Смирись - так будет легче (гет)

— Гроттерша, ты не поверишь!

В комнату вбежала радостная Гробыня и тут же подскочила к своему шкафу.

— Ты решила уйти в монастырь? — хмуро спросила Таня, закрывая дневник, в который буквально пару минут назад написала все, что думает о Ваньке и его будущем выборе.

— Вот еще, — фыркнула Склепова, вытаскивая с нижней полки здоровенный чемодан.

— Тогда даже не знаю, — Таня пожала плечами.

Настроения не было никакого, даже злость на маечника куда-то улетучилась, оставляя вместо себя какое-то отчуждение и пустоту.

— Вот ты не знаешь, поэтому сидишь тут и киснешь, а не собираешь свои шмотки, как все нормальные люди, — Гробыня начала быстро укладывать все свои многочисленные юбочки и прочие маленькие тряпочки, которые, по мнению Тани, можно было цеплять только на куклу.

Гроттер монотонно за ней наблюдала, ни о чем конкретном не думая.

— О, сейчас еще Пипа придет — надо поторапливаться, — казалось, что Склепова увеличила темп.

— А что такое?

— Да вновь начнутся вопли, что она не может найти платье на три размера меньше, — ответила Гробыня и, наконец, повернулась к подруге. — О, а почему ты еще сидишь?

— А что делать? — не поняла Таня.

— Гроттерша, не тормози, — Гробыня подскочила к Тане и, схватив за руки, потянула на себя. — Сегодня же Сарданапал за завтраком все объяснил.

— Не помню, — призналась Гроттер, пытаясь вспомнить, что там говорил академик. Кажется, ее мысли были заняты чем-то, а точнее кем-то другим.

— О, — Гробыня глубоко вздохнула и отпустила Таню, которая тут же опустилась на кровать. — Из-за этого розового тумана, нападения вампиров и Магщества купол острова был очень сильно поврежден. В общем, любая лишняя магия может его разрушить, так что всех учеников выселяют.

— Опять к лопухоидам? — мрачно спросила Таня.

— Оу, Гроттерша, не кисни — на радуге повисни… Хм, — Склепова на секунду задумалась. — Всегда меня смешила эта лопухойдная реклама, а мысли-то какие она вызывает — мечта суицидника. Или там как-то иначе было?

— Ты перегрелась? — бесцветным голосом спросила Таня.

— Все твой маечник, да еще Бейжирафиков проходу не дает. Ох, не бережешь ты себя, подруга, не бережешь, — Гробыня во второй раз подхватила Гроттер, которая еще чуть-чуть и свалилась бы с депрессией. — Какие лопухоиды? Забудь про них! Сарданапал за то, что мы не развалили школу во время отсутствия преподавателей, решил нам всем устроить сюрприз. В общем, не буду тянуть кота за хвост..., — Гробыня загадочно прищурилась, но реакция Тани так и не последовала, поэтому Склепова вновь ее отпустила.

Но на это раз Гроттер продолжила стоять. Болтовня соседки ее начала утомлять, а вот настроение не сдвинулось ни на йоту.

— В общем, мы всей толпой отправляемся громить лазурные берега, — радостно закончила Гробыня и продолжила собираться.

— Лазурный Берег, — поправила Таня. — Во Францию что ли? С чего это французам нас пускать на свою территорию?

— А с того… Есть там один магический городок, а точнее поселок для туристов, которые не хотят сталкиваться с лопухоидами. Так вот, местный мэр… или как там он называется, у французов этих, должник нашего любимого академика, так что тому ничего не оставалось, как пустить нас. А пока мы будем валяться на пляже и наслаждаться Куржет флёр и другими блюдами, Поклеп, Соловей, Сарданапал и Медузия с Тарарахом будут восстанавливать купол.

— Пляжи, — проговорила Таня. — Глупость какая… Постой, а кто тогда учеников будет сопровождать?

— Как кто? — Гробыня усмехнулась. — Зубодериха с мужем и Ягге, а так же местные, специально обученные маги.

— Вряд ли они готовы к приезду русских, — заметила Таня, открывая свой шкаф.

Гробыня точно не шутила — драконболистка была в это уверена на все сто процентов, так что следовало собрать вещи, пока не поздно, чтоб потом не носиться, как угорелая. А что делать во Франции, Таня не знала, ведь позагорать и поплавать можно и на Буяне.

— Там еще вино великолепное, — протянула Гробыня, в предвкушении, — и загорелые мальчики будут кормить меня виноградом и носиться за мной с зонтиком, чтобы я не сгорела.

— А потом этих мальчиков увезут на «скорой», а Гломова депортируют из страны. А ты, как жена декабриста, отправишься следом, — заметила Таня, укладывая свои немногочисленные вещи.

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулась Гробыня и повернулась к подруге. — О, Гроттерша, зачем тебе эти тухлые свитера и джинсы? Это же Лазурный Берег, а не домик в деревне.

— Ну, у меня и шорты есть, — Таня почесала затылок, не зная, что еще ответить.

— Фи, как все запущенно. Купальник-то у тебя есть?

Таня только хотела ответить, что есть, как Гробыня не дала и слова произнести.

— Если ты свое закрытое недоразумение в цветочек называешь купальником, то даже не думай его брать! Там тебе что-нибудь присмотрим.

— Ну нет, — возразила Таня. — Ты сама следи за своим гардеробом, а мои вещи не тронь. Я там попой крутить перед местными не собираюсь.

— Как хочешь… Не понимаю, что в тебе парни находят.

Таня нахмурилась. Ей не нравился этот разговор, а особенно то, что Гробыня лезла не в свое дело.

— Ну, хоть что-то, а то сидишь тут, точно в воду опущенная. Давай быстрее, а то через три часа отправляемся.

— Так скоро? — удивилась Таня, уже забывая, что там ей Склепова наговорила.

— Ты же знаешь, когда что-то организует Сарданапал, лучше времени не терять.

* * *

До Франции добрались традиционным способом — верхом на полетных инструментах. Таня не представляла, как преподаватели будут следить за всей этой сворой, но надеялась, что ничего страшного не произойдет.

Приземлившись возле гостиницы, Таня сразу же подошла к друзьям, которых не видела с тех самых пор, как Зубодериха объявила взлет.

— Ну что, покажем французам, где раки зимуют? — оптимистично сказал Ягун, сияя от восторга. — Эй, народ! Кто последний, тот живет вместе с Горьяновым!

И побежал, левитируя за собой пылесос, к входу в гостиницу, причем за ним направилась большая часть учеников.

— Бедные французы, — прокомментировала Таня.

Она пока не была готова принять участие во всеобщем безумии, но из меланхолии успешно выплыла, благодаря тому же Ваньке, который молча стоял рядом и улыбался, держа ее за руку.

— Ага, — кивнул Валялкин. — Не дадим им скучать.

Таня улыбнулась, чувствуя, как по телу разлилось приятное тепло, от которого сердце застучало быстрее, а душе становилось легче.

В гостинице Таню поселили в одном номере с Гробыней, Пипой, Гломовым, Ванькой и Бульоновым.

— Как мило получается, — сказала Склепова, раскладывая вещи в шкаф. — Мы как три семейные пары, только жены в одной комнате, а мужья в другой.

Таня усмехнулась.

— И любовники по соседству на этаже, — ехидно заметила Пипа, с насмешкой косясь на Таню.

Та сделала вид, что ничего не заметила.

— Эй, девчонки! — в комнату примчался Ягун. — Хватит тут сидеть, айда на пляж — купаться, пока обед не готов.

— А если бы мы переодевались? — возмутилась Пипа. Она кое-как успела спрятать свой купальник, который, почему-то боялась кому-либо показывать.

— То явно бы заперли дверь, — ответил Ягун, продолжая улыбаться.

— Ага, — кивнула Гробыня. — Но ты бы со своим энтузиазмом любые двери и защиты снес бы.

— Да ну вас, — отмахнулся внук Ягге, ни капли не обидевшись.

Через полчаса вся компания отправилась к морю. Гробыня, Катя, которую позвал с ними Ягун, а так же Пипа дружно решили принимать солнечные ванны. Они улеглись на шезлонги и, вытянув ноги, начали чирикать обо всем, что могло прийти на ум. Таня их не слушала. Она вместе с Ягуном и Ванькой решила поиграть в пляжный волейбол. Конечно, сначала хотели подняться в воздух, но передумали, так как просто было лень возвращаться в гостиницу за полетными инструментами. Через пару минут к ним присоединились остальные отдыхающие.

Через некоторое время, когда Таня окончательно развеселилась, а играть наскучило, она плюхнулась прямо на песок рядом с загорающими одноклассницами.

