Кое-что о Мэри (джен)

От неё никогда никто ничего не ждал – и это было той самой причиной, почему её взяли на работу в ЦРУ. Ну, право, кто мог подумать, что она, маленькая и тщедушная женщина, может завалить такого здоровяка, как Ахмет, и при этом не попасться не только его охране, но даже камерам наблюдения. Ахмет уж точно не ожидал. Теперь лежит в гробу, весь такой красивый и гниющий, а правительство США вычеркнуло ещё одного террориста из своего списка. Успех, победа… и кучка фанатиков с шахидскими поясами на хвосте.

Аврора – так её звали тогда, в другой жизни – радостно обнимала отца, бывшего военного, ветерана войны в заливе, и даже не думала о том, что фанатики бывают одеты не только в бурку, но и во вполне себе приличную форму морпеха. Этелни Джонс – бывший сослуживец отца переметнулся на сторону, с которой когда-то воевал. Теперь тоже лежит красивый и гниющий. Но ведь проблема не в этом. Проблема в том, что недалеко от могилы дяди Телли, чьи байки так любила слушать маленькая Аврора, лежит совсем некрасивый, но тоже гниющий отец с дыркой в голове от пули сорок пятого калибра. Джонс – предатель Джонс – выстрелил ему в затылок, в их с отцом и Авророй доме, где его всегда радушно привечали. Убил бы и её саму, но Тонга – таков был её позывной в ЦРУ – задержалась в штабе, готовясь к новой совместной операции ЦРУ и МИ-5. Срочно надо было улетать в Лондон, и похороны прошли сумбурно и в спешке. Нужно было драпать из страны, куда подальше, менять имя и внешность – подельники Ахмета прекрасно вышли на её след.

Что бы кто ни говорил, уйти из ЦРУ с поста «охотника за головами» можно только одним путём – вперёд ногами и в совсем некрасивом пластиковом чёрном мешке. Да и понимание того, что даже те, вроде как «хорошие парни», могут предательски вогнать пулю в затылок, когда ты отвернёшься, ситуации не улучшало. Авроре хотелось жить. А Лондон просто подвернулся. Как и Мориарти. Она никогда не встречалась с ним лицом к лицу, они просто переписывались, да и задания, которые ей давал «консультирующий преступник», не казались такими уж преступными. Подумаешь, чуть-чуть побыть в шкуре папарацци! Аврора – маленькая, тщедушная женщина. От неё ничего не ждут, и её никогда не замечают – в этом её преимущество.

Мориарти устроил всё лучшим образом. Она сняла квартирку в одном из клоповников Лондона, арендовала машину в указанном консультирующем преступником месте, и в один день проснулась на другом конце Лондона уже мёртвой. Многоквартирный клоповник был взорван – теоретически вместе с ней. ЦРУ даже нашли какие-то останки и опознали её по зубам. Во всяком случае, так сообщило ей, сдобренное хорошей порцией смайликов, СМС от Мориарти. В тот же день Аврору навестил один из его людей и притащил документы на имя «Мэри Морстен», пачку краски для волос и наказ учить нормальный английский язык, а не говорить на его американской пародии.

Её родные документы на имя Авроры Грейс Рэгман человек Мориарти забрал. Только потом «Мэри» поняла почему. Оказалось, что под её именем некая мисс Адлер свалила на Ближний Восток, где её, разумеется, взяли, повязали и обезглавили, как Аврору Грейс Рэгман, больше известную как «Тонга». Мориарти так отомстил Адлер за просранную игру и сбросил с хвоста Авроры шахидов, которые никак не могли поверить, что Тонга погиб во время взрыва в Лондоне. И Мэри поняла, что вляпалась: это было ясное предупреждение о том, что с ней будет, если она вновь решит соскочить. Жить по-прежнему хотелось. Она никогда не находила красоты в гниющих телах.

Мориарти играл как мастер, сразу на несколько досок: с британским правительством, с террористами, с Шерлоком Холмсом… Собственно, ради игры с последним он был готов пожертвовать всем. Психопат, тогда решила Мэри Морстен. Мориарти – чёртов ублюдочный психопат, который приставил её следить за Бейкер-Стрит 221-В. Мэри, чёртову блондинку Мэри, никто не замечал! Даже хвалёная дедукция Холмса! Аврора – «Мэри» каждый проклятый день напоминала она себе – видела, что и другие следили за Холмсом и Ватсоном. Но они просто не были ей, за Авророй никому никогда не угнаться.

