Джемон. Зарисовки (джен)

— Спецгруппа номер двести двенадцать для прохождения службы по месту назначения прибыла, сэр.

Грузный капитан обернулся. Старенький стул жалобно скрипнул под сотней килограмм капитанского веса.

— Прибыл, значит. Ладно.... — сказал он безразлично, и окинув взглядом стоящего перед ним молоденького рыжего лейтенанта, снисходительно поинтересовался. — Давно в Джемоне-то?

Губы рыжего сжались чуть плотнее, но больше на лице не дрогнул ни один мускул. Он так же безразлично в тон ответил:

— Два года, сэр.

Окно капитанской комнаты по случаю духоты было открыто настежь, и до стоящих по стойке \"смирно\" во дворе новоприбывших доносилось каждое слово. Наблюдавший за действом из строя Дрю едва заметно усмехнулся. Он-то знал, что сейчас мысленно отвечает этому жирному капитану его друг и командир. То, как поджались губы Таку, видел только он, привыкший обращать внимание на подобные детали, да и ему единственному среди всех зрение позволяло разглядеть это едва заметное движение. Но он видел все так же четко, как в оптику своей винтовки.

— Усиление, значит, прибыло, — презрительно проворчал капитан, явно теряя к рыжему лейтенанту интерес. — У вас потери-то какие за последний месяц?

— Двое раненых, — все так же негромко и четко ответил Таку. — Убитых нет, сэр.

Капитан хмыкнул, презрение в голосе стало отчетливым:

— Я за неделю больше убитыми теряю. Ладно, можешь идти, лейтенант. Размещайтесь... усиление.

\"Мудак, — мысленно отозвался Дрю. — Думаешь, чем больше убитых, тем лучше воюешь...\" Он начал серьезно подозревать, что у них возникнет куча ненужных осложнений. Как бы ни был хорош Таку, а присланы-то они были под начало этого вот капитана.

Его опасения начали оправдываться почти сразу же. Он едва успел кинуть вещи, как откуда-то со стороны пристроек донеслись громкие голоса. Он вздохнул и вышел на улицу.

— А я вас кормить не обязан! Вы спецгруппа, вы регулярные войска, вы к нашему подразделению не относитесь! — вопил высоченный широкоплечий румяный капитан, судя по всему, интендант. Таку, взъерошенный и злой, похожий на ощетинившегося рыжего кота, шипел в ответ:

— А кто, блядь, обязан? Кто, я тебя спрашиваю?! У меня люди сутки не ели!

Рядом неуверенно мялся кашевар, глядя то на того, то на другого, и изредка открывал рот, чтобы что-то сказать, но, так и не решившись, закрывал снова.

Интендант замолчал на секунду, набирая побольше воздуха в грудь, и заорал:

— А мне до твоих людей дела нет, лейтенант! — он взглянул на кашевара. — И если я узнаю, что...

Дрю снова тяжело вздохнул и двинулся по направлению к спорящим. Обычно такие конфликты решал он, умея где надо надавить, где надо пригрозить, а где-то просто поговорить по душам. Здесь, похоже, поговорить по душам не получится — значит, придется намекнуть румяному интенданту, что будет, если связаться с канцелярией Его светлости графа Юнта и рассказать, как интендант Имярек отнесся к герою, спасшему жизнь Его Светлости, отказав ему в и без того скудном пайке... Дрю хмыкнул. Из кухни чем-то вкусно пахло, вызывая в животе болезненные судороги. \"Погоди, Таку, — думал он, стараясь не обращать внимание на аппетитные запахи и как-нибудь унять урчание в животе, которое могло испортить все дело, существенно убавив солидности его словам. — Погоди, сейчас решим...\"

Раздался громкий хлопок, и пристройка дрогнула. Дрю мгновенно упал и перекатился в сторону, повернул голову, выискивая укрытие, и встретился взглядом с лежащим неподалеку командиром. Кашевар тоже метнулся к ближайшей стене, присел, стараясь вжаться в неё, и только интендант все еще стоял, растерянно глядя на них и позабыв закрыть рот.

Еще несколько секунд они лежали, распластавшись в пыли, но все было тихо. Дрю поднялся одновременно с Таку, и так же одновременно они подошли к кухне. Таку распахнул дверь пристройки и присвистнул. Дрю тоже заглянул внутрь.

Все поверхности кухни были густо утыканы длинными иглами — где-то явно фабричными, но по большей части самодельными, нарезанными из стальной проволоки. Из пробитой кастрюли медленно вытекал бульон. Желудок снова печально заурчал.

— Знаете, -Дрю обернулся к интенданту, — кажется, сегодня без ужина останется весь блокпост. И вы в том числе.

