Никто (гет)

Она стояла на берегу канала, тихая, словно тень. Мутная вода отражала огненно-рыжее закатное солнце, храм Многоликого — эту громадину из серого камня, где провела она много дней и ночей, познавая тайны древнего искусства; собственную угловатую фигурку, колеблющуюся вместе с грязно-бурой водой… и монаха в свободных серых одеждах, чью лысую голову покрывал капюшон.

— Для девочки есть новое задание.

Она не шелохнулась, неподвижная, словно камень. Она не любила, когда Добрый Человек подкрадывался как призрак, не любила обращения «девочка» из его уст. Она давно не девочка, она повидала немало зим и сменила немало лиц, а убитых ею не перечесть.

— В этот раз все будет не так, как прежде, — прошелестел, точно ветер, голос Доброго Человека. — Девочка испытает сложности. Готова ли девочка взять задание?

— Девочка готова. — Что ей за дело до сложностей?

— Скажи мне, кто ты?

Она повернулась, и ни один мускул не дрогнул в ее лице.

— Никто.

Наставник медленно качнул головой.

— Никто, это верно. Но чтобы подобраться к этому человеку, девочке придется кое-кем притвориться.

— Кем же? — Не все ли равно…

Бесцветные глаза остро блеснули под капюшоном.

— Арьей из дома Старков.

* * *

Она стояла на палубе «Быстрого ветра», серая, словно мышь. Ветер трепал отросшие волосы, хлопал выцветшими бледно-розовыми парусами, свистел в ушах. Пахло солью, плохим вином и немытыми телами матросов.

Немигающим взглядом смотрела она на удалявшиеся берега Браавоса, на закатное солнце, дробившееся в волнах. Она и раньше совершала плавания, чтобы предать того или иного человека суду Многоликого. Она побывала в Норвосе, Мире, даже в далеком Миэрине, где правила теперь драконья королева, прекрасная и суровая. Но родного дома она уже много лет не видела.

Нет, не дома — Вестероса. Она никто, а значит, и дома у нее быть не может.

* * *

— Леди Арья, — юный король склонил голову и слегка улыбнулся. — Прошу, поднимитесь. Я рад узнать, что слухи о вашей смерти не оправдались.

— Благодарю, ваша милость.

Она поднялась с колен и неловко оправила юбки. При дворе ее вынудили причесаться и обрядили в совершенно ужасные одежды, тесные и колючие, от каких отвыкла она со времен Винтерфелла. Казалось, будто она жила там сотни, тысячи лет назад…

Нет — не она. В Винтерфелле жила Арья из дома Старков. Эта девочка давно умерла, а она — никто.

Эйегон Таргариен этого явно не знал и разглядывал ее с живым интересом. Она видела восхищение в темно-фиолетовых глазах и раздраженно хмурилась. Несчастный идиот, а не король. Ее послали, чтобы убить его, а он стоит перед ней и улыбается во весь рот.

Тому, что она теперь выглядела как придворная дама, Арья была обязана сестре: услыхав о ее возвращении, Санса немедленно прибыла ко двору вместе со своим мужем Гарольдом Хардингом, лордом Долины Аррен, молодым, словоохотливым и весьма недурным собой. Впрочем, едва ли кто-то обращал внимание на его наружность, когда леди-жена находилась рядом, потому что Санса была настоящей красавицей. Не такой, какой ее запомнила Арья — девчонкой, которая любила песни о рыцарях и точно дитя радовалась новому платью; теперь в ней появилась уверенность и спокойствие, присущее только тем, кто уже постиг кое-какие премудрости — и тяготы — этой жизни. У Арьи на мгновение защипало в глазах от осознания, до чего же сильно сестра стала похожа на мать…

Именно Санса убедила Арью нацепить очень уродливое, как ей казалось, платье с кружевами цвета зеленой оливы и чулки к нему в тон, — не иначе как это было назло, хотя, конечно, в глубине души Арья понимала, что сестра действовала из благих побуждений.

