История четвертого дракона (джен)

Тихий шелестящий звук пронесся по каменной пещере. Огненный фейерверк осветил ровную площадку, похожую на примитивный очаг, но значительно превосходивший его в диаметре... Находящиеся в центре предметы, похожие на расписные шары, на миг засветились малиновым, а потом все снова скрылось во тьме. Царящая вокруг ночь даже не заметила покушения на свою власть. Где-то вверху, над самым сводом, сквозь небольшое отверстие все так же мерцали далекие звезды...

Непонятная тень в углу нехотя двинулась ближе к центру и, добравшись до нагретой пламенем площадки, тяжело опустилась на землю, обвиваясь вокруг нагретых сфер. Где-то в стороне слышался скрип полуночной птицы, похожий на треск деревянной палочки по зубьям гребня. Снова наступила тишина, лишь изредка перемежаемая тяжелым дыханием грузного существа, погрузившегося в неспокойный сон...

* * *

...Во сне было раннее утро и громадная, пронизанная десятками крохотных, только глазом прильнуть, боковых отверстий пещера. Каменные своды сужались и уходили далеко вверх, в гулкую и непроглядную темноту. Туда было невозможно попасть без приглашения вождя клана, и это было первым, о чем предупреждали молодых драконов прежде, чем разрешить полеты. Ниже, по всему периметру, ярусами располагались просторные гроты. Каждый такой грот служил прибежищем для одной драконьей семьи. В самом низу пещеры находились глубокие ниши, заполненные запасами на случай вражеского нападения, а еще ниже, почти невидимая в темноте, там пряталась река. Судя по рассказам отца, река брала свое начало с другой стороны горного кряжа, надолго пропадала в глубоких каменных провалах, и, обрушившись с немалой высоты и успокоив бурлящие воды, делала резкую петлю вокруг горы, приютившей их клан. Сверкающие золотом солнечные лучи, словно шпаги, пронизывали центральное пространство громадной пещеры насквозь, отражаясь от гладких, словно слюда, противоположных стен. Отец рассказывал, что в незапамятные времена их предки, соединив усилия, расплавили камни внутри горы, чтобы обеспечить своим детям безопасное существование. Сказки, конечно, но ведь снаружи уже сотни веков прошли, а гора остается надежным убежищем для своих обитателей.

Юная драконица, совсем недавно вставшая на крыло, подошла к самому краю каменной площадки своего жилища, несколько неуклюже взмахнула крыльями и, замирая от восторга и предвкушения, пролетела над темной пустотой. На этот раз она не выписывала спирали, как учили ее строгие наставники, а летела напрямую, стараясь как можно быстрее достигнуть того места, где, как она знала, заканчивался туннель, ведущий к выходу. Туннель был длинным, с несколькими резкими поворотами, в каждом из которых располагалась потайная ниша. При малейших признаках опасности здесь занимал место один из Стражей, и горе было тому, кто попытался бы ворваться внутрь! Проход постепенно сужался, так что драконица уже засомневалась, не ошиблась ли она — взрослому дракону едва-едва удалось бы пройти здесь в полный рост. Однако после очередного поворота в туннель хлынул солнечный свет, и драконица ускорила передвижение, подойдя к самому краю обрыва. То, что она увидела внизу, оказалось невероятно прекрасным! Всю прошлую жизнь ее окружали лишь камни и золото. Чешуя сородичей была мало отличима по цвету от зелени драгоценных камней, поэтому яркие, совершенно новые оттенки цветов повергли молодую драконицу в шок. От восторга она забыла все, о чем на протяжении целого года твердила ей мать: главное для молодых драконов — это осмотрительность и осторожность. К тому же она была уверена, что и без родительских указаний сумеет укротить воздушные потоки. В пещере ведь это ей удалось, причем не раз! Сколько можно ее опекать!

