Боги смеются последними (джен)

— Ты записал имена в тетрадь?

Молчание в ответ. Долгие секунды, которых не должно быть больше пяти-шести, иначе кто-нибудь сообразит, что мой помощник всего лишь играет.

— Я спросил тебя, ты записал наши имена?

— Да! Бог! Я их записал!

Какая экспрессия! Всё-таки он переигрывает. Хотя нет, настоящий Миками Теру тоже мог бы так сказать. Они оба настолько преданны мне, что порой фанатизм затмевает их разум. Миками заигрался, надо срочно спасать ситуацию, или у меня просто расшатались нервы? Нет, глупость. Шалят не нервы, дурную шутку со мной играет моё нетерпение. Трудно сдерживать эмоции, когда ты находишься в одном шаге от победы, и нужно ещё немного потерпеть.

Совсем немного, и мне уже никто не помешает ни смеяться, ни плакать, хотя последний раз я плакал настолько давно, что уже и не помню, когда это было. Тяжёлые лопасти установленного почти под самой крышей ржавого пропеллера начинают своё вращение, послушные злобным завываниям внезапно налетевшего ветра. Они вращаются с той же монотонной неотвратимостью, с которой я последние шесть лет диктую свою волю всему миру. Миру, который как кролик перед ядовитой коброй, сжимается в комок и боится смерти...

Нет, не смерти, а той боли, что его ждет — мир людей, как и этот кролик, нежен, раним и насквозь пропитан лживыми моральными ценностями. Этот мир забыл, что боль очищает. Он забыл, что мораль — это всего лишь послушная обществу шлюха, выполняющая все самые смелые желания сильных мира сего. Что абсолютно нормально для полинезийцев-каннибалов, аморально для «просвещённых» европейцев и наоборот. Кто из них прав? Все они. И одновременно все они неправы. Каждый по-своему добивается своих целей, но рано или поздно любой подчинится единой морали нового мира — той, которую считаю единственно верной я. Ждать этого осталось совсем немного. Соединенные штаты уже признали Киру, значит, признают и остальные страны. Это всего лишь вопрос времени.

— Странно, правда? — голос Ниара безжизненен и тих, но в царящей на складе звенящей тишине мы все его слышим без труда. — Почему он ответил на твой вопрос? Признался, что записал имена в тетрадь?

Я не тороплюсь с ответом. Все мы напряжены, а тишина и тяжёлое дыхание нервничающих людей для меня сейчас лучше любой музыки. Я вижу проступившие капельки пота на лице Аидзавы, плохо скрываемый испуг на лице Мацуды. Это были самые долгие полчаса не только в их жизни, но и в моей. Как же хотелось закончить всё быстро и просто — но так было бы неинтересно. Со времен Эл у меня не было достойного противника, и я уже начинал думать, что теряю форму и неспособен придумать сложную комбинацию. Мозг тоже нуждается в тренировке, и не меньше, чем мышцы. Интересно, как долго придётся ждать следующего противника?

Стоит признать, без Миками и Такады я его бы не переиграл. Или переиграл бы, но со слишком большими потерями. Но и Ниар без своих помощников ничего из себя не представляет, а Эл я переиграл именно в противостоянии индивидуальностей.

Слепые фанатики полезны, потому что они безропотно жертвуют собой ради исполнения любой прихоти своего повелителя, они никогда не предадут, но они и не способны на импровизацию. Хотя к Миками это не относится. Убийство Такады... блестяще. Ладно, я не о том думаю. Пока всё идет как надо, и мне хочется смеяться, смеяться, как сумасшедшему. Я победил, я почти победил, осталось ждать совсем немного! Боги смеются последними, Ниар, а здесь присутствует только один бог. Рюук, понятное дело, не в счет. Миками хорошо играет свою роль, ты никогда не победишь меня, Ниар. Ты слишком слаб для этого.

Ниар пристально смотрит мне в глаза, я же стараюсь поглубже спрятать радость от предстоящей победы. Не просто победы — триумфа. В его взгляде разглядеть мне ничего не удается, но я и не стараюсь. Короткий поединок взглядов завершается ничьей. Ниар изо всех сил пытается разглядеть в моих глазах подтверждение своих догадок. Может быть, он надеется, что я как-то выдам себя? Наивный глупец! Меня не раскрыл отец, меня не раскрыл Рюдзаки. Они были гораздо умнее тебя, Ниар, но я всё же их обманул, хотя, признаюсь, это было нелегко. Не в первый и не в последний раз мне удается скрывать ото всех свои подлинные чувства, я к этому привык. Маска давно стала моим лицом. Смотреть в глаза настоящему Эл было гораздо сложнее, но даже ему не удалось поймать меня за руку, куда уж там белобрысому недоразумению с замашками Шерлока Холмса? А теперь побольше неуверенности в голосе, слегка разбавить сомнением... только бы не переиграть. Хотя кто здесь может меня раскусить? Это невозможно, а значит — смешно. Как же хочется смеяться.

