Laer. Norui (джен)

— Bell, ты только посмотри! — Леголас, лежавший на земле, растянувшись в полный рост. Он смотрел на ясное, закатное небо, воображал разных существ из облаков, слушал пение птиц и полностью упивался долгожданным летом и, конечно, мечтал.

Весна оставила от себя неопределенность, но приятную неопределеность, свежесть и расцвет природы.

Леголас не особо контролировал свои мысли и позволял им течь в произвольном порядке.

Он думал о лете, которое наступило слишком уж стремительно, что он даже не успел "надышаться" весной, этим настроением и запахом обновления; думал и о Трандуиле, который стал меняться, и Леголас был рад и одновременно все еще встревожен: он не боялся бы этой странной тревоги, ведь отец стал как будто бы собой, тем отцом, которого он знал раньше, но и одновременно — вся его любовь была как будто бы наигранной, ненастоящей и незнакомой, будто Трандуилу было тяжело его любить, словно Трандуил любил кого-то другого, другого эльфа, не своего сына, которого видел вместо Леголаса. Это пугало.

Леголас нахмурился и перевернулся на живот. Меленькие зеленые травинки, цветы, веточки застилали толстым, пушистым ковром поляну, на которой он лежал. Рядом крутился подросший Bell: олененок окреп, вырос, на макушке у него начали прорезаться пушистые рожки, шерстка его стала светлее, пропали белые пятна и окрас шерсти стал однотонным.

Он уже не хромал, ноги его были здоровы и сильны — да, они с отцом не ошиблись с выбором имени — и олененок креп с каждым днем. О старых травмах напоминали места на ногах, где шерсть была не такой плотной, а редкой и блеклой. Если присмотреться, то можно было увидеть жуткого вида шрамы.

Но это был уже не тот слабый детеныш, а уже превращающийся во взрослого оленя зверь. Bell рос с невероятной жаждой жизни и Леголас был счастлив видеть его здоровым. Разочаровывало только то, что Трандуил почти не подходил к олененку, сторонился его, а олененок все время из-за этого тревожился и искал его. Он будто понимал, что Трандуил сделал для него и хотел ему отплатить верностью и какой-то своей оленью благодарностью.

Леголас почти все время гулял с ним в лесу. Он печалился, что скоро придется его отпустить туда, где он родился, где его родные земли. Большерогому оленю не место в лесу, он просто не сможет передвигаться по узким эльфийским тропинкам, или проходить через густо ростущие деревья с такими рогами, а Леголас ни за что бы не осмелился обрезать их.

Леголас погладил цветок и взглянул на оленя. Тот ходил кругами вокруг Леголаса, жевал траву и крутил головой в разные стороны. В своей неуклюжести и любопытстве он был невероятно смешон. Вот и сейчас: Bell мягко подошел к толстому дереву на краю поляны, сунул было нос в маленькое дупло, как тут же выдернул его, напуганный каким-то мелким зверьком или насекомым.

Леголас закинул руку за голову, пощупал красивый, серебрянный "летний" венец, искусно оплетеный зелеными ветвями плюща и лисьями — Леголас счастливо зажмурился.

Затем нащупал заколку, которая скрепляла пряди волос на затылке и стянул ее с волос, которые тут же рассыпались по плечам, сдерживаемые только венцом.

Олененок подошел к Леголасу и стал методично обнюхивать лицо, пару раз лизнул эльфа в щеку — Леголас терпел и морщился — затем переместился к его волосам и пожевал пару прядей.

— Ну спасибо, — Леголас брезгливо разглядывал обслюнявленные пряди волос. А олененок, видимо посчитав Леголаса недостойным своего внимания, отошел и продолжил выискивать что-то в траве. Леголас закатил глаза.