Шалея от собственной смелости, драконица во всю ширь распахнула крылья и шагнула в пустоту, навстречу тому зеленому и голубому чуду, тому простору, что открывался внизу. От нагретых солнцем камней тянуло теплом, воздух ласково поддерживал тонкие крылья, и юная летунья устремилась вверх, все выше и выше, к той чарующей синеве, которую до этого утра она видела лишь через узкие боковые отверстия. Она не будет улетать далеко, всего лишь достигнет вершины горы и своими глазами посмотрит, что там, на той стороне? Где-то неподалеку, невидимые среди плотных зарослей, должны располагаться бойницы, через которые Стражи пещер день и ночь контролируют окружающее пространство... Даже если что-то случится, ее сородичи успеют прийти на помощь. Да и кто здесь может быть? Солнце уже успело завершить полный круг с тех пор, как она покинула скорлупу, и за это время ни разу не было даже малейшего намека на те опасности, о которых так любят поговорить взрослые.

Крылья несли драконицу вверх. Вершина горы уже близко, совсем близко. И тут резкий порыв холодного ветра с силой ударил ее откуда-то сбоку. Удивление сменилось паникой, когда она поняла, что не в силах самостоятельно контролировать направление полета. Ее подталкивало, кружило, разворачивало... Крылья были широкими, а тело — слишком легким, чтобы сопротивляться давлению. Она попробовала опуститься ниже. Ее ведь учили — гора надежно защищает от ветра, нужно лишь снизиться и уйти под ее защиту. Как там говорил наставник? Плавный разворот и... Нет, что-то снова пошло не так! Воздух, прежде такой ласковый, такой податливый, выкручивает крыло, выворачивает его под немыслимым углом. Ох, как это больно! Куда больнее, чем от удара о стену! Где же помощь?! Сейчас послышится шум родных крыльев, теплая магия обхватит и поддержит ее. Ей ведь не дадут упасть? Нет, конечно же, нет! Блестевшая серебром полоса становится все шире и шире, а зеленое марево, оказывается, состоит из целой россыпи отдельных точек. Они даже выше, чем те кусты, которые растут у них на склоне. Внезапно где-то неподалеку появляются два темных силуэта. Они растут, увеличиваются в размерах. Крылья резким росчерком вспарывают небо. Темные... Почему такие темные?! Но силы уже кончаются, скользить практически на одном крыле, выписывая суживающие спирали, необычайно сложно... Надо продержаться, помощь уже близко. Два незнакомых дракона почему-то разлетаются в разные стороны, набирая высоту, а потом с резким свистом несутся вниз... Стремительные тени на фоне голубого неба... Черные драконы?! Проклятье мирного клана Зеленой горы?! Убийцы десятков ее сородичей?!

Паника заглушает боль. Правое крыло хоть и плохо, но все же слушается. Как прав был наставник, называя ее неженкой! “Дракон должен терпеть боль”, — вторил ему отец, но мать вступалась, ведь дочь еще такая юная! Ей ведь пока даже пламя не подвластно! Вот немного подрастет, а уж тогда!..

...Зловещий силуэт заслоняет собой солнечный свет. Матово-черное крыло разрезает воздух совсем рядом, едва не задевая ее глаз. Маленькая драконица шарахается в сторону, чтобы тут же чуть не столкнуться со вторым преследователем. От испуга она проваливается вниз, устремляясь к горе. Краем глаза она видит, как где-то вдалеке под солнцем вспыхивают и гаснут сверкающие зеленые отблески. Стражи все же заметили опасность! Надо продержаться, еще чуть-чуть продержаться! Вниз, быстрее вниз! Она маленькая, юркая, она сможет увернуться, если только ветер не будет ей мешать!

Черные драконы, видя, что добыча вот-вот ускользнет, кидаются в атаку. Они больше не играют со своей добычей. Надо показать этим зеленым, кто хозяин пространства! Два огненных шлейфа несутся наперерез беглянке. Светло-зеленая чешуя еще слишком тонка и ненадежна, чтобы сдержать напор драконьего пламени. В последнюю секунду ей удается уйти из-под прямого удара, и тут же ее настигает БОЛЬ...

* * *

Громадная темно-зеленая драконица, в темноте ночи почти неотличимая от окружающих камней, нехотя открыла глаза. Как давно уже ей не снился этот сон! Она зашевелилась, немного отодвинулась в сторону и бережно дохнула в сторону круглых сфер. Когда малиновое свечение, охватившее кладку, пропало, она вновь заняла свое место и вернулась к давним воспоминаниям.