— Завтра нам с тобой предстоит отправиться на турнир в честь именин короля Эйегона, — говорила Санса, когда они вдвоем с позволения его величества покинули тронный зал. — Сидеть будем в королевской ложе, поэтому нужно заранее позаботиться о твоем наряде.

Арья тихо хмыкнула. Что ж, это было по крайней мере логично.

— До вечера я должна успеть представить тебя всем, кому еще не представила, — продолжала Санса как ни в чем не бывало, — а с утра придет моя горничная и займется твоей прической.

Это тоже было логично, но Арья все равно ощутила укол раздражения.

— Зачем мне нужна твоя горничная?

Сестра посмотрела на нее так, будто заподозрила в серьезном недостатке ума.

— Ты спрашиваешь — зачем? Король Эйегон молод, хорош собой и, что самое главное, до сих пор не женат. Доран Мартелл предлагает ему свою Арианну, но она сильно старше его величества, а Тиреллы сватают леди Маргери, только вот у нее… м-м, не очень хорошая репутация, когда речь идет о замужестве.

— Почему? — спросила Арья, хотя ей было не очень-то интересно.

— Всякий, кто женился на леди Маргери, вскоре покидал этот мир — и их смерть была довольно… мучительной. Бедный, несчастный Томмен… — Санса вздохнула и вновь подняла выразительный взгляд на сестру. — Его величество не суеверен, но его советники в один голос твердят, что подобный союз нежелателен — и король склонен прислушиваться к советам.

— Что ж, не повезло этой леди Маргери… А я-то причем?

Санса слегка приподняла тонкие брови.

— Ты молода и можешь даже сойти за красавицу, если моя горничная как следует поработает, а твой брат лорд Винтерфелла и хранитель Севера. Разве ты не хочешь стать королевой?

И тут до Арьи наконец дошло, к чему она клонит.

— Старые и новые боги! — возмутилась она, смяв ненавистное мирийское кружево на своих юбках. — Ты в своем уме? Этого еще не хватало!

Она ожидала, что Санса сейчас начнет яростно спорить и расписывать преимущества брака, но сестра только посмотрела на нее печальным — и при этом неожиданно понимающим — взглядом и тихо спросила:

— Все никак не повзрослеешь, да? Дело ведь не в наших желаниях, дело в семье. Северу нужен союз с короной — особенно теперь, когда зима вот-вот вступит в свои права. Она обещает быть самой суровой из всех, что мы когда-либо видели, а наши враги — Болтоны, Фреи, Грейджои и, боюсь, не только они — набираются сил, чтобы вновь ударить. На кону выживание нашего дома. Думаешь, я хотела выходить за Гарольда? Мне пришлось это сделать, чтобы армия Долины помогла отбить Винтерфелл у Болтонов.

— Но ведь… — Арья посмотрела на нее растерянно, не зная, что на такое ответить. Судя по всему, пока ее не было в Вестеросе, сестра здесь не теряла времени даром. — Мне казалось, вы с лордом Хардингом счастливы…

— Так и есть, но нам просто повезло, — пожала плечами Санса. — Как матери и отцу. Кто знает, может быть, повезет и тебе? Его величество — человек достойный и добрый. Он не будет противиться, если ты возьмешь в руки меч и будешь участвовать в сражениях, ведь в доме Таргариен многие женщины были воинами.

— Но… — Арья вновь не договорила, а что здесь скажешь? Что она здесь вообще не за этим? Что Винтерфелл ей больше не дом, а Старки уже не ее семья?

— Подумай об этом, пожалуйста, — заключила Санса, прежде чем удалиться из помещения.

Когда она ушла, Арья невольно поймала себя на мысли, что испытывает нечто сродни зависти — ведь сестра сумела расставить в этой жизни приоритеты. Были ли ее собственные столь же тверды?..