Солнце склонялось все ниже и ниже к горизонту. Оно готовилось уступить свет дня, прохладе и темноте ночи. Небо приобрело самые разнообразные оттенки: от кроваво-красного, до иссиня-лилового. Красота. Застрекотали сверчки, то тут, то там выглядывали зеленые огоньки светлячков, а если приглядеться, то можно было заметить сов и летучих мышей.

Леголаса стало клонить в сон.

Эльфы, конечно, не спали, как люди. Им не нужен был "человеческий" сон, эльфы спали по другому. Более чутко, они как будто всего лишь дремали и этого им вполне хватало на полное восстановление сил. Или тогда, когда организм эльфа уставал, как морально, так и физически. Леголас сейчас чувствовал, что устал, вот только не совсем понимал отчего. Хотя какая-то часть сознания ему говорила, что он прекрасно понимает, что заботит его в последнее время.

Леголас вздохнул, потянулся и повертел заколку в руках. Она всегда принадлежала ему, сколько он себя помнил, хотя и зал, что она была сделана не для него.

Отец говорил, что это подарок. Вот только чей? Леголас чувствовал непонятное ему тепло и любовь, исходящие из этого украшения. Он любил держать ее в руках, часто закреплял ею волосы — это было приятно, словно чье-то тепло и свет всегда были рядом. Как будто meleth...

Это было странно и Леголас хотел было спросить Трандуила о ней, но что-то останавливало его. Он догадывался, что такие вопросы причинят невероятную боль и встревожат душу Трандуила, поэтому он молчал.

Леголас прикрыл глаза и вспомнил то, несомненно, самое лучшее весеннее воспонимание, которое до сих пор приятным теплом отдавалось в груди.

* * *

Леголас открыл глаза и спросонья не сразу понял, где он находится. Он слепо заморгал, прогоняя остатки сна и овбел взглядом помещение, в котором он оказался.

Его комнаты, спальня.

Приятная, теплая тяжесть ощущалась на груди. Леголас скосил глаза вниз — рука его отца, сильная, крепкая, с тонкими длинными пальцами, на одном из которых быль перстень с большим голубым камнем, увитый серебром и его рука, сжимавшая один из его, Леголаса, локонов волос. Леголас чуть было не хихикнул.

Он скосил глаза вбок, страшась, не то, что шевелиться, а даже дышать. Лишь бы не разбудить отца, только бы продлить этот момент...

Когда это было так, чтобы отец был с ним, да еще и ночью! Как будто он, как раньше, сидел с ним всю ночь напролет и рассказывал древние легенды и сказания о Средиземье, читал сказки или просто смотрел на него и говорил, говорил...

Приятная, но немного грустная ностальгия затопила Леголаса, казалось, как же давно это было, когда Трандуил чуть не постоянно ночевал в его комнатах. Леголас вздохнул.

Он вгляделся в лицо отца: непривычно — так давно Леголас не видел такого спойного лица Трандуила. Такое разглаженное, без маленьких, глубоких морщинок в уголках глаз и меж бровей, губы расслаблены и не сжаты, в недовольстве или тревоге, зрачки спойны, как и спокойно дыхание.

Такой... не тревожащийся, такой умиротворенный, подумал Леголас. Он давно не видел такого спокойного выражения лица. А если быть откровенным, то когда он последний раз видел отца спящим? Трандуил почти не допускал его в свои покои с тех пор, как... с тех пор, как...

Леголас крепко зажмурился, силясь вспомнить что-то, только вот он не мог понять, что?

Ему было так тепло, так хорошо, что хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался и чтобы такое тепло длилось вечно, чтобы вечно Транлуил был рядом...

Леголас вздохнул: какой же он все-таки наивный.

Он помнил, как они сидели вместе на дереве, Леголас тогда сбежал из, как будто душащих его, давящих на него своими каменными стенами, комнат, сбежал встречать весну.

Он тогда долго гулял по саду, нюхал цветы, которые уже во всю начали цвести и разпускаться. Слушал птиц, их веселое, звонкое и невероятно красивое пение. Вглядывался в свое отражение — он и представить не мог, что позже Трандуил также будет всматриваться в свое отражение, пытаясь разобраться в себе — в водной глади пруда, силясь разобраться в себе, как бы "со стороны" .