— Ну... я не знаю. Меня это действительно интересует, вот я и спросил его. Я слишком молод, чтобы умереть сегодня. Может быть, ему захотелось поговорить, раз уж он понимает, что всё равно мы все умрем? Эдакая снисходительность победителя. Ты считаешь иначе?

Ответа нет, но я его и не ждал. Мы оба понимаем, что это риторический вопрос, а остальных в данный момент больше волнуют низменные инстинкты вроде желания выжить любой ценой. Нашу планету населяют семь миллиардов человек, а жизни находящейся в этой комнате горстки людей волнуют только их самих, и это правильно. Скоро никого из них уже ничто больше не будет волновать.

— Но тогда мы все в опасности!

Мацуда, не волнуйся, конечно, ты прав и убедишься в этом уже скоро. Смирись. Все, кто находятся здесь, действительно в опасности, и опасности смертельной. Многих присутствующих мне даже жаль убивать, они могли бы мне ещё пригодиться. Увы, невозможно вскрыть нарыв, не испачкавшись в гное. Все эти смерти неизбежны и неотвратимы, как и моя воля. Ты умрёшь одним из последних, Мацуда, и это всё, что я могу для тебя сделать. Продлить твою жизнь на несколько лишних секунд, чтобы успеть последний раз взглянуть в твои честные глаза. Ты хороший человек, Мацуда, и мне даже немного грустно от того, что тебе придётся умереть. Совсем немного, но всё-таки грустно. Это почти правда.

— Миками Теру! Можешь войти сюда, мы хоть посмотрим на тебя перед смертью. Я знаю, что ты уже давно убиваешь людей по приказу Киры. Если ты записал наши имена, мы для тебя не опасны. Войди, не бойся.

Естественно, он записал все наши имена, кроме одного. Ты прав, Ниар, твой расчёт абсолютно верен, я и сам на твоём месте думал бы точно также. Но я на своём месте, и я мыслю немного дальше, чем мыслишь ты. Интересно, как тебе понравится сюрприз, который я для тебя приготовил? Ты его оценишь? Не сомневаюсь, оценишь. Тебе следовало помнить, что ни одну задачу невозможно решить, имея на руках неполные данные, и скоро ты в этом убедишься. Все козыри в моих руках. Немного терпения, и я получу море удовольствия. Только бы не рассмеяться раньше времени!

— Миками Теру, не прячься за дверью. Заходи, тебе нечего бояться.

Со скрипом отъезжает в сторону дверь. Представляю, как этот звук режет нервы всех, кто пришел сегодня на склад! Честное слово, если бы дверь сама так не скрипела, этот звук следовало бы сымитировать. По-моему, не вздрогнул только Ниар. Он хорошо играет свою роль, гораздо лучше, чем я смел ожидать. Надеюсь, я не выделился так, как выделился сейчас он. Мы все уже на пределе, хотя и по разным причинам, но развязка уже близка. Надеюсь, его спокойствие сыграет против него.

— Сколько секунд назад ты написал первое имя?

Какое самообладание! И опять его голос не дрожит. Честное слово, я бы даже позавидовал, если бы уже не обладал большим. Говорят, самоуверенность всегда граничит с глупостью, на примере Ниара я вижу это более чем отчетливо. Что же, игра стремится к финалу, даже жаль, что зрители не смогут её потом обсудить по причине своей смерти.

Миками смотрит на часы, делает эффектную паузу и начинает отсчёт:

— Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять... Сорок!

— Ниар, я победил тебя!

Нет, смеяться пока ещё рано, хотя первая половина партии разыграна безупречно. Миками меня не подвёл, даже пафоса в меру. А этот безумный взгляд из-под строгих очков в тонкой оправе! Этот развевающийся чёрный плащ! Воистину, вершитель судеб. Похож, похож. Я не ошибся с выбором. Вот теперь можно и улыбнуться. Совсем немного. Ниар со скучающим видом перебирает свои уродливые фигурки с по-жабьи выпученными глазами, кажется, он так ни разу и не встал за всё время нашей встречи. В конце концов, это неуважение по отношению ко всем нам — сидеть, когда все стоят. Надо будет ему напомнить об этом незадолго до его смерти. Такого не позволял себе даже Эл, хотя этому белобрысому выскочке до него далеко по всем параметрам, начиная с ума. Мацуда с ошарашенным взглядом смотрит на свои часы, на нём сейчас сосредоточены все взгляды. Что же, вопрос о времени своей смерти интересует всех и всегда, особенно когда счёт идёт на секунды. Их волнение нетрудно понять, но от этого оно не становится менее забавным.

