлетел на воздух.

— Мерлин и Моргана вместе Мордреда отпевали, что за чертовщина тут происходит? — возвел руки к небу с трудом поднявшийся с земли Рон.

— Гарри, нет! — пронзительно закричала Гермиона и, вскочив на ноги, намеревалась броситься в самое пекло, видимо, не веря, что их друга уже нет в живых.

— Нет, — Уизли успел удержать её от этого шага. — Он уже мертв, Гермиона. Ему уже не помочь, понимаешь?

— Нет, пусти меня, Рон... Пусти... Прошу... Я знаю — он жив. Жив, я чувствую... Да отпусти же ты меня! — отчаянно пыталась вырваться она из рук судорожно сжимающего её объятий Рона.

— Гермиона... — хотел что-то сказать он, но не смог, у него самого в горле предательски защипала, на глаза навернулись не прошенные слезы, но он сдержался, ещё крепче прижав к себе прекратившую вырываться Грейнджер.

Похоже, что пресловутое Золотое Трио в миг осиротело, понеся невосполнимую потерю.

Так они и стояли вдвоем: лохматый рыжий парень с опаленными бровями и безутешно рыдающая у него на плече девушка со слегка опаленными, напоминающими воронье гнездо волосами, посреди улицы рядом с едва тлеющими обугленными развалинами дома номер четыре по Тисовой улице... Первыми на место происшествия прибыли магловские пожарные, полиция, скорая и экстренная газовая служба, затем уже на место трагедии аппарировало подразделение авроров, и только потом, когда экспертами уже были найдены на дне черной воронки около десятка тел, появились члены Ордена Феникса.

Позже медицинская экспертиза покажет, что от Гарри Поттера в этом кровавом, обгорелом месиве осталась более или менее целой одна лишь кисть левой руки.

* * *

Некоторое время назад.

Он просчитался — Пожиратели оказались на деле не такими уж тупоголовыми, как ему показалось вначале. Они сменили тактику. Бросаться предметами Гарри больше не мог — они неизменно выставляли шиты. Трюк с форсгриппом оказался слишком энергоемким для него — он слишком долго не применял Силу, да и его тело... Было слишком юным и неприспособленным к таким нагрузкам, как пропуск сквозь себя такого количества энергии Вселенной за раз… оставалось лишь полагаться на собственную ловкость и юркость, но бесконечно уворачиваться от лучей заклинаний он не мог.

Напряжение увеличивалось, поймать феноменально юркого Поттера оказалось трудновыполнимой задачей. Приказ доставить мальчишку живым был быстро заменен самим Лордом на «уничтожить любым способом».

В общем, прошло не так много времени, как потерявшие всякое терпение слуги Волдеморта помимо убивающих проклятий пустили вход и взрывные. Это стало их фатальной ошибкой.

Шальная бомбарда угодила прямо в начищенную до блеска газовую плиту тети Петунии.

"Я вернусь, Волдеморт!" — последняя мысль Гарри Поттера перед взрывом вихрем проносится в его мозгу, неосознанно повторяя коронную фразу Терминатора, и она все же достигает сознания Темного Лорда.

Ярко-синяя вспышка и...

Гарри успел лишь уловить промелькнувший перед глазами рыжей вспышкой силуэт, как вдруг что-то дернуло его вверх, тело невыносимо сжало, левую руку резануло страшной болью, перед глазами закружилось, воздуха в легких катастрофически не хватало — он начал задыхаться, как вдруг все резко прекратилось.

Коленями он больно ударился оземь, так сильно, что из глаз чуть не посыпались искры. Левая рука разрывалась от странно знакомой адской боли, что-то теплое лилось ему на ноги и землю... Кажется, где-то с минуту его просто рвало, затем он никак не мог продышаться, жадно вбирая воздух в грудь.

Жив, жив, жив, — бешено стучало о сломанные ребра его сердце.

— Жив...— хотел воскликнуть он, но из горла раздался лишь неясный хрип.

— Тихо, молодец, что жив, — произнес где-то рядом смутно знакомый голос. — Но не шевелись. Тебя расщепило во время парной аппарации. Половина левой руки осталась там, и я не колдомедик, конечно, но кровь остановить, наверное, смогу, если ты не будешь мне мешать, конечно.

— Надо же... Прям дежа вю какое-то... Кто вы... — Гарри попытался рассмотреть, что за рыжее пятно склонилось над ним — его очки разбились, но он чувствовал что-то знакомое. Знакомое присутствие в Силе...

— Ты и сам знаешь. Прислушайся к Силе. — Все тот же спокойный рассудительный голос, подтвердивший его опасения. Определено, Поттер где-то его уже слышал.

Внезапная догадка озаряет его плохо соображающий после всего пережитого мозг, и...

— Оби-Ван?

_________

Отдельное спасибо Матемагу за идею с газовой плитой.

— Оби-Ван?

— Уже лет двадцать, как Перси, Гарри. — Особенно выделил последнее слово его собеседник.

— Т-ты-ты... — прозаикался Гарри.

— Я же уже сказал, что я. — Хмуро отвечал Перси, колдуя над обрубком руки Поттера.

— Ты помнишь?

— Да. Пару лет назад вспомнил.

— И ты знал? ..

— Что ты — Дарт Вейдер? — криво усмехнулся он. — Догадывался, во всяком случае. Хотя, надо признать, этот мир довольно сильно тебя изменил, Энакин.

— А тебя — нет, как был неисправимой занудой, так и остался. — По бледному лицу Поттера пробежала тень улыбки.

— Некоторые вещи все же должны оставаться неизменными. — Задумчиво пробормотал Уизли. — А ты давно вспомнил?

— Только что. — Нехотя ответил Поттер.

— Тогда понятно.

Какое-то время они просто молчали, Перси был погружен в работу над искалеченной рукой Поттера, а тот тем временем сидел тихо, в надежде собрать разбегающиеся мысли в кучу.

— Э-э, а что ты тут делаешь? — наконец спросил он.

— Знаешь, я тоже часто задаю себе этот вопрос. Наверное, я здесь, потому что ты здесь.

— В смысле? — не понял Гарри.

— В смысле, что кто-то должен был за тобой тут присматривать. Иначе, согласись, было бы глупо и бессмысленно, если бы ты провалил свой "второй шанс".

— Ты это называешь "вторым шансом"? — начал закипать Гарри.

— А что это, по-твоему? Ты по-прежнему Избранный, и на этот раз, я не дам тебе провалить миссию. — Решительно проговорил он.

— Какую, Палпатин тебя дери, миссию? Что за бред ты городишь?

— А Дамблдор тебе ещё не рассказал? — удивился Перси.

— Что не рассказал? Не тяни банту за хвост, Оби-Ван! — потребовал Поттер.

— Я теперь Перси! О том, что твое предназначение — избавить этот мир от Волдеморта. Так пророчество гласило.

— Откуда. Ты. Это. Знаешь?

— Не только ты имел наглость подглядывать в чужие Омуты Памяти.

— Оби..., тьфу, Перси, я тебя не узнаю. — Округлил глаза Гарри.

— Я тебя тоже и, признаться, я даже рад этому. — Поделился мыслями Перси.

Повисла неудобная пауза. Что один, что другой вспоминали Мустафар. И первую Звезду Смерти.

— Прости меня. — Подняв голову, наконец глухо произнес экс-Вейдер, посмотрев прямо в глаза своему бывшему учителю. И тот его понял.

* * *

— Э-э-э, а где мы? — немного приведя в порядок мысли, спросил Гарри. Благодаря стараниям Перси, его рука уже перестала кровоточить, и они перебрались в маленькую холостяцкую кухню.

— В Лондоне. Я снимаю квартиру. В Норе слишком тесно и шумно, это мешает работать. — Поставил подогревать чайник его собеседник.

— А где ты работаешь? — поинтересовался Гарри.

— В Министерстве. — Коротко ответил Перси.

— Надеюсь, аврором?

— Нет.

— Что? — удивился Гарри. — Ты же сам мне не раз говорил, что политикам доверять нельзя, а теперь сам стал им. Как же так, Оби-Ван?

— Прекрати называть меня Оби-Ваном! — возмутился Перси, который предпочел бы и вовсе не вспоминать о прошлой жизни. — А вообще, да, говорил, но я имел в виду Палпатина, когда говорил.

— Поверить не могу, ты предпочел Аврорату сидение в офисе.

— Пришлось. Зато у меня есть информация.

— Надеюсь, ценная? — зацепил его Гарри.

— Вполне. — В тон ему ответил Уизли.

— А как же агрессивные переговоры?

— До них пока ещё дело не доходило, но раз мы снова вместе, то, пожалуй, скоро они состоятся. Эх, прощай, спокойная жизнь. — Театрально вздохнул Перси. Поттер на это злорадно рассмеялся.

— У тебя чай уже выкипел. — Как бы невзначай заметил Гарри, желая сменить тему.

— Моргана тебя раздери! — крикнул Перси и бросился к плите.

— О, а что же ты ситхов больше не поминаешь? — изобразил удивление Гарри.

— Да вот, боюсь, как бы ты вновь в него превращаться не стал.

— А что, у меня уже рога, как у Дарт Мола, начали появляться? — громко рассмеялся Поттер.

— Нет, но, глядя на твой обрубок, не могу не представить, что ты потихоньку вновь превращаешься в Дарт Вейдера. — поделился опасениями Уизли.

— Да... Руку жалко. — Пробормотал Гарри и тут же встрепенулся. — Стоп, это что получается... Если бы не ты...

— То криминалисты изучали бы не только останки тех Пожирателей и кисть твоей левой руки. — Закончил Уизли.

— Ты меня спас.

— Не впервой. Сочтемся. — Хлопнул он его по плечу.

— Да... Ты аппарировал?

— Ага, две аппарации меньше чем за полминуты времени — дело нелегкое. Я, как почувствовал, что ты в опасности, так примчался сразу, и то, чуть не опоздал, поэтому растерял концентрацию и тебе расщепило.

— Ладно, Сила с ней, главное, что живой. А руку, на худой конец, как у Хвоста сделаем. — Слабо хихикнул Гарри.

— Кстати, это даже хорошо, что тебя расщепило. — Задумчиво произнес Перси.

— С чего это?

— Все считают тебя мертвым. Значит, успеем подготовиться.

— Но Орден... Надо их предупредить.

— Перетопчутся. — Равнодушно заметил Перси. — Мы не можем рисковать, там может быть предатель.

— А Рон с Гермионой?

— Слишком опасно. Они не владеют окклюменцией.

— Чем? — выпучил Поттер глаза.

— Основами защиты сознания. — Терпеливо пояснил Перси.