— Может, на Канский фестиваль заглянуть? — предложила Катя. — Тут как раз рядом.

— Ага. Вот идем мы по красной дорожке, а вокруг вспышки фотокамер, — мечтательно проговорила Пипа, переворачиваясь на живот.

— Вечно ты, сестрица, о блеске софитов мечтаешь, — Таня, усмехаясь, покачала головой.

— Девчонки! — во все горло закричал Ягун. — Идемте купаться!

— Не видишь, что мы принимаем солнечные ванны? — отмахнулась Лоткова.

— Вперед! — Ягун подхватил любимую девушку на руки и побежал с ней к морю.

Катя верещала, стучала кулачками по спине играющего комментатора, обещала наслать самое страшное проклятье, если он ее не отпустит. Очутившись в теплой воде, она тут же набросилась на смеющегося Ягуна, чтобы сразу же его утопить. Тот продолжал смеяться, защищаясь от взбешенной Лотковой, а затем вдруг крепко обнял ее и поцеловал. Катя сначала сопротивлялась, но буквально через пару секунд сдалась.

Гробыня поднялась и вытянула шею, высматривая кого-то в толпе отдыхающих тибидохсцев.

— Ищешь загорелых мальчиков с виноградом? — спросила Таня, щурясь от яркого солнца.

— Нет, Гуню, — Гробыня посмотрела на Гроттер и легла обратно на шезлонг. — Вот где его носит?

— Он вместе с Пнем через границу переметнулся и в Монте-Карло умотал.

Рядом приземлилась Маша Феклищева, держа за хвост чучело крокодила. Некоторое время назад девочка обнаружила, что ее летательный аппарат еще и плавает хорошо, так что теперь Маша всегда таскала его с собой.

— Как это в Монте-Карло? Зачем? — возмутилась Гробыня. — Что там Гломову делать?

— Пень хочет, как он сам выразился, «заработать пару тысчонок», а Гуню взял на всякий случай, — выдала Маша.

— А ты-то откуда знаешь? — подозрительно спросила Гробыня, которой не нравилось, что Гломов не взял ее с собой.

— Так это я случайно ляпнула, что тут рядом казино есть. Вот Пень и загорелся желанием «облапошить наивных французов». А меня не взяли, — Феклищева вздохнула.

— А кто их пустит? Дети же еще, — заметила Таня, на что Пипа только фыркнула.

— Ну ты, Гроттерша, даешь. Они же маги. Одно заклинание — и готово, — Дурнева покачала головой. — А Глом вообще на тридцатилетнего мужика потянет.

— Ладно. Главное, чтобы Зубодериха ничего не узнала, а то влетит им по первое число, — подытожила Таня.

Она улеглась на песок и закрыла глаза. Так приятно было лежать и ничего не делать, греться на солнышке и вдыхать морской воздух. Думать ни о чем конкретном не хотелось, а голоса одноклассников казались приглушенными, не мешали просто наслаждаться.

Но вдруг над Таней нависла чья-то тень, что девушке не очень понравилось. Она открыла один глаз, затем другой, пытаясь различить затемненную фигуру.

— Привет, Глеб, — сказала она, щурясь. — Не мог бы ты на пару сантиметров сдвинуться вправо или влево?

— Как скажешь, — Бейбарсов отвесил шуточный поклон и сместился в сторону.

— Спасибо, — поблагодарила Таня и закрыла глаза, но Глеб, похоже, не для того пришел, чтобы смотреть на загорающую драконболистку.

— Прогуляйся со мной, — это была не просьба или приглашение, но и не приказ.

— Вот еще, — фыркнула Таня.— Я только легла.

Гробыня задела ногой ногу Гроттер и ехидно усмехнулась. Ее забавляла эта ситуация, но она пока молчала, наблюдая за происходящим. А Пипа с Машей даже не обратили внимания на некромага, так как до сих пор обсуждали перспективы Пня в Монте-Карло.

Глеб протянул руку, прямо говоря, что отказа не примет. Таня глубоко вздохнула и поднялась на ноги, отряхнулась от песка. Она дернула плечом и пошла вперед, Глеб направился следом, явно наслаждаясь ситуацией.

— У тебя смешной купальник, — заметил Бейбарсов, поравнявшись с Таней.

— На себя посмотри, — буркнула Гроттер, смущаясь.

— Ты покраснела, — не унимался Бейбарсов.

— Отвали. Тут жарко.

— Ага, — кивнул Глеб и попытался приобнять девушку за плечи, но та ловко увернулась.

— Ты совсем обнаглел, Бейбарсов, — Таня нахмурилась и остановилась. — У меня, между прочим, парень есть.

— И где он? — спросил некромаг, продолжая усмехаться.

— Он… он…

— Не знаешь, — снисходительно сказал Глеб, качнув головой.

— Знаю! — вспыхнула Таня.

«Вот где его черти носят?» — недовольно подумала Гроттер, поминая Ваньку всеми словами, которые только приходили в голову.

— Мне нравится, когда ты злишься. Ты становишься такой забавной.

— Бейбарсов, ты… ты… — Таня не могла подобрать слов, что еще больше ее злило. — Чего тебе от меня надо?

Глеб пожал плечами.

— Я просто хотел прогуляться с тобой по берегу моря.

— Прогулялся? Отлично. А я пошла.

Таня качнула кудрявой головой и быстро, гордо подняв подбородок вверх, зашагала подальше от Бейбарсова.

* * *

Через пару часов, когда наконец учеников покормили (а местные поняли, что следующий раз шведский стол для детей лучше не устраивать, так как дети чуть не разгромили ресторан, а некоторые поражали своими аппетитами), Ягуна, лежавшего в гамаке, осенила гениальная идея:

— А давайте устроим вечеринку! Разомнем косточки, так сказать.

Ребята как раз собрались возле гостиницы в уютном саду, в котором так приятно было отдыхать после плотного обеда.

— Фи, как банально, — лениво проговорила Гробыня, потянувшись. — Лучше в местный клубешник завалиться. Ты как, Гроттерша, пойдешь со мной мальчиков клеить?

— Чего!? — взвыл рассерженный Гломов. — Каких это мальчиков?

Он навис над Склеповой, которая тут же затихла и, погладив его по широкой груди, нежно проговорила:

— Ну что ты, Гунечка, это я шучу… Мне никто не нужен, кроме тебя.

Гломов растянулся в довольной улыбке и успокоился. Склепова склонилась к Тане и тихо-тихо прошептала:

— Ну, так что, Гроттерша?

— Я, пожалуй, пас, — девушка покачала головой.

— А я бы тоже не пошел, — сказал Дыр, потягивая фруктовый коктейль.

Он с Гуней вернулся в городок буквально за пару минут до начала обеда. Пень был тогда очень зол и раздражен. Кто ж знал, что в казино не пускают в кроссовках? Нет, конечно, парни применили магию, чтобы на их внешний вид никто не обращал внимания. Но кто ж знал, что некоторые маги тоже там работают? В общем, пришлось убраться любителям легких денег восвояси, не солоно хлебавши. «Ничего, вечером вернемся», — подумал Пень.

— Конечно, — фыркнула Маша, которой понравилось находиться в компании старшекурсников, — лишнюю копеечку бережешь.

— Я лучше прогуляюсь… — Таня глубоко вздохнула. — Да и Ванька куда-то опять пропал.

Во время обеда ей удалось только мельком его увидеть возле стола с мясными деликатесами, а потом парень вновь куда-то исчез, никому ничего не сказав. Это злило, а так же наводило беспокойство, из-за которого ничего не хотелось делать.

— Да не волнуйся ты, — Ягун хлопнул Таню по плечу. — Скорее всего, где-нибудь бегает, зверюшек высматривает.

— Ладно, ребята, вы тут отдыхайте, а я пойду, прогуляюсь, — Гроттер поднялась на ноги и быстро направилась в сторону моря.

Она шла босиком по кромке воды, неся свои балетки в руках, а волны приятно ласкали ступни. Прошло уже около часа, а девушка все шла и шла. Вперед, не оглядываясь назад, оставив позади себя этот курортный городок с неугомонными русскими детьми и непонимающими французскими магами. А спустя еще полчаса Таня поняла, что пора возвращаться назад.

— А ты где пропадала? — Гроттер встретила Ритка, которая для очередного своего эксперимента набирала морскую воду в пол-литровые пластиковые бутылки.

— Гуляла, — ответила Таня. — А что?

— Думала, что ты тоже в город отправилась.