— Прошла минута! Я не умер! — изумлённо восклицает Мацуда и мы все облегченно выдыхаем.

Миками сменяется в лице, в его глазах я вижу неподдельный ужас. Я замечаю, как проступает пот на его наморщенном лбе, бледные руки трясутся мелкой дрожью. Трудно представить себе более жалкое зрелище. Давно ли он был вершителем судеб? И как же быстро с него слетела вся спесь! Миками раз за разом переводит испуганный взгляд с Ниара на меня и обратно, как же он всё-таки хорош!

— Я же сказал, что никто из нас не умрёт.

Правильно. Копай себе могилу, Ниар, копай глубже. Ты сам веришь в свои слова, и это замечательно. Тем больнее получится мой удар. Естественно, ты не умер, Мацуда, но не потому что я не Кира, а потому что тебе ещё рано умирать. Твоё время ещё не пришло. Было бы неинтересно и даже глупо закончить всё так просто.

Я и Рюук едва сдерживаем смех. Рюук в курсе моего плана и понимает, что пока события развиваются полностью по моему сценарию. Наслаждайся зрелищем, бог смерти, ибо оно действительно того стоит. Миками вновь меняется в лице — всё-таки он гениальный актер. Было несомненной удачей, что он не только обладатель такого имени, но ещё и потрясающего актерского таланта. Так достоверно изобразить за доли секунды разочарование и удивление дорогого стоит.

— Но почему?! Почему они ещё живы?! Бог! Я сделал всё, как ты приказывал!

Безумие во взгляде. Настоящий сумасшедший. Если бы я не знал, что он так же нормален, как и я сам, был бы абсолютно уверен в обратном. Сначала Миками смотрит на Ниара, потом на всех остальных по очереди, и только десятую долю секунды на меня. Ни мгновением дольше, чем на всех остальных. Оскара в студию, немедленно! Жаль, что комиссия знаменитого кинофестиваля базируется за океаном и не в курсе моей задумки. Как минимум две статуэтки — за лучший сценарий и мужскую роль второго плана — нам бы присудили без всяких совещаний и сомнений. Изобразить испуг, что ли? Нет, я не так хорош, как Миками, и это будет уже перебор. Лучшее — враг хорошего.

— Рестер, Джованни, взять его!

Двое людей из окружения Ниара почти бегом устремляются к Миками. Он не сопротивляется, спустя несколько секунд на его запястьях защёлкиваются металлические браслеты. Тетрадь выпадает из его разжавшихся пальцев на пол, и за её падением внимательно следят все без исключения. В ней заключены наши жизни, и её судьба волнует сейчас абсолютно всех, кроме, кажется, Ниара. Все хотят знать, чьего имени там нет — что же, скоро узнают. Посмотрим, что скажет на это белобрысый умник Ниар.

— Джованни, тетрадь!

Шестёрка послушно поднимает с пола отдаёт Ниару тетрадь смерти. Только не торопись её открывать, я хочу сначала послушать, до чего ты додумался, Ниар. Ты же не испортишь мне удовольствие, верно? Может быть, ты меня даже удивишь, хотя это и маловероятно. Удивлять меня мог только настоящий Эл, давно переселившийся в лучший мир не без моей помощи. Ну ладно, Ниар, удивить меня смог и твой дружок Мэлло, который всё-таки ответил за похищение моей сестрёнки. Пусть и не моими руками, а росчерком Такады, но справедливое возмездие его таки настигло. Настигнет и тебя. Я — закон. Я — бог нового мира, и все, кто мне мешают, рано или поздно уйдут. И ты не исключение, Ниар. Даже не надейся.

— Ты сам себя выдал, Кира, когда начал говорить со своим сторонником. Ты сказал, что победил меня. Ягами Лайт, что это значило? Признание?

Только не рассмеяться!

— Конечно же, нет. Я просто не смог сдержать любопытство — когда твоя жизнь висит на волоске, немного волнуешься, знаешь ли. Спустя сорок секунд после написания первого имени в тетради никто не умер — мой возглас означал именно это. Я неоднократно доказывал свою невиновность, и сегодня доказал её в очередной раз. Разве это не маленькая победа? Что я — Кира, опроверг даже мой отец. Глаза шингами не могут лгать, и перед свой смертью отец подтвердил, что видел не только моё имя, но и дату моей смерти. Если бы я был Кирой, он бы увидел только имя, не так ли?