* * *

Однажды Арье подумалось, что было бы здорово повидать брата — Рикон был совсем маленьким, когда она покинула Вестерос, а теперь стал лордом Винтерфелла и хранителем Севера; Бран, как говорили, пропал где-то за Стеной в компании Ридов, и никто не знал, жив ли он; Санса вместе с лордом Хардингом управляла Долиной, а мать — подумать только! — командовала шайкой разбойников в Речных Землях.

Но сильнее, чем по ним по всем вместе взятым, она скучала по Джону Сноу, который по-прежнему заправлял на Стене и наверняка уже прослышал о ее возвращении. Она бы съездила к нему, но…

Все эти люди были дороги Арье из дома Старков, а она — никто. Значит, и скучать ей не по кому.

Прежде чем покинуть комнаты, выделенные ей на время пребывания в Красном замке, она еще раз глянулась в зеркало, откуда посмотрела в ответ незнакомая девушка в лазурно-голубом платье, с рассыпавшимися по плечам густыми кудрями цвета темного дерева. В Винтерфелле Санса с подружкой Джейни дразнили ее Арьей-лошадкой, Ломми Зеленые Руки нарек Вороньим Гнездом, Добрый Человек называл ее просто девочкой, но при всем желании не смогла бы она дать имя той незнакомке, что глядела сейчас с отражающего стекла.

Арья из дома Старков не очень любила турниры, считая их пустой тратой времени, а безымянной девочке из Черно-Белого Дома попросту не было до них дела, но она, тем не менее, изобразила на лице интерес и водрузилась на выделенное для нее место, по левую руку от короля. По правую расположился лорд-десница Джон Коннингтон, чуть ниже устроились Санса с супругом Гарольдом, Нимерия Сэнд из Дорна, Мейс Тирелл и леди Аллерия, лорд Редвин с женой, великий мейстер Хелдон и дама в одеждах септы.

— Мне говорили, что вы пропадали несколько лет, миледи. Где вы были все это время? — обратился к ней король Эйегон, пока принц Тристан Мартелл и сир Ройли Дакфилд безуспешно ломали копья о щиты друг друга.

Длинные серебристые волосы его величества перетягивали алые ленты, на парчовом дублете был вышит трехглавый дракон дома Таргариен, а на макушке сидела корона, увенчанная огненно-красными языками пламени, однако ж, несмотря на все это, король казался Арье совсем юным и будто бы не вполне понимавшим, что делать с той властью, которая оказалась в его руках.

— В Вольных городах, ваша милость, — отвечала Арья, как учил ее Добрый Человек. — Я торговала моллюсками, сладостями и вином, работала чашницей в доме одного старого господина, мыла полы в тавернах Браавоса. Когда я услышала, что вы свергли Ланнистеров, я решила вернуться.

— Вот как? — большие темно-фиолетовые глаза наполнились любопытством. — Стало быть, вы не страшитесь никакой грязной работы? Я тоже рос в самых простых условиях, вдали от родного дома.

— Что ж, — Арья принудила себя улыбнуться. — Теперь вы вернулись. Вы рады, что оказались в родных местах?

— Я ведь совсем их не помню — меня увезли годовалым ребенком, — заметил король. — Этот город и этот замок… Я представлял их совсем иначе, но да, здесь довольно-таки неплохо… А вы как полагаете?

Нет! Нет, хотелось выкрикнуть Арье, мне ненавистен этот проклятый город, в этом замке погиб мой отец, а вскоре и ты встретишь здесь свою смерть.

Она отвернулась, сделав вид, что ее живо интересует происходящее на турнирном поле, и, убедившись, что король отвлекся на разговор с десницей, прикрыла глаза. Арья попыталась представить себе, как это будет — его смерть. Каково это — устроить убийство прямо в королевском замке, забитом стражей? Сложно, наверное, но не слишком — за несколько лет у Безликих она привыкла иметь дело со сложностями и успешно решала такие задачи, с какими, пожалуй, не сталкивался ни один человек в этом городе. Кроме того, еще в то время, когда они жили здесь с сестрой и отцом, Арья успела познакомиться с потайными ходами и укромными уголками, о которых мало кто знал, а Эйегон явно склонен был доверять ей, и все же… Так ли он заслуживал смерти? А если ее поймают — что будет со Старками, на которых десница Коннингтон непременно обрушит свой гнев?