— ... Ладно, но, учти, вечно прятаться я не намерен.

— Я знаю.

— Ну и когда планируется мое возвращение, мой старый учитель? — криво усмехнулся Гарри.

— Я ещё не решил, мой старый падаван. — Подыграл ему Уизли.

Лето для Гермионы и Рона прошло, словно в тумане. Трагедия, случившаяся на Тисовой улице, не смогла оставить равнодушным никого. Тяжелым раскатом грома она прокатилась по всем: по отрицавшему возвращение Темного Лорда министерству, по лишившемуся своего Избранного Ордену Феникса, по потерявшему почти весь свой Ближний Круг Лорду, да и по всем людям, знавшим и не знавшим Гарри Поттера.

Министерство вначале хотело замять это дело, свалив все на "сумасшедшего придурка Поттера", но вездесущая Рита Скитер не дала им возможности это сделать, опубликовав крайне компрометирующую погибших там сотрудников Министерства статью в Придире. На самом деле Рита была не такой уж вездесущей, просто Гермиона успела вовремя подсуетиться, дабы не дать Фаджу очернить лучшего друга.

В Магическом мире назревали волнения: сбежавшие из Азкабана Пожиратели Смерти, которые заявились прямо домой к Мальчику-Который-Выжил, и бывшие почему-то с ними такие сотрудники министерства Магии, как Люциус Малфой, Нотт, Кребб и Гойл — всё это не могло вызывать у них мысли о том, что Поттер и Дамблдор были правы... Что Темный Лорд вернулся. Но если Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, то кто же его теперь остановит? Ведь Гарри Поттер мертв... Начиналась паника. Кресло Министра, и так непрочно державшее Фаджа, теперь и вовсе зашаталось под ним.

Не на руку сложившаяся ситуация была и Волдеморту. Мало того, что он потерял самых преданных своих слуг, так ещё и все больше магов верили в его возвращение. На эффект неожиданности более рассчитывать не приходилось. Нужно было изобретать другой план. Так же, его как человека, верящего в пророчества, настораживал тот факт, что Поттер погиб не от его руки. Да и последние слова Поттера: "Я ещё вернусь!" упорно не желали выходить у него из головы. Волдеморт нервничал.

Хотя если Волдеморт нервничал, то что же тогда делал Дамблдор, у которого полетели насмарку всего его планы? Мало того, что Избранного больше не было, так ещё и непонятно было, куда делся крестраж Волдеморта, обитавший в его теле...

* * *

Площадь Гриммо, 12

Вечерело. На кухне шло очередное собрание Ордена Феникса. В гостиной дома номер двенадцать царила давящая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Неровный свет от него освещал глядящую пустым взглядом в какую-то толстую книгу Гермиону и сидящего рядом понурого Рона. Каждый из них думал об одном и том же... и никто не мешал им. Даже близнецы больше не донимали их своими шуточками, а Джинни с трудом, но воздерживалась от вопросов о том дне. Такие посиделки уже успели стать для них обыденностью. И сейчас, когда уже пришло время возвращаться в Хогвартс, они оба с ужасом думали, что будет, когда они покинут этот мрачный и угрюмый дом, вновь окунутся в жизнь... Поедут в Хогвартс, но уже без него.

— Я не верю, что он погиб. — Наконец сказала Гермиона, резко захлопывая книгу.

— Гермиона, — с жалостью посмотрел на неё Рон, — Ты же ведь сама видела взрыв... Никто не выжил бы...

— Нет, ты не понимаешь, — рассердилась она, отбрасывая прядь с лица и впиваясь в Рона колючим взглядом, — Я чувствую, что он жив. Я это чувствую.

— Гермиона, что-то ты в последнее время слишком много... чувствуешь. Неужели у тебя открылось то самое внутренне око, о котором говорила Трелони? — по бледному лицу Рона пробежала улыбка.

Гермиона уже открыла рот для того, чтобы разразиться гневной тирадой, но в комнату внезапно ввалился Невилл.

— Ой, я, кажется, не вовремя зашел. Простите, ребята. — И он уже собрался уходить, как его окликнул Рон:

— Стой, Нев. Ничего страшного. Ты нам не помешал.

— Правда? — неуверенно покосился на злющую Гермиону Невилл.

— Да-да, — кивнул Рон, — Садись, мы тут как раз обсуждали Гарри.

— Гарри?

— Да. — Уизли бросил на открывшую было рот Гермиону предостерегающий взгляд. — Просто понимаешь, Невилл, мне кажется, что он бы хотел, чтобы мы все в случае чего умели защищаться.

— От-т кого?

— От Пожирателей Смерти, ну и от Волдеморта.

— А, да, кстати, это было бы неплохо. — Кивнула Гермиона, — Совсем неплохо было бы создать клуб, где мы бы могли учиться защите. Молодец, Рон.

— Ну а кто будет нас учить? — растерянно спросил Невилл.

— Вот тут-то мы и хотели попросить у тебя помощи, дружище. — хлопнул его по плечу Рон.

— У меня? — растерялся Долгопупс.

— Да, Невилл, у тебя. — Продолжил говорить завладевший инициативой Рон. Гермиона не спускала с Уизли шокированного взгляда.

— Но вы же знаете, у меня хоть и стало немного получаться после того, как со мной начал заниматься профессор Люпин, но все-таки я ничему не смогу вас научить. Простите, ребят.

— Нев, ты не понял. Профессор Люпин наверняка будет продолжать уроки с тобой и в школе, да?

— Ну да.

— Ты не мог бы попросить его, чтобы он взял на них ещё и нас с Гермионой?

— Да-да, пожалуйста, Невилл. — поддержала Рона Грейнджер.

— Конечно, ребята, я завтра же спрошу у профессора Люпина. Вместе же будет только веселей. — Вдохновился Невилл, улыбнувшись.

— Вот и славненько. — Улыбнулся в ответ Уизли. — Кажется, там уже закончили. — Прибавил он, прислушиваясь к шуму, доносящемуся с холла. — Пошли есть.

— Рон, я и не думала, что... — начала ему шептать на ухо Гермиона, но была перебита Роном:

— У меня есть мозги?

* * *

Там же, несколькими минутами ранее.

Собрание ордена Феникса уже подходило к концу, когда появился Кингсли.

— Извините за опоздание, меня задержали. У меня есть важные новости. — Заявил он с порога.

— Хорошие или плохие? — с опаской спросила Тонкс, потому как в последнее время новости были в основном плохие.

— И да, и нет. — Пожал плечами Кингсли, присаживаясь на свободное место, — Я был у Скримджера, тот сказал, что Амбридж не будет назначена в Хогвартс.

Вздох облегчения прокатился по рядам.

— Вы не дослушали. Вместо неё они посылают Перси Уизли.

Лица присутствующих недоуменно вытянулись. Миссис Уизли схватилась за голову, запричитав, её муж заметно побледнел, а старший сын — Билл — лишь нахмурился.

— Но как... Он же ведь... Такой молодой...

— Действительно, это выглядит странно, конечно, мистер Уизли — один из лучших выпускников школы, но... Это выглядит странно. Вы уверены, Кингсли? — задумчиво произнес Дамблдор.

— Да, профессор. — кивнул аврор.

* * *

Лондон, съемная квартира Перси Уизли

— Что. Ты. Сказал? Повтори. — Допытывался похороненный магическим миром герой у своего учителя.

— Что в этом году ЗОТИ буду вести я. Да, ты не ослышался. Я. — Закатил глаза Перси.

— Как, сарлак тебя сожри?

— Обыкновенно. У меня было видение насчет того, кто сместит Фаджа. Я подготовил для себя удобную почву. И не прогадал. — Развел он руками.

— Ты считаешь, что Скримджер станет министром? — внимательно посмотрел на него Поттер.

— Я знаю. Досрочные выборы назначены на октябрь, но в их итоге сомневаться уже не приходится. Вначале планировалось отправить в Хогвартс Амбридж, но жаба погорела вместе с Фаджем.

— И все-таки, я не понимаю, почему решили назначить именно тебя. — Упирался Гарри. — Это ведь должен был сделать Попечительский Совет Хогвартса, а там...

— Часть Попечительского Совета, как ты сам знаешь, погибла при памятном взрыве. — Спокойно заметил Перси, бросив взгляд на покалеченную руку Поттера.

— Да, но...

— К остальным я применил легкое убеждение.

— С помощью Силы? — недоверчиво спросил Гарри. Такой Кеноби, тьфу ты, теперь уже Уизли, его настораживал.

— Ну, не Империус же! — раздраженно заметил он.

— Зачем тебе это? — хмуро осведомился Поттер.

— Так велела Сила. — Пустил он в ход любимую отговорку.

— Ты в своем репертуаре, Оби-Ван. — Иронично заметил Гарри. — Уверен, что справишься? Ты все-таки самый молодой учитель Хогвартса, да и должность эта проклята...

— Только не говори, что переживаешь за меня. — С сомнением произнес Уизли.

— Не буду. Я просто пытаюсь воззвать к твоему здравому смыслу.

— Уж промолчал бы ты насчет здравого смысла... Ты забыл, какой у меня на самом деле преподавательский стаж?

— Не сравнивай. Тогда у тебя был один ученик, а сейчас целая... — замялся Гарри, пытаясь подобрать нужное слово. — Свора.

— Да, был один, но зато какой... — приготовился прочитать ему нотацию Уизли, но был вероломно перебит:

— А со мной что? Ты же говорил, что мне ещё рано возвращаться?

— А ты и не возвращаешься.

— Значит, я остаюсь в Лондоне.

— Нет, ты едешь со мной в Хогвартс.

— Но как же...

— Так же, как и Грюм в сундуке у Крауча.

— Ты в своем уме? — вскричал Поттер.

— Определенно, да. — Усмехнувшись, пригладил свою ещё только начавшую отрастать бороду Перси.

Хогвартс-экспресс

— Что ты только что сказал, Невилл? — не сразу поверила своим ушам Гермиона и, наградив Долгопупса недоверчивым взглядом, переспросила: — Перси — это и есть наш новый преподаватель ЗОТИ? — она театрально всплеснула руками, — Ты уверен? Это ведь больше похоже на бред. Он слишком молод, да и вообще он...

— Самая большая задница в мире. — Закончил за неё Уизли.

— Рон! — с укоризной воскликнула девушка.

— Что? — с вызовом спросил он.

— Не выражайся, — она оглянулась на сидящую рядом Джинни, — Хотя бы при своей сестре.

— Всё в порядке, Герм, я уже привыкла. — Поспешила та её успокоить.

— А я вообще ничего не слышала, — возвестила о своем присутствии до этого никем не замеченная странного вида блондинка откуда-то из глубин купе.