— Ты уже отказывался от тетради, Лайт, и, я думаю, не один раз. Естественно, твой отец подтвердил всё, что тебе было нужно. Но меня ты не обманешь. В этой тетради нет только одного имени — твоего. Ты — Кира.

— Так докажи это! — восклицает Мацуда, — мне надоело ждать, я уже запутался! Почему Лайт — Кира? Никто же не умер!

— Потому что его имени нет в тетради, которую заполнял любезный Миками, — отвечает тот из шестёрок, которого Ниар назвал Джованни. — Это же просто.

— Действительно, просто. Тот, чьего имени нет в тетради, и есть Кира, потому что ему не нужны свидетели. О тетради знают слишком многие, и ему нужно сузить этот круг до двух человек — себя и Миками. Но Миками уже арестован, и ты думаешь, что в тетради нет моего имени? Верно, Ниар?

— Я в этом уверен.

— Ну так проверь, не заставляй нас ждать. Скорее открой тетрадь, и мы снимем все вопросы. Не все же так спокойны, как ты. Аидзава-сан, кажется, скоро без всякой тетради окажется на грани сердечного приступа от волнения. Он же верит тебе.

А Мацуда-то, кажется, расслабился. Как же легко обмануть его доверие! Такое ощущение, что обманываешь малолетнего ребенка. Даже немного стыдно. Я пожимаю плечами, стараясь изобразить равнодушие. Эл бы не попался в такую простую ловушку, а этот идиот Ниар бегом бежит к обрыву, которого не видит, и не собирается останавливаться. Скоро он рухнет в пропасть со всего разбега, и тем больнее будет падение. Рюук хрустит очередным яблоком и хрипло смеется, а мне пока смеяться рано. Всё равно боги смеются последними, я ещё успею насладиться своим триумфом. Ниар медленно перелистывает тетрадь. Ему торопиться некуда — он считает, что его слова подтвердятся не позднее, чем через полминуты. Вот она — новая чистая страница, предыдущая исписана настолько, что на неё при всём желании не уместишь ни единого символа. Там имена всех пришедших сегодня на этот заброшенный склад, и Ниар их читает, смакуя каждый слог. Сначала имена окружающих меня японских полицейских, потом имена сотрудников СПК и наконец...

— Ягами Лайт?!

Да! Мышеловка с громким хлопком защёлкнулась, прищемив крысе её тонкий голый хвост. Не ожидал, Ниар? Как тебе мой сюрприз? Сильно понравился? Или всё-таки не очень? Я же вижу, что не очень. Что, уже не так уверен в своих силах?

— Я уверен, что на этой странице нет ни одного имени, начинающегося на «н», — скучающим голосом произношу я, глядя на изумление и неподдельный страх на лицах членов СПК. — Например, имени некоего гражданина США Нейта Ривера, известного нам как Ниар, он же Кира, неоднократно называвшего себя наследником дела Эл. Эл, которого все присутствующие знают ещё как Рюдзаки. Как же это удобно, правда? Возглавлять организацию, которая за тобой же и охотится, руководить её действиями, подставлять невинных? Для этого надо обладать железными нервами и начисто забыть о совести. Ниар... нет, Нейт, тебе не стыдно? Совсем не стыдно? Лгать грешно, равно как и убивать людей. Я думал, тебе как носителю западной культуры известна эта прописная библейская истина, и никак не ожидал, что тебе хватит наглости сегодня сюда прийти. Я думал, что ты окажешься умнее, но, видимо, после смерти Эл ты слишком осмелел и потерял всякий страх. Ты заигрался, Кира, но такие, как ты, всегда проигрывают. Зло должно быть наказано. Мацуда, арестуй его, нечего ждать.

Мацуда... наивный дурак. Он как получивший от любимого хозяина новенькую игрушку щенок рад, что я в очередной доказал свою невиновность и, конечно, спешит выполнить мой приказ. Шестёрка по имени Рестер достает из-за пояса пистолет и бросается на защиту своего босса, но Нейт жестом руки его останавливает. Мацуда защёлкивает на запястьях Нейта наручники и прячет ключ в карман. Наконец Нейт поднимается на ноги — вся его спесь куда-то подевалась, в серых глазах застыли удивление и непонимание. Он невысокого роста, и когда я подхожу к нему вплотную, мне приходится сильно наклониться, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Вторую за день дуэль взглядов я выигрываю всухую — в серых глазах моего поверженного противника только ярость и неприкрытая злоба.

