Путаница (джен)

— Дорогая Стелла, — сказала Виллина и аккуратно поставила на блюдце пустую чашку. — Ваш план я бы назвала сумасбродным и опасным, если бы не боялась вас обидеть!

— Я вовсе не в обиде, — заверила её вечно юная Стелла, касаясь волшебной палочки. — Но согласитесь, что это единственный выход. Наши друзья из Большого мира не знают, что предпринять, а захватчики тем временем уже чувствуют себя как дома. Не знаю, как вы, а я всерьёз опасаюсь за Розовую страну!

Виллина вздохнула.

— Я также отношусь к происходящему со всей серьёзностью, но поймите…

— Ах, да что здесь понимать! — отмахнулась Стелла. — Лишившись своего командира, пришельцы растеряются, что только на руку всем жителям Волшебной страны!

— Да, дорогая, — терпеливо возразила Виллина, — но пришельцы вполне могут выбрать себе нового командира…

— Так мы и с ним справимся! — с воодушевлением воскликнула Стелла и взмахнула волшебной палочкой, из которой посыпались розовые искры. — Потом они сто раз подумают, прежде чем что-то предпринимать!

Виллина задумчиво качала головой.

— Мне неспокойно, дорогая Стелла, — сказала она.

— Ничего страшного не произойдёт! — заверила её фея Розовой страны. — Мы могущественные волшебницы, неужели мы будем прятаться в то время как остальные не покладая рук пытаются противостоять пришельцам? Кубурру-курубурру, ёрики-скорики, дым летит, трава шелестит. Сгинь, генерал Баан-Ну, из Волшебной страны!

— Стелла! — в ужасе воскликнула Виллина, но было поздно.

— Проблема решена, — улыбнулась Стелла, откладывая волшебную палочку. — Предводителя пришельцев больше нет.

— Да, но мы не знаем, где он теперь! И не знаем, что или кто явилось вместо него! — Виллина поспешно встала из-за чайного столика в украшенной розовыми цветами беседке. — Я должна немедленно сообщить о случившемся Страшиле!

Стела только пожала плечами. Всё же часто Виллина её совсем не понимала.

* * *

Этот день Ильсор запомнил надолго. Вечером всё было нормально, в этом он готов был поклясться, но вот с утра начались чудеса.

Он как раз пошёл будить Баан-Ну — никому, кроме своего личного раба, генерал это не доверял. Даже будильники не любил, предпочитая, чтобы его трясли за плечо.

Генерал спал, по обыкновению, на постели, застеленной пушистой белой шкурой. Ильсор быстро осмотрел комнату — вдруг Баан-Ну забыл убрать в сейф какой-нибудь важный документ? Но генерал с вечера всё спрятал, даже «Завоевание Беллиоры» положил туда же.

Вздохнув, Ильсор тихо сказал:

— Мой генерал, вставайте, уже утро! — и коснулся плеча спящего.

Тот только натянул одеяло повыше, но Ильсор знал, что его хозяин любит поспать, и потому потряс настойчивее.

Баан-Ну открыл глаза и уставился на него сначала с непониманием, а потом и с ужасом.

— Мой генерал, вы в порядке? — спросил Ильсор. Как-никак, хороший арзак должен заботиться о менвите, которому служит, даже если тот ему этого не приказывал.

Баан-Ну вытаращился на него и спросил:

— С какой это стати я перешёл в сухопутные войска?

Ильсор растерялся. Конечно, сейчас они были на суше, но это не отрицало того, что несколько сот человек семнадцать лет летели на космическом корабле и принадлежали к войскам космическим.

Баан-Ну тем временем как-то неловко сел и добавил:

— И кто вы, сударь, кошки вас раздери?

Ильсор растерялся окончательно, припоминая, не ел ли генерал за ужином ничего, что могло бы ему навредить. Но нет, всё, что попадало на стол к менвитам, прежде тщательно проверялось.

— Мой генерал, я Ильсор, ваш слуга, — сказал он и поклонился. — Вы не узнаёте меня?