Тогда, очнувшись, она увидела перед собой странных бескрылых существ, ни разу не виданных ею прежде. Боль отступила, но она почему-то совсем не чувствовала своего тела. Непонятные фигуры двигались на задних лапах, размахивая передними прямо перед ее мордой. Вот один из них подошел совсем близко. Драконица не ощущала опасности, ей было просто любопытно. Что-то мягкое и влажное коснулось впадинки под глазами. Еще раз, и еще... В этом месте чешуи не было, просто кожа, поэтому прикосновение было приятным. Драконица от удовольствия прикрыла глаза. Прикосновения сместились вниз, протирая и очищая всю поверхность морды. Где-то в глубине ее горла возник вибрирующий звук, и она тихонько заурчала.

Прошло немало времени, прежде чем она смогла двигаться, не ощущая боли, и все это время поблизости находился кто-то из этих существ. Она привыкла к ним, привыкла к их неуклюжей заботе, к еде, которую они приносили. Привыкла к резкому травяному запаху какой-то субстанции, которой раз за разом смазывали ее правый бок и крылья. Потом она кое-как начала передвигаться по пещере... Еще через какое-то время ей захотелось вновь увидеть небо... Вот только место было совсем другим. Гора была чужой, намного ниже той, в которой она родилась. Лишь извилистая серебристая полоса где-то неподалеку очень походила на ту, которая так красиво переливалась под летними лучами солнца. И небо над головой сейчас было другим — серым, неприветливым, почти не пропускавшим солнечный свет. Драконица снова заскучала и незнакомец, который почти всегда находился где-то неподалеку, забеспокоившись, попытался ее развлечь. Он приносил ей крохотных зверей, сереньких, с длинными ушками, которые так забавно носились по пещере. Она догадывалась, что их, вероятно, полагалось ловить, а может даже — есть, но ее вполне устраивали те куски мяса, которые он ей давал. Пусть уж лучше эти пушистики прыгают, где попало, они ведь такие забавные! И в пещере ей тогда не так одиноко.

День ото дня ветер становился холоднее и холоднее, пока однажды через отверстие вверху на пол пещеры не посыпалось нечто белое... Так драконица впервые в жизни увидела снег. Конечно, взрослым драконам ни снег, ни холод нипочем, но обожженное крыло и правый бок нещадно мерзли, и ее сопровождающий разжег костер. Каким потрясением для нее оказалось то, что эти бескрылые умели получить огонь, пусть не такой, как взрослые драконы, но все же огонь! Огонь звал ее, манил, завораживал, успокаивал. Заметив это, человек (а она каким-то образом уже поняла, что именно так называют себя эти существа), старался не оставлять ее без огня.

С тех пор возле нее всегда были двое — огонь и человек... Люди время от времени менялись: кто-то уходил, кто-то приходил. Один день сменялся другим, становилось то теплее, что холоднее... А в ее жизни ничего не менялось. И лишь когда по древним камням вновь зажурчали ручьи, когда скользкая грязь сменилась зеленым травяным ковром, ей удалось сбросить апатию. Голубое небо звало ее, птичий клекот не давал спать по ночам и весенним утром, таким же ранним, как когда-то, она вновь распахнула крылья.