Гроттер пожала плечами и медленно пошла к гостинице, как вдруг ее позвал знакомый голос:

— Таня! Постой!

Драконболистка повернулась и увидела бежавшего к ней Ваньку. Парень остановился возле Тани и, улыбнувшись, взял ее за руку.

— Где ты был? — строго спросила Гроттер, нахмурившись.

— Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Ваня, казалось бы, даже не заметил, что Таня рассержена. Он потянул ее за собой, а ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Конечно, хотелось вырваться и накричать на Валялкина, из-за того, что он, черт знает где, пропадал, даже ничего никому не сообщив. Но его улыбка была такой искренней, такой доброй, что плохое настроение сразу же улетучилось, а на душе заметно потеплело.

— Куда мы идем?

— Это сюрприз, — Ванька загадочно подмигнул.

Они шли через какие-то заросли, и, наконец, когда Ванька отодвинул последнюю ветвь, Таня увидела чудесное место. Было такое ощущение, что тут какая-то другая атмосфера, наполненная невидимыми магическими потоками.

— Это одно из самых уникальных магических мест мира, — сказал Ваня, ведя Таню за собой к воде. — Думаю, не зря Сарданапал отправил нас именно сюда. Тут уникальная энергетика. И несмотря на то, что лагуна не сильно большая, в ней водятся животные, которых нельзя встретить где-то еще.

Он присел на корточки и провел рукой по практически гладкой поверхности. Тут же, примерно в метре от берега, вода всколыхнулась, а затем на ее поверхности показалась необычная голубая птица с яркими зелеными глазами. Она плавными движениями приблизилась к руке Ваньки, в которой оказались какие-то зерна и, кажется, кусочки мяса. Птица наклонила голову и клювом аккуратно собрала корм, после чего взмахнула крыльями, взлетела и нырнула под воду.

Ваня поднялся на ноги и посмотрел на изумленную Таню.

— Это же… — Гроттер не могла поверить своим глазам.

— Да, — Ваня кивнул. — L'oiseau Maritime. Морская птица. Полная противоположность Жар-птицы и Феникса.

— Я думала, что они вымерли.

— Да, многие так думают, — Валялкин кивнул. — Но тут они еще сохранились и продолжают жить.

Ванька еще раз присел к воде. На этот раз на поверхности показалось три маленьких птенца. Но они не спешили к берегу, только с осторожностью плавали вблизи. Таня присела рядом.

— Но если тут водится такая редкость, как удалось все это скрыть?

— Как я уже сказал, тут уникальная энергетика. Магу, который решил навредить, сюда не попасть. Он просто заблудится в зарослях, даже если будет идти за кем-то след в след.

Таня улыбнулась. Она чувствовала, что это место радо их присутствию, хотя птицы девушку опасались чуть больше, чем Ваньку.

— Ваня, прости меня, — тихо проговорила Таня, неожиданно для себя, крепко обняв Валялкина.

— За что? — удивился тот.

— Я про тебя столько гадкого подумала, — призналась Гроттер. — Просто ты пропал…

— Ничего, — Ваня погладил Таню по спине.

Они сидели на берегу и разговаривали обо всем, что только приходило в голову. На душе было так тепло и безмятежно, будто нет никаких проблем. Они остались где-то там, далеко-далеко.

Вечером, когда уже стемнело, Ваня с Таней решили вернуться в гостиницу. Еще издали послышались крики Зубодерихи, что несколько удивило ребят, поэтому они поторопились.

— … если еще раз мне хоть кто-то сообщит о ваших деяниях…

Кричащая преподавательница сглазов — это не только странно, это еще и очень страшно. Таня даже не представляла, что могло случиться, если даже Великая Зуби вышла из себя.

— О, вы такое пропустили! — рядом стоял какой-то третьекурсник и наблюдал за происходящим.

— А чего это она кричит? — поинтересовался Ванька.

— А ты присмотрись, кто там, — мальчик усмехнулся, указав пальцем на толпу возле Зубодерихи.

Ягун, Гробыня, Пипа, Катя, Горьянов, Попугаева, какие-то второкурсники, четверокурсники… У большинства были заметны разнообразные ссадины, а так же все были в помятой одежде и с растрепанными волосами.

— … а теперь все марш по своим номерам! И не дай Древнир, я вас замечу до завтрашнего утра!

— А ужин? — слабо спросил какой-то высокий мальчик.

— В номера закажите, — похоже, что преподавательница немного смягчилась.

Странно было, что она никого не сглазила, даже заклинание острого голода не навела.

— А что все-таки произошло? — спросила Таня у того же всеведущего третьекурсника.

— Как обычно, все началось из-за глупого предложения, которое поддержало большинство, — начал мальчик. — Горюнов… или Горянов, не помню точно…

— Горьянов, — поправил Ванька.

— Ага, — мальчик кивнул, — этот, с дурным глазом. В общем, он к чему-то вспомнил, что во Франции проходит трасса Формулы-1. Не знаю, правдива ли его информация или нет, но тут же началось бурное обсуждение гонок. А потом, кажется, девушка с фиолетовой шевелюрой сказала, что неплохо было бы погонять. Тогда лопоухий предложил устроить соревнования на тележках. Вот и устроили…

— И что? — не понял Ванька, внимательно глядя на третьекурсника.

— Что-что, — передразнил мальчик. — Добыли тележки для продуктов и устроили гонки: один сидит — другой катит. Все бы ничего, но они начали с магией экспериментировать. В общем, все закончилось тем, что сразу три тележки выехало на проезжую часть. Небольшое ДТП с участием пяти машин чуть не закончилось международным скандалом. Но хорошо, что во время появилась Зубодериха и все уладила.

— Ну дела, — протянула Таня.

— Ага, — кивнул Ваня, усмехнувшись.

Ночью Тане не спалось. Она ворочалась с боку на бок, зажимая между ног мятое одеяло. Было такое ощущение, что ее кто-то зовет тихим тоненьким голоском. Сначала Гроттер не обращала на это внимания, но спустя буквально полчаса трещание в голове стало невыносимым.

Таня медленно поднялась с кровати и, надев халат и тапочки, вышла из номера. Голосок продолжал ее звать, но с каждым шагом он становился все настойчивее и настойчивее. Таня подошла к лестнице и начала подниматься вверх. Ноги постепенно устали, но Гроттер терпела. Наконец, она оказалась почти под самой крышей. Придерживая подол халата, она наступила на металлический прут лестницы. Конструкция казалась неустойчивой, но Таня все-таки поднялась. Люк, как ни странно, был не заперт.

Снаружи гулял небольшой ветерок, на который Таня старалась не обращать внимания, хотя халат так и хотел распахнуться и открыть ноги. Возле самого края девушка увидела высокую фигуру. Она подошла ближе и поняла, что это Глеб Бейбарсов.

— Зачем ты меня позвал? — хмурясь, спросила Таня, скрестив руки на груди.

Глеб медленно повернулся и усмехнулся, заметив недовольное лицо Гроттер.

— А зачем ты пришла? — спросил он, сделав пару шагов в сторону Тани.

— Я… Мне… Этот голос мешал мне спать.

Глеб кивнул и отвернулся, что Тане не очень понравилось. Она подошла к некромагу, хотя чувствовала, что этого лучше не делать, и еще раз спросила:

— Так зачем ты меня позвал?

— Я хочу тебе кое-что рассказать.

И замолчал, продолжая смотреть куда-то в даль, на море, которое сейчас было удивительно спокойно. Тане такой подход не нравился. Сначала сам позвал, а теперь молчит! Что это за игры в кошки-мышки? Гроттер только хотела возмутиться, как вдруг Глеб резко повернулся и чуть ли не вплотную приблизился к ней.

— Что… — начала Таня, но Бейбарсов не дал договорить.

Он крепко схватил Таню за плечи и, наклонившись, поцеловал, впившись в чуть приоткрытый рот. Гротер сначала хотела оттолкнуть его, накричать, сказать, что у нее есть парень, а он, чертов некромаг, позволяет себе слишком многое… Но через секунду все мысли мгновенно покинули голову, по телу пробежали мурашки, а в области живота разлилось приятное тепло.

Глеб отстранился и про себя отметил, что Таня явно не хотела, чтобы он останавливался. Он усмехнулся.

— Тебе понравилось.

— Нет! — воскликнула Таня, быстро приходя в себя. Она слегка покраснела и отвела взгляд в сторону. — Что ты себе позволяешь, Бейбарсов?

— Ты не особо сопротивлялась, — заметил парень, внимательно наблюдая за девушкой.

— Ты… ты… Чего тебе надо?

— Я хочу тебе кое-что рассказать, — как ни в чем не бывало ответил Глеб.