Он забрался на дерево, чтобы его не заметили, он в тот вечер хотел быть как можно ближе к новому, весеннему небу. Он забылся, так ему было хорошо, как не было хорошо зимой.

Потом, как из ниоткуда, появился отец, он был такой странный... Такой близкий, cuin, idhor hend... Отец был какой-то словно незнакомый, не такой, как в последнее время. Хотя, они оба были сами не свои в последнее время...

Он будто извинялся за что-то, но Леголасу не в чем было его винить... Отец будто что-то хотел сказать ему.

Он еще постоянно вертел в руках его заколку...

Леголас даже не верил ему сначала, потом... Он вспомнил, как приятно, словно с забытой любовью, знакомо, и странно — ведь он уже не такой маленький* — лежать на коленях у отца и чувствовать себя любимым и не брошенным. Как приятно ощущать тепло отцовской ладони, легко прикасающийся к его макушке и перебирающей пряли его волос.

Тепло, умиротворение... Его отец, он не был таким близким, как в тот момент, давно не чувствовал себя таким любимым, таким действительно нужным...

Приятное и такое забытое тепло, он лежания на отцовских коленях, приятные ощущения от его ласковых касаний волос Леголаса...

А потом странные, нет, даже страшные сны. Там был он, отец и... незнакомая, но уже любимая женщина-эльфийка... Они были вместе, но потом эльфийка ушла, а отец его стал вдруг таять, таять все больше, а он, Леголас, просил его не уходить, не бросать их, но отец все таял, таял...

А он не мог ничего сделать, он просто стоял и смотрел, как умирает его отец!

Леголасу как будто было не дано полностью насладиться забытым теплом отцовской любви и сон всякий раз отбирал у него это тепло, как будто он, Леголас, не заслуживал этого.

Ему снова и снова снился этот кошмар, и даже не кошмар, а ночная жуть, самое страшное, чего он боялся...

А потом он проснулся, а отец его был рядом и он не смог, не смог отпустить его, потому что думал, что если отец хоть шаг сделает из его спальни, то он тут же растает, как его кошмаре!

Леголаса передернуло.

* * *

Леголас открыл глаза, Bell куда-то делся. Он встал с поляны и огляделся.

Солнце почти скрылось за горизонтом, только тонкие, но не менее яркие лучи все еще боролись с неизбежным уходом за горизонт. Скоро стемнеет совсем.

Леголас не боялся темноты, он даже любил ее. И тем более сейчас, в нескольких лигах вокруг дворца, благодаря сети защитных барьеров, было не опасно, никакая лесная жуть не проникала сюда.

Но все равно Леголасу запрещали гулять в лесу в одиночку. Но когда он внимал предостережениям взрослых?

— Верно ion, — шутливый голос послышался из самой густой тени в глубине поляны. — Ты никогда не слушался.

Леголас резко развернулся, запоздало подумав, что не взял с собой никагого оружия, но тут же расслабленно выдохнул, заметив, что из тени вышел отец.

— Я испугался, — сказал Леголас и обиженно посмотрел на отца. Тот не обратил на обиженный голос сына никакого внимания, он даже отвернулся в тень — Леголас в отчаянии подумал, что тот уйдет вот так просто — и из-за деревьев, лизнув Трандуилу руку, вышел Bell. — Adar?

— Я искал тебя, — Трандуил многозначительно и немного обвиняюще посмотрел на Леголаса. — Я обещал тебе, ты помнишь?

Леголас нахмурился. Что?

И тут он вспомнил: Трандуил говорил о венках! Понятно, почему он чуть не забыл — ему слишком часто обещали и не выполняли своих обещаний, бросали и он разучился верить.

Но сейчас... О, Эру, его молитвы и мечты услышаны! Леголас все же нерешительно поднял руку и коснулся венка.