Прыжок с каменной площадки был неуклюжим, ослабевшие крылья едва справлялись с тяжестью тела, но это все же был полет! Она могла лишь догадываться, в какой стороне лежит ее родная долина, она не думала над тем, как далек будет путь, хватит ли у нее сил преодолеть это расстояние. Она летела, и это было счастьем! Воздух был чист и свеж, бездонная глубина неба звала и манила и драконица рванулась ввысь, опьяненная свободой. Только вот далеко она не улетела. Едва только молодая драконица приблизилась к сверкающей серебром воде (а в том, что это была именно вода, она уже не сомневалась), как врезалась в нечто упругое, хотя и невидимое, словно воздух в этом месте вздыбился вязкой, непроницаемой стеной. Не желая сдаваться, летунья отвернула в сторону. Пролетев немного, она вновь была вынуждена отступить — неведомая преграда никуда не делась. Драконица, рассердившись, впервые в жизни метнула вперед сгусток огня, а потом рванулась вслед за ним. Ничего не помогло, преграда осталась на месте, даже не нагревшись, а вот дерево, стоящее по ту сторону, превратилось в яркий факел. Внизу послышались громкие звуки, люди забегали, и неведомо как оказались поблизости от бушующего пламени. Несколько непонятных движений — и огонь, такой разрушительный, такой яростный, утих под напором невесть откуда появившихся водяных струй. Она не могла понять, как эти существа, крохотные и ничтожно слабые по сравнению с ней, способны вытворять такое! Поняв, что ей не дадут улететь, она опустилась на землю и ее сознание тут же накрыла тьма...

Очнулась она в своей старой пещере. Совсем рядом, на обложенной большими камнями площадке, яростно полыхал огонь. Напор пламени был сильным, как никогда прежде, хотя на улице давно уже хозяйничала весна. Поблизости, на гладком блестящем камне сидел незнакомый человек. Драконица никого не хотела видеть. Главное для дракона — свобода, а если ее нет... Пленнику нет дела то того, как выглядит его тюремщик. Ей не хотелось ни есть, ни пить... Ей не хотелось жить.

Заметив, что она очнулась, человек попытался приблизиться, но она остановила его своим рыком. Не то, чтобы она желала ему смерти. В конце концов, эти непредсказуемые существа вылечили ее, выходили. Вот только зачем?! Неужели они так и не поняли, что все их усилия напрасны?! Рожденный свободным дракон не может жить в неволе. Независимость и свобода — непременное условие их существования...

И тут произошло ЭТО. Сначала она почувствовала какое-то давление, что-то словно пыталось достучаться до ее сознания. А потом... Потом кто-то позвал ее. Она недоуменно потрясла головой, но голос не исчез. Она снова взглянула на сидящего возле костра человека и встретилась с ним глазами:

— Я буду звать тебя Дельфиной, согласна? Так звали дракона, который когда-то давно, на заре времен, охранял главного из Богов Олимпа, повелителя грома и молний Зевса. Ты умная и бесстрашная, больше всего на свете ты ценишь свободу. Поверь, нам, людям, об этом известно и мы с удовольствием отпустили бы тебя, но... К сожалению, твои собратья никогда не признают тебя равной. Я понимаю, тебе больно это слышать, но разве для драконов не сила — главное? Разумеется, в том, что после нападения Черных драконов ты не сможешь летать с той же скоростью, как твои сородичи, что твоих сил и твоей магии не хватит на длительные перелеты, нет твоей вины... Твоя храбрость достойна восхищения, но она не заставит молодых драконов твоего клана относиться к тебе, как к равной. Прости, если я тебя обидел...

Драконица в ответ на это лишь раздраженно ударила хвостом о камень. Что же, пусть так. Тогда тем более нет смысла жить!

— А вот тут ты не права. В своей беде ты не одинока. Вероятно, было ошибкой до сих пор не познакомить тебя с некоторыми из здешних обитателей. То место, где мы сейчас находимся, мы зовем Заповедником. Что-то вроде твоего Гнезда, только здесь живут те, кому не повезло. Кто-то, как и ты, был ранен, кто-то родился здесь. Нет, что ты, мы не отнимаем кладку у драконов! Но и бросить яйца, оставшиеся без попечения, мы не можем. А те, кто рожден в неволе, и сами не пожелают отсюда улетать. Когда-то давно маги и те драконы, которые появлялись из яйца в их присутствии, могли свободно общаться между собой. Однако шло время, и такие способности становились крайне редкими. Маги ли потеряли возможность общаться с вашим народом или это драконы не желают развивать ментальную связь — не знаю. Для этого у нас слишком мало данных. Среди живущих здесь мы с тобой единственные, кто на это способен. И я прошу тебя о помощи.

— Помощи? Ты, один из тех, кто лишил меня права распоряжаться своей жизнью, требуешь от меня помощи?! — от негодования драконица плотно сжала веки, но сообразив, что без зрительного контакта общение невозможно, снова уставилась на человека.

