Всегда (гет)

— Грейнджер, да чем тебя не устраивают слизеринские подземелья?! — Драко уже даже не кричал, шипел.

— Ну, во-первых, там живет Кровавый Барон, а во-вторых… Что если я предложу тебе гриффиндорскую гостиную? — с вызовом спросила Гермиона.

Драко побелел, хотя, казалось, куда уж больше.

— Что, Малфой, не нравится красный цвет? — с иронией произнесла она. — Тогда будем считать, что я не в восторге от зеленого.

— Что здесь происходит? — внезапно послышался строгий женский голос.

— Они снова ругаются, профессор, — ответил тоненький детский голосок.

И Драко с Гермионой наконец обратили внимание, что в коридоре стало довольно многолюдно.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, прекратите! — строго произнесла директор. — Вы пугаете первокурсников.

— Извините, профессор, этого больше не повторится, — виновато произнесла Гермиона и вместе с Драко растворилась в толпе учеников.

Директор лишь горестно вздохнула и покачала головой.

* * *

— Библиотека? Грейнджер, ты издеваешься?

— Ничуть! Прекрасное место, — тихо ответила она, пальчиками пробегаясь по корешкам запылившихся фолиантов. Эта часть книгохранилища не пользовалась популярностью.

— Нет, нет и еще раз нет.

— А как насчет запретной секции? — привела последний аргумент Гермиона. — Ты же так любил Темные искусства.

— Не стоит даже вспоминать, к чему привела эта любовь, — процедил Драко.

— Грейнджер? Малфой? — полная черноволосая женщина, чем-то неотвратимо напоминающая мопса, схватилась за сердце.

Спор тут же угас.

— А, мисс я-все-таки-устроилась-хоть-куда-то, — язвительно протянул Драко в своей привычной манере.

— Да как ты смеешь? — взвизгнула она.

— Еще как смею, — отрезал Драко, а затем зло добавил: — Профессор Спраут слишком мягкосердечна, уж бывшая директор ни за что бы не допустила тебя в Хогвартс.

— Макгонагалл почти согласилась с моим назначением. Если бы не… Это вы… вы убили ее!

— Как же, позволь узнать? — глухо поинтересовалась Гермиона.

— Одним своим здесь появлением! Постоянным напоминанием о…

— У нас не было выбора, — перебила ее Гермиона.

— Минерва Макгонагалл ушла сама, — добавил Драко. — Глупо не знать, что от старости тоже умирают, Паркинсон.

Пэнси уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но тщетно — выслушать ее могли лишь запылившиеся книги, всеми забытые и почти никому не нужные, как и она сама.

* * *

За окном стучал редкий ледяной дождь. Зима никак не хотела сдавать позиции. Но весна уже подкрадывалась — ее нельзя было остановить. Как нельзя было остановить и время, неумолимо спешащее вперед. Но Драко и Гермиона смогли. Заплатив слишком высокую цену.

— Я думаю, нам следует простить Пэнси, — тихо произнесла Гермиона, кладя руку на плечо застывшего у окна Драко.

— Простить Паркинсон? Предательницу, открывшую Пожирателям смерти проход в замок? — изумился он.

— Ее амнистировали.

— Суд, но не те, чьи близкие погибли, сражаясь за Хогвартс.

Гермиона поежилась: от грустных воспоминаний, не от холода. Дождь прекратился, но на Астрономической башне было довольно свежо, только вот Драко и Гермиона давно разучились чувствовать.

— Сегодня очередная годовщина…

— Ты думаешь, я смогу когда-нибудь забыть день нашей смерти? — придвинувшись ближе, спросил Драко.

Гермиона вздрогнула и уткнулась ему в грудь. Ей по-прежнему казалось, что от Драко пахнет ванилью и цитрусами.

— Все началось на Астрономической башне; здесь и закончилось, — прошептал Драко, гладя ее по все еще непослушным волосам. — Библиотека, гостиные факультетов — к чему эти бесконечные споры? Пожалуй, стоит остаться здесь.

— Продолжить пугать влюбленные парочки? — хихикнула Гермиона.

— Не без этого, — ухмыльнувшись, протянул он.

Ненадолго воцарилась тишина.

— Почему ты не ушел за грань? — неожиданно произнесла Гермиона.

Он промолчал.

— Прошло уже столько лет... Драко, пожалуйста, ответь!

— Я не смог оставить тебя одну.

— Даже зная, что после смерти уже ничем не сможешь помочь? — спросила Гермиона, ее слова были едва слышны.

Повисла пауза.

— А ты? — наконец нарушил затянувшееся молчание Драко.

— А я не смогла уйти без тебя.

И в этот миг из-за туч выглянуло солнце, яркими лучами пронзив две призрачные фигуры, застывшие в объятиях друг друга. Светлое сияние, казалось, поглотило их целиком, и всего на мгновение Гермионе почудилось, что она снова чувствует тепло. Его тепло. Улыбнувшись, она вновь спрятала лицо у Драко на груди. Ничего… в конце концов, вечность — это не так уж мало.