— О, а это что за чудо-юдо? — вытаращил глаза Рон.

— Как тебе не стыдно, Рон! — не оставила Гермиона и эту реплику Уизли без внимания.

— Эм, Гермиона, как бы тебе сказать... — тихо шепнул ей Невилл, — В общем, это Лавгуд, она с Равенкло и, знаешь ли, кажется, она немного... ну ты понимаешь, того.

— Немного? — усмехнулась Грейнджер, переведя свой взгляд с ожерелья Лавгуд из пивных пробок на её неподражаемые серьги-редиски.

— Ой, я совершенно забыла вас представить. — Наконец спохватилась Джинни. — Просто вы только что вернулись из обхода, вы же теперь старосты, и мне не терпелось выведать у вас кое-какие новости... Вот я и забыла. В общем, это Полумна Лавгуд, моя подруга.

— Понятненько... — протянул Рон, — А это не твой отец — редактор "Придиры"?

— Да. — Кивнула она.

— "Придира"? — нахмурилась Гермиона, — Я читала этот... — она на секунду замялась, — Журнал. Прости, Полумна, но в нем пишут всякую небылицу и полную ерунду.

— Ты тоже не веришь в существование морщерогих кизляков? — несколько разочарованно спросила её Луна.

— Прости, кого? — Рон еле сдерживался, чтобы не заржать в голос.

— Нет. — Честно ответила Гермиона.

— А, жаль. Может, в мозгошмыгов? — с надеждой спросила у неё Луна.

— Да нет же! — рассердилась Грейнджер, — Я не верю во всякий там бред.

— Не веришь? — ахнула Лавгуд, удивленно вытаращив на неё свои и без того излишне округлые глаза, — Странно, их ведь так много в твоей голове.

— Кого-кого много у меня в голове? — пришла очередь Гермионы удивляться.

Рон все же не выдержал и тупо заржал впервые с того дня.

— Мозгошмыгов. Это такие маленькие существа. Их почти никто не видит, но они есть. Причем мозгошмыги тоже бывают разные. Есть те, которых я называю "злыми", они вредят человеку, делая его агрессивным, раздражительным, порою, безумным, а есть и "добрые", те, которые помогают. — Терпеливо, словно ребенку пояснила Луна.

— Ну, и какие же мозгошмыги живут у меня в голове?

— Разные. Но пока "добрых" больше.

— Какое счастье! — ироническим тоном произнесла Гермиона.

— Да, но ты не должна позволить "злым" взять вверх. — Совершенно серьезным тоном ответила Лавгуд, откладывая свой журнал. — Ваш друг, Гарри Поттер... У него тоже всегда было очень много мозгошмыгов.

После этих слов в купе воцарилась тишина. Луна затронула ту тему, которой все присутствующие старательно избегали.

— Давайте... не будем сейчас говорить о нём. — Севшим голосом попросила Грейнджер.

— Давайте. — Поддержала её Джинни. — Луна, расскажи нам, пожалуйста, как ты провела лето? Как твоя экспедиция? Вы нашли кизляков?

* * *

Хогвартс

Обстановка в Большом Зале была отнюдь не праздничной. Возрождение Волдеморта, смерть Гарри Поттера — всё это нагнетало обстановку. Даже слизеринцы, и те сидели, понурив головы. Даже Драко Малфой, казалось, заметно сбавил спесь, повзрослев и помрачнев.

Речь Дамблдора, песня Распределяющей Шляпы, призывавшей забыть межфакультетскую вражду — всё это мало интересовало наших друзей. Экс-староста школы, обладатель почетного статуса "Предатель семьи Предателей крови", восседавший за учительским столом, приковывал к себе множество взглядов.

— А теперь, дорогие друзья, позвольте сделать последнее на сегодняшний вечер объявление. После чего мы сможем уже перейти непосредственно к трапезе. — вновь поднялся со своего места директор школы, — Разрешите представить — наш новый преподаватель "Защиты От Темных Искусств" — Персиваль Уизли. Надеюсь, ему получится удержаться на этом посту дольше, чем его предшественникам.

Раздались жидкие аплодисменты.

— Тьфу! — сплюнул в начищенную до плеска тарелку Рон, — Смотреть тошно. Он ещё и бородку отрастил... Интересно, под кого он так косит?

— Не беспокойся, Ронни! Рыжая Борода точно долго здесь не продержится. Это говорим мы, Фордж и Дред Уизли!

* * *

— Осторожнее! Не дрова несешь! — прикрикнул на чересчур, по его мнению, безалаберного домового эльфа Перси.

— Простите, сэр. — Потупил взгляд домовик. — Куда поставить? — он кивнул на свою ношу — резной сундук а-ля Аластор Грюм.

— Сюда. — Уизли указал на угол комнаты. — А как тебя зовут, чудо-юдо ты этакое? — прокомментировал он слегка экстравагантный вид эльфа.

— Добби, сэр. — Поклонился тот.

— Добби? — скептически переспросил Перси, — Это не ты ли Гарри Поттера на втором курсе чуть не угробил?

— Простите, сэр, но Добби хотел спасти сэра Гарри Поттера... Добби — плохой, плохой... Сэр Гарри приказал больше никогда его не спасать, и Добби не мог нарушить приказ, и вот сэр Гарри Поттер мертв! — заламывая руки и содрогаясь всем телом от не сдерживаемых рыданий, кричал Добби.

— Постой-постой, Добби, ну не надо так... — немного растерялся Перси, — Ты не виноват. Он сам тебе приказал. Да и вообще, лучше скажи, раз ты свободен и носишь одежду, то что ты делаешь в Хогвартсе? Если мне не изменяет память, Хогвартские эльфы выглядят несколько иначе.

— Профессор Дамблдор был так добр, что дал Добби работу, Добби даже получает зарплату! — смахнув слезы, отвечал домовик.

— То есть, профессор Дамблдор не твой хозяин? — продолжал допытываться Уизли.

— Добби — свободный эльф!

— Это очень хорошо, Добби. — задумчиво пробормотал Перси, — Хочешь служить мне?

— Чего? Нет! Не вздумай даже! — раздался из сундука приглушенно звучащий возмущенный голос. — Он же нас угробит!

— Сэр Гарри Поттер! — обрадованно закричал Добби, бросаясь к сундуку.

— Вот теперь у нас точно нет вариантов, кроме как взять Добби на работу. — Усмехнувшись в бороду, пробормотал Оби-Ван.

* * *

— Не могу поверить, что я на это согласился. — Прошипел всклокоченный и злой как ситх Гарри Поттер, недавно извлеченный из сундука а-ля Аластор Грюм.

— У тебя не было выбора. — Справедливо заметил Перси, наблюдая, как облаченный в коричневое полотенце, завязанное на манер туники, весь светящийся от переполняющего его счастья Добби ловко разливает чай по чашкам.

— Спасибо, что напомнил. — Огрызнулся Поттер.

— Ты сам виноват. — Спокойно отметил он. — Нефиг было использовать заклинание, почерпнутое у Волдеморта. А я тебе говорил, давай сперва прочитаем про него, а ты «нет-нет», да «нет-нет, не хочу я безруким больше ходить...» Твои слова, мой вечный падаван.

— Да пошел ты... учитель ситхов.

— Не напоминай, а? — в свою очередь помрачнел Уизли.

— Ладно, проехали... — тяжело вздохнул Гарри, — Ты не придумал, как можно нейтрализовать этот побочный эффект?

— Нет, и торопиться не буду. В кои-то веки у меня появилась такая прекрасная возможность...

— Ты что, совсем с ума сошел? — едва ли не задохнулся от возмущения Поттер.

— Это для твоего же блага. — Завел привычную песню Уизли, — Меньше глупостей натворишь. Выполнишь пророчество, тогда, обещаю, я с этим разберусь.

— Ты... Да ты... Шантажист ситхов! — с обидой упрекнул его Гарри.

— Какой есть. — Пожал плечами Перси. — Скажи спасибо, что руку тебе я отращивал, а не кто-либо другой. Они бы точно воспользовались своим положением по полной.

— Будто ты не пользуешься!

— Я обеспечиваю субординацию. — Ответил ему Уизли, — И вообще, я мог бы уже давно прекратить этот спор, запретив тебе затрагивать эту тему, но я до сих пор этого не сделал. — Прибавил он.

— Ты... ты... — никак не мог найти нужного слова доведенный до бешенства Поттер.

— Сам виноват. — Страдальчески возвел глаза к потолку Уизли, — Откуда ж ты мне на голову взялся... — спешно прибавив, — И незачем меня обвинять в собственной недальновидности и поспешности.

— То есть я сам виноват в том, что попросил тебя отрастить мне руку, как у Хвоста?

— Да. Ты должен был догадаться, что в заклинание подмешана какая-то пакость вроде подчинения.

— А что ж ты меня не остановил? Или тебе это было выгодно? — сузив глаза, прошипел Гарри.

— Сила повелела мне не вмешиваться. — Сложив руки на груди, ответил Перси.

— Ах, это, значит, Сила виновата в том, что, ослушавшись твоего прямого приказа, я рискую быть задушенным собственной рукой? — вскочил с места мальчик, который всегда во что-то влипает.

— Знаешь, в этом есть какая-то злая ирония, шутка судьбы, если хочешь... Дарт Вейдер, рискующий быть задушенным собственной рукой — это что-то. — Растянул лицо в неподобающей для джедая злорадной улыбке Перси Уизли.

Хогвартс за свою тысячелетнюю историю повидал многое. Каких только преподавателей и учеников не видели его стены, но именно последнее столетие стало особенно запоминающимся. Ещё бы! Один Томас Марвало Риддл, выпустивший погулять домашнюю зверюшку Слизерина, чего стоил. А уж когда юного Темного Лорда обидели, отказав в должности преподавателя ЗОТИ, то стало ещё веселей! Кого только не побывало на этой проклятой должности... В пору уже было вводить в школьную программу предмет по защите от профессора защиты, но тогда-то и появился Перси Уизли, от которого, честно говоря, никто не ожидал подвоха... Наоборот, Фред и Джордж предвкушали сорвать неплохой куш, поставив на то, что их дорогой братец не продержится на должности не то, что года, но даже и месяца.

* * *

Рон Уизли был раздражен, весьма раздражен. Мало, видно, ему было всех его многочисленных проблем, так его ещё и сделали проклятым старостой! Только крикливых, надоедливых, назойливых малолеток не хватало, когда и так тошно...