Баан-Ну смотрел на него с подозрением и даже, как показалось Ильсору, с опаской. Взгляд его то останавливался на нём, то оглядывал обстановку, как будто генерал впервые видел собственные комнаты и собственного слугу.

— Что за шуточки? — вдруг рявкнул Баан-Ну. — Я заснул в собственной постели, а проснулся непонятно где! На гауптвахту захотели, мерзавцы? Я вам покажу, как надо мной подшучивать!

Ильсор не знал, что такое гауптвахта; вообще-то говоря, он тревожился всё больше и больше.

— Мой генерал, над вами никто не подшучивает, вы проснулись там же, где заснули вчера вечером…

— Я… — начал Баан-Ну и вдруг поперхнулся. — Что это?!

Обеими руками он схватился за бороду и даже подёргал её.

— Что это?! — закричал он и вскочил. — Я что, пока спал, успел обрасти?!

Ильсор отступил подальше, сам не понимая, почему ему кажется, будто перед ним совсем не Баан-Ну. Бороду, которую всегда считал своей гордостью, генерал тряс и трепал, как будто пытался от неё избавиться.

— Зеркало мне! — простонал Баан-Ну и заметался по комнате. Не на шутку перепугавшийся Ильсор вытащил зеркало, поднёс разбушевавшемуся генералу. Тот взглянул и отшатнулся, как будто увидел привидение.

— Не-ет… — простонал он. — Не-ет! Происки Леворукого!

— Кого? — окончательно опешил Ильсор.

Вместо ответа Баан-Ну подскочил к окну и рывком отдёрнул штору. За окном раскинулся Ранавир: трудолюбивые арзаки уже давно работали, собирали новую вышку для наблюдений, возились в ангарах, поправляли маскировочную сетку, которой была обтянута «Диавона». Вдалеке пролетел вертолёт; Ильсор знал, что это Кау-Рук отправился в окрестности Изумрудного города, чтобы доставить в лагерь ещё одного пленника.

Но при виде уже ставшей привычной картины Баан-Ну отшатнулся так же, как и от отражения.

— Создатель… — с отчаянием пробормотал он. — Создатель всеблагой…

Ильсор, на всякий случай закрывшись зеркалом, прислушался.

Генерал развернулся к нему, в глазах его был ужас.

— Это… — начал он и запнулся. — Это ведь Закат?

— Сейчас утро, мой генерал, — нерешительно ответил Ильсор, но Баан-Ну это не успокоило.

Он снова заметался по комнате, то и дело дёргая бороду и причитая.

— Создатель, только спаси меня… Далось мне это звание! Да я к морю и на хорну не подойду, только вытащи! Они летают! Создатель милостивый, они летают… Да я ни одного матроса не ударю больше! Услышь меня!

Он обрушился на кровать, обхватил голову руками и стал раскачиваться взад-вперёд.

Через два часа все в Волшебной стране знали, что генерал Баан-Ну сошёл с ума.

* * *

Кальдмеер услышал смех и только потом понял, что смеётся Руппи. Странно, что обычно серьёзный адъютант нашёл в себе силы на веселье. Конечно, вице-адмирал Вальдес относился к пленникам в соответствии с их статусом, но раньше Руппи не приходило в голову хохотать во всё горло — он всегда помнил, где находится.

Нахмурившись, Кальдмеер доковылял до двери и толкнул её.

Представшая его глазам картина заставила его взволноваться.

Руппи, закрывая рукой покрасневшее лицо, сидел за столом. Перед ним лежала раскрытая на середине тетрадь. Вальдес обнаружился на расстеленной у камина шкуре, и Кальдмеер понял, почему не слышал его голоса: схватившись за живот, он беззвучно рыдал от смеха.

— А, это вы… г-господин Кальдмеер, — простонал Вальдес, пытаясь вести себя поприличнее. Руппи при виде начальства неловко стёр улыбку с лица, но стоило ему заглянуть в тетрадь, как губы снова начинали разъезжаться.

— Что здесь происходит? — поинтересовался Кальдмеер и опустился на ближайший стул — ходить было ещё тяжело, постоянно кружилась голова.