— Рассказывай! — потребовала Таня, нахмурившись.

Глеб усмехнулся.

— Ты уверена, что готова к правде?

— Бейбарсов! — раздраженно воскликнула Таня. — Что это за игры? Чего тебе от меня надо?

Ее злило поведение Глеба, хотелось стукнуть его чем-нибудь по голове, чтобы вытрясти раз и навсегда из нее всю дурь.

— Я готова к правде. Мне уже не терпится узнать, почему ты меня постоянно преследуешь!

Глеб оставался невозмутимым. Он с интересом рассматривал девушку, которая вот-вот могла взорваться от возмущения. И он начал рассказывать. О том, что Чума-дель-Торт была знакома с некроведьмой, воспитавшей Глеба и девчонок. О том, что старуха следила за девушкой и история с восковой фигуркой — ее рук дело. Но когда речь зашла о чане с кровью, Бейбарсов замолчал.

— И? — нетерпеливо произнесла Таня.

Она уже успела успокоиться, но чувствовала, что что-то должно произойти, что-то страшное, непонятное и очень неприятное.

— Старуха наблюдала за тобой, но я смог ее обмануть и пробраться к чану. С тех пор я знаю о тебе буквально все: как ты спишь, как ешь, что делаешь в свободное время, как споришь с Гробыней, — темп нарастал, Глеб говорил все быстрее и быстрее, — как ты чистишь зубы, как полируешь контрабас, какая у тебя родинка на лопатке…

— Все, хватит! — в ужасе воскликнула Таня. — Это какое-то безумие… Ты точно чокнутый.

Она сделала пару шагов назад, а интуиция чуть ли ни кричала, что надо бежать, спасаться, как можно скорее.

— А однажды, старуха поймала меня за руку, — продолжил Глеб, возвращаясь в нормальный темп. — Она хотела меня убить, но передумала. Она подарила мне жизнь и право любить тебя.

— Я тебе не верю, Бейбарсов, — шепотом произнесла Таня, слегка покачав головой. — Никто не может дать право любить другого…

— Не веришь? — Глеб приподнял бровь и усмехнулся. — Что ж, я покажу тебя.

Бейбарсов быстро подскочил к Гроттер и схватил ее за голову, крепко прижав ладони к вискам. Таня успела только взвизгнуть, после чего перед глазами появилась пелена, а затем и абсолютная тьма.

Не было ничего видно или слышно, только голова раскалывалась, будто по ней били несколько часов подряд. Но вдруг, откуда-то издали послышался хриплый неприятный голос:

— Так и быть! Именем Чумы-дель-Торт…

Таню мутило, она практически не обращала внимания на этот голос, пока перед глазами не возникло сморщенное лицо с красноватыми глазами, полными отвращения.

— … но горе тебе, если Таня не станет твоей! Твоя жизнь сделается пустой!

Старуха расхохоталась, а затем вдруг сделала неопределенный пас рукой.

— Подойди ко мне, мой мальчик.

Таня почувствовала, что ее тело начало подниматься, а затем она сказала не своим голосом:

— Да, Учитель.

«Это воспоминания, — догадалась девушка. — Но зачем?»

Хотелось повертеть головой и рассмотреть все, как следует, но взгляд был направлен на старуху, которая как-то не очень хорошо улыбалась.

— Ты ведь понимаешь, что для Тани Гроттер твоя любовь не принесет ничего хорошего.

Таня чувствовала, что Глеб хотел что-то сказать, но не посмел, так как старуха не дала право отвечать. Он колебался: с одной стороны был согласен с некроведьмой, а с другой… С другой он не хотел в это верить. Тогда он был просто по-детски немного наивен и не понимал некоторые вещи.

— Возможно, она, встретив тебя, будет очарована, возможно, даже влюбится. Но не более. Ее пока еще чистая душа не примет тебя. Ты будешь пугать ее, но в тоже время и притягивать к себе. Такое противоречие явно не пойдет ей на пользу.

Старуха усмехнулась. В ее голосе Глеб чувствовал что-то странное, что никогда в нем не было. Какая-то забота, непонятно откуда взявшаяся. Но Бейбарсов не верил своим ушам, так как старуху по определению не могло заботить чье-то счастье.

— Счастье? — некроведьма громко рассмеялась. — О каком это счастье ты думаешь? Если Гроттер все-таки полюбит тебя и примет эту любовь, то ни ты, ни она счастливы не будете.

Тане стало жутко. «Зачем Глеб мне это показывает? — недоуменно подумала она. — Или он хочет быть честен со мной?» Гроттер было страшно. А может, страшно было Глебу? Она уже не знала, где ее собственные ощущения, а где воспоминания парня. Хотелось вырваться отсюда, больше не слушать хриплый голос старухи и не ощущать все, что ощущал тогда Глеб.

— Единственное, что я хочу — это сделать все, чтобы моя сила не пропала зря. А Гроттер может погубить ее, если откажет тебе. И тогда исчезнет еще один род некромагов, а нас ведь осталось не так уж и много.

Старуха усмехнулась. Она отвернулась от парня и начала рыться на полке со всевозможными книгами и трухлявыми пергаментами. Наконец, она вытащила какой-то более или менее целый листок и внимательно посмотрела на Глеба.

— Знаешь, что это? — спросила некроведьма, помахав перед лицом парня пергаментом с каким-то текстом.

— Нет, — Бейбарсов покачал головой, но догадался, что вряд ли это рецепт супа или наговор от простуды.

— Еще бы, — старуха уже в который раз усмехнулась. — Это древнее заклинание, за использование которого можно было сразу отправлять в Дубодам, без суда и следствия. Но оно может очень сильно облегчить и мне, и тебе задачу. Как только Таня Гроттер услышит его, она не сможет противостоять тебе. Она будет одержима тобой, она будет влюблена в тебя так, что готова будет бросить всех своих друзей, предать своего любимого Сарданапала, своих мертвых родителей — всех, если ты этого только пожелаешь, — лицо отвратительно сморщилось, а в глазах плавало презрение.

Таня хотела бежать куда подальше, исчезнуть, скрыться от этих красноватых глаз, которые буквально пронизывали душу. Но Гроттер даже уши не могла заткнуть. Хотелось кричать, умолять, но лишь бы не слышать слова, которые могут погубить ее жизнь.

И старуха начала читать нескладное стихотворное заклинание, от которого мурашки побежали по коже. Глеб тоже хотел заткнуть уши, но не мог из-за полного оцепенения, тело никак его не слушалось. Но когда старуха закончила читать, ноги парня подкосились, и он упал, практически обессиленный. Старуха подошла к ученику, наклонилась и подняла за ворот. Ноги только слегка касались пола. Таня ни за чтобы ни подумала, что ведьма такая сильная.

— Ты, наверное, хочешь спросить, как Гроттер услышит заклинание? — а когда Глеб кое-как кивнул, ответила. — Ты покажешь ей свои воспоминания.

Таня готова была кричать, разрываясь от острой боли. Она отказывалась верить в происходящее.

Старуха отпустила Глеба, и он с глухим звуком повалился на пол. Он хотел подняться, но не смог.

— Но Таня Гроттер может повлиять на тебя. И тогда, в тот момент, когда ты решишь ей все рассказать, из-за глупого благородства скроешь важный кусок воспоминаний. Но я не позволю тебе все испортить.

Старуха рассмеялась и вышла из комнаты.

Вновь плена, а затем и мрак… Таня почувствовала, что ее опять мутит. Голова кружилась, а внутри был какой-то приглушенный звон.

— Что с тобой? — послышался слегка обеспокоенный голос Глеба.

Таня поняла, что буквально повисла на руках Бейбарсова, который кое-как старался ее не уронить. Она оттолкнула его и, уже не сдерживаясь, освободила желудок, после чего вытерла рот рукой.

— Что это было? — еще раз спросил Глеб, о присутствии которого Таня почти забыла.

Внутри закипела какая-то буря, наполненная яростью, злобой и страхом.

— Не подходи ко мне, — тихо прошептала Таня, пятясь назад. — Я тебя ненавижу. Ты жалкое подобие человека… Как ты посмел?

— Что…

— Как ты посмел?! — Таня уже кричала, содрогаясь от гнева.

Она резко развернулась и побежала, уже не сдерживая слезы. Не хотелось никого видеть, а единственным желанием было спрятаться от всех куда подальше, а особенно от этого чертового некромага.

Таня бежала вниз по лестнице, стараясь не оглядываться. Она не хотела ни о чем думать, но мысли каждый раз возвращались к некромагу, который так жестоко обошелся с ней. Таня надеялась, что заклинание не сработало, так как особой разницы не ощутила, разве что чувство легкого любопытства заменилось злостью и недоумением.