— Прошу, — мягко поправил ее человек. — Хотя мог бы и потребовать... Насколько мне известно, у драконов тоже есть такое понятие, как Долг жизни...

Молодая драконица вскинулась, желая во что бы то ни стало испепелить наглеца, но тут же опомнилась: формально он был прав. То, что ей не так уж и нужна спасенная ими жизнь, самого факта спасения не отменяет.

— Чем, по-твоему, я могу тебе помочь? Долгими зимними ночами моя мать рассказывала, как такие, как вы, убивают драконов, чтобы получить от нас кровь, чешую и... Что вы там еще цените в нас? Ну, кроме золота в наших пещерах, конечно...

Сидящий на камне человек усмехнулся:

— С древних времен у темных магов существует множество обрядов, связанных с драконами. Считается, что тот, кто съест сердце дракона, обретет знание языка животных, тот, кто будет принимать порошок из сушеного языка дракона, сможет победить в любом споре, и что кровь дракона, втертая в кожу, защищает от ран и любого оружия, мазь из глаз дракона избавляет от ночных кошмаров, зубы и позвонки — идеальная основа для амулетов. Но все, кто живет здесь — светлые... Золото ваших Гнезд нас тоже не интересует. А помощь... В конце концов, твоя помощь нужна не столько нам, сколько маленьким драконам. Тем, которым еще только предстоит встать на крыло. Ты могла бы стать их наставницей. Помочь им так, как когда-то другие драконы помогали тебе.

— А я-то понадеялась, что ты хоть что-то знаешь о наших законах! — вздохнула драконица. — Наставника выбирают родители, причем, только среди самых мудрых и самых знающих... Тех, кому они доверяют.

— А если родителей нет?

Ментальный посыл, дошедший до нее от этого человека, отдавал такой горечью, что драконице стало не по себе. Как бы она себя чувствовала без теплого материнского крыла, без отцовских рассказов по вечерам... Она вспомнила, как страшно ей было впервые выбраться за границы грота и просто посмотреть вниз, в уходящую вниз пустоту пещеры! А ведь живущие здесь малыши лишены всего этого.

— Но почему я? Ты же говоришь, что я — далеко не первый дракон, который здесь живет.

— Не первый, да. Но зато единственный, с кем мне удалось установить контакт. Все предыдущие попытки хоть как-то наладить общение с треском проваливались, а зная, пусть и поверхностно, о традициях драконов, получить помощь без четко сформулированной просьбы невозможно. Вот нам и приходилось отправлять найденную кладку за много миль отсюда, чтобы попробовать выходить драконят. И далеко не всегда это получалось...

С тех пор прошло немало дней. Дельфине не часто удавалось поговорить с единственным человеком, который обладал даром общения с драконами. Она не спрашивала, куда он пропадал так надолго и почему. Излишнее внимание к частной жизни вовсе не приветствовалось в драконьей среде, а она хоть и принадлежала теперь к какому-то странному, смешанному клану и потеряла часть своих способностей, все же оставалась настоящим драконом. Молодая драконица удовлетворенно наблюдала за тем, как ее воспитанники один за другим взмывали в небо. Территория питомника занимала достаточно большую площадь, так что подрастающая молодежь имела достаточно места, чтобы размять крылья. Однако любая попытка пересечь запретный барьер всегда заканчивалась одинаково — упругая преграда бережно, но непреклонно отбрасывала смельчака назад. Несмышленыши, даже не осознававшие своей несвободы, вполне удовлетворялись и этим ограниченным пространством. Дельфина же, обладавшая феноменальной памятью драконов, а потому запомнившая границу периметра с той, самой первой попытки, даже не пыталась к ней приблизиться. Жизнь была сытной и безопасной. Вот только счастья в ней не было...