— Ты всё подстроил, — шипит он. — Мерзавец, ты ещё большая гнида, чем я думал. Ты...

— Довольно, — это Аидзава подходит к нам и кладёт свою руку мне на плечо. — Ниар, ты жалок. Я считал, что ты действительно сражаешься с Кирой, но ты сам же им и оказался. Имя Лайта есть в тетради, а твоего нет. Ты сам говорил, что это означает. Не пойму только, на что ты рассчитывал? Что мы умрем? В любом случае, для меня достаточно того, что я уже знаю. Лайт, пожалуйста, прости, что я не верил тебе. Ты всегда был честен со мной.

Я крепко сжимаю его ладонь. Она горячая и мокрая от пота. Лицо Аидзавы выражает его искреннюю озабоченность своей неправотой. Он честный полицейский, как мой отец. Но не как я. Такими, как он, легко манипулировать.

— Только сильные люди способны признать свою неправоту, Сюити. Таким был мой отец, таков и ты. На таких людях, как вы с ним, держится японская полиция. Я принимаю твои извинения, — он кивает и, отступив на шаг, встает за моей спиной, я же поворачиваюсь к членам СПК. — Энтони Рестер, Стивен Джованни, Халле Линдер, вы все граждане Соединенных Штатов Америки и все вы объявлены вне закона собственной страной, но я обещаю поговорить с вашим правительством и помочь вам вернуться на родину. Вы не виноваты, что поверили Кире...

— Нейт — не Кира, я это точно знаю! — кричит Джованни. — Мы всё время были рядом с ним, у него не было тетради смерти до вчерашнего дня! И как ты объяснишь, что знаешь наши имена? Мы скрывались под псевдонимами, а в тетрадь ты не заглядывал!

— Верно, Джованни. Он — Кира. Просто ему в очередной раз повезло, но это не страшно. Кроме СПК существуют другие организации, и когда убийства продолжатся, они поймут, что я не Кира и, возможно, смогут поймать настоящего.

— Повезло? Он утверждает, что мне повезло! — я больше не могу сдерживать смех и хохочу что есть мочи. — Повезло! Нет, это не везение, Нейт. Просто ты, в отличие от мистера Аидзавы, не способен признать своё поражение. Ты жалок, и мне противно на тебя смотреть.

— А ты всё-таки посмотри, Ягами Лайт, Кира. Посмотри на дело рук своих. Ты считаешь, что победил, но такие, как ты, не способны осознать, насколько низко они пали. Они считают себя непобедимыми и непогрешимыми, они упиваются собственной властью. Они управляют людьми, как кукловод руководит марионетками, но они не кукловоды. Они играют живыми людьми, которые в отличие от них способны любить и ненавидеть. Они неспособны чувствовать. Ты когда-нибудь любил, Лайт? Несчастную Мису, жизнь которой ты исковеркал, влюблённую в тебя Такаду, которую ты подставил и убил? А они верили в тебя, Лайт. Не так, как твои отец и сестра, жизни которых ты тоже сломал, не задумавшись ни на секунду, ради достижения своих утопичных целей, но всё-таки верили. Ты сильный харизматичный человек, Лайт, это глупо отрицать. Ты можешь вести за собой людей, увлекать их своими идеями, подчинять их действия свой воле. Жаль, что ты обратил свои действительно потрясающие таланты на службу злу, но это не может длиться вечно. Человеческая жизнь коротка, и даже ты когда-нибудь умрешь. Я лишь хочу, чтобы умирая, ты вспомнил мои слова, Ягами Лайт. Кира.

— Какой бред, — я демонстративно пожимаю плечами. — И это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание? Сыпать голословными обвинениями, которые не можешь даже доказать? Ты и твой сторонник Миками Теру будете казнены, а дневник уничтожат. Хватит пустых слов.

— Я могу их доказать, — я оборачиваюсь к нему, его серые глаза светятся непонятной решимостью; неужели он всё-таки тоже приготовил мне сюрприз? — Даже если сам не увижу подтверждения моих слов. Моя смерть будет лучшим доказательством. А раз уж мы все здесь собрались, я думаю, можно прояснить ситуацию хотя бы для тех, кто пришел сюда. Они заслуживают знать правду, Кира, не так ли? Почему ты не умер, если твоё имя было в дневнике?