Пожалуй, именно тогда, во время многочасовых бдений за окнами квартиры детектива, Мэри – она уже привыкла к этому имени – и выбрала его, Джона Хэмиша Ватсона. Добрый, покладистый, сочувствующий, раз даже этого чудака Шерлока выносит – идеальный в чём-то кандидат. Замылить ему глаз и не попасться ей удалось. Мориарти она врала, что просто изучает ближе жертв… Хотя если замужество считать охотой…

Мэри было даже почти радостно, когда Шерлок сиганул с крыши – путь был свободен, а сопереживание – отличный эмоциональный поводок для человека типа Джона Ватсона. Почти, потому что она знала, что Шерлок жив. Пожалуй, где-то надеялась, что он сдохнет во время своей кампании, но не срослось. Гниющим и красивым мистер Холмс быть не желал, и Мэри, от которой, как и от Авроры, никто никогда ничего не ждал, пришлось умело делать хорошую мину при отличной игре. Мужская дружба – превосходный эмоциональный намордник.

Ошейником стало кольцо, а ребёнок цепью привязал Джона к Мэри. И всё было замечательно! Она выгуливала Джона, давая ему побегать за любимым мячиком-Шерлоком по всему Лондону, особенно, когда она уставала быть Мэри и хотела вновь ненадолго стать Тонгой. Но появился Магнуссен. Кровавый скандинавский замороженный лосось. Всё покатилось к чертям.

Шерлок залез туда, куда не стоило. Мэри не хотела в него стрелять, но проклятый тупой ублюдок, который считает себя пупом земли, испортил всё! Она бы не задумываясь подставила его, если бы он не притащил с собой верного пёсика Джона. Майкрофт в любом бы случае спас его от тюрьмы. Магнуссен был прав: даже последнему Лестрейду было известно, что Майкрофт за своего братика любого симметрично расчленит, по витрувианскому сценарию да Винчи. Но Шерлок видел Мэри. И это стало его приговором.

Она не вызывала скорую, но вновь сделала хорошую мину при плоховатой игре. Шерлок врал, и, боже милостивый, как он был прав, говоря, что Джон не пользуется своим мозгом. Прибытие скорой зависело от многих факторов, в числе которых надо было учитывать месторасположение больницы. Ближайшая к офису Магнуссена больница находилась в трёх улицах. Ближайшая к Бейкер-Стрит – в десяти. Плюс вечные, несмотря на дурацкую введённую плату, пробки в Сити. Шерлок врал. Врала и Мэри, выложив пустую флешку на стол с быстро накарябанными в такси собственными инициалами. Это же Джон. Он не станет проверять.

Джон и не стал. Но расплакалась тогда она вполне искренне. Беременность, гормоны и вечные пробежки до туалета и обратно, дьявол их задери! Мэри было очень себя жалко. Она и так уже потеряла своё имя, своё происхождение, свою работу, дату рождения и даже цвет волос! Потерять Джона… Только этого ей не хватало!

Единственное, что не понимала Мэри, – знал ли Шерлок, что она врёт, или предпочёл обмануть самого себя, убедить в том, что она просто жертва обстоятельств. Разумеется, жертвой обстоятельств она отчасти была. Магнуссен оказался неучтённым, неприятным фактором, который катком проехался по её фальшиво-тривиальной жизни с целью… А с какой, собственно, целью?

Цель зажмурила глаза и сидела на пороге дома родителей, цедя сквозь зубы сигаретный дым. Шерлока арестовали за убийство, и Майкрофт молчаливо исходил яростью… Впрочем, это было закономерно – глупый Шерлок, оказавшийся не в том месте, не в то время, завершил последнее дело Авроры тем же самым методом, что собиралась и она сама. Только Тонга никогда бы в жизни так тупо не подставилась.

Шерлок защищал не её и даже не Майкрофта. Последний мог сколько угодно демонстрировать свою навязчивую, совсем не братскую, а родительскую опеку – никому это не было интересно. Шерлок давно поместил на Майкрофта ярлык «Враг», а на место «Брата» поставил Джона. Мэри оказалась тем самым камешком в основании, без которого вся выстроенная Шерлоком социальная пирамида могла рухнуть в одночасье. Майкрофт имел право страдать, Джон – нет. Потому что Майкрофт плохой-плохой-плохой!

Сущий ребёнок.

Майкрофт – это сопутствующий ущерб для Шерлока, как и защита Мэри. Просто так надо, иначе пока нельзя. Высылку Шерлока из страны Мэри одобрила, хотя и нацепила на лицо приличествующее моменту выражение лёгкой скорби и расстройства. Со стороны казалось, наверное, что у неё разболелся зуб, но она не для Шерлока играла это представление.

Самолёт отчалил. Мэри взяла Джона за руку и вздохнула. Наконец, в её жизни всё пришло в норму. И вдруг завибрировал телефон в кармане, возвещая о пришедшей СМС.

«Я дал тебе жизнь, имя и мужа. И я могу всё забрать назад. Скучала по мне? М.»