Тошно Рону было с самого момента возрождения Волдеморта. Именно тогда всё пошло наперекосяк. Нарушился привычный уклад жизни: мать с отцом стали пропадать на дежурствах в Ордене, Биллл и Чарли тоже; Перси вовсе ушёл из семьи; а затем последовал переезд на Гриммо и, словно гром среди ясного неба, смерть Гарри, после которой Рон перестал работать на Горбина, осознав, что темномагический товар, который он доставлял заказчику, мог быть использован Пожирателями против его близких...

И вот теперь, когда с похорон его лучшего друга прошло уже пару месяцев, когда они уже пошли в Хогвартс без него, Рон все-таки осознал, что жизнь продолжается, несмотря на ту давящую пустоту внутри и отсутствие одного из обитателей гриффиндорской спальни для мальчиков. А раз так, то он должен приготовить Гермионе подарок на приближающийся день рождения, а вот что можно подарить подруге, Уизли не представлял. Да и денег у него почти не осталось, а трогать заначку на "черный день" он бы не хотел. Но, видимо, придется. Приободрить даму сердца, находящуюся в унынии — это же дело чести.

* * *

"Утро добрым не бывает, — хмуро размышлял готовящийся к своему первому уроку Перси, — Особенно, если оно начинается с пятого курса Слизерин-Гриффиндор."

Он не волновался, нет. Разве что совсем чуть-чуть. Все-таки курс, на котором учился целых четыре года его горе-ученик — это вам не хухры-мухры, кто знает, чего они нахватались от него... Но он справится. Не может не справиться. Потому что он учитель Энакина Скайуокера. Что ему теперь какая-то горстка подростков? Ха!

Раздался звон колокола, двери распахнулись и в класс хлынула волна учеников. Отступать было некуда, Перси остался один на один с этими милыми детишками.

Проигнорировав полный презрения и злости взгляд своего младшего братца, Перси вышел на середину класса.

— Здравствуйте, дети.

В ответ его поприветствовали лишь несколько редких голосов, которые заглушило громкое хихиканье остального класса.

На слух экс-Оби-Ван никогда не жаловался, поэтому ехидный комментарий, прозвучавший из уст его младшего братца, насчет его бороды, пропустить мимо ушей не мог.

— Ну-с, ребятки, так дело точно не пойдет. — Прошептал про себя Перси, недобро усмехнувшись. В следующее мгновение какая-то неведомая сила оторвала Рона от пола и, несмотря на крики и сопротивление бедолаги, повесила его за ворот на люстру.

— И так будет с каждым, кто посмеет меня ослушаться. — Убийственно спокойно произнес Перси, кивая на люстру. — Я понятно выражаюсь?

— Как? Он же даже не достал палочку... — понеслись шепотки с первых рядов.

— Ни фига се финт... — прокомментировали на последних.

— А двоих люстра выдержит? — поинтересовался кто-то с Гриффиндора.

— Хочешь проверить? — едко отозвался кто-то со Слизерина.

— А ну прекратили разговоры! — потребовал начавший терять терпение Уизли, — Я спрашиваю: вам понятно?

— Да. — раздался нестройный гул голосов.

— Да, учитель Уизли. — Поправил их экс-Оби-Ван.

— Да, учитель Уизли. — Отозвался класс.

— Отлично, а теперь... — начал было довольный своей победой Перси, но был перебит возмущенной Гермионой:

— А вы не собираетесь снять Рона?

— А зачем? — удивленно вскинул бровь профессор, оглядываясь на гневно матерящегося сквозь зубы Рона, — Пусть маленько ещё повесит... Поучится заодно уважать старших и не шептаться за их спиной.

— Но это же не гуманно! Он может разбиться и сломать себе что-нибудь. — не унималась Грейнджер.

— У мадам Помфри достаточно запасов Костероста, чтобы его подлатать. — безразлично передернул плечами Перси.

— Но он же твой брат, бесчувственная ты задница! — резко выпалила Гермиона. В классе воцарилась мертвая тишина, никто не мог переварить услышанное. Как у Гермионы Грейнжер мог подняться язык сказать такое преподавателю в лицо? Никто не знал.

— Что? — тупо переспросил не ожидавший такого Перси.

— Что слышал! — голос её предательски дрожал, на глазах блестели слезы, — Гарри умер, и я не хочу потерять ещё и Рона. А ты... Ты действительно задница, Перси. Иначе назвать такого конформистского предателя, как ты, я не могу! — и, всхлипнув, Гермиона выбежала из класса.

— Всем оставаться на своих местах. — Мрачно скомандовал Перси. — Я отлучусь на минутку. И... — повернулся он уже в дверях, — Будьте добры, снимите мистера Уизли, только осторожнее.

* * *

— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! — позвал всхлипывающую ученицу Перси. Та нехотя повернула к нему своё раскрасневшееся лицо:

— Как вы меня нашли? Я думала, об этом месте никто не знает...

Они находились в потайном входе на пятом этаже, о котором Золотое трио узнало благодаря Карте Мародеров.

— У меня чуйка на подобные места. Да и я не зря был старостой школы, Хогвартс я знаю не хуже Фреда и Джорджа.

— Перси...

— Да?

— Почему ты такая сволочь?.. Мне жаль миссис Уизли, она...

— Я знаю, кто я, Гермиона. И я уже написал матери. И извини, что я поступил так с Роном, просто меня очень раздражает, когда некоторые личности высказываются обо мне за моей спиной. Скажи он мне все это в лицо, я бы даже баллов не снял. Наверное.

— Баллов? О... Перси, то есть профессор Уизли, простите меня, пожалуйста, за грубость, я не должна была высказываться так резко, только не лишайте Гриффиндор баллов!

— Вот теперь я узнаю старую Гермиону. — улыбнулся он, — Пошли в класс.

— А баллы? — сквозь слезы спросила она.

— Не буду я снимать никаких баллов, все-таки сам бывший гриффиндорец. Но ты пойди умойся и возвращайся в класс, да и пообещай, что с Роном поговоришь, а то он может натворить дел.

— Хорошо. — кивнула Грейнджер, собираясь уже уйти, как её вновь окликнул учитель:

— И насчет Гарри... Мне жаль, что так вышло. — тихо произнес Перси, отводя глаза.

* * *

Когда профессор Уизли и староста Грейнджер вернулись в класс, то там было на удивление тихо, наверное, оттого, что Рон тихо-мирно отчалил в Больничное Крыло, видимо, рассчитывая найти там Гермиону.

— Всё, пора наконец начинать урок. Сегодня мы будем проходить боггартов.

— Но мы же уже их проходили. — тихо возмутился Невилл.

— Повторение — это мать ученья, запомните, дорогие друзья. Но раз вы такие умные, то, пожалуйста, давайте перейдем сразу к практике. Выстройтесь в шеренгу по одному... Поехали!

И началось...

Когда профессор МакГонагалл зашла на урок к молодому преподавателю, дабы удостовериться, всё ли нормально, то застала там самый разгар учебного процесса.

Добрая половина учеников к тому моменту уже сразилась с боггартом, только вот Малфой, Невилл, Гермиона, да и присоединившийся к ним Рон явно не горели желанием сразиться с тварью.

— Мистер Малфой, вам что, нужно особое приглашение? — коротко осведомился Перси, подзывая угрюмого слизеринца.

На глазах у изумленной МакГонагалл и всех остальных боггарт обрел форму Черной метки, с которой Драко-таки ухитрился справиться, превратив её в татуировку с розовым пони.

— Отлично, следующий.

Следующим оказался Невилл, однако вместо Снейпа боггарт обратился в самого Невилла, только со шрамом на голове. Казалось, сам не ожидавший такого Долгопупс впал в ступор, тут ему пришел на помощь Рон, боггарт сменился на... мертвую Гермиону. Тут уже Перси, предчувствуя неладное, поспешил вмешаться. Боггарт вновь сменил обличье. Вскоре класс огласило громкое шипение механического дыхания двухметрового гиганта в черной броне, которого Уизли, недолго думая, окрасил в розовый горошек.

— Всё! Думаю, на сегодня хватит... — отирая пот со лба, заявил Перси, — На следующем занятии будем устраивать дуэли, Гриффиндор против Слизерина — стенка на стенку.

— Мистер Уизли! — возмущенно отозвалась Миневра Макгонагал, о присутствии которой все дружно позабыли.

— Ох, простите, профессор. Я...

— Не стоит извиняться, понимаю, вы просто заговорились. С почином вас, мистер Уизли. — и, похлопав его по плечу, Миневра удалилась.

Оставшись в одиночестве, экс-Оби-Ван тихо сполз по стеночке, это был его первый урок, а ему уже хотелось кого-нибудь придушить. Ах, как же ему не хватало сейчас мозгопромывающих речей Йоды насчет вреда Темной Стороны...

* * *

Тем временем, в Выручай-Комнате окончательно обосновался на временное место жительства небезызвестный Гарри Поттер. Одновременно с этим Гермиона начала набор людей в "Отряд им. Поттера", идею создания которого ей подкинул Сириус Блэк.

* * *

Площадь Гриммо

— Где Блэк? — отрывисто осведомился Снейп, влетая в гостиную.

— Что? — тупо переспросил, отрываясь от газеты Люпин.

— Я спрашиваю, где носит эту блохастую сволочь?

— Не знаю... — недовольно поморщился Ремус.

— Уж тебе бы, Люпин, не знать.

— Я правда не знаю, Северус.

— Да неужели? — скептически приподнял бровь Ужас Подземелий.

— Да. — Спокойно кивнул Люпин, — Не понимаю, зачем он тебе понадобился.

— Его искал Дамблдор. У него для него какое-то задание. — С неохотой пояснил зельевар.

— Я правда не знаю, где он, Северус. После... — Ремус запнулся, — похорон Гарри его никто не видел.

— Да он просто сбежал, сбежал как последний тру...

— Прекрати выплескивать свою желчь, Снейп. У тебя её слишком много. Пора бы уже оставить свои детские обиды в прошлом. Столько лет прошло.

— И ничего не изменилось.

— Изменилось. Всё изменилось. Всё. И мы тоже. — Горестно покачал головой оборотень, в чьих волосах заметно прибавилось седины, впрочем, и Снейп не помолодел. Смерть Гарри Поттера отразилась на всех без исключения.

— Пожалуй, ты прав, Люпин. — Тяжело вздохнув, согласился Снейп.

— Я найду его, Северус. Кажется, я знаю, где искать. — Немного подумав, ответил Ремус.

Хогвартс, гостиная Гриффиндора

Этой ночью Гермионе вновь снились кошмары. Но на этот раз неотступно следовавшая за ней чья-то зловещая тень наконец приняла конкретный облик. К её величайшему недоумению, это был… богграт Перси — исполин в темных доспехах, в чудовищной, безликой маске. Его механическое, жуткое дыхание продолжало отдаваться эхом у неё в голове и сейчас, пока Грейнджер, погруженная в невеселые мысли, спускалась на завтрак.