Он называет меня Кирой? Пусть. Он не опасен. У кобры вырваны все ядовитые зубы. Ему сейчас верят только три его человека, остальные если и усомнились во мне на какой-то момент, то все их сомнения развеяла тетрадь. Интересно, что он задумал? Конец всё равно неизбежен, раньше или позже — какая разница? Всё равно любой, кто услышит его слова, умрёт ещё до заката. Какого там заката — в течение нескольких минут. Так почему бы действительно их не просветить? Мой план был хорош, а я хочу услышать их мнение о нём. Хотя оно будет немного предвзятым — как мнение любого заинтересованного лица.

— Говори, — киваю я. — Я согласен тебя выслушать.

— Я начну с истории Мэлло. Он всегда был импульсивен и недолюбливал меня, но одного у него не отнимешь — он был умен. Именно он уличил тебя, Кира. Ты не ожидал это услышать? Верхняя строчка в тетради Миками — имя Такады. И время смерти на минуту позже, чем в настоящей тетради смерти, которая хранится у меня во внутреннем кармане куртки. Если позволишь, один из твоих людей достанет её, и мы в этом убедимся.

— Мацуда!

Тетрадь вернулась ко мне. Она в моих руках, один росчерк... Нет, меня успеют перехватить. Здесь слишком много людей. Незачем торопиться, за меня всё сделает Миками, который ещё ждёт моего сигнала. Всё пока идет по моему плану. Показываю всем тетрадь, гадая, что же задумал этот недоумок Нейт. Не страшно, даже если он меня разоблачит. Я сам собирался признаться во всём, но так будет даже интереснее. Он таки меня удивит? Что же он собрал против меня? Только что я позволил ему найти, или что-то большее?

— Так и есть...

— Нейт прав...

— Неужели...

— Это ничего не значит, — пожимаю плечами.

Поднявшийся гомон мгновенно стихает. Я надеялся на большее, а Нейт пока обнаружил лишь что я позволил ему обнаружить. Мне становится скучно, пора прекращать этот фарс. Хотя... пускай ещё поговорит. Его жизнь всё равно в моей власти, а я никуда не тороплюсь. Посмеяться над его трупом я ещё успею.

— Миками Теру заметил, что за его кумиром следят и убил Такаду, не посоветовавшись с Кирой. Тебя выдала разница в одну минуту, Лайт. Жаль, что Мэлло погиб, но его смерть была не напрасной. По отдельности каждый из нас слабее тебя, но вместе с ним мы оказались тебе равны. Ты одиночка, а Мэлло вовремя понял, что наша сила в единстве и помог мне. Он вынудил тебя совершить ошибку, Лайт. За Миками до сегодняшнего дня следил Джованни, и он заметил кое-что необычное. Дальше он расскажет сам.

До сегодняшнего, значит. Вот идиоты! Если бы слежка продолжалась и сегодня, победить мне было бы гораздо сложнее. Но СПК убедился в своей победе и оставил Миками без присмотра за полчаса до полудня. Этого времени мне хватило с лихвой, хотя запасной план был довольно-таки изящен и даже жаль, что его не пришлось приводить в действие. Тогда бы всё решилось не здесь, старом пыльном складе с ржавым вентилятором и скрипящими дверями, а в более соответствующем торжественности момента месте. Но пусть будет так, как будет. Легко быть фаталистом, если ты сам наместник судьбы во плоти.

— Настоящая тетрадь хранилась в банковской ячейке, которую Миками Теру проверял двадцать пятого числа каждого месяца. Поэтому я удивился, когда он пошел к ней двадцать шестого. В тот день он был особенно осторожен, но меня не заметил. Я запомнил ячейку, к которой он подходил и вскрыл её. Там оказалась настоящая тетрадь, в которой было имя Такады...