* * *

Неизвестно, сколько благословенное Время отпустило бы Дельфине, но однажды все изменилось. Возвратившись в свою пещеру после утомительного дня (ее новые подопечные были в том возрасте, когда на полет еще не хватало сил, а постоянное пребывание в тесной пещере уже изрядно раздражало, в результате чего нерастраченная энергия часто перерождалась в агрессию), драконица неожиданно увидела в глубине пещеры своего давнего знакомого. Несмотря на теплый вечер, в очаге весело плясало пламя; по каменным стенам беспорядочно метались тени и вкусно пахло жареным мясом, однако сидящий на плоском камне человек был непривычно задумчив. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что даже не расслышал шума ее крыльев. И только когда ее громадная фигура перекрыла вход, загородив путь последним лучам заходящего солнца, он пришел в себя и неожиданно, даже не поприветствовав ее, вскочил с места и заговорил:

— Дельфина, хочешь полетать? Вот только, понимаешь... Ты не сердись, я должен это сказать. В общем, ты должна дать клятву, что не попытаешься покинуть эти места. Это для твоей же пользы, пойми! Нет, конечно, все мы очень заинтересованы в том, чтобы ты оставалась с нами. За все это время в заповеднике не погиб ни один маленький дракон, но... Твоя семья теперь — это мы, согласна? Наши драконята, все те, кого ты подняла на крыло, любят тебя не меньше, чем я. А ты... Временами мне кажется, что ты живешь просто по инерции. Ты не сердишься, не радуешься. Я не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Поверь, мне очень хотелось бы, чтобы все сложилось по-другому, но... Не мы выбираем себе судьбу. Я долго думал, что я могу для тебя сделать. Еще больше времени ушло на то, чтобы утрясти некоторые вопросы... И все получится, если только ты согласишься выполнить два условия. Первое я тебе уже назвал, и второе — прошу тебя, не рассказывай никому из здешних драконов о том, что летаешь на воле, хорошо?

Все это время драконица недоуменно разглядывала Чарли. Его поведение было настолько необычным, что она не сразу сумела вычленить самое главное:

— ...На воле? Ты хочешь сказать, что я смогу летать за пределами... Сама по себе? Там, где захочу?!

Чарли смешался:

— Не совсем так... Понимаешь, люди ведь не зря именно здесь построили заповедник. Твой клан достаточно далеко отсюда, а здесь расположены несколько Гнезд, претендующих на эту территорию. Они часто воюют между собой. — Человек взъерошил волосы и с горечью воскликнул: — Не понимаю! Вас, драконов, остается все меньше и меньше, а вы делаете все, чтобы уничтожить себе подобных! — Он глубоко вздохнул и продолжил: — Так вот. В конце концов, маги пришли к мнению, что с этим нужно что-то делать. Пока в Министерстве рассматривают множество идей, порой самых фантастических, о том, как переломить ход событий, пока исследователи из других стран не пришли к какому-то общему решению, мы делаем то, что можем, а именно — сберегаем жизни тех, кто пострадал. И хотя сейчас ты уже совсем здорова, но боец из тебя никакой... Прости... А потому улетать от заповедника на расстояние, превышающее предел действия Следящих чар, небезопасно. Мы должны быть уверены в том, что успеем прийти на помощь, если произойдет что-то непредвиденное.

Дельфина так долго находилась в непосредственной близости от людей, что других объяснений ей не потребовалось. В конце концов, невозможно жить бок о бок с волшебниками и при этом не составить собственное мнение о магическом мире. Конечно же, это не полноценная свобода, но все же это намного больше того, что ей доступно сейчас. Да и что она теряет? Дельфина не могла себе лгать — она действительно была привязана к своим воспитанникам, пусть даже роль наставника являлась не знаком высокого доверия Гнезда, а всего лишь обязанностью, первоначально навязанной ей людьми. Временами она дико уставала. Дельфина сама была слишком молода и слишком мало успела узнать о большом мире, поэтому Чарли на первых порах помогал ей, как мог. Забота о питании и уходе за малышами целиком была в ведении людей, а вот остальное... Ее воспитанники были слишком малы, чтобы летать, зато от их вопросов и постоянных разборок, иногда переходящих в нешуточные драки она частенько впадала в отчаянье. По вечерам, когда малыши отправлялись спать, она возвращалась в свою пещеру совсем без сил, но тут ее уже поджидал рыжеволосый маг. Ей нравились эти вечерние разговоры, из которых она узнавала для себя много нового. Конечно, ее удивляло, откуда он, человек, черпает свои знания о драконах, но расспрашивать об этом было не в ее правилах. Однако этого и не потребовалось. В одном из разговоров Чарли рассказал о далекой стране, куда невозможно долететь, о том, как там красиво и о своем Наставнике, который целый год учил его всему, что знал сам. О тамошних драконах с ярко-красной расцветкой и бешеным темпераментом... О высоких заснеженных горах, где никогда не тает снег, а воздух настолько разрежен, что сил для полета нужно значительно больше, чем здесь...