— С Днём Рождения, Гермиона!!! — совершенно неожиданным громким ревом встретила её родная гостиная.

Рон Уизли, действительно, постарался на славу, во всю использовав свои новые полномочия. Даму Сердца Гриффиндоского Старосты с поздравлениями встречали по меньшей мере весь первый курс и добрая половина со вторых-четвертых. Далее влияние Рона несколько ослабевало, но зрелище все равно получилось впечатляющим… Впрочем, нужно признать, что без помощи близнецов ему обойтись не удалось.

Заспанная и несколько растерянная Гермиона тут же оказалась в окружении целой толпы из первогодок с воздушными шариками, из которой совершенно неожиданно выскочил Рон с букетом, и в этот же момент кто-то, скорее всего с четвертого курса выстрелил из хлопушки и на них посыпались разноцветные конфетти.

— С днем рождения, Гермиона, — прошептал ей на ухо Рон, и, пока его, слегка опешившая от происходящего, боевая подруга не опомнилась, решительно притянул к себе…

— Рон?! — только и успела сдавленно пискнуть Гермиона прежде чем тот решительно накрыл её губы требовательным поцелуем, однако шансов вырваться из медвежьих объятий друга (друга ли?!) у неё не было… Да и она не особо пыталась. Странное иррациональное ощущение правильности происходящего сковало её.

— Ну, что, братец Фордж, гони двадцатку! Наш мелкий Ронни — мужик! — не без гордости сказал Джордж брату, что прозвучало довольно громко в воцарившейся тишине: все собравшиеся буквально пожирали глазами целующуюся пару, некоторые малыши так и вовсе слегка приоткрыли рты.

— А, ну тебя, братец Дред, — отмахнулся Фред. — Эх, жаль, Колин, куда-то подевался… Такое фото могло бы получиться… Ого, кажется, сейчас будет ещё веселей! — он указал на наконец отлипнувших друг от друга старост.

— Герм… Прости… — Рон непроизвольно попятился от уже опомнившейся разгневанной Гермионы.

— Не называй меня так! — Грейнджер треснула ему по макушке, весьма, кстати, оказавшимся под рукой букетом, и уже более миролюбиво продолжила, — И вообще, Рон Уизли, ты что со всем одурел? Не при детях же.!

— То есть, — на губах у Рона расцвела глупая улыбка. — Насчет самого поцелуя… Всё отлично?

— Давай не здесь, — в душе проклиная друга за его непробиваемую тупость и нетактичность, процедила Гермиона и, схватив его за руку, потащила к выходу, обернувшись к остальной публике уже у самого портрета. — Благодарю всех за поздравления. Прошу поскорей спустись в Большой зал, иначе опоздаете на занятия.

Гермиона ни за что и никому не признается, но… Пожалуй, это был лучший её день рождения. Никогда ещё ей не уделяли столько внимания. Тем более она не ожидала подобного от Рона, который её приятно поразил, сколько бы Грейнджер на него не ворчала. Пожалуй, Рон Уизли был не таким уж и безнадежным придурком и… он заслуживал шанса.

* * *

Хогвартс гудел. Новость о том, что старосты Гриффиндора целовались при всех в гостиной разнеслась со скоростью поттеровской «Молнии». Казалось, даже портреты, которым в общем-то, всё равно, перешептывались между собой обсуждая смелый поступок младшего Уизли и неожиданную реакцию заучки Грейнджер.

Однако вскоре у всех появился новый, куда более впечатляющий повод для обсуждений. В Хогвартсе завёлся призрак Гарри Поттера, хотя это и дружно отрицали как сами приведения, так и Дамблдор, но факт оставался фактом.

Пятый курс Слизерина и Гриффиндора на парном уроке ЗОТИ имел счастье (или несчастье?!) наблюдать Руку-Призрака, говорившую голосом Мальчика-Который-Не-Выжил.

А произошло это так…

* * *

Кабинет ЗОТИ

— Итак, — сразу перешёл к делу профессор Уизли, — Я обещал сегодняшний урок посвятить дуэлям, чтобы проверить ваш текущий уровень подготовки. — И, улыбнувшись притихшему классу лучезарной улыбкой, Перси легким, но красивым движением руки отправил парты к стенкам.

— Позёр… — ехидно прокомментировал кто-то у него за спиной, однако никто, кроме самого Перси и стоявшей в первом ряду Гермионы этого не услышали. Оба ощутимо вздрогнули, покосившись на предполагаемый источник голоса. Однако там было пусто…

— Вау… — протянулись тем временем восхищенные шепотки по рядам. Умение Перси обходиться без палочки вызывало восхищение и зависть у многих: за лоха молодого профессора ученики уже не держали.

— А теперь напишите свои фамилии на листочке, затем бросьте в чашу, жребий определит вашего противника, — пробуравив «пустоту» позади себя неодобрительным взглядом, профессор вновь обратился к классу. — Ну-ну, давайте, шевелитесь.

— Прям как Кубок Огня! О Мерлин, какой же он умный и талантливый! Ах, как ему идет его бородка… — тихонечко восхитился кто-то из девушек. Похоже у Перси начали появляться поклонницы…

В результате разделились таким образом, что Панси Паркинсон оказалась лицом к лицу с Лавандой Браун, Грегори Гойлу предстояло биться со слегка нервничающим Невиллом, Винсету Креббу достался донельзя обрадованный возможностью надрать слизеринцам зад Симус Финиган, Малфою предстояло биться с Гермионой, в то время как Рон остался без пары, что означало одно — ему придется драться с профессором. Впрочем, никто из Уизли не выглядел разочарованным подобной перспективой…

— Отлично, — кивнул Перси. — Мистер Уизли, давайте продемонстрируем остальным, чему вы научились от мистера Поттера.

— Не смей произносить его имя, грязный ублю… Ай, за что?!

— Рон, прекрати! — неожиданно засадила ему локтем под ребро Гермиона (от чего тот замолчал, буквально согнувшись пополам от боли) и, развернувшись к Перси, спокойно произнесла. — Простите его, профессор. Он сам не знает, что говорит. Может быть мы поменяемся? Я сражусь с вами, а Рон с Малфоем?

— Ты что-то имеешь против меня, грязнокровка? — небрежно осведомился Малфой, к которому постепенно возвращалась его былая спесь вместе с самодовольным выражением лица. Очевидно, Драко уже успел оправиться после потери отца…

— Не смей её так называть, чертов урод! — еле отдышавшись, все же не преминул вступиться за неё Рон.

— О, Уизли, я смотрю ты совсем подкаблучником стал… И, кстати, не противно было со своей поганой грязнокровкой при всех в гостиной целоваться? Хотя… Кого я спрашиваю… Ты же и сам поганый предатель крови, как и, впрочем, вся ваша семейка. У вас итак дом — тот ещё свинарник, и твоя жирная мамаша, поди, даже вони от грязнокровки не почувствует…

— Заткнись, Малфой! — прогремел в наступившей тишине очень знакомый голос.

И все, даже кинувшийся с кулаками на Малфоя Рон, повернули свои головы к предполагаемому источнику звука.

— Гарри… — тихо прошептала Гермиона, прижимая свою подрагивающую от нервного напряжения ладонь к губам.

Вниманию присутствующих оказалась представлена повисшая в воздухе мерцающая «потусторонним» сиянием серебряная рука. Однако рука была отнюдь не безжизненной, безвольно повисшей… Что удивительно, но Рука-Призрак очевидно жила своей жизнью! Потому как в следующую секунду она настигла попытавшегося было сбежать Малфоя, схватила за горло и начала душить…

— Хватит! — твердым голосом скомандовал Перси, и к вящему удивлению класса Рука-Призрак послушно отпустила полуживого слизеринца.

— Если ещё кто-нибудь посмеет оскорбить моих друзей, то я… вернусь! — вновь раздался голос Гарри Поттера, в то время как Рука-Призрак погрозила кулаком всем присутствующим… И исчезла так же неожиданно как и появилась.

— Пятнадцать очков с Гриффиндора за оскорбление преподавателя и тридцать со Слизерина за… тоже самое плюс за оскорбления в адрес мисс Грейнджер… Я ведь тоже Уизли, мистер Малфой, — зачем-то пояснил быстро пришедший в себя Перси. — Мистер Гойл, мистер Кребб проводите своего друга в Больничное Крыло. А мы… Мы продолжим урок.

— Продолжим? — ахнула Гермиона. — Об этом же срочно нужно сообщить профессору Дамблдору!

— Не думаю, что директора стоит беспокоить ради очередной шутки Пивза, — с невозмутимым выражением лица заявил Перси.

— Пивза? Это был не Пивз! Нам ли не знать, что это был… — Гермиона запнулась, сказать «Гарри» она не могла…

— Кто бы это не был, он не опаснее Пивза. А потому довольно препирательств, мисс Грейнджер, мы продолжаем урок. Вы же не хотите его окончательно сорвать? — в голосе профессора появились металлические нотки.

— Но… — попыталась возмутиться Гермиона, но ей на ногу наступил Рон.

— Ты разве не видишь, что здесь не чисто? Перси что-то скрывает. После урока сразу идем к директору… — прошептал он ей на ухо.

— Когда ты стал таким благоразумным? — удивилась Грейнджер.

— Как только белобрысая харя Малфоя исчезла из видимости. Он действует мне на нервы… И на мозги… Я просто закипаю!

— Прекратить разговоры, — оборвал их Перси, — Мистер Уизли, у нас учебный поединок, вы ведь не забыли?

— И Перси тоже бесит… Но ничего, Герм, сейчас он у меня получит… — недовольно поморщившись, договорил он.

— Рон, пожалуйста, не нарывайся… Он же твой брат. И вообще он куда старше, умнее и сильнее…

— Всё будет хорошо, Гермиона, обещаю, — широко улыбнувшись, заверил её Уизли, отчего у Грейнджер вновь возникло острое чувство дежавю, к которому ещё прибавлялась странная уверенность, что с противоположного угла класса кто-то незримый за ними наблюдает… И ей почему-то казалось, что этот кто-то — это никто иной как Гарри Поттер в своей мантии-невидимке.

— Акцио, мантия-невидимка! — наобум крикнула она, и в это самое мгновение Перси запустил в Рона каким-то заклинанием, погрузившим на миг комнату во тьму и призванным, судя по-всему, дезориентировать противника. Но Гермиона все-таки успела ощутить в руке знакомую ткань, прежде чем что-то вырвало это у неё из рук.

Кабинет директора.

— Итак, мисс Грейнджер, вы утверждаете, что мистер Поттер жив? — внимательно разглядывая из-под очков-половинок свою ученицу, спросил Дамблдор.