Трандуил улыбнулся и кивнул.

— Идем же, — Трандуил протянул ему руку, Леголас тут же подбежал к нему, взял его руку с свою — ладонь Трандуила оказалась совсем не холодная, а сухая и теплая.

В другой руке у Трандуила было два серебрянных, витиеватых основ в форме полукруга. Леголас во все глаза рассматривал эти тиары — даже сами по себе они были прекрасны, сбалансированны и искусны.

Олененок снова потерся мордочкой о руку Трандуила, тот легко его подтолкнул и олень, развернувшись, стремительно скрылся за деревьями.

Леголас проводил Bell взглядом. Нет, он не боялся за него, нисколько. Олененок спокойно доберется до дворца или до утра будет гулять в лесу пока рога ему не мешают.

Рука отца крепко сжимала его собственную руку, даже слишком крепко, как будто тот хотел, чтобы Леголас не отходил далеко. Я и не отойду, ada, думал Леголас, стараясь идти так же легко, как шел Трандуил.

Через какое-то время молчания, которое было словно каким-то единением между ними — Леголас знал, что лишние слова только помешают, лучше просто быть рядом, этого достаточно — эльф заметил, что они почти вышли за границу барьера. Леголас тревожно взглянул в спокойное, ничего не выражающее лицо отца.

— Lau grogach, — вдруг заговорил Трандуил, склонив голову на бок и улыбнувшись. — Im ah eg, Laegolas

— Im istain, — Леголас буркнул, но в душе у него все ликовало. Он поднял взгляд на Трандуила, который улыбался и — не может быть! — даже почти смеялся.

Леголас хихикнул.

Но тут же резко замолчал и в каком-то животном ужасе попятился назад. Он что-то шептал и жмурился, и все пытался вырвать свою ладонь из руки Трандуила, который застыл как статуя, не зная, что делать — такое с ним впервые.

Трандуил начал нервничать — он и понятия не имел, что нужно делать. Он опустился на колени перед сыном, приобнял его за талию и попытался взглянуть ему в глаза.

Леголас не пытался теперь вырваться, он просто застыл и во все глаза смотрел на Трандуила. Затем он судорожно, как утопающий, схватил руку Трандуила и сжал.

- Laegolas? - в голосе Трандуила тревога, волнение. Он еще крепче сжал ладонь сына, который вдруг снова начал вырываться и пытался оттолкнуть Трандуила, и все больше пятиться прочь от поляны.

— Не пойдем туда, — почти прошептал Леголас, смотря мимо Трандуила на поляну которая проглядывалась через зарости плюща и деревьев. — Avam!

Такое красивое, светлое место... наполненное светлой памятью, подумал Трандуил, вспоминая о Narbeleth и о частых встречах с ней именно на этой поляне. Он хотел показать это место Леголасу, но он...

Что с его сыном? Что заставило его смотреть с таким ужасом и болью? Связано ли это с его кошмарами? Или же это связано с ним...

— Ion? - Трандуил попытался, как можно мягче, аккуратнее, коснуться сына "собой", дать ему ту часть света, которую так бережно сохранял в себе для него, и осторожно погладил Леголаса по щеке. — Ты боишься идти дальше?

Леголас мотнул головой.

— Нет? — Леголас снова мотнул головой.

Трандуил проклял свое неумение общаться с сыном, неумение находить нужных слов, когда это так необходимо, неумение правильно понимать Леголаса.

— Я не боюсь. — вдруг заговорил Леголас, затем он помедлил и так же, как только что Трандуил, коснулся его щеки и неуверенно, дрожащей рукой, погладил. — Я боюсь, что ты исчезнешь, а я ничего не смогу сделать... Мне часто снится сон...

Трандуил замер, он на миг забыл как дышать, забыл, как чувствовать, понял только, что сломал в Леголасе все чувства, какие только могут быть, сломал его надежды на его любовь, все сломал... И никакие мосты их не спасут.