Выбежав на улицу, Гроттер остановилась и глубоко вздохнула. Было слегка прохладно, из-за чего она немного успокоилась. «Зачем он мне это показал? — думала Таня, вдыхая морской воздух. — Зачем?» Можно было вернуться и спросить у него, но драконболистка сразу отмела эту идею в сторону, так как это было, как минимум глупо и неправильно. Почему? Ответ очевиден.

Таня постояла еще пару минут, беззвучно роняя слезы, а затем вернулась в номер. Надо было выспаться, хотя Гроттер знала, что сегодня глаз сомкнуть не сможет, продолжая бессмысленно терзать себя ненужными мыслями.

Гробыня и Пипа, тихо посапывая, сладко спали, просматривая очередной любовный роман со счастливым концом и морем приданного. Они даже не проснулись, когда Таня случайно ударилась об угол тумбочки и громко ойкнула. Она, потирая ушибленное бедро, на котором через пару часов образуется огромный синяк, подошла к кровати и легла, укрывшись одеялом. Закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий сон.

Утром Таня проснулась из-за чьего-то громкого крика:

— Подъем!

А затем Гроттер окатило холодной водой. Она резко вскочила на ноги и готова была уже обстрелять шутника искрами, как вдруг почувствовала головокружение и с тихим охом повалилась на мокрую кровать.

— Что случилось, Танюха? — послышался взволнованный голос Ягуна.

— Нет, ничего. Просто резко встала, — слабым голосом проговорила Таня, отрывая глаза.

Первое, что она увидела, это встревоженное лицо друга, который явно не ожидал, что его шутка может выдать такой эффект. А затем взгляд сдвинулся немного в сторону и наткнулся на мокрых Пипу и Гробыню, которые лежали на своих кроватях, обездвиженные заклинанием. Таня удивленно посмотрела на друга, который только пожал плечами.

— А что они драться полезли! — воскликнул он.

Таня усмехнулась и сняла чары с девчонок, которые тут же налетели на Ягуна. Тот с наигранным ужасом от них отбивался, но глаза его смеялись. Таня покачала головой и встала с кровати. Надо было привести себя в порядок, просушиться.

— Ого, — Гроттер посмотрела на часы. — Семь утра. Ягун, зачем ты нас разбудил подобным экстремальным способом да еще в такую рань?

Ягун, на спине которого висела Гробыня и старалась задушить его, что-то промычал и выпустил зеленую искру, которая прилетела прямиком между глаз взбесившейся Склеповой. Девушка отскочила от парня и, споткнувшись о Пипу, которая мирно посапывала на полу, упала на пол, отбив пятую точку.

— Так это наш Красавец всех на зарядку созывает. Зубодериха его поддержала, так что отвертеться не получится.

Через полчаса на берегу собрались почти все ученики Тибидохса. Они зевали, громко переговариваясь друг с другом, возмущаясь, что их подняли в такую рань. Когда перед толпой появился Готфрид, никто даже не подумал замолчать. Но когда рядом с ним телепортировалась его жена, разговоры тут же смолки. В общем, порядок был установлен.

Вяло дрыгая конечностями под громкий счет Красавца, Таня размышляла о прошлой ночи. Обида на Глеба осталась, казалось, навсегда. Но ничего другого не ощущалось. «Не сработало заклинание. Еще бы, это же было воспоминание. Ни искры, ничего другого», — думала Гроттер, выполняя очередное упражнение. Украдкой взглянув на Глеба, Таня почувствовала, что в сердце что-то екнуло. Но не более. Ничего не изменилось.

После зарядки, когда до завтрака оставался еще час, Таня медленно прогуливалась по пляжу. Друзья куда-то делись с целью устроить очередной сюрприз взрослым магам.

— Таня! — Гроттер окликнули, но она не собиралась оглядываться, так как знала, кто это. — Таня!

Глеб схватил ее за руку и развернул к себе. Драконболистка попыталась вырваться, но не смогла, так как хватка оказалась сильней.

— Пусти меня, — прошипела Таня. — Мне больно.

Глеб разжал пальцы и на полшага отодвинулся назад.

— Что тебе от меня надо? — медленно произнесла Гроттер, стараясь сдерживать слезы.

Вот Бейбарсов пришел и напомнил о том, что было ночью.

— Что вчера произошло?

Он был выбит из колеи. Казалось, что с него спала «роковая» маска, оставляя вместо себя немного испуганную удивленную сущность. Не было на лице той раздражающей ухмылки и самоуверенности.

— А ты не знаешь! — выплюнула Таня.

Глеб не знал, почему она упала, почему ее вырвало, и что такого страшного она могла увидеть в его воспоминаниях.

— Нет, не знаю, — честно признался Бейбарсов.

— Ты еще издеваешься! — крикнула Таня, окончательно разозлившись.

«Да как он смеет такое говорить?!» — думала она.

— Что с тобой?! — воскликнул Глеб.

Он больше не мог сдерживаться, играть роль спокойного юношу. Он, в конце концов, некромаг, а не романтичный мальчик с букетиком ромашек. Да, ему нравилось, когда Таня злится, кричит, уверяет его, что ничего не чувствует, но в то же время хочет прижаться к нему… Но происходящее уже ни в какие ворота не лезло. Как она смеет обвинять его в чем-то, что он не совершал? Кто она такая? Рыжая девчонка с замашками супергероя! Но он хотел, чтобы она была с ним. Сначала было любопытно наблюдать за ней, потом постепенно он стал зависимым от коротких кусочков ее жизни. А потом, когда старуха навязала ему Таню Гроттер, разрешила ее любить, девушка стала частью его жизни, стала его целью. Он, добираясь до Буяна вместе с девчонками и первокурсниками, в голове прокручивал план действий, хотя по жизни привык импровизировать. Но Глеб слишком хорошо знал Таню, так что действовать надо было обдуманно.

А теперь творилось что-то непонятное. По его представлению, Гроттер не должна была так взорваться. Поворчала бы, позлилась, назвала бы больным. Но не более.

— Покажи, что ты увидела, — догадался потребовать Глеб, беря себя в руки.

Действовать надо было осторожно.

— Вот еще.

— Покажи, — резко произнес Бейбарсов и схватил Таню за руки.

С силой притянул ее ладошки к своим вискам и грубо вошел в недавние воспоминания. Перед глазами мелькали какие-то бессмысленные картинки. Кадры из жизни Тани быстро проскакивали от далекого прошлого до совсем недавних событий и обратно. Но, наконец, когда юноша уже не знал, где искать, он наткнулся на нужный кусочек. Ощущения были странными, чувствовалась нестабильность, будто вот-вот все рухнет, и какая-то посторонняя магия, что Глебу совсем не понравилось. Когда вдруг старуха заговорила про заклинание, Бейбарсов не знал что и думать. Самое странное было то, что он ощущал три сильных волны эмоций: мальчишки, которым он был совсем недавно, Тани и свои собственные. Голова шла кругом. Хотелось вырваться, так как Глеб понял план некроведьмы, но он не смог. Что-то держало его внутри головы Тани, какая-то неведомая магия, о которой юный некромаг ничего не знал. И он слушал это черное заклинание, о котором никогда не встречал упоминаний, а особенно из уст старухи.

«Она стерла мне память», — догадался Глеб, когда некроведьма рассмеялась и развернулась, чтобы покинуть комнату. Но вдруг она резко остановилась, повернулась и внимательно посмотрела на Бейбарсова. Эмоции Тани притупились, застыли на месте. «Второе стирание. Этот кусок Гроттер не видела. Он для меня, — догадался Глеб и ужаснулся своей догадки.

— Здравствуй, ученик, — вдруг проговорила некроведьма, приблизившись.

Глеб почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. А тот другой некромаг был удивлен, но молчал, внимательно слушая Учителя.

— Как я понимаю, ты решил проверить, что такого ужасного увидела Гроттер у тебя в голове.

Это было странно: слушать старуху из воспоминаний, которая обращалась лично к тебе. Невероятно.

— Удивлен? Это понятно. Я воспользовалась древней ментальной магией, которая не каждому под силу. Так что дело не только в стирании памяти.

Она будто читала мысли, но это было невозможно, хотя бы учитывая прошедшее время.

— Если честно, это было рискованным делом, но я вас двоих достаточно хорошо изучила, чтобы почти на девяносто процентов быть уверенной, что все получится, — старуха усмехнулась. — И вот Гроттер услышала заклинание, затем ты — и магия начала действовать.