Вальдес, не скрываясь, вытер выступившие слёзы.

— Я не знал, что господин Бермессер обладает несомненным даром к сочинительству, — пояснил он. — В письменных принадлежностях мы ему отказать не смогли, но написанное ему пришлось отдать, и вот я попросил дорогого родича кесаря перевести мне несколько абзацев.

— Господин вице-адмирал подозревал, что сможет узнать некие тайные планы, — вставил Руппи. — Однако… — и он красноречиво заглянул в тетрадь.

— Вам не кажется, что читать личные записи… — начал Кальдмеер, но Вальдес перебил его:

— Оно того стоит, дорогой адмирал цур зее! Руперт, прочитайте то место про…

Руппи понял, кивнул, пролистал несколько страниц назад.

— …Вслед за этим я сразился с бесчисленным множеством крылатых дев. Они нападали на меня одна за другой и кружили надо мной, словно рассерженные орлы. Когти их были унизаны изумрудными перстнями, а во рту торчали острые клыки. Но моя храбрость, — в этом месте адъютант странно хрюкнул, — но моя храбрость помогла мне победить их всех до единой, и я надеюсь, что в конце концов мне удастся завоевать этот странный мир и встать во главе его над этими отсталыми людьми, кто бы они ни были.

Кальдмеер не поверил, тяжело поднялся, заглянул Руппи через плечо.

Размашистым почерком Бермессера в тетради было написано ровно то, что адъютант только что прочитал.

Вальдес фыркал, сидя у камина:

— Надеюсь, вы не возражаете, если я покажу это ещё и Рамону. Как мало мы, однако, знали о многоуважаемом Бе-Ме! Завоевать весь мир! Да этого, пожалуй, не хотелось даже мне, несмотря на то, что моя марикьярская половина часто склонна к преувеличению.

Кальдмеер переглянулся с Руппи. Снова посмотрел в тетрадь.

— На вашем месте я бы не торопился, господин вице-адмирал. Полагаю, это несколько неправильно — издеваться над беспомощным и больным.

— Больным? — переспросил Вальдес. — Дражайший Бе-Ме выглядел вполне здоровым, когда я навещал его в последний раз, даже не хотел отдавать эту тетрадку.

— Вы неверно поняли, — пояснил Кальдмеер, тревожась всё больше. — Мне кажется, что господин Бермессер сошёл с ума.

* * *

— С ума сойти! — ворчала Виллина, спеша по усыпанной жёлтым песком дорожке в свой дворец. — Я перестану с ней общаться, если она не оставит всё своё легкомыслие! Из-за её магии мы вмешались в совершенно чуждый нам мир! Подумать только, что могло бы произойти! Только ещё одних пришельцев нам не хватало!

Фея Жёлтой страны быстро прошла в тронный зал, села на трон и вытащила из складок платья маленькую книжицу, которая принялась увеличиваться и вскоре превратилась в огромный том.

Виллина быстро листала страницы, бормоча себе под нос.

— Ага, нашла! — воскликнула она. — Арримме-куримме, зюбакар-мубакар! Листья летят, по дорожкам шуршат, пресное тесто, вернись всё на место! Ффух, ну и заклинание! Кто только его выдумал!

И она сердито захлопнула волшебную книгу.

* * *

Генерал Баан-Ну закрыл глаза, снова открыл и сурово оглядел склонившегося над ним врача Лон-Гора, который как раз ставил ему градусник.

— Что вы делаете? — осведомился он. — Я не болен! Лучше позовите Кау-Рука, пусть доложит о результатах вылазки.

Стоящий у его изголовья Ильсор вздохнул то ли с досадой, то ли с облегчением.

* * *

Пленный вице-адмирал кесарии Дриксен Вернер фок Бермессер в ужасе проснулся и взглянул в окно, за которым занималась слабая осенняя заря. Но всё было тихо, и вскоре он повалился обратно, прижал ладонь к пылающему лбу.

— Проклятый шторм… — пробормотал он. — Привидится же такое! Летающие машины… И чего только не наобещаешь с перепугу!