— Идиоты, — я облегченно вздыхаю. — И что это доказывает? Только что вы играли написанную мной музыку. Все ваши факты не смогут опровергнуть один единственный мой. Моё имя есть в этой тетради, а твоего нет, Нейт. Этот аргумент тебе не опровергнуть никогда, потому что, вписав любое имя на чистый лист, ты увидишь, как этот человек умрёт. Но ты же не возьмешь в свои руки такое оружие, ты же не убийца, Нейт. Ты бел и чист, и никогда не убивал даже букашек, не то, что людей. Хотя кого я обманываю? Твои методы гораздо изощрённее, чем простое убийство. Ты привык действовать чужими руками. Твой Мелло похитил мою сестру, чтобы заполучить тетрадь смерти, и именно из-за него я лишился отца, а моя сестрёнка повредилась рассудком так, что меня даже не узнаёт. А ведь когда-то она мечтала выйти замуж за Мацуду, нарожать детей, чего-то добиться в этой жизни... Всё, чего она добилась — это четыре белые стены одиночной палаты, да заботливые лица врачей и санитарок клиники для душевнобольных. Это единственное, что она регулярно видит и что её интересует. Стоит ли удивляться, что я изо всех сил возжелал отомстить тем, кто это с ней сделал? Да, не отпирайся, Нейт. Ты тоже причастен к этим зверствам хотя бы потому что признался, что одобряешь действия своего дружка. Какое счастье, что небесный огонь снизошел и спалил эту сволочь Мэлло, на могилу которого я буду плевать всю свою жизнь! Откуда я всё это знаю? Да, мистер Аидзава, очень приятно было услышать ваши извинения, но я действительно Кира, и мне надоело от вас скрываться. Вы даже очевидное доказать не способны. Что японская полицая, что СПК — все вы сборища круглых идиотов, но СПК в особенности. Я забросил приманку, и они с радостью её проглотили. Глупцы! Я ожидал действительно чего-то стоящего, но вы только признались, что залезли в чужую банковскую ячейку. Я боялся, что вы не придёте сюда сегодня, и мне ещё долго придётся вас искать, но моя наживка оказалась слишком вкусной, и вы проглотили её вместе с крючком. Я как сотрудник японской полиции сейчас же могу арестовать вас всех как минимум за сотрудничество с Мэлло, вина которого в похищении моей сестры и организации убийства моего отца не подлежит сомнению, но я не буду этого делать. Те, кто пришел сегодня сюда, действительно заслуживают знать правду. Да, вы следили за Миками, но я был совсем не против этого. Наоборот! Я знал, что он карает преступников, и вы это знали, но доказать не могли! И я решил помочь вам, потому что мне было скучно. Преступников карала Такада, а Миками повсюду носил с собой поддельную тетрадь, которую вы и скопировали. Надо полагать, когда он занимался в тренажерном зале. Когда Мэлло похитил Такаду, я, честно говоря, немного растерялся, я не думал, что вы предпримете что-то настолько быстро, но Миками нашёл способ связаться со мной и помог организовать ловушку. Как хороша приманка — настоящая тетрадь смерти в банковской ячейке, стоит только её забрать, и подтвердятся все ваши догадки. Вы не думали, что я позволю вам завладеть сразу двумя тетрадями — не только поддельной, но и настоящей. А уж когда Нейт увидел бога смерти, я окончательно понял, что не зря затеял всё это! Кстати, почему ты до сих пор с ним не поздоровался? В конце концов, это так же невежливо, как и то, что ты сидел, когда мы все стояли.

Какое удовольствие видеть на лице Нейта ярость! Впервые за сегодня. Первая человеческая эмоция, а то я уже начинал думать, что он на самом деле робот. Я сам признаюсь в своих преступлениях, но все факты против него, и он бессилен что-либо изменить. Досадно, правда?

— Здравствуй, бог смерти. Меня зовут Нейт.

— Здравствуй, Нейт. Я Рюук.

— Как трогательно, — смахиваю несуществующую слезу. — Но не будем разводить сопли и вернемся к моему отчёту, который я ожидал услышать от членов СПК. Вы зря сняли с меня слежку, это только облегчило мне задачу.

— Миками ненастоящий, — Мацуда и Нейт произнесли это одновременно.

Догадливые мальчики, в награду возьмите яблоко у Рюука. Если получится, конечно.

— Отчего же, вполне настоящий, только не Теру. Позвольте представить — Миками Сэю, талантливый актер и верный сторонник Киры, моя счастливая находка, вернее, находка Миками-Киры. Его вторая после Такады удачная импровизация. А как похож! Даже грима понадобилось всего-то ничего, и уже родная мать их перепутает, если увидит обоих сразу.

Миками при моих словах склоняется в изящном поклоне.

— Как ты узнал имена членов СПК?

Голос Мацуды отчего-то мне не понравился. Какой-то он слишком холодный. И рука его как-то подозрительно тянется к кобуре. Черт, только не сделай глупость, Мацуда, прошу тебя! Смирись, ты проиграл. Я — бог нового мира, и смеяться последним должен именно я, а не кто-то ещё. Не Нейт. Не ты.