«Если бы я не был так озабочен состоянием Тани и не стал бы лезть в ее голову, то ничего не произошло бы». Хотелось разбежаться и врезаться об стенку, разбив свою тупую башку.

— Но ты не волнуйся, — беззаботно продолжала старуха. — Теперь все будет хорошо. Ни ты, ни девчонка не сможете сопротивляться этой древней магии. Вы станете одним целым, сильнейшим оружием против отступников. И тогда на свете появится первый ребенок-некромаг!

Ее глаза безумно сверкали. Она была одержима идеей нового рода магов Смерти уже давно. И Глеб знал об этом. Проблема заключалась в том, что некромаг не может иметь детей. Он не может дать жизнь, он может ее только забрать и присоединить к себе. Но Глеб даже не догадывался, что может получиться, если вмешивается темная древняя магия, о которой, скорее всего, и сам Древнир мало что знал.

— И не пытайся противостоять ей — это напрасная трата времени, поверь мне. Удачи тебе, мой ученик. Я надеюсь, что все получится и цель всей моей жизни будет достигнута!

Старуха рассмеялась и покинула комнату. Буквально на секунду эмоции Тани вновь стали ощутимыми, а затем Глеб почувствовал, что его буквально вытолкнули из воспоминаний.

Из носа тонкой струйкой текла кровь, а глаза слезились из-за острой боли. Бейбарсов, наконец, отпустил руки Тани и накрыл веки ладонями. Гроттер не знала, что ей делать. Она была очень сильно испугана поведением некромага. Сперва он сжал крепко ее запястья, причем в тех местах могут появиться синяки, а затем проторчал у нее в голове около двадцати минут. Сначала девушка подумала, что он там выискивает что-то личное, попыталась выставить блок, который тут же разлетался на мелкие кусочки. Потом у него потекла кровь, что испугало Таню. Она знала, что никакие воспоминая не могут вызвать такую реакцию, а значит, было еще в чем-то дело. Но Гроттер даже не представляла, что случилось.

А теперь Глеб лежал на песке и закрывал глаза руками, чтобы немного успокоить их и отдышаться. Дыхание тоже было сбито.

— Что… — начала Таня, но замолчала, как только Глеб убрал ладони от лица.

Его глаза были красными, продолжали слезиться. Бейбарсов поднялся на ноги и внимательно посмотрел на Гроттер. Она держала одну руку в другой и ждала, что будет дальше. Глеб подошел ближе.

Сердце готово было вырваться из груди. Таня почувствовала, что хочет прижаться к Глебу, обнять его крепко-крепко и никогда не отпускать. Гроттер не знала, что с ней происходит, но она не сопротивлялась. Разум будто отошел в сторону.

— Иди ко мне…

Глеб сглотнул и протянул руку. Он знал, что это магия, знал, что это козни мертвой старухи, но не сопротивлялся. Он хотел этого и надеялся, что Таня тоже не станет. Это нужно им двоим.

Гроттер остановилась в полушаге, одернула руку… Лицо скривилось в неопределенной гримасе. Ее ноги подкосились, но она смогла устоять.

— Нет, — прошептала Таня. — Это какая-то магия…

Она кое-как выдавливала из себя эти слова, сопротивляясь неведомой силе.

— Это все ложь… Неправильно… Я люблю Ваньку…

Таня медленно отходила назад, а затем вдруг развернулась и побежала в сторону гостиницы. Глеб так и остался стоять с протянутой рукой.

* * *

… Иди ко мне…

Таня ворочалась во сне.

… Не сопротивляйся мне…

Она жмурилась, а лоб покрывал липкий пот. Волосы давно превратились в нечто напоминающее гнездо. Подушка слетела с кровати.

… Подчиняйся мне…

— Доброе утро, — услышала Таня, как только открыла глаза. — Похоже, тебе приснился кошмар.

Гроттер дернула головой, несколько раз моргнула, но только через некоторое время окончательно пришла в себя.

— Воевала с врагами короля, — хриплым голосом ответила она, стараясь не смотреть на улыбающегося Ваньку.

Он в руках держал поднос с кружкой чая и блинчиками со сгущенным молоком.

— Ты проспала зарядку и завтрак, но я не позволил твоим соседкам и Ягуну будить тебя. А Зубодерихе сказал, что ты слегка приболела, так что все в порядке, — сказал Ванька, продолжая улыбаться. — А ты чай пей. Он тут очень вкусный, бодрящий.

Таня улыбнулась в ответ. Ей нравилась его забота. А теплая улыбка заставляла откинуть в сторону все плохие мысли.

… Ты не сможешь сопротивляться…

Тане было больно смотреть в глаза Ваньке, ей было стыдно за свои предательские мысли и чувства. Она хотела бежать к другому, но не могла поддаться своим желаниям, так как это было неправильно.

— Вкусно? — спросил Ванька, когда Таня отпила из кружки.

Она кивнула.

— Ладно, ты тут собирайся, а то опоздаешь. Говорят, что сегодня на пляже какой-то спортивный праздник будет. Соревнования, кажется.

Он улыбнулся на прощание и выбежал из комнаты, направляясь, скорее всего, к очередному чуду животного мира.

Таня смахнула с лица слезинку и глубоко вздохнула. «Милый Ванька… Как же мне тяжело», — подумала она, не представляя, что будет дальше. Вчера после разговора с Глебом она была сама не своя, но более или менее справлялась с запретными желаниями. А сегодня все было по-другому. Таня разрывалась между двумя, но это было не как тогда, с магией Вуду. Было иначе, более правдоподобно, хотя Таня знала, что чувства к Глебу фальшивы, навязаны магией.

— Я схожу с ума, — тихо проговорила Гроттер, поднимаясь на ноги.

Спортивный праздник поднял Тане настроение, и она практически не думала о том, что происходит у нее в душе. Но позже все вернулось на круги своя. Хотелось вновь плюнуть на все и с головой окунуться в навязанную любовь. А никак иначе и не назовешь.

— Танюха, какая-то ты в последнее время слишком задумчивая ходишь, — заметил Ягун, когда они в компании других тибидохсцев прогуливались по городу. — Неужели надо вновь спасать мир?

Ягун улыбался, щурясь от яркого солнца.

— Нет, — Таня покачала головой, стараясь изобразить беззаботность.

Похоже, это у нее не очень хорошо получалось, поэтому она еще добавила, что все в порядке.

— Как знаешь, — Ягун пожал плечами. — А Ванька где? Видела сегодня?

Таня кивнула.

— Он мне завтрак принес, — Гроттер вспомнила это приятное чувство, улыбку Ваньки. На душе потеплело.

— О, — довольно протянул Ягун. — Все с вами ясно.

После небольшой прогулки компания вернулась обратно. По дороге встретили Пня, которого на своем плече нес Гуня. Гломов был с подбитым глазом, рубашка была разорвана, а на широкой груди возле головы дракона виднелась чья-то кровь. Но он, весьма довольный собой, улыбался.

— Где вы так… хм… развлеклись? — спросила Ритка, подозрительно косясь на Гломова.

— Местные выигрыш не хотели отдавать. Пришлось вежливо возмутиться, — пояснил Дыр, приподняв голову. Но на плече Гуни было так удобно, что он тут же притворился, что потерял сознание. Его лицо так же было подбито.

— Надеюсь, что в новостях, в разделе уголовщины вас не покажут, — с серьезным лицом прокомментировала какая-то девочка-третьекурсница. — А то вышлют нас всех, несмотря на дружбу с Сарданапалом.

— Расслабься, — посоветовал Гломов. — Они не поняли, что мы русские.

— Ага, как же, — девочка усмехнулась. — Не поняли они…

Таня в пол-уха слушала разговоры, поражаясь, как много интересного прошло за эти несколько дней, и как много чего она успела пропустить. Но вдруг кто-то схватил ее за руку и утащил за угол дома, где было немного темно.

— Что… — начала она, но увидела Глеба и замолчала.

Он выглядел странно, не так, как обычно. На мгновение показалось, что это даже не Глеб, а кто-то другой, но очень похожий. Лицо бледное, с синим оттенком, будто Бейбарсов долгое время пролежал в морге или в каком-то морозильнике. Белки глаз красные, с лопнувшими капиллярами. А руки тряслись, как у заядлого алкоголика.

Тане стало жутко. Она не представляла, что могло произойти за эти сутки, что он стал похожим на живого мертвеца.

— Ты заболел? — это так глупо звучало, что Таня закусила губу, не зная, что еще спросить.

Глеб молча смотрел на Гроттер широко открытыми глазами, тяжело дышал.