Углубившись в свои воспоминания, она отрешилась от всего и потому сильно вздрогнула, почуяв чужое прикосновение. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой взволнованное лицо Чарли. Наплевав на осторожность, тот стоял вплотную к ней и не подумал опустить руку, поглаживая ее по мягкой коже вокруг глаз.

— Полагаю, я обидел тебя, потребовав клятву, верно? Не знаю, сможет ли это послужить оправданием, но... Понимаешь, мы слишком мало знаем о драконах. Все, что нам известно, мы почерпнули из древних манускриптов, а там сказано, что драконы отличаются постоянством, привязанностью к своему клану и верностью данному слову. Мое руководство (в ее голове прозвучало нечто похожее на "те, кто мной повелевает", и она посмотрела на своего собеседника с недоумением), не очень-то верят в твою привязанность к драконятам... Именно поэтому меня обязали взять с тебя обещание. Но решать только тебе...

Дельфина только усмехнулась. Конечно же, она согласится. Люди просто не в состоянии понять, насколько для дракона важна свобода. Пусть даже в урезанном виде и с неосязаемым, но все же контролем. С тех пор по вечерам для Дельфины маги открывали проход в защитном Куполе, и она наслаждалась простором и одиночеством. А потом в ее жизни появилась ТАЙНА...

* * *

В тот вечер светила полная луна, по всей границе лагеря горели костры и звучали гимны, прославляющие богиню Бригитту. Холода ослабли, в солнечные дни все чаще припекало, и в полдень можно было видеть, как прозрачные капли стекают по длинным сосулькам, сверкающим над арочными входами в пещеры.

Пролетев до границы леса, врезавшегося в периметр заповедника, Дельфина приземлилась и прошла сквозь настроенный на нее участок барьера. Он открывался каждый вечер, но в отличие от первых дней долгожданной свободы, теперь она вылетала уже не так часто. С таким количеством подопечных у нее иногда просто не оставалось сил для полета. Однако сегодня, среди людского оживления и веселья, она вдруг почувствовала себя одинокой. Полеты под луной — что могло бы лучше поднять ее настроение, и она, не медля ни секунды, рванула вверх. Накануне был сильный ветер, стряхнувший с деревьев белые шапки, поэтому внизу, под мягким лунным светом, черные штрихи лиственных участков леса чередовались на белом фоне со сплошной темной зеленью елей и сосен. Дельфина летела, как завороженная, ее влекла к себе загадочная Луна. Когда-то в детстве отец рассказывал ей о том, как на этой планете появились драконы. По его словам, они переместились сюда из Дальних Пределов вместе со своей полночной властительницей. Никто не знал, почему так получилось, и кто тому виной, однако драконы твердо знали, что два раза в год, когда грань между мирами предельно истончается, наступает чья-то очередь получать благословение предков. Причем происходит это в жизни каждого дракона дважды — в первый раз в Самайн, когда маленькие дракончики появляются из яйца и, вместе с именем, получают магию предков, и во второй раз — в Бельтайн, когда для взрослого дракона приходит время брачного танца. Период между двумя этими событиями для каждого дракона свой. Чем больше вокруг магии, тем быстрее взрослеют драконы, и тем раньше находят себе пару.