Арья закусила губу и яростно стиснула руку в кулак. Не ей решать, кому жить, а кому умереть. И не ей решать судьбу тех, на ком это отразится. Это решать Многоликому, а она — лишь орудие, у которого не может быть своей воли. Так ее учили, и так было правильно.

Правильно…

— Что с вами? — король Эйегон осторожно тронул ее запястье, и Арья открыла глаза.

— Ничего, — она улыбнулась и, насколько это возможно, постаралась принять беззаботный вид. — Простите, ваше величество. Я просто задумалась.

* * *

Она вывернулась из захвата, гибкая, как змея, вышибла тренировочный меч из шишковатых пальцев мастера над оружием и указала ему в грудь острием Иглы, на которое сейчас была надета защита. Она так и не сумела избавиться от меча, который подарил ей Джон Сноу, и не жалела об этом: они с Иглой были единым целым, и даже теперь, после стольких лет без тренировок, она не забыла старых приемов.

Колоть надо острым концом, говорил ей некогда Джон. Страх ранит глубже, чем меч, напутствовал Сирио. Она испытывала странные ощущения — Арьи из дома Старков давно уже нет, но ее тело все еще помнит.

— Весьма недурно, — оценил старик, когда она повесила меч за пояс. — Кто вас этому научил?

— Сирио Форель из Браавоса, — это имя почему-то до сих пор отзывалось внутри тоской, хотя не должно было.

— Боюсь, я не знаю, кто это, но господин Форель явно был мастером своего дела, — отдал ему должное оружейник. — Что ж, на сегодня все.

Он ушел, и Арья осталась одна в пустом зале с высокими мраморными колоннами, уходившими далеко ввысь. Утреннее солнце, пробивавшееся сквозь узкие длинные окна, слепило глаза, свободная рубаха из грубой ткани намокла от пота и прилипла к спине, но Арья все равно была счастлива избавиться от жутких нарядов Сансы хоть на пару часов.

Тренировки помогали отвлечься — от приемов, пиров и турниров, от непривычной придворной жизни и от собственных мыслей. Беря в руки Иглу, она снова становилась Арьей из дома Старков. Становилась собой.

— Я никто, — тихо напомнила себе прислужница Многоликого.

— К чему такое самоуничижение? — донесся до Арьи знакомый голос. — Я видел, как вы управляетесь со своим мечом — это было впечатляюще. Как называется этот стиль?

Быстрая, как олень, она выхватила Иглу и развернулась. Из-за ближайшей колонны выступил молодой король Эйегон. Глаза его мягко поблескивали, а в волосах запуталось рассветное солнце. Заметив оружие у нее в руках, его величество лишь усмехнулся.

— Водяной плясун. И давно вы за мной следите?

Как она умудрилась не заметить этого раньше? Мертвая девочка, с укором сказал бы Сирио. И Добрый Человек с ним бы согласился.

— Несколько дней. Простите, я не смог удержаться, — признался Эйегон, взмахом поднятых рук как бы показывая, что его подловили. — Вы были неподражаемы.

— Благодарю, ваша милость, — проявила вежливость Арья.

Быть может, именно сейчас пора нанести удар? К чему оттягивать неизбежное? Игла при ней, но за дверью наверняка караулят гвардейцы, а окна здесь слишком высоко расположены — ускользнуть будет трудно.

Нет, еще рано, решила Арья, мельком обозрев мраморные колонны. Время пока не пришло.

Проследив за направлением ее взгляда, король озадаченно покрутил головой — он явно не представлял, какие мысли бродили сейчас в ее голове.