— Да! — горячо кивнула она. — Весь наш класс слышал его голос! И я смогла ухватить мантию-неведимку, это точно Гарри! Я чувствую это.

— Чувствуете? — недоверчиво переспросил её директор. — Я думаю, что вам все же показалось. Пожалуйста, не перебивайте меня, мисс Грейнджер, — остановил он возмущенно приоткрывшую рот Гермитону. — Дело в том, что мы живем в магическом мире, и, потому, Гарри вполне мог стать приведением. Мне жаль разрушать ваши надежды, но я лично перепроверил все обстоятельства, все факты несколько раз. Ваш друг мёртв.

— Но, профессор, это какой-то странный призрак! — вмешался в разговор до этого скромно молчавший и изредка поддакивавший Гермионе Рон.

— Безусловно, мистер Уизли, — кивнул ему Дамблдор. — Если, конечно, это вообще призрак, а не чья-то глупая шутка.

— Но кто мог пошутить таким? — голос Рона дрогнул от еле сдерживаемой злобы. — Да и голос-то был настоящим!

— Я не знаю, мальчик мой, — удрученно покачал головой директор, — пока не знаю. Голос можно изменить с помощью магии, это проходят на седьмом курсе.

— Ну, а мантия? — ухватилась за соломинку Гермиона. — Я ухватила мантию-невидимку с помощью манящих чар, но что-то вырвало её у меня из рук, а ещё Перси так не вовремя применил заклятие Мгновенной Тьмы… Кстати, Перси, он же старательно мешал нам! Если бы не он, то я бы увидела, кто там был: Гарри или нет!

— Гермиона права! Это все из-за Перси. Эта неблагодарная ско…

— Мистер Уизли! — мягко укорил Рона директор. — Да и вы, мисс Грейнджер! Больше уважения к преподавателя, пожалуйста… Не Перси, а профессор Уизли, — уже спокойнее поправил их Дамблдор. — Вряд ли профессор Уизли применил это заклятие специально, скорее всего это случайность, но я обещаю поговорить с ним насчет этого.

— Простите… — потупился Рон. — Я просто всё ещё слишком зол на него за предательство.

— Каждый волен сам выбирать свой путь. К сожалению, путь вашего брата разошёлся с нашим, но есть такое поверие, мистер Уизли, что Хогвартс меняет людей к лучшему…

«Ага, особенно Волдеморта, » — невесело усмехнулась про себя Гермиона, вслух произнеся, — всё это, конечно, замечательно, но, профессор, что насчет мантии? Она ведь уникальна!

— Бесспорно, мисс Грейнджер, — согласился Дамблдор, — мантия-невидимка, принадлежащая Гарри, вещь поистине уникальная. Настолько уникальная, что прибывшие на место авроры обнаружили её целой и невредимой практически в самом центре воронки. Вот она, — легким жестом он явил удивленным ученикам до боли знакомую вещь. — Они отдали её мне.

— Но… — Гермиона не могла отвести взгляда от серебристого свёртка, в горле болезненно пересохло. — Можно взглянуть?

— Конечно, — с готовностью протянул ей сверток директор. — И, мисс Грейнджер, я думал, что вы знаете… Мантия Гарри особенна, её нельзя приманить обычными чарами. Вы можете проверить это сами.

— Сами? — удивился Рон.

— Да она ваша. Я думаю, что Гарри бы хотел этого. Так будет правильно.

— Спасибо, — глаза Гермионы против воли наполнились слезами.

— Держите салфетку, мисс Грейнджер… — сочувственно покачал головой Дамблдор, протягивая Гермионе алый платок. — Я понимаю, как нелегко вам сейчас… Но его уже не вернуть. Я проясню вопрос с тем «самозванцем» и поговорю с вашим братом, мистер Уизли.

— Уж, пожалуйста, — слегка приобнимая Гермиону, буркнул Рон. — Кто-то развлекается, притворяясь нашим лучшим другом! Мёртвым другом! Это непростительно…

— Безусловно, мистер Уизли, однако вам следует помнить, что мантию я вам дал не для мести, не для глупых шалостей… Я надеюсь, вы выросли из них. Используйте её с умом. Берегите друг друга. — зачем-то прибавил директор в конце, наградив парочку понимающим взглядом. — А сейчас, прошу извинить, но меня ждет беседа с другим мистером Уизли…

— Присаживайтесь, мистер Уизли, — заметив переминавшегося с ноги на ногу в дверях преподавателя ЗОТИ, Дамблдор кивнул на только что освобожденное Роном место.

— Добрый день, профессор, — поздоровался в свою очередь Перси.

— Не думаю, что этот день можно назвать добрым, мистер Уизли, — удрученно покачал своей абсолютно седой головой директор. — Вы ведь знаете, по какому поводу я вас позвал. Странные вещи порой происходят в этой школе. На моей памяти в Хогвартсе практически не бывало спокойных лет. Что-нибудь да обязательно происходило. Существует даже некая закономерность… Если уж не случилось наводнения и загадочного появления русалки в ванной старост, так учитель ЗОТИ обязательно подкачает.

— Я не собираюсь вас подводить, профессор, — поспешил заверить его слегка покрасневший Перси, в голове у которого отчаянно билась лишь одна мысль: «Как он узнал про Ариэль?!» Пожалуй, та шутка близнецов была самой… м-м… вопиющей и, в общем, неважно какой!

— Не стоит недооценивать коварство проклятой должности, Перси, — ещё раз вздохнув, сказал Дамблдор. — Я вас не пугаю, и нет, я не делал ставки на то, сколько вы продержитесь, у ваших братьев, — поймав его взгляд и предупреждая волну негодования, поспешил заметить директор. — Я просто предупреждаю.

— Я знал на что иду, профессор. И судьбу Квиррела повторять не собираюсь, так что не стоит беспокоиться на этот счет, — очень усталым тоном ответил Перси. Ему хватило и писем матери на эту тему… А то и вовсе громовещателей! Дернул же ситх помириться с ней сейчас, когда и так проблемы сыпятся как из рога изобилия! С остальным семейством он по-прежнему находился в ссоре, разыгрывая самовлюбленного идиота, не желавшего идти на мировую даже после официального признания возвращения Волдеморта. Впрочем, его натянутые отношения с семьей и Дамблдором исправно поспособствовали налаживанию полезных связей в министерстве. Но порой даже осознание этого факта не спасало от понимания правоты, пусть и с некоторой точки зрения, большинства высказываний, которыми его исправно награждали близнецы и Рон.

— Я очень на это надеюсь, мистер Уизли, — кивнул Дамблдор, который очевидно был в курсе его переписки с матерью. — Ириску? — И лукаво улыбнувшись в бороду, пододвинул вазочку, заглянув в которую Перси сразу понял, что именно ему не понравилось в тоне и улыбке старика.

На дне вазочки копошились две крайне необычные ириски: одна, подозрительно напоминавшая таракана, шевелила усиками, вторая являла собой куда более страшного «зверя», именуемого в народе просто волосогрыжка.

И если услужливо подаваемая памятью информация была верна, то Перси уже пробовал эти ириски, когда проспорил близнецам желание.

Насколько он помнил, таракан крайне мерзко трепыхался во рту, а волосогрыжка так и вовсе норовила оттяпать кончик языка.

Впрочем, Сила шептала, что от предложенных сладостей увильнуть не удастся, а за годы отшельничества на Татуине ему доводилось пробовать и вполне реальную мелкую живность, что ему зачарованная ириска… Хотя, если честно, то он уже успел порядком отвыкнуть от этого. Всё это осталось в прошлой жизни — здесь же были кулинарные изыски Молли и домовых эльфов Хогвартса.

Да и не нужно было быть форсюзером или на худой конец Снейпом, чтобы понять, что Дамблдор окажется серьезно обижен отказом взять его щедрое угощение.

Поэтому, вежливо улыбнувшись, Перси закинул в рот волосогрыжку, чем порядком удивил директора, ведь тот был уверен, что Уизли либо откажется вовсе, либо выберет таракана.

Пожалуй, если кто и мог догадаться, что Альбус Дамблдор пичкает своё окружение разнообразными, удивительными, порой с острым вкусом сладостями не забавы ради, а с целью эксперимента, так это только бывший магистр Ордена Джедаев Оби-Ван Кеноби. Нормальному же магу подобное бы и в голову не взбрело. Между тем выбор сладостей и реакции на их употребление давали возможность директору составлять довольно интересные психологические портреты на своих подчиненных и просто гостей.

— Я бы хотел подробнее узнать о произошедшем на вашем занятии инциденте, мистер Уизли, — быстро скрыв удивление, перешел к расспросам Дамблдор, не прекращая между тем наблюдение за всё ещё жующим строптивую ириску Перси.

— А разве мисс Грейнджер с мистером Уизли вам ничего не рассказали? — спросил Перси, несколько раздраженный слегка прокушенным языком, но все же довольный своей победой в схватке со сладостью, наделенной весьма вредным характером…

— Мне бы хотелось услышать вашу версию, а также ваши предположения насчет так называемых шутников.

— Моя версия не будет слишком отличаться от уже рассказанной вам. Ведь при всех своих недостатках мой младший брат не является лжецом, так что я скорее поделюсь с вами своими предположениями.

— Я вас слушаю, Перси, — сложив руки «пирамидкой», сказал Дамблдор.

— Так как заклятия изменения голоса проходят на старших курсах, да и то не каждому семикурснику оно оказывается под силу, то следует проверить всех лучших учеников с 5-го по 7-й курс включительно, потому что все-таки нельзя исключать самородков, освоивших это заклятие самостоятельно. Также у них должен быть мотив — ненависть к Гарри и нелюбовь к Малфою, все-таки именно ему досталось… Я бы начал проверку со слизеринцев, директор.

— Стереотипы, Перси? — неодобрительно покачал головой Дамблдор.

— Не только они, директор. А ещё логика. Не все слизеринцы в восторге от Малфоя, ровно как и большинство из них имеет вескую причину для ненависти к Гарри.

— Допустим, но, мистер Уизли, вы не исключаете, того, что это могли быть Фред и Джордж?

— Безусловно таланта воспроизвести это заклинание им бы хватило, ровно как и мотива по отношению к Малфою, однако… как же их совесть, директор?! Неужели вы не учли наличие у моих братьев совести? — тут Перси притворно удивился. — Конечно, я и сам долгое время был уверен в её отсутствии, но шутить такими вещами, как призраком Гарри они бы точно не стали. Впрочем, у них на этот раз есть железное алиби.

— Вы имеете в виду то, что в это время они были слишком заняты взрывом женского туалета? — в глазах у Дамблдора во всю плясали веселые искорки.

