Боль (гет)

— Тебе больно превращаться из совы в человека?

Ночной Дозор

Гесер хмуро вертел в пальцах карандаш, размышляя.

План был продуман до мелочей, и все должно получиться, но… От понимания, насколько велик риск, Гесера начинало подташнивать. Одно дело подставляться под удар самому, другое — рисковать Городецким. Но тот идеально подходил на роль приманки: его уникальная способность вызывать доверие у любого, даже у Темного, могла бы сыграть на руку.

Объявился дикий маг, обладающий редким даром ментального воздействия. Заполучи Ночной Дозор себе такого в ряды, и многие проблемы решились бы разом. Маги-менталисты были редки и по своей природе пугливы. И, как ни жаль, совсем не приспособлены для работы в Дозорах. Городецкий был единственным, кто смог бы убедить дикаря принять их сторону и поработать на благо общества. Но подстраховать Городецкого в этом непростом деле было некому, а сам Гесер не подходил абсолютно.

Решение приняла Ольга. Она добровольно вызвалась на роль ангела-хранителя. Ей даже рассказывать ничего не пришлось, ведь они давно научились чувствовать и понимать друг друга без лишних слов.

— Нам нужен этот маг, и мы это сделаем, — заявила она, присаживаясь на край стола.

— Слишком большой риск. Ты же знаешь, если дикарь запаникует, мы можем потерять Городецкого.

— Я еще не разучилась блокировать ментальный натиск. Антошку легко прикрою, дикарь все равно пока слабоват.

И Гесер уступил, хотя отлично понимал, чего это будет стоить Ольге. Для эффективной защиты ей снова придется трансформироваться в птицу. Проклятие, примененное когда-то к Ольге в виде наказания, помогло ей научиться ментальной блокировке.

— Ты забыла, чем обернулась последняя трансформация? Я еле смог реанимировать тебя. Твое сердце может не справиться с такой нагрузкой.

— Жизнь — это всегда риск, — слова были сказаны с напускной беззаботностью.

Гесер знал, что если Ольга что-то решила, то не отступится, приказывай — не приказывай.

— Согласен, но при одном условии: в момент трансформации я переключу болевой уровень на себя, и тогда ты избежишь болевого шока.

— Полностью не получится, иначе преобразования не произойдет. Но… процентов пятьдесят на себя ты оттянуть сможешь.

— Семьдесят. Или ты забыла, чем все закончилось в прошлый раз?

— Подумаешь, отлежалась недельку, — отмахнулась Ольга. — Только проделать все надо быстро. Чем короче воздействие, тем больше шансов, что я смогу взлететь, не переломав при этом крыльев.

Гесер с содроганием вспомнил день, когда он пытался облегчить процесс трансформации. Он напутал с магическим полем, и поэтому процесс затянулся на четверть часа: кости трескались и срастались снова, никак не желая уменьшиться в размере, в то время как кожа уже видоизменилась, и перья стали пробиваться наружу. Кровь пенилась и чуть ли не закипала в венах. Именно после того дня Гесер резко поседел и теперь не мог скрыть своего истинного возраста.

— Перекидываться в человека будешь только после завершения операции. Под моим личным присмотром.

Вместо ответа Ольга склонилась к нему, провела кончиками пальцев по щеке, успокаивая. Прильнула, давая понять, как благодарна за заботу, поцеловала невесомо, чуть коснувшись губ, и ободряюще улыбнулась. Затем стянула с себя одежду, готовясь к трансформации, и улеглась на столе, расправив плечи.

Гесер ослабил узел галстука и расстегнул воротник рубашки, чтобы не задохнуться, когда мышцы сведет судорогой. Медленно откинулся на спинку стула. Все, что сейчас хотелось — это заткнуть уши, чтобы не слышать стонов и всхлипов, которые непременно скоро последуют. Но Гесер не мог позволить себе даже этого, ведь тогда был риск пропустить момент, когда что-то пойдет не так, и надо будет вмешаться.

Наконец Ольга прошептала заклинание. Как только начался процесс трансформации, Гесер перехватил потоки магического воздействия и направил болевую составляющую на себя. Оставил Ольге только ту ее часть, которая была необходима для преобразования.

Позвоночник сразу прострелило невыносимой болью, все суставы обожгло, будто огнем. Все, что он видел перед собой — трескающиеся, сжимающиеся кости, трансформирующиеся ребра и ткани — ощущал и на себе. К крикам Ольги добавились и его стоны, которые сдержать никак не получалось.

Мышцы вновь свело судорогой, он непроизвольно выгнулся, но даже это не принесло облегчения: легкие сдавило так, что не получалось вдохнуть. Сердце натужно билось в быстро укорачивающиеся ребра, сбивалось с ритма.

И почти сразу вывернуло суставы рук, из-за чего Ольга всхлипнула. На столе, вокруг извивающегося тела, натекла порядочная лужа крови, а вязкий запах мокрых перьев начал раздражать. Гесер отвлеченно порадовался, что не видит сейчас Ольгиных глаз, иначе точно не выдержал бы. Тут же череп стал сжиматься, видоизменяя мозг, мысли сразу поплыли, не получалось ни на чем сосредоточиться. Казалось, что в теле костей вообще не осталось, а лишь сплошное кровавое месиво. Паника затопила сознание, и Гесер интуитивно потянул на себя магические потоки в попытке избавить Ольгу от страданий.

К счастью, мозг быстро пришел в норму, и Гесер успел восстановить нужный магический баланс, иначе процесс трансформации пошел бы вспять.

Удалось моргнуть. А когда он открыл глаза, перед ним уже сидела нахохлившаяся сова, дрожащая и неуклюже похлопывающая крыльями.

Гесер с трудом поднялся и заклинанием очистил стол от кровавых разводов. Неуверенно провел ладонью по птичьему оперенью, ободряя. Сова возмущенно пискнула и вспорхнула из-под его руки. Неуверенно долетела до раскрытого окна, присела на подоконник.

"Операция пройдет успешно", — послала мысленный образ Ольга, одновременно издавая пронзительный птичий клекот, будто призывая Гесера стряхнуть с себя оцепенение.

— Разумеется, — заверил ее Гесер, поскорее отстраняясь от ментального контакта, чтобы она не успела ни о чем догадаться. — Удачи.

Только когда птица выпорхнула в окно и скрылась за углом, он позволил себе болезненно поморщиться и рухнуть в кресло.

Гесер никогда не сможет признаться, что весь тот период, пока Ольга в теле птицы, он испытывает непрекращающуюся боль. Видимо потому, что для него процесс трансформации так и не завершается.

Но знать об этом Ольге ни к чему, иначе она наотрез откажется от его помощи.