— Знаете… — медленно проговорил он, подойдя совсем близко, когда она вновь убрала Иглу. — Я не раз задавался вопросом — какой она была?

— Кто? — Арья вскинула на него удивленный взгляд. Вопрос казался ей абсолютно лишенным смысла.

— Ваша тетка, Лианна Старк. Женщина, что свела с ума моего отца, — Эйегон протянул руку к ее волосам и, словно завороженный, пропустил между пальцами короткую темную прядь. — Почему он оставил мою мать и зачем бросил свое королевство в пожар войны?

— Не сочтите за дерзость, ваше величество, но это не те поступки, которыми стоило бы гордиться, — сдвинула брови Арья. — Тысячи погибли из-за того, что он сделал, включая вашу семью. И все для того, чтоб похитить и изнасиловать мою тетку? Или таким образом он пытался свернуть Безумного короля?

— Если б нам дано было это знать… — грустно покачал головой Эйегон. — Лишь в одном уверен лорд Коннингтон: мой отец любил Лианну Старк больше жизни. Он не стал бы брать ее силой.

Изящные тонкие пальцы скользнули по ее щеке и едва уловимо очертили контуры губ. Арья нахмурилась и положила руку на рукоять Иглы, но король этого не заметил.

— Думаете, она сбежала сама? — Арье почему-то не понравилась эта мысль. Возможно, из-за недавних слов Сансы о долге перед семьей, а может, она невольно сравнивала Лианну с собой — по всему получается, что они обе оставили дом и отреклись от родных, пусть и по разным причинам, и это сходство поднимало волну возмущения внутри.

Хоть Арья лишь притворялась той, чье имя носила когда-то давно — в прошлой жизни, — чувство, что она предает никуда не делось — и сейчас ощущалось особенно остро. Арья из дома Старков никогда не обрекла бы семью на смерть! Никогда!

Но этой девочки больше нет, тихо напомнила себе прислужница Многоликого.

— Я не знаю, — покачал головой Эйегон, продолжая предаваться размышлениям о делах дней минувших. — И не оправдываю поступок отца, он не был достойным. И все же…

— Что?

Он внимательно вгляделся в ее лицо и слегка улыбнулся:

— Я не могу винить его, если леди Лианна была как вы.

Арья отступила назад.

— Боюсь, я вас не понимаю, — льда в ее голосе хватило бы возвести еще одну Стену и окружить ею всю Королевскую Гавань.

— Леди Арья?.. — вопросительно нахмурился Эйегон. — Я вас чем-то обидел?

Она не удостоила его ответом. Быстрая, как стрела, Арья кинулась прочь из зала, растолкав гвардейцев у двери. Она пробежала несколько длинных коридоров, миновала две галереи, взлетела по винтовой лестнице и, только оказавшись на крыше крепости Мейегора, остановилась и привалилась к широкому каменному зубцу ограждения.

Сердце отчаянно колотилось после долгого бега. Я никто, напомнила себе Арья, переводя сбившееся дыхание. Ветер швырнул в глаза песок и несколько сухих листьев. Должно быть, скоро начнется дождь. В Королевской гавани так часто бывает перед дождем.

Злясь на себя, она принялась лихорадочно мерить шагами крышу — вперед-назад, вперед-назад. Добрый Человек велел ей притвориться Арьей из дома Старков, а не становиться ею на самом деле. Не думать о семье, не думать о короле с серебристыми волосами: о том, какая открытая и искренняя у него улыбка — и почему она появляется на его губах всякий раз, когда Арья оказывается рядом…

Было бы проще, думала она, будь Эйегон скотиной вроде Джоффри. Было бы проще, будь он отвратительным королем. Было бы проще, вызывай он лишь ненависть и презрение. И уж точно не…

Арья резко остановилась, будто налетела на невидимую преграду. Помянула Седьмое пекло, Иных и Неведомого — но это не помогло. Мысль, к которой она пришла, уже прочно укоренилась в ее сознании.