— Он все равно не работал, — устало закатил глаза Перси, смекнувший, что его-таки поймали в ловушку: заставили проявить беспокойство по отношению к представителям семейства Уизли. Причем к самым большим оболтусам в нём…

— О да, но мисс Миртл они напугали до… — тут директор замялся, не зная, что сказать. Выражение «полусмерти» не очень-то подходит к приведению.

— Я сожалею, профессор, однако, смею напомнить, что я более не ответственен за их шутки, кроме как разве что в пределах моего класса, — елейным голосом заметил он.

— Перси, я, конечно, ни коем образом не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела, но позвольте дать вам совет: помиритесь с семьей, первый шаг вы уже сделали, написав Молли, но теперь отчего-то тормозите… Не стоит бояться, — наградив его укоризненным взглядом, заметил Дамблдор.

— Профессор, мне кажется, вы позвали меня для выяснения другого вопроса и у нас осталось не так уж и много времени. У меня следующая пара. Гриффиндор-Слизерин — 7 курс, боюсь подумать, что они могут сотворить в моё отсутствие… — старательно держа себя в руках, ответил Перси, невольно вспоминая все свои вызовы на ковер перед Советом джедаев по вине Энакина, с тех пор немногое изменилось… Косячит его ученик, а краснеет перед начальством он — похоже, это стало свооебразной константой… Ну что за Вселенская несправедливость?

— Хорошо, мистер Уизли, — неожиданно легко согласился Дамблдор. — Тогда ответьте мне на такой вопрос, зачем вы применили заклятие «Мгновенной Тьмы», когда мисс Грейнджер почти разоблачила «шутника»? Неужели вы прикрываете его?

Да, он ждал этого вопроса и был готов. Перси умел, действительно, умел выдавать, тщательно взвешивая дозировку, ложь, приправляя её крупицами правды, так что отличить их оказывалась очень сложно. Однако уметь — не значит любить… Особенно помня о том, чем обычно заканчивалась его ложь. Пусть и направленная во спасение. Но иного выбора не была.

— Разоблачила? — он криво усмехнулся… — Нет, профессор, мисс Грейнджер не разоблачила… шутника, во всяком случае. Потому что его не было.

— Не было? Тогда, кто или что это, по-вашему, было?

— Нет, профессор, не было никакого шутника. А приманила мисс Грейнджер мою мантию, — с этими словами Перси выложил на стол серебристую ткань. — Купил на премию в прошлом месяце. Кто это был? Это был Гарри, точнее то, что от него осталось.

— Вы хотели сказать, что это все-таки был призрак? — недоверчиво спросил директор. — Местные приведения отрицают это, они бы почувствовали его присутствие здесь.

— Он не любит задерживаться на одном месте, профессор…

— Вы видели его и раньше?

— Да, когда только составлял программы по ЗОТИ, он явился ко мне и, перепугав до икоты, потребовал скорректировать учебные планы, чтобы его друзья могли защитить себя от Темного лорда и его слуг. А вы и вправду думали, что я по своей воле нарушил предписания министерства и включил в программу пятого курса невербальные заклятия? — возмутился Перси.

— Я думал, что у, кхе-кхе… Фаджа наконец-то проснулся здравый смысл… Видимо, зря, — горько улыбнулся Альбус.

— Так вот, после этого Поттер пообещал проверить мою работу и явиться ко мне на урок… — тут Перси, прекрасно уловивший, что Дамблдор имел в виду вовсе не министра, а его, тем не менее, как ни в чем ни бывало продолжил свой рассказ. — Как видите, своё обещание он сдержал. Я же просто не хотел паники, профессор. Заметьте, что и версию о шутнике запустил я… Так что и с заклинанием и мантией я просто подыграл, — гордо распрямив плечи, закончил он.

— Хорошо, мистер Уизли, — кивнул директор, закончив наконец изучать его испытующим взглядом своих льдистых глаз. — Если Гарри вновь объявится проверить вашу работу, скажите, что я тоже хотел бы с ним увидеться. Не смею вас больше задерживать, потому как боюсь, что ваши братья могут начать испытания своих изобретений прямо на слизеринцах.

— Непременно передам, профессор, — кивнул Перси, не понимая поверили ли ему или же… записали в сумасшедшие. Впрочем, что первое, что второе немного отводили от него подозрения. А, значит, можно немного выдохнуть.

Совсем немного, потому что впереди у него пара Гриффиндор-Слизерин 7-й курс… А значит и неминуемая встреча с близнецами, которые поклялись выжить его из школы во что бы то им не стало.

Джедаи не мстят… Джедаям нельзя идти на поводу у своих чувств. К слову, их у них вообще не должно быть…

В мозгу Перси помимо воли вспыхивает, вбитая намертво строчка из Кодекса Ордена: «Нет эмоций — есть покой.»

Покой… Покой ему лишь только снится. И то в кошмарах. Нет, уж спасибо, двадцати лет покоя на Татуине ему хватило не на одну жизнь вперед.

Кстати, вот об этом… Джедаи не мстят… Это верно. Вот только сам он давно уже не джедай. Магистр Кеноби умер. Теперь он Перси Уизли, обычный… маг. И совсем не важно, что когда-то давным-давно в далекой-далекой галактике его звали Оби-Ван Кеноби. Да Сила по-прежнему с ним, вот только пресловутый Кодекс остался в далекой-далекой…

А это значит, что он все-таки может позволить себе пару человеческих слабостей и проучить эту в конец зарвавшуюся молодежь…

Мечтательно улыбнувшись своим мыслям, Перси начал насвистывать какую-то незамысловатую мелодию.

Гнев прошел. Осадок остался, но после свершения его маленькой мести и тот должен раствориться.

Интересно, а позволяй Кодекс служителям Света чуть больше, даруя им возможность хоть изредка чувствовать себя обычными людьми, без тяжкого груза ответственности за судьбу галактики за спиной, то падений во Тьму было бы больше или же, наоборот, меньше?

Ответа на этот вопрос у него не было. Одно Перси знал точно: Избранные не вписываются в общепринятый стандарт и стараться подогнать их под него — плохая идея. Один раз он уже ошибся, пытаясь загнать ученика в рамки Кодекса. Чем заплатила за его ошибку Галактика Оби-Ван тоже помнил. Такое нельзя не забыть. Как и не смыть его вины… Похоже, именно поэтому он и попал в цикл перерождений. Ему нужно исправить ошибку.

И за что только Судьба отвела ему роль наставника Избранного? Неужели он и до этого где-то накосячил?

Страх не справиться со своей ролью был в его душе всегда. При этом он неизбежно усиливался на фоне общего стресса и таких раздражающих факторов как обилие лишних учеников, (многие из которых вели себя хуже юнлингов в джедайских яслях), очередная безрассудная выходка его, (Мерлин упаси, но все же), вечного ученика и… ещё одна проблема. Точнее аж целых три… Фред, Джордж и Рон.

Определенно, с этим кошмаром, носящим имя братья-Уизли, нужно было что-то делать. Иначе так недолго не просто Избранного проморгать, но и самому сгинуть во Тьме. Именно сгинуть, потому что Оби-Ван сильно сомневался, что где-то найдется второй Люк Скайуокер.

Поэтому сегодня «ужастики Уизли» узнают, почему нельзя доставать старшего брата. Он терпел много лет, и наконец сегодня настал час отмщения. Все же он тоже Уизли. Да и столько лет под одной крышей со Скайуокером тоже многому могут научить. Особенно, если есть ещё и воображение, а оно, несмотря на внешнее занудство, у него имелось в избытке.

Поэтому Хогвартс сегодня ждет незабываемый вечер…

* * *

— Чего такой кислый, братишка? — плюхнулся на скамью рядом с Роном Фред или Джордж. В любом случае второй близнец, согласно кивнув, потеснил слегка возмущенную подобным обращением Гермиону.

На деле Грейнджер рассердилась, причем сильно, даже слегка побагровела. У всех бывают плохие дни, но в двойне обидно, когда такое случается в день рождение. Однако она сдержалась и промолчала, потому как её зацепила последняя брошенная, вероятно, Джорджем фраза:

— Неужто не голоден? Честно, я никак не припомню случая, чтоб малыш Рони так равнодушно смотрел на еду… А ты помнишь, братец Фордж?

— Нет, не припомню, братец Дред! Видимо, это Его Высоко Преотвратительность виноват. Но! — Фред (или нет?) выдержал театральную паузу, выжидая, когда в их сторону устремится побольше глаз. — Можете быть, спокойны дамы, — шутливый поклон в сторону Гермионы, — и господа, наш горе-профессор уже пакует чемоданы! Да и, пожалуйте, мне мои три галеона, мы выиграли спор…

— Какие три галеона? — тут же едва не подавился собственным языком Рон. — Одурели вы что ли, братцы? На три сикля же спорили! Да и имейте совесть, вы ж в тотализатор ставки принимали, а так как большинство ставило на то, что Перси и недели не протянет, то уже нагребли прилично…

— Ну и вредный же ты, Ронни! И всегда таким был… — в унисон укоризненно покачали головой близнецы и рассмеялись. Они, по правде говоря, на другое не рассчитывали, а потом… На подушке Рона уже поджидал зачарованный паучок!

— Что вы сделали с Перси? — мрачно поинтересовалась Гермиона. Не то чтобы она сильно переживала за вставшего у неё сегодня на пути преподавателя, просто, зная близнецов… Можно было ожидать чего угодно.

— О ничего особенного… — зловещим голосом начал Джордж, а Фред не выдержал и рассмеялся, да так заразительно, что даже мрачная Гермиона слегка улыбнулась. — Просто подговорили Пивза учинить погром в его спальне. Это для начала. Затем зачаровали табличку на двери его кабинета… Там написано., впрочем, сами увидите, её ещё неделю никто не сможет снять. Разве что Дамблдор, но он сам на Перси сердит… Так что, никаких шансов. Затем…

— Проверили на нем что-то из своих разработок? — глаза Рона горели. Даже аппетит вернулся, «призрачная рука» потихоньку начала выветриваться из его сознания. Жаренный бифштекс все более занимал его.

— И это тоже… В общем, теперь наш братец никакой не Рэдберд, а самая настоящая Синяя Борода.

— И чулок! — крикнул кто-то из однокурсников близнецов, вспоминая случившееся у них на лекции.

— Ну им он и так был… — теперь уже почти весь стол Гриффиндора покатился со смеху.

— А почему вы так уверены, что он пакует чемоданы? — все же спросила сохранявшая более или менее серьезный вид Грейнджер.