— Вы заметили камушек на зажиме моего галстука? Заметили, не сомневаюсь. Это не украшение, а миниатюрная камера, которая позволяет писать не только картинку, но и звук. Миками Теру в настоящее время сидит в надежно защищённой комнате и наблюдает за происходящим здесь в режиме онлайн. Именно он сообщил все ваши имена мне и второму Миками. Всё-таки Япония — ведущий производитель микроэлектроники в мире, о чём позволительно не знать американцам, но глупо забывать японцам. Неудивительно, что вы не заметили наши с Миками микронаушники, ведь вы их даже не искали. Идиоты, я же говорю. Вы ни на что не способны, даже когда знаете, что именно я — Кира. Ну да, я Кира, и что вы теперь сделаете? Убьёте меня? Смешно. Я — бог нового мира. Я — закон и порядок. Кира — надежда и опора всего человечества, воплощение справедливости, защитник всех слабых. Я убивал, но убивал во имя добра. С момента появления Киры прошло шесть лет, за это время на планете прекратились все войны, заметно снизился уровень преступности. Даже если меня не станет, останутся миллионы моих последователей, которые готовы вымарать руки в крови, но очистить мир от грязи, с которой не справился я. Преступники ещё остались, и их надо карать без сожалений и сомнений. Карать не дрожащей рукой либерального правосудия, которое содержит зверей на пожизненных сроках в тюрьмах за деньги налогоплательщиков, а уверенной рукой не сомневающегося в своей правоте человека, такого, как я. Как только я взял тетрадь смерти в руки, я понял, что это моя судьба. Я избранник богов. Многим ли людям удавалось изменить мир? Сколько из них были школьниками? А я изменил мир, и теперь это нельзя отрицать. Кто бы ещё на это решился? Кто бы из вас смог? Кто?! Только я. Мир никогда не будет прежним. Менее чем через пять минут в живых в этой комнате останемся только я и Миками. Остальные умрут от сердечного приступа, после чего мы с ним из пистолетов расстреляем трупы, инсценируя тем самым перестрелку, а потом подожжём этот склад. Вечером здесь найдут только обгорелые скелеты со множественными пулевыми ранениями, и ни один судмедэксперт не докажет, что причиной смерти был сердечный приступ, потому что ваши сердца сгорят в пылающем огне правосудия. Всё будет выглядеть так, как будто я вычислил настоящего Киру и попытался его арестовать. Увы, его сторонники, члены СПК, вознамерились мне помешать и вступили в перестрелку с японской полицией. Будет подозрительно, если выживу я один, поэтому мои слова подтвердят и работающая тетрадь смерти, в которой есть моё имя, и честный гражданин Японии Миками Сэю, который любезно согласился сыграть роль живца в операции по поимке опасного преступника. Таков мой план, господа. Менее, чем через пять минут я стану богом, и весь мир будет лежать у моих ног. Миками, убей их всех!

Вот теперь смеяться можно. Я смеюсь, и мне больше не нужно сдерживать смех. Я хохочу как безумный, смех завладевает всем моим существом, кажется, что смеюсь не только я, но и мои волосы, и моя одежда тоже. Люди падают на землю пустыми куклами, один за другим, а я хохочу. Я, я победил! Они все похожи на кегли, которые одним уверенным броском разметал опытный игрок. Я победил их всех! И Эл, и Нейта, и Мэлло! Всех их! Настал мой час, настало моё время! Я — бог нового мира! Я, Ягами Лайт, смеюсь, потому что этот миг войдет в историю как начало новой эпохи! Миг моего триумфа! Я вижу, как Нейт падает на уже мертвого Джованни, как струйка крови из его приоткрытого рта стекает по щеке и пачкает пиджак его помощника. Какое прекрасное зрелище! Слышу звук выстрела. Это Мацуда, прежде чем упасть, успевает нажать на курок. Мой живот обжигает огнём, из него фонтаном бьёт кровь. Сволочь. У меня темнеет в глазах, но когда я падаю на колени, не в силах удержаться на ногах, я ещё слышу хриплый голос Рюука, хрустящего очередным яблоком.

— Ты прав, Лайт. Боги смеются последними, но поддавшись своей гордыне, ты забыл, что ты-то не бог. Сегодняшний день в любом случае должен был стать твоим последним, победил бы ты или проиграл. Знаешь, я даже рад, что когда мы только встретились, ты не заключил со мной сделку и не сократил свою жизнь на три года, ведь тогда бы я получил наполовину меньше веселья. Мне было приятно с тобой общаться, Лайт, но сейчас я, как и обещал, впишу твоё имя в свою тетрадь. Ты не будешь мучиться.

— Миками... продолжит.... моё... дело...

Каждое слово даётся с трудом, но Рюук меня всё-таки слышит. Или у нас образовалось что-то вроде ментальной связи, позволяющей понимать друг друга без слов. Какая разница? Мне уже всё равно, и Рюуку тоже. Значит, таков мой конец?

— Надеюсь, они не забудут иногда угощать меня яблоками. Прощай, Лайт. С тобой мне было нескучно.

Рюук хрипло рассмеялся.