Ветер усиливался — и первые упавшие с неба капли начали хлестать по лицу, как маленькие пощечины.

Глупая девочка, шепнул ветер голосом Доброго Человека.

Мертвая девочка, добавил невидимый Сирио.

* * *

Тихая, словно тень, она прокралась в богорощу под покровом ночи и притаилась за многовековым чардревом, неподвижная, точно каменное изваяние. Она не понимала, что королю могло понадобиться в этом месте в такой час, да еще в одиночестве, но понимание здесь и не требовалось. Стало быть, время пришло, а после, когда тело Эйегона Таргариена начнет остывать среди травы и опавших листьев, она сядет на ближайший корабль до Браавоса, растворится в предрассветном тумане, и больше ни один человек в Семи королевствах не увидит Арью из дома Старков.

Молодой король в задумчивости стоял перед сердце-деревом. Исполинских размеров, оно раскинуло кудрявые ветви с желтыми, красными и оранжевыми листьями; вырезанный на стволе лик зловеще поблескивал рубиновыми глазами. Арья, словно бы шептало ей дерево. Арья из дома Старков.

Они знают, подумала она, на миг испугавшись. Старые боги знают, что она задумала оросить кровью священное место.

Арья закусила губу, снова на себя рассердившись. Нет никаких старых богов. И новых тоже нет, есть лишь один, и у него множество лиц, прямо как у нее самой. Ему-то она и служит.

С этой мыслью Арья извлекла Иглу и, выступив из-за дерева, оказалась на залитой лунным светом прогалине. Под ногами захрустели мелкие веточки, и Эйегон Таргариен обернулся на звук. Лунные лучи скользнули по бледному лицу, посеребрили волосы, в беспорядке рассыпанные по плечам.

— Леди Арья, — он скользнул взглядом по длинному тонкому орудию в ее пальцах. — Вы пришли потренироваться под лунным светом?

— Может быть, — она с вызовом вздернула брови. — А вы?

— Если по правде, я надеялся встретить здесь вас. Дом Старков поклоняется старым богам, верно?

— Верно… — Арья сделала медленный шаг вперед, не опуская Иглы.

Эйегон озадаченно нахмурился, явно пытаясь понять, какую игру она затеяла.

Вот только меньше всего на свете ей хотелось играть.

— Вы хотите опробовать на мне свой чудесный меч? — король со смехом развел руками.

Арья пожала плечами.

— А если и так?

Эйегон улыбнулся. Он не верит, поняла она. Он смеется над ней.

— Тогда сделайте это, — он подошел так близко, что коснулся острия Иглы своей грудью. — Для меня будет честью пасть от вашей руки.

Арья крепко вцепилась в холодную рукоять. Он был очень близко, и она уже видела, как заостренная сталь без труда находит незащищенное сердце, как теплая кровь орошает суровый лик сердце-дерева, и среброволосый король медленно оседает на землю, удивленно пытаясь зажимать рану, и вздуваются кровавые пузырьки в уголках его губ, а темные лиловые глаза смотрят на нее вопросительно, — потому что даже перед ликом смерти он так и не сумеет поверить, что она это сделала…

А она — сделает?..

— Нет, — сказала Арья — и в тот же миг поняла, что это решение принято было уже давно — не после разговора с Сансой, нет. И даже не на крыше крепости Мейегора, когда новое, неожиданное открытие огорошило Арью сродни удару пыльным мешком. Все было предрешено еще в тот момент, когда с уст Доброго Человека сошло имя той, кем ей следовало притвориться.

Игла с глухим стуком выпала из ее пальцев.

— Хорошо, — одобрил Эйегон, возложив ладони на ее плечи. — Было бы жаль умереть, не сделав этого.

Прежде чем ответить на его поцелуй, Арья заметила подобие улыбки на застывшем древесном лике.