— Что с тобой? — с неприкрытым беспокойством спросила Таня.

Она не знала, что ей делать: звать на помощь или самой во всем разобраться. В голове вновь послышался противный голос мертвой старухи, а сердце бешено колотилось. Вновь это чувство, вновь эта жажда…

— Таня, — кое-как выдавил из себя Глеб и рухнул на колени перед испуганной девушкой.

Гроттер лихорадочно соображала, что ей делать. Компания уже ушла, даже не заметив ее отсутствие, местные тоже не наблюдались. А бросать Глеба не хотелось, так как мало ли что могло случиться. Таня опустилась на землю и взяла лицо Глеба в свои ладони. Кожа Бейбарсова была обжигающе холодной.

— Не волнуйся, — как можно спокойней проговорила Таня, сглотнув. — Я сейчас позову помощь.

Жаль, что зудильника с собой не было.

— Не надо… — еле как проговорил Глеб, обхватив запястье Тани.

Для такого состояния хватка на удивление была очень сильной.

— Не волнуйся, — Гроттер сказала это скорее себе.

— Не… — Глеб сжал свободной рукой рот, дернулся, но все обошлось, поэтому договорил. — Не надо никого звать…

— Но что мне сделать?

Таня не понимала, что происходит. Мысли в голове путались, чувства как-то притупились, оставляя место беспокойству и легкой панике. Хотелось вскочить и бежать куда подальше, чтобы не видеть болезненное лицо Глеба, не слышать его слабый голос.

— Это магия… — тихо сказал Бейбарсов, продолжая держать запястье Тани, чьи ладони до сих пор обхватывали его лицо. — Прими меня…

Его хватка ослабла, рука резко повалилась вниз. Глаза Глеба закатились, а затем Бейбарсов потерял сознание.

— Эй, очнись, — Таня легонько ударила его по щеке, затем по второй — ноль реакции.

Она не знала, что ей делать. «А вдруг он умрет?» — Таня старалась всячески отогнать от себя эту мысль, но та настойчиво вбилась в голову. Гроттер еще раз ударила Глеба, но так ничего и не добилась, как вдруг раздался жесткий голос:

— Отпусти его.

Таня, вытирая слезы, посмотрела на пришедших. Две девушки-некроведьмы подошли ближе.

— Отпусти его, — более настойчиво повторила Жанна.

Гроттер аккуратно отпустила парня и отошла на шаг назад.

— Мы позаботимся о нем, — несколько мягко произнесла Лена, плавно взмахивая рукой.

Тело Глеба поднялось над землей.

— Что с ним? — тихо спросила Таня, не отрывая взгляда от некромага.

— С ним будет все в порядке, — недовольно ответила Аббатикова. — Беги развлекаться к своему маечнику.

Она говорила таким тоном, будто обвиняла Таню во всем происходящем, будто из-за нее Глеб сейчас висел в воздухе без сознания. «Но это не так!» — Таня попятилась назад, а затем развернулась и быстро побежала прочь.

День, обед, ужин, вечер… Все это прошло, как в тумане. Таня была сама не своя, задумчивее обычного, нервной, что друзьям приходилось беспокоиться…

Гроттер в толпе нередко пыталась отыскать хоть кого-то из некромагов, чтобы узнать о состоянии Глеба. Но никого не было, они будто испарились. Таня кусала губы, стараясь хоть что-то понять в происходящем, но вопросов становилось все больше и больше. Она не понимала, что произошло с Бейбарсовым, что означают его слова. Почему она сама тянется к нему, но как-то волнами: желание то потупляется, то вспыхивает вновь. Что вообще происходит? Почему вокруг царит безграничное веселье, а у нее на душе, в голове все неладно? А может, магия и не подействовала, а Гроттер просто сама сводит себя с ума?

Находясь уже несколько часов в раздумьях, Таня несколько раз хотела на все плюнуть и покинуть Францию, вернуться на родную землю. Она ведь даже ехать сюда не хотела. Но ее останавливало одно «но». Ванька. Ему было так хорошо на Лазурном Берегу, в месте скопления уникальных животных и необычной, очень сильной положительной энергетики.

— К Чумихе все, — не выдержала Таня и легла спать.

Ночь — время, когда можно немножко отдохнуть от обыденных проблем.

* * *

Она тихо постанывала во сне, крепко сжимая подушку.

… Его руки медленно скользили по ее обнаженным плечам, опускаясь все ниже и ниже…

Таня перевернулась на правый бок, что-то невнятно пробормотала, еще крепче сжав подушку.

…Он покрывал ее тело поцелуями, прижимаясь все сильнее, все ближе…

Таня перевернулась на спину.

… Она выгибалась, желая, чтобы это никогда не заканчивалось…

— Как-то странно ты ночью спала, — ехидно заметила Гробыня, когда все три соседки проснулись на зарядку.

— Ничего не странно, — буркнула Таня, краснея.

Ей никогда не снились подобные сны. Это было странно, необычно, что-то из ряда вон выходящее. Это было как-то неправильно: любить одного, а сны видеть про другого. Или это нормально в пятнадцать лет?

Таня закусила губу, как вдруг ощутила легкое покалывание в глазах, которое постепенно переросло в острую, жгучую боль. Гроттер быстро заморгала, подбежала в ванную к зеркалу и чуть не вскрикнула от неожиданности. У нее были точно такие же глаза, как накануне у Глеба: красные, с лопнувшими капиллярами. «Надо срочно идти к Ягге», — решила Таня, как вдруг почувствовала невыносимую боль в области живота. Гроттер согнулась пополам, хватаясь правой рукой за все подряд, чтобы не рухнуть на пол. С тумбочки полетела косметика соседок, по комнате разнесся звон от разбившихся флаконов.

— Гроттерша, ты чего там? — на пороге появилась Гробыня, которая тут же изменилась в лице, увидев Таню. — Пипа! Пипа!

Гроттер уже не понимала, что происходит. Она хватала ртом воздух, стараясь не задохнуться от нахлынувшей боли, перед глазами все помутилось. Прежде, чем потерять сознание, Таня почувствовала, что ее кто-то поднял на руки.

…Не сопротивляйся мне…

…Прими его…

— Может, она что-то съела? Все-таки другая кухня и все такое? — сквозь глухой шум послышался обеспокоенный голос Ягуна.

— Не говори ерунды, — одернула его Ягге. — Тут далеко не в пище дело.

— А что тогда?

— Не твоего ума дела, — отрезала богиня. — Шуруй отсюда. И не смей подзеркаливать и подслушивать.

Таня заворочалась и открыла глаза. Тут же к ней подлетела Ягге с каким-то пузырьком.

— Как ты себя чувствуешь?

Глаза болели, по телу разливалась ноющая боль, озноб. Голова раскалывалась.

— Нормально, — выдавила Таня.

Ей надо было срочно уйти отсюда, бежать со всей скоростью и найти Глеба. Но ноги были будто из свинца, сердце бешено колотилось.

— Нормально, — проворчала Ягге и поднесла к лицу Гроттер ложку с какой-то настойкой.

Таня пить не хотела.

— Давай, открывай рот. Это для сердца. А то выскочит — не догонишь.

Пришлось принять. Зелье оказалось сладковатым с приятным запахом. Сердцебиение замедлилось, а затем вошло в норму. Ягге отложила ложку и потрогала лоб Тани. Рука богиня оказалась горячей.

— Великий Древнир, ты ж холодная, как мертвец, — Ягге притянула к себе еще какое-то зелье. — Выпей это.

Проглотила и это, которое оказалось горьковато-кислым на вкус. Дышать стало легче, озноб немного спал.

— Что со мной? — тихо спросила Таня.

— Ох, девочка моя, — Ягге вздохнула. — Я точно не знаю, но одно могу сказать, что все дело в магии. Кто-то проклял тебя, причем основательно. Но ничего, я связалась с Сарданапалом. Он сказал, что посмотрит что-нибудь в библиотеке.

Таня кивнула. Но она знала, что это за проклятье, и примерно знала, что надо делать. Осталось только покинуть эту палату и отыскать Глеба.

— А теперь спи, набирайся сил. А Ваньке твоему я скажу, чтобы попозже зашел. А то сидел тут несколько часов подряд, пришлось спровадить.

Ягге вздохнула, покачав головой.

— Не пускайте его, — попросила Таня.

— Эх, молодость. Что он тебя не видел что ли, с синюшным лицом?

Ягге не правильно поняла, но Гроттер не стала ее поправлять. А ей просто не хотелось его видеть, ей было тяжело смотреть ему в глаза и говорить, что все хорошо.