— Потому что, дорогая Гермиона, у него хоть и великий запас терпения, но все-таки не бесконечный. Мы его довели! — с гордостью, едва ли не ударив в грудь, ответили близнецы. — Перси потерял контроль, а это для него катастрофа…

— А что он сделал? — робко спросил Невилл, которому, по правде говоря, новый преподаватель даже немного нравился. По крайней мере, он выглядел не таким сумасшедшим, как его предшественники.

— О, сначала он разбил кувшин с водой, не прикасаясь к нему и не доставая палочки, потом заявил, что занятие закончилось, хотя ещё не прошла и половина, после чего пулей вылетел из кабинета. Никогда его таким не видел! Перси был в таком бешенстве, что у него даже жвалки на лице тряслись, но поступил он, как истеричка, конечно… Разве что только тысячу баллов не отнял и дверью не хлопнул. — Тут Фред хохотнул. Правда, вышло как-то невесело. Похоже, впервые в нем появились какие-то сомнения по поводу произошедшего. И судя по понимающему взгляду Джорджа не у него одного.

Впрочем, эта мысль покинула их головы также быстро, как и залетела.

— Смотрите! — привлек внимание к преподавательскому обеденному столу Ли Джордан.

— Не может быть!

За ним как ни в чем ни бывало сидел все такой же аккуратно причесанный и прилизанный Перси в своей идеально отглаженной мантии. Также Гермиона заметила его пусть и мелькнувшую всего на миг, зато такую широкую, искреннюю и не предвещавшую ровным счетом ничего хорошего ухмылку.

В следующую секунду в Большой Зал ворвался взбешенный Снейп, вид у него был весьма всклокоченный и слегка подкопченный.

— УИЗЛИ! — взревел несчастный профессор зельеварения, у которого только что взорвалось зелье, над которым тот бился не один год и за которое честолюбиво рассчитывал получить премию Фламеля… Но нет! Все труды насмарку! А все оттого, что два непроходимых кретина, вступив в сговор с призраком «ненаглядного» Поттера, который сыграл роль отвлекающего маневра, добавили масла в огонь, а то зелье нужно было готовить исключительно на медленном огне!

Да уж после такого братьев Уизли определенно ждала медленная и чрезвычайно мучительная смерть от капающего на них заместо слюны профессорского яда на парах у Снейпа…

Похоже, они оба это уже поняли, а потому, дружно переглянувшись и нервно сглотнув, устремили испепеляющие взгляды на торжествующего Перси.

Пожалуй, впервые их обвиняли в том, к чему те не имели никакого отношения. Это было несправедливо и обидно, однако доказать свою непричастность они не могли в любом случае… Потому как, ну кто в здравом уме всерьез поверит в то, что это сделал теперь уже не просто паинька Перси, а целый профессор Уизли, когда рядом были такие неисправимые близнецы? Да и не было у них в мыслях кому-то что-то доказывать… Ведь это означало признать то, что их обставил Перси! Да-да! Вот что было обидно… И унизительно.

Они недооценили Перси за что и поплатились. И… надо признать братец был хорош. По крайней мере чумазое, перекошенное от злобы лицо Снейпа стоило возможного исключения. Впрочем, до этого не дойдет. Перси их наверняка отмажет. Ну это же Перси.

— Что за.? Я не чувствую вкус! Бифштекс как резина! И не только он! — в панике неожиданно закричал Рон, судорожно пробуя всё, до чего дотягивалась рука…

А близнецы уже второй раз выразительно покосились на Перси. Тот невозмутимо подмигнул им в ответ и на миг широко улыбнулся, напомнив собой сказочного кота из старого магловского мультфильма…

В этот момент с легкой вспышкой прямо перед Роном материализовалась записка, на которой до боли знакомым каллиграфическим почерком было выведено: «Ребята, давайте жить дружно!»

После трагической гибели Гарри Поттера и его опекунов в магическом сообществе многое изменилось. То обстоятельство, что виной тому послужили приспешники вернувшегося Того-Кого-Нельзя-Называть, среди которых были и видные министерские чиновники, вскоре стало достоянием общественности.

Отставка Фаджа стала делом времени, и уже в октябре его сменил экс-глава Аврората — Скримджер. Новый министр первым делом постарался заручиться поддержкой вернувшегося из опалы Дамблдора, поэтому восстановленному в правах Верховному Чародею не составило труда выбить разрешение на пересмотр дела Сириуса Блэка.

Несмотря на то, что Блэк на суд так и не явился, тот всё же вынес ему оправдательный приговор. Возможно, оттого, что следствию было предоставлено заключение магов-криминалистов, свидетельствовавшее о том, что среди погибших Пожирателей в доме на Тисовый был и некто Питер Петтигрю… Но скорее всего ему помогло именно возросшее влияние Дамблдора и стремление Скримерджа как следует очернить своих предшественников.

В общем, как бы там не было, но Сириус Блэк теперь был совершенно свободным, вернувшим своё доброе имя волшебником. Вот только для самого Блэка это теперь было не так уж и важно… Он до сих пор не мог поверить в смерть крестника, и продолжал скрываться недалеко от Хогсмида в той самой пещере, куда к нему на четвертом курсе приходили Гарри и его друзья…

Сириус пытался придумать, как отомстить Волдеморту… Но для начала того нужно было найти, в то время как Волдеморт пока вместе с жалкими остатками своих сил залег на дно, потихоньку собирая новую армию. Но всё же именно мысли о мести и крепкий виски помогали Блэку хоть как-то выживать. Ведь жизнью его существование и раньше можно было назвать с огромной натяжкой, а уж теперь…

Так продолжалось до тех пор, пока в один особо паршивый осенний денёк его не нашёл Лунатик. Именно он принес ему весть об его оправдании и о том, что тот нужен профессору Дамблдору.

Оказалось, что самый нужный из-за сложившейся ситуации предмет в Хогвартсе теперь преподает вчерашний школьник. Нет, на фоне прочих преподавателей ЗОТИ Перси Уизли смотрелся не так уж и плохо, да и в его педагогические таланты директор верил, но всё же детям, хотя бы старшим курсам не помешали бы дополнительные занятия. Не совсем легальные, поскольку их учителями должны были стать оборотень и пусть и оправданный, но бывший заключенный…

В общем, после непродолжительных уговоров Сириус Блэк всё же решил дать отдых своей печени и наконец заняться реальным делом, а не мечтами о мести… Так «Отряд имени Поттера» обрёл наставников.

* * *

Хогвартс

Первое собрание было намечено на первое ноября. Всеми Организационными вопросами официально заведовали ближайшие друзья Поттера — Грейнджер и Уизли. Именно они отбирали людей, подготавливали списки и придумывали устав, а после отчитывались перед директором.

Свою посильную помощь предлагал им и Невилл, дополнительные занятия с которым Люпин и не думал прекращать. Напротив, с недавних пор заниматься с Долгопупсом стал ещё и Грюм… Так что от помощи несчастного, ставшего заикаться в два раза чаще Невилла друзья вежливо отказались.

Место для проведения занятий подсказал сам Дамблдор. Выручай-Комната, рекомендованная директором как самое таинственное и чудесное место замка, тут же завладела умами Рона и Гермионы… А так как у них была мантия-невидимка, то и надвигавшийся комендатский час оказался не помехой.

Поэтому комнату решено было посетить сразу.

Вот только каково же было их удивление, когда та отказалась распахнуть перед ними свои двери! Ведь профессор Дамблдор говорил, что комната может не открыться лишь в одном случае — когда она уже кем-то занята и этот кто-то не желает быть обнаруженным… Кто, кроме директора знает о её существовании? Кто затаился там после отбоя?

И Гермионе, и Рону было жутко любопытно, поэтому те решили немного подождать. Каково же было их удивление, когда, спустя полчаса, из неё вышел и тут же промчался мимо них весьма раздосадованный Перси.

Вот только и после его ухода Выручай-Комната не открывалась…

Потоптавшись на месте ещё около двух часов, заинтригованные гриффиндорские старосты всё-таки вынуждены были уйти ни с чем. Завтра первой парой стояло зельеварение, просыпать которое было попросту вредно для здоровья… Ведь нервы, как известно, не восстанавливаются!

* * *

Выручай-Комната

Гарри Поттеру было скучно, поэтому Выручай-Комната изменяла свой интерьер чуть ли не каждые пять минут. Фантазия у Мальчика-Который-Выжил была хорошей да и за прошлую жизнь он повидал немало, так что чудесная комната только успевала менять декорации. Особенно старался он, когда к нему приходил Перси, которого это бесило.

Это была маленькая месть за то, что тот посадил его под «домашний арест», который Гарри даже не мог нарушить из-за своей проклятой руки. Ситх возьми, в следующий раз он сто раз подумает перед тем, как заимствовать заклятие у Волдеморта! А пока придется терпеть… Терпеть и больше читать о том, как же снять это проклятие, благо времени у него теперь много… Очень много!

О, если бы не та его выходка на уроке ЗОТИ, то всё бы было не так плохо — он, по крайней мере, мог бы свободно перемещаться по замку, а не сидеть тут, как привязанный.

Хотя место это и было чудесным, обладающим практически безграничными возможностями и если б не его магия, то Поттер точно свихнулся бы со скуки… Но и ежедневные визиты Перси с новостями из внешнего мира помогали не меньше.

Сегодня вот бывший учитель не только порадовал его своей незабываемой физиономией (Гарри полностью воссоздал антураж ангара Первой Звезды Смерти), но и принес шикарные новости. Оказывается, его друзья времени даром не теряли и собрали кружок по Защите От Темных Искусств. (О, Перси, неужели ты настолько ужасный учитель?)

Будет ли их кто-то учить или они будут справляться сами, Уизли и сам не знал. Но факт оставался фактом — заниматься они будут здесь, в Выручай-Комнате. Это обстоятельство невероятно радовало Поттера и приводило в отчаяние Перси, которому сложившаяся ситуация всё больше напоминала цугцванг*.

Ведь для последнего это означало, что придется либо выпустить своего проблемного ученика на волю, либо оставить его на месте наблюдать за занятиями, что тоже было не дело. А если выбрать третий вариант, то есть оставить в силе то обстоятельство, что в комнату сейчас никто, кроме Перси и самого Поттера попасть не мог, то у Дамблдора появятся подозрения да и лишать ребят столь хорошего места для тренировок было нельзя.

В итоге Поттер всё же оставался на месте, но с условием — из шкафа не вылезать, декорации не менять и в случае чего притворяться боггартом. Но Гарри был рад и этому, потому что лазейка остается всегда… Вот и Перси кое-что упустил. Поэтому Гарри Поттер с нетерпением ждал первого занятия…

_________________________________________________________________________________________

*Цугцва́нг — положение в шашках и шахматах, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции.