Любовь (джен)

— Извольте объясниться, юноша, — ледяным тоном произнёс Рокэ Алва. — Что это за выходки?

— Я ничего не делал! — с горячностью возразил Ричард Окделл, который робко жался у дверей кабинета.

— Это так теперь называется? — притворно изумился Первый маршал. — Когда я говорил, что мне не нужен оруженосец, я не имел в виду, что вы можете творить всё, что вам вздумается!

— Это не я! — пискнул Дик, порядком подавленный. — Правда, эр Рокэ, я ни в чём не виноват!

— То есть, вы совершенно не виноваты в том, что обыграли в кости Эстебана и его компанию? Это получилось совершенно случайно и непреднамеренно? — продолжал Алва таким ехидным тоном, что Дику хотелось провалиться сквозь землю. — А в том, что на следующее утро произошло событие, которое уже успели назвать «семерной дуэлью», тоже нет вашего участия?

— Ни малейшего! — твёрдо заявил Дик, вскинув подбородок. — Они сами!

— Сами, значит… — протянул Алва, внимательно рассматривая своего храбрящегося оруженосца. — Скажите тогда, Ричард, зачем вы встречались с королевой в монастырском саду? Нет, не краснейте, мне всё прекрасно известно. Как и то, что вы проявили к ней неуважение! — Последние слова прогремели громом небесным.

— Неуважение? — возмутился Дик. — Я не мог проявить неуважение к её величеству! Это ложь!

— Скажете, что не целовали её самым неподобающим образом?!

— Нет! — истерически взвился Дик. — Она сама! Сама!

— Очень интересно… — протянул Алва, внимательно рассматривая его. — И выиграли вы сами, хотя до этого костей в руках не держали. И дуэль произошла без вашего участия. И королева вас целует, хотя видит впервые. Очень интересно, очень…

— Эр Рокэ! — воскликнул Дик, представляющий жалкое зрелище. — Позвольте я вам всё объясню! Лошадей и перстни я не выигрывал, они мне их отдали сами, все семеро. Они сказали, что я настолько мил и хорош, что заслужил подарки, самые дорогие, ведь раньше у меня ничего такого не было.

— А дуэль?

— А потом они поссорились! — со слезами воскликнул Дик. — Эстебан утверждал, что хочет меня сам проводить домой, чтобы ничего не случилось, а Анатоль возразил. Потом Константин и Северин тоже сказали, что хотят меня проводить, и непременно чтобы я выбрал только одного. Я не стал никого выбирать, и они все вызвали друг друга на дуэль!

— Что же вы можете сказать про королеву?

— Она сообщила, что я так похож на моего отца, а она сначала думала… ну, когда её только привезли ко двору, что он и есть король, и очень хотела за него замуж, пока всё не выяснилось… и вот она меня поцеловала… как бы вместо отца, понимаете? — Голос Дика стал совсем жалобным. — Эр Рокэ, я так больше не могу!

— Что вы не можете? — спросил Алва. На его лице появилось странное выражение, как будто он хотел бездумно улыбнуться, но спохватился.

— Не могу так жить! Все хотят моего внимания, но никто не видит меня самого, — пожаловался Дик. — Все говорят комплименты и дарят подарки, да вот только они мне не нужны…

Алва, не замечая того, смотрел на него сочувственно.

— И только вы! — воскликнул Дик, подняв голову. — Только вы относитесь ко мне хорошо и не бросаетесь сразу трогать и шептать на ушко всякие нежности! Не выношу, брр! Вы… необыкновенный, — закончил он шёпотом.

— Можете идти, — равнодушно ответил Алва на это искреннее признание. — Вас позовут, когда вы мне понадобитесь. Я узнал всё, что хотел.

Обрадованный Ричард поклонился и выскочил за дверь.

Алва глубоко вздохнул и разжал мёртвую хватку, которой вцепился в подлокотники кресла.

— Ты бы знал, чего мне это стоит… — сквозь зубы прошипел он и уставился на сломанный ноготь. — Воистину, Окделлы — проклятие всех Алва!