Впервые на ее памяти Луна влекла Дельфину с такой силой. Ветра, как и облаков, совсем не было, воздух упруго прогибался под ударами крыльев, и Дельфина летела, забыв обо всем. Неожиданно в поле зрения промелькнула какая-то тень. Это не было похоже на облако, поэтому Дельфина забеспокоилась. Самые страшные воспоминания нахлынули на нее, прижимая к земле. Драконица огляделась — нет, она не так уж и далеко отлетела от лагеря. Вон, в пределах видимости, блестит река; совсем рядом массивной громадой замер склон горы, у подножия которой находится Заповедник. И хотя она знала, что мнимая близость объясняется большими размерами этих ориентиров, это хоть как-то успокоило ее. Однако стремительная тень все приближалась, а крылья Дельфины еще недостаточно окрепли для того, чтобы увеличить скорость. Еще через несколько мгновений стало ясно, что ее действительно преследует дракон...

* * *

…Громкие, возбужденные голоса, раздававшиеся прямо от входа в ее пещеру, вывели ее из задумчивости. Сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз выдыхала пламя? Вероятно, много. Вон, и кладка уже почти остыла. Дельфина до сих пор не знала, правильно ли она поступила, решив сохранить жизнь своим детям. Что для них лучше — прожить весь век в неволе, при этом даже не осознавая своей несвободы, или вовсе не появиться на свет? Но ведь для любого дракона жизнь потомка более ценна, чем собственная. Вот и ее на этом свете удерживает только пять безупречных сфер. Нужно набраться терпения... Великие предки, сколько же сил нужно для того, чтобы побороть отчаяние и делать то, что должна! Если бы не эти маленькие гладкие сферы, в которых заключено ее и его продолжение, она уже преодолела бы Грань между мирами и была бы свободна! Свободна по-настоящему!

Последнюю часть истории драконица не стала рассказывать — было слишком больно. Она просто сбросила Чарли сгусток своих воспоминаний...

* * *

...Постепенно светлеет небо. Тоненькая золотисто-розовая полоска зари по краю горизонта, неровные розовые гребни надвигающихся туч, нежно-зеленые шапки упрямых деревьев, забравшихся по гористым склонам — и огромное небо, принадлежащее лишь двоим. Вершины дальних гор прячутся в низких облаках, а лежащие между ними низины тонут в густом туманном мареве. Тишина и покой, лишь где-то на пределе слышимости слышится пенье птиц. Пора прощаться...

Она подлетала уже почти к самому периметру заповедника, когда непонятное чувство заставило ее оглянуться. Далеко, у самого края горного кряжа, шла битва. Три смертоносные черные тени — и ее избранник.

Она бросилась назад, понимая, что сделать уже ничего нельзя. Позади слышались какие-то звуки, служители Заповедника тоже поняли, что случилось неладное, но к тому моменту, когда подоспела помощь, схватка уже закончилась... Два хищных черных силуэта стремительно мчались навстречу восходящему солнцу, а еще два изломанных, причудливо переплетенных в смертельном объятии тела неподвижно замерли у подножья горы...

* * *

Как скоро Чарли пришел в себя, он не знал. Он стоял на коленях, упираясь лбом в громадный плоский камень, хоть как-то оттягивающий на себя нестерпимую боль. Голова буквально раскалывалась; попытавшись открыть глаза, он увидел стремительно менявшиеся, словно картинки в детском калейдоскопе, багрово-оранжевые узоры. С силой потерев лоб, будто это могло хоть как-то остановить боль, он медленно, как старик, поднялся на ноги, но удержаться не смог и осторожно, ощупывая камень рукой, опустился на него. Несколько глубоких вздохов — и боль немного отступила. Чарли оперся локтями на колени, устроил многострадальную голову на переплетенных пальцах и попытался сосредоточиться. Полученные от дракона образы стремительно сменяли одна другую...

А на рассвете следующего дня светлеющий предрассветный простор над горами прочертили две пары крыльев. Рядом с плавно рассекающей громадной драконицей, то и дело оборачивающейся назад, чтобы взглянуть на укрепленную на ее спине поклажу, летел молодой фестрал, послушно выполняющий все указания своего медноволосого седока. И никто из тех, кто мог увидеть их полет, не знал, что это утро стало началом новой вехи отношений между драконами и магами... Но это уже совсем другая история.