Чувство безысходности все усиливалось, а взгляд Леголаса, пристально "буравил" глаза Трандуила.

О, как же велико желание отвести взгляд и убежать без оглядки!

— Im ah eg, Laegolas, - снова сказал он. — Никогда...

Леголас низко опустил голову и еще крепче сжал руку Трандуила. Тот схватил его за подбородок — гораздо резче, чем следовало и слишком жестко — и заставил сына смотреть ему в глаза.

— ... Никогда, слышишь!, не оставлю тебя! — словно прорычал Трандуил, уже отчаявшись привести Леголаса в "сознание". — Что бы ни случилось!

Леголас, похоже, испугался такого грубого и жесткого голоса Трандуила и в страхе уставился на него.

Трандуил не придумал ничего лучше, чем просто обнять его. Леголас сначала напрягся, но потом, выдохнув, обмяк в его руках.

— Расскажи мне свой сон? — мягко шепнул Трандуил ему на ухо. Леголас напрягся снова, а Трандуил продолжил. — Мы справимся с ним вместе.

Они еще несколько минут стояли не шелохнувшись. Трандуил мягко погляживал Леголаса по спине, а сын его не издавал ни звука.

— ...Lasto... — хрипло, после долгого, напряженного молчания, заговорил Леголас.

* * *

Это был слишком долгий, напряженный рассказ.

Леголас так крепко сжимал ладонь Трандуила, что там наверняка будет синяк, подумал Трандуил, а сам сжимал зубы так, что они скрипели — лишь бы сдержаться и не завыть, как раненый зверь.

Леголас не мог сдерживаться и плакал, а Трандуил вытерал его слезы.

Трандуил так винил себя, проклинал... Как он мог дойти до такого? Как он до такой степени углубился в самого себя, что забыл о самом дорогом, что у него есть? Как бросил все?

И тут он наконец-то понял...

Его его прошиб холодный пот.

Он же — наивный — думал об уходе, он мечтал уйти вслед за Narbeleth, лелеял мечту о встрече с ней. Надеялся воссоединиться с ней там.

Какой же он трус...

Да, он все эти года мысленно был где угодно, но только не в Лихолесье. Не с Леголасом. Он все это время гнался за призраками, за тенями, которым не место в мире живых.

Он таял... О, Эру, он на самом деле таял так, как и снилось, как и предвидел Леголас.

Трандуил в ужасе подумал, чтобы могло быть с Леголасом, если бы он ушел туда, откуда не возвращаются? Что стало бы с его сыном?

Трандуил с силой закусил губу, по подбородку побежала струйка крови, и он тут же, лишь бы Леголас, затихший после рассказа у него на плече, не заметил этой слабости.

Он понял, что всеми силами, как бы его не тянуло к ней, он должен держаться за единственное существо, что может удержать его здесь — Леголас.

Это несчастное, маленькое, невероятно светлое существо, всеми фибрами души, тянущееся к нему... А он все время это отталкивал, прятался, жил в мечтах, как наивный ребенок, отталкивал Леголаса.

Как он дошел до такого?...

Несомненно, это будет долгое лето.

* * *

И это еще не конец...

* * *

Bell(синд.) — сильный. Имя олененка, которое ему дал Трандуил, когда подобрал его, раненого, в лесу. Об этом можно прочитать в фанфике Mellon.

* — на данный момент Леголасу около 18-20 лет и он выглядит, примерно, как 7-8 летний мальчик.

Ada(синд.) — папа

Meleth(синд.) — любовь.

Cuin, idhor hend...(синд.) — живой, задумчивый взгляд.

Lau grogach(синд.) — не бойся.

Im ah eg, Laegolas(синд.) — я с тобой, Леголас.

Im istain(синд.) — я знаю.

Avam(синд.) — не будем, здесь в значении "не пойдем"..

Lasto(синд.) — слушай.