Ягге еще раз вздохнула и вышла из палаты. Таня не знала, где она находилась, но, судя по всему, все еще во Франции. На улице был вечер, солнце постепенно заходило за горизонт. Благодаря настойкам Ягге стало немного легче, но ноги все равно плохо слушались, а в области живота до сих пор ныло, хотя и терпимо. Хотелось есть.

Таня откинула одеяла и села. В голове раздался неприятный звон, от которого по коже побежали мурашки, в глазах потемнело. Она понятия не имела, где искать Глеба, но чувствовала, что он точно не в гостинице. Таня не знала, что с ним, но одно могла сказать: он еще жив. Почему? Гроттер и сама не знала, откуда взялась такая уверенность. А может, это была всего лишь надежда — то, что порой помогает выжить даже в безвыходных ситуациях. В голове все время вертелось: «Прими меня», — а перед глазами стоял болезненный образ некромага. В сердце что-то кольнуло.

Таня выглянула за дверь и увидела длинный чистый, но, самое главное, пустой коридор. Она, стараясь не шуметь, медленно, так как быстрее не могла, стала продвигаться к двери, которая, по ее мнению, могла оказаться выходом. Таня не ошиблась. Она вышла к лестнице и начала спускаться вниз, крепко держась за перила. Поблизости раздавались какие-то звуки: кажется, кто-то с кем-то ругался, причем на местном, на французском, так что Таня не сильно опасалась, что ее поймают. Наконец, спустившись на первый этаж, она оказалась в вестибюле. Охранник на нее как-то странно покосился, но народу было достаточно, что он быстро переключил свое внимание на какого-то старичка, жалующегося на что-то в области живота.

… Прими его…

Глеб сидел на берегу, где буквально пару дней назад он узнал о страшном проклятье некроведьмы. Лицо его было таким же бледным, а глаза слезились от яркого солнца, которое еще не спряталось за длинной линией горизонта. Но Бейбарсов все равно сидел тут и ждал. Девчонки хотели его отговорить, они могли попытаться снять магию их Учителя, но Глеб отказался, так как тогда бы проклятье осталось только на Тане, которая сейчас, еле передвигая уставшими конечностями, шла к нему. На ее лице он прочитал решительность и небольшую нотку страха. Она не знала, на что шла. Ей было неизвестна полная версия заклинания, Таня не знала о том, что хотела старуха добиться своей магией.

Гроттер просто подошла и села рядом. Ее лицо было бледным и, скорее всего, холодным. Глеб хотел дотронуться до него, но не смел. «Я схожу с ума», — думал он, хотя прекрасно знал, что всему виной магия. Он даже не подозревал, что недавно эта самая мысль пришла и Тане.

— Мне сегодня приснился эротический сон с тобой в главной роли, — вдруг призналась она, даже не повернувшись.

Гроттер не была смущена, даже не покраснела, оставаясь полностью невозмутимой, как будто сказала, что сегодня вкусно позавтракала.

— Бывает, — так же невозмутимо ответил Глеб, усмехнувшись.

Он с нетерпением ждал, что скажет Таня, какой будет ее следующий шаг. Сейчас все зависело только от нее, ведь он давно объяснил свою позицию. А она пыталась бороться — Глеб чувствовал это, когда во сне вдруг увидел ненавистного маечника. Но сдалась, чему некромаг был несказанно рад.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Таня.

— Так же, как и ты.

Она улыбнулась и обняла свои коленки. Глеб и Таня молча сидели и смотрели на воду, которая волнами разбивалась о берег. Солнце уже село, поэтому стало слегка прохладно, но они не обращали на это внимания, так как их кожа до сих пор была холодной.

— Я люблю тебя, — вдруг произнесла Таня, но на этот раз посмотрела на Глеба.

Гроттер несмело взяла его за подбородок, развернула лицом к себе, а затем приблизилась и поцеловала. Впервые она делала это сама, впервые осмелилась на такой шаг. Она не знала, почему перестала бороться. Так было легче. Смириться и принять реальность такой, какая она есть. А какой смысл бороться с мертвой сумасшедшей старухой?

Они продолжили молча сидеть на берегу, согревая друг друга своими телами, которые постепенно потеплели, глаза перестали слезиться, а неприятная боль в животе улетучилась, будто ее никогда и не было…

И они не видели парня, стоящего около одинокого куста, который молча на них смотрел, стараясь сдерживать свои нахлынувшие чувства. Он не знал, почему она так поступила, хотя все время чувствовал, что что-то не так. Сегодня он хотел подарить ей перья Морской птицы, которые своим голубоватым свечением могли облегчить любой недуг. Но не успел…

— Почему она поддалась? — недоуменно спросила Медузия, как только переступила порог кабинета Сарданапала.

Академик стоял возле окна и о чем-то думал, поэтому слегка вздрогнул после слов доцента.

— Это магия, — коротко ответил он.

— Это не объяснение, — Медузия нахмурилась, скрестив руки на груди. Она чувствовала, что Черноморов что-то скрывает.

— И вина, — грустно добавил академик, повернувшись к Горгоновой.

Он глубоко вздохнул и отошел от окна, сел за свой стол. Медузия подошла ближе, а затем опустилась в кресло напротив. Ее волосы слегка шевелились.

— Вина? — переспросила она.

— Да, — академик кивнул. — Таня чувствовала себя виноватой, поэтому сдалась.

— Но в чем она виновата? — Медузия никак не могла понять.

Полдня назад с ними связалась Ягге и сообщила, что на Гроттер было наложено древнее запрещенное заклинание, действующее на двух людей одновременно. Проклятье было в области любовной магии, поэтому долго думать не пришлось, чтобы понять, кто второй человек. Глеб Бейбарсов. Мальчишка сразу сдался, что очень злило Медузию. Она была уверена, что он знал, что за этим последует. Этот чертов некромаг просто хотел потащить девчонку за собой, хотел заставить ее тоже смириться. Но она боролась всеми силами, хотя, скорее всего, и сама не понимала этого.

— Да, — еще раз повторил Сарданапал. — Они оба могли бороться и в конечном итоге сбросить заклятье. Но это трудное испытание, которое можно пройти лишь вместе.

— Но что все-таки произошло?

Буквально полчаса назад Ягге позвонила на зудильник и сообщила, что Гроттер сбежала из больницы, и ее видели на пляже вместе с некромагом.

— Скорее всего, у Глеба ухудшения начались раньше, и он показался Тане, — предположил Сарданапал, сложив руки на столе. — А после того, как девочка заболела сама, она поняла, что из-за ее нерешительности некромаг страдает.

— Страдает, как же, — Медузия усмехнулась. — Да он знал все про проклятье!

— Вряд ли, — Черноморов покачал головой.

— Академик, неужели вы его защищаете? — один локон превратился в змею, которая тут же высунула свой тонкий раздвоенный язычок. Медузия быстро провела по ней рукой, как бы успокаивая. — Что было дальше?

— Таня почувствовала вину. Она, возможно, подумала, что из-за нее с Глебом может что-то случиться. Вот и сдалась, перестала бороться. А мальчик просто не рассказал ей все, что нашли Лена с Жанной. Они ведь тоже ощутили на себе магию старухи, хотя и не так, как Глеб.

Сарданапал глубоко вздохнул и поднялся на ноги, вновь подошел к окну.

— И? — Медузия подошла к нему и положила руку на плечо. — Возможно ли теперь все снять?

— Нет, — Черноморов покачал головой. — Теперь проклятье вступило в силу, и ничто не сможет разлучить Глеба и Таню: ни смерти, ни другой приворот, ни что-то еще…

— А как же Валялкин?

Медузия всегда хорошо относилась к этому доброму пареньку, хотя и ругала его так же, как и остальных нерадивых учеников. Да и Гроттер она по всему любила, даже в истории с зеркалом скорее огорчилась, чем разозлилась.

— Он сильный — справится. Главное, чтобы не натворил глупостей, как тогда.

Все до сих пор помнили историю с Пуппером, хотя она давно поросла небылицами и додумками.

— А нам остается только ждать, — продолжил Сарданапал, положив свою руку на руку Медузии. Женщина отошла чуть назад, еще щеки слегка покраснели.

— Я только надеюсь, что с ними все будет хорошо.

— А как же то странное пророчество, которое было найдено в землянке некроведьмы? — Горгонова слегка наклонила голову в бок.

— Не знаю, Меди. Не знаю.

… И тогда на свете появится первый ребенок-некромаг! И никто, даже великие Боги, не смогут предугадать его судьбу. Он будет жить так, как угодно только ему. И ни одно живое существо не сможет остановить его…