Неделю спустя, лежа на продавленной железной койке, Дрю устало размышлял, кто вообще додумался ставить блокпосты со срочниками на оживленные дороги для проверок местных. Срочники, срочники... Сидевший рядом щуплый, лопоухий Дан — в свои девятнадцать из-за короткой стрижки он выглядел шестнадцатилетним — сосредоточенно строгал палочку, шмыгая носом всё чаще, пока, наконец, не чихнул. Мераз, сутуловатый, с низким лбом и вечно угрюмой миной на лице, сидящий рядом на корточках, скривился и сплюнул.

— Слышь, ты! Нехер тут сопли раскидывать!

Он поднялся, шагнул было к съежившемуся Дану, занося кулак, и словно споткнулся от негромкого:

— Стоять.

Не поднимаясь с койки, Дрю устало и безразлично сказал:

— Отставить.

Обычное спокойное дружелюбие, помогавшее ему прекрасно ладить практически со всеми сослуживцами, на этот раз ему изменило. Постоянные мелкие стычки с интендантом, открыто презрительное отношение капитана, и срочники, мать их... Некоторые боялись местных как огня, — какая уж тут к демонам служба. На некоторых, вроде Мераза, местное население жаловалось в голос, и не было ни дня, чтобы на блокпост не приходили тощие загорелые джемонцы из близлежащих дуаров и не возмущались громко и, по всей видимости, нецензурно, заметив кого-нибудь из своих обидчиков. Дрю подозревал, что такие, как Мераз, сбегают в армию от тюрьмы. Неудивительно, что оружие, \"снежок\"и прочая дурь проходят через такие блокпосты прямиком в Камбрию, как вода сквозь сито. Теперь Дрю понимал, зачем их прислали сюда, но перспектива провести здесь еще около двух месяцев вводила его в уныние.

Мераз смерил его взглядом, что-то буркнул, но отошел и снова опустился на корточки. Дан встал и, бросив на Мераза опасливый взгляд, вышел на улицу от греха подальше. С улицы долетело чье-то насмешливое \"Ну это ж надо, блядь! В жаре умудриться сопли заработать, талант ты у нас, Дан!\" Дрю видел в распахнутое окно, как парнишка пошел куда-то в сторону нужника, и вдруг словно бы споткнулся и упал, ткнувшись лицом в пыль. За окном дружно заржали. Дрю замер. Неужели только он услышал далекий лязг передернутого затвора?

Он соскользнул с кровати, присел у стены, опрокинув дёрнувшегося было встать Мераза на пол и не давая ему подняться. Снайпер. Снайпер работает, мать его. Он прикрыл глаза, вызывая в памяти окрестности. С трех сторон ровная местность, особо не спрячешься, а вот напротив... Перед глазами четко возник склон, покрытый буро-зеленым кустарником, по которому то и дело передвигались со своей живностью местные. Там он, больше негде. Только вот прочесать его никак — все вышедшие будут у снайпера как на ладони... \"Что ж ума-то не хватило у вас этот склон заминировать, господин капитан\", — зло подумал он.

Со двора раздался громкий стон, затем ещё один. И Дрю сообразил, что слышал их всё время, пока вычислял снайпера. Дан во дворе стонал и всхлипывал, корчась от боли в раненом бедре. Мераз снова начал подниматься, угрюмое землистое лицо побледнело от напряжения.

— Лежать, — вполголоса приказал Дрю, крепко ухватив того за плечо и вынуждая остаться на месте.

— Его надо вытащить, — пробормотал тот сквозь зубы. — А ну пусти!...

Он попытался было вырваться, но Дрю держал надежно, готовый и надежно вырубить, если придется, все так же вполголоса объясняя:

— Он, сука, специально в бедро целился, не насмерть чтобы. Ждет, когда вытаскивать начнем. А вот тут-то он и постреляет нас всласть.

Снаружи было тихо, и это обнадеживало. Раз никто до сих пор не составил компанию злополучному Дану, — значит, остальные тоже поняли, что происходит. Только из соседнего здания был слышен рев капитана, дозвонившегося минометчикам:

— Вот по этим координатам! Да!!! Перепахайте там все, так, чтоб хоть сейчас сеять!

Буквально через пять минут ветхое строение стало вздрагивать от звука разрывающихся на склоне мин. Дрю кивнул. Если снайпер не успел уйти оттуда — он труп. Он поднялся, бросив быстрый взгляд на все еще лежащего на полу Мераза, и наконец выглянул в окно, пробормотав:

— А вот теперь можно и раненым заняться...

Во дворе один за другим стали появляться ребята из их спецгруппы. Минк Даффнер, такой же маленький, щуплый и лопоухий, как Дан, опустился около того на колени, сочувственно приговаривая:

— Терпи, брат, щас, терпи...

Дрю смотрел на товарищей, деловито склонившихся над жалобно стонущим Даном, когда его слуха коснулся невнятный крик. Крик повторился, и все разом обернулись. Со стороны развороченного минами склона к ним шел, зажимая левый бок и волоча за собой винтовку, камбриец в джемонском камуфляже. Он снова жалобно закричал, и Дрю наконец разобрал, что он говорит.

— Не